Офицерская охота

Постучали. Ответа не последовало. Тогда решительно толкнули дверь.

Раздался взрыв.

Вот он, сюрпризик, подумал Пахомов, вместе с Павлом бросаясь к «мерседесу», спасибо тебе, вор и убийца, если бы не твое предупреждение — висели бы наши внутренности на ветках деревьев. Как сейчас висят обезображенные трупы несчастных алкашей.

В нескольких километрах от «мерседеса» у обочины об»ездной дороги стоит неприметный «жигуль». В нем, рядом с водителем, — остроглазый, с вытянутой мордочкой хорька главарь бендитской группировки Лягаш. Увидел и услышал взрыв — набожно перекрестился, прошептал молитву.

— Сначала — в храм Божий, закажу «за упокой» сыскарей, после — скажу куда…

В церкви Лягаш независимо прошел в указанную ему комнатенку рядом с алтарем. За столом сидит хмурый мужиковатого вида человек, листает многостраничную книгу.

— Что потребно? — угрюмо осведомился он, глядя в сторону.

— Хочу заказать поминание по невинно убиенным, — возведя взгляд к недавно покрашенному потолку, пропищал посетитель.

— На какое число желательно?

— Хотя бы на завтра…

— Имена почивших?

Лягаш уставился в угол. Естественно, он не знал и знать не мог, кого отправил в рай или в ад. Пришлось назвать первые, пришедшие в голову имена — Иван и Степан.

Причетчик записал заказ, бросил на посетителя многозначительный взгляд. Дескать, заказ — не бесплатный, нужно доставать бумажник, храм — такое же коммерческое предприятие, как и другие, процветающие в России.

— Сколько?

— Сколько сможете… Добровольное пожертвование…

Заказчик бережно положил на книгу две пятидесятидолларовых бумажки, которые причетчик поспешно убрал, захлопнув свой журнал.

Возвратившись в машину, Лягаш задумался. Куда податься? Ночью он перевез свою «семью» вместе с приблудной телкой в район метро «Текстильщики» — разве наведаться, отдохнуть, заставить Корня попрыгать на новой шлюшке?… Нет, не годится, сначала — дело, потом — развлечение.

— Жми в гарнизончик, куда однажды ездили, — приказал он водителю. — Пообщаюсь с ментом…

Глава 11

Несколько дней Поспелов маялся воспоминаниями о налете на банк грабителей, переживал по поводу своего увольнения. Но по складу характера долго мучиться он не мог. Все наладится, убеждал сам себя отставной старший лейтенант и недавний начальник охраны коммерческого банка, все будет о, кэй. Главный Штаб Удава подыщет новую должностенку, забудется ствол бандитского пистолета, нацеленный в него. А уж он найдет причины отказа учавствовать в операциях по ликвидиции авторитетов — болезненное состояние, недомогание Клавки, срочный выезд к заболевшим родителям или к братьям-сестрам, которых у него нет.

Все наладится, все придет в норму. Главное — пережить случившееся, не расслабиться.

Материального ущемления не последовало, оба генерала — отец и тесть — набивали холодильник, дарили обувь и одежду. Как и все старики, сокрушались в части отсутствия внучат, предлагали деньги на излечения бесплодия. Поспелов таинственно ухмылялся: дескать, войду в силу, успокою нервную систему — стану ежегодно подбрасывать тоскующим дедам пацанят: год — мальчишку, год — девчонку.

Но нервная система никак не желала входить в спокойные рамки. С одной стороны, будоражило возможное появление на горизонте бандитского главаря с писклявым голосом и угрожающими жестами, с другой — перспектива снова оказаться в рядах пятерки, учавствовать в опасных операциях.

Ликвидация Горюна будто отрезвила Поспелова. Он окончательно решил при первой же возможности удрать из Удава. Подумаешь, борцы за справедливость, думал он, да предложи тому же Пахомову пару миллионов баксов, мигом позабудет о высоких материях, на коленях приползет за «подаянием». Знаем мы этих морально устойчивых и идеологически выдержанных! То-то большинство из них, почуяв опасность, переметнулись к демократам и принялось усердно поливать грязью бывших товарищей по партии. Включая неприкасаемого Ильича и его верных сподвижников.

Шло время, отстукивая минуты, отзванивая часы. Пахомов не появлялся и не звонил, писклявый бандит не давал о себе знать.

Федор постепенно успокаивался, к нему вернулась прежняя уверенность в своей непогрешимости. Испуганная происшествием в банке Клава откармливала «больного» мужа, по ночам отчаянно ласкала, будто компенсируя недавнюю холодность. Генералы-деды усердно, будто пчелки нектар, таскали чадам необходимое для счастливой жизни. Отец Клавки даже подарил зятю золотые часы. Так сказать, в виде частичной компенсации за дочку-зануду.

В один прекрасный день все рухнуло.

Утром, разнеженный женской лаской, Федор отсыпался в теплой постели, ожидая, когда жена доставит ему на подносе кофе с пирожками. Клава возилась на кухне.

Телефонный звонок не прозвучал сигналом тревоги. Мало ли кто может звонить? Клавины подружки ежедневно терзают телефонную мембрану свежими сплетнями, друзья Федора по прежней службе осведомляются о здоровьи и настроении. По нескольку раз в день звонят старики-генералы.

Но это были не подружки и не друзья.

— Федор Семенович? — прозвучал мужской бас, пропитый и прокуренный до отказа. — Доброе утро.

— Доброе, — пробормотал Поспелов, стараясь отгадать, кто его беспокоит. — Слушаю…

— Это хорошо, что слушаешь, дружан, — засмеялся мужчина. — Спускайся вниз, заверни за угол, увидищь голубые «жигули». Побазарим.

Жаргонные словечки «дружан» и «побазарим» будто ударили по натянутым нервам. Они задрожали, послав в мозг болезненный импульс… Бандиты! Налетчики!

— Кто… это?

— Говорю, спускайся, дерьмо вонючее! — громыхнул бас. — Хуже будет, если поднимемся к тебе! Ждем десять минут, после — кранты… Усек?

Трубку брякнули на рычаги, она издала прерывистые гудки тревоги. Делать нечего, придется идти на заклание, думал Поспелов, натягивая брюки и опасливо поглядывая на часы… Три минуты прошло… пять… Не дай Бог, выполнят бандиты угрозу подняться в его квартиру — свяжут по рукам и ногам, изнасилуют Клаву… Потом их обоих безжалостно проткнут ножами…

— Куда ты? — с подносом в руках выплыла из кухни жена. — Позавтракай, после пойдешь…

— Пошла в задницу со своими завтраками! — истерично заорал Федор, оттолкнул женщину и побежал к лифту…

Голубые «жигули» он увидел сразу, едва завернул за угол. Рядом с хмурым водителем — мальчишеская фигура человека с вытянутой вперед мордочкой и нервно подрагивающим кончиком тонкого носа. Несмотря на то, что главарь налетчиков тогда был в маске, Поспелов «узнал» его.

— Садись, дружан, покатаемся, побазарим, — дружески пропищал Лягаш, предупредительно открывая заднюю дверь. — Оклемался? Тогда я малость приложился к твоей башке — извини, иначе поступить не мог, сыскари ни за что не поверили бы тебе…

— Почти оклемался, — осторожно выдавил Поспелов на лице улыбку, подобострастную и, одновременно, солидную. — Я не обижаюсь — все понимаю… Действительно, без этого, — выразительно ощупал он шишку на голове, — нельзя было… Как у вас — порядок?

— Тоже — почти, — нахмурился налетчик. — Башли взять не удалось, но ещё не вечер… С твоей помощью получится, — пронизал он отставника вопрошающим взглядом — понял он намек или нужно сказать прямо?

— Уволили меня, — вздохнул Федор, про себя уже радуясь увольнению, ибо оно ставит непроницаемый щит между ним и бандитами. — Теперь не знаю. как быть…

— Как это не знаешь? — посуровел Лягаш. — Поступай в другой банк, какой — скажу, охраняй, получай баксы…

Перспектива «подсадной утки», на которую «селезни» станут пикировать, не особенно воодушевила Поспелова. В конце концов, «утку» вычислят и отправят на зону. Провести за решеткой десять, как минимум, лет — паршивая перспектива. Но не откажешься же, когда пронзительный взгляд «работодателя» пронизывает тебя насквозь, обшаривая самые глубины сознания?

— Все банкиры между собой повязаны, никто не возьмет проштрафившегося охранника, — с деланным сожалением проплакал он. — Я бы охотно вам помог, но — обстоятельства…

Беседа напоминает игру в городки: бедный старший лейтенант выстраивал, казалось бы, невышибаемую конструкцию, бандитский главарь одним ударом выметал из квадратного поля все до одной «чурки». В свою очередь, Лягаш возводил хитрую пирамиду — все запущенные неумелой рукой Поспелова «биты» летели мимо.

— Твоя работа, дружан, — мои проблемы. Главное — не терять друг друга и не трекнуть в уголовку… Знаешь, что за это бывает?

И садист сладострастно, сам упиваясь разворачиваемыми перед отставником картинами зверских пыток, декламировал Федору грядущее возмездие за предательство. Будто читал пушкинские стихи. Чего только не припомнил из богатого опыта: иголки под ногти, горячий утюг на пузо, пропущенный электрический разряд, отрезанные половые органы.

Поспелов слушал и колючий страх пронизывал его существо. Голова начала медлено кружиться, сознание туманиться. Еще минута и бывший бравый офицер рухнет в примитивный женский обморок.

«Жигуленок», между тем, поездил по проселочным дорогам вокруг гарнизона, посетил несколько деревень и снова возвратился на место «стоянки». Бандитский главарь перестал пугать новую свою «шестерку» и Поспелов постепенно пришел в норму.

— В принципе, мы с тобой столковались. Не штормуй и не бери меня на понт — капуста будет наша. Свою долю получишь не в замусоленных рубликах — в настоящих баксах… На прощание — всего один вопрос. Ответишь — оплачу наличными. Как говорилось в застойные времена, не отходя от кассы…

— Если знаю, почему не ответить, — пожал плечами окончательно покоренный боевик Удава. — Спрашивай.

— В последнее время что-то непонятное творится вокруг меня. То одного жиган-лимона замочат, то — другого. Вот недавно погиб Горюн…Случайно не знаешь, кто за нами охотится? Сыскари-рыбаки — не похоже, другой почерк, другая сноровка. Прокуратура? Не верю, там сидят законники, пальцем не пошевельнут без статьи в кодексе. А тут — без следствия и суда… Подскажи, откуда мне ожидать пули? Кто нас пасет?

Сердце стало отстукивать не секунды — мгновения. Язык распух, на его кончике тяжелой гирей висело слово «знаю». С соответствующим продолжением, многословным, будто автоматная очередь. Удерживал страх перед возмездием за предательство — тот же Николай первым всадит в него пулю из своего, не знающего промаха, пистолета.

Не в силах говорить, Поспелов отделался пожатием плечами.

— Значит, не знаешь, — огорченно вздохнул Лягаш. — Я вот тоже даже не догадываюсь. Есть один дружан в уголовке — пообещал покопаться, да знаем эти ментовские обещания… Думаю, об»явились новые конкуренты…

Сердце старшего лейтенанта снова перешло на привычный ритм, пропала сухость во рту. И это чудо произошло после обычного в российской действительности упоминание о «конкурентах».

— Вам… тебе лучше знать…

— Ништяк, найдем… Готовься. Побазарю с верными людьми куда тебя приткнуть…

В тот день побалдеть в кругу «семьи», насладиться сексуальными танцами новой шлюшки с верными шестерками Лягашу так и не довелось. Добрался на «жигуленке» до окраины Москвы, зашел в будку телефона-автомата. Перекинулся несколькими словами невесть с каким абонентом.

— Жми к Измайловскому парку, — хмуро приказал он водителю. — Вот пошла жизнь-жестянка, ни отдыха, ни удовольствия, — деланно вздохнул он, выражая крайнюю степень усталости. — Приткнешься, кореш, рядом с трамвайной остановкой, покемаришь за рулем. Освобожусь — разбужу.

Долго ожидать Лягашу не пришлось — впереди голубого «жигуленка», метрах в трехстах остановилась белая «волга». Из неё вышел одутловатый мужчина в модном костюме и при галстуке. Не оглядываясь, двинулся вглубь парка.

Лягаш последовал за ним.

Расстояние между двумя гуляющими медленно сокращалось. Вскоре они сошлись и дальше пошли рядом. Правда, низкорослый Лягаш едва доставал головой до плеча собеседника, но это не мешало бандиту держать себя с достоинством.

— Зачем вызвал? — спросил одутловатый, оглядывая пустую аллею. — Рассчитаться?

— Ты угадал.

В руке «пацана» появился толстый конверт и перекочевал в наружный карман пиджака человека, приехавшего на «волге». Тот что-то удовлетворенно промычал и переложил конверт в более надежное «хранилище» — внутрь пиджака.

— Все? Разбегаемся?

— Имеется две маленькие просьбы, — посмеиваясь, показал Лягаш кончик мизинца. — Отдельно оплачиваемые… Имею информацию: ты загорелся желанием прибомбить особнячок… Считай — первый взнос в твою копилку…

— Что за просьбы? — торопливо спросил собеседник. — Сам понимаешь, меня тоже пасут, долго задерживаться не могу.

Они повернули и так же неторопливо, как шли в парк, направились к оставленным машинам.

— Первое — ты пообещал разузнать по поводу непонятных ликвидаций видных авторитетов. Постарайся ускорить. У меня предчувствие — сели на хвост, вот-вот отправят догонять Горюна… Погоди! — резко остановил он открывшего рот одутловатого. — Второе — нужно устроить на работу одного из моих шестерок. Желательно — в банковскую охрану. Куда — подумай сам, доверяю. Только поскорей…

— Сколько?

— Одного… Ах, вот ты о чем? — отсмеявшись, Лягаш прошептал на ухо такую большую сумму, что собеседник невольно охнул, а ушная раковина покраснела. — Ежели поможешь не только проявить киллеров, но и убрать их — вознаграждение удвою…

— Что смогу — сделаю…

Лягаш пошел к своей машине, одутловатый — к своей.

Рядом с «волгой» стояла милицейская патрулька, возле нее, нетерпеливо помахивая жезлом, расхаживал гаишник.

— Ваши права? — не представившись, раздраженно потребовал он. — Почему припарковались в неположенном месте? Знака не видели?

— А вон тот голубой «жигуль»? — доставая из внутреннего кармана удостоверение, полюбопытствовал нарушитель. — Он что, из числа «неприкасаемых»?

— Та машина стоит до знака, ваша — после него. Прошу отвечать за свои действия и не лезть в чужие дела! — проорал гаишник, разворачивая «корочки». И вдруг умолк. — Подполковник милиции Севастьянов? Простите, товарищ подполковник… Я не знал… Явное нарушение…

— Ничего, лейтенант, бывает, — благодушно проговорил нарушитель. Будто снисходительно похлопал по плечу старательного служаку. — Наоборот, хвалю за усердие… Разрешите ехать?

— Пожалуйста, товарищ подполковник…

«Волга» рванулась с места, словно её преследовали, и влилась в поток транспорта. Гаишник разочарованно «отмахнул» ещё одного нарушителя, явно превысившего установленную скорость движения.

Из небольшого проулка выехал красный «жигуль», перевалился через трамвайные пути и пристроился за белой «волгой». В салоне — два сотрудника вновь созданного управления внутренней безопасности. Один из них — недавно переведенный из уголовного розыска сыщик Ваня Неелов.

Голубой «жигуль» продолжал стоять на прежнем, разрешенном правилами, месте. Лягаш внимательно следил за беседой между одутловатым своим приятелем и сотрудником ГАИ. Мимо его внимания не ускользнуло появление красной легковушки.

Кажется, менты сели на хвост, с тревогой подумал Лягаш, нужно уносить ноги, пока не прищучили. А Севастьянов выкрутится — мужик ловкий и скользкий, о нем можно не тревожиться, но и временно прервать связь. В виде профилактики безопасности…

— Жми прямо по шоссе Энтузиастов, — приглушенно приказал он водителю. — Первый поворот — направо, потом — в проходной двор…

Поглощенный наблюдением за белой «волгой» и красным «жигулем», Лягаш не обратил внимания ещё на одну машину — черный «мерседес». Он стоял поодаль, водитель читал газету, пассажир балдел возле витрины комка, разглядывая выставленные там бутылки с разноцветыми наклейками.

Это был Николай Пахомов.

Боевики Удава не выследили Лягаша — возвращаясь из Дмитрова завернули в отделение Сбербанка, где Секретарев хранил свои сбережения. Случайно увидели, как из голубого «жигуля» выбирается человек, для «встречи» с которым они ездили на край света. А он, успокоенный сработавшей ловушкой, уверенный в том, что преследователи — черт из знает, из какой «фирмы»! — вознеслись на небеса, идет прогуляться в парк. Да не один — вместе с каким-то пузаном…

В зеркальной поверхности витрины отлично видна голубая машина. Вот пассажир склонился к парню за рулем, что-то ему сказал. «Жигуль» медленно двинулся вдоль трамвайной линии, выжидая возможности влиться в поток легковушек. Секунда и командир пятерки оказался на переднем сидении «мерседеса».

— Гони! Вслед за голубым «жигулем». Да поосторожней, сделай так, чтобы нас отделяла хотя бы пара легковушек… Заметит, мерзавец, ускользнет.

— Никуда не денется, — сквозь зубы пробормотал Павел, ловко вклиниваясь между автофургоном и облезлым «москвичем». — Теперь я его достану, выпотрошу кровавую душонку…

Не отрывая взгляда от дороги, он достал пистолет и положил его в бардачек. Сейчас отставной подполковник походил на охотничью борзую, взявшую след и преследующую опасного зверя. Не лает и не ворчит, только изредка оскаливается, будто чувствует запах крови.

На повороте Лягаш все же «зацепил» иномарку. Разделявший их фургон свернул к торговым рядам, следующие за ним «ауди» припарковалась к тротуару возле здания какого-то банка. Теперь Павел, в буквалльном смысле слова, висел на хвосте бандитской легковушки.

— Кто это может быть? — вслух размышлял Лягаш, направляя водителя то вправо, то влево. — Шестерки Хромого? Отпадает, Хромой сейчас по уши завяз в разборках с Шустрым… Менты? Не похоже, они на «мерседесах» не ездят… Скорее всего, та самая «третяя сила» которая ликвидирует то одного, то другого авторитета… Горюн, Подметка, Шкворень… Похоже, дошла очередь и до меня… Ты чего, падла, плетешься, будто за гробом родной тещи? Поддай газу… Сейчас свернешь направо и тут же сдашь в арку — там проходной двор. Притормозишь, я выскочу, сам же — на соседнюю улицу и — к кольцевой дороге…

Как всегда, Лягаш блефовал, он не собирался оставлять невесть каким преследователям такую жирную добычу, как водитель-телохранитель, знающий многие захоронки босса и недавно присутствующий при сверхсекретной его беседе с бывшим банковским охранником. Достаточно того, что в лапы уголовки попало два пехотинца, лично знающие своего босса. Можно не сомневаться — раскололись и нарисовали сыскарям портрет главаря. Спасибо Севастьянову — закрыл им пасти: один валяется в тюремной больнице с сотрясением мозга, второй — на кладбище.

С шестеркой-водителем придется расставаться.

Лягаш осторожно достал пистолет, отвернулся к окну, передернул затвор. Когда «жигуль» притормозил, повернулся к водителю.

— Прощай, дружан!

Прижал ствол к боку телохранителя и дважды нажал на спуск. Потом выскочил из машины и метнулся в под»езд. Пробежал к парадному входу, выскочил на улицу и, не торопясь, пошел по направлению к метро.

Из под»ехавшего «мерседеса» выскочили боевики Удава. Впереди стоял голубой «жигуль» с работающим двигателем. На руль склонился мертвый водитель.

Бандитский босс снова ушел от кары…

Глава 12

Спроси Севастьянова, что его толкнуло на связь с преступниками, какие обстоятельства превратили подполковника милиции в платного информатора банды — вряд ли он сможет однозначно ответить. Жадность — да, она тоже присутствовала. Желание возвыситься над сослуживцами, внушить им зависть к преуспевающему сотруднику уголовного розыска — несомненно. Но все это — не причины, а, скорей, побудительные мотивы. Причина заключалась совсем в другом.

Года два тому назад врачи обнаружили у супруги хитрую женскую болезнь, мешающую ей выполнять супружеские обязанности. А Севастьянов в сексуальном плане воистину был «гигантом», несмотря на солидный возраст — к пятидесяти подкатывает — он ежедневно требовал близости.

Но жена — не любовница, её приходится щадить и беречь. После длительного обсуждения в спальне создавшегося положения супруги приняли единственно возможное решение. Один раз в три дня Севастьянов, спрятав в карман приготовленные женой презервативы, отправлялся на рынки любви. Их местонахождение подполковник знал по долгу службы, расспрашивать подчиненных или холостяков из соседних отделов не было необходимости.

Потолкавшись в толпе жаждущих приличного заработка женщин, он выбирал подходящую по внешности и по возрасту. Молоденькие — от четырнадцати и до тридцати лет — исключались. Во первых, дорого стоили, не по карману, во вторых, немолодые путаны в сексуальном плане более опытны и надежны. Кроме того, они имеют ещё одно немаловажное достоинство — жилплощадь. Не приглашать же проститутку в свою квартиру, не знакомить же её с супругой и детьми?

Законная жена подполковника страшно переживала фактический развал семьи. Ведь из полновластной хозяйки, повелительницы влюбленного в неё мужа она превратилась в примитивную домработницу, убирающую квартиру, готовящую еду, стирающую белье. Особенно переживала, когда, вынужденно улыбаясь, вкладывала в карман мужа мерзкие презервативы и провожала его к другим женщинам. Понимала — без этого не обойтись, слава Богу, что муж терпит, не создает новую семью. Другой давно бы уже собрал вещи и сбежал из постылого дома…

— Не в сексе семейное счастье, — убеждал жену подполковник, ласково целуя её в лоб — губ предпочитал касаться редко, не стоит лишний раз бесплодно возбуждаться. — Это все равно, что посидеть на унитазе, справить нужду. А я ведь делаю это не ежедневно — один раз в три дня. У нас, слава Богу, хорошие дети, приличная квартира, достаток. Большего трудно желать… Ничего не поделаешь, так уж сложиась жизнь…

Жена согласно кивала, глотая ничего не понимающие и не желающие понимать слезы.

Внешне — мир и благодать, никто даже заподозрить не может, какие бури и штормы расшатывают прочное основание семьи подполковника милиции. Навещающие квартиру гости умиленно вздыхают… Как же вы любите друг друга… Какое счастье иметь такую добрую и нежную жену… Как вам повезло, милая, выбрать такого достойного мужа,,,

В ответ чета Севастьяновых скромно улыбалась, она подставляла губки, подполковник охотно целовал их.

Так дни проходили за днями. Постепенно муж и жена привыкли, притерлись, любовные отлучки главы семьи не вызывали переживаний, превратились в обыденность.

В тот, памятный, вечер Виктор Ефимович выбирал подругу на ночь необычайно долго. Останавливали очередные финансовые трудности — задержали зарплату.

— Сколько возьмешь? — спросил он у пожилой проститутки, выставившей на всеобщее обозрение полные бедра и об»емную грудь. — За ночь, конечно.

Услышав такой же прямой ответ, покачал головой — дорого, и обратился к соседке — худющей блондинке. По его мнению, женская худоба говорит о повышенных сексуальных способностях, что толку в толстых, ленивых, неповоротливых дам, которые одышливо вертятся в постели, изображая неприсущую им резвость.

Ответ блондинки тоже не порадовал. Точно так же, как и цена рыжей, развеселой дамочки, пообещавшей подполковнику всего за триста баксов самый настоящий небесный рай.

Перебирая женщину за женщиной, подполковник, наконец, достиг желаемого.

— А сколько дашь? — вопросом на вопрос ответила немолодая, в меру накрашенная путана, изрядно побитая жизнью и профессией. — Если сойдемся в цене — не прогадаешь, — туманно побещала она то же самое, что и рыжая.

Поколебавшись, Виктор Ефимович назвал приемлемую для тощего его кошелька сумму.

Женщина не стала торговаться.

— Заметано. Бери такси. Живешь-то далеко?

— Ко мне не получится, плачу за ночь в твоей квартире. Или — комнате.

Проститутка показала наглому клиенту туго обтянутый короткой юбкой зад. В переводе на общедоступный язык — пошел бы ты к «бениной» маме. Води к себе за бесценок, после стирай белье, отглаживай простыни — за кого считает её толстячок?

Это был довольно болезненный укол в самолюбие подполковника. Желание пообщаться с женщиной увяло и он направился к «паспортной» супруге. Придется попоститься до выдачи зарплаты, нельзя же ради собственного удовольствия оставлять голодными жену и детей?

Дуплишка быстренько разведала у знакомого сержанта милиции: кто и что из себя представляет несостоявшийся клиент. Сержант почти бесплатно — что в наше время сто баксов? — поведал: сыскарь, подполковник, служит в уголовном розыске.

Вечером телка со смехом рассказала боссу о неудавшемся ухаживании мента.

— Старый, толстый, а — туда же. Прижмешь его в постели — запросто испустит дух. И, представляешь, торгуется, много ему двести баксов. Еще подполковником ходит. Напрашивается ко мне домой, паскуда. В гробу его видела в белых тапочках, падлу моченного…

— Мент? Подполковник? — насторожился Лягаш. Очень уж потешно у него получается эта самая настороженность: глазки, будто выпрыгивают из орбит, мордочка ещё больше заостряется — хорек да и только. — И ты отказалась, лярва безмозглая?… Часто он ваш бардак уличный посещает?

Дуплишка толком не врубилась, не поняла из-за чего хозяин так рассвирепел, на всякий случай виновато потупилась.

— Откуда мне знать, когда ты меня выпускаешь один раз в неделю? Боишься заразиться? Так я и поликлинику посещаю, и моюсь под душем каждый день, и предохраняюсь…

— Усохни, падла! — завизжал Лягаш. — Тебя о чем спрашивают? Когда в следующий раз можешь повстречать мента?

— Подружки говорят: каждые три дня появляется…

Лягаш походил по комнате, пощелкал пальцами. Будто решал уравнение с несколькими неизвестными. Наконец, его лицо прояснилось, пропали морщины на узком лбу.

— Сделаешь так: согласишься переспать с ментом. Поторгуешься, не без этого, но не особо, чтоб жадный фрайер вошел в азарт и не заметил крючка. Приведешь сюда, — босс пристукнул узкой ладонью по столу, словно именно на столе телка должна отдаться страстному подполковнику. — Перед тем, как приведешь хахаля — звякнешь по телефону… Все ясно?

— Ничего, — помотала отупевшей головой Дуплишка. — Зачем тебе понадобился паршивый мент?

— Не твего бабьего ума дело! — ощетинился хозяин. — Делай, что велено. Гляди, падла, скурвишься — раздеру на две половинки.

Лягаш начинал закипать, а в эти минуты спорить с ним опасно. Проститутка предпочла замолчать.

Через два дня она привела на квартиру нужного хозяину клиента. Торговались они недолго, сошлись на ста баксах — мизерная цена опытной телки. Поэтому Виктор Ефимович пребывал в радужном настроении.

Это отличное настроение поднялось ещё на несколько градусов, когда в постели Севастьянов понял, что он попал в руки знающей и опытной бабы. Что из того, что она продажная, что до него на ней и под ней побывали десятки или сотни мужиков? Скажем, из одного ведра сколько человек черпает кружками воду? Десятки. Главное — ополоснуть кружку.

Утихомирив брезгливость, Севастьянов снова пошел на «приступ». Ради разнобразия взгромоздил проститутку на себя. Она подчинилась. Слава Богу, клиент не заставляет принимать более изощренные позы, удовлетворять его нестандартными приемчиками. Остальное — дело привычное, не раз и не два опробованное.

В самый разгар любовной игры открылась дверь и в комнату вошел Лягаш. В дверях, посмеиваясь про себя, застыл телохранитель двухметрового роста. Через месяц после вербовки сотрудника уголовки Лягаш заподозрил телохранителя в предательстве и в припадке гнева изрешетил пулями. Вместо казненного рядом с главарем появился Кариес.

Босс включил верхний свет, вольготно расположился в стоящем напротив кровати полукресле.

— Продолжайте, пожалуйста, не стесняйтесь, — поощрил он прижавшегося к стене голого подполковника. — Знаете, очень мне нравится наблюдать за сексуальными упражнениями со стороны. Вдохновляет.

Когда требовала обстановка, Лягаш об»яснялся на чистом русском языке, избегал жаргонных словечек, матерных сравнений. Что касается Виктора Ефимовича, то у него от страха вообще пропала способность не только говорить, но и мыслить. Тело охватил озноб, дрожали руки и колени, изо рта тонкой струйкой текла слюна.

— Кто… вы… такой?

— Я-то? — потыкал себя в грудь босс. — Обыкновенный человек, хозяин вот этой лярвы, — показал он на смеющуюся проститутку и прикрикнул. — Вон в ванну, дерьмо! Да прикрой свои фуфеля — смотреть на них тошно…

— Не нравится — не гляди, — резонно возразила проститутка, лениво поднимаясь со скомканных простыней. — За погляд я башли не беру. Продолжим после базара? — деловито спросила она клиента. — Или я уже отработала твои баксы?

Огорошенный Виктор Ефимович то закрывал, то снова открывал рот. Он ещё не врубился в ситуацию — от неожиданности и перенапряжения комната наполнилась туманом, в котором говорили, смеялись, шутили люди со звериными мордами.

Не набросив на голое тело халатик, женщина, сильней обычного покачивая бедрами, пошла в ванную. По дороге потеснила телохранителя, на мгновение прижалась к нему грудью. Покосившись на босса, тот умудрился сильно ущипнуть телку, за что получил довольно сильный тычек кулаком по низу живота.

Неожиданно рука задержалась.

— Ого-го! — игриво промяукала женщина. — Игрец-молодец.

Всякого навидавшийся телохранитель густо покраснел.

— Дупло! — гневно взвизгнул хозяин. — Кому сказано?

Проститутка укрылась в ванной, откуда через неплотно закрытую дверь послышался шум льющейся воды. Верзила, будто притянутый магнитом, косился на вход в санитарный узел, его уши, казалось, выросли до размеров космических антенн, а место, которому так удивилась проститутка, ещё больше напряглось.

— А вам я советую одеться, — вежливо, с полупоклоном, обратился к Севастьянову Лягаш. — Если намереваетесь продолжить после моего ухода «разговор» с телкой — хотя бы завернитесь пока в простынь…

Путаясь в рукавах рубашки, не попадая ногами в штанины, Севастьяов оделся. Даже повязал галстук. В конце концов, чего ему бояться, не старое время, на парткомиссию не вызовут, строгача за моральную распущенность не вклеют, с работы не попрут. Отошли те порядки и, дай Бог, уже не вернутся.

Но срабатывали инстинкты, вызывая ноющие боли в области сердца, подрагивание пальцев. Да, выговоров по партийной линии можно не бояться, но какой град насмешек, ехидных соболезнований, сочувственных вопросов посыпется на него в Управлении. Сыщики — народ безжалостный и ехидный, они не признают сочувствия и милосердия.