Темное солнце: Хроники Атхаса (№2) - Тьма перед рассветом

Опять Джедра почувствовал себя виноватым за то разрушение, причиной которого были он и Кайана. Теперь они научились контролировать свою силу, но прошлого не вернешь, что сделано то сделано. Нельзя изменить ничего.

В будущем надо использовать свою силу получше, на более достойные цели, только так можно извинить их прошлые ошибки и создать уверенность в себе.

Уверенность приходит с практикой, но одной ее, как быстро понял Джедра, недостаточно. Хотя сейчас они объединялись как для удовольствия, так и для обучения, все-таки что-то еще разделяло их. Кайана казалась отчужденной, иногда совсем чужой, как если бы она потеряла уважение к нему, не принимала его всерьез. Может быть это происходило как раз из-за их удовольствия… а может быть из-за чего-то другого.

Как-то ему стало совсем нехорошо, когда занятия на сегодня закончились и Кайана пошла в библиотеку, как она всегда делала вечерами. Обычно Джедра это время проводил снаружи, наслаждаясь природой, но сегодня дул сильный ветер, он очень устал и не чувствовал в себе сил выйти наружу и выдерживать его удары, так что он остался внутри. Китарак был занят в мастерской. Подумав, Джедра пошел в библиотеку и сел на матрац рядом с Кайаной. Она сидела скрестив ноги, книга лежала у ней на коленях. Она была одета в простую тунику, сделанную из грубого серого сукна, которую она нашла в их кладовке, когда они переносили вещи на склад, но на ней она смотрелась очень хорошо. Джедра вообще любил, когда она одевала ее, так как тогда были видны ее великолепные ноги, покрытые коричневым загаром.

Она оторвала глаза от ее книги, тяжелого толстого тома, с темным орнаментом по краям листов и рядами черных загогулин, наполнявших центр страниц.

— Что ты читаешь? — спросил Джедра.

Она показала ему обложку. Еще загогулины. — История целительства.

— О. Это интересно?

Она нахмурилась. — Нет, это скучно, ужасно скучно, доводит до слез. Вот почему я и читаю ее.

— На самом деле?

Она нахмурилась еще больше. — Конечно это интересно. Ты что, не понимаешь шуток?

Джедра почувствовал, как краснеет. — Извини. Я никогда не читал книг, так как я не умею читать, но я слышал, что чтение — довольно скучное занятие.

— Может быть, для твоего сорта людей, — сказала Кайана, — но оно никогда не скучно для того, кто понимает их.

— Моего сорта людей? — спросил Джедра. — Ты имеешь в виду полуэльфов? Я знал многих полуэльфов, которые умели читать. Один из моих лучших…

— Я имеею в виду людей, которые выросли в трущобах, — сказала Кайана, с треском закрывая книгу. — И где это ты видал людей, которые умеют читать? Только аристократам и темпларам разрешается уметь читать.

В первый раз за всю свою жизнь Джедре стало стыдно своего прошлого. Спать на улице, весь день мотаться в поисках еды, и так каждый день без надежды на лучшее будущее — да он впервые увидел книгу, когда ему было лет девять. Вот теперь он понял, как должен был выглядеть в глазах Кайаны, и как она должна себя чувставовать, когда кто-то вроде него способен делать то, что она не может. Не с Джедрой, ответила она, когда Китарак спросил ее, не чувствовала ли она себя так неестественно, Тогда это прозвучало так, как будто он расстроена, потому что любила его, но теперь он подумал о том, что может быть и другое объяснение.

Он едва мог поверить в это, особенно после того, что они пережили вместе. А их связь — как они могли сливать сознания, если она так думает о нем? Не говоря уже о других вещах, которыми они занимались вместе.

Точно, так она и думает о нем. Может он и не видел книгу до девяти лет, но за свои годы на улице он научился тому, что она не узнает никогда.

Он взглянул на Кайану, на презрительную усмешку на ее лице, и сказал, — Я знал аристократку, которая умела читать. Она, бывало, приходила на рынок. Худая. Блондинка. Когда она шла, то ожерелье вокруг ее шеи нежно позвякивало. Она была замужем за один из богатейших землевладельцев в Урике, у них были сотни рабов с совершенными телами, которые могли бы сделать все, чтобы она не захотела — но она заинтересовалась моим приятелем. Он был эльфом, продавал воду, на одном его глазу была повязка, а через всю грудь шел шрам от удара ножом. А еще у него не хватало нескольких пальцев. Для Ровен-Да это не проблема. Она обычно старалась одеться так, чтобы не привлекать внимания — я сомневаюсь, что она обманула кого-либо, кроме самой себя — но раз или два в неделю он надевала рваный плащ и маску и приходила провести полчаса с Мерриком в задней половине его палатки.

— И в этом романтическом воспоминании скрыт какой-то глубокий смысл?

Джедра медленно кивнул. — Да, она получала от этого очень сильные переживания, в ней играла кровь. Меррик тоже, но не понимал, что происходит на самом деле. Он думал, что она увлеклась им по-настоящему, до того дня, когда он надоел ей и она продала его в рабство.

Кайана закрыла глаза и молчала какое-то время. Потом, когда она открыла их, в них горел огонь. — Так ты думаешь, что я тоже бегаю в трущобы?

— Не имеет значения, что думаю я, — сказал Джедра. — Важно, как ты сама к этому относишься, кто я для тебя.

Она опять не отвечала долгое время, потом книга с громким шлепком упала на пол, а она сама легла на подушку, закрыв глаза руками. Долгое время в комнате был слышан только слабый свист ветра, ударявшего в замаскированный дом тор-крина. Наконец она сказала, — Только этого мне и не хватало. Особенно учитывая все остальное.

— Мне тоже чего-то не хватает, — сказал Джедра. — Что-то такое стоит между нами, и это сводит меня с ума. Вначале я думал, что это просто ревность, потому что я могу переносить вещи, у меня есть талант к телекинезу, а у тебя нет, но теперь я не знаю, что и думать. Ревность я могу понять и простить, но если ты думаешь, что я недостаточно хорош для тебя, если ты меня в конце концов бросишь только потому, что я не умею читать, или потому, что у меня плохие манеры и я не умею правильно держать вилку за столом, или еще по какой-нибудь такой причине, я не вижу смысла дальше продолжать агонию.

Она отняла руки от глаз, — Джедра, ты даже не преставляешь себе о чем говоришь.

— Надеюсь, что не представляю, — сказал он, но почувствовал, как его желудок скрутило узлом. Она не стала отрицать то, что он ей сказал.

Не желая продолжать дальше в таком же духе он резко вышел из библиотеки, оставив ее наедине с книгами.

Китарак был в своей мастерской, занимаясь каким-то непостижимым механическим устройством, так что Джедра вернулся в их общую с Кайаной комнату и уселся на подушке, скрестив ноги. Он попытался очистить свое сознание и расслабиться, но чем сильнее он напрягался, тем больше расстраивался. Он не мог отделаться от чувства, что в комнате есть кто-то еще. Он спросил себя, быть может Кайана или Китарак пытаются прочитать его мысли, но он уже знал, на что это похоже, и это было совсем другое. Это было по другому, менее направлено, что-то…

Что-то в его собственном рюкзаке, который он принес сюда из пустыни. Силой мысли он опустил щеколду на дверь, перенес рюкзак на колени, открыл его и нашел кристаллы, которые он взял из разрушенного города.

Он совсем забыл о них в суматохе после путешествия, от усталости и переполнявших его эмоций. Один он повесил себе на шею, и он стал настолько знакомой вешью, что он даже не замечал его, но теперь он взял еще два — в которых ощущалось странное присутствие — вынул их из рюкзака и положил на ладонь. Он сконцентрировался на них, пытаясь понять, какой тип энергии они могут содержать и как они производят ощущение живых существ, хотя и не отвечают на попытки ментального общения. Он попробовал все методы, которым его обучил Китарак, но ни один из них не сказал ему ничего нового, кристаллы продолжали хранить свою тайну.

Он встал, прошел через кухню и принес кристаллы в мастерскую, где нашел Китарака, склонившегося над крошечным работающим прибором непонятного назначения. Тор-крин взглянул на него, когда он вошел, — Да?

— Я просто вспомнил об этих кристаллах, — сказал Джедра, протягивая руку. — Я ощущаю какое-то странное присутствие в них, но не могу определить, что это такое. Вот я и подумал, может быть вы можете?

Китарак взглянул на них. — А, эти. Как я уже говорил тебе, скорее всего это просто магические талисманы. Хотя, быть может, их можно использовать для хранения псионической энергии. — Он весело щелкнул жвалами. — Учитывая то, что ты и Кайана вместе можете делать, тебе точно не нужно ничего в таком роде. — Он повернулся обратно к устройству на верстаке. — Лучше взгляни сюда, — сказал он гордо. Я почти исправил эти часы. Мне нужно только еще одно колесико, и я уверен, что они заработают.

Очевидно Китарак не заинтересовался кристаллами Джедры. Сам Джедра взглянул на крошечное устройство, из которого во все стороны торчали колесики и рычаги, с точно таким же отсутствием интереса. Он не мог себе представить, как эта штука вообще может что-либо делать или что-то показывать, но если Китарак сказал, что это может работать, значит так оно и сесть.

— Замечательно, — сказал он и вернулся в свою комнату.

Кристаллы для накопления энергии, а? Он попытался мысленно коснуться одного из них, представив, что его собственная энергия течет в кусок горного хрусталя. Ничего. Может быть для этого нужно связать сознание с кристаллом? Он попробовал, и на этот раз получил какой-то слабый намек на контакт. Было такое чувство, как если бы он действительно пытается объединить сознание с чем-то большим, чем простая энергия. Он попробовал сильнее, еще, усилить конткт…

Эй! злой крик Кайаны вырвал его из контакта. Ты понимаешь, что ты делаешь? сердито спросила она.

Стараюсь связаться с одним из кристаллов, ответил он.

Это ты так думаешь, из ее голоса струилась желчь. Ты пытаешься подчинить мое сознание твоему. Там, откуда я пришла, это называется мысленное изнасилование. И если ты попробуешь сделать это еще раз, я выдавлю твой извращенный мозг через уши, понял?

Кайана, это совсем не то, что я…

Убирайся из моего сознания!

Внезапная боль вспыхнула в черепе Джедры. Он схватился за голову и повалился на спину, не в силах вытерпеть боль от ужасного удара, но занятия с Китараком не прошли даром, и он сумел зашитить свое сознание от ее удара.

Из мастерской раздался грохот, топот и в следуещее мгновение Китарак ворвался в главную комнату, — Что здесь происходит? — взвыл он, и даже камни на крыше закачались от силы его голоса, усиленного псионикой.

Джедра ввалился в главную комнату через дверь, — Я, ой, я пытался связаться с этими кристаллами, но очевидно что-то пошло не так, и я спроецировал себя на Кайану. — Она высунула голову из библиотеке, и он сказал ей. — Кайана, клянусь, так оно и было.

— Ну конечно.

Китарак взглянул на Джедру, потом на нее. — Ты заставила меня сломать колесико, которое я делал, — сказал он ей.

Она виновато опустила голову, — Прошу прощения.

Ты должна быть поосторожнее. — Китарак с такой силой поскреб руками брюшко, что Кайана с Джедрой вздрогнули. — У вас обоих самый плохой контроль над собой среди всех тех, кого я имел несчастье обучать. Джедра, твоя попытка контакта — не важно, была она направлена на Кайану или нет — была самой неуклюжей из всех тех, которые я ощущал с тех пор, как вышел из детского возраста. Не удивительно, что она ударила по тебе. Я сам почти сделал это. Но ты, — он опять взглянул на Кайану, — твоя несфокусированная вспышка гнева была еще хуже. Она была такая же изящная как… как заклинание взрыва. Мне даже стыдно называть вас своими учениками, если вы таким образом используете то, чему я вас учу.

— Прошу прощения, — повторила Кайана.

— И я, — сказал Джедра, терзаясь от угрызений совести. — Я не хотел сделать никому ничего плохого.

— Да, но сделал, — сказал Китарак. — И ты, — сказал он Кайане. Еще раз почесав свое брюшко он прошел дальше в комнату. — Садитесь, — сказал он, указав на матрацы. Объедините ваши сознания. Я научу вас или контролировать вашу силу, или умереть пытаясь.

Кайана помешкала в двери, — Я не думаю, что я…

— Садитесь! — Голос Китарака ударил в уши, и она в ужасе прыгнула на матрац. Джедре второго приглашения не понадобилось.

— Соединяйтесь, — сказал им Китарак.

Джедра взглянул на Кайану. Ее глаза сверкали чистейшей ненавистью. Тем не менее Джедра почувствовал знакомое покалывание в своем сознании, сигнал, что она готова к слиянию, закрыл глаза и, не глядя на ее физическое тело, дал возможность ее сознанию объединиться с его.

Они соединились, но на этот раз возбуждение и беспокойство не дали им объединиться полностью. Я очень, очень извиняюсь, передал Джедра, как только понял, что на этот раз во время объединению он не растворился полностью в их общем сознании.

Держу пари, ответила она.

К ним присоединился Китарак, холодное, темное, чужое присутствие, еще менее приятное, чем их собственные нелегкие интеллекты. Первым делом успокойтесь, сказал он. Мы начнем с самого простого. Вы оба, можете ли вы обнаружить образ, который я представил себе. В тот же момент присутствие Китарака исчезло, как будто его и не было. Он закрыл себя щитом и исчез.

Кайана? спросил Джедра.

Что еще?

Я действительно не хотел…

Забудь об этом. Китарак ждет. Ты собираешься пытаться проломить его щит, или опять будешь сидеть и ныть?

Проклятье, я просто пытаюсь извиниться.

Мне не надо твоих извинений. Мне вообще от тебя больше ничего не надо, понял?

Ее гудящие эмоции, передававшиеся через связь, ранили его намного больше, чем слова. Джедра ощущал ее презрение к нему как физическую рану в животе. Еще хуже, он ощущал и ее боль, и знал, что он сам вызвал ее. Он очень сильно обидел ее своим идиотским рассказом о приключениях в трущобах.

Ее внимание перешло на Китарака, но Джедра остановил ее. Это было почти инстинктивно, таким же способом, как он заставлял ее сознание связываться с его. Посмотри, сказал он, забудь на минуту о нем. Проверь меня. Тогда ты узнаешь, что я ощущаю на самом деле. Это совсем не то, что ты думаешь.

Он не должен был пытаться заставлять ее, особенно учитывая совсем совсем недавнее несчастье, когда он попытался связаться с кристаллом. Убери свои грязные мысли подальше от меня! прорычала она и вне себя от бешенства опять ментально ударила его, на этот раз еще сильнее.

Джедра внезапно понял, что умирает. Серце стучало так, как будто хотело вырваться из груди, и он почувствовал, как мучительная, болезненная смерть протянула к нему свои лапы. Еще несколько мгновений и… Он попытался защититься, но атака Кайаны смела все его щиты, как будто их не было. Она превратилась в мстительного ангела смерти и стала мучить его до тех пор, пока он сам не стал искать смерти, как милосердного освободителя от мучительной боли.

Немного придя в себя он решил сбежать, но во время объединения его тело было только иллюзией, и куда бы он бежал, она легко следовала за ним. Он совершенно потерял голову, все разумное и рациональное испарилось из него, он перестал быть разумным существом, осталось только животное, инстинктивно регирующее на страшную угрозу.

Он почувствовал, как энергия хлынула из него в соединение, волна сырой энергии, направленная на источник смертельной угрозы. Они были все еще связаны, и он сам ударил Кайану, ударил по ее незащищенному сознанию, как песчаный шторм бьет и разрывает на куски палатку в пустыне, так и он разорвал ее сознание и раскидал его остатки по ветру. Он почувствовал, как она собрала все свои силы в последнем усилии, ударила его и …

…и ничего. Их связанные сознания внезапно перестали вообще ощущать что бы то ни было, перестали посылать, принимать, думать. Остались только два разделенных сознания, подвешенные в пустоте.

Затем время опять пошло, и голос Китарака сказал, Достаточно. Джедра почувствовал, как их связь прекратилась, и обнаружил себя в большой комнате тор-крина, каждый мускул его тела дрожал, а холодный пот покрывал его с ног до головы.

Кайана выглядела бледной, как оживший мертвец. Джедра опять запаниковал, опасаясь, что убил ее, но она в конце концов глубоко вдохнула, закашлялась и открыла глаза.

Китараку, однако, не было дела до их физического состояния. — Вы опозорили меня, — сказал он, как только они оба могли слышать его. — Вы оба. Вы, не обращая внимания на лекцию, предпочли сражаться, и почти убили друг друга. Если бы я не подавил ваши способности, вы точно убили бы друг друга. Ну, что вы думаете?

Джедра напрягся, стараясь прекратить дрожь в мышцах. — Я хотел показать ей, что я не имел в виду ничего плохого, но она ударила меня с — даже не знаю, что она такого сделала, но внезапно я почувствовал, что должен бежать, и когда мне этого не удалось, я ударил в ответ.

Кайана не стал не отрицать ни соглашаться с его объяснениями. Она просто закрыла глаз и начала глубоко дышать.

— Я понимаю, — сказал Китарак. — Ты хотел показать ей, что не хотел ранить ее, поэтому самое первое, что ты сделал, когда она напала на тебя, — попытался убить ее.

— Нет! — сказал Джедра. — Я не хотел ранить или убить никого; просто я запаниковал.

— А ты? — Китарак спросил Кайану. — Как ты объясняешь свое ужасное поведение?

— Он схватил меня, — сказала она. — Я сказал ему, чтобы он оставил меня в покое, но он меня не слушал.

Китарак взглянул на крышу. — Но драконы запрещают Джедре подчиняться любому твоему желанию, — сказал он. Когда никто из них не ответил, он взглянул вниз и прорычал, — Агрхх! Это бессмысленно. Вы заставляете меня поступать так.

Он пошел в мастерскую. Они услышали скрежет и позвякивание, и Китарак сказал им через дверь. — Я, вероятно, заслужил это, и я виноват не меньше вас в этом позоре. Может быть я слишком сильно давил на вас.

Такой внезапный поворот дела заставил Джедру проглотить язык.

— Жесткость обучения псионике оказалась слишком мучительной для вас, — сказал Китрак, — так что вам надо сначала разобраться в самих себе, понять, как вы относитесь друг к другу. Я был слишком глуп, и не увидел этого сразу. — Он вышел из мастерской с рюкзаком, в который он перенес несколько книг из библиотеки и парочку принадлежностей для приготовления еды, которые прилетели к нему по воздуху из кухни.

— Это для чего? — спросила Кайана.

— Я даю вам каникулы, — холодным и официальным тоном сказал Китарак. — Ваше обучение псионике прерывается до тех пор, пока вы не решите ваши личные проблемы и не станете настоящими товарищами по яйцу.

— Вы уходите? — не поняла она.

Китарак завязал свой рюкзак. — Сила твоей логики просто поражает воображение, — сказал он ей. Затем он обратился к ним обоим, — Вам придется позвать меня вернуться, когда вы будете готовы продолжать обучение, но вы должны быть на самом деле готовы. Еду вы найдете на складе, ее хватит на много месяцев, если вы будете экономны. Джедра, не забывай о холодильном ящике, сохраняй его от перегрева, а ты, Кайана, смотри за овощами, чтобы они не испортились.

Джедра едва слышал его слова. Какое ему дело до холодильного ящика и овощей. Они его заботят как порыв вчерашнего ветра.

Китарак не должен уходить! Не сейчас, когда Кайана совсем сошла с ума от злости на него.

Но Китарак мог уйти и ушел, вытащив свой гигантский рюкзак за дверь . Он остановился только на мгновение, взглянул на них и сказал, — Кстати, я вообразил дождевое облако, — потом он закинул рюкзак на спину и вышел наружу, закрыв за собой дверь.

Седьмая глава.

Молчание в большой комнате было настолько плотным, что его можно было резать, как глину. Джедра взглянул на Кайану, она посмотрела на него, но никто из них не начал обвинять другого, они оба знали, что за этим последует. Порыв ветра пошевелил один из стеклянных камней, и Джедра телекинетически потянулся через крышу, чтобы укрепить камни, удерживающие его на месте, его движение разрушило недолгое перемирие, которое установилось на подушке между ним и Кайаной.

Она, казалось, знала, что он делает, хотя он не глядел вверх. — Да, покажи себя в полной красе, почему нет, — сказал она.

Он потряс головой. — Я просто хочу спасти стеклянный камень.

— Так же как ты хотел объединить сознание с кристаллом?

— Да! Да, я хотел. Вот, смотри сама. — Он едва не перенес телекинетически кристалл из спальни, но потом подумал, что лучше всего встать и принести его в руках. Оба кристалла лежали на подушке там, где он их оставил, когда все началось; он выбрал один и принес в большую комнату.

— Видишь? — он протянул его Кайане. — В нем есть что-то странное. Я ощущаю в нем какой-то сорт энергии, почти такую же, как в живом существе. Я собирался объединить свое сознание с ним, когда ты напала на меня, как сумашедшая.

Она даже не взглянула на кристалл. — Итак, это моя ошибка, вот что ты говоришь?

— Что? — Джедра сел напротив ее, скрестив ноги.

— Ты был занят собственным исследованием, когда я напала на тебя. То есть это моя ошибка, что мы сражались и Китарак ушел. Ты так думаешь, не правда ли?

Джедра опять взглянул на кристалл. — Да, действительно, я пытался заняться своим собственным исследованием, но, мне кажется, что я одновременно подумал о тебе, вот почему я совершенно случайно объединился с тобой.

— Случайно. Ха. И не имеет значения, что ты пришел в библиотеку, собираясь заняться каким-то ментальным действием, и когда я оказалась занята, ты обвинил меня в страсти к трущобам, или это…

— Это ты назвала меня трущобной крысой.

— Я так не говорила.

— Говорила. Ты сказала: 'твоего сорта людей', как если бы мы что-то вроде грязи на подошвах твоих сандалей.

Кайана уставилась на него, ее ноздри поддрагивали при каждом вздохе. Не говоря ни единого слова, она встала и пошла в спальню, потом вышла оттуда с рюкзаком в руках и пошла на кухню.

— Что ты собираешься делать? — спросил Джедра, идя за ней на кухню.

Она пошла на склад и набила рюкзак овощами и высушенным мясом.

— А что, по твоему, я делаю? — спросила она. — Я ухожу.

— А почему ты решила, что Китарак возьмет тебя с собой?

Она взглянула на Джедру так, как будто он говорил на незнакомом языке. — Кто тебе сказал о Китараке? Я ухожу сама, и собираюсь идти одна. А когда я уйду, вы оба можете делать все, что вам хочется. Переставляйте мебель вашим дурацким телекинезом — мне все равно.

Даже без мысленной связи Джедра в точности знал, что она имеет в виду. Она действительно собиралась уйти в пустыню, одна.

— Послушай, Кайана, — сказал он, — я не думаю, что это хорошая мысль. Помнишь, нам пришлось очень несладко, когда мы вместе шли через пустыню.

Она вернулась на склад, ее рюкзак заметно округлился из-за еды, лежавшей в нем. — О, и ты думаешь, что я совершенно беспомощна, да? А что я делала здесь все это время, не считая лекций Китарака? Может быть я и не в состоянии двигать вещи, как ты это делаешь, но пару-другую трюков я все-таки выучила. Я смогу позаботиться о себе. — Она наполнила свой мех для воды из кувшина, который стоял на складе, потом прошла мимо Джедры в большую комнату, а оттуда в спальню, где стала упаковывать свою одежду. Вещей у нее было не слишком много; помимо туники, которая была на ней, у нее еще оставался эльфийский халат, юбка и короткие штаны, которые она сделала сама.

Джедра пошел вслед за ней и стоял в дверном проеме, пока она засовывала свою одежду в рюкзак поверх еды. — Ты не в состоянии одна пересечь пустыню и ты знаешь это, — сказал он. — Кто будет стоять на страже, пока ты будешь спать, полностью без сил? А что ты будешь делать, когда еще один токамак нападет на тебя?

— Я ударю его так же и по тому же месту, как и тебя, — сказала Кайана. — Как я ударила Сахалика. Очень помогает от непрошенных советов и советчиков.

То есть страх, который он испытывал несколько минут назад, это та самая штука, которую она сделала Сахалику? Не удивительно, что эльф убежал, и никто не мог его найти. Если бы Китарак не вмешался и не блокировал его, был шанс, что он мог бы сжечь всю память Джедры, и тогда это он сейчас бежал бы по пустыне, а не Кайана.

— Чего ты боишься? — внезапно спросил он.

— Что? — она покрепче завязала узлы на рюкзаке.

— Почему ты так стремишься в пустыню? Только потому, что мы поспорили? Потому что ушел Китарак? Или ты боишься меня?

Она оттолкнула его с дороги и вернулась с рюкзаком в главную комнату. — Я не боюсь ни тебя ни кого-то другого, — сказала она. Закинув рюкзак на плечи, она толчком открыла дверь. Ветер немедленно ворвался внутрь дома, принеся с собой облако мелкого песка. Тускло-красные лучи вечернего солнца с трудом пробивались через висевший в воздухе песок.

— Становится темно, может начаться песчаная буря, — сказал ей Джедра. — Уж этого-то ты должна опасаться.

— Она взглянула на несущийся по ветру песок, но если он и напугал ее, она никак это не показала. — Прощай, — сказал она, вышла за дверь и захлопнула ее за собой.

Джедре хотелось бежать за ней, взять ее рюкзак, убедить ее выслушать его, но он знал, что все бесполезно, она не даст ему сказать ни слова. Он подумал было о том, чтобы извиниться мысленно, но она вероятно не захочет слушать и мысленную речь. Единственное, что он может сделать, псионически следовать за ней, и быть готовым спасти ее, как только понадобится.

Но шторм спас его от неприятностей. Его сознание, без тела, колыхалось над ней на каждом шагу ее тяжелого пути, она попыталась выбраться из каньона, вскарабкаться наверх по крутой и неровной тропинке, но едва она сделала первые шаги, как ветер задул с силой урагана. В воздух поднялись облака песка, стало почти невозможно дышать, тропинка исчезла из виду. Тем не менее Кайана пыталась идти, видимо используя псионическое зрение чтобы видеть через ослепляющий песок, но она сумела пройти не больше четверти мили до края каньона, потом сдалась и повернула обратно.

Джедра дал ей побороться с ураганом до тех пор, пока она не оказалась не очень далеко от дома. Тогда он использовал свое новоприобретенное умение и успокоил ураган вокруг нее, пока она устало тащилась в крепость Китарака.

Он встретил ее у двери.

— Почему ты не говоришь мне 'Я же тебя предупреждал'? — спросил она, когда он распахнул ей дверь.

— А как насчет 'Прошу прощения' вместо этого? — ответил он вопросом на вопрос. Он взял ее рюкзак и стряхнул с него песок, который покрывал его почти полностью.

Она недоуменно взглянула на него, — Ты просишь прощения? За что?

— За то, что разозлил тебя. И за то, что заставил тебя думать, будто я сам злюсь на тебя.

— Ого, оказывается, он даже не злился на меня. Расскажи мне что-либо другое. — Она выхватила рюкзак из его рук и пошла в библиотеку. Там не было двери, которой можно было бы грохнуть, только дверной проем, но ее негодование было видно и так, неудача с уходом ничего не изменила.

Да, ее вообще трудно в чем-то убедить. Его извинения отвергнуты, виноватый взгляд не помогает, интересно, почему он вообще стремится что-то сделать? Он пошел обратно в спальню — теперь только его, по-видимому — и лег на кровать. Ветер выл над его головой, свистел между камней замаскированного дома Китарака, и Джедра невольно спросил себя, а где может быть сам Китарак? Нашел ли он убежище, или слепо бредет через ураган?

Он закрыл глаза и опять дал сознанию возможность вылететь наружу. В псионическом мире летящий песок был только движущейся тенью, он вообще не обратил на него внимания и сконцентрировался на то, чтобы найти темную воронку вихря, одухотворенное сознание. Он поискал в каньоне, пусто, потом разширил круг поиска, пролетел не меньше дюжины миль, но Китарака не была нигде. Тогда Джедра попытался послать ему мысль, но не получил ответа.

В конце концов он не выдержал, встал и отправился в библиотеку. Кайана свернулась клубком на подушке, она не читала и не спала, а просто смотрела на мутный красный свет за единственным окошком комнаты. Скоро наступит ночь.

— Что ты хочешь? — спросила он его, когда услышала его шаги за своей спиной.

— Я хочу, чтобы ты помогла мне найти Китарака. Из-за нас он сейчас снаружи, в такой-то ураган, и я хочу убедиться, что с ним все в порядке.

Она села на своей подушке и взглянула на него. — О, вот что ты хочешь. И как ты собираешься искать его? Соединить сознания?

Он кивнул. — Если, конечно, ты не хочешь найти его сама. Я попытался и не сумел.

Он моргнула пару раз, потом сказала, — И я не сумею.

Он вошел в библиотеку и сказал, — Давай на пару минут отставим в сторону все наши проблемы и вместе попробуем найти его. Может быть ему нужна наша помощь.

— Не уверена, — сказала Кайана. Но подумав несколько мгновений, добавила, — Но возможно, что и нужна. — Она кивнула. — Хорошо, садись и давай попробуем. Но если ты…

— Я не буду.

Джедра уселся рядом с ней, скрестил ноги перед собой, обнял себя руками и закрыл глаза. Он услышал, как Кайана подвинулась поближе к нему, и внезапно они оказались вместе. Они не стали, однако, единым сознанием, но в любом случае это было лучше, чем в последний раз. Враждебность Кайаны была уже не такой колючей, а его собственное ощущение, что она его презирает, куда-то исчезло.

Летим, сказал она, они взлетели над землей и окунулись в ураган. Китарак научил их, как лучше контролировать свои движения; когда раньше они представляли себя птицей, они не могли выйти за рамки птицы. Теперь же они могли иметь много глаз, более широкие крылья, более длинные и острые когти — словом все, что нужно для того, чтобы увидеть и схватить, если понадобиться, свою добычу. Как только они представляли себе что-либо, они могли получить его, пока хотя бы у одного из них оставались силы.

На этот раз они стали двуглавым драконом. Их длинные и гибкие, похожие на змеиные шеи свились и развились от удивления, а чешуйчатые крылья забили по воздуху как сумашедшие, чтобы удержаться в воздухе. Проблема, однако, оказалась в том, что они махали не синхронно. Дракон кренился в небе то налево, то направо, пока Джедра с Кайаной сражались за контроль над крыльями.