Тень над Вавилоном

      Усмехаясь, Соренсен прошаркал к себе под бурные аплодисменты аналитиков. Мимо него порхнул шарик из скомканной бумаги и отскочил от головы Кируина. Тот застенчиво поднял взгляд и увидел добродушно ухмыляющиеся лица своих коллег.
      – Эй, парни, хватит! – улыбнулся он в ответ. – Ладно, каждый может немного ошибиться.
      – Классно, Джон! – похвалил его один из младших аналитиков.
      – Отлично сработано, – поддержал другой.
      – Ладно-ладно, все в порядке. Вам что, больше нечего делать? Ну хватит, а?
      Кируин не просто так стал аналитиком. Сейчас он понимал, что разрядка сняла рабочее напряжение. Это случалось не так уж и часто, и беззлобное подтрунивание, пусть даже в его собственный адрес, всем пошло только на пользу. Он еще раз улыбнулся и снова принялся за работу.
      По прошествии пятнадцати минут Кируин все еще ощущал недовольство собой из-за допущенной ошибки. Кроме того, что-то тут было не так. Какого черта иракцы в мирное время затеяли эту старую уловку с «нефтяной бадьей», да еще и на самой границе? Он снова подумал о прошедшей войне, когда подобная тактика применялась для того, чтобы сбить с цели штурмовики «Фолкон F-16» во время бомбовых рейдов на позиции «Скадов». Наряду с батареями «Пэтриотов», ожидавших «Скады» в конце пути и приводившихся в действие после их запуска, в воздухе уже находились F-16 в сопровождении «Уайлд-уизл F-III», оборудованных навесной системой шумоподавления радаров ALQ-131 ЕСМ. За ними в свою очередь следовали самолеты-заправщики.
      Кируин считал, что все последующие промахи происходили из-за того, что в воздухе было слишком много радиоболтовни. В деле радиоперехвата иракцы оказались гораздо опытнее, чем думали союзники, и, хотя экраны их радаров ослеплялись радиопротиводействием, установленным на F-111, они могли предсказывать налеты F-16 по радиопереговорам. Иракцы даже расшифровали коды, обозначающие цели, и знали, какой куда убирать «Скад» задолго до нанесения удара с F-16. К тому времени, когда тот прилетал, – от стартовых установок и след простыл. Обычно их прятали под мостами и виадуками, а там, где они стояли раньше, оставлялись макеты и бочки с горящей соляркой – «нефтяная бадья», – на тепловое излучение которых датчики F-16 и направляли атаки. Множество «удачных» бомбовых рейдов заканчивалось уничтожением всего лишь ложных целей. «Нефтяная бадья», – еще раз повторил про себя Кируин. Вот и он теперь попался на ту же уловку.
      Но было ли это уловкой? Да и зачем? И почему из всех мест именно граница с Саудовской Аравией? Какой тут смысл? Раздраженный Кируин решил разобраться во всем повнимательней. Он набрал с основного терминала запрос о траекториях KH-11 или KH-12, которые прошли над нужным районом совсем недавно. На большом экране на фоне карты района появилась диаграмма траекторий различных спутников серии «Ки-хоул». То, что нужно, подумал Кируин, – KH-12 прошел над этим местом каких-то пять минут назад. Информация уже должна быть получена через спутники связи и наземную ретрансляционную станцию, а цифровой сигнал сейчас декодировался компьютером и пересылался в архивы. Компьютеру потребуется несколько минут, чтобы отыскать в архивах изображение с необходимыми координатами. Кируин решил, что это его устраивает. Он быстренько посмотрит, что же там происходит, а потом отправится домой к сыну и Кэрри.
      Задумавшись, он откинулся в кресле, затем снова склонился над столом. Пока он ждет, можно для сравнения затребовать парочку снимков, сделанных во время более ранних проходов. Кируин набрал еще один запрос. Предыдущий проход совершил KH-11 за двадцать минут до того, это вполне ему подходило. Кируин вызвал изображение. Еще более ранний проход произошел сорок пять минут назад, но это было достаточно далеко к востоку, и снимки местности с необходимыми координатами не годились для сравнения. Следующий до этого удачный проход был два часа назад, но Кируин вызвал и его для подстраховки. Внизу, в подвале, гигантский стационарный компьютер шуршал магнитными пленками с банками данных и перебирал изображения с различными координатами. Через одну минуту и тридцать пять секунд на экране у Кируина появился результат предпоследнего прохода. Хорошо, подумал он, облачный покров отсутствует. Идеальная картинка. С минуту он подстраивал аппаратуру на максимальную четкость изображения, переводимого из инфракрасного в обычное, и наконец удовлетворился.
      С виду – Богом забытая дыра. Прямо посреди пустыни. Единственное, что заслуживало внимания, так это небольшое скопление зданий в центре экрана, расположенное рядом с грунтовой дорогой, протянувшейся сверху донизу по всему изображению. Неподалеку от зданий находилось что-то вроде складского помещения. Возле основного здания стоял грузовик. Крохотный военный пост для Микки-Мауса. Конечно же – пограничная застава. И к тому же полузаброшенная. Неудивительно, размышлял он, ведь кругом ничего нет на многие мили – видимость присутствия.
 
      Лампочка под консолью с монитором мигнула, подавая сигнал, что готовы результаты прохода двухчасовой давности. Он вывел их на экран. Невооруженным глазом найти разницу между изображениями не удалось. Кируин запустил обычную программу, которая должна была наложить картинки друг на друга и выделить несовпадения. Он мог воочию оценить то колоссальное быстродействие компьютера, которое было необходимо, чтобы выполнить эту на первый взгляд простую задачу. Предел разрешения инфракрасного изображения составлял шесть дюймов. Это означало, что все предметы меньше детского мячика уже не были видны. Популярные слухи о том, что находящиеся в космосе спутники способны читать автомобильные номера с высоты сотен миль, совершенно не соответствовали действительности. Да и смысла различать подобные детали особенно не было – шестидюймового разрешения хватало, чтобы с известной точностью идентифицировать такие небольшие объекты, как автомашины, особенно с помощью современной компьютерной увеличительной техники. Каждый квадратный фут поверхности земли был представлен на экране четырьмя элементами изображения – серыми точками с шестнадцатью степенями яркости. Для каждого участка размером сто на сто ярдов это означало треть миллиона точек. Для каждой квадратной мили – площади, приблизительно равной той, что разглядывал Кируин, – их количество превышало сто миллионов. И каждый элемент изображения нужно было сравнить с соответствующим элементом предыдущей картинки – нелегкая задача. При этом необходимо было выровнять колебания температуры между проходами спутников – некоторые тела охлаждались или нагревались быстрее, чем остальные, и оттенки серого цвета приводились к соответствующему уровню. Но и это было не самой трудной задачей: компьютер должен был учитывать еще и разницу между углами обзора для каждого прохода спутника – изображения делались под углом, а не вертикально, и углы эти каждый раз менялись в зависимости от траектории. При этом также выравнивались отличия из-за топографических помех на местности.
      Кируин наблюдал, как две картинки наложились одна на другую и компьютер стал пробовать их совместить. Сжимая и растягивая изображения во все стороны с помощью электроники, машина добилась полного совпадения размеров изображений, и тогда началось компенсационное сравнение. По мере того, как элементы изображений совпадали, картина на экране медленно менялась. Постепенно точки исчезали и экран становился все более и более пустым. Наконец на нем почти ничего не осталось, кроме двух крошечных скоплений элементов в самом верху экрана и еще двух – ближе к его центру. Кируин запустил следующую сравнительную программу, чтобы оценить аномальные расхождения между изображениями количественно. Компьютер оценил их в шестьдесят процентов – слишком много, чтобы пренебречь. Что-то там было. Кируин вновь вывел изображение на экран целиком и увеличил верхний аномальный район. Вот они! Небольшая настройка по контрасту – и они стали отчетливо видны. Два автомобиля. Они были там во время более раннего прохода, но отсутствовали при последующем.
      Он уже знал, что именно обнаружит во втором скоплении ближе к центру: снова два автомобиля, но на этот раз – на втором изображении, а не на первом. Почти наверняка те же самые. Кируин тщетно пытался понять, почему за полтора часа машины продвинулись лишь на четыреста ярдов или около того. На втором изображении они находились в каких-то двухстах ярдах от пограничного поста.
      Индикаторная лампочка под консолью снова мигнула – теперь уже последнее изображение, полученное после прохода KH-12, где должен был бы находиться источник тепла, который засекла вспомогательная система, было готово для вывода на экран. Кируин отдал команду распечатать изображения, которые он сравнил, и изображения, где машины были вычленены отдельно. Он также запросил цифровые данные о реальном инфракрасном излучении от автомобилей. Затем он вызвал последнее изображение, оставив предыдущие два на мониторе. Картина появилась на экране.
      Кируин сразу же увидел пламя от своей «нефтяной бадьи». Она была похожа на маленький красивый фонарик. Очевидно, склад горюче-смазочных материалов возле заставы. Возгорание горючего. Какая-то задница закурила на посту рядом со складом ГСМ. Только-то и всего, подумал он с неприязнью. Кируин принялся увеличивать контрастность и делал это до тех пор, пока экран почти не почернел и на нем не остался лишь район, непосредственно прилегавший к пожару. Он продолжал настройку, пока даже нагревшиеся объекты рядом с огнем не исчезли с экрана, оставив лишь сам источник тепла. В процессе подстройки создавалось впечатление, что пламя как бы утихает. Затем Кируин вернул изображение к норме через двадцатипроцентные промежутки контрастности. Он запросил набор из распечаток изображений для каждого промежуточного значения вместе с цифровыми данными о тепловом излучении. Распечатки должны были дать информацию о пожаре и его воздействии на прилегающую к нему территорию радиусом до ста ярдов. Судя по тому, что он увидел, собственно зданиям пограничного поста ничто не угрожало. Кируин пробежался по клавиатуре, дав команду об окончании работ, и стал наводить порядок на столе, готовясь к уходу.
      Через десять минут, переговорив с Соренсеном и поставив подпись на своем докладе по Эль-Атиру, он собрал распечатки и вернулся к своему столу. Он посмотрит распечатки завтра, если будет время. Кируин положил их в тумбочку с текущими документами, стоявшую рядом с его рабочим местом.
      И только тут он заметил, что его рабочий экран все еще включен. Оказалось, вместо команды «закончить работу» он набрал команду «сравнить». Кируин понял, что, должно быть, устал: решение задачи с Эль-Атиром потребовало огромной сосредоточенности. Ему не стоило отвлекаться на эту чертову «нефтяную бадью». Теперь его экран высветил сравнение между тремя изображениями.
      Там было пламя пожара – обширная россыпь белых элементов изображения, отсутствующая на двух предыдущих картинках. Были там и два крошечных скопления элементов вверху экрана, и та пара находилась вблизи его центра – два автомобиля в разных местах. И… это было уже интересно – они появились снова, но теперь уже в самом низу экрана. Машины уезжали от пожара. Почему? Он быстро сверился с электронным журналом, чтобы узнать время, когда спутник передал первое указание на пожар. Это давало время его начала с точностью до десяти секунд. На экране высветились цифры: ровно в 15.00 по восточноамериканскому времени. Это значило в 22.00 по иракскому. Круглая цифра. Даже слишком уж круглая, чтобы оказаться случайной. Умысел?
      Нахмурившись, Кируин сравнил показатели времени проходов разведспутников над погранзаставой. Первый из них, KH-11, прошел над заставой в 20.13 по иракскому времени. Второй, еще один KH-11, был там в 21.48, а третий, KH-12, пролетел уже после начала пожара, в 22.12. Кируин задумался над тем, что получалось. Две машины находились в шестистах ярдах от пограничного поста в 20.13. К 21.48 они подъехали на расстояние менее двухсот ярдов от поста. Затем, в 22.12, после того, как начался пожар, они уже были в пятистах ярдах от поста, но по другую сторону от него. Кируин просмотрел данные об автомобилях. Они были одинаковыми – небольшие и с прямоугольными контурами. Не грузовики. Судя по жалкому состоянию грунтовой дороги, скорее всего это – полноприводные вездеходы. Но что-то в них было необычное. Данные спектрального анализа указывали на то, что их фары были включены – об этом говорили и тени, отбрасываемые предметами. И все же что-то с этими тенями было не совсем так. Он снова взглянул на результаты анализа. Тени проявлялись в инфракрасном диапазоне, но их не было в диапазоне более коротких волн видимого света! Инфракрасные прожекторы!
      Совсем хмурый, Кируин изучил наложенную на изображение общую карту местности. Грунтовая дорога была лишь едва обозначена. Как он и предполагал, она вела из ниоткуда в никуда. Кируин медленно встал и подошел к столу Соренсена.
      – Уолтер, у меня тут получаются какие-то странные вещи. Может быть, ребята из оперативного отдела в Лэнгли разъяснят нам, в чем тут дело. Вы не могли бы подойти и посмотреть?
      Морж как раз заканчивал проверку доклада Кируина по оценке результатов бомбового удара.
      – Одну минутку, сынок, дай мне с этим покончить. – Он открыл последнюю страницу и закивал головой, когда дошел до заключительных абзацев доклада, содержавших оценки и выводы.
      Закончив читать, он поднял доклад и позвал младшего аналитика:
      – Питер, все отлично. Отправляй с курьером в отдел наблюдения на сравнение результатов. Давай, живее! – Он обернулся к Кируину: – Отличная работа этот твой доклад. Очень тщательный. Будет интересно посмотреть, насколько он совпадет с визуальными отчетами. Так что ты там говорил насчет операций ЦРУ? Что там еще они затевают?
      Вдвоем они направились к установке Кируина, и тот стал объяснять, что же произошло:
      – Да все эта «нефтяная бадья» с пожаром. Был тут какой-то подозрительный душок, ну я и копнул поглубже.
      – Знаешь, что мне в тебе нравится, Джон? – с улыбкой прервал его Морж. – В тебе есть дух соперничества. Ты органически не способен переносить поражения. Ты никогда не сдаешься, ни на каплю, ведь правда?
      Кируин был вынужден согласиться. По натуре он был мягким и скромным человеком, но, тем не менее, ему были присущи такое упрямство и такая настойчивость, которые просто поражали людей, впервые с ним сталкивавшихся. Он никогда не сдавался до тех пор, пока не был уверен, что у него имеется тот или иной ответ на вопрос. Необъясненные данные откладывались в его голове на день, иногда на месяц в ожидании свежей информации, которая позволила бы ему взглянуть на старую головоломку под новым углом. Уолтер Соренсен знал это и неоднократно имел случай убедиться, насколько ценной для его отдела оказывалась настойчивость Кируина.
      – Уолтер, просто у меня появилось какое-то беспокойство, вот и все. Смотрите. – Кируин пробежался по данным и вывел на экран самое позднее из трех изображений вместе с наложенной картой района. – Вот он пожар, так? Это изображение получено во время прохода KH-12, меньше чем через пятнадцать минут после начала пожара. Согласно данным вспомогательной системы, начался он ровно в десять часов вечера по иракскому времени. Склад горюче-смазочных материалов возле вот этой маленькой иракской погранзаставы. Двадцать-тридцать бочек с бензином, керосином и, возможно, чуть-чуть лигроина. Ничего необычного, за исключением времени возгорания – ровнехонько 22.00. Слишком красивая цифра, чтобы оказаться случайной. А теперь вот – пара предыдущих картинок со спутников KH-11. – Кируин вывел на экран два более ранних изображения и запустил программу сравнения. – Один был там в 8.13 вечера, другой – в 9.48. Теперь не обращайте внимания на пожар, а посмотрите вот на эти три пары скоплений элементов изображения.
      На экране постепенно проявились три группы точек.
      – Парочка автомашин?
      – Верно. По моим соображениям – два полноприводных автомобиля повышенной проходимости. Но обратите внимание на время. За сто минут до начала пожара они находились вот здесь, наверху, ярдах в пятистах от заставы. – Кируин указал на скопление точек возле верхнего края экрана. – За двенадцать минут до пожара они были уже ярдах в двухстах от зданий. Затем, через тринадцать минут после начала пожара, они пересекли границу и были уже вот здесь, внизу. Теперь взгляните сюда. – Кируин выложил бумаги со спектральным анализом теней, отбрасываемых рельефом в свете автомобильных фар. – Расплывчато, не очень убедительно, но я-то готов держать пари, что они пользуются инфракрасными прожекторами, а не обычными фарами. Ну и о чем это может говорить?
      – Если ты прав, это говорит о какой-то тайне, – ответил Соренсен. – Если,– добавил он с нажимом и посмотрел на результаты спектрального анализа. Про себя он согласился – инфракрасные источники света, вне всяких сомнений. – Ну и какова же твоя версия?
      – Ночью два автомобиля приближаются к границе. Вот здесь они сбрасывают нескольких ребят. В то время, как машины остаются ждать, эти ребята проникают на заставу. За пятнадцать минут до условленного времени машины осторожно подкрадываются поближе к заставе. В 22.00, как и планировалось, совершается диверсия в форме поджога склада с горючим. В суматохе машины, не включая обычных фар, проскакивают мимо и ждут вот здесь, по другую сторону заставы, чтобы подобрать диверсантов. Вероятно, иракские пограничники вообще их не заметили – взгляните, никаких признаков погони. Грузовик так и не сдвинулся с места.
      – Да, похоже. Разве что там должен быть свет от пожара. Кто-то бы их обязательно засек.
      – Необязательно. Должно быть, все пограничники пытались справиться с огнем. А может быть, и грузовик тоже был выведен из строя. Послушайте, Уолтер, я хотел бы связаться с Лэнгли, чтобы они дали нам знать, известно ли им что-нибудь о происходящем. Я полагаю, они об этом ничего не знают. Иначе мы получили бы от них какое-то необычное предупреждение, например – смотреть в другую сторону. Во всяком случае, делами ЦРУ здесь не пахнет. Поэтому я хотел бы получить у вас добро на запрос кое-каких записей из банков данных по полетам самолетов Е-8А. Мы знаем, что сейчас у них в воздухе дежурят разведчики Е-8А, которые следят за перемещениями войск на севере Ирака. Может быть, еще фотографии, сделанные с TR-1. Разрешите мне посмотреть, что они раздобыли. Может статься, у них что-то есть.
      – Попридержи коней, торопыга, – возразил Морж, – что-то тебя заносит. Ну и что из того, что какие-то парни перебежали через границу? Я вовсе не склонен винить этих несчастных сукиных сынов. Ты бы не захотел на их месте сделать то же самое? Скоро их поймают. Возможно, даже не причинив им вреда. Если только они уже не отправились прямиком в саудовскую полицию и не попросили политического убежища. Удачи им.
      – Простите, Уолтер, я забыл кое-что объяснить. Моя вина. Эти изображения перевернуты. В верху экрана находится юг, а не север.
      Морж бросил на него озадаченный взгляд.
      – Ты хочешь сказать…
      – Да. Эти ребята, кто бы они там ни были, рванули в Ирак, а не из него. А теперь, кто, черт побери, мог пойти на это? Думаю, тут следует разобраться. Разрешите мне переговорить с Лэнгли.
      Брови Уолтера Соренсена плотно сошлись от напряжения. Он потеребил усы.
      – Да-а, – протянул он, – кто же, черт побери, мог пойти на такое сумасшедшее дело? – Погрузившись в глубокую задумчивость, он какое-то время изучал изображение. Затем ткнул пальцем в экран: – Давай разберемся!

37

      Хауард решил, что, прежде чем делать остановку, нужно отъехать от заставы как можно подальше. К счастью, необходимая дорога легко просматривалась: ответвлений встречалось много, но было видно, что ни по одному из них ничто похожее на тяжелый грузовик, который они видели на заставе, за недавнее время не проезжало. Периодические проверки координат с помощью навигационного прибора подтверждали, что они движутся в нужном направлении. Дорога стала отклоняться к северо-востоку. Местами она была серьезно повреждена, то и дело на пути попадались глубокие рытвины и колдобины, но Хауард отмечал, что продвижение вперед идет даже лучше, чем он предполагал.
      У Макдоналда, которого жестоко швыряло между стенками в задней части «лендкрузера», было несколько иное мнение. Он ворчал и поругивался, безуспешно пытаясь упрятать с глаз долой украденное оружие и сделать так, чтобы оно не гремело. Через двадцать минут он сдался и решил, что, возможно, гораздо безопаснее, если гранаты и ракеты к РПГ останутся в ящиках, а не будут свободно перекатываться и подпрыгивать на полу машины. Он сосредоточился на попытке установить на автоматы АКМС глушители, которые изготовил Акфорд. Уперевшись ногами в потолок машины, он ухитрился навинтить три глушителя, однако даже не рискнул осуществить более тонкую работу по установке пламягасителей. Помимо всего прочего, было слишком темно, и Дэнни не видел того, что делал. Ему было интересно, как движутся дела у Ашера, который занимался тем же, чем и он, но в другом автомобиле.
      Сидевший за рулем Берн первым увидел опорную мачту. Он остановил машину за четверть мили до нее.
      – Там проходит линия электропередачи.
      – Ладно, дай-ка я проверю, – откликнулся Хауард. Навигационный прибор подтвердил их местонахождение – они проехали почти двадцать миль. – Там вполне может быть движение. На карте указано, что основное шоссе проходит вдоль опор.
      Берн выключил двигатель и вместе с Хауардом выбрался наружу. Из второй машины к ним присоединился Зиглер.
      – Как считаете, они подняли тревогу или нет? – поинтересовался он.
      – Никаких признаков погони, – отозвался Хауард. – Я пообрывал антенные провода, и это даст нам какое-то время на случай, если они попытаются о чем-то сообщить. Ты застопорил этот грузовик, так что они не смогли бы нас преследовать, даже если бы захотели. Но меня волнует не это.
      – Ага, – согласился Зиглер, – но я высматривал всю дорогу – никаких признаков движения в воздухе не было.
      Они понимали, что самая большая угроза на этом отрезке пути исходила для них от патрульных вертолетов. Ми-24, или, как его прозвали, «вислозадый», был машиной, вселяющей ужас. Афганские маджахеды узнали об этом ценой собственных жизней за время долгой борьбы против советских оккупантов. «Вислозадый» нес тяжелое вооружение и мощную броню, его было почти невозможно сбить, и на нем стояли сложнейшие радарные и оптические устройства для выискивания целей. Они знали, что у Хуссейна «вислозадые» есть. Почти невероятно, но после «войны в Заливе» ему позволили ими пользоваться, правда, вылетали они в основном на подавление любых признаков недовольства в северных горах Курдистана и южных топях Месопотамии. Хауард горячо надеялся, что здесь, в западном Ираке, эти вертолеты не размещаются. Случайное присутствие «вислозадого» в этой пустынной части страны неминуемо позволило бы обнаружить их команду. Две одинокие машины, движущиеся так поздно ночью, подверглись бы проверке, и на этом все было бы кончено. Когда они выедут на основную дорогу дальше к северу, у них будет больше шансов остаться незамеченными.
      – Ничего подозрительного. Давайте поспешим. Я хочу, если получится, проехать Рутбу до полуночи.
      Через двадцать миль Хауард снова остановился – они подъехали к пересечению с основным шоссе, где должны были повернуть на север, в сторону Рутбы. Они отогнали машины подальше от дороги в пологий уэд, дав возможность Макдоналду и Ашеру пристроить оружие. Направляющий ствол РПГ-7 был помещен под матрасом лежака в переднем автомобиле. Макдоналд сам вспорол ножом матрас и засунул туда ракеты. «Бардачки» обоих автомобилей были заполнены гранатами, всем были розданы автоматы, и каждый спрятал под свое сиденье дооснащенный глушителем и пламягасителем АКМС.
      – У кого-нибудь есть консервный нож? – поинтересовался Акфорд. – Хочу немного полакомиться этими здоровущими русскими сардинами.
      На то, чтобы вскрыть тяжелые металлические коробки с помощью ножовки, ушло десять минут. Внутри каждой коробки находилось по семьсот патронов 7,62x39 мм к автоматам АК. Патроны были розданы – каждый получил по шесть тридцатизарядных рожков. Остальное было спрятано под лежаки. Прежде чем отправиться дальше, они закопали пустые ящики и коробки и еще раз убедились в отсутствии какого-либо движения по шоссе.
      Начиная от перекрестка, дорога на север в сторону Рутбы заметно улучшилась, а через тридцать миль, когда они совсем быстро добрались до перекрестка с основной дорогой на южный аэродром Рутбы, она стала вполне приличной. Аэродром находился в десяти милях к востоку, и шоссе от него до самого городка Рутба местами имело даже твердое покрытие. Хауард вздохнул с облегчением. Они убрали приборы спутниковой навигации и включили фары – пришла пора действовать под видом санитарных машин.
      Первые признаки жизни они заметили лишь за восемь миль до Рутбы – в их сторону по шоссе приближались четыре группы огней. О том, чтобы как-то от них скрыться, не могло быть и речи.
      – Похоже, военные, – проворчал Хауард.
      – Ну и что, ты считаешь, нам следует делать? – спросил Берн.
      – Мигни фарами, дай пару гудков, бодренько помаши ручкой и выкрикни что-нибудь патриотическое по-арабски.
      Берн подчинился. Все, кто ехали в четырех автомобилях, едва обратили на них внимание, когда пронеслись мимо в обратном направлении. После этой встречи у Макдоналда сохранилось лишь мимолетное впечатление о безразличных, угрюмых лицах солдат, плотно закутанных и замотанных от холода.
      – Ишь ты, Господи, у них еще и «лендроверы»! – пробормотал Хауард. – Наверно, смена караула, едут на аэродром. Как бы то ни было, но приятно узнать, что, похоже, никакой тревоги из-за нас не подняли.
      В отдалении, там, где и положено, появились огни Рутбы. Создавалось впечатление, что город практически заброшен. Электричество там отсутствовало, и Хауард сделал предположение, что единственный хорошо освещенный район в миле к востоку от шоссе – это военная часть со своим автономным генератором. Проезжая через пустынный город, они услышали позади себя рокочущие звуки – это Акфорд решил опробовать свое устройство с глушителем. Хауард усмехнулся про себя. Никому, кто услышит этот рокот, даже в голову не придет, что это едет группа убийц, пытающихся незамеченными пересечь Ирак.
      Первым главным шоссе, которое им повстречалось, была дорога № 10 – старая автомагистраль между Багдадом и Иорданией.
      Они свернули по ней налево, а где-то в миле от города – направо и выехали на шоссе, которое должно было провести их мимо авиабаз с буквенными обозначениями H2 и H1 в Киркук. Через две мили, как раз когда они решили, что все в порядке, они наткнулись на первое препятствие.
      Остатки автомобильной эстакады, пересекавшей их шоссе поверху, валялись разбросанными по всей проезжей части. Видимых попыток хоть как-то расчистить завал заметно не было. Огромные глыбы бетона лежали там же, где и упали, а сама магистраль с обеих сторон обрывалась прямо в воздухе. Все шоссе прямо перед ними перегородил обгоревший остов большого грузовика, водитель которого, очевидно, не знал, что эстакада обвалилась, и сорвался через край.
      – Черт! – выругался Хауард. – Джонни, ты не видишь объезда?
      – Должен быть какой-то. Хотя эта дорога из Иордании подвергалась самым крутым «санкциям» союзников. – Пока он объяснял, они заметили, что с запада по верхней автостраде приближаются огни машины. Огоньки исчезли из виду, когда она свернула с шоссе и спустилась с насыпи по другую сторону от них. Они наблюдали, как машина проехала мимо провала за сгоревшим грузовиком и вновь выбралась наверх уже на восточную часть автострады. Выехав на дорогу, она покатила дальше в сторону Багдада.
      – Ладно, давайте отъедем назад и поищем, как объехать эти развалины.
      Пятью минутами позже они взобрались на насыпь, пересекли автостраду и тут же спустились на другую сторону. Снова выехав на дорогу, что вела в Киркук, они отправились дальше.
      – Думаете, этот мост был взорван бомбой? – спросил Макдоналд.
      – Несколькими бомбами, сказал бы я, – ответил Берн. – Во время «войны в заливе» это шоссе значилось как «Аллея Скадов». Вдоль нее разъезжали стартовые установки и запускали ракеты неподалеку от мостов и эстакад вроде этой. Запустив «Скад», иракцы оставляли на виду ложную установку, а настоящую прятали под мостом, чтобы ее не засекли бомбардировщики. Прошло порядочно времени, пока до союзников дошло, что происходит. Надеюсь, когда этот мост обвалился, под ним как раз находился «Скад».
      Хауард сосредоточился на карте.
      – Милях в двадцати пяти отсюда, вдоль по этой дороге, находится авиабаза Н2. Мы доедем до Т-образного перекрестка. Если свернем налево, то попадем прямиком на базу. Поэтому мы свернем направо, проедем мимо нефтяной насосной станции и обогнем базу. Правый поворот после станции выведет нас обратно на основное шоссе.
      – Почему авиабаза называется Н2? – спросил Макдоналд.
      – Понятия не имею, – ответил Хауард. – Но так обозначено на карте.
      По мере приближения к базе движение становилось все более оживленным. Берн действовал, как и раньше, он сигналил и приветственно махал рукой, и на них не обращали внимания, очевидно, воспринимая как вполне естественную часть окружающей обстановки. Хауард полагал, что лишь немногие иракцы в действительности знали, чем занимаются остальные и почему они здесь находятся несмотря на столь поздний час. И всех, кого они до сих пор встречали, похоже, это мало волновало. Вероятность угодить в комендантский час существовала всегда, но он надеялся, что право двух санитарных машин с включенными мигалками на передвижение никто не станет подвергать сомнению. Из того немногого, что они успели увидеть в этой стране, у них создалось впечатление мрачного, безысходного бардака.
      Впереди замерцали огни авиабазы Н2.
      – Вот что, Джонни, когда повернем направо, включи-ка мигалки снова. Я не знаю, что творится на этой насосной станции, но там может быть охрана.
      Предосторожность оказалась излишней. От «насосной станции» осталась лишь груда камней. На дороге поблизости от нее зияли воронки – Берн едва успел вовремя заметить первую из них. Ее размеров вполне хватило бы, чтобы у «лендкрузера» отвалилось колесо или полетела передняя подвеска.