«Да, а как насчет свадьбы?» – пропищал тоненький голосок в моей голове.
      «Заткнись, – велела я ему. – Я подумаю об этом завтра».
      «А как твои ноги? – поинтересовался тот же голосок. – Ты сегодня утром ноги брила?»
      Я едва дышала, так мне хотелось достичь этого чертового оргазма, а теперь я должна думать, не волосатые ли у меня ноги. В этом мире есть справедливость? Почему я? Почему только я всегда беспокоюсь, побриты ли у меня ноги? Почему только женщины постоянно беспокоятся о таких вещах?
      – На землю, Стеф, – сказал Рейнджер.
      – Если мы сделаем это сейчас, зачтется ли это в качестве кредита за поимку Дечуча?
      – Мы не будем ничего делать сейчас.
      – Почему?
      – Мы в гараже. А пока я буду вывозить тебя отсюда, ты передумаешь.
      Я, прищурившись, посмотрела на него.
      – Тогда зачем все это?
      – Чтобы доказать, как можно сломить человека, если нажать в нужной точке.
      – Ты хочешь сказать, что устроил мне демонстрацию? Ты меня довел до такого состояния, чтобы доказать свою правоту?
      Его руки все еще лежали на моей талии, и он прижимал меня к себе.
      – Насколько серьезно это состояние? – спросил он.
      Еще чуть посерьезнее, и я бы взорвалась.
      – Ничего серьезного, – сказала я.
      – Врешь.
      – А насколько серьезно твое состояние?
      – Ты осложняешь мне жизнь.
      Он открыл дверцу машины.
      – Поехали. Следующий по списку у нас Рональд Дечуч, двинулись!
      Первая комната в офисе асфальтовой компании, куда мы вошли, оказалась пустой. Молодой парень, вышедший из соседнего помещения, спросил, что нам нужно. Мы сказали, что хотим поговорить с Рональдом Дечучем. Секунд через тридцать появился Рональд.
      – Я слышал, что одна старушенция заехала вам в глаз, но я не подозревал, что она так отменно поработала, – обратился ко мне Рональд. – Фонарь первоклассный.
      – Вы в последнее время видели вашего дядю? – перебил его Рейнджер.
      – Нет, но я слышал, что он принимал участие в том несчастном случае около похоронного бюро. Ему не следует ездить в темноте.
      – Машина, на которой он ездит, принадлежит Мэри Мэгги Мейсон, – сказала я. – Вы ее знаете?
      – Видел несколько раз. – Он взглянул на Рейнджера. – Вы тоже работаете над этим делом?
      Рейнджер еле заметно кивнул.
      – Приятно слышать, – сказал Рональд.
      – Что это было? – спросила я Рейнджера, когда мы вышли. – То, что я думаю? Что этот козел считает, что раз ты в деле, то все иначе? Что он теперь начнет искать старательнее?
      – Давай взглянем на дом Даги, – не ответил на мои вопросы Рейнджер.
      С того раза, когда я видела его в последний раз, дом Даги ничуть не изменился. Никаких признаков нового обыска. Никаких свидетельств, что Даги или Лунатик здесь побывали. Мы с Рейнджером прошлись по всем комнатам. Я рассказала Рейнджеру о предыдущих обысках и исчезнувшем из холодильника мясе.
      – Как ты думаешь, это имеет значение, что они прихватили мясо? – спросила я Рейнджера.
      – Еще одна загадка, какие подбрасывает жизнь, – философски заметил он.
      Мы обошли дом и сунулись в гараж Даги.
      Маленькая болонка, жившая в соседнем доме, оставила свой сторожевой пост на крыльце и принялась бегать вокруг нас, тявкая и норовя ухватить за штанину.
      – Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если я его пристрелю? – спросил Рейнджер.
      – Я считаю, что его хозяйка миссис Бельски погонится за тобой с мясным ножом.
      – Ты говорила с миссис Бельски насчет тех людей, которые рылись в доме?
      Я стукнула себя ладонью по лбу. Почему я не догадалась поговорить с миссис Бельски?
      – Нет.
      Бельские жили в собственном доме всю свою жизнь. Им было уже за шестьдесят. Трудолюбивые, коренастые, поляки по происхождению. Мистер Бельски недавно ушел на пенсию. Его жена воспитала семерых детей. Другие люди обязательно воевали бы с Даги, но Бельские смирились со своей судьбой и умудрялись сосуществовать с ним.
      Задняя дверь Бельских открылась, и оттуда выглянула хозяйка.
      – Спотти вас беспокоит?
      – Нет, – сказала я, – все в порядке.
      – Он волнуется, когда видит незнакомых людей, – пояснила миссис Бельски, направляясь через двор, чтобы забрать Спотти.
      – У Даги в доме всегда полно разных людей. Вы там были, когда он устраивал вечеринку на тему «Звездных войн»?
      Она покачала головой.
      – Помню только, что было очень шумно.
      – А как насчет последних дней?
      Миссис Бельски взяла Спотти на руки и прижала к себе.
      – Ничего похожего на «Звездные войны».
      Я рассказала ей, что кто-то забрался в дом Даги.
      – Надо же! – ужаснулась она. – Какой кошмар! – Она с тревогой посмотрела на дверь черного хода в доме Даги. – Даги и его приятель Уолтер иногда бывают шумными, но они по сути милые молодые люди. Они всегда ласковы со Спотти.
      – Вы не видели, чтобы около дома болтался кто-нибудь подозрительный?
      – Были тут две женщины, – сказала миссис Бельски. – Одна – моего возраста. Может быть, чуть старше. Под семьдесят. Вторая немного моложе. Я как раз вернулась после прогулки со Спотти, а эти женщины поставили машину и вошли в дом Даги. У них был ключ. Я подумала, что это родственники. Вы думаете, это были воровки?
      – Вы запомнили их машину?
      – Да нет. Для меня все машины одинаковые.
      – Белый «Кадиллак»? Спортивная машина?
      – Нет. Белый «Кадиллак» или спортивную машину я бы запомнила.
      – Кто-нибудь еще?
      – Пожилой человек заходил. Худой такой. Лет семьдесят с хвостиком. Теперь я припоминаю, что вот он как раз приехал в белом «Кадиллаке». К Даги много народу приезжает. Я не всегда обращаю внимание. Не заметила никого подозрительного, кроме этих женщин с ключом. Я так хорошо их запомнила, потому что у старшей были какие-то необычные глаза. Злые и безумные.
      Я поблагодарила миссис Бельски и дала ей свою визитку.
      Оказавшись снова с Рейнджером в машине, я принялась думать о лице, которое Лунатик видел в окне в ту ночь, когда в него стреляли. Тогда это показалось столь невероятным, что я не обратила на его слова особого внимания. Он не узнал лица и не смог его как следует описать. Запомнил только страшные глаза. Лунатику также однажды звонила женщина и обвинила его в том, что у него есть что-то, принадлежащее ей. Кто знает, может, это и была женщина с ключом. А откуда у нее ключ? Скорее всего, от самого Даги.
      – Что теперь? – спросила я Рейнджера.
      – Теперь будем ждать.
      – Я никогда не умела ждать. У меня другое предложение. Давай используем меня в качестве приманки? Я позвоню Мэри Мэгги и скажу, что у меня есть то, что они все ищут, и я готова поменять это на Лунатика. И попрошу ее передать мои слова Эдди Дечучу.
      – Ты думаешь, Мэри Мэгги имеет с ним связь?
      – А вдруг?
      Морелли позвонил через час после того, как Рейнджер завез меня домой.
      – Ты будешь чем? – заорал он.
      – Приманкой.
      – Господи.
      – Это неплохая идея, – сказала я. – Мы сообщим всем, что у меня есть то, за чем они гоняются…
      – Мы?
      – Рейнджер и я.
      – Так, значит, Рейнджер.
      Я мысленно представила себе, как Морелли сжал зубы.
      – Я не хочу, чтобы ты работала с Рейнджером.
      – Так это моя работа. Мы оба охотимся за сбежавшими преступниками.
      – Я также не хочу, чтобы ты этим занималась.
      – Знаешь что? Я тоже не в восторге, что ты полицейский.
      – По крайней мере, я действую в пределах закона, – осадил меня Морелли.
      – Моя работа такая же законная, как и твоя.
      – Но не в тех случаях, когда рядом Рейнджер, – заявил Морелли. – Он псих. И мне не нравится, как он на тебя смотрит.
      – И как он на меня смотрит?
      – Так же, как я.
      Я едва сдержалась. Дыши глубже, сказала я себе. Не впадай в панику.
      Я избавилась от Морелли, сделала себе бутерброд с арахисовым маслом и оливками и позвонила сестре.
      – Меня беспокоит вся эта возня вокруг свадьбы, – сказала я. – Если ты не смогла продержаться замужем, то чего ждать от меня?
      – Мужчины на все реагируют неправильно, – заявила Валери. – Я делала все, что от меня ждали, и оказалось, что это неправильно. Как такое может быть?
      – Ты все еще его любишь?
      – Не думаю. Больше всего мне хочется вмазать ему как следует.
      – Ладно, – сказала я. – Мне пора бежать. – И я повесила трубку.
      Затем я полистала телефонную книгу, но не нашла там Мэри Мэгги Мейсон. Что и требовалось доказать. Я позвонила Конни и попросила ее достать мне номер. У Конни были свои источники.
      – Кстати, у меня для тебя маленькая работенка, – сказала Конни. – Мелвин Байлор. Сегодня утром не явился в суд.
      Мелвин Байлор жил в двух кварталах от моих родителей. Очень милый сорокалетний мужчина, которого жена при разводе обобрала до нитки. Хуже того, через две недели после развода его бывшая жена Лоуис объявила о помолвке с их безработным соседом.
      На прошлой неделе они поженились. Сосед все еще не работает, но уже ездит на «БМВ» и смотрит спортивные передачи по телевизору с огромным экраном. Мелвин же живет в однокомнатной квартире над гаражом и ездит на коричневой «Нова» десятилетней давности. В день свадьбы своей бывшей жены Мелвин съел свой обычный ужин, состоящий из холодной каши и молока, и в глубокой депрессии поехал на своей старушке в бар «У Кейси». Мелвин не был выпивохой, поэтому здорово опьянел от двух мартини. Он залез в свою развалюху и впервые в жизни показал характер, ворвавшись в зал, где шел свадебный прием, и помочившись прямиком на свадебный торт на глазах у двухсот свидетелей. Все мужчины в зале ему дружно аплодировали.
      Мамаша Лоуис, заплатившая восемьдесят пять баксов за трехъярусный необыкновенный торт, потребовала ареста Мелвина за неприличное поведение, появление на частной вечеринке и уничтожение частной собственности.
      – Я заеду, – пообещала я. – Приготовь мне бумаги. И заодно возьму номер телефона Мейсон.
      Я схватила сумку, выскочила в холл, сбежала по ступенькам и в вестибюле налетела на Джойс.
      – Я тут прослышала, – сказала она, – что ты все утро ездила по городу и расспрашивала про Дечуча. Он теперь мой. Так что отвяжись.
      – Разумеется.
      – И мне нужно досье.
      – Я его потеряла.
      – Сука, – прошипела Джойс.
      – Мурло.
      – Толстая задница.
      – Подстилка.
      Джойс круто развернулась и выскочила на улицу. В следующий раз, когда мама зажарит курицу, я загадаю на куриной дужке, чтобы у Джойс появился фурункул.
      В конторе было тихо. Дверь в кабинет Винни закрыта. Лула спала на диване. У Конни уже был номер телефона Мэри Мэгги и готовы бумаги с разрешением на поимку Мелвина.
      – Дома у него никто не отвечает, – сказала Конни. – И на работу он не пошел, сказался больным. Наверное, прячется дома под кроватью, надеясь, что все случившееся было дурным сном.
      Я сунула бумаги в сумку и набрала номер Мэри Мэгги.
      – Я решила заключить сделку с Эдди, – сказала я, когда Мейсон взяла трубку. – Вот только я не знаю, как с ним связаться. Я подумала, раз он ездит на вашей машине, он может вам позвонить. Ну, чтобы сообщить, что машина в порядке.
      – Что за сделка?
      – У меня есть кое-что, разыскиваемое Эдди, и я хочу поменять это на Лунатика.
      – Лунатика? А кто это?
      – Эдди поймет.
      – Ладно, – согласилась Мейсон, – если он позвонит, я ему передам, но я ничего не могу обещать.
      – Разумеется, – сказала я. – Просто на всякий случай.
      Лула открыла один глаз.
      – Эй, ты снова сочиняешь?
      – Я теперь наживка, – объяснила я.
      – Ничего себе шуточки!
      – А что это такое Чуч разыскивает? – заинтересовалась Конни.
      – Понятия не имею, – ответила я. – Это часть проблемы.
      Обычно люди, разведясь, покидают Бург. Мелвин был исключением. Одним из немногих. Я думаю, что после развода он был слишком вымотан и раздавлен, чтобы искать себе новое жилье.
      Я остановилась напротив гаража Селига и обошла его вокруг. Это был полуразрушенный гараж на две машины с полуразрушенной квартиркой на одного человека на втором этаже. Я поднялась по лестнице и постучала. Никакого ответа. Я еще побарабанила по двери, прижалась ухом к облезшей двери и прислушилась. Там кто-то двигался.
      – Эй, Мелвин, – крикнула я. – Откройте.
      – Уходите, – сказал Мелвин сквозь дверь. – Я плохо себя чувствую. Уходите.
      – Это Стефани Плам, – сказала я. – Мне нужно с вами поговорить.
      Дверь открылась, и выглянул Мелвин. Нечесаные волосы, красные глаза.
      – Вы должны были этим утром появиться в суде, – напомнила я.
      – Я не смог. Я болен.
      – Надо было позвонить Винни.
      – Ой, об этом я не подумал.
      Я принюхалась.
      – Вы пили?
      Он слегка покачался на каблуках и ухмыльнулся.
      – Нет.
      – От вас пахнет, как от лекарства от кашля.
      – Вишневый шнапс. Кто-то подарил мне его на Рождество.
      О, черт! Я не могу тащить его в участок в таком виде. Надо, чтобы он протрезвел.
      – Я в порядке. Вот только ног не чувствую. – Он глянул вниз. – Минуту назад чувствовал.
      Я вытащила его из квартиры, закрыла дверь и пошла впереди него по расшатанным ступенькам, чтобы он не сломал шею, если вздумает свалиться. Я засунула его в свою «Хонду» и застегнула ремень безопасности. Он так и повис на этом ремне, рот открыт, глаза остекленевшие. Я довезла его до дома моих родителей и почти волоком втащила в дверь.
      – Гости, как мило. – Бабушка Мазур помогла мне втащить его на кухню.
      Мать гладила и напевала что-то невнятное.
      – Никогда не слышала, чтобы она так пела, – сказала я бабушке.
      – Она это делает целый день, – сообщила бабуля. – Я уже начинаю беспокоиться. И она целый час гладит одну и ту же рубашку.
      Я усадила Мелвина за стол, налила ему черного кофе и дала бутерброд с ветчиной.
      – Мам? – спросила я. – Ты в порядке?
      – Да, конечно. Видишь, я глажу, дорогая.
      Мелвин перевел глаза на бабушку.
      – Знаете, что я сделал? Я помочился на свадебный торт моей бывшей жены. Нассал на всю глазурь. При всех гостях.
      – Могло быть и хуже, – заметила бабушка. – Вы могли бы и кучу наложить на площадке для танцев.
      – А вы знаете, что происходит, если вы писаете на глазурь? Она тает, стекает по краям.
      – А как насчет маленьких жениха и невесты сверху? – поинтересовалась бабушка. – Вы и на них написали?
      Мелвин покачал головой.
      – Не смог дотянуться. Достал только до нижнего яруса. – Он положил голову на стол. – Не могу поверить, что я так себя опозорил.
      – Может, если вы потренируетесь, то в следующий раз достанете и до верхнего яруса, – обнадежила его бабушка.
      – Я никогда больше не пойду ни на какую свадьбу, – сказал Мелвин. – Жаль, что я не умер. Может, мне стоит убить себя.
      В кухню вошла Валери с корзиной высушенного белья.
      – В чем дело?
      – Я написал на торт, – сказал Мелвин. – Так опозориться. – И он упал в обморок, плюхнувшись лицом прямо на бутерброд.
      – В таком виде я не могу его везти, – сказала я.
      – Он может проспаться на диване, – предложила мама, ставя утюг. – Каждая берите его за руки, за ноги, и потащим.
      Зигги и Бенни ждали меня на стоянке около дома.
      – Мы слышали, ты хотела заключить сделку, – сказал Зигги.
      – Ага. Лунатик у вас?
      – Не совсем так.
      – Тогда никакой сделки не получится.
      – Мы вчера проверили твою квартиру, так этого там не было, – сказал Зигги.
      – Потому что это в другом месте, – объяснила я.
      – Где?
      – Не скажу, пока не увижу Лунатика.
      – Мы можем сделать тебе очень больно, – сказал Зигги. – Можем заставить тебя заговорить.
      – Матери моей будущей свекрови это может не понравиться.
      – Знаете, милочка, что я думаю? – сказал Зигги. – Я думаю, что вы все придумали. Ничего у вас нет.
      Я пожала плечами и повернулась, чтобы войти в здание.
      – Найдете Лунатика, дайте мне знать, тогда и поговорим.
      С той поры как я занялась этой работой, люди то и дело самовольно врываются в мою квартиру. Я купила лучшие замки, но это не помогло. Все, кто пожелает, могут войти. Самое ужасное, что я уже начала к этому привыкать.
      Зигги и Бенни не только оставили все, как было, они даже внесли некоторые улучшения. Вымыли грязную посуду и протерли стол. Кухня сияла чистотой.
      Зазвонил телефон. Это был Эдди Дечуч.
      – Как я понял, это у тебя.
      – Да.
      – В нормальном состоянии?
      – Да.
      – Я пошлю кого-нибудь забрать.
      – Подожди. Минутку. А как насчет Лунатика? Я согласна отдать, только если вы его вернете.
      Дечуч противно хмыкнул.
      – Лунатик. Понять не могу, почему ты беспокоишься об этом неудачнике. Он в сделку не входит. Я предлагаю тебе деньги.
      – Мне не нужны деньги.
      – Деньги нужны всем. Ладно, а что, если я тебя украду и буду мучить до тех пор, пока ты не расколешься?
      – Мать моей будущей свекрови нашлет на вас порчу.
      – Старуха – сумасшедшая. Я в эту бредовину не верю.
      Дечуч повесил трубку.
      В качестве наживки я привела в действие различные персонажи, но так и не узнала ничего о Лунатике. В горле застрял комок. Я была напугана. Выходило, что Лунатика ни у кого нет. А мне очень не хотелось, чтобы Лунатик или Даги погибли.
      Рекс вылез из своей банки и смотрел на меня, шевеля усиками. Я отломила кусочек клубничного печенья и протянула его Рексу. Он засунул печенье за щеку и скрылся в банке. Маленькие радости хомяка.
      Я позвонила Морелли и пригласила его на ужин.
      – Только ужин принесешь с собой, – предупредила я.
      – Жареный цыпленок? Что-нибудь китайское? – спросил Джо.
      – Китайское.
      Я бросилась в ванную, приняла душ, побрила ноги, чтобы этот идиотский внутренний голос опять все не испортил, и вымыла волосы ароматным шампунем. Порылась в бельевом ящике и нашла черные кружевные трусики и такой же бюстгальтер. Сверху напялила привычную футболку и джинсы. Немного подкрасила ресницы и мазнула по губам помадой. Если мне предстоят похищение и пытки, я прежде получу хоть немного удовольствия.
      Боб и Морелли появились как раз в тот момент, когда я натягивала носки.
      – Я принес булочки, что-то овощное, что-то с креветками, что-то со свининой, рис и еще что-то, что должно было попасть в пакет другого клиента, но почему-то оказалось в моем, – сказал Морелли. – Еще я принес пиво.
      Мы поставили все на кофейный столик и включили телевизор. Морелли кинул Бобу булочку. Боб на лету поймал ее и проглотил.
      – Мы поговорили, и Боб согласился быть моим шафером, – сообщил Морелли.
      – Так, значит, свадьба состоится?
      – Я думал, ты уже купила платье.
      Я подцепила несколько креветок.
      – Его для меня придерживают.
      – В чем проблема?
      – Я не хочу большой свадьбы. Как-то глупо. Но бабушка и мать втягивают меня в это дело. Вдруг на меня одевают платье. И еще оказывается, что зарезервировали зал. Такое впечатление, будто кто-то высосал все мои мозги.
      – Может, нам просто стоит пойти и пожениться.
      – Когда?
      – Сегодня не получится, «Рейнджеры» играют. Как насчет завтра? В среду?
      – Ты серьезно?
      – Ну да. Ты будешь есть эту последнюю булку?
      Мое сердце перестало биться. Когда оно снова заработало, то то и дело пропускало удар. Пожениться. Я ведь рада, верно? Именно поэтому меня и подташнивает?
      – Не нужно анализов крови и всего остального?
      Морелли обратил внимание на мою футболку.
      – Миленькая.
      – Футболка?
      Он провел пальцем вдоль контуров моего бюстгальтера.
      – И это тоже. – Его руки скользнули под футболку, и внезапно она оказалась поверх моей головы и полетела на пол. – Может, ты мне себя покажешь? – сказал он. – Должен же я убедиться, что на тебе стоит жениться.
      Я подняла бровь.
      – Скорее это тебе надо меня убеждать.
      Морелли дернул «молнию» на моих джинсах.
      – Лапочка, еще задолго до утра ты будешь умолять меня жениться на тебе.
      Я по прошлому опыту знала, что это правда. Морелли умел сделать так, чтобы девушка просыпалась с улыбкой. Завтра утром ходить, может, и будет затруднительно, но улыбаться будет легко.

Глава 9