Делай, как я!

      – Эй, – сказала Лула. – Мы всего лишь зашли поговорить, а вы портите юбку моей подруги. Нам придется прислать вам счет за сухую чистку.
      – Да что ты? Вот, получай, – сказала Зверюга и сбила Лулу с ног, вынудив ее плюхнуться на задницу прямо в грязь.
      – Ты меня достала, – Лула не дала сбить себя с толку. – Я пыталась тебе все объяснить, но теперь ты меня вывела из себя.
      Пока Лула боролась со Зверюгой, я исхитрилась встать на ноги. Я как раз протирала глаза, заляпанные грязью, когда Мэри Мэгги прыжком налетела на меня и швырнула меня снова в грязь лицом вниз.
      – Помогите, – завопила я. – Помогите!
      – Прекрати приставать к моей подруге, – заорала Лула. Она схватила Мэри Мэгги за волосы и вышвырнула ее с ринга, как тряпичную куклу. Хлоп! Точное попадание на столик у ринга.
      Еще две женщины-борца выскочили из-за кулис и прыгнули на ринг. Лула одну выбросила, а на другую села. Зверюга оттолкнулась от каната и с оглушительным криком кинулась на Лулу. Лула тоже завопила и упала в грязь вместе со Зверюгой.
      На ринг вернулась Мэри Мэгги. За ней еще одна ее товарка. К ним присоединился какой-то пьянчужка. Теперь на ринге катались и дрались семеро. Я пыталась за что-нибудь уцепиться, чтобы не скользить по грязи, и каким-то образом мне удалось ухватиться за бандаж Зверюги. Тут все заорали и засвистели, а рефери запрыгнул на ринг и растащил нас.
      – Эй, – сказала Лула, все еще покачиваясь. – Я одну туфлю потеряла. Пусть кто-нибудь ее найдет, а то я никогда больше сюда не приду.
      Администратор держал Лулу за руку.
      – Не волнуйтесь. Мы обо всем позаботимся. Теперь идите сюда. Вот в эту дверь.
      И не успели мы опомниться, как оказались на улице. Лула в одной туфле, а я без рубашки. Дверь снова открылась. На этот раз вышвырнули Валери вместе с нашими пальто и сумками.
      – Что-то с этой Зверюгой не так, – задумчиво сказала Валери. – Когда ты стянула с нее штаны, она там внизу была лысая!
      Валери довезла меня до Морелли и помахала рукой на прощанье.
      Морелли открыл дверь и констатировал очевидный факт.
      – Ты вся в грязи.
      – Все вышло не так, как я планировала.
      – Мне нравится твой безрубашечный вид. Я легко могу к этому привыкнуть.
      Я сняла все с себя в холле, и Морелли отнес мои шмотки прямиком в стиральную машину. Когда он вернулся, я все еще стояла в холле. На мне, кроме туфель на высоком каблуке и грязи, ничего не было.
      – Мне бы в душ, – жалобно сказала я, – но если ты не хочешь, чтобы я оставляла грязные следы на лестнице, ты можешь просто облить меня водой на заднем дворе.
      – Я знаю, что это бред собачий, – сказал Морелли, – но у меня стоит.
      Морелли живет в стандартном доме на Слейтер-стрит недалеко от Бурга. Он получил этот дом в наследство от тети Розы и с той поры там живет. Вот попробуйте понять, в чем дело. Мир полон тайн. Его дом во многом похож на дом моих родителей, без всяких излишеств, но он наполнен приятными запахами и воспоминаниями. У Морелли дома пахнет разогретой пиццей, собакой и свежей краской. Морелли как раз накануне покрасил рамы.
      Мы сидели за кухонным столом… я, Морелли и Боб. Морелли ел тост и запивал его кофе. Мы с Бобом съели все остальное, что нашлось в холодильнике. После борьбы мне почему-то очень хотелось есть.
      На мне была одна из футболок Морелли и его же тренировочные брюки. Я была босиком, потому что мои туфли насквозь промокли, и теперь их, скорее всего, придется выбросить на помойку.
      – Все-таки я не понимаю, – сказала я. – Этот старик разъезжает по городу в белом «Кадиллаке», а полиция его вроде как не видит. Почему?
      – Возможно, не так уж много он разъезжает. Его видели всего пару раз, но в тот момент его нельзя было взять. Один раз его видел Микки Грин, патрулировавший на велосипеде, а второй – из полицейской машины, застрявшей в пробке. Никто ведь не давал задания задержать его.
      – Он убийца. Разве поймать его не ваша обязанность?
      – Да никто его в убийстве не обвиняет. Лоретта Риччи умерла от инфаркта. Сейчас он нужен только для допроса.
      – Я считаю, что он стянул мясо из морозильника Даги.
      – Ужасное преступление! Теперь уж точно, все дела бросим, пустимся за ним в погоню.
      – А тебе не кажется, что это странно, что он украл кусок мяса?
      – Если поработаешь копом с мое, перестанешь удивляться чему бы то ни было.
      Морелли допил кофе и сполоснул чашку.
      – Мне пора. Ты здесь останешься?
      – Нет. Надо, чтобы кто-нибудь меня подвез до квартиры. Мне надо кое-что сделать и кое-кого повидать. И неплохо было бы обуться.
      Морелли высадил меня у дома. Я вошла в вестибюль босиком, в одежде Морелли. Свою я несла в руках. Мне встретился мистер Морганштерн.
      – Та еще, видать, выдалась ночка, – заметил он. – Я дам вам десять долларов, если вы поделитесь подробностями.
      – Ничего не выйдет. Вы слишком молоды.
      – Тогда двадцать? Вот только вам придется подождать до первого числа, когда я получу свой пенсионный чек.
      Через десять минут я уже, переодевшись, выходила из дома. Я хотела застать Мелвина Байлора, прежде чем он уйдет на работу. Надела сапоги, футболку, джинсы и кожаную куртку. Я с ревом промчалась по улице и застала Мелвина как раз в тот момент, когда он пытался открыть машину. Замок заржавел, и Мелвин все никак не мог повернуть ключ. Зачем он ее вообще закрывал, было вне пределов моего понимания. Никто не захочет угнать такую машину. На нем был костюм с галстуком. Выглядел он получше, если не обращать внимания на круги под глазами.
      – Мне очень неприятно вас беспокоить, – сказала я, – но вам надо появиться в суде и назначить новую дату.
      – А как насчет работы? Я же должен идти на работу.
      Мелвин Байлор был славным малым. Как у него хватило смелости напи€ сать на торт – ума не приложу.
      – Немного опоздаете на работу, ничего страшного. Я позвоню Винни и попрошу его встретить нас у здания суда, так что мы все сделаем быстро.
      – Я не могу открыть свою машину.
      – Тогда радуйтесь, у вас есть шанс прокатиться на моем шикарном мотоцикле.
      – Ненавижу эту машину, – удрученно сказал Мелвин. Он отступил на шаг и пнул дверцу, в результате чего от нее отлетел большой кусок ржавого металла. Он схватился за боковое зеркало, выдрал его с корнем и швырнул на землю.
      – Чертова машина, – сказал он и так пнул зеркало, что оно перелетело через улицу.
      – Неплохо, – похвалила я. – Но, может, мы все-таки поедем?
      – Я еще не закончил, – заявил Мелвин, пытаясь открыть багажник, но все с тем нулевым успехом. – Дерьмо! – заорал он. Он встал на бампер, потом перебрался на багажник и принялся на нем прыгать. Затем влез на крышу и продолжил свои упражнения.
      – Мелвин, – сказала я, – по-моему, ты пошел вразнос.
      – Я ненавижу свою жизнь! Ненавижу машину! Ненавижу этот костюм! – Он то ли спрыгнул, то ли свалился с машины и снова взялся за багажник. На этот раз ему удалось его открыть. Он порылся там и достал бейсбольную биту. – Ага! – воскликнул он торжествующе.
      О господи!
      Мелвин размахнулся и вмазал битой, слава богу, по машине. Он колотил по ней без устали, даже вспотел. Разбил боковое стекло, осколки полетели во все стороны. Он отступил на шаг и взглянул на свою руку. Глубокий порез, кровь текла ручьем.
      Черт! Я слезла с мотоцикла и усадила Мелвина на тротуар. Все домохозяйки в квартале повыскакивали из домов, чтобы посмотреть это шоу.
      – Мне нужно полотенце, – сказала я. Потом позвонила Валери и попросила ее подогнать «Бьюик» к дому Мелвина.
      Валери прибыла незамедлительно. Рука Мелвина уже была завернута в полотенце, но его костюм и туфли были запачканы кровью. Валери вышла из машины, взглянула на Мелвина и брякнулась в обморок. Хлоп! Прямо на лужайку Селигса. Я оставила Валери лежать на лужайке и отвезла Мелвина в пункт «Скорой помощи». Оставила его там и вернулась к гаражу. У меня не было времени сидеть и ждать, когда ему наложат швы. Если он не впадет в шок от потери крови, ему, скорее всего, придется просидеть там немало часов, прежде чем кто-нибудь обратит на него внимание.
      Валери стояла на углу и недоуменно оглядывалась.
      – Не знаю, что делать, – пожаловалась она. – Я не умею водить мотоцикл.
      – И не надо. Я возвращаю тебе «Бьюик».
      – Что случилось с Мелвином?
      – Истерика. Пройдет.
      Мне надо было заехать в контору. Я-то думала, что я подходяще оделась, но в сравнении с Лулой я выглядела жалко. На ней были ботинки из магазина «Харлей», кожаные штаны, кожаный жилет, ключи на цепочке, пристегнутой к ремню. А на стуле лежала кожаная куртка с бахромой вдоль всего рукава и эмблемой «Харлей» на спине.
      – Это на тот случай, если придется ехать на мотоцикле, – объяснила она.
      Видная, крупная, затянутая в кожу черная мотоциклистка может привести к серьезным авариям на дороге, потому что все проезжающие мимо будут выворачивать шеи, чтобы ее разглядеть получше.
      – Ты бы села, – посоветовала Конни. – Мне надо рассказать тебе про Дечуча.
      Я взглянула на Лулу.
      – Ты про Дечуча знаешь?
      Лицо Лулы расплылось в улыбке.
      – Ага, Конни мне рассказала сегодня утром. И она права, ты лучше сядь.
      – Только члены семьи об этом знают, – сказала Конни. – Так что держи язык за зубами.
      – Какой еще семьи?
      – Семьи. Той самой.
      – Поняла.
      – Значит, так…
      Лула уже хихикала, не в состоянии сдержаться.
      – Ты прости, – сказала она. – Прям-таки раздирает. Ты точно свалишься со стула, когда услышишь.
      – Эдди Дечуч заключил сделку по контрабанде сигарет, – начала Конни. – Он решил, что дело небольшое, он один справится. Он взял напрокат грузовик и отправился в Ричмонд за сигаретами. Пока он там был, с Луи Д. случился сердечный приступ. И он умер. Как ты знаешь, он сам из Нью-Джерси. Он прожил здесь всю жизнь и только пару лет назад перебрался в Ричмонд ради бизнеса. Так что когда Луи Д. перекинулся, Дечуч рванул к телефону и сразу же известил семью, живущую в Джерси. Разумеется, первым Дечуч позвонил Энтони Тамсу. – Конни помолчала, наклонилась вперед и понизила голос: – Ты знаешь, о ком я говорю, о каком Энтони Тамсе?
      Я кивнула. Энтони Тамс держит под контролем весь Трентон. Хотя, с моей точки зрения, честь это сомнительная, поскольку Трентон вовсе не является мировым центром криминального мира. Настоящее его имя Энтони Тамбелли, но все называют его Энтони Тамс. Поскольку Тамбелли не часто встречающаяся итальянская фамилия, то я могу лишь предположить, что она была придумана на острове Эллис и прижилась. Точно так же фамилия моего деда была укорочена иммиграционной службой из Пламерри до Плама.
      Конни между тем продолжала:
      – Энтони Тамс никогда особо не любил Луи Д., но он все-таки родственник, а семейный участок находится на кладбище в Трентоне. Ну, Энтони поступает, как положено, и распоряжается, чтобы Дечуч доставил Луи Д. для похорон в Джерси. Вот только Энтони, не самый красноречивый человек в мире, сказал Эдди, который глух как пробка: «Привези это старое дермецо ко мне». Это цитата. Прямо так и сказал: « Привези это старое дермецо ко мне».
      – Дечуч знает, что отношения между Луи Д. и Энтони оставляют желать много лучшего. И он решает, что это вендетта и что Энтони Тамс говорит: «Привези его сердце ко мне».
      Челюсть у меня отвисла.
      – Что?
      Конни ухмылялась, а по лицу Лулы ручьем текли слезы.
      – Обожаю это место, – приговаривала она, – просто обожаю.
      – Богом клянусь, – сказала Конни, – Дечуч решил, что Энтони Тамс хочет получить сердце Луи Д. Он проникает ночью в похоронное бюро, бодренько взрезает Луи Д. и достает его сердце. Ему даже пару ребер пришлось сломать. Похоронных дел мастер говорит… – Конни вынуждена была остановиться, чтобы перевести дух. – Похоронных дел мастер говорит, что никогда не видел такой профессиональной работы.
      Лула и Конни так ржали, что им пришлось ухватиться обеими руками за стол, чтобы не свалиться на пол.
      Я закрыла ладонью рот, не зная, что лучше – присоединиться к их веселью или побежать в туалет.
      Конни шумно высморкалась и утерла слезы чистой салфеткой.
      – Ладно. Дечуч положил сердце в переносной холодильник и рванул с ним и сигаретами в Трентон. Он доставил холодильник Энтони Тамсу, чрезвычайно гордый тем, что так прекрасно выполнил его задание.
      – Разумеется, Энтони сбесился и велел Дечучу отвезти эту долбаное сердце назад в Ричмонд и заставить похоронных дел мастера вернуть его Луи Д.
      – Со всех взяли слово хранить тайну, поскольку вся ситуация не просто идиотская, она может привести к опасным осложнениям между семейными кланами, которые и в лучшие-то времена не всегда находили общий язык. Плюс ко всему этому жена Луи Д. дама крайне религиозная, так вот она рвет и мечет, поскольку тело ее мужа было осквернено. София Дестефани сама назначила себя защитницей бессмертной души Луи Д. и настаивает, чтобы его похоронили целиком. И она предъявила Дечучу ультиматум: либо он возвращает сердце Луи Д. его телу, либо из него самого сделают гамбургер.
      – Гамбургер?
      – Ну да, ведь Луи Д. владел мясокомбинатом.
      Я невольно вздрогнула.
      – Вот тут все начинает запутываться. Дечуч каким-то образом сподобился потерять сердце.
      Все звучало так дико, что я засомневалась, что Конни говорит мне правду. Это все больше походило на фантазии Лулы.
      – Потерять? – переспросила я. – Как он мог потерять?
      Конни развела руками. Как будто и сама в это поверить не может.
      – Я все узнала от тети Фло, но она больше ничего не знает.
      – Неудивительно, что Дечуч в депрессии.
      – Точно, – поддержала меня Лула.
      – А при чем здесь Лоретта Риччи?
      Конни снова развела руками.
      – Не знаю.
      – И Лунатик с Даги?
      – И этого не знаю, – сказала Конни.
      – Значит, Дечуч ищет сердце Луи Д.?
      Конни все еще улыбалась. Ей явно пришлась по душе вся эта история.
      – По-видимому, так.
      Я думала, наверное, целую минуту.
      – В какой-то момент Дечуч решил, что сердце у Даги. Затем он обвинил в этом же Лунатика.
      – Ага, – сказала Лула, – а теперь он думает, что оно у тебя.
      Перед моими глазами поплыли черные точки, а в ушах начали звонить колокола.
      – Эй, – окликнула меня Лула, – ты что-то неважно выглядишь.
      Я опустила голову к коленям и глубоко вздохнула.
      – Он думает, что у меня сердце Луи Д.! Он думает, что я разъезжаю с ним по городу? Господи, да кем надо быть, чтобы таскаться по городу с сердцем мертвеца? – Я-то думала, что речь идет о наркотиках. Я думала, что меняю кокаин на Лунатика. И что мне теперь делать?
      – Мне кажется, тебе не о чем беспокоиться, – заметила Лула, – ведь у Эдди нет ни Лунатика, ни Даги.
      Я рассказала Луле и Конни о лимузине и Лунатике.
      – Ну не прелесть ли? – восхитилась Лула. – Какая-то старая дама похищает Лунатика. Может, это вдова Луи Д. пытается вернуть сердце мужа?
      – Ты лучше загадай, чтобы это был кто хочешь, только не вдова Луи Д., – заметила Конни. – В сравнении с ней бабка Морелли просто ангел. Про нее рассказывали, что ей как-то показалось, что соседка обратилась к ней без должного уважения. На следующий день бедную женщину нашли мертвой с вырезанным языком.
      – Она заставила Луи убить женщину?
      – Нет, – сказала Конни. – Луи в то время не было дома. Он уезжал по делам.
      – О господи милостивый!
      – Ну, не волнуйся, это, скорее всего, не София, потому что я слышала, будто она заперлась в доме после смерти Луи, жжет свечи, молится и проклинает Дечуча. – Конни немного подумала. – Знаешь, кто еще мог выкрасть Лунатика? Сестра Луи Д., Эстелла Колуччи.
      Похитить Лунатика было раз плюнуть. Достаточно предложить ему косячок, и он будет счастлив следовать за вами на край земли.
      – Давай съездим и поговорим с Эстеллой Колуччи, – предложила я Луле.
      – Всегда готова, – сказала Лула. – Сегодня я в форме!
      Бенни и Эстелла Колуччи жили в очень хорошем доме на две семьи в Бурге. Кстати, почти все дома в Бурге очень ухожены. Необходимо для выживания. Вкусы в смысле убранства могут быть разные, но окна, черт побери, должны всегда быть чистыми.
      Я остановила мотоцикл напротив дома Колуччи, подошла к двери и постучала. Никакого ответа. Лула влезла в кусты под окнами и заглянула в дом.
      – Никого не вижу, – сообщила она. – Свет не горит. Телевизор выключен.
      Затем мы поехали в клуб. Бенни там не было. Я проехала пару кварталов по Гамильтон-авеню и узнала машину Бенни. Она стояла на углу Гамильтон-авеню и Гранд-стрит, около закусочной. Мы с Лулой прижали носы к стеклу. Бенни и Зигги сидели и завтракали. Слегка припозднились.
      Закусочная представляла собой узкое, длинное кафе, где подавали домашнюю еду по разумным ценам. Черно-зеленый линолеум на полу растрескался, светильники потемнели от сажи и гари, сиденья стульев подклеены клейкой лентой. Микки Шпритц был поваром в армии во время корейского конфликта. Когда он демобилизовался тридцать лет назад, он купил эту закусочную, и с той поры там ничего не менялось. Ни пол, ни стулья, ни меню. Готовили Микки с женой сами. А Пуки Поттер, умственно отсталый мужичок, убирал со столов и мыл посуду.
      Когда мы вошли, Бенни и Зигги сосредоточенно ели яичницу.
      – Мама родная, – ахнул Бенни, поднимая голову от тарелки и разглядывая всю кожаную Лулу. – Откуда только берутся такие роскошные девушки?!
      – Мы заезжали к вам домой, – сказала я Бенни. – Никого не застали.
      – Ну да. Ведь я здесь.
      – А Эстелла? Ее тоже не было дома.
      – У нас смерть в семье, – сказал Бенни. – Эстелла уехала из города на пару дней.
      – Наверное, вы имеете в виду Луи Д., – сказала я. – И всю эту путаницу.
      Теперь я привлекла внимание Зигги и Бенни.
      – Вы в курсе насчет путаницы? – спросил Бенни.
      – Я знаю о сердце.
      – Господи милостивый! – сказал Бенни. – А я-то думал, что вы блефуете.
      – Где Лунатик?
      – Говорю вам, не знаю, где он, но моя жена сведет меня с ума из-за этого клятого сердца. Вы должны мне его отдать. Она мне всю плешь проела. Только об этом и слышу. Я ведь просто человек, понимаете? Я больше не выдержу.
      – Бенни сам плохо себя чувствует, – сказал Зигги. – У него тоже разные хвори. Вы должны отдать ему сердце, чтобы он успокоился. Это будет правильно.
      – Только подумайте о бедном Луи. Лежит там без сердца, – поддержал его Бенни. – Это скверно. Он должен уйти в землю весь, целиком.
      – Когда Эстелла уехала в Ричмонд?
      – В понедельник.
      – Как раз, когда исчез Лунатик.
      Бенни наклонился вперед.
      – О чем это вы толкуете?
      – Эстелла украла Лунатика.
      Бенни и Зигги переглянулись. Им такая возможность не приходила в голову.
      – Эстелла такими вещами не занимается, – сказал Бенни уверенно.
      – Как она добиралась до Ричмонда? Взяла напрокат лимузин?
      – Нет. Сама вела машину. Она поехала в Ричмонд, чтобы навестить жену Луи Д., Софию, а потом она собиралась в Норфолк. Там живет наша дочь.
      – У вас случайно нет с собой фотографии Эстеллы?
      Бенни вынул бумажник и дал мне фото Эстеллы. Приятная женщина с круглым лицом и короткими седыми волосами.
      – Значит, так. У меня есть сердце, а ваша задача – найти Лунатика, – сказала я Бенни.
      И мы с Лулой ушли.
      – Вот это да, – восхитилась Лула, когда мы уселись на мотоцикл. – Ты там так круто себя вела. Я даже на минутку подумала, что ты знаешь, что делаешь. В смысле, я уже было решила, что это сердце у тебя.
      Мы с Лулой вернулись в контору. Когда мы входили в дверь, зазвонил мой сотовый телефон.
      – Бабушка с тобой? – встревоженно спросила мама. – Она рано утром ушла в булочную и до сих пор не вернулась.
      – Я ее не видела.
      – Отец пошел ее искать, но не нашел. И я обзвонила всех ее подруг. Ее уже несколько часов нет.
      – Это сколько несколько?
      – Не знаю. Часа два назад. Это на нее не похоже. Она всегда из булочной идет прямо домой.
      – Ладно, – сказала я. – Я поищу бабушку. Позвони мне, если она объявится.
      Я отсоединилась, и телефон тут же зазвонил снова.
      Это был Эдди Дечуч.
      – Сердце все еще у тебя? – без обиняков спросил он.
      – Да.
      – Ну, теперь у меня есть на что меняться.
      У меня замерло сердце.
      – Лунатик?
      – Попробуй еще раз.
      Послышалось шарканье ног, и я услышала голос бабушки.
      – Что это за разговоры про сердце? – поинтересовалась моя бабушка.
      – Это довольно трудно объяснить. Ты как?
      – Колено немного болит сегодня. Артрит.
      – Нет, я спрашиваю, Дечуч с тобой нормально обращается?
      Я слышала, как где-то рядом Эдди подсказывает бабушке: «Скажи, что я тебя похитил. Скажи, что я отстрелю тебе голову, если она не отдаст мне сердце».
      – Ничего такого я ей говорить не буду, – уперлась бабушка. – С чего бы это? И выбрось из головы все дурные мысли. То, что я позволила себя похитить, не означает, что я легко доступна. Я ничего не буду с тобой делать, если ты не предпримешь меры предосторожности. Я не хочу подхватить какую-нибудь дурную болезнь.
      Дечуч снова взял трубку.
      – Значит, так. Ты берешь сотовый и сердце и отправляешься в супермаркет «Квакер бридж». В семь я тебе позвоню. Если сообщишь в полицию, твоя бабка умрет.

Глава 11

      – Что такое? – заволновалась Лула.
      – Дечуч украл бабушку Мазур. Хочет поменять ее на сердце. Я должна отвезти его в супермаркет у моста, а он позвонит мне туда в семь и даст дальнейшие указания. Еще он сказал, что убьет бабушку, если я сообщу полиции.
      – Все похитители так говорят, – сказала Лула. – Это у них правило такое.
      – Что ты собираешься делать? – спросила Конни. – У тебя есть хоть малейшее представление, где может быть это сердце?
      – Стоп, подождите, – вмешалась Лула. – Ведь на сердце Луи Дестефани наверняка нет гравировки с именем. Почему бы нам не подсунуть ему другое? Откуда Эдди Дечучу знать, чье это сердце? Готова поспорить, если мы отдадим ему коровье сердце, он ни о чем не догадается. Нужно просто пойти к мяснику и объяснить ему, что нам нужно говяжье сердце. Разумеется, не в Бурге, здесь все вылезет наружу. К другому мяснику. Я знаю парочку на Старк-стрит. Или можно зайти в тот магазин, где торгуют по сниженным ценам. У них прекрасный мясной отдел.
      – Удивляюсь, почему Дечуч сам до этого не додумался. Ведь никто, кроме него, не видел сердца Дечуча. А сам Дечуч ни хрена не видит. Скорее всего это он вытащил мясо из морозильника Даги, приняв его за сердце Луи.
      – Лула высказала неплохую мысль, – заметила Конни. – Может ведь получиться.
      Я подняла голову от колен.
      – Противно вас слушать!
      – Ну да, – сказала Лула, – в этом-то и весь смак. – Она взглянула на часы на стене. – Обеденное время. Давайте пойдем съедим по гамбургеру, а потом поедем за сердцем.
      Я воспользовалась телефоном Лулы, чтобы позвонить матери.
      – Не беспокойся о бабушке, – сказала я. – Я знаю, где она, и сегодня вечером я ее привезу. – И я повесила трубку, прежде чем она успела задать хоть один вопрос.
      После ленча мы с Лулой отправились в мясной отдел супермаркета.
      – Нам нужно сердце, – сказала Лула мяснику. – Обязательно в хорошем состоянии.
      – Извините, – смутился он, – мы не торгуем сердцами. Может быть, вам подойдут другие внутренние органы? Например, печень?
      – Нет, – заявила Лула. – Только сердце. Не знаете, где бы мы могли его купить?
      – Насколько я знаю, все субпродукты отсылаются на фабрику, производящую консервы для собак, в Арканзас.
      – У нас нет времени ездить в Арканзас, – заметила Лула. – Но все равно спасибо.
      По дороге к выходу из магазина мы остановились у отдела, где продавалось все необходимое для пикника, и купили маленький холодильник – красный в белую полоску.
      – Замечательно, – заявила Лула. – Теперь только сердца не хватает.
      – Как ты думаешь, нам больше повезет на Старк-стрит?
      – Я знаю, что некоторые мясники продают такое, о чем ты и не догадываешься, – сказала Лула. – Если у них нет сердца в наличии, они достанут, не сомневайся.
      В сравнении с некоторыми участками Старк-стрит Босния после бомбежки выглядит привлекательнее. В свою бытность проституткой Лула работала на этой улице. Это была длинная шеренга унылых домов, запылившихся офисов и угрюмых людей.
      Мы добирались туда добрых полчаса через центр города.
      Стоял солнечный апрельский день, но Старк-стрит выглядела мрачной. Обрывки газет метались по асфальту, цепляясь за ступеньки безрадостных домов и обочины тротуаров. Все стены были разрисованы хулиганскими надписями и бандитскими лозунгами. Попадались сожженные и растасканные на части дома с почерневшими стенами и забитыми фанерой окнами. Между домами приютились маленькие кафе, ресторанчики, гараж, магазин металлоизделий и мясной павильон.
      – Вот то, что нам надо, – сказала Лула. – Мясной павильон «У Омара». Если это используют для приготовления собачьей пищи, то Омар наверняка продает это на суп. Нам только нужно убедиться, что сердце уже не пульсирует, когда мы его получим.
      – А здесь оставлять мотоцикл безопасно?
      – Черт, нет, конечно. Поставь его у окна, чтобы нам было видно.
      За мясным прилавком стоял большой темнокожий мужчина. Поседевшие волосы коротко подстрижены. Белый фартук забрызган кровью. На шее – золотая цепь, на пальце – кольцо с крупным бриллиантом. При виде нас он широко улыбнулся.
      – Лула! Прекрасно выглядишь. Не видел тебя с тех пор, как ты ушла с улицы. Кожа тебе идет, мне нравится.
      – Это Омар, – сказала мне Лула. – Богат примерно так же, как Билл Гейтс. Он стоит в этой лавке только из-за того, что ему нравится засовывать руку в куриные задницы.
      Омар откинул голову и расхохотался. Этот хохот мог бы посоревноваться с ревом «Харлея».
      – Чем могу тебе помочь? – обратился он к Луле.
      – Мне нужно сердце.
      Омар и глазом не моргнул. Наверное, такие требования здесь можно услышать ежедневно.
      – Разумеется, – сказал он. – Что ты с ним собираешься делать? Тушить? Жарить?
      – Полагаю, человеческого сердца у тебя нет?
      – Не сегодня. Только по особому заказу.
      – А что больше похоже на человеческое сердце?
      – Свиное. Трудно различить.
      – Ладно, – сказала Лула, – дай мне одно.
      Омар пошел в угол и принялся руками шарить в корзине с субпродуктами. Нашел одно сердце и бросил его на весы поверх куска промасленной бумаги.
      – Подойдет?
      Мы с Лулой пригляделись получше.
      – Мало в этом разбираюсь, – сказала Лула Омару. – Может, ты нам поможешь. Мы ищем сердце, которое подошло бы свинье весом в двести тридцать фунтов, недавно подохшей от инфаркта.
      – Сколько лет было свинье?
      – Где-то около семидесяти.
      – Довольно старая свинья, – заметил Омар. Он снова пошел к корзине и взял другое сердце. – Это тут довольно давно лежит. Не знаю, был ли у свиньи инфаркт, но ее сердце выглядит неважно. – Он ткнул в него пальцем. – Не то чтобы здесь чего-то не хватало, но выглядит оно хорошо пожившим, если вы понимаете, что я имею в виду.
      – Сколько? – спросила Лула.
      – Тебе повезло. Это пойдет со скидкой. Могу отдать за полцены.
      Мы с Лулой переглянулись.
      – Ладно, мы берем, – сказала я.
      Омар через прилавок взглянул на холодильник в руке Лулы.
      – Вам завернуть или положить на лед?
      Через полчаса мы были в конторе и демонстрировали сердце Конни.
      – Надо же, совсем как настоящее, – восхитилась Конни.
      Мы с Лулой довольно переглянулись.
      – Хотя я в этом ничего не понимаю, – поспешила добавить Конни.
      – Должно сработать, – уверенно сказала Лула. – Теперь остается только поменять это на бабку.
      От страха у меня в животе что-то затрепетало, и стало трудно дышать. Я не хотела, чтобы с бабулей случилась какая-нибудь беда.
      Когда мы с Валери были маленькими, мы все время дрались. Мне в голову вечно приходила то одна, то другая бредовая идея, а Валери ябедничала на меня матери. «Стефани на крыше гаража и собирается лететь», – визжала Валери, врываясь в кухню. Или «Стефани во дворе пытается пописать, как мальчик, стоя». Мать накричит на меня, но позже, когда никто не видел, я отвешивала Валери хороших тумаков. И мы дрались. Мать снова кричала на меня. А я убегала из дома.
      Убегала я всегда к бабушке Мазур. Бабушка никогда никого не судила. Теперь-то я знаю почему. Глубоко в душе бабуля была еще более сумасшедшей, чем я.
      Она впускала меня в дом без малейших попреков. Притаскивала четыре кухонных стула в гостиную, ставила их квадратом и накрывала сверху простыней. Она давала мне подушку и книжку и отправляла в сооруженную ею палатку. Через пару минут под простыню подсовывалась тарелка с печеньем.
      Где-нибудь во второй половине дня, еще до возвращения дедушки с работы, приходила мама и забирала меня. И все снова налаживалось.
      Теперь моя бабуля находилась в плену у психованного Эдди Дечуча. И в семь часов я попытаюсь обменять ее на свиное средце.
      – Уф! – вздохнула я.
      Лула и Конни посмотрели на меня.
      – Думы вслух, – объяснила я. – Может, стоит позвонить Джо или Рейнджеру и попросить прикрыть меня?
      – Джо – полицейский, – заметила Лула, – а Эдди сказал – никакой полиции.
      – Дечуч и не узнает, что Джо там был.
      – Ты думаешь, он наш план поддержит?
      Да, тут проблема. Мне придется сказать Джо, что я обмениваю бабушку на свиное сердце. Другое дело – рассказывать обо всем, когда обмен будет благополучно завершен. В настоящий же момент это звучало по меньшей мере странно.
      – Может, он придумает что-нибудь получше, – предположила я.
      – Дечучу нужно только одно, – заявила Лула. – И это у тебя в холодильнике.
      – У меня в холодильнике свиное сердце!
      – Ну, с технической точки зрения, это так, – согласилась Лула.
      Лучше, пожалуй, позвонить Рейнджеру. Ему не привыкать иметь дело со всякого рода сумасшедшими вроде Лулы, меня и бабушки.