Повелительница снов

Вскоре эти груженные «человеческим материалом» телеги отправятся в страшные подвалы…

Неожиданная мысль пришла в голову Сергею: если здесь используются повозки, значит, должна быть какая-то более простая дорога, ведущая к башне. И если ему удастся воспользоваться ею, он сохранит время и силы.

Решение пришло мгновенно. С сожалением расставшись с лошадью и со всеми своими запасами, Сергей завел ее в какой-то двор, чтобы стражники не наткнулись на нее и не раскрыли раньше времени его план. Затем он вернулся на улицу и, выбрав подходящее место, лег среди прочих горожан. Оружие он оставил при себе. Еще раньше он обратил внимание на то, что в повозку людей швыряли, не обыскивая и не снимая с поясов мечи и кинжалы, которые были здесь почти у каждого.

Очевидно, «обработку» тел перед отправкой их в бассейн проделывали уже в самой башне. В городе у стражников было всего несколько часов до того момента, когда люди начнут приходить в себя, и они торопились.

Ждать Сергею пришлось недолго. Он удачно выбрал место. Вскоре из-за угла ближайшего проулка показались подводы, груженные живыми человеческими телами.

Как он и предполагал, его вместе с другими пораженными ступором горожанами швырнули в повозку, словно мешок с зерном. Он правильно рассчитал время и оказался в верхнем слое, где ему не угрожало удушье и слишком долгое ожидание — повозки были уже почти полны.

Вскоре они выехали из городских ворот. Поскольку несчастные жертвы не лежали неподвижно, а пытались привстать, издавая нечленораздельные звуки, у Сергея не было необходимости изображать мертвого, и он, осторожно выбравшись на самый верх, стал следить за дорогой.

Стражники не обращали на свой живой груз ни малейшего внимания. Они сидели по трое на каждой повозке в специально оборудованной будке и, не торопясь, потягивали дармовое пиво, добытое на рынке.

Постепенно городская стена исчезла из виду, и через полчаса тряской дороги, задыхаясь от вони, которую издавали сдавленные на дне повозки человеческие тела, Сергей увидел, что дорогу неожиданно перегородила сплошная стена из серого гранита.

Приподняв голову, он обнаружил, что в этом месте дорога вообще заканчивалась, упираясь в скалу. С обеих сторон ущелья, по которому ехали повозки, спускались до самого дна густые заросли леса, и было совершенно непонятно, куда, собственно, они приехали.

ГЛАВА 35

Не успел Сергей подумать о том, что место, в котором остановились подводы, великолепно подходит для засады, как с обеих сторон ущелья ринулись вниз бесшумные зеленые тени. Казалось, ожил весь лес и всей своей зеленой массой решил обрушиться на захватчиков. И лишь тогда, когда нападавшие оказались на открытом месте, выяснилось, что их не так уж много. Из десятков глоток одновременно вырвался рев: «Бей!»

Оставшиеся в укрытиях лучники выпустили из зарослей волну безошибочно разящих стрел, ни одна из них не зацепила тех, кто лежал в подводах, но из стражников никого не осталось в живых, а зеленым воинам, вырвавшимся на дно ущелья, досталась совсем другая работа.

Прежде чем Сергей успел опомниться и решить, как себя вести в новой ситуации, осторожные руки уже подняли его в воздух и передали гем, кто стоял внизу.

К этому моменту люди в зеленых одеждах образовали живую цепочку. Они передавали Сергея из рук в руки до тех пор, пока он не оказался в глубине леса, где был посажен на землю и прислонен спиной к какому-то дереву.

Он не спешил показать, что находится в полном сознании. Он никогда не слышал о зеленых воинах, их появление и их поведение выглядели непривычно, и он еще не решил, друзья это или новые враги.

Очень странными показались ему их скорострельные луки и то, как вели они себя во время боя.

Они играли в него словно мальчишки, словно весь бой и лужи крови на земле у подвод, где лежали тела стражников, утыканные стрелами, — словно все это было для них всего лишь веселой забавой. Из-под полуприкрытых век Сергей видел, что подводы в несколько минут опустели, а нападавшие исчезли в лесу, будто их и не было.

Ни одна ветка больше не шевелилась. На дороге остались лишь две пустые подводы и тела стражников.

Лес затаился и, казалось, в напряженной тишине ждал чего-то еще. Вскоре Сергей понял, что эти люди не зря вновь притаились в засаде. Они знали о том, что должно произойти после их атаки, и то, что они это предвидели, поразило Сергея больше всего остального.

Через несколько минут после того, как со дна ущелья исчез последний из нападавших, раздался тяжелый гул, от которого вздрогнула земля под ногами, и часть скалы, загораживавшей дорогу, медленно поехала в сторону, открывая вход в широкий квадратный туннель.

Из него с воплями и гиканьем выплеснулась наружу добрая сотня хорошо вооруженных ордосских обращенцев, поддержанных четверкой уже знакомых Сергею гусеничных боевых машин. Казалось, свежие силы противника, до этой минуты скрывавшиеся внутри скалы, намного превосходят редкую цепочку зеленых лучников. И этим неведомым воинам, бросившим вызов самим ордосам, следует как можно скорее спасаться бегством.

Но вместо этого, прежде чем ордосские воины успели развернуться в боевой порядок, вновь прозвучала короткая команда «Бей!». И новая туча стрел вылетела из леса. Однако на этот раз успех залпа не был таким же ошеломляющим, как в первый раз. Под одеждой ордосских воинов скрывались кольчуги, и лишь немногие из них упали, пораженные стрелами. Видимо, они тоже знали, с каким врагом им придется иметь дело, и заранее подготовились к обстрелу. Получалось, что это далеко не первая стычка между зелеными и ордосами. «Кто же они такие? — мучительно думал Сергей. — Откуда взялись, почему о них ничего не известно бертранцам?» Эту загадку нужно было разрешить во что бы то ни стало. Если эти люди захотят стать союзниками в борьбе с ордосами, силы бертранцев значительно увеличатся, и тогда, возможно, его безнадежная, самоубийственная миссия, продиктованная отчаянием, станет ненужной.

Картина схватки между тем продолжала стремительно меняться. Танки развернулись по двое к обеим стенам ущелья и открыли беглый огонь по лесу.

Огненные вспышки энергетических разрывов полыхнули среди деревьев, где укрылось зеленое воинство. Внешне зеленоватые облака пламени походили на шаровые молнии и почти наверняка имели электрическую природу. На месте каждого разрыва какое-то время спонтанно вспыхивали десятки мелких электрических разрядов. Особого вреда взрывы не причиняли, так как зеленые успели рассредоточиться, но силы были неравны, скорострельные пушки ордосских танков палили очередями, и Сергей видел, как энергетический снаряд недалеко от него угодил в куст, за которым скрывался один из лучников.

Вспышка пламени и клочья разбросанной во все стороны одежды — вот и все, что осталось от незадачливого стрелка. Сергей решил, что больше не может оставаться в стороне. Наступила пора вмешаться и помочь тем, кто пытался спасти его и остальных пленных горожан.

Он поднялся во весь рост, вызвав изумленные взгляды находившихся поблизости от него зеленых, до сих пор считавших, что все спасенные ими люди находятся в глубоком временном шоке. Сергею не хотелось демонстрировать свои способности, пока до конца не уяснит, что собой представляют зеленые, но больше он не мог бездействовать, а для того, чтобы осуществить задуманное, ему необходимо было видеть цель, никакая преграда не должна заслонять от него ордосский танк.

Он прищурился на мгновение и представил, что вся эта поляна, весь этот бой и стальная черепаха с приготовленной в ее утробе смертью — всего лишь сон. Мир подернулся легкой дымкой, стал нереальным. Этот нереальный, призрачный мир легко было изменить, ненадолго он стал хозяином этого мира. В управляемом сне даже физические законы становятся подвластны сновидцу. Уже через секунду Сергей оказался внутри одного из атакующих танков. Как всегда, вначале он получил власть над зрением водителя.

Он видел кабину танка изнутри, но руки водителя пока еще совершали свои собственные, неподвластные ему движения, и взять полностью контроль над сознанием этого человека Сергею никак не удавалось. Ордосский обращенец бешено сопротивлялся, и Сергей удивился его внутренней силе. «Постепенно они учатся и становятся все сильнее. Рано или поздно они научатся ставить непробиваемую защиту ментальному воздействию на их сознание, и тогда я ничего не смогу сделать… Вот и сейчас уходят драгоценные минуты, а перекрестье прицела энергетической пушки уже нащупало новую жертву…»

Сергей почувствовал, как в нем нарастает гнев на этого хладнокровного убийцу, спрятавшегося за непробиваемой броней, и это чувство помогло ему сломить сопротивление ордосского воина. Дальнейшее было уже просто. Руки этого человека стали продолжением его собственных рук.

Последовал разворот башни, выстрел в упор в соседнюю машину, затем еще один разворот. Но ордосы уже опомнились. Сергей видел, что ствол пушки его последней цели резко изменил свое положение, направив жерло в сторону взбесившегося танка. Два выстрела слились в один, острая боль согнула Сергея, и мир задернулся черной пеленой, прежде чем он вновь ощутил себя стоящим под деревом, среди окруживших его кольцом зеленых воинов, не отрывавших глаз от его сведенного судорогой лица.

Бой тем временем почти закончился, поскольку в ущелье осталась всего лишь одна неповрежденная машина, которую тотчас же засыпали горящие стрелы, наконечники которых были начинены каким-то специальным составом, испускавшим ослепительное голубое пламя. Танк попятился, возможно, опасаясь не стрел, а непонятной участи, только что постигшей его соратников. Машина развернулась и на полной скорости понеслась к туннелю, а на ее броне тут и там продолжали пылать пятна голубых огней от вплавившихся в броню стрел. Вероятно, их необычные, горящие зеленоватым фосфорным пламенем наконечники были способны прожечь и кольчуги ордосских воинов.

Почти сразу же после того, как последняя уцелевшая машина скрылась в туннеле, обращенцы начали беспорядочное отступление.

Они передвигались ползком под непрекращавшимся ливнем стрел. Сергей вновь удивился тому, каким образом такое небольшое число лучников умудряется выбрасывать так много стрел, и лишь позже, ознакомившись с устройством их луков, понял, что они представляют собой сложное многозарядное устройство, способное в одну минуту выпускать десяток небольших стрел, заранее вложенных в специальный съемный магазин.

Вскоре на дне ущелья не осталось даже убитых. Ордосское воинство забрало их с собой, в глубь туннеля. Они делали это не из сострадания к погибшим и вовсе не для того, чтобы предать земле тела своих товарищей. Сергей хорошо знал, какая судьба ждала эти тела в подвале часовой башни.

После того как в туннеле исчез последний ордосец, вновь включился мощный механизм, вернувший скалу, закрывавшую вход в туннель, на прежнее место.

Теперь лишь разбитые подводы и валявшиеся кое-где остатки оружия, изломанные доспехи и ощетинившаяся стрелами дорога напоминали о том, что здесь только что произошло.

К Сергею подошел один из зеленых, его форма не отличалась от той, что была на остальных воинах, на ней не было никаких нашивок и никаких знаков различия, но по тому, с каким почтением ему уступали дорогу, Сергей понял, что он здесь главный.

На вид командиру отряда было лет сорок, он был старше остальных, и в глазах этого человека чувствовалась глубоко запрятанная боль и бесконечная усталость.

Остановившись рядом с Сергеем, он внимательно его осмотрел. Сергей почувствовал внутреннюю силу, скрытую во взгляде этого человека. Ему бы не хотелось, чтобы зеленый когда-нибудь стал его противником. Невидимые ментальные лучи скрестились и, отраженные внутренними щитами, вернулись к их хозяевам.

— Мне показалось, что ты имеешь отношение к тому, что ордосские машины начали уничтожать друг друга. Я не ошибся? — спросил командир.

— Я не мог не вмешаться в ход этого сражения. Ваши люди пытались мне помочь, а я не привык оставаться в долгу.

— Кто ты? И почему на тебя не действует временной ступор?

— То же самое я хотел спросить у вас.

— Я первый задал вопрос, и, кроме того, ты мой гость. Невежливо перебрасываться вопросами, словно игровыми мячами. — В тоне командира звучало такое достоинство, что Сергей, неожиданно для себя, извинился и ответил, не задумываясь о том, будет ли понятен смысл его ответа:

— Простите. Меня зовут Сергей Радзинский. Я из другого мира. Некоторые называют меня иновре-менщиком, если вы понимаете, что это такое.

— Мое имя Ренальт. Я командую охотничьей экспедицией. И я знаю, что такое иновременщик.

Сергею показалось, что он ослышался.

— Экспедицией? Вы называете только что происшедшее побоище охотничьей экспедицией?!

— Как вы, очевидно, заметили, пострадали только ордосские отщепенцы. Их трудно считать людьми. Но вообще-то в подобных экспедициях гибнут и наши люди — это в порядке вещей. Они идут на это совершенно добровольно. Позже вы поймете. То, что вы иновременщик, объясняет многое из тех странных событий, которые здесь творятся все последние месяцы. Сейчас я не могу тратить время на долгую беседу, нам дорога каждая секунда. Но я приглашаю вас в гости, и, если вы захотите посетить наш мир, милости просим, по дороге я отвечу на все ваши вопросы.

— Вы хотите сказать, что не принадлежите к этому миру?

— Разумеется, нет. Иначе мы бы сейчас корчились в судорогах от временного ступора. Ну, так вы принимаете мое приглашение или остаетесь? Решайте, у меня нет ни одной лишней секунды.

Сергей осмотрелся и лишь теперь заметил, что в лесу никого не осталось. Незаметно и быстро исчезли все зеленые воины и спасенные ими, все еще находящиеся в бессознательном состоянии люди. Какая-то странная туманная завеса, слишком резко очерченная для клочка лесного тумана, колебалась в глубине поляны, там, где недавно стояли зеленые стрелки.

Сергею часто приходилось принимать мгновенные решения, переворачивавшие затем всю его судьбу. Подсознательно он понимал, что сейчас ему предстоит именно это, но колебаться не стал, лишь спросил:

— Как долго я пробуду у вас?

— Столько, сколько сами захотите. Но, я думаю, все ваше путешествие не займет больше часа, если его измерять временем этого мира.

— В таком случае я еду с вами.

— Это трудно назвать «ездой», — усмехнулся, впервые за весь разговор, предводитель зеленых. — Следуйте за мной и ничего не бойтесь.

«Он обращается со мной как с одним из спасенных им дикарей. Впрочем, возможно, я таковым и являюсь по сравнению с ним», — подумал Сергей, шагнув в непроницаемую завесу тумана.

Он почувствовал прикосновение влажного тепла и электрическое покалывание на коже, прежде чем оказался на поляне, за чертой туманной завесы, которая теперь осталась у него за спиной.

В десятке шагов от остолбеневшего Сергея на поляне лежало огромное яйцо, не меньше двадцати метров в поперечнике. Точнее, оно не лежало, а неподвижно висело в воздухе, не приминая под собой даже траву. Не было слышно никаких моторов, вообще никаких посторонних звуков — все происходило в полной тишине. Несколько человек, еще остававшихся на поляне, пронесли на своих плечах два ящика, похожих на гробы. Видимо, там находились останки тех зеленых, которым не слишком повезло в этой «охотничьей» экспедиции. Подойдя к «яйцу», эти люди исчезли, словно растворившись в его оболочке.

— Идите первым, не бойтесь. Видите огненные точки на поверхности? Это дверь, шагайте прямо в нее.

Сергей не боялся — он просто ничего не понимал. И последовал команде механически, как заводная кукла.

Оболочка с легким сопротивлением облекла его тело, словно он уперся в полиэтиленовую пленку, а затем с тихим хлопком расступилась, пропуская его внутрь огромного корабля.

ГЛАВА 36

Постепенно и неуклонно «воинство» Ружаны проигрывало схватку за корабль, и каждый новый день приносил с собой новые потери. Охота на людей началась…

Питен Стуб и Лер Торп дежурили у левой баррикады, перекрывавшей лестницу десятого этажа. С тех пор как количество людей сократилось почти вдвое, эти дежурства носили скорее символический характер. Им было приказано вести наблюдение за передвижениями ордосцев и в случае их появления немедленно отступать на верхние уровни.

Оставить этот важнейший пост совсем без наблюдателей Ружана не решилась, поскольку именно отсюда обращенцы проникали во все остальные отсеки. Отсюда дежурные могли хотя бы предупредить об очередной атаке Но именно здесь почти ежедневно бесследно исчезали люди. Причем никто не мог понять, как именно это происходит. За все время противостояния обращенные ни разу не устраивали прямых атак, всячески избегая схваток, — собственно, только это обстоятельство и помогло немногим людям до сих пор выжить. Но их товарищи регулярно исчезали, не издав ни единого звука И никто никогда не видел сам момент похищения.

Питен и Лер, до того как попасть в ордосскую башню, работали в одной кузнице подручными и были довольны уже тем, что после пленения им удалось держаться вместе.

Это они организовали похищение двух ящиков с продовольственными концентратами, решив устроить для себя индивидуальный запас продуктов. Они понимали, что скоро эти концентраты станут здесь дороже человеческой жизни.

Прежде чем капитан застала их на месте преступления, они успели припрятать в надежном месте целых два ящика, и сейчас, в давящей железной тишине лестничных пролетов, где на каждом шагу таилась смерть, парни, стараясь хоть немного отодвинуть от себя завесу страха, с показной бодростью обсуждали проблему обмена части своего личного продовольствия на благосклонность дочери их бывшего хозяина, кузнеца Роваласа. Причем Питен был уверен, что успех ждет их совершенно в другом месте и все внимание следует направить на жену бывшего ученого Сиранта, уже намекнувшую на то, что она совсем не против свидания с ними обоими.

Неожиданно Питен умолк на полуслове и уставился в непроницаемую черноту лестничного пролета.

— Ну, и что ты там увидел? — спросил Лер и, не получив ответа от приятеля, уже с раздражением, за которым прятал собственный страх, спросил: — Да что с тобой, Питен?!

— Там лицо! — Задыхаясь, Питен вытолкнул из себя эту фразу с заметным усилием.

— Лицо? Какое лицо?

— Неужели не видишь?! Там, левее края баррикады, на первом повороте лестницы! Оно слегка светится. Как ты можешь его не видеть?!

Теперь и Лер увидел лицо. Казалось, оно висело в воздухе наподобие воздушного шарика, и бледные зеленые искры, похожие на капли, стекали с него, пятная лестницу целой россыпью коротко живущих звездочек.

— Господи! Это же сам Проклятый Мрак! Мне говорил про него Ровалас, говорил, что он придет за нами, если мы не отстанем от его дочери… — Лер шептал, сжавшись в безвольный комок. Последние остатки мужества покинули его. До лица, медленно двигавшегося по направлению к ним, все еще было довольно далеко В темноте трудно определить расстояние, но если скорость движения не увеличится, пройдет не меньше десяти минут, прежде чем оно окажется рядом.

— Мы должны подать сигнал… — неуверенно прошептал Питен.

— Ты с ума сошел? Может быть, он еще не видит нас!

И тут раздался голос, показавшийся обоим часовым подобным грому:

— Слушайте меня, жалкое человеческое отродье! Сейчас вы оба пойдете со мной! Бросьте ваше оружие и идите сюда!

Питен первым отбросил свой самострел, словно тот обжег ему руки. Оба испытывали непреодолимое желание встать и идти навстречу светящемуся лицу. Но у Лера хватило сил дотянуться до веревки, ведущей к запалу самодельной мины, он даже решился выждать еще пару минут, пока лицо Проклятого Мрака не поравнялось с ящиком, в котором была спрятана взрывчатка, и лишь затем потянул за шнур.

Ружана услышала взрыв на втором посту в тот самый момент, когда она в присутствии своего постоянного спутника Росана разбирала в ангаре один из ордосских танков.

Ее отношение к Росану было достаточно сложным. С одной стороны, она ценила его полезную деятельность и в особенности его бесценные советы во всем, что касалось тактики ордосцев. Но время от времени Ружана чувствовала непонятную волну страха, которая исходила от Росана без всякой видимой причины. Она относила это за счет постоянного ожидания смерти, в котором находились они все. Ей просто не хватало времени разбираться в сложных психологических тонкостях перешедшего на их сторону обращенца, — она чувствовала, что с ним что-то не так, но закрывала на это глаза до тех пор, пока он добросовестно выполнял свои обязанности, а все его советы и рекомендации оказывались верны.

Когда она занялась танком, ей пришлось оставить Росана снаружи просто потому, что в тесной кабине вдвоем невозможно было повернуться. Она старалась не показать, что этот индивидуум вызывает у нее чисто физическое отвращение.

Что-то нечистое было в том, что всю его кровь выпило чудовище, затаившееся внутри корабля, после чего заменило ее бесцветной жидкостью, которая, впрочем, служила Росану намного лучше собственной крови, защищая его тело от всех возможных болезней и лишив его мышцы ощущения усталости. Он даже не нуждался во сне. А вот запах… С этим она ничего не могла поделать. Запах его тела вызывал у нее отвращение, и она старалась держаться от Росана на расстоянии.

Главным образом по этой причине Росан и остался снаружи. Он стоял метрах в десяти от танка, у доски с приборами и толстым переплетением кабелей неизвестного назначения.

Она не взяла с собой в ангар кого-нибудь другого прежде всего потому, что хотела, чтобы Росан постоянно оставался у нее на глазах. А кроме того, ей все равно никто не смог бы помочь. Ружана была уверена — разборка этого полуживого монстра, которым на самом деле являлся ордосский танк, не закончится обычным применением слесарного инструмента.

Она давно готовилась к этой операции и знала, что ее внутренняя сила и способность к сопротивлению чужому ментальному воздействию могут ей понадобиться полностью в тот момент, когда придется вступить в единоборство с живой и хищной сутью, обитавшей внутри машины.

Она понимала, что задуманная ею операция рискованна. Она оттягивала ее, насколько это было возможно, но теперь наступил момент, когда иного выхода просто не было.

Нужно было хотя бы попытаться переломить ситуацию. Позже на это уже не останется сил. Людей в ее отряде с каждым днем все меньше, а обращенцы постепенно захватывали все новые помещения. В конце концов даже ангар стал ничейной территорией. Хотя совсем недавно он был их передовым и самым надежным узлом обороны.

Ей необходимо было оружие помощнее простых самострелов, жалкого духового пистолета и мечей. К сожалению, перетащив к себе в рубку довольно мощный энергетический разрядник, Ружана не учла, что он нуждается в специальной линии питания, без которой становился совершенно бесполезным. Сейчас она пыталась исправить собственную ошибку.

И вот перед нею вполне работоспособная, мощная автономная пушка, заряжаемая с казенника специальными энергетическими зарядами и не нуждающаяся ни в какой подпитке. С ее помощью можно будет если не остановить, то хотя бы замедлить продвижение ордосцев в глубь корабля.

Оставался сущий пустяк — разобрать направляющие, на которых крепилось орудие, и извлечь его из башни танка.

В тот момент, когда она сдвинула на себя ствол пушки, уже отсоединенной от направляющих, и развернула его вверх, собираясь просунуть через крышку люка и попросить Росана помочь ей, одновременно произошло сразу три события: грохнул взрыв на втором посту, в ангаре погас свет, и стальная крышка башни у нее над головой захлопнулась с характерным металлическим щелчком автоматического замка.

Ружана растерялась всего лишь на какую-то секунду. В кабине было по-прежнему светло от фосфоресцировавших во тьме приборных циферблатов. И это помогло ей подавить внезапно вспыхнувший страх замкнутого пространства.

Она сделала единственно правильную вещь, которую должна была сделать в этой ситуации, — врубила на полную мощность фары боевой машины. Простейшие механизмы танка не были связаны с центральным мозгом и подчинялись управляющим клавишам без всяких фокусов.

Два ослепительных конуса света уперлись в противоположную стену, у которой минуту назад стоял исчезнувший в темноте Росан.

Луч выхватил его застывшую от страха фигуру с поднятыми к щитку руками. Они что-то делали там, на этом щите, и, озаренная внезапной догадкой, скрипнув зубами от ярости, Ружана уперлась плечом в захлопнувшуюся над ее головой крышку. Стальная плита не поддалась, но пелена ярости, уже туманившая мозг княжны, благодаря этому усилию не перешла в боевой транс. Ружане удалось справиться со своим состоянием, и это помогло ей в долю секунды направить всю энергию начавшегося транса на то, чтобы вырваться из ловушки, в которой она оказалась, так глупо доверившись одному из своих врагов… Росан… Так вот откуда обращенцы узнавали обо всех наших передвижениях, обо всех постах и засадах…

Не выдержав ее невидимого обычным зрением напора, автоматический замок крышки с мягким чмоканьем, напоминавшим звук открываемой пробки, освободил скобу, и, откинув крышку, Ружана одним движением вышвырнула наружу уже освобожденную от всех проводов и креплений пушку, а затем выпрыгнула вслед за ней сама.

Фары продолжали гореть, и ослепленный Росан не успел даже сдвинуться с места, только опустил руки, но это теперь не имело значения.

Он так и не понял, что произошло, когда она оказалась рядом и, ухватив его за воротник, произнесла сквозь стиснутые зубы:

— Извини, любезнейший, но я должна осмотреть твою шею!

— Вы же знаете, что у меня есть след от присоски! Что вам еще надо?

Разумеется, она это знала и, ничего не ответив, отвернула ворот, чтобы увидеть налитую кровью язву, не особенно старательно замазанную каким-то косметическим составом.

Слишком уверенно чувствовал себя этот гнус, сумевший ее обмануть.

— Когда тебя прокачивали в последний раз? — гневно воскликнула она.

— О чем вы, госпожа? Я не понимаю… — От волнения он забыл про свое любимое насмешливое обращение «капитан».

— Я могу убить тебя медленно, переломав предварительно все кости… — И она нанесла резкий удар в болевую точку на его груди, от которого Росан взвыл и скорчился на полу. Она рывком вновь поставила его на ноги. — Я тебя все равно убью, ордосская собака, но я буду убивать тебя очень долго, до тех пор, пока ты мне не ответишь, когда в последний раз подключался к присоске? Ну?!

— Вчера, госпожа, это было вчера…

— Где?

— В адептских покоях…

— Сколько вас осталось?

Росан молчал, и ей вновь пришлось применить болевой прием. Предатель снова взвыл дурным голосом и несколько секунд не мог проронить ни слова. Лишь когда она нарочито медленно занесла руку для следующего удара, он проблеял, все еще задыхаясь от боли:

— Тридцать! Со мной их осталось тридцать, госпожа. Пощадите! Я сказал вам все!

Неожиданно он попытался вырваться и даже схватился за рукоятку висевшего на его поясе ножа. Это помогло ей решиться на последний, завершающий удар, после которого мертвое тело Росана мешком свалилось на пол.

Ружана бежала по коридору, сгибаясь под тяжестью энергетической пушки, не зная еще, сможет ли она использовать это оружие, как много в нем зарядов и есть ли они вообще. Тем не менее княжна решила не расставаться с добычей, доставшейся ей так нелегко.

До рубки оставалось совсем немного. На лестнице появились первые редкие лампочки. Среди ее людей, по счастью, нашелся ученый, который сумел разобраться в простейших устройствах корабля и переставил аварийные лампы из пустых помещений туда, где они были больше всего нужны.

Странно, но ордосцы никак на это не отреагировали. Хотя лестничные пролеты все время переходили из рук в руки, ни одна лампа до сих пор не была повреждена.

Это убогое освещение лишь подчеркивало повсеместное запустение. Тут и там начали появляться огромные наглые крысы, вызывавшие у Ружаны приступы отвращения. Непонятно было, чем они питаются. Все продукты теперь хранились в безопасном месте, в наглухо закрытых кладовых и подвергались ежедневному учету.

На секунду она остановилась, чтобы перевести дыхание. Ноша была слишком тяжела для нее.

Прямо напротив того места, где она стояла, кто-то написал на стене кровью короткое слово — «Здесь…». У того, кто писал, видимо, не хватило сил закончить надпись, и в конце слова кровавая черта шла до самого пола. Теперь уже никто не узнает, что хотел сказать этот человек в свою последнюю минуту. Возможно, оставить после себя хоть какую-то память… Что-нибудь вроде: здесь умер… Кто? Увы, это так и останется загадкой.

В рубке собралось все небольшое воинство Ружаны. Десять человек, не считая ее, — те, кому посчастливилось остаться в живых.

Эти люди уцелели лишь потому, что за прошедшие два месяца непрерывных стычек с ордосцами стали опытнее, научились сдерживать страх и хорошо обращаться с оружием, как и полагалось опытным воинам. Окажись они где-нибудь в другом месте, княжна могла бы пойти с такой дружиной на любое серьезное дело.

Но здесь они вели затяжную борьбу на выживание, не видя впереди никакого просвета, никаких перспектив. И это порождало ощущение безнадежности и отчаяния. Ей стоило большого труда поддерживать в своих людях хотя бы видимость какой-то надежды на спасение.

— Кто сегодня? — только и спросила она, когда несколько рук протянулись к ней навстречу, помогая избавиться от непосильной ноши.

— Исчез Питен. Торпа нашли на посту без сознания.

— И, как всегда, никого?

— Никаких следов, если не считать взрыва нашей собственной мины.

— Несите сюда Торпа!

По совместительству с должностью капитана ей приходилось выполнять десятки других обязанностей, в том числе и медика. В большинстве ее люди были простыми ремесленниками и не разбирались в сложных премудростях врачевания.

Она достала из заплечного мешка аптечку скорой помощи, с которой теперь никогда не расставалась, и подошла к парню, лежащему на импровизированных носилках, сделанных из привязанных к трубам одеял. Торп дергался и бессвязно бормотал, то и дело выкрикивая имя какого-то проклятого, не то Марка, не то Мрака.