Темное солнце: Хроники Атхаса (№2) - Тьма перед рассветом

— Эй, — крикнул он, отпрыгивая назад, удивленный до предела.

— Ты же не думаешь, что я напрасно тратила время во время тренирок, — заметила она, ехидно улыбаясь. Не дожидаясь ответа, она опять напала на него, надеясь нанести удар в живот, который он легко отбил, но она с невероятной скоростью ударила опять, на этот раз слева, и ее меч ударил в боковую броню, не прорвав ее.

Джедра с опозданием ударил в ответ, направив клинок в хорошо защищенную грудь, но она подняла свой щит и легко парировала удар.

— Ты должен был сделать кое-что получше, — сказал она. Потом, откровенно насмехаясь, заметила, — Давай, сражайся! Или ты ждешь, пока я опять все сделаю сама?

Джедра улыбнулся. Они сделают то, что надо, Китарак здесь, он спасет их, и все будет хорошо в этом мире. — Берегись! — сказал он и бросился в то, что Сахалик называл ветряной мельницей — атакой, при которой меч ударяет в низ щита, отбивает его в сторону, сам отлетает и сталкивается с мечом врага, использует силу столкновения, чтобы опять удариться о щит, и так без остановки, опять и опять, в четком ритме, все выглядело очень страшно и впечатляюще, но она могла легко предсказать и легко отбить любой удар. Посреди его атаки она била в ответ, установив свой собственный ритм, он точно так же легко парировал ее удары.

Однако зрители не дали себя обмануть, у них был слишком большой опыт. Как только они увидели поддельный бой, то почти сразу это поняли. Толпа начала свистеть, на арену опять полетели гнилые фрукты. Псионические кулаки, исчезнувшие, когда Джедра с Кайаной начали сражаться, появились опять и стали тыкать им в спины, пытаясь заставить сражаться по настоящему, и чем больше крови, тем лучше.

— Нам не обмануть их, — сказал Джедра, тяжело дыша. — Китараку лучше бы поторопиться.

— Давай сделаем что-нибудь более зрелищное, — сказала Кайана и показала, что она имела в виду: она напала на него псионически, со вспышкой света и громом. Джедра отпрыгнул назад, в его ушах звенело, он с трудом отбил последовавшую за этим атаку.

— Ха! — крикнул он, восстановившись только тогда, когда отступил еще на два шага. — Если ты думаешь, что это было зрелищно — посмотри на это. — Он сгустил воздух вокруг нее и создал маленький смерч, который закрутился вокруг нее и едва не вырвал щит из ее рук. Потом, не ощущая сопротивление псиоников, он заморозил воздух за ней и там пошел снег, а тепло отвел в небольшое место в нескольких футах от нее справа, так что в этом месте забил фонтан горячего песка, а ветер относил его частицы от них.

Толпа разразилась одобрительными криками, но Кайана только сказала насмешливо, — Подумешь. А как ты насчет этого? — Воздух замерцал вокруг нее, и внезапно ее стало две, потом четыре, восемь и они все вместе набросились на одного Джедру. Только одна из них была настоящая, но он так и не смог понять какая, пока не почувствовал, как лезвие меча вонзилось глубоко в его броню справа, под бицепсом.

— Ох! — крикнул он, выгибаясь. Она таки прорезала его кожу. Ручеек крови побежал из-под брони.

— Джедра! — крикнула Кайана. Ее копии исчезли, она бросилась к нему, инстинктивно собираясь защитить и вылечить его.

Нет, передал он ей, одновременно ударив мечом, как если бы он боялся приближаться к ней. Не разрушай эффект.

Эффект! Ты ранен!

Предполагается, что мы убиваем друг друга, сказал Джедра. Он сделал финт влево, неожиданно изменил направление атаки и ударил справа, пробил ее защиту и достал ее правое предплечие.

Я ранена! передала она.

Прости, но я должен был сделать это, передал ей Джедра. Заморозь боль, но дай крови политься немного подольше.

Толпа заорала при виде крови, но Джедра не знал, как долго он сможет обманывать ее поверхностными ранами. Он послал свою мысль к Китараку, в направлении восточных трибун, Поторопись, иначе мы слишком сильно израним друг друга.

Голос Китарака опять раздался в его голове, Тебе придется сделать это. Ты должен убить Кайану.

— Что? — крикнул Джедра вслух.

Кайана тоже услышала послание. Она опустила руки, совершенно открывшись, но не для того, чтобы дать Джедре выполнить команду их учителя, а от неожиданности.

Чтобы прикрыть ее, Джедра сотворил вспышку света, а потом, в приступе вдохновения, изогнул свет так, чтобы сотворить иллюзию, как она это сделала, но вместе дюжины копий самого себя, сотворил дюжины гигантских жуков. Они набросились на Кайану, размахивая жвалами, клешнями и щупальцами, и испуская противное, ледянящее душу жужжание, для создания которого Джедра воспользовался скрипом своей собственной брони, который он слышал при каждом движении.

Убегай от них, передал он Кайане. Это позволит нам выиграть время.

Кайана подчинилась и отступила от них, ее лицо перекосила гримаса ужаса. Она не играла; слова Китарака потрясли ее до глубины души.

Теперь Джедра сумел получше сориентироваться и нашел место, где находился тор-крин. Он взглянул в центр восточной трибуны и увидел его там, огромное тело насекомого казалось еще больше, из-за сидевшего рядом с ним дварфа, точной копии гладиатора Лотара, которого Джедра с Кайаной убили две недели назад. Джедра передал Китараку, Что это значит, убить ее? Я не в состоянии сделать это!

Ты должен, если хочешь, чтобы она убежала, ответил Китарак. Кто-то из вас должен умереть, но это не можешь быть ты, так как Калак никогда не даст ей уйти после твоей смерти, несмотря на свое обещание. Ты должен убить ее, а она в этот момент должна войти в кристальный мир, который ты носишь на…

В этот момент его голос оборвался, очевидно псионики решили, что слишком много разговоров между Джедрой и зрителями.

Джедра взглянуул на приносящую удачу безделушку, висевшую на шнурке вокруг его шеи. Ну конечно, кристалл! Кайана сможет войти внутрь и остаться там навсегда.

Джедра так воодушевился, что его иллюзорные жуки растаяли, оставив Кайану на арене, бегущую от неизвестно чего. Зрители опять засвистели и затопали нагами, опять на арену посыпались гнилые фрукты, на этот раз вместе с кое-чем потяжелей. Она старалась уклониться от них, потом подняла щит над головой и под прикрытием его побежала к Джедре.

— Китарак сошел с ума, — передала она. Она с яростью ударила мечом в сторону Джедры, как только оказалась рядом с ним, без сомнения для того, чтобы прекратить поток мусора, летевший с трибун. Джедра отбил ее удар, и усилил лязг мечей так, что его стало слышно на всем стадионе.

— Нет, — передал он. — Ты сможешь прожить там и…

— И стать сумашедшим, как Йонкалла? Или быть заколотой ножами в безумном городе? Это не кажется мне способом выжить. При каждом ударении в слове она делала очередной выпад, они опять бились друг против друга — на этот раз менее предсказуемо — и толпа успокоилась.

— Конечно, чем менее предсказуемо, тем более опасно; Джедра получил очередную царапину — на этот раз на левой руке, и сам пару раз пробил насквозь щит Кайаны.

Но рана от меча была ерундой по сравнению с эмоциональным опустошением, которое он испытывал, так как Кайана была безусловно права. Жизнь внутри кристалла была жалкой имитацией настоящей жизни; если это все, что Китарак мог предложить им, это означало, что он ничем не мог помочь им.

Зрители оставались сравнительно спокойны очень недолго. Они пришли посмотреть бой не на жизнь, а на смерть, и им не хотелось смотреть на пару не слишком быстрых фехтовальщиков, время от времени наносящих друг другу мелкие раны. Этот поединок и так длился дольше, чем все остальные, и толпа начала разочаровываться в нем.

Тысячи людей, все хотевшие одного и того же, вместе были слишком сильны, чтобы псионики могли их полностью контролировать. Джедра почувствовал, как его руки и ноги задергались, толпа пыталась контролировать их, и он должен был быть вдвойне осторожен, чтобы не ранить Кайну по настоящему — если его рука дернется в самый неподходяший момент. Но если толпа надавит еще сильнее, хватит ли у него силы сопротивляться такой мощи…

Он взглянул на Китарака, но до того, как он успел что-то передать ему, дварф, сидевший рядом с тор-крином, приветливо махнул рукой и чей-то голос в его сознание сказал, Привет, путешественник. Мы опять повстречались. Но на этот раз я исследователь в твоем мире.

Последний раз, когда Джедра слышал этот голос, он исчез в вихре за хрустальным небом. Йонакалла, сказал он, сделав вид, что бъет Кайану в голову. Кайана, Йонакалла здесь.

Я знаю, ответила она, защищая голову своим дырявым щитом. По всей видимости бессмертный говорил и с ней. Точно, через мгновение она сказала, Ха, он по-прежнему такой же сумашедший. Он хочет — подожди секунду! Он в теле Лотара. Он ожил в теле Лотара! Она энергично махнула мечом, произнося эти слова и прорезала ему левый бок. Он почувствовал, как лезвие прорезало броню и мясо под ней.

— Ой! — закричал он, отпрыгивая. Осторожнее!

Извини, послала она, но в ее голосе не был сожаления. Он зазвучал победно, когда она сказала, Китарак прав; ты должен… сделать со мной самое худшее. Но это будет только временно.

Что ты несешь? возразил Джедра, парирую очередной удар. Смерть это смерть!

Скажи это Йонкалле. Она опять напала на него, на это раз прямым ударом, который он легко отбил, и задержалась с защитой, так что он мог бы нанести ей удар прямо в сердце. Вместо этого он отскочил и толпа засвистел.

Проклятие, сказал Кайана, я сделала это нарочно. Следующий раз используй это.

Что?

Она нахмурилась. Убей меня, идиот, или мы никогда не вырвемся отсюда живыми.

И она разорвала конракт. Ее присутствие исчезло, вроде как свеча погасла, ему показалось, что она уже мертва. Ее тело стояло, руки еще держали меч, пытаясь управлять им, но Кайаны дома не было. Зато кристалл, висевший у Джедры на шее, внезапно ожил и излучал так, как будто он и стал Кайаной. Она переселилось в него, поверив в способность Китарака каким-то образом оживить мертвое тело и вернуть ее сознание обратно, как он это сделал с телом Лотара и Йонкаллой. Очень сомнительный способ, подумал но выхода не было, она заставила его, оставалaсь только одна единственная возможность продолжать бой.

Лучше бы это сработало, с угрозой послал он Китараку, потом, смахнув с себя страхи и разочарования, отбил в сторону меч Кайаны и нанес прямой удар, пробив насквозь броню и погрузив меч прямо ей в сердце.

Двенадцатая Глава

Публика заревела от восторга, как если бы они сами нанесли решающий удар. В последние несколько минут боя Джедра почти забыл тысячах людей — почти весь город — смотревших на него, но теперь он взглянул на трибуны, где все орали, топали и приветливо махали ему своими шляпами. Когда же он вытащил меч из груди Кайаны и они увидели кровь, покрывавшую его наконечник, они вообще заорали как сумашедшие. Даже Китарак и Лотар/Йонкалла вскочили на ноги, и Джедра услышал голос Китарака внутри себя, Хорошо сделано. Теперь бери тело и встречай нас вне города. Затем тор-крин передал ему картину уединенной лощины между двумя холмами недалеко на восток от города.

Я там буду, если они разрешат мне, ответил Джедра. Он повернулся к дворцовому балкону, на котором все еще сидел король, радуясь своей изобретательности в устройстве развлечений. Джедра согнул спину в неглубоком поклоне — вполне достаточно, чтобы удовлетворить самого взыскательного властителя — потом подобрал тело Кайаны и взял его в руки. Ее ноги, руки и голова безвольно свисали, из раны на груди все еще струилась кровь. Джедра едва видел ее из-за слез, потоками льющихся из глаз, пока нес ее тело ко входу на арену, где его ждали Сахалик и другие гладиаторы. Никто не поздравил его с победой, как они обычно делали после боя. Все знали, что чувствует Джедра.

— Я сочувствую тебе, — глухо сказал воин-эльф. — Но ты сделал то, что и должен был сделать, как настоящий воин. Пойдем со мной в пустыню и мы будем жить вместе, в племени Джура-Дай.

Джедра потряс головой. Не все так, как кажется, передал он Сахалику. Потом добавил образ места, которое ему послал Китарак и сказал, Жди нас там поздно ночью.

Сахалик только поклонился, — Как скажешь.

Джедра нарочито резко оттолкнул его и других гладиаторов, сгрудившихся вокруг него и смотревших на тело, но одна из псиоников, стороживших гладиаторов, приземистая, седая пародия на женщину остановила его до того, как он вошел в туннель, ведущий наружу.

— Она мертва, — сказал ей Джедра.

— Я сейчас узнаю, — ответила она. Псионик коснулась рукой лба Кайаны, потом кровавой раны на ее груди. Она нахмурилась, возможно ощутила, что что-то не в порядке, но наконец, когда не нашла никаких признаков жизни, сказала, — Да, похоже ты выполнил свою работу до конца. Куда ты собираешься отнести тело?

— В пустыню, — ответил Джедра. — Это будет достойная ее могила.

— Не пройдет и дня, как падальщики достанут ее, и не имеет значения, как глубоко ты будешь рыть, — сказала женщина. — Самое лучшее для тебя — оставить ее нам, и мы похороним ее.

Она сказала это мягко и вежливо, но в сознании Джедры нарисовался образ массовой могилы, ямы, набитой голыми телами, по большей части трупами рабов, которые умерли на постройке зиккурата. Он содрогнулся от мысли, что Кайана могла бы лежать там, даже если Киатарак не сможет оживить ее тело.

— Никогда, — сказал он. — Она моя и я позабочусь о ней. — Он оттолкнул женщину, вошел в освещенный свечами коридор, через несколько минут вынырнул с другой стороны, и по почти безлюдным улицам дошел до караванных ворот. Стражники не помешали ему покинуть город с мертвым телом любимой в руках; фактически, как только они увидели, кто он такой и что несет, один из них засмеялся и протянул руку к другому. — Ха, я выиграл. Плати.

* * *

Место встречи было почти в трех милях от города. Джедра легко нашел его, но к тому времени, когда он добрался до туда, у него болела каждая мышца. Он попытался было полететь, или просто нести тело Кайаны по воздуху, но оказалось, что это требует намного большей энергии, чем просто нести ее, так что в конце концов он покорился необходимости и бесцеремонно взвалил ее на плечо, придерживая ее ноги перед собой, пока ее голова и руки раскачивались у него за спиной.

Она еще не начала коченеть. Джедра не знал, было ли это нормально или Кайана что-то сделала такое, что препятствовало этому прежде чем, она… покинула свое тело, но когда он положил ее на землю, то невольно обрадовался, что она не осталось скрюченной в том положении, в котором он ее нес. Он аккуратно положил ее на спину, скрестил руки на груди, потом сел на камень рядом с ней и стал дожидаться, когда придут Сахалик, а также Китарак с Йонкаллой.

Кристалл на его шее был по прежнему теплым и приятно грел кожу. У него мелькнула мысль войти туда и посмотреть, как Кайана себя чувствует, но он знал, что это очень опасно. И кристалл сам по себе мог таить какие-то опасности, но самое главное, пока он будет внутри некому будет стеречь его тело в реальном мире, так что животные быстро позаботятся об обоих телах. Может быть это не так и страшно, если Китарак сможет проделать опять тот самый трюк, который он уже проделал с Йонкаллой, но Джедра не хотел рисковать.

Он чувствовал себя очень странно, сидя рядом с мертвым телом своей любимой, пока солнце медленно двигалось по небу на запад, опускаясь за горизонт, и не знал, должен ли он горевать и печалиться, или, может быть, радоваться, что им удалось убежать, таким странным образом. В конце концов он решил просто подождать; потом у него будет куча времени сделать то, что подходит к случаю.

Китарак и Йонкалла появились незадолго до заката. Джедра услышал, как они подходят раньше, чем увидел их. Судя по всему бывший бессмертный еще не освоился со своим новым телом; во всяком случае он постоянно ругался незнакомыми словами чуть ли не на каждом шагу, а они шли по очень неровной, каменистой местности, так что Китарак говорил ему что-то вроде, — Это было самое лучшее тело, которое я смог найти для тебя — или — Радуйся, что я не превратил тебя в канка.

Джедра напряженно вслушался в наступающую темноту, статаясь уловить самые малейшие оттенки ощущений. Да, это был Китарак, все в поряке, за холмом, рядом с ним Йонкалла, но не было ни малейшего следа дварфа Лотара, в чьем теле сейчас находился бессмертный. Очевидно его сознание не вернулось, когда Китарак оживил его тело.

Тор-крин появился на вершине холма. — А, ты здесь, — сказал он, — и Кайана, в разных телах. Хорошо. — Он подошел к Джедре и протянул нижнюю правую руку. — Как приятно снова видеть тебя. Много запоздалых благодарностей за свое собственное спасение, и много извинений за то, что заняло так много времени отплатить вам тем же.

— Все это не имеет значение, если вы сможите оживить ее, — сказал Джедра, пожимая хитиновую руку тор-крина.

— Если она сделала внутри кристалла все так, как я ее научил, тогда я верну ее.

Подошел Йонакалла, переваливаясь на своих коротеньких ножках и тяжело дыша. — Не будь таким самоуверенным, жуколицый, — пропыхтел он. — Ты хорош, но ты не решил все мои проблемы по-настоящему. — Он оглядел Джедру, с ног до головы, и сказал, — Но ты можешь, прямо сейчас. Ты привел сюда совершенно замечательное тело. Я возьму его.

— Ты не сделаешь этого, — резко сказал Китарак. Обратившись к Джедра, он объяснил, — Не беспокойся. Я научил его нашему языку и как мысленно говорить, но я не научил его искусству переносить свое сознание в другое тело.

— Ха, он боится, что я распоясаюсь и опять покорю весь Атхас, — сказал Йонкалла. Он печально потряс головой и добавил, — Не то, чтобы я хотел владеть этим умирающим миром. Похоже, что ты нисколько не преувеличил, когда описывал мне его, а парень?

— Увы, нет, — ответил Джедра, который чувствовал себя немного неловко, разговаривая с бессмертным, бывшим в теле, которое он сам убил две недели назад. А Китараку он сказал, — Честно говоря я думал, что он и так знает, как передать сознание между телами.

Китарак потряс головой, — Люди того времени умели сохранять сознание в специально для этого созданных кристаллах, но скорее механика, а не псионика разрешали им делать это, и они никогда не умели запустить процесс в другую сторону. Для того, чтобы слить тело и сознание, необходима псионика, а не механика.

— Вы хотите сказать, что мы что-то умеем делать лучше, чем древние? — недоверчиво спросил Джедра.

— Не отзывайся так презрительно о настоящем, — возразил Китарак. — Прогресс никогда не останавливается до конца, даже во время вырождения. Может быть мы и не так цивилизованы, как древние, но наши медицинские способности намного лучше, чем то, чем они располагали.

Йонкалла заржал. — Это зависит от точки зрения. Твоя хваленая псионическая медицина превратила меня в дварфа. — Потом он обратился к Джедре. — Ну, что ты хочешь за него?

— За что? — переспросил Джедра, не поняв вопроса.

— За твое тело. Если ты уступишь мне его, я заплачу. Сколько ты хочешь?

Джедра покраснел и смешался, как будто бессмертный предложил его что-то еще более неприличное, чем то, что он имел в виду. Сама идея показалась Джедре слишком новой, чтобы быть в ней уверенной, но даже мысль об этом вызвала его бурное возмущение, — Это не для продажи, — сказал он. — Я не продаюсь.

— Конечно продаешься, — сказал Йонкалла. — Все имеет цену.

Джедра не мог даже представить себе, какое богатство надо предложить, чтобы он поменял свое тело на тело дварфа. Другие — может быть даже сам Йонкалла — без сомнения будут готовы убить любого, только бы завладеть новым телом. Что за новый вид кошмара готов появиться в этом и без того мрачном мире? — Я начинаю понимать, как опасна эта вещь, которую мы открыли, — сказал он, обрашаясь к Китараку. — Может быть лучше похоронить эти кристаллы опять в тех развалинах, в которых мы их нашли? И Йокаллу вместе с ними, добавил он псионически так, чтобы бессмертный не мог слышать его.

— Прежде, чем мы оживим Кайану? — спросил Китарак. Когда Джедра смешался и не нашел, что ответить, тор-крин добавил, — Твои моральные возражения покоятся на шаткой почве, а?

Так оно и было. Разве может Джедра запретить кому-нибудь другому избежать смерти после того, как сам использовал эту возможность, чтобы спаси свою любовь? Нет и он оказывается той самой личностью, против которой только что предостерегал Китарака. Но он никогда не даст Кайане провести остаток вечности внутри кристалла, зная, что мог спасти ее.

— Конечно мы должны оживить Кайану, — сказал Джедра. — Она надеется на нас. Но больше никто вообще не знает, что такая возможность существует. Может быть нам удастся сохранить ее в тайне и дальше.

Йонкалла улыбнулся, — Невозможно, мальчик. Я пытался подавить оскверняющую жизнь магию, и посмотри, какого успеха я добился. — Он махнул рукой на безжизненные холмы, окружавшие их ущелье.

Китарак повернул голову и его фасетчатые глаза внимательно взглянули в лицо Йонкаллы, — Так это твой народ ответственен за это?

— Ну… не прямо, — нервно сказал Йонакалла, поежившись под взглядом Китарака.

— Ты раскажешь мне об этом все. Я и многие другие все еще пытаемся исправить ущерб планете, который ты наделал.

— Я ничего не сделал, — запротестовал Йонкалла. — Я пытался остановить это. Я…

— Погоди минуту, — сказал Джедра. — Давайте сначала оживим Кайану. А уж потом займемся спасением мира.

— Ты прав, — сказал Китарак. — Вначале самое главное. — Он наклонился над Кайаной и положил все четыре руки на ее тело. Мягкое голубое сияние перешло с его рук на ее тело, и ее расслабленные мускулы начали сокрашаться и твердеть. Ужасная красная рана на ее груди закрылась, на кожу вернулись краски. — Хорошо, — сказал Китарак. — Она хорошо приготовилась для этого. Она остановила своих жизненные процессы прежде, чем ты сделал свое дело, так что твой меч нанес ей только местные повреждения. Остальное ее тело в отличном состоянии. Он продолжал двигать рукми над ее телом, взад и вперед, вдыхая в него жизнь. В конце концов она содрогнулась всем телом, ее грудь начала подниматься и опускаться и она задышала, спокойно и ровно, как во сне.

— Вот, — гордо сказал Китарак. — Теперь ты можешь войти в кристалл и вытащить ее наружу.

Джедра кивнул. Ему, правда, было немного не по себе, после того что случилось с ним в кристалле в предыдущий раз, но его желание увидеть Кайану — и спасти ее, если она в опасности — победило все опасения. — Может быть у меня займет какое-то время найти ее там, — сказал он, — но если мы не вернемся достаточно скоро, вам лучше отправиться за нами вслед. Мы можем оказаться в беде.

— Так ты опасаешься очередного сумашедшего бессмертного, — с ехидцей спросил Йонкалла.

Джедра взглянул на него. Даже в теле дварфа бессмертный выглядел самоуверенным и нахальным. Но дикий взгляд в его глазах заставлял его казаться и слегка сумашедшим.

— Ты научил меня бояться всего в этом мире, — сказал Джедра и положил пальцы на кристалл, по прежнему висевший у него на шее. — Даже других миров внутри его.

Йонкалла довольно засмеялся. — Кристаллы, хранители сознания, следуют правилам своих создателей, — сказал он. — Этот может быть совершенно другим чем те, в которых ты уже был.

— Очень ободряет, — заметил Джедра. Он лег на землю, чтобы его тело не упало, лишенное контроля, когда он будет внутри, потом сконцентрировался на кристалле, пытаясь создать мысленную связь между собой и им, и давил на барьер между собой и Кайаной, пока не тот не поддался.

* * *

Он оказался в замечательно светлом лесу. Не настолько светлом и ярком, как в мире Йонкаллы, но солнечный свет лившийся через широкие листья, был намного ярче, чем красноватое тусклое свечение темного солнца Атхаса. Он проделывал желтые дорожки в тумане, поднимавшимся от мокрой земли, на которой рос толстый ковер зеленого мха. Джедра сделал пару шагов и почувствовал, как мох сжимается под его ногами, он невольно пошел быстрой, подпрыгивающей, энергичной походкой, которая заставила его даже рассмеяться, хотя он и был настороже, как всегда готовясь к неприятностям.

Он услышал, как недалеко течет вода. Ручеек звенел и пел, и рядом с ним пел другой голос, голос Кайаны. Джедра пошел в направлении голоса, под деревья, упруго подпрыгивая на каждом шагу, пока не вышел на край потока. Он оказался на коротком утесе над широким колодцем; до воды внизу было где-то футов десять. И в бассейне, освещенная светом солнца, находилась Кайана. Вода была идеально прозрачной; Джедра мог видеть поверхность воды только потому, что по ней шли волны, которые делала Кайана, ударяя по воде руками перед собой и лениво шевеля ногами, медленно двигаясь вдоль бассейна. Все ее вооружение, а также верхняя и нижняя одежда были небрежно брошены на плоский камень в нескольких футах под Джедрой.

— Привет, — крикнул он, сам поражаясь себе, что в состоянии говорить при виде такого зрелища.

Она вздрогнула, вода вокруг нее покрылась крупной рябью. Потом она взглянула вверх и сказала, — А, ты пришел за мной.

— Да.

— Тогда пройди еще парочку футов и спускайся вниз, — сказал она, озорно улыбаясь.

— По воде? — Джедра поискал дорогу, ведущую вниз, к краю бассейна, но не нашел. Сам бассейн выглядел очень глубоким, его скроет с головой; Кайана, похоже, научилась двигаться по поверхности воды и делает это просто замечательно, но не было никакой гарантии, что он не утонет, как только окажется в бассейнне. — Я вполне могу подождать тебя на краю бассейна, — сказал он. — Как мне спуститься?

— Прыгай, — сказала она. — Закон этого мира: все или ничего.

— Ой ли? Ты что, исследовала его?

— Я сделала кое-что получше. Я сотворила его.

— Ты сотворила его? Как?

Она нырнула вглубь, вынырнула и начала двигаться, сильно работая руками. Во время движения на ее теле играли водовороты света и тени. — Не было ничего, совсем ничего, когда я оказалась здесь, — наконец сказала она. — Темно и пусто. Так что я пожелала солнце, землю, а потом и все остальное. Тебе нравится?

Джедра с трудом оторвал взгляд от Кайаны и заметил реку, падающую с обрыва в начало бассейна, деревья с длинными ветками, на которых качались широкие, прикрывающие от солнца, листья, птиц, перелетающих с ветки на ветку. — Нравится ли мне это? — спросил он. — Да это просто великолепно. Я не могу поверить, что носил такую красоту вокруг шеи.

Он посмотрел на Кайану, которая перевернулась на спину и двигалась, ударяя ногами по воде. — Я тоже, — сказала она.

Джедре стало не по себе, когда он глядел на нее, висевшей в настолько чистой воде, что казалось, что она парит в пустоте. — Ты не боишься упасть на дно? — спросил он.

Она засмеялась. — Вода поддерживает меня. Я даже не знаю, может быть я что-то такое с ней сделала, или я могу проделать это и в настоящем мире, но это чудесно. Давай, иди сюда и попробуй. — Она перестала грести, остановилась и обоими руками позвала его к себе.

Джедра не стал ждать третьего приглашения. Он отвязал свою броню, сбросил набедренную повязку и с животным воодушевлением прыгнул в бассейн. На мгновение его охватила паника, пока он летел вниз, и он инстинктивно поджал ноги под себя и охватил их руками. Он ударился о воду достаточно сильно, чтобы полность погрузиться в нее, но выскочил на поверхность мгновением позже и вдохнул воздуха.

Как раз вовремя, так как Кайана плеснула воды прямо ему в лицо.

— Эй! — крикнул он и замахал руками, стараясь не потонуть. Вода приятно холодила голую кожу, по телу побежали мурашки.

— Эй, посмотри на себя, — хихикнула она и плеснула в него еще воды.

Ага, она сделала это нарочно. Хорошо, в эту игру можно играть вдвоем. Джедра едва видел своими залитыми водой глазами, но сумел плеснуть водой в ее направлении и был вознагражден удивленным воплем. Она опять плеснула в него, но на этот раз он успел защитить глаза рукой. Она была близко; он увидел как белая нога зашевелилась под водой, он задержал дыхание, нырнул и схватил ее, подтянув к себе.

Теперь они оба были на поверхности, и на этот раз Джедра схватил ее за руки и прижал к себе. Их взгляды встретились, они были в нескольких дюймах друг от друга, улыбаюшиеся и довольные, и Джедра сказал, — Поцелуй меня, иначе я тебя утоплю!

— Если ты не будешь двигать ногами, ты — уух! — они оба ушли под воду, но у Джедры появилась идея. Он отпустил ее и начал двигать руками и ногами вперед и назад точно так же, как она делала это, и на этот раз, когда они вынырнули на поверхность, их головы остались над водой.

Кайана наклонилась вперед и поцеловала его. — Я люблю тебя, — прошептала она.

— И я люблю тебя, — сказал Джедра.

Она даже закрыла глаза, — Я думаю, что это первый раз, когда ты сказал мне это.

— Я говорил это тебе сотни раз, — ответил Джедра. — Но не словами.

— Я думаю, что ты действительно говорил, — сказала она. Потом она опять ухмыльнулась и подвинулась поближе, прижавшись своим телом к его. — Ты бы не хотел сказать это еще раз?

* * *

Позже, когда холодная вода вытянула все тепло из их тел, они вскарабкались на берег, чтобы погреться в ярких солнечных лучах, и легли на плоский камень, на котором лежала одежда Кайаны. — Китарак наверно беспокоится о нас, — сказал Джедра, — Мне не хочется уходить, но если мы не вернемся обратно, достаточно скоро, он отправится за нами.

Кайана засмеялась. — Хотела бы я плеснуть на него водой, но это может подождать, не к спеху. Ну что ж, давай пойдем и посмотрим, что он сделал с моим бедным телом.

Джедра вздрогнул, — Это я нанес все эти раны. Он только вылечил их.

Кайана сжала руку Джедры. — Ты сделал единственную вещь, которая могла спасти нас. Не мучай себя за это. Вообще, забудь о такой привычке, ладно?

Джедра слабо улыбнулся, — Хорошо.

— Тогда пошли.

— Как мы выйдем отсюда?

— Хмм, я еще не думала об этом. Это мой мир. По моему мы можем делать в нем все, что хотим. Как об этом… хмм. — Она встала и прошла по упругому мху к опушке леса, подобрала упавшую ветку, вытянула ее и толкнула первое же дерево на уровне пояса. Стала видна овальная дверь, которая открылась наружу, через нее была видна тьма, наполненная звездами. — Сюда.