Глава 31

Элсбет без колебаний последовала за Жервезом, не подозревая о том, что все члены ее семьи пристально наблюдают за ними обоими.

Вечерний воздух был сырым и холодным, но Элсбет этого не чувствовала. Она обернулась к своему возлюбленному и запрокинула лицо для поцелуя, но он поспешно отступил назад:

— Нет, Элсбет, сначала выслушай меня. Я много думал о нас с тобой, моя маленькая кузина. Наш побег представляется мне сейчас опасной и безрассудной затеей. Ты должна это понять, Элсбет. Я был бы бесчестным человеком, если бы разлучил тебя с твоей семьей и взамен предложил бы тебе жизнь, полную лишений и невзгод. А так оно и будет, Элсбет.

Она смотрела на него, раскрыв рот от удивления.

— Нет, — прошептала она, — нет. Зачем ты так говоришь? Жервез, ты ведь так не думаешь, правда? Почему ты решил, что нас ждут лишения и невзгоды? Это не так. Разве ты забыл о моих десяти тысячах фунтов? Ты станешь моим мужем, и эти деньги будут принадлежать и тебе. Ты такой умный, Жервез, ты распорядишься ими как надо. Мы будем жить в достатке.

— Твоим мужем? — повторил он, и голос его сделался хриплым и резким. — Твоим мужем? Ну нет, Элсбет, довольно. Тебе пора наконец узнать, что мир жесток и суров. Ты должна стать взрослой. Ты не можешь всю жизнь оставаться наивным ребенком.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду. О чем ты говоришь? Что тебя тревожит? Если у тебя какие-то проблемы, я могу тебе помочь. Я уже стала взрослой благодаря тебе. Разве не ты научил меня, что значит быть женщиной, что значит любить? — Говоря это, она сделала шаг к нему навстречу.

Француз протянул вперед руку, останавливая ее:

— Ты такое романтическое дитя, моя дорогая. Только послушай себя! — Он презрительно скривил губы и насмешливо продолжал: — Все, что я сделал с тобой, Элсбет, — это лишил тебя девственности, подарил тебе свои ласки и позволил тебе наслаждаться романтической летней идиллией.

Кровь отхлынула от ее щек.

— Но ты же клялся, что любишь меня, — прошептала она, дрожа с головы до ног — не от холода, но от страха, который рос в ее душе с каждым произнесенным им словом.

Он пожал плечами.

Что выражал этот типично французский жест — равнодушие, презрение? — она не знала.

Ну да, я действительно так говорил. И если бы ты была взрослой женщиной, а не ребенком, ты бы поняла, что страстные клятвы и признания всего лишь делают affaire[3] более приятной и возбуждающей.

Элсбет почувствовала страшную опустошенность и невыносимую боль в груди. Нет, он не мог так сказать. Она облизала пересохшие губы.

— Но ты действительно любишь меня, я это знаю, чувствую.

— Ну конечно, я люблю тебя, — холодно ответил он, — как мою… кузину. Это вполне естественно — я же твой двоюродный брат.

— Тогда зачем ты предлагал мне убежать с тобой? Или ты забыл свои обещания?

Жервез рассмеялся, но это был неприятный смех, от которого дрожь пробежала по ее телу и что-то внутри нее словно оборвалось. Бедняжка стояла неподвижно, не в силах пошевелиться. Он снова пожал плечами, всем своим видом показывая, как она ему безразлична.

— Я сказал тебе то, что ты хотела услышать, Элсбет. Женитьба на тебе никогда не входила в мои планы. И то, что ты поверила моим клятвам, еще раз подтверждает, что ты всего лишь романтическое дитя. Дорогая моя, настало время покинуть нежный кокон детской наивности, в котором ты пряталась до сих пор. Поблагодари же меня за мою откровенность. Я поступил милосердно, сказав тебе все как есть, — это лучше, чем заставлять тебя страдать от неопределенности и сомнений. Я так говорю с тобой в первый и последний раз — больше ты этого от меня не услышишь.

— Неужели я и правда была такой наивной девочкой, когда отдалась тебе?

Он заметил слезы, блеснувшие в ее глазах, и сердце его сжалось от боли и ненависти к себе. Но он сдержал свой порыв и продолжал ледяным тоном, от которого мурашки выступили на ее обнаженных до локтя руках:

— Да, именно так. Слушай меня, Элсбет: ты верила в реальность того, что на самом деле является не более чем призрачным сном. Ты должна наконец узнать, что такое жизнь, Элсбет. Хватит прятаться от нее и распускать нюни, как маленькая девочка. Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за это. От несчастной любви еще никто не умирал — это глупые романтические бредни. Ты забудешь меня, Элсбет, ты забудешь меня. Ты справишься со своим горем, станешь сильной женщиной, взрослой женщиной. Ну, теперь ты понимаешь меня? — Взгляд его смягчился, но она этого не могла видеть — голова ее была по-прежнему опущена. Ему не надо было вынимать часы из кармана — он и так чувствовал, что времени осталось мало. Надо потихоньку выбираться отсюда. Он торопливо добавил: — Ты англичанка, Элсбет. Твое будущее связано с Англией, ты выйдешь замуж за английского джентльмена. А со мной ты всего лишь узнала сладкий вкус affaire de coeur[4]. Но теперь все кончено. Нет, не плачь, прошу тебя. Пожалуйста, Элсбет… — Жервез дотронулся ладонью до ее мокрой щеки. — Не держи на меня зла.

— Да, — промолвила Элсбет, гордо вскинув голову, — все кончено. — Она проглотила слезы и распрямила плечи. — Отведите меня к леди Энн.

После того как Жервез оставил Элсбет на попечении мачехи, он еще раз окинул взглядом толпу гостей и отыскал глазами графа. Тот делал вид, что полностью поглощен разговором с юной леди и не замечает никого вокруг. Еще немного, и Жервез навсегда избавится от необходимости видеть его, ежесекундно ощущать на себе его ненависть. Он, Жервез, вскоре станет победителем, граф — побежденным, и все будет кончено, и граф ничего уже не сможет сделать. Да он никогда и не узнает, чего лишился. Дьявол, а неплохо было бы раскрыть ему глаза! Он оставит ему записку, возможно, даже письмо, — пусть потом скрипит зубами от ярости, когда поймет, как ловко Жервез обвел его вокруг пальца.

Жервез понаблюдал за графом еще несколько минут, потом предложил руку мисс Резерфорд и пригласил ее на танец. Он увидел Элсбет, которую лорд Грейбури вывел на середину бальной залы, и глаза его потемнели. Нет, он должен ее забыть, вырвать из сердца. Он резко закружил мисс Резерфорд, та ахнула от неожиданности и весело расхохоталась.

Когда танец кончился, Арабелла позволила сэру Дериэну проводить ее к матушке. Леди Энн заметила с довольным видом:

— Мне кажется, Элсбет сегодня пользуется успехом. Я немного волновалась, когда увидела, как они с Жервезом вышли на балкон, но он вернулся с ней буквально через несколько минут, так что моего вмешательства не потребовалось. С ней вроде бы все в порядке. Она смеется с лордом Грейбурном. Это хороший знак.

Арабелла едва кивнула, не проронив ни слова.

— А ты, моя дорогая, кажется, говорила с леди Круэ? Эта женщина всегда повергала меня в трепет. Помню, однажды, приехав к нам погостить на уик-энд, она вскользь обронила, что мое платье выглядит несолидно и по-детски, и попросила меня сменить его. Твой отец окинул меня оценивающим взглядом и согласился с ней. И представь себе, я тут же побежала выполнять ее просьбу. О чем ты могла так долго с ней говорить?

«Вряд ли они поладят друг с другом», — подумала Арабелла, а вслух сказала:

— Она очень мила и вовсе не такой дракон, мама. Вам следует самой поговорить с ней. Она вас очень хвалила. — Где Жервез? А, вот он, танцует с мисс Резерфорд. — Сэр Дериэн выглядит больным, мама, — добавила она.

— Нет, моя дорогая, это не болезнь, — возразил доктор Брэнион, — это всего лишь возраст.

— Папа рассказывал мне, что в юности сэр Дериэн был сорвиголовой, да и в более зрелом возрасте не чуждался развлечений и излишеств. Возможно, поэтому он выглядит таким изможденным.

Доктор Брэнион видел, что его будущая падчерица чем-то озабочена: она беспокойно оглядывалась по сторонам. Он улыбнулся и сказал:

— Джастин пошел за пуншем для мисс Элдридж, Белла. Если мисс Тальгарт намерена продолжать в том же духе, вряд ли у тебя сегодня будет возможность потанцевать со своим мужем.

— Обещаю вам, сэр, что как-нибудь это переживу.

Арабелла опять окинула взглядом бальную залу, ища глазами француза. Она услышала заливистый смех Сюзанны, которую окружила стайка молодых людей. Жервеза среди них не было. Сердце ее отчаянно заколотилось. Она снова огляделась вокруг.

Француз исчез.

Арабелла поняла, что нельзя терять ни минуты. Ей было известно, что конюшни находятся с восточной стороны Тальгарт-Холла. Она поискала глазами Джастина, но он тоже куда-то пропал. Наверное, он уже отправился в погоню за Жервезом, не предупредив ее ни о чем. Это на него похоже, чтоб ему сгореть!

Она проворно подбежала к высоким узким окнам, дернула задвижку балконной двери и скользнула в прохладную лунную ночь. Вдохнув свежий ночной воздух, она кинула быстрый взгляд в сторону восточного крыла особняка, где леди Тальгарт в свое время собиралась разбить огромные клумбы с намерением перещеголять цветник в Эвишем-Эбби. Ее старания не увенчались успехом — рядом были конюшни. Арабелла продолжала напряженно вглядываться в темноту, но ничего не было видно.

И вдруг она заметила, что в сторону конюшен быстрым шагом направляется мужчина в плаще. Это скорее всего Жервез — она узнала его петушиную походку.

Француз дошел до восточного крыла Тальгарт-Холла и воровато оглянулся. Луна осветила его лицо, и у Арабеллы подпрыгнуло сердце. Это действительно был Жервез. В следующее мгновение он скрылся за углом дома.

Надо спешить! Она бросилась назад в залу. Графа нигде не было видно, но времени ждать у нее больше не было. Кроме того, она была почти уверена, что он уже на полпути к Эвишем-Эбби.

Арабелла быстро сообразила, что потеряет драгоценные минуты, если станет протискиваться через толпу гостей к выходу Снова проскользнув на балкон, она перегнулась через перила и смерила глазами расстояние до земли. Слишком высоко — прыгать рискованно. Взгляд ее упал на раскидистые ветви старого вяза, которые тянулись к балкону. Не долго думая она ринулась в дальний конец балкона, подхватила юбки выше колен, взобралась на перила и попыталась дотянуться до ближайшей ветки. Крепко ухватившись за нее рукой в бальной перчатке, она прыгнула вниз с балкона, на мгновение повиснув в воздухе, и коснулась ногами узловатого нароста на стволе дерева. Ветка заскрипела под ее тяжестью, но она продолжала перехватывать ее руками все ниже и ниже, пока не опустилась настолько, что могла спрыгнуть на другую ветку. Ноги ее запутались в длинных юбках, и она чуть не потеряла равновесие. Арабелла отчаянно замахала руками, но удержалась на ветке. Проклятие! И почему ей нельзя носить панталоны? Господь несправедлив к женщинам.

Арабелла глянула вниз, на гладко подстриженную траву газона, глубоко вздохнула для храбрости и спрыгнула с дерева. Легко приземлившись на ноги, она бросилась бежать к конюшням, задрав треклятые юбки до колен. Со стороны холла послышался хохот — ее, наверное, заметили слуги, которые приехали на праздник вместе со своими господами. И тут совсем близко раздался мерный стук копыт.

Она припала на колени, спрятавшись за густыми ветвями невысокого тиса, и стала ждать. Не прошло и секунды, как мимо нее пронесся всадник, и она успела заметить при свете луны бледное лицо Жервеза.

Арабелла сидела затаив дыхание и считая секунды, пока он не скрылся из виду, потом вскочила на ноги и понеслась к конюшням. Остановившись перед освещенной дверью, она с трудом перевела дух и только тут обратила внимание на конюха, который смотрел на нее с открытым ртом, застигнутый врасплох ее неожиданным появлением.

— Э-э… м-м… миледи?

Арабелла сделала еще два глубоких вдоха, сурово уставилась в недоверчивое лицо конюха и промолвила со всем высокомерием, на которое была способна:

— Как тебя зовут?

— Аллен, миледи.

— Живо, Аллен, седлай для меня лошадь леди Тальгарт, Блюбелл. Пошевеливайся.

Но конюх продолжал растерянно топтаться на месте. Тогда она добавила еще более сурово:

— Делай, что тебе говорят, или будешь иметь дело с лордом Тальгартом.

Последние ее слова возымели действие. Аллен побежал выполнять ее приказ — так быстро он уже давно не бегал.

Она усмехнулась ему вслед. Спросить бы у него, уехал граф или нет, да вряд ли он скажет ей правду. Джастин наверняка запугал беднягу еще больше, чем она.

Арабелла окинула взглядом грациозную Блюбелл и мысленно пожелала, чтобы на ее месте был Люцифер. Но что поделать, придется довольствоваться тем, что есть. Конюх помог ей запрыгнуть в седло, и она вонзила пятки в круглые бока упитанной кобылки.

Ее элегантная прическа сразу же превратилась в копну развевающихся волос, едва только Блюбелл повернула на главную аллею. Арабелла пустила лошадь в галоп, обещая Блюбелл огромное ведро овса по приезде в Эвишем-Эбби. Да, Жервез отправился в Эвишем-Эбби — в этом у нее не было никаких сомнений.

Арабелла прекрасно понимала, что ее затея — чистое безумие. Она понимала также, что Джастин будет просто в бешенстве, когда об этом узнает. Ну и пусть! Она имеет право досмотреть все до конца — эта история затронула ее не меньше, чем его. Правда, она и понятия не имела, что будет делать, когда ей станет ясно, что именно Жервез ищет в графской спальне. Его надо убить. Да, именно так ей и следует поступить — тогда Элсбет ничего не узнает. Арабелла пригнула голову к шее лошади, неотрывно глядя на дорогу, летящую ей навстречу. Холодный ветер бил ей в лицо.

Повернув Блюбелл на посыпанную гравием подъездную аллею, ведущую к крыльцу Эвишем-Эбби, Арабелла заметила лошадь Жервеза, привязанную к ветке кустарника у парадного входа. Это ее нисколько не удивило. Она резко осадила всхрапывающую Блюбелл и соскользнула на землю. Вокруг было подозрительно тихо. Почти все окна первого этажа были темными — только несколько свечей слабо мерцали во мраке. Зато наверху ярко горело одно окно — окно графской спальни.

Арабелла взлетела по ступеням парадного входа и распахнула двери. В главном холле было пусто и темно. Она нахмурилась. Куда подевались все слуги?

Она вспомнила о своем маленьком пистолете, спрятанном в ящичке ночного столика рядом с ее кроватью. Нечего и думать о том, чтобы его достать, — Жервез, наверное, уже в спальне или где-то поблизости. Арабелла бесшумно пересекла парадный холл, Бархатную гостиную и тихо проскользнула в библиотеку. Ящик с дуэльными пистолетами отца лежал на каминной полке. Она живо откинула крышку и схватила один из пистолетов. Чувствуя возбуждение, Арабелла принялась заталкивать пулю в ствол с помощью шомпола. Наконец пистолет был заряжен, курок взведен.

Она вернулась в холл и стала медленно подниматься по лестнице, сжимая в руке тяжелый пистолет, прикрытый складками юбки. Жервез сам выбрал время и место своей погибели. В глубине души Арабелла чувствовала, что ее безрассудный поступок вызван отчасти и тем, что она пытается доказать Джастину, что она тоже на многое способна. Да, наверное, так. И в то же время она отчаянно молилась, чтобы Джастин был рядом. Он должен быть рядом. Он весь вечер, как и она, наблюдал за Жервезом, ни на минуту не выпуская его из виду.

Дверь в графскую спальню была слегка приоткрыта, и оттуда лился мерцающий свет одинокой свечи. На противоположной стене коридора плясали причудливые тени. Арабелла осторожно толкнула дверь.

Граф в очередной раз пробежал взглядом по лицам гостей, как он делал весь этот вечер. Вскоре глаза его отыскали Люсинду Резерфорд, которая одиноко стояла, покинутая своим кавалером, и, насупившись, как комнатный мопс, глядела на танцующих.

— Дьявол, — вырвалось у него. Еще совсем недавно — кажется, мгновение назад — он видел, как Жервез вел мисс Резерфорд в кадрили. Удостоверившись, что все в порядке, он тогда вышел ненадолго из залы с лордом Тальгартом, чтобы проводить старика в библиотеку. «Спасибо, мой мальчик, — сказал тот, усаживаясь в кресло. — Я порядком устал от этого шума».

Он отсутствовал всего несколько минут! Граф рассеянно смотрел сверху вниз на удивленное личико мисс Тальгарт. Откуда ее принесло?

— Простите меня, Сюзанна, но я должен отвести вас к вашей матушке.

Ей до смерти любопытно было узнать, что происходит, но она не стала его ни о чем расспрашивать — лишь молча надула губки, взяла его под руку и позволила отвести себя к матери.

Граф машинально отвесил леди Тальгарт с дочерью учтивый поклон и быстро направился к выходу. В последний раз он поискал глазами Жервеза, но того и след простыл. Француз проглотил приманку, и Джастин понимал, что если не поторопится, то все потеряет из-за своей неосторожности. Но он ведь был с лордом Тальгартом не более пяти минут. Проклятие!

— Джастин! — Он резко обернулся и увидел, что его зовет к себе доктор Брэнион. Но ему нельзя терять ни секунды.

— Арабелла искала вас, Джастин, — сказала леди Энн. — Я заметила, как она вышла на балкон, но теперь нигде не могу ее найти. Вы, случайно, не видели ее?

— Нет, не видел. Прошу простить меня, я очень спешу. Если встретите Арабеллу, скажите ей, что я скоро вернусь.

— Но куда же вы? — крикнул ему вдогонку доктор Брэнион.

Он не обернулся на его оклик, продолжая протискиваться через оживленно щебечущую толпу гостей к выходу. И только когда он ступил на залитое лунным светом крыльцо, до него окончательно дошел смысл слов леди Энн. Арабелла последовала за Жервезом!

Он ее придушит! Он поколотит ее! Он так надерет ей уши, что она будет хныкать и молить о пощаде. Его супруга, будь она неладна, отправилась в погоню за Жервезом! О Боже праведный, но она ведь даже не подозревает, чем ей это грозит! Жервезу нечего терять — он на все готов. И он ни перед чем не остановится — он сметет с пути всякого, кто будет мешать ему добраться до его цели. А теперь, после того как Джастин узнал, за чем охотится проклятый француз, он знал и то, что Арабелле грозит смертельная опасность, если она попытается его остановить.

В мгновение ока он очутился у конюшен. Хмурый конюх беспокойно расхаживал в дверях, раздумывая, не сообщить ли лорду Тальгарту, что графиня Страффорд взяла лошадь мисс Сюзанны.

Граф налетел на него со всего разбегу, чуть не опрокинув его наземь.

— Мой конь — гнедой жеребец, уже оседланный, в крайнем стойле. Веди его сюда, живо!

Этот джентльмен оставил здесь свою лошадь еще днем. И что тут творится? Может, жена его сбежала с тем молодым человеком, который первым прибежал к конюшням? Вот это да! Непременно надо будет кому-нибудь рассказать.

А вдруг его светлость ничего не знает?

— Милорд! Графиня, ваша жена… — начал было Аллен, но слова его замерли в ночном воздухе — граф Страффорд уже несся галопом по аллее.

Когда спустя всего лишь несколько минут к конюшням подбежала еще одна молодая леди и стала просить его отвезти ее в Эвишем-Эбби, Аллен не стал ей отказывать. Эта драма будет, пожалуй, почище лондонских историй. Нельзя упускать такой случай — будет что потом рассказать приятелям.

Арабелла неподвижно застыла в дверях спальни, сжимая в руке пистолет.

Она смотрела на Жервеза, который стоял перед дубовой панелью «Танец Смерти» с поднятой свечой. Ей сразу вспомнилась Жозетта, которая вот так же внимательно оглядывала мрачный резной барельеф.

Она видела, как он осторожно ощупал левой рукой небольшое углубление прямо под щитом у скелета. Ей показалось, что пальцы его нащупали что-то вроде маленькой выпуклой ручки. В ту же секунду нижняя часть щита, которым размахивал скелет, выдвинулась как по волшебству, открыв небольшой тайничок шириной в ладонь.

Значит, Джастин догадался. Вот почему он привел сюда плотника — якобы для того, чтобы починить пол. Он не хотел, чтобы Жервез проник сюда. Она улыбнулась и громко произнесла:

— Какой хитроумный тайник, не правда ли, monsieur? Может, Жозетта и отыскала бы его, не помешай я ей совершенно случайно. Хотя вряд ли. Насколько я помню, она шарила совсем в другом месте, довольно далеко от щита. Наверное, разум ее совсем помутился и она забыла, где находится тайник.

Она начала было поднимать пистолет, но решила, что в этом пока нет нужды.

— Отойдите от стены, Жервез, — спокойно приказала она.

Француз ошеломленно уставился на нее, не говоря ни слова.

— О да, я следила за вами весь вечер. Мы с Джастином знали, что вы сделаете последнюю вылазку в графские покои. Вас не удивляет, где все слуги? Джастин приказал им оставаться на кухне. Он хотел, чтобы вы беспрепятственно попали в комнату. И вот вы здесь. Вы негодяй, граф де Трекасси, вы редкостный негодяй.

Жервез отступил на шаг от панели. На лице его выразилось сначала удивление, потом ярость. И теперь его красивое лицо было бесстрастно. Он бросил быстрый взгляд на дверь. Как странно: он ожидал Джастина, а пришла она. Но граф скоро будет здесь — в этом у него не было никаких сомнений.

— Вы ищете графа? Он появится здесь с минуты на минуту.

Так, все ясно, она не знает, где ее муж. Но эта дурочка пытается убедить его в том, что граф скоро придет. Его-то как раз убеждать не надо — он уверен в этом в отличие от нее. Да, она одна. Жервез улыбнулся ей своей слащавой улыбкой. Рука его, потянувшаяся было к пистолету, заткнутому за пояс, снова опустилась.

— Арабелла, какой сюрприз! Признаюсь, вы застали меня врасплох. Позвольте полюбопытствовать, зачем вы здесь?

— Я следила за вами. Я следила за вами весь вечер, Жервез, как и мой муж. Я была на балконе и видела, как вы побежали к конюшням. И я отправилась за вами в погоню.

Ах, скачки при луне, как это романтично! — промолвил он, все еще улыбаясь. — Ив бальном платье! Какой отчаянный поступок, chere madame[5]. Но игры и любезности кончились. Надеюсь, вы не станете падать в обморок. Я не причиню вам никакого вреда.

И он принялся хохотать.

Глава 32

Арабелла со скучающим видом рассматривала ногти, пока он не кончил смеяться.

— Ну, вы развеселились? Прекрасно. Вы совершенно правы — вам не удастся на сей раз причинить мне никакого вреда, и хотя мне не очень-то понравилось вынужденное заточение в подземелье старого аббатства, я считала вас более изобретательным. Что ж, не буду вам мешать, продолжайте ваши поиски.

Он помедлил немного, потом пожал плечами — снова этот проклятый французский жест, означающий одновременно все и ничего, но всегда оскорбительный.

— Отлично. Вам выпала честь взглянуть на мое наследство. — Он запустил руку в тайник, и яростный крик вырвался из его груди. — Их нет! О, это невозможно! Никто, кроме Магдалены, не знал, где они, никто! — Он лихорадочно ощупывал внутренность тайника, но там ничего не было — тайник был пуст.

Арабелла невольно отступила назад, испуганная его неожиданной реакцией.

— Что вы потеряли, monsieur? Что Магдалена спрятала в тайнике?

Он, казалось, совсем забыл о ее присутствии. Остановившимся взглядом он смотрел на пустой тайник.

— Фамильные изумруды Трекасси. Они были достойны королевской сокровищницы. И они пропали.

На секунду Арабелла представила себе те расплывшиеся строчки из письма Магдалены, которые ей так и не удалось расшифровать. У нее засосало под ложечкой. Ее отец послал Магдалену во Францию в самый разгар революции, чтобы она привезла ему изумруды. Вот об этом-то и идет речь в письме Магдалены к ее возлюбленному в том месте, где она намекает на то, что они разбогатеют благодаря алчности ее мужа. Магдалена и ее любовник собирались вместе бежать от отца Арабеллы. Как это все происходило? Магдалена бежала из Эвишем-Эбби с Элсбет на руках, чтобы встретиться с Шарлем в старом аббатстве? А что было потом? Ее муж их настиг? Он убил любовника Магдалены и в гневе прикончил и свою неверную жену?

Тошнотворный ужас охватил Арабеллу при мысли о том, что сделал ее отец.

Тем временем Жервез полностью оправился от потрясения и сказал уже более спокойным тоном:

— Моя дорогая Арабелла, я удивлен, что вы так хорошо осведомлены о цели моего посещения вашей спальни. Может, это вы нашли изумруды? — И он сделал шаг по направлению к ней.

— Нет, monsieur, у меня нет ваших изумрудов, — равнодушно ответила она, все еще поглощенная мыслями об отце и о кровавом злодеянии, которое он совершил.

— Что-то не верится. — Он сделал попытку схватить ее за руку.

Арабелла отскочила назад и выхватила пистолет. Глаза ее горели презрением.

— Я не такая дурочка, monsieur, чтобы встретиться с убийцей, не имея при себе оружия.

Он взглянул на пистолет и поспешно отступил, выставив перед собой обе руки в знак примирения:

— Я же обещал, что не причиню вам никакого вреда. И почему вы считаете меня убийцей? Я — убийца, madame? Но это же сущая нелепость. Это все ваши детские фантазии — не более, — заметил он смущенно.

— Нет, Жервеэ. Мне известно, что вы явились причиной смерти бедняжки Жозетты. Зачем, спрашивается, ей было скитаться по коридорам Эвишем-Эбби ночью, без свечи? Почему вы убили ее, Жервез? Потому, что я застала ее в спальне, когда она шарила по дубовой панели в поисках тайника? Вы боялись, что она расскажет мне об изумрудах?

Он молчал. Она холодно продолжала, отчеканивая каждое слово:

— А может быть, она грозилась разоблачить вас, monsieur, и рассказать всем, что вы ублюдок, что вы внебрачный сын Магдалены? Сказала она вам, что вы попрали все законы природы и морали, обесчестив Элсбет? Я молю Бога, чтобы Элсбет никогда не узнала, что вы ее сводный брат, — она не перенесет такого позора.

В тусклом свете свечи лицо его побелело как мел, в темных глазах вспыхнули горечь и гнев. Он хрипло промолвил:

— Нет, Элсбет ничего не знает об этом. Я и сам не знал, что я сын Магдалены, пока эта старуха мне не сказала. Если бы не ваше вмешательство, madame, и не козни вашего мужа, я бы уже давно покинул ваш дом, забрав с собой то, что мне принадлежит по праву. А в том, что случилось с Элсбет, нет моей вины. Я приехал сюда только затем, чтобы добыть мое наследство. Мое, слышите вы?

— И что же вы считаете своим, Жервез? Да вы не граф и даже не де Трекасси — вы никто. Вы просто внебрачный сын, ублюдок — ни больше ни меньше. Если изумруды и в самом деле существуют, они являются собственностью Элсбет, а не вашей, поскольку она законная наследница Магдалены. Вам здесь ничего не принадлежит.

Жервез гневно сверкнул глазами, губы его скривились — видно было, что он вне себя от бешенства.

— Где мои изумруды, черт бы вас побрал?

— Понятия не имею. А вам не приходило в голову, что тот скелет в подземной келье — это все, что осталось от вашего батюшки? Я это знаю абсолютно точно: после того как вы услужливо заточили меня в этом каменном мешке, я нашла письмо Магдалены в кармане его панталон. Это правда, Жервез. Его звали Шарль. Это был ваш отец.

Она видела по его глазам, что он все понял. Внезапно он бросился на нее как разъяренный зверь:

— Да будь ты проклята! Твой отец его убил! — Он словно обезумел, и на какое-то мгновение она растерялась. Его пальцы больно сжали ее запястье, она выронила пистолет, и он с глухим стуком упал на пол.

Жервез с силой отшвырнул ее от себя — ей показалось, что он сейчас лишится чувств от душившей его злобы. Арабелла ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть, и заметила, что он вытащил свой пистолет из-за пояса, поднял с пола пистолет ее отца и положил его рядом с собой на стол. Руки его тряслись. Но она по-прежнему нисколько не боялась его — только злилась на себя за то, что позволила ему застать себя врасплох. Если бы только ей удалось схватить свой пистолет со стола!

— Итак, моя дорогая Арабелла, — вкрадчиво промолвил Жервез своим веселым голоском так, словно ничего не случилось, — теперь я наконец-то узнаю от вас правду. Поторопитесь, ибо ваш муженек уже, должно быть, близко.

— Я ничем не могу вам помочь, Жервез. Я ничего не знаю об изумрудах де Трекасси.

В выражении его лица произошла зловещая перемена. Темные глаза расширились, и он неприятно усмехнулся, глядя на нее. И ей впервые стало по-настоящему страшно. Тем же беззаботно-веселым тоном он продолжал:

— Должен вам сказать, моя дорогая графиня, что вы очень милы. Возможно, мне придется забрать вас с собой — я буду наслаждаться вашим обществом, пока ваш богатый супруг не выплатит мне причитающуюся компенсацию. Конечно, я предпочел бы изумруды, но, если вы не скажете мне, где они, я не буду на вас в обиде. Вам понравится Брюссель, Арабелла. Вы станете моей любовницей и будете услаждать мои прихоти, пока ваш муж не заплатит за вас выкуп. А может, после этого вы уже и не захотите к нему возвращаться. Ну, так что будем делать?

Она расхохоталась ему в лицо. Откуда взялся этот смех, она не знала, но он был очень кстати. Даже ей самой он показался вполне естественным.

— Да неужели вы думаете, что я соглашусь поехать с вами, что позволю вам изнасиловать себя? А вам не приходило в голову, что мой муж придушит вас голыми руками, если уж я сама не смогла этого сделать? И с чего это вы взяли, что я предпочту вас моему мужу?