Тайное сокровище

Соня Пелтон

Тайное сокровище

ПРОЛОГ

«Ты должен убить ее… ДОЛЖЕН УБИТЬ!»

Эти слова ни на мгновение не замолкали в сознании молодого человека, когда он пробирал­ся все дальше в глубь леса, преследуя девочку, обреченную на смерть. Сможет ли он вынести полный ужаса взгляд невинного ребенка, когда всадит нож в нежное тело? Ему было страшно думать об этом. Но прячась в тени деревьев, на­блюдая, выжидая, он продолжал идти за девоч­кой с рыжими волосами.

Она не надевала капюшон, и убийца шел за яркими язычками пламени, которые, казалось, играли в каждой спускающейся до тонкой та­лии, танцующей пряди. Девочка выглядела такой юной! Он никогда не видел ее лица, прос­то было сказано – он узнает жертву по темно-фиолетовому плащу и огненным волосам.

Девочка двигалась быстро, оглядываясь че­рез каждые десять-двенадцать шагов, и все еще оставалась вне досягаемости. Вытащив длин­ный, покрытый драгоценными камнями кин­жал, молодой человек прибавил шагу. И вдруг он услышал лай собак. Охотники! Судя по шу­му, они приближались.

Девочка уже бежала. Стройные ножки стре­мительно неслись над землей, за спиной развевался плащ. Она начала задыхаться и все чаще вглядываться в мрачные лесные тени, словно точно знала, что кто-то скрывается там, хотя понятия не имела, что ей угрожает – убийца приблизился настолько, что смог рассмотреть ее длинные и густые темно-рыжие ресницы.

На поляну выскочили собаки. Молодой чело­век понял, что его «дичь» ускользнула, так как в кустах уже звучали голоса людей, и вздохнул с облегчением.

Первым показался богато одетый мужчина, пристально взглянул на девочку и заговорил с ней.

А черное одеяние убийцы слилось с темнотой леса, лишь на мгновение блеснул обнаженный клинок и исчез в ножнах. Молодой человек бес­следно растворился в лесном сумраке.

Глава 1

Англия, 1422 год

– Не знаю почему, но мне кажется, будто Отем в опасности, – заговорила прекрасная баронесса, не отводя взгляда от окна. Она нерв­но сжала заостренный драгоценный камень, сверкавший на груди, и не заметила, как тонкая струйка крови потекла по изящной руке.

Орион Сатерлендский подошел к жене и неж­но поцеловал ее в затылок.

– Почему же, любовь моя?

– Предчувствие…

Слегка повернув голову, баронесса обратила затуманенный слезами взор на двух борзых, рыжевато-коричневую и белую с черными пят­нами, которые лежали возле огромного резного кресла из дуба, обитого ярким золотистым сит­цем. Черные как смоль волосы и платье темно-синего атласа подчеркивали аристократическую бледность лица молодой женщины.

Орион ласково погладил руку жены.

– Гм… Женская интуиция. Я кое-что знаю об этом благодаря моей прекрасной супруге.

Элизабет, наконец, вышла из оцепенения и, взяв руку мужа, прижала ее к своей щеке.

– Женская интуиция, – повторила она. – Отем уже женщина.

– Отем все еще девушка, хотя ей двадцать один год.

– Двадцать, – поправила Элизабет и, при­подняв бровь, добавила: – Однако я не могу сказать с уверенностью, никто не знает истин­ного возраста Отем. Но какое значение имеет возраст? – она вздохнула, посмотрев на загоре­лую руку, поглаживающую ее рукав. – Разве весеннее солнце, заглядывающее в окна, не дает ощущения тепла и блага всем?

Сегодня Орион намеревался обсудить с же­ной проект обновления старого замка – недавно он завершил постройку нового крыла здания и хотел продолжать работы, но сейчас решил от­ложить этот разговор.

– Я тоже беспокоюсь о девушке, но ты при­нимаешь близко к сердцу недомогания и несчас­тия буквально каждого в замке, да и проблемы жителей деревни не оставляют тебя равнодуш­ной. Но я тоже тревожусь по поводу нашего будущего ребенка.

– Почему? – спросила Элизабет с гортан­ным смешком.

Он может оказаться таким же своевольным, как и наша четырехлетняя малышка Мари-Николь!

– Он? – живо откликнулась баронесса, хотя в глубине сознания по-прежнему билась мысль об Отем Мюа.

– Если это будет еще одна «она», твоя хоро­шенькая головка пойдет кругом от двух дочерей в замке Сатерленд, – Орион помолчал, потом поцеловал гладкую щечку Элизабет. – Отем не наша дочь, она одна из многочисленных сирот, пришедших в наш замок под твое крылышко.

– Хотя ей и двадцать лет, Отем напоминает только что появившуюся на свет бабочку. Она ничего не знает о мужчинах и о том, что они могут… ты понимаешь меня.

– О да, мои рыцари уже обратили на нее внимание. Прелестное создание, едва ли осо­знающее свою власть ослеплять и очаровывать. Совсем как ты, когда появилась здесь впервые, – Привычным жестом он погладил блестящие черные волосы.

– Отем Мюа воспитывалась в знатной семье. Ей было лет четырнадцать, когда она пришла к нам в разорванном, но великолепном платье, помнишь? Печально потерять всю семью так, как это случилось у нее. – Элизабет нахмури­лась, ее ясные глаза потемнели. – Люди Скардона – воплощение зла! Они убили родителей Отем, когда вся семья навещала родственников в английском городке Брайтон. Отем с сестрами бежала в Херст в надежде спастись от безумцев, но там их уже поджидали. Отем до сих пор не знает, что случилось с ее сестрами.

– Да, – сказал Орион, – они всегда были вместе – четыре девочки, родившиеся в один час. Прошло почти семь лет. Где теперь могут быть сестры Мюа?

– Без всяких сомнений, люди Скардона рас­кидали их по белу свету, – баронессе была нена­вистна мысль о возможности гибели сестер. – Я слышала, что отвратительный кузен Скардо­на Дрого со своей шайкой терроризирует и дер­жит в страхе всю округу… О, господи! – Эли­забет продолжала, разговаривая сама с собой. – Я очень беспокоюсь об Отем… Она отправилась на поиски потерянных сестер.

Реакция Ориона была бурной и незамедли­тельной:

– Она… Что! Когда?!

– Она видела сны, вспоминала… Отем не совсем одна, они ушли на прошлой неделе. Она уже взрослая, и с ней, – баронесса прятала глаза от мужа, – э… гм… деревенский идиот.

– Какой идиот? – спросил Орион, нахму­рив брови.

– Тот, которому я нашла работу в замке. Его имя – Барри Жеро. На самом деле он ока­зался вполне способным. Ты не знаешь его, по­тому что только что вернулся из Брайтона.

Заметив, наконец, кровь на руке, Элизабет нахмурилась и взглянула на драгоценность, затем вытерла кровь на руке и оправленном в золото рубине.

Расхаживая взад и вперед, Орион ворчал и скрипел зубами.

– Я вижу, эта новость потрясла тебя! – сказала Элизабет.

– Да, госпожа, это так. – Он рывком рас­пахнул тяжелую дверь, ведущую в северное крыло, и скрылся за ней.

Когда дверь с шумом захлопнулась, Элиза­бет тяжело опустилась на стул возле пяльцев с вышиванием. О нет… Она ведь обещала Отем… Но все-таки сделала это. Орион сразу же отпра­вит несколько рыцарей на поиски. Возможно, так будет даже лучше, потому что баронесса чувствовала, что Отем подстерегает опасность.

Волосы потоком огня струились за спиной, серый туман окутывал лес, Отем мчалась по длинному тоннелю между деревьями. Нижние ветки оставляли царапины на коже. Время от времени она останавливалась и быстро огляды­валась. Они подходили все ближе и ближе, двигаясь по непроторенной тропе. Отем сделала глубокий вдох и стрелой понеслась по зеленому тоннелю. Земля гудела под ногами, последние силы были отданы бегу. Отем наугад повернула направо и наткнулась на цепь лошадей, отрезав­ших путь к спасению. Всадники – их было четверо – окружали ее. Отем чувствовала горя­чее дыхание, пена с морд лошадей падала ей на плечи; она пронзительно вскрикнула, и этот крик придал новую энергию ее измученному телу. Впереди какая-то женщина на белом коне пересекала тропинку. Винтер… Гоуст! Стук копыт напоминал раскаты грома, а в конце тоннеля сверкал розово-лиловый драгоценный камень – семейная реликвия. И сестра Вин­тер – маргаритки вплетены в светлые волосы – держит камень в руках. Но нет, вот уже какой-то мужчина захватил драгоценность… и быстро перебросил кому-то еще – красивому молодому человеку в странных одеждах.

– Девушка, смотри, – услышала она низ­кий голос.

Отем подняла голову, пристально вглядыва­ясь в темный силуэт на фоне лунного света. На мужчине был зеленый плащ, черная рубашка, коричневый кожаный жилет. Ниже пояса она не смотрела. Не хотела, потому… потому что там он, казалось, был совершенно не одет. Про­звучал тихий призыв ночной птицы. Отем на­блюдала, как мужчина медленно исчезал из виду.

Она поняла, что видит сон.

Отем проснулась и обвела взглядом палатку в поисках кого-то.

– Барри, я видела сон о… Где ты?

Низко согнувшись, вошел деревенский дура­чок. Девушка взглянула на волосы, прилипшие к голове, и сальные пряди, нависающие на гла­за. Он был неуклюж, и Отем с улыбкой встрети­ла его появление. Она уже привыкла ко всем его недостаткам, плохим манерам и даже грязи, которой он был постоянно покрыт. Грязь, гово­рила себе Отем, это всего лишь грязь.

– Я здесь, принцесса, – пробормотал Бар­ри. – Ты видела еще один сон, я слышал, как ты разговаривала во сне, – широкая ухмылка прорезала белые морщинки на его грязном ли­це. – А я ходил за дровами, – он говорил не­внятно, казалось, что во рту у него комок овечь­ей шерсти.

Сновидение Отем уже потускнело.

– Надо сварить суп. Спасибо за дрова, Бар­ри. А где моя лошадь?

– А, с Гоуст все прекрасно. Она и вьючные ослы возле ручья. Я стреножил их.

– Ты должен запомнить одну вещь, – Отем заметила, что Барри с недовольной глуповатой гримасой глянул на нее. – Я не принцесса. Ты не должен называть меня так.

Барри мигнул, не сводя с девушки обожаю­щего взгляда.

– Но ты говоришь совсем как она. И вид у тебя такой… который… ну… почти королевский.

Отем покачала головой и рассмеялась:

– А ты, когда начинаешь вести подобные речи, не похож на деревенского идиота!

Барри опустил голову и неловко переступил с ноги на ногу. Отем тут же стало стыдно.

– О, Барри, прости меня, я совсем не то хотела сказать. Правда!

– Нет, именно это, принц… госпожа Отем. Я знаю, все считают меня глупым увальнем и толстокожим болваном, и тупицей, и…

Отем хихикнула:

– Это означает одно и то же, Барри.

Но увидев, что он еще ниже опустил голову, девушка вскочила с места, желая прикоснуться к его плечу. Барри резко отстранился, крепко сжав губы.

– Барри… ты действительно волнуешься по поводу своей внешности и отсутствия… – Отем опустила слово «ума». – А я порою так небреж­на. Ты совершенно особенный!

– Неужели? – Барри взглянул на нее серы­ми глазами, потом кустистые брови опять сош­лись над крупным длинным носом. – Особен-ныйдля тебя? – голос его стал высоким и гну­савым. – Да, госпожа Отем?

– Ну… да, – Отем задумалась.

Она встретилась с Барри несколько недель назад в деревне Херст. Жители говорили, что он просил милостыню на улицах, и пекарь взял его к себе. Барри помогал печь пироги, но очень скоро пекарь вышвырнул его из-за туповатости и нерасторопности – Барри ухитрился вывер­нуть короб пирогов с клубникой и ревенем пря­мо на землю. Отем со своей горничной делала покупки в деревне, когда на глаза ей попался мужчина, сидевший с грязноватым куском пи­рога в руке. Отем спросила, что с ним случи­лось, и ей поведали всю историю. Единственное, чего не мог сообщить Барри, это где его дом.

– У меня нет сейчас дома, – сказал он, вы­тирая нос оборванным рукавом.

– Но ты ведь жил где-то раньше? – Отем всплеснула руками.

– К северу от Лондона. Работал в одном поместье в Ноттингемшире, но меня выгнали за мою неловкость. Совсем как сегодня.

– У тебя нет семьи? Значит, тебе совершен­но некуда идти?

– Да, некуда.

В его серых глазах промелькнула тень одино­чества, хотя Отем не могла с уверенностью ска­зать, были ли эти глаза серыми или тускло-зелеными. Она рассказала Барри о Сатерлендском замке: там нашли приют многие сироты, и она сама была одной из них.

– Хочешь, пойдем с нами в замок? Мы наш­ли бы тебе какое-нибудь занятие. Моя госпояса баронесса Сатерлендская – я зову ее Элизабет, потому что она настаивает на таком обраще­нии – очень добра и подыщет тебе работу.

– Я слышал, что Сатерленд – место, где находят приют обездоленные.

– Да. А есть у тебя фамилия, Барри?

– Ага. Барри Жеро, – он почесал за ухом.– Полагаю, во мне есть немного французской крови.

Отем задумалась на мгновение, потом заме­тила:

– Во мне тоже есть кровь французов. Я – Отем Мюа. Моя мать была англичанкой, но сей­час она уже мертва, как и мой отец. Сестры… – она тяжело вздохнула, не в состоянии продол­жать и полагая, что это не так уж важно.

Барри лишь кивнул и ухмыльнулся, затем под­нялся, вытер руки о штаны и направился вместе с Отем в Сатерленд по дороге, поднимавшейся среди зеленых холмов прямо к сияющей голу­бизне неба. Это произошло несколько недель назад.

А сейчас они находились на опушке леса, где Барри поставил небольшую палатку, позаимст­вованную в кладовых Сатерленда. Они располо­жились на прекрасной поляне: завитки утрен­него тумана рассеялись, и высокая трава каза­лась почти синей; невысокие холмы и вереско­вая пустошь за лесом переливались множеством оттенков серого, розовато-лилового, фиолетово­го и красноватого; ни один звук не нарушал тишину раннего часа.

– Я хочу разыскать сестер. И чем скорее, тем лучше. Я чувствую, себя очень одинокой без моих родных…

Отем не заметила, что произнесла вслух сло­ва, которые очень часто говорила про себя. Бар­ри подошел ближе и тихо спросил:

– Сестер? – он склонил голову набок. – Я думал, у тебя только одна сестра, госпожа Отем.

Девушке не хотелось лгать, но и упоминать всех трех сестер было бы неразумно – вдруг Барри откажется искать их? Тем солнечным воскресным днем, когда он спросил, о чем трево­жится госпожа, Барри согласился помогать в поисках сестры. Доверившись ему, Отем пусти­лась с ним в путь, сейчас они почти добрались до Лондона, поэтому девушка ответила так:

– Я должна вернуть ее.

Ну что ж, это не совсем ложь, подумала она.

– Как ее зовут? – спросил Барри. Отем выбрала наугад:

– Э… Винтер.

– Ага. Красивое имя. Жаль, что твоим ро­дителям не хватило времени на Сприн и Са…

– Ой, посмотри! Лепешки горят! – Отем кинулась к завтраку, действительно, дымивше­муся на костре. Повернувшись спиной к Барри, девушка подбрасывала в воздух черные ячмен­ные лепешки, думая про себя, что они спасли ее от излишнего любопытства спутника.

– Я приготовлю еще, – сказала она, – а ты упакуй вещи.

Барри ухмыльнулся и направился к по­житкам, насвистывая веселую непристойную песенку.

Они снова отправились в путь. Барри шел рядом с крупной белой лошадью, которую баро­несса подарила Отем ко дню рождения, привыч­ным жестом Гоуст подталкивала его в плечо бархатистой мордой. Мелодичный смех Отем звенел в воздухе, она весело болтала о прелест­ном сельском пейзаже, потом умолкла.

Молчание прервал Барри:

– Почему ты не искала сестру раньше?

– Я была слишком юной. Но я думала об этом многие годы. Наверное, все семь лет. И постепенно чувство, что я должна что-то сде­лать, становилось все сильнее и сильнее. Я обя­зательно должна найти их… ее.

Но как узнать, где искать, куда идти? Рыца­ри Сатерленда обыскали всю округу, но безус­пешно. Не могли же сестры исчезнуть бесследно с лица земли! Кто-то должен знать хотя бы что-нибудь. Барри сказал, что им следует начать поиски в Лондоне. На вопрос Отем «почему» он ответил, что именно туда самых хорошень­ких девушек «привозят, чтобы их покупали». Барри не сказал прямо, но она не была настоль­ко наивной, чтобы не понять: молодых женщин поставляли для того, чтобы сделать из них прос­титуток, размалеванных шлюх. Отем лишь мо­лилась, чтобы не слишком опоздать на розыски Винтер или остальных.

Когда путешественники остановились на ночлег под звездным английским небом, Отем снова увидела сон о драгоценностях Уиндраша и прекрасном рыцаре, который, являясь в сно­видениях, заставлял трепетать ее сердце. Она видела его три ночи подряд. Пробудившись, де­вушка заметила над собой серые недоуменные глаза Барри.

– Снова видела сон? – спросил Барри, когда Отем, зевая и потягиваясь, вышла из палатки.

Она улыбнулась, а Барри, быстро опустив голову, смущенно отвернулся. Отем посмотрела не свои голые щиколотки, выглядывавшие из-под длинной белой ночной рубашки; трава при­ятно щекотала босые ноги. От бодрящего утрен­него воздуха грудь девушки поднялась, упира­ясь в грубую ткань, и Отем вспыхнула, но не от стыда, а от смущения Барри.

Весь день она предавалась размышлениям о великолепном мужчине из своих снов. Кто он? Почему он вдруг появился в сновидениях? Что означает его присутствие?

– Я опять видела сон о драгоценном камне Уиндраша, – сказала Отем, когда они остано­вились на вторую ночь.

Барри сунул в рот сочный кусочек кролика, прожевал и опросил:

– Этот камень Уиндраша – название вашей семейной драгоценности?

Отем нахмурилась, затем вздохнула и отве­тила:

– Да. Это самый красивый камень на свете, это потерянное наследство нашего рода, его ис­тория уходит во времена Черного Принца. Я должна отыскать его – вот еще одна причина отъезда из Сатерленда. Без него я ничем не могу доказать богатства нашей семьи и королевского наследия.

Барри, обгладывающий большую кость, по­перхнулся.

– Королевского? – он захлопал глазами. – Понятно. Я знал, что ты принцесса, – мыслен­но он представил Отем в роскошном пурпурном платье с золотой вышивкой.

– Ах, – Отем рассмеялась, – боюсь, не столь уж королевского. Мои родители до того, как их убили люди Скардона, говорили о драго­ценном камне, подчеркивая, что должны найти его, иначе все будет потеряно. Но они не смогли завершить поиски – их убили в Брайтоне. Именно тогда меня разлучили с сестрой.

– Кузен Скардона – Дрого – с бандой ры­царей-грабителей помоложе, то есть намного моложе, чем… – Барри вдруг заметил широко распахнутые глаза Отем и ее руку с куском мяса, застывшую на пути ко рту. – В чем дело?

– Когда ты устаешь… – пробормотала она, не сводя с него пристального взора.

– Ода, – он рассмеялся, – я действительно устал, госпожа Отем. – Барри облизнул губы и отвел глаза. – Лошадь тоже устала, нам ну­жен дополнительный отдых.

– Нет, не то, – Отем встала и подошла к костру, глядя на оранжевые языки пламени. – Когда ты устаешь… – замолчав, она внима­тельно посмотрела, на Барри, – ты теряешь бдительность. Я заметила это, – голос зазвучал жестче, – кто ты на самом деле? Почему ты говоришь не как идиот, за которого выдаешь себя, когда устаешь после тяжелого дня? И что происходит с комком шерсти у тебя во рту?

Барри, сидевший на корточках на фоне тем­ного неба, лишь рассмеялся:

– Я мужчина из твоих снов, принцесса! – неожиданно он прекратил смеяться и серьезно взглянул на девушку. – Ты ведь мечтаешь обо мне, не так ли?

– Нет, не о тебе. Ты просто мой друг – так мне кажется. – Отем немного отодвинулась, когда он поднялся на ноги. – Что с тобой, Бар­ри? Ты обманул меня? Кто ты?

Тогда он слова сел и заплакал со всхлипами и стонами, закрыв руками лицо.

– Барри? Что случилось? – Отем осторожно придвинулась на шаг и робко похлопала его по плечу. – Ты можешь сказать, почему ты пла­чешь?

– Ну, – Барри всхлипнул, – я потерял близ­кого родственника.

– И ты тоже? – фиалковые глаза Отем с удивлением рассматривали в отблесках костра смутные черты лица Барри.

– Ну да, он, – судорожный вздох, – мой близнец. Иногда… во мне проявляется этот близнец, понимаешь?

– Хм, – Отем нахмурилась, – не уверена, что понимаю, но постараюсь понять. Ты мой друг, Барри.

Она вспомнила слова Элизабет о том, что у него «проблемы с умственными способностями, но ему можно помочь». Девушка просто не зна­ла как.

– Возьми меня за руку.

– Что? – Отем застыла в нерешительности, гадая, что же ей делать. – Ты хочешь, чтобы я…

– Да. Сядь вот здесь и возьми меня за руку. Я почувствую себя намного лучше, госпожа Отем. Ты сделаешь это?

– А… конечно.

Она села, подвинулась ближе к Барри и взя­ла его руку в свои. Отем показалось, что его лапа проглотит ее ладони, – такой она оказа­лась громадной. Через какое-то время девушка спросила:

– Чувствуешь себя лучше?

– Намного! Я хотел бы поспать, госпожа Отем.

– Да, конечно. И мне нужно отдохнуть.

Утро было ясным и солнечным, пение лес­ных птиц развеяло тревоги предыдущей ночи. Барри вновь стал самим собой. Они поели мяса, запили водой, и Отем искупалась в небольшом ручье. Барри не мылся и не смотрел на девушку.

К вечеру этого дня путники вошли в Линкольнский лес, где Барри украдкой пристально изучал свою госпожу в синеватом сумраке леса. Верхом на белой лошади, в разорванном бархат­ном плаще, изящно спускавшемся с плеч, на фоне зеленых и пепельно-коричневых тонов она напоминала заблудившуюся принцессу. Близи­лась ночь, опускалась темнота, а Барри по-пре­жнему не спускал глаз с привлекательного лица Отем, бледного в свете сиявшей над их головами луны. Красота девушки была такой простой и очаровательной, что в сознании Барри возник образ изгнанной королевны. Он повторял себе, что следует быть осторожнее, но Отем околдовы­вала его так, что он забывал, что следует изобра­жать Барри Жеро, деревенского идиота. Перед ним стояла трудная задача, особенно если учесть, что все, чего ему хотелось – это ухаживать за ней, целовать, сжимать в объятиях. О чем он думает?! Ничего подобного позволять себе нельзя.

Интересно, когда она разгадает его маскиров­ку? Ему хорошо удавалось сохранять обманчи­вую внешность; у него было множество разных личин для разнообразных замыслов, которые осуществлялись при дворе, и в поместье герцо­гини, и в лесах. Однако надо тщательнее следить за собой, иначе Отем разоблачит его. А этого допускать нельзя, по крайней мере, не сейчас, не в самом начале игры.

Сначала он должен раскрыть тайны Отем, а Барри был уверен, что она тянет время, не рас­сказывая всего даже деревенскому идиоту, кото­рому, казалось бы, можно довериться полностью.

Глава 2

Ручей струился меде покрытыми мхом кам­нями в десятке футов от того места, где Отем и Барри расположились отдохнуть, казалось, ме­лодичное журчание воды предлагало прохлад­ную передышку после длинного трудного пути. В дороге путники часто спешивались, давая отдых животным, затем Барри вновь садился на ослика, а Отем на свою Гоуст.

– ОЙ, посмотри! – Отем вскочила на ноги и направилась к вершине холма по ковру пест­рых полевых цветов. – Он восхитителен! Бар­ри, иди взгляни!

На краю леса одиноко стоял высокий камен­ный дом. Он выглядел так, будто был построен в пятом или шестом веке.

– Он кажется заброшенным, – сказал Бар­ри, снимая с плеча лук и вставляя стрелу. – Никогда нельзя…

– Нет, – Отем положила ладонь на его ру­ку, – там нет никого, кроме суетливых существ, снующих в поисках пищи. Дом действительно покинут людьми. О, – она довольно рассмея­лась, – он целиком в нашем распоряжении!

В саду девушка пыталась прочесть послания из глубины веков, нацарапанные на солнечных часах, но, не разобрав ничего в зеленоватых надписях, пошла дальше, останавливаясь взгля­нуть на все, что попадалось на пути. Барри неот­ступно следовал за ней по высокой, заросшей сорняками ржи, пока они не вошли в дом.

Не говоря ни слова, Барри опять приготовил оружие. Взгляд его скользил по темным двер­ным проемам и окнам, завешенным промаслен­ной тканью. Слабый ветерок пробежал по уг­лам, подняв крошечные вихри пыли, скопив­шейся среди камней.

Отем остановилась в самой большой комнате, осматривая старые каменные стены.

– Интересно, куда ведет эта лестница? Барри пожал плечами, пряча улыбку, и уб­рал оружие.

– Этого я не знаю, но я знаю тебя: не прой­дет много времени, как ты уже будешь взби­раться по извилистым ступенькам.

Барри оглядел кучу хлама в углу комнаты и продолжил:

– Никогда не видел, чтобы женщина двига­лась так быстро.

Над лестничным проемом появилась голова Отем.

– Я уже здесь, наверху! – раздался радост­ный голос. —Поднимайся. Здесь великолепно – с такой высоты видны все окрестности. Ах, зе­лень и лазурь прекрасны!

Барри почесал в затылке и с грохотом стал преодолевать витки узкой каменной лестницы.

Пока Барри сопровождал Отем, исследую­щую закоулки старого дома, он пришел к вы­воду, что девушка совершенно очаровательна. Ее нежная кожа на фоне темных тонов мрачного строения казалась белоснежной, а прелестные руки! Тонкие и изящные, но в то же время и сильные. И какая независимость и решительность! Нет, она не была похожа ни на одну из девушек, которых он встречал раньше. Отем круто повернулась к Барри.

– Спать мы будем здесь!

Она медленно прошлась по залу.

– Здесь? – переспросил тот, осматривая хо­лодные серые стены и заставляя себя принять самый глупый вид.

Он заметил, что взгляд Отем остановился на огромной бадье из дуба – такой старой, что она приняла цвет меди. Отем игриво рассмеялась:

– Ванна, настоящая ванна! Я не могу боль­ше ждать.

– Я тоже, – вздохнул Барри и отправился к ручью, чтобы наносить воды для девушки.

После чудесного продолжительного купания Отем устроилась на соломенном тюфяке под льняными простынями, которые нашла в низ­ком разбитом ящике и просушила над огнем. Уютно расположившись на своем ложе, она ждала, пока Барри закончит приготовление ужина, но незаметно уснула. Он тихо подошел и долго вглядывался в спящую девушку.

Изучая рисунки в старых рукописях в глав­ной комнате – огромном зале, куда Отем заста­вила перенести шаткую кушетку – Барри вре­мя от времени бросал взгляд на девушку. Она пристально рассматривала каменную стену, на которой висели пыльные гобелены, готовые раз­лететься в прах от любого прикосновения. Заме­тив, что Отем не отрывает взора от черного пят­на на стене, Барри улыбнулся и сказал:

– Это всего лишь паук.

– Я знаю, – она вздохнула, полистала ка­кие-то старые страницы, пожелтевшие, как пергамент, в беспорядке разбросанные вокруг ее темно-фиолетовых юбок. – Я размышляю не об этом.

Барри подошел и присел на край кушетки.

– В чем дело?

– Барри, эти рукописи не помогут мне отыс­кать сестру, они принадлежат другим людям, далеким от моей семьи, как луна от земли, – склонив голову набок, Отем без всякой заинте­ресованности наблюдала за пауком. – Мы воз­вращаемся в Сатерленд. Я так решила.

– Но мы только начали, госпожа.

Отем кивнула, ей нравилось, что Барри стал обращаться к ней «госпожа» вместо «принцес­са». Она понятия не имела об истинном проис­хождении своего рода, поскольку тогда, когда были живы родители, девочку не заботил этот вопрос. Все проблемы семьи решал отец, и четы­рем сестрам он казался всемогущим королем. А сейчас и он, и матушка погибли от рук пре­ступников, сестры исчезли. И драгоценный ка­мень – если он существовал на самом деле – никогда не найдется. Все потеряно.

Отем тряхнула толовой, и длинные косы за­плясали по плечам. В ушах снова послышался лай собак, будто они шли по горячему следу. Она поморщилась, отгоняя видения.

– Мир так велик, – сказала она, – где нам искать? Откуда начать?

Встревоженный взгляд Барри прояснился.

– А, госпожа, не волнуйтесь. Мы уже нача­ли долгое путешествие.

Этой ночью Отем опять снился тот же самый мужчина в одежде лесничего, но затем его кос­тюм превратился в королевский наряд. Все сест­ры шли к ней, радостно улыбаясь, и в их глазах не было страха. Слезы счастья затуманили взор Отем. Сон продолжался. Девушка услышала незнакомый голос, говоривший, что ей надо ехать не в Лондон, а в Ноттингемшир: там она найдет свою сестру. Но которую? Винтер?

Винтер присутствовала в этом сне, кто-то гнался за ней. Отем вновь послышался лай со­бак. Они уже подбираются к жертве … Вон там! Отем увидела сестру. Винтер неподвижно стоя­ла в золотистом свете заходящего солнца. Серд­це Отем тревожно забилось. Свора собак в беше­ной погоне пронеслась мимо Винтер и исчезла из сновидения.

Отем проснулась, тяжело дыша, в сознании мелькали обрывки сна. Она снова была дома и видела зеленые леса и поля цвета старого золота вокруг Уиндрашского замка. Но где ее дом? Сколько миль придется пройти, чтобы добрать­ся до него? Почему рыцари Сатерленда не смог­ли отыскать это место? Может быть, Уиндраш находится не в Англии? Или существует лишь в ее воображении? И почему слово «отчим» при­ходит в этих странных снах?

– Мы уже достаточно отдохнули, – заявила Отем Барри, когда утреннее солнце заглянуло в узкие окна старого дома. Промасленная ткань, висевшая на окнах, превращала яркий солнеч­ный свет в золотистое сияние, в лучах которого Отем и Барри напоминали позолоченные древ­ние статуи, добытые крестоносцами.

– Ты видела еще один сон, принцесса.

Тихий вздох сорвался с уст Отем.

– Как ты узнал? – девушка пытливо смот­рела на него, забыв о вещах, которые склады­вала в мешок.

– Ты опять разговаривала. Мне показалось, что ты упоминала Ноттингемшир.

Отем удивленно распахнула глаза:

– Неужели? – она задумалась на мгнове­ние. – Да, ты прав, это был Ноттингемшир. Именно туда мы отправляемся и, я полагаю, найдем там мою сестру. Возможно, что мой За­мок тоже там.

– Этот Ноттингемшир далеко-далеко на севере.

Отем улыбнулась, и ее фиалковые глаза за­искрились:

– Я знаю. И все же мы поедем. Мы отдохну­ли, и путешествие будет приятным, ведь силы вернулись к нам. Выйди, Барри, я должна за­кончить свой туалет.

Уже в дверях Барри оглянулся – девушка погрузилась в размышления, решая, что делать дальше. Она вновь превратилась в чарующую принцессу, как будто золотой солнечный свет влил в нее новую энергию.

«Я должен идти», – сказал он себе.

Оставшись одна в прохладной комнате, Отем быстро оделась потеплее, потом задумчиво про­вела кончиками пальцев по коже лица, гадая, почему там возникло ощущение легкого пока­лывания несколько секунд назад, когда Барри пристально разглядывал ее в мягком свете, про­никавшем через промасленную ткань.