Глава 50

Ашер уволок меня в угол, а остальные расселись вокруг прямо на полу, будто примерные дети из детского сада, которым сейчас расскажут сказку. Или, лучше сказать, покажут и расскажут. Он резко дернул меня к себе, запустив руку мне в волосы, чтобы я не крутила головой. Поцелуй был достаточно грубым, чтобы остался синяк, так что мне пришлось разомкнуть губы. Более того. Я томно закрыла глаза и поцеловала его по-настоящему, запустив язык ему между клыков. Я достигла вершин искусства в деле французских поцелуев с вампиром без малейших порезов, и, похоже, у меня получалось действительно неплохо, потому что Ашер отстранился первый. Вид у него был потрясенный – окончательно и бесповоротно. Он не мог так удивиться, даже если бы я отвесила ему пощечину.

Скорее, он удивился бы как раз меньше. Пощечину он даже ждал.

Попытка – не пытка. Я даже Жан-Клоду не давала из меня пить. Не уверена, что это меньшее зло, но должны же быть у девушки хоть какие-то принципы.

Ашер приблизил лицо так близко к моему, что мы почти коснулись носами.

– Смотри на меня, девочка, смотри. Тебе не хочется это трогать.

Его изумительные светло-голубые глаза, почти льдисто-голубые, в окружении золотистых ресниц, были потрясающе красивы. Я сосредоточилась на глазах и глубоким голосом сказала:

– Распусти волосы.

Он так сильно оттолкнул меня, что я споткнулась. Я выводила его из себя, крала его удовольствие от мести. Сложновато изнасиловать добровольца.

Приблизившись к нему, я начала не спеша обходить его, почти жалея об отвергнутых каблуках, на которых настаивал Жан-Клод. Спина Ашера была чистой и нетронутой. Святая вода оставила всего несколько струящихся шрамов на боку. Я обеими руками разгладила эту гладкую спину, и он подпрыгнул так, будто я его ударила.

Развернувшись вихрем, он схватил меня за плечи, держа на расстоянии от себя. Он почти неистово вглядывался мне в лицо. Что бы он там ни увидел, его это не порадовало. Скользнув руками, он перехватил мои запястья и положил одну мою ладонь на изуродованную шрамами сторону груди.

– Закрыть глаза и притвориться – просто. Трогать то, что не испорчено – просто.

Он прижал мою руку к бугристой поверхности, которая была его грудью.

– Но это – реальность. То, с чем я живу каждую ночь, то, с чем мне придется жить всю вечность, то, что он со мной сделал.

Я шагнула ближе, прижимая к нему вместе с ладонью все предплечье. Кожа была упругой, неровной, как замерзшая густая вода. С расстояния в пару дюймов я посмотрела ему в лицо и тихо сказала:

– Жан-Клод этого не делал. Это сделали люди, которых давно нет среди живых, – и, поднявшись на цыпочки, я поцеловала его в обезображенную щеку.

Он закрыл глаза, и я вдруг увидела, что по неровной коже бежит всего одна слезинка. Я поймала ее губами, и, когда он открыл глаза, оказалось, что он безумно близко ко мне. В его глазах я увидела страх, одиночество и всесокрушающую потребность, которая изъела его сердце так же, как святая вода – его кожу.

И мне смертельно захотелось прогнать эту боль из его глаз. Я хотела держать его в объятьях так долго, сколько потребуется, чтобы боль ослабла. В этот момент я поняла, что это была не я. Это был Жан-Клод. Он хотел избавить Ашера от его боли. Он хотел заполнить эту ужасающую пустоту. Я посмотрела на Ашера сквозь эту завесу чувств, которых он у меня никогда не вызывал, паутину ностальгии по прекрасным ночам, через любовь, радость и тепло тел в ледяной тьме.

Я стала целовать его щеку, опускаясь все ниже, выбирая только шрамы, не касаясь чистой кожи так же, как раньше я не касалась ран. Удивительно, но кожа на шее была целой, нетронутой. Я поцеловала его в ямочку над ключицей, где был белый холмик шрамов. Он чуть расслабил руки, но не отпустил меня. Я выскользнула из его рук, опускаясь по его телу, даря один нежный поцелуй за другим.

Я пробежалась языком по талии, вдоль ремня брюк, и он задрожал. Я сместилась чуть в сторону и продолжила ласкать открытую часть бедра. Когда шрамы закончились, остановилась и я. Я встала, и он смотрел на меня почти испугано. Он почти боялся того, что я сделаю в следующий момент.

Мне пришлось снова подняться на цыпочки, чтобы достать до его косы. Дотянуться со спины было бы проще, но он воспринял бы это как отвержение. Я не могла отвернуться от шрамов, даже если бы сделала это не нарочно. Я начала распускать косу. Расплетая пряди, мне пришлось прильнуть к нему, чтобы устоять, пока руки были заняты делом в золотых волосах. Есть нечто очень личное в том, чтобы в нужное время запустить руки в волосы человеку. Я не торопилась, наслаждаясь самим ощущением, потрясающим цветом, легкой тяжестью меж пальцев. Когда его волосы, наконец, рассыпались волнами по плечам, я опустилась на пятки. От слишком долгого напряжения у меня сводило пальцы ног.

Я постаралась выразить взглядом то, что видела. Что он был сказочно красив.

Ашер поцеловал меня в лоб, лишь чуть коснувшись губами. Всего мгновенье он прижимал меня к себе, а потом – отступил.

– Я не могу захватить тебя глазами. Без этого, и без биения страсти, я только сделаю тебе больно. Я могу испить из любого другого. То, что я увидел у тебя в глазах, не мог дать мне никто.

И он поднял взгляд на Жан-Клода. Они долго смотрели друг на друга, наконец, Ашер вышел из круга, а я вернулась к Жан-Клоду.

Я села рядом с ним, подвернув под себя ноги и аккуратно разгладив юбку. Он обнял меня и поцеловал в лоб, как только что сделал Ашер. Я подумала, не хотел ли он почувствовать на моей коже его вкус.

Но эта мысль меня не побеспокоила. Может, и должна была, но я не стала его спрашивать. Я не была уверена, хотелось ли мне знать.

Словно по волшебству Странник поднялся на ноги, просто неожиданно оказалось, что он стоит.

– Не думаю, что мы бы изумились больше, если бы Анита вызвала из воздуха дракона. Она приручила нашего Ашера, не заплатив за это кровью, – он скользнул в середину круга. – Но не так просто будет насытить Иветт.

Он улыбнулся, глядя, как она встает.

– Правда, моя дорогая?

Проходя мимо Джейсона, Иветт запустила руки ему в волосы. Он дернулся так, словно она его ужалила, что ее чертовски позабавило. Все еще смеясь, она развернулась, эффектно взмахнув белыми юбками, и патетически простерла к нему руки.

– Иди ко мне, Джейсон.

Он сжался, превратившись в клубок рук, локтей и коленей, и начал трясти головой.

– Ты – мой выбор, мой особенный, – позвала Иветт. – Ты не так силен, чтобы отказаться.

Меня осенило страшной мыслью. Я готова была поспорить, что Жан-Клод не упоминал среди запретов гниение на живых людях. Джейсон еще не отошел от предыдущих объятий парочки давно умерших. Я пододвинулась к Жан-Клоду и тихо спросила:

– Ты говорил о пытках, но не определялся, каких именно, так?

– Конечно, – ответил он так же тихо.

Я встала.

– Ты можешь испить из него, но не можешь на нем разлагаться.

Она обратила на меня свои ледяные глаза.

– Тебе слово не давали.

– Жан-Клод договорился, что пыток не будет. Разлагаясь на Джейсоне, ты будешь определенно его пытать. Ты это знаешь. Поэтому и хочешь его.

– Я хочу свою долю крови вервольфа, и хочу ее именно так, как мне нравится, – сказала она.

Вмешался Ричард.

– Ты можешь испить из меня.

– Ты не знаешь, что предлагаешь, Ричард, – сказала я.

– Я знаю, что Джейсон мой и под моей защитой, и он этого не перенесет.

Он тоже поднялся на ноги, такой изящный в своем безупречном костюме.

– Джейсон рассказывал, что с ним случилось в Брэнсоне? – спросила я.

У Джейсона там было принудительное «свидание» с двумя вампиршами, в самый разгар которого обе начали разлагаться. Они превратились в довольно старые трупы, а он в это время лежал под ними обнаженный. Это стало для него самым страшным ночным кошмаром, почти фобией. Я присутствовала при этом, и они даже трогали меня, когда я вмешалась, чтобы его спасти. Так что я не могла винить его в том, что он был до смерти напуган.

– Джейсон все мне рассказал, – сказал Ричард.

– В данном случае, лучше сто раз услышать, Ричард.

Джейсон уткнулся лицом в колени. Он что-то тихо говорил. Мне пришлось опуститься рядом с ним, чтобы расслышать. Он бормотал: "Простите, простите, простите", снова и снова. Я тронула его руку, и он закричал, в ужасе распахнув глаза и рот.

– Все в порядке, Джейсон. Все хорошо.

Ричард был прав. Джейсон не справится.

Я кивнула.

– Ты прав, Ричард.

– Нет, – сказал Падма. – Нет, Король Волков – мой. Я не стану его ни с кем делить.

– А я не согласна ни на кого, кроме оборотня, – сказала Иветт.

Поднялся Джамиль.

Ричард остановил его.

– Нет, защищать Джейсона – мое дело, а не твое, Джамиль.

– Но защищать тебя, Ульфрик, это дело мое.

Ричард покачал головой и начал развязывать галстук. Он расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки, обнажив сильную, красивую линию шеи.

– Нет, – сказала Иветт. Она топнула ножкой и уперла руки в бока. – Он не боится. А я хочу того, кто боится.

Я подумала, что он тоже будет бояться, но вслух не сказала. Он дико будет бояться. Заметьте, я прыгать и предлагать себя вместо Джейсона не стала. Это шоу мне уже было знакомо. И никакого желания выступить в нем в главной роли я не испытывала.

– Для Ульфрика у меня есть другие планы, – сказал Падма.

Странник прикрикнул на них, как на капризных детей.

– Это честная сделка, Иветт. Ульфрик за одного из низших волков.

– Мне нужно не качество крови. Мне нужен ужас.

– Это и так слишком щедрое предложение для той, что не состоит в совете, – сказал Падма.

– Они что, всегда так пререкаются? – поинтересовалась я.

– Oui, – ответил Жан-Клод.

Почти вечная жизнь, ужасающая сила, и при этом всем – такая мелочность. Какое разочарование. Как это типично. Я коснулась лица Джейсона, чтобы он посмотрел на меня. Он почти задыхался. Взяв его за руки, я почувствовала, что они ледяные.

– Джейсон, если она не начнет на тебе разлагаться, ты можешь позволить ей просто выпить крови?

Он проглотил ком в горле, и только тогда смог ответить.

– Не знаю.

Честный ответ. Он был в ужасе.

– Я буду с тобой.

Он посмотрел на меня, но на самом деле ему хотелось кричать.

– Ей это не понравится.

– А пошла она. Ей придется согласиться или отказаться.

И у меня на губах мелькнул призрак улыбки. Он вцепился в меня руками и кивнул.

Я оглянулась на Жан-Клода, который сидел недалеко от нас.

– Не много же от тебя помощи.

– Я тоже видел это шоу, ma petite.

Он почти слово в слово повторил мои мысли, и я подумала, мои ли это были мысли. Но то, что он сказал – пугало. Он не предложил бы себя Иветт, только чтобы спасти Джейсона.

Я поднялась, потянув за собой Джейсона. Он держался за мою руку, словно ребенок в свой первый день в детском саду, который боится, что мамочка оставит его в этом ужасном месте с кучей забияк.

– Если дашь слово чести, что не будешь на нем разлагаться, то можешь от него испить.

– Нет, – покачала головой Иветт, – это только испортит удовольствие.

– Выбор за тобой, – сказала я. – Можешь получить Ричарда, если разрешит Падма, но он бояться не будет. Ты можешь гнить на нем, сколько захочешь, но такого страха, как у Джейсона, не получишь.

Я чуть посторонилась, чтобы она хорошо его рассмотрела.

Джейсон моргнул, но остался на месте, хотя не мог или не хотел встречаться с ней глазами. Он смотрел на меня. Думаю, он разглядывал мое платье. Но это был первый раз, когда я не стала возражать. Ему нужно было отвлечься. Зная Джейсона, меня не удивляло, что он выбрал шоу из разряда на раздевание.

Иветт провела языком по губам. Подумав, она, наконец, кивнула.

Мы с Джейсоном пошли к ней. Он был одет словно для собственного шоу на раздевание. На нем были кожаные брюки, на два тона темнее его синих глаз. Похоже, их покрасили, и брюки были заправлены в сапоги того же цвета. Рубашки не было, только жилетка в тон к остальному наряду с тремя кожаными ремешками.

Когда мы вошли в круг, он начал спотыкаться. Иветт скользнула к нему, и он отшатнулся назад. От бегства его удержала только моя рука.

– Спокойно, Джейсон, спокойно.

Он только продолжал трясти головой, пытаясь вытянуть у меня руку. Он не то, чтобы сопротивлялся, но и не помогал.

– Это слишком, – сказал Ричард. – Он мой волк, и я не позволю его мучить.

Я посмотрела на Ричарда – такого гордого, высокомерного.

– Он и мой волк.

Я медленно отпустила Джейсона и коснулась рукой его щеки.

– Если все это для тебя слишком, так и сажи. Мы что-нибудь придумаем.

Он вцепился мне в руки, и я увидела, что он пытается собраться. Видела, как его глаза, лицо с трудом заполняет самоконтроль.

– Только не бросай меня.

– Я с тобой.

– Нет, – сказала Иветт. – Ты не можешь держать его за руку, пока я пью.

Я повернулась к ней, и так как Джейсон был совсем рядом, наши с ним тела коснулись.

– Тогда и говорить не о чем. Ты до него не дотронешься.

– Сначала ты приручила Ашера. Теперь пытаешься приручить меня? У тебя нет ничего, что мне нужно, Анита.

– У меня есть Джейсон.

Она зашипела, и вся эта нетленная красота разбилась, обнажив истинного зверя. Она рванулась к нему, и он отскочил. Она цапнула его, как кошка, но я осталась между ними, двигаясь к центру круга.

Почувствовав, что Джейсон уперся спиной в стену, я схватила Иветт за руки.

– Ощути его ужас, Иветт. Я чувствую, как мне в спину бьется его сердце. Если я буду держать его за руку, он не перестанет бояться. Я ничего не могу сделать, чтобы он не боялся твоего прикосновения.

Джейсон спрятал лицо у меня за спиной, руки скользнули у меня по талии. Я похлопала его по руке. Все его тело превратилось в один гулкий пульс, как его сердце, кровь, бьющийся так сильно, что я могла его чувствовать. Его ужас наполнял воздух, как горячий невидимый туман.

– Согласна, – сказала она.

Она вернулась в центр круга, и протянула ко мне бледную руку.

– Иди, Анита, принеси мне наш приз.

Я скользила в его руках, пока снова не повела за руку. У него вспотели ладони. Я поставила его спиной к ней. Он обеими руками схватился за меня. Руки у него дрожали. Он смотрел мне в лицо так, словно это было последнее, что осталось на земле.

Иветт дотронулась до его спины.

Он начал хныкать. Я потянула его к себе, так что наши руки касались, а лица были всего в дюйме друг от друга. Мне нечем было его утешить. Я не могла предложить ничего кроме руки и чего-то, о чем можно подумать.

Иветт разглаживала руками его плечи, и наконец добралась до ремешков на жилетке. Пока она их теребила, ее руки раз или два коснулись моего тела. Я хотела отстраниться, но Джейсон окаменел. Так что я осталась на месте, но у меня самой сердце прыгнуло в горло. Я тоже боялась ее, боялась того, чем она была.

Ей пришлось скользнуть руками по его талии и прижаться к спине, чтобы расстегнуть последний ремешок. Она лизнула его за ухом, почти незаметно мелькнул кончик ее бледно-розового языка.

Он закрыл глаза, наклонив голову так, что мы коснулись лбами.

– Ты справишься, – сказала я.

Не открывая глаз и все еще касаясь меня лбом, он кивнул.

Иветт запустила руки ему под жилетку, и добралась до обнаженной груди, ведя по коже ногтями.

У Джейсона перехватило дыхание, и я поняла, что это был не просто страх. Он уже спал с ней, и знал, чем она была. Она знала его тело, знала, как довести его до исступления – так, как знает только любовник. И теперь использовала это против него.

Джейсон поднял голову и посмотрел на меня. Он будто заблудился.

Она стянула жилет с его плеч, и языком провела вдоль позвоночника длинную влажную линию.

Он отвернулся, чтобы я не видела его глаз.

– Джейсон, ничего, если что-то из этого даже приятно.

Он опять повернулся ко мне, и кроме страха у него в глазах появилось кое-что другое. Мне было бы удобнее только со страхом, но тут обижали его, а не меня.

Иветт опустилась на колени, и, пользуясь губами, что-то делала с его спиной. У него внезапно подогнулись колени, и мы вместе рухнули на пол. В результате я оказалась на спине, а Джейсон был на меня. У меня осталась всего одна свободная нога, которая и помогала, и мешала, так как направила его прямо на меня. Могу сказать, что его тело было счастливо там оказаться. На счет всего остального его – не уверена. Он издавал какие-то низкие тихие звуки.

Я выбралась из-под него так, чтобы его пах не давил на мой, и смогла сесть, чтобы посмотреть, что с ним сделала Иветт. Рядом с позвоночником внизу спины были следы клыков. Кровь стекала на синюю кожу брюк, образовывая сочетание цветов, как на шотландских юбках.

Он схватил меня за талию.

– Не бросай меня, пожалуйста!

Он прижался щекой к моему животу, и его напряжение заставляло мое сердце грохотать.

– Я тебя не брошу, Джейсон.

Через него я посмотрела на Иветт.

Она все еще стояла на коленях в окружении своих белых юбок, словно ожидала, когда придет фотограф. Она улыбалась, улыбались ее глаза, наполненные темным радостным светом. Она была чертовски довольна собой.

– Ты сыта. Вот и все, – сказала я.

– Это было не насыщение, и ты это знаешь. Я просто попробовала его, но не насытилась.

Но можно же было попытаться. Она была права. Я и правда знала, что она не пила.

– Тогда давай просто заканчивай, Иветт.

– Если ты позволишь мне разлагаться, все кончится быстрее, но мне нужен его ужас и удовольствие.

Это займет больше времени.

Джейсон издал слабый звук, словно ребенок всхлипнул в темноте. Я оглянулась на Ричарда. Он все еще стоял, но уже не злился на меня. В его глазах росла настоящая боль. Он предпочел бы сам оказаться на месте Джейсона. Как истинный король, он бы взял его боль на себя.

Я почувствовала аромат леса, густого и изумрудно-зеленого, влажных, недавно распустившихся листьев, и у меня сжалось горло. Я посмотрела на Ричарда и поняла, что он предлагает. Мы уже спорили про «мунин». Он считал, что для меня это не опасно, потому что я не была оборотнем. Но он не знал, что метки, которые я разделила с ним, подвергают меня риску. Но варианты были. Не связь с Райной, этого мне больше не хотелось, но с силой всей стаи. Их тепло, их прикосновение – это могло помочь.

Я закрыла глаза и почувствовала, что метки раскрываются, словно взметнувшиеся ветром занавеси.

Джейсон поднял голову и посмотрел на меня. У него трепетали ноздри, пытаясь уловить мой запах, уже ощущая аромат силы.

Иветт сорвала с него жилетку, как лист бумаги.

Джейсон задохнулся.

Она провела языком по его телу, затем ее рот сомкнулся на ребрах. Я увидела, как сократились мышцы у нее на скулах, и тело Джейсона содрогнулось. Он дернулся, руки заскользили по полу, будто он не знал, что делать с ними, и со всем остальным телом.

Иветт подняла голову, оставив две аккуратные красные дырочки. Из раны выступила кровь. Она облизала губы и улыбнулась мне.

– Больно? – спросила я Джейсона.

– И да, – ответил он, – и нет.

Я хотела его поднять, но Иветт положила руку ему на спину.

– Нет. Я хочу, чтобы он остался на земле. Чтобы он был подо мной.

Я почувствовала острый мускусный запах меха. Джейсон попытался посмотреть на меня, но Иветт прижала его голову к моим коленям. Она оперлась на него, чтобы приблизить свое лицо к моему.

– Что ты делаешь?

– Я его лупа. Я призываю стаю ему на помощь.

– Они не смогут ему помочь, – сказала она.

– Нет, – ответила я, – смогут.

Я пошевелилась под телом Джейсона. Маленькое черное платье заканчивалось у меня где-то на уровне талии. Окружающие имели возможность любоваться и чулками, и бельем. Хорошо, что тем вечером все сочеталось. Но я видела лицо Джейсона. Я чувствовала его тело немного больше, чем того хотела. Но я хотела его глаза, его лицо. Я хотела, чтобы он посмотрел на меня.

У меня не было опыта в миссионерской позиции с мужчиной моих габаритов. Смотреть ему в глаза было действительно интимно. Он нервно рассмеялся:

– У меня были фантазии на этот счет.

– Забавно, – сказала я, – а у меня – нет.

– О-о-о, как жестоко.

Выгнув спину, он прижался ко мне. Иветт решила обратить на себя внимание, и снова его попробовать. В полном объеме вернулся страх, заполнив его глаза паникой.

– Я здесь. Мы с тобой.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Он окунулся в запах листьев, меха, и темные поляны, полные тех, кто пах стаей. И в этот момент Иветт вонзила клыки.

Джейсон закричал, я поднялась и увидела, что вампирша оторвала полоску кожи. Из раны потекла кровь.

Жан-Клод подошел к краю круга.

– Это пытка, а не насыщение. Довольно.

– Нет, – ответила Иветт, – я буду пить.

– Так пей, – сказал Жан-Клод, – но быстро, пока наше терпение не подошло к концу.

Она забралась на тело Джейсона, перенеся на него весь свой вес, впечатывая меня в пол. Шов на кожаной ткани в его паху прижимался так сильно, что мне стало почти больно. Он дышал все быстрее и быстрее.

– Посмотри на меня, – сказала я.

Иветт дернула его за волосы.

– Нет, смотри на меня. Потому что я сделаю тебе больно, Джейсон. Я буду в твоих снах.

– Нет, – сказала я.

Во мне закручивалась сила, и я выплюнула ее прямо в бледное лицо Иветт. Из длинной царапины у нее на лице потекла кровь.

Все замерли. Иветт подняла руку к ране.

– Как тебе это удалось?

– Если я скажу, что сама не совсем уверена, ты мне поверишь?

– Нет, – сказала она.

– Тогда, сука, поверь в это. Заканчивай сейчас же, или я порежу тебя на ленточки.

И я сама в это поверила, даже зная, что вряд ли смогу повторить представление. Только мастер вампиров может на расстоянии вызывать такие порезы. Я даже никогда не видела, чтобы так делал Жан-Клод.

Иветт поверила. Она наклонилась достаточно низко, чтобы кровь из пореза капала на светлые волосы Джейсона.

– Как скажешь, putain, но запомни вот что: теперь я его не пожалею. За это, – она повернулась ко мне щекой, где алела царапина, – он будет страдать.

– А не всегда ли так, – сказала я безразлично.

Она нахмурилась, это был явно не тот ответ, на который она рассчитывала. Я взяла лицо Джейсона руками и заставила его посмотреть мне в глаза. Под страхом проступало изумление, потому что Джейсон и не представлял, что я могу сделать что-то подобное тому, что секунду назад произошло с Иветт. И тем более, ей-Богу, вот так штука, кто бы мог подумать, что у меня такое получится на глазах у плохих парней?

Иветт растянулась, пока каждый участок ее тела не коснулся Джейсона. Он пошевелился. Между мной и Джейсоном не было ничего, кроме кожи и кусочка шелка. Мое тело ответило. Так что пришла моя очередь зажмуриться, чтобы он этого не видел. Возможно, это просто естественная реакция, но я внезапно стала погружаться в запах меха, тепло и близкое знание его тела. Теплым растущим потоком на меня накатил мунин.

Я подняла лицо и поцеловала его. И в момент, когда коснулись наши губы, между нами потекла энергия. Это была связь другого рода, лучше, чем с Натаниелем, и я знала, почему. Натаниель был не из стаи.

Сначала Джейсон не ответил на поцелуй. Затем, его язык скользнул в меня, в эту теплую силу, и она стала расти, пока я не почувствовала ее, словно маленький раскаленный смерч между нашими телами.

Сила взметнулась к Иветт, и заставила ее закричать. Она вонзила клыки Джейсону в шею. Он закричал прямо в меня, его тело напряглось еще сильнее, но боль растворилась в потоке тепла, и растущая с каждой секундой сила просто смыла ее.

Я чувствовала рот Иветт, как дыру, которая высасывает нашу силу. Я толкнула силу в нее, и она откатилась, напившись больше, чем только кровью.

Освободясь от тяжести Иветт, Джейсон чуть отстранился и поцеловал меня так, словно хотел забраться в меня и остаться там навсегда, и я ответила на поцелуй. Я сама позвала мунин Райны, и теперь не знала, как избавиться от него.

Я почувствовала, как отвечает мне его тело, что он уже на самой грани, и этого было достаточно, чтобы снова обрести контроль. Что за милый неловкий момент, который меня преследует!

Джейсон содрогнулся на мне, задыхаясь, но уже не от страха. Я отвернулась, но так, чтобы не поймать взгляд кого-нибудь из тех, кто нас окружал. Иветт лежала рядом с нами, свернувшись калачиком, по щеке текла кровь. Она слизывала кровь, еле двигаясь, как будто даже это маленькое усилие стоило ей дорого.

Она обратилась ко мне на французском:

– Je reve de toi.

Я уже слышала такое от Жан-Клода. Она сказала, что мечтала о нас.

Услышав голос, я поняла, что отвечаю я сама:

– Почему в такие моменты у французов всегда есть, что сказать?

Жан-Клод опустился на колени рядом с нами.

– Это генетическое, ma petite.

– А! – ответила я понимающе. Мне трудно было смотреть ему в глаза, пока на мне все еще лежал Джейсон.

– Джейсон, – позвала я, похлопав его по обнаженному плечу.

Он не ответил, а просто скатился на пол, и оказался ближе к Иветт, чем я могла подумать, что он захочет быть.

Я неожиданно поняла, что юбка у меня все еще в районе талии. Пока я одергивала платье, Жан-Клод помог мне сесть.

Ричард тоже уже был рядом. Я ждала, что он скажет что-нибудь ядовитое. У него было достаточно поводов для этого. Он удивил меня, заметив:

– Райны нет, но она не забыта.

Я отозвалась:

– Кроме шуток.

– Прости, Анита. Когда ты рассказала, я не понял, что это почти полное вмешательство. Теперь я понимаю, почему ты этого боишься. Ты можешь делать все, что считаешь нужным, чтобы этого больше не повторилось. Я был слишком зол, чтобы поверить и понять, как это плохо.

Его лицо отразило боль и смущение.

– Я прошу у тебя за это прощения.

– Если ты можешь сделать так, чтобы это не случилось опять, извинения принимаются.

Внезапно над нами склонился Падма.

– Следующий танец наш, Ульфрик. После представления, которое дала нам твоя лупа, я более чем нетерпелив попробовать тебя на вкус.

Ричард взглянул на меня, потом на Джейсона и Иветт, которые так и лежали на полу, словно любое движение было для них сейчас невозможным.

– Не думаю, что я так же хорош.

– Думаю, ты, волк, себя недооцениваешь, – сказал Падма.

Он протянул Ричарду руку, но тот поднялся сам. Они были примерно в одной весовой категории. Они смотрела друг на друга, и я чувствовала, как между ними плывет сила, как они проверяют друг друга.

Я прислонилась к груди Жан-Клода и закрыла глаза.

– Мне надо убраться отсюда, пока они не начали. Я не перенесу, если опять окажусь рядом с такой силой.