Мы в Лулой прибыли туда в половине седьмого вместе с замороженным сердцем в холодильнике, позвякивающими кусочками тающего льда. От проволоки на теле у меня все чесалось. Мы заняли кабинку, заказали чизбургеры и жареную картошку и уставились в окно, наблюдая за проезжающими машинами.
      Я проверила микрофон и получила подтверждение от Рейнджера. Он был где-то рядом. Наблюдал за рестораном. И был невидимкой. Джо тоже был где-то здесь. Кто знает, может, они перезванивались. В прошлом мне довелось наблюдать, как они работают вместе. По правилам, такие мужчины, как Джо и Рейнджер, сами выбирали свои роли. Я этих правил никогда не понимала. Но они позволяли двум супермужчинам сосуществовать ради общей пользы. В ресторане все еще было много народу, вторая смена, так сказать. Первая смена обычно состояла из пожилых людей, которым с утра хотелось чего-то особенного. К семи в зале станет пусто. Это вам не Манхэттен, где считается модным ужинать в восемь или даже девять часов. Жители Трентона самозабвенно трудились, так что большинство в десять часов уже укладывалось спать.
      В семь зазвонил мой сотовый, сердце подпрыгнуло, и я услышала голос Дечуча.
      – Сердце с тобой? – спросил он.
      – Да. Прямо здесь, в холодильнике. Как бабушка? Я хочу с ней поговорить.
      Послышалось шарканье ног, и я услышала голос бабули.
      – Приветик, – сказала она.
      – Как ты?
      – Лучше не бывает.
      Она казалась слишком веселой.
      – Ты случайно не пила?
      – Мы с Эдди выпили по паре коктейлей перед ужином, но ты не беспокойся… я все прекрасно соображаю.
      Лула, сидящая напротив меня, улыбалась и качала головой. Я знала, что Рейнджер делает то же самое.
      Снова заговорил Эдди:
      – Ты готова выслушать инструкции?
      – Да.
      – Ты знаешь, как добраться до Ноттингем-вей?
      – Да.
      – Хорошо. По Ноттингем-вей доедешь до Малберри-стрит и свернешь на Черри-стрит.
      – Подождите, но на этой же улице живет ваш племянник Рональд.
      – Да. Ты отвезешь сердце к нему. Он проследит, чтобы оно попало в Ричмонд.
      Черт. Я получу бабушку, но не видать мне Эдди как своих ушей. Я-то надеялась, что Джо или Рейнджер схватят его, когда мы будем обмениваться.
      – А как насчет бабушки?
      – Как только Рональд мне позвонит, я ее отпущу.
      Я сунула свой сотовый в карман и рассказала Луле и Рейнджеру о предложенном плане.
      – Слушай, какой он хитроумный для такого древнего деда, – восхитилась Лула. – Недурственный план.
      Я уже заплатила за еду, поэтому я оставила на столе только чаевые, и мы ушли. Черные и зеленые разводы вокруг моих глаз стали желтыми, но всю эту красоту я прятала за темными очками. На этот раз Лула не надела свою кожу. На ней были сапоги, джинсы и футболка с множеством коров и рекламой мороженого «Бен и Джерри». Мы с виду казались обычными тетками, решившими побаловать себя бургерами на ужин. Даже холодильник не бросался в глаза. Никто ведь не знает, что там находится.
      Интересно, что это за люди вокруг, поедающие картошку, гамбургеры и рисовый пудинг на десерт? Есть ли у них тайны? И какие? Кто может утверждать, что среди них нет шпионов, бандитов и воров? Я огляделась. И вообще, кто может быть уверен, что они люди?
      Я ехала к Черри-стрит не торопясь. Я боялась за бабушку и нервничала по поводу свиного сердца, которое собираюсь отдать Рональду. Поэтому я ехала крайне осторожно. Не хватало только разбить мотоцикл. Тогда все усилия насмарку. К тому же вечер был приятный, как раз для прогулки на «Харлее». Ни тебе комаров, ни дождя. Я спиной чувствовала, как крепко Лула вцепилась в холодильник.
      На крыльце дома Рональда горел свет. Не иначе как ждет меня. Надеется, что у него хватит места в морозильнике для органа. Я оставила Лулу на мотоцикле вместе с ее «глоком», донесла холодильник до двери и позвонила.
      Рональд открыл дверь, посмотрел сначала на меня, потом на Лулу.
      – Слушайте, вы и спите вместе?
      – Нет, – сказала я. – Сплю я с Джо Морелли.
      От этого сообщения Рональд слегка взгрустнул, потому что Морелли работает в отделе нравов, а Рональд, как выяснилось, большой проказник по этой части.
      – Прежде чем я отдам тебе это, – сказала я, – я хочу, чтобы ты позвонил и велел освободить бабушку.
      – Конечно. Входи.
      – Я здесь постою. И я хочу услышать, как бабушка скажет мне, что у нее все в порядке.
      Рональд пожал плечами.
      – Как хочешь. Покажи мне сердце.
      Я сдвинула крышку, и Рональд заглянул внутрь.
      – Господи, да оно заморожено.
      Я тоже заглянула в холодильник. Увидела я там пятнистый кусок льда, завернутый в пленку.
      – Да, – согласилась я, – оно начинает терять товарный вид. Нельзя же без конца таскать его с места на место, сам понимаешь. Вот и пришлось заморозить.
      – Но ты видела его до заморозки? Оно выглядело нормально?
      – Тут я не специалист.
      Рональд исчез и вернулся с сотовым телефоном.
      – Вот, – сказал он, протягивая его мне, – тут твоя бабушка.
      – Я в «Квакер Бридж» с Эдди, – сказала бабушка. – Я тут прелестный жакетик видела, но придется подождать до пенсии.
      Трубку снова взял Эдди.
      – Я оставлю ее здесь в пиццерии. Можешь забрать ее в любое время.
      Я повторила специально для Рейнджера.
      – Ладно, давай еще раз уточним. Ты оставишь бабушку в пиццерии универмага «Квакер Бридж»?
      – Да, – сказал Эдди. – Кстати, на тебе что, микрофон?
      – Ты что?
      Я вернула Рональду телефон и протянула холодильник.
      – На твоем месте я бы сунула сердце в морозильник, а в Ричмонд бы везла в сухом льду.
      Он кивнул.
      – Так и сделаю. Не хочу, чтобы в сердце Луи завелись черви.
      – Просто из чистого любопытства хочу спросить: это была твоя идея привезти сердце сюда?
      – Ты же сама не хотела, чтобы опять вышла какая-нибудь неурядица.
      Снова очутившись на мотоцикле, я вытащила сотовый и позвонила Рейнджеру.
      – Я еду, – сказал он. – Буду там минут через десять. Я позвоню, когда заберу ее.
      Я кивнула головой и отсоединилась. Говорить я не могла. Бывают такие времена, когда жить становится чертовски тяжело.
      Лула жила в крошечной квартирке в той части гетто, которая была вполне ничего, если сравнивать вообще с гетто, разумеется. Я проехала по Брансуик-авеню, немного покрутилась по переулкам, пересекла железнодорожные пути и, наконец, въехала в тот район, где жила Лула. Скорее всего, застраивался он с учетом иммигрантов, которые впускались в страну для работы на производстве фарфора и металлургических заводах. В одном из таких домов на втором этаже и жила Лула.
      Не успела я выключить мотор, как зазвонил телефон.
      – Твоя бабушка со мной, детка, – сказал Рейнджер. – Я везу ее домой. Пиццы хочешь?
      – С перцем и много сыра.
      – Этот лишний сыр тебя убьет, – сказал Рейнджер и отсоединился.
      Лула слезла с мотоцикла и взглянула на меня.
      – С тобой все будет в порядке?
      – Да, не беспокойся.
      Она наклонилась и обняла меня.
      – Ты – славная девочка.
      Я улыбнулась ей, моргнула, стряхивая слезы, и вытерла нос рукавом куртки. Лула тоже была очень славной девочкой.
      – Эй, – сказала Лула, – да ты никак плачешь?
      – Нет. Мне кажется, за пару кварталов до твоего дома я проглотила комара.
      До родителей я добралась через десять минут. Я припарковалась подальше и погасила фары. Ни за что не войду в дом раньше бабушки. Мать уже наверняка рвет и мечет. Проще объяснить, что бабушку похищали, когда она уже будет благополучно возвращена.
      А пока суд да дело, я решила позвонить Морелли. Я поймала его по сотовому.
      – Бабушка в безопасности, – сказала я. – Она с Рейнджером. Он забрал ее в магазине и везет домой.
      – Наслышан. Я присматривал за тобой, когда ты была у Рональда. И оставался там, пока не узнал, что Рейнджер забрал твою бабушку. Сейчас еду домой.
      Морелли предложил мне переночевать у него, но я отказалась. Мне нужно было еще кое-что сделать. Я вернула бабушку, но до сих пор не знала, где Даги и Лунатик.
      Через некоторое время в конце улицы сверкнули фары, и перед домом моих родителей остановился сверкающий черный «Мерседес» Рейнджера. Рейнджер помог бабуле выйти из машины и улыбнулся мне.
      – Твоя бабушка съела пиццу. Похоже, у заложников вырабатывается зверский аппетит.
      – Ты пойдешь со мной в дом?
      – Тебе придется сначала меня прикончить.
      – Мне нужно с тобой поговорить. Я быстро. Подождешь меня?
      Наши глаза встретились, и пауза явно затянулась.
      Я облизала губы. Да, он подождет.
      Я повернулась, чтобы идти в дом, но он удержал меня и притянул к себе. Его руки скользнули под мою рубашку, и я перестала дышать.
      – Микрофон, – сказал он, убирая все сооружение. Пальцы его скользнули по той части моей груди, которая не была прикрыта бюстгальтером.
      Бабушка уже вошла в дом, когда я догнала ее.
      – Господи, не терпится скорее оказаться в парикмахерской и всем все рассказать.
      Отец выглянул из-за газеты, а мать невольно содрогнулась.
      – Кого выставляет Стивс? – спросила бабушка. – Я уже пару дней не видела газет. Я что-нибудь пропустила?
      Мама прищурилась.
      – Где ты была?
      – Убей меня, не знаю, – сказала бабушка. – Мне на голову надевали мешок, когда приводили и уводили.
      – Ее похищали, – сказала я маме.
      – Что ты имеешь в виду – похищали?
      – Так вышло, что у меня было кое-что, нужное Эдди Дечучу, вот он и похитил бабушку, чтобы я ее выкупила.
      – Слава богу, – проговорила мама, – а то я думала, что она связалась с каким-нибудь мужчиной.
      Отец снова принялся читать газету. Еще один день из жизни семейства Плам.
      – Ты узнала что-нибудь от Чучи? – спросила я бабушку. – Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, куда могли подеваться Даги и Лунатик?
      – Эдди ничего про них не знает. Он бы тоже хотел их найти. Он сказал, что Даги заварил всю кашу. Будто бы он украл сердце. Я так до конца и не поняла, при чем здесь какое-то сердце.
      – И ты понятия не имеешь, где тебя держали?
      – Когда мы выходили или входили, он надевал мне на голову мешок. Сначала я даже не поняла, что меня похитили. Думала, что это такой хитрый секс. Только знаю, что мы долго где-то крутились, потом заехали в гараж. Я знаю, так как слышала, как открывается и закрывается гаражная дверь. Затем мы спустились куда-то вниз. Получалось, что из гаража был вход в подвал. Только очень комфортабельный подвал. Там была комната с телевизором, две спальни и маленькая кухня. И еще комната с титаном, стиральной машиной и сушкой. Выглянуть оттуда я не могла, потому что там были только маленькие подвальные оконца, закрытые снаружи ставнями. – Бабушка зевнула. – Пойду-ка я спать. Очень притомилась, а завтра у меня большой день. Я должна всем-всем рассказать об этом похищении.
      – Только про сердце ничего не говори, – попросила я бабушку. – Это секрет.
      – Согласна, тем более что я и не знаю, что про это рассказывать.
      – Ты будешь выдвигать против него обвинения?
      Бабушка сильно удивилась.
      – Против Чучи? Нет, конечно. Что люди подумают?
      Рейнджер стоял, прислонившись к машине, и ждал меня. Одет во все черное. Черные брюки, на вид дорогие ботинки, черная футболка, черный пиджак. Я знала, что пиджак он надел не для тепла, а чтобы прикрыть кобуру. Но все равно пиджак был очень красивым.
      – Рональд, скорее всего, поедет в Ричмонд завтра, – сказала я Рейнджеру. – Я боюсь, как бы они там не догадались, что сердце-то никакого отношения к Луи не имеет.
      – И что?
      – А вдруг они захотят как-то подтолкнуть меня и сделают что-нибудь ужасное с Лунатиком или Даги?!
      – И что?
      – И я думаю, что Лунатик и Даги в Ричмонде. Я считаю, что жена Луи и его сестра действуют вместе. Еще я думаю, что Лунатик и Даги у них.
      – И ты хочешь их освободить?
      – Хочу, а как ты думал?!
      Рейнджер улыбнулся.
      – Что ж, это может быть веселье.
      У Рейнджера странное понятие о веселости.
      – У меня есть адрес Луи, Конни дала. По слухам, после его смерти его жена там заперлась. Эстелла Колуччи, сестра Луи, тоже там. Она уехала в Ричмонд как раз в день исчезновения Лунатика. Мне кажется, кто-то из женщин похитил Лунатика и увез в Ричмонд. И готова поспорить на что угодно, что Даги тоже в Ричмонде. Возможно, Эстелла и София устали от бесполезной суетни Бенни и Зигги и решили взять дело в свои руки. – К сожалению, моя такая складная версия начинала на этом этапе распадаться. Прежде всего, Эстелла Колуччи никак не походила на женщину с безумными глазами. Больше того, она не походила внешне и на женщину в лимузине.
      – Тебе надо заехать домой? – спросил Рейнджер. – Или можно ехать прямо сейчас?
      Я оглянулась на мотоцикл. Надо его куда-то поставить. Матери о том, что я еду в Ричмонд с Рейнджером, лучше не говорить, спокойнее будет. И я боялась просто оставить мотоцикл на стоянке около своего дома. Пожилые жильцы моего дома имели привычку наезжать на все, по размерам меньшее, чем «Кадиллак». Не хотелось мне и поручать заботу о нем Морелли. Джо станет настаивать на том, чтобы тоже поехать в Ричмонд. В такого рода операциях Морелли был так же профессионален, как и Рейнджер. Если честно, то Морелли даже лучше, потому что не был сумасшедшим. Беда в том, что полиция в это не вмешивалась. Это уже были наши дела.
      – Надо что-то сделать с мотоциклом, – сказала я Рейнджеру. – Не хотелось бы оставлять его здесь.
      – Не беспокойся. Я попрошу Тэнка позаботиться о нем до нашего возвращения.
      – Ему нужны ключи.
      Рейнджер посмотрел на меня так, будто я совсем отупела.
      – Да, конечно, – сказала я. – О чем только я думаю? – Тэнку не нужны никакие ключи. Он был одним из людишек Рейнджера, а пальчики у его людишек были куда проворнее, чем у Зигги.
      Мы выехали из Бурга и свернули на юг. Через несколько минут начался дождь, который с каждой милей становился все сильнее.
      «Мерседес» утробно урчал, следуя по ленте шоссе. Нас окутала ночь, темноту рассеивала только подсветка приборной доски.
      Полный комфорт материнского чрева плюс технологические достижения на уровне кабины пилота сверхзвукового лайнера. Рейнджер нажал кнопку, и салон наполнили звуки классической музыки. Какая-то симфония. Не то чтобы что-то необыкновенное, но весьма приятное.
      По моим подсчетам, ехать нам часов пять. Просто поболтать с Рейнджером не удастся, не тот человек. Рейнджер не любил распространяться ни о своих мыслях, ни о своей жизни. Поэтому я слегка опустила спинку сиденья и закрыла глаза.
      – Если устанешь и захочешь, чтобы я сменила тебя за рулем, дай знать, – сказала я.
      Я немного расслабилась и принялась думать о Рейнджере. Когда мы впервые встретились, он был таким разбитным уличным качком. Он говорил и двигался так, как это делают парни из испанского района гетто, и одевался в камуфляж или во все черное. Теперь он вдруг стал носить вещи из тонкой шерсти и слушать классическую музыку и говорить практически без акцента.
      – У тебя, часом, нет брата-близнеца? – спросила я.
      – Нет, – тихо ответил он. – Я такой один.

Глава 13