Дракон поверженный

Из задумчивости ее вывел какой-то странный звук. Это сдавленно усмехнулся Лоренс.

– Что такое? – недовольно повернулась она к нему.

– Высокомерие – страшная сила. Очень больно оно ударяет. Особенно по таким идеалистам, как ты. Отстаивая свои убеждения, вы считаете, что все остальные не правы. Вы им даже не оставляете никакого права выбора. А теперь вам дали понять, что это вы заблуждались. Вам доказали, что вас самих легко можно обвинить в антропоморфизме.

– Ошибаешься. Все не так, как ты говоришь. Наш Дракон – разумное существо, заслуживающее уважения. Его происхождение не играет никакой роли. Главное – то, кем он является сейчас. То, что он ни на кого не похож, заслуживает еще большего уважения. Я ни на шаг не отступлю от своих убеждений. Представься мне возможность повторить все с самого начала, я бы сделала это не раздумывая. Наш Дракон заслуживает права на усовершенствование, он имеет полное право на жизнь.

– Человеческое право?

– Да, – недовольно процедила Дениза. – Человеческое право. Но это также и универсальное, всеобщее право. Мы вызвали Дракона из небытия. Мы привезли его сюда, и мы вернем его обратно. Мне совершенно не важно, Лоренс, что ты об этом думаешь. Я знаю, что права, черт тебя побери!

– Ну и упрямица же ты! – сказал Лоренс и снова подключился к каналу связи с Драконами. – Первый, скажите мне, вы делитесь информацией с другими особями?

Голос Лоренса прозвучал настолько резко, что Дениза недоуменно посмотрела на него. Тот ответил широкой белозубой улыбкой.

– Делимся, – подтвердил Первый.

– Любыми знаниями?

– Да. Это основа нашего существования.

– Значит, вы не будете возражать, если мы используем секвенсоры молекулярного моделирования, чтобы усовершенствовать нашего Дракона таким образом, какой нам представляется наиболее подходящим?

– Нет.

Дениза благодарно улыбнулась Лоренсу. Это было не то, чего она хотела, но по крайней мере давало им шанс добиться того, что их Дракон превратится в нечто иное, чем инертная, бесформенная масса.

– А вас не беспокоит тот факт, что такие особи могут употребить полученное знание на неправильные цели? – задал Лоренс следующий вопрос. – Например, воспользоваться им для создания оружия?

– Если вы знаете, как истолковать и усвоить информацию, то это значит, что вы уже обладаете способностью создать оружие подобного рода. Оружие – это не технологическая проблема. Все зависит от особенностей структуры общества, в котором живут такие особи.

– Иными словами, мы сами должны отвечать за последствия применения оружия?

– Конечно, – ответил Первый.

– Но мы можем рассчитывать на вашу помощь?

– Какого рода помощь?

– Скоро здесь окажутся другие особи нашего биологического вида. Не давайте им информации.

– Знание универсально. Нельзя отказывать кому-то в знании.

– Я не хочу, чтобы вы отказали им в этих знаниях. Просто передайте им информацию не сразу. Повремените немного. Ваше знание может быть очень опасно для особей нашего биологического вида, если поделиться им неправильным образом. Один из людей, находящихся на корабле, который скоро прибудет сюда, хочет стать монопольным, единовластным хозяином информации. Вам это не кажется неправильным?

– В контексте того, что вы сообщили, это действительно неправильно. Но откуда мне знать, что вы не преследуете точно такую же цель? Что вы тоже не желаете господства над другими вашими соплеменниками?

Лоренс посмотрел на Денизу и пожал плечами.

– Черт побери, неужели я внушил такую параноидальную подозрительность? Есть у тебя какие-нибудь соображения, Дениза?

– Наш Дракон может рассказать вам о наших намерениях, – предложила Дениза.

– Я с удовольствием сделаю это, – согласился арнунский Дракон.

– Для нас это неприемлемо, – заявил Первый. – Способность осколка обрабатывать информацию основывается на вашем генетическом алгоритме. Это – ваше творение.

Дениза тихонько ругнулась, глядя на экран с изображением Первого, крошечной черной щепки на фоне мерцающего тумана.

– Что же тогда делать?

– Положиться на человеческую природу, – отозвался Лоренс.

– Мы можем приблизиться к вам? – спросил он Первого. – В вашей полной тени наш корабль будет в безопасности.

– В безопасности? Что это значит?

– В безопасности в отношении открытого космического пространства. Человек, который следовал за ними, может предпринять насильственные действия в отношении нас. Но он не осмелится применить оружие, если мы будет находиться рядом с вами.

– Отлично.

– И еще: вы не могли бы подождать прибытия третьего корабля с нашими соплеменниками? Тогда можно было бы поделиться вашей информацией одновременно с нами троими. В таком случае удалось бы достичь некого равноправия, верно?

– Я подожду.

Все путешествие Саймон провел в лазарете «Норвелля». Когда началась третья неделя полета, два врача, находившихся на борту корабля, приступили к регенерированию его кожи. Полученные им при взрыве сильные ожоги начали постепенно затягиваться. Процесс показался Саймону крайне утомительным, потому что отнимал львиную долю его физической энергии. К счастью, преследование «Корибу» не потребовало каких-либо усилий с его стороны.

Капитан Себастьян Мане чрезвычайно удивился маршруту, избранному террористами.

– Они взяли курс на Альдебаран, – сообщил он Саймону, когда того на носилках внесли в воздушный шлюз «Сяньти».

ИР Саймона мгновенно выдал всю необходимую информацию об этой звезде.

– Красный гигант? А там есть какие-нибудь планеты?

– Пока астрономы ничего не обнаружили, – ответил Мане. – Впрочем, наверняка это неизвестно. До сих пор к Альдебарану не отправлялось никаких экспедиций. Никакого практического смысла в них нет.

– Интересно. Выходит, возможно существование некой инопланетной цивилизации, находившейся к нам ближе, чем мы когда-либо могли предполагать. Фактически в пределах сферы нашего влияния.

– Неужели все так просто? – удивился Мане.

– Да. Когда старт?

– Я как раз хотел обсудить с вами это. До Альдебарана полет будет продолжаться сто четыре дня. Топлива останется только-только, чтобы вернуться… если предположить, что не возникнет никаких непредвиденных ситуаций. Нужно помнить еще и о наших людях. Никто из членов экипажа не ожидает дополнительных двухсот дней полета. Да еще неизвестно, сколько времени мы проведем в окрестностях Альдебарана.

– Чепуха. Насколько я разбираюсь в людях, экипаж останется доволен тем, что ему посчастливится стать свидетелями контакта двух цивилизаций.

– А как же наши наземные силы на Таллспринге? Когда мы вернемся к ним?

– Капитан, давайте мы с вами вот что решим. Либо вы отдаете команду разгоняться до сверхсветовой скорости, либо нет.

Капитан Мане недовольным взглядом скользнул по фигуре, лежащей на носилках.

– Хорошо. Выход на сверхсветовую скорость через восемь минут.

Последующие сто дней путешествия к Альдебарану они практически не общались. Саймон почти все время спал, потому что лечебные процедуры отнимали у него слишком много энергии. В те редкие часы, когда Саймон бодрствовал, он занимался изучением имевшейся в его распоряжении информации об арнунском инопланетянине, надеясь интуитивно постичь его истинную суть. Он каждый день проверял также и информацию о ходе полета. «Корибу» опережал преследователей на двадцать шесть минут и тринадцать секунд. Саймон начал строить собственные планы выхода из пространственно-временного тоннеля. Он не доверял Мане и остальным членам экипажа и поэтому при помощи персонального ИР постоянно проверял все командные коды, чтобы лишний раз убедиться в том, что по-прежнему сохраняет полную власть над кораблем.

За десять дней до выхода в пространственно-временной тоннель он приказал врачам завершить лечение. Небольшой запас времени позволит ему снова собраться с силами.

В день выхода из тоннеля он все еще оставался в лазарете. Врачей и остальной медицинский персонал Саймон отпустил. Он лежал на кровати, испытывая удовлетворение оттого, что за последние три месяца боль значительно ослабла. Но ему все еще нужны новые силы, чтобы выполнить поставленную задачу. При помощи собственной компьютерной сети и оптронической мембраны он поддерживал связь со всеми жизненно важными датчиками наружного наблюдения. Поступавшая с них видеоинформация при помощи Искусственного Разума передавалась на находившийся перед ним панорамный дисплей. Это позволяло Саймону видеть корабль извне, как бы находясь перед ним. В данный момент его окружала серая бесформенная дымка, в которой где-то далеко впереди затерялась угольно-черная точка. По ней тут же скользнули темно-синие пиктограммы. Одновременно с этим Саймон продолжал наблюдать и за кораблем, следовавшим за ними с опозданием в сорок минут. Он знал, что его клон каким-то образом оказался на борту этого космического корабля. Причина, заставившая его броситься вдогонку, не вызывала у Саймона никакого сомнения.

– Остается подождать совсем немного, – сообщил по каналу корабельной связи Мане. – Мы уже входим в слои фотосферы.

За черной точкой – космическим кораблем «Корибу» – сквозь бездонную пустоту сочился слабый черный свет. Казалось, будто за пределами пространственно-временного тоннеля космическое пространство заканчивается. Затем черная точка задрожала, стала расширяться по мере того, как теряла плотность. Потом исчезла совсем.

– Они вылетели довольно поздно, – прокомментировал Мане. – Это всего лишь сорок миллионов километров.

– Мы должны быть рядом с ними, – произнес Саймон.

– Знаю, сэр. Но я собираюсь изменить курс. Если они имеют враждебные намерения, то, вполне возможно, постараются заминировать зону исхода.

Следующие двадцать пять минут Саймон задумчиво разглядывал черный барьер фотосферы, который с каждой секундой делался все ближе и ближе. Интересно, что сейчас делают Ньютон и его спутники?

Когда до выхода «Норвелля» из пространственно-временного тоннеля осталось пять минут, Мане привел корабельные ракеты в состояние боевой готовности. Корабельный ИР задействовал привод ядерного синтеза.

Вокруг Саймона замелькали колонки цифр. Ему стало ясно, что в радиусе пятисот километров нет ни единой материальной точки. Энергия инфракрасного излучения начала просачиваться сквозь обшивку корабля. Ярко вспыхнули располагавшиеся по всему грузовому отсеку двигатели вспомогательных химических ракет, вызвав медленное раскачивание корабля. Одна за другой стали развертываться гигантские прямоугольные антенны радаров.

Данной ему властью Саймон привел в действие ракетный комплекс. Герметические двери по всему «Норвеллю» закрылись, заперев экипаж в каютах, лишив возможности какого-либо взаимодействия.

– Что выделаете? – требовательно осведомился капитан Себастьян Мане.

– Это же вполне очевидно, капитан. Неужели вы не понимаете? «Норвелль» – мой корабль, и на нем я собираюсь выполнить возложенную на меня миссию.

С этими словами Саймон отключился и закрыл все внутренние каналы связи.

Находившийся на капитанском мостике Себастьян Мане беспомощно смотрел на дисплей своего компьютера, которому никак не удавалось войти в компьютерную систему корабля. Вскоре дисплей погас. Два офицера, также находившиеся на мостике, принялись стучать в дверь. Никто так и не отозвался на их крики.

– О господи, они произвели ракетный залп! – воскликнул Лоренс.

– Но не в нашу сторону, – заверила его Дениза.

– И что из этого?

– Мне кажется, они собрались уничтожить не нас, а другой корабль.

Лоренс поспешно подключился к каналу связи с Первым.

– Теперь вы признаете, что вашим знанием не стоит делиться с людьми, которые находятся на этом космическом корабле?

– Действия этого корабля в настоящее время свидетельствуют о вашем соперничестве. Мы повременим с предоставлением наших знаний до принятия нами окончательного решения.

– Благодарю вас. – Лоренс повернулся к Денизе: – Мы сможем перехватить эти ракеты?

– Нет. Мы находимся слишком далеко.

– Черт! Тогда пусть «Прайм» просканирует место выхода. Задействуйте нашу главную сферическую антенну. Отправьте предупреждение о грозящей кораблю опасности.

На увеличенном изображении цели – участка космического пространства, расположенного на расстоянии восемнадцати тысяч километров, появился какой-то стремительно двигающийся объект, который обнаружили радары «Норвелля». Взгляд Саймона сфокусировался на далекой цели. Яркая продолговатая искра четко выделялась на фоне мягкого свечения фотосферы. Она двигалась быстро, опускаясь все ниже и ниже.

– Это огонь ядерного синтеза, – доложил корабельный ИР. – Спектральный рисунок идентичен нашему собственному. Радар сейчас определяет размеры корабля. Это «Корибу».

– Куда он направляется? – спросил Саймон.

Далекая точка стала приобретать более резкие очертания. Радиолокаторы «Норвелля» принялись прощупывать окружающее «Корибу» пространство. Направление, в котором он двигался, было установлено без особого труда.

– Твердый предмет неизвестного типа, – сообщил ИР. – Двадцать километров в поперечнике. Правильная сферическая форма.

– Мы должны оказаться прямо под ним! – приказал Саймон.

Когда «Кликейн» приблизился к выходу из пространственно-временного тоннеля, Саймон Родерик находился на капитанском мостике и сидел в кресле позади капитана корабля. На дисплеях мелькали цифры – шел отсчет последних секунд. Передаваемые видеокамерами изображения постепенно мутнели, заливаемые ярко-красным светом. Находившиеся на мостике офицеры обменялись приглушенными жизнерадостными возгласами. На персональный компьютер Саймона начала поступать информация прямо с радаров корабля. Никаких твердых объектов в радиусе пятисот километров не было. РЛС зафиксировала лишь несколько маленьких точек. Внешние импульсы радаров освещали их поверхность. Искусственный Разум подтвердил, что это, по всей видимости, «Корибу» и «Норвелль». Затем принялся устанавливать их точное местонахождение относительно пространственных координат.

– Они передают какое-то сообщение, – произнес капитан. – «Место вашего выхода заминировано. Дайте противоракетный залп». Вот что они передают!

– Неужели это «Норвелль»? – удивился Саймон.

– Идентификационный код отсутствует, – ответил ему ИР.

Персональный компьютер Саймона снова проверил перехваченные радаром изображения. Теперь маленькие точки двигались с еще большей скоростью и направлялись прямо к «Кликейну». ИР «Кликейна» незамедлительно дал залп оборонительных ракет. Датчики внешнего наблюдения тут же вышли из строя, не выдержав мощного вихря ионного ветра и радиации, хлынувших из фотосферы. Их роль пытались выполнить бортовые устройства ракет, однако ракеты атакующего противника также предприняли контрмеры и задействовали электромагнитное излучение. Обороняющиеся ответили тем же.

ИР «Кликейна» подтвердил, что оборонительный залп не сможет нанести противнику разрушения, способные точно поразить цель. Ракеты атакующих непременно пробьют брешь в обороне. ИР отдал приказ, и от каждой ракеты стали отделяться многочисленные боеголовки. Они все еще находились в безопасной зоне, однако ракеты противника были уже совсем близко. Выбора у корабельного ИР уже не оставалось.

Над «Кликейном» вспыхнула исполинская корона атомного пламени – это детонировали боеголовки ракет. Сферические ударные волны плазмы столкнулись и слились воедино, образовав адский щит первобытной неукротимой энергии. Последующие взрывы взметнулись черными смерчами, со всех сторон окружившими корабль.

На оказавшийся в эпицентре атомной преисподней «Кликейн» обрушился мощный шквал излучения. Датчики внешнего обзора были мгновенно выведены из строя, поскольку жесткие Х-лучи моментально выжгли всю их электронную начинку. Электромагнитные импульсы вызвали мощные волны перенапряжения во всей электропроводке и металлоконструкциях. Температура мгновенно подскочила, обуглив слой термоизоляции. Поверхность начала разрушаться, отлетая уродливыми черными хлопьями. Нижние слои термоизоляции вскипели подобно расплавленной смоле. Ураган элементарных частиц обрушился на корпус корабля. Счетчики радиации на мостике и во всех модулях жизнеобеспечения разразились пронзительным, оглушительным ревом сигнализации. Через аварийные нагнетательные клапаны из резервуаров, расположенных в отсеке привода ядерного синтеза, хлынул дейтерий – это после электромагнитного шквала начала закипать жидкость. Панели терморадиаторов начали лопаться, разбрызгивая свое хлещущее как из воронки душа липкое дымящееся содержимое, которое соединялось с бурей нейтронов, бушевавшей вокруг гигантского космического корабля.

Когда корабль тряхнуло, Саймону, чтобы не упасть, пришлось ухватиться за консоль управления. По всему модулю жизнеобеспечения прокатился резкий металлический скрежет. Свет коротко мигнул. Рев сигнализации, сообщавшей об опасности радиоактивного заражения, по-прежнему не смолкал. ИР изо всех сил пытался восстановить сбой корабельных систем, перемещая в других направлениях энергопитание и информацию, изолируя протекающие резервуары и разорванные трубопроводы. Резервные термические резервуары подключились к поглощению тепла, просачивавшегося снаружи через обшивку корабельного корпуса. Больше половины вспомогательных ракет вышли из строя. ИР принялся приводить в действие оставшиеся исправные двигатели, пытаясь противостоять вихрям, врывавшимся через массивные вентиляционные трубы.

Звуки сирены неожиданно смолкли. Один из офицеров перегнулся пополам, его тут же вырвало. Саймон с усилием разжал пальцы и отпустил консоль. Он чувствовал, что сердце бьется так сильно, что готово выскочить из груди.

– Мы остались целы, – неуверенным тоном произнес капитан.

– Откуда вам это известно? – спросил Саймон.

Судя по всему, корабль лишился всех датчиков внешнего обзора.

– Мы с вами живы.

Офицеры стали постепенно приходить в себя и попытались связаться с Искусственным Разумом, чтобы выяснить состояние бортовых компьютерных систем. Из-под обшивки корабля стали появляться резервные датчики. Радары снова зафиксировали два стремительно двигавшихся объекта.

– Когда мы сможем догнать их? – поинтересовался Саймон.

– Я могу ответить на ваш вопрос не раньше, чем через неделю, – ответил капитан.

Телескопы «Корибу» «лишились зрения» сразу после того, как вокруг «Кликейна» взорвались ядерные боеголовки. Было видно, как корабль окутали облака раскаленных, ослепительно сиявших газов, вызванных вспышкой ядерного взрыва. Казалось, будто огромный космический корабль окутан целой туманностью ярких метеоров. Затем Лоренс увидел, что ИР привел в действие ракетные двигатели по всему грузовому отсеку, пытаясь стабилизировать пространственное положения корабля.

Только сейчас до Лоренса дошло, что, завороженный увиденным, он на мгновение перестал дышать.

– Значит, они живы, – наконец выдохнул он.

– До тех пор, пока «Норвелль» не обрушит на них новый ракетный залп, – ответила ему Дениза. – В том состоянии, в котором они оказались, им вряд ли удастся отразить новую атаку.

– Вы смогли бы защитить себя при подобном нападении? – спросил Лоренс у Первого.

– Нет, – ответил тот. – Нам нет смысла каким-то образом вооружаться. У нас нет ничего, кроме знания. И это знание мы раздаем…

– Да-да, я знаю. Вы живете для того, чтобы делиться знаниями, – отозвался Лоренс. – А что произойдет, если другие особи попытаются угрожать вашему существованию?

– Мы знаем, что такое угроза, и включаем это понятие в наши знания.

– Неужели? – спросила Дениза. – Неужели вы помните, как когда-то испытывали разрушения?

– Мы существуем для того, чтобы воспринимать и распространять информацию. Мы проникаем во все уголки галактики и исследуем окружающее нас пространство. После того как мы выполним нашу задачу и солнце остынет снова, мы перестанем существовать. Вместо остывшего солнца неизбежно появится новое. Общая обработка информации будет продолжаться и дальше, независимо от того, сколько особей перестанет существовать. Оружием, способным уничтожить хотя бы одного из нас, обладает очень малое количество особей. В настоящее время наши яйца, вероятно, уже достигли и других галактик.

– Можно ли вас понимать так, что вам безразлично, если вас попытаются уничтожить?

– Безразличие – эмоция, а эмоциями мы не обладаем. Вы ведь знаете об этом, потому что это связано с вашим ощущением индивидуальности. Мы не отличаемся и коллективным сознанием, но осознаем себя как цивилизацию, которая имеет все основания называть себя вечной. Все те события, свидетелями которых мы становимся, дополняют нашу суть – нынешнюю и будущую. Любая индивидуальность по природе своей не является вечной. Мы появились на свет с полным осознанием этого факта.

– Но те, кто командует вторым кораблем, могут сделать так, что возникнет прямая угроза вашему существованию, если поймут вашу уязвимость.

– Если возникнет такая угроза, я смогу воспользоваться соответствующим знанием, которое сделает подобную попытку невозможной. Угроза перестанет существовать.

– Вы, сказали, что не сразу поделитесь с ними своими знаниями, – сказал Лоренс.

– Предполагается, что мы обеспечим равные условия для ваших особей. Вы уверяли, что третий корабль передаст наши знания всей вашей расе. Но теперь это невозможно.

– Мы хотим, чтобы информация была доставлена на Землю, – произнесла Дениза. – Мы сами доставим ее и прибудем раньше «Норвелля». Черт бы побрал этого Родерика!

– Вы поможете починить корабль, который только что, прямо на наших глазах, был поврежден? – обратился к Первому Лоренс.

– Мы можем предоставить саморегулирующуюся технологию молекулярного моделирования, которая сделает все необходимое.

– Значит, если мы выведем «Норвелль» из строя, то равновесие будет восстановлено. Оба корабля придется ремонтировать одновременно. Так что вернемся мы на Землю вместе, и никто не станет монопольным обладателем новых знаний.

– Вы могли бы изготовить для нас оружие, при помощи которого нам удалось бы вывести из строя «Норвелль»? – быстро спросила Дениза.

– Нет, – ответил Первый. – Вы получите информацию о том, как создать такое оружие.

– А сколько времени уйдет на его создание?

– Прежде всего вам нужно будет научиться принципам технологии молекулярного моделирования. Затем вы должны интегрировать это знание.

– Понятно. И все же, как долго?

– Сначала ознакомьтесь с основами молекулярного моделирования. Это значительно ускорит сроки. Я предполагаю, вам потребуется не меньше трех недель.

От охватившего Денизу гнева ей захотелось ударить по чему-нибудь. По чему угодно. «Корибу» и «Норвелль» представлялись ей в равной степени подходящими целями. Если они нанесут ракетный удар, то «Норвелль» ответит таким же ударом. Им нужно что-то другое, такое оружие, которое даст им серьезные преимущества.

– Но у вас уже есть оружие, которым мы могли бы воспользоваться, – негромко произнес Лоренс.

Первое, о чем сообщили датчики «Норвелля», было то, что инопланетный объект находится в состоянии полного покоя. Ему каким-то непонятным образом удавалось сохранять стабильное пространственное положение, несмотря на мощные порывы солнечного ветра, постоянно дующего из взвихренной фотосферы. По мере приближения к объекту возникало ощущение, будто он увеличивался в размерах. Это была сфера, разделенная на двадцать похожих на створки раковины частей, которые изгибались в направлении поверхности звезды. У створок были закругленные и очень гладкие края толщиной в несколько десятков метров. Средняя часть была самой массивной. В самом центре имелось небольшое отверстие.

Саймон предположил, что перед ними что-то вроде люка стыковочного механизма. Однако полной уверенности у него не было. Даже если это и сооружение какой-то инопланетной цивилизации, вид у него все равно очень странный. От вершины каждой створки отходили три тонких гребешка, сиявших живым ярко-красным светом, излучавшим в космическое пространство волны тепла. Тем не менее для остальной верхней части объекта была характерна более низкая температура. ИР высказал предположение, что таким образом этот объект вырабатывает энергию на основе контраста температур. В таком случае гребешки могут выполнять роль термальных сверхпроводников. Интересная технология, подумал Саймон, однако не слишком-то она гармонирует с обладанием нанотехнологиями. После рандеву с инопланетным сооружением «Корибу» заглушил термоядерный реактор. Он завис в тени, примерно в трех километрах от поверхности загадочного инопланетного объекта.

– Что же вы там сейчас делаете? – вполголоса произнес Саймон.

РЛС «Норвелля» продолжала изучение окружающего пространства. В радиусе ста пятидесяти километров корабельный ИР обнаружил еще одиннадцать инопланетных объектов подобного типа. Если это жилища инопланетян, то скорее всего они достаточно плотно заселены. Вполне вероятно, что на орбите красного гиганта могут находиться миллионы подобных сооружений.

– Удалось перехватить какие-либо радиосообщения? – спросил он у корабельного ИР.

– В электромагнитном спектре пока ничего не обнаружено. Они могут использовать для связи лазеры и мазеры. В таком случае для перехвата нам пришлось бы внедриться в пучок излучения.

– Ладно, подождем, – отозвался Саймон и продолжил наблюдение.

Когда расстояние между кораблем и загадочным инопланетным объектом составило две тысячи километров, «Норвелль» привел в действие магнитометр. Инопланетное сооружение представляло собой ядро обширного магнитного поля. Плотность центральной части была близка к плотности поля защитной оболочки «Токамака». Под обращенной к звезде поверхностью на сотни километров простирались незримые крылья силовых линий. Саймон изменил градуировку главного радара и перефокусировал телескоп. ИР сопоставил информацию и радара, и телескопа, после чего выдал тематическое изображение с искаженным набором оттенков.

Солнечный ветер втягивался магнитным полем и засасывался внутрь. Прямо на глазах Саймона образовывались тонкие вихри, которые тут же устремлялись к невидимому центру инопланетного объекта.

Саймон понял, что никакое это не жилище. Это своего рода машина, которая потребляет для каких-то своих целей частицы солнечного ветра. Что же это за машина такая? Он знал, что инопланетяне обладают нанотехнологиями. Должно быть, они преобразуют солнечный ветер в какие-то артефакты или энергию. При мысли о том, какой может быть совокупная производительная мощность миллионов таких сооружений, Саймону сделалось жутко.

Неожиданно он понял истинную суть этого сооружения.

– Откройте мне канал связи с «Корибу»! – приказал Саймон корабельному ИР. – Лоренс Ньютон, вы меня слышите?

– Прекрасно слышу. Это Саймон Родерик?

– Да, это я.

– Ваш клон кое-что рассказал мне о вас.

– Вряд ли он говорил что-то лестное.

– Он сделал пару сильных заявлений. Похоже, атака, которой подвергся «Кликейн», придала его высказываниям законную силу.

– Если вы что-то обо мне слышали, то должны понимать мотивы моих поступков.

– Мне известна главная причина этого нападения. Но это не значит, что я согласен с вами.

– Я изучал ваше досье, Ньютон. Вы отказались в жизни практически от всего, вы оставили родную планету ради возможности летать на межпланетных исследовательских кораблях. Сейчас полеты в космос сделались привычными и более комфортабельными. Теперь мы можем дать всему человечеству возможность побывать на далеких звездах.

– Несмотря на то, хотят люди этого или нет.

– Вам не давали осуществить давнюю мечту те люди, которые принадлежали к низшим слоям общества. Вас они ограничивали в выполнении желаний даже больше, чем меня.

– Я не собираюсь спорить с вами. Хочу только повторить, что не допущу, чтобы вы навязывали свою волю остальным людям. Вы и ваш клон должны получить информацию одновременно. Никакой монополии на знание не должно быть.

– Вы собираетесь отдать нам эту штуку?

– Да.

– Тут что-то не так. Это не жилище, не среда обитания, даже не артефакт. Это сам инопланетянин. Он, конечно, великолепен. Творение чистого космического пространства.

– Угадали, это инопланетянин.

– Один из них врезался в поверхность планеты неподалеку от Арнуна, верно? Ведь это из-за него там, возле деревни, возник кратер.

– Вы проделали огромную поисковую работу. Я искренне восхищен.

– Сначала я ничего не мог понять. Действительно, зачем инопланетянину, обладающему нанотехнологиями, вербовать себе союзников из числа людей? Зачем захватывать космический корабль? Значит, он получил повреждения, и его способности были существенно ограничены.

– А теперь мы вернули его туда, где обитают его соплеменники.

– Что вы собираетесь делать с этой технологией, Ньютон?

– Ничего. Я хочу лишь вернуться домой.

– Я вам не верю. Вы же происходите из уважаемого и богатого семейства. Вы, несомненно, воспользуетесь технологией в своих целях так же, как и я.

– Вот тут вы ошибаетесь. Я предлагаю вам вернуться к «Кликейну» и оказать помощь его экипажу. После того как вы поможете им устранить все повреждения, вам будет предоставлена эта технология.

– Вам на самом деле удалось убедить инопланетян дать согласие на сотрудничество с людьми? Или вы что-то утаиваете от меня? Почему бы вам не помочь экипажу «Кликейна»?

– Это невозможно. Наш корабль также находится в плачевном состоянии. Мы с большим трудом добрались до Альдебарана.

– Как же вы тогда собираетесь вернуться домой? Неужели надеетесь при помощи инопланетной технологии отремонтировать свой корабль? Надеетесь, что инопланетяне помогут вам.