Рюрик

      - Попробую. Посмотрим, что из этого получится! - Голос его прозвучал мягко, но глаза потемнели. - На< деюсь, в моем доме они будут мирны! - будто ответив ее беспокойной думе, быстро проговорил он.
      Эфанда уткнулась лицом в его плечо и горько созналась:
      - Не хочу оставлять тебя с ними. Тревожно мне что-то.
      Рюрик погладил жену по голове, поцеловал ее в лоб и некоторое время смотрел вдаль, прислушиваясь к сво< им ощущениям. Нет, спина не напрягалась сама собой, ледяного прикосновения секиры он не ощущал. Да и Бэрин с параситами сделали свое дело. В последние дни Рюрик чувствовал себя увереннее и уже решил, что и Вадим с Гостомыслом успокоились. Нет, ошибся, видно. Просто было затишье перед... Рюрик побоялся даже в мыслях назвать грядущее событие так, как он его понимал. "Что Святовит даст, то и будет", сурово решил он. Открыв дверь, князь позвал слугу.
      - Проводи княгиню до одрины, - приказал он верному Руги и, когда они исчезли за поворотом, ведущим в клеть Эфанды, закрыл за ними дверь.
      "Разговор с ночными гостями ей слушать ни к чему, - хмуро подумал он и недобро проворчал: - Ежели хотят, чтоб варяжский князь их принял с честью, пусть приходят вовремя, а не тогда, когда он двух первых жен отправил на охоту, а третью спать уложил". Князь прошелся крупными шагами по крыльцу, собрался с думами, несколько раз с сомнением покачал головой как бы в ответ на свои мысли, а затем, откинув длинные седые пряди волое назад, решительно тряхнул головой и, как кольчугу, одернул свою кожаную еустугу. Массивная серебряная цепочка при этом тяжело и зловеще брякнула. Рюрик, пряча от дворовых смуту в своей душе, нахмурился, сжал кулаки и приказал слуге, дежурившему во дворе:
      - Позвать мне Дагара, Гюрги, Ромульда, Вальдса и Фэнта. - Немного помолчав, он добавил: - Вели немедля развести огонь в очаге.
      Слуга послушно исполнил оба наказа князя и заодно^ зажег в доме факелы.
      Рюрик посмотрел на людей, беспокойно суетившихся во дворе, и понял, что визит послов ильменских правителей тревожит всех и предстоящая ночная встреча ничего хорошего не сулит.
      Ни с того ни с сего в центр двора выбежал самый умный, самый старый пес и сначала громко залаял, надрывая глотку, а затем завыл. Кто-то попытался увести пса, но тот увертывался и, пока не оповестил всех о своем предчувствии, никому не позволил себя угомонить. Дворовые хмуро обсуждали это происшествие и второпях убирали со двора остатки льна, пеньки и шерсти. На вышку, где дежурил постовой, прилетел ворон, за ним другой, и оба начали, вытянув шеи, каркать что есть духу. Постовой замахнулся на них палкой, вороны отлетели на соседнее дерево и там еще раз грозно прокаркали. Дворовые и это явление обсудили и приняли к сердцу. Согнув спины, они со страхом заканчивали спешные дела во дворе и тихо скрывались за дверями своих жилищ.
      Рюрик нахмурился, подведя итог своим наблюдениям, и пошел в клеть за боевыми доспехами. Заменив кожаную сустугу на кольчугу, он подошел к шлему и задумался: "В своем доме встречать гостей в полном ратном облачении?! Стыдно, досадно и обидно... Да и что считать своим домом? Это деревянное строение на двадцать клетей? Земля и здесь горит под ногами", - мрачно заключил он и уже взял шлем в руки, но в это время тихо скрипнула дверь и на пороге княжеской клети появился обеспокоенный Бэрин.
      Рюрик обернулся на скрип двери, не оторвав рук от шлема, и хмуро посмотрел на жреца.
      Бэрин тяжело вздохнул, перевел взгляд с тревожного лица Рюрика на его руки и тихо спросил:
      - Проклинаешь меня?
      Рюрик удивленно вскинул брови, нахмурился, подумал и честно ответил:
      - Нет... Ты же не мог предполагать тогда, в Рароге, чем все это... обернется.
      Бэрин опять вздохнул, сделал нерешительный шаг вперед, к Рюрику, хотел помочь ему надеть шлем на голову, но, заметив смущение князя, печально попросил:
      - Позволь, я понесу твои шлем и меч.
      Рюрик посмотрел в горестные глаза жреца и, не задумываясь, вложил в его руки свои доспехи.
      Когда все военачальники собрались в гридне князя, в ворота его двора осторожно постучали.
      Дворовым слугам пришлось отворить ворота и впустить неожиданных гостей, которые были малочисленны, но конны.
      Нет, князь не вышел на крыльцо встречать гостей. Слуги князя приняли коней у новгородцев, отвели их в стойла и предложили гостям следовать за ними, объявив, что Рюрик ждет их у себя в гридне. Гости, напряженно оглядываясь по сторонам, прошли в дом.
      Распахнулась дверь гридни, и слуга огласил:
      - Вышата, посол Гостомысла, боярин из Новгорода. Рюрик оглядел немолодого уже человека, одетого в добротную перегибу, подбитую лисьим мехом, и в темные шерстяные домотканые порты, заправленные в кожаные сапоги. Русые его волосы густыми прядами спадали до плеч, обрамляя чуть красноватое лицо с открытым взглядом голубых глаз. Борода у боярина окладистая. Роста боярин среднего, сложения - крепкого.
      Князь пошел навстречу гостю и протянул ему руку.
      - Рад приветствовать посла Гостомысла, - сухо сказал он, хотя гость ему сразу пришелся по душе.
      Вышата ничего не ответил, руку пожал и прошел к отведенному ему месту за столом. Он поклонился знатным варяжским военачальникам, не ища в их взглядах ни милости, ни симпатии к себе, и сел.
      - Беско, посол Вадима, - чуть громче назвал слуга второго гостя, и все насторожились.
      По внешнему виду Беско - а имя это распространено среди славян так же широко, как у рарогов имена Руги, Олаф и Верцин, - ровесник Рюрику. Да так оно и есть. И был он высок, строен, светловолос, короткобород, сероглаз, одним словом, - красив. Одет он был в кольчугу, стоящую дорого (отец посла заплатил за нее диргемами [Диргема, дирхема (араб.) - старинная серебряная арабская монета], ибо сплетена она была из серебряных тонких колец). Рубаха под кольчугой красная, шерстяная, украшена арабскими монетами. На ногах кожаные высокие сапоги. Да, по всему видно, что сей витязь и привередлив и богат. Богатый посол новгородского князя внимательно оглядел гридню варяга, самого варяга и его одеяние, бросил взгляд на факелы, на пустой стол... все понял и затаился. Варяжские военачальники тоже насторожились, но растерянности у них не чувствовалось.
      Рюрик молча указал Беску его место за столом и с любопытством посмотрел на следующего гостя.
      - Веремуд! - воскликнул слуга. - Посол изборских кривичей.
      Военачальники Рюрика как по команде переглянулись, но смолчали: два лета минуло с тех пор, как убили Триара в Изборске. Что же теперь?
      Веремуд выглядел чуть старше Рюрика. Это был широкогрудый, низкорослый, с узким лбом, широким носом и с большими карими глазами кривич, знавший, что своей внешностью никого не прельстит. На нем была простая, но добротная меховая одежда. Он медленно поклонился Рюрику, его военачальникам и косолапо прошагал на отведенное ему место. Рюрик внимательно оглядел кривича и вдруг понял, что, несмотря на неприглядную внешность, посол из Изборска ему понравился.
      - Радько, посол белоозерских словен, - между тем представил слуга последнего гостя и медленно вышел из гридни.
      Радько был весь в сером: серая перегиба, подбитая заячьим мехом, серая льняная рубаха, украшенная металлическими пластинами возле отворота, и серые же порты, заправленные в кожаные сапоги. Он выглядел зрелым мужем со своими мохнатыми темными бровями, серыми глазами и обветренным лицом, окаймленным темной окладистой бородой. Бросив взгляд на пустой стол и оценив это должным образом, он поклонился всем без улыбки, занял уготованное ему место и взглянул на Вышату.
      Гостомыслов посол понял взгляд весянина и без длинных речей начал высказывать то, что волновало новгородского посадника:
      - Долгих обид копить Рюрику на нас не надо, - тихо, но решительно начал он и взглянул на князя рарогов, задержав взгляд на его тяжелой кольчуге.
      Рюрик выдержал его взгляд молча.
      - Весь Новгород шлет тебе поклоны, - уже мягче продолжил Вышата и, несмотря на то, что не увидел в ответ на свои слова ни доброй улыбки, ни другого отклика, добавил: - Но удивляется умножению твоей дружины.
      "Ага! Все ясно! - злорадно отметил про себя Рюрик, но и на этот призыв ничего не ответил. - Пусть выскажет все, чему научил его новгородский мудрец", - хмуро подумал он, глядя послу в лицо.
      - Новгород думой терзается, но молву и смуту не затевает, чует, что князь варяжский подобру поступит! - вроде бы и доброжелательно проговорил Вышата, обведя спокойным взглядом варягов, но Рюрик вновь промолчал, и Вышате пришлось продолжить: - Два года искали мы убивцев братиев твоих, тихим голосом проговорил он и, тяжело вздохнув, добавил: - Но так и не нашли.
      Все затаили дыхание. Вышата понял: задел за больную рану, но отступать не имел права и, низко склонив голову, угрюмо пояснил:
      - Весяне глаголят, что сие дело рук буртасов: те лихи, прытки и зело часто на наши земли набегают.
      Рюрик от возмущения чуть запрокинул голову, но от слов сдержался, плотно сжал побелевшие губы.
      Вышата, видя недоверие не только Рюрика, но и всех его военачальников, спокойно указал на Радько и уверенно изрек:
      - Посол Белоозера подтвердит наше усердие.
      Тот молча склонил голову.
      Рюрик обернулся на своего военачальника, командовавшего теперь Сигуровыми меченосцами, и громко сказал:
      - Фэнт, ты служил с моим братом в Белоозере. Помнишь ли ты этого человека? - резко спросил он его.
      Фэнт встретился с настороженным взглядом белоозерца и твердо ответил:
      - Нет.
      Наступила тишина.
      Вышата на минуту растерялся, но тут же нашелся:
      - Сие не беда! Ваше селение было вдали от самого Белоозера! Вы могли и не видеть друг друга. Сие не страшно...
      - Нет, сие страшно, - перебил его возмущенный Фэнт. - Вся городская община зело часто наведывалась к нам. Всех местных бояр мы с поклонами встречали, всех мы ведали, но никто из них не лез к Сигуровой машине. Как стал наведываться Вадим и его люди, так все и изменилось! - быстро и взволнованно проговорил Фэнт, уверенный в подвохе.
      Вышата не смутился, все так же спокойно он оглядел военачальников Рюрика.
      - Мы уже пытали Вадима... - начал он, намереваясь уйти в сторону от нежелательного для него разговора. Да, с Фэнтом и весянином вышло неладно, но Гостомыслу нужен мир...
      - А почему все вы да вы? - вскипел Ромульд, яростно перебив Вышату. Братьев убили у Рюрика, дружинников побили множество наших, а судить-рядить вы начали! Дозволение-то нами было получено четыре лета назад, - горячо воскликнул он и, повернувшись к своему князю, нервно спросил: - Рюрик, и долго они нам головы будут морочить?
      Рюрик встал и спокойно, но хмуро сказал:
      - Эта дума меня тревожит больше всего, Ромульд. Но я хочу послушать речи и других послов. - Он оглядел кривича и ильменского словенина, ожидая, что они скажут.
      Веско переглянулся с Веремудом: надо действовать, как уговорились.
      Веремуд принял вызов Рюрика и хриплым голосом проговорил:
      - Ты увел дружину Трувора и оставил без защиты наш город.
      - Та-ак, - протянул угрожающе Рюрик. - Что дале?
      - А дале ничего не будет, ежели ты вернешь дружину назад, - смелее ответил Веремуд, выдержав ярый взгляд варяжского князя. - И с тою же машиною! - вдруг выпалил он.
      Это прозвучало как гром среди ясного неба. Варяги вскочили со своих мест. Рюрик выскочил из-за стола и гневно закричал на кривича:
      - Которую вы изуродовали вместе с телом моего брата?
      Ромульд молниеносно бросился к ним и вовремя отвел руку князя.
      - Рюрик, остановись! - закричал он. - Дагар! Держи его!
      Дагар подскочил с другой стороны и, обхватив руками друга, пыхтя, проговорил:
      - Уйми злость! Они нарочно прибыли пытать наше терпение!
      - Сколько ж его можно пытать?! - прокричал Рюрик. - Они расселили нас врозь, как детей рабов! Они обезглавили моих братьев, изуродовали эти чудо-машины, поубивали лучших воинов, а теперь добираются и до меня! крикнул он так, что и словенские послы встали со своих мест и в замешательстве оглядывались.
      - Мы не уродовали их машин, - не выдержал Веско и выскочил навстречу Рюрику. - Они изуродовали их сами!
      Наступила мертвая тишина.
      - А тебе... откуда это ведомо? - страшным шепотом прохрипел Рюрик. - Ты там был? А? - И он метнулся к Беско так быстро, что никто не успел помешать.
      Вышата схватился за голову.
      Дагар вцепился в правую руку Рюрика, готовую вынуть меч. Ромульд быстро встал между Веско и князем.
      - Какой думник прислал на сии переговоры такого петуха? - крикнул он, обращаясь к Вышате. - У вашего князя есть спокойные головы иль нет? - зло спросил он, глядя на Беску.
      Тот вздернул голову и яростно прокричал:
      - Так ведайте же все: Синеуса и Трувора убил он, Рюрик! - Беско ткнул пальцем в сторону князя.
      - Что-о? - Рюрик, казалось, онемел от бесстыдной клеветы. В глазах его на мгновение потемнело, в ушах послышался гул, и, смертельно побледнев, он стал терять равновесие. Ромульд с Дагаром подхватили князя и усадили его на табурет.
      - Да-да! - воспользовавшись минутным замешательством, прокричал Беско, отбежав от Рюрика на. безопасное расстояние и обращаясь к его военачальникам. - С тайным прицелом! Чтоб забрать их дружины и создать великую силу себе!
      - Ложь! - рявкнул Вальдс, разозленный наглой выходкой Вадимова посла, и подтолкнул Фэнта. - Что ты-то молчишь?
      - Нет, не ложь! - кричал, надрывая глотку, Веско. - Есть люди, которые могут сие подтвердить! И трижды! - бесновался посол Вадима.
      Рюрик повел тяжелой головой и убедился, что все видит и слышит.
      - Подлый наветчик! - глухо проговорил он, поднимаясь с места и опираясь на руки друзей. - Вадим запустил тебя сюда, как змею, чтобы нанести мне смертельный укус. Но я - жив! - медленно, но грозно заявил он. - Жив! крикнул он вдруг и решительно двинулся на Беско. - И отомщу за свое поругание! - почти прохрипел он, решительно выхватил меч и вдруг закричал что было сил на попятившегося словенина: - Защищайся, поганая гадина!
      Все вскочили со своих мест, заметались по гридне, закричали: послы бросились к Беску, военачальники метнулись к своему князю.
      - Не подходить! - крикнул Рюрик так, что все мгновенно отступили от него. - Новгород хочет еще варяжской крови вкусить! Пусть отведает! Ты готов? - почти прорычал он Беску. Тот стоял с мечом наготове.
      - Беско, опомнись! - вдруг возопил Вышата, рванувшись в сторону Вадимова посла. - Отрекись от клеветы, пока не поздно.
      - Уйди прочь! - яростно выкрикнул посол Вадима.
      - Беско, отрекись! - отчаянно взмолился еще раз Вышата. - Рюрик, подожди!
      - Поздно! - в один голос ответили разъяренные воители и скрестили тяжелые мечи.
      Взметнулась седая прядь на голове Рюрика; вскинулась левая рука, сохраняя равновесие его натренированного тела; молниеносно обрушилась на врага правая рука с верным мечом, который и достал уязвимое место. Беско вскрикнул, схватился левой рукой за шею, не укрепив правого взмаха. Рюрик размахнулся еще раз, и голова Беско покатилась к ногам Вышаты. Тело Вадимова посла рухнуло, залитое кровью.
      Лица присутствующих сковал ужас,
      Все застыли на своих местах.
      Вдруг раздался женский крик. Возле порога гридни лежала бесчувственная Эфанда. Все недоуменно переводили взгляд с князя на неподвижную княгиню и не шевелились.
      Рюрик бросил меч. Рукавом отер лицо от кровяных брызг. Пустыми глазами оглядел всех и с огромным трудом, отыскав в мелькавших перед глазами черных точках лицо Дагара, почти беззвучно попросил:
      - Возьми послов под стражу как заложников. Остальное - потом... - и, шатаясь, направился к выходу из гридни.
      Ромульд поднял Эфанду.
      Рюрик оторопело уставился на них.
      - Она все видела, - тихо пояснил Ромульд, ожидая княжеского гнева.
      - Вальдс! - тихо позвал Рюрик. - Подними слуг, утрой стражу, - и, посмотрев на бледное, бесчувственное лицо жены, судорожно всхлипнул...
      * * *
      А на следующее утро в той же, но выскобленной после ночного происшествия гридне Рюрик проводил спешный военный совет, на который созваны были военачальники всех трех дружин и совет городской ладожской общины. Совещались о дальнейшей жизни варягов-россов на земле ильменских словен.
      Рюрик был хмур, но решителен.
      - Вальдс, - обратился он к главе дружины Трувора. - Чую, ты хочешь вернуться в Изборск. Обжитое место, знакомые люди - все понимаю. Но сейчас не время нам разъединяться. Вадим опять не даст покоя ни тебе, ни Фэнту. Фэнт, какую думу держишь ты?
      Фэнт, не раздумывая, ответил:
      - Правда твоя, князь, надо повременить.
      - Мне опостылел Новгород с его кознями и вероломством, - резко проговорил Рюрик и, обратившись к главе ладожан, заявил: - Нынче же я и Фэнт двумя дружинами отправляемся в Новгород, там и определим свою судьбу и судьбу всех, кого заманил на свои земли хитрый Гостомысл. Не держи гнев на нас, ладожанин Мирошко, - сурово проговорил Рюрик и поклонился главе городской общины, пожилому словенину с открытым, добрым лицом, который низко склонил голову в ответ на поклон варяжского князя. - Не хотят новгородцы ладить с нами, терпение наше испытывают. Кончилось терпение. Хочу идти войной на Новгород! - зло воскликнул князь. - Но вас, ладожан, как кровных братьев и сестер, мы полюбили. Вас в обиду не дадим. Вальдс с дружиной будет охранять вас, как и прежде, в нашей крепости. Я и жен своих вам доверяю, с вами на время оставляю. Так что верь: вернусь и все миром улажу, торжественно промолвил Рюрик и снова поклонился ладожскому старейшине.
      Мирошко слушал князя, кивал головой, а когда Рюрик закончил, он, встав, обратился к нему:
      - Позволь речь краткую сказать, не откажи, Рюрик.
      - Говори, Мирошко, - разрешил удивленный князь и сел на свое место.
      Все настороженно затихли.
      - Я давно знаю Гостомысла, - начал Мирошко, ожидавший, что варяги при одном только имени новгородского посадника взбудоражатся. Так и есть. Все заворчали, загудели, но Рюрик прикрикнул;
      - Я позволил ему глаголить! Военачальники примолкли и опустили головы.
      - Я понимаю ваш гнев, - спокойно продолжил ладожанин, - но не верю, чтобы это Гостомысл злоумышлял противу тебя, Рюрик! Не верю!
      Все опять возмущенно загудели.
      - Не гудите! Дайте сказати мне все, что я должен вам сказати, - без обиды потребовал тишины Мирошко. - Ведь Гостомысл рисковал своею головою, когда позвал вас сюда, - искренне сказал он и в наступившей тишине убежденно добавил: - Но все же позвал! Ох, как много у нас еще буйных голов, и со всеми он пытается рядиться! - горячо проговорил ладожанин и, видя, что все понемногу заинтересовались и слушают его, с болью в сердце продолжил: - Ему приходится быть лисом, а порой и волком; но вот с Вадимом ему миром не поладить. Тут застрельщик всех бед, ясное дело, - Вадим! - горестно вздохнул Мирошко. - Я тебя вот о чем просить буду, Рюрик, - взволнованно продолжил он. - Не губите понапрасну новгородцев, кровь зря не проливайте! Возьмите лишь Вадима! Он ныне стоит того, - с горечью признал Мирошко и грустно добавил: - Хоть и бывал зело храбр в боях со кочевниками и славу завоевал себе немалую...
      Все затихли и уставились на Рюрика. Князь молчал. Со склоненной головой слушал он Мирошко и очень бы хотел поверить его простым, сердечным словам, но в душе был такой мрак, что ничему хорошему не верилось.
      - Коли хочешь чего выведать о новгородском посаднике, то допроси Вышату, - тихо посоветовал Мирошко Рюрику, понимая и сочувствуя ему. - Он много лет с ним во друзьях...
      Рюрик поднял голову, хмуро посмотрел на ладожанина и глухо проговорил:
      - Дагар, пусть введут Вышату.
      Посол вошел осунувшийся, с черными кругами под глазами от бессонной ночи.
      Он как-то дико посмотрел на всех и отрешенно стал ждать своей участи.
      Рюрик понял его состояние, но спросил жестко:
      - Вышата, вспомни, после того как убили Сигура и Триара, не проговорился ли Гостомысл, что знал об этом.
      Вышата недоумевающе уставился на князя варягов и никак не мог сообразить, что от него требуется. Ноги едва держали его.
      - Сядь, - догадался предложить ему Рюрик. Посол сел на складной табурет и вытер слабой рукой пот со лба.
      - Пусть принесут ему отвар наперстянки, - распорядился князь.
      Вышата дрожащей рукой взял ковш с теплым отваром и сделал несколько жадных глотков.
      - Ты понял, о чем я тебя спросил? - обратился к послу Гостомысла Рюрик, когда тот немного ожил.
      - Да, - слабо отозвался тот.
      - Сможешь говорить? - тихо и с неподдельным участием вдруг спросил его Рюрик: он вспомнил, что он сам переживал, увидев убитых братьев.
      - Да, - уже чуть тверже ответил Вышата и, не дожидаясь дальнейших расспросов, медленно и тихо заговорил: - Гостомысл в те годы был на перепутье. - Все недоуменно переглянулись, но смолчали. - Да-да! - тихо заверил всех посол и пояснил: - Ни Синеус, ни Трувор не пожелали миром раскрыть тайны машин нашим воинам. Они подозревали всех нас в коварстве.
      - А разве сие не так? - жестко спросил Рюрик, глядя Вышате в глаза.
      - И так, и не так, - отозвался Вышата, не опустив перед князем своего взора.
      Все возмущенно загудели, но князь взмахом руки восстановил тишину.
      - Дале! - хмуро потребовал он.
      - Я ведаю только одно: к твоим братьям многажды мы обращались с миром и просили поведать тайны их машин, они отказали... - горько сказал посол и безнадежно махнул рукой. Он опустил голову, сложил ладони лодочкой и зажал их меж колен.
      - И Гостомысл не скорбел, узнав о расправе с моими братьями? - с болью спросил Рюрик, наблюдая за беззащитными движениями новгородца.
      - Скорбел! - глухо ответил Вышата. Он поднял голову и глянул на Рюрика. - И многажды бранил за это Вадима, - вырвалось у Вышаты. - Он даже заказал Ведуну поминальный камень поискать по рекам, - Тяжело вздохнув,вспомнил посол Гостомысла.
      Рюрик слегка вздрогнул.
      - Они бы не тайничали со своими машинами, ежели бы вы повременили со своими требованиями, а вы вот уже который раз заставляете нас обороняться или биться с вами, - медленно, четко выговаривая каждое слово, молвил князь.
      Вышата промолчал, приняв долю вины и на себя. Он опустил плечи, голову и, поникнув, ждал следующих вопросов.
      - Что было потом?
      - Потом Гостомысл с Вадимом вынуждены были скрываться от твоего справедливого гнева, чтобы не выдать в твои руки тех, кто убил Синеуса и Трувора, - с досадой ответил посол, не поднимая головы и не глядя на князя. Он чуял, что Рюрик и так все ведает, и рассердился на его лишний, как ему показалось, вопрос.
      Рюрик понял его досаду, но, идя своим ходом в этой беседе, зло спросил Вышату:
      - А почему теперь им понадобилось чернить меня?
      - Сие не им, а ему - Вадиму! - резко поправил Вышата князя, вскинув голову, и, не дав хода его поднимающемуся гневу, быстро добавил: - Гостомысл долго уговаривал Вадима смириться, но тот оказался глух.
      Все присутствующие настороженно слушали Рюрика и Вышату, стремясь понять смысл их беседы. И тут в разговор вступил Дагар. Он сидел за спиной посла, и вопрос его подействовал на Вышату как удар хлыста.
      - Ты ведал об их разговоре?
      - Да, - обернувшись на голос Дагара, ответил Вышата.
      - Шла ли эта клевета от Гостомысла?. - резко спросил Рюрик.
      - Нет, - стараясь быть как можно более убедительным, ответил Вышата, повернув голову в сторону князя, и добавил: - Я сам сие услышал только здесь. Гостомысл бы упредил меня, - в раздумье, как-то растерянно протянул он и горячо заверил: - Я низа что бы не поехал сюда, коли ведал бы об этом ранее.
      Все молча уставились на Рюрика, ожидая решения.
      - О чем он просил тебя, когда посылал ко мне? - спросил сурово князь.
      - Не допустить, чтобы Веско разрушил мирный дух посольства нашего, горестно отозвался посол, не поднимая глаз на Рюрика. Осадить, коли надо будет, Вадимова посла. Ну, а главное, уговорить тебя опять расчленить дружину, - тихо и виновато, но вместе с тем и безнадежно упрямо договорил Вышата.
      Военачальники возмущенно загудели. Рюрик взмахом руки восстановил тишину, а Вышата устало продолжил, ни на кого не глядя:
      - Ладога гожа вышла, но краевые города оголены: кривичи, весяне и меряне тревожатся, сам сие должен понимати: их охранять-то некому! воскликнул он, поднял голову и бесстрашно посмотрел Рюрику в глаза.
      - Все ясно! - с досадой прервал его Рюрик. - Но Беско очернил меня! хлестко бросил он. - Зачем?! Ты же ведаешь сие! - уверенно воскликнул князь.
      Вышата тяжело вздохнул и опустил голову.
      - Вадим надеется на... смуту во твоих дружинах, я так чую. Не приведи, Святовит, к этой страшной беде, - вдруг рассеянно проговорил он и широко раскрытыми глазами уставился на варяжского князя.
      - К какой?! - метнулся к нему Рюрик.
      - Распустить сию молву по тем городам, где сидят твои люди, да по Новгороду, - медленно и удрученно пояснил Вышата, не сводя с князя глаз.
      Рюрик тяжело дышал: "Вот миг, когда надо проявить волю и решимость!" Он повернулся в сторону главы ладожской общины и крикнул:
      - Что молвишь на сие, ладожанин Мирошко? Старейшина ладожан молча опустил голову. Рюрик понял, что он поверил каждому слову Вышаты, и потому продолжил зло:
      - В такие минуты мы приносим жертвы Святовиту и Перуну и берем мечи в руки! - И, взмахнув рукой, вынул меч.
      Военачальники, вняв призыву своего князя, встали, вынули мечи и, держа их правой рукой, вскинули вверх;
      - Мы готовы, князь, отомстить за твою поруганную честь и за кровь наших дружинников! - торжественно произнесли они традиционную клятву. - Да будет так! - троекратно повторили все хором.
      Рюрик с горящими глазами выслушал клятву и приложил рукоятку своего меча к разгоряченному лбу. Простояв мгновение с закрытыми глазами, он опустил меч и решительно вложил его в ножны. Военачальники повторили его движения и, следуя повелительному жесту., его руки, сели на свои места.
      Вышата низко склонил голову. Происшедшее повергло его в ужас. Никто не говорил ни слова. Все чего-то ждали. Рюрик почувствовал, что необходимо раз рядить эту гнетущую тишину.
      - Мирошко, ты что-то еще хотел сказать? - взволнованно обратился он к старосте ладожан. - Говори! Мирошко встал, вытер вспотевший лоб, беспомощно развел руками и хрипло заговорил:
      - Я уж молвил... Вадим зело зол на тебя, ибо ты круче умом вышел против него. Он когда-то храбро бился с норманнами - его и призвали княжить в Новгород, - пояснил ладожанин и продолжил: - Но силы его на все наши обширные земли не хватило. Тебя позвали. - Все почувствовали, как вновь сгущается напряженность в гридне. Ладожанин поперхнулся, откашлялся и угрюмо продолжил: - Мы надеялись, что у вас с Вадимом сложится крепкий союз, а у вас вышла распря. - Люди на скамьях зашевелились, приглушенный шепот прошелся ветерком промеж варягов. Мирошко повысил голос. - Лютится Вадим и не успокоится, пока не погубит тебя любым путем, как ястреб своего соперника. - Он посмотрел на Рюрика и безнадежно изрек: - Это ясно всем; Затем Мирошко оглядел военачальников, убедился в том, что они внемлют его словам, и добавил: - Но прошу все же, варяжский князь, будь осторожен, не лей много нашей крови, тебе потом жить среди нас! А мы, ладожане, привыкли добрую думу о тебе иметь. Ведаем, несправедливо не поступишь! - горячо воскликнул Мирошко и хотел было даже обнять Рюрика, но тот остановил его, сделав вид, что не замечает порыва ладожанина.
      - Хватит уговоров! - сказал Рюрик, нахмурясь. - Как ни крути, а выходит едино: Вадим ваш зело прыток и остановить его даже Гостомысл не может! Князь оглядел своих военачальников и решительно заявил: - Нынче же иду на Новгород! Я найду смутьяна и убью его! В полдень отплывем двумя дружинами. Вальдс! Ты остаешься здесь. Дагар, объяви мою волю дружинникам, распорядился Рюрик, поклонился военачальникам, ладожанам и первым вышел из гридни...
      ЗАХВАТ НОВГОРОДА
      "...Волхов, Волхов, река волхвов, гадателей и кудесников! Видела ты много люда разного, а теперь вот посмотри на рать великую и запомни ее! Пусть воды твои запомнят и меня, князя варяжского. Не с добром иду я в Новгород, что раскинулся на брегах твоих. Много зла видел я на земле словен твоих, а кто овеян злом, тот добро не сеет..." - угрюмо думал Рюрик, стоя на верхней палубе своей ладьи и хмуро вглядываясь в вечерние сумерки. Было холодно и сыро. Туман, медленно сгущавшийся над рекой, постепенно заволакивал низкие, поросшие густым дремучим лесом заболоченные берега, резко пахнувшие весенним разнотравьем.
      Вверх по реке струги русичей неслись не так быстро, как по течению и по ветру, но и не медленно: дружно опускаемые рабами-веселыциками весла врезались в ледяные воды Волхова и уверенно преодолевали их встречный ход. Князь поглядывал то на волны, то на берега, ожидая засады, то на запад, стараясь определить, каков будет завтрашний день. "Запад чист - дождя не будет, - рассеянно отметил он про себя и никак не мог понять, хорошо это или худо.- Лучше бы дождь, - наконец решил он. - Люди попрячутся по домам, легче будет подойти к берегу..."
      Князь чувствовал, как смущение и неуверенность подкрадываются к его сердцу.
      "Нет! Никаких сомнений! - сжав кулаки, приказал самому себе Рюрик. Или он, или я! Не быть двум князьям на земле ильменских словен!"
      Убедившись, что сумел справиться со смутой в своей душе, он спросил стоявшего рядом Дагара:
      - Скоро ли Новгород?
      - Да, мой князь! - возбужденно ответил знатный меченосец.-- Все готово, - опередил он вопрос князя, поймав его взволнованный взгляд.
      - Охрану пристани надо сразу взять под стражу! - напомнил Рюрик.
      - Я уже распорядился и об этом, мой князь! - тихо заверил его Дагар и положил ему руку на плечо. - Успокойся! На зверя нужно выходить только с холодным рассудком. Сгоряча можно самому угодить в хитрые сети.
      Рюрик молча сжал руку меченосца и склонил перед ним голову в знак особой признательности.
      В это время две ладьи, идущие следом, настигли ладью князя и стали ее обгонять.
      - Что это?! - возмутился князь, мгновенно отстранясь от Дагара.