Тайное сокровище

Это ничего не значит, он всего лишь хоро­ший друг, – решила она.

Отем тряхнула длинными распущенными волосами – все говорило, что волосы у нее яр­кие, как огонь, – расчесала пряди, собрала их, подняла высоко над головой и стала заплетать толстую косу. Затем быстро собрала вещи, про­бежала взглядом по старинной комнате, кото­рую занимала последние несколько дней, и вышла. Она слетела вниз по лестнице – кожаные туфли едва касались холодных камней. С сумками через плечо и подпрыгивающей тяже­лой косой девушка выбежала на порог и столк­нулась с Барри, выносившим свою сумку и ее многочисленные пожитки через заросший сор­няками вход. Он инстинктивно схватил Отем за руку, чтобы удержать от падения; они оказа­лись так близко друг от друга, что естественный аромат полевых цветов, исходивший от девуш­ки, щекотал ноздри Барри.

– Как приятно. Нам следовало бы постоять так подольше, – пробормотал он.

Отем посмотрела в бесстрастное, покрытое грязью лицо в нескольких дюймах от себя, ее рыжие волосы почти касались подбородка Бар­ри. И снова появилось то странное теплое пока­лывание, начавшееся в пальцах ног и распрост­ранившееся по всему телу, казалось, будто внут­ри засверкал солнечный свет.

Барри посмеивался, борясь с искушением по­дуть ей в ухо.

Отем отошла, бросив через плечо:

– Тебе следовало быть осторожнее. Не так ли?

– Э… – Барри на мгновение задумался. – Да. Но так приятно врезаться друг в друга. Разве ты думаешь иначе, госпожа-девица?

Отем скривила губки.

– Ах, Барри, – произнесла она с коротким смешком, – ну что мне с тобой делать?

– Все приятно испытать в первый раз… – начал Барри.

Но девушка уже не слышала этих слов, она шла к старому сараю выводить Гоуст.

Ханджфорд представлял собой небольшую деревушку на краю малозаселенного Веллингсфорда; деревня располагалась на пересечении Королевской дороги, идущей с востока на запад, и почтового тракта, идущего с севера на юг. Это был торговый центр для лесных жителей, крестьян, путешественников. В многочислен­ных комнатах гостиницы «Единорог» обычно останавливались на ночь один-два путника и кто-нибудь из жителей близлежащих селений. Время от времени появлялся кое-кто из коро­левских рыцарей замка Хенли пропустить пинту – другую, посмотреть на странников и послу­шать новости из дальних мест.

В тот вечер, когда Отем в накинутом капю­шоне, скрывающем лицо в тени, переступила порог гостиницы, там царило веселье. Но при появлении путницы постоянные клиенты пре­кратили громкие разговоры и разноголосое пе­ние, и в зале повисла тишина. Отем прошла через общую комнату мимо деревянных столов и скамеек, пробралась между небольшими сто­ликами и стульями и остановилась у стола с незажженной свечой.

Барри шел следом, позаимствовав по пути на одном из столиков свечу, чтобы зажечь их собственную.

– Эй, что ты себе позволяешь! – возмутился парень за соседним столом, когда гигант скло­нился над ним. Убирайся с моей дороги, болван!

– Болван? – ухмыльнулся Барри.

– Барри, – свирепо процедила Отем, – ты напрашиваешься на неприятности. Садись.

Пьяный парень наклонился пониже, стре­мясь разглядеть лицо девушки, скрытое капю­шоном.

– Вот так-так, – хрипло сказал он, – какая хорошенькая! – он рассмеялся, и хмельное ды­хание ударило в нос Отем, заставив ее смор­щиться. – Что же ты прячешь эту женщину? – продолжал парень. – Что она, костлявая или, наоборот, полногрудая и пышущая здоровьем? Боишься, что мы увидим ее приятные изгибы?

Барри, будто нечаянно, неловко повернулся и попал парню локтем в челюсть.

– Ох, извини, – насмешливо произнес он, – я не знал, что твое лицо попадется на пути.

– Барри, – прошипела Отем, – ты устро­ишь драку.

– Не я, – зашептал в ответ тот, но достаточ­но громко, чтобы его услышали за соседним столом. – Он начал то, что, возможно, не суме­ет закончить.

Барри слишком много ночей сдерживал себя, и сейчас драка помогла бы ему разрядиться. Не­отесанный пьянчужка выбрал не того человека.

Подозрительно поглядывая на них, к столи­ку подошла трактирщица.

– Что бы вы хотели? – спросила она, со­дрогнувшись от грязного, засаленного вида Бар­ри. – Может, горшочек супа и рагу для начала?

– Ты появилась не вовремя, хозяйка, – ска­зал Барри, коротко глянув на нее из-под полу­опущенных век.

Та отпрянула назад, бросив свирепый взгляд на великана с низким чувственным голосом, а пьяница за соседним столиком решил восполь­зоваться моментом и, схватив Барри за плечи, поставил его на ноги.

– Не волнуйся, Мэг, – сказал он трактир­щице. – Я преподам этой вонючке урок, кото­рый он никогда не забудет.

Хотя парень и был пьян вдребезги, он реши­тельно сжал в огромном кулаке плечо Барри, а второй рукой замахнулся, намереваясь нанести сильнейший удар в лицо. Крайнее удивление отразилось на его физиономии, когда кулак про­свистел в воздухе, так и не задев цель.

– Эй, ты куда?

– Оставь его, Гарви, – крикнул один из собутыльников парня. – Он слишком быстр для тебя: видишь, как легко он ушел от удара.

Ухмыляющееся лицо Барри снова появилось перед незадачливым бойцом. Гарви понял, что схватка будет жаркой, и разозлился; к тому же жгучая обида на Мэг вспыхнула с новой силой – эта шлюха собиралась выйти замуж на следующей неделе, и он оставался без парт­нерши.

Но тут Гарви совершил ошибку: обратил вни­мание на хорошенькое личико в капюшоне. Ин­тересно, сможет ли она заменить Мэг? При од­ной мысли об этом парень напрягся, в этот миг Барри и нанес ему сокрушительный удар в под­бородок.

Отем отодвинула стул и встала, глядя на мужчину, растянувшегося на полу. Девушка прикрыла рот рукой, чтобы удержаться от сме­ха: всего пару секунд назад, до того, как Барри поднял кулак, этот человек плотоядно разгля­дывал ее.

Скользнув взглядом по истекающему кровью Гарви, Мэг поспешила приготовить ужин и эль для странной парочки. Они действительно пред­ставляли собой причудливую пару – сказочная красавица и чудовище. Надо поскорее обслу­жить их, узнать, не нужна ли комната, и ото­слать наверх, как можно быстрее. Скоро придет ее парень, и совсем не хочется, чтобы он увидел волосы этой девицы – огненные пряди, выби­вающиеся из-под капюшона, и ее необычные фиолетовые глаза. А не дай бог, если она сбросит плащ и под ним окажется прелестная фигурка!

Вернувшись, Мэг открыла рот от удивления. Девушка и правда сняла плащ, и тело ее было столь же безукоризненно, как и все остальное. Одежда, сшитая из хорошего материала, немно­го поизносилась. Интересно, подумала Мэг, сколько тайн скрыто за этим привлекательным личиком?

Посрамленного Гарви уже увели собутыль­ники. А победитель поединка стал объектом пристального внимания Мэг. «У него тоже есть тайны, но путники уйдут раньше, чем она узна­ет их», – решила Мэг, но ошиблась. Когда она ставила еду на стол, широкая ладонь легла на ее руку, Мэг резко выпрямилась.

– Чем еще я могу помочь вам? – обеспо­коенная Мэг обращалась к хорошенькой девуш­ке. Мысленно она молилась, чтобы рыжеволо­сая красавица успокоила свое чудовище, если у того зачешутся руки.

– Мы ищем миловидную горничную – или леди – с волосами белыми как снег.

Мэг затаила дыхание.

– Ну и…

– Ее зовут Винтер. Она очень красива. Это моя сестра, но я не видела ее несколько лет… – продолжая описывать Винтер, Отем с ужасом обнаружила, что говорит о юной девушке, образ которой едва помнит.

– Так… – сказала Мэг после небольшой паузы. Она могла быть Вашей сестрой, раз Вы сами очень приятны на вид, – она улыбнулась, показав сломанный зуб. – А как Ваше имя?

– Отем.

– Как интересно! – Мэг уже избавилась от страха перед грязным увальнем. Подвинув стул, она села рядом с Отем. – Расскажите еще что-нибудь!

Поставив локоть на изрезанную поверхность стола, девушка подперла кулачком щеку, при­готовившись .слушать.

– Существуют ли другие времена года?

Отем отшатнулась от резкого сладковато-мускусного запаха, которым была пропитана трактирщица. А подняв глаза, Отем уловила мрачную тень, мелькнувшую в жадном взгляде Мэг, когда та изучала ткань плаща Отем.

– Что? – переспросила девушка.

– Я могу сказать Вам, – пальцы Мэг про­бежали по дорогой ткани, – но за определен­ную плату.

– Плату? – изумилась Отем.

За плечом Мэг раздалось покашливание. Она обернулась и встретилась с пристальным взгля­дом серо-зеленых глаз гиганта, тучей нависшего над ней.

– Опять он! – Мэг всплеснула руками. – Только мой любовник может так пялиться на мой корсаж! – она тряхнула светлыми кудряш­ками. – Не забывайтесь…

Голос Барри прервал поток слов. Он загово­рил, нежно глядя на Отем:

– В одном ноготке моей питомицы очарова­ния больше, чем во всем теле Мэг Баггетт.

Мэг в недоумении открыла рот:

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Неважно, – Барри казался скучающим и аристократичным, как лорд. – Для меня имеет значение лишь помощь моей подопечной в поисках ее потерянной сестры. Только это и больше ничего, и его взгляд дерзко пробежал по аппетитным формам Мэг.

Отем подивилась красноречию Барри, но потом поняла: деревенский дурачок напускал на себя важность, чтобы выудить у Мэг всю информацию. Отем только глазами заморгала, когда трактирщица начала болтать без оста­новки в то время, как из огромной лапы Барри стали появляться сначала медные, а потом золо­тые монеты.

Но где же он взял их? Это было непонятно.

К тому времени, как путники заняли комна­ты в гостинице, у Отем появилась ниточка, ко­торая могла привести к сестре.

Это действительно была Винтер. У какой еще молодой девушки могли быть белоснежные волосы? Мэг сказала, что какие-то люди, похо­жие на бандитов, везли ее на север лет пять-шесть назад, когда Мэг только начала работать в гостинице «Единорог». Это была хорошая но­вость, и Отем долго ворочалась в мягкой посте­ли, не в силах уснуть от радостного возбужде­ния. Но уже погружаясь в мягкий покой сна, она вдруг вспомнила, что Барри так и не отве­тил на вопрос, где он достал те деньги, что бро­сал в жадные ладони Мэг. Не две, не три, а целых четырнадцать монет, которые Мэг унес­ла, крепко зажав в пухлых ручках! Потом все выяснится, – подумала Отем и уснула.

А ночью странные сновидения опять посе­тили девушку. Она сидела на большой лошади, и солнце зализало ее ярким светом, потом она гуляла в лесу, собирая цветы. Послышался лай собак, и появилась свора. Отем убегала от чего-то, спорила с кем-то; Сприн и Саммер гуляли в саду; Винтер шла к мелкому броду через ручей. А вот Отем верхом в безрассудном галопе уно­сится все дальше и дальше от замка, до самой пограничной межи. За этой линией лежат земли… барона Дрого.

– Le Meurtrier, убийцы, са­мого дьявола.

Отем проснулась в холодном поту. Она вспом­нила тот день, когда собирала цветы, а кто-то выслеживал ее, или ей так казалось, ей было всего тринадцать лет. Почему эти событии ожи­вают в памяти только ночью? Видения молния­ми мелькали перед ней.

Колени дрожали. Опасность была близка. Де­вочка прочла краткую молитву, взгляд ее в по­исках успокоения упал на букет цветов, кото­рый она держала в руках. Ранний заморозок погубил цветы в саду матери, и маленькая Отем знала, что букет порадует ее. Напряжение ис­чезло. Лай собак замирал вдали, уводя с собой охоту Дрого. Отем вытащила из ножен свой кинжал с драгоценными камнями на рукоят­ке – а может, это был не ее, а чей-то еще кин­жал, – и срезала усик лозы, чтобы связать бу­кет. Сейчас она торопилась вернуться назад: до наступления темноты оставалось мало време­ни. Отем приподняла подол волочившейся по земле юбки дымчато-голубого шелка – она бы­ла в такой ярости из-за кого-то, что не стала задерживаться, чтобы переодеться в костюм для верховой езды.

Отем направилась к тому месту, где привя­зала свою гнедую лошадь. У нее перехватило дыхание, когда на поляну вышел мужчина в черном бархатном камзоле с алой вышивкой. При виде девочки он в удивлении остановился, и тонкие губы скривились в улыбке.

– А, прелестная девица, – сказал охотник, подходя к Отем, – кто ты такая? – он окинул ее долгим взглядом и тихо присвистнул. – Кто-то преследовал тебя. Ты знаешь кто?

Отем заметила хитрый блеск в его глазах, и сердце застучало прямо в горле, рука потянулась к растрепавшимся рыжим волосам, кото­рые она не успела связать на затылке. Девочка повторяла про себя, что не должна показывать ему свой страх.

– Если Вы ищете своих гончих, то бедняжки побежали вон туда, – сказала Отем, показывая на противоположную сторону поляны.

– Мои гончие? Бедняжки? – мужчина не­приятно рассмеялся. – Ты никогда не видела такой красивой и умной собаки-вожака, как мой Стайджиан.

– Вы цените только одну собаку? Сэр, а как же остальные? – осмелилась спросить Отем.

Она решила удерживать его внимание на со­баках, продвигаясь в то же время к своей лоша­ди. Ей надо быть осторожной и не допустить ошибки, а как только она сядет на лошадь, как можно быстрее уезжать отсюда.

Сейчас девочка уже узнала этого человека. Высокий мужчина со злобным лицом, впалыми щеками и надменным носом, высокомерно под­нятыми бровями и жесткой линией тонких губ. Насмешливый и циничный человек – барон Дрого Виллайн.

– Ты не убежишь, – сказал он. – Я – барон Виллайн, – его улыбка была холодна, как лед. – Я знаю, кто ты, юная дева.

– А я знаю, кто Вы! – голос девочки не дрогнул, даже когда она заметила злобный блеск в его глазах. «Он с удовольствием увидел бы, как я трясусь от страха», – подумала Отем.

– Пойдем со мной. Позволь показать, что я не так ужасен, как обо мне сплетничают. Отем отступила назад.

– Я – Отем Мюа, одна из четырех сестер, родившихся в один час. Нас назвали временами года. Мой отец…

Он сделал знак рукой, прерывая ее рассказ.

– Ты красавица, но жаль, что я узнал о твоей красоте только недавно.

– Должна отвергнуть Вашу лесть, сэр, – говоря это, Отем увидела неприятную улыбку на бескровных губах барона. Она была уверена, что он лжет ей.

– А, так ты не приручена…

– А это не Ваше дело, – выпалила Отем, прежде чем он успел сделать еще одно язвитель­ное замечание.

Она повернулась и побежала, но с поляны скрыться не успела – барон схватил ее. Выкру­чивая запястье, он повернул девочку лицом к себе. Отем часто и тяжело дышала. Горящий взгляд Дрого остановился на ее лице. Злобные искры засверкали в глазах барона, когда свобод­ной рукой он погладил Отем от талии до малень­кой груди, и улыбка приподняла уголки тонких губ. Барон прижал девочку к стволу огромного дуба, Отем почувствовала, как шершавая кора впилась в спину.

– Хорошенькая дикая девчушка, тебе не удастся сбежать. Тебя ожидают наслаждения, о которых ты и не мечтала… А-а-а! Дрянь!

Отем пнула его носком кожаной туфли – удар не причинил большого вреда, гораздо эф­фективнее оказалось колено. На мгновение гри­маса боли исказила лицо барона, потом губы его грубо прижались ко рту девочки, голова ее откинулась назад, а она оказалась в положении бабочки, наколотой на булавку. Отем яростно извивалась в жестких объятиях барона, но он крепко держал ее, сдавливая юное тело, от железной хватки на запястье пальцы девочки онемели.

Что же делать? Отем так ясно видела эту сцену, будто все случилось только вчера, и на­блюдала за происходящим со стороны.

Оружия у нее не было. Но должен же быть какой-то путь к спасению! Может, ударить его еще раз коленом? Но нет, это лишь разозлит его сильнее. Должно быть что-то, что причинит ему достаточно серьезную боль, которая даст возможность спастись…

– Госпожа Отем, ты слышишь меня? – Бар­ри пытался пробиться в ее воспоминания. – Я спрашивал…

– Пожалуйста, не сейчас, Барри. Я стараюсь припомнить кое-что. Иди спать.

– Солнце встает.

– Хорошо, – сказала Отем, не открывая глаз и отмахиваясь от Барри, как от назойливой мухи, – пусть встает. Оставь меня в покое.

Как же вырваться из рук этого дьявола в человеческом обличье?

Левой рукой Отем ощупывала гладкую ткань камзола, тяжелый охотничий ремень. Барон так тесно прижался к ней, что вышивка золотом терла нежную кожу девочки. И вдруг Отем наш­ла то, что было нужно. Нож! Огромный охотни­чий нож уперся в маленькую руку. Отбросив осторожность, Отем выхватила клинок из но­жен, высоко подняла его и со всей силой вонзи­ла в плечо барона. Она почувствовала, как нож вошел в тяжелые складки одежды, а затем скользнул в живую плоть. Глаза Дрого потемне­ли от боли. Разжав пальцы, он отшатнулся на­зад с потоком брани. Отем закричала в ответ:

– Вы обращались со мной неблагородно, сэр! Вы сами вынудили меня поступить так!

Темные глаза барона вспыхнули бешенством. Дрого шагнул вперед, пытаясь схватить девочку здоровой рукой, но она по-прежнему держала нож, направив острие в грудь мужчины.

– Только осмельтесь! – предупредила Отем, взмахивая окровавленным клинком.

– Маленькая дрянь, это мой нож! Сначала ты нанесла удар, теперь собираешься украсть. Прекрасная дева, ты хочешь, чтобы тебя пове­сили за преступление?

– Вы находитесь на земле Уиндраша, владе­ниях Мюа, – ответила Отем, и повесят скорее Вас, чем меня, когда Ричард, мой отец, узнает о случившемся.

– Я ухожу, – с презрительной усмешкой сказал барон, – но запомни, маленькая леди, я не прощаю подобных оскорблений. Когда-ни­будь ты испытаешь мою месть, – от боли у не­го перехватило дыхание. – Я отыграюсь сполна.

Он повернулся и скрылся среди деревьев.

Отем задрожала. Она повторяла себе, что нужно поскорее добраться до дома, пока у нее еще есть силы. Она не доверяла барону Дрого: он мог вернуться. А когда впереди на фоне ве­чернего неба показались, наконец, башни род­ного замка, девочка заметила, что не взяла цве­ты, собранные в подарок матери. Но одна вещь на память о событиях этого дня у нее осталась: украшенный камнями охотничий нож Дрого.

Вот так события далекого прошлого посте­пенно возвращались к Отем, подобно отдельным деталям огромной головоломки. В течение сле­дующего дня девушка пыталась вспомнить, что она сделала с ножом, принадлежавшем Дрого, но тщетно. Однако она навсегда запомнила его слова: «Я не прощаю подобных оскорблений. Когда-нибудь я отомщу».

Глава 3

Таинственный лунный свет заливал лес. Отем шла, поворачивая то в одну, то в другую сторо­ну. Пристально вглядываясь в темные тени, глаза ее стали темно-фиолетовыми, как свер­кающие в свете луны аметисты. То там, то здесь девушка слышала шорохи и надеялась каждый раз, что это Барри возвращается с убитой на ужин дичью.

– Ой! – закричала Отем, вздрогнув от не­ожиданности, когда Барри вдруг появился из темноты с переброшенной через плечо тушкой какого-то животного. – Я испугалась, что это не ты.

Барри рассмеялся.

– Тогда почему ты отправилась проверять, госпожа Отем?

Девушка ничего не смогла ответить и только пожала плечами. Почему от его низкого мягкого голоса по телу пробегает дрожь?

Отем вернулась на поляну, где они разбили лагерь. В небольшом костре потрескивали и по­щелкивали дрова, наполняя воздух приятным ароматом и выбрасывая горячие искры, кото­рые, как огненные мухи, разлетались во тьме ночи.

– Следи за костром, чтобы искры не вызва­ли пожар, – Барри опустил тяжелый ботинок на оранжевую искорку, упавшую поблизости. – Нам надо побыстрее съесть ужин, как только он будет готов, и затушить огонь.

Отем не ответила. Она слушала и размыш­ляла: его голос снова изменился, стал каким-то глубоким и странным, это опять был не Бар­ри, – значит, он очень устал.

– Барри, – Отем позвала так тихо, что за­сомневалась, услышит ли он. Она присела и стала вплетать в толстые косы длинные полоски мягкой шерстяной ткани.

– Мой отец позволил бы разрушиться на­шему дому, но сделал бы все возможное, чтобы привести в порядок жилище друзей и родствен­ников. Но только своих, а не мамы.

Девушка умолкла, рассеянно переводя взгляд с одного предмета на другой, как бы в поисках утраченных воспоминаний.

– Я слушаю тебя.

Барри продолжал готовить еду, добавляя кое-какие из свежих трав, собранных Отем. Ог­лянувшись, он увидел, как взметнулась и закру­жилась шерстяная накидка, когда девушка на­брасывала ее на плечи. Искры взлетели в воз­дух. Зачем она вообще рассказывает это ему?

– Мама никогда не понимала отношения отца к ближайшим родственникам… А осень была его любимым временем года.

– Значит, тебя он любил больше остальных?

– Да, наверное. Но поступал вопреки своим словам. Он собирался передать мне драгоцен­ный камень, но так и не сделал этого. Возмож­но, он отдал его на хранение Винтер до того, как его убили.

«Хотя вряд ли, родители сами искали драго­ценность», – подумала Отем и продолжила:

– Предполагали, что я его любимица, – она вздохнула. – Почему вообще нужны любимчики? Почему не лелеять всех детей в равной степени?

– Кто разберет этих родителей? – произнес Барри невнятно. – Расскажи еще что-нибудь о своей семье и о драгоценности.

– Хозяин, который не защитил свой род, не был хозяином, – пробормотала Отем.

Ричард не хотел, чтобы она выходила замуж. Почему? Сколько раз Отем мечтала о собствен­ной свадьбе: о богатом пиршестве, об огромных пирогах и дичи, выставленных за стеной замка, о ярких красочных палатках для почетных гос­тей. Но если она помнит все это, то почему же более важные события ускользают от нее?

– Эй, о чем ты снова так глубоко задума­лась? – окликнул девушку Барри.

– Если бы я вышла замуж, когда мои роди­тели были еще живы, они прохаживались бы среди друзей, принимая поздравления по поводу превосходного брака их дочери с наследником огромного поместья. Ха! Мой постоянно думаю­щий о землях отец вернулся из… из… я не знаю, это не важно. Он приехал в наш замок, чтобы сказать матери, что любит ее, а не любов­ницу, встреч с которой он искал до этого. Да, теперь я помню, кое-что помню…

Шок, вызванный убийством родителей, стер из памяти Отем большую часть прошлого, но сейчас оно крошечными обрывками возвраща­лось к ней.

– Каким был твой замок? – спросил Барри. Отем задумалась на минутку, прежде чем нашла спрятанный в глубине памяти ответ:

– Я помню спиральную лестницу в башне. Я подбегала к ней, поднималась по узким ступе­ням в свою комнату в главной башне замка. Комнаты, отведенные мне и сестрам, были уютными и находились далеко от главного зала. Каждая из нас имела право и возможность по­быть одной, – Отем рассмеялась, и мы ревниво оберегали эту привилегию. Наши горничные были единственными, кому разрешалось вхо­дить в наши покои.

– А как выглядели комнаты? – поинтере­совался Барри.

Отем помолчала, потом разразилась потоком слов:

– Обставлены они были просто: узкая кро­вать, стол, под окном сундук для одежды. Ах да, скамеечка для ног, обтянутая нашими люби­мыми цветами, на моей был зеленый бархат. Я помню свою служанку – Джудит была пример­но нашего возраста. Ее привезли из какой-то деревни, лежавшей где-то за дубовой рощей.

– Но где это? – спросил Барри. – В Анг­лии? Во Франции? – он покачал головой. – Вообще-то, очень напоминает Францию.

– Францию? – Отем приподняла темную бровь. – Гм… довольно странно. У меня тоже возникало ощущение, будто замок Уиндраш на­ходится не в Англии, а в какой-то другой зеле­ной стране. Но нет, он должен быть в Англии. Наверное, на севере.

– Какую фамилию носила Джудит?

– Я не могу вспомнить. Кое-кто говорил, что она незаконнорожденная дочь Скардона. Сирота. Она жила у одного человека, тоже имев­шего дочь, но он был беден, и еды не хватало на всех. Джудит повезло, что ее взяли в услуже­ние. Насколько я помню, беда ее состояла в том, что она оказалась слишком прямой и от­кровенной. Из-за этого Ричард чуть не отослал ее назад к отцу – настоящему отцу, отврати­тельному Скардону.

Сейчас Скардон мертв, его грешную жизнь оборвал Орион Сатерлендский с помощью своей жены Элизабет, которая изготовила специаль­ный щит, ослепивший Скардона, когда тот уже готовился убить Ориона. Элизабет Джел была той самой женщиной, что приютила Отем после того, как Орион спае девочку от людей Скардона.

Барри поглядывал на молчавшую девушку, откровенно любуясь ею. Отем сделала движе­ние, от которого длинные рукава плаща затре­петали, как темно-фиолетовые стяги на поры­вистом ветру. Их глаза встретились в долгом взгляде, сокровенном, как шепот. Потом девуш­ка встала и без единого слова скрылась в палатке.

Мужчина, оставшийся в одиночестве, посмо­трел на подгоревшего кролика и пожал плеча­ми. Затем присел возле костра и приступил к трапезе, поглядывая на печальные блики, кото­рые отбрасывала мерцающая свеча на полотня­ную стену палатки.

Он мог рассказать ей.

Он должен рассказать ей.

Но он не осмеливался.

Еще не время.

Отем носила в сумке несколько редких пре­красных монет, иглу, разноцветные нитки и кучу других мелочей. Во второй сумке лежали травы, которые она собирала всю дорогу на слу­чай, если им понадобится лекарство или встре­тится кто-нибудь, кому не помешало бы целеб­ное снадобье; там же Отем хранила семена, со­бранные на своем личном огороде в Сатерленде.

В полдень они остановились перекусить. Барри сегодня был молчалив и исчезал в лесу дольше обычного. Лес редел по мере приближения к Лондону и теперь представлял собой ро­щицы небольших деревьев и заросли кустов, разбросанные тут и там. На свои деньги Барри купил немного хлеба и сыра у одного пастуха, Отем отнесла продукты к камню на обочине до­роги. Расстелив запасной дымчато-серый плащ, она села на нагретый солнцем камень и приня­лась за еду.

Вернулся Барри, девушка посмотрела на не­го, но не спросила, где он был.

– Мы обойдем Лондон, – сказал Барри, – если только ты не хочешь остановиться здесь и поспрашивать о сестре. Что такое, госпожа? – он заметил, что Отем к чему-то прислушивает­ся, закинув голову и прищурив глаза.

– Ты слышишь?

– Ага, – сказал, наконец, Барри. – Лоша­ди. Их много. Они идут сюда, госпожа, – он рассмеялся. – Все в порядке. Мы приближаем­ся к Лондону, вот и все. Вокруг этого города оживленное движение – одни едут туда, дру­гие – обратно.

– Я хочу спросить этих людей.

И Отем пошла навстречу всадникам.

– О чем спросить? – почти выкрикнул Бар­ри, наблюдая, как рыцари натянули поводья скакунов, когда девушка взмахнула рукой, де­лая им знак остановиться.

«Храбрая женщина», – подумал Барри, вы­тирая пот со лба.

– Сейчас узнаешь, – только и ответила Отем. – У меня пара вопросов, – обратилась она к грузному рыцарю, который улыбался так, будто вид девушки доставлял ему огромное удо­вольствие. – Не видели ли вы красивую девуш­ку с белоснежными волосами? Она довольно высокая… нет, невысокая… по-моему.

Барри закатил глаза. Королевские рыцари посчитают ее слабоумной: она принялась демон­стрировать все признаки, которые напоминали сестру-близнеца.

– У нее маленькие изящные ножки, как и у меня, – говорила Отем, выставляя одну ногу в кожаном башмаке, чтобы им было виднее. По­слышались смешки, но она продолжала с боль­шим трудом описывать сестру, которую не виде­ла семь лет. – Сейчас это, наверное, взрослая женщина более прекрасная, чем луна и звезды.

– Я видел такую женщину, – произнес один из рыцарей, выглядевший гораздо серьез­нее остальных своих спутников.

– О! Где? – Отем вцепилась в поводья его лошади, подняв умоляющие глаза на рыцаря. – Где Вы видели мою сестру?

– В монастыре. Полагаю, она собиралась постричься в монахини. Ее привезли в аббатст­во, откуда переправили в Ноттингский мона­стырь, а потом… хм… в Уитби.

Другие рыцари смотрели на него с удивле­нием, и, отвечая на немой вопрос, он пояснил:

– Невозможно забыть такую девушку, как она! Она прекрасна и застенчива, как только что распустившийся нарцисс, а волосы ее похо­жи на сверкающий белоснежный атлас.

– Это она! – Отем с трудом удержалась от соблазна поцеловать рыцаря. На мгновение ра­дость ее померкла, но потом вновь разлилась горячей волной.

– Почему ее привезли в монастырь? Навер­ное, вначале ее похитили какие-то дурные люди?

– Несомненно, – подтвердил рыцарь. – Она лишилась всего. Ей некуда было идти.

– Итак, ее доставили в монастырь, – всту­пил в разговор Барри, и все глаза обратились к нему. – Как удостовериться, что это одна и та же женщина? И Вы, кажется, затрудняетесь сказать, в каком именно монастыре она сейчас находится?

От его слов новая тревога забилась в сердце Отем.

Рыцарь ответил, показывая рукой на девушку:

– Их можно было бы принять за близнецов, если бы не цвет волос. Кажется, я вспомнил: это был Кирклейский скит! – закончил рыцарь, глядя на огненные волосы Отем.

Девушка энергично кивнула красноречивому рыцарю:

– Это, должно быть, моя сестра. Обнаружив у одного из рыцарей незатянувшуюся рану, Отем приготовила ему особый чай из луговых трав, дала с собой листьев с указани­ями, как их заваривать, и попрощалась со всад­никами.

– Ты была с ними очень мила, – сказал Бар­ри, бросая на нее странный взгляд. – Почему?

Отем поспешно укладывала пожитки, чтобы продолжить путешествие.

– И они были очень милы со мной. Они дали мне сведения.

«Временами, – подумала она, – Барри туп чрезвычайно».

– Ага, – он почесал за ухом и понес вещи к тележке. – А откуда столь утонченная деви­ца, как ты, знает травы? – спросил он.

– Я изучала труд Диоскорида и его после­дователей в монастырских садах трав. Их мона­стыри превратились в хранилища книг, они тщательно переписали ранние книги о свойст­вах трав и, естественно, приобрели новые об­ширные знания за это время.