Хауард слегка беспокоился, как они будут пересекать автостраду, но, как оказалось, им удалось это сделать без приключений. В темноте под насыпью они наблюдали за движением на автостраде и прислушивались в ожидании паузы подольше. Через короткое время наступил момент, когда не стало видно никаких автомобильных огней и ничто не нарушало тишину. Все вместе они выбрались на шоссе и быстро его пересекли, исчезнув под прикрытием нескольких пальм на противоположной стороне.
      Благодаря приборам ночного видения их глазам представилась картина, разительно отличная от заброшенных каменистых россыпей, среди которых остались машины. Это был район обрабатываемых угодий с садами, полями и рассеянными там и тут скоплениями домов. Там были рощи пальмовых деревьев – Макдоналд, шагавший вслед за Хауардом, обратил внимание, что они тем гуще, чем ближе к домам. Ночь казалась более теплой, чем предыдущая, и Дэнни решил, что так происходит потому, что, спустившись в долину Тигра, они оказались на гораздо меньшей высоте. Следующий день обещал быть очень жарким, с температурой, возможно, даже выше той, к которой они уже привыкли в Баданахе. Неудивительно, что иракцы всячески культивируют пальмы, подумал он, не только из-за обильного урожая фиников, но и из-за прохладной тени, которую те дают.
      По пути к городу они разглядели лишь восемь человек. Первым оказался старик, который неожиданно появился из дверного проема хижины и отошел от нее на какое-то расстояние, чтобы облегчиться. Чуть дальше они прошли мимо шестерых мужчин, сидевших вокруг догорающего костра ярдах в пятидесяти от тропы, которые вели негромкий разговор. Последним, кого они встретили, был одинокий юноша, спешивший им навстречу по тропе. У них было достаточно времени, чтобы скрыться в боковых зарослях. Когда парнишка приблизился, Макдоналд разглядел его через ПНВ более внимательно. Тот двигался явно украдкой, и в то же время в его поведении сквозила определенная уверенность. Дэнни решил, что парень, вероятно, спешит на тайное свидание с возлюбленной. Еще он подумал, что у мальчика, должно быть, крепкие нервы: из рассказов Берна егерь знал, что в этих местах всякие отношения с мужчиной до замужества весьма чреваты неприятностями – отец любой иракской девушки отнесся бы к ним более чем серьезно.
      Через полтора часа они пересекли железнодорожную магистраль и еще одно широкое шоссе и вышли к окраине города. Хауард решил обогнуть его с юга. Постепенно местность перед ними стала повышаться. К 3.00 они достигли вершины пологого склона, протянувшегося вверх к югу от Тикрита. С гребня они могли видеть город, раскинувшийся под ними, а милях в десяти за ним – огоньки военной авиабазы Сахра. Справа от них, за гребнем, у основания крутого обрыва, протекал Тигр, а на другой стороне реки был еще один аэродром – Тикрит-Ист.
      Ближайшие дома самого города находились чуть больше, чем в какой-то полумиле. Останавливаясь все чаще и чаще, чтобы свериться с навигационным прибором и картой, Хауард повел их вдоль гребня поближе к городу. Сам гребень склона был лишен строений, и на нем почти отсутствовали обработанные участки земли. Изредка им попадались под ноги неровные травянистые места, но в основном поверхность покрывал редкий кустарник. Их взору предстало большое открытое пространство. Расположенное как раз на границе города, с трех сторон оно было ограничено зданиями. Макдоналду оно показалось чем-то вроде очень большой городской площади – почти арена, подумал он. На другой стороне этой площади, ближе к центру города, возвышалось монолитное сооружение, подсвеченное прожекторами. На обращенной к площади лицевой стороне было что-то изображено, но Макдоналд не смог различить что именно, так как яркий свет ослепил приборы ночного видения.
      Хауард опять остановился. Макдоналд увидел, как тот по компасу взял направление на площадь, а потом на путепровод, по которому автострада север–юг пересекала железную дорогу. Третья засечка по отдаленным огням авиабазы Сахра подтвердила правильность их местонахождения.
      – О'кей, – зашептал Хауард Макдоналду с Зиглером, – по моим подсчетам, мы почти на месте. Мак, наладь дальномер и дай мне точное расстояние до той освещенной стены.
      С облегчением мужчины освободились от своей тяжкой ноши. Установив короткую треногу, Макдоналд собрал дальномер, вставив в него маленькую батарейку для лампочки, освещающей шкалу. Он стал медленно поворачивать инструмент на опорной площадке, пока стена не оказалась в объективе. При обычном ночном освещении было бы слишком темно, чтобы достаточно ясно разглядеть сквозь линзы дальномера цель, пригодную для получения точных данных, но ярко освещенная стена четко сфокусировалась в оптике. С изумлением Макдоналд увидел, что изображение на стене представляет собой портрет – он моментально узнал улыбающееся, добродушное с виду лицо Саддама Хуссейна. Выставив делитель изображения по краю стены, он стал вращать ручку настройки до тех пор, пока линии в объективе не совпали. Затем снял показания.
      – Тысяча двести девяносто, – прошептал он Хауарду.
      – Хорошо, – ответил тот. – Годится для нашей основной позиции. Майкл, вместе с Дэнни подыщите наилучшую точку в пределах двадцати ярдов отсюда и по направлению к стене, а я вернусь ярдов на сто пятьдесят вверх по склону и выберу место для вспомогательной.
      Какое-то время Зиглер лазил по округе непосредственно перед тем местом, где они остановились, словно собака, обнюхивающая свою территорию. Несколько раз он припадал к земле и ложился, проверяя сектор обзора площади вниз вдоль пологого склона. Наконец он решил, что нашел подходящую точку, и позвал Макдоналда. Тот подошел к Зиглеру и тоже улегся, чтобы проверить видимость. Дэнни удовлетворенно кивнул. Они вернулись за вещами и перетащили их на несколько ярдов, к выбранному месту. Затем они распаковали большой мешок для земли, две саперные лопатки и начали копать.

      Хмурясь, Брент Скаукрофт барабанил пальцами по крышке стола.
      – Значит, англичане так-таки ничего не добились от этого Дартингтона?
      – Видимо, нет, господин председатель, – ответил Роберт Гейтс, директор ЦРУ. – Его допросила британская разведка на Багамах, где он проводит сейчас свой отпуск. Если хотите, у меня есть подробный отчет об этом, но достаточно будет сказать, что у него оказалось вполне правдоподобное объяснение происхождению документов, которые, похоже, изобличали его в причастности к делу. Более того, он находился там еще до того, как это все началось, или, по крайней мере, до того, как эти люди впервые появились в Саудовской Аравии. Как показывают записи телефонной компании на Багамах, за все это время он ни разу не звонил за рубеж и ему оттуда звонков не поступало. До сегодняшнего дня, во всяком случае. – Гейтс прервался, чтобы сделать глоток воды из стоявшего перед ним стакана. – Сегодняшний разговор прослушивался британскими спецслужбами – Дартингтон вызывал свой центральный офис в Саудовской Аравии. Беседа убедительно продемонстрировала, что он в достаточной степени сбит с толку оборотом событий и не менее разгневан. Оперативник установил на его вилле подслушивающие устройства, и последующие разговоры показали, что как его жена, так и различные гости стали жертвами плохого настроения хозяина. Во время одной из бесед его жена доверительно поведала знакомой, что он жутко расстроен происшедшим и что ей едва удалось отговорить мужа от немедленного возвращения домой. Я слышал записи всех разговоров и должен сказать, что, похоже, Дартингтон и на самом деле непричастен к этой истории. Однако ни мы в ЦРУ, ни англичане не уверены в этом полностью. Они будут продолжать следить за каждым его движением.
      – Хм-м, – задумчиво произнес Скаукрофт. – Ладно, держите меня, пожалуйста, в курсе. – Он обернулся к Мартину Фейге. – У Национального бюро разведки есть какие-то новости относительно того, куда добрались эти люди?
      Фейга выложил на стол огромную составную фотографию Тикрита. Присутствующие сгрудились вокруг нее. Красный кружок отмечал местонахождение автомашин. Быстро пробежавшись по хронологии событий, Фейга взглянул на свои часы и закончил краткий обзор:
      – Что касается данного момента, то машины пребывают в неподвижности вот уже два с половиной часа. И по моим оценкам, – добавил он, – они там и останутся в течение, вероятно, последующих шести часов.
      Скаукрофт резко вскинул голову от фотографии:
      – Почему вы так считаете?
      – Потому что Тикрит – родина Саддама. Ну а послезавтра, я имею в виду 28-го, будет его день рождения. Очень может быть, что в этот день он появится в городе на публике, дабы укрепить свой имидж. Во всяком случае, – Фейга пожал плечами, – похоже, что эти люди откуда-то знают, что он появится.
      Взглянув через стол на Фейгу, Гейтс согласно кивнул и снова вступил в разговор:
      – Я поддерживаю эту точку зрения. Торжества уже проходили в предыдущие годы, а сегодня вечером Иракское агентство новостей сообщило, что в этом году они состоятся вновь. Они, правда, не упомянули, что Саддам посетит какое-либо конкретное мероприятие, да и мы сами не слышали ничего такого, что заставило бы нас поверить, будто он отправится в Тикрит. Перемещения Саддама, – вероятно, самый строгоохраняемый секрет в Ираке. Там никогда не объявляют загодя, где и когда он появится. Возможно, эти люди действуют по наитию, но я повторю вам то, что уже говорил на последнем заседании: я в это не верю. И было бы исключительно интересно узнать, откуда они получили информацию.
      – Какое это имеет значение? – спросил Скаукрофт. – Если мы знаем, где они находятся и что на этот раз они не собираются оттуда уезжать, то почему бы нам не нанести еще один ракетный удар?
      – Последний раз он не достиг цели, – пропищал гнусавый голос Дугласа Лонгмайра. – Абсолютно пустая трата двенадцати миллионов долла…
      – Идиот, удар достигцели! – взревел генерал Бернсайд. – Все четыре ракеты поразили цель согласно графику и в точности, как планировалось. Здание было уничтожено. А вероятность того, что эти люди его покинут еще до прилета ракет, существовала всегда – тут уже мы были абсолютно бессильны. Господин председатель, – обернулся он к Скаукрофту, – нельзя ли вас попросить, чтобы министерство финансов ограничило свои высказывания вопросами, относящимися к его компетенции? А тот факт, что мистер Квакмайр,как оказалось, некомпетентен вообще ни в каких вопросах, безусловно означает, что этот дурак должен сидеть и держать свою чертову пасть все время закрытой, – с сарказмом подытожил Бернсайд и перевел свой немигающий взор в сторону Лонгмайра.
      Рот на жабьем лице помощника министра финансов уже было протестующе открылся, но тут чиновник ощутил на себе всю силу стального взгляда генерала – он осел в своем кресле и так ничего и не сказал.
      Мартин Фейга и Роберт Гейтс с трудом сдерживали веселье. Брент Скаукрофт с усталым выражением лица открыл было рот, чтобы вмешаться:
      – Э-э…
      – Разрешите, господин председатель? – Фейга перебил Скаукрофта, прежде чем тот успел что-либо вымолвить. – Я уже рассматривал вопрос о повторном нанесении ракетного удара. Если коротко, то боюсь, что мы уже опоздали. Если мы не ошибаемся в своих оценках и Тикрит – то самое место, где будет предпринята попытка, то тогда возникают некоторые сомнения, что эти люди сидят возле машин и просто ждут, когда наступит послезавтра. – Он увидел, как на другой стороне стола генерал Бернсайд вдруг понимающе закивал головой. – Убийцы, – продолжил Фейга, – вероятно, уже заняли позицию для ведения огня. Машины они с собой не возьмут, а отследить со спутника отдельного человека у нас нет никакой возможности. Ракетный удар уничтожит автомобили, но не самих убийц и не предотвратит покушение. Эти люди настроены решительно. Единственным наиболее вероятным исходом того, что они лишатся средств к отступлению, будет то, что их всех последовательно отловят. Теперь мы уже знаем, что один из их числа, а именно пилот, является американским гражданином. Кто готов поручиться, что больше американцев там нет? И каковы будут последствия, если их поймают и проведут строем перед иракскими телевизионными камерами?
      Скаукрофт быстро сообразил, какими страшными обвинениями разразилась бы в этом случае пропаганда недругов США. Он с ужасом посмотрел на директора Национального бюро разведки, который намеренно оставил свой вопрос висеть в воздухе. Несколько мгновений все молчали.
      Тишину нарушил Бернсайд, его голос звучал спокойно и негромко:
      – Мистер Фейга, конечно же, прав. Команда собственно убийц уже оставила машины. Сейчас в Ираке раннее утро – они уже заняли позицию и готовы к завтрашнему дню. Они должны были оставить кого-то караулить автомобили до их возвращения. Если только, конечно, они не бросили их совсем и не намерены скрыться с помощью других средств.
      – Вы меня убедили, – мрачно сказал Скаукрофт. – Итак, господа, что бы вы порекомендовали сказать президенту?
      – Думаю, что самым лучшим для президента, – посоветовал Фейга, – было бы молить Бога, чтобы покушение по какой-либо причине провалилось сейчас и чтобы убийцам удалось сбежать оттуда потом.
      – Прямиком в Саудовскую Аравию, – добавил Гейтс, – где мы сможем наконец-то их схватить.

      Они закончили обустройство первого из двух укрытий, пока еще было темно. Только после того, как Хауард полностью убедился, что оно отвечает всем требованиям, они переместились чуть выше по склону на вторую позицию. Хауард с Макдоналдом приступили к работе, в то время как Зиглер отправился устанавливать анемометры.
      Он вернулся через час, но нашел подходящие места лишь для двух приборов из трех на расстоянии четыреста пятьдесят и восемьсот ярдов от ближайшего к арене укрытия. Первое из крошечных устройств Зиглер установил на верхней ветви высокого усыпанного колючками дерева, а второе – у вершины электрического столба, находившегося так близко к арене, что идти дальше он уже не отважился.
      – Проклятые колючки, – проворчал американец, берясь за лопату, чтобы помочь остальным. – Весь исцарапался, как черт знает кто. Ты уж прости меня, Дэнни, но удобного места для третьего анемометра там не нашлось, а просто поставить его на земле не было бы никакого проку – кто-нибудь мог бы запросто его обнаружить.
      – Правильно, – согласился Макдоналд, – да и все равно возле земли он не показал бы истинную силу ветра. Их нужно приподнимать на несколько футов. Ладно, придется обойтись только двумя.
      К тому времени, когда они закончили копать второе укрытие, а затем накрыли и замаскировали его кустарником, появились первые проблески рассвета. Уничтожив все видимые признаки своего присутствия, мужчины спустились вниз по склону к первому укрытию, ближе к арене.
      Макдоналд готов был поклясться, что не смог бы отыскать его, если бы они не оставили у входного лаза крошечный пальчиковый фонарик. Щель, которую они откопали, была теперь совсем не видна. Выкопанный грунт загружался в мешок и раз за разом уносился и разбрасывался там, где жухлый кустарник рос погуще. Какое-то количество земли было оставлено для крыши укрытия. Потоптавшись сверху, они проверили ее на прочность – было такое впечатление, что она ничуть не податливей, чем окружающая поверхность. Затем они завершили маскировку дерном и все теми же колючими кустами.
      В то время, как Хауард с Макдоналдом заползли внутрь, Зиглер остался снаружи и облазил прилегающий район, заметая следы от обуви и убирая все признаки того, что здесь кто-то побывал. Наконец он сунул в карман фонарик и тоже пролез в укрытие. Прежде чем закрыть за собой лаз, он высунулся из щели и замел свои следы на тонком песчаном слое земли перед входом.
      Макдоналд признался себе, что подустал. Работа была и впрямь нелегкой, но ведь он всю жизнь тяжко трудился и привык к этому. Здесь было кое-что еще – напряжение. Он полулежал, откинувшись на спину, когда первые лучи света стали проникать сквозь смотровые щели, и ему пришлось сделать мысленное усилие, чтобы напомнить себе, что все это – реальность, что он действительно находится в глубочайшем вражеском тылу. Сказывалось ли на нем психологическое напряжение предварительного этапа? Он заставил себя проанализировать свои ощущения. Да, решил он, я немного напуган. С другой стороны, напомнил он себе, чисто по-человечески было бы в равной степени странно, если бы я ничуть не боялся той ситуации, в которую ввязался. Заговор, похоже, продолжал осуществляться уже сам по себе, события приняли неотвратимый и неизбежный характер, делая его самого бессильным и беспомощым. Ему было интересно, испытывают ли остальные те же чувства, что и он.
      Он взглянул на своих товарищей. Зиглер уже спал в углублении у ног Макдоналда. Он лежал спокойно и тихо, совсем не двигаясь. И как только человеку удается полностью расслабиться в такой момент? Дэнни чувствовал, что сам не сможет сейчас уснуть, даже если постарается, и это несмотря на накатывавшие волны огромной усталости. Рядом с ним на животе, всматриваясь в одну из смотровых щелей со стороны арены, неподвижно лежал Хауард. Он первым заступил на дежурство. Каждую минуту или около того он будет перекатываться так, чтобы смотреть в боковые и задние щели, перекрывавшие все возможные подходы к укрытию. Он выглядел, словно из преисподней, – на лице, покрытом черно-коричневыми полосами маскировочного крема, в бледно-оранжевых лучах зари поблескивали глаза, а его голову и шею прикрывал темно-зеленый арабский шимаг.Макдоналд знал, что и сам он выглядит не менее странно.
      – Дэнни, постарайся немного поспать, – прошептал Хауард, даже не шевельнув головой. – Потом станет слишком жарко. Когда солнце встанет, здесь будет хуже, чем в пекле.
      – Я попробую. – Макдоналд снова откинулся на спину и стал рассматривать потолок укрытия в нескольких дюймах от своего лица.
      Он подумал, что мысль использовать лежаки для постройки укрытий была поистине гениальной. Прочные стальные и алюминиевые стержни от носилок и разобранные каталки были очень неудобны для переноски. Теперь же они превратились в надежные перекрытия, поддерживающие толстую полиэтиленовую пленку, на которую был насыпан слой грунта толщиной в один фут.
      Однако лежаки были отнюдь не самой тяжелой поклажей из того, что они принесли на себе. Макдоналд удивился при виде единственной, но действительно тяжелой ноши: десяти галлонов воды. Сто фунтов чистого веса – более четверти общего веса груза. Но как Хауард, так и Зиглер настояли на своем.
      – В состоянии покоя человек может обойтись одной-двумя пинтами воды, – объяснил Хауард. – Но если ограничиться этим количеством на жаре, начинается обезвоживание организма. Чтобы оставаться в хорошей форме, необходимо выпивать до восьми пинт в день, в зависимости от физической нагрузки. Еще больше – на сильной жаре и если много двигаешься. И нам нельзя брать с собой припасы из расчета только на полтора дня. Возможно, нам придется отсутствовать два-три дня, а то и больше, если возникнут осложнения и у нас не будет возможности тронуться с места.
      Еда – вся в холодном виде, поскольку готовить никакой возможности тоже не было, – места занимала относительно немного и по весу составляла лишь незначительную часть того, что весила вода. Затем – на каждого по автомату АК с патронами и по паре гранат, которые, как искренне надеялся Макдоналд, им не понадобятся. Завершало список все остальное оборудование: дальномер, подзорная труба с градуировкой, анемометры, маленький компьютер с запасными батарейками, 35-миллиметровая фотокамера с автоматическим приводом и широкоугольным объективом и, конечно же… снайперская винтовка. Лежа на дне укрытия, Макдоналд ощущал под боком прикосновение ее защитного футляра. В нагрудном кармане у него лежал плоский кошелек с десятью патронами к винтовке.
      – Дэнни, на обратном пути твой груз будет гораздо легче, – подтрунивал Ашер, помогая Макдоналду с его поклажей, – тебе придется тащить только девять патронов.
      Дэнни улыбнулся воспоминанию. Как там еще говорил Боб? Не переставай улыбаться– вот чему он учил. Превращай все в шутку. Не воспринимай события излишне серьезно, всегда находи в них смешную сторону – это единственный способ выжить. Боб был прав. Юмор, каким бы он ни был черным, являлся лекарством от страха даже в случае катастрофы. Макдоналд подумал, что теперь он стал понимать это немного лучше. Потихоньку он начал расслабляться, и не прошло и двадцати минут, как его уже сморил сон.
 
      – Ой, здравствуйте, сэр! Вот уж не ожидала, что вы так скоро вернетесь! – Инспектор уголовной полиции Джулиет Шелли с удивлением смотрела на вошедшего в комнату Хьюи Картера.
      Тот выглядел измотанным, помятым и больным.
      – Какое-то время от меня там будет требоваться не слишком-то многое, – зевая, объяснил суперинтендант. – Поиски кота в мешке, если угодно. Пошло оно все к черту! Как тут дела у вас?
      – О, достаточно спокойно. По-настоящему – вообще никаких проблем. – Она заколебалась, подбирая слова, прежде чем продолжить. – Сэр, вы выглядите уставшим. Почему бы вам не сходить домой и немного не поспать? Я вполне тут справлюсь сама.
      – Не могу, – коротко ответил Картер. – Должен дежурить здесь у телефона, чтобы тут же отреагировать в случае, если обнаружится что-то еще. Но на какое-то время я, наверно, все-таки завалюсь на диван в соседней комнате, – сдался он. – Позовите меня, если я вдруг понадоблюсь, ладно?
      – Сэр, принесу-ка я вам чашечку кофе, – решительно произнесла Джулиет, поднимаясь из-за стола. – Что-нибудь еще к нему хотите?
      – О, спасибо. Может быть, печенье или что-то в этом духе.
      Джулиет вышла из комнаты. Ну конечно, как же, печенье, сердито думала она, спускаясь вниз по лестнице в буфет при участке. Наверняка и не ел-то толком все эти двадцать четыре часа. Влетев в буфет, она сделала заказ.
      Не прошло и пяти минут, а она уже поднялась наверх в кабинет Сартера с подносом в руках. Суперинтендант сидел на диване и расслаблял шнурки на ботинках. Он изумленно посмотрел на Джулиет, когда та пододвинула к нему журнальный столик и поставила на него поднос.
      – Черт возьми, Джулиет, я…
      – Давайте-давайте, сэр, заглотите все это. Похоже, вам это более чем необходимо.
      Картер опустил взгляд на тарелку с беконом, яичницей, сосисками и помидором, затем вновь перевел его на свою подчиненную, которая возвышалась над ним с суровым выражением лица. Неожиданно он осознал, насколько на самом деле проголодался. Махнув Джулиет, чтобы та присаживалась в кресло напротив, он начал есть. В перерывах между поглощением пищи он ворчливо жаловался, как в течение предыдущих суток его водили за нос.
      – Верите ли, хоть бы одна чертова зацепка! Они оставили это место чистым, словно его черти вылизали. Ну почти чистым. Сплошная потеря времени и ни черта больше.
      – Сэр, а что за паника вокруг всего этого? – с интересом спросила Джулиет.
      – Террористическая группа – так нам сказали, – невнятно ответил Картер, прожевывая сосиску с яйцом. – Ха! – фыркнул он. – Какая, в задницу, террористическая группа? Это какой же террорист станет готовить операцию здесь, а потом отправляться на Ближний Восток? Да и с какой стати нам дергаться, если они пойдут и взорвут королевский дворец или что там они еще собираются сделать в Саудовской Аравии? Пусть арабы сами разбираются с этим делом, сказал бы я. Проучить мерзавцев как следует. Пусть бы отведали собственные пилюли, – продолжал брюзжать он, размахивая ножом. Дожевав, он отхлебнул кофе и снова переключил внимание на тарелку с едой.
      – В Саудовской Аравии? – удивленно переспросила Джулиет. Она ощутила приступ тревоги. Туда поехал Джонни. Она надеялась, что с ним все будет в порядке и он не угодит в какую-нибудь смертельную религиозную разборку. – А почему именно там?
      – Спроси что полегче, девочка, – ответил Картер, делая еще один глоток кофе. – Все, что нам известно, так это то, что восьмого апреля там объявились двое мужчин, выдававших себя за строителей. Один – англичанин, второй – южноафриканец. Были там и другие, включая американского пилота и каких-то типов, которые пробрались туда в контейнере для морских перевозок, представляете? А перед этим они воспользовались зданиями в Суиндоне…
      Джулиет перестала слушать. Мысли ее метались. Эта дата – 8 апреля. Англичанин и остальные. Джонни улетел 7 апреля – он должен был прибыть на место утром 8-го…
      – …Как бы то ни было, – продолжал говорить Картер, – будь я проклят, если я знаю. Все это чертовски загадочно, и мне понятно не больше вашего.
      Джулиет отчаянно пыталась разобраться. Мысли ее вернулись вспять в поисках несоответствий, чего-то неправильного. Но она тут же сказала себе, что ее неожиданный приступ подозрительности выглядит просто нелепо. Ладно, Джонни особо не распространялся о своей работе, но мысль о том, что он может быть вовлечен во что-то незаконное… а уж терроризм!Да никогда в жизни! Она заставила свой голос оставаться спокойным.
      – Вы сказали, что они оставили свою базу здесь чистой – никаких зацепок?
      – Почти как стеклышко. Никаких следов, никаких волос, никаких волокон – ничего. Только два пятнышка краски на полу.
      – Краски? – Джулиет постаралась, чтобы слово слетело с губ как можно более непринужденно, в желудке было ощущение, будто он налился свинцом.
      – Ага. Должно быть, они оставили – место до этого никому не сдавали, понятно? Они были первыми съемщиками. Вероятно, это краска для контейнера.
      – Что вы имеете в виду? – еле слышно спросила она.
      – Ну, морского контейнера, который они использовали для переправки своих сообщников в Саудовскую Аравию, – объяснил Картер, пережевывая ломтик бекона. – Очевидно, они прорезали в нем дополнительную дверь и потом зашпаклевали ее. Закрасили щели краской, ну, вы понимаете. Желтой краской, которая скорее всего совпадет по составу с образцами соскобов с контейнера, когда мы их получим.
      Голова у Джулиет шла кругом. Костяшки пальцев побелели, когда она с силой вцепилась в подлокотники кресла, пустой взгляд был прикован к редеющим рыжеватым волосам на макушке Картера, который снова склонился над тарелкой. С усилием она поднялась из кресла, затем, покачнувшись, на мгновение застыла.
      – Извините, сэр, – вымолвила она. Собственный голос показался ей сдавленным и незнакомым, в ушах отдавался громкий гул, и она подумала, что, наверно, вот-вот лишится чувств. – Я должна выйти в соседний кабинет и кое-что там закончить. – Она повернулась, держась за спинку кресла, и заставила себя направить ноги в сторону двери. Та, казалось, находилась в миле от нее, в самом конце темного тоннеля.