Понтий Пилат. Психоанализ не того убийства

      Итак, устно высказана просьба о благодеянии. Пилат эти словауслышал. Вообще слабость философов (и недорослей) — желание слышать слова. Один только логический их смысл.
      Так чт`о для толпы сделать: отпустить гада или, действительно, сделать благодеяние?
      А вообще, чт`о есть благодеяние?
      Пилат как Копьеносецне мог не знать, что главное благодеяние — указание на Истину. Явление её народу — в качестве хотя бы примера. Именно потому философ Пилат и «сказал им в ответ: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?»
      Пилат мог назвать Христа и иначе: Иисусом, Назарянином, Человеком, плотником, безвредным странником, великим врачом или ещё как-нибудь. Но назвал именно так: Царь.
      Но разве Царь — Истина? Разве высший администратор в восприятии философа — образец для подражания? Имеется в виду — реальныйадминистратор?
      Есть такая русская пословица: «Свой ум — царь в голове» (см. словарь Владимира Даля). «Без царя в голове» — отсутствие ума. Водимый, одним словом.
      Итак, чтобы стать мудрым и справедливым, нужен в голове «царь». Нужно верно ориентироваться в действительности. Нужны ум, разум, Истина!
      Таким образом, слово «царь» имеет как минимум два смысла, и, как это нередко бывает в древних языках, прямо противоположных: высший администратор и личность, живущая в согласии с Истиной.
      Иными словами: благодеяние — это когда навстречу толпе выходит царь-истина.
      Если толпа просит благодеяния, то это можно понять по разному. Философ и предложит просимое на словах — именно благодеяние.
      Что Пилат — возрастающий в духе, но ещё управляемый провокациями жены — и сделал.
      То, что слово «царь» и от него производные воспринимались в смысле, отличающемся от общепринятого административного, следует хотя бы из следующего места Писаний:
      Если вы исполняете закон царский, по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как себя самого», хорошо делаете…
       Иак. 2:8
      То, что закон любви отнюдь не административный, многим очевидно. Но разве этот закон главнее, чем остальные законы, проречённые Богом? Нет, конечно, — в истине иерархии нет. Все Божьи законы суть описание сердца Спасителя и поведения принявшего Его в своё сердце. Это неразрывная целостность. Все законы синонимичны и равны.
      В таком случае остаётся единственное значение философского термина «царь»:
      Если вы исполняете закон истинный, по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как себя самого», хорошо делаете.
      Завершая тему царя как администратора, справедливости ради взглянем на толпу, которая за несколько дней до Распятия встречала Иисуса так, как принято встречать высшего администратора (некрофила).
      Характерное поведение утренней толпы, к духу Иисуса не имеющее никакого отношения, говорит о том, что она была управляема кем-то, кто, собственно, и был высшим евреем-вождём-администратором-«внешником». Но это не был кто-то из первосвященников, те были «внутренниками». Это был тот, кто, вопреки воле первосвященников-«внутренников», поднял в городе восстание. Да, это был Варавва. А Иисус был лишь фактором, аналогичным тому, который возбуждает стаю крыс к бойне без изменения её сущности (см. «КАТАРСИС-2»).
      Так что скандирование: «Варавву! Варавву!» на Лифостротоне не было чем-то для толпы противоестественным.
      А случай с поклонением толпы Иисусу говорит не о нравственных шараханьях толпы, как тому научили почти всё население планеты пилатоненавистники, а объясняется совсем иначе.

* * *

      Препирательство Пилата с евреями в Страстную Пятницу было долгим: первый допрос, апелляция к Ироду, второй допрос, бичевание Иисуса. Можно не только предположить, но и быть уверенным, что в уме Пилата- Копьеносцабыли проработаны оба уровня титула «Царь», которым нарекли Иисуса столь разные люди, как Нафанаил и первосвященники. Иначе и быть не могло: желающий разобраться должен рассмотреть проблему даже с неожиданных точек зрения.
      Своеобразная логика в рассуждениях первосвященников была, не могла не быть. Итак, есть Человек, который Сам хотя и не утверждает, что он Царь, но, во всяком случае, не грозит толпе, так Его называющей, всяческими карами (толпе можно только грозить или сулить — иного она не понимает). Для иерархомыслящего наблюдателя это означает, что возможно только два положения этого Человека на территории Римской империи: или он, подобно другим царям, торчит носом в заднице наивысшего в Средиземноморье иерарха, то есть кесаря, или не торчит. А если не торчит, то, значит, он не просто собирается стать верховным иерархом, но себя таковым уже воспринимает. Разве Иисус из Назарета перед кем-нибудь пресмыкается? Следовательно, в мыслях Своих кесаря он уже сместил. Заменил— на Себя.
      Такая вот классическая для иерархов садомазохистская логика.
      Но так узко слово «царь» понимали исполнители — и иудейские не были исключением.
      А вот для Копьеносца, который сразу понял, что Христос:
      — явный невождь, — с первосвященниками несовместим, —
      слово «Царь» означало: «Истина».
       А ещё—«Солнце».
      Вообще в истории человечества Солнцем царей величали часто. И не только в древности или в средние века, но и в новое время.
      То есть слова «Царь», «Солнце», «Истина» для философа, знакомого с историей, синонимичны. В особенности для тех, кто постигает окружающий мир не непосредственно, а через книги.
      И в прежние времена, и ныне востребован жанр утопии. Совместимый с иерархией автор умозрительно строил идеальное государство, основанное на справедливости. Платон со своим «Государством» был не первым и не последним (вспомним Маркса, Стругацких, Даниила Андреева, «мыльные оперы» и т. п.). Во главе такого умозрительного государства всегда оказывался царь-справедливость. Или выполняющий его функции Совет. Да, есть такая слабость у непрозревших философов — они надеются, что во главе иерархии, над толпой, когда-нибудь да окажется солнце Истины, и иерархия по результатам влияния на людей превратится в свою противоположность. Построение общества из обращённых людей возможно; но чтобы из любогонарода — это, как говорится, не в этой жизни. Что и подтверждает вся история человечества.
      Как бы то ни было, но для образованного человека, каким и был Пилат, царь — это не только конкретный властелин, но ещё непременно и символ.
      Пилат, называвший Христа Царём, был под влиянием не только обычных штампов «образованности». Также его не могли не поразить первые слова обвиняемого.
      И начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать п`одать кесарю, называя Себя Христом Царём.
      Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он сказал ему в ответ: ты говоришь.
      Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в Этом Человеке.
       Лук. 23:2–4
      В сущности, Пилату было сказано: «Да, Я — Царь, но не в том смысле слова, как то понимают эти нравственные уроды, помыкающие толпой, но в том, в котором это слово понимаешь ты, Копьеносец».
      Да, именно так и было сказано: ты говоришь. (На Востоке это стандартный вежливый ответ — простое «да» им кажется слишком грубым, — но Христос не мог не вкладывать в этот стандартный ответ, как, впрочем, и в каждое Своё слово, смысл, сообразный с внутренним миром собеседника.)
      Глубинный смысл этого ответа Пилат понял, естественно, не сразу, потому и возразил:
      …разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; чт`о Ты сделал?
       Иоан. 18:35
      Но быстро понял, что Христа хотят убить из-за их несовместимости с Ним. И сделал вывод, свойственный Копьеносцу:
      …я не нахожу никакой вины в Этом Человеке.
       Лук. 23:4
      Это был диалог обладающих критическим мышлением. С иными Иисус наедине и не общался.
      С иными говорить просто бессмысленно. Они не поймут, как не поняли ничего духовные предтечи и наследники инквизиторов, нынешние пилатоненавистники.
      А вообще-то иерархобогословие — не Богословие. Так, сладкий обман, утешение для погибающих, оправдание собственных мерзостей…
      Вот и вся загадка «Царя Иудейского». Её осмысление возможно только через постижение Копьеносца.

глава шестая
Уровень Понтия Пилата: доля, участь, удел и назначение или судьба, предназначение и талант?

      О самом в жизни, пожалуй, главном — о судьбе, её сущности, о вплетающихся в неё доле, участи, уделе,о роке, о странностях распределения «удач» и «неудач», которые суть понятия относительные, о случайностяхи Случае, о соединении всех этих понятий в логос, — об этом во многих, если не всех, народах размышляли, размышляют и будут размышлять — избранные.
      Знание смысла слов: доля, участь, удел, планида, звезда, назначениеи предназначение, судьба —и познание их взаимосвязи, то есть теории жизни, несмотря на её значимость для каждого, остаётся для большинства населения недостижимым.
      А психоэнергетическим авторитетам и вовсе хотелось бы, чтобы непонимание стало участьюи для избранных. Но это быдлу не знать логос о судьбев кайф, ищущим же истину, упорно нащупывающим пути к свободе, это знание — как в пустыне в полдень глоток свежей родниковой воды.
      Смысл слова, даже если он забыт на уровне логически-понятийном, всё равно удерживается подсознанием и может быть расшифрован по «благозвучию» с контекстом.
      Сказать «рокнадо ловить» невозможно. Ловить можно момент, а рок —настигает.
      Так же благозвучно: выпала доля.
      Слово участьнепременно сопровождается тяжёлым вздохом.
       Удел —тоже со вздохом, но не столь тяжёлым.
       Момент, как уже было сказано, можно только ловить.
       Случаемможно воспользоваться. Или его упустить. Случайобычно счастливый.
       Случайностьже — не случай.
      …Провидение не алгебра. Ум человеческий, по простонародному выражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно ему предвидеть случая — мощного, мгновенного орудия провидения.
       А.С.Пушкин. Черновик критической статьи на второй том «Истории русского народа» Н.Полевого
 
      Корень один, смысл противоположен — видимо, слово древнее.
      Кроме того, есть ещё ряд достаточно ясных слов о жизни: назначение, предназначение, звезда, фортуна, планида… И у каждого слова — эмоциональная окраска. Своя. Определённая.
      Смазана эмоциональная окраска только у главного из слов — судьба.Оно стало своеобразным синонимом всего подряд. Это слово часто используют и взамен удела, и взамен доли, и взамен участи,и взамен назначенияи противоположного ему предназначения, и даже взамен планиды —хотя в слове судьбаотчётливо чувствуется оттенок возвышенности смысла.
      Вот это-то натужное соединение несовместимых смыслов наводит на мысль, что если участьи доляесть у всех, то судьбакак нечто прекрасное, возвышенное — отнюдь не у каждого; указание на то, что все хотели бы считать свою жизнь состоявшейся. Судьбасостоялась — ведь не режет же слух это сочетание, а напротив, ласкает.
      Итак, очевидно, что все приведённые слова о закономерностях жизни — составные части некоего логоса, для осмысления которого они и появились: в начале было Слово…
      Есть науки и науки. Естественные люблю за многое, в том числе за открытость б`ольшим глубинам, в реальных же гуманитарных пока нет ничего полезного, кроме собирательства фактов и пусть сдержанных, но всё-таки размышлений, что же это такое — факт. И почему в богатейшем и сокровеннейшем русском языке нет этому слову аналога?
      Разнообразие слов о жизни академическая наука тоже заметила. У меня на одной из полок стоит книга «Понятие судьбы в контексте разных культур» (Сборник. Российская Академия наук. М.: «Наука», 1994). Я её прочёл. Несмотря на то, что все современные «академические» авторы, начиная с индуистов и атеистов и кончая госхристианами, уловлены в сети вульгарного суверенитизма, собрание слов из этого сборника достойно внимания. Воспользуюсь некоторыми плодами чужой усидчивости. Тем более что лучшие авторы этого сборника тоже отталкивались от благозвучности для нашего уха тех или иных словосочетаний.
      Настигающий рок —это нечто приходящее извне, фатумв античной литературе, властвующий даже над богами.
      Возьмём известный по учебникам баснословный сюжет (характеризует не Олега, а составителя сюжета): Олегу предрекли, что «примет он смерть от коня своего». (Видимо, Олег сам напросился знать своё будущее, но вопрошение о будущих событиях своей жизни наказуемо: наказание же состоит в неверном логическом толковании концентрированного по мысли ответа провозвестника. Предсказание о личном будущем каждый носитель неверной жизненной философии (а это уже практически каждый житель Земли) закономерно поймёт ложно; так было тысячи лет, так будет до конца времени. Судя по всему, ложное понимание предсказания — урок для потомков: судьба,о которой следует задумываться, не в будущих внешнихсобытиях, а в ином — в выбранном верном направлении развития духа и души. «Достигнет пределов власти» — классический оракул.) Олег решил рокупротивостоять, коня своего сослал в глушь, там его верный друг умер, и даже кости его в отсутствие хозяина иссохли. Ну да вы и так всю эту историю знаете. Змея в черепе друга — это рок.
       Рок,судя по сочетаемым с ним глаголам, подсознательно воспринимается всегда враждебным. Он «нежданен, таинственен, непонятен… жесток, злобен, враждебен, беспощаден» (стр. 219). У человека есть планы относительно внешних обстоятельств жизни (уточним: наследственно запрограммированные долейили уделом), но роких нарушает. (Уточним: глупец и попытки Провидения чему-либо его, глупца, научить, расценит как рок, участьили удел. Это извращение глупцов не случайность— ошибка, а систематическое противостояние Случаю.)
      Встречается в нашем языке и слово участь —указание на наличие некоего психоэнергетического целого, частью которого является отдельный человек. У миллионов сдавшихся в плен комсомольцев лета 1941-го (толпарей) участьне смерть, а состояние души, вследствие чего они, прихвостни, истощившись при строительстве дорог для гитлеровской армии, наконец-то подохли как единое целое (тема замалчиваемых истинных героев Великой Отечественной, с оружием в руках защитивших нашу жизнь, — одна из частей «КАТАРСИСа-2»). Слово участьобычно сопровождается тяжёлым вздохом рабского смирения. Участьв рамках теории стаи —это ещё и специализация в стае. Принадлежность к той или иной субстае. Итак, участь личностине присуща.
       Удел —наследуемое. Такое ощущение, что удел —наследуемый способ добывания материальных средств к жизни, а также излишеств. ( Дело , надел — у дел ?)
       Доляне столь мучительна, как участьили удел: слова «женская доля» вызывают скорее кривую усмешку, чем насупленные брови. В долю,похоже, входит всё, кромеработы, — частная жизнь за пределами способа добывания денег. Но профессия влияет на человека, разумеется, не только во время трудового процесса. Впрочем, и здесь надо уметь разделять. Средневековый французский поэт Франсуа Вийон, например, вместо того чтобы описывать в стихах специфические сексуальные приёмы той или иной парижанки, просто называл её профессию. Для его современника этого вполне достаточно: в постели все шляпницы одинаковы и не похожи на потомственных прядильщиц, которые тоже своеобразно-однообразны.
      С точки же зрения теории стаи(с учётом феномена родовой памяти), эту штампованность поведения в постели можно объяснить не только особенностями наследуемой профессии, разработанностью того или иного пальчика или иной части тела женщины, уделом, сколько участью. Сменится начальник цеха на представителя клана хозяев из другого города — сменятся и привычки швей. Другое дело, что во времена Франсуа Вийона такие смены были редки…
       Доля —это та часть жизни (бытовая, эротическая, культурная и т. п.) генетических предков, которую мы не можем не принять при рождении первом.
      В отличие от сиюминутного рока, поражающего человека лишь в данный краткий момент времени, долявыпадает на всю жизнь. Это некая линия, она многостороння и расчётам разума противоречит. (На языке теории стаисмысл слова доля —всё древо неврозов, наследуемое от предков — чаще близких, чем далёких. Конкретная профессия в долюне входит — скажем, специалистов по сборке компьютеров в старину не было, — в выборе конкретной профессии многое от участи(спроса на рынке труда), но в долювходит отношениек тому или иному новому роду занятий — требующему усидчивости или подвижному.)
      «Назначение Наполеона было в том, чтобы покончить с…» и т. п. — нормально воспринимаемая фраза. Судя по интонации, сопровождающей это слово и вообще всё предложение, назначениесродни участи, только в применении к высшим элементам в иерархии стаи. Назначениетакже связано и с долей. Итак, назначениечеловека — нечто внешнее, индивидное, функция одного из органов стаи. Применяют это слово преимущественно к историческим лицам, вождям, императорам и т. п.
      Теперь о прекрасном. Кто хочет, может принять в дар от Бога и талант( талан). Если род занятий созвучен вечности-созиданию, то принявший в дар таланбудет счастлив. В знаменитой евангельской притче талантили закапывают (логическое завершение чего — погибель в вечности), или умножают, а это радость на всех этапах жизни. Талан —аспект, явно порождённый судьбой, хотя многие, её не обретшие, применяют слово таланк своему всего-навсего назначению, долеили участи.
       Случай —по всей видимости, очень важное слово, иначе бы вокруг него, как и вокруг судьбы,не было бы наворочено столько путаницы. Слова случайи случайностьхотя и однокоренные, но по смыслу разные. Случай —инструмент вмешательства Провидения. Случайногоже не бывает ничего — всё имеет свою предысторию и причину. Вера в незакономерность случайностилишь уличает носителя в самооправдании своей любви к данному роду греха. Кто не знает, что есть множество женщин, которые никогда не попадают в неприятности, а есть такие, которых могут изнасиловать несколько раз в течение одного дня — и так всю жизнь.
      Фортуна — богиня на самом деле не Случая, а случайности! Случайне слеп, ибо он благороден! Противоположная же трактовка Фортуны карьеристами — обман! Вера в случайность Случаяподавляет муки совести. С древности Фортуна изображается слепой, с рогом изобилия и стоящей на шаре. Или на колесе. Колесо и шар — символы подвижности, изменчивости, изменничества. Прозрачный образ. Фортуна,будучи сама слепа, несёт слепому же «приятное» — вроде триумфа. В отличие от рока,который всегда враждебен — в том смысле, что пресекает восхождение к желанному триумфальному шествию или его аналогу.
       Звезда —означает если не осуществление мечты идиота, то, во всяком случае, череду случайностей на пути к желаемому. Брось счастливца(т. е. «звезданутого») в Нил — он выплывет, и притом с рыбой в зубах(египетская поговорка). Подхалим поднимается в иерархии не по благоволению светлого начала, а по допущению; он под звездой,следовательно, звезда, хотя она якобы и небесный объект, — полная противоположность судьбе. Наполеону, «самонадеянному ничтожеству», нравилось верить в «свою» звезду.
       Планида —деперсонифицированная Фортуна. Заставить всех уверовать в полезность астрологических прогнозов имне удалось. Сколько бы я ни встречал профессиональных астрологов, все они, как один, не только с психическими изъянами, но и с физическими — и потому напоминают толпу у купальни Вифезда: годами ждут движения воды, хотя могли бы исцелиться и обрести судьбув любой момент.
      Так что же это такое — судьба?
      В этом слове, в конечном счёте, — точка противостояния двух несовместимых миров.
      Вкладываемый в слово смысл зависит от принадлежности толкующего к одному из двух духовных миров. Этим мирам сопутствуют соответствующие веры, коих, несмотря на кажущееся разнообразие, в сущности, всего две: «добрая» и «злая».
      В «добрую» верят толпы адептов бытового суверенитизма, а «злую» веру исповедует Христос.
      Согласно «доброй» вере, все-все люди рождены в жизнь психоэнергетически суверенными и жить жаждут (ведь они же так боятся момента смерти!), а это — якобы биофилия, стремление ко благу; если и делают они поройчто злое, то только потому, что ещё пока не понимают. Проповедуй им, объясни —и они поймут, изменятся, станут добрыми. Поэтому судьбаесть якобы у всех.
      А есть другая вера, «злая» — она у самолюбующейся толпы непопулярна.
      «Злая» вера, если коротко, состоит в следующем.
      Жизнь-то, конечно, прекрасна, однако мир зол. Скверным мир стал лишь со времени грехопадения прародителей. Наследующие и воспроизводящие их психикупотомки рождены, как правило, лишь один раз, — биологически как собрание неврозов. Бог-Истина приглашает их ко второму рождению («рождению свыше», освобождению от побеждающего бремени неврозов). Ведь с этого-то второго рождения и начинается собственно жизнь.
      Жизнь от нежити отличается многим — в том числе и системой ценностей. Эти системы настолько различны, что разделяющая их грань называется ни много ни мало как рождением.
      Особенность существования людей после грехопадения такова, что личность (не путать с индивидом, по определению некрофилом, см. «КАТАРСИС-1» и «КАТАРСИС-2») вынуждена и в теле, и в душе сосуществовать с нежитью — индивидом, живым лишь с точки зрения мировоззренчески ограниченной биологической науки. Индивид стаден, агрессивен и стремится личность поглотить. Личность же, напротив, пытается из водоворота агрессивного стада выгрести к надёжному берегу судьбы.
       Судьбаесть только у тех, кто родился свыше.
      На только что принявшем судьбупутами висят участьи неизжитые удели доля. Но со временем они отпадают.
      А ещё судьбуживотворит Провидение( «рука» Божья). Одиночное предложение очередного дара постоянно действующим Провидениеми есть случай(и он не случаен!). У обретшего судьбуесть предназначение, но никак не назначение. Распознание талантав системе ценностей обладателя судьбы —высшая награда и начало Пути.
      В полном соответствии с историофилософским следствием из теории стаи —согласно которому на современном этапе именно Россия является прибежищем народа Божьего, и формирование этой особенности России началось, видимо, много столетий назад (см. «КАТАРСИС-2») — сокровенный смысл слова судьбанаиболее ярко должен проявляться именно в русском языке как языке современной метанации. Это в английском (американском, всепланетном) языке главное в жизни— fortune(богатство, удача, смысл жизни, звезда).
      Отсюда, кстати, некорректности в переводах — в рекламируемом «внутренниками» как наилучшем переводе Шекспира можно встретить такую фразу: «Быть женщиной без судьбы — значит плодить нищих без имени» («Антоний и Клеопатра», акт 1, действие 2, пер. Б.Пастернака). Для русскогосмысл сказанного непонятен — впопыхах может показаться, что в этой фразе заключён громадный смысл. Но здесь не более чем безграмотная нерусская подмена одного понятия на противоположное: судьбойпереведено слово fortune. Так что смысл прост: нет денег у тебя, не будет и у твоих детей (если они твои). Ну, а этому разрекламированному «внутренниками» «гению» дали, понятно, Нобелевскую премию; дали за то же, что и другим таким же — за образцовое выполнение назначения.
      Русское же судьбапроисходит не от власти богатства над желаниями человека, не от рабства жадности, но от слов судить, суждение, обсуждение. Судьбу, вернее, события, свидетельствующие о продвижении на Пути, Идущему хочется обсудить, чтобы продвигаться ещё быстрее, обсуждение же возможно только с собеседником, в особом смысле этого слова, поэтому кратчайший Путь пролегает в метанации.
      Ни в одном другом живом языке мира слова, подобного русскому судьба(в смысле—«материал для обсуждения» , теория жизни), нет. Можно, конечно, подумать, что эта особенность — случайность, дескать, чего только на свете не случается (случайно). Но если учесть, что русский — язык метанации последнего времени, то всё приобретает монолитную целостность.
      К сожалению, слово судьбазатёрто так же, как слова любовь, случайили талан: в массовом сознании все они ассоциируются с чем-то противоположным, — ей, толпе, и так присущим. От судьбы не уйдёшь(тяжёлый вздох) — типичный пример. Любовь зла, полюбишь и козла. Иначе говоря, всякий раз, когда встречаешься со словом «любовь» или «судьба», приходится размышлять, что же именно подразумевал говорящий, в которую из сторон на перепутье жизни он обращён…
       Судьба —это радость. Радость возрастания по кратчайшему Пути, который и обеспечивает вмешательство Провидения.
       Судьба —это возможность в предложенных Провидением обстоятельствах всегда делать правильный выбор.
       Судьба —результат, впрочем, нам, в отличие от Бога, понятный до конца лишь при последнем ударе резца.
       Судьбуне предрекают. Ибо предрекать её нет ни малейшего смысла. К планиде, звезде, доле судьбане имеет ни малейшего отношения.
      Приемлемые для толпы высказывания о судьбе —явно психотерапевтического свойства. Планида,дескать, такая, рок,понимаешь, настиг, эх, случайне представился — всё это из лексикона самооправдывающихся к смерти.

* * *

      «Достигнет пределов власти» — это не предречение судьбы(хотя так может показаться — здесь простое совпадение, наподобие того случая с известными словами первосвященника Каиафы: «Лучше одному человеку умереть за народ» —см. Иоан. 18:14). А оракул всего лишь о назначении(об Убийстве). Ничтожном, как у Наполеона, Гитлера или ещё какого-нибудь Александра Македонского. И раб в Пилате исполнил позорное своё назначение.
      Был у раба и удел: чтобы покинуть колоннаду, он переодевался не в кого-нибудь, а в купца из Понта.
      Была и доля —не случайно заглядывался в сторону торговой площади, а выбравшись из дворца, предпочитал не случайный квартал «любви».
      Была и участь —ею определялась форма легионного значка, который столь долго маячил перед глазами офицера; так же определялась и география мест, где он побывал в составе легиона; родись Пилат всего несколькими годами позже или раньше, — пейзажи представали бы перед его взором другие. Раб участи в колоннаде размышлять не мог, а мог только таиться.
      Была, видимо, и планида, но что-то про это говорить скучно.
      Была и звезда(или рок?) — патрицианка в жёнах, покои во дворце, а иначе бы его запинали ещё прежде исполнения им своего назначения.
      Но это всё плоть.
      А ведь было у Пилата и предназначение.
       И, что чрезвычайно важно для постижения личности Пилата, оно было напрямую связано с дарованным ему таланом.
      Архивных свидетельств о характере таланаПилата, видимо, не сохранилось. Но таланне уничтожить, можно уничтожить лишь о нём свидетельства.
      А талану Копьеносцабыл.
      Может быть, он… писал?
      И, что весьма вероятно и закономерно, — под псевдонимом? Или в переложении других? (Об этом подробнее в главе «Тайна Первоисточника».)
      Это закономерно: ведь Копьеносецбыл под особым прицелом иерархически структурированной стаи: само его имя было толкованием Евангелия , и поэтому он был обречён имиили на псевдоним, или на помощь людей, которые бы взялись его труд сохранить — переписав якобы из благородных популяризаторских соображений (об этом подробнее в главе « „Сто первый” аргумент в пользу Пилата»). Ему было не выйти из своего укрытия: толпа «верующих», и без того с трудом сдерживаемая апостолами (вникните в цель написания всех соборных посланий Нового Завета!), его бы растерзала. К пустынным местам Пилат был приговорён — стаей.
      Одиночество, судьба, таландеятельного человека…
      Тогда открывается и предназначение!
      У Пилата оно заключалось в литературном апостольстве.
      В написании Протоевангелия.
      Первоисточника сохранившихся канонических субъевангелий.
      Мы докажем это утверждение позже.
      Жизнь того, кто отказывает единственному защитнику Иисуса в судьбе, таланеи предназначении, будет скуднее: ибо утрачиваются целые пласты знания. Не о Пилате — о фундаментальных закономерностях жизни, о Логосе.
      Вернее, муть начинает скрывать глубину самого главного из логосов — теорию жизни.
       ПредназначениеПилата, — и этому посвящён весь «КАТАРСИС-3», — открыть нам эту глубину, ибо он её постиг. И Пилат Случай, безусловно, не упустил.
      О самом в жизни, пожалуй, главном — о судьбе, её сущности, о вплетающихся в неё доле, участи, уделе,о роке, о странностях распределения «удач» и «неудач», которые суть понятия относительные, о случайностяхи Случае, о соединении всех этих понятий в логос теории жизни, — об этом во многих, если не всех, народах размышляли, размышляют и будут размышлять — избранные.