"Тентерра - Природное Исцеление". Над этой вывеской покачивался тусклый красный фонарь, а опоясанная холодным железом дверь была закрыта на засов - не выраженное словами объявление, означавшее, что хаосу путь к Тентерре заказан. Впрочем, не исключено, что и гармонии тоже.
      "...Приворотные зелья..."
      Слова отдавались у меня в затылке и после того, как я, пройдя мимо еще трех закрытых дверей, добрался до черного козырька. Под ним оказалась дверь из черного дуба, окованная черным же железом. Без каких-либо вывесок и надписей.
      Не уловив ничего, ни хаоса, ни гармонии, я повернул назад, к дальнему концу Ювелирной улицы, туда, где она поворачивала и выводила к Проспекту. Улицы в Фенарде были вовсе не прямыми, и, двинувшись по любой из них в одном направлении, вы запросто могли вскоре обнаружить себя шагающим в обратном.
      Повернул я машинально, но, возможно, мне захотелось пройти мимо дворцовых садов. Солнце прорвалось сквозь туманные утренние облака и теперь припекало так, что даже в одной рубахе я начинал потеть.
      Двое привратников лениво следили за моим приближением. Взглянув направо, я смог бы увидеть зеленые весенние листья на ветвях поднимавшихся над каменной стеной крон кленов и дубов. По другую сторону Проспекта тянулись величественные особняки и казенные здания.
      - Эй, парень. Что ты тут делаешь? - рыкнул один из стражей, с угрозой выставив алебарду.
      - Просто гуляю.
      - Болтаются тут всякие шелапуты... - сердито буркнул он. Подойдя поближе и остановившись, я уловил окружавшее его невероятно плотное облако хаоса. Однако под этим налетом таилось нечто иное, создававшее впечатление, будто на него просто набросили сеть хаоса, а он оказался недостаточно силен чтобы сбросить ее, но и не настолько слаб, чтобы внутренне поддаться порче.
      Не раздумывая, я потянулся к нему и усилил его гармоническое начало, которое тут же оттолкнуло наносной хаос.
      - Ты прав, нечего мне тут делать. Ухожу.
      Мои слова оставили его в полном замешательстве. Малый пытался прийти в себя и разобраться в новых ощущениях.
      Мои каблуки застучали по полированным камням, мостившим Проспект перед казенными строениями. Второй страж шепотом спросил у первого:
      - Кто это был, а?
      Позади зацокали копыта. Оглянувшись, я отступил к стене и, укрывшись в тени, присмотрелся к проезжавшему кавалерийскому отряду.
      Знаменосец, парнишка помоложе меня, гарцевал на гнедом скакуне, с ничего не выражающим лицом. От него исходил отвратительный запах хаоса.
      Копыта прогрохотали мимо.
      Привалившись к стене, я медленно собирал свои почти рассеявшиеся чувства, дивясь такой мощной концентрации энергии хаоса. Антонин и Сефия наверняка, это их рук дело.
      Я понятия не имел, на чем основано это убеждение, однако не сомневался в причастности Антонина, словно он расписался на стенах города.
      Пропустив кавалеристов, я направился назад, в мастерскую Дестрина, размышляя о том, стоило ли мне помогать тому стражу? И мог ли я, в любом случае, поступить иначе?
      Тем временем солнце снова скрылось за облаками, погрузив город в серое марево.
      LI
      Структурные модели... они существовали и ощущались повсюду. Об этом писалось в книге, этому учили наставники. Формируя крохотные, невидимые глазом ледяные кристаллы, Мастера Отшельничьего в конечном счете изменили климат Фритауна до такой степени, что это привело герцогство к полному упадку.
      Люди производят определенные структурные изменения даже непроизвольно. Став подмастерьем Дестрина, я тоже определенным образом повлиял на структуру Фенарда. Добавил гармонии, изменил ход событий... трудно сказать, как именно.
      Собираясь прокатиться на лесопилку, осмотреть имеющийся в наличии черный дуб, предназначавшийся для кресел субпрефекта, я прошел через площадь, задержался прикупить печенья, кивнул немногим знакомым и все это время прислушивался, прислушивался и прислушивался.
      Небо затягивали высокие серые облака, но день стоял теплый и парило так, что лоб у меня покрылся потом. Поздняя весна все-таки уступала место лету.
      Рынок выглядел как всегда - беспорядочно расставленные лотки и тележки с товарами усеивали серую гранитную мостовую. Так будет до вечера, когда люди уйдут, переносные прилавки сложат, площадь выметут, а мусор вывезут прочь.
      Префект был умен - или имел умных советников. Полсеребреника в день брали за торговлю с лотка, а принесший товары на спине платил всего лишь медяк. Все входы на площадь охранялись стражами, да и между прилавками постоянно расхаживали вооруженные дубинками блюстители порядка. Владельцы крупных, не умещавшихся на одном лотке партий товара должны были или продавать его хозяевам лавок, или арендовать лавки сами.
      В целом торговля велась честно. Мелкие ремесленники получали возможность продавать свои изделия, не давая взяток и не опасаясь грабежа, а префект получал доход. И собирал сведения, поскольку в Фенарде находился один из немногих открытых рынков восточного Кандара, избавленных от наглых и безмерных поборов, так что купцы съезжались туда отовсюду. Правда, поговаривали, будто рынки самодержца еще лучше, но связей с ними у Галлоса почти не было, ибо пограничные посты (так, во всяком случае, считалось) конфисковывали все, что пытались ввезти с юга без дозволения префекта.
      Возле фонтана меня окликнула толстуха Матильда, чья туника и выцветшие пурпурные штаны не вмещали выпиравших телес, а узловатые пальцы ног торчали из драных сандалий. Она торговала цветами, которые увядали рядом с ней, не выдерживая ауры хаоса. Людям, тронутым хаосом, лучше не иметь дела с животными и растениями, но Матильда, похоже, и цветы, и домашних зверушек. А больше всего - сплетни.
      - Видел ту золоченую карету? Она проехала западными воротами, будто прикатила откуда-то из-за Закатных Отрогов!
      - Наверное, какой-то вассал префекта, - предположил я.
      - Это навряд ли. Карета ехала под кроваво-красным знаменем, и ее сопровождали два вооруженных стража. Префект не разрешает въезжать в ворота ничьим вооруженным стражам, кроме своих собственных.
      - Может, они забыли...
      - Решил подшутить над старой Матильдой, да, парнишка?
      Я ухмыльнулся:
      - Просто сочувствую бедным стражам, которым приходится таскаться повсюду за своим господином. Тут о чем угодно забудешь.
      - "Бедные стражи..." Лопни мои штаны! Одна эта карета стоит целого состояния, не говоря уж о впряженных в нее меринах! Великолепная пара! А внутри - я приметила в окошко - сидела женщина под вуалью. Такие вуали делают в Хаморе, и они по карману только дамам из знати. Ну ладно - вуаль, главное другое. Карета-то, примечай, вся из дерева и кожи. Без единого железного гвоздика!
      - Ну, - я пожал плечами, - надо думать, какой-то Мастер хаоса решил отдать префекту дань уважения по пути во Фритаун. Туда нынче стекаются все, кому охота основательно подзаработать.
      - И опять ты дал маху, - хохотнула Матильда. - Кони-то поставлены в дворцовую конюшню, а карета - на дворцовый каретный двор.
      - Но на кой ляд мог потребоваться префекту Белый чародей? - вступила в разговор горшечница, расставлявшая свои кособокие крынки на уступе у фонтана, переставшего работать задолго до моего появления в Фенарде.
      - По слухам, все дело в Кифриене... - Матильда перешла на шепот.
      Я остановился и, рассматривая самый кривой горшок, купить который мне не пришло бы в голову и в кошмарном сне, переспросил:
      - Кифриен? Это где самодержец?
      - Вот-вот, - закивала Матильда. - Префект с самодержцем дружбы не водят.
      Я кивнул и поставил горшок на место, сообразив, что подбирающийся бочком к фонтану оборванец, тронутый хаосом, скорее всего, - осведомитель префекта.
      - Думаешь, самодержец что-то замышляет?
      Матильда, тоже заметившая малого в драной одежонке и смекнувшая, что для нищего он подозрительно чист, пожала плечами:
      - Кто их поймет, самодержцев да правителей. Не моего ума это дело. Я просто торгую цветами.
      - Купил бы у тебя цветочков, да надобно заехать на лесопилку, промолвил я с деланным сожалением.
      - А ты все еще тянешь лямку на того полудохлого столяра? Мог бы уже открыть собственную мастерскую.
      - Ну, без него мне бы ничего не добиться. Конечно, когда-нибудь...
      - Э, да небось все дело в его золотоволосой дочке. Ах ты шельмец!
      Матильда одарила меня лукавым взглядом, горшечница посмотрела на нас так, будто мы спятили, а префектов соглядатай и вовсе пялился в сторону.
      Попрощавшись, я двинулся дальше, по направлению к Ярмарочной дороге.
      "...лучшая выделанная кожа к западу от Отшельничьего!"
      "...всего за полсеребреника... отдам вместе с ножнами..."
      "...свежие бататы! Свежие бататы!"
      Вытирая лоб коротким рукавом моей рабочей туники, я приметил еще одного оборванного малого. Правда, этот следил не за мной, а за оружейником, и примечал клинки.
      "...Тончайшая сталь... гнется и не ломается... перерубит хоть паутину..."
      "...Нежнейший хаморианский хлопок... прекрасен в носке... лучшее полотно..."
      "...Яблоки, заговоренные яблоки... чары гармонии продержат их свежими всю зиму..."
      Торговец фруктами молол, конечно, полную чушь. Возможно, яблоки у него и хорошие, но наложение чар гармонии требует столь основательных усилий, каких ни один Мастер в здравом уме не стал бы прилагать из-за такой ерунды. Чтобы фрукты зимой не портились, достаточно держать их в холодном погребе да время от времени перебирать.
      "...Полмедяка за историю, полную удивительных приключений. Песня радости..."
      Из-за угла на менестреля поглядывала худощавая женщина. Одета она была в лохмотья, но крепкие мускулы и гладкая кожа не позволяли принять ее за нищенку.
      В чем же суть трений с Кифриеном и чего добивается самодержец? Этот вопрос очень меня занимал, но ответа я пока не находил.
      У открытых рыночных ворот отирались трое вооруженных стражников. Двое присматривали за толпой, а один, видать от скуки, взялся помогать каменщику, чинившему каменную арку, что вела в кожевенный ряд.
      Лавки в этом ряду я посещал нечасто - ограниченные средства не способствовали пробуждению интереса к предметам роскоши
      Ноги сами собой понесли меня обратно к проулку, выходившему к конюшне. Гэрлоку требовалось размяться, а лесопилка Бреттеля находилась достаточно далеко. Стоит заметить, что одной из причин сложного положения Дестрина являлось то, что мастерская его отца обслуживала богатых заказчиков. Мастерство сына никак не соответствовало этому уровню; его скамьи и столы предназначались главным образом для дешевых лабазов и питейных заведений. Однако он ни в какую не хотел продавать прославленную родителем мастерскую и переезжать из богатого квартала.
      Моя обеспокоенность передалась Гэрлоку. Когда я седлал его, мой пони нервно приплясывал.
      Я все еще думал о заказе на стулья для субпрефекта. Получить сам заказ оказалось не так уж трудно. Дестрин подписал бумагу, я положил ее в конверт и отнес в контору. А на следующий день все претенденты на заказ собрались на ступеньках особняка субпрефекта.
      - Рассмотрев заявки и удовлетворившись объявленной ценой в десять золотых, мы отдаем заказ на комплект из пяти стульев столяру Дестрину.
      - Что? - Джирл вскочил на ноги. Лицо его побагровело. Правда, молодой человек со схожими чертами тут же потянул его назад и заставил сесть.
      - Кроме Дестрина, заявки подавали краснодеревщики Джирл и Растен. Если работа окажется неудовлетворительной и не будет принята заказчиком, Дестрин уплатит штраф в один золотой, а заказ передадут другому заявителю.
      Я покачал головой, опасаясь, не является ли этот пункт уловкой, позволяющей заказчику отказаться от заказа под любым надуманным предлогом. Для нас это было бы катастрофой: я просто не представлял, как мы выкрутимся, случись нечто подобное.
      Лесопилка Бреттеля находилась на добрый кай дальше всех прочих, но зато он продавал материал по более приемлемым ценам. Во всяком случае, для меня. А кроме того, он был в курсе всего происходящего в городе и мог поделиться сведениями со мной. Другие мастера попросту не снисходили до доверительных разговоров с наемным работником не самого чтимого ремесленника.
      - Зачем пожаловал на сей раз? Есть комель зеленого дуба и обрезки сучьев красного.
      - Вообще, я подыскивал зеленых прутьев для корзин.
      - Что, дела совсем плохи? - усмехнулся Бреттель.
      - Кроме того, я бы не прочь взглянуть и на черный дуб.
      - А, значит ты и вправду перебил заказ у Джирла да Растена! Джирл так тот просто рвал и метал. Заявил, что Дестрину не только стула толкового не сработать, но и спицы для спинки по гроб жизни не выточить. Тут я с ним согласился, но, - лесопильщик ухмыльнулся, - не стал растолковывать, что всю работу, пожалуй, возьмет на себя Дестринов подмастерье.
      - Я? Убогий недоучка?
      - Это он тебя эдак ославил?
      - Ну, не в лицо, конечно...
      - Черный дуб очень дорог, Леррис, - промолвил Бреттель, согнав с физиономии ухмылку.
      - Знаю. Но мы надеемся покрыть расходы, да и выбора у нас особого нет.
      - А разве лавки для таверны вас не выручают. Вы стали мастерить их лучше, чем когда-либо делал Хефтон.
      - Выручают, но близится срок ежеквартального сбора.
      - Дейрдре?
      - Если мы не сможем выполнить свои обязательства...
      Бреттель покачал головой:
      - Старый Дорман всегда боялся чего-то подобного, но что он мог поделать?
      - Я обязан что-то сделать.
      - А что если префект прознает, что ты настоящий мастер?
      - Бреттель, ну какой из меня мастер? С точки зрения закона я ведь даже не завершил обучение...
      Бреттель поднял брови:
      - Закон закону рознь, паренек. У нас в Фенарде ты не нуждаешься в удостоверении от гильдии. Но я, кажется, смекаю, отчего ты прибился к Дестрину.
      - Да, были у меня кое-какие нелады с наставником...
      Бреттель кивнул, словно решил для себя относящуюся ко мне маленькую загадку.
      - Ладно, что тебе требуется сейчас?
      - Хотелось бы взглянуть на черный дуб.
      Бреттель снова нахмурился, но тут уж я ничего не мог поделать. Мы не имели возможности тратить деньги впустую, а стало быть, мне следовало увидеть дерево до того, как я начну придавать ему форму.
      Лесопильщик повернулся и направился в глубь склада. Я последовал за ним, вновь отмечая, как аккуратно разложены у него бревна и доски.
      - Пожалуйста. Все распределено по размерам: чем ниже, тем крупнее. Помеченные двумя красными надрезами, идут по золотому за штуку, с одним надрезом - по пять серебреников, с синей меткой - по два, с желтой - по одному.
      К тому времени я уже сообразил, что сердцевина пойдет на спицы и скрепы, а наружный слой - на обводы спинок и сиденья. Оставалось найти четыре бревна, которые удовлетворяли бы моим требованиям.
      - Сколько возьмешь за распил?
      - Ежели простой, а не какой-нибудь заковыристый, то распилю даром.
      Я начал с бревен с синими метками, но, вчувствовавшись в них, нашел подходящими лишь два. Стало быть, еще два приходилось искать среди красных.
      - Эти два и вот это, - сказал я через некоторое время.
      - Бери то, большое. Отдам, за пять серебреников.
      Я потянулся чувствами к указанному Бреттелем бревну. Снаружи оно выглядело великолепно, однако сердцевину имело мягкую и пористую. Между тем высокая цена черного дуба во многом определяется его необыкновенно прочной сердцевиной, с трудом поддающейся обработке.
      - Оно не подходит.
      - Чем? Прекрасное дерево.
      - Но нам оно не годится. Я возьму либо то, - мой палец указал на меньшее бревно, - либо вон это.
      Бреттель пожал плечами, решив, что я, по всей вероятности, спятил. Какой, спрашивается, дурак откажется от превосходного большого бревна ради маленького?
      - Дело твое, но любое из них будет стоить те же пять серебреников.
      - Годится.
      Покачивая головой, Бреттель пометил срезы четырех бревен меткой Дестрина - буквой "Д" с полукругом сверху.
      - Кто будет платить?
      - Я.
      Монеты были спрятаны в моем поясе. Бреттель, конечно, неплохо относился и к Дестрину, и ко мне, однако не собирался пилить черный дуб, полагаясь лишь на слово подмастерья.
      Отвернувшись, я достал деньги и вручил лесопильщику, по привычке проверившему их холодным железом.
      - Пилить сейчас?
      - Если можно.
      - Почему нет? Работы сейчас мало. Потому что во дворце угнездился чародей, люди опасаются заниматься делами...
      Он подкатил к штабелю тележку.
      - На рынке толковали о какой-то карете...
      - Ручаюсь, о карете Антонина. Он частенько заезжает в Фенард, чтобы встретиться с Голлардом.
      - Голлардом?
      - Префектом.
      - Это как-то связано с Кифриеном? - спросил я.
      - Голлард не прочь вернуть места добычи серы в Рассветных Отрогах.
      Не переставая говорить, Бреттель с помощью лома и крюка ловко погрузил первое бревно на тележку.
      - Может, тебе помочь?
      - Лучше просто не лезь под руку.
      - А на кой ему сера? Неужто собрался делать порох?
      - Да кто их поймет, - отозвался Бреттель, возившийся уже с третьим бревном. - Кавалерия самодержца изрубила отборный Голлардов отряд вместе с новобранцами. Какая-то шлюха прикончила его зятя, - лесопильщик ухмыльнулся. - Некоторые отнеслись к этому с одобрением.
      Я покачал головой. За все время, прожитое мною в Фенарде, мне так и не удалось уразуметь, что же не поделили префект с самодержцем.
      - Почему?
      - Что "почему"? - последнее, самое маленькое бревно Бреттель перекинул на тележку с такой легкостью, словно это была зубочистка.
      - Почему они враждуют? Я про самодержца с префектом.
      Бреттель связал бревна и только после того ответил:
      - Говорят, ее мать была дочерью чародея.
      У меня аж челюсть отвисла. До сих пор мне и в голову не приходило, что самодержец - женщина.
      - И эта самая мамаша с помощью чародейских хитростей отколола от Галлоса земли у Малых Рассветных Отрогов, а потом, после смерти тамошнего князя, присоединила еще и старую Аналерию. Дочка, унаследовавшая престол несколько лет назад, объявила о присоединении земель еще и у Закатных Отрогов. На них претендовали и герцоги Хидлена, хотя на деле они никогда там не правили. Думаю, наш Голлард решил, что по чародейской части дочка матери не чета, вот и попытался вернуть утраченное. И ведь сначала все шло как по маслу. Он расколошматил ее армию, но кифриенские крестьяне поднялись против него, подожгли посевы и открыли шлюзы. В грязи, на затопленных полях, с конницей не развернешься. Никто не понял, как это вышло, но вместо победы Голлард потерял половину своего войска и большую часть офицеров. Между тем самодержец стала набирать в свою стражу лучших бойцов, каких могла найти, включая и женщин. Теперь в большинстве стычек конница префекта терпит поражения. Но к нам отряды самодержца никогда не вторгаются.
      За разговором он подвез тележку к пиле, водяное колесо которой сейчас не вращалось.
      - Как резать?
      Взяв мел, я разметил каждое бревно нужным мне образом.
      - Сегодня к вечеру я могу отправить доски к вам в мастерскую, промолвил Бреттель.
      - Было бы здорово.
      Бреттель принялся налаживать пилу, а я направился к тому месту, где привязал пони.
      Кифриен против Галлоса - гармония против хаоса? Неужто все дело в этом? Или в том, что женщина выступает против мужчины? Чем больше я узнавал фактов, тем больше возникало новых вопросов.
      - Поехали, - сказал я, забравшись на своего косматого приятеля и тронув поводья.
      LII
      После того, как мы получили заказ субпрефекта и разжились нужным нам материалом, дело осталось только за тем, чтобы этот заказ выполнить. И выполнить как следует. А мне, помимо беспокойства о своей собственной работе, приходилось тревожиться еще и за Бострика. Волновала меня и возможность козней со стороны обозленного Джирла. Даже за едой мне не удавалось отделаться от назойливых мыслей.
      - У тебя усталый вид, - заметила Дейрдре. Меня это замечание не удивило.
      Каждую ночь я окружал лавку охранными чарами, но, не будучи уверен, что от них будет толк, держал посох рядом с топчаном.
      В процессе работы я беспрерывно прощупывал дерево чувствами, стараясь не проглядеть ни одной трещинки, сучка или внутренней полости, которые, проявившись в уже готовом изделии, могли бы загубить всю работу. Когда мне удалось отыскать пару таких скрытых дефектов, Бострик и Дестрин решили, что я рехнулся - ведь только безумец может пренебречь несколькими кусками превосходного с виду черного дуба.
      - Это хорошее дерево, Леррис.
      - Недостаточно хорошее. В нем есть изъяны.
      - Какие? Где?
      Ответить было нечего, ведь объяснить, в чем дело, - означало раскрыть себя как начинающего Мастера гармонии.
      - Если почтенный мастер, с превеликой скромностью именующий себя подмастерьем, говорит, что изъяны есть, стало быть, изъяны есть, - это ироническое, сделанное мимоходом замечание Бострика обеспокоило меня потому, что он переглянулся с Дестрином, и оба они, кивнув друг другу, не вымолвили больше ни слова.
      Я ворчал, бурчал и фыркал даже за ужином. Уж на что терпелива была Дейрдре, но и та стала остерегаться обращаться ко мне с лишним словом.
      И отделку поверхности, и полировку лаком я выполнял самостоятельно и работал до тех пор, пока вещи не стали восприниматься как безупречные. А после этого я еще и неоднократно усиливал их внутреннюю гармоническую структуру, доводя ее до способности к отторжению хаоса.
      Мы сделали все пять стульев. И сделали на славу.
      Бреттель одолжил нам свою тележку, и Гэрлок отвез ее все к тому же переднему крыльцу особняка субпрефекта.
      Признаться, я рассчитывал иметь дело только с домоправителем заказчика, но не тут-то было. На ступенях нас встретили угрюмый Джирл, Пэрлот и несколько других, незнакомых мне мастеров.
      Сам субпрефект отсутствовал, от его имени заказ принимал какой-то тощий, обряженный в мундир чиновник.
      Перво-наперво нам велели выставить стулья в ряд на гранитных плитах, после чего чиновник принялся осматривать их с величайшей дотошностью, сравнивая между собой и выискивая малейшие погрешности в соединениях и отделке. Он прощупывал пальцами каждый стык.
      Лоб Бострика, несмотря на облачность и прохладу, покрылся потом, да и я поджал губы. Такой осмотр не был обычным делом.
      Утешало только присутствие Пэрлота. Чем больше усердствовал чиновник и чем больше хмурился Джирл, тем явственнее становилась улыбка Пэрлота.
      Наконец чиновник повернулся ко мне.
      - Изделия кажутся приемлемыми, - буркнул он, доставая свиток. Тут же подскочил слуга с пером. - Поставь метку вот здесь.
      В бумаге говорилось, что субпрефект принял пять стульев, общей стоимостью в десять золотых, изготовленных в мастерской Дестрина. Исходя из этого, я подписал бумагу, аккуратно скопировав личную метку хозяина мастерской.
      Чиновник поднял брови, но промолчал.
      Джирл подошел к стульям, в свою очередь внимательно осмотрел их, а потом окинул меня долгим, испытующим взглядом. Я стоял неподвижно, дожидаясь денег, которые вскоре и были принесены в кожаном кошеле.
      Разумеется, определить, что золото не порченое, я мог и просто так, однако не преминул достать нож и проверить монеты сталью. Ни один здешний торговец не поступил бы иначе.
      Чиновник, словно в подтверждение своих мыслей, кивнул. И, по-видимому, успокоился.
      Джирл еще раз окинул взглядом стулья, покосился на меня и зашагал в сторону Проспекта.
      Другой, незнакомый мне мастер тоже осмотрел стулья, но в отличие от Джирла потом подошел ко мне.
      - Славная работа, - промолвил он с одобрительным кивком. Чувствовалось, что человек он честный и добрый, с затаенной внутри печалью.
      Слуги начали заносить стулья в здание. Чиновник повернулся к собравшимся и с высокомерной миной бросил:
      - С вами все, ремесленный люд.
      - Спасибо, - я поклонился.
      Он отвернулся, предпочитая не замечать моего поклона.
      - Превосходная работа, провались я на этом месте! - послышался хриплый голос. Возле тележки стоял Пэрлот.
      - Спасибо на добром слове.
      - Не за что. Сиддениал из кожи вон лез, чтобы найти повод для придирки, но ничего у него не вышло.
      Мне тоже показалось, что чиновник действует предвзято.
      Но правда и то, что изделия были по-настоящему хороши.
      - Ты сбил цену, и сильно сбил, учитывая качество работы, - заметил мастер несколько суше.
      - Мастер Джирл, кажется, огорчился.
      Я ушел от прямого ответа и сделал вид, будто внимательно проверяю упряжь.
      - Ничего, отойдет. Ну ладно, Леррис, всего доброго.
      Пэрлот улыбнулся и быстрыми шагами удалился в переулок, оставив меня с Бостриком, пони, пустой тележкой и десятью золотыми в кармане. Пять из которых предстояло уплатить в казну префекта.
      - Что теперь? - спросил Бострик, вытирая лоб.
      - Уберемся отсюда, пока они не передумали, а потом поищем себе новую работенку. Желательно такую, чтобы и ты не остался в стороне.
      - Мне таких вещей нипочем не смастерить, - понурился Бострик.
      - Пока. Но это не значит, что ты не можешь научиться, - промолвил я, развернул впряженного в тележку Гэрлока и взобрался на жесткие козлы.
      - Поехали.
      Бострик уселся рядом со мной. Мне предстояло отвезти его в мастерскую, а тележку вернуть Бреттелю.
      LIII
      Увидев в окне знакомое лицо, я удивился - что могло привести Пэрлота к нам в мастерскую? Дестрин отдыхал наверху, а мне, подмастерью, встречать полноправного мастера было не по чину.
      Отложив рубанок, я пересек комнату, улавливая идущий сверху запах ячменного супа. Мы поели раньше, но Дестрин с нами не ел, и, видимо, Дейрдре кормила отца сейчас.
      Бострик поднял голову.
      - Не отвлекайся, - велел я ему. - Следи за тем, чтобы волокна сошлись ровно.
      - Это всего-навсего скамья для таверны. Но я внимаю мудрым речам...
      Я взглянул на него, и он принялся сосредоточенно проверять, ровно ли сходятся волокна.
      Пэрлот вошел в мастерскую и остановился у порога. Он был в обычном рабочем платье, но сверху накинул толстую куртку.
      - Прошу прощения, мастер. Дестрин сейчас спуститься не может.
      - Не стоит извиняться, Леррис, я не к нему, а к тебе. Сегодня вечером во "Втулке" собирается компания, и я хотел пригласить тебя. Пусть приходит и твой ученик, ему не повредит познакомиться с Гриззардом и другими подмастерьями.
      Я даже рот разинул. По существу это приглашение означало, что мастера признают меня равным. Бреттель, что ли, расстарался?
      - Благодарю тебя. Для меня это большая честь.
      - Думаю, это большая честь для нас, - откликнулся Пэрлот с легкой улыбкой. - Дестрину несказанно повезло с подмастерьем. До вечера.
      Он кивнул и ушел.
      Лишь после его ухода я позволил себе слегка перевести дух. Сам мастер Пэрлот не счел за труд лично явиться в мастерскую, чтобы пригласить на попойку мальчишку-подмастерье! Это сулило надежду на осуществление моих замыслов.
      Оторвавшись от верстака, Бострик поднял кустистые брови.
      - Нас пригласили в таверну выпить вечером с другими мастерами.
      Бострик лишь кивнул, словно это было самое обычное дело. Впрочем, пожалуй, он так и воспринимал все случившееся. В отличие от меня, Бострик проводил немало времени в обществе других подмастерьев, и я поощрял это, полагая, что ему не помешает обзавестись на будущее друзьями и знакомыми.
      Взявшись за рубанок, я вчувствовался во внутреннюю структуру комода. Мне казалось, что там не все в порядке. Трудно сказать, сколько на это ушло времени, но в конце концов мне пришлось переналадить одну из направляющих опор выдвижного ящика, и дело пошло на лад. Изделие стало приобретать форму, близкую к желаемой, к одному из старых рисунков Дормана.
      - Леррис!
      Я покачал головой, сообразив, что провозился с комодом дольше, чем думал.
      - Да?
      - Лавка Хадмита закрылась, - тактично заметил Бострик.
      Ювелир обычно работал дольше, чем кто-либо другой. Кивнув, я начал собирать инструменты. Бострик заодно разложил по местам и инструменты Дестрина.
      Мы умылись и, поставив в известность Дейрдре, отправились через площадь к таверне. Меня беспокоило лишь то, что по возвращении мне придется чистить Гэрлоково стойло. А утром рано вставать.
      На Лесопильной улице нам пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить возвращавшийся в казармы кавалерийский отряд. Три коня шли с пустыми седлами, на одном из которых расплылось темное пятно. Мечи всадников испускали тусклое красное свечение хаоса. Пленных за отрядом не вели.
      Пропустив всадников, я посмотрел на Бострика и покачал головой.
      - Видать, плохи у них дела.
      Он кивнул, и мы продолжили путь.
      В таверне "Втулка" все оставалось по-прежнему. Хотя камин, по летнему времени, не горел, мне вполне хватало и едкого кухонного чада.
      Из-за стола меня окликнул Пэрлот, и я поспешил к нему, предоставив Бострика самому себе.
      - Прости, мы чуток припозднились. Сперва заработались, а когда пошли, пришлось пропустить конников префекта.
      - Знакомься, - Пэрлот обвел рукой стол. - Джирл, его сын Дерил, Растен и Ферральт. Обычно с нами выпивает еще и Хертол. А это, - он положил руку мне на плечо, - Леррис, прыткий малый, решивший занять место старого Дормана и заставить меня побегать за моими денежками.
      Все расхохотались, а Пэрлот выдвинул стул и спросил:
      - Что будешь пить, Леррис?
      Мне оставалось лишь смущенно улыбнуться.
      - Сок, мас...
      - Никаких "мастеров". Просто Пэрлот.
      - А что ты там говорил насчет конницы? - полюбопытствовал Дерил.
      - Не скажу точно, - ответил я, пожимая плечами, - но, два десятка кавалеристов возвращались после стычки, потерпев поражение. Кони с пустыми седлами, пленников нет...
      - Проклятье! - пробормотал мужчина, сидевший напротив. - Охота же ему опять задираться с самодержцем.