Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Контора (№1) - Ядерный будильник

ModernLib.Net / Боевики / Гайдуков Сергей / Ядерный будильник - Чтение (стр. 17)
Автор: Гайдуков Сергей
Жанр: Боевики
Серия: Контора

 

 


Морозова резко дёрнула его назад.

— Чего? — удивился Харкевич.

— Ты слепой?

— Нет. А что?

— Там люди.

— Люди? Ну да, люди. Там должны быть люди. Ты же сама говорила — пацан этот, помощник Левши…

— Мне отсюда видно троих, и они как-то не смахивают на пацанов.

— Менты? — предположил Харкевич, постепенно выдвигаясь вперёд и вытягивая шею для лучшего обзора. — Нет, в штатском.

Он говорил ещё что-то, а Морозова уже повернулась к Алексею, окинула его оценивающим взглядом и сказала:

— Сходи узнай, кто это.

— Ага, — сказал Алексей.

— Просто узнай.

— Я понял, — сказал Алексей, но тут Морозова резко обернулась назад и издала шипящий звук, который должен был означать крайнюю степень раздражения. Сквозь ветки была видна спина человека в светлой рубашке — это Харкевич походкой праздного дачника, неся пиджак на согнутой руке, приближался к двухэтажному кирпичному дому, который служил резиденцией покойному Левше.

— Идиот, — негромко сказала Морозова, вернувшись к человеческой речи. Она положила руку на плечо Мамонту. Тот чуть согнулся, и Морозова прошептала ему несколько слов на ухо. Мамонт подумал, медленно кивнул и внезапно исчез, будто был бесплотным духом, а не тушей весом в сотню килограммов.

Сзади Алексею тяжело и взволнованно дышал в шею бородач. Морозова посмотрела на него, и бородач словно вообще перестал дышать. Они смотрели на поляну перед домом, и Морозова медленно расстёгивала «молнию» на своей чёрной сумке. Было видно, как Харкевич подошёл к дому и встал рядом с незнакомцами. Они разговаривали меньше минуты, а потом Харкевич вдруг сделал странную вещь.

Он встал на колени. И не только это — ещё он поднял руки кверху.

Морозова вновь раздражённо зашипела, а потом тихо сказала Алексею:

— Ну что, парень? Готов?

— Готов к чему? — поинтересовался Алексей.

— К проверке на вшивость.

— Я постараюсь, — сказал Алексей. — Что конкретно я должен сделать?

— Ты должен стать бегущим кабаном, — сообщила Морозова и плавно извлекла из сумки «парабеллум».

<p>4</p>

Харкевич не собирался ждать, пока ему наконец объявят открытым текстом то, что до сей поры лишь подразумевалось. А подразумевалось, что он жестоко облажался. Морозова лишь намекнула, а Мамонт вообще помалкивал, однако заслуженное обвинение зависло над легкомысленной головой Харкевича. Вопрос состоял лишь в том, кто и когда его озвучит, это обвинение. И по мере продвижения по малоприятным зарослям, полным мошек и норовящих угодить в глаза веток, Харкевичем все больше завладевало подозрение, что после сегодняшнего провала потянут его на самый верх, а там поимеют во все дыры по совокупности заслуг. Перспектива сама по себе была неважная, а уж в сочетании с мокрым и грязным носком в ещё более грязной туфле всё было совсем плохо. Вид уверенно ступающих по тропинке армейских ботинок Морозовой лишь развивал у него чувство раздражённой неполноценности, и времени на исправление всех этих внезапно свалившихся несчастий было совсем немного. Поэтому Харкевич и не собирался тратить драгоценные минуты на трусливое наблюдение из-за кустов. Он выбрался на открытое пространство и направился к дому Левши, растягивая губы в дежурную улыбку и прикидывая, сколько нужно отстегнуть бомжам — а кто же это ещё мог быть? — чтобы они свалили из дома. Не будучи склонен к благотворительности, Харкевич пришёл к выводу, что пятисот рублей на всю компанию будет вполне достаточно.

Только он принял это замечательное решение, как из дома выглянул человек — один из тех, кому Харкевич собирался сунуть в гнилые зубы полштуки и предложить выметаться отсюда.

— Оп-па, — сказал человек, оглядев Харкевича. У того возникло смутное предчувствие, что его предложение насчёт пятисот рублей здесь не воспримут.

Человек, осмотревший Харкевича, коротко и деловито свистнул. Из дома немедленно появился ещё один человек — подтянув спортивные штаны, он приблизился к Харкевичу, сплюнул и поинтересовался:

— Тебе чего?

Внутренний голос отчаянно предлагал Харкевичу варианты «Просто шёл мимо», «Водички не найдётся?» или «Заблудился, не могу выбраться к автобусной остановке». Однако самолюбие бесцеремонно подавило этот бунт, и Харкевич произнёс:

— У меня тут знакомый… Проживает.

— Оп-па, — уже во второй раз сказал первый человек, и Харкевич мысленно осудил его ограниченный словарный запас. Почему бы ему не выражаться более определённо? Кстати, на бомжей оба этих человека совсем не походили. Они скорее походили на опасных людей, с которыми лучше не встречаться в лесу один на один. И тем более один с двумя.

— Ты-то нам и нужен, — сказал человек в спортивных штанах.

— Я? — удивился Харкевич.

— Ты, — подтвердил человек в спортивных штанах.

— Но… — Харкевич вдруг захотел, чтобы Морозова и Мамонт немедленно выскочили из кустов и навели тут конституционный порядок, не считаясь с человеческими жертвами. Однако никто не выскочил из кустов.

Вместо того человек, который до поры до времени говорил только «оп-па», вышел из-под дырявого козырька над крыльцом. Харкевич смог рассмотреть его получше, и увиденное его не обрадовало. У этого типа было обветренное и не отягощённое сентиментальностью лицо, которое в просторечии называют бандитской рожей. Ниже лица была синяя джинсовая рубашка, ещё ниже — синие джинсы, из-за пояса которых торчало нечто, похожее на рукоятку пистолета.

Из кустов по-прежнему никто не выпрыгивал. Харкевич внезапно понял, что промочить ноги и испачкать итальянские туфли — это не самое худшее, что может случиться в жизни.

— На колени, — сказала «бандитская рожа».

Харкевич растерянно посмотрел на свои брюки, на грязную землю и подумал, что вряд ли сможет исполнить просьбу молодого человека в джинсовой рубашке.

— На колени, пидор, — повторил молодой человек и резко двинул Харкевича в лоб рукоятью пистолета.

Харкевич на несколько секунд совсем обалдел от страха, унижения и злости, а потом грохнулся на колени.

— Руки в гору, — сказала «бандитская рожа», и на этот раз Харкевич не стал дожидаться удара в лоб — он сразу же вытянул руки вверх.

Парень в спортивных штанах подошёл сбоку и обыскал его. Бумажник немедленно и профессионально был выпотрошен, деньги пересчитаны и вручены «бандитской роже».

— Шести сотен баксов не хватает, — подвёл тот итог подсчётам и вопросительно уставился на Харкевича. — Понятно?

— Нет, — честно признался Харкевич. Логика грабителей пока была ему недоступна. У них что, был план по грабежам, до выполнения которого им не хватало шести сотен? Или они планировали какую-то крупную покупку?

— Твой друг, — любезно пояснил «бандитская рожа». — То есть твой дохлый друг…

— О нет, — скривился в притворной гримасе Харкевич. — Нет!

— Он задолжал нам немножко денег. А потом полез в петлю, не расплатившись по долгам. Я так понимаю, что ты и есть тот тип, на которого он работал? Стало быть, тебе и оплачивать его долги.

Все вдруг стало ещё хуже.

— Он что, рассказывал вам про свою работу? — недоверчиво спросил Харкевич.

— Ну как тебе сказать, — усмехнулась «бандитская рожа». — Когда он чуток вмазывался, то становился разговорчивым. Прямо не остановишь.

Ну конечно. Наркотики. Гребаный Левша. Трижды с начёсом, гребаный Левша. Он снова сел на иглу и влез в долги. Но что хуже всего — Левша стал болтать.

— Он чуток со сдвигом по фазе был, — продолжала «бандитская рожа». — Но то, что он пашет на какого-то солидного деятеля, — это даже я сообразил. И что денег ему за это должны отвалить порядочно — это я тоже усёк. Так что с тебя ещё шестьсот баксов, мужик… Герыч и прочая медицина нынче в цене.

«Какой ты умный, — подумал Харкевич. — Все ты усёк, за исключением главного. А главное — раз Левша с вами разговаривал про свою работу, то всех вас придётся убить. Прямо сейчас. Я разговариваю с мертвецами, которые ещё не знают, что они мертвецы. Ха-ха. Как смешно».

<p>5</p>

Постепенно Алексей оказался с противоположной стороны поляны. Стоящего на коленях Харкевича ему теперь не было видно, все заслоняла спина парня с пистолетом. Алексей мимоходом подумал о том, как легко было снять этого парня из снайперской винтовки. Он представил, как плавно жмёт на спуск и как разлетающийся затылок мишени теряет чёткость очертаний в кровавом тумане. Но приказа стрелять у него не было (тем более не было снайперской винтовки или даже обычного «калаша»). У него сейчас было иное задание. Оно называлось «проверка на вшивость» — кажется, так, мадам? Что ж, я не гордый, я сделаю то, что велено. Бегущий кабан так бегущий кабан. Сами только не облажайтесь…

Он услышал условный сигнал — довольно необычный для этого времени дня совиный крик — и бросился напролом через кусты, выскочил на поляну и побежал с намеренным замедлением: его должны были заметить. По нему могли даже пострелять — отсюда и «бегущий кабан».

Алексея заметили — он услышал крики и заметил боковым зрением движение в свою сторону.

Но было ещё и другое движение, которого не видел Алексей и которого не могли видеть развернувшиеся в его сторону кредиторы покойного Левши.

К дому одновременно бежали Морозова и Мамонт.

Не добежав пяти-шести метров до замершего в своей молящейся позе Харкевича, Морозова вскинула «парабеллум», и тот два раза чавкнул, свалив наземь даже не успевшую сориентироваться «бандитскую рожу».

Алексей к этому времени обогнул дом с торца и оказался в десятке шагов от парня в спортивных штанах. Позади парня быстрыми шагами двигалась Морозова, но парень этого не видел. Алексей остановился и стал ждать. Парень понял это как сдачу на милость победителя, довольно ухмыльнулся и грозно выкрикнул:

— Сюда иди! Эй!

В этот момент Морозова тщательно прицелилась и нажала на курок. Парень сделал очередной шаг в сторону Алексея и внезапно для себя упал — простреленная нога не слушалась его. Алексей видел, как быстро изменилось выражение его лица: от самоуверенного упоения погоней до внезапного страха от столь же внезапной боли. Парень смотрел на Алексея и не понимал, что происходит, почему все вдруг перевернулось с ног на голову.

Морозова подошла к нему вплотную и выстрелила во вторую ногу. Парень заорал, выгнувшись от боли и размазывая по штанам кровь.

— Ещё остались руки и голова, — сказала Морозова. — Помни об этом, когда чуть позже я подойду, чтобы задать несколько вопросов.

Потом она посмотрела на Алексея и кивнула. Вероятно, это был знак одобрения. Слов одобрения Алексей ещё не заслужил.

— Пойдём, — сказала Морозова и показала стволом пистолета на дом. Алексей побежал было к крыльцу, но Морозова остановила его, тронув за плечо. Прикосновение было сильным и властным.

— Не спеша, — сказала Морозова. — И аккуратно. У тебя ведь нет бронежилета? Вот и у меня нет. Я в них потею. Поэтому мы не кидаемся напролом, мы идём осторожно. Там два этажа и там…

На крыльце стоял Мамонт. Он молча показал Морозовой и Алексею два пальца. Морозова пожала плечами, тронула пальцем Алексея и показала на дверь. Алексей усмехнулся.

— Что смешного? — Морозова присела на корточки и привалилась спиной к стене дома. — Что ты радуешься?

— Я понял, зачем вы меня с собой взяли. Вместо бронежилета, да? Чтобы я на себя все пули отвлекал?

— Умный мальчик, — бесстрастно отозвалась Морозова. — Если все понял, то делай своё дело.

— Ладно, — вздохнул Алексей и чуть наклонил голову, словно собирался бодаться с чуть приоткрытой деревянной дверью.

— Пошёл! — скомандовала Морозова, и Алексей в два прыжка преодолел расстояние до двери, потом нырнул внутрь, попутным движением руки распахивая дверь настежь, упал на пол и покатился вбок. А там замер и на несколько секунд перестал дышать.

В ответ на эти его спортивные упражнения не раздалось ни звука.

— Хм, — сказала Морозова, осторожно всходя по ступеням. — Ну давай дальше, раз ты такой прыткий…

Алексей осмотрелся — в длинной узкой комнате, служившей хозяину прихожей и свалкой ненужных вещей, было сумрачно — полоса света шла через распахнутую дверь с улицы и чуть-чуть пробивалась из следующей комнаты. Алексей лежал рядом с какими-то тюками и досками, а если он смотрел вверх, то видел не только свисавшие с потолка чулки с луком и чесноком, но и куда более странные предметы — судя по всему, металлические. Покойный хозяин дома был, очевидно, человеком хозяйственным, только вот что за хозяйство у него было…

— Давай, — повторила Морозова, мягко переступая через порог дома. Алексей на четвереньках подобрался к двери, что вела внутрь дома, слегка толкнул её и, как только дверь отъехала на достаточное расстояние, бесшумно протиснулся в следующую комнату.

Но это была не комната, это был коридор, в дальнем конце его сиял дневным солнцем прямоугольник окна, и Алексей на миг замер, чтобы сориентироваться. В этот миг солнечный прямоугольник внезапно трансформировался в быструю вспышку, имевшую форму человека с ножом в руке. Он выпрыгнул на Алексея, словно бы из этого потока света.

И Алексей инстинктивно отступил назад, вскинул руки, но было уже поздно…

Над самым ухом что-то громыхнуло, а затем горячая жидкость со знакомым запахом ударила Алексею в лицо. Он стоял весь в крови, а прыгнувший на него человек лежал теперь лицом вниз, судорожно подёргиваясь.

Морозова ещё некоторое время держала пистолет в вытянутой руке, раздумывая, стоит ли тратить ещё один патрон на контрольную вентиляцию черепа, но потом всё же решила сэкономить патроны.

— Что встал? — шёпотом поинтересовалась она у Алексея. — Мамонт сказал — их тут двое. Так что шире шаг, юноша.

В этот миг в глубине дома что-то громыхнуло мощным единым звуком, который потом рассыпался на несколько более мелких и более узнаваемых колебаний воздуха.

Как потом выяснилось, причиной грохота стал Мамонт, решительно высадивший раму на первом этаже и вбросивший внутрь своё могучее тело. Ещё не улеглось эхо битого стекла, а по коридору уже вовсю топали ноги — человек выбежал прямо на Алексея, и тот немедленно ударил его под дых.

То есть он рассчитывал попасть бегущему под дых, но поскольку бежал по коридору мальчик лет десяти-одиннадцати, то Алексей своим кулаком угодил ему точно в лоб, и мальчик молча рухнул наземь.

Теперь он лежал неподвижно, и его можно было рассмотреть.

— Ух, ты, — сказала Морозова, нагибаясь. — Как интересно…

<p>6</p>

Мамонт и Алексей облазили весь дом, но больше никого не нашли — из живых. Покойный Левша хладнокровно поджидал их в подвале, переоборудованном в слесарную мастерскую. Он лежал на лавке, и в его бледно-синем лице читалась смертельная усталость. Из петли Левшу вынимал тот самый худенький черноволосый мальчик, которому Алексей заехал в лоб. Очнувшись через пару минут после полученного удара, он забился в угол и молча наблюдал за происходящим.

— Иса, — расстроенно сказал Харкевич, покосившись на мальчика. — Наверное, это Иса. Левша мне говорил, что взял себе помощника, зовут Иса. Я уж не стал расспрашивать, что за помощник, откуда… Морозова, — жалобно проныл он, массируя ушибленную переносицу. — Ну ладно тебе… Ну с кем не бывает…

Морозова не обращала на него внимания, потому что объём работ в доме и вокруг него оказался огромным, и вся эта работа была срочной. Она уже успела выбить всю информацию из единственного оставшегося в живых кредитора Левши. Потом она подозвала Мамонта и сказала ему, что нужно сделать. Мамонт подозвал Алексея. Теперь Алексей яростно вонзал лопату в землю, выгрызая в ней прямоугольник, достаточный для трех мёртвых тел. Мамонт за ноги подтаскивал трупы к постепенно углубляющейся яме.

Харкевич посматривал на эту кипучую деятельность не без раздражения — с одной стороны, делать ему сейчас тут было нечего, с другой стороны, надо было как-то исправлять ту Вавилонскую башню ошибок, которую он успел нагромоздить. Всё было до ужаса просто — предоставленный сам себе Левша, конечно же, работал над теми проектами, которые ему поручили, работал даже слишком много — настолько слишком, что ему понадобился какой-нибудь переключатель на те редкие минуты, когда Левша не был занят делом. Левша знал только одну марку переключателя — героин. И он постарался обеспечить себя всем необходимым, благо деньги у него поначалу были — выданный Харкевичем аванс. Но потом деньги кончились, и Левша стал брать в долг, не скупясь на рассказы о своих крутых покровителях и о своих будущих больших заработках. Кредиторы слушали эти рассказы и потихоньку забирали из дома всё, что имело какую-то ценность на ближайшей подмосковной барахолке. Левша все основательнее садился на иглу — точнее, все основательнее возвращался к прежнему состоянию, из которого талантливого оружейного мастера вытаскивали в течение полутора лет в специализированной швейцарской клинике (за деньги фирмы). А когда он понял, что вновь завяз по уши, то утратил интерес к работе и к жизни вообще. Он понял, что устал. Поэтому он подозвал к себе Ису — пацан, подобранный Левшой на московских задворках, на удивление добросовестно выполнял работу по дому и неплохо слесарничал — и объяснил, куда и кому следует звонить, если что. Иса не знал, что такое «если что», но на всякий случай кивнул. И позвонил, когда увидел, что ноги хозяина более не касаются пола.

Однако тут объявились и кредиторы, которые в последнее время сильно нервничали и подозревали, что Левша им запудрил мозги. В этот раз они прибыли с серьёзными намерениями, подкреплёнными одним пистолетом Макарова и одной «Газелью», предназначенной для вывоза из дома Левши всего мало-мальски ценного. Кредиторы были сильно разочарованы, увидев мёртвого Левшу, и с горя поколотили Ису, надеясь выпытать у того какие-нибудь ценные сведения о спрятанных Левшой деньгах или тому подобных приятных сюрпризах, которых в доме Левши отродясь не бывало. Допрос не сделал их более богатыми и довольными. Так что Харкевич, самоуверенно отправившийся к дому разгонять бомжей, попал на очень расстроенных людей. На их счастье, у Харкевича с собой было немного денег. К их же несчастью, Харкевич был не один.

Теперь все трое заканчивали свой жизненный путь в наскоро выкопанной Алексеем яме.

А в доме появился худощавый бородач, который до последнего момента наблюдал за происходящим из кустов. Выждав солидную паузу после финального выстрела, он осторожно выбрался на открытую местность и засеменил к дому, смешно пригибаясь, будто бы под обстрелом.

Внутри бородач с облегчением вздохнул и вместе с Морозовой спустился в мастерскую, где деловито потёр руки и принялся за работу. А работой его была первичная сортировка наследия Левши, что было непросто, поскольку покойный большой аккуратностью не отличался. Да и жадные до денег кредиторы успели набезобразничать. Поэтому все в мастерской сейчас было свалено в кучу, где странно переплетались железные конструкции, куски резины и пластика, деревянные фрагменты, мотки проводов… Где-то здесь бородачу нужно было найти компактный автомат с повышенной дальностью стрельбы, разборный пистолет, на который не реагируют металлоискатели в аэропортах, а также ещё несколько подобных изделий.

Уже через несколько минут бородач оторвался от того, что на первый взгляд казалось свалкой технического мусора, и озабоченно посмотрел на Морозову:

— Мы это все не увезём.

— Надо увезти, — сказала Морозова.

— В машину не полезет.

— Эти трое тоже на чём-то приехали. Надо посмотреть в лесу поблизости.

Она хотела было уже идти наверх, чтобы заняться поисками машины наркоторговцев, однако остановилась.

— Можно тебя на минутку? — спросила она бородача. Тот нехотя оторвался от своей работы и подошёл к Морозовой. Она повела его в дальний конец подвала, где у самой стены стоял высокий старый шкаф. Издали казалось, что шкаф прислонён к стене, но это было не так. Между шкафом и стеной оставался проем, достаточный, чтобы прошёл человек. И этот проем открывал проход к металлической двери в стене.

Дверь была закрыта, но тут у Морозовой в руке, как у заправского фокусника, возник ключ на длинной верёвке. Верёвка ещё несколько минут назад была на шее Исы.

Морозова не без усилия повернула ключ, потом толкнула дверь плечом. Та открылась.

Морозова включила фонарик, нашла лучом выключатель, зажгла свет. Пыльная комната была практически пустой, за небольшим исключением.

— Это… — Морозова слегка дотронулась носком ботинка до продолговатого металлического ящика, на котором стоял электрический чайник в компании нескольких старых фарфоровых чашек. — Это что?

Бородач пожал плечами, переставил чайник и чашки в другое место, наклонился и щёлкнул замками. После чего осторожно поднял крышку ящика.

— Хм, — сказана Морозова. — Это действительно то, о чём я думаю? Или у меня бред и я выдаю желаемое за действительное?

Мгновенно вспотевший бородач вцепился в крышку ящика и никак не мог решиться её отпустить.

— Я… — наконец выговорил он. — Мне никто не говорил… Никто не предупреждал… Что здесь будет такое…

— Так никто особенно и не надеялся, что у него получится, — пояснила Морозова и помогла разволновавшемуся бородачу опустить крышку ящика. Медленно и осторожно. Потом бородач так же осторожно закрыл ящик на замки. И перевёл дух.

Но пальцы его ещё некоторое время предательски дрожали.

<p>7</p>

Морозова оказалась права, и в лесу неподалёку была обнаружена «Газель», принадлежавшая наркоторговцам. Машину уже успели наполовину забить вещами из дома Левши — переносной телевизор, немецкий слесарный набор в стильном чемоданчике, обогреватель, кофеварка, узел с одеждой… Большинство из этого пришлось выбросить и заменить громыхающими металлическими ящиками разных размеров. Сверху для конспирации всё же набросали каких-то тряпок, а на тряпки посадили молчаливого мальчика Ису, который воспринимал все случившееся с абсолютным спокойствием. Морозова пыталась с ним говорить, но ответов так и не дождалась, из чего сделала вывод, что мальчик слегка обалдел от потрясения. Алексей был уверен, что с мальчиком все в порядке и что мальчик не забыл ничего, в том числе и крепкого тумака в лоб. Слишком много он видел таких вот чеченских мальчиков с внимательными глазами. Алексей помнил этих детей на улицах полуразрушенных городов, дети выглядели как будто ожившие кадры из старых фильмов про беспризорников. Первым естественным желанием было подозвать кого-нибудь из них, дать шоколадку и сказать что-то типа «Как жизнь, пацан? Тебя как зовут? А меня — Леха. Не напрягайся, всё будет нормально…» Ротный прочёл эти мысли на Лехиной физиономии и сказал, что он, конечно же, может дать пацану шоколадку, и пацан её даже возьмёт, но только потом он всё равно пойдёт ставить фугас на дороге для нашей техники, а попадись ему в руки «калаш» — непременно пальнёт в спину. «Ты же ему враг, — сказал ротный. — И никакими шоколадками это дело не исправишь. Привыкай, Леха». Со временем Алексей привык. Потому он и считал, что Исе повезло — нарвался только на кулак, а не на выстрел из гранатомёта. Случись такое во время зачистки опасного дома где-нибудь в Шали, выскочи на Алексея молчаливый чеченский мальчик, всё закончилось бы для Исы гораздо хуже.

А сейчас они ехали в Москву — сначала джип, потом «Газель», доверху забитые странными железками. Бородач ещё притащил целую охапку каких-то бумаг и системный блок от компьютера, который имелся в доме Левши, но был так хорошо спрятан, что наркоторговцы его не нашли и не забрали для продажи.

Харкевич сидел на ящиках и грустно разглядывал пятна грязи на брюках. Все сегодня вышло очень плохо. Но могло быть ещё хуже, если бы Левша решил бы не повеситься, а, скажем, сжечь себя вместе с домом… Если бы те трое бандюганов сначала пальнули в Харкевича, а уже потом стали бы искать в его карманах недостающую сумму долга Левши… Если бы бородач-эксперт не нашёл системный блок компьютера… Да мало ли всяких «если».

Все могло быть ещё хуже, но и без этих «могло» и «если» дела обстояли не блестяще. И судя по всему, Морозова не собиралась его прикрывать перед начальством Фирмы.

Стерва.

<p>8</p>

Пять дней спустя Харкевич переступил порог большого кабинета Большого Человека в очень большом здании. Харкевич был здесь в третий раз, и ему уже было знакомо это чувство — чувство, которое, вероятно, испытывает муравей, ползущий по полу приёмного зала в Большом Кремлёвском дворце. Разница в масштабах была неимоверная, и Харкевич ради поддержания здравомыслия не задавался вопросом — какого же уровня вопросы решают в этом кабинете, после того как таких муравьёв, как он, выставляют за порог лёгким щелчком пальцев. Одно радовало — муравья в Кремль всё же не приглашают и лимузин за ним не присылают. Харкевича пригласили и даже прислали машину. И от этого ему было ещё более страшно.

Большой Человек внимательно посмотрел на Харкевича и встал из-за стола. Харкевич тут же примёрз к месту и даже захотел вытянуть руки по швам, но не был уверен, как именно это делается. Большой Человек тем временем шагал к Харкевичу, и каждый его шаг — несмотря на то, что шагал Большой Человек по туркменскому ковру ручной работы — отдавался в голове Харкевича колокольным звоном.

Хозяин кабинета был Большим не только по размаху своей деятельности, но и по физическим габаритам. Он навис над Харкевичем, как девятый вал над растерянно крутящейся в волнах рыбацкой лодчонкой, а потом сделал нечто невообразимое.

Он поправил Харкевичу галстук. Осторожно подтянул узел кверху. Удовлетворённо посмотрел на результат своих действий и сказал:

— Так лучше.

Харкевич кивнул. Он был абсолютно во всём согласен с Большим Человеком. Если бы тот сейчас сказал, что на улице зима, что пол — это потолок, а чёрное — это белое, Харкевич был бы обеими руками «за». Но Большого Человека такие мелочи не интересовали.

Он сказал:

— Напомни, почему я должен всем этим заниматься?

Харкевич задумался над вопросом. «Этим» — могло означать всё, что угодно. Харкевич имел примерно почти такое же представление о размахе деятельности Большого Человека, какое муравей имеет о деятельности президентской администрации. То есть он слышал… До него доходила кое-какая информация… Вообще, учитывая тот факт, что за провал в истории с Левшой Харкевича доставили сюда, можно и нужно было предположить, что Большой Человек имеет некоторое отношение к Фирме. Но абсолютно точно было и то, что для Большого Человека Фирма — лишь один из многих проектов. Можно было сказать, что Фирма — это то, чем занимался один из пальцев на правой ноге Большого Человека. Остальные пальцы, несомненно, тоже были при деле.

Харкевич все ещё молчал, и Большой Человек снисходительно подсказал:

— Почему я должен встречаться с тобой и слушать твои оправдания?

Это тоже был тяжёлый вопрос. Харкевич не знал, как правильно ответить, чтобы не обидеть Большого Человека. Хотя мог ли он вообще его обидеть? Может ли муравей обидеть главу президентской администрации?

— Потому что, — со вздохом проговорил Большой Человек, — лет двадцать пять назад одна легкомысленная девушка пренебрегла контрацепцией, и в результате на свет появился мальчик по имени Аркаша. Эта девушка и дальше вела себя очень легкомысленно. В частности, слишком быстро ездила на машинах… И вот в результате о мальчике с дурацким именем Аркаша вынужден заботиться старший брат этой легкомысленной особы. Как будто ему больше нечем заняться в этой жизни. Так?

— Так, — виновато потупил глаза Харкевич.

— Ну а раз так, то, может быть, ты мне объяснишь?..

— Что?

— Почему ты такой мудак.

— Э-э…

— Только не говори, что это не поддающийся объяснению научный феномен. Терпеть не могу всякие феномены. Ну?

— Я виноват, — сказал Харкевич, прилежно разыгрывая раскаяние.

— Да? И что, это больше не повторится?

— Нет! — решительно заверил Харкевич. Кажется, на этот раз ему снова повезло…

Нет, не повезло. Не в этот раз. Большой Человек, не меняясь в лице, отвесил Харкевичу мощную оплеуху, от которой тот отлетел на пару шагов, а потом уставился на автора оплеухи так, словно узрел Второе пришествие. Неизвестно, что больше потрясло Харкевича — внезапность удара или же сам факт того, что Большой Человек лично приложился к его физиономии в воспитательных целях.

— Эту херню я уже слышал в прошлый раз, — пояснил Большой Человек. — И не надо мне во второй раз втюхивать один и тот же товар. Если ты не справляешься с делом, я тебе найду другое место. Сторожем на автостоянку — пойдёшь?

— Ха, — сказал Харкевич, очень сильно надеясь, что это такая шутка. — Ха-ха.

— Это как раз работа по твоим мозгам, вреда от тебя будет меньше, ну и никто не сможет меня упрекнуть, что мой племянник бедствует. На водку с шоколадом хватит.

— Я… Я…

— Короче, — сказал Большой Человек, взглянув на часы. — Родство родством, но ты меня уже утомил. Жалуются на тебя, понял? Говорят, проку от тебя мало. Так что, будь добр, докажи людям, что от тебя есть прок. Не позорь фамилию.

— Ага.

— Вот эту штуку, которую… Ну ты понял.

— Ага.

— Её надо продать.

— Ага.

— Займись этим. Хотя бы продать ты сможешь?

— Я постараюсь.

— Если плохо постараешься, то лучше меняй фамилию и сам беги на автостоянку.

— Понял.

— И ещё одно. Ты не забыл про свою главную задачу?

— Э-э… — за последние десять минут на долю Харкевича досталось слишком много эмоций и информации, чтобы он мог быстро соображать.

— Зачем я тебя засунул в Фирму.

— Чтобы… Чтобы я присматривал за ними?

— Типа того. Присматриваешь ты тоже хреново.

— Так вроде бы все нормально…

— Вроде… Учти — ты там не один такой присматривающий. Есть и другие люди. И если они мне передадут, что ты чем-то таким занялся…

— Я…

— Я похороню тебя рядом с твоей легкомысленной мамой.

<p>9</p>

В то время как Харкевич приходит в себя после тяжёлого разговора с Большим Человеком, а Алексей Белов в сопровождении могучей дамы из риелторской конторы осматривает квартиру на предмет съёма, Морозова борется с желанием взять официантку за воротник её белой полупрозрачной блузы и как следует встряхнуть — может быть, тогда это заторможенное создание ускорит свои действия.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26