Делай, как я!

      Я почувствовала, как кто-то схватил меня за задницу, и, резко повернувшись, увидела Рональда Дечуча, похотливо смотрящего на меня.
      – Эй, цыпочка, – сказал он, – мне нравится эта прозрачная юбчонка. Готов поспорить, что на тебе нет трусиков.
      – Послушай, ты, кастрированный мешок с дерьмом, – сказала я Рональду, – еще раз коснешься моей задницы, и я найду желающего тебя пристрелить.
      – С норовом, – безучастно заметил Рональд, – мне нравятся норовистые.
      Тем временем Валери исчезла, унесенная толпой. Бабушка тоже ужом пробиралась поближе к гробу. Закрытый гроб в присутствии бабушки может привести к опасным последствиям. Случалось, что крышки внезапно открывались, когда она находилась рядом. Лучше держаться к ней поближе на случай, если она захватила с собой пилочку для ногтей, чтобы открыть замок.
      Константин Стивс, самый популярный в Бурге похоронных дел мастер, заметил бабушку, рванулся вперед и перекрыл ей доступ к гробу.
      – Эдна, – сказал он, кивая и улыбаясь своей специфической похоронной улыбкой, – рад снова тебя видеть.
      Раз в неделю бабушка устраивала хаос у Стивса, но он не хотел портить отношения с будущей клиенткой, которая уже давно была не первой свежести и положила глаз на самую дорогую, из красного дерева, вечную усыпальницу.
      – Я решила, что будет правильно, если я выскажу свои соболезнования, – сказала бабуля. – Лоретта была в одной со мной группе пожилых людей.
      Стивс занял твердую позицию между бабушкой и Лореттой.
      – Разумеется, – сказал он. – Очень мило с твоей стороны.
      – Вижу, это один из новых гробов закрытого типа, – заметила бабушка.
      – Так пожелала семья, – ответил Стивс с выражением бесконечного терпения.
      – Думаю, так лучше, раз уж в нее стреляли, а потом всю раскромсали на вскрытии.
      Стивс начал выказывать признаки беспокойства.
      – Позор, что им пришлось делать вскрытие, – не унималась бабушка. – Лоретта получила пули в грудь и вполне могла бы лежать в открытом гробу. Хотя, как мне кажется, когда они делают вскрытие, то достают мозги, и потом трудно справиться с прической.
      Трое мужчин, стоящих рядом, шумно втянули воздух и поспешили прочь из зала.
      – Так как она выглядит? – поинтересовалась бабушка. – Мог бы ты что-то с ней сделать, если бы не эта история с мозгами?
      Стивс взял бабулю под локоть.
      – Почему бы нам не выйти в вестибюль, где не так много народу? И мы могли бы угоститься печеньем.
      – Хорошая мысль, – согласилась бабушка. – Я с удовольствием. А здесь вообще-то и смотреть не на что.
      Я вышла вслед за ними и остановилась поговорить с Зигги и Бенни.
      – Он здесь не появится, – сказала я. – Не настолько он сумасшедший.
      Зигги и Бенни дружно пожали плечами.
      – На всякий случай, – сказал Зигги.
      – О чем вы вчера толковали с Лунатиком?
      – Ему хотелось заглянуть в клуб, – объяснил Зигги. – Он вышел из вашей квартиры подышать свежим воздухом, мы разговорились, ну и одно потянулось за другим.
      – Мы не собирались похищать паренька, – вмешался Бенни. – И мы не хотим, чтобы старая дама Морелли нас сглазила. Мы не верим во все эти предрассудки, но осторожность никогда не помешает.
      – Мы слышали, что она сглазила Кармина Скаллари, так он после этого не мог, гм, действовать, – сказал Зигги.
      – Говорят, что он даже пробовал новое лекарство, но ничего не помогает, – добавил Бенни.
      Бенни и Зигги одновременно непроизвольно содрогнулись. Им явно не хотелось нарваться на такие же неприятности, как Кармин Скаллари.
      Я посмотрела через плечо Зигги и заметила Морелли. Он стоял, прислонившись к стене, и разглядывал толпу. На нем были джинсы, черные кроссовки и черная футболка под пальто из твида. К нему подходили мужчины, чтобы поговорить о спорте, и двигались дальше. Женщины наблюдали за ним издалека, недоумевая, действительно ли он так опасен, как кажется с виду, и так ли он ужасен, как о нем говорят.
      Он встретился со мной взглядом и поманил пальцем, иди, мол, сюда. Он по-хозяйски обнял меня за плечи, когда я подошла, поцеловал за ухом и спросил:
      – Где твой Лунатик?
      – Смотрит телевизор с детьми Валери. Ты пришел в надежде поймать Дечуча?
      – Нет, я пришел в надежде поймать тебя. Я считаю, что ты должна оставить Лунатика на ночь у родителей и поехать ко мне.
      – Соблазнительно, но я здесь с бабушкой и Валери.
      – Я только что пришел, – сказал Джо. – Бабке удалось открыть гроб?
      – Ее перехватил Стивс.
      Морелли провел пальцем вдоль ворота моей или, вернее, кофточки Валери.
      – Мне нравятся эти кружева.
      – А как насчет юбки?
      – Юбка похожа на занавеску для душа. Немного эротичную. Невольно задумываешься, есть ли на тебе белье.
      О господи! И он туда же!
      – Рональд Дечуч сказал то же самое.
      Морелли огляделся.
      – Я не видел его, когда вошел. Не знал, что Рональд и Лоретта Риччи вращались в одних и тех же кругах.
      – Может быть, Рональд здесь по той же причине, что и Зигги, Бенни и Том Белл.
      К нам подошла миссис Дюган и улыбнулась.
      – Примите поздравления, – сказала она. – Я слышала о вашей свадьбе. Я так за вас рада! И вам так повезло, что удалось зарезервировать этот роскошный зал. Ваша бабушка наверняка воспользовалась своими связями.
      Зал? Я взглянула на Морелли и подняла глаза к потолку. Он же молча покачал головой.
      – Извините, – сказала я миссис Дюган. – Мне срочно надо разыскать бабушку Мазур.
      Я упрямо наклонила голову и пробралась сквозь толпу к бабушке.
      – Миссис Дюган только что сказала мне, что мы сняли зал для приема, – театральным шепотом произнесла я. – Это правда?
      – Люсиль Стиллер зарезервировала зал для золотого юбилея свадьбы своих родителей. Но ее мать вчера умерла. Как только мы об этом узнали, мы сразу схватили этот зал. Такое не каждый день случается!
      – Я не желаю никакого приема, особенно в этом зале!
      – Все хотят, – заявила бабушка. – Самое лучшее место в Бурге.
      – Я не хочу большого приема. Я хочу устроить прием на заднем дворе. – Или вообще нигде. Я далеко не уверена, что свадьба вообще состоится!
      – А если пойдет дождь? Куда мы денем столько народу?
      – Я не хочу, чтобы было много гостей.
      – Да со стороны Джо наберется больше сотни, – продолжала упрямиться бабушка.
      Джо стоял за моей спиной.
      – У меня приступ паники, – сказала я ему. – Дышать не могу. Язык распух. Сейчас подавлюсь.
      Я взглянула на часы. Церемония продлится еще часа полтора. Уж такое мое везение, стоит мне уйти, как появится Эдди.
      – Мне нужен свежий воздух, – сказала я. – Выйду на улицу на пару минут.
      – Тут еще много людей, с кем я не разговаривала, – сообщила бабушка. – Встретимся позже.
      Джо вышел со мной на улицу. Мы стояли на крыльце, вдыхая прохладный воздух, радуясь тому, что удалось убраться подальше от гвоздик, и наслаждаясь выхлопными газами. Фонари уже горели, и по улице стремился сплошной поток машин. Похоронное бюро за нашими спинами казалось праздничным. Хоть рок-музыки и не слышно, зато много разговоров и смеха. Мы сели на ступеньки и молча наблюдали за движением машин. Мы уже совсем расслабились, когда мимо проехал белый «Кадиллак».
      – Это Эдди Дечуч? – спросила я Джо.
      – Очень похоже, – ответил он.
      Но мы не пошевелились. Мы ничего не могли сделать по поводу проехавшего мимо Эдди. Наши машины остались за два квартала отсюда.
      – Надо что-то сделать, чтобы схватить его, – сказала я Джо.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Ну, сейчас уже поздно, но ты бы мог прострелить ему колесо.
      – В следующий раз буду знать.
      Через пять минут, пока мы все еще сидели, Дечуч снова проехал мимо.
      – Господи, – изумился Джо. – Что с ним такое?
      – Может, он ищет, где бы припарковаться.
      Морелли вскочил на ноги.
      – Я побежал к своему пикапу. Ты иди внутрь и предупреди Тома Белла.
      Морелли побежал, а я пошла искать Белла. На лестнице мимо меня прошел Мирон Бернбаум. Стоп! Мирон уходит. Он освобождает место на стоянке, а Эдди Дечуч такое место ищет. Зная Мирона Бернбаума, я готова была спорить с кем угодно, что он поставил машину близко. Мне оставалось лишь не пускать никого на место Мирона, пока не подъедет Эдди Дечуч. Эдди поставит машину, и тут я его прищучу. Черт побери, какая же я умная!
      Я пошла вслед за Бернбаумом. Как я и ожидала, его машина стояла на углу, за три машины от дверей Стивса, между «Тойотой» и «Фордом». Я подождала, когда он уедет, потом встала на освободившееся место и стала всех отгонять. Эдди видел не дальше бампера своего «Кадиллака», так что я не беспокоилась, что он заметит меня издалека. Я собиралась приберечь для него место, а когда он появится, спрятаться за «Форд».
      Я услышала цокот каблуков по тротуару, повернулась и увидела Валери.
      – Что происходит? – спросила она. – Ты держишь для кого-то место? Помощь нужна?
      Старушка в «Олдсмобиле» десятилетней давности остановилась у свободного места и зажгла правый сигнал поворота.
      – Извините, – сказала я, жестом предлагая ей двигаться дальше. – Это место занято.
      Старая дама в ответ тоже жестом потребовала, чтобы я ушла с дороги.
      Я отрицательно покачала головой.
      – Посмотрите на стоянке.
      Валери стояла рядом, размахивая руками и указывая в сторону стоянки. Она напомнила мне тех парней, которые направляют самолеты на посадочную полосу. Она была одета в точности как я, только в другом колоре. Туфли у Валери были сиреневого цвета.
      Старуха нажала на клаксон и стала медленно въезжать на занятое мною место. Валери отпрыгнула назад, но я уперла руки в боки и уставилась на женщину, отказываясь двигаться с места.
      На пассажирском сиденье сидела еще одна старушка. Она опустила стекло и высунула голову.
      – Это наше парковочное место.
      – Проводится полицейская операция, – сказала я. – Вам придется поставить машину в другом месте.
      – Вы – полицейский?
      – Я охочусь за сбежавшими преступниками.
      – Все верно, – подтвердила Валери. – Она – моя сестра, и она охотится за теми, кто сбежал из-под залога.
      – Но это не полиция, – сказала женщина.
      – Полиция уже едет. – Я была непреклонна.
      – Я думаю, вы все врете. Бережете местечко для своего дружка. Никто в полиции не станет так одеваться.
      «Олдсмобиль» на треть уже въехал на парковку, и его зад загораживал половину Гамильтон-авеню. Краем глаза я заметила что-то белое, но не успела среагировть. Дечуч вмазался в «Олдсмобиль». «Олдсмобиль» бросило вперед, и он врезался в зад «Форда», едва не задев меня. «Кадиллак» оторвал левое заднее крыло у «Олдсмобиля», и я видела, как Эдди старается справиться с машиной. Он повернулся и посмотрел прямо на меня. Казалось, время остановилось. Затем он нажал на газ и умчался.
      Да, везет мне сегодня!
      Две старые дамы с трудом открыли дверцы машины и выбрались наружу.
      – Посмотри на машину! – сказала та, что сидела за рулем. – Вся разбита! – Она круто повернулась ко мне. – Это ты виновата. Все из-за тебя. Ненавижу! – И она ударила меня по плечу сумкой.
      – Больно же, – охнула я.
      Она была дюйма на два меня ниже, но фунтов на пять тяжелее. Волосы коротко подстрижены и аккуратно уложены. На вид ей было лет шестьдесят. Губы накрашены яркой помадой, брови нарисованы черным карандашом, а щеки украшали пятна розовых румян. Точно не из Бурга. Скорее всего, из поселка Гамильтон.
      – Мне надо было тебя сбить, когда имелась такая возможность, – сказала она.
      Она снова ударила меня сумкой, но на этот раз я перехватила ее за ремешок и вырвала из ее рук.
      – Моя сумка, – взвизгнула женщина. – Воровка! Помогите! Она украла мою сумку!
      Вокруг нас начала собираться толпа. Автолюбители и посетители похоронного бюро. Старуха схватила за рукав одного из мужчин, стоящих впереди.
      – Она хочет украсть мою сумку. Из-за нее произошло столкновение, а теперь она хочет украсть сумку. Позовите полицию.
      Из толпы выскочила бабушка.
      – Что происходит? Я только что подошла. Из-за чего весь шум?
      – Она украла мою сумку, – заявила женщина.
      – Неправда, – ответила я.
      – Украла.
      – Нет!
      – Уберите ваши грабли от моей внучки, – сурово потребовала бабушка.
      – Да. И она – моя сестра, – мужественно поддержала ее Валери.
      – Не лезьте не в свое дело, – заорала женщина на бабушку и Валери.
      Женщина толкнула бабушку, бабушка толкнула женщину, и через секунду они уже колотили друг друга, а Валери стояла рядом и визжала.
      Я сделала шаг вперед, чтобы остановить их, но в этой путанице рук и визгливых угроз кто-то заехал мне в нос. Из глаз посыпались искры, и от боли я упала на колени. Бабушка и пожилая дама немедленно прекратили размахивать руками и стали совать мне салфетки и начали советовать, как остановить кровотечение.
      – Кто-нибудь, вызовите «Скорую помощь», – взывала Валери. – Пусть приедет врач.
      Тут подоспел Морелли и поднял меня на ноги.
      – Думается, нам стоит выбросить бокс из списка перспективных профессий.
      – Старуха сама начала.
      – Если судить по твоему носу, я бы сказал, что она сама и закончила.
      – Просто удачный удар.
      – Дечуч проехал мимо меня на скорости в семьдесят миль, – сообщил Морелли. – Я не сумел вовремя развернуться, чтобы погнаться за ним.
      – История моей жизни.
      Когда кровь перестала течь из носа, Морелли погрузил меня, бабулю и Валери в «Хонду» и поехал за нами до дома моих родителей. Там он сделал нам ручкой, не желая присутствовать при моей встрече с мамой. Юбка и кофточка Валери были в пятнах крови. На юбке имелась даже небольшая дырка. Ободранная коленка кровоточила. И под глазом уже начал образовываться синяк. Бабушка была примерно в таком же виде, только без фонаря под глазом и драной юбки. И что-то случилось с ее волосами. Они стояли торчком, из-за чего она сильно смахивала на Дона Кинга.
      Поскольку новости в Бурге распространяются со скоростью света, мама еще до нашего появления успела ответить на шесть звонков и знала все подробности нашей заварушки. Когда мы вошли в дом, она твердо сжала губы и кинулась доставать лед, чтобы приложить к моему глазу.
      – Все не так уж плохо, – попыталась утешить мать Валери. – Полиция во всем разобралась. И медики сказали, что они не думают, что у Стефани сломан нос. Да и вообще, они со сломанными носами почти ничего не делают, правда, Стефани? Разве что пластырем заклеят. – Она взяла пакет со льдом из рук матери и водрузила его на свою голову. – В доме есть что-нибудь спиртное?
      – Дружок, – пробормотал Лунатик, оторвавшись от телевизора, – что случилось?
      – Немного повздорила насчет места для парковки.
      Он кивнул.
      – Никто не хочет стоять в очереди, да? – И он снова уткнулся в телевизор.
      – Ты не собираешься его здесь оставить? – спросила мама. – Он ведь не будет тоже у меня жить?
      – Ты думаешь, он может у тебя прижиться? – с надеждой спросила я.
      – Нет! Никогда! – Голос мамы зазвенел.
      – Тогда, видимо, мне придется его забрать.
      Энджи, сидящая перед телевизором, оглянулась.
      – Это правда, что тебя побила старуха?
      – Это был несчастный случай, – ответила я.
      – Если человека стукают по голове, у него мозги опухают. Убиваются клетки мозга, а они не восстанавливаются.
      – Не слишком ли поздно для тебя смотреть телевизор?
      – Мне не надо спать, потому что завтра нет школы, – заявила Энджи. – Мы еще не записались в здешнюю школу. И, кроме того, мы привыкли ложиться поздно. Мой папа часто посещал деловые ужины, и нам разрешалось не спать, пока он не вернется.
      – Только теперь он уехал, – вмешалась Мэри Алиса. – Он нас бросил, чтобы спать с нянькой. Я однажды видела, как они целуются, а у папы в брюках была вилка, и она торчала.
      – С вилками такое случается, – заметила бабушка.
      Я собрала свои шмотки, забрала Лунатика и отправилась домой. Будь я в лучшей форме, я бы прокатилась до «Змеиного гнезда», но с этим пока придется подождать.
      – Расскажи мне еще раз, почему все разыскивают этого Эдди Дечуча, – попросил Лунатик.
      – Я ищу его, потому что он не явился в назначенный день в суд. А полиция ищет его, потому что считает, что он может быть связан с убийством.
      – А он думает, что у меня есть что-то, принадлежащее ему.
      – Ага. – Я вела машину и поглядывала на Лунатика, надеясь, что что-нибудь взболтается в его голове и на поверхность всплывет какая-нибудь полезная информация.
      – Так что ты думаешь? – сказал Лунатик. – Полагаешь, Саманта может делать все эти магические вещи, если она не будет дергать носом?
      – Нет, – ответила я, – мне кажется, ей обязательно надо дергать носом. – Я понятия не имела, о чем идет речь.
      – Я тоже так думаю, – согласился Лунатик после серьезных раздумий.
      Наступило утро понедельника. Я чувствовала себя так, будто меня переехал грузовик. На коленке запеклась корочка, нос побаливал. Я с трудом вылезла из постели и похромала в ванную комнату. Бог мой! Да у меня фонари под обоими глазами. Один намного чернее другого. Я встала под душ и простояла там, как мне показалось, пару часов. Когда я выбралась оттуда, нос болел меньше, но синяки стали еще чернее.
      Надо запомнить. Два часа в душе не идут на пользу фонарям под глазами.
      Я высушила волосы феном и стянула их на затылке в хвостик. Одела свою обычную форму, джинсы и футболку, и отправилась на кухню поискать, что бы съесть на завтрак. После появления Валери мать стала такой рассеянной, что забывала дать мне неизменный пакет с едой, так что ананасового торта в холодильнике не оказалось. Я налила себе стакан апельсинового сока и сунула кусок хлеба в тостер. В квартире было тихо. Спокойно. Славно. Слишком славно! Я выскочила из кухни и огляделась. Казалось, все в порядке. Кроме смятого одеяла и подушки на диване.
      Черт! Нет Лунатика. Черт, черт, черт!
      Я побежала к двери. Она была закрыта. Однако цепочка снята. Я открыла дверь и выглянула. На площадке никого. Я посмотрела в окно на стоянку. Лунатика не видно. Никаких подозрительных типов в машинах. Я позвонила Лунатику домой. Никто не ответил. Я накорябала ему записку, написала, что скоро вернусь, и велела меня дождаться. Он мог бы подождать меня в холле или вскрыть квартиру. Черт, кто только не вскрывал мою квартиру! Я прилепила записку к входной двери и ушла.
      Первым делом я заехала к Лунатику. Двое соседей. Никаких следов Лунатика. Затем я двинулась к дому Даги. Здесь то же самое. Я двинулась к клубу, потом к дому Эдди, затем к дому Зигги. Вернулась к себе. Никаких признаков Лунатика.
      Я позвонила Морелли.
      – Он исчез, – сказала я. – Его уже не было, когда я встала утром.
      – А разве это плохо?
      – Да, это плохо.
      – Продолжай! Я буду держать глаза открытыми.
      – А не было никаких, ну…
      – Тел, выброшенных приливом? Найденных на свалке? Отрезанных конечностей, засунутых в приемные ящики видеопрокатных магазинов? Нет. Все спокойно. Ничего такого.
      Я повесила трубку и позвонила Рейнджеру.
      – Помоги, – попросила я.
      – Слышал, тебе вчера намяла бока какая-то старушенция, – сказал Рейнджер. – Тебе следует взять несколько уроков по самообороне, детка. Быть поколоченной старухой не слишком хорошо для имиджа.
      – У меня проблема посерьезней. Я нянчилась с Лунатиком, а он исчез.
      – Может, просто сбежал.
      – А может, и нет.
      – Он на машине?
      – Его машина на моей стоянке.
      Рейнджер немного помолчал.
      – Я тут поспрашиваю и перезвоню.
      Я позвонила матери.
      – Ты Лунатика не видела? – спросила я осторожно.
      – Что? – закричала она. – Что ты сказала?
      Я слышала, как вокруг матери бегают Энджи и Мэри Алиса. Они орали друг на друга и, казалось, били чем-то по кастрюлям.
      – Что происходит? – заорала я в трубку.
      – Твоя сестра пошла насчет работы, а девочки устроили парад.
      – Больше похоже на Третью мировую войну. Лунатик утром не появлялся?
      – Нет. Со вчерашнего дня его не видела. Он немного странный, верно? Ты уверена, что он не сидит на наркотиках?
      Я оставила на своей двери записку для Лунатика и поехала в контору. Конни и Лула сидели за столом Конни и внимательно следили за дверью, ведущей в логово Винни.
      Конни жестом призвала меня к молчанию.
      – Там Джойс вместе с Винни, – прошептала она. – Уже десять минут.
      – Жаль, что тебя не было с самого начала, когда Винни издавал звуки, как корова. Наверное, Джойс его доила, – сказала Лула.
      Из-за закрытых дверей слышалось глухое бормотание и стоны. Бормотание прекратилось, и Конни с Лулой нетерпеливо наклонились вперед.
      – Самая любимая моя часть, – призналась Лула. – Сейчас они дойдут до порки, и Джойс залает, как собака.
      Я наклонилась вместе с ними, ожидая звуков порки и желая, чтобы Джойс залаяла. Я чувствовала себя неловко, но не могла встать и уйти.
      В конечном итоге мне пришлось встать, потому что кто-то потянул меня за хвостик. Рейнджер подошел сзади и схватил меня за волосы.
      – Интересно наблюдать, как ты изо всех сил стараешься отыскать Лунатика.
      – Тише, я хочу услышать, как Джойс лает.
      Рейнджер прижал меня плотно к себе, и я почувствовала жар его тела, стремительно передающийся мне.
      – Не уверен, что этого стоит ждать, детка.
      Послышались удары, визг, потом все смолкло.
      – Что ж, было любопытно, – заметила Лула, – но за развлечение придется заплатить. Джойс туда идет, только когда ей что-то надо. А на данный момент у нас только одно дело с высоким залогом.
      Я взглянула на Конни.
      – Эдди Дечуч? Винни ведь не передаст Эдди Джойс, верно?
      – Обычно он опускается так низко, только если речь идет о лошадях, – сказала Конни.
      – Ну да, секс с кобылой может служить пропуском, – заметила Лула.
      Дверь открылась, и из кабинета выплыла Джойс.
      – Мне нужно досье на Дечуча, – заявила она.
      Я бросилась было на нее, но Рейнджер все еще держал меня за волосы, так что далеко я не продвинулась.
      – Винни, – закричала я, – иди сейчас же сюда!
      Дверь в кабинет Винни с шумом захлопнулась, и послышался лязг запираемого замка.
      Лула и Конни с ненавистью смотрели на Джойс.
      – Потребуется время, чтобы собрать все нужные бумаги, – сказала Конни. – Может, несколько дней.
      – Без проблем, – заявила Джойс. – Я вернусь. – Она взглянула на меня. – Милые глазки. Очень привлекательно.
      Придется мне еще раз свозить Боба на ее лужайку. Кто знает, а вдруг мне удастся проникнуть в дом и уговорить Боба сделать все свои дела ей на постель.
      Рейнджер отпустил мои волосы, но слегка придерживал за шею. Я старалась дышать ровно, но его прикосновение отдавалось во всем моем теле, от плеч до ног и в том месте, что между ними.
      – Никто из моих осведомителей не видел никого, подходящего по описанию к Лунатику, – сказал Рейнджер. – Я подумал, что нам стоит поговорить об этом с Дейвом Винсентом.
      Лула и Конни взглянули на меня.
      – Что случилось с Лунатиком?
      – Исчез, – сказала я. – Точно так же, как Даги.

Глава 8

      Рейнджер ездил на черном «Мерседесе», у которого был такой вид, будто он только что из салона по продаже машин. Машины у Рейнджера всегда были черного цвета, всегда новые и всегда неизвестно кому принадлежащие. За козырьком находился пейджер и мобильный телефон. Под приборной доской – полицейский сканнер. По прошлому опыту я знала, что где-то припрятан обрез и еще какое-то оружие, а за пояс заткнут полуавтоматический пистолет. Рейнджер был единственным в Трентоне гражданским человеком с разрешением иметь спрятанное оружие. Он владел офисными зданиями в Бостоне, дочь его жила во Флориде, с женой он развелся. В прошлом он был наемником, побывавшим в разных уголках мира. Его моральный кодекс не всегда согласовывался с нашим законодательством. По сути, я понятия не имела, кто он такой, но он мне нравился.
      «Змеиное гнездо» было закрыто, но на небольшой парковочной стоянке рядом стояло несколько машин, и входная дверь была широко распахнута. Рейнджер поставил машину за черным «БМВ», и мы вошли в помещение. Бригада уборщиков мыла пол и полировала стойку бара. Три мускулистых амбала стояли в сторонке и пили кофе. Я предположила, что они борцы и сейчас обсуждают план игры. Еще я могла понять, что влекло сюда мою бабулю. Вероятность, что с кого-нибудь их троих любителей кофе во время борьбы в грязи слетят плавки, казалась весьма притягательной. По правде говоря, я считаю, что голый мужчина выглядит странно, когда на виду его бубенчики и поникший член. Но все равно любопытно. Нечто вроде автокатастроф, когда тебя так и тянет посмотреть, хотя наперед знаешь, как это ужасно.
      За столиком сидели двое мужчин, разглядывая какие-то бумаги. Обоим было за пятьдесят, в хорошей форме, одеты в слаксы и легкие свитера. Оба подняли головы, когда мы вошли. Один из них кивнул Рейнджеру.
      – Дейв Винсент и его бухгалтер, – сказал мне Рейнджер. – Винсент в бежевом свитере. Тот, кто мне кивнул.
      Все как раз в духе дома в Принстоне.
      Винсент встал и подошел к нам. Улыбнулся, разглядев мой фонарь под глазом.
      – Вы наверняка Стефани Плам.
      – Я бы с ней справилась, – поспешила объяснить я. – Просто она застала меня врасплох. Это был, можно сказать, несчастный случай.
      – Мы ищем Эдди Дечуча, – объяснил Рейнджер Винсенту.
      – Все ищут Эдди Дечуча, – сказал Винсент. – Этот парень с большим приветом.
      – Мы подумали, что он может поддерживать связь со своими партнерами по бизнесу.
      Дейв Винсент пожал плечами.
      – Я его не видел.
      – Он ездит на машине Мэри Мэгги.
      Винсент слегка разозлился.
      – Я не вмешиваюсь в личную жизнь своих сотрудников. Если Мэри Мэгги захотела одолжить Эдди свою машину, это ее дело.
      – Если она его прячет, это становится моим делом, – заметил Рейнджер.
      Мы повернулись и вышли.
      – Ну, – сказала я, когда мы сели в машину, – все вроде прошло нормально.
      Рейнджер ухмыльнулся.
      – Еще посмотрим.
      – Куда теперь?
      – Бенни и Зигги. Они наверняка в клубе.
      – О боже, – сказал Бенни, когда мы появились в дверях. – Что теперь?
      Зигги стоял за его спиной.
      – Мы этого не делали.
      – Чего не делали? – поинтересовалась я.
      – Ничего, – ответил Зигги, – мы ничего не делали.
      Мы с Рейнджером переглянулись.
      – Где он? – спросила я Зигги.
      – Кто?
      – Лунатик…
      – Вы хотите заманить меня в ловушку?
      – Нет, просто спрашиваю. Лунатик пропал.
      – Вы уверены?
      Мы с Рейнджером молча смотрели на них.
      – Вот дерьмо, – наконец сказал Зигги.
      Мы уехали от Зигги и Бенни с той же информацией, что и приехали. То есть мы не выяснили ничего.
      – Что же, – заметила я, – здесь все прошло так же удачно, как и с Винсентом.
      Он улыбнулся.
      – Залазь в машину. Теперь навестим Мэри Мэгги.
      Я отсалютовала и забралась в машину. Я не была уверена, что мы чего-нибудь добьемся, но погода стояла чудесная, и было приятно покататься с Рейнджером. К тому же его присутствие освобождало меня от ответственности. Я делала, что прикажут. И чувствовала себя под надежной защитой. Никто не рискнет стрелять в меня, пока я с Рейнджером. Или если кто-то выстрелит, я была почти уверена, что не умру.
      Мы молча ехали к дому Мэри Мэгги, поставили машину рядом с ее «Порше» и поднялись на лифте на седьмой этаж.
      Мы постучали дважды, прежде чем Мэри Мэгги открыла. При виде нас у нее перехватило дыхание, и она сделала шаг назад. Как правило, такую реакцию можно списать на страх и чувство вины. Но в нашем случае это была просто нормальная реакция на Рейнджера. Надо отдать Мэри Мэгги должное, краснеть и заикаться она не стала. Перевела взгляд с Рейнджера на меня.
      – Снова вы, – сказала она.
      Я помахала ей рукой.
      – Что случилось с вашим глазом?
      – Поссорилась из-за парковки.
      – Похоже, вы проиграли.
      – Внешность может быть обманчивой, – сказала я. Не в этом случае, но ведь бывает иногда.
      – Дечуч вчера ездил по городу, – сказал Рейнджер. – Думаю, вы могли его видеть.
      – Нет.
      – Он ездил на вашей машине и попал в аварию. Сбил человека и сбежал.
      По выражению лица Мэри Мэгги было ясно, что она впервые об этом слышит.
      – Все дело в его глазах. Ему нельзя ездить в темноте, – сказала она.
      Вот так. Ни слова о том, что он псих, которого вообще нельзя выпускать на дорогу.
      – Кто-нибудь пострадал? – спросила Мэри Мэгги.
      Рейнджер покачал головой.
      – Вы ведь позвоните нам, если его встретите? – спросила я.
      – Обязательно, – немедленно пообещала Мэри Мэгги.
      – Она не позвонит, – сказала я, когда мы с Рейнджером спускались в лифте.
      Рейнджер только посмотрел на меня.
      – В чем дело? – спросила я.
      – Терпение.
      Двери лифта открылись, и я выскочила в подземный гараж.
      – Терпение? Даги и Лунатик исчезли, а Джойс Барнхардт дышит мне в спину. Мы ездим по городу, расспрашиваем людей, но ничего не узнаем, ничего не происходит, и, похоже, всем на это плевать.
      – Мы оказываем давление. Если оказать давление в нужной точке, все начинает разваливаться на части.
      – Ну да, – пробормотала я, думая о том, что мы ничего не добились.
      – Мне это «ну да» не нравится, – сказал Рейнджер. Он открыл машину с помощью дистанционного управления.
      – Эти слова насчет давления… не кажутся мне достаточно убедительными.
      Мы были одни в слабо освещенном гараже. Только Рейнджер, я и два яруса машин и бетона. Прекрасная возможность для убийства или нападения сумасшедшего насильника.
      – Неубедительными, – повторил Рейнджер.
      Он схватил меня за лацканы моей куртки, притянул к себе и поцеловал. Его язык коснулся моего, и я почувствовала, как меня охватил жар. Его руки скользнули мне под куртку и обхватили талию. Я чувствовала его возбуждение всем своим телом. Внезапно мне стало все безразлично, кроме оргазма с помощью Рейнджера. Я хотела этого. Немедленно. К черту Дечуча. В один прекрасный день он въедет в парапет набережной, и на этом все закончится.