Во вторник, 5 ноября, Дартингтон был весьма встревожен. Его глубоко потрясло основное событие, о котором сообщали утренние новости. Позвонив к себе в офис, он сказался нездоровым, после чего целый день не находил себе места, гадая, что же делать. Позвонить Хауарду? Нет. Это было бы слишком явно. После долгих размышлений он решил пока ничего не предпринимать.
      Вечером, незадолго до семи, по дороге к дому проревел мотоцикл. Жена Дартингтона открыла дверь на звонок; одетый в шлем мотоциклист передал ей конверт и с грохотом отбыл.
      Леди Дартингтон прошла в кабинет мужа.
      – Дорогой, только что тебе доставили вот это.
      – А? От кого же? – Сэр Питер разглядывал гладкий белый конверт, на котором были напечатаны лишь его имя и адрес.
      – Он не сказал. Самый обычный курьер, из этих, на мотоцикле, ну ты понимаешь.
      – Спасибо, дорогая.
      Жена Дартингтона вышла из комнаты, и тот вскрыл конверт. В письме, находившемся внутри, не было ни обратного адреса, ни даты, ни подписи – лишь шесть ровных строчек анонимной машинописи:

      Сэр Питер!
      Вполне понятно, что вы будете обеспокоены событиями, происшедшими за последние двадцать четыре часа. Настоящим подтверждается, что достигнутое с вами соглашение остается в силе и вам не о чем волноваться. Проект будет осуществляться согласно договоренности.

      Утро понедельника 4 ноября Хауард провел в «саабе» на шоссе M25 в ожидании телефонного звонка, но никто так и не позвонил. В следующий понедельник, 11-го, аппарат ожил в 8.32.
      – Мистер Хатчер слушает, – ответил он, как и раньше. – Простите, с кем я говорю?
      – Мистер Хатчер, я от мистера Джетро, я его помощник.
      Хауард был удивлен, услышав новый голос. На этот раз не было никаких электронных искажений. У говорившего был акцент английского школьника, речь его звучала холодно и самоуверенно.
      – Надеюсь, вы не будете возражать, что вместо мистера Джетро с вами связался я? – продолжил голос незнакомца.
      – Нет, все в порядке, – ответил Хауард. – Полагаю, мистер Джетро сообщил вам, что мне необходима кое-какая информация о зарубежном контракте, который я надеюсь заключить от его имени?
      – Сообщил. Запрос об информации вполне оправдан – связаться с данным клиентом не так-то просто. Однако он будет присутствовать на митинге в своем родном городе 28 апреля будущего года. Митинг будет многолюдным, но, я надеюсь, вы сможете туда попасть, чтобы переговорить с ним.
      Хауард торопливо соображал. Ему назвали место и дату – в точности то, что нужно, и это должна быть публичная встреча. Надо будет тщательно изучить карту Ирака, и, насколько он помнил, добраться до этого места будет не так уж и сложно. И тут его озарило: на одной из карт, которые он раздобыл у Дерека, был подробный план самого города. Точно!
      – Его родной город, 28 апреля. Спасибо. Есть что-нибудь еще, что, по вашему мнению, мне необходимо знать?
      – Возможно, на митинге будут присутствовать представители других фирм. Они будут там в качестве наблюдателей, никакого активного вмешательства. Пусть их присутствие вас не смущает. Это все, что я могу вам сказать.
      – Спасибо, полагаю, этого достаточно, чтобы двигаться вперед. Я, конечно, еще посмотрю, но думаю, что смогу присутствовать на митинге. Могу я предложить, чтобы либо вы, либо мистер Джетро продолжали мне по-прежнему звонить на случай, если возникнут еще какие-то неясности? Если ответа не будет, вы можете считать, что все идет по плану. Ну, а пока я буду очень признателен, если ни вы, ни мистер Джетро не будете упоминать о митинге при ком-то еще.
      – На этот счет нет нужды беспокоиться, мистер Хатчер. Один из нас позвонит вам через две недели, ну и далее с той же периодичностью. Спасибо за вашу помощь.
      Линия отключилась. Хауард кинул радиотелефон на соседнее сиденье и обратился мыслями к «помощнику» Джетро. Хауард считал, что парень был не просто ассистентом; это было правительство – почти вне всяких сомнений. Он подумывал, не спросить ли, почему правительство, обладая подобной информацией, не может сделать все самостоятельно? Как ни крути, разведданные с пылу, с жару. Наверняка было бы несложно ввести координаты в крылатую ракету и ударить ею по макушке Саддама, но это, конечно же, указало бы на прямое вмешательство правительства. Вот почему, вне всякого сомнения, вместо этого они наняли его.
      «Помощник» намекнул, что на «встрече» возможно дипломатическое присутствие, а сказав, чтобы Хауард не придавал этому значения, он вполне конкретно дал понять, что ему безразлично – будут ли они арестованы по ходу дела или даже убиты. «Фью, – присвистнул про себя Хауард, – серьезные ставки!»
      Лишь одно его слегка озадачило – дата. Надо будет посмотреть, что она означает. День армии? Нет, это будет 6 января. Годовщина революции? Нет, это 8 февраля. День партии Баас? Тоже нет – он будет аж 17 июля. Что-то связанное с Рамаданом? Нужно посмотреть, на какие числа приходится Рамадан в 1992 году. Он надеялся, что это не так: во время Рамадана всякая жизнь на земле замирает, а это усложнило бы дело.
      Хауард все еще слегка недоумевал по поводу даты, когда машина достигла объездного шоссе М40. На какое-то время он отбросил пустые гадания и, направившись в Лондон по Уэстерн-авеню, стал с грустью размышлять о закулисной интриге, затеянной правительством: не что иное, как упражнение по стряхиванию пушка с рыльца, чтобы никто не схватил за руку. «Непричастность» было бы слишком мягко сказано. Хауард называл это прятками под полами чьего-то плаща. Ну да ладно, у него было сильнейшее предчувствие, что теперь он обладает всей необходимой информацией. Операция началась. Перед ним зеленый свет – можно ехать. Говорите правительство? Придется, конечно же, очень внимательно присматривать за своими телами.

      В среду вечером Хауард нанес короткий визит Дартингтону в его доме в Кенте. Мужчины вышли прогуляться по саду.
      Очутившись вне дома, Хауард сообщил Дартингтону, что хочет договориться с ним о датах. Первая была назначена на следующий вторник, 19 ноября: Дартингтон согласился уехать на ночь в город и пообещал проследить, чтобы необходимые Хауарду документы остались лежать в столе в кабинете. Затем Хауард спросил, есть ли у него планы на отпуск в новом году.
      – Да, действительно есть. В марте мы на три недели уезжаем на Багамы. А что?
      – Я хотел бы, чтобы вы изменили сроки, Питер. Не могли бы вы переиграть все на последние три недели апреля? С девятого по тридцатое число? Это важно.
      – Черт побери, Эд, мы едем с кое-какими друзьями. Я не хочу их подвести. Насколько это важно на этот раз?
      – Очень. В это время, возможно, будет идти кое-какая проверка и возникнут некоторые вопросы по поводу одной из ваших зарубежных операций. Было бы лучше всего, если бы вас не оказалось на месте, чтобы на них не отвечать. Когда будете уезжать, скажите своим служащим, что хотите отдохнуть и не желаете, чтобы вас беспокоили, разве что в экстремальных случаях. Таким образом, они сочтут, что вы дали какие-то новые распоряжения, и не станут ни до чего допытываться. Когда же вы вернетесь, то сможете отрицать, что когда-либо вообще отдавали подобные распоряжения. Вы останетесь ни при чем, а мне это даст чуть больше времени. Можете это сделать?
      – Ох, ладно, посмотрим, что тут можно придумать.
      После того как Хауард уехал, Дартингтон какое-то время размышлял об услышанном. Он был отнюдь не дурак и тут же сообразил, что Хауард, должно быть, получил необходимую информацию и что согласно плану убийство должно совершиться где-то между этими числами. Да, решил он, это хорошая мысль – уйти на время событий в сторонку. Если задуматься – он даже вздрогнул, – то с некоторых пор идея провести две недели на яхте в Карибском море его не особо прельщала. Он отменит этот чертов рейс, даже если это обойдется в банковский депозит, и закажет себе отель. У него было абсолютно резонное оправдание перед женой и друзьями, и он сомневался, что те поднимут слишком большой шум. Только не после того, что случилось с Эшером.

      В четверг, 14 ноября, Хауард ожидал прибытия рейса 282 компании «Бритиш-Эйруэйз» из Лос-Анджелеса у четвертого терминала в аэропорту Хитроу. Справочная объявила по радио о пунктуальном приземлении самолета в 12.25, а через сорок минут в проходе появилась высокая поджарая фигура с огромным рюкзаком и портфелем.
      – Зигги! Рад тебя видеть!
      – Ка-ак дела-а, Эд? – Майк Зиглер горячо пожал руку Хауарда, и двое мужчин стали пробираться к выходу.
      Они забрали с автостоянки «сааб» и направились в сторону центрального Лондона. Зиглер, расположившийся на сиденье рядом с водителем, потянулся и зевнул. Хотя в Англии было уже за полдень, биологические часы американца пытались его убедить, что рассвет еще не наступал.
      – Эд, ты заставил меня просто сгорать от любопытства. – Ленивый тягучий голос Зиглера звучал совсем равнодушно, но Хауард, который знал его достаточно хорошо, понимал, что эта небрежная манера – напускная. Он мало что сообщил ему по телефону, просто сказав, что есть «новый интересный проект», из которого что-то может получиться. Когда Зиглер спросил его, насколькоинтересный, Хауард просто промолчал. Он знал, что американец не сможет устоять перед чем-то такиминтересным.
      Хауард мысленно вернулся к их первой с Зиглером встрече более двадцати лет назад. Его тогда послали в командировку по обмену опытом в Наземно-воздушно-морские десантные войска ВМС США, чтобы изучить подготовку в американских войсках специального назначения. Майк был молодым офицером спецназа, которому поручили встретить Хауарда в аэропорту Сан-Диего и отвезти его на базу в Коронадо.
      Хауард не ожидал, что его американские хозяева окажутся столь профессиональны в военной области. Спецназовцы тоже считали, что Британская диверсионная корабельная служба, БДКС, мало чем сможет им помочь в плане советов или опыта. И Хауарда и его хозяев впечатлил и приятно удивил тот факт, что они на поверку недооценили друг друга. Майк Зиглер – как позднее и его отец – стал верным другом Хауарда, а через несколько месяцев после этого сам приехал по обмену в Англию на базу БДКС в Пуле, Дорсет. С тех пор оба поддерживали регулярные контакты и часто навещали друг друга. Да, подумал Хауард, их дружба прошла долгий путь…
      – Слушай, Эд, – прервал Зиглер его воспоминания, – ты собираешься рассказать, на кой черт я тащился в эдакую даль?
      – Большое дело, Майк. – Хауард решил еще немного потянуть резину. Застоявшийся адреналин снова начинал поступать в кровь – все возвращалось на круги своя. – Я даю тебе возможность угадать.
      – Ладно, нас наняла королева, чтобы натаскать ее доберманов.
      – Даже близко не то. К тому же, она держит собак из породы корги.
      – Поговори со здешним послом США, он тебе расскажет о помеси добермана с аллигатором. Госдепартаменту пришлось покупать ему новую пару брюк для его лучшего костюма после того, как он заглянул в Букингемский дворец то ли на чашечку чая с сандвичами с огурцами, то ли на кружку холодного пива с пиццей. Я могу доказать. Это составило большую часть в дефиците бюджета США за 1990 год. Статья расходов: одна пара брюк для посла США в Великобритании. Разодраны в клочья.
      – Может быть, ему это на пользу. Как бы то ни было, попробуй еще раз. Я тебе дам подсказку. Кто у нас самый непопулярный человек в мире?
      – Это просто. Патрульный Мортон Клейнберг из лос-анджелесской дорожной полиции. На днях он меня штрафанул за превышение скорости. Ты даже представить себе не можешь, как я ненавижу этого человека.
      – Неверно, парень.
      Зиглер бросил острый взгляд на Хауарда. Тот был сосредоточен на дороге перед собой, но Зиглер заметил, что в его обычно бесстрастных глазах мерцает огонь, которого он в них не видел уже много лет. О-о, парень…
      – Старина Саддам? Мы собираемся нанести ему визит? Угадал?
      – В яблочко. Выбирай себе приз. Лохматый розовый медвежонок из плюша или пакет ассорти с ликером.
      – Ладно, скажи мне лучше вот что: меня приглашают в долю?
      – Мне еще нужно прикинуть.
      – Я подумаю над предложением. Конечно, у меня есть кое-какие условия. Во-первых, мне достанутся его коллекция программок соревнований по бейсболу и ключи от личных апартаментов в Багдаде. Ты начинаешь выплату национального долга Ирака, а доходы от нефти мы делим с тобой пополам.
      – Звучит справедливо. – Хауарду удалось сдержать улыбку. – Еще какие-то условия будут?
      – После этого ты пишешь письмо с соболезнованиями миссис Саддат. Я этого делать не буду.
      – Нет уж, Майк, по-честному, так по-честному – это твоя работа. Это у тебя есть университетское образование.
      – Не пойдет. Сразу можешь ставить на этом крест. Я возвращаюсь домой в Лос-Анджелес.
      – Хорошо. Только сначала давай-ка съездим и слегка перекусим, а? Остальные ребята уже ждут нас.
      Все оставшееся время от тридцатиминутной поездки в Лондон Хауард посвящал Зиглера в предысторию проекта. Как и с Берном, он не упомянул имени Дартингтона, но поделился своими подозрениями о том, кто стоит за всем этим предприятием. Выложив все факты, он обнаружил, что Зиглер согласен с его выводами. Американец испытывал то же беспокойство, что и он, по поводу безопасности операции и с облегчением услышал, что доклад, представленный Хауардом человеку, которого он назвал «предохранителем», не содержал всех оперативных подробностей плана покушения.
      – А как насчет этих двух ребят, говоривших по телефону? – спросил Зиглер. – Что за бирки висят на них?
      – Трудно сказать. Джетро определенно какая-то шишка. Должен быть, если такой человек как «предохранитель» у него в кармане. А вот второго парня, его помощника, мне в действительности трудно определить. Англичанин, хладнокровный и говорил вовсе не как чей бы то ни было помощник. Может быть, высокопоставленный гражданский служащий, но это почти наверняка означает, что он из разведки. Возможно, но я сомневаюсь. Нет, я полагаю, что он даже выше, чем Джетро. Конечно, Джетро может быть и просто самодовольным глупцом, которого попросили сделать первый звонок. Кто знает? Так или иначе, но правительство тут каким-то боком замешано. Я уверен, что в противном случае «предохранитель» не согласился бы иметь с ними что-то общее.
      – Да-а, полагаю, ты прав. О'кей, как насчет плана на игру? Каким образом мы собираемся это осуществить?
      – Об этом я расскажу, когда мы встретимся с остальными. Мы будем там в пределах нескольких минут. Ну, а пока я хотел бы прояснить с тобой пару вопросов до того, как мы приедем.
      – Валяй!
      – Во-первых, я хочу назначить своим заместителем Джонни Берна. В обычных условиях это был бы ты, но он знает эту часть мира, и мы собираемся воспользоваться его советами по многим вопросам. Кроме тебя, он пока единственный, кто еще знает, зачем все это затевается.
      – Нет проблем. Он хороший мальчик. С этим я смирюсь.
      – Во-вторых, ты должен знать, что он только что завел себе новую подружку – на этот раз все серьезно, и он очень эмоциально на все реагирует. Должен сказать, парень не нашел лучшего времени. Она может стать проблемой.
      – Каким образом?
      Когда Хауард объяснил, Зиглер закатил глаза и лишь бормотнул:
      – Вот, черт!
      – Между прочим, Майк, мы взяли с собой двух ребят, с которыми ты раньше не встречался.
      – А? Кто они?
      – Бывшие колонизаторы, – ответил Хауард, – Энди Денард и Крис Палмер.
      – Какая у них специальность?
      Хауард объяснил. Через десять минут «сааб» подъехал к его дому в Уэндзуорте. Хауард поставил машину на стоянку и вместе с Зиглером вошел в квартиру.
 
      – Я выбрал каждого из вас, потому что вы лучшие в своем деле из всех, кого я знаю. – Хауард обвел взглядом лица сидящих в комнате. За ним наблюдали семь пар глаз. – До сих пор только Джонни и Майк знали, о чем идет речь и что они участвуют в деле. Остальным просто сообщили, что дело крупное и обеспечит средствами на всю оставшуюся жизнь – я имею в виду роскошноеобеспечение – всех нас и что шансов на благополучный исход – процентов пятьдесят. Скажу даже более того – еще меньше шансов у нас после этого выйти из дела. И здесь речь идет не просто о тюрьме. Это боевая акция. Хочет ли кто-нибудь из вас выйти из дела?
      – Вы тут упомянули тюрьму, босс. Насколько это незаконно? – поинтересовался Боб Ашер – крепкий мужчина лет сорока с виду.
      Дело в том, что у него развилось чувство неприязни к тюрьмам – после того как несколько лет назад он провел вместе с Хауардом шесть месяцев в тюрьме Анкары. Питание там было просто отвратительным, и недостаток витаминов послужил причиной того, что он потерял чуть ли не все свои волосы: он был почти лыс. Как ни странно, он не стал выглядеть от этого старше – если не наоборот. Мощные челюсти придавали ему драчливый вид. Перед тем, как поступить на работу в «Экс-эф секьюритиз», он был сержантом 22-го полка специальной воздушно-десантной службы, СВДС.
      – Боюсь, нам придется нарушить одно или два маленьких правила здесь, в Великобритании, но ничего такого, чтобы слишком беспокоиться. Основные действия развернутся за границей. Если там, куда мы собираемся, кого-то из нас поймают, то он окажется полностью вне закона. Но мы попробуем попросить о снисхождении к провинившемуся.
      – О, Гос-споди, – скривился Ашер, – но нам не привыкать!
      – Спасибо, Боб, – улыбнувшись, поблагодарил Хауард. – Я постараюсь добиться твоего досрочного освобождения за примерное поведение.
      – Что касается меня, босс, то, если ты, Майк, и Джонни полагаете, что все в порядке, можете считать, что я в деле. – Заговоривший мужчина, Мел Харрис, выглядел взбудораженно: сидя на краешке стула, он наклонился вперед, примостив локти на коленях и сцепив руки перед собой. Во всех отношениях, кроме одного, внешность Мела была самой непримечательной, но его выдавали глаза. Они были пронзительно голубыми, и люди просто не могли не заметить их пронизывающий взгляд. Харрис об этом знал и носил дымчатые или черные очки, когда не хотел, чтобы на него обращали внимание. Как и Ашер, он был бывшим сержантом 22-го полка СВДС. Из тех, кого когда-либо встречал Хауард, у него была самая быстрая реакция – быстрее даже, чем у Берна. Именно его так жестоко недооценили три несостоявшихся сардинских похитителя.
      – Спасибо, Мел. Тони, как насчет тебя?
      – Я тоже в деле, босс, – отозвался Тони Акфорд, – мне не помешает небольшой отдых от моей женушки.
      Хауард ухмыльнулся. Акфорд был очень крупным мужчиной – бывший морской пехотинец, он напоминал небольших размеров великана. Прослужив пятнадцать лет в ДКС – морском эквиваленте СВДС, – он всегда отказывался от повышения. О лютом характере его крошечной жены-ирландки ходили легенды. Даже Акфорд, несмотря на огромную физическую силу и умение вести как вооруженный, так и рукопашный бой, не мог с ней справиться. Репутация Акфорда как крепкого мужчины так и не была восстановлена до конца после того, как однажды, поздно вечером, она объявилась в пивном баре в Пуле, где Акфорд с отделением морских пехотинцев «торжественно» отмечал завершение ими подготовки в ДКС. С потоками брани она набросилась на мужа, и после удара дамской сумочкой тот остался лежать на полу почти бездыханным.
      – Отлично, Тони, но что она с тобой сотворит, когда ты вернешься обратно, а?
      – Я привезу ей букетик цветов, босс. У них там найдутся цветы, там, куда мы едем?
      – Сомневаюсь. – Хауард обратился к последней паре мужчин: – Энди, Крис, как насчет вас?
      Энди Денард и Крис Палмер были единственными, кто не получал зарплату в «Экс-эф-секьюритиз». Телефонная беседа Хауарда с Денардом была еще более завуалирована, чем те, которые он провел с остальными, поскольку тот являлся гражданином Зимбабве. Хауарду с трудом удалось связаться с его домом в Борроудейле, северном пригороде Хараре. Именно Денард предложил прихватить с собой Палмера. Вероятно, Хауард, безгранично доверявший суждениям южноафриканца, и так бы на это согласился, но от него не ускользнуло случайно оброненное Денардом замечание, что его друг-механик не только обладает необходимой квалификацией, но еще и является «хорошим скаутом». Хауард моментально сообразил, что это означает: во время войны за независимость в Зимбабве Палмер служил в наводящем ужас подразделении «Зулусские скауты». Да и «необходимая квалификация» не останется невостребованной – Палмер был бортинженером.
      Кроме Хауарда, лишь Берн и Ашер встречались с Денардом, а Палмер вообще никому не был знаком, но Хауард почувствовал, что двух бывших родезийских спецназовцев остальные уже приняли. Их суховатый юмор, сдержанный, без выкрутасов стиль, похоже, пришлись ко двору. Денард был маленьким и жилистым, в то время как Палмер походил на опорного нападающего в регби. У обоих были загорелые лица, задубевшие за годы, проведенные под солнцем Африки.
      – Эд, на чем будем летать? – заговорил Денард. – Не придется ли мне позабавиться с F-16 или чем-нибудь не менее прелестным? Ты же знаешь, я уже ошалел кружить этих чертовых туристов для Ю-Эй-Си.
      – Сожалею, Энди, но никакой экзотики. На самом деле, если нам хоть чуть-чуть повезет, то боевых вылетов у нас вообще не будет.
      – Гадство. Я так и знал. Ну да ладно, все равно придется соглашаться. Растреклятый водитель такси – вот и все, что мне сегодня предлагают.
      – Это все, на что ты сегодня способен, задница, – проворчал Палмер. – Не беспокойтесь, ребята, я попридержу этого грошового коротышку.
      Хауард удовлетворенно обвел комнату взглядом. Как он и был почти наверняка уверен, войти в команду в принципе согласились все. Он знал, что деньги тут ни при чем. Сам Хауард, вероятно, был единственным, кто шел на это дело исключительно как наемник. Он ринулся в него, чтобы вырваться из этой квартиры и оставить что-то для себя после разорительных выплат на содержание Клэр. Так или иначе, но он считал, что наличие денег никого из них особенно не волнует. Но и ведьмы в виде бывшей жены у них в наличии не было. Возможно, они и могли позволить себе роскошь относиться к делу просто как к небольшому развлечению. Он не мог – для него это было действительно дело. Хотя так же вероятно, что кто-то из них мог смотреть на это и иначе. Было бы идиотизмом браться за подобное «за просто так».
      – О'кей, парни, значит, так. – Хауард несколькими сжатыми фразами кратко обрисовал ситуацию.
      Пару-тройку раз кто-то удивленно присвистнул, на лицах некоторых из присутствующих отразилось одобрение. Глаза Мела Харриса загорелись диким восторгом, он даже шлепнул кулаком одной руки о ладонь второй. Лишь лицо Тони Акфорда ничего не выражало, и он продолжал жевать жвачку.
      – Эта операция, – продолжал Хауард, – не будет иметь ничего общего с тем, чем нам приходилось заниматься в армии. У нас не будет ни тыла, ни поддержки. У нас не так много времени, чтобы действовать украдкой – вместо этого придется полагаться на хитрость. Нам придется практически блефовать и на пути туда, и на пути обратно. Мы будем нарушать почти все мыслимые военные правила. Это будет скорее не скрытая операция, а наглое ограбление. Но я думаю, что оно может сработать.
      – Как бы то ни было, начнем с первоочередного. – С этими словами Хауард извлек семь плотных конвертов и раздал каждому по конверту. – В этих конвертах по двадцать штук. Я хочу, чтобы каждый из вас потратил до половины этой суммы на покупку себе приличных колес. Ничего слишком яркого. Неприметные, респектабельные, надежные тачки. Проще всего купить подержанные, но не старше полутора-двух лет. Расплачиваться наличными, а регистрационные документы заполнять обязательно самим – на чужое имя. Продавцу скажете, что покупаете машину для подружки, или что-то там придумаете. Автомобили не должны к вам иметь никакого отношения, и вам следует их использовать не для обычной работы или отдыха, а только для выполнения заданий.