Дракон поверженный

– И это все? Это все ваши доказательства?

– Да.

– Я уверен, что если бы вы приняли эти слова подзащитного как алиби, то немедленно установили бы их законность, – спокойным тоном произнес Брелоу. – Мой подзащитный готов активно сотрудничать со следствием.

Галлиани откинулся на спинку кресла и с улыбкой посмотрел на Хэла.

– Сынок, у тебя было целых три часа, чтобы как следует собраться с мыслями при помощи сообразительного, опытного адвоката. Неужели вы с ним не смогли придумать ничего более убедительного, чем этот детский лепет?

– Это не детский лепет, – возмутился Хэл. – Я отправился в бордель. Это был большой красивый особняк с палисадником и чугунной оградой. Я не запомнил номер дома, но я узнаю его, если у меня будет такая возможность.

– Когда вы покинули казарму? – спросил Галлиани.

– В двенадцать минут двенадцатого. Незадолго до полуночи.

– А когда вернулись?

– В двадцать минут второго ночи. В это время датчик не работал. Он фиксирует приход в двенадцать минут каждого часа.

– Если вы не знаете точный адрес борделя, то как же вы нашли обратную дорогу в казарму?

– Хозяйка заведения вызвала для меня такси. Я вернулся примерно без четверти два. Мне пришлось немного подождать, прежде чем я смог войти в отель.

– Вас кто-нибудь видел в этот момент?

– Никто. Я и не хотел, чтобы кто-то заметил, что я был в самоволке. Я немного послонялся по переулку. На улице вряд ли кто-то мог быть в такой час. Впрочем, таксист наверняка опознает меня.

– Это был тот же самый водитель, который и отвез вас в бордель?

– Да.

– Вам скорее всего неизвестно его имя или хотя бы название таксопарка, верно?

Хэл недоуменно пожал плечами.

– Нет. Но мне кажется, что он пользовался транспортной системой ИР, когда мы ехали. Можно проследить маршрут движения по графикам транспортной системы.

– Мы непременно произведем подобную проверку.

– Мы тоже, – вклинился в разговор Брелоу, перехватив взгляд детектива.

– Итак, – продолжил Галлиани, – мы установили, что вы находились на городских улицах в то самое время, когда произошло изнасилование потерпевшей, и что никто не может подтвердить, где именно вы находились.

– Таксист может подтвердить. Хозяйка заведения. Эврил наверняка подтвердит…

– Эврил?

– Проститутка, с которой я был этой ночью. Там я еще видел парочку других девиц. Они тоже могли бы опознать меня. Я, правда, не знаю их имен.

– Но узнаете их при встрече?

– Да, конечно.

– Значит, нам нужно лишь найти такси и адрес борделя, чтобы снять с вас обвинения?

– Да, – радостно улыбнулся Хэл. – Да, вы меня правильно поняли.

– А как вы объясните тот факт, что ваше семя было обнаружено в вагине потерпевшей?

Улыбка мгновенно слетела с лица Хэла.

– Не знаю. Это недоразумение. Меня подставили. Я ни в чем не виноват.

– А рассказ самой девушки? Она утверждает, что вы напали на нее в парке Шеридан. Что угрожали сорвать с нее ошейник, управляемый дистанционно, если она не уступит вашим домогательствам.

– Послушайте, это все чушь несусветная. Ничего такого не было. Абсолютно ничего. Меня не было в парке Шеридан. Она лжет. Она в сговоре с теми, кто меня подставил.

– В сговоре? Вы утверждаете, что имел место какой-то сговор?

Хэл вопрошающе посмотрел на Брелоу.

– Служащие корпорации «Зантиу-Браун» часто становятся жертвами преступных элементов, обитающих в Мему-Бэй, – заявил лейтенант. – Вам это тоже прекрасно известно.

– На ваших людей действительно иногда нападают местные хулиганствующие элементы, – признал Галлиани. – Но ведь организованного движения сопротивления не существует, верно?

Капитан Брайант прочистил горло и ответил:

– Верно. Никакого организованного движения сопротивления в Мему-Бэй не существует.

Хэл резко повернулся в кресле и бросил на него встревоженный взгляд.

– Но вы же сами были на этом долбаном футбольном матче! Вы видели, что эти ублюдки сделали со стариной Грэмом Чепеллом! Вы сами видели!

– Мы еще не закончили расследование по происшествию на футбольном матче, – сообщил Брайант, обращаясь к Галлиани. – Мы еще не до конца разобрались в истинной сути случившегося.

– Черт побери!

– Из этого следует, что может существовать, а может и не существовать никакой группы лиц, способных ложно обвинить вас в изнасиловании, – произнес Галлиани.

– Да может же! – быстро ответил Хэл. – Вы непременно должны отыскать этих парней из «Килбоя»! Их, а не меня!

– Значит ли это по-вашему, что жертва изнасилования может состоять в сговоре с этими людьми?

– Несомненно! Вызовите ее и допросите как следует. Она тут же расколется!

– Странно, что вы увязываете случившееся с застарелым конфликтом человеческих рас.

– Что вы хотите этим сказать?

– Один из вас лжет.

– Это она говорит неправду. Клянусь вам, я чист. Она хочет запудрить вам мозги. Она будет говорить то, чему ее подучили ее дружки из «Килбоя»!

Галлиани замолчал, как будто о чем-то задумался. Затем открыл какой-то файл на одном из портативных компьютеров. На экране появилось лицо молодой девушки. Хэл почувствовал на себе пристальный взгляд следователя.

– Ответьте, мистер Грабовски, для протокола на один вопрос: вы когда-нибудь раньше видели ее?

Хэл нахмурился, не понимая, куда клонит Галлиани.

– Это Эврил. Откуда у вас ее фотография?

– Эврил?

– Ну да. Та проститутка из борделя. Тогда вы должны знать, где он находится. Почему же вы мне об этом не сказали?

– Давайте внесем ясность. Вы говорите, что эту девушку зовут Эврил. Это та самая девушка, с которой вы познакомились в борделе? Верно?

– Да, все так. Вы уже давно это знали?

– Мистер Грабовски, вступали ли вы в интимные отношения с девушкой, которую вы называете Эврил?

– Разве это не настоящее ее имя?

– Вы занимались сексом с этой девушкой? – спросил Галлиани, беспокойно барабаня пальцами по столешнице.

– Занимался. Я не пожалел о потраченных деньгах. Это та самая девушка, повторяю я вам. Минувшей ночью в борделе я был с ней.

В комнате снова воцарилось молчание. У Галлиани был вид человека, попавшего в неловкую ситуацию.

– Мистер Грабовски, вы не заметили в Эврил нечто такое, что поразило вас?

– Как вас понимать? – растерялся Хэл, почувствовавший, что дело принимает почему-то скверный оборот.

Черт побери, как жаль, что рядом нет сейчас сержанта!

– Например, был ли у нее на шее дистанционный ошейник?

Вопрос чрезвычайно удивил Хэла.

– Нет, не было.

– Вы уверены в этом?

– Я больше разглядывал другие части ее тела, а не шею. Но ошейника на ней не было. Что за чушь?

– Похоже, я услышал от вас все, что желал бы узнать. Благодарю вас, – сказал Галлиани. – А сейчас сделаем перерыв. Я полагаю, мне предстоит долгий разговор с вашим адвокатом, мистер Грабовски.

– Что происходит? – требовательно поинтересовался Хэл. – Хорошо, я признаю, что трахался с этой шлюхой. Но это же не преступление. Она даже была не настолько уж и хороша. Я могу потребовать компенсацию.

Неожиданно тишину прервал какой-тот дикий крик. Хэл обернулся и в следующее мгновение увидел метнувшегося в его сторону мужчину в дорогом элегантном костюме. Его раскрасневшееся лицо было искажено гримасой гнева, руки сжаты в кулаки. Он как безумный набросился на Хэла, не успевшего отскочить в сторону, и оба полетели на пол, осыпая друг другу ударами.

Галлиани и второй полицейский принялись разнимать их. Лейтенанту Брелоу пришлось оттащить в сторону и крепко схватить за руки Хэла, порывавшего ударить своего безумного обидчика.

– Какого черта!.. – хрипел он.

Незнакомец в дорогом костюме поспешно вышел из комнаты. Когда он закрыл за собой дверь, до слуха Хэла донеслось еле сдерживаемое рыдание.

– Это просто какой-то сумасшедший дом! – заявил Хэл. – Что здесь, мать вашу, происходит?

Брелоу опустился в кресло и придвинул к себе портативный компьютер. На экране по-прежнему оставалось изображение лица юной девушки.

– Это… это предполагаемая жертва изнасилования, – произнес он.

– Эврил? Не может быть! Я же заплатил ей!

– У нее другое имя.

Хэл бросил взгляд на запертую дверь.

– Кто это был? Тот мужик, что напал на меня?

– Ее отец. Мэр Мему-Бэй. У нее был дистанционный ошейник. Его надел ей лично Эбри Жанг.

– Боже праведный! – прошептал Хэл и тяжело опустился в кресло рядом с Брелоу. – Лейтенант, вы должны вытащить меня из этого дерьма!

– Пожалуй, теперь это будет очень трудно сделать.

«Норвелль» находился на тысячекилометровой орбите, отклонение которой составляло пять градусов, что позволяло экипажу видеть Даррелл каждый раз, когда корабль проплывал вдоль главного меридиана Таллспринга. В четверть одиннадцатого утра он появился над крышами столицы. Когда датчики зафиксировали огромный массив городских зданий, был выпущен луч лазера, направленный на восточное крыло Игл-Мэнор. Его обнаружило небольшое электронное устройство на крыше дома, которое немедленно отправило ответный луч прямо на борт корабля. Ширина лучей стала сокращаться и скоро достигла двух сантиметров или даже чуть меньше, обеспечив закрытый канал связи. Расположенный на крыше передатчик был соединен с модулем в кабинете Саймона Родерика посредством защищенного оптико-волоконного кабеля. Внедрение в кабель также не представлялось возможным. Данная система предоставляла самое безопасное соединение, какое только можно было установить с космическим кораблем. О его существовании знали лишь пять человек.

Саймон ждал этого сообщения с самого утра, с тех пор как появился в своем кабинете. Выполнение ежедневных административных обязанностей он поручил помощникам и персональной системе ИР. Все свое время Саймон уделял другому делу – анализу информации, архивировавшейся в особую папку под общим названием «Оппозиция». Нынче утром Саймон занимался тем же, мысленно строя возможные сценарии военных действий, которые становились в его воображении все более фантастическими. Однако независимо от их сказочно-героического характера ему никак не удавалось понять, что же на самом деле замышляет противник. Чем больше Саймон ломал над этим голову, тем больше убеждался в том, что враг занял выжидательную позицию, выбирая момент для нанесения сокрушительного удара.

Модуль защищенной связи издал мелодичный звон, и на расположенном на стене экране засветилось изображение одной из кают «Норвелля». Человек на экране был пристегнут к полу ремнями, чтобы не парить в пространстве каюты в условиях низкой гравитации. Он посмотрел прямо в объектив видеокамеры и улыбнулся.

– Доброе утро! Похоже, у вас сегодня теплый и солнечный день.

Саймон устроился в кресле поудобнее и посмотрел на появившееся на экране лицо. Его собственное лицо, правда, на пятнадцать лет старше. Эта разновидность клонов, SF9, отличалась флегматичностью. Каждое поколение стремилось обзавестись индивидуальными особенностями и за годы первоначального формирования характера неизбежно обретало таковые. Тип SK2, к которому принадлежал находившийся в кабинете Саймон, считался самым язвительным и неприятным из своего поколения, хотя и был достаточно мягок по сравнению со вспыльчивыми клонами типа SC5, чьи сварливые наклонности стали причиной полного пересмотра процедур отбора клонированных особей. Однако все они были беззаветно преданны родной корпорации.

– Доброе утро! – отозвался Саймон. – Ну, какие результаты?

– Новость хорошая – никакой бомбы там не было.

– Я и не думал, что это бомба. Слишком грубая работа для наших друзей.

– Молодой Брэддок Рейне проделал работу самым тщательным образом. Каюту обследовали на молекулярном уровне. Всю находившуюся в ней аппаратуру демонтировали и осмотрели в корабельной лаборатории. Никаких следов враждебной деятельности не обнаружено. Однако кто-то открывал эксплуатационную панель. На алленовских винтах найдены следы металла. Сплав не соответствует сплаву инструментов, которыми пользуются наши ремонтники.

– Слава богу. Я уже было начал думать, что они непогрешимы.

– Эта панель связана с некоторыми электронными компонентами, в том числе и с главным узлом Сети. Ни на одном из компонентов нет никаких следов возможной замены. Только на узле. На этом основании нами сделан следующий вывод. Ядерное микросканирование выявило несколько специфических систем напряжения в молекулярной структуре корпуса. Наши эксперты в области так называемой транзисторной физики, по всей видимости, сбиты столку. Они не представляют себе, почему подобное могло произойти.

– Интересно.

– Было бы точнее сказать – тревожно. Мне не нравится даже малая вероятность того, что на Таллспринге могут существовать неведомые нам технологии. Особенно если они используются против нас.

– Очевидно, все это осуществлялось в условиях строжайшей секретности. Мы провели все традиционные аудиторские проверки при помощи компьютерной сети казначейства и не выявили за последние десять лет ни одного случая не целевого использования правительственных фондов для проведения каких-либо подпольных технологических проектов.

– Неудивительно, если принять во внимание, что мы говорим о людях, которые проникают на космические корабли, когда им вздумается. То, что у них есть, представляется мне достаточно реальным.

– Если предположить, что содеянное злоумышленником с узлом позволило ему проникнуть в компьютерную сеть корабля, то что, по мнению наших экспертов, он еще мог натворить?

– Они придерживаются версии о масштабной тотальной диверсии. Наши компьютерщики перегрузили всю программу корабельного ИР в оперативную память для последующего анализа. До сих пор им ничего не удалось найти. Они высказали предположение, что в оригинальный код могла быть спрятана какая-то тайная команда.

– Иными словами, мы не знаем наверняка, что именно сделал злоумышленник.

– Совершенно верно.

– Черт возьми! – Клоны типа SK2 обычно не тратили время на разгадывание всяческих шарад. Это было серьезным достоинством методики многостороннего подхода к одной и той же проблеме. Клон Саймона SF9 размышлял над данным вопросом уже более часа. – Твои рекомендации?

– Этот случай – некая разновидность разведывательного задания. Интерес, который наши друзья проявили к космическому кораблю, свидетельствует о том, что они хотят любым способом внедриться в нашу систему, и их главная цель – «Сяньти». Если бы они могли сами совершать межзвездные полеты, то давно бы уже занимались этим. Значит, сейчас они находятся на подготовительном этапе. По моему мнению, злоумышленник сделал копию Искусственного Разума для того, чтобы разобраться в том, как мы им пользуемся.

– Понятно. А что еще им может понадобиться?

– Для того чтобы полет на захваченном ими космическом корабле прошел незамеченным, они должны внедриться в нашу систему связи. Будем надеяться, что пока им это еще не удалось.

– Без соответствующих приготовлений это невозможно. Вы, наверное, полагаете, что они что-то сделали с «альфой»?

– Они полностью вывели ее из строя.

– Об этом не следует забывать.

– Конечно. Я отправлю тебе подробный отчет.

– Спасибо. Также отправь ко мне Рейнса.

– Он прибудет ближайшим рейсом. – Клон Саймона типа SF9 обратил взгляд на экран, читая строчки бегущего по нему текста. – Какую же политику ты решил проводить в отношении к Мему-Бэй?

SK2 подключился к своему личному ИР, и в его мозг тут же хлынула целая лавина сводок о ежедневных происшествиях.

– Черт! – ругнулся он, когда настала очередь сообщения о деле Хэла Грабовски. Ему, конечно же, следовало узнать об этом раньше, несколько часов назад. – Чем это там занимается Жанг?

Его собрат типа SF9 улыбнулся, явно довольный своей маленькой победой. Саймонам всегда доставляло удовольствие обыграть собрата хотя бы на несколько очков, что являлось, по их мнению, образчиком здоровой конкуренции.

– Я проведу полное расследование по этому делу! – пообещал SK2.

– Нет необходимости. У них уже целый короб убедительных улик против этого парня. Дело следует спустить на тормозах. Толпе нужно бросить кость. Хотят голову этого бедолаги Грабовски – что ж, они получат ее!

– Отлично, – не стал возражать Саймон.

Его все-таки сильно задело, что он пропустил информацию по столь неприятному делу.

Его собрат SF9, довольно усмехнувшись, отключился от канала связи.

Когда автомобиль остановился неподалеку от портового полицейского участка, Эбри Жанг подумал о том, что надеть защитный костюм все-таки следовало бы. На дороге, ведущей к участку, стояли человек восемь-девять демонстрантов, находившихся отнюдь не в самом мирном расположении духа. Эбри невольно вздрогнул, когда его взгляду предстали несколько надписей, сделанных баллончиками с краской на стенах близлежащих домов. Из них недвусмысленно явствовало, что горожане готовы сделать с Хэлом Грабовски. Перед самым входом в участок стояли десять человек с дистанционными ошейниками. Они сковали друг друга наручниками. На шее у них болтались таблички с надписью:

СМЕРТЬ ПРЕЖДЕ НАСИЛИЯ! ПОЭТОМУ УБЕЙ МЕНЯ СЕЙЧАС!

В его автомобиль дождем полетели камни, консервные банки, бутылки и то, что, как наделся Эбри, было лишь комьями грязи. Корпус автомобиля скорее всего получил немало вмятин, с которыми придется повозиться. Десять спецназовцев и кучка полицейских в спецкостюмах для разгона демонстрантов отодвинули протестующих в сторону, расчистив путь для автомобиля.

– Сатанинское отродье! – прорычал Эбри, когда о лобовое стекло с сочным чавканьем ударился какой мерзкий коричневый комок. Дерьмо скорее всего. Водителю пришлось включить «дворники» и использовать для очистки стекла целый флакон моющей жидкости.

– Ситуация до сих пор не нормализовалась, – сообщил лейтенант Брелоу. – Их сегодня собралось не меньше, чем вчера.

– Та же самая обстановка и на фабриках, – неохотно признался Эбри. – Забастовка продолжается.

– Что говорит генерал?

– Приказал положить этому конец и как можно быстрее.

– Ему легко приказывать.

– У него есть для этого основания. Тут дело не в одном только Грабовски. – Эбри указал на толпу перед полицейским участком. – Придется разгребать целую кучу проблем. Нам теперь не удастся даже провести вакцинацию. Ну, что скажете об этом?

– Через пару недель состоится суд.

– Недель? Ничего подобного! Мы не можем так долго ждать! Разве они не закончили расследование?

– Почти закончили. Улик набралось достаточно, чтобы разбить в пух и прах алиби нашего Грабовски. Мы вели, конечно, свое параллельное расследование. Наша система ИР не нашла никакого такси, на котором он мог доехать до публичного дома. Да и о публичном доме узнать ничего не удалось.

– Он существует на самом деле?

– Нет. Нам кажется, что Грабовски имел в виду Минстер-авеню. Там находятся частные дома, особняки зажиточных людей. Никаких борделей там нет.

– Иными словами, все это чушь собачья, верно?

– Сэр, этот парень изнасиловал Франсин Хэзлдайн. Единственное, чем я могу помочь ему, – составить заявление с просьбой смягчить предстоящий приговор.

– Ясно. Генерал говорил мне об этом.

– О чем?

– Мы никого не бросаем в беде, независимо от обстоятельств.

Лейтенант Брелоу встревожено посмотрел на своего командира и кивнул:.

– Да, сэр.

Автомобиль объехал по периметру площади, на которой располагался полицейский участок, и нырнул в подземный гараж. Здесь Жанга и Брелоу уже ожидал Галлиани. Он достаточно вежливо поприветствовал их и сообщил, что на верхнем этаже здания их ждет Маргарет Рис.

Эбри Жанг внешне ничем не выразил своего неудовольствия, хотя слова Галлиани вызвали у него ярость. Он – губернатор Мему-Бэй и именно ему по рангу надлежит назначать подобного рода встречи.

У нас нет ни единого шанса, с горечью подумал он.

Майлз Хэзлдайн за последние двое суток спал только один раз, причем недолго, когда семейный врач дал ему несколько таблеток успокоительного. Даже эти несколько часов сна были наполнены кошмарами и бессильной яростью. Те же самые чувства он испытывал и в дневные часы.

Он понимал, что ради любимой Франсины должен держать себя в руках и не давать волю гневу. Однако это было трудно, чрезвычайно трудно. Дело серьезно усугублялось тем, что дочь все время извинялась перед ним, утверждая, что во всем виновата сама, засидевшись допоздна в клубе вместе с друзьями. Она не переставала также высказывать сожаление о том, что не позвонила ему и, уходя, не стала вызывать такси.

У Майлза возникло чувство, будто дочь утешает его. От этого у него становилось еще горше на душе. Это лишний раз доказывало, что он никудышный отец.

Время тянулось удручающе медленно, час проходил за часом. Крайняя беспомощность сменялась клокочущей, первобытной яростью. Теперь не хотелось отпускать Франсину от себя ни на минуту. Он не желал снова оказаться от нее далеко, не имея возможности помочь ей. Больше всего на свете ему хотелось разорвать на куски подонка-инопланетянина, вырвать из его подлой груди сердце и торжествующе окропить себя вражеской кровью.

Дон и Дженнифер несли круглосуточную вахту в его кабинете в здании мэрии. Именно они настояли на этом. Маргарет Рис также любезно попросила, чтобы он, Майлз, больше никогда не появлялся рядом с этим ублюдком насильником. В тот первый и единственный раз ему удалось воспользоваться служебным положением и побывать на допросе подозреваемого. Повторения случившегося он больше не допустит.

Но на сегодняшнем заседании он должен присутствовать обязательно. Впервые его родному Мему-Бэй удастся в законном порядке выступить против агрессоров и настоять на том, что суд должен проходить в соответствии с буквой закона. Им это, конечно, не понравится, но против них нужно обратить их же собственное фальшивое законодательство.

Майлз находился в кабинете комиссара полиции в портовом полицейском участке, недалеко от того места, где проходил тот злополучный допрос подозреваемого инопланетянина. Здесь же находился сам комиссар, его начальник, Маргарет Рис и полицейский судья, занимающийся расследованием. Собравшиеся старательно избегали встречаться с Майлзом взглядом. В разговор с ним также никто не вступал. Впрочем, это нисколько не обескуражило Майлза. Ему самому было нечего сказать. А искренняя симпатия и сочувствие земляков лишь напоминали ему о том, через что пришлось пройти его бесценной, любимой Франсине. Если слишком сосредоточиться на этом, можно снова утратить контроль над собой.

Открылась дверь, и Галлиани ввел в комнату Эбри Жанга, а также юриста «ЗБ» лейтенанта Брелоу.

Жанг приветливо поздоровался:

– Доброе утро, господин мэр. – Затем он протянул руку для приветствия.

Майлзу отчаянно захотелось изо всей силы расквасить этому мерзавцу нос. Маргарет Рис предупреждала его, но он не забыл, кто надел ошейник на шею его Франсине. Майлз почувствовал на себе пристальные взгляды начальника полиции и комиссара полицейского участка.

Жанг чуть смущенно отступил назад.

– Спасибо за то, что пришли, губернатор Жанг, – вступила в разговор Маргарет Рис. – Я попросила вас прийти в качестве самого старшего по рангу начальника Хэлфорда Грабовски.

– Я понимаю вас.

– Мои подчиненные собрали достаточно свидетельств для того, чтобы выдвинуть против Грабовски обвинение в изнасиловании. Присутствующий здесь полицейский судья уже назначил предварительную дату суда. Будучи его старшим начальником, я прошу вас перевести подозреваемого полностью под юрисдикцию гражданских судебных органов на время означенного судебного процесса. Уверена, что подразделения Стратегической безопасности корпорации «Зантиу-Браун» осуществляют свою деятельность в строгом соответствии с этими требованиями.

– Совершенно верно, – согласился Жанг.

– Отлично, – ответила Маргарет Рис и, сделав знак полицейскому судье, повернула к губернатору настольный компьютер. На экране появились страницы пространных юридических документов.

– Благодарю вас, – ответил Жанг, посмотрев на экран. – Суд состоится через три недели, насколько я понимаю.

– Верно, – подтвердил полицейский судья.

– Какое максимальное наказание присудят подозреваемому, если его признают виновным?

– Нисколько не сомневаюсь, что вы это знаете, – отозвалась Маргарет Рис. – Иногда за подобное присуждают пожизненное заключение.

– Конечно. Это – альтернатива.

– Нет, все не так! – внезапно вступил в разговор Майлз. – Я так и знал, черт возьми, что они попытаются выйти сухими из воды!

– Майлз, умоляю вас! – остановила его Маргарет. – Какую альтернативу вы имеете в виду?

– Мы можем сами предать виновного военно-полевому суду, – ответил Жанг. – Все будет сделано быстро и без всяких проволочек. Юридические процедуры будут проведены в соответствии с буквой закона.

– Вы хотите сказать, что наш приговор далек от справедливости?

– Вы ошибаетесь, я имел в виду вовсе не это. Но ни вам, ни нам не нужно, чтобы его адвокат стал готовить апелляцию на том основании, что подзащитному предвзято вынесли слишком суровый приговор. Апелляция может показаться вполне обоснованной, если принять во внимание сложившуюся в городе обстановку.

– Иными словами, вы хотите, чтобы его судили в соответствии с вашим уставом, судили ваши старшие офицеры?

– Да.

– Ни за что! Ни черта у вас не выйдет! – не выдержал Майлз. – Вы согласились с нашим решением! Выполняйте его!

– Ваш полицейский адвокат сможет принять участие в деятельности нашей группы обвинения, – ответил Жанг. – Таким образом, вы сможете убедиться, что судебное разбирательство ведется правильно.

– Я не понимаю, – произнесла Маргарет Рис. – Зачем нужен другой суд? Возникает впечатление, будто вы пытаетесь облегчить участь подозреваемого. Или… – Маргарет на мгновение задумалась. – Может, вы имеете в виду, что пожизненное заключение он будет отбывать на Земле? Я угадала? Если вы признаете его виновным, то заберете его на свою родную планету и не станете отправлять в нашу тюрьму?

– Дело обстоит не совсем так.

Слова Жанга удивили Майлза. Несмотря на подавленное состояние, политик в нем взял верх над убитым горем отцом.

– Какое же наказание предусмотрено законами вашего военно-полевого суда в случае, если Грабовски признают виновным?

– Смертная казнь.

Подобный исход дела было просто невозможно себе представить. Смертная казнь в качестве наказания за преступления категорически исключалась самой сутью конституции Таллспринга. Как же странно, что он, страж либерализма отцов-основателей, получает возможность пойти наперекор своим жизненным принципам. Он, конечно же, откажется от такого варианта, потому что нарушает все то, что всегда с такой страстностью отстаивал.

– В таком случае, – произнес Майлз, – мы согласны.

В то утро в школе отсутствовала примерно треть детей, и это серьезно огорчило Денизу. День выдался прекрасный. Жаркое солнце уже стояло высоко в ясном голубом небе. Ветер с моря принес достаточно прохлады, чтобы люди, находящиеся на прокаленных солнцем улицах Мему-Бэй, чувствовали себя вполне комфортно. Однако в эти минуты их внимание привлекала не погода, а нечто другое.

Сегодня начинался военно-полевой суд над Хэлом Грабовски. Все население Мему-Бэй, затаив дыхание, следило за его исходом. После беспорядков и взрыва общественного возмущения, сопровождавшего расследование дела Грабовски, наступило временное затишье. Скорее всего горожан шокировала перспектива высшей меры наказания, однако выражать свой протест по этому поводу никто не стал. Во всяком случае, трамваи в городе ходили нормально, а большинство магазинов было открыто. Патрулей инопланетян на улицах в последние часы никто не видел. На пляжах собралось немалое количество людей, пожелавших насладиться купанием и воздушными ваннами. Денизе было известно, что поспешно сформированные рабочие комитеты на главных городских фабриках, принадлежащих корпорации, решили провести заседания, на которых будет решен вопрос о прекращении забастовок.

Однако, несмотря на все это, многие родители не проявляли особого желания отпускать своих детей из дома после нескольких тревожных дней, когда казалось, что в любую минуту на улицах может пролиться кровь. По иронии судьбы, Мелани Хэзлдайн была одной из тех, кто в этот день появился на улице. Ее взяла с собой Франсина. Они приехали в лимузине с затемненными стеклами.

Дениза из кухни наблюдала за тем, как сестры поцеловались на прощание, и Мелани бегом бросилась в школу, радостными криками приветствуя одноклассниц. Ее не было в школе целую неделю.

– Как дела? – спросила Дениза.

– Отлично, – ответила Франсина, с усилием улыбнувшись. – Я ужасно беспокоилась за папу. Даже не думала, что он так отреагирует.

– Ты скажи ему об этом попозже, если захочешь. После того как эти подонки улетят к себе домой.

– Думаешь, стоит сказать ему?

– Я не уверена, – призналась Дениза. – Он очень удивится, узнав о том, что его дочь была связана с движением сопротивления и что пошла на это во имя общего дела.

– Это действительно пошло на пользу делу?

Дениза пожила руки на плечи старшей дочери мэра и легонько сжала их, желая прикосновением выразить свою искреннюю благодарность, которую испытывала к ней.

– Конечно. Оглянись по сторонам и увидишь, чего удалось добиться именно благодаря тебе. Они теперь боятся разгуливать по улицам. Ты понимаешь, что для нас это означает возможность снова почувствовать себя людьми и больше не кланяться захватчикам, не прятаться от них, не уступать им дорогу? Кроме того, наши действия нанесли ощутимый удар по их экономике, от которого они не скоро оправятся. Они больше не будут отнимать у нас деньги. Мы добились этого благодаря тебе.