Глава 16

Анна стояла на крепостной стене Данблейна, всматриваясь в сумеречную даль. С высоты укреплений можно было разглядеть темневшую на горизонте громаду океана. С другой стороны к замку подступали торфяные болота, тянувшиеся до самого леса на севере владений.

Она зябко куталась в теплый плащ. День был теплым и солнечным, но к вечеру поднялся холодный ветер и погода испортилась.

«И где только их носит целый день?» – подумала она уже в который раз.

Манро с Тором покинули замок еще на рассвете, и с тех пор от них не было ни слуху ни духу. А вдруг их захватили врасплох те самые мерзавцы, что устроили резню на конюшне? А вдруг кто-то из них заболел или тяжело ранен?

Анна крутилась весь день как заведенная, не давая себе возможности задуматься над тем, что совершила прошлой ночью. Правда, она все же улучила минуту, чтобы тайком сбегать в часовню и покаяться в своих грехах перед пустым алтарем – ведь там не было священника, который мог бы принять ее исповедь. Это немного успокоило ее, но ненадолго.

В голове свербила одна и та же мысль: как могло случиться, что она отдалась мужчине, с которым не связана брачными узами? Она все время играла с огнем, искренне веря в то, что всего лишь хочет немного погреться возле него. Разве могла она предвидеть ту легкость, с которой можно перешагнуть запретную грань? Разве могла она предвидеть, что ею овладеет такая страсть, которая заставит ее позабыть обо всем на свете?

Боже! Какой она была глупой и наивной! А ведь Элен предупреждала ее!

А что, если она или Манро узнают об этом? Тогда Манро немедленно отошлет ее обратно к отцу… И что он сделает с Тором? Выгонит вон из замка? Или лишит наследства? А что сделает ее отец? Прикажет убить Тора? Нет, вряд ли. Вряд ли тот, кто даже ни разу не взглянул на свою родную дочь, потребует голову человека, лишившего ее девственности.

Во всем была виновата она, и только она. Не Тор. Он всего лишь мужчина. Какой мужчина откажется от близости с женщиной, которая к тому же сама хочет этой близости? Конечно же, виновата только она!

Анна раздраженно откинула с лица упрямую прядь волос. Она чувствовала себя виноватой не только в том, что совершила смертельный грех, но и в том, что сделала это с таким наслаждением. Разве так положено вести себя добропорядочной христианке? Ведь она сама по собственной воле ласкала его даже там. И ей это нравилось! Нравилось держать его в руках!

Анна невольно застонала. В свое время дед с бабкой нисколько не сомневались в том, что ей уготовано гореть в аду – заодно со своей недостойной матерью. Возможно, они были правы.

Краем глаза она заметила какое-то движение на краю пустоши и стала более пристально всматриваться в сумеречную даль. Так и есть: отряд верховых и с ними Тор. Его трудно было спутать с кем-либо, он возвышался над остальными воинами на целую голову, а копну светлых волос было заметно даже отсюда.

Анна до крови закусила губу. Пожалуй, лучше всего сослаться на ужасную усталость и сию же минуту отправиться в постель. Она боялась, что присутствие Тора заставит ее совершить какой-нибудь неосмотрительный поступок, и это окончательно выдаст ее. Элен все время так пристально вглядывается в нее, особенно когда поблизости находится Тор. А вдруг она сумеет прочесть по глазам Анны, что она близка с Тором, близка настолько, насколько могут быть близки мужчина и женщина…

Но что же тогда ей делать со своими чувствами к Тору?

Безжалостно задушить в самом зародыше. А то, что останется, спрятать на самом дне души.

От этих мыслей Анне стало очень горько, и она беззвучно заплакала.

Анна спустилась в главный зал Данблейна. Гости, остававшиеся в замке, сидели за столами, Анна подавала им еду и питье, отвечала на вопросы и шутки, стараясь при этом вести себя непринужденно. Тор сидел в компании мужчин, ужинавшей возле очага. Анна старалась держаться от него подальше и потому приказала одной из кухарок обслуживать этот стол.

Завтра, когда она все спокойно обдумает, можно будет с ним поговорить.

Весь вечер Анне удавалось избегать встречи с Тором. Ужин уже близился к концу, когда она, взяв два пустых подноса из-под хлеба, отправилась по длинному коридору на кухню. Возле самых дверей ее окликнул низкий голос Тора:

– Анна!

Она вздрогнула, но сделала вид, что ничего не слышит. Из-под дверей пробивался тонкий лучик света. В кухне полно людей, и Тор не отважится войти туда.

– Анна, погоди! – снова услышала она его голос. – Пожалуйста!

Анна застыла на месте, не смея оглянуться. Ее нервы напряглись до предела, сердце бешено колотилось. Если она так волнуется от одного его голоса, то что же будет, если он дотронется до нее? А как же насчет ее твердого решения положить конец их связи?

Тяжелая теплая ладонь легла Анне на плечо.

Она так прижала к груди подносы, словно это были доспехи, защищавшие ее в неравной схватке. Впрочем, трудно было сказать, от кого ей требовалась защита – от Тора или от себя самой…

– Анна… – еще раз произнес ее имя Тор.

Анна медленно повернулась и подняла на него глаза, чувствуя, что вот-вот не выдержит и зарыдает в голос. Ей хотелось обнять его и целовать без конца. Ей хотелось слушать его признания в любви. Ей хотелось самой признаться в своих чувствах. Но нет, ничего этого она не допустит!

– Прости меня, – сдавленно прошептал Тор. – Я сам не знаю, что на меня нашло. Ты должна мне верить! Я ни о чем таком не думал, когда…

Она резко встряхнула головой и прервала его:

– У нас говорят так: коли молоко пролито, его не соберешь обратно в кувшин! Но мы могли бы вытереть все до капли, пока никто не заметил.

– Это никогда не повторится.

– Никто ничего не узнает, если мы сами себя не выдадим.

Они говорили одновременно, почти не слушая один другого, но вдруг замолчали и, замерев, уставились друг на друга. В этот момент и он, и она почувствовали одно и то же: они желали друг друга – здесь и сейчас.

– Это не должно повториться! – торопливо произнесла Анна – скорее для себя, чем для Тора. Она почувствовала, как сердце уходит в пятки.

– Я заеду за братьями, и мы отправимся на север.

– Нет! – Анна с неожиданной силой схватила Тора за руку, словно боялась, что он сейчас же исчезнет. – Об этом и речи быть не может! Неужели тебе не жалко Манро? Это же разобьет ему сердце!

– Я предал собственного отца, – процедил Тор угрюмо.

– Это была наша ошибка… И об этом никто не должен знать… Ты не имеешь права отказываться от своего отца… и от возможности остаться здесь! – возбужденно проговорила Анна.

– А кто сказал, что я хочу здесь остаться? – так же взволнованно спросил Тор.

Анна смотрела на него и не могла насмотреться. Просто поразительно, как она успела сблизиться с этим человеком за такой короткий срок и так хорошо его узнать. Ее мать наверняка назвала бы это родством душ.

– Ты, должно быть, совсем рехнулся, если думаешь, что Финн и Олаф захотят вернуться вместе с тобой. Им слишком нравится здешняя жизнь. Она понравилась и тебе, и если ты правильно разыграешь карты и будешь оставаться тем, кто ты есть, твой отец обязательно сделает тебя членом клана и полноправным наследником!

Тор резко отвернулся. Он изо всех сил прижимал руки к бокам, как будто это был единственный способ удержаться и не схватить Анну в охапку. Она тоже застыла, из последних сил борясь с желанием кинуться к нему на грудь.

– Никто ничего не узнает, – вновь повторила Анна. – Я выйду замуж за человека, которого пришлет мой отец, и никто ничего не узнает. – Она горько усмехнулась и добавила: – Или ты со мной не согласен?

И снова она почувствовала во всем теле жаркую истому, разбуженную чарующим взглядом его голубых глаз.

– Я… – Тор осекся, как будто передумал сказать то, что хотел, а потом добавил: – Ну ладно. Если ты сама этого хочешь. Если это твое решение.

Анна хотела совершенно иного, но… Она торопливо пожала ему руку, не осмеливаясь на большее.

– Все будет хорошо. Клянусь, все будет хорошо. Пролитого молока никто не заметит… – Анна грустно улыбнулась.

– А вдруг ты забеременела?

– Это же было всего один раз, – встревожено ответила Анна. – Забеременеть с первого раза нельзя!

– Вот как? Откуда ты знаешь?

– Что значит – откуда я знаю? Разве я не женщина? Женщинам отлично известны такие вещи!

– Ты уверена? – переспросил Тор. – Ну, не знаю. В моей деревне мужчины не очень-то разбираются в таких вещах. У нас не принято так вот запросто болтать об этом, а тем более с женщинами.

– Тем хуже для вас! – Анна с улыбкой пожала плечами. – Но ты напрасно беспокоишься.

– А если ты все же… если ты ошиблась, ты скажешь мне?

– Конечно!

– Я сделаю все, что обязан… если это случится. Я не буду увиливать от своих обязанностей перед ребенком. Ты ведь знаешь…

– Представляешь, как обрадуется король Шотландии? Его дочь выходит замуж за викинга!

– Я сам с ним разберусь. Попрошу у него твоей руки. И сохраню твою честь. – Тор стиснул руки в кулаки и с чувством добавил: – На этой земле и так хватает детей, рожденных вне брака! Вспомни, через что пришлось пройти тебе! Да и мне тоже!

Анна тяжело вздохнула. В душе ее боролись два чувства: чувство долга перед отцом, перед Элен и Манро – и чувство любви к Тору. Она поняла, что вот-вот разрыдается от жалости к себе…

Что ж, она станет женой человека, которого выберет отец, а свою любовь убьет, просто выкинет из головы. Так она решила.

– Мне пора, – прошептала Анна. – Кто-нибудь наверняка меня хватится. Нельзя, чтобы нас опять застали вдвоем.

Тор кивнул и снова спросил:

– Но ты непременно мне скажешь?

– Не беспокойся! – Анна заставила себя повернуться и войти в кухню. Внутри у нее все плакало, но она старалась не показывать виду. У нее еще будет время наплакаться, когда она останется одна в спальне. Анна натянуто улыбнулась поварихе и положила на стол пустые подносы.

– Ну сколько можно ждать? – Розалин наклонилась над очагом и с жадностью втянула в себя запах жаркого. Черт побери, она с самого утра мечтала поесть как следует! – Я уже не помню, когда в последний раз ела жареного цыпленка…

Финли еще раз повернул вертел, следя за тем, чтобы мясо равномерно пропеклось со всех сторон.

– Я не мог разводить огонь до темноты. А вдруг кто-нибудь заметил бы дым от очага? Ты сама это знаешь. А теперь отойди и не мешай. Я позову, когда жаркое будет готово. Ты ведь не хочешь, чтобы оно пригорело?

– Не смей говорить со мной таким тоном, мерзкая свинья! – презрительно произнесла Розалин. – Или ты забыл, кто я такая?

– Скорее, я забыл, кем ты была! – огрызнулся Финли.

– Это потому, что я сейчас выгляжу не лучшим образом. Но погоди, дай время, и ты будешь валяться у меня в ногах! – Розалин провела рукой по ежику волос на голове и в тысячный раз пожелала, чтобы они росли быстрее. Лишившись своих чудесных длинных светлых локонов, она как будто стала другим человеком. Ну что ж, с людьми, попавшими в такую передрягу, как она, случаются разные превращения.

– В ногах? У тебя? – с издевкой спросил Финли и рассмеялся. – По-твоему, это я валялся вчера у тебя в ногах?

– Свинья! – с яростью прошипела Розалин и плюхнулась в продавленное кресло, чудом уцелевшее в этих развалинах. – Ты хоть сам понимаешь, какая ты свинья? Ни один порядочный джентльмен не станет напоминать леди о том, что она говорила под влиянием страсти!

Замок, который служил им сейчас убежищем, давно лежал в руинах. Его взяли штурмом и сожгли много лет назад. Но им повезло: после упорных поисков удалось раскопать лестницу, ведущую в кухню, которая почти не пострадала во время пожара. Давно заброшенные руины со стороны казались совершенно необитаемыми, и это как нельзя лучше подходило для целей Розалин.

– Свинья? Это я-то свинья? – Финли позабыл о жарком, подскочил к креслу, встал на колени и провел руками по ногам Розалин от лодыжек до самых бедер, следя за тем, как меняется выражение на ее испачканном сажей лице.

– Как ты смеешь?! – фыркнула она, однако при этом вовсе не спешила отказываться от его дерзких ласк.

– Да без меня ты как рыба без воды! – проговорил Финли, похотливо улыбаясь. – После стольких лет воздержания тебе всегда мало, ты хочешь еще и еще – или это неправда?

Розалин откинулась в кресле и широко развела колени. Финли продолжил ласкать ее между ног. Ее дыхание стало частым и хриплым.

– Может, хватить болтать языком? Не пора ли пустить его в дело?

Он привстал на коленях, чтобы поцеловать ее, но руку из-под юбки не убрал. Где-то в горах разлагалось тело женщины, убитой им ради этой юбки. Розалин с готовностью ответила на поцелуй – сначала нежно, а потом грубо и страстно. В конце концов, она возбудилась настолько, что укусила его за нижнюю губу.

– Ох! – Он отшатнулся, выпростал руку из-под юбки и прижал к кровоточащей ранке. – Сколько раз говорить тебе: так нельзя!

Финли замахнулся и ударил ее по щеке – ударил несильно, лишь слегка коснувшись рукой. Именно так, как она любила.

– Свинья! Свинья! – повторяла с придыханием Розалин. – Не понимаю, зачем я с тобой связалась?

Он заставил ее откинуться в кресле еще сильнее и грубо ухватил между ног. Розалин жадно впилась поцелуем в его губы.

– Мы успеем, пока жарится цыпленок? – спросила она.

– Успеем! – ответил Финли и стал расстегивать застежку на своих грубых полотняных штанах. – Мы все успеем, моя белая розочка!

Она вторила ему таким же охрипшим от похоти смехом, чувствуя, как от возбуждения кровь закипает в жилах, а между ног делается горячо и мокро. Финли был прав – ей пришлось терпеть слишком долго, и теперь ни один мужчина не мог удовлетворить ее до конца.

Глава 17

Анна стояла на табуретке, водруженной на широкий подоконник в главном зале Данблейна, и что-то подсчитывала на пальцах.

– Нет! – вырвалось у нее. И она снова принялась загибать пальцы.

Джудит с Лией были тут же, возле нее. Они старательно возили мокрыми тряпками по подоконнику и время от времени брызгали друг на друга водой, радостно взвизгивая при этом. Сквозь распахнутые настежь окна в зал врывался легкий июньский ветерок, трепавший пушистые рыжие локоны на детских головках.

С того вечера, когда Анна отдалась Тору, прошло больше месяца. Все это время она старательно гнала от себя мысли о Торе, и вот сейчас… У Анны перехватило дух, как будто она получила удар под дых. Неужели она беременна?!

Но с первого раза не беременеют! Она часто слышала разговоры о том, сколько пришлось трудиться той или иной молодой паре, чтобы зачать своего первенца!

Анна почувствовала приступ тошноты, а ведь тошнота, как правило, признак беременности. От этой мысли Анна чуть не упала с табурета и потому поторопилась спуститься на пол. Девочкам было не до нее. Их вместе со взрослыми обещали взять на свадьбу в Абердин, и это занимало их больше всего. Еще бы! Они с Анной почти не покидали стен Данблейна, а тут предстояла поездка в Абердин, да к тому же на свадьбу!

– Пожалуйста, опусти меня на пол! – раздался в коридоре возмущенный голос Элен.

Анна услышала шаги: кажется, кто-то вошел в зал.

– Финн! – строго произнесла Элен.

В зале появился Финн с Элен на руках.

– Анна! – позвал он. – Скорее помоги!

– Боже милостивый! – охнула Анна, роняя тряпку в ведро с водой. – Что случилось? – Она кинулась к Элен, которую Финн заботливо опустил на скамью возле дверей.

– Ничего особенного! – недовольно буркнула Элен. – Подумаешь, упала с крыши маслобойни!

– Но зачем тебя понесло на крышу? – Анна совсем опешила. – Что она там делала? – обратилась она к Финну.

– Понятия не имею. – Он недоуменно пожал широкими плечами. – Я видел только, как она упала.

Анна рухнула перед Элен на колени и закатала штанину теплых мужских лосин.

– У тебя опухла лодыжка!

По коридору прогрохотали мужские шаги, и в зал ворвался Манро.

– Элен! Что с тобой? Джон видел, как Финн нес тебя в замок на руках! Ты заболела? Ты ранена?

– Она свалилась с крыши маслобойни, – ответил вместо Элен Финн.

– И так ушиблась, что не смогла подняться на ноги? – Манро пригвоздил норвежца тяжелым взглядом.

– Да откуда мне знать? Просто я не хотел, чтобы она пострадала еще сильнее, вот и решил помочь! – объяснил белокурый красавец.

– Финн, со мной не случилось ничего страшного! – снова повторила Элен. – Честное слово! Я очень признательна тебе за помощь, но теперь ты можешь спокойно заниматься своими делами.

– Ты уверена? – с тревогой спросил Финн. Элен улыбнулась и кивнула:

– Ничего серьезного, нога всего-навсего немного припухла.

– Не стесняйся, зови меня, если что! – сказал Финн и вышел.

Как только дверь за ним закрылась, Манро накинулся на жену.

– Тебе следовало позвать меня, – сердито сказал он. Элен поспешила наклониться, делая вид, что занята больной ногой.

– Я думала, что ты на ферме, и не хотела тревожить тебя по пустякам. Честное слово, я хотела помочь мальчишкам снять с крыши мячик, но потеряла равновесие и упала. Вот и все.

– Не считая того, что эта белокурая бестия оказалась тут как тут, чтобы подхватить тебя на руки, когда ты свалилась ему на голову с небес?

Анна невольно отшатнулась, пораженная бешенством, прозвучавшим в голосе Манро. Супруги всегда спорили и ругались, и с годами Анна привыкла относиться к этим перепалкам как к своего рода любовным играм. Сегодня все было иначе. Она впервые видела Манро в такой ярости.

– Он всего лишь хотел мне помочь, Манро! – Элен поднялась со скамьи и попыталась встать на поврежденную ногу.

– А я всего лишь удивляюсь тому, что Финн вечно крутится у тебя под ногами! Чтобы поймать тебя, когда ты падаешь. Чтобы помочь соскочить на землю, когда ты сходишь с седла. Чтобы дотащить до стола твои проклятые бухгалтерские книги…

Элен попятилась, в изумлении глядя на Манро.

Анна лихорадочно соображала, под каким предлогом убраться отсюда, пока не поздно. Ей совершенно не хотелось присутствовать при той безобразной сцене, которая вот-вот могла разразиться.

– Манро Форрест! – Голос Элен звенел и прерывался от возмущения. – Уж не приревновал ли ты меня к этому сопляку?!

– Довольно, моя колючая розочка! – рявкнул в ответ Манро. – Раз уж ты уверяешь, что с тобой все в порядке, то я, с твоего позволения, вернусь на ферму. А тебе я настоятельно советую держаться подальше от всяких крыш! – И он вышел, с силой грохнув дверью.

Элен оглянулась на Анну и рассмеялась:

– Да он совсем взбесился.

Теперь, немного успокоившись, она оценила всю глупость создавшейся ситуации.

Анна уже открыла было рот, чтобы подтвердить нелепость подозрений Манро, который не придумал ничего глупее, чем приревновать Элен к Финну, но в этот момент вновь почувствовала приступ тошноты и промолчала.

Элен удобно расположилась на скамье и совершенно не обращала внимания на то, что у Анны не совсем здоровый вид.

Лия с Джудит давно забросили свои тряпки и убрались под стол, где у них обитало многочисленное семейство тряпичных кукол. Девочки привыкли к тому, что родители часто ссорятся, и поэтому, как правило, внимания на эти вспышки не обращали. Ссоры воспринимались как часть обыденной жизни.

– Провалиться мне на этом месте! – ворчливым тоном произнесла Элен, растирая лодыжку. – В последнее время он едва обращает на меня внимание – хорошо, если не забудет сказать, куда идет и что собирается делать. И что ему требуется от меня. Вечером он валится в кровать, как сноп, и тут же засыпает. Иной раз даже забывает поцеловать меня на ночь! А тут смотри-ка – распустил перья, как петух, и начал кукарекать, стоило кому-то другому мне помочь!

Анна прижала ладонь к животу, стараясь подавить новый приступ тошноты. Она почти не слушала Элен, в голове билась одна и та же мысль: «Беременна! Беременна!»

Что ей теперь делать? Как рассказать обо всем Тору? А Манро? А Элен?

У Анны помутилось в глазах.

Кто отважится доставить эту ужасную новость ее отцу? Неужели сам Манро? И что сделает король, узнав о ее распутстве? Приедет в Данблейн, чтобы вершить свой праведный суд?

Анна без сил плюхнулась на скамью рядом с Элен. Но Элен с таким вдохновением ругала Манро, что даже не заметила, как Анна позеленела.

– …ревнует! Ну кто бы мог подумать, что он может меня приревновать! – Элен громко рассмеялась. – И это после того, как я родила ему двоих детей! Никогда не отказывала ему в постели! Всегда была готова выслушать и утешить! – Морщась от боли, она опустила опухшую ногу на пол. – Спорим на что угодно: он стал таким же сумасшедшим, как те мерзавцы, что разорили курятник и вырезали наших лошадей!

Анна судорожно сглотнула и выпрямилась. Чтобы хоть как-то отвлечься от своих невеселых мыслей, она попыталась поддержать разговор с Элен.

– Неужели Манро так никого и не нашел?

– Никого. А в округе продолжаются кражи. У одного пропал цыпленок, у другого – свинья. Крестьянин, который живет возле дороги на Абердин, утверждает, что кто-то пробрался к нему в дом и стащил кухонный нож, башмаки и кое-что из одежды. – Элен помрачнела и задумалась. – Ну скажи на милость, кому может прийти в голову красть башмаки? Тор считает, что это все делает один и тот же человек, но я не уверена… – Элен покачала головой.

Едва Анна услышала имя Тора, как к ней тут же вернулись невеселые мысли, а с ними и очередной приступ тошноты. На этот раз Элен заметила, что с ней что-то не так.

– Милочка, тебе плохо? – всполошилась она и взяла Анну за руку.

– Нет-нет, все нормально, – пролепетала она, чувствуя, что ее вот-вот стошнит.

– А по тебе не скажешь. У тебя совершенно болезненный вид!

Анна резко вскочила со скамьи:

– Ты присмотри за девочками, ладно? Я… у меня кружится голова!

Она рванулась было к двери, но Элен все еще держала Анну за руку.

– Кажется, жара у тебя нет. Не дай Бог, ты подхватила болотную лихорадку! – сказала она с тревогой в голосе и заботливо пощупала Анне лоб.

– Нет-нет, у меня просто легкое расстройство желудка! – Анна едва соображала, что говорит. Господи помилуй, если бы все действительно объяснялось простым расстройством желудка! – Я ненадолго прилягу, – крикнула она, выбегая из комнаты. – Немного отдохну и вернусь!