Анита Блейк (№7) - Всесожжение

Я сделала последний шаг в воду. Даже через костюм можно было чувствовать жидкость, как отдаленную прохладу, мои щиколотки обняла вода. И одно это ощущение заставило участиться мое дыхание, а сердце чуть не выпрыгивало из горла.

– Доведете себя до гипервентиляции, – заметил Рен. – Дышите ровнее.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, считая про себя, чтобы не спешить. Досчитав до пятнадцати, я сделала еще один вдох.

– Все О'Кей? – спросил он.

– В чем дело? – вмешался Фултон.

– Ни в чем, – ответил за нас обоих Рен.

– Со мной все в порядке, – сказала я.

– Что происходит? – спросил Фултон.

– У нас не хватает четырех гробов. Два из них могли затонуть, но все равно не хватает еще двух.

Просто интересуюсь, где они могут быть, – сказала я.

– Будьте осторожнее, – сказал он.

– Как девственница в брачную ночь, – прошептала я.

Кто-то рассмеялся. Всегда приятно быть забавной.

Я попыталась шагнуть вниз еще на одну ступень, по колено в воду, и ноги начали из-под меня уходить. Неожиданно оказалось, что я соскальзываю по ступенькам, и только ухватившись за перила, мне удалось не уйти под воду с головой. Я сидела по горло в воде и чувствовала себя ужасно глупо и перепугано. Сочетание, от которого я никогда не была в восторге.

Ко мне подошел Рен. Свет скользил по воде, пока он помогал мне подняться на ноги. Мне действительно нужна была помощь. Я подняла мокрый браунинг в луч света.

– Ваш пистолет не перестанет действовать? – спросил он.

– Я могу стрелять под водой, и он сработает, – сказала я.

Меня все еще удивляло, сколько людей думают, что пара капель воды могут испортить пистолет.

После этого его придется как следует вычистить, но при стрельбе вода не мешает. Дни, когда приходилось держать порох сухим, ушли в далекое прошлое.

Я спустилась по оставшимся ступеням и медленно скользнула в холодную воду. Дыхание продолжало убыстряться. Пошло бы оно все, но я была напугана до смерти. Стоя в воде, я могла достать фонарик из одного из карманов, или могла вытянуть еще один ствол из сумки за спиной. Но перед тем, как начать менять пистолеты, я позволила Тэмми подойти и прикрыть меня с помощью своего пистолета.

Я все еще не знала, насколько она хороша в стрельбе, но все же это было лучше, чем ничего.

Вода обхватила грудь, почти доходя до подмышек. Я очень медленно скользила по воде, больше плывя, чем передвигаясь с помощью ног. Пистолет я держала обеими руками наготове. Ну, наготове – с учетом того, что я наполовину плыла, и на мне был костюм какого-то космонавта.

Мне очень не нравилось то, что у нас не хватало двух гробов с парой вампов. Возможно, они затонули, но у меня сводило живот в ожидании того, как чьи-то руки обовьются вокруг щиколоток, и дернут меня под воду. Моя нога наткнулась на что-то твердое, и целую секунду я не могла дышать. Я пощупала ногой и предположила, что это, возможно, банка от краски. Похоже, даже у вампов в подвалах такой же бардак, как у нас – простых смертных.

– У меня тут неопределенные обломки, – позвала я.

– Вы говорите, как настоящий пожарник, – заметил Рен.

– Гроб? – спросила Тэмми, последней соскальзывая в воду.

– Нет, просто какая-то банка.

Гроб почти подплыл ко мне. Без усилий. Я подняла руку, чтобы коснуться его, оттолкнуть, чтобы он так и плавал на небольших волнах.

– Когда Рен и Такер доберутся до гроба, я собираюсь отойти. Прикройте меня, пока я вынимаю дробовик.

– Договорились, – ответила Тэмми.

Она держала фонарик и пистолет вместе, один над другим, так что луч света следовал за направлением дула. Она просматривала воду в поисках малейшего движения. Это заставило мои плечи слегка расслабиться.

– Не открывайте гроб, пока я не готова, – сказала я.

У меня была целая секунда, чтобы понять, что я уже не беспокоюсь за свое дыхание.

Даже стоя по грудь в воде, кишащей вампирами, удушливая теснота постепенно смывалась напором чистого адреналина. Вспомню про свои фобии потом, когда мы останемся в живых.

Рен и Такер взялись за края гроба. Даже им было трудно двигаться в воде в полной амуниции.

– Рейнольдз, достаю дробовик.

– Прикрываю, – быстро отозвалась она.

Я чуть отошла и дернула сумку со спины вперед. Мне понадобилась секунда, чтобы решить – положить браунинг обратно в карман костюма, или туда, где сейчас был дробовик. Я выбрала второе.

Я оставила сумку спереди, чтобы в случае необходимости быстро достать пистолет. Вытащив дробовик, я уперла приклад в плечо, приняла самое устойчивое положение, какое было возможно в воде, и крикнула:

– Открывай!

Такер придержала, а Рен – откинул крышку. В этот момент он пересек мою линию огня.

– Рен, закрываете цель!

– Что?

– Сдвиньтесь вправо, – приказала я.

Без лишних вопросов он послушался, но одной этой задержки могло хватить, чтобы его ранили или убили. Вампирша лежала на спине, бледное лицо обрамляли длинные волосы, одна рука, как у спящего ребенка, покоилась на груди.

– Ее можно двигать? – спросил Рен.

– Не закрывайте мне линию огня, и в остальном – можете делать, что хотите, – сказала я.

– Виноват, – сказал он.

Даже искаженный рацией голос звучал смущенно.

Но времени, чтобы его успокаивать, у меня не было. Я была занята, следя за вампами. Главным образом – за той, которая была в открытом гробу, так как в этом костюме у меня не было периферийного зрения. Даже слух действовал только наполовину, или даже меньше. Я чувствовала себя совершенно не готовой.

– Почему наши кресты не светятся? – спросила Рейнольдз у меня из-за спины.

– Они и не должны светиться вблизи трупов, – сказала я.

Тем временем Рен и Такер пытались засунуть тело в мешок. Наконец, Рену удалось перекинуть тело через плечо, а Такер стала натягивать мешок на ноги. Вампир не подавала признаков жизни. Ее длинные волосы рассыпались по воде, постепенно впитывая ее и темнея. Когда они упаковали ее целиком, я успела заметить выражение ее мертвенно-бледного лица и прилипшие к нему пряди мокрых волос, как у утопленницы.

Такер застегнула мешок и заметила:

– Внутри осталась вода. Не представляю, как этого не допустить.

Рен перехватил тело поудобнее и начал двигаться к лестнице.

– Если будем таскать только мы вдвоем, времени уйдет уйма, – сказал он.

Послышался голос Фултона.

– Привезли еще два костюма, Миз Блейк. Будет ли безопасно послать к вам еще двоих?

– Как один из ягнят на заклание, могу сказать – ага. Почему все веселье должно доставаться только нам?

Рен добрался до лестницы и начал подниматься, одной рукой придерживая свою ношу. Он попытался повторить тот же номер, топая на ступенях, определяя их прочность, и чуть не свалился обратно в воду.

– Короче, я просто поднимаюсь. Если они обвалятся, постарайтесь не оставлять меня под завалом, пока у меня не кончится воздух.

– Сделаем все, что сможем, – ответила я.

– Спасибо, – сказал он, одним словом выражая такой сарказм, что его было отлично слышно даже через микрофон.

Такер тем временем взялась за еще один гроб. Рейнольдз продолжала старательно бдеть, пока Такер открывала крышку. Но у нее не хватило веса, чтобы аккуратно ее опустить, как это сделал Рен. Она ее просто толкнула. Крышка упала и громко ударилась о другой гроб так, что пошло эхо. От этого звука у меня начало пощипывать кончики пальцев.

– Черт, – выдохнула Рейнольдз.

– Все в порядке? – послышался голос Фултона с большой земли.

– Ага, – ответила я, – просто нервы.

– Такер, с вами все в порядке? – спросил он.

– Это я, – сказала Ренольдз, – прошу прощения.

Второй вамп был мужчиной с короткими каштановыми волосами, и точками веснушек, которые продолжали цепляться за его белую кожу. В нем было больше шести футов, так что запихнуть его в мешок будет еще труднее.

Такер предложила подтащить гроб к лестнице, и там перекатить тело. По-моему, звучало разумно. На нижнюю часть лестницы солнечный свет не попадал, так что вамп тоже не должен возражать.

Рейнольд и Такер как раз подтащили гроб к лестнице, когда вернулся Рен. Он накинул на тело расстегнутый мешок.

– Если Рейнольдз и Такер поддержат гроб, думаю, у меня получится перевалить его в мешок.

– Хороший план, попробуем, – сказала Такер, и шагнула чуть глубже в воду.

Ренольдз взглянула на меня, и я сказала.

– Конечно.

Она передвинулась к другому концу гроба, уже не прицеливаясь, фонарик повис, отражаясь в воде, как далекий золотой шарик света в темном бассейне.

Рен наклонился над телом, чтобы перекатить его на бок.

– Вы опять закрываете мне цель, Рен, – сказала я.

– Прошу прощения, – ответил он, но его руки наполовину были под телом, так что он не отодвинулся.

– В сторону, черт возьми! – крикнула я.

– Я его почти засунул в мешок.

Голова вампира дернулась. Это случается у них даже "во сне", но в данных обстоятельствах мне это совсем не понравилось.

– Бросайте его и отойдите, Рен. Сейчас же!

И в этот момент кресты на мне и Рейнольдз вспыхнули, как два маленьких белых солнца.

Рен послушался, но было слишком поздно. Вампир повернулся к нему, широко открыв пасть и сверкнув клыками. Он вцепился в костюм с громким шипящим воздухом вырвавшегося воздуха. Они были слишком близко, чтобы воспользоваться дробовиком.

– Рейнольдз, он твой, – крикнула я.

Рен дико заорал.

В почти полной темноте я увидела вспышки от пистолета Рейнольдз. Вампир с дырой во лбу оттолкнулся от Рена. Но не умер, даже близко не умер. Ревенанты так просто не сдаются. Я выстрелила в бледное лицо, и оно взорвалось кровью и кусками мяса, маленькие тяжелые ошметки с бульканьем попадали в воду. Он упал назад, на открытую крышку гроба, голова отсутствовала, как класс, руки все еще цеплялись за белую атласную обивку. Ноги дергались. Рен упал на лестницу.

Такер закричала:

– Рен, Рен, ответь!

– Я здесь, – послышался его хриплый голос, – я здесь.

Я сделала два осторожных шага к лестнице, и выпустила вампу в грудь еще одну пулю, пробив дыру и в нем, и в крышке гроба под ним. Я загнала в дробовик очередной патрон и приказала:

– Поднимаемся, быстро!

Опустившись на колено рядом с Реном, я одной рукой подхватила его под руку, а другой продолжала держать дробовик. Сквозь звон в ушах от стрельбы я успела услышать, как Такер испугано сказала:

– Моей ноги что-то коснулось.

– Быстро! Наверх!

Я попыталась заставить их подниматься голосом. Подняв Рена на ноги, я толкнула его вверх по лестнице. Но его уже не надо было сильно торопить. Выбравшись на свет, он обернулся в ожидании остальных.

Рейнольдз была почти рядом с нами.

А вот рядом с Такер, по обеим сторонам из воды показались две мокрые руки со стекающими каплями.

Я заорала:

– Такер!

Руки сомкнулись, и она опрокинулась на спину и скрылась под водой. Тьма сомкнулась над ней, как сжавшийся кулак. Даже стрелять было не во что.

Ее голос было кристально ясно слышно по рации, дыхание раздавалось так отчетливо, что его было больно слышать.

– Рен! Рен! Помоги!

Я соскользнула со ступеней и упала в воду, позволив черноте поглотить и меня. Крест пылал в воде, как маяк. Я видела какое-то движение, но не была уверена, что это она.

Я почувствовала движение в воде за секунду до того, как сзади меня обхватили руки. В костюм впились зубы, руки сорвали шлем, как мокрую бумагу. Оно перевернуло меня в воде, и я не сопротивлялась. Я позволила этим нетерпеливым рукам меня развернуть, пока я не оказалась в удобной позиции, чтобы ткнуть дробовик ему в подбородок и выстрелить. Я полюбовалась, как его голова исчезает в облаке крови, освещенном сиянием моего креста. На мне все еще была маска, и только поэтому я еще не утонула.

Крики Такер продолжались. Ее голос был везде – по рации, в воде, раздавался эхом от мокрых стен.

Я встала, и остатки костюма скользнули с меня. Часть криков Такер пропало. Вода проводила звук, как усилитель.

Рейнольд и Рен оба были в воде. Очень плохая идея. Он с чем-то яростно боролся, и я увидела.

Хаз-Мат костюм Такер плавал у противоположной стены. Он бросился в воду, чтобы доплыть до нее.

Рейнольдз старалась держаться с ним, в руке был пистолет. Свет от ее креста почти слепил.

Я закричала в рацию:

– Все наверх! Быстро! Наверх, черт возьми!

Но никто не послушался.

Крики Такер внезапно оборвались. Остальные закричали еще громче. Все, кроме меня. Я молчала.

Криками тут не поможешь. Под водой было, по крайней мере, еще три вампа. Три ревенанта – три нежити. Если мы останемся здесь, то умрем.

Прямо передо мной из воды взметнулся вампир. Дробовик выстрелил до того, как я успела сообразить, что делать. Его грудь взорвалась, но он успел меня схватить. У меня хватило времени на то, чтобы загнать в ствол патрон, но не на выстрел. В такие моменты время идет слишком быстро и слишком медленно. Вы не можете ничего предотвратить, но видите все в мельчайших подробностях. Пальцы вампира крепко вцепились мне в плечи, удерживая, пока он отклонялся для удара. Я увидела клыки в окружении темной бороды. Свет от моего креста был безумно ярким, подсвечивая его лицо, как фонарь из тыквы на Хэллоуин. Я выстрелила ему прямо под подбородок, не успев встать тверже, время было только на то, чтобы нажать на курок. Голова взорвалась и обрушилась на меня красным дождем, залив всю маску. Из-за крови и всего остального я ничего не видела. Отдача дробовика откинула меня и я села прямо в воду. Я погружалась, не зная – он все еще кидается, или уже мертв.

Я забилась, чтобы выбраться на поверхность. Вода смыла кровь с маски, но какие-то кусочки к ней прилипли, так что я все еще не могла видеть. Я сдернула маску, теряя связь с миром, но обретая зрение.

Вампир плавал передо мной, но трудно было сказать – лицом вниз, или лицом вверх. Без лица.

Прелесть.

Когда выстрелил пистолет Рейнольдз, выстрелы звучали странно, и я поняла, что оглохла на ближайшее к дробовику ухо. Тело вампира реагировало на пули, дергаясь, но не останавливаясь. Она целилась в середину тела, как ее учили в тире.

Я закричала:

– В голову!

Он подняла пистолет, и он щелкнул, магазин был пуст. Я подумала, что она вот-вот вытащит запасную обойму, когда эта тварь прыгнула, и они оба скрылись под водой.

Я выбралась из того, что еще оставалось на мне от костюма. Даже с ремнями он опал с меня, как старая кожа. Я сменила руки, чтобы держать дробовик наготове, и погрузилась в воду. Плыть было бы быстрее, а если там можно было что-нибудь подхватить, то я это уже подхватила. Мой путь маяком освещал крест. Но я плыла на свет креста Рейнольдз. Он был моим маяком.

У меня было всего несколько секунд, чтобы добраться до нее, или все будет кончено. Я почувствовала движение за мгновенье до того, как в меня врезалась последняя тварь. Я обернулась, разворачивая на нее дробовик, и оно схватилось за ствол. Думаю, ему было все равно, что хватать, но в результате оно вырвало оружие у меня из рук, и схватило меня.

Она была почти красивой, в окружении паривших длинных волос, как у русалки из сказки. Когда она приблизилась, ее кожа запылала от креста. У меня в руке уже был нож, и я воткнула его ей под подбородок. Он вошел очень легко, но не достиг мозга. Удар был не смертельным, даже близко не смертельным. Она стояла в воде, держась руками за нож. Не думаю, что от боли. Она просто не могла открыть рот, чтобы вцепиться в жертву и насытиться.

Второй нож я воткнула ей под ребра, целясь в сердце. Ее тело задрожало, глаза расширились. Рот открылся достаточно, чтобы стало видно лезвие первого ножа. Она беззвучно закричала, и ударила меня ребром ладони. Единственное, что удержало меня от того, чтобы не отлететь, была вода. Она поглотила часть силы удара. Я упала назад, и надо мной сомкнулась вода. Секунду я плыла, потом попыталась вдохнуть, хлебнула воды, встала на ноги, кашляя, и снова падая. Оперевшись наконец на ноги, я почувствовала на лице что-то более теплое, чем вода. У меня шла кровь. Перед глазами поплыло, и запрыгали маленькие белые цветочки.

Тварь с моими двумя ножами продолжала двигаться на меня. Криков больше не было слышно. Видно тоже не было, но означать это могло только одно. Рейнольдз, Рена и Такер уже нет.

Я пятилась в воде. Запутавшись в чем-то, я опять упала. На этот раз выбраться было труднее, и заняло это больше времени. Запуталась я в Хаз-Мат костюме, на котором осталась сумка с браунингом. Перед глазами продолжали прыгать черные пятна. Я смотрела на вампира, словно через свет стробоскопа. Я закрыла глаза, но белые цветочки поселились у меня на веках. Опустившись в воду, я нащупала ногой сумку. Сдерживала ли я дыхание или просто перестала дышать? Не помню. Я достала браунинг, не открывая глаз. Для того, чтобы им воспользоваться, зрение мне было не нужно.

Она захватила в горсть мои волосы и вытащила на поверхность. Я выстрелила, как только оказалась над водой, простреливая в ряд дыры у нее в теле, пока не пришла очередь бледного лица. Она вытянула руку, закрывая дуло пистолета, и эта нежная рука разлетелась кусочками костей и кровавыми ошметками. Я стреляла ей в лицо, пока оно не превратилось в красное месиво, а я не оглохла уже на оба уха.

Тварь упала в воду, и я соскользнула на колени. Надо мной сомкнулась вода. Я снова и снова пыталась заставить себя подняться на поверхность. Думаю, мне удалось пару раз глотнуть воздуха, пока серые и белые точки не заполнили все вокруг. Я уже не видела сияние креста в воде. Наконец, все поглотила тьма, и она была гладкой и совершенной. Какой-то момент я парила в воде со слабой мыслью, что по идее мне должно быть страшно. Потом – ничего.

Глава 47

Я очнулась на траве, в том месте, где до этого мы беседовали с Каролиной. Меня вырвало водой и желчью, чувствовала я себя более, чем дерьмово, но была жива. Жива – это хорошо. Почти так же хорошо, как то, что надо мной стояла Детектив Тэмми Рэйнольдз. У нее была перевязана рука, и она плакала. Затем – ничего, словно кто-то переключил канал, и я очнулась в другой передаче.

На этот раз – больница, и я испугалась, что Рэйнольдз мне только приснилась, и что на самом деле она была мертва. Рядом с моей кроватью, откинув голову, сидел Ларри – он или спал, или отрубился от обезболивающих. Я решила рассматривать его присутствие, как подтверждение того, что Рэйнольдз не была моей галлюцинацией. Если бы его конфетка погибла, не думаю, что он стал бы сидеть здесь, и тем более – дрыхнуть.

Он моргнул, просыпаясь и пытаясь сфокусировать взгляд, думаю, от лекарств.

– Ты как?

– Это ты мне скажи.

Он улыбнулся, попытался встать и глубоко вздохнул перед тем, как у него это получилось.

– Если бы я не был ранен, я бы сейчас помогал Тэмми спасать вампов.

Что-то глубоко у меня в груди расслабилось.

– Значит, она жива. Я думала, она мне приснилась.

Он опять моргнул.

– Ага, жива. И Рен тоже.

– Как? – спросила я.

Он ухмыльнулся.

– Вампир, известный под именем Странник, похоже, имеет способность захватывать тела других вампов. Короче, он сказал, что представляет их совет, и прибыл нам помочь. Сказал, что ты обратилась к нему за помощью.

Говоря это, Ларри разглядывал меня, и он так старался заставить меня говорить правду, что из его глаз постепенно вымывались последние следы лекарств.

– Так и есть, – сказала я.

– Он захватил тело вампа, который бросился на Тэмми и Рена. Он их просто спас. Она запихнула руку вампу в пасть, так что рука сломана, но она поправится.

– А как там Рен?

– В порядке, но он очень расстроен из-за Таккер.

– У нее не получилось, – сказала я.

Он покачал головой.

– Ее разорвали почти пополам. Все, что не давало ей развалиться на половинки – костюм.

– Так что тебе не пришлось ее протыкать, – сказала я.

– Вампы сделали все сами, – сказал он. – Они вынесли оттуда тело Таккер, но не тех вампов, которых сделала ты. Они все еще там.

Я посмотрела на него.

– Дай, угадаю – пол обвалился, так?

– Меньше, чем через пять минут после того, как вынесли тело Таккер, а тебя уложили на травку, все обрушилось. Тело, которое использовал Странник, начало гореть. Я еще ни разу не видел, как они горят. Впечатляюще, и страшно. Этого вампа засыпало. Они не могли откопать его до темноты, так как он опять бы загорелся. И когда они только собирались начинать, он выкопался сам.

– Он на кого-нибудь набросился? – спросила я.

Ларри покачал головой.

– Он был совсем спокойный.

– Ты там был?

– Ага.

Я не стала делать замечаний. Какой смысл беспокоиться о том, что могло случиться, если бы вампир озверел, выцарапываясь на свободу. Также, я задумалась над тем, что Странник не мог переносить солнечного света, а Уоррик – мог. Терпимость к солнечному свету, даже совсем слабому и рассеянному, был одним из самых редких талантов среди ходячих мертвецов. Или, возможно, Уоррик был прав.

Возможно, это была Божья благодать. Кто я такая, чтобы судить?

– У меня разыгралось воображение, или ты двигаешься уже лучше, и болит меньше? – спросила я.

– Пошли вторые сутки. Начинаю поправляться.

– Прости, что ты сказал? – переспросила я.

– Ты была в отключке больше суток. Сейчас вечер воскресенья.

– Черт, – сказала я мрачно.

Встречался ли уже Жан-Клод с советом без меня? Состоялся ли уже этот их «ужин», что бы это ни означало?

– Черт, – повторила я.

Нахмурившись, он сказал:

– У меня есть для тебя послание от Странника. Скажешь, почему ты вдруг так испугалась, и я тебе его передам.

– Давай без этого, Ларри, пожалуйста.

Он нехотя ответил:

– Ужин отложили, пока ты не будешь чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы присутствовать.

Я откинулась на подушки и не смогла удержаться, чтобы не выразить лицом, да и всем телом, великое облегчение.

– Что, черт возьми, происходит, Анита?

Может, дело в сотрясении мозга. Может – в том, что я не могла врать Ларри прямо в лицо. Что бы это ни было, я рассказала ему все, как есть. Все. Рассказала о Ричарде и метках. Он знал об этом, но не то, что я сама обнаружила не так давно. Я не упомянула всего несколько вещей, но не так много. Когда я замолчала, он так и остался сидеть на стуле в изумлении.

– Ну, скажи что-нибудь.

Он потряс головой.

– Пресвятая Богородица, даже не знаю, с чего начать. Жан-Клод при поддержке Странника вчера вечером провел пресс-конференцию. Они говорили о союзе вампира и человека перед лицом ужасающих событий.

– В чьем теле был Странник? – спросила я.

Ларри поежился.

– Это одна из самых жутких вампирских возможностей, которые я видел. Он пользовался вампом из Церкви Малкольма. Сам Малкольм тоже был на пресс-конференции. Странник воспользовался своей силой, чтобы спасти остальных вампов, включая Малкольма.

– Кто был представителем, когда взошло солнце? – спросила я.

– Бальтазар, его человек-слуга.

– Бальтазар – слуга для общественности, вот это – жутко, – сказала я.

Ларри снова нахмурился.

– Он сказал, что у него есть штучка для рыжеволосых мальчишек. Это он так шутил?

Я рассмеялась, и из-за этого у меня начала болеть голова. Я вдруг заметила нарастающую головную боль, словно она все это время была со мной, но просто пряталась за лекарства. Современная фармакология, и никакой замены.

– Может, и не шутил, но не волнуйся. В меню ты не включен.

– А кто включен? – быстро спросил Ларри.

– Пока не знаю. Дольф узнал, кто стоит за этими поджогами?

– Да, – ответил он, будто одного слова было достаточно.

– Ну, так рассказывай, или я вылезу из постели и сделаю тебе больно.

– Это были "Человек Превыше Всего". Утром полиция устроила облаву в их штаб-квартирах, арестовано большинство лидеров.

– Вот и чудесно.

Я нахмурилась, от чего голова заболела еще чуть сильнее, потом закрыла глаза и сказала.

– Откуда ЧПВ узнали, где располагаются все наши монстры? У них частные дома, скрытые дневные убежища. Уж обо всех они знать не могли.

Я услышала, что открывается дверь, и затем – голос Дольфа:

– Среди вампиров нашелся предатель.

– Хай, Дольф!

– Сама хай. Приятно видеть тебя в сознании.

– Приятно быть в сознании, – сказала я. – Так что за предатель?

– Помнишь Викки Пирс, и ее маленькое представление во "Всесожжении"?

– Помню.

– У нее был бойфренд из ЧПВ. На втором допросе она его выдала.

– Как вам удалось ее расколоть?

– Похоже, ей просто заплатили за этот небольшой спектакль. Мы пригрозили предъявить ей обвинение в нападении и попытке преднамеренного убийства. Так что она рассыпалась, как дешевый карточный домик.

– А что связывало маленькую Мисс Голубые Невинные Глазки с предателем из вампиров?

– Она встречалась с Гарри, барменом и совладельцем "Всесожжения".

Эта новость сбила меня с толку.

– Зачем ему было устраивать представление у себя? Он же подставлялся?

– Ее человеческий бойфренд хотел ей за это заплатить. А она в свою очередь не хотела, чтобы он узнал, что она встречается с Гарри. Гарри согласился, так как решил, что будет забавно, если его кабак останется единственным заведением вампов, которое не разгромили фанатики.

– Так значит, Гарри знал, для чего ей информация? – спросила я.

Я не могла поверить, что вампир мог такое сотворить, тем более такой старый, как Гарри.

– Он знал. Но отказался от денег, – сказал Дольф.

– Почему?

– Когда найдем – спросим.

– Давай угадаю. Он исчез.

Дольф кивнул.

– Только не говори своему дружку, Анита.

– Возможно, вампиры сейчас могут быть единственной надеждой на то, что Гарри поймают.

– Да, только вернут ли они его нам, или сразу прикончат?

Я отвела взгляд, чтобы не встречаться с ним глазами.

– Озвереют они – это точно.

– И я не могу их за это винить, но я хочу заполучить его живого, Анита. Он нужен мне живым.

– Зачем?

– Мы поймали еще не всех активистов из ЧПВ. Не хочу, чтобы они улизнули и приготовили нам еще какой-нибудь мерзкий сюрприз.

– У тебя есть Викки. Она разве не заговорила?

– Она потребовала адвоката, и в результате у нее внезапно начала прогрессировать амнезия.

– Черт возьми.

– Он нам нужен, чтобы узнать, что за последняя большая подлянка нас ожидает.

– Но найти вы его не можете, – сказала я.

– Именно так.

– И ты не хочешь, чтобы я говорила Жан-Клоду.

– Дай нам сутки, чтобы определить его местоположение. Если не получится, тогда можешь рассказывать все вампам. Но до того, как они его убьют, постарайся вытащить из него информацию.

– Ты так говоришь, будто я буду при этом присутствовать, – заметила я.

Дольф ответил мне только взглядом.

На этот раз я встретилась с ним глазами.

– Я не убиваю для Жан-Клода, несмотря на то, что говорят слухи.

– Хотелось бы верить, Анита. Ты представления не имеешь, как мне бы хотелось в это верить.

Я легла на подушки.

– Можешь верить в то, что нравится. В конце концов, так и есть.

Не сказав больше ни слова, он вышел, словно то, как он хотел ответить, было слишком больно, слишком окончательно. Дольф расталкивал нас, отталкивал меня. Я начинала волноваться, что он будет продолжать это делать, пока мы не окажемся действительно далеко друг от друга. Мы, может, и будем вместе работать, но перестанем быть друзьями. Головная боль стала еще сильнее, и уже не только потому, что действие лекарств заканчивалось.

Глава 48

Мне выдали карантинное свидетельство. Доктора были в изумлении от скорости, с которой я поправлялась. Если бы они только знали… Ближе к вечеру позвонил Пит МакКиннон. Он обнаружил, что в Нью-Орлеане и Сан-Франциско были устроены поджоги с почерком нашего «светляка». Мне понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, почему важны именно эти города. Вспомнив, я спросила:

– А как насчет Бостона?

– Нет, в Бостоне пожаров не было. А что?

Не думаю, что он поверил, когда я ответила «ничего», но в отличие от Дольфа, настаивать не стал. Я еще не была готова ткнуть пальцем в Совет Вампиров. То, что загадочные пожары были как раз в тех городах, которые они посетили, еще ни о чем не говорило. В Бостоне пожаров не было. И то, что как раз сейчас, когда здесь совет, пожары начались в Сент-Луисе, тоже ничего не доказывало. Ага, и еще, каждый год я получаю подарки лично от Санта-Клауса.

Я рассказала о своих подозрениях Жан-Клоду.

– Но зачем совету жечь пустые здания, ma petite? Если бы кто-то из них мог призывать огонь, он бы не стал тратить его на пустую недвижимость. Если только эта недвижимость в огне не давала бы им что-нибудь.

– Имеешь в виду – денежный мотив? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Возможно, хотя им бы больше подошли мотивы личные.

– Я не смогу узнать больше, не выдав властям совет в качестве подозреваемых, – сказала я.

Похоже, он задумался.

– Может быть, ты отложишь наше однозначное самоубийство на потом, когда нам удастся пережить этот вечер.

– Конечно, – ответила я.

Наступившая темнота застала меня в коротком, по фигуре, платье из черного бархата, с V-образным вырезом и без рукавов.