ГЛАВА 10

На следующее утро, проснувшись раньше Силаста, для которого в апартаментах выделили отдельную комнату, Сергей не стал будить своего слугу, решив, однако, что в будущем придется научить этого лежебоку вставать пораньше.

Он позавтракал в небольшой харчевне на первом этаже здания и уже возвращался к себе, мысленно подбирая наиболее мягкие выражения, которые скажет Силасту, если тот все еще не проснулся, когда увидел идущую по коридору процессию.

Похоже, это были новые жильцы, и, судя по всему, довольно знатные персоны, поскольку их сопровождал сам хозяин заведения, не разгибавшийся из подобострастного поклона.

Среди новых постояльцев была дама в роскошных одеждах, чье лицо скрывала густая вуаль, и, видимо, ее слуга, несущий два огромных чемодана. Казалось, ничего особенного не было в этой аристократке, но Сергея обдала волна холода, и сердце болезненно сжалось в неясном предчувствии. Он попытался урезонить разыгравшееся воображение — нельзя в каждой встречной даме подозревать таинственную посетительницу своих снов.

Ему пришлось посторониться и вжаться в стену, чтобы пропустить слугу с чемоданами, и в этот момент, поравнявшись с ним, дама откинула вуаль. Если бы молния ударила в Сергея, она произвела бы на него намного меньшее впечатление. Сердце замерло и сорвалось на бешеный ритм. Все-таки это была она, его Ружана. Ему стоило огромных усилий не броситься к ней. Он стоял неподвижно и молча как статуя, ожидая, когда она его заметит. Скользнув по нему равнодушным взглядом, Ружана продолжила разговор с хозяином апартаментов:

— У вас слишком много пыли. Как часто ваши слуги производят уборку?

— Ежедневно! Мадам, я слежу за этим очень строго!

— Откуда же тогда здесь столько пыли?

— Когда ветер дует с запада, он несет из пустыни мелкий песок. С ним бесполезно бороться, но это не пыль, ваша светлость!

Дама что-то недовольно ответила, но этого потрясенный Сергей уже не слышал. Красавица из его снов не соизволила его заметить!

Почти не соображая, что он делает, Сергей выступил вперед, загораживая ей дорогу.

Дама смерила возникшего на ее пути Сергея презрительным взглядом своих васильковых глаз.

— Что вам угодно, сударь? Разве в той варварской стране, из которой вы прибыли, не принято уступать дорогу женщинам?

Впервые в жизни он растерялся настолько, что не нашелся что ответить, и молча вновь отступил к стене, освобождая ей путь.

Ее слуга, высокий и не похожий на плебея человек, обернувшись, громко проговорил, нисколько не заботясь о том, что его слова долетели до Сергея:

— В этой гостинице останавливается разный сброд. Очень жаль, что вас отказались принять в Индорском замке.

— Это политика, Жрен! И мы условились, что ты не будешь заниматься местной политикой, не забывай об этом.

Сергей стоял, прислонившись к стене, наверно, еще целую минуту, после того как за новоприбывшими гостями захлопнулись двери соседних апартаментов. И он ничего не понимал.

Он ошибся? Это не она? Такого просто не могло быть. Может быть, у нее отшибло память? Или то, что происходит во сне, не имеет никакого отношения к реальной жизни? Откуда же тогда у него появилось это кольцо? Совпадение? А ее волосы, глаза, ее прекрасное лицо, стоявшее перед ним все последние дни и сыгравшее не последнюю роль в его опасном решении открыть дверь своим преследователям, — все это тоже совпадение? Или у нее были какие-то свои неизвестные причины, заставившие ее сделать вид, что она его не узнала?

Всю ночь, почти не сомкнув глаз, он терялся в догадках, а на следующее утро вновь ждал в коридоре, когда откроются двери соседних апартаментов. Ему повезло, на этот раз его соседка вышла без сопровождения слуги, и Сергей вновь загородил ей дорогу.

Хотя княжна давно привыкла не обращать внимания на восхищенные взгляды мужчин, взгляд этого чужеземца, в судьбе которого она сыграла далеко не последнюю роль, взволновал ее настолько, что ей с трудом удалось это скрыть.

— Вы меня не помните, Ружана? — спросил сосед по апартаментам.

— Как я могу вас помнить, сударь, если вижу всего во второй раз?

— Но этого не может быть… Вы говорили… Вы хотели, чтобы я оказался в Захране, и вот я здесь… Вы не можете меня не помнить! — Отчаяние в голосе этого странного, неуклюжего иновремянина заставило ее улыбнуться.

— Вы ошибаетесь, сударь. Вы меня с кем-то спутали. Вчера я увидела вас впервые.

— А как же ваш подарок, вот это кольцо, его вы тоже не помните?

— Впервые вижу. Пропустите меня, сударь, невежливо стоять на дороге у дамы.

Молча, с совершенно потерянным видом, он уступил ей дорогу во второй раз, снова ничего не добившись.

И, только вернувшись и заперев за собой дверь, Ружана позволила себе прислониться к ней, закрыть глаза и подумать о том, как трудно иногда бывает играть взятую на себя роль.

Но она не могла поступить иначе. Этот человек нарушил данные ему инструкции. Он открыл дверь и впустил к себе ордосов. Его жизнь в том, ином измерении оборвал удар ордосского ножа, и теперь никто не знает, что с ним произошло после этого. Он может быть шпионом ордосов, марионеткой, игрушкой в их руках. Но если он тоже играет роль, нужно признать, что делает он это весьма талантливо.

Только ее учитель может дать однозначные ответы на все эти вопросы. Ее личное отношение к этой истории не имеет никакого значения. Слишком важная задача стоит перед ней и ее учителем, слишком многое поставлено на карту. До встречи с учителем чужеземец не должен знать о ее роли. Если ордосы догадаются, что именно они способствовали появлению этого человека в Захране, их жизнь не будет стоить ломаного гроша.

Все его догадки связаны со снами и ничего не стоят, речь может идти только о кольце. Но она постарается сделать так, чтобы он разочаровался и в этом предмете.

Пусть считает, что она не помнит своих снов, пусть думает, что во сне ему привиделась другая женщина, пусть решит, что он еще не проснулся, и окончательно запутается в собственных снах — все это неважно. Важно лишь одно — чтобы ордосы раньше времени не узнали, какого уровня она достигла в искусстве сновидения и какую угрозу стала для них представлять. Так решил учитель, и не ей обсуждать его решения. Она должна выполнить его волю и сделать все, чтобы этот чужеземный юноша оказался в Бертранском монастыре как можно скорее. Кажется, это не потребует от нее слишком больших усилий.

Намерение Сергея не задерживаться в столице более двух дней осуществить не удалось. И причиной этому, естественно, стала встреча с Ружаной.

«Бывают на свете двойники? Может быть, у каждого из нас есть свой двойник в параллельном мире?» — Он думал об этом постоянно, с тех пор как в коридоре апартаментов увидел княжну Талосскую и бросился ей навстречу, получив за это холодную отповедь надменной аристократки. Неужели он ошибся? Но этого не могло быть.

Он мог ошибаться в чем угодно, только не в своих чувствах. Это именно она приходила к нему во сне и помогла найти дорогу в свой мир. Спрашивается зачем, если теперь делает вид, что не знает его? А может быть, она действительно ничего не помнит?

Если Ружана, так же как остальные жители этого мира, подвержена временному ступору, из ее памяти могло исчезнуть все связанное с их встречей.

В таком случае ему придется начинать сначала, и, возможно, это даже к лучшему. По крайней мере, на этот раз все будет происходить наяву, а не во сне. Нелегкая задача — пробудить к себе интерес у этой надменной и красивой аристократки, наверняка избалованной вниманием мужчин. Сергей не заблуждался на свой счет — он никогда не пользовался особым успехом у женщин. Но отступать не собирался. Не было у него иного выхода… Он оказался в этом чужом мире ради нее, у него нет здесь ни единого друга, ни одной зацепки, и потерять мечту о прекрасной женщине из снов казалось немыслимым, особенно сейчас, когда предмет его обожания находился совсем рядом, буквально за стеной…

Накануне он дал Силасту задание нанять надежную охрану для небольшого каравана, с которым собирался незаметно покинуть столицу, но после встречи с Ружаной отложил поездку, сначала на один день, а потом вообще на неопределенное время и ежедневно вынужден был выслушивать от Силаста нудные нотации по поводу разбазаривания средств, поскольку тому приходилось оплачивать стражникам и караванщикам каждый день задержки.

В это утро Сергей завтракал в своих апартаментах, отправив Силаста в ближайший кабачок, чтобы тот не путался у него под ногами, как всегда, ожидая, когда стукнет дверь в соседнем номере. Он был готов, сорвавшись с места, броситься к выходу и затем, остановившись у порога, собрав всю волю и гордость, заставить себя вернуться обратно.

Однако сегодня этот привычный утренний ритуал был нарушен — в дверь постучали.

На пороге стоял слуга княжны Талосской. Выглядел он весьма смущенным и растерянным. Правда, и Сергей, никак не ожидавший этого визита, чувствовал себя не лучше. На Жрене был расшитый камзол с кружевным воротником, свидетельствующий о его высоком положении в обществе, и то, что ему приходилось выполнять роль слуги, говорило о важности миссии его хозяйки.

— Я слышал… Мне сказали… — начал Жрен, запинаясь, не зная толком, как обращаться к незнакомому постояльцу, и, выбрав наконец ничего не значащее обращение «господин», продолжил: — Мне сообщили, что господин нанял охрану для каравана и что в ближайшие дни этот караван собирается отправиться по дороге, ведущей в сторону Бертранского монастыря.

Простите мне мою неучтивость, но не мог ли господин подтвердить или опровергнуть этот слух? И сказать, куда именно направится этот караван? Поверьте, мои вопросы продиктованы совсем не праздным любопытством! — Жрен колебался, не зная, стоит ли открывать этому чужеземцу истинную цель своего визита.

Собственно, Сергей еще не решил, куда именно он отправится из столицы, для него это не имело особого значения. Но, если княжна через своего слугу интересуется Бертранским монастырем… Тем самым монастырем, о котором она говорила ему в его снах, ставших в конце концов явью. Но не мог же он сказать этому слуге, что по желанию княжны готов отправиться хоть на край света, и потому промямлил нечто неопределенное:

— Да, я действительно нанял охрану, для себя и своего слуги, но слухи о большом караване несколько преувеличены. С нами будет всего полсотни всадников охраны.

— Это немало, даже для большого каравана… Дело в том, что моя госпожа ждет здесь оказии в те края, а ближайший караван отправится в ту сторону только через два месяца…

Сергей, едва сдержавшись от бурного выражения восторга по этому поводу, довольно спокойно произнес:

— Конечно, я не буду возражать, если вы присоединитесь к нам, чтобы разделить все тяготы этого нелегкого пути. — «Неужели я не мог придумать ничего более оптимистического?» — с ужасом подумал он.

— Я был уверен, что господин собирает большой караван, такая охрана для двух человек…

— Слишком расточительно?

— Вот именно. И, если госпожа решит присоединиться к вашему маленькому каравану, со всеми неудобствами, вытекающими из этого обстоятельства, мы, разумеется, примем долевое участие в оплате охраны, но я не знаю, устроит ли это княжну.

— Княжну? Так она и в самом деле княжна?

— Она дочь правителя Талосского автономного княжества. Вы не знали об этом? Не будет ли господин так любезен сообщить мне свое имя? Нам хотелось бы знать, кто будет нашим спутником, прежде чем принять окончательное решение.

— А какие неудобства вы имели в виду? — спросил Сергей, оттягивая ответ на последний вопрос, поскольку не знал, какой титул для себя выбрать, чтобы ответ прозвучал достаточно правдоподобно.

— Ну, видите ли… В больших караванах десятки вьючных животных, и его участники могут позволить себе настоящие походные шатры, солидный запас воды, которую можно расходовать даже для мытья, и приличную свежую пищу — такие вещи немаловажны для молодой девушки, привыкшей к нормальной жизни в доме своего отца.

— Все это у меня будет! — довольно резко ответил Сергей, который не допускал и мысли о том, что у него может не быть чего-то необходимого Ружане. — Могу я узнать, что побудило княжну отправиться в столь долгий и трудный путь? Я слышал, в Бертранский монастырь запрещен вход женщинам, а на сотню миль вокруг нет другого жилья.

— Для княжны будет сделано исключение. Пусть вас это не заботит.

Слуга вроде бы закончил разговор и теперь столбом стоял у порога, не собираясь уходить. Сергей вспомнил, что так и не ответил на главный и вполне естественный вопрос Жрена о своем имени и положении в обществе.

Он прекрасно понимал, что именно этот ответ может определить окончательное решение княжны. Доверить свою жизнь неизвестному человеку в такой долгой и трудной дороге осмелится далеко не каждый простолюдин, что уж говорить о знатной девушке… К сожалению, он так и не придумал, что ответить на этот простой вопрос, и в конце концов с отчаяния решил ничего не выдумывать на ходу и просто сказать правду:

— Я понимаю, что вы хотите узнать мое имя и титул. Но я прибыл из таких далеких краев, где титулы не в ходу, и пускай по вашим понятиям я принадлежу к аристократам, хотя бы благодаря своему росту, официального титула у меня нет. Разве что «капитан федеральной службы безопасности», — произнес он не без иронии. — А имя мое Сергей.

— Господин весьма скромен. Но этого вполне достаточно. Четырехсловный титул присваивается у нас людям, приближенным к престолу. Не будет ли господин так любезен, чтобы сообщить мне, из каких именно краев он прибыл?

— Российская Федерация. В просторечии — Россия.

— Я не слышал о такой стране.

— Разумеется, вы о ней не слышали. Ее нет ни на одной вашей карте. И вам остается только поверить мне на слово или отказаться от моей помощи.

— Хорошо, я сообщу все это княжне и вечером извещу о нашем окончательном решении. Когда отправляется караван?

— Да хоть завтра. У нас все готово. Но мы не торопимся и, если княжна пожелает, можем задержаться еще на пару дней.

— Извините за мой визит без приглашения, уважаемый капитан федеральной службы безопасности! — Склонившись в поклоне, Жрен попятился и, не поворачиваясь, вышел. Сергей так до конца и не понял, что скрывалось за этим поклоном — издевка или выражение почтения.

ГЛАВА 11

Ружана нервно ходила по своей комнате и время от времени бросала испепеляющие взгляды на Жрена, на котором, кроме весьма обременительной обязанности исполнять роль ее единственного слуги, лежали также и другие, перечислить которые полностью было бы для Ружаны довольно затруднительно.

С нее было достаточно и того, что он являлся канцлером ее отца и поверенным князя в его отношениях с иностранными государствами. Теперь же он оказался в положении, когда ему приходилось покорно выслушивать глупости от этой девчонки, совершенно не считавшейся с действительным положением дел и готовой поставить под угрозу собственную жизнь ради минутного каприза.

— Почему вы не сказали ему о моранах?! — гневно вопрошала княжна, наверно, уже в десятый раз, и Жрен, склонив голову, монотонно отвечал одно и тоже: