Мерси Рэйборн (№1) - Час печали

– Он снова убьет?

– Несомненно! Он сделал это уже дважды. Ясно, что преступления совершены на сексуальной почве. Теперь полумер для Похитителя Сумочек не существует. Ничего повторяющегося! Он растет! Он эволюционирует! Он может отправиться в кругосветное путешествие и выиграть в лотерею, но не может остановиться!

– Нет никакой надежды на то, что женщины живы?

– О чем речь?! Они, конечно же, мертвы!

– Но почему?

– Он предпочитает мертвых барышень, Тим.

– Откуда ты знаешь?

Доктор Пейдж улыбнулся.

– Тим, он забирает их с собой. Его фантазия выходит далеко за рамки банального изнасилования и убийства. Его сценарий куда богаче. Самое важное происходит после. Его конечная цель – не убить и не изнасиловать.

Хесс поразмыслил над сказанным.

– Сколько ему лет?

– Двадцать пять – тридцать, – не задумываясь ответил Пейдж. – Достаточно, чтобы сформировать свой взгляд на жизнь и собственные методы. Но маловато для того, чтобы оставить за собой двадцать – тридцать трупов женщин. Такое количество жертв ждите от него лет через десять, если не поймаете. Что слышно о похожих убийствах в других штатах?

– Ничего особенного. Я говорил с департаментом Вашингтона сегодня утром. У них остается открытым дело о двух женщинах, найденных в трейлере. Копы нашли мертвую жену и тещу одного мужчины, которого и подозревают в преступлении. Теперь убийцу ищут на юге Флориды.

– Нет, не то, – покачал головой доктор Пейдж.

– Еще один парень забирался в морги в Новом Орлеане и утаскивал трупы. Непонятно, куда он потом их прятал и зачем воровал.

– Снова не то. Но дело интересное! Этот вид затяжной некрофилии встречается крайне редко. К тому же о ней почти нет научных работ.

– Может, он похищает тела и требует выкуп от родственников умерших?

– Иногда ты бесподобен! – Пейдж улыбнулся.

Они оба весело засмеялись.

– Я не отказался бы поговорить с вашим парнем, Тим, – вдруг серьезно сказал Далтон.

– А я просто хочу взять его!

Доктор кивнул и вновь начал просматривать фотографии.

– Он думает, что омерзителен женщинам, поэтому и нападает на них. Но если бы он был физически отвратителен, то его наверняка запомнили бы в супермаркетах или на стоянках. Нет, он сам решил, что ничтожен и недостоин любви живой особи противоположного пола. Он убивает и забирает тело, чтобы воспользоваться им снова и снова, Тим. Ему надо только найти приличный морозильник рядом с домом. Возможно, он расчленял трупы, но вряд ли. Ведь не найдено никаких останков, да и возиться с пилой в лесу он не стал бы... нет, думаю, они целые. Похититель что-то консервировал при помощи формалина. Тут в твоих записях кое-что об этом сказано. Только зачем он брал жидкость и емкость с собой, когда мог проделать все операции уже на месте, дома? Он очень рисковал. – Пейдж продолжал листать страницы.

– А вдруг он хотел работать оперативно? Кровь наружу, формалин внутрь. Все, дело сделано! Бери и пользуйся!

– Наверное. Удивительная аккуратность! Вздергивал и вскрывал их, как оленей, да? Олени! Нужно искать в этом направлении!

– Ну, не знаю, – вздохнул Хесс.

– Я серьезно. Глупо игнорировать очевидное. Он охотник. Или мясник. В общем, кто-то знающий толк в разделке. Он залезал в машины, обходя сигнализацию. Это нелегко. Добавляем к портрету новые штрихи: разбирается в электронике. К тому же он довольно силен, раз подвешивал жертв на веревке к дереву. Конечно, он белый мужчина, тут и говорить нечего. Тим, как, по-твоему, он увозил их?

– Понятия не имею, – отозвался Хесс.

– Он ведь мог напасть и убить прямо в машине, на темной стоянке? Быстро и надежно!

– Правда. Но разве он не хотел сохранить жертв в наилучшем виде и как можно меньше повредить тела?

– Точно! Не разбить и беречь, как яйца из магазина.

– И если они сами шли в лес, это помогало ему сэкономить силы, – сказал Хесс. Он, как никто другой, знал, что такое усталость и бесценная энергия. Преступнику трудно было бы нести труп от шоссе к дубу, а затем еще и подвешивать его. Надо проверить магазины товаров для кемпинга и охоты.

– Конечно. И ему наверняка понадобился бы просторный автомобиль, чтобы увезти тело. Например, пикап, трейлер или фургончик.

– На что направить поиски?

– Ищите мужчину среднего телосложения. Обладая большими габаритами, он не стал бы прятаться на узком заднем сиденье.

– Да, негусто. У нас есть еще часть отпечатка. Я отправлю по нему запрос в базу.

Пейдж слегка кивнул, подпер рукой подбородок и закрыл глаза. Солнце пробивалось к его лицу сквозь тент. Виноградные лозы покачивались от ветерка, будто разговаривая друг с другом. Рядом с локтями доктора лежали фотографии участков земли, пропитанных кровью, и бумага со словами продавца обуви: "Если тебе улыбается шикарная барышня, как такое забудешь? Я по крайней мере запомнил".

– Тим, человек, совершивший подобное, долго к этому шел. Изучи архивы. Может, в детстве его выгоняли из школы? Ловили на подсматривании, навязчивой мастурбации, фетишизме, копрофагии, других извращениях? Если он засветился, а я думаю, что да, просмотри преступления на сексуальной почве. Даже если они покажутся неактуальными, это не важно. Помни – он вырос и изменился. Я действительно верю в то, что ты наткнешься на его ранние дела. Тяга к риску – его погибель. Похититель Сумочек никому на свете не рассказывает о своих "подвигах", кроме тебя, и с каждым разом он начнет раскрывать все больше и больше карт. Для начала он оставил сумки.

Доктор Пейдж положил руки на стол. Пальцы его выглядели на семьдесят лет, лицо – на пятьдесят. Он сидел, изучая фотографии.

– Никто не видел этого парня? Ни одного свидетеля в супермаркете? Не замечали никого необычного? – сыпал вопросами Далтон.

– Судя по слухам, есть у нас один свидетель – девушка из магазина. Но я делаю вид, что ничего об этом не знаю. Рэйборн сама с ней встречалась и отвела на гипноз. Со слов свидетельницы художник нарисовал портрет предполагаемого преступника. О результатах мне не сообщали.

– Вы не сможете представить эту свидетельницу в суде.

– Верно. Но Мерси сама так решила. Далтон, по-твоему, похититель даст о себе знать?

– Да, но очень осторожно. Он не столь наивен и глуп, чтобы быстро попасться. Скорее всего он вышлет вам какую-нибудь часть тела женщины.

– Думаю, внутренности или органы.

– Вероятнее всего. Он же не хочет испортить внешность жертвы!

12

Мерси бесила мысль о том, что придется красоваться перед насильником. Но Хесс, несомненно, прав: если она понравится Изме, тот начнет говорить, желая произвести на Мерси яркое впечатление.

Хесс беседовал с управляющим, пока Рэйборн стояла в холле и читала внутренние правила отеля "Ла Палома":

1. Не платить чеками.

2. Не принимать ночных гостей.

3. Не включать громко музыку после 22 часов.

4. Не пользоваться обогревательными приборами.

5. Рекламных агентов просьба не беспокоить.

6. И все это не шутки.

– Триста седьмая комната, – сказал Хесс.

– Почему я не видела его в списках ЗОНА?

– Изма вне группы риска.

– Неопасный похититель-насильник? Такое бывает?

– Говорят, да.

Мерси и Хесс поднялись по лестнице на третий этаж и прошли по коридору. Мерси машинально взялась за пистолет. Пушка на удачу! Оружие для поддержания мира и спокойствия. Мерси была на пятнадцатом месте среди лучших стрелков департамента. Неплохой результат!

Лишь однажды она решила, что лучше не стрелять, хотя и была уже готова. Мерси целилась одному парню в голову, но так и не спустила курок. Мерси самой понравились сказанные ею тогда слова: "Эй, Джек, хочешь стать еще одним мертвым засранцем?" Реплика возымела действие. Преступник сдался.

Удача. Мир и спокойствие. В яблочко.

– Я поведу игру. Я неплохо знаю его, – сказал Хесс перед тем как постучать.

– Мне просто стоять и тихо стараться? – съязвила Мерси.

– Лучше сядь. Изме нравятся маленькие беспомощные девочки.

Когда Эд Изма открыл дверь, сердце Мерси екнуло. Это был огромного роста мужчина, почти касавшийся головой дверного проема в семь футов высотой. Рэйборн невольно отступила назад и взглянула на него снова. Она чувствовала, как рука опять тянется к пистолету. Мерси пришлось сделать усилие, чтобы убрать ее в карман.

Изма совсем не казался уродливым: лицо его выглядело довольно простым, но по-своему интересным. Безмятежные серые глаза не выражали никакой агрессии. Он улыбался, обнажая крупные ровные зубы. Мерси подумала, что голова у него слишком мала для такого туловища.

– Безмерно рад встрече! Меня зовут Эд, – сказала глыба и протянула руку.

Мерси ответила на рукопожатие и поняла: теперь она полностью во власти великана. Стоит Эду только захотеть, и он сможет силой увести ее куда угодно, затащить в комнату и выкинуть из окна! Мерси просто не успеет дотянуться, чтобы ударить его по глазам или даже по яйцам!

– Сержант Рэйборн, уголовный департамент Калифорнии.

Изма улыбнулся, опустив голову вниз. В его глазах зажегся озорной огонек.

– Знаете, я ни разу по-настоящему не нарушил закон за последние тридцать пять лет. За всю свою жизнь я совершил лишь одно серьезное преступление.

– Зато какое! – заметил Хесс.

Мерси искоса наблюдала за Измой, непрерывно глазевшим на нее. По словам Тима, Эд изнасиловал свою жертву раз двадцать за двое суток, что держал ее у себя. Для поддержания свежести Изма клал несчастную женщину в холодильник и вытаскивал, лишь когда хотел секса. Бедняга не отдала Богу душу только потому, что холодильник был старым и работал не в полную силу. Когда женщину привезли в больницу, ей сразу же понадобилось переливание крови.

– По нынешним стандартам, не особо жестокое. И вообще, один раз живем!

– Кто знает, может, есть и другая жизнь. И там нам воздастся! – заметил Хесс.

Вдруг Мерси свела все воедино: душная комната, спертый воздух, барахлящий вентилятор, слабый запах освежителя, рядом – Хесс и Изма. Пятьсот фунтов мужского тела. Большую часть комнаты занимает кровать. Конец! Ей казалось, что глаза застилает туман. Черт! На нее пялится насильник. Здесь пахнет освежителем, но он не заглушает вонь спермы! Да, именно так!

– Хотите что-нибудь выпить, Мерси?

– Воды. Если можно, со льдом.

– Нельзя. Нет ни того, ни другого.

– А что у вас есть?

– Вообще-то ничего.

– Ну спасибо, мудила.

– Мне не нравится, когда женщины ругаются.

– А ей на это плевать, Эд. Она не собирается с тобой флиртовать, – отрезал Хесс.

Глубоко дыша, Мерси пыталась умерить гнев и успокоиться. Она уловила вспышку гордости и злости в серых глазах Эда Измы.

– Это твое маленькое искушение, Хесс? – насмешливо поинтересовался он.

– Мерси мой напарник.

– Везет же тебе. Пожалуйста, присаживайтесь. Я почистил кресла специально к вашему приходу.

"Кресла" оказались обычными белыми пластмассовыми стульями. Взглянув на них, Мерси поежилась.

Изма вышел в другую комнату. Рэйборн услышала звук льющейся воды и щелканье льда в стакане. Вот хитрец! Она заметила, что на Эде светлая майка и короткие узкие шорты вроде плавок. В этой одежде он казался еще огромнее. Шорты были желтыми с белым узорчиком. Бледные ноги Эда, покрытые редкими темными волосами, напоминали античные колонны. Дешевые шлепанцы на невообразимо больших ступнях великана издавали при ходьбе щелкающие звуки.

По шее Мерси пробежал холодок.

Удача. Мир и спокойствие. В яблочко!

Она сделала глубокий вдох. Еще один.

Хесс сидел довольно далеко от нее, рядом с широкой кроватью у стены, и смотрел на нее. Он закинул ногу на ногу и обхватил колено руками. Мерси впервые поняла, что он уверенный, сильный мужчина, с которым не стоит тягаться, и это открытие доставило ей удовольствие. Хесс взглянул на Рэйборн, будто угадав ее мысли, но промолчал.

Да, здесь она чувствовала себя загнанным зверем, и дальше, вероятно, будет еще хуже. Но игра стоит свеч. Ободряющий взгляд Хесса и спокойствие, исходящее от него, помогли Мерси овладеть собой. Она кивнула ему. На ковре Мерси заметила небольшие вмятины. Судя по их размеру, на полу стояло что-то вроде телевизора или тумбочки. В этих местах ковер сохранил прежний цвет.

Что произошло? Почему Изма переставил вещи в комнате?

Изма заслонил собой свет, появившись в дверном проеме. Он протянул Мерси воду.

– Я пошутил.

– Псих, – сказала Мерси, взяв стакан.

Эд тихо ухмыльнулся и отошел. Сев на кровать, он вдруг выгнул спину и, опершись на ноги и на руки, изобразил что-то невероятное. Его ляжки были широко расставлены в стороны, а ягодицы подняты вверх – эдакий громадный паук с выпирающими из-под плавок гениталиями. Эд улыбался во весь рот, в упор глядя на Мерси.

Внезапно он сделал быстрое движение, и Мерси увидела нечто столь вульгарное, чего не видела ни разу за свои тридцать четыре года. Она не знала, заметил ли это Хесс, так как от стыда опустила глаза.

– Ну, – сказал Эд, – чем могу помочь органам?

Он уже полулежал, прислонившись к стене и скрестив ноги. Рука покоилась на причинном месте, так что Эд периодически сдвигал в сторону свои шорты-трусы и показывал Мерси все их внушительное содержимое.

Она с мольбой взглянула на Хесса. Его лицо выражало немой укор, а вместе с тем нежность и желание приободрить ее.

– Преступник похитил двух женщин, Эд. Увез их куда-то, но куда – неизвестно. Вероятно, он пытался сохранить тела.

– Каким образом? – Изма повернул голову в сторону Хесса.

– Пока тоже не установлено. Но мы нашли химический препарат.

– Девицы с шоссе Ортега? Симпатичные крошки! Я видел их фотографии по телевизору.

– Они были хорошими женщинами, Эд.

Изма молчал. Мерси смотрела на его маленькую голову и думала: что за мыслишки роятся в ней? Уставившись на Мерси, он продолжал манипуляции с плавками. Мерси не сводила глаз с его лица. Она не желала доставлять Эду удовольствие и смотреть туда.

– Эд, положи руки на кровать, – твердо потребовал Хесс.

Мерси никогда не слышала, чтобы напарник говорил таким тоном. В его голосе звучала явная угроза. Но при этом Хесс не терял спокойствия.

– Но я не... – начал Изма.

– Руки на кровать, или я сделаю тебе больно!

Громадные ручищи громко хлопнули по матрасу.

– Так-то лучше.

Гигант издал жалобный вздох и одарил Мерси взглядом, полным презрения.

– Там и держи их, Изма, – добавил Хесс.

Мерси хотелось бы научиться ставить людей на место, говорить таким устрашающим голосом. Хотя "Эй, Джек, хочешь стать еще одним мертвым засранцем?" в свое время сработало превосходно. Значит, и она не промах?

– Да, Эд, – продолжал Тим, – убил их этот парень. Ему очень нравятся женщины, как тебе когда-то. Он держит их при себе, как и ты. Он заботится, чтобы они были в пригодном состоянии, и это тоже тебе знакомо. Вот я и подумал: "Эд Изма расскажет нам о преступнике. Эд умный человек, почти гениальный. Может, он поймет умысел похитителя, его мотивы и окажет помощь следствию?"

Изма снова вздохнул и немного расслабился, положив руки на прежнее место. Посмотрев на них, он вернул их на кровать и перевел взгляд с Мерси на Хесса.

– Только он не мужик, раз не может иметь дело с живой бабой. В отличие от меня. Я хотел, чтобы Лорейн осталась жива, была веселой и счастливой. Но мне нужен был секс, разнообразный секс. Я же зрелый мужчина, стремящийся к половой близости.

– Она постучалась к тебе в дверь сама в надежде продать... что она продавала?

– Ножи фирмы "Тримко". "Я Лорейн Далак из "Тримко"". Иногда весь мир переворачивается с ног на голову. Внутри тебя творятся разные вещи. Ну, понимаете, о чем я. Я пригласил ее зайти. В суде не верили, что я полюбил женщину за две минуты. Да я ж не сделал бы с ней этого без любви!

Мерси снова оглядела квадратные пятна на ковре. Почему Изма убрал то, что там стояло? Мерси знала: Эд ни на минуту не спускал с нее глаз. Она почувствовала себя заложницей, которая вынуждена находиться рядом с маньяком, трахающим ее в своем больном воображении. Наживка для извращенца!

Голос Хесса казался ей спасением.

– Ладно. Итак, у него не хватает мужества. Наверное, ты прав. Дальше?

– Но он хочет, чтобы они напоминали живых. Наверное, сует в холодильник. Не расчленяет, конечно. Целыми сует. Тот, кто распиливает женщину на части, вообще не достоин называться мужиком.

– Но зачем их хранить? Почему просто не использовать, а потом бросить?

– Дать им сбежать? Нет, Хесс. Дело тут в любви, а не только в сексе. Он по-настоящему влюблен в своих женщин и мечтает быть с ними всегда. Кто отпустит любимую? Мы иногда так сентиментальны!

У Мерси пересохло в горле и свело живот.

– Скорее мерзки и отвратительны! – не выдержала она.

– Вышвырни ее отсюда, – обратился Изма к Хессу.

– Смотри на меня, Эд, не на Мерси. Зачем они ему? Почему их две? – Голос Хесса снова зазвучал угрожающе.

– Так надо. Они разные, а вместе создают единое целое. Я видел их лица – очень красивые!

– Ну и? Что привлекло его в них?

– Они обе такие интеллигентные! У них умные глаза. Вот если я вижу образованную интеллектуалку, то мне не терпится дать ей по роже. Я предпочитаю простых девушек, неброских и покорных, занимающихся ручным трудом. В них, может, нет того лоска, но они по-своему милы. Пролетарки. Крестьянки. Скромные служащие. Вроде моей Лорейн. Или Мерси.

Рэйборн пристально посмотрела на Эда. Тот начал медленно вращать тазом, все еще держа руки на матрасе.

Хесс резко поднялся:

– Я покажу Мерси, что у тебя в шкафу.

– Пожалуйста. Только не трогай!

Мерси встала и почувствовала сильное головокружение.

– Оставь в покое свои гигантские яйца, ублюдок. Я скоро вернусь. – Она последовала за Тимом в соседнюю комнату.

Хесс указал рукой на открытый шкаф. От ужаса Мерси едва устояла на ногах. Из шкафа пять женщин устремили на нее свой невидящий взгляд.

– Раньше они лежали на ковре. Это возлюбленные Эда, он собрал их после случая с Лорейн.

Мерси мало-помалу приходила в себя. Все пять женщин оказались манекенами. Четырех из них Изма одел в профессиональные костюмы: строителя, почтальона, продавщицы и полицейского. Пятая, в коротенькой юбке и с блестящими черными волосами, очень напоминала Мерси. В руке кукла держала карточку. Мерси наклонилась и прочитала: "Лорейн Далак, "Тримко"". Подставки у манекенов были квадратными.

– Меня бы стошнило, если бы я их сразу увидела, – Мерси отвернулась от шкафа.

– Уверен, он сам причесывает и красит их. Наверное, покупает им разные вещи. Не знаю, почему он спрятал своих барышень. Решил, что я позавидую? Или что ты приревнуешь? А может, почувствовал себя плохим мальчиком и застыдился. – Хесс сухо улыбнулся.

– Пошли отсюда, Тим. Он ведь не сказал ничего стоящего.

– Он и себя-то плохо понимает, поэтому не станет сознательно нам помогать. Но кое-что я вынес из нашей беседы.

– Что, например?

– Думаю, Похититель Сумочек любил Джанет Кейн и Лаэл Джилсон так же, как он – Лорейн. Наш преступник – коллекционер. Он собирает женщин, как Изма – кукол. И не отпускает от себя своих возлюбленных.

– Меня сейчас вырвет, Хесс.

– Почему?

– Потому что все это брехня! Ложь. Меня бесит, когда уроды пытаются любым способом оправдать свои ужасные поступки. Какая, к черту, любовь?!

– Нам трудно понять подобные чувства, они кажутся нам лживыми, но для Измы и Похитителя Сумочек они истинны.

– Плевать мне на них! Ты потратил час и выяснил лишь это?

– Оно того стоило. К тому же мы пробыли здесь не час, а ровно тридцать две минуты. Я многое узнал о преступнике. И понял то, что ты пока не понимаешь.

– Да? Что же?

– Не все люди похожи на тебя. Нужно научиться думать так, как они, смотреть на все с их точки зрения. Они чувствуют иначе, чем ты. Значит, надо представить себя на их месте. Наконец, они ведут себя по-другому, и твоя цель – предугадать их следующий поступок. Таково правило работы с уродами, которых ты ловишь. Таково правило общения с людьми, окружающими тебя.

– А если я плевать хотела на твои правила?

– Значит, не быть тебе шерифом к шестидесяти.

Гнев охватил Мерси.

– К пятидесяти восьми. И я не шучу! – злобно вскрикнула она.

– А кто шутит?! Ты справишься с обязанностями только тогда, когда осознаешь, что не одна в мире. Важно не столько управлять своими чувствами, сколько понимать чужие. Так ты найдешь нужных тебе людей. Не важно, преступника ты ищешь или мужа.

– Да будет тебе известно, я не ищу мужа! И не надо читать мне лекции!

– Это необходимо, Мерси.

– Ты меня не убедил. Теперь мы можем свалить отсюда? С меня достаточно. Еще две минуты в обществе нашего не похожего на меня... джентльмена, и я достану китайско-итальянский стилет, отрежу ему голову и спущу в ближайший унитаз. Ты способен сейчас понять меня и разделить мои чувства?

– Ничего не поделаешь! – Хесс захлопнул дверь шкафа.

13

После работы Хесс впервые прошел сеанс радиационного облучения. Впечатление от тяжелой атмосферы комнаты Эда Измы все еще преследовало его, когда он лежал, а врачи целились прибором ему в грудь. Хесс думал, способна ли радиация прекратить разложение личности Измы, вылечить его болезнь, переселившуюся теперь и в душу самого Хесса? Доктора сказали, что облучение должно уничтожить все маленькие клеточные карциномы в лимфатической системе. Если бы их нашли во время операции, то Тим умер бы за полгода. Карцином не обнаружили, но радиационное облучение настоятельно порекомендовали.

Хесс не ощутил боли, к тому же вся процедура длилась не более тридцати секунд. Однако врач предупредил его: все побочные эффекты – усталость, выпадение волос, бессонница, проблемы с желудком – проявятся позже и, вероятно, окажутся сильнее, чем после химии.

– Ну, ребята, если вы меня в гроб не загнали, то куда уж ничтожному раку, – пошутил Тим.

– Мы делаем все возможное, детектив. – Врач невесело улыбнулся.

Убить пациента или спасти его! Хесс вышел из больницы, чувствуя себя гораздо хуже.

Вернувшись домой, он позвонил своей бывшей жене Барбаре. Хесс хотел что-то ей сказать, но не знал, что именно.

– Как твои дела, Тим?

– Хорошо.

– Чувствуешь себя лучше или только стараешься?

– Все нормально. Спасибо за письмо и цветы.

– Я не знала, как себя вести...

– Прости, что не звонил. Был немного выбит из колеи.

После операции для Хесса началась новая жизнь – без сигарет и спиртного. Кончилось беззаботное время. Приступы горячки, никотиновая ломка, три дня полного психоза, сутки за сутками без сознания... Врачи, сиделки и друзья потом рассказывали ему о его состоянии. Один раз Тим вырвался из палаты на свободу, волоча за собой катетеры. Троим санитарам едва удалось остановить его.

Хесс услышал, как у Барбары дрожит голос.

– Я так волновалась!

– Ладно тебе, Барб, брось, – мягко сказал он.

– Ничего не могу поделать! Я все время переживаю за тебя, Тим. Знаю, это глупо, но, говоря с тобой, чувствую себя шестнадцатилетней дурочкой. Ты моя первая любовь. И я упустила ее...

– У нас были другие планы на жизнь. Хорошо, что мы реализовали их.

– Да, наверное.

Хесс вспомнил, какой была Барбара в первый день знакомства: веселая, яркая, с неизменной улыбкой на лице. И крепко стоящая на земле.

– Решил тебе позвонить, чтобы ты не волновалась. Со мной все в порядке. Не верь слухам. Я все еще жив!

Наступила долгая мучительная пауза.

– По правде говоря, – продолжал Хесс, – я начал задумываться о разных вещах, о которых и не вспоминал за сорок лет работы шерифом. О смерти, например. На меня сотни раз наставляли курок. Тысячи преступников жаждали расправиться со мной, а мне хоть бы хны! Теперь мне кажется, что я медленно умираю. Представляешь, вырезали кусочек легкого размером с карандашный ластик, и я уже трясусь от страха за свою жизнь. Мне чертовски не по себе. Сейчас у меня есть все шансы на выздоровление, но ситуация может кардинально измениться в любую минуту. Барб, я хочу тебе сказать, что все люди, которые были рядом со мной, – самые замечательные в мире. Ты лучшая из всех, кого я когда-либо встречал. Не то чтобы я раньше этого не видел, но... Ты понимаешь, о чем я.

– О, Тим...

Хесс представил, как наполняются слезами ее темные глаза.

– Если тебе нужна какая-нибудь помощь, Хесс, сразу обращайся. Я до сих пор обожаю готовить. Я провожу много часов с детьми и внуками, но у меня остается еще уйма свободного времени. Составишь мне компанию?

– Ловлю тебя на слове, Барбара.

– Тим, я часто думаю о нашем разрыве. Почему это произошло? Я поняла одно: ты боялся замедлить темп, упустить что-то. Сначала просто быть, потом быть со мной, быть собой, наконец! И до сих пор ты опасаешься лишить себя чего-то.

– Если я "замедлюсь", то умру.

– Я не совсем об этом.

– Но ты права.

– Сбавь обороты, и станешь счастливее. Начнешь лучше разбираться в жизни, люди будут больше значить для тебя, а ты – для них. Тебе понравится, Тим, просто не исчезай.

– Таков мой изъян, Барб. Мне трудно измениться.

– Знаешь, что запахи меняют наше отношение ко всему на свете? Аромат роз или кофе... На твоем месте я бы нюхала океан, как пахнет им кожа...

– В последний раз я делал это прошлым летом. Еще до операции...

– Я помню, как ты любил волны. Почти так же, как меня. И я не забыла те времена, когда их ты любил больше.

При всем ее оптимизме и нежелании анализировать негативные стороны вещей Барбара умела очень тонко чувствовать.

– Может, волны помогут тебе успокоиться?

Она шмыгнула носом. В молодости Хесс посмеивался над ее манерой постоянно плакать. Барбара заливалась слезами даже над газетными статьями, а особенно – когда смотрела сериалы. Однажды Тим был до предела раздражен ее слезами. Барбара плакала из-за того, что представлялось пустяками ему, крутому копу с большой пушкой, настоящему герою, королю окрестностей, грозе преступников. Каким же дураком он сейчас казался себе! Столько времени прошло, и кто он теперь? Опустошенный, озлобленный, одинокий старик, которому к тому же пора прощаться с жизнью.

– Я буду рядом, если тебе понадобится моя поддержка, Тим.

У Хесса больно сжалось сердце. Он только поблагодарил ее.

* * *

Тим искренне старался поверить словам бывшей жены. Вечером он вышел на пляж и уставился на огромные волны, которые с грохотом обрушивались на берег. Они напоминали ему разверстую пасть фантастического дракона. В волнах барахтались люди. Хесс отчетливо видел их лица, среди которых преобладали детские. Вода просачивалась сквозь песок и подбиралась к ногам.

Вечерело, и Хесса омывал легкий бриз. На пляже собралось немало желающих полюбоваться на закат. Многие держали в руках камеры. Волны разбивались о берег, и в воздухе блестели капли морской воды. Лодка спасателей находилась за буйками, в довольно опасном месте.

Вода была на удивление теплой. Тим стоял с мокрыми ногами и ждал, когда океан утихомирится. Он видел, как люди смотрели на него, может, из-за его возраста, может – из-за шрама на груди. Хесс оглянулся, затем нырнул и поплыл вперед.

Хесса всегда поражал этот пляж: кажется, ты возле берега, а через минуту тебя уже стремительно несет в противоположном направлении. Десятифутовые волны поднимают тебя на огромную высоту, и из-за большой скорости ты даже не успеваешь как следует испугаться. Затем поток накрывает тебя с головой, и нужно быстро выбраться из-под него, чтобы не захлебнуться. Ты находишься в полной власти волн, стихии, определяющей все твои действия. Одному Богу известно, сколько рук, ног и спин треснуло под калифорнийскими волнами.

В воде рядом с Хессом барахтались пять человек; кое-кто – с досками. Тим ощутил сильный прилив адреналина. Он бил тяжелыми ногами в больших ластах, изо всех сил сопротивляясь океану. Руки отчаянно боролись с мощным потоком.

Накатила волна, и какой-то щуплый мальчик почти захлебнулся захлестнувшей его водой. Хесс нырнул и чуть не потерял ласты.

Коренастый юноша попытался поймать вторую волну, но не успел, и его стремительно снесло, будто взрывом динамита. Хессу удалось проскользнуть. Он знал, как справиться с ситуацией. Надвигалась следующая огромная волна, и он готовился к атаке. Лишь бы позволило одно легкое и оставшаяся часть другого!

Волна поднялась в третий раз. Хесс принял удобное положение. Рядом двое ребят тоже собирались прыгнуть, но разошлись, глядя на Тима с уважением и восхищением. Он позволил соленой глыбе докатиться почти до его лица и запрокинуть ноги с ластами ему за голову. Затем неожиданно резким движением Хесс повернулся лицом к берегу и выпрямил спину, поддаваясь напору. Головокружительный рывок! Предел скорости! Внизу виднелись людишки-муравьишки. На песке – полотенца размером с почтовые марки. Вдали – крыши домов. Хесс отдался водной стихии, способной в любой момент поглотить его. Он опустил левую руку ладонью вниз и продолжал планировать. Хесс видел настоящее волшебство в том, что довольно тяжелый мужчина управлял своим телом при помощи одной руки. Вода сопротивлялась, бежала между пальцами, но держала Хесса на поверхности. Он выгнул правое плечо, и вода плеснула ему в лицо. Хесс взглянул на людей на пляже, на мол, на залив, на небо... Вдруг вместо синевы и облаков перед его глазами оказалась бирюзовая бездна. На две-три секунды Хесс ушел глубоко под воду. Балансируя, он продолжал бороться, пока волна полностью не захватила его и не бросила к песчаному дну.