Тайное сокровище

Они шли по грязным переулкам и извилис­тым, вымощенным булыжником улицам, веду­щим к восточному берегу. Их выставили из монастыря, а настоятельница Аманда Миранд даже не выслушала их. Вернее, одного Рейна. Отем так боялась услышать, что Винтер умерла или что ее нет в монастыре, что не решилась войти внутрь.

Спустился туман и укрыл город серой дым­кой. Рейн, обняв девушку за плечи, спросил:

– Ты готова пойти в гостиницу? Она коротко рассмеялась:

– Ты пойдешь в таком виде?

– Почему бы и нет? – Рейн пожал плечами. – Я и раньше появлялся с тобой в таком виде.

Или ты вдруг решила, что Барри производит отталкивающее впечатление?

– Нет.

– Тогда давай войдем и немного поедим.

У подножия Ист-Клифф в гостинице «Чер­ная лошадь» бывалые моряки рассказывали ис­тории о трудной жизни в море, где крушения кораблей и смерть в бушующих волнах стали обычным делом.

– Как интересно, – произнесла Отем, огля­дываясь вокруг.

Рейн хохотнул:

– Ты уже говорила это раньше! Ответом ему было неопределенное пожатие плечами.

Неожиданно он сказал:

– Я все-таки поговорил немного с аббатисой, пока ты ждала снаружи.

– Что? Почему ты сразу не сказал мне? – возмутилась Отем.

– Я сказал аббатисе, что ты – сестра Вин­тер, а имя твое – Отем.

– Что же она ответила? – девушка напря­женно ждала ответа.

– По правде говоря, она лишь фыркнула и сказала: «Неплохая история из тех, что я слы­шала».

– А что произошло потом?

– Она повернулась и пошла прочь, а я смот­рел через треугольные вырезы в черной желез­ной решетке, пока она не превратилась в черное пятно «вдали. Или белое… – он покачал голо­вой, – там повсюду черно-белые одеяния, не­возможно отличить одну монахиню от другой.

– Ах, – с трудом выдохнула Отем, отводя взгляд в сторону.

– Не плачь и не будь такой печальной. По­жалуйста, не надо, Отем, – Рейн взял ее руку в свою и поднялся. – Пойдем погуляем немно­го. Но сначала я умоюсь, а ты отдохни в комнате, которую мы сняли.

– Ты позаботился о лошадях?

– Я обо всем позаботился, миледи.

– Подожди, – окликнула его Отем, когда Рейн был уже на узкой лестнице. – Что поду­мают окружающие, , если ты вымоешься и меня увидят в сопровождении совершенно другого мужчины?

Он усмехнулся.

– Они подумают, что ты имеешь большой успех у мужчин.

– Ах, Барри! С тобой всегда намного веселее и интереснее, чем с Рейном.

Она заглянула в зеленые, как мох, глаза, ок­руженные полосками грязи.

– Когда ты расскажешь мне о драгоценном камне?

– Скоро, Отем. Когда буду полностью готов. Я даже отведу тебя к ней, – он нервно рас­смеялся, – я хотел сказать, к нему.

Поднимаясь вслед за Рейном, Отем напом­нила себе, что ей следовало бы испытывать к нему неприязнь. Но как она могла, если он са­мый приятный, самый замечательный человек в мире! Она имела в виду Барри, конечно.

После того, как Барри-Рейн вымылся, он выглядел очень красивым и свежим. Он не мог удержаться от соблазна и постоянно поглажи­вал спину Отем, тонкую талию, затылок, но когда потянулся к подбородку, девушка поняла его намерения и оттолкнула от себя.

Гордо выпрямившись, Отем прошествовала мимо Рейна.

Несколько мгновений он стоял неподвижно, улыбаясь и покачивая головой, и гадая при этом, знает ли он истинную Отем Мюа.

Рейн нагнал девушку, когда та уже подходи­ла к берегу моря.

– Не слишком ли далеко ты отправилась? Что, по-твоему, ты делаешь?

– Совершаю прогулку. Погода замечатель­ная, и я хочу погулять, – ответила она.

– Ты еще не нагулялась?

– Эта прогулка ради удовольствия, сэр Рыцарь.

– Откуда ты знаешь, что я рыцарь?

Отем остановилась и пристально взглянула на него в синем свете сумерек.

– Да это просто написано на тебе! Я видела многих рыцарей в Сатерленде. Где твои золоченые шпоры, Рейн? Разве ты не говорил, что ездил с королем Генрихом и его рыцарями?

Рейн потер подбородок, удивляясь, откуда она знает об этом. Неужели он разговаривает во сне?

– Возможно.

– Возможно говорил или возможно был в королевских походах? Есть у тебя золоченые шпоры или нет?

Он равнодушно пожал плечами.

– Ответ, как всегда, уклончивый. Отем тряхнула головой и пошла дальше.

– Ты можешь идти со мной, а можешь и не идти, – бросила она через плечо, покачивая копной рыжих волос.

Рейн поспешно направился за девушкой.

– Я лучше буду сопровождать тебя, а то попадешь в плохую компанию.

– Плохую компанию? – Отем фыркнула. – Боюсь, мне не придется идти далеко, чтобы оты­скать ее.

– Ищешь плохих людей? – с притворным испугом воскликнул Рейн. – Неужели тебе так скучно?

Оставив без ответа явно лицемерный вопрос, девушка шла дальше.

– Отем!

Схватив девушку за плечо, Рейн повернул ее лицом к себе.

– Ты очень мила с Барри и просто отврати­тельно относишься к Рейну. – Он отпустил ее. – Пойду снова измажусь, тогда ты найдешь мою компанию более приятной.

– Ты ведешь себя возмутительно, – с этими словами Отем последовала дальше.

Дойдя до полоски песка с росшими кое-где пучками травы, девушка села на огромный се­рый камень и окунула босые ноги в воду – было время прилива, и море подошло вплотную к гряде скал. Отем испуганно подпрыгнула, ког­да беззвучно подкравшийся Рейн что-то сердито зашептал ей в ухо.

– Что ты сказал?

Его лицо было совсем близко.

– Я сказал…

– Да? Что означает твое сердитое шипение?

– Оно означает: ты так прекрасна! – Рейн заглянул ей в глаза, лишь несколько дюймов отделяло их лица друг от друга. – Не возража­ешь, если я опять поцелую тебя? Я не могу сопротивляться твоему очарованию. При одном взгляде на тебя я становлюсь безумным от вож­деления.

– От похоти!

– Ты так желанна, Отем. Ты похожа на драгоценный камень – дорогостоящий, краси­вый, сверкающий, чарующий и, – он улыбнул­ся, – твердый, как скала!

С недовольным хмыканьем Отем перешла на другую сторону камня. Тогда Рейн снял сапоги и опустил ноги на песок, тут же набежавшая волна скрыла их и намочила низ штанин. А девушка медленно обошла камень и вернулась на прежнее место, задумчиво глядя на черное, усеянное алмазными отблесками море.

– О чем ты думаешь? – спросил Рейн, за­гребая песок пальцами ног.

– О Винтер. Наверное, я потеряла ее навсег­да, – она закусила нижнюю губу, глаза блестели от слез, когда девушка повернулась к Рейну. – Аббатиса… Как, ты сказал, ее имя?

– Аманда Миранд. Почему ты спросила? – Мать Аманда… Мне кажется, она знает, где Винтер. Только Винтер больше не появля­ется под своим именем. Ты сказал аббатисе, что сестра ищет ее. Так?

– Ну… да.

– И сестру зовут – как ты сказал – Отем. Что она ответила на это?

– Я уже говорил тебе раньше, но ты, должно быть, не слушала. Повторяю: она сказала: «Не­плохая история из тех, что я слышала».

Отем задохнулась от осенившей догадки.

– Да, я помню, но эти слова заставили меня глубоко задуматься. Они могли означать только одно.

– И что же?

– Аббатиса знает, где Винтер. Иначе она посмотрела бы на тебя, как на сумасшедшего!

– Она так и сделала! Возбуждение девушки померкло.

Взяв ее за руку, Рейн попытался привлечь к себе внимание. Наконец, она взглянула ему в лицо.

– В твоей идее что-то есть, девушка…

Он видел, как она вздрогнула, но продолжал:

– Я серьезно. Настоятельница Аманда, как мне показалось, признала имя «Винтер», хотя всего лишь на мгновение.

– О, Рейн! – Отем обняла его за шею. – Ты действительно так думаешь? – она увидела, как он кивнул. – Тогда нам следует побыстрее лечь в постель…

– Я готов хоть сейчас! – его глаза возбуж­денно заблестели.

– Я имела в виду, чтобы пораньше встать и вернуться в аббат…

Рейн закрыл ей рот своими губами. Отем широко раскрыла глаза от неожиданности, но вскоре, когда поцелуй стал более страстным, опустила веки и отдалась чудесным ощуще­ниям. Ей казалось, что кровь в жилах бежит все быстрее и быстрее. Щеки и уши горели. Отем встала на цыпочки, чтобы поудобнее ус­троиться возле Рейна. Она чувствовала муску­листое мужское тело и была готова упасть в обморок от избытка эмоций.

Рейн все еще не отрывал губ от ее рта. Он слышал грохот барабанов неистовой страсти. Отем слушала пение ангелов.

Сильными руками Рейн ласкал ее плечи и волосы. С каждым движением возбуждение его нарастало. Девушка сделала попытку отстра­ниться, но он решительно притянул ее к себе и стал целовать лицо, глаза, шею и снова губы. Отем крепко обняла его.

Рейн отнес девушку к нагромождению кам­ней среди редкого подлеска. Она чувствовала каждый дюйм его тела, могла ощущать его вкус, запах… Этот мужской запах сводил ее с ума.

Вдруг Отем услышала, как Рейн тихо рас­смеялся.

– Ты поражаешь меня, – сказал он.

Она рассмеялась в ответ приятным хрипло­ватым смехом:

– Эти слова следовало бы произнести мне, сэр Рыцарь.

– Так скажи их, – пробормотал Рейн, ут­кнувшись ей в шею.

– Ты поражаешь меня.

– У нас общее чувство, – прошептал Рейн. – Мне так нравится твой смех…

Отем прижала ладонь к его щеке.

– Ты такой милый, Барри.

– Рейн.

– О, извини.

Мягкий лунный свет заливал землю, когда они прекратили ласки и поцелуи. Оба тяжело дышали. Отем случайно нащупала кинжал на поясе и меч у бедра Рейна.

– Не волнуйся, Отем.

Она наклонила голову и удивленно улыбну­лась:

– Почему ты шепчешь?

На мгновение она застыла, загипнотизиро­ванная его взглядом.

– Ты придаешь мне силу, смелость, спокой­ствие, – снова зашептал Рейн. – Ты для меня гораздо большая поддержка, чем даже моя мать.

– Неужели?

«Странные речи», – подумала Отем про се­бя. Что он замышляет? Почему как-то прислу­шивается, что-то ждет?

– Судя по оружию, которое с Вами сегод­няшней ночью, полагаю, сэр, что Вы не нуж­даетесь в женской помощи и, – она поперхну­лась новым приступом смеха, – материнской поддержке.

– Тс-с-с, – Рейн схватил ее за руку. – Я что-то слышу.

– А, – живо заметила Отем, – я так и думала.

Он дернул ее за руку.

– Тише, женщина.

Отем отвернулась от него в возмущении и стала гадать, рассматривая золотой лунный диск, в какую игру этот дерзкий мужчина играет сейчас. У них было изумительное время страсти, а он прекратил поцелуи и ласки. Хотя это, конечно, было к лучшему, иначе они могли бы стать любовниками. А на это у нее нет вре­мени! И все же было чудесно находиться так близко, очень близко от человека с прекрасным лицом и возбуждающим телом.

Рейн? Красивый мужчина? С каких это пор она так думает о нем?

Отем медленно обернулась, чтобы посмот­реть, чем занимается Рейн. Он отодвинулся на пару футов и взмахнул рукой, делая знак, чтобы девушка не выходила из укрытия.

– В чем дело? – Отем попробовала выгля­нуть в проход между огромными валунами, но Рейн загораживал его своим телом. – Кто там?

Он проворчал в ответ:

– Откуда я знаю? Можно только догады­ваться.

– Дай мне взглянуть!

Рейн отодвинулся в сторону, положив руку на рукоять меча.

– Ты сама напросилась. Смотри!

Отем сделала шаг из-за камня, рот ее открыл­ся от изумления, а лицо побагровело от гнева.

– Моя лошадь! Это моя лошадь! Куда они ведут Гоуст?

Рейн пожал плечами:

– Полагаю, они просто крадут твою лошадь. Оставайся здесь, я посмотрю за ними.

– Что ты собираешься делать? Их трое. Я намерена потребовать, чтобы они возвратили лошадь.

Как только она сделала шаг, пытаясь обойти Рейна, он шлепнул ее пониже спины.

– Стой здесь. Ты хочешь, чтобы нас обоих убили?

– Оу! Ты совершенно не волнуешься за себя, ты прекрасен, Рейн, тебя беспокоит только моя безопасность. А я, – она оттолкнула его в сто­рону, – иду получить назад свою лошадь!

Он прижал девушку к валуну, навалившись на нее грудью и упираясь локтем в подбородок.

– Они увидели нас! Я приказываю тебе ос­таться здесь! Я сам разберусь с этими конокра­дами.

– Какой самостоятельный маменькин сыно­чек, – съязвила Отем. – Отпусти меня, Рейн. Это мой конь, и я полна решимости вернуть его.

Она угрожающе приподняла колено, целясь в уязвимое место. Но Рейн перехватил ногу, держа ее на весу, наклонился к девушке и запе­чатлел на ее устах невероятно прекрасный поце­луй. Затем отпустил ногу и оставил Отем в полном недоумении. Прислонившись к камню, она предавалась грезам, мечтательно прикаса­ясь к губам, хранившим вкус его поцелуя, но внезапно поняла, что Рейна рядом нет!

– Черт бы побрал этого глупого своеволь­ного рыцаря!

Отем дождалась, пока луна спряталась за облаком, и побежала – от куста к кусту, от дома к дому, постоянно держась в тени. Она сама напоминала тень.

И ей удалось выследить конокрадов – и Рей­на вместе с ними – до… она чуть не вскрик­нула… гостиницы «Белая лошадь».

Они предлагали ей деньги. Отем сказала:

– Этого недостаточно. Мой конь совершенно особенный. Он родом из отдаленных пустынь Аравии.

– Твой конь – кобыла, – иронично заме­тил один из ночных воров.

– Нет! Вы-то хотя бы удосужились взгля­нуть? – дерзко спросила Отем.

– Слушай, глупая шлюха, – говоривший заметил, как она вздрогнула, и губы его растя­нулись в довольной ухмылке, – бери то, что мы предлагаем, – он кивнул в сторону угла, где лежал Рейн, – иначе твой приятель полу­чит еще парочку ударов под ребра.

Отем напоминала разъяренную тигрицу.

– Вы не ударите его! Он… мой слуга! Мой рыцарь!

– Он убил одного из моих людей, леди, – конокрад насмешливо поклонился. – Прошу прощения, что принял Вас за шлюху.

– О, как мило с Вашей стороны, – ответила Отем с издевкой в голосе. С лица ее не сходило хмурое выражение. – Сколько у вас людей? – она обвела взглядом заднюю комнату гостини­цы. – Я думала, что вас четверо, а тут… семеро, – Отем судорожно сглотнула. – Есть еще кто-нибудь?

Ее собеседник оставил без внимания этот вопрос.

– Сколько ты хочешь за лошадь? Отем покачала головой:

– До сих пор не могу поверить, что вы спра­шиваете, сколько я хочу за свою лошадь. Вы ведь воры, почему же даете мне деньги?

– Ты мне нравишься, – ответил предво­дитель, – ты напоминаешь мою сестру, а ее бы я никогда не обманул. Иногда ее я тоже называю шлюхой, – он рассмеялся вместе с приятелями. – Но ты со своими длинными рыжими волосами и сверкающими глазами больше похожа на принцессу.

– Вы очень странные конокрады, – при­щелкнув языком, Отем огляделась, назвала цену и услышала, как у всей компании вырвал­ся вздох изумления. – Такова моя цена. Есть у вас деньги?

– Да, – проворчал он.

Всыпав монеты ей в ладонь, он отбросил пус­той кошелек на пол и сказал:

– Держи. Лошадь стоит таких денег.

Присев на корточки, Отем пересыпала моне­ты обратно в кошелек. Конокрады искоса взгля­нули на нее, дали мужчине в углу пару пинков и вышли из комнаты.

Как только Отем услышала топот удаляю­щихся лошадей, она забыла про монеты, броси­лась к Рейну и развязала его, причитая над покалеченными ребрами и осматривая тело в поисках других повреждений. Рыцарь стонал.

– Ведь они могли расправиться с тобой… Почему ты не позволил им сбежать? И почему тебе пришлось убить какого-то человека?

– Он… налетел… на меня с ножом длиннее, чем он сам. Разве ты не видела его?

– Нет, – Отем склонилась над ним. – Где ты еще чувствуешь боль?

– В голове, в мозгах.

– Что?

– Ага. Из-за того, что согласился стать твоим защитником и… – Рейн рассмеялся, что действительно причинило ему боль, – твоим слугой, принцесса Отем.

Рейн сплюнул на пол кровь и вытер рот рукой.

– Чертов парень чуть не выбил мне все зубы. Хороший бы видок был у меня тогда, а? – Рейн рассмеялся. – Принцесса…

– Так… – Отем в ярости вскочила на но­ги. – Я спасаю тебе жизнь, а что делаешь ты? Обзываешься?

Рейн посмотрел на девушку, нависшую над ним, как Валькирия.

– Обзываюсь? Принцесса Отем – самое правильное обращение, по крайней мере, я так считаю.

Он громко застонал, и лицо исказилось гри­масой боли.

Отем снова присела рядом с ним.

– Прости, Рейн. Тебе, должно быть, очень больно. Мне было жутко смотреть, как они из­бивали тебя. Один держал, а остальные подхо­дили друг за другом и наносили удары в грудь, живот, голову, пинали под ребра… О, мне так жаль! Позволь помочь тебе подняться и отвести назад в гостиницу. Я уложу тебя в постель, обработаю раны, накормлю горячим тушеным мясом, чтобы подкрепить силы, и…

– Разве это не наша гостиница?

– Нет. Мы с тобой остановились в «Черной лошади», а это… ну, ты все равно не поверишь, поэтому я не буду говорить.

Ночью Отем ходила взад-вперед возле крова­ти мучавшегося Рейна. Он поймал ее за руку, когда девушка, наверное, в сотый раз проходила мимо.

– Ты беспокоишься о Гоуст?

– Я просто надеюсь, что она не поубивает их всех.

– Что? – Рейн задохнулся от изумления. – Ты боишься, что она их убьет? Что же у тебя за лошадь?

– Ох!

– В чем дело? – спросил Рейн, садясь на постели, как только заметил, что она берет плащ. – Куда ты собралась? Ты можешь по­пасть в беду, Отём.

– Вряд ли я попаду в более опасное положе­ние, чем то, в котором я уже была сегодня, – бросила она через плечо, стремительно направ­ляясь к двери, плащ за спиной взметнулся, едва не погасив свечу на столе.

Но отсутствовала Отем недолго. Вернувшись, она присела на скрипучую кровать – поникшие плечи, подавленный, удрученный вид. Рейн накрыл ее руку своей и спросил:

– Что случилось?

– Они увели и твоего коня, – ответила девушка.

– Они… Что?

Рейн вскочил с кровати, с громкими стонами оделся так быстро, как позволяло его состояние. Когда он уже собирался натягивать сапоги, вдруг почувствовал руку на своем плече и под­нял глаза.

– Конокрады далеко отсюда уже давно, – Отем посмотрела в окно, как будто могла видеть их за много миль. – Боюсь, Гоуст и Вермильон потеряны для нас.

– Я любил эту лошадь…

Рейн обнял Отем за талию, заглянул в лицо и с жалобными стонами уткнулся в юбку девуш­ки. Она поглаживала его темные волосы.

– Тише, тише. Я все понимаю, – прошеп­тала Отем. – Все будет хорошо. Мы сможем идти пешком.

– Пешком, – проворчал он у ее живота, – ты знаешь, как далеко находится следующий монастырь?

Отем улыбнулась:

– У меня целый карман монет, и мы сможем купить все, что потребуется для путешествия. Ну же, приободрись! Давай ложиться спать, а утром будем готовы отправиться в путь. Ах нет, я забыла о твоем состоянии… Значит, придется задержаться на пару дней, – и девушка пошла к своей постели.

С гримасой боли на лице Рейн опять раздел­ся и вытянулся на кровати, а когда бросил взгляд через комнату, Отем уже спала на куче старой одежды и мехов, постеленных на жест­кой койке.

Он снова застонал, натягивая потертое одея­ло, и попытался заснуть. Задача оказалась не из легких, так как тело страдало и от ушибов, и от неудовлетворенного желания одновремен­но. Рейн подавил чувство отчаяния, впился зу­бами в подушку и зажмурился.

Через два дня они снова отправились в доро­гу. Лошадей купить не удалось: оказалось, что продается не так уж много подходящих верхо­вых или гужевых лошадей и даже ослов.

Рейн еще чувствовал боль, но уже не такую сильную, как в первые дни.

Они брели вдоль проселочной дороги, Рейн тянул осла за собой, так как тот не желал путе­шествовать самостоятельно.

– Я поеду верхом, – сказала Отем, забира­ясь ослу на спину, но вскоре опять спешилась. – Слишком большая нагрузка для нее. А если она будет быстро уставать, нам придется часто останавливаться. Значит, пойдем пешком.

– Он. Это «он», а не «она», Отем, – Рейн улыбнулся, покачивая головой. – Разве ты не можешь отличить самку от самца?

Отем посмотрела на осла и разразилась хохо­том, Рейн присоединился к ней, и они смеялись до тех пор, пока у девушки не разболелся живот и не потекли слезы.

– С тобой развлечений больше, чем на тур­нире, Отем Мюа. Я-то думал, что самое забав­ное – рыцарские поединки, когда нападаешь с копьем и твой противник падает с лошади. Но ты превзошла любые состязания, о которых я слышал, женщина.

Итак, подумала Отем, он сражался на турни­рах, он действительно рыцарь, его родители умерли, у него есть сестра…

– А есть у тебя братья? – неожиданно спро­сила Отем.

Рейн погрузился в ледяное молчание, и де­вушка пришла к выводу, что затронула слиш­ком больную тему и, пожалуй, возвращаться к этому вопросу не стоит. Рейн все еще не проро­нил и слова, Отем тоже притихла, и вдруг…

– Смотри! – закричала она, увидев двух лошадей, появившихся из небольшой рощи и устремившихся к ним. – Это же Гоуст и Вер­мильон! Рейн, они отпустили их! Смотри, наши великолепные кони возвращаются к нам! – от избытка чувств Отем заскакала на месте. – Рейн?

И тут она заметила, что Рейн сидит на камне у дороги. Уперев локти в колени, он уткнулся подбородком в ладони и скучающим взглядом наблюдал, как его лошадь приближается к не­му. Вермильон нежно потерся бархатистой мор­дой о плечо хозяина.

Рейн встал, когда к нему подошла девушка и хмуро спросила:

– Что с тобой? Почему ты сидишь, как исту­кан? Разве ты не рад, что наши лошади вернулись?

В мгновение ока он притянул девушку в по­рывистом объятии, потом также неожиданно отпустил ее. Отем в недоумении гадала, что это все значит.

– Я солгал тебе, – сказал Рейн, осматривая Вермильона в поисках следов плохого обраще­ния. – Он всегда возвращается ко мне. Я тре­вожился только из-за твоей Гоуст.

– Что?

– Верминьона крали и раньше. Он сильный, красивый боевой конь. Многие хотели бы вла­деть им, – Рейн слегка пожал плечами.

Сузившиеся глаза Отем превратились в ще­лочки.

– Ты хочешь сказать, что позволил этим подонкам избить себя ради только моей лоша­ди? Ты знал, что они украли и твою… Конечно, с какой стати они стали бы красть одну Гоуст? Но ты знал, что получишь своего коня…

Рейн опять опустился на камень, не сводя глаз с девушки.

– Я убил человека, Отем. Я сделал это для того, чтобы другие не изнасиловали тебя.

– Что?

– Сядь, у тебя сейчас такой вид, будто ты сама готова убить кого угодно. Я объясню, – Рейн положил руку ей на колено. – Воры хо­тели убрать одного из своих. Я сделал за них эту мерзкую работу. Ты знаешь, что всего их было пятнадцать человек? Нет? Я сам сначала не знал. Они разорвали бы тебя на части. Гла­вари – их было двое – пожелали, чтобы все выглядело как настоящий поединок.

– Ты говорил, что он бросился на тебя с ножом, – Отем заглянула ему в глаза, испы­тывая удовольствие от ощущения сильной и ласковой руки на колене.

– Да. И он, не задумываясь, убил бы меня. Он сказал, что хочет… Я не буду повторять, что он собирался сделать с тобой, как только уберет меня.

У Отем перехватило дыхание.

– Значит, ты позволил им так ужасно из­бить себя… ради меня?

– Да.

– О, Рейн! – она прижалась к нему. – Ты замечательный герой, и я люблю тебя! – вос­кликнула девушка.

Поднявшись, она подошла к Гоуст, мирно щипавшей траву на обочине, проверить, все ли с ней в порядке, совсем как до этого Рейн осмат­ривал Вермильона. Почувствовав легкое похло­пывание по плечу, она обернулась.

Рядом с ней стоял Рейн.

Он прошептал:

– Что ты сказала?

Глава 14

Отем, казалось, вспоминала вырвавшиеся слова.

– Я люблю тебя! – подсказал Рейн.

– О, – Отем помолчала, потупив взор, – разве я это произнесла?

Стиснув зубы, Рейн решительной походкой направился к Вермильону. Вскочив на коня, он поскакал прочь, не оглядываясь.

– Боже мой, – вздохнула Отем, обнимая Гоуст за длинную белую морду, – что я такого сказала?

Лошадь тихо заржала, и девушка рассмея­лась.

– А может, я этого и не говорила!

Силуэт Рейна с каждой секундой становился все меньше и меньше.

– Наверное, он воспринял это серьезно? – пробормотала Отем, обращаясь к ослу и лошади.

Знатные люди, подумала она, должны быть благородными, хорошо воспитанными, велико­душными, вежливыми и вести себя по-рыцарс­ки. Наверное, он не так уж знатен. Рыцари не поступают так, как он, во всяком случае те, кого она знала в Сатерленде.

Отем тряхнула головой, услышав крик осла.

– Ты прав, длинноухий. Мужчины никогда не бывают серьезными. И временами мне кажет­ся, что они слишком жестоки и требовательны.

Но он вернется.

Несколько часов Отем ехала по дороге, на­деясь, что движется в правильном направлении. Затем увидела покосившийся деревянный знак у развилки, указывающий путь в Кирклей, и повернула налево. Она уже начала тревожиться, гадая, где мог задержаться Рейн.

Воздух благоухал ароматом тимьяна и жимо­лости, бабочки порхали над землей. Пустив лошадь рысью, Отем выехала на главную доро­гу, ведущую на север; ослик трусил позади. Лишь несколько купцов с телегами, нагружен­ными товаром, двигались в том же направле­нии. Время тянулось медленно. Дважды Отем останавливалась передохнуть и напоить живот­ных, но каждый раз тревога и нетерпение не позволяли ей задержаться.

«Неужели он серьезно рассердился на нее? Не может же он так просто уехать и бросить ее?»

Отем ощущала себя страшно одинокой. А когда дорога впереди опустела, и поблизости не было видно ни купцов, ни простых путников, к чувству одиночества добавились новые страхи. Без сопровождения девушка становилась легкой добычей грабителей и еще более ужасных раз­бойников. Рейн был совершенно прав, когда предупреждал ее об этом.

Несколько запоздало Отем раскаивалась, что не умерила шаг и не осталась под защитой пут­ников. В окружении людей у нее было бы хоть какое-то прикрытие. Но оставшись одна сейчас, когда приближалась ночь, девушка могла рассчитывать только на себя. Чтобы не потерять присутствие духа, Отем храбро повторяла се­бе, что дороги Англии находятся под защитой короля.

Девушка заставляла себя двигаться вперед. Хотя она и привыкла проводить в седле дли­тельное время, напряжение и беспокойство по­следних часов измучили ее. За очередным пово­ротом показалась небольшая роща; Отем натя­нула поводья, ослик тоже сразу остановился.

Птицы взмахивали крыльями в густой зеле­ни древних дубов, земля манила мягким зеленым ковром, неподалеку журчал чистый источник. Гоуст призывно заржала, словно побуждая Отем принять решение, и девушка пришла к выводу, что лучше прервать путешествие на пару часов и вновь двинуться в путь, когда луна поднимется достаточно высоко, чтобы осветить дорогу.

Отпустив животных пастись, Отем пошла к ручью. Зачерпнув холодной воды, она с жаднос­тью напилась и умыла лицо. В желудке заурча­ло от голода. Понимая, что пройдет немало вре­мени, прежде чем она сможет поесть, девушке оставалось утешаться только тем, что недавно прошедший ливень наполнил ручьи и речушки. По крайней мере, она не умрет от жажды.

С удовольствием вытянувшись во всю длину под массивным дубом, Отем смотрела в небо. Сбивающие с толку ощущения, которые вызы­вал в ней Рейн, меркли на фоне безмятежного благоухания трав, отдаленного щебета ночных птиц и загадочного мерцания первых звезд. Тихо вздохнув, Отем уснула. Разбудило ее пофыркивание Гоуст. Девушка быстро села, пытаясь определить, сколько же времени прошло. Посмотрев на луну, которая плыла высоко над кронами дубов, она поняла, что проспала дольше, чем намеревалась.

Не совсем еще придя в себя, Отем широко рас­пахнула глаза, и сердце ее, до этого бившееся спо­койно, застучало в груди сотнями молоточков.

Бесшумно поднявшись, девушка судорожно глотнула. Среди древних дубов она различила темные силуэты движущихся людей. В непо­движном ночном воздухе раздалось позвякивание стали, когда незнакомцы настороженно ог­лядывались, словно ожидая каких-то событий.

В ночной тишине до Отем долетали обрывки разговора. Они искали ее! Она разобрала слова: женщина; ехала этим путем; обязательно схва­тим.

При ярком свете луны Отем отчетливо виде­ла их. Оборванные накидки, начищенное ору­жие. Странно… Может, это разбойники? Люди барона Дрого? Или Дюка Стефана?

Молясь про себя, чтобы животные хранили молчание, она в отчаянии оглядывалась в поис­ках пути к спасению. Они подходили все ближе, скоро они наткнутся на Гоуст и ослика…

Пожалуйста, молчите!..

Из темноты дубовой рощи появился воин на совершенно черном жеребце. На широкой груди рыцаря тускло блеснула кольчуга. На миг Отем показалось, что ночной кошмар воплотился в реальность: она одна и беззащитна среди много­численных врагов.

Затем все мысли исчезли, потому что лунный свет залил обнаженные копья и мечи и смерть показала Отем свой страшный лик – и те люди, и всадник увидели ее.

Внезапно вокруг девушки ожили видения из кошмара: люди подбегали к ней, чтобы увести куда-то, и в следующее мгновение были уже мертвы. Отсеченные головы лежали на земле, а тела еще стояли на том месте, откуда собира­лись напасть. Один взмах меча рыцаря – и хлы­нула кровь, горячая и липкая.

Отем почувствовала, как к горлу подступает тошнота, а ужасная сцена продолжала развора­чиваться перед ее глазами. Оставшиеся подон­ки, решив, что бессмысленно пытаться схватить девушку или сражаться за свои жизни, броси­лись к лошадям. Развернув жеребца, рыцарь преследовал их с искусством, внушающим страх. Большинство нападавших упали замертво до того, как остальным удалось вскочить в седла и попробовать спастись. Вновь зазвенела сталь, и последний из бандитов свалился с лошади безжизненной массой.