– Хозяин просил вам передать… – Она запнулась, посмотрела вверх, в сторону и закончила: – Короче, про какие-то там кости… Их где-то тут находили, что ли…
– Какие кости? – ничего не понял Макс.
– А я почем знаю? – психанула девушка. – Мне что, больше делать нечего? Может, человечьи, а может, собачьи!
Она резко повернулась и, преувеличенно раскачивая худощавой попкой, удалилась.
Макс взглянул на Мартина и встретился с ним глазами. На лице его товарища играла торжествующая улыбка.
– Слушай, Букс! – Макс почему-то с самого начала обращался к нему по фамилии. – Я вот здесь на одну тусовку еду. И тусняк этот обещает быть просто сногсшибательным. Поехали со мной, а? Я тебя приглашаю! У меня даже вот билетик лишний имеется.
– Это куда? – вмиг сделал серьезное лицо Мартин.
– В Гималаи, – делая глоток из бутылки и наблюдая за его реакцией, просто ответил Макс.
– Что-то я о такой кабачине еще не слышал, – вызывая у собеседника улыбку, отреагировал Букс. – Но… если ты приглашаешь, почему бы и нет! Я – птица свободного полета! Одним словом – вечный студент…
* * *
В Москву прилетели без опозданий. Столица России встретила Крюгера мелким теплым дождиком. Быстро пройдя контроль, Патрик Крюгер сдал свой чемоданчик в камеру хранения и, подгоняемый желанием что-нибудь выпить, отправился на поиски бара. Он двигался вдоль витрин бесконечных магазинчиков, с интересом рассматривая широкий ассортимент сувениров. Его особенно развлекали гигантские матрешки с физиономиями президентов России и других знаменитостей. Уже не говоря о великом разнообразии расписанных занятными сюжетами балалаек, ковшей и пасхальных яиц. Добравшись до первого питейного заведения, он присел за стойку бара и заказал «Балтику». Из бара был хорошо виден просторный зал ожидания. Повернувшись к стойке спиной и медленно вращаясь вправо-влево на высоком стуле, он наслаждался спокойствием.
Огромного русского с его привлекательной спутницей Патрик увидел сразу, как только те появились в зале.
– Значит, госпожа Калугина и господин Зубров тоже путешествуют вместе, – констатировал факт Крюгер.
Хотя ничего удивительного в этом и не было. Руководителю экспедиции, отправляющейся на поиски Снежного человека, казалось, что он прекрасно понимает всех этих людей. И Шмидта с Буксом, и этих двоих. Кто бы что ни говорил, а всегда приятнее иметь поблизости знакомого тебе человека. И уж тем более если разговор заходил о многодневном, полном неожиданностей, а возможно и опасностей, путешествии. С этого момента Крюгер не снимал со счетов и ту возможность, что оставшиеся двое – Платеро-Вебер и Шиллинг – тоже прибудут вместе. Однако, и Патрик Крюгер должен был себе в этом признаться, он вдруг совершенно ясно осознал, что такой поворот дел пришелся бы ему лично совсем не по душе.
Впереди и сзади эффектной парочки, стараясь не привлекать к себе постороннего внимания, двигались два спортивного вида молодца. «Неужели охрана?» – подумал Патрик.
Телохранители Зуброва заинтересовали Крюгера неспроста. Эти двое не вписывались в устоявшееся представление о русских бодигардах постсоветского времени. Этаких бычках с одной извилиной под бритыми затылками и надутыми не без помощи анаболиков мускулами. Конечно, не приходилось сомневаться, что завладевшие вниманием Патрика Крюгера молодые люди успели понюхать пороху, возможно даже, и не в одной горячей точке. Но эти двое явно относились к новому поколению профессиональных телохранителей. На первый взгляд невзрачные, неброско одетые, а главное, прекрасно контролирующие ситуацию.
Но в том-то все и дело, что Крюгер никак не мог себе объяснить, зачем же огромному русскому понадобилась охрана. Он сам гораздо в большей степени походил на голливудского супергероя, чем оба сопровождавших его парня вместе взятые. Один только взгляд Зуброва чего стоил. Патрик знал цену этому молниеносному взгляду. Зубров не только моментально оценил обстановку, но и увидел его, Патрика, за стойкой бара. В последнем Крюгер почти не сомневался.
– Компания у нас собирается поистине интереснейшая!! – прошептал он, когда Семен и Алекс уже скрылись из виду. Поставив пустой стакан на стойку, Крюгер мимолетом обратил внимание на наклейку. Между двумя позолоченными сфинксами красовалось название пива «Невское».
– «Балтика» в стакане из-под «Невского»! – пожал плечами Крюгер. И покидая бар, пробубнил себе под нос: – До такого еще додуматься нужно!
В одиннадцать он снова был в аэропорту. Москва, как всегда, оставила неизгладимое впечатление. Манежную площадь в ее новом облике Патрик Крюгер видел впервые. Насладившись незабываемым видом, он умудрился практически без очереди попасть на экскурсию по Кремлю. Переходя от группы к группе, благо проблем с языками у него не было, он за два часа успел посмотреть больше, чем было предусмотрено стандартной программой. С посещением Государственного Исторического музея на Красной площади (после многолетнего ремонта его наконец-то открыли для посетителей) сбылась еще одна мечта Крюгера.
В отделе искусства народов Китая и Тибета практически не было посетителей. Патрик автоматически зафиксировал присутствие только двоих человек – высокого мужчины в помятом костюме и маленькой девочки. По тому, как взрослый нежно держал за руку ребенка, можно было догадаться, что это отец и дочь. Девчушка что-то беспрестанно тараторила. А мужчина лишь изредка поддакивал ей. Судя по всему, отцу семейства посещение музея было в тягость. Крюгер незаметно наблюдал за его скучающим выражением лица и пытался себе представить, что же заставило его пойти на такую явную жертву. Возможно, не последнюю скрипку в решении посетить экспозицию сыграла мать девочки. А может быть, это решение принимал и он сам. Да только будучи уже здесь, в музее, успел об этом пожалеть.
– Папа! – Неугомонная птаха дергала отца за рукав его мятого пиджака. – Ну, папа! Посмотри, какие тут мышки!
Мужчина с сожалением оторвался от мечтательного созерцания потолка.
– Где же ты увидела мышек? – без интереса осведомился родитель.
– Не мышки, папа! А мышшшки! – ткнула пальцем в витрину девочка.
Отец девочки присел на корточки и заглянул под стеклянный ящик.
– Наверное, теперь убежали, – ничего не обнаружив, выпрямился он.
В это время его дочурка уже стучала каблучками в соседнем зале.
– Настя, подожди папу! – заторопился вслед девочке вмиг оживший папаша.
– Вот так всегда, – проворчала сидевшая у входа на экспозицию работница музея, – сначала детей наплодят, а потом уследить за ними не могут!
– Вы бы лучше за вашими мышами следили! – огрызнулся оскорбленный отец семейства, проходя мимо нее. – А то превратили музей в какой-то зоопарк, понимаешь!
– Мыши! Откуда им тут взяться? Здесь им поди и жрать-то нечего! – галдела ему вслед смотрительница, наконец-то получившая возможность почесать языком.
Крюгер не торопясь разглядывал немногочисленные экспонаты отдела искусства народов Китая и Тибета. Когда же он поравнялся с витриной, где девочка якобы видела мелкого грызуна, то обнаружил внутри стеклянного ящика довольно крупную деревянную шкатулку. Текст на табличке гласил, что этот вывезенный из Лхасы древний ларец в свое время принадлежал одному из лам. Похоже, исследователи ларца и сами толком не знали, какому же. Потому как имя упомянутого религиозного чина названо не было. Крюгер минуты три любовался вырезанным на крышке витиеватым орнаментом. И уже собирался было перейти к осмотру развешанных по стенам ковриков, как вдруг замер на месте.
– Молодой человек, с вами все в порядке? – откуда-то издалека донесся до Патрика обеспокоенный голос работницы музея.
От безделья она уже некоторое время изучала одинокого посетителя выставки. И, конечно же, резкая перемена в выражении лица последнего не ускользнула от ее зорких глаз.
Однако Крюгер не ответил. Все его внимание было сосредоточено на крохотном изображении загадочного двуногого существа на ларце из Лхасы.
– Вы не подскажете, с кем бы я смог поговорить относительно этого экспоната? – вынырнул из своеобразного транса Патрик Крюгер.
– А что именно вас интересует? – полюбопытствовала женщина.
– Мне бы хотелось побольше узнать об изображении на этом ларце, – не глядя на работницу музея, сообщил Крюгер.
– Это самый обыкновенный гималайский медведь. Их там полно. Вон у него даже белый воротничок виден.
Довольная собой женщина отошла.
Позавидовав остроте ее зрения, Патрик только сейчас увидел крохотное белое пятнышко, правда, почему-то на затылке у «гималайского мишки», чьих родичей в горах Тибета, со слов женщины, было полным-полно. Внимательно изучив поверхность стеклянного ящика, в котором был заключен заинтересовавший его предмет, Патрик наткнулся на узкую щель на стыке двух его стенок. Крюгер воровато осмотрелся, потом склонился к щелке и с силой дунул внутрь. Маленькая белая частичка, возможно, частица пепла, подхваченная струей воздуха, исчезла. Патрик, довольный собой, выпрямился.
Но что-то все еще не отпускало его от ларца. Какая-то деталь в композиции не давала ему покоя. В редком изображении заключался какой-то скрытый смысл. Пряталась некая тайна. Крюгер чувствовал это. Может быть, древний мастер о чем-то хотел предупредить своих потомков?
Патрик присел на корточки и взглянул на ларец под другим углом. Увиденное поразило его настолько, что он присвистнул. Линии, которые он поначалу принял за фрагменты фона, на глазах выстраивались в силуэты других существ. Десятки точно таких же двуногих лохматых существ. В передних конечностях они сжимали какие-то дубинки. И они, эти двуногие, за кем-то гнались. Но обсыпавшийся кусок трухлявого от времени дерева не позволял увидеть, за кем. И лишь обладая богатой фантазией, можно было принять несколько коротких черточек на поврежденной поверхности за руку лежащего человека.
Покидая экспозицию, Патрик Крюгер на минутку задержался возле специалистки по гималайским медведям в Тибете.
– Я надеюсь, вы не станете на меня сердиться за то, что я отдал воротничок вашей гималайской мышки в стирку? – совершенно серьезным тоном сказал он женщине.
ЧТО ТАКОЕ КАКАЙТЫ?
«ИЛ-76» мелко дрожал, и казалось, что он вот-вот развалится. А в ушах Патрика Крюгера растекалась ноющая боль.
«Чтобы я еще раз согласился лететь грузовым самолетом!..»
Крюгер не успел развить свою мысль до конца, как из кабины донесся голос одного из пилотов:
– Борт триста семь, иду на посадку. Прием.
Ответа Патрик так и не услышал. Все лязгало и громыхало с возрастающей силой. Почувствовав толчок в бок, он повернулся к своему соседу. С этим молодым лейтенантом, еще не успевшим обмыть свои новенькие погоны, они летели вместе с Ташкента. Лейтенант дружелюбно улыбнулся Крюгеру и что-то прокричал. Патрик мотнул головой, тем самым демонстрируя, что он ничего не услышал.
«Скорей бы сели! – подумал Крюгер. – От этой боли в ушах можно сойти с ума!»
Лейтенант одним рывком придвинулся к Крюгеру и приник к его уху:
– Вы должны зажать нос и попытаться выдохнуть через него. Сразу полегчает, поверьте.
Крюгер в недоумении взглянул на своего соседа. Первой его мыслью было, что его разыгрывают. Но военный так непринужденно смотрел на него и так призывно кивал головой, что Патрик последовал его совету. Он попытался с силой выдохнуть воздух через зажатый нос. Впечатление было такое, словно воздух со свистом вылетал из ушей. А вместе с воздухом… и проклятая боль. После третьего раза ему стало настолько легче, что он с благодарностью улыбнулся лейтенанту. Улучшилась и слышимость. Правда, ненадолго. Мощный шум вращающихся турбин сопровождал идущий на посадку «ИЛ-76».
После посадки и разгрузки самолета настала очередь тех немногих пассажиров, которым было дозволено сопровождать секретный груз. «Секретный груз» составляли два русских джипа типа «УАЗ», доверху груженных какими-то узлами, ящиками и канистрами. Кроме Патрика и новоиспеченного лейтенанта, на борту пребывали пятеро солдат срочной службы. Эти пацаны, явно ошалевшие от продолжительного лязга и грохота, с любопытством и определенной долей недоверия выглядывали из брюха транспортного самолета. В их взглядах сквозил один-единственный вопрос: «Куда нас, к черту, занесло?!» Спустившись по широкому трапу в хвостовом отделении воздушного корабля, Патрик Крюгер с головой окунулся во влажную духоту сауны. На мгновение ему даже показалось, что стало нечем дышать. Ощущение было такое, словно перекрыли воздух. Раскаленная взлетная полоса, сложенная из бетонных плит, источала жар. Горячий воздух дрожал, искажая силуэты даже близко расположенных предметов. А солнце, это ослепительное белое пятно, разрушало всякие надежды на какую бы то ни было тень и прохладу. Но самым удивительным было все же небо…
«Кто сказал, что небо должно быть голубым? – думал Патрик, направляясь к краю взлетного поля. – Небо – оно желтое, белое, ну, на худой конец, бесцветное, но никак не голубое».
Неподалеку от подрагивающей в мареве диспетчерской вышки выплясывал силуэт одиноких «Жигулей». Навстречу Крюгеру от автомобиля шагнул человек в тюбетейке и в цветном узбекском халате. Это был Серик Аджиев, человек Ослана. И это его звонок выбросил Патрика из постели сутками раньше. За взаимным приветствием последовало крепкое рукопожатие.
– Ну, как дела, Серик? Люди уже прибыли? – спросил Патрик, занимая место рядом с водителем.
По привычке Крюгер тут же осмотрелся в поисках ремня безопасности.
– Все в сборе, шеф! Сейчас кушают, – трогая «Жигули» с места, ответил Серик. И не отрывая глаз от пыльной дороги, поинтересовался: – А ты чего ищешь, шеф?
Крюгер лишь теперь обратил внимание на тот факт, что его шофер тоже не был пристегнут. Мало того, в машине даже сами устройства для ремней безопасности отсутствовали. Патрик незаметно покачал головой и «успокоился».
Дорога, не уступающая по возрасту Великому Шелковому Пути, пересекала многочисленные бахчи и виноградники. Под арбузы и лозу были отданы огромные пространства земли. Там и тут на этих бескрайних плантациях виднелись рощицы пирамидальных тополей. А чуть пониже вовсю цвели персиковые деревья и кусты алычи. К югу, у самого горизонта, возвышались невысокие холмы. А за ними в волнах горячего воздуха белели барашки горных вершин. Где-то там проходила граница. Там уже был Афганистан.
Через полчаса скачущей езды впереди замаячили серо-желтые дувалы кишлака. Беспрерывно болтавший до этого о прелестях бывшей советской республики Серик вдруг без всякого перехода выпалил:
– А вот и Какайты!
Как и большинство мелких населенных пунктов Узбекистана, Какайты являлся «оазисом», где можно было встретить, наверное, представителей всех культур и народов Азии. Однако близость афганской границы сказывалась на процентном соотношении национальностей. Больше половины населения кишлака составляли выходцы из Афганистана.
В свое время с южной стороны к нему примыкала русская воинская часть. Последняя, кроме всего прочего, отвечала за обслуживание военного аэродрома. Того самого, куда приземлился самолет с Патриком Крюгером.
С момента своего возникновения и вплоть до распада Советского Союза военно-воздушная база в Какайтах являлась важным стратегическим пунктом на южных рубежах огромного государства. И гриф секретности в какайтинском гарнизоне в свое время ощущался просто физически. Правда, после одного очень неприятного для русских военных события где-то в середине семидесятых произошло как бы неофициальное снятие секретности. А случилось это под самый Новый год…
За несколько часов до того в кабинете командира полка собрались все старшие офицеры. Чтобы как полагается и, так сказать, «строго по-военному» встретить наступающий праздник. Официальная версия проведения торжества в чисто мужском коллективе была заранее и тщательно продумана. Еще утром тридцать первого на праздничном построении в честь наступающего Нового года было зачитано об успехах в уходящем году, вручены грамоты и несколько очередных офицерских и сержантских званий. А в самом конце торжественной части, когда обалдевшие от духоты и скуки солдаты уже даже устали раздевать глазами присутствовавших там офицерских жен, растроганный командир полка хорошо поставленным голосом оповестил:
– В интересах защиты Родины мною создано дежурное подразделение из старших офицеров полка. Целью подразделения является усиление боевой готовности и контроль за порядком в гарнизоне.
Женами офицеров эта новость была встречена в штыки. Особенно теми, которые переехали на новое место службы своих супругов недавно и которые еще не успели обзавестись любовниками. Но с командиром не поспоришь!
Редкий чисто мужской коллектив когда-нибудь обходился без «присутствующих здесь дам». Не составило исключения и то памятное празднование Нового года. Вечеринка в штабе полка была в самом разгаре, когда одного офицера посетила идея послушать по радио новогоднее поздравление партии и правительства. С трудом оторвавшись от одной из представительниц слабого пола, он щелкнул тумблером на панели приемника. Из динамика загремели торжественные аккорды государственного гимна. Мужчины, правда, без видимого желания, но все же принимали вертикальное положение, приученные к этому с детства. Кто-то наспех поправлял галстук, а кто-то отчаянно стирал с лица губную помаду. Музыка оборвалась внезапно, и то, что последовало за этим, повергло в ужас подгулявших защитников Отечества. Из динамиков отчетливо донеслось:
– Говорит «Голос Америки». Мы поздравляем с наступающим Новым годом всех служащих гарнизона Какайты, и в особенности полковника С!..
Ошарашенные услышанным офицеры какайтинского гарнизона оказались не единственными свидетелями такого наглого обнародования государственного секрета вечно сующими свой нос не в свои дела американцами. И последовавшие за «новогодним поздравлением» звонки из известных органов надолго отбили у военных желание что-либо праздновать. А уже на следующее утро размеренная жизнь обитателей гарнизона в корне изменилась. Понаехало множество важных мужиков из Москвы. По части рыскали подозрительные личности, в которых без труда угадывались агенты КГБ. Все что-то выспрашивали, кого-то искали… Одним словом, делали свою нелегкую и безусловно «нужную» работу. Но, как гласит одна хорошая пословица: «Кто не успел, тот опоздал»! В общем, секретная воинская часть Какайты таковой де-факто быть перестала.
ВСТРЕЧА В ЧАЙХАНЕ
Машина, резко затормозив, остановилась как вкопанная. И тут же исчезла в клубах поднятой пыли. Мужчины переждали, когда она осела, и только после этого выбрались из автомобиля. Их появление в центре Какайтов не вызвало никакой реакции со стороны местных жителей. И такое не типичное для азиатов отсутствие интереса к чужакам несколько выбило Крюгера из колеи. По делам фирмы он успел побывать во многих уголках Средней Азии, но такого спокойного «приема» еще нигде не встречал. И в киргизской глубинке, и в стане туркменских скотоводов, и в населенных пастухами развалинах древней афганской крепости эффект всегда был один и тот же. Несущаяся вслед машине грязная, босая, сопливая, а главное, крикливая ватага пацанов, беззубые улыбки аксакалов и пугливо-любопытные взгляды из-под разукрашенных хной ладошек или из складок пестрых платков. Крюгер быстро осмотрелся в надежде найти сему разумное объяснение.
– Приезжими тут уже никого не удивишь, – словно читая его мысли, заявил Серик Аджиев. – В Термезе вон немцев полно. Там у них база. Да и туристы последнее время из Душанбе наезжать стали.
В глазах Крюгера присутствие в Термезе иностранцев лишь частично объясняло нестандартное поведение жителей кишлака Какайты. И все же этим ответом своего помощника он пока решил удовольствоваться.
Какое-то удивительное спокойствие населяло этот уголок земли. Негромкие человеческие голоса и щебет птиц, смешиваясь под пыльными кронами высоких деревьев, напоминали шепот тихой волны. В тени дувалов, сидя на корточках, мирно дремали старики. А в самом центре селения, на перекрестке двух дорог, привлекая полчища мух, разлилась огромная лужа. Ее происхождение здесь, в этом насквозь прожигаемом солнцем месте, было Крюгеру тоже не совсем понятно. В глубине тенистой аллеи из незнакомых Патрику деревьев угадывались очертания типичной для здешних мест чайханы. Туда они с Сериком и направились. На чисто выметенном, но заплеванном насваем дворе возвышался деревянный помост под навесом из тонких реек. А над навесом распластало свои толстые руки-сучья гигантское персиковое дерево. И оно цвело. Да так пышно, что создавалось впечатление, будто и помост, и сама чайхана усыпаны девственно-белым снегом.
На большой импровизированной веранде вокруг низкого дастархана сидели все шестеро участников предстоящей экспедиции. Старик-хозяин и двое его сыновей угощали иностранных гостей, стараясь предугадать желания каждого из них. Они были все здесь: и двое молодых парней, занимавших столик напротив крюгеровского в аэропорту Франкфурта, и колоссальных размеров русский со своей молодой спутницей, которых Патрик уже видел в Москве, и возбуждающе свежая австрийка Сандра Платеро-Вебер. «Вот ведь фамилия!» – успел подумать Патрик. А также шестой член экспедиции – профессор Шиллинг. Гости с аппетитом уплетали расставленное угощение.
– Добрый день, господа! – приятно улыбаясь, произнес Патрик. – Я – руководитель экспедиции, и зовут меня… – он выдержал паузу, дожидаясь, когда все шесть пар глаз сосредоточатся на нем, – Патрик Крюгер. Надеюсь, никто не станет возражать, если нашим «международным» языком общения будет немецкий.
Он обвел присутствующих взглядом и на миг задержался на русском, который, не отрывая от Патрика глаз, внимательно слушал, что говорила ему его очаровательная спутница. Калугина, перехватив этот взгляд, выпрямилась и на чистейшем немецком сообщила:
– Я прошу прощения, но мой друг не знает иностранных языков. Поэтому вынужден полагаться на мои скромные знания.
Красавица зарделась, явно напрашиваясь на комплимент.
– Вы прекрасно говорите по-немецки, госпожа Калугина! – не обманул ее надежд Патрик Крюгер.
От его внимания не скрылось, как сверкнули глаза другой женщины группы.
«Конечно же, я должен был с этим считаться! – подумал Крюгер. – Поистине, не найдется такой женщины, которая не считала бы всех остальных своими соперницами!»
Но прежде, чем он смог мысленно развить эту тему, внимание всех было привлечено шумом и криками со стороны дороги.
На перекресток из-за поворота на бешеной скорости выскочил «уазик» армейского образца. Водитель лихо развернул машину и резко затормозил у самого края лужи, подняв фонтаны грязи. Одновременно с этим у противоположного «уазику» дувала метнулась тень. Машина еще не успела как следует остановиться, как противоположная водительской дверца, грозя сорваться с петель, с шумом распахнулась. Из «УАЗа» буквально выкатился крупный мужчина в форме майора ВВС. Смешно чертыхаясь и беспрестанно матерясь, он бросился в обход лужи. События в центре кишлака Какайты развивались с молниеносной быстротой. А лица невольных свидетелей этих событий растягивались в улыбках. Тот, кто до последнего момента прятался в полумраке дувалов, видимо, принял какое-то решение. Потому как оставив спасительную тень, под стать майору кинулся вокруг огромной лужи. При этом он внимательно следил за тем, чтобы расстояние между ним и его преследователем не сокращалось. Судя по обмундированию, это был солдат срочной службы. Типичная для этого региона военная форма одежды: песочного цвета куртка и штаны и того же цвета панама. А вот обувь этого малого явно не соответствовала армейскому образцу. Это были самые обыкновенные кеды. Парень, ловко уходивший от преследования, крепко прижимал к груди потерявший форму вещмешок. Последний же при каждом скачке молодого человека отзывался знакомым каждому любителю выпить звуком. Наконец запыхавшийся майор остановился. В ту же минуту замер и солдат. Однако было заметно, что в случае необходимости он был готов продолжить сумасшедший кросс. Майор, стирая с лица пот, оценивал обстановку. Он явно сознавал, что за молодым, хорошо подготовленным к защите своей Родины и всего, что с ней связано, солдатом ему не угнаться. А потому пошел на хитрость. Вперив в своего визави грозный и одновременно завораживающий взгляд кобры, он громко зарычал:
– Поздигунов, сукин сын! Ты же знаешь, что от майора Мамотова еще никому не удавалось уйти! И как бы ты быстро ни прыгал, я тебя все равно поймаю! Так что давай лучше по-хорошему: ты отдашь мне свой мешок и спокойно сядешь в «уазик». А я даю слово офицера, что пасть я тебе, подлец, рвать буду не больно!
Тот, кого назвали Поздигуновым, затравленно озирался по сторонам. Он искал выхода из создавшегося положения и, казалось, не находил его. Минута тянулась за минутой, а на перекрестке ничего не менялось. Лишь взбешенный непослушанием своего подчиненного майор помаленьку приходил в себя. Но вот глаза загнанного в угол беглеца лукаво заблестели. И всем стало ясно, что выход был найден. То, что последовало дальше, не только повергло в смятение майора ВВС, но и вызвало ребячий восторг у свидетелей происшествия. Ни на минуту не выпуская из поля зрения своего преследователя, который осторожно, шаг за шагом сокращал расстояние между ними, он одной рукой снял кеды. После чего выпрямился и с ехидной улыбочкой смело шагнул в мутные воды лужи. И чем глубже он заходил, крепко держа свой злополучный мешок, тем больше вытягивалось лицо окончательно потерпевшего фиаско майора. Однако, как выяснилось, страдания офицера на этом не закончились. Дошлепав до середины сомнительного вида «водоема», парень поставил мешок прямо в воду. Он неторопливо распустил завязки и извлек на свет божий бутылку красного вина. Солдат ловко откупорил емкость и только после этого обратился к ошарашенному майору:
– Вы, товарищ майор, всегда отличались завидным красноречием. Но если вас интересует мое мнение, то вы можете засунуть это ваше красноречие в вашу широкую майорскую жопу!
Сказав это, служивый запрокинул голову и стал с жадностью глотать содержимое бутылки. Последовавшие за этим проклятия и матерщина майора потонули в хохоте и улюлюканье до сих пор сохранявших нейтралитет прохожих. За первой бутылкой последовала вторая. И вскоре солдат, пошатываясь, опустился на колени. Однако по-прежнему крепко придерживал одной рукой вещмешок. Откуда-то со стороны послышался приближающийся шум двигателя. А вскоре, разогнав визгом тормозов толпу зевак, появился второй «УАЗ». Возможно, подмогу майор вызвал еще до разыгравшихся на перекрестке событий. А может быть, это сделал и его шофер по рации. Но когда подгоняемые майором Мамотовым солдаты охраны бросились вынимать неудачливого самовольщика из грязи, бедняга уже еле передвигал конечностями. Звеня пустой стеклотарой и бормоча себе под нос что-то невнятное, он плюхался в луже, как будто находился в плавательном бассейне.
От души посмеявшись и проводив благодарными взглядами последних участников событий (майор сам сел за руль армейского джипа, и машина с ревом сорвалась с места), гости чайханщика вновь с интересом обратили свои взоры на Крюгера. А тот не преминул использовать случай на перекрестке в интересах предприятия и произнес:
– Дамы и господа, разрешите мне поприветствовать вас от лица фирмы и от себя лично в этом удивительном уголке мира, полном самых неожиданных приключений!
Веселый смех был ему ответом.
– Наша экспедиция начинается в одном из живописнейших уголков Средней Азии. Но в первую очередь эти места связаны со всемирно известным Шелковым Путем. Окружающие нас холмы и равнины видели бесчисленные караваны торговцев пряностями и шелками, отряды бесстрашных путешественников. А кроме того, стали свидетелями бурных исторических событий. По ним прокатывались орды хуннов, а позже Чингисхана и Тимура Хромого. Эти края овеяны славой таких великих людей, как Авиценна и Бируни, Улугбек и Навои.
Все внимательно вслушивались в слова начальника экспедиции. А в их задумчивых взглядах прослеживалась какая-то торжественная одухотворенность. Качающее ветвями персиковое дерево отбрасывало на лица слушателей причудливые тени. И Крюгеру казалось, что это вызванные им к жизни призраки минувших веков устроили здесь свои странные камлания.
– На протяжении всего путешествия нас будут сопровождать два опытных проводника. Которые, можно сказать, всю свою жизнь провели в такого рода экспедициях. С ними мы встретимся уже завтра. А с более подробной информацией о предстоящем маршруте вы ознакомитесь сегодня вечером перед вылетом.
– Перед вылетом?
Этот вопрос сорвался с красивых губ австрийки Платеро-Вебер. Впрочем, он угадывался во всех обращенных к Крюгеру взглядах.
– Совершенно верно – перед вылетом. Сегодня вечером на вертолете мы пересечем узбекско-афганскую границу… Чтобы в назначенное время, а именно завтра утром, встретиться с нашими людьми у Белой Могилы. Дела обстоят так, что наши действия во многом зависят от сведений, поступающих со всего региона. Последняя встреча с гоминоидом как раз и произошла недалеко от кишлака Белая Могила. И этот кишлак, как вы, наверное, уже успели догадаться, лежит по ту сторону границы.
Патрик обвел присутствующих успокаивающим взглядом своих синих глаз. Люди молча переваривали информацию.
– Простите! О каких сведениях и встречах идет речь? И кто такой этот гоминоид?
Молодой человек по фамилии Букс задал свой вопрос таким непринужденным тоном, что Патрик Крюгер поначалу был даже обескуражен. Но он быстро взял себя в руки и ответил:
– Мы, собственно говоря, беседуем здесь о цели нашего предприятия. И данное живое существо зовется… – Патрик выдержал паузу. – Снежный человек!
– Реже, за глаза, его еще называют гоминоидом, – шутливо пихнул в бок своего соседа по столу Макс Шмидт.
– Так вы это все серьезно, что ли? – Мартин посмотрел по сторонам и, поймав на себе осторожно-заинтересованные взгляды остальных, умолк.
– Еще вопросы? – Патрик еле заметно кивнул Серику в направлении машины.
На этот раз голос подал Макс. При этом он прилагал все усилия, чтобы его вопрос прозвучал серьезно. Однако схоронившаяся в глазах смешинка выдавала истинное настроение парня.
