Эпоха Регентства (№4) - Наследник

Арабелла смотрела на подругу с нескрываемым восхищением.

— Сюзанна, ты меня пугаешь. Это было проделано просто великолепно!

— Ну так вот, мама испугалась всеобщего осуждения: она ведь не глупа. А как только леди Энн выйдет замуж, она и вовсе успокоится.

Арабелла вдруг подумала, что вечер в доме Тальгартов — это то, что нужно. Завтра Жервез уедет, а до тех пор это поможет ей держать его на безопасном расстоянии от Элсбет.

Сюзанна поцеловала Арабеллу в щеку и повернулась к графу. Дерзко улыбнувшись, она протянула ему руку для поцелуя.

Граф спокойно усмехнулся в ответ и поднес ее пальчики к губам.

— Осмелюсь просить вас об одном, мисс Тальгарт: не выходите замуж за лорда Грейбурна. Вы доведете беднягу до того, что он бросится с утеса. Нет, вам нужен джентльмен, который будет колотить вас ежедневно и отпускать двусмысленные шуточки в ваш адрес. А кроме того, не забывайте, что Арабелла сущая тигрица. Если вы будете продолжать в том же духе, она вызовет вас на дуэль. Она превосходно стреляет, мисс Тальгарт, смею вас заверить. Я говорю это, чтобы предупредить вас и желая вам только добра.

Сюзанна тряхнула золотистыми кудряшками и лукаво взглянула на Арабеллу:

— О, Белла слишком хорошо знает себе цену, чтобы разозлиться на меня за мое кокетство. Ей незачем вызывать меня на дуэль — в этом нет никакой нужды. Она просто посмеется вместе со мной и отправит меня покупать очередную пару перчаток.

Сюзанна рассмеялась легким переливчатым смехом и прошла с Арабеллой к карете. Понизив голос, она шепотом заметила:

— Ты знаешь, что мама отказалась взять сегодня с собой лорда Грейбурна? Как я уже говорила, она вовсе не глупа. Она поняла, что он положил глаз на Элсбет. — Сюзанна улыбнулась с мрачным удовлетворением. — Вряд ли эти предосторожности ей помогут. Сначала ты подцепила графа, а теперь Элсбет увела у меня из-под носа моего единственного поклонника.

— Как будто вам не все равно, — заметил граф, слегка помахав ей рукой на прощание.

Ему показалось забавным, что именно леди Тальгарт, сама того не зная, подарила ему отличную возможность удостовериться в алчных намерениях Жервеза. Для француза этот вечер — последний шанс отыскать то, что ему нужно, и он не преминет этим воспользоваться. Встретившись глазами с Арабеллой, граф понял, что она тоже думает об этом.

Во время ленча граф сообщил всем о приглашении Тальгартов.

— Мне это было очень приятно, — заметила леди Энн. — Никогда бы не подумала, что она нас пригласит. Как замечательно иметь таких милых соседей!

— Энн, вы слишком доверчивы и слишком легко прощаете. Это меня пугает, — заметил граф.

— О, вовсе нет, — спокойно возразила она, подцепив на вилку тонкий ломтик ветчины. — Старая ведьма прекрасно понимает, что к чему. Но она вынуждена проглотить свои ханжеские замечания, и это меня ужасно веселит.

— Мама, вы меня удивляете! От вас ли я это слышу? И вы говорите это с таким невинным видом.

— Да, дорогая моя, именно так. — Леди Энн отрезала еще кусочек ветчины и одарила всех непринужденной улыбкой.

Арабелла заметила, как по лицу Элсбет пробегают тени самых противоречивых эмоций. Интересно, о чем думает ее сводная сестрица? Пока Арабелла наблюдала за Элсбет, граф неотрывно следил взглядом за Жервезом. Ему показалось, что в красивых глазах молодого человека внезапно промелькнуло что-то, затем легкая хитрая улыбка заиграла у него на губах.

«Ага, попался, мошенник, — думал граф. — Ты строишь планы на этот вечер. Тут-то я тебя и поймаю с поличным».

Но выражение лица француза мгновенно изменилось, и он уже снова расточал улыбки сидящим за столом, делая вид, что наслаждается приятной беседой.

После того как дамы обсудили между собой, какие платья им надеть на сегодняшний вечер, граф откинулся на спинку стула и весело заметил:

— Кажется, погода разгулялась. Поскольку для нашего французского гостя сегодня наступил последний день пребывания в Эвишем-Эбби, я предлагаю вам, дамы, совершить е ним прощальную прогулку по окрестностям.

Элсбет вздрогнула от неожиданности, но Арабелла легонько похлопала ее по руке и радостно подхватила:

— Отличная идея! Мы заедем в Тальгарт-Холл и пригласим Сюзанну и лорда Грейбурна составить нам компанию. Что вы об этом думаете, Жервез?

— Я бы только хотела напомнить, чтобы вы держались подальше от развалин, — сказала леди Энн, погрозив дочери пальцем.

— Но я же обещала вам, мама, — откликнулась Арабелла. — Больше никаких приключений в старом аббатстве. — И она улыбнулась своему мужу.

Леди Энн смотрела на них, не веря своим глазам.

«Слава Богу, — думала она, — слава Богу, наконец-то они помирились!» Видно, Джастин убедился, что Арабелла никогда не была любовницей Жервеза. Но кто, если не она? Или его просто кто-то ввел в заблуждение? Взгляд ее случайно упал на Элсбет, и леди Энн чуть не выронила вилку. Ее падчерица смотрела на своего кузена с таким откровенным обожанием, что ошибиться было просто невозможно. «О Господи! — пронеслось в голове леди Энн. — Нет, это невозможно!» И тут она поняла, что это правда.

И Арабелле и Джастину это тоже известно. Что же ей делать? Ах, хоть бы Пол был сейчас рядом — сейчас, в сию же минуту.

После некоторого колебания Жервез учтиво промолвил:

— Я был бы счастлив провести день в обществе трех очаровательных леди. А вы, милорд? Вы разве не поедете с нами?

— К сожалению, я должен остаться здесь, — ответил граф, слегка покачивая в руке хрустальный бокал с красным вином. — Я ожидаю сегодня плотников — они придут укрепить расшатавшиеся доски в графских апартаментах.

Жервез тут же подхватил:

— В отличие от вас, милорд, мне повезло: я чудесно проведу день.

— Не сомневаюсь, — любезно ответствовал граф. — Тем более что вы уезжаете завтра утром.

Плотник терялся в догадках, зачем ему тратить целый день, забивая гвозди в прочно сидящие доски пола графской спальни, но перечить хозяину не стал.

Когда перед вечерним чаепитием граф зашел в спальню — видимо, для того, чтобы проверить работу, — он похвалил плотника за проявленное рвение.

— Если уж говорить начистоту, милорд, — ответил ему Тур-пин, потопав сапогом по совершенно крепкому полу, — работы тут было не так уж и много. Ну а то, что от меня требовалось, я сделал на совесть — сами можете убедиться.

Граф улыбнулся:

— Да, я вижу, Турпин. Вот вам гинея за труды.

Турпин с благодарностью принял незаслуженное вознаграждение, собрал свои инструменты и вышел вслед за графом из спальни.

«Никогда не поймешь, что на уме у этих господ», — думал он, спускаясь по лестнице.

Леди Энн застала графа в его кабинете.

— Джастин, я бы хотела поговорить с вами, если вы позволите.

Он опустил на стол тяжелый гроссбух и виновато усмехнулся:

— Прошу вас, Энн, входите. Признаюсь, я уже в третий раз читаю эту страницу и никак не могу правильно вычислить общую сумму. Я скучаю без Арабеллы. Она бы мне сейчас очень помогла.

— Я поняла за ленчем, что вы снова вместе. Как я рада, вы даже себе представить не можете! Очевидно, вы догадались, что это были Элсбет и Жервез, а не Жервез и моя дочь.

Он аккуратно положил перо на стол.

— Я хочу вам кое-что сказать, Энн. Ваша дочь простила мне мою слепоту, мою глупость. Она сказала, что, поскольку я ее муж, не простить меня для нее значило бы то же самое, что не простить себя. Ей это кажется вполне логичным, и, хотя мне ее доводы представляются несколько спорными, я вынужден был с ней согласиться, поскольку уважаю логику вообще и ее логику в частности. Я люблю вашу дочь, Энн. Я отдам за нее жизнь. Я до конца своих дней буду стараться загладить вину перед ней. — Он улыбнулся. — Не сомневаюсь, впрочем, что Арабелла еще не раз напомнит мне об этом.

— Расскажите мне, почему вы решили, что она вас обманывает?

И он рассказал ей все без утайки, не щадя себя.

— Каким же я был глупцом! Но я был абсолютно уверен в том, что видел.

— Арабелла разве не говорила вам о том, что у нее есть, как я это называю, «свой уголок» в амбаре? Еще будучи маленькой девочкой, она всякий раз приходила туда, когда ей бывало грустно, когда она злилась на отца или на меня или когда ей нужно было поразмыслить над чем-нибудь и принять важное решение. И в тот день перед вашей свадьбой она, очевидно, пошла туда, чтобы подумать о том, какие перемены произойдут в ее жизни. Жаль, что вы были поблизости в тот момент и видели ее. И ужасно, это поистине трагедия, что Элсбет влюбилась в Жервеза. Я, честно говоря, не знаю, Джастин, что и предпринять. Вы с Арабеллой тоже, наверное, думали об этом.

— Да, но никто из нас не сможет ничего сделать, пока Жервез не уедет.

— Зачем он вообще явился сюда, Джастин?

— Вы ведь знаете больше, чем говорите, Энн, я вас правильно понял?

— Нет, что вы. Просто вокруг столько тайн и загадок, столько вопросов, на которые необходимо получить ответ и которые никогда бы не возникли, если бы не его приезд сюда. Я не доверяю Жервезу. И мне хотелось бы знать, почему вы позволили ему остаться.

Но граф только покачал головой в ответ. Он не собирался посвящать леди Энн в их с Арабеллой планы относительно Жервеза. Не стоит ее волновать. А главное, нельзя допустить, чтобы она взяла дело в свои цепкие беленькие ручки — вдруг матушка так же непредсказуема, как и дочка? Нет, не стоит рисковать.

— Мы это обсудим завтра, Энн, когда приедет Пол. Хорошо?

— Вы от меня что-то скрываете, — со вздохом заметила она, поднимаясь и расправляя складки бледно-желтого платья. — Я рада, что вы с Арабеллой помирились. А что касается остального, я поговорю с Полом, можете не сомневаться. Если Жервез поедет сегодня с вами в Тальгарт-Холл, вы узнаете, что он замышляет, Джастин.

— Да, узнаю, — задумчиво обронил граф.

Глава 30

Вернувшись с прогулки уже под вечер, Арабелла извинилась перед всеми и удалилась в графские покои, чтобы подготовиться к предстоящему визиту. Она осмотрела доски в полу и усмехнулась. Пока Грейс готовила ей ванну, Арабелла мерила комнату беспокойными шагами. Где ее муж?

Граф шагнул в спальню в тот момент, когда она, сидя в ванне, громко распевала гаммы и как раз взяла самое высокое «соль».

— Если бы я тебя не видел, я бы решил, что в комнату залетела стрекочущая сорока. Боже правый, Арабелла, неужели тебе не давали уроков пения?

— Ты вернулся! Где ты был? — Она заметила, что взгляд его устремлен на ее грудь, и погрозила ему пальцем. — Смотри мне в лицо, или я сейчас покраснею, как невинная девушка, которой я была совсем недавно. Вот, так уже лучше. Нет, ты опять смотришь не туда. Ну хорошо же, милорд. — Она встала в ванне, так что вода перелилась через край и залила пол.

— О Боже милостивый! — Арабелла схватила полотенце со стула рядом с ванной и быстро прикрылась.

— Зря ты это сделала, — сказал Джастин почти с обидой.

«Да он сейчас расплачется», — подумала она.

— Может, ты все-таки бросишь это чертово полотенце? Ты так прелестна. У нас есть время — мы еще успеем переодеться к обеду. Десяти минут будет вполне достаточно. Даже меньше чем десять минут.

Она уставилась на него:

— Ты хочешь меня прямо сейчас?

— Да.

— Ну, по правде говоря, я тебя тоже хочу, и даже очень. Ты сказал, менее десяти минут? — Арабелла отбросила полотенце и торжественно произнесла: — Джастин! Мысль о десяти минутах, которые я проведу с тобой, повергает меня в сладостный трепет. Провести целую ночь с тобой было бы неизмеримо большим счастьем для меня, но я не буду уклоняться от сути дела. Надо уметь довольствоваться тем, что есть.

— Ты у меня просто умница. Итак…

Раздался стук в дверь.

— Миледи? — послышался голос Грейс.

Арабелла подхватила полотенце с пола.

— Черт, — вырвалось у нее. — О черт, это Грейс. — Она погрозила мужу пальцем. — Зайдешь потом и расскажешь мне, что ты обнаружил сегодня в комнате Жервеза.

Джастин шутливо отдал ей честь и сказал с оттенком разочарования в голосе:

— Я бы лучше еще раз посмотрел, как ты роняешь это полотенце. — Он со вздохом приложил руку к сердцу и, повернувшись на каблуках, скрылся за дверью гардеробной.

Арабелла сидела перед трюмо, а Грейс вплетала темно-голубую ленту в ее иссиня-черные волосы, когда граф вновь вошел в комнату, держа в руке черную шкатулку.

— Я вижу, ты еще не выбрала украшения к этому платью, — заметил он.

Платье, о котором шла речь, было серебристо-серым, и Арабелла находила его довольно претенциозным, но по крайней мере оно не было черным.

— Нет, — ответила она, глядя в зеркало, — ничего я еще не выбрала.

Арабелла заметила коробочку в его руке. Медленным, дразнящим движением он открыл крышку, все еще не показывая ей, что внутри.

— Твой отец просил меня дать их тебе после свадьбы. Граф говорил, что они принадлежали его бабушке и что он не давал их ни первой, ни второй своей жене. Теперь они твои. — И Джастин протянул ей шкатулку.

Арабелла изумленно ахнула. Это было ожерелье из трех нитей бледно-розового жемчуга. Там же лежали серьги и браслет. Ей еще ни разу не приходилось видеть такой красоты. Она потрогала пальчиком жемчужинки и сжала их в руке — они казались теплыми.

— Ах, Джастин, надень их на меня.

Он склонился над ней, поцеловал ее в затылок, не обращая внимания на Грейс, которая с нескрываемым интересом наблюдала за этой супружеской сценой, и застегнул ожерелье у нее на шее. Арабелла взглянула в зеркало.

— До этого я ненавидела серое платье, — сказала она.

— А теперь?

— Теперь оно сразу засверкало. Это жемчуг придал ему дивный блеск! Просто восхитительно! Жемчужное колье так же прекрасно, как и вы, милорд. Благодарю вас.

Она услышала вздох Грейс и добавила:

— Конечно, серьги намного привлекательнее вас, сэр, но ведь есть еще и браслет. Так что вы вполне соответствуете своим дарам.

Арабелла со смехом повернулась к горничной:

— Грейс, благодарю вас за помощь. Прошу вас извинить его светлость и меня. Мы недавно поженились и поэтому дурачимся как дети. Его светлость уверяет меня, что так ведут себя все супруги, которые женаты менее двадцати лет.

— Мне кажется, я сказал сорок, а не двадцать.

Грейс явно не хотелось уходить, но Арабелла сурово взглянула на нее, и горничная, сделав реверанс, вышла из спальни тяжелым шагом.

Граф рассмеялся и снова поцеловал Арабеллу в шею.

— Ты уверена, что жемчуг так же хорош, как и я? — шепнул он, слегка укусив ее за шею.

Она прильнула спиной к нему.

— На мне не так уж много одежды. Мы могли бы…

Джастин запустил руки за корсаж ее платья. Почувствовав под своими ладонями ее теплую, нежную кожу, он подумал, что у него не хватит сил противиться искушению.

— Нет, — сказал он. — Нет, нам не хватит времени. Двух минут, конечно, было бы достаточно, но потом ты будешь обвинять меня, что я вел себя как свинья. — Джастин медленно вынул руки из ее лифа, чувствуя легкое покалывание в ладонях. С трудом заставил он себя отстраниться от жены. Черт, уже поздно, а то бы… — Надень браслет и серьги. Нам пора спускаться в холл, клянусь небом и преисподней.

Она захихикала, и этот смех звучал для него музыкой. Он на мгновение прикрыл глаза, вдыхая аромат ее кожи, слушая этот ее переливчатый смех. Они так похожи друг на друга — дна упрямых мула, — но в то же время такие разные, и слава Богу.

Только очутившись в карете, Арабелла вдруг вспомнила, что Джастин так и не сказал ей, нашел ли он что-нибудь существенное в спальне Жервеза. О его планах на этот вечер ей тоже ничего не известно.

Но это было сейчас не важно. Она будет следить за французом весь вечер, ни на секунду не упустит его из виду. Глаза ее холодно сощурились, превратившись в два стальных лезвия, когда она обратила свой взор туда, где он сидел по левую руку от леди Энн, а Элсбет — по правую. Ловко ей удалось их разделить. Все ясно, думала Арабелла, ее матушка обо всем догадалась. Наверное, теперь леди Энн мучается теми же вопросами, что и она сама

Тальгарт-Холл представлял собой невысокий, беспорядочно спланированный особняк в георгианском стиле. Его воздвиг отец нынешнего лорда Тальгарта. «Плоский гриб», — как-то сказал о Тальгарт-Холле отец Арабеллы, сравнивая его с гордыми и величественными стенами Эвишем-Эбби. Справедливости ради надо было отметить, что это был все же довольно приятный и уютный дом, особенно в эту лунную ночь, когда он так приветливо сиял в темноте огнями ярко освещенных окон. У подъезда стояли кареты знатных гостей. Лакеи держали в руках факелы, освещая им дорогу Сюзанна по секрету сообщила Арабелле, не переставая хихикать, что этих лакеев ее маменька вынуждена была нанять со стороны. «Представляешь, — говорила она, — маме пришлось объяснять им, что такое flambeaux[2] (они думали, что это какое-то заморское блюдо) и как с ними надлежит обращаться».

С почтительным поклоном граф открыл дверцу кареты и помог выйти дамам. Арабелла выходила последней. Джастин протянул ей руку и почувствовал легкое пожатие ее пальцев.

— Любовь моя, — негромко сказал он ей, — все будет хорошо, вот увидишь. Постарайся не отходить от своей матушки и доктора Брэниона. Я сам обо всем позабочусь.

Арабелла испытующе уставилась на своего мужа. Лицо его было непроницаемым, и только в глазах горел опасный огонек.

— Черта с два ты позаботишься, — так же тихо ответила она. — Ты не можешь запереть меня в клозете ради моей безопасности. Твои планы — это и мои планы, Джастин. Если ты забыл об этом, я тебе напомню. Берегись, я на все способна. — Он заметил, как ее рука потянулась вниз, к его панталонам, но он вовремя перехватил ее и поднес к губам, целуя ее в ладонь.

— Я не забуду, — пообещал он. — Но имей в виду, я твой муж, и сам решу, как мне поступить с французом. Ты будешь делать только то, что я тебе скажу. Я не собираюсь больше рисковать твоей жизнью. Запомни это. Ты должна повиноваться мне, Арабелла.

Она высокомерно вскинула подбородок, вырвала у него свою руку и стала подниматься по лестнице на крыльцо Тальгарт-Холла. Леди Энн и Элсбет последовали за ней. Жервез уже ожидал их на крыльце.

Не успел дворецкий объявить их приход, как леди Тальгарт бросилась к ним, сияя радушной улыбкой, словно хотела всех их обнять, кроме, может быть, леди Энн.

— Ах, мои дорогие, как я рада вас видеть! Энн, дорогая моя, как вы прелестно выглядите в этом платье. Серый цвет это ведь совсем не то, что черный. Конечно, сама я ни за что бы не стала носить светлые цвета в трауре, но все мы по-разному относимся к правилам, предписанным обществом, не правда ли?

— О да, и слава Богу, — заметила Арабелла. — Идемте, мама, смешаемся с толпой. — Она схватила мать за руку и по тащила ее в бальную залу Тальгарт-Холла. Там уже собрался весь цвет местного дворянства. «Сборище разодетых павлинов, — подумала Арабелла. — Потрясающее зрелище».

— Дорогая моя, — сказала леди Энн, еле сдерживая смех, — у тебя нет к ней ни капли жалости.

— Она просто дрянь, — невозмутимо отрезала Арабелла. — Но кому какое дело? Вам-то уж точно все равно. Я знаю, что Сюзанне будет гораздо лучше, когда она выйдет замуж и избавится от ее нравоучений. Надеюсь, ей повезет и она найдет себе мужа, который будет так же хорош, как Джастин. Впрочем, боюсь, таких, как он, больше нет — он единственный.

— Ты говоришь, как влюбленная девочка, — заметила леди Энн. — Мне приятно это слышать, моя дорогая. Я говорила с Джастином, как ты уже, наверное, догадалась. Он все мне рассказал. Не знаю, насколько это правда. Мы это позже с тобой обсудим. — Леди Энн вдруг стала беспокойно оглядываться по сторонам. — Интересно, Пол уже приехал? К сожалению, я за весь день не имела возможности с ним увидеться. Но ты, верно, и не заметила этого — ты ведь видишь только своего мужа.

«Ну, это не совсем так», — подумала Арабелла, плотно сжав губы.

— Ах, мама, посмотрите, Сюзанна. Не правда ли, она чудо как хороша? Ей так идет бледно-розовый цвет!

Сюзанна вихрем подлетела к ним, схватила леди Энн за руки и воскликнула:

— Как вы потрясающе выглядите, леди Энн! И ты тоже, Белла. Боже мой, какое великолепное колье! Откуда оно у тебя? Впрочем, можешь не говорить. Тебе подарил его твой красавчик граф, я угадала?

Арабелла залилась румянцем.

«Кто бы мог подумать, что она способна так краснеть», — удивлялась леди Энн.

— Я никогда не видела раньше это ожерелье, браслет и серьги, — задумчиво промолвила она. — Им, похоже, много лет.

— По воле моего отца эти драгоценности Джастин должен был вручить мне только после свадьбы. И вот сегодня вечером он это сделал.

— Ах, моя радость, — растроганно промолвила леди Энн, — мы так тебя любим — и я, и Джастин. Ну разве жизнь не прекрасна?

— Да, наверное, — рассеянно отвечала Арабелла, наблюдая, как Жервез танцует с Элсбет. Она твердо помнила, что должна не спускать с него глаз весь этот вечер. Он наверняка попытается ускользнуть. Ей это известно не хуже, чем Джастину.

Она видела Сюзанну, которая присела в реверансе перед графом, слышала ее смеющийся голосок:

— Верите ли, милорд, вас уже больше часа дожидается толпа хорошеньких девиц — они горят нетерпением с вами познакомиться. Вы же не будете весь вечер с Арабеллой? Конечно, нет: ведь джентльмен не должен показывать, кому отдано его сердце.

— Я к вашим услугам, сударыня, — отвечал граф.

Арабелла, сама того не подозревая, смотрела на него с жадной страстью, когда он стал приглашать юную леди на танец.

Арабелла обернулась и заметила рядом с собой Жервеза.

— Monsieur, — спокойно обратилась она к нему, — вы не присоединитесь к нам? Мы должны познакомить вас с гостями. — «Вот так, ублюдок, посмотрим, что ты теперь будешь делать».

В темных глазах Жервеэа на мгновение промелькнуло нетерпение, но он быстро справился с собой и весело ответил:

— Ну конечно, Арабелла, вы же знаете, я ваш покорный слуга. — Арабелла представила его мисс Флеминг и с удовлетворением проследила, как они влились в круг танцующих.

— Мама, — прошептала она матери, — посмотрите-ка, у камина сидит бедный доктор Брэнион и беседует с лордом Тальгартом, которого замучила подагра. Он просто в отчаянии, мама. У него глаза остекленели от тоски. По-моему, вам пора его спасать, пока он не огрел хозяина этого дома кочергой.

— Клянусь всеми святыми, ты просто чудо, моя дорогая. — Леди Энн поцеловала дочь в щеку и поспешила прочь легкой поступью юной влюбленной девушки.

Вслед за тем Арабелла представила Жервеза тихой и молчаливой мисс Даунтри, которая была четвертой и самой любимой дочерью в семье. Француз пригласил ее на танец, и Арабелла заметила лорда Грейбурна, вальсирующего с Элсбет. А он, оказывается, великолепный танцор. И Элсбет улыбается ему. Что ж, это вселяет надежду.

Мимо пролетела Сюзанна, таща за собой Оливера Роллин-са — толстого благовоспитанного юношу, которого Арабелла нещадно дразнила в детстве. Сюзанна весело окликнула ее:

— Не волнуйся, Белла, я одолжу тебе кого-нибудь из моих кавалеров, чтобы ты не скучала. Но тебе все-таки придется танцевать с графом — у нас сегодня слишком много незамужних барышень.

Оливер Роллинс, запинаясь, пробормотал ей приветствие, и Сюзанна поволокла его дальше.

Арабелла почувствовала, как кто-то легонько похлопал веером по ее руке. Она обернулась и увидела леди Круэ, великолепную вдову неопределенных лет. Ее ярко-рыжие волосы еще не тронула седина, два страусовых пера украшали ее прическу и слегка покачивались над худощавым лицом.

— Ты хорошо выглядишь, Арабелла. Наверное, ты счастлива замужем. Хороший брак — это такая редкость. Впрочем, где замешаны деньги, там это не так уж и важно. Но вы, дорогие мои молодожены, счастливое исключение из общего печального правила. Я заметила по вашим взглядам, что вы без ума друг от друга — точь-в-точь мой павлин Ларри и его подружка Бланш. Твой отец сделал хороший выбор, и если бы он был сейчас здесь, я бы ему об этом непременно сказала. Как жаль, что он погиб. Прости, я не хотела напоминать тебе об этом, моя дорогая, но ведь ты знаешь, я очень его любила. — Она ласково похлопала Арабеллу по руке, в то время как ее блестящие карие глаза отыскали среди танцующих графа, который уверенно вел в контрдансе очаровательную мисс Элизу Элдридж. — Да, — промолвила леди Круэ, обращаясь скорее к себе, чем к Арабелле, — молодой граф очень хорош. Он так похож на твоего отца в молодости. И ты тоже очень напоминаешь мне его. Вы с мужем очень похожи друг на друга — у вас будут красивые дети. Твой отец был бы счастлив.

— Я надеюсь, — заметила Арабелла, не сводя глаз со своего мужа, — что детей у нас будет целая куча. Вы правы, они будут очень хорошенькие. Я бы хотела, чтобы у них у всех была ямочка на подбородке, как у Джастина. Да, отец сделал прекрасный выбор.

Леди Круэ помолчала, разглядывая свое огромное рубиновое кольцо на изящном среднем пальце.

— Может, твою матушку это и удивит, Арабелла, но я в отличие от бедной Орелии Тальгарт вовсе не порицаю ее за то, что она выходит замуж за доктора Брэниона. Орелия просто глупа. Все ее охи и ахи по поводу того, что он, видите ли, не лорд и не принадлежит к высшему свету, — полнейшая чепуха. — Она обратила к ней свой острый, проницательный взгляд. — У тебя открытая и прямая душа, Арабелла. Мне это нравится. Твой отец, к сожалению, таким не был. А ты, я вижу, одобряешь брак матушки с доктором Брэнионом. И правильно делаешь, дорогая моя. Это доказывает, что ты стала взрослой.

— Моя мать слишком молода и прелестна, чтобы до конца жизни оставаться вдовой. И я обожаю доктора Брэниона — я знаю его с детства. Добрее его нет человека. Я рада, что он станет моим отчимом.

Продолжая смотреть в сторону леди Энн, леди Круэ задумчиво промолвила:

— Я скажу тебе вот что, девочка моя: впервые за двадцать лет, что я знаю твою мать, я обнаружила, что ей присуще нечто большее, чем бессловесная кротость и миловидная наружность. Наконец-то она доказала, что у нее, кроме красоты, есть еще ум и характер. Я подозреваю, она всегда была такой, просто обстоятельства заставляли ее подавлять свою натуру. — Тихо и печально она добавила: — Твой отец был властный, суровый человек. Он никогда бы не позволил женщине перечить себе. Теперь твоя матушка стала сама собой, и я рада, что это случилось.

Арабелла, которая в течение всего разговора старалась не выпускать Жервеза из виду, обронила рассеянно:

— Да, мэм.

Леди Круэ истолковала ее ответ по-своему.

— Теперь, Арабелла, ты замужняя дама, и я могу говорить с тобой откровенно. Я сама удивляюсь, как твоей матушке удалось пережить эти нелегкие девятнадцать лет и сохранить цветущий вид. Наверное, так мудрый и справедливый Господь вознаграждает невинную добродетель.

Ее последние слова привлекли внимание Арабеллы. Она обернулась к своей собеседнице, и в глазах ее отразилось то понимание, которое никогда бы не пришло к ней, не расскажи ей Джастин правду о ее отце. Она испытующе посмотрела в лицо леди Круэ, гордые черты которой еще хранили остатки былой красоты, и ей все стало ясно: леди Круэ и ее отец были любовниками. Странно, но эта догадка не вызвала у нее былого возмущения или гнева — она восприняла это с беспристрастным спокойствием. В этот момент она окончательно осознала, что отец ее был обыкновенным человеком, мужчиной, с присущими ему слабостями и пороками, и только она одна до сих пор с детской наивностью слепо верила в его непогрешимость. Но она больше не ребенок.

От проницательного взора леди Круэ не укрылось новое, повзрослевшее выражение лица юной графини: она заметила и понимание, и прощение в ее глазах — глазах ее отца. Мягко коснувшись ее руки, она промолвила:

— Приходи ко мне, Арабелла. У нас с тобой есть о чем поговорить. Я расскажу тебе о твоем отце. Многое из того, что мне известно о нем, ты скорее всего не знаешь. Он был удивительный человек.

— Благодарю за приглашение, мэм, непременно вас навещу, — ответила Арабелла.

Ей и впрямь хотелось продолжить знакомство с леди Круэ. Она оставила пожилую даму, приняв приглашение на танец от сэра Дериэна Сноу, старого приятеля ее отца. От него пахло бренди и помадой, и это сочетание приятно щекотало ей ноздри. Она с грустью подметила, что годы неумолимо сказываются на некогда красивых чертах сэра Дериэна: глубокие морщины по обеим сторонам рта и в уголках глаз, вздувшиеся вены на руках. В отличие от ее громогласного и вспыльчивого отца он был человеком мягким и уступчивым. Он вел ее в танце с непринужденной грацией, ставшей для него привычной за годы, проведенные в свете. Он не пытался занять ее беседой, и это ей было на руку: все ее внимание было сосредоточено на Жервезе, который танцевал с Элсбет. Черт, если бы только можно было увести от него Элсбет на другой конец залы! Она слегка потянула за рукав сэра Дериэна, чтобы приблизиться к танцующей парочке: надо же хотя бы послушать, о чем они говорят. Как только они с сэром Дериэном оказались с ними рядом, она услышала веселый беззаботный голосок Жервеза:

— Как ты очаровательно выглядишь сегодня, ma petite. Я вижу, тебе нравятся английские вечеринки.

В следующий момент они замешались среди танцующих, и Арабелла больше не могла различить их голоса в общем радостном гуле. Ах, если бы услышать продолжение их разговора!

В этот момент Элсбет отвечала своему кузену:

— Благодарю за комплимент, Жервез. Мне действительно очень нравятся праздники. Когда я жила с тетушкой, она была уже очень стара, чтобы устраивать вечеринки. — Элсбет помолчала и виновато добавила: — Мне обязательно надо написать старушке. Она была так добра ко мне, ты же знаешь. Наверное, она захочет навестить нас, после того как мы поженимся. — Как странно это звучит для нее самой!

Он ничего не сказал, но она почувствовала, как задрожали его руки.