Памирская жуть

      – Что за чертовщина! Где мы находимся?!
      И Сандра была уверена, что эти мысли родились в голове Макса.
      – Не дрейфь, парень! – прозвучал ответ Патрика Крюгера. – Мы наверняка не на том свете!
      – Откуда такая уверенность? – мысленно вопрошал Семен.
      – Интуиция, черт бы ее побрал! – веселилась подкорка Крюгера.
      – Я себе рай тоже несколько иначе представлял, – в тон ему ухмылялся Макс. – Если из всех возможных женщин в раю нам придется общаться только с Сандрой, то мне ее, бедолажку, откровенно жалко!
      – А с чего ты, Макс, взял, что тебе суждено попасть в рай? – вдруг услышала свои собственные мысли Сандра. – По тебе и твоим шуткам давно плачет преисподняя!
      – О'кей, красавица! – не сдавался Шмидт. – Тогда объясни мне, что может делать в аду такой ангел, как Сандра Платеро-Вебер? Черти-то, поди, и фамилии твоей не выговорят!
      – А может, я здесь со спецзаданием! – съехидничала Сандра. – Может, меня попросили твою сковороду подержать!
      – Тьфу ты, типун тебе на язык, Сандра!
      Мысли Шмидта вовсю хохотали.
      – Отлично! – заключил Крюгер. – Главное, что вы не потеряли присутствия духа! Ну, а теперь серьезно! У кого какие соображения?
      – Я сдаюсь! – тут же признался Макс. – Мой разум просто отказывается понимать происходящее.
      – А я думаю, что мы переступили какую-то неведомую нам грань. И полагаю, что это только начало! Что нас неспроста сюда… пригласили. И уже сейчас боюсь, что все это может оказаться для нас непосильной ношей.
      От этого потока мыслей Семена всем стало немножко не по себе.
      – Больше к этому, пожалуй, и добавить-то нечего, – рассудил Крюгер.
      – Приглашение, Семен, это когда ты знаешь, куда тебя позвали и кто тебя позвал! Ну, или, по меньшей мере, что тебя ожидают.
      В этих мыслях Макса сквозила неподдельная тревога.
      – Не скажи, юноша! – с отеческой надменностью парировал Зубров. – Бывают ситуации, когда хозяева просто вынуждены играть роль гостеприимных. К примеру, если ты уже в их владениях, а тебе это и невдомек. И таких хозяев я очень даже могу понять. Мало ли что у непрошеного гостя на уме.
      Пока продолжалась их мысленная перепалка, декорации в пространстве изменились. Теперь тяжелая и темная, словно налитая свинцом, туча поделила его надвое. А странная звезда горела, как раскаленный металл. От этого света «небесная живопись» приобрела сверкающие золотом контуры. Вверх и вниз от тучи, на манер солнечных лучей, выстроились полупрозрачные перистые облачка. Только теперь они находились в постоянном движении. И то вплетались во все новые и новые фрагменты сказочного орнамента, то замирали на месте. Это отдаленно напоминало детский калейдоскоп.
      В какой-то момент из самого центра дождевой тучи, там, где сверкало нечто, по интенсивности свечения напоминавшее солнце, показались три темные точки. А в следующее мгновение пространство двинулось. Оно резко, но без толчков и будто поглощая само себя, стало складываться. При этом человеческие фигурки и три темных пятна напротив стали с огромной скоростью сближаться. Правда, у людей ощущение было двойственным. Мгновением раньше им казалось, что они несутся куда-то сломя голову, а потом вдруг все замирало, и тогда создавалось впечатление, что никакого движения здесь и в помине не было.
      Если бы кто-то из четверых экспедишников попробовал описать внешность находившихся напротив них существ, то из этого едва ли что-нибудь вышло. «Хозяева», а никто не сомневался, что это были именно они, похоже, не имели ни постоянной формы, ни какого-то определенного цвета. В то время как оба существа по краям, вероятно, терялись в догадках, какой же облик им принять в присутствии гостей, создание в центре, наконец, сделало свой выбор. Перед уже ничему не удивлявшимися экспедишниками в позе лотоса зависло странное подобие человека. Под зелено-голубой полупрозрачной вуалью, покрывающей все тело, угадывались человеческие очертания – голова, плечи и туловище. Руки были опущены на колени ладонями вверх.
      По ткани над губами существа пробежала дрожь. Рот его приоткрылся, и оттуда полились звуки негромкой таинственной мелодии. Это была абсолютная музыка. Мелодия, звуки которой никого и ничто не могли бы оставить равнодушными. Возможно, именно так играл на своей кифаре Аполлон, услаждая богов и повергая в смятение зарвавшегося Марсия. От этой неземной и мистической музыки переворачивало душу. В мгновение ока перед внутренним взором застывших в эйфории экспедишников пролетела вся их жизнь. Но неожиданно музыка оборвалась и в пространстве вновь воцарилась тишина.
      – Что это было? Я слышал, что такое происходит перед смертью.
      Мысли Макса указывали на то, что он еще не успел как следует отойти от пережитого.
      – Сомневаюсь! – отреагировал первым Патрик. – Скорее всего, они просто захотели нас получше узнать.
      – Не понял!
      Макс был явно озадачен.
      – Патрик имел в виду, что, пока мы забавлялись картинками из своего прошлого, наши гостеприимные хозяева с интересом подглядывали за нами. И теперь знают о нас все.
      Мысли Зуброва звучали на удивление спокойно.
      – Ну, дела-а!
      Кому принадлежал этот всплеск эмоций, было не совсем ясно.
      – Трудно поверить в то, что вы, люди, обладаете способностями, которых не имеем Мы.
      Все четверо экспедишников невольно вздрогнули. Ибо было совершенно ясно, что этот поток бесцветных мыслей не принадлежал ни одному из них.
      – Но в этом и нет ничего удивительного. И вы, и Мы относимся к величайшим созданиям нашей вселенной. И несмотря на ту боль, которую Нам приходится испытывать, наблюдая за вашими ошибками, Мы гордимся вами и любим вас. Ведь у нас общее Начало!
      Этот монолог, странный даже для такой ситуации, казался совершенно нереальным. А мысленный эфир вновь ожил:
      – Когда-то очень давно, давно даже для Нашего понимания времени, населявшие Нечто разошлись в своем миропонимании. И наступил Великий Раскол. Вы и Мы – его детища. Каждый из нас имел лишь одну цель – выжить, сохранить свою сущность и свои знания. Нам были назначены разные пути. И всем было ясно, что эти пути уже никогда не сойдутся настолько, чтобы соединить разорванное и обрести утерянное. Вы стали есть пищу и называть себя людьми. Вы стали размножаться и населили собой и себе подобными Твердь. И все остальные подивились вашему выбору. Ведь такое решение противоречило сути Начала. Те из Нас, кто был послабее, ушли в другие миры и закрыли за собой «дверь». А Мы, самые старшие из всех и самые сильные, остались там, где были всегда. Перед Нами была поставлена тяжелейшая задача – оберегать остальных и не допустить Беды. Вы были первыми и единственными, кто порвал Нить Судьбы и изменил ее. Больше никто не смог этого сделать. Вы были самыми молодыми из Нас и во многом совершенно другими. И Чаша Терпения была переполнена! И Рок покарал вас! И вы забыли все! Мы горько оплакивали вашу судьбу. Но каково же было Наше изумление, когда Мы увидели и поняли, что вы не только оказались не сломленными, но и стали еще сильнее и в считанные тысячелетия достигли невероятных успехов. Больше не зная своих истоков, вы решили, что были кем-то созданы. И вы придумали для себя богов! Вам казалось, что так вам будет легче жить. Но тогда вы еще не знали, что, объяснив таким образом свое земное происхождение, совершили первую и величайшую из ошибок! Ведь каждый из вас считал своих богов единственно правильными. И вы начали истреблять друг друга! Так вы познали Зло. И вскоре уже не могли отличать его от Добра. Каждый раз, прикрываясь Добром, вы творили Зло. По вашей вине Добро и Зло мутировали к ужасному, коварному двухголовому чудовищу, которое всегда, что бы вы, люди, ни делали, должно было вас оправдывать. Если вы убивали, то только тех, кто делал Зло, не задумываясь о том, что в этом было доброго. И смеялся коварный монстр, тряся безобразным телом! И хитро подмигивали друг другу его от души веселившиеся головы. И это была ваша вторая ошибка!
      Существо неожиданно замолчало. Прошла минута, другая. Но оно словно потеряло к четырем экспедишникам всякий интерес.
      – Все это довольно сумбурно, но и очень интересно, – дала о себе знать Сандра. – Вероятно, по неписаному сценарию мы теперь должны задавать свои вопросы.
      – Полнейшая чушь! – возмутился Макс. – Они здесь обкурились, что ли?
      – Поосторожнее в выражениях, Макс! – не совсем вежливо оборвал его Семен. – Мы как-никак в гостях.
      – Сандра, а ну, попробуй что-нибудь спросить! – ожил Крюгер.
      Сандра собралась с мыслями и задала свой вопрос:
      – Как нам вас называть?
      Тончайшая ткань вновь пришла в движение. Импульсы непонятного происхождения пробегали по ее полупрозрачной поверхности и исчезали так же бесследно, как и появлялись. Существо молчало.
      – По-моему, до наших хлебосольных хозяев все доходит как до утки, на третьи сутки!
      Затянувшаяся неизвестность откровенно возмущала Макса.
      – Макс, дорогуша, ты не мог бы помолчать? – раздраженно звенели мысли Семена.
      – Мы – Старшие!
      Ответ пришел одновременно со всех сторон. Сандра отреагировала мгновенно:
      – А кто мы?
      – Вы – люди! Вы так себя назвали.
      Не удовлетворенная ответом женщина пошла на хитрость:
      – А как называют нас Старшие?
      – Вы те, кто изменил Судьбу!
      – У него что, пластинку заело? – снова не выдержал Макс.
      Но Сандра уже спешила задать следующий вопрос:
      – А как называли нас Старшие до того, как мы изменили Судьбу?
      – Мы называли вас – Младшими-Беспокойными! Это ваша вина в том, что наступил Великий Раскол.
      – Да, куда ни посмотри, везде люди виноваты!
      Патрика заявление существа здорово задело за живое.
      Но тут Сандра задала вопрос, которого никто из ее спутников совсем не ожидал:
      – А как зовут тех, кто ушел и закрыл за собой «дверь»?
      – Они – Дети Страха!
      Следующий вопрос поспешил задать заинтересовавшийся Крюгер:
      – Люди населили Твердь собой и себе подобными. Кто они, эти людям подобные?
      – Это те, за кем пришли вы!
      Четверо экспедишников, несмотря на закрытые глаза, быстро переглянулись.
      – Люди создали для себя рабов – огромных и лохматых. Людей забавлял процесс создания, и они сделали много рабов. Ради забавы. Когда Рок покарал людей, Твердь содрогнулась под тяжестью обезумевших и все позабывших. Великие несчастья свалились на их головы, и это длилось долго. И много людей погибло. Созданные для забавы рабы постепенно подняли головы. И роли поменялись. Огромные и лохматые завладели Твердью и встали над людьми. Но они были созданы для людской забавы и сами не могли размножаться. И когда приходило время, они умирали, не оставив потомства. Великая Скорбь стала вечным спутником огромных и лохматых. И тогда они стали брать себе в жены женщин своих прежних хозяев. И наплодили они Твердь детьми своими, и были они все разные. Время лечит! И освободились люди от проклятия. Но это были уже другие люди. Они забыли все, а главное – они забыли, откуда пришли. И бежали огромные и лохматые, потому как не могли противостоять окрепшим людям. Но Твердь не безгранична, и пришли беглецы сюда, и стали ждать своей участи. Люди нагнали их и лишили возможности спастись. Ужасной была та битва! И победа в ней могла принадлежать лишь тем, чьими предками были Те, кто изменил Судьбу. Но когда гибель последних из числа огромных и лохматых была неминуемой, для них открылась «дверь»!
      – Что такое «дверь»? – спросил Патрик.
      – Это вход в другие миры.
      – Миры? Сколько же их, этих миров?
      Крюгер чувствовал, что этот вопрос крутился в головах всех его спутников.
      – Им нет числа. Но они и не вечны. Миры, как и все остальное, рождаются и гибнут.
      – А где находится эта «дверь»? И кто ее открывает? – торопливо поинтересовался Зубров.
      – Она везде и в то же время нигде. А открывает ее Нужда.
      – Прямо как в сказке! В тридевятом царстве, в тридесятом государстве!
      Для Макса вся эта беседа по-прежнему оставалась пустой тратой времени.
      В пространстве вновь что-то неуловимо изменилось. И людям стало понятно, что их пребывание в этом странном мире подошло к концу. Находившиеся по бокам от центрального существа Старшие, так и не приняв никакой определенной формы, стали на глазах пропадать. Это обстоятельство вконец возмутило откровенно скучавшего Макса. Но прежде, чем он смог что-либо схохмить на эту тему, таинственное существо под вуалью опять подало признаки жизни:
      – Вы – люди – стоите на пороге величайших свершений. Так будьте же осторожны в своем выборе, ибо, совершив третью ошибку, вы совершите последнюю! И тогда случится Беда! И даже Мы будем не в силах ее предотвратить! Мы не справимся с нашей задачей. Случится Беда, и не станет Младших-Беспокойных, а значит, уйдут и Старшие. Что будет тогда с Детьми Страха?
      Сообразив, что миссия, ради которой их сюда «вызвали», выполнена, экспедишники стали наперебой задавать накопившиеся вопросы типа «Чего мы должны остерегаться?» и «Что мы делаем не так?» Но аудиенция явно подошла к концу, и странное существо последовало примеру своих собратьев. Оно все дальше удалялось от людей и одновременно теряло свои очертания. Цвета в пространстве разом изменились. Облака загорелись пурпурным цветом и начали быстро набухать. В этот момент экспедишники снова услышали голос:
      – Вы назвали свою Судьбу Эволюцией. Но не остановились на достигнутом и уже в силах перекраивать ее по своему желанию. Хорошо подумайте о той высокой цене, которую нам ВСЕМ придется заплатить, если вы совершите третью ошибку!
 
      …Сандра приблизилась к шумному потоку и, не боясь быть услышанной, расплакалась. Вот уже в который раз она упрекала себя в том, что укатила куда-то на край земли, а маленького сынишку на целых два месяца оставила на попечении родителей. И это при условии, что ребенок еще ни разу не оставался на столь долгий срок без матери. Пелена слез затуманила глаза молодой женщины. Ей вдруг показалось, что волны реки заполнили всю долину. Сандра поднялась на почти круглую глыбу, нависшую над стремительными водами реки, и подставила свое красивое лицо под свежий ветерок. Открывшийся вид завораживал и одновременно успокаивал молодую женщину. И вдруг подмытый у основания камень, накренившись, стал быстро сползать в воду. Сандра, теряя равновесие, по инерции взмахнула руками.
      И здесь произошло то, что впоследствии Сандра называла смещением во времени. На какую-то долю секунды женщина потеряла ориентацию в пространстве. Она даже не успела как следует испугаться, когда ледяные волны сомкнулись над ее головой. А уже в следующий момент две пары сильных мужских рук ухватили ее за шиворот жилетки и плечи. Крюгер с Зубровым вытянули молодую женщину на прибрежные камни. Ничего не понимающими глазами Сандра смотрела на склонившихся над ней мужчин. Однако у нее перед глазами все еще стояло таинственное существо из другого измерения.
      – Что все это значит? – осипшим голосом произнес Макс, ощупывая свою сухую одежду. – Я ведь точно помню, что прыгал в поток!
      Крюгер и Зубров молча озирались по сторонам. Они тоже ничего не могли понять. Но постепенно все снова приходили в себя. Семен поднялся и приложил ладонь к глазам. Русский гигант смотрел туда, где бурный поток исчезал под каменными сводами. Сандра села на впитавший в себя солнечное тепло камень. Она обхватила колени руками и уткнула в них голову. Ее красивые плечи вздрагивали, поблескивая сотнями капель. Патрик Крюгер накинул ей на плечи свою ветровку и, присев, полуобнял ее. И тут Сандру начало трясти. Только сейчас, в объятиях этого сильного и надежного мужчины она дала волю своим чувствам. Макс Шмидт деликатно отвернулся, но и не думал уходить. После всего, что им пришлось пережить вместе, а никто из них не сомневался, что с ними действительно произошло что-то из ряда вон выходящее, они чувствовали себя частью одной большой тайны.
      – Мальчики, – справившись с дрожью в голосе, прошептала Сандра. – А ведь мы счастливые!
      И, благодарная своей судьбе, она засмеялась.

ЗАПИСКИ СТАРОГО ГЭБИСТА

      Смерть брата Семен переживал тяжело. И хотя за все время их пребывания в Афганистане они виделись с Дмитрием только несколько раз, какая-то невидимая, ментальная связь между ними существовала всегда. Иногда, совершенно неожиданно, Семену передавали от старшего брата привет. Тех людей он никогда больше не видел. Они словно бы существовали лишь для этих маленьких поручений его старшего брата. Зубров прекрасно понимал, что Дмитрий использует любую возможность сообщить о себе и что-то узнать о нем. И эта забота была частью суровой жизни Семена. А теперь он остался один. Совершенно один. Родителей своих Семен помнил плохо. Он только знал, что их отец погиб при довольно странных обстоятельствах в шестьдесят третьем. А мать пережила своего мужа только на год. С тех пор брат Дмитрий стал для Семена всем, заменив ему не только родителей. Дмитрий стал его лучшим другом. Его душевным доктором. Семен мог обратиться к нему всегда и по любому поводу. Последний раз братья виделись около года назад. В Ташкенте. На одной загородной правительственной даче устраивали банкет для высших офицерских чинов Среднеазиатского Военного округа. В числе присутствующих были и братья Зубровы. Семен был приглашен для торжественного вручения очередной правительственной награды. О задачах Дмитрия на этом празднике он мог лишь догадываться. Когда торжественная часть закончилась, братья, давно заприметившие друг друга, не без труда пробравшись через толпу приглашенных, крепко обнялись.
      – Выйдем на балкон, – радостно предложил Дмитрий, – А то ведь здесь и поговорить не дадут.
      Они пили шампанское и, глядя на многочисленные огни большого города вдали, непринужденно болтали. Братья вспоминали свое детство, которое им сейчас казалось таким беззаботным. Много шутили.
      – Семен! – в одночасье став серьезным, тихо произнес Дмитрий. – Есть две вещи, которые я тебе обязательно должен сказать.
      Он повернулся спиной к ночному городу, прислонившись к изящной оградке балкона. Улыбаясь кому-то в глубине зала, он абсолютно серьезно продолжал:
      – Тебе, конечно же, известно, как погиб наш отец.
      Дмитрий выдержал паузу, но Семен продолжал молчать.
      – Нам говорили, что это был несчастный случай. И произошел этот… случай, якобы когда он с друзьями был на охоте. Они будто бы напали на след росомахи и ранили ее. Разъяренное животное бросилось на своих обидчиков. Наш отец стоял якобы, ближе всех к этой твари и заплатил за людскую глупость своей жизнью. При вскрытии в его крови было также обнаружено большое количество алкоголя. Ну конечно, они же, идиоты, идя на лютого зверя, упились как свиньи… Для храбрости, наверное!
      Дмитрий зло сплюнул.
      Семен молчал, давая брату высказаться. К тому же таким озлобленным он Дмитрия еще не видел.
      – Наш отец, Семен, никогда не пил. И он… не был разодран росомахой!
      Тихо, но четко произнося эти слова, Дмитрий продолжал приветливо кивать каким-то своим знакомым.
      Семен почувствовал, как, несмотря на прохладный ночной ветерок, его бросило в жар. Он все еще продолжал стоять, облокотившись на парапет, и, держа в руке недопитый фужер, смотрел на цепочки огней. А его душа уже вцепилась в лацканы мундира старшего брата и до хрипоты выкрикивала немые вопросы: «Но как же так, Дима? Этого же просто не может быть! Ведь об этом нам рассказывала наша мать!»
      Вновь не дождавшись ответа, Зубров-старший продолжал:
      – Нашего отца, брат, убили! А мать заставили лгать! Она не перенесла горя и от безысходности наложила на себя руки.
      – Скажи мне, что все это не так! Скажи мне, что все, что я здесь от тебя услышал, мне только приснилось!
      Это были первые слова, которые Семен произнес после того, как его старший брат начал этот разговор.
      – Семен, как бы чудовищно все это ни звучало, но это чистая правда!
      Достав сигарету, Дмитрий глубоко затянулся.
      – Наш отец был замечательной личностью. А его недолгую жизнь можно сравнить разве что с остросюжетным романом. Семнадцатилетним парнем в марте сорок четвертого он ушел на фронт. В начале мая сорок пятого, за несколько дней до капитуляции Германии, он уже в составе специальной бригады одной солидной организации, известной сегодня под названием КГБ, грузил ящики с бесценными сокровищами немецких музеев, готовя их к отправке в СССР. Та операция была проведена с феноменальным успехом. Это способствовало блестящей карьере нашего отца. И уже в сорок девятом он заведовал одной секретной лабораторией спецотдела, именовавшегося Седьмым отделением. Это отделение являлось самым элитарным подразделением из всех советских спецслужб. Основанное еще при царском режиме, оно просуществовало до сегодняшних дней. Оно занималось всем, что имело хоть какой-то оттенок таинственности. Чем именно занимался наш отец, сказать тебе не могу. Не потому, что сам не знаю. Просто для этого понадобилось бы много времени. А его у меня сейчас нет. Скажу только, что они добились определенных успехов в своей работе. Отец слишком много знал. И в какой-то момент он стал для кое-кого слишком опасен. Поэтому его устранили.
      – Как он погиб?
      Теперь Семен был снова спокоен.
      – Его пытали, а потом связали и отдали на растерзание волкодавам.
      – Кто они?
      Семен залпом допил остатки вина.
      – Троих уже нет в живых. Первые двое пали жертвой той же самой беспощадной тоталитарной системы.
      Дмитрий посмотрел на младшего брата. Их взгляды встретились. И, отвечая на немой вопрос Семена, Дмитрий закончил:
      – А третий… поведал мне то, что теперь известно и тебе. Перед смертью, конечно.
      – Но остался кто-то еще, не правда ли?
      Семен продолжал смотреть в глаза брату.
      – Этот слишком высоко сидит, – сухо ответил Дмитрий. И, немного подумав, добавил: – Но и до него доберемся.
      – Могу я тебе чем-то помочь? – даже не рассчитывая на положительный ответ, задал вопрос Зуб-ров-младший.
      Но Дмитрий не успел ему ответить. К братьям, слегка покачиваясь, подошел сухощавый мужчина неопределенного возраста в погонах полковника. От него разило водкой. Он уже издалека присматривался к Зуброву-старшему и, видимо, только теперь узнал его:
      – Дмитрий Семенович, дорогой! А мы-то вас ищем! Мы уже просто соскучились по вашим метким шуточкам! И просим вас к столу!
      – Ну конечно же, товарищ полковник, я всегда к вашим услугам!
      Дмитрий взял офицера под локоть и тихонько подтолкнул его к открытым нараспашку дверям зала.
      – Передайте остальным, что я сейчас же присоединюсь!
      Пьяный тип, теперь еще больше покачиваясь, удалился.
      – Ну ладно, братишка, – обратился Дмитрий к Семену. – Мне пора. Дела, так сказать, зовут.
      Братья снова обнялись. В этот момент Дмитрий прошептал в самое ухо Семену:
      – Если со мной что-нибудь случится, к тебе придет мой человек. С тем, что тебе передадут, действуй по твоему усмотрению. Но будь осторожен!
 
      – Зубров, на выход! К тебе жена! – лязгнув ключом в замке, прокричал охранник.
      «Жена?!» – пронеслось у него голове. Семен резко сел на убогой кровати. Под ботинками хрустнуло.
      – Проклятые тараканы! – сквозь зубы процедил Зубров.
      За два года, проведенных в тюрьме, он так и не смог привыкнуть к этим вездесущим насекомым.
      Стройная красавица с длинными светлыми волосами бросилась к Зуброву на шею, как только он переступил порог комнаты для свиданий. Эту женщину он видел впервые.
      – Любимый, как все это ужасно! Ты просто не представляешь, как я по тебе соскучилась!
      Красавица не прекращала говорить и одновременно осыпала обалдевшего Семена поцелуями.
      Двое тюремщиков с пошлыми улыбками на прыщавых рожах беспардонно рассматривали и полушепотом обсуждали прелести блондинки. Было ясно, что уходить они и не собирались.
      Семен никогда не был женат. Он даже постоянной подруги не имел. В его жизни офицера-спецназовца просто не было места для слабого пола.
      – Ну что же ты, Зубров, ну хоть поцелуй жену-то! Это ведь тебе не сокамерники! Здесь есть за что подержаться!
      Сказавший это молодой охранник залился каркающим смехом.
      Кожа на скулах Семена натянулась, и он недобрым взглядом посмотрел в сторону шутников.
      – Ну ладно, ладно! – промямлил второй. – Начальник тюрьмы дает вам, голубкам, пятнадцать минут. Не больше!
      И, взяв своего дружка под локоть, он потащил его к выходу. Как только дверь за ними захлопнулась, женщина мягко отстранилась от Зуброва.
      – Как сильно вы похожи… братья!
      Глаза говорящей увлажнились, но она справилась с собой.
      – Меня зовут Ольгой. Я – жена Дмитрия.
      – Дмитрий был женат? – Эта новость просто ошеломила Семена. – Но почему он ни разу не?..
      – Мы были женаты пять лет. Но об этом никто не знал. Это оставалось нашей маленькой тайной. Дмитрий не хотел, чтобы в конторе знали о нашей связи. Он очень боялся за меня. Ты ведь, наверное, не знаешь, чем он занимался?
      Ольга быстро взглянула на собеседника.
      – Нет! Он никогда не рассказывал о своих делах.
      Семену почему-то стало не по себе.
      Ольга села на один из двух стульев в комнате и протянула к Семену руку, тем самым предлагая последовать ее примеру. Семен опустился на стул напротив. Женщина придвинулась к нему так, что ее колени почти касались его колен. Подавшись вперед, Ольга обняла Семена и прошептала ему на ухо:
      – Протяни руку и поищи в моем правом чулке!
      От такого ее предложения брови Семена полезли на лоб. Он сделал попытку высвободиться из ее объятий, но женщина удержала его голову и снова приникла к уху:
      – Семен, черт тебя побери, делай, что я тебе говорю! – В шепоте Ольги послышались нотки раздражения. – Я абсолютно не уверена, что за нами не следят. – И потом уже спокойнее: – Дмитрий просил тебе это передать.
      И тут в памяти Семена всплыли слова, сказанные старшим братом в их последнюю встречу: «Если со мной что-нибудь случится, к тебе придет мой человек».
      В красивых глазах Ольги вспыхивали бесноватые огоньки, а ее чувственный рот был совсем рядом. И Семен не без удовольствия вошел в требуемую от него роль. Этот поцелуй запомнился Зуброву на всю жизнь. Так могла целовать только безумно любящая женщина. И хотя Семен прекрасно отдавал себе отчет в том, что в тот момент Ольга целовала не его, а Дмитрия, он откровенно наслаждался происходящим. В то же мгновение его широкая ладонь, увлекаемая шелковистой поверхностью чулка, скользнула вверх по бедру Ольги. Забытые желания дрожью возбуждения прокатились по его сильному телу. Несколько увлекшись, Семен сразу и не понял, что его пальцы уткнулись в лобок Ольги. И только когда глаза красавицы, видимо не ожидавшей от него такой прыти, округлились, он догадался, что шагнул дальше дозволенного. Правда, Ольга тут же вновь улыбнулась, продемонстрировав тем самым, что прощает ему его маленькую оплошность. Он чувствовал под рукой ее возбуждающее тело и понимал, что еще немного, и он уже не сможет сдержаться. И в этот миг нащупал заткнутую за край чулка бумагу. Перепрятать ее в рукав тюремной рубашки было делом нескольких секунд. Но прежде, чем он успел это сделать, Ольга ненадолго удержала его ладонь у себя под юбкой и прошептала:
      – Я очень хотела бы сделать для тебя больше, но у нас нет времени.
      – Понимаю, – негромко ответил Семен. И тут же, спохватившись, буркнул: – Да и ни к чему это!
      – Дмитрий хотел, чтобы, прочитав записи, ты их сжег! Они не должны попасть в чужие руки! – вполголоса сказала Ольга. И потом громче: – Я постараюсь тебе помочь выбраться отсюда. Твое дело сейчас снова пересматривается. Все сходятся во мнении, что Семена Зуброва кто-то ловко подставил.
      И Ольга заговорщицки подмигнула.
      Дверь за спиной Семена со скрипом отворилась.
      – Ну все! Хватит трахаться! – с завистью в голосе проговорил вошедший конвоир.
      Когда шаги охраны за дверью камеры стихли и свет на ночь был отключен, Семен достал припрятанный фонарик. Накрывшись с головой одеялом, он развернул переданные Ольгой листки бумаги. Ему показалось, что эти мелко исписанные желтые странички еще сохраняли запах ее восхитительного тела. Но Зубров тут же отогнал от себя нахлынувшие воспоминания. Почерк был ему незнаком. В нижнем углу каждой странички стояла дата. Первый донос, – а прочитав несколько строчек, Семен был убежден, что это самый настоящий донос, – был датирован одиннадцатым августа тысяча девятьсот пятьдесят второго года. В нем сообщалось:
      «Прибыли на место четвертого. Погода вот уже неделю отвратительная, но Зубров полон оптимизма. Говорит, что именно так все себе и представлял. Вдвоем с Руслановым часами сидят в его палатке. О чем они беседуют – неизвестно. Все предпринятые мною попытки это узнать пока заканчивались провалом. Стоит мне или другим участникам экспедиции войти в такие моменты в палатку Зуброва, как они сразу же умолкают. А со вчерашнего дня он вообще запретил кому бы то ни было появляться в его палатке без его разрешения. Сегодня после ужина Зубров сообщил, что мы пойдем маршрутом Барченко. То есть мы должны попытаться попасть на Роговый остров. А если потерпим неудачу, будем двигаться вдоль Ловозера к его южному берегу и потом дальше к Сейдозеру. На наши вопросы, почему он решил изменить ранее запланированный маршрут, он лишь напомнил, что мы обязаны выполнять его приказы, а не обсуждать их.
      14.08.1952.
      Вчера произошел ряд событий, объяснений которым у меня нет. Собственно, как и у всех остальных. Зубров после пережитого сильно изменился. Сегодня после обеда он удалился с Руслановым в свою палатку и к ужину так и не появился. Русланов сказал, что он приболел. Но когда он покидал палатку начальника экспедиции, я успел заметить, что Зубров что-то быстро записывал в свой походный блокнот.
      А вчера случилось следующее. Мы вышли к Ловозеру около одиннадцати утра и сразу же увидели рыбачивших там лопарей. Зубров долго разговаривал с рыбаками. Я и не думал, что он так ловко изъясняется на их наречии.