Но как они могли найти одно сознание среди стольких тысяч? Некоторые светили сильнее, чем другие, но Джедра на своем горьком опыте хорошо знал, что это только знак силы ума, и вовсе не обязательно дружески настроенный псионик ждет их с распростертыми объятиями. В Тире, с его огромными загонами для рабов и мощной армией, поддерживавшей порядок, большинство из псиоников были либо рабовладельцами либо воинами…

Арргх! разочарованно крикнули они. Так близко. А нам нужна только маленькая помощь.

Их разочарование ослабило контакт. Птица-рок начала исчезать, и хотя контролирующие ее сознания остались связаны, они разделились на две точки зрения.

Часть Кайаны их общего сознания сказала, Ты видишь, нам надо возвращаться, здесь мы ничего не найдем. Мы только напрасно тратим свою силу; мы слишком долго были связаны. С такой скоростью мы исчерпаем себя еще до того, как мы сделаем первый шаг куда бы то ни было.

Не все ли равно, если мы не знаем куда идти? ответил Джедра.

Мы не сдадимся, ответила Кайана. У нас еще есть запасы еды и воды на один день. Даже на два, если мы будем экономить. Тир — самое близкое к нам место, где есть жизнь и вода; мы пойдем туда и, будем надеяться, найдем по дороге какую-нибудь помощь. Это не…

За исключением того, что — Прежде, чем Джедра успел закончить свою мысль, она оборвала их связь.

Возвращение в собственное сознание после объединения было достаточно тяжело и раньше, но неожиданный обрыв походил скорее на его собственную смерть. Джедра зашатался, как пьяный, и замахал руками, стараясь не упасть.

— Ты… — он попытался сказать, но не смог выдавить из себя ни слова. Ты должна была предупредить меня, передал он ей мысленно.

Говорить сейчас была плохая идея, а говорить мысленно — еще худшая. Они оба страдали сейчас от последствий связи, оба были опустошены, а учитывая их разочарование и неудачу, для передачи такого простого ментального сообщения понадобилось чуть ли не больше сил, чем для обычного разговора.

Если бы ты не был таким неуверенным, растерянным и неспособным принимать решения, мне не понадобилась бы разрывать связь так резко, ответила она.

Ее мысль дошла до него вместе с ее настроением. Он взглянул вверх, на ее, и увидел, что она впилась в него взглядом. Неспособным принимать решения? переспросил он. Я не могу назвать семидневнык поход до Тира с двухдневным запасом еды решением. Я могу назвать это только глупостью.

О, и что ты предлагаешь взамен? Ждать неизвестно чего здесь? Или пойти к эльфам и кинуться им в ножки: «Ах, простите нас, мы больше не будем, возьмите нас обратно?»

В любом случае это лучше, чем просто идти по пустыне. Если бы ты не навлекла на нас неприятности на первом же ночлеге, мы…

Я? Это ты навлек на нас неприятности! Ты и твой вонючий облачный скат.

Джедра с возмущением вскочил на ноги. Я искал Сахалика, и я никогда не стал бы делать это, если бы ты не выгнала его из лагеря.

Кайана тоже вскочила, пылая от негодования, и хотя она едва доходила ему до груди, она выглядела так, как будто была готова свернуть ему шею голыми руками. О, неужели? А что мне оставалось делать, дать этому грязному подонку попользоваться мной только для того, чтобы ты мог остаться со своими драгоценными эльфами? По твоему я должна была купить их гостеприимство своим телом?

Джедра сжал и тут же расжал свои кулаки. Ты могла бы просто остановить его, сказал он. Тебе не нужно было унижать его перед всем племенем.

Я сделала то, что было нужно, Кайана отвернулась и стала собирать свой рюкзак. Конечно, если бы ты был более решительным, когда он впервые обратил на нас внимание, может быть мне и не потребовались бы ничего делать, но когда он понял, что ты просто ребенок, он…

О, и это тоже моя вина! Джедра с рычанием схватил свой рюкзак с песка, зашнуровал его и закинул на спину. Он подхватил копье с тряпкой, привязанной к его концу и пристроил его на плече, невольно поморщившись, когда она попала на натертое место, на котором находилось во время последнего перехода. Хорошо, тогда разреши мне сказать тебе кое-что, мисс верховный и могучий бывший темплар. Это не я втянул нас во всю эту заваруху. Ты сделала это. Ты и твои…

Облачный скат, прервала она его. Облачный скат, облачный скат, облачный скат. Именно из-за него нас вышвырнули из племени. Я спокойно спала себе в палатке вождя, пока ты не сотворил свой «шедевр».

Аррггхх. Джедра завыл, ему уже не хватало слов. Она, как всегда, сумела все перекрутить и завязать узлом. Он похромал прочь со своим копьем, наклонив тряпку пониже, чтобы не пропустить кактусы.

Куда ты идешь? спросила Кайана.

Джедра остановился. Он устремился на север, сам того не заметив. К Урику, единственному месту на свете, которое он называл домом. Но Урик был вдвое дальше, чем любое другое место, куда они могли дойти, и весь путь шел через открытую пустыню. Он посмотрел на восток, на небе появились слабые признаки приближающегося рассвета. Только зловредные эльфы и пустые земли, ничего другого не было в этом направлении. Юг был ничем не лучше. Нечего делать, с неохотой он повернулся к востоку и пустился в путь. Я иду в Тир, мне кажется, сказал он.

Все-таки в его злости было кое-что хорошее, подумал Джедра спустя час, она полностью стерла изнеможение, которое он чувствовал после их последнего объединения. Он и Кайана уже прошагали больше, чем они прошли в любой из предшествующих переходов, а солнце еще даже не появилось полностью из-за горизонта. Последние звезды таяли перед ними, хотя должно было пройти еще немало времени, прежде чем температура начнет подниматься.

Кто бы мог подумать, что этот пустынный и внешне безжизненный ландшафт так изменчив? Днем настолько жарко, что можно жарить мясо на камне, а ночью так холодно, что можно замерзнуть до смерти; в дне пути на восток полно растений и мелких ящериц, а здесь практически пусто. Никто не может рассчитывать ни на что в пустыне.

И даже на своего товарища. Джедра не мог поверить, что Кайана могла так обойтись с ним. Она поцеловала его меньше дня назад! Она вся была тепло и дружелюбие, а теперь все перевернулось, и она обвиняет его во всех их неприятностях. Какой же она товарищ? Хорошо, он выведет ее из пустыни, и это будет последний раз, когда она увидит его. Теперь ему наплевать на их псионическую силу, а тем более на поиски наставника, который мог бы обучить их. Нерешительный! Мальчишка! Ха! Да он ради нее сражался с величайшим воином-эльфом, он убил б'рога, голыми руками. А теперь, кто идет впереди, кто подвергает себя опасности, кто стережет их от песчаных кактусов, а она плетется за его широкой спиной, в полной безопасности?

Он увеличил шаг, стараясь как можно быстрее выбраться из пустыни.

Эй, передала ему Кайана. Ты идешь слишком быстро. Твои ноги длиннее, чем мои.

Я думал, что ты хочешь побыстрее оказаться в Тире, ответил он не поворачивая головы, но шаг замедлил.

Только через пару часов, когда солнце было уже высоко, она опять мысленно обратилась к нему. Еще немного, и солнце сожжет твои плечи.

Я знаю, ответил Джедра. Его рюкзак закрывал некоторые из дыр, которые кактус проделал в его халате, на далеко не все.

Быть может ты как-нибудь вывернешь свой халат?

Сейчас они шли по намного более каменистой почве, земля под их ногами была усеяна обломками камней. Время от времени попадались и большие, красновато-желтые валуны. Джедра остановился перед одним из них и прислушался к своему чувству опасности, не скрыто ли что-нибудь за ним. Когда он уверился, что камень безопасен, он расслабился и сказал. Я думаю что должен.

Он снял с себя рюкзак и аккуратно поставил его на землю, передал копье Кайане, снял с себя халат и вывернул его наизнанку. Когда он снова продел руки в рукава и натянул на себя халат, то ему стало тесно в районе шеи, зато большинство дыр от кактуса теперь были спереди. Он надел рюкзак, не говоря ни слова забрал копье у Рианы и пошел дальше ровным шагом.

Джедра, послала ему Кайана.

Что?

Не можем ли мы отдохнуть, хотя бы пару минут?

Отдохнуть. Это звучит заманчиво. Проблема была в том, что в том состоянии депрессии, в котором он находился, сможет ли он потом пойти дальше.

Ничего, он должен идти и он пойдет. Хорошо, сказал он, повернулся и подошел в валуну, возле которого уже ждала его Кайана.

Они уселись в тени и сделали по глотку воды из меха Кайаны. В ее рюкзаке был и медовый пирог, но ни он, ни она не стали его есть. Они съедят его в самое жаркое время дня, когда остановятся, спасаясь от солнца.

После пары минут неловкого молчания Кайана сказал вслух, — Джедра, прости меня за то, что я тебе наговорила. Я была разочарована и сильно устала. На самом деле я думаю о тебе совсем не так.

— Во время объединения сознаний ты не способна на ложь, — сказал Джедра.

Но ты же способен, послала ему Кайана свою мысль, а когда Джедра удивленно посмотрел на нее, добавила вслух, — Обдумай это.

Он попытался найти в ее словах какой-то смысл, и наконец вынужден был согласиться. — Да, допустим. Но все равно, ты сказала эти ужасные слова. Ты хотела, чтобы они были правдой.

— Нет, совсем наоборот. Я хотела разозлить тебя.

Он взглянул на нее так, как если бы она хотела ударить его кактусом по голове. — То есть ты хотела, чтобы я разозлился и перестал ныть?

— Конечно, — ответила Кайана. Она привычно тряхнула головой и отбросила свои волосы назад. — Смотри, мы сходим с ума друг от друга. А когда кто-нибудь из нас становится сумашедшим, он можешь наговорить такое, что очень ранит другого. Так что ты не должен придавать этому большого значения.

— О, — сказал Джедра. Он опять посмотрел на нее, и в первый раз за день увидел ее по-настоящему. Она, безусловно, говорила искренне, ее зеленые глаза были широко открыты, на круглом лице было выражении искреннего раскаяния и переживания. Джедра почувствовал, как он сам немного успокоился. — Я так понимаю, что это еще одна вешь, о которой я знаю слишком мало, — сказал он.

— Ты имеешь в виду сражение?

— Да, — он отвернулся и посмотрел вдаль, в пустыню. — Весь мир, кажется только и занят тем, что люди сражаются друг с другом, но я никогда не понимал почему. Что в этом хорошего? Люди нападают и ранят друг друга, словами или оружием, и по самым глупейшим поводам. Иногда они даже убивают друг друга, если их оскорбляют, или они думают, что их оскорбляют. Некоторые вообще выглядят так, как будто они готовы драться день и ночь.

— Как, например, Сахалик, — сказала Кайана.

— Да, как Сахалик, — Джедра опять поглядел на нее. — Я не знаю. Может быть, ты ничего не могла поделать с ним. Я полуэльф; он, скорее всего, нашел бы другой предлог для драки, даже если бы ты была с ним… помягче.

— Возможно, — Кайана пожала плечами. — Я думаю, он попытался бы в любом случае.

Джедра спросил себя, как так получилось, что они внезапно поменялись мнениями, но решил не углубляться в это слишком глубоко. Самое лучшее оставить дела в том же состоянии, что и сейчас. — Суть в том, что я ненавижу драться. Это никогда не решает никаких проблем. Это только вредит тем, кто в это вовлечен.

— То есть ты пацифист, любитель мира, — сказала Кайана с неподдельным изумлением в голосе. — Это совершенно невероятно.

— Почему?

— Я же знаю, где ты вырос. Большинство людей, выросших на улице, считают, что сражение — единственный способ выжить. Когда кто-нибудь такой, вроде тебя, вдруг заявляет, что может быть существуют другие способы, лучшие, это совершенно невероятно.

Джедра не был уверен, сказала она ему комплимент или нет, но для простоты решил воспринять это как комплимент. — Спасибо, — сказал он.

— Всегда пожалуйста, — сказала она. Потом она покраснела и наклонилась к нему поближе. — Прошу прощения, я была вне себя. Поцелуй поможет мне?

Он не был уверен, что он уже избавился от злости на нее, но внезапно осознал, что не прочь повторить то, что они уже однажды сделали. Хотя, подумал он, сейчас это будет не так хорошо.

— Все в порядке, забыли, — сказал он и наклонился к ней для второго поцелуя в своей жизни.

Их отдых затянулся немного дольше, чем они рассчитывали. но зато когда они снова отправились в путь, то шли рядом друг с другом. Почва здесь была слишком камениста для песчаных кактусов, и, кроме того, так легче было держаться за руки.

Они шли ровным шагом все утро, их настроение улучшилось, и это помогло им поддерживать темп не хуже, чем гнев и злость. Помогала и более твердая земля под ногами. Трудно было судить, сколько они прошли, так как они не обращали внимания на пройденное расстояние, так что когда они остановились для ленча, Джедра сказал, — Почему бы нам не объединиться и не посмотреть, насколько хорошо мы идем.

— Ты просто хочешь опять объединить наши сознания, — игриво сказала Кайана.

— А ты не хочешь?

— Конечно я хочу, но не знаю, насколько это хорошая мысль. Посмотри на то, что случилось в последний раз.

— Хмм.

Они остановились около самого большого валуна, который смогли найти, но он не был достаточно круглым для того, чтобы обеспечить им тень, когда солнце будет над головой. Джедра какое-то мгновение размышлял над тем, что предпринять, потом воткнул копье в камнистую землю, снял с себя халат и засунул его концы в дыры на рукоятке копья. Потом протянул халат над землей, положил его конец на камень, а сверху еще несколько камней. Получилась небольшая палатка, в которой хватало места ровно для двоих.

— Замечательно, — сказала Кайана, когда он закончил. — Давай соединимся и посмотрим, сколько нам еще осталось, но только это. Не будем терять времени ни на что другое.

— Договорились.

Они забрались в свою импровизированную палатку, взялись за руки и соединись. И опять их утренняя ссора показалась мелкой и глупой. По сравнению с ощущением полноты жизни, которое они испытывали сейчас, различия в их мнениях были совершенно незначительными. Какая разница, что именно привело к их нынешним неприятностям и проблемам? Сейчас они были непобедимы. Снова они стали могучей птицей-рок, которая взмахнула крыльями и понеслась над пустыней, затем повернула на запад и полетела в сторону Тира.

Да-а, осталось еще много, очень много. Даже если они будут идти так, как шли утро, надо было по меньшей мере пять дняй, чтобы достичь Тира, а у них очень скоро кончится и вода и еда. Они могли идти максимум три дня, причем последний без воды и еды.

Должно быть другое решение, получше, чем просто идти на запад, пока мы не упадем на песок, сказала та часть их общего сознания, которая была Джедрой.

Мы знали об этом заранее, тут же ответила практичная Кайана. Мы знали, что нам предстоит долгий путь. Мы выбрали самое лучщее из того, что было возможно; будем довольны этим и продолжим идти.

Давай хотя бы в последний раз поищем оазис на нашем пути, предложил Джедра. Может быть мы найдем его, или хоть что-нибудь еще, что поможет нам выжить.

Согласна. Они повернули назад, от города, и полетели на восток, сфокусировав их псионическое зрение в поисках чего-нибудь необычного. Вода, еда, разумное существо, да хотя бы животное, которое можно съесть. Поначалу они не могли найти ничего, но когда рок пролетел две трети расстояния до их тел, они заметили что-то странное далеко на севере. Странный мигающий свет, похоже было на то, как будто солнце отражается от поверхности, по которой непрерывно пробегает рябь.

Открытая вода? Нет, этого не может быть, по меньшей мере не здесь. Но это может быть что-нибудь другое, быть может полезное, так что они свернули на север и махая могучими крыльями понеслись туда.

Из-за горизонта выскользнул город, его здания были выше и стройнее, чем у любого другого города, который кто-нибудь из них раньше видел. Даже самое скромное из них было выше, чем строящаяся пирамида в Тире, и были еще дюжины других, намного больше. То, что они видели издали, оказалось солнечным светом, отражающимся от плоской поверхности зданий.

Здесь не может быть никакого города, подумали они, но он был. Проблема была в том, что то, что они видели в псионическом мире, не всегда существовало в реальности.

Что же это может быть? спросил Джедра и Кайана немедлено отозвалась, Древние развалины? Я слышала, что пустыня усыпана ими.

Это совсем не выглядит развалинами.

Может быть мы видим то, чем они были когда-то.

Они описали круг, рассматривая здания со всех сторон. У их основания росли деревья, а зеленая трава была до того густа, что не было видно ни клочка голой земли. В центре открытой площади бил фонтан, выбрасывая три струи воды высоко в воздух.

На скамейке за фонтаном сидел на скамье шестиногий три-крин, похожее на гигантского богомола существо. Он откинул голову назад и глядел на них черными фасетчатыми глазами.

Мы нашли его! сказал Джедра. Это может быть только оазис.

Необязательно, возможно здесь вообще ничего нет, возразила Кайана.

Уверен, что есть. И что бы это ни было, это лучше, чем ничего. Мы должны идти сюда и только сюда.

Нет, мы обязаны идти нашим первоначальным маршрутом. Если мы начнем охотиться за миражами, мы никогда никуда не придем.

Это не мираж.

И тут они почувствовали, что их единение рассыпается, в точности, как в последний раз, когда они начали спорить, то же самое уменьшение энергии. Кайана сказала, Давай разъединимся и поговорим об этом.

Джедра чувствовал, что она собирается оборвать связь в любом случае, так что приготовился к сильному психическому удару и сказал, Согласен.

Теперь это не было так ужасно, как в последний раз. Тело рока и город под ним замерцали и исчезли, как лопнувший мыльный пузырь, и Джедра обнаружил себя сидящим на каменистой земле рядом с Кайаной. Их самодельная палатка слегка подрагивала под порывами ветра.

Около минуты никто из них не говорил, страясь успокоить свои нервы и привести себя в порядок. Как всегда они ощутили большой упадок сил и полное опустощение, но посколько это было не в первый раз, они просто подождали, пока это неприятное ощущение не прошло.

Джедра заговорил первым. — Я думаю, что мы должны идти в этот город. До него как раз день и еще полдня пути.

— Может быть, это совсем не город. И даже если это действительно город, держу пари, что там нет ничего, кроме камней и песка, и не важно, что мы видели, — сказала Кайана.

— А три-крин?

— Кто знает? Может быть это призрак короля.

Джедра откинулся назад и оперся спиной о валун. Они натянули свою палатку на западной стороне валуна, еще не нагретой солнцем, и в ней все еще была на несколько градусов холоднее, чем на открытом воздухе. — А может быть и нет, — сказала он. — Может быть это самый обыкновенный живой три-крин. Может быть он там живет, и город — ментальный образ его дома.

Кайана подняла с земли маленький камешек и покрутила его в руке. — И ты хочешь идти в дом три-крина? Они едят эльфов, ты знаешь об этом?

— Я не эльф, — возразил Джедра. — Я полульф.

— Тогда он съест половину тебя.

— Мы сможем защитить себя, если будет необходимо, но я готов держать пари, что не понадобится. Один три-крин и эльфы благополучно могут жить в этом городе. Держу пари, что он продаст нам еду и пищу, если мы захотим купить ее. У меня все еще остался кошелек Дорнала. А может быть три-крин знает и путь через пустыню получше чем тот, по которому мы идем.

— «Может быть» слишком легкомысленное слово, чтобы серьезно надеяться на него, — сказала Кайана, обращаясь к камню.

— Тогда подумай о том, как мы пойдем к Тиру с двумя полупустыми мехами и десятью кусками медового пирога.

Кайана глубоко вдохнула, задержала дыханье, потом медленно выдохнула и ничего не сказала.

— Это очень серьезно, — сказал Джедра. — Мы можем умереть здесь, как тысячи до нас умерли в пустыне. И мы точно умрем, если примем неправильное решение.

— Это-то я знаю, — Кайана выбросила в пустыню камень, который держала в руке, он ударился о другой и закружился на месте. — Вот почему я не хочу тратить наши последние силы, бегая за псионическими химерами.

Так как они говорили словами, а не мыслями, Джедра не смог понять, что такое эта самая «химера», но ее идею он уловил в любом случае.

— Давай спать, — сказал он. — Когда мы снова соберемся в путь, давай проверим, там ли он еще. Если нет, я согласен направиться прямо в Тир, но если он там, я считаю мы должны идти в город.

— Не знаю, не знаю, — протянула Кайана. — Но в одном ты точно прав: нам надо поспать. — Она легла на свой рюкзак и закрыла глаза.

Джедра опять сторожил, потом они поменялись с Кайаной и он несколько часов проспал. Когда он проснулся, довольно поздно, они опять разделили между собой кусок пирога и промочили горло глотком воды. Затем опять объединили сознания и отправились к загадочному городу.

Он был все еще там, но на этот раз три-крин насадил целого эрдлу на вертел и жарил его на костре, корорый развел рядом с фонтаном. Запах огромной, поджариваемой птицы поднимался высоко в небо, и Джедра с Кайаной ощущали его даже тогда, когда разорвали связь и вернулись к своему камню в пустыне.

— Решено, — сказал Джедра. — Мы идем.

Кайана недоверчиво сузила глаза. — Мне это по-прежнему не нравится. Что вообще этот город делает там? Я никогда не слышала о нем раньше. И что это за три-крин, поджаривающий целого эрдлу посреди его? Откуда там взялся эрдлу? И, кстати, откуда там взялся и три-крин? И почему больше нет никого живого? Вопросы, вопросы, вопросы… Что-то там не так.

Джедра разобрал их палатку и опять надел на себя халат. — Меня это не пугает, — сказал он. — Это лучше чем умереть, пытаясь добраться до Тира. — Он закинул рюкзак себе на спину и поднял копье. — Ты идешь?

Она удивленно моргнула. — Джедра, что случилось с тобой?

Он пожал плечами. — Я пытаюсь стать сильным и решительным.

— Что? Ты готов мчаться как угорелый навстречу неизвестно чему только потому, что я вчера назвала тебя нерешительным?

— Нет. — Он попытался объяснить, но оказалось, что трудно найти слова, выражающие его мысли. Наконец он сказал, — Я чувствую, что это правильно. Я знаю, не спрашивай как, что нам надо идти именно туда.

— Ты чувствуешь, что это правильно… Великолепно. — Одновременно она внезапно сообразила, что он решил и не уступит. Она встала и медленно подняла свой рюкзак. — Если ты ошибся… — Она дала возможность фразе повиснуть в воздухе.

Джедра закончил за нее, — Если я ошибся, мы оба покойники. Но я не ошибся, я могу чувствовать это. Мы делает сейчас то, что должны сделать.

— Будем надеятся. Хорошо, пошли.

Следующий день и половина еще одного прошли как и первый, за исключением того, что чем дальше они шли, тем более и более каменистой становилась земля. Как только они решили, что поворачивают на северо-восток, чтобы достичь загадочного города, споры прекратились, но Кайана все еще сомневалась в правильности решения, нервничала и переживала. Больше не было поцелуев на ночь; кроме того камни хорошо сохраняли тепло, накопленное днем, и им не нужно было спать вместе, чтобы согреться.

Чувство опасности Джедры спало беспробудным сном, шли ли они по пустыне или отдыхали. Каменистые пустые земли были по-настоящему пусты и безжизненны.

Вечером следующего дня — третьего, с тех пор как эльфы выгнали их — они взобрались на гребень невысокого холма и обнаружили свою цель прямо перед собой. Это действительно был город, и довольно большой, но, к сожалению, Кайана оказалась абсолютно права: он был полностью разрушен. Вместо величественных зданий перед ними лежали груды камней, время хорошо поработало над ними, и город мало чем отличался от каменных холмов, расположенных, правда, в виде улиц и кварталов. Немногие из более сохранившихся зданий — в основном в центре города — выглядели получше, попадались дома в несколько этажей, но большинство были только обломками своей прежней красоты.

Кайана не стала злорадно говорить «Я же тебя предупреждала», и Джедра был рад и этому, что было очень смешно, учитывая страшное разочарование, которое он испытывал в их нынешнем критическом положении. В мехах оставалось по глотку на каждого; если в ближайшее время они не найдут воду, то умрут.

— А что с три-крином? — спросила Кайана. — Быть может хотя бы он существует на самом деле.

Джедра мысленно стал обшаривать окрестности, и наконец уверился, что ощутил что-то живое поближе к центру города, но совсем слабо. — Что-то живое здесь есть, — сказал он.

— Ты уверен, что это три-крин?

Он покачал головой. — Нет, просто что-то живое.

— Смотри, это может быть что-то смертельно опасное, а вовсе не то, что мы хотим найти, — заметила Кайана.

— Нет, это не выглядит опасным, — ответил Джедра, но на всякий случай сконцентрировался на своих ощущениях. Он ощутил скорее чувство тревоги, чем любое другое. — Напротив, у меня такое чувство, что у этого существа большие неприятности.

— Что за неприятности?

— Не знаю. Но я точно не ощущаю никакой угрозы для нас.

Кайана взглянула на горы булыжников, на которые им предстояло взобраться, чтобы оказаться рядом с существом, которое чувствовал Джедра, потом со вздохом сказала, — По всей видимости это единственное, на что стоит посмотреть среди этой груды обломков; мы должны пойти и взглянуть на него.

Не меньше часа они прыгали с одного камня на другой, пока не достигли центра города. Они остановились в центре того, что раньше было улицей.

Они решили так потому, что здесь было не так много обломков зданий и сравнительно чисто, зато около больших зданий обломки громоздились один на другой, падая сверху друг на друга.

Они находились в самом сердце города, рядом с обломками тех самых огромных зданий, которые они видели в своем псионическом видении. Немногие еще стоящие стены выглядели прочными и гладкими, в некоторых из них еще были двери и окна, ведущие в темные, мрачные комнаты. Но Джедра чувствовал, что живое существо находится на пересечении улиц между двумя самыми большими оставшимися зданиями.

Правда теперь это трудно было назвать улицей. Верхняя половина того, что, по видимому, было огромной десятиэтажной квадратной башней, рухнула, ее массивные каменные блоки валялись повсюду, а ветер запорошил их песком. Джедра осторожно пошел между ними, некоторые из них были выше его, но он искал тот источник жизни, который ощущал. Теперь, когда они были очень близко в нему, он казался совсем слабым.

Наконец он решил забраться на на верхушку одного из самых больших каменых блоков и посмотреть оттуда; и действительно сверху он наконец-то увидел желтую, хитиновую ногу, торчавшую из-за другого блока. — Там, — сказал он, указывая на нее копьем. Он спрыгнул вниз и они с Кайаной осторожно пошли вперед. Он не думал, что надо бояться этого три-крина, но никогда не вредно быть готовым к любым случайностям.

Когда они обогнули блок и увидели существо полностью, то сразу поняли, что бояться нечего. Этот на них не нападет, это точно. Воин-богомол лежал на боку, все его шесть ног были были раскинуты в стороны, голова неподвижно лежала на земле. Единственным признаком жизни была слабое подергивание его выпуклого брюшка.

Ран на нем не было. — Что с ним? — спросил Джедра.

Кайана наклонилась и осторожно коснулась одной из его когтистых рук, потом закрыла глаза, к чему-то прислушиваясь. — Обезвоживание, — сказала она через пару секунд. — Это просто замечательно. Три-крины могут жить неделями без воды или еды. Если этот умирает от жажды, это означает, что на сотни миль вокруг нет ни капли воды.