Пролог

Январь 1323 года

Северное побережье Шотландии

– Она зовет тебя, – отрывисто промолвил старший из сводных братьев Тора. Он только что вышел из-за занавески, отделявшей общую комнату от каморки, где лежала их мать. Финн говорил на норвежском – ее родном языке. Он хлопнул Тора по плечу и добавил: – Ей нужен только ты.

Хотя Тор и был внебрачным ребенком, мать всегда любила его больше других, и это не могло не вызывать зависти у его сводных братьев.

Тор исподлобья посмотрел на брата, взгляд его ярко-синих глаз был вызывающим, и ничего не сказал. По горестному выражению его лица он понял, что Хенна хотела увидеть его неспроста – она умирала.

Тор раздвинул занавески и вошел. Каморка была такой тесной, что там едва хватало места для узкой кровати. Огарок свечи в изголовье и едва тлевшие в жаровне угли слабо освещали нищенскую обстановку. В комнате смешались запахи застоявшегося дыма, влажной шерсти меховых одеял, слабого аромата материнских волос и… смерти.

Тор на миг задержался у порога, пытаясь справиться с овладевшей его сердцем болью от утраты, которая, как он теперь ясно осознал, была неизбежной. Тор по праву слыл среди своих соплеменников отчаянным и суровым воином, и сейчас ощущение собственной беспомощности угнетало его вдвойне. Он словно вдруг стал меньше ростом, хотя на самом деле касался макушкой потолка тесного жилища.

Хенна лежала на своей жесткой койке, мертвенно-бледная, как лунный свет в холодную зимнюю ночь. Ее длинные светлые волосы, изрядно тронутые сединой, были расчесаны на прямой пробор и спускались двумя шелковистыми крыльями на впалую грудь, натужно вздрагивавшую при каждом вздохе. На выдохе воздух вырывался из больных легких с каким-то зловещим шипением и свистом.

Почувствовав присутствие Тора, умирающая на миг приоткрыла глаза.

– Сынок… Тор… – прошептала она и с трудом оторвала от одеяла слабую руку.

Тор опустился на колени возле кровати. Даже сквозь толстую сыромятную кожу, из которой были сшиты его штаны, он чувствовал могильный холод, исходивший от грубых досок пола.

– Мама, – ласково прошептал Тор по-норвежски. – Мама…

Она улыбнулась и опустила тяжелые веки, словно ей уже не хватало сил даже на то, чтобы держать глаза открытыми.

– Мое время на исходе, – слетело с ее бледных губ.

– Неправда! – Тор осторожно пожал хрупкую руку матери. – Утром ты говорила, что тебе стало лучше!

Хенна попыталась улыбнуться, но вместо этого закашлялась. Видя, с каким трудом дается ей каждый вздох, Тор подосадовал на себя: кто просил его возражать?

– Прости, мама! – как можно ласковее проговорил он и отвел взгляд. – Ты хотела мне что-то сказать?

Хенна сурово поджала пересохшие губы, и Тор невольно подумал о том, что красота его матери оказалась неподвластна даже смертельному недугу. Ее бледное утонченное лицо сохранило черты былой привлекательности, которая очаровывала каждого мужчину, видевшего ее.

– Я хочу взять с тебя клятву, – прошептала Хенна. – И ты непременно выполнишь ее, чтобы я могла спокойно уйти в мир иной, где встречусь с Господом нашим, Иисусом.

Тор так и не осмелился поднять на мать глаза. Он не мог верить в выдуманного кем-то Иисуса Христа. Он верил только в отвагу и доблесть. И полагался в этой жизни лишь на себя да на свой боевой топор.

– Я слушаю, – ответил он, нежно поглаживая материнскую руку.

– Поклянись… – От нового приступа кашля Хенна побледнела еще больше. – Поклянись мне!

Тор прижал к щеке ее руку и терпеливо ждал, пока мать прокашляется и снова сможет говорить.

– Поклянись! – прозвучало опять.

– В чем я должен поклясться? – спросил Тор, и его голос предательски дрогнул.

Но Хенна не обратила на это внимания. Она медленно подняла веки и посмотрела на сына с такой нежностью и любовью, что Тору стало неловко.

– Поклянись, что ты навсегда покинешь это место!

Тор до боли стиснул зубы и ничего не ответил. Мать постоянно заводила этот разговор, и всякий раз дело кончалось ссорой.

– Поклянись, что, как только я умру, ты покинешь это место и отправишься на юг, к отцу. Он живет далеко в горах. В замке Ранкофф… – Последнее слово Хенна произнесла с таким благоговением, будто говорила о небесах обетованных.

– У меня нет отца! – Несмотря на все старания, Тор не смог скрыть горечи, прозвучавшей в его голосе. – Разве ты забыла, что родила меня от нашего норвежского бога?[1]

Хенна грустно улыбнулась. Эту сказку Тор придумал еще в детстве, когда впервые столкнулся с обидными словами «ублюдок» и «незаконнорожденный». Только потом он научился отстаивать свои права с помощью кулаков, что оказалось гораздо действеннее.

– Ты должен поклясться мне, что найдешь отца и заставишь его признать тебя своим сыном. – Хенна устало закрыла глаза.

Тор упрямо качнул головой.

– Нет, я не могу, – ответил он как можно мягче, стараясь не выдать злость, давным-давно поселившуюся в его душе. Мать не имела представления о том, как сильно он ненавидит человека, давшего ему жизнь.

Хенна опять заставила себя открыть глаза. Было заметно, что на это ушли почти все ее силы, однако голос звучал на удивление твердо. Последний рывок! Это было так на нее похоже.

– Твоя мать на смертном одре, и ты должен дать клятву найти своего отца, шотландского лорда, и потребовать то, что принадлежит тебе по праву. – Хенна хрипло вздохнула. – Здесь тебе нечего делать, Тор. Наш образ жизни давно устарел, у него нет будущего!

Тор чувствовал, как с каждым словом иссякают жизненные силы матери. Дыхание ее стало слабым и поверхностным. Тору пришлось наклониться, чтобы разобрать ее хриплый шепот.

– Поклянись мне, – просипела Хенна.

Тор разрывался между любовью к матери и ненавистью к отцу, много лет назад бросившему ее беременной.

Хенна широко распахнула лихорадочно блестевшие глаза и горячо зашептала:

– Поклянись мне, или мой призрак не даст тебе покоя до конца твоих дней! Вот увидишь, я не шучу!

Как ни велико было желание Тора промолчать, но с непослушных уст как бы сами по себе слетели слова:

– Я клянусь.

– Повтори, – приказала мать, поднимая голову с подушки. – Повтори!

– Я клянусь. – Тору стало жутко при виде того, с какой жадностью умирающая ловит каждое его слово. – Клянусь найти своего отца в Шотландии и заставить его признать мои права.

Хенна откинулась на подушки, совершенно обессиленная. Ее рука, которую Тор держал в своих ладонях, стала безжизненной и вялой.

– Мама! – Тор подался вперед, словно надеялся своим призывом удержать мать. – Мама!

Ей еще хватило сил открыть глаза и с грустью прошептать:

– Я любила тебя больше всех. Я знала, что поступаю несправедливо, но все равно любила тебя больше всех…

У Тора задрожали губы. Только бы не расплакаться у матери на глазах! Она всегда говорила, что он никогда не плакал, даже в детстве.

– Твой отец – Манро… скажи ему… скажи, что я…

– Что? – Тор наклонился к самому лицу матери, ловя каждый звук. Ее длинные ресницы щекотали ему щеку. Запах смерти стал таким густым, что стало трудно дышать. – Мама, дорогая, что я должен ему сказать? – в отчаянии проговорил Тор.

– Скажи… скажи ему… – шептала Хенна, – что я прошу прощения за то, что ты принадлежал только мне и признавал только меня. Скажи…

Остальные слова слились в невнятный хрип – ее последний вздох. Черты бледного лица разгладились. Страдалица обрела вечный покой.

Тор замер, не в силах поверить своим глазам. И это все? Женщина великой душевной силы и мужества покинула этот мир, ушла из него навсегда, даже не потревожив ночной тишины?

Пытаясь побороть приступ тошноты, Тор поцеловал мать в щеку и заботливо убрал под одеяло холодеющую руку. В горле у него стоял тугой комок. Он торопливо поднялся и вышел.

– Она умерла! – воскликнул Тор, оказавшись в общей комнате. – Моя мама умерла!

Не зная, на чем выместить свой бессильный гнев, он ударил кулаком по окну и разбил стекло, стоившее его матери огромных денег.

Глава 1

Три месяца спустя.

Апрель 1323 года

Провинция к югу от Абердина, горная часть Шотландии

«Не иначе как на наш замок решил напасть сам Вельзевул! – с содроганием думал Роберт, следя за тем, как три всадника приближаются к распахнутым воротам крепости, принадлежавшей лорду Ранкоффу. – Те двое, что едут по бокам, еще могут сойти за людей… если у людей бывают такие широкие плечи и огромные руки… Но ведет их сюда сам антихрист!» Еще в детстве бабушка подробно объясняла малышу Робу, что Вельзевул слишком хитер и не будет разгуливать по земле в своем истинном обличье демона – огнедышащим и с раздвоенным хвостом. Нет, дьявол наверняка прикинется человеком – этаким писаным красавцем верхом на вороном жеребце. И Роб всегда представлял себе сатану черноволосым мужчиной с лицом, задубевшим от адского пламени.

Вид светловолосого незнакомца, подъезжавшего к замку, заставил Роба усомниться в своем предположении.

Воин ехал на черном жеребце, по меньшей мере, в два раза превосходившем размерами любого пони, жевавшего овес в стойлах замка Ранкофф. Роб никогда в жизни не встречал такого верзилу: даже с высоты крепостной стены было видно, что он на голову выше и намного шире в плечах самого рослого шотландского воина – в том числе и достопочтенного хозяина, милорда Ранкоффа. Длинные светлые волосы свободно развевались на ветру, а рельеф его мощных мышц на торсе не могли скрыть ни грубый наряд из сыромятной кожи, ни подбитый волчьим мехом теплый дорожный плащ. Роб легко догадался, что этот человек прибыл издалека и не был шотландцем. Вот только откуда его принесло в Ранкофф? Не из самой ли преисподней?

В следующую секунду глазастый малый различил, как блеснул меч, притороченный к седлу светловолосого незнакомца. Батюшки светы, меч длиной чуть ли не в рост взрослого человека! Роб испуганно закричал часовым у ворот:

– Поднять мост! Мост поднять! Вы что там, заснули?

– Чего тебе, малыш? – неохотно откликнулся снизу чей-то голос.

Роб терпеть не мог, когда его звали малышом! Ему давно минуло двадцать лет. Он даже мог жениться, если бы захотел. Стать почтенным отцом семейства. Хозяином собственного дома. Однако до тех пор, пока жив его отец, занимавший почетный пост стюарда[2] в замке Ранкофф, Робу не отделаться от этой обидной клички.

– Черт побери, я сказал, чтобы вы подняли этот проклятый мост! Да пошевеливайтесь, не то не сносить вам головы! – рявкнул он.

Роб любил многие вещи на этом свете: холодный эль, огонь домашнего очага в зимнюю стужу, Мэри, пригожую дочку кузнеца. Но больше всего он любил эту землю. И этот замок. А за своего хозяина, лорда Ранкоффа, отдал бы жизнь не задумываясь. Он готов был на все ради спокойствия и процветания простых людей, что жили вместе с ним за этими стенами. Только такая беззаветная любовь, по мнению его отца, могла сделать Роба в один прекрасный день стюардом в замке Ранкофф.

Роб смотрел сверху на подъезжавшего к замку белобрысого верзилу, и внутри у него все сжималось от страха. Ну что они там возятся?! Казалось, прошла целая вечность, пока наконец послышался натужный скрип цепей и противоположный конец подъемного моста словно нехотя оторвался от земли.

Предводитель странного отряда натянул поводья, и тонконогий жеребец затанцевал на месте. Конь нисколько не испугался того, что дорога впереди внезапно исчезла и открылся провал крепостного рва. Просто хозяин этого благородного животного хотел лишний раз покрасоваться перед обитателями замка, демонстрируя свою силу и умение управляться с таким великолепным скакуном.

Робу захотелось сей момент убраться подальше отсюда и оказаться дома, на кухне, в надежных объятиях своей дорогой матушки. Уж она-то не даст его в обиду! Но в то же время вид белобрысого чужака все больше распалял в нем любопытство.

Роб свесился вниз с крепостной стены, а незнакомец в этот момент задрал голову.

– Эй, мальчик! – Чужак говорил по-английски, но с каким-то странным акцентом, которого раньше Роб не слышал. Он приосанился, как мог, и в который раз пожалел о том, что не вышел ростом.

– Чего тебе нужно? – ломким басом ответил будущий стюард, стараясь не выдать голосом того, как трясутся у него от страха поджилки при виде широких прямых мечей и боевых топоров, притороченных к седлам чужаков. Он впервые видел такое оружие с рукоятками, обвитыми сыромятными ремнями, тяжелые кожаные щиты, обитые металлическими пластинами, и островерхие конические шлемы с острыми узкими наносниками. Странным казалось даже обилие меха, украшавшего одежду незнакомцев. Несомненно, они явились сюда с другого конца света, и вряд ли с хорошими намерениями!

Однако никто из них вроде бы не спешил пускать в ход ужасные мечи и топоры, и Роб набрался храбрости повторить свой вопрос:

– Я спрашиваю: чего тебе нужно?

Белобрысый верзила сжал поводья огромной рукой в боевой рукавице и сурово глянул на Роба снизу вверх. Его тяжелый плащ из роскошного волчьего меха раздувал сильный ветер с моря. Наверное, уже начался прилив.

– Я пришел с миром! – рявкнул незнакомец с таким видом, что ни у кого не осталось бы сомнений: он не привык ждать возле запертых ворот.

– Но вы вооружены! – отважно возразил Роб.

– Разве в наше время кто-то пустится в путь безоружным? – Голубые глаза сурового чужака так и сверлили беднягу Роберта.

Между прочим, незваный гость был прав, но Роб вовсе не собирался признавать это вслух.

– У меня есть дело к хозяину этого замка, Манро Форресту, лорду Ранкоффу! – выкрикнул верзила. – И я буду говорить только с ним!

Роб не забывал украдкой посматривать вокруг: не привел ли с собой этот чужак целое войско? Но, насколько хватало глаз, не было видно ничего, кроме припорошенных снегом темных метелок травы на лугу да чаек, паривших над заливом. Прилив поднялся совсем высоко, и воздух наполнился солоноватыми испарениями морской воды.

– И как прикажете мне вас называть, когда я буду докладывать хозяину? – осведомился Роберт.

Незнакомец у ворот грозно прищурился. И без того суровое, теперь его лицо превратилось в непроницаемую маску.

– Никак! – отрезал он.

Роберт судорожно сглотнул. Ужасный блестящий меч по-прежнему оставался в ножнах, сам незнакомец был далеко внизу, у подножия стены, и не пытался угрожать никому в замке, но при всем при том Робу все равно было жутковато.

– Я спрошу, может ли милорд вас принять! – крикнул он и, не дожидаясь ответа, кинулся к лестнице и кубарем скатился во внутренний двор.

Господи, как же ему повезло! Именно сегодня его милость был здесь, в замке! Восемь лет назад Манро Форрест, лорд Ранкофф, женился на Элен, леди Данблейн, и с тех пор большую часть времени проводил в ее имении, а не у себя в замке. По счастью, эти две крепости находились совсем близко друг от друга. Его милость, опираясь на помощь таких преданных ему людей, каким был, к примеру, отец Роба, без труда управлялся с обоими имениями. Конечно, злые языки распускали сплетни, что это вовсе не его, а ее милость правит в обоих замках, причем делает это на зависть всем по-хозяйски рачительно.

– Милорд! Милорд Ранкофф! – Роб, запыхавшись, ввалился в главный зал.

Хозяин, Манро Форрест, эрл Ранкофф, сидел за большим столом и проверял отчеты управляющего. Он поднял глаза и невольно улыбнулся при виде взъерошенного слуги. Его милость воевал когда-то в армии короля Роберта де Брюса, вышел в отставку, женился, обзавелся детьми и недавно отметил свой сорок восьмой день рождения. В свои уже немолодые годы он все еще оставался видным мужчиной, полным сил.

– Роб? Что с тобой? – Лорд Ранкофф повелительно махнул рукой и приказал: – Сядь и успокойся!

– Ворота! – выдохнул Роб. – Люди!

Хозяин настороженно нахмурил брови и даже привстал со своего массивного, с высокой резной спинкой кресла.

– Англичане?

– Нет! – Роб отчаянно затряс головой. – Нет, на англичан они не похожи! Но провалиться мне на месте, если я знаю, кто они такие! – Он все еще жадно ловил воздух ртом. От усердия у бедняги даже закружилась голова. – Какие-то чужаки, милорд! Я приказал поднять мост. Их всего трое, но выглядят они как настоящие дикари!

– Дикари? – презрительно фыркнул Ранкофф, опускаясь обратно в кресло.

– У них длинные светлые волосы, милорд. Какие-то диковинные широкие мечи и боевые топоры. А уж мечи-то, мечи! Длиной со взрослого мужчину – вот как Бог свят!

– И они просто хотели проехать через ворота?

– Они хотят видеть вашу милость! Их главарь сказал – да еще с каким гонором! – что будет говорить только с самим Манро Форрестом.

– И что ты им ответил?

– Я сказал, что спрошу, можете ли вы их принять. Пусть знают свое место! – с важным видом отвечал Роб.

– Незнакомец вот так сразу назвал меня по имени? – удивился Манро.

Роб кивнул.

– А кем он назвался?

– Он не пожелал назваться, милорд, – ответил Роб, глотая слова, потому что не успел еще толком отдышаться после суматошной беготни по лестницам и двору крепости.

– Ну надо же, до чего учтивый малый! – заметил лорд Ранкофф. Он глянул на разложенные перед ним бумаги и снова поднял глаза на Роба. – Так ты говоришь, что успел запереть ворота и поблизости больше никого нет?

– Никого, милорд!

Ранкофф окунул перо в чернила и приказал:

– Роб, возьми двух человек и поставь их над воротами. Пусть не спускают глаз с этой троицы.

– А что… что прикажете им передать? – Теперь, в присутствии хозяина, Роб чувствовал себя гораздо увереннее. Он безоговорочно полагался на этого человека, как на родного отца.

– Передай им… – Манро аккуратно вывел на бумаге какую-то цифру. – Передай им, что сейчас твой хозяин занят. Я приглашу их, когда освобожусь.

– Занят?! – не веря своим ушам, рявкнул Тор. Он все еще оставался в седле, как и его сводные братья, и вынужден был обращаться к крепостной стене.

– Милорд сказал, что пригласит вас, когда освободится! У него слишком много дел! – Теперь молодой охранник вел себя гораздо развязнее – еще бы, ведь он выполнял приказ своего хозяина!

– И сколько нам ждать? – раздраженно осведомился Тор. На вид этот недотепа там, на стене, приходился ровесником его брату Олафу. Не хватало только, чтобы им командовал какой-то сопляк! Это уж слишком. Тор считал, что его беспрепятственно должны пропустить в замок, чтобы он мог призвать к ответу человека, которому обязан своим появлением на свет.

– Он не сказал, – неопределенно пожал плечами юнец наверху.

Тор оглянулся на братьев и стал мрачнее тучи. Чтобы добраться сегодня до замка, им пришлось отправиться в путь чуть свет и не вылезать из седла весь день. Все трое давно устали и страдали от голода и жажды. Но Тору не оставалось ничего другого, как смирить гордыню и вести переговоры с мальчишкой, торчавшим на стене.

– Неужели нам не окажут гостеприимства хотя бы здесь, за крепостными стенами? Моим братьям необходимо напиться и напоить коней!

– Я не могу открыть ворота без приказа самого Ранкоффа! Тор заскрипел зубами от ярости и еще сильнее сжал в кулаке поводья.

– Ты что, не можешь спустить сюда хлеба, воды и эля?

– Там, на краю луга, есть ручей! – прокричал сообразительный малый, махнув рукой куда-то в сторону. – Пейте сколько угодно!

Тор в ярости развернул коня на месте и бешеным галопом погнал его через луг. Братья, не проронив ни звука, поскакали за ним.

– Думаешь, он заставит нас сидеть тут до самого утра? – спросил у Тора по-норвежски его младший брат Олаф. Он удобно устроился на берегу ручья и перемалывал крепкими зубами вяленую рыбу, которую вытащил из седельной сумки.

Олаф, простая душа, никогда не привередничал и всегда говорил то, что думал. Кое-кто в их деревне даже обзывал его простофилей и считал недоразвитым, но эти умники быстро заткнулись, наткнувшись на кулаки Тора. Конечно, Олаф был довольно неповоротлив и во многом уступал их старшему брату, Финну. Он не так быстро соображал, но зато был добрым и преданным, и Тор любил его и никому не давал в обиду.

Финн, довольно привлекательный внешне, почти не уступал Тору в росте, но в отличие от него был не таким сильным. Этот плут и пройдоха в нужный момент умел напустить на себя ангельски невинный вид и выйти сухим из воды. Он до сих пор не был женат, однако успел наплодить множество внебрачных детей в норвежских поселках, разбросанных по побережью.

Тор оглянулся на Олафа и встал с валуна, на котором сидел возле самой воды. Солнце уже коснулось горизонта, а с крепостной стены по-прежнему не доносилось ни звука. Скоро наступит ночь. Они с братьями торчат под стенами уже целую вечность, черт знает сколько часов, а Ранкофф даже не вспомнил о них!

– Ты слышал, о чем я спросил тебя? – снова обратился к Тору Олаф по-норвежски.

– Я слышал тебя, – мягко ответил Тор по-английски. В отличие от Финна он никогда не срывал на Олафе свое плохое настроение и старался быть снисходительным к его слабостям. Олаф – его брат, и Тор любил его таким, каким он был – со всеми его достоинствами и недостатками. – Но я не знаю, сколько еще нам придется ждать.

– Так сына не принимают. – Олаф задумался, мусоля в руках кусок копченой пикши. – Вот если бы у Олафа был такой сын, как Тор, Олаф никогда бы…

– Заткнись, Олаф! – рявкнул Финн. Он сидел в стороне от братьев, прислонившись к стволу дерева.

Тор бросил на него суровый взгляд, и Финн продолжил гораздо миролюбивее:

– Олаф прав. Он не должен был с тобой так обращаться. Ты тащился сюда за тридевять земель, а получил от ворот поворот!

– Он пока не знает, с кем имеет дело. – Не в силах усидеть на месте, Тор прохаживался возле ручья, то и дело оглядываясь на крепость, темной громадой видневшуюся в вечернем сумраке. – Дай Бог мне только до него добраться! – ворчал он. – Он ответит за то, что бросил нас с матерью на произвол судьбы!

Тем временем Олаф дожевал свою рыбу и вытер руки о кожаные штаны:

– Олаф надеется, что там у них есть и хлеб, и мясо. И кровать. Сегодня я хочу спать в кровати.

Тор поскреб пятерней в затылке. Он с огромным удовольствием пообещал бы Олафу эту проклятую кровать – если бы мог. А вдруг отец так и не примет их до ночи? Или попросту выставит Тора за дверь, как наглого попрошайку?

Свой подбитый мехом дорожный плащ Тор всегда застегивал фамильной брошью лордов Форрестов. Эту застежку дала ему мать – единственный подарок, доставшийся ей от шотландца. Брошь должна служить доказательством того, что Тор говорит правду и лорд Ранкофф – его отец. Однако кто знает, захочет ли Манро Форрест признать Тора своим родным сыном?

Тем не менее он был полон решимости добиться справедливости. Манро Форрест получит по заслугам. Он еще десять раз пожалеет о том, что оставил Хенну с ребенком на руках и ни разу не поинтересовался ее судьбой! И вдобавок ему придется раскошелиться и поделиться с Тором своим богатством. Судя по этому огромному замку, у его хозяина денег куры не клюют. Тор заберет то, чем должен владеть по праву, и вернется на север с туго набитым кошельком. Да, ему не терпелось вернуться домой, в Найлендсби, родную деревню его матери, где длинные приземистые дома норвежцев стоят бок о бок с шотландскими хижинами.

Конечно, мать желала ему добра, когда уговаривала навсегда перебраться к отцу и начать новую жизнь. Просто она не могла знать, что место Тора не среди этих– людей, обитавших высоко в горах и никогда не видевших северного побережья. Не важно, что в его жилах течет шотландская и норвежская кровь, – Тор останется верен своим норвежским братьям и пламени их очагов, освещающих неприветливые на вид берега Северного моря.

Внезапно Тор резко обернулся: краем глаза он уловил какое-то движение на крепостной стене. Так и есть: давешний мальчишка, размахивая руками, старался привлечь его внимание.

Внизу медленно, со скрипом, опустился на место подъемный мост.

– Олаф! Финн!

Тор поспешил к стреноженному жеребцу, старательно щипавшему редкую траву, пробившуюся из-под снега.

– Не иначе как мой папаша готов прижать к груди блудного сына! – язвительно заметил Тор.

Братья переехали через ров и оказались во внутреннем дворе крепости. Здесь их уже поджидал все тот же рыжеволосый мальчишка.

Не спуская с него сурового взгляда, Тор соскочил на землю.

– Меня зовут Роб. Мой отец – стюард его милости.

– Без малого шесть часов, – проговорил Тор, буквально выплевывая из себя слова. – Из-за его милости мы шесть часов торчали посреди чиста поля!

– Пожалуйте за мной! – Роб, сделав вид, что ничего не слышал, повел чужестранцев через двор к цитадели. – Милорд предупредил, чтобы вы поспешили, потому что он не желает опаздывать домой к ужину. Миледи страсть как не любит, если его милость задерживается и приезжает не вовремя!

Тор переглянулся с братьями, не скрывавшими ехидных ухмылок. Неужели его отец такая размазня, что оказался под каблуком у какой-то бабы и даже не пытается это скрывать?

Следуя за Робом, Тор с братьями миновали массивные арочные двери, окованные железом, и оказались внутри цитадели, где свернули в тесный коридор и стали подниматься по узкой лестнице. Судя по всему, эта лестница находилась в башне: оштукатуренные стены сходились совсем близко, а ступеньки были очень крутые. Тору пришлось шагать с осторожностью, чтобы не оступиться и не свалиться на голову своим братьям.

Лестница привела их в просторный зал со стенами, обшитыми дубовыми панелями. Наверху, под самым потолком, были развешаны оленьи головы. В одном углу над залом нависал изящный балкон, а в другом был устроен огромный очаг, в котором горел жаркий огонь. Посреди зала стоял длинный обеденный стол. Тору бросился в глаза кувшин, полный эля, и он снова почувствовал жажду, мучившую его целый день.

В зале никого не было.

– Милорд сказал, что выйдет к вам через минуту! – как можно громче выкрикнул с порога Роб.

– Если он воображает, будто я готов снова ждать у моря погоды… – с угрозой в голосе начал было Тор, но осекся на полуслове. В противоположной стене зала была устроена дверь, искусно замаскированная под панель. Тор, войдя, не заметил ее, теперь же дверь распахнулась, и в зал вошел хозяин замка. – Вы и есть Ранкофф? – с угрозой в голосе осведомился Тор по-английски и шагнул в сторону незнакомца, окинув его подозрительным взглядом.

Лорд Ранкофф недовольно поморщился и хотел было ответить в том же духе, но в какой-то момент передумал. Что-то в облике этого незваного гостя показалось ему знакомым.

– Мы не встречались с вами прежде, сэр? – спросил он.

– С какой стати? – ответил Тор.

– Хенна… – неожиданно вырвалось у Ранкоффа. Он даже побледнел, пораженный своим открытием. – Боже милостивый… – продолжил он, внимательно всматриваясь в лицо пришельца, словно не верил своим глазам. – Вы не родственник Хенны? – спросил он дрогнувшим от волнения голосом.

Тор на миг растерялся. Вот и еще одна неожиданность! Согласно его плану, Ранкофф не должен был так легко догадаться, что между ним и Хенной есть какая-то связь! Такому высокородному лорду и спесивому богатею, каким воображал своего отца Тор, не полагалось помнить какую-то бедную вдову из норвежской деревни!

– Вы – ее сын! – догадался лорд Ранкофф и, неуверенно улыбаясь, шагнул вперед. Он пока и сам не знал, как отнестись к этой новости.

– Да, – ответил Тор. Он явно нервничал, отчего его акцент стал еще заметнее. – Я – сын Хенны… А вы – мой отец!

Глава 2

Тор смотрел прямо и с вызовом на изумленное лицо лорда Ранкоффа. Между прочим, глазами он был похож на отца, а всегда считал, что их синий цвет достался ему от матери!

– Вы – мой сын? – пробормотал Ранкофф. Он говорил по-английски с сильным шотландским акцентом, и оттого его речь казалась Тору странной и малопонятной. Он гордо вскинул подбородок и отчеканил:

– Я – сын Хенны! Тор Хеннесон, понятно? Моим отцом был шотландец. Их отряд проходил через нашу деревню лет тридцать назад. Мать говорила, что его зовут Манро Форрест. – Тор с таким отвращением выговорил имя своего отца, будто оно было горьким на вкус.

– Сын Хенны?.. Мой сын?.. – растерянно повторил лорд Ранкофф.

Тор был готов к тому, что он начнет отпираться или хотя бы потребует доказательств своего отцовства, но Манро стоял молча, не сводя с него пристального взгляда. Ну конечно, он наверняка заметил брошь у Тора на плече и узнал ее, только не спешит признаваться!

– Я ничего не знал, – наконец тихо промолвил лорд Ранкофф.

Манро Форрест был высоким мужчиной, хотя и не таким, как Тор, и даже красивым на свой манер – настолько, насколько шотландцы вообще могут быть красивыми. Зато его вид бесспорно свидетельствовал о благородном происхождении, богатстве, отличном образовании и прочих вещах, из которых и складывается облик настоящего аристократа, хозяина над землей и людьми. Тор невольно подумал, что даже у них, норвежцев, такой человек наверняка выбился бы в деревенские старейшины, а может, даже стал бы вождем клана.

Тор не подал и виду, что его решимость призвать этого человека к ответу начинает ослабевать. Он хорошо разбирался в людях и верил, что Манро говорит правду. Шотландец действительно ничего не знал о беременности Хенны. На его открытом лице читались лишь сожаление и горечь от давней разлуки.

Тор оглянулся и покосился на братьев, маячивших у него за спиной. Не хватало еще, чтобы они догадались о тех чувствах, что овладели сейчас его душой. Доблесть настоящего норвежца как раз и заключается в том, что он никогда не идет на поводу у своих чувств. Чувства и переживания – все это бабские штуки. А мужчине полагается быть хладнокровным и действовать расчетливо, не поддаваясь каким-то там чувствам.

– Это мои сводные братья, – проговорил грубым голосом Тор. – Олаф и Финн.

Оба небрежно кивнули.

Ранкофф все еще стоял у двери, из которой вышел, будучи не в силах двинуться с места. Тор слишком неожиданно ворвался в его устоявшуюся, размеренную жизнь.

– Располагайтесь. Я прикажу подать хлеба и эля, – произнес Манро, жестом приглашая гостей к столу.

– Ах, какие мы гостеприимные! – ехидно заметил Тор. – Можно подумать, что не вы продержали нас полдня под стенами крепости!

– Откуда мне было знать, кто вы такие? – нахмурился лорд Ранкофф. – Вы свалились как снег на голову, до смерти перепугали моих слуг и потребовали встречи со мной, не потрудившись даже назваться! – Он выдвинул из-за стола стул и предложил: – Присядьте, а я прикажу слугам заглянуть в кладовые. Вообще-то здесь у нас почти не осталось припасов. Я живу теперь на том краю леса, со своей семьей. А сюда приезжаю только по делу.

Тор презрительно дернул плечом, словно и не заметил предложенного ему стула:

– Я не нуждаюсь ни в вашем гостеприимстве, ни в извинениях!

– Извинениях? – По лицу шотландца пробежала какая-то странная тень. – Кажется, я не собирался ни в чем извиняться… – Внезапно он шагнул вперед. – Так вот почему ты так ерепенишься! Ты обвиняешь меня… – проговорил он, осененный догадкой.

– Я обвиняю тебя в том, что ты бросил мою мать! И твой сын был вынужден расти с клеймом…

– Я ничего не знал! – перебил его Манро. Разъяренный тон, каким он говорил, поразил Тора. Не многие мужчины отваживались открыто ему перечить!

– Это ничего не меняет. По крайней мере, теперь! – сухо отрезал Тор.

Манро уже успел совладать с собой и подавить вспышку ярости. Он со спокойным видом скрестил руки на груди и окинул сына холодным взором:

– Да, пожалуй, так оно и есть. По крайней мере, теперь. Теперь, когда ты стал взрослым мужчиной, на голову выше своего отца.

– Ах вот как? – удивился Тор, не поверив своим ушам. – Ты едва успел со мной познакомиться и уже признал своим сыном? А что, если я тебя обманул?

– Прошло уже много лет, – ответил Манро с грустной улыбкой, – но, глядя на тебя, я вижу Хенну. – Он указал пальцем Тору на плечо и добавил: – И потом, у тебя моя брошь. Я сам подарил ее когда-то твоей матери.

Тор не знал, что ответить. Он растерялся, не представляя, как следует себя вести с этим странным типом. В это время Ранкофф прошел мимо него к двери и сказал:

– А теперь я должен тебя предупредить. Моя жена вряд ли обрадуется, увидев тебя, и мне предстоит нелегкий вечер. – Он кивнул головой в сторону выхода и продолжил: – Если ужин из эля и черствого хлеба кажется вам слишком скудным, я приглашаю вас воспользоваться гостеприимством миледи Данблейн.

И само это приглашение, и равнодушный тон Манро показались Тору настолько неожиданными, что он поначалу опешил, не зная, что ответить. Лорд Ранкофф тем временем уже подошел к двери, через которую они попали в зал. Финн с Олафом собрались было выйти следом за ним, но Тор не двинулся с места. Манро Форрест хочет познакомить с женой своего взрослого незаконнорожденного сына? Но ведь это выходит далеко за рамки простого признания отцовства и даже ответственности за его судьбу! Если так пойдет и дальше, Тор и глазом моргнуть не успеет, как его запишут в члены этой шотландской семейки!

Ну уж нет, не дождетесь! Ему ничего не нужно от этого типа, кроме признания права на наследство – да и то только потому, что он поклялся своей матери на смертном одре! Тридцать с лишним лет он прекрасно обходился без этих людей и сумеет прожить без них и впредь.

– Я не тронусь с этого места, – отчеканил Тор. – Ни я, ни мои братья!

Финн с Олафом уставились на него, как на ненормального. Ну конечно, им лишь бы брюхо набить! Деревенские олухи! Разве они не понимают, что это дело чести?

– Вы не хотите ехать ко мне домой? – уточнил Манро Форрест.

– Я полагал, что твой дом здесь. – Тор обвел руками сумрачный неуютный зал. – В замке Ранкофф.

– Это дом моего отца и отца моего отца. Я по-прежнему считаю его своим родовым замком, но живу в доме своей жены, всего в нескольких милях отсюда. Это долгая история, и лучше слушать ее возле камина, за кружкой эля и доброй закуской. – Лорд Ранкофф неопределенно махнул рукой и со смущенной улыбкой добавил: – Ты сам все поймешь, когда познакомишься с ней!

Но Тор совершенно не нуждался в гостеприимстве женщины его отца, а заодно и в остальных ее несравненных качествах. Он выхватил из-за стола стул и с грохотом поставил его возле затухавшего очага.

– Я не двинусь с этого места, пока не закончу разговор с тобой, Манро Форрест!

Шотландец замер на миг в нерешительности. Тор изо всех сил делал вид, что не обращает на него внимания.

– Значит, вы брезгуете моим гостеприимством? – уточнил Манро, старательно подбирая слова. Похоже, Тору наконец-то удалось задеть его за живое!

Он злорадно подумал, что это справедливо. Пусть побесится. Сам он бесился из-за этого человека столько, сколько помнил себя.

– Я приехал сюда, чтобы поговорить с Манро Форрестом Ранкоффом. И не вижу необходимости на ночь глядя тащиться куда-то еще!

Лорд Ранкофф на мгновение задумался.

– Ну, сэр, видите ли, жена ждет меня к ужину, – произнес он изменившимся тоном. – Теперь он обращался к Тору, как к капризному ребенку. – И она будет только рада принять и вас, и ваших братьев, если вы присоединитесь ко мне. В противном случае, – он развел руками с видом сожаления, – вам придется переночевать здесь, и наш разговор состоится только утром.

– Олаф хочет ехать, – захныкал Олаф, перейдя на английский. – Олаф совсем голодный!

Тор сверкнул глазами на младшего брата, и тот умолк на полуслове.

– Я приглашаю вас на ужин, – обратился Манро к Финну и Олафу. – Даже если Тор не пожелает ехать вместе с нами.

Тор резко отвернулся, чтобы присутствующие не заметили его волнения. Впервые в жизни он услышал, как родной отец назвал его по имени!

– Мои братья остаются со мной! – рявкнул он, не оборачиваясь.

– Ну что ж, тогда позвольте пожелать вам всем приятной ночи, – произнес лорд Ранкофф, галантно поклонился и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

Тор плюхнулся на стул перед очагом и уставился рассеянным взглядом на тлевшие угли. Сам себе он напоминал наказанного мальчишку, а не грозного и могущественного мужчину, каким всегда хотел казаться окружающим. Братья неслышно приблизились к нему.

– По-моему, ничего страшного не случилось бы, если б мы согласились с ним поужинать, – робко промолвил Финн.

– У Олафа бурчит в брюхе, – проговорил в пространство младший брат, придвигая стул и устраиваясь возле очага рядом с Тором.

– Здесь наверняка есть чем утолить жажду и голод! – утешил его Тор, похлопав по колену. – Ты только подожди немного, и я непременно что-нибудь раздобуду!

Финн не спеша прошелся вдоль стен, обшитых потемневшими от времени дубовыми панелями. Он с одинаковым вниманием разглядывал и охотничьи трофеи, и расположенные между ними картины с изображенными на них сценами охоты.

– Он не очень-то похож на злодея, – заметил старший брат Финн.

– Он бросил мою мать! – рявкнул Тор.

Финн сокрушенно вздохнул, но предпочел не продолжать. В такие минуты с Тором лучше не связываться.

Тор по-прежнему смотрел на огонь, прикидывая, каким должен быть его следующий ход. Ну, первым делом, конечно, следует раздобыть какую-нибудь еду. А потом устроиться на ночлег, чтобы дождаться возвращения упрямого шотландца. Утро вечера мудренее! Приняв решение, он поднялся со стула и сказал:

– Оставайтесь здесь, вы оба. Я пойду проведаю лошадей и притащу какой-нибудь снеди.

– Мы сегодня будем спать здесь? Прямо на полу? – спросил неугомонный Олаф. На его широком гладком лице застыла по-детски невинная гримаса удивления.

Тор молча направился к двери. Он вспомнил, что, войдя в цитадель, почувствовал запах свежеиспеченного хлеба. Кажется, он доносился откуда-то снизу. Наверное, по той лестнице, что вела в зал, можно попасть и вниз, на кухню.

– По-твоему, спать на голой земле лучше?

– Нет, хуже. – Олаф подпер подбородок пухлой рукой и громко причмокнул. – А ты найдешь что-нибудь сладенькое? Мама всегда давала мне сладенькое на ужин!

– Присмотри, чтобы он никуда отсюда не двигался, – приказал Тор, сурово глянув на Финна, и вышел.

Когда Манро вошел в главный зал замка Данблейн, все его близкие: жена, двое детей и их воспитательница Анна – уже сидели за большим столом, ожидая его к ужину. За нижними столами, как обычно, расположились люди, считавшие себя слугами Манро и его жены Элен: ее стюард, его бейлиф,[3] члены клана Форрестов, члены клана Бернардов и вассалы обоих замков. Еще совсем недавно этих людей разделяла вражда из-за спорных земель, но брак Элен и Манро положил конец кровавой распре.

– Ну, наконец-то! – Элен приветствовала мужа ласковой улыбкой, но не встала со своего места. – А я уже собиралась съесть твою порцию жаркого заодно с моей!

Манро прошел к своему месту и торопливо поцеловал жену в губы.

– Прости, любовь моя, я опоздал не по своей вине! Клянусь! Я все тебе объясню – только позже.

– Что значит «позже»? До того, как ты начнешь храпеть, или уже после?

Лорд Ранкофф усмехнулся в ответ и по очереди чмокнул в макушки своих дочерей. Лии исполнилось семь лет, а Джудит было уже почти пять.

– А что сегодня делали мои крошки? – ласково спросил он.

– Папа! – просияла Лия.

Джудит было не до отца: она с усердием собирала корочкой хлеба соус на тарелке.

– А как дела у тебя, Анна? – поинтересовался Манро. Пока он устраивался на своем месте, Элен успела положить ему на тарелку сочный кусок жаркого.

Анна, занимавшая место слева от хозяина, подняла на него спокойный взгляд. Она была незаконнорожденной дочерью короля Шотландии Роберта Брюса. Это по его приказанию восемь лет назад Анну отослали в замок к Манро Форресту. Таким образом отец надеялся обезопасить свою дочь до той поры, когда ей найдется достойный жених. Юная Анна с ангельски прекрасным лицом и длинными рыжими локонами так походила на жену Манро, что могла сойти за ее младшую сестру.

– Вы задержались по делу? – Она сделала глоток эля из изящного кубка с гнутой ручкой.

Манро старался не выдать волнения и держаться как ни в чем не бывало, хотя его распирало от желания поделиться с женой неожиданной новостью. Однако он не знал, с чего начать. Пожалуй, удобнее всего дождаться позднего вечера, когда все улягутся спать и они с женой останутся наедине в спальне. Но, с другой стороны, он понимал, что поступает нечестно, утаивая от Элен столь важные новости.

Достав кинжал, который всегда носил на поясе, Манро стал разделывать мясо на тарелке. Всю дорогу от Ранкоффа до Данблейна у него в голове вертелось одно простое короткое слово: сын. У него есть сын.

Появление Тора в Ранкоффе казалось столь же невероятным, как визит сказочного дракона, и, тем не менее, Манро ни на минуту не сомневался, что человек, стоящий перед ним, каким-то образом связан с Хенной. Тор удивительно походил на мать. Стоило ему заговорить, и у Манро не осталось сомнений, что это его родной сын.

Сын, о существовании которого он даже не подозревал.

Манро едва исполнилось шестнадцать лет, когда он в составе шотландского войска проходил через жалкое поселение викингов на дальних северных берегах. Местные называли свою деревню Найлендсби. В тот год по всему побережью свирепствовала лихорадка. Не пощадила она и отряд шотландцев. Солдаты застряли в норвежской деревне на целых две недели. Манро устоял перед заразой и не заболел, но зато не устоял перед лучистыми очами молодой пригожей вдовы по имени Хенна.

Она стала его первой любовью и первой женщиной. Две недели пролетели как сон, но еще целый год Манро навещал свою подружку – пока не поступил приказ отправляться в поход. Он ушел из Найлендсби вместе с армией, ни сном ни духом не ведая, что его семя упало на благодатную почву и дало начало новой жизни. Хенна казалась ему такой опытной и предусмотрительной… Ведь она уже успела родить двух сыновей и овдоветь! Манро считал, что его любовница сама позаботится о том, чтобы не забеременеть в третий раз.

«Сын…» – произнес в задумчивости Манро одними губами.

– Ты что-то сказал? – Элен налила вина в кубок мужа, а затем наполнила свой. Этот старинный кубок из рога дикого быка принадлежал когда-то ее отцу.

– Я… – замялся Манро и уставился в тарелку. Но Элен ждала ответа.

Лорд Ранкофф отложил в сторону нож и, чувствуя на себе вопросительный взгляд жены, в нерешительности произнес:

– Я должен тебе кое-что сказать. – Словно сквозь сон он слышал привычный шум за столом и треск пламени в огромном очаге. Вот Лия увидела что-то забавное и громко хихикнула. – Это очень важно, – добавил Манро.

– Настолько важно, что не может подождать, пока мы поедим и отправим в кровать этих пронырливых лисичек? – спросила Элен и кивком головы указала на дочерей.

Анна повернулась, пытаясь прислушаться к их разговору. Манро не обратил на это внимания. Он давно считал девушку членом своей семьи и любил ее как родную дочь. Даже если бы он захотел, то все равно не сумел бы удержать в тайне появление Тора. Уже завтра утром о внебрачном сыне Манро Форреста будут судачить и в Ранкоффе, и в Данблейне, а еще через день новость дойдет и до Абердина.

– Да, настолько важно, – подтвердил лорд Ранкофф. От волнения у него все плыло перед глазами. Сын! У него есть сын! – Не знаю, как лучше тебе объяснить, поэтому просто скажу как есть.

Элен оставила в покое кубок и обратила на мужа все свое внимание:

– Я слушаю.

– Сегодня ко мне в Ранкофф явился незваный гость, и оказалось, что он… оказалось, что он – мой родной сын, – наконец выдавил из себя Манро. От волнения у него пересохло в горле.

Элен, не спуская с мужа пристального взгляда, медленно встала.

– Твой сын? – переспросила она, глядя на мужа сверху вниз, таким зловещим тоном, что у Манро побежали мурашки по телу. Кое-кто из сидевших за нижним столом уже обратил на них внимание. Манро хотел попросить жену сесть на место, но не осмелился сделать это. Такая женщина, как Элен, никому не позволит собой помыкать – и уж тем более не станет мириться с подобными новостями.

– Мой сын от женщины из норвежской деревни. Элен, мне тогда было всего шестнадцать лет, и я… – Лорд Ранкофф беспомощно махнул рукой.

– Сын?.. – Брови Элен взметнулись вверх. Голос стал пронзительно звонким, почти визгливым.

Ну вот, теперь уже на них внимательно смотрели все, кто находился в зале.

Элен, заметив это, обратилась к притихшим гостям:

– У него есть сын! – Она снова наградила Манро убийственным взглядом ярких зеленых глаз. – И ты даже не заикнулся о своем сыне на протяжении этих восьми лет, что мы женаты?

– Я сам не знал! – Манро попытался взять жену за руку, но она демонстративно отдернула ее. – Мы давным-давно расстались с его матерью… Это была моя первая любовь!

– Сын? – упрямо повторяла Элен. – И ты так уверен, что это твой сын, а не какой-нибудь проходимец, позарившийся на твое наследство?

Манро молча взялся за нож. Он решил, что не мешало бы подкрепиться перед тем изнурительным затяжным скандалом, который обеспечен ему на этот вечер, а может, и на всю ночь. Он любил свою жену больше жизни, однако их отношения нельзя было назвать ровными и безоблачными. Они полюбили друг друга с первого взгляда, поженились, прожили вместе восемь лет и родили двух очаровательных дочерей. Но даже это не мешало им с завидной регулярностью ссориться из-за любой ерунды. Манро ничего не мог с этим поделать и не знал, чем это объяснить. То ли чересчур самостоятельным характером Элен, то ли вмешательством потусторонних сил. К примеру, дух его отца вполне мог послать сыну непокорную супругу, чтобы Манро не слишком расслаблялся, ведя размеренную семейную жизнь.

Лорд Ранкофф старательно прожевал кусок оленины, понял, что окончательно испортил себе аппетит, и с досадой в голосе сказал:

– Он действительно мой сын! У него мои глаза. Лоб его матери. А на плаще – застежка с гербом Форрестов, которую я ей когда-то подарил.

Манро следил, как меняется лицо жены: сначала на нем отразилась обида, потом ревность, потом праведный гнев. Он отдал бы все на свете, чтобы избавить Элен от этой пытки, но это было не в его власти. От правды не уйдешь, а правда состояла в том, что Тор был его сыном. Точно так же, как Лия и Джудит были его дочерьми, и он ни за что в жизни от них бы не отказался. Элен обвела взглядом присутствующих.

Все оживленно переговаривались, а кое-где раздавался даже грубоватый хохоток. Похоже, соленые шутки по поводу Манро уже поползли по залу. Вероятно, Элен это поняла.

– Довольно! – повелительно кинула она в зал, и все как по команде повернулись к ним.

Манро понимал, что он не первый и не последний из знатных лордов, к которому явился за наследством его внебрачный отпрыск. Однако он не помнил, чтобы это случалось с его отцом, да и сам не ожидал, что ему придется с этим столкнуться. И как бы снисходительно ни отнеслись к его похождениям подданные, Манро не мог отделаться от чувства неловкости. Он слишком серьезно относился к своим обязанностям перед семьей. С тех пор как Элен стала его женой, он никогда не делил ложе с другими женщинами.

– Лучше займитесь ужином! Я уверена, что все самые интересные подробности станут вам известны в скором времени!

Только теперь до присутствующих дошло, что своими пересудами они оскорбляют хозяйку. В зале повисла неловкая тишина. А через минуту все с преувеличенным усердием стали требовать новых порций хлеба и эля.

Элен оперлась ладонями на стол и посмотрела на Манро:

– Где он?

– Ждет меня в Ранкоффе.

Она повернулась и вышла из-за стола.

– Куда ты? – с тревогой в голосе спросил Манро.

– А ты как думаешь? – бросила Элен через плечо. – Пригласить твоего сына сюда, чтобы как следует накормить.

– Я его приглашал. Но он отказался. Он слишком зол на меня.

Элен уперлась руками в бока, и Манро невольно залюбовался ее ладной фигурой, особенно тонкой талией и пышными крутыми бедрами. Эти приятные взору округлости не портили даже мужская рубашка и лосины, в которых Элен щеголяла нынче вечером.

– Почему?

– Понятия не имею. Потому, что я расстался с его матерью. Не вернулся за ним на север. Думаю, он готов взвалить на меня вину за все свои обиды.

– Я вернусь вместе с ним, – решительно заявила Элен и покинула зал.

Кто-нибудь другой на месте Манро попытался бы остановить ее, ведь на улице уже давно стемнело, и непогода разгулялась не на шутку, но он не собирался понапрасну тратить слова. Давным-давно Элен научила его признать за собой равные с ним права. Разделив с ней хлопоты по управлению хозяйством, Манро только выиграл от этого: у него появилось больше свободного времени. Анна вдруг тоже встала со своего места.

– А ты куда собралась? – с досадой в голосе спросил Манро.

Анна бросила на стол свою салфетку и, выходя из-за стола, ответила:

– За вашим сыном!

– А больше ты ничего не нашел? – в который раз спрашивал Олаф, с тоской разглядывая блюдо с черствыми корками хлеба.

– Будь доволен и этим! – отрезал Тор и швырнул в очаг сырое полено, которое принес с собой, вытащив его из кучи дров во дворе.

– Но когда мы вошли сюда, внизу пахло хлебом!

– Я не смог его отыскать. Наверное, слуги успели все спрятать. Ешь, что дают, и радуйся, что этот хлеб еще можно разжевать и он не успел заплесневеть!

– Немного джема было бы сейчас очень кстати, – заметил Финн, с хрустом разгрызая корку.

– Ты что, оглох? Разве я не сказал, что кладовая заперта на ключ и весь замок словно вымер? – Тору не сиделось на месте. Как загнанный зверь, он ходил вокруг стола, чувствуя себя неуютно в этом мрачном роскошном зале. Ему уже приходилось бывать в замках не хуже этого, правда, очень давно. Еще до того, как заняться торговлей, он промышлял в шайке мародеров. Смутная тревога овладевала им, и Тор все больше убеждался в том, что ему, вольному северному волку, не место в этой золоченой клетке. Особенно бесил спокойный прием, оказанный лордом Ранкоффом. Пусть он не надеется, что сумеет приручить его, Тора!

– Они заперли кладовую? – Финн протянул Олафу еще одну черствую корку хлеба. – А разве у слуг нет ключей?

– Ты чем-то недоволен? – окончательно вышел из себя Тор. – Вместо того чтобы ночевать на голой земле, ты можешь устроиться возле очага, у тебя есть крыша над головой! Что-то я не припомню, когда в последний раз мы проводили ночь под крышей!

Честно говоря, Тор и сам здорово разозлился оттого, что вынужден был ложиться спать на пустое брюхо. Наверняка это его папаша успел шепнуть слугам, чтобы заперли кладовую и топали ночевать по домам, в деревню. В замке не осталось ни одной живой души, кроме Тора и его братьев.

С самого начала все пошло кувырком. Тор надеялся, что отец встретит его гораздо более сурово, что им придется выяснять отношения на повышенных тонах, размахивая кулаками. Настоящая мужская ссора – что может быть лучше? Как и все мужчины в их деревне, Тор был большим мастером по этой части.

Но Манро Форрест обманул все его ожидания, сбил с толку выдержкой и дружелюбием. Он умело отвел от себя все обвинения, которые Тор мечтал бросить ему в лицо, и сохранил при этом свое достоинство. Больше того – он ясно дал понять, что Тор не имеет права вымещать на нем свой гнев. А потом как ни в чем не бывало пригласил его отужинать в семейном кругу. Каким же надо быть подкаблучником, чтобы бросить своего сына-первенца ради обычного ужина с какой-то бабой – будь она хоть трижды его жена!

Вдруг дверь отворилась, и в зал уверенно вошла женщина в мужской одежде.

– Добрый вечер! – поздоровалась она и улыбнулась. Несмотря на необычный наряд, женщина показалась Тору очень красивой. Особенно ему понравилось сочетание рыжих волос и зеленых глаз, смотревших на Тора дружелюбно и открыто.

– Я – леди Ранкофф, жена Манро. – Женщина шагнула вперед, протянув руку для приветствия. Тор заметил, что она немного волнуется.

Следом за вошедшей показалась еще одна женщина. Она была намного моложе и так прекрасна, что от восхищения у Тора перехватило дух. Роскошные золотисто-рыжие волосы, синие глаза, открытый и прямой взгляд, такой же, как у жены его отца. Тор машинально пожал руку леди Ранкофф, будучи не в силах отвести взор от второй женщины, которая, похоже, нисколько не смутилась.

Леди Ранкофф проследила за его взглядом и, пристально посмотрев на Тора, тут же догадалась, какое впечатление произвела на молодого норвежца вошедшая девушка.

– Ага, понятно, – произнесла Элен и немного посторонилась. – А вот это наша Анна.

Девушка слегка присела в реверансе и прямо посмотрела Тору в глаза. Он не знал, что и подумать. Большинство женщин боялись его как огня. Даже те, кто относился к нему хорошо, предпочитали держаться подальше и старательно отводили глаза. А эта стояла и спокойно смотрела на него.

– Вы – дочь моего отца? – спросил Тор. Ему показалось, что его голос прозвучал откуда-то издалека. Никогда в жизни он не был так очарован женщиной. Но если она действительно приходится дочерью этому шотландцу, у него нет никакого права смотреть на нее так, как смотрит он сейчас. Тор молил про себя Бога, чтобы Анна не оказалась его сводной сестрой.

– О Господи, ну конечно же, нет! – смеясь, ответила леди Ранкофф. – Она старинный друг нашей семьи и занимается воспитанием наших дочерей.

Тор отважился подойти к Анне поближе и неловко кивнул в ответ на ее реверанс.

– Мы приехали, чтобы пригласить вас на ужин, – проговорила Анна и одарила Тора такой улыбкой, перед которой он не мог устоять. Вероятно, она уже почувствовала, как действуют на него ее чары. – Вы согласны?

Глава 3

Анна ждала ответа, стараясь не выдать обуревавшего ее Душу волнения. Сердце в груди билось часто и гулко, ладони сделались влажными, а легким почему-то не стало хватать воздуха. Никогда в жизни Анна не испытывала столь сильного влечения к мужчине. До сих пор она вообще считала себя равнодушной к мужским чарам.

Но сегодня все было по-другому. Они с Тором, похоже, были ровесниками, однако до сих пор она никогда не видела такого гиганта. Анна не могла пожаловаться на свой рост, но и при таком росте она едва достала бы норвежцу до середины груди. А таких пышных, густых пшеничных волос ей не приходилось видеть даже у женщин. Горный ветер превратил их в подобие львиной гривы, подчеркивавшей величавую посадку головы. А его глаза… В их голубой льдистой глубине пылало пламя гнева и читалась скрытая боль, которая не осталась не замеченной Анной.

Она слышала свой голос как бы со стороны, не совсем понимая даже, о чем говорят. Кажется, было сказано что-то насчет ужина?

Элен так и стояла между ними и с нескрываемым удивлением наблюдала за молодыми людьми. Внешнее спокойствие этой парочки было обманчиво и не могло сбить ее с толку. Злые языки часто обвиняли Элен Бернард Форрест в том, что она ведет себя как мужик, однако даже они признавали, что природа щедро одарила ее безошибочным женским чутьем.

Тор стоял, словно пораженный громом, не в силах отвести взор от Анны, и она заворожено смотрела на него. Да, перед ней стоял самый настоящий норвежец, чужак с дальнего севера. Кто же еще станет разгуливать по горам, облачившись в кожу и меха, потрясая нечесаной львиной гривой и сверкая голыми бицепсами на огромных руках? С первого взгляда было ясно, что это викинг, волк среди людей, одного имени которого было достаточно, чтобы поселить в сердцах мирных жителей смертельный ужас.

Анна была словно околдована им. Она пыталась стряхнуть с себя это наваждение, но не смогла.

Элен громко покашляла, чтобы напомнить о себе.

– Ну, так что же вы скажете? – Она окинула Тора спокойным взглядом, нисколько не смущенная ни его ростом, ни диким видом. – Как вас зовут? Тор, если не ошибаюсь?

Слегка повернув голову в ее сторону, норвежец пробурчал:

– Меня зовут Тор Хеннесон, сын Хенны.

– Итак, сын Хенны и Манро, вы едете с нами, чтобы поужинать в моем замке? – Элен покосилась на двух его спутников, застывших возле камина в напряженном ожидании. – Ваши друзья тоже могут считать себя приглашенными. Я предупредила повара, и он уже готовит новую порцию оленины, а также жарит перепелиные яйца, варит суп, печет хлеб и открывает очередную бочку эля.

– Братья! Это мои братья, Олаф и Финн! – произнес Тор на ломаном английском с непривычным для шотландского уха акцентом.

Оба брата кивнули, и Элен подумала, что старшего, Финна, вполне можно было бы назвать красивым парнем. Он был почти одного роста с Тором, но уступал ему в весе и мощи. Зато глаза были точно такие же, как у Тора, – выразительные, ярко-синие и в то же время холодные как лед.

Олаф по сравнению с ними показался пухлым коротышкой, с толстым мягким затылком и округлыми плечами. По его широкому лицу было заметно, что у него, как говорится, «не все дома», однако его простодушная улыбка вызвала в Анне нежное чувство.

– Да, вам непременно следует поехать с нами, – обратилась она к Тору. – Я знаю, как утомляет долгий путь по горам, – добавила затем, хотя понятия не имела, откуда именно они прибыли. – Но до нашего замка отсюда рукой подать.

– Не знаю, что это нашло на моего мужа, – сказала Элен. – Не успел встретиться с вами и тут же уехал ужинать! – Она сердито махнула рукой, а потом добавила с мягкой улыбкой: – Но с другой стороны, он не так уж виноват! Ему пришлось бы несладко, если бы он заставил нас ждать! – Элен поймала взгляд Тора и с легким упреком в голосе произнесла: – К тому же, по его словам, вы наотрез отказались принять приглашение.

Тор, похоже, лишился дара речи. Он по-прежнему пожирал глазами Анну, и она чувствовала, что буквально тает под этим взглядом. Никогда прежде она не обращала особого внимания на мужчин. Правда, в этой глуши почти и не было мужчин, достойных этого. Не то что этот чужестранец. Хотя даже сама себе Анна не могла объяснить, чем именно околдовал ее молодой норвежец.

Те немногие мужчины, с которыми ей доводилось общаться, не могли сравниться с Анной ни в знатности происхождения, ни в оригинальности ума. Ее детство прошло под мрачной сенью деда по матери – человека недалекого и мстительного, да к тому же самодура. Анна ни разу в жизни не видела своего отца. Сейчас он занимал королевский трон в Шотландии. Манро Форрест был первым из знакомых ей мужчин достойным доверия. Со временем она пришла к выводу, что такие выдающиеся личности, как Манро, вообще встречаются крайне редко.

Много лет назад, двигаясь по дороге в Данблейн через горы Грампиан, Анна твердо верила, что отец нарочно отсылает ее в эту глушь, чтобы с выгодой выдать замуж, когда найдется подходящий жених. Естественно, при этом будут учитываться исключительно политические интересы. О том, чтобы заранее узнать имя своего суженого, не могло быть и речи. И уж тем более не имело смысла заводить себе друзей, с которыми рано или поздно все равно придется расстаться. Впрочем, в Данблейне не так уж часто появлялись гости, которые дерзнули бы заинтересоваться ее особой. По крайней мере, до сих пор.

Элен терпеливо ждала ответа Тора на свое приглашение.

– Я… я же сказал ему, что буду ждать здесь… – растерянно пробурчал он.

– Да-да, я знаю, что вы ему сказали! Но с вашей стороны было бы довольно глупо торчать с братьями в этом сыром склепе до самого утра, когда в Данблейне вас ждет горячий ужин возле очага и теплая постель.

Анна видела, как не хочется ему уступать – чисто мужская черта характера. Стоит женщине придумать простое и логичное решение проблемы, как мужчина начинает упрямиться и делать все наперекор только потому, что предложение исходит от женщины. При этом его нисколько не волнует, что он сам по собственной воле усложняет себе жизнь.

Анна скрестила руки на груди, не скрывая своего раздражения. Она хотела, чтобы Тор поужинал с ними в Данблейне, потому что впервые в жизни встретила такого потрясающего мужчину. Кто знает, сделает ли судьба ей еще такой подарок?.. Но с другой стороны, ему отнюдь не помешала бы хоть капля здравого смысла. Неужели он может похвастаться только своей необыкновенной внешностью, а в остальном ничуть не лучше всех прочих мужчин?

– Я сказал, что буду ждать здесь, – тупо повторил норвежец на своем ломаном английском.

– Да, мы уже слышали это от вас, – язвительно заметила Анна. – Но Манро сейчас в Данблейне. Поедемте с нами. Вы успеете и поужинать, и поговорить о делах. Если я не ошибаюсь, вы снялись с насиженного места и отправились в дальний путь именно ради этого разговора с отцом?

Тор в замешательстве оглянулся на братьев.

Анна едва слышно вздохнула, стараясь унять досаду.

– Манро предупредил нас, что вы на него злитесь. Поверьте, если вы поужинаете по-человечески, то это вовсе не помешает вам продолжать злиться в свое удовольствие. По крайней мере, Элен с Манро только этим и занимаются, – добавила она и с лукавой улыбкой посмотрела на Элен.

Та спокойно улыбнулась в ответ. Отношения между Элен и Манро частенько ставили Анну в тупик. То, что эти двое любят друг друга, не вызывало сомнений даже у случайного наблюдателя. Но у Анны не укладывалось в голове, как Элен. Даже после стольких лет брака удается сохранять свою самостоятельность. Она по-прежнему единовластно распоряжалась в отцовском замке и была хозяйкой над землей и людьми, унаследованными от отца. Неслыханная вольность для женщины из горного клана. И Элен, и Манро отличались весьма горячим нравом и не стеснялись ссориться при посторонних. Но как бы ни прошел их день, вечером они неизменно вместе поднимались в спальню. Пожалуй, если бы у Анны была возможность выбирать, она предпочла бы такую же беззаветную любовь.

– Не понимаю, почему вы так настроены против простого куска мяса с хлебом? – Анна не заметила, как в ее голосе появились просительные нотки. Ну вот, не хватало еще уговаривать эту упрямую скотину! Но как иначе заставить его поехать с ними? – Неужели вы так боитесь уронить свое достоинство?

Тор снова покосился на братьев. По ним-то видно, что готовы сейчас же ехать за этими бабами хоть на край света! Наверняка при одном упоминании о мясе с хлебом у обоих потекли слюнки…

– Мы проделали немалый путь, – осторожно начал Тор. – Я заглянул в здешнюю кухню, но там почти не осталось ничего съестного.

– Это потому, что мы здесь не живем, – терпеливо пояснила Элен. – Нам нет смысла держать здесь большой запас продуктов. А для слуг, что приходят в замок из деревни, мы готовим только обед.

– Горячий ужин пришелся бы сейчас очень кстати! – заметил Финн на таком же ломаном английском, на каком говорил брат.

– Олаф хочет как следует покушать, – простодушно изрек Олаф и погладил себя по отвислому животу.

Тор перевел взгляд на Анну.

– Никто не собирается умолять вас на коленях! – не выдержала она и резко повернулась к двери. – Ехать или нет – вам решать. А я хочу вернуться, пока не остыл яблочный пирог. – С этими словами она решительно вышла из зала, и Элен последовала за ней.

Женщины действительно собрались уехать. Им надоело распинаться перед надутым упрямцем с севера. Если ему так хочется провести ночь на полу в грязном зале (это было единственное протопленное помещение в замке, кроме каморки для слуг) – что ж, пусть так и будет. Манро уже предложил ему стол и кров, теперь это сделали они. Больше уговаривать его никто не собирается.

– Я в ответе за то, чтобы мои братья не страдали от голода! – выкрикнул Тор вышедшим женщинам. – Мы едем с вами!

Анна и не подумала оглянуться. Она как ни в чем не бывало продолжала спускаться по лестнице, изо всех сил стараясь не подать виду, что внутри у нее все поет от восторга.

Тор молча ехал рядом с женщинами? Он сам не понимал, что это на него нашло. Он успел десять раз пожалеть о том, что проявил слабость и поехал туда, куда его звал отец, но менять решение было поздно. И Тор постарался убедить себя, что поступает правильно и практично. Только глупец будет сидеть в пустом замке на голодное брюхо, когда им так настойчиво предлагают роскошный ужин. К тому же он делает это исключительно ради братьев. Тор даже себе не хотел признаться, что вовсе не забота а братьях, а прекрасные очи юной Анны влекут его на юг через непроходимые лесные дебри.

По пути Анна весело болтала с Элен. Время от времени разговор прерывался взрывами их легкомысленного смеха. Пусть себе хихикают, Тору не было дела до бабских глупостей. Его гораздо больше беспокоило то, как они обращаются со слугами, сопровождавшими их в поездке. Ни Элен, ни Анна не находили в своем поведении ничего предосудительного. Разве приличным дамам положено путешествовать по ночам одним, без мужа или опекуна? Мало того, они раздают приказы направо и налево, и все мужчины в их свите беспрекословно подчиняются!

А чего стоит хотя бы тот факт, что его отец имеет пригодный для жизни собственный замок, родовое гнездо, но предпочитает ему дом своей жены? Неужели ему мало того, что жена верховодит в Данблейне? С какой стати было перебираться к ней? Мужчине полагается быть хозяином в собственном доме, а место женщины – возле него, чтобы всегда быть готовой выполнить любую его прихоть. Разве не так? Тор снова оглянулся, услышав, как смеется Анна. Ее четкий силуэт темнел на фоне факела, которым слуга освещал их путь. Она была изящной, но не маленькой, да и к тому же не слабой. Еще во дворе Ранкоффа Тор заметил, как ловко она вскочила в седло, не дожидаясь помощи слуги. Эта девушка была наделена неповторимой красотой и удивительно пропорционально сложена, но его поразили вовсе не ее тугие бедра, высокая грудь или мило вздернутый носик, а глаза. Ни одна женщина не осмеливалась так открыто посмотреть ему в лицо, как это сделала Анна при первой их встрече. И Тор не остался равнодушен к загадочному вызову, сверкавшему в этих бездонных голубых озерах.

– Вот, посмотрите сами! Отсюда уже видны стены Данблейна! – Анна повернулась в седле. Она обращалась ко всей троице, но смотрела только на Тора. – Я же говорила, что до нашего замка рукой подать!

Они проехали по подъемному мосту в ворота и оказались во внутреннем дворе крепости. Молодые конюхи поспешили навстречу, чтобы принять у прибывших лошадей. Тор разглядывал замок, хорошо освещенный множеством факелов. Данблейн выглядел намного внушительнее, чем Ранкофф. Его укрепления были мощнее и выше, а под их защитой укрывалась не только цитадель. К ее прочным стенам примыкало множество пристроек, сделанных в более позднее время. Большинство окошек в замке светилось, и это придавало шотландскому гнезду в горах уютный и манящий вид.

– Идите за мной, господа! – пригласила гостей Анна и провела их в небольшую переднюю с каменным полом.

Тор удивленно взглянул себе под ноги, когда вдруг услышал доносившийся из-под его сапог грохот железа.

– Это люк в подземелье, – пояснила Анна. – У нас там тюрьма. Спросите при случае вашего отца, как его угораздило однажды там оказаться!

Тор недоуменно посмотрел на нее, но Анна лишь рассмеялась в ответ, поправила на плечах теплый меховой плащ и заспешила вверх по лестнице. Главный зал в Данблейне был намного просторнее, чем в Ранкоффе. Укрепленные на стенах факелы отлично освещали все его уголки. В воздухе носился аромат жареного мяса, дыма от очага и свежей соломы, которой был посыпан пол. Сводчатый потолок терялся где-то во тьме, куда не достигал свет от факелов. В одной из стен были пробиты такие огромные окна, что в них можно было бы въехать верхом, если бы сам зал не располагался высоко над землей, на втором этаже. В огромном очаге, обложенном камнем, весело гудело яркое пламя. Все свободное пространство занимали обеденные столы, ломившиеся от обильной снеди. Те, кто уже наелся до отвала, развлекались игрой в кости или не спеша потягивали эль из массивных кружек. Появление трех норвежцев вызвало интерес у членов обоих кланов. Финн с Олафом старались отвечать на любопытные взгляды дружелюбными улыбками, но Тор демонстративно выпятил подбородок и развернул плечи, не спуская глаз со своего отца.

Манро Форрест сидел на помосте за господским столом, располагавшимся под темными окнами. Он и глазом не моргнул, увидев в зале своего сына, отчего Тор разозлился еще сильнее. Неужели он так привык полагаться на своих баб, что не сомневался в успехе их миссии? Или он вообразил, что яблоко от яблони недалеко падает и Тор окажется таким же бесхребетным подкаблучником, каким был он сам?

Элен подвела Тора к столу, и Манро поднялся с места, чтобы приветствовать сына.

– Итак, я вижу, что ты передумал. Превосходно! Пожалуйста, садись. – И он указал на скамью возле себя.

При виде блюда с исходившей ароматным паром олениной и целой горы свежего хлеба Финн с Олафом ринулись к столу, не дожидаясь особого приглашения. Однако Тор не спешил садиться и все еще стоял, сверля глазами ненавистную физиономию своего отца.

– Ты даже не спросил меня о ее здоровье, – с трудом выговорил он на своем ужасном английском.

Ранкофф потупился.

– Да, не спросил. Прости. Я был так потрясен… – Он растерянно умолк и поднял глаза на сына.

Впервые в жизни Тор встретил мужчину, который так запросто готов был извиниться. Нет, Манро оказался совершенно не тем человеком, каким он его представлял. И каким хотел бы видеть.

– И как же здоровье Хенны?

– Не сказать, чтобы хорошо, – сквозь зубы процедил Тор. – Она умерла.

Ранкофф вздрогнул, как от удара, и Тору показалось, что боль исказила его лицо. На этот раз не Манро, а Тор был вынужден потупиться, почувствовав неловкость положения. Он не привык, чтобы мужчина так открыто выражал свое горе.

– Она была добра ко мне. Прекрасная женщина, – услышал он тихий голос отца. Он сказал это с большим чувством, и по всему было видно, что слова шли от самого сердца. Тор опять смутился, пытаясь понять, радует это его или огорчает. – Мне очень жаль…

На какое-то мгновение все вокруг затихло, было слышно только, как аппетитно причмокивает Олаф, уплетая за обе щеки оленину.

– Мне тоже, – едва слышно прошептал Тор.

Отец и сын помолчали еще немного, потом Манро сказал:

– Я рад, что ты приехал. Поверь, я действительно рад. А теперь садись и поешь вместе с нами. Нам нужно о многом поговорить, но не сегодня. Ты приехал сюда прямо из Найлендсби?

Тор скрипнул зубами от ярости. Его выводило из себя то, каким дружелюбным и заботливым был отцовский голос. Тор гасил в себе праведный гнев и делал это «против своей воли. Ведь именно гнев на отца помогал ему оставаться сильным все эти годы.

– Давай не будем ходить вокруг да около, Манро Форрест! Я пришел, чтобы выполнить последнюю волю моей матери, а вовсе не потому, что хотел этого сам.

Ранкофф ничего не ответил. Тор выдержал паузу и поднят глаза на отца. Проклятие, он ухмыляется! Ранкофф делал это едва заметно, но Тор успел уловить на его лице эту бесстыжую ухмылку! Ну, погоди, ты еще пожалеешь, что посмел насмехаться над своим родным сыном!

– Я ценю твою откровенность, – произнес наконец Манро. – А теперь садись и ешь.

Ни в словах, ни в поступках отца не было ни гнева, ни желания оправдаться, и это окончательно сбило Тора с толку. Он не придумал ничего лучшего, как подчиниться и занять место за столом возле братьев.

Анна тут же подошла к нему и, наклонившись, налила эля. Тор почувствовал тепло, исходившее от ее молодого тела, уловил слабый аромат от ее волос, рукав ее шерстяного платья скользнул по его плечу. Близость Анны пьянила его, как глоток самой крепкой медовухи.

– Хлеба? – предложила она игривым тоном.

Уж не смеется ли над ним эта красотка? Но с какой стати? Тор уткнулся взглядом в свою тарелку. Проглотив несколько кусков жаркого, он проронил:

– У вас здесь хорошо кормят.

Сказав это просто так, чтобы только не молчать, как последний дурак, в присутствии Анны, Тор тут же подосадовал на себя: сморозил такую глупость! Подобное замечание достойно его младшего брата Олафа!

Анна снова улыбнулась. Не спеша налила себе эля и села возле Тора. Он был поражен теми вольностями, которые позволяла себе эта особа. Ведь она даже не была членом семьи, однако, судя по всему, привыкла сидеть за господским столом наравне с мужчинами!

Тем временем Элен вернулась на свое место во главе стола и, сидя рядом с Ранкоффом, что-то нашептывала ему. Она говорила очень тихо, и Тор не мог разобрать ни слова, но легко можно было догадаться, что жена пилит мужа на глазах у всех. Манро сначала пытался тихонько оправдываться, но постепенно его голос становился все слышнее, пока наконец не зазвенел от гнева.

– Не обращайте внимания, – посоветовала Анна, смакуя свой эль. – Я давно отношусь к их ссорам как к своеобразной любовной игре. – Она засмеялась, и ее смех не показался Тору визгливым и резким, как глупое хихиканье Других женщин. Он был низким и волнующим. Тор почувствовал внутреннее беспокойство. Эта девушка была ему явно небезразлична.

– Вы не из клана Форреста? – поинтересовался он, передавая братьям новую порцию хлеба. В отличие от него и Финн, и Олаф не тратили времени даром и усердно уплетали за обе щеки.

– Нет. – Анна оперлась локтем на стол и подперла голову рукой. – Меня держат здесь из соображений безопасности до тех пор, пока отец не найдет мне жениха. Мой отец – король.

Она сказала это так небрежно, что поначалу Тор решил, что ослышался или по крайней мере неправильно перевел с английского. Вообще-то он пользовался им вполне свободно, но его родным языком оставался норвежский. На этом языке говорили все родичи его матери и соседи в деревне.

Как только до Тора дошел смысл сказанного, он едва не подавился.

– Вы – дочь шотландского короля?! – ироничным тоном спросил он. Пусть не думает, что его можно провести на мякине!

– Да, я плод его быстротечной любви. Его незаконнорожденная дочь, – ответила Анна, как показалось Тору, с некоторой досадой в голосе.

Он моментально проникся сочувствием к девушке, потому что так же, как и она, был незаконнорожденным и хорошо знал те обиды и мучения, которые переживала она. Схожесть их судеб вызвала в душе Тора необычное чувство, нечто сродни нежности и сочувствию.

– А Манро Форрест – ваш опекун. – Тор все еще был не в силах назвать Ранкоффа отцом. – С его стороны это очень великодушно – взять вас под свое крыло.

– Ну, уж он-то внакладе не остался! – Анна с сердитым стуком опустила на стол свой кубок и тяжело вздохнула. – Простите, я была несправедлива. – Судя по ее тону, Анна действительно казнила себя за эту неосторожную фразу. Она посмотрела на Тора – и снова в ее взгляде не было видно и тени страха или растерянности. – Манро и Элен всегда были ко мне очень добры. Манро относится ко мне с большей заботой, чем мой родной отец.

Тор снова уткнулся в тарелку. Не хватало еще слушать, как она будет петь дифирамбы его отцу. Этак можно додуматься черт знает до чего. К примеру, что Манро действительно не знал о родившемся у Хенны сыне, его сыне. И что если бы узнал, то все могло сложиться по-другому. Тор просто не был готов принять идею о том, что если Манро говорит правду, то винить во всех несчастьях Тора следует не его, а мать. Ведь это означало, что она лгала ему все эти годы, упорно повторяя, что его отец-шотландец отказался от сына и не пожелал нести ответственность за его судьбу.

– Хотите еще хлеба? – спросила Анна, поднимаясь из-за стола и обращаясь к Финну. Старший брат сидел по другую сторону от Тора. – Я могу отправить за ним слугу.

Финн одарил девушку своей роковой улыбкой, перед которой не могла устоять ни одна женщина, и лукаво ответил:

– Я не отказался бы не только от хлеба, но и от тебя, красавица!

Анна как ни в чем не бывало взяла со стола поднос для хлеба и произнесла:

– Мой кинжал спрятан в ножнах, сэр, но вы сами удивитесь, как быстро он может выскочить оттуда и перерезать вам глотку! – При этом она так обворожительно улыбнулась, что Финн зашелся добродушным смехом.

Тор тоже готов был рассмеяться, но предпочел выглядеть железным мужчиной и изобразил на лице мрачность.

Анна передала поднос оказавшейся поблизости служанке, и та поспешила на кухню за хлебом.

В этот момент Элен вдруг встала из-за стола. Тор так увлекся разговором с Анной, что совсем забыл о ней и об отце и не мог сказать с уверенностью, чем закончился их недавний спор. Он вообще плохо понимал правила поведения этих шотландцев. Все у них тут было шиворот-навыворот. Прежде Тору даже в голову не могла прийти подобная мысль: чтобы жена на равных спорила о чем-то со своим мужем! В его родной Деревне таких споров не случалось вовсе, потому что слово мужчины всегда было законом, а женщине оставалось только выполнять его приказы.

Элен подошла к сидевшим Тору и Финну.

– Я приказала приготовить для вас постели в башне. Вы наверняка устали. Муж говорит, вы проделали долгий путь от самых северных берегов.

Мысль о теплой постели была чрезвычайно соблазнительной. Особенно теперь, когда они наконец наелись. Сухая мягкая постель казалась усталым путникам раем на земле. Но Тор подскочил вдруг с места и произнес резким тоном:

– Нет, так не пойдет. Мы приехали сюда, чтобы поесть, но ночевать мы будем в замке Манро Форреста.

– Ты хорошо подумал? – спросил Финн, старательно собирая соус ломтем свежего хлеба, который только что принесли с кухни.

Тор пригвоздил его к месту строгим взглядом.

– Вы хотите вернуться? – удивилась Элен и посмотрела на Тора так, будто он сморозил какую-то глупость.

– Я приехал для разговора с Манро Форрестом. Моя мать наказала мне это. И я буду говорить с ним только в замке Ранкофф.

Элен переглянулась с Манро. Он тоже успел подняться со своего места.

– Тор, это просто неразумно: пускаться в обратный путь в такую непогоду, да еще на ночь глядя. Оставайся здесь, а утром мы с тобой…

Тор выскочил из-за стола как ошпаренный. В груди его снова бушевал неутолимый гнев. Он с вызовом посмотрел на отца и выпалил:

– Я буду ждать в Ранкоффе!

– Хорошо! – так же с вызовом ответил Манро. – Значит, до завтра.

– Манро… – начала было Элен, но муж сердито взглянул на нее и гневно произнес:

– Я не собираюсь удерживать его здесь силой!

Элен развела руками и пробормотала что-то по поводу мужского упрямства.

– Финн, Олаф! – рявкнул Тор. – Мы уезжаем!

– Но я еще не все скушал! – по-детски капризно запротестовал Олаф, тем временем пытаясь торопливо запихнуть в рот еще один ломоть хлеба.

– Олаф!

Тор опрометью бросился из зала. Подальше от этого замка! Подальше от собственного отца! Подальше от королевской дочки, рядом с которой он уже был готов распустить нюни как баба!

Глава 4

Как только Тор с братьями покинули главный зал Данблейна, Манро спросил, обращаясь к Анне:

– Ты тоже считаешь, что я не должен был его отпускать? Анна не сразу нашлась что ответить. Ей было приятно, когда Манро или Элен интересовались ее мнением. Если кого-то интересуют твои мысли – значит, с тобой считаются. И уважают твое право иметь собственное мнение – даже если сами думают по-другому.

– Нет, лучше пусть поступает как знает, – отвечала она таким же серьезным тоном. – Для него было слишком большим потрясением узнать, что его отец – добрый, порядочный человек и примерный семьянин, а не чудовище с раздвоенным хвостом, каким он вас представлял все эти годы… и каким надеялся увидеть.

– Что такого он успел тебе наговорить? – растерянно захлопал глазами Манро.

Прежде чем ответить, Анна прислушалась к грохоту тяжелых мужских сапог на лестнице.

– Мы едва успели перекинуться парой слов. И я не могу сказать, что на уме у вашего сына, милорд. Но то, каким тоном он говорил о вас… – Анна вдруг умолкла, неожиданно осознав, что Тор доверился ей – пусть только самую малость, но доверился, – и ей не хотелось обмануть его доверие. – Возможно, это только игра моего буйного воображения, но мне кажется, жизнь его не баловала. В таком случае всегда удобно иметь под рукой человека, которого можно обвинить во всех своих несчастьях.

– То есть меня…

Анна улыбнулась грустной улыбкой, полной сочувствия к тому обиженному мальчику, каким представила себе Тора в детстве.

– Мне знакомы чувства, которые испытывает внебрачный ребенок, – добавила она и прямо посмотрела в глаза человеку, которому привыкла доверять.

Манро вздохнул и ласково пожал руку своей прелестной воспитаннице, но предпочел не продолжать разговор на эту щекотливую тему. Брюс был его близким другом, и они давно пришли к соглашению, что каждый останется при своем мнении относительно степени ответственности родителей перед ребенком, рожденным вне брачных уз.

– Ну, – сказал Манро, возвращаясь к разговору о Торе, – допустим, он был потрясен и захвачен врасплох, увидав меня. А он не пытался поставить себя на мое место и подумать о том, что должен был чувствовать я? Черт побери, Анна! – В запальчивости Манро машинально провел рукой по своим волосам, взъерошив их. – Не далее как нынче утром я считал себя счастливым отцом двух очаровательных дочерей. Я понятия не имел о том, что у меня есть взрослый сын, пока он сам не явился в Ранкофф несколько часов назад.

Манро направился к выходу из зала, и Анна пошла с ним.

– Но я сразу понял, что передо мной сын Хенны. Мне достаточно было посмотреть в глаза этому упрямому верзиле. Я сразу понял, что это сын Хенны, – задумчиво повторил Манро. В его голосе прозвучали нотки гордости за сына.

– И она ни разу не обмолвилась о том, что беременна? Не пыталась связаться ни с вами, ни с вашей родней?

– Конечно, нет! – Манро посмотрел Анне прямо в глаза. – Кем ты меня считаешь, Анна? Бессердечным чудовищем?

Они не спеша спустились по лестнице и прошли по металлическому люку, скрывавшему вход в темницу, в которой Манро пришлось провести почти три недели. – Я никогда ничего ей не обещал. О нашей женитьбе не могло быть и речи. Отец ни за что бы не позволил мне жениться на Хенне. Но это не значит, что я готов был бросить своего ребенка на произвол судьбы. Мой отец первым осудил бы меня за это.

Анна молчала, мысленно сравнивая судьбу Тора со своей. Ее мать тоже скрыла от отца появление на свет их ребенка и хранила эту тайну до тех пор, пока не стало ясно, что она умирает. Однако это нисколько не умаляло в глазах Анны вину ее отца, и она продолжала ненавидеть его все эти годы. Ведь даже сейчас, когда он прекрасно знает о ее существовании, его нисколько не интересует судьба родной дочери. Да, это правда, он нашел ей пристанище после того, как не стало матери. И при этом наверняка щедро оплатил хлопоты Манро, так что в его доме Анна ни в чем не знает отказа. Но разве так поступает любящий отец? Эта отстраненная забота больше походит на замашки рачительного управляющего, призванного позаботиться об имуществе своего хозяина.

Анна горько усмехнулась, размышляя над тем, что сказал Манро.

– И кем же прикажете вас считать? Ответственным человеком? Человеком, не бросающим на произвол судьбы свое потомство? Значит, вам просто повезло, что из соображений порядочности не пришлось прогуляться с Хенной к алтарю! Ранкофф промолчал и только криво усмехнулся в ответ.

– Ну, что же вы молчите? – напирала Анна. – Простите за нескромность, но я все же хочу услышать, что бы вы стали делать, если б узнали, что Хенна носит под сердцем ваше дитя?

– Конечно, я забрал бы их с собой в Ранкофф и растил бы ребенка как одного из Форрестов. Тогда никто не посмел бы упрекать его в том, что он рожден вне брака!

– Вы в этом уверены?

Их взгляды встретились, и Манро, не выдержав, отвернулся первым и распахнул перед Анной дверь.

Они вышли на холод и пересекли внутренний двор, Направляясь к башне, где располагались жилые помещения и спальни.

– Сын… – пробормотал Манро, так и не ответив на заданный ему Анной вопрос. Она не обиделась, поняв, что он попросту не готов был к такому повороту их разговора.

– И вы нисколько не сомневаетесь, что он действительно ваш сын? – снова спросила Анна. Конечно, это было не ее дело – выяснять, самозванец Тор или нет, – но слишком часто случалось так, что в замок к богатому аристократу являлся какой-то оборванец и объявлял себя внебрачным сыном и наследником.

– Да-да, он действительно мой сын, это совершенно точно. – Манро толкнул дверь, которая вела в башню. Оттуда повеяло уютным теплом. – Ты же сама убедилась, какой у него норов. Его мать была кроткой и терпеливой женщиной. Нет, он чистокровный Форрест, в этом я абсолютно уверен.

Анна не спешила отправиться к себе. Ее слишком взволновали сегодняшние события. Прислонившись спиной к массивной двери, она стояла в задумчивости, стараясь разобраться в собственных чувствах. Трудно было предугадать, как повлияет на ее судьбу появление в замке сына Манро, но Анна не могла отделаться от смутного ощущения, что их пути пересеклись сегодня неспроста. Она была уже взрослой девушкой и давно привыкла доверять своему внутреннему чувству.

– И как по-вашему, что ему нужно? – снова обратилась Анна к Манро.

Он насупился и помассировал пальцами виски, пытаясь унять сильную головную боль, которую вызвали сегодняшние хлопоты и переживания.

– Ну, возможно, ему важно, чтобы я признал его за своего сына. А может, ему нужна крыша над головой. Или он желает получить мою голову на серебряном блюде. Честно говоря, я и сам не знаю.

– Надеюсь, что утром все станет ясно, – рассудительно сказала Анна. Они прошли по сумрачному узкому коридору и оказались возле лестницы. – Я присмотрю за девочками. А вы лучше ступайте к жене. Боюсь, она все еще пребывает не в лучших чувствах. – Анна лукаво улыбнулась, глянув на Манро через плечо.

Оба они любили Элен, но слишком хорошо знали ее крутой нрав. Элен могла принимать Тора в главном зале как дорогого гостя и вести себя мило и радушно, потому что у нее не оставалось иного выхода. Однако это вовсе не означало, что она обрадовалась его появлению в замке. Анна отлично понимала, что такой властной особе, как Элен, нелегко свыкнуться с тем, что у Манро есть ребенок где-то на стороне. Да и какая нормальная женщина будет рада живому доказательству того, что ее муж спал с другой – пусть даже до того, как познакомился с ней?

– Да ниспошлет тебе Господь добрые сны, Анна. И спасибо тебе! – пожелал Манро воспитаннице.

– За что? – удивилась Анна.

– Элен сказала, что только благодаря твоему вмешательству мой сын провел с нами этот вечер. Она утверждает, что Тор не устоял перед твоими очаровательными глазками!

Анна рассмеялась и пошла дальше по коридору, чувствуя, как потеплело у нее на сердце. Манро считает ее глазки очаровательными. А Тор?

Манро осторожно вошел в спальню, которую делил с Элен последние восемь лет. Он аккуратно притворил дверь и прислонился к ней спиной. Элен стояла возле окна и всматривалась в ночной мрак. Ее отражение, подсвеченное пламенем в камине, колебалось в темном стекле. Она машинально подняла руку и провела гребнем по распущенным волосам, спускавшимся ниже пояса.

– Прости меня, – тихо проговорил Манро.

– Простить за то, что ты зачал его, или за то, что он явился? – спросила Элен и обернулась.

Манро сокрушенно вздохнул. Его жену никто не назвал бы заурядной особой. Но разве не это ее качество внушило Манро такую любовь? Разве найдется в горных кланах хоть одна женщина ей под стать? Женщина, которой хватило бы отваги взять его в плен и держать в темнице до тех пор, пока не добьется своего?

– Это нечестный вопрос, – промолвил Манро. – Признаться в том, что я не хотел бы, чтобы он появился на свет, – все равно, что признаться в желании погубить человеческую душу. А признаться в том, что я не хотел бы, чтобы он пришел сюда…

– Ты прав, – перебила его Элен. – Я задала нечестный вопрос. Прости. – Она посмотрела мужу прямо в глаза. – Но это еще не значит, что я больше на тебя не сержусь.

– И чем же я тебя так рассердил? – Теперь Манро уже не скрывал раздражения. Ну почему эта женщина вечно все усложняет? – Тем, что в шестнадцать лет был неопытным и беспечным? Что страдал от одиночества и разлуки с родными? Что нашел утешение в объятиях женщины намного старше себя?

– Вот именно. – Элен кинула гребень для волос на стол и стала раздеваться.

Манро скрестил руки на груди, продолжая стоять, подперев спиной дверь. Он не мог удержаться, чтобы горько не усмехнуться. По крайней мере, она была с ним откровенна.

– Элен, Хенна ушла из моей жизни много лет назад. Задолго до того, как я женился в первый раз. Я…

– Ты ее любил? – опять перебила его жена.

– Любил? – Манро досадливо махнул рукой. – Тысяча чертей, Элен, мне едва минуло шестнадцать лет! Я был далеко от дома. До смерти испуган и одинок. И она приняла меня, когда остальных свалила лихорадка. Она кормила меня, и она…

Элен перешагнула через спущенную на пол юбку и стала стягивать через голову мужскую рубашку.

– И она пустила тебя к себе в постель!

Манро вздохнул и подошел к жене, чтобы помочь ей раздеться.

– Да, она пустила меня к себе в постель, и я был этому ужасно рад. – Стянув с Элен рубашку, он в сердцах швырнул ее на стул.

Они стояли лицом к лицу и ни за что не хотели уступать друг другу. У Манро не укладывалось в голове, как можно ревновать к женщине, с которой он расстался тридцать лет назад.

– Элен, я люблю тебя, и ты это знаешь! Хенна умерла, ее больше нет на этом свете!

– Так вот почему он приехал! – Элен отошла к кровати и села, чтобы снять башмаки.

Манро тут же опустился перед женой на одно колено и стал снимать с нее чулки.

– Я сам пока не понимаю, что привело его сюда. Нам так и не удалось толком поговорить.

– Он на тебя ужасно зол. – Элен с облегчением вздохнула и откинулась на кровать.

– Это единственное, что мне удалось выяснить.

– Пожалуй, я бы на его месте тоже разозлилась. Манро осторожно снял с жены второй чулок, ласково проведя ладонью по гладкой и нежной коже ее молочно-белых икр.

– Анна уж точно злится на Роберта.

– Да, мы не раз говорили с ней об этом. Я стараюсь взглянуть на это дело беспристрастно. Роберт прежде всего король, и это налагает на него определенные обязанности, а Анна – всего лишь женщина.

– Но от этого она не перестает быть его плотью и кровью. – Манро не спеша улегся на кровать рядом с женой.

– Так же, как Тор – твоей. – Элен повернулась, чтобы взглянуть на мужа, и они оказались буквально нос к носу.

– Но это нисколько не влияет на наши отношения, Элен. И уж тем более на отношения между мной и дочерьми.

– Кто-то наверняка скажет, что он – твой первенец, а значит, достоин лучшей участи, чем его сводные сестры, – возразила Элен, поднимая глаза к балдахину над кроватью.

Манро повернулся на бок, чтобы видеть ее лицо. На этой самой постели они зачали своих возлюбленных чад. Манро ласково провел рукой по лицу жены, откинув прядь волос со лба. Элен выглядела необычно бледной и усталой.

– Так вот в чем дело, любовь моя… Ты боишься за своих крошек?

– Он – твой сын. А они всего-навсего мои дочери, – произнесла Элен и посмотрела мужу прямо в глаза, словно пытаясь найти в них ответ на мучивший ее вопрос.

Манро помолчал, а потом сказал:

– Они не только твои дочери, но и мои. Это наши дети. Вот уж не ожидал, что ты так плохо обо мне подумаешь! – Он положил руку жене на талию и продолжил: – Да явись сюда хоть десять, хоть сто сыновей, даже целый легион – разве они займут в моем сердце место Лии и Джудит?

Элен слабо улыбнулась.

– Ничто не может повлиять на мою любовь к тебе или к нашим дочерям. – Манро с нежностью поцеловал жену в губы. – Никогда не забывай об этом.

– Все это лирика, дорогой муженек, однако правда состоит в том, что у тебя в замке сидит человек, назвавшийся твоим сыном! – Элен внезапно нахмурилась и села. – А ты уверен, что он твой сын?

– Анна задала мне такой же вопрос. – Манро перевернулся на живот и сложил руки под подбородком. – До чего же вы, женщины, подозрительные!

– А вы, мужчины, легковерные! – Элен спустилась с кровати и стала снимать с мужа сапоги.

– Можешь не сомневаться, он мой родной сын.

– С чего ты взял? – Элен ловко стянула сапоги и принялась за чулки.

– А с чего ты взяла, что Джудит – твоя дочь? Или Лия?

– С того, что я сама видела, как они появились на свет – точно так же, как и ты! А еще, между прочим, я их выносила и родила!

Манро рассмеялся, а потом произнес с серьезным выражением лица:

– Ты обратила внимание на застежку у него на плаще? Я сам подарил эту брошь Хенне.

– Как будто ее нельзя было украсть! – предположила Элен, втайне желая, чтобы эти слова были правдой.

– Нет, – твердо возразил Манро, осознавая, что тем самым невольно ранит ее в самое сердце. – Он мой, Элен. Я почувствовал это, как только он заговорил. – Манро прижал ладонь к груди слева. – Почувствовал вот здесь.

Элен вздохнула:

– Может, ему вообще ничего особенного не нужно. Вдруг он просто ехал мимо и решил…

– Элен, Элен! – Манро протянул руку и привлек жену к себе. – Давай не будем торопить события и просто дождемся утра. Тогда я смогу поехать в Ранкофф и обо всем поговорить с моим сыном.

Элен снова легла на кровать, опустив голову мужу на плечо. Манро был доволен своей жизнью в замке Данблейн. Ему по душе были здешние шум и суета. Временами спокойствие их размеренной жизни нарушали набеги разбойничьих шаек, но это только приятно горячило кровь и вносило некоторое разнообразие. А самое большое удовольствие доставляли Манро вечерние часы, когда он мог уединиться с женой в их просторной уютной спальне. Конечно, они занимались любовью – хотя в последнее время это случалось значительно реже, – но чаще всего разговаривали обо всем на свете. Он мог поделиться с женой своими мыслями, радостями и сомнениями, зная, что она поймет его и поможет советом.

Элен зажмурилась и потерлась носом о плечо мужа.

– Завтра тебе придется несладко. Он слишком зол на тебя, этот твой сынок-викинг!

Он поцеловал Элен в лоб и потянулся за теплым одеялом, чтобы укрыть их обоих.

– Теперь мне ничто не страшно, любимая. Я ведь уже признался тебе в том, что имею внебрачного сына, – и остался жив. По сравнению с этим завтрашний разговор будет просто приятным свиданием!

– Не вздумай откупиться от меня лживыми извинениями! – загремел Тор, едва увидел Манро на следующее утро. Всю ночь он распалял в себе праведный гнев, вспоминая слова и действия отца, и к утру взвинтил себя настолько, что готов был вот-вот взорваться.

Манро не спеша опустился в кресло перед очагом в большом зале замка Ранкофф и подбросил полено в огонь.

– Ты что, не можешь говорить нормально? – Он демонстративно зажал руками уши и добавил: – Черт побери, от твоих воплей у меня наверняка разболится голова!

Тор захлебнулся от ярости. Опять этот шотландец взялся за свое! Похоже, сегодня с ним будет управиться еще сложнее, чем вчера! Ночью Тор был так возбужден, что долго не мог заснуть, а когда сон сморил его, то он спал так крепко и долго, что не уследил и все дрова в очаге прогорели. Утром братья проснулись, стуча зубами от холода. Черт бы побрал эти проклятые горы! Как и следовало ожидать, слуги не явились, и на завтрак пришлось довольствоваться пустым кипятком, черствым хлебом и копченой рыбой, привезенной еще из дому.

Манро Форрест соизволил прибыть в Ранкофф только к полудню, когда терпение Тора было на исходе. Братья не пожелали торчать с ним в главном зале и отправились на прогулку, чтобы осмотреть здешние конюшни. А теперь Манро устроился в кресле с таким безмятежным видом, будто собирался говорить о погоде! Неужели он до сих пор не понял, зачем Тор явился в этот замок? Неужели не отдает себе отчета в том, как зол на него его родной сын? Вот уж воистину блаженное неведение!

Тор перевел дыхание.

– Я приехал сюда издалека, – сердито буркнул он.

– И путь был нелегкий. Но это еще не дает тебе права грубить на каждом шагу и орать на меня в моем же доме.

Тор стоял позади Манро и буквально прожигал взглядом его затылок. Он мог бы убить этого человека в два счета! Только глупец так беззаботно подставляет спину своему врагу, думал Тор.

Наконец он отвернулся, мысленно содрогнувшись. Причем он не мог сказать с уверенностью, чем это было вызвано: беспечностью отца или его вероломными мыслями. Только трус и подонок поднимет руку на безоружного. И как бы велико ни было искушение воздать мерзавцу по справедливости, он не убьет человека, который дал ему жизнь!

– Я готов был смириться с твоим поведением накануне, принимая во внимание твою усталость и недовольство, вызванное оказанным тебе, по недоразумению, холодным приемом, но… – Манро поднял вверх указательный палец правой руки и продолжил, даже не потрудившись обернуться и посмотреть на Тора: – Я больше не намерен терпеть твою грубость!

Ступая так, что даже толстые половицы прогнулись под его ногами, Тор обошел вокруг кресла и встал прямо перед Манро.

– Ты говоришь со мной как с ребенком! – произнес он резким тоном, глядя отцу прямо в глаза.

– Потому что ты ведешь себя по-детски, – не моргнув и глазом ответил Форрест.

Тор, выругавшись, отошел в сторону и стал ходить вокруг стола. «Этот стол в два раза больше смертного одра моей матери! И ему хватило стыда жить в такой роскоши, тогда как мать его ребенка прозябала в нищете и голодала! Холодные ветры и непосильный труд до срока свели ее в могилу!» – так думал Тор, прохаживаясь у стола и время от времени бросая косые взгляды на Форреста.

– Ну, – Манро хлопнул в ладоши и поднялся с кресла, – как говорится, ближе к делу. Просвети меня наконец, зачем ты явился в мой замок?

Тор застыл на месте и уставился на отца. Давно заготовленные гневные и, как ему казалось, справедливые упреки почему-то не шли с языка. Он с таким наслаждением повторял их все время, пока кони несли их через скованные морозом пустоши и заваленные снегом горы! Тор забывал о холоде и голоде, стоило ему представить, как он будет бросать в лицо этому негодяю хлесткие, оскорбительные фразы. Но почему же теперь он не может их произнести?

– Моя… моя мать сказала, что я должен приехать к тебе, – начал Тор, осторожно подбирая слова. – Она заставила меня дать клятву. – Он широко развел руками и добавил: – И вот я приехал. Я выполнил ее последнюю волю.

– Ты бы не стал тащиться за тридевять земель только ради того, чтобы сказать, что твоя мать умерла и велела тебе явиться, – возразил Манро и, недоверчиво прищурившись, посмотрел на сына. – Зачем ты пришел ко мне? Выкладывай, чего ты от меня хочешь? Если это касается признания отцовства…

– Ты мне не отец! – взревел Тор. – Ты тот негодяй, что обрюхатил мою мать и бросил меня!

– Ну вот, а я-то надеялся, что этот пункт мы уже миновали! – с издевкой в голосе произнес Форрест. Тор чуть не лопнул от злости. – Я уже сказал тебе, что был тогда сопливым юнцом и действовал необдуманно и беспечно. И вдобавок ничего не знал. Она ничего мне не сказала. Ни тогда, ни потом, хотя я не скрывал от нее свое имя и то, где находится Ранкофф.

Тор молчал. Мысленно он перенесся в то время, когда был мальчишкой и не смог ужиться с отчимом. Он уговаривал мать отпустить его из дому, отослать на юг, в Шотландию, к его родному отцу. Хенна клялась и божилась, что много раз посылала туда известие о его рождении, но не получила ответа. Тор принял молчание своего отца за равнодушие, хуже того – за отказ признать его сыном. И вот теперь шотландец уверяет, будто ни сном ни духом не ведал о его существовании! Неужели Хенна солгала?

– Деньги! – выпалил Тор в ненавистное лицо. – Деньги, и чем больше, тем лучше! Вот чего я хочу!

Манро иронично усмехнулся. Он все еще не желал воспринимать Тора всерьез!

– Деньги! Только и всего?

– Ты богатый человек, – сбивчиво начал Тор. – Дай мне то, что я хочу, и больше мы не встретимся в этом мире, пока не попадем в ад. Не сомневаюсь, что он уготован и тебе, и мне!

– И о какой же сумме идет речь? – Манро подался вперед и оперся ладонями о стол. – Хотелось бы знать!

Тор отшатнулся. У этих шотландцев все шиворот-навыворот! И что это за дурацкая манера пялиться на человека? Он глубоко вздохнул и выпалил сумму, по его понятиям, невероятную. Тор даже не представлял, что столько денег можно увидеть сразу – а тем более получить.

У Манро не дрогнул ни один мускул на лице. Он ничего не сказал. В зале повисла гнетущая тишина.

Тор напряженно ждал ответа. Боль в затылке сковала мышцы шеи так, что он даже не мог повернуть голову. Казалось, что стены зала угрожающе движутся на него, как будто собираются раздавить. Тор буквально прирос к месту под суровым взглядом отца. Надменные лица, смотревшие на него с потемневших от времени портретов, казалось, тоже замерли в напряженном ожидании.

– А что ты сделал такого, чтобы иметь эти деньги? – наконец спросил Манро.

– Что я сделал? – вопросом на вопрос ответил Тор. Он уже вышел из оцепенения. – А при чем тут я? Это не я, а ты сделал! Вернее, не сделал!

– И это позволяет тебе рассчитывать на долю в моем наследстве? Причем на немалую долю? – продолжал Манро суровым тоном.

– Да!

– Хорошо! – бросил Манро и отвернулся.

– Что? – спросил Тор и растерянно захлопал глазами, не зная, как понимать последние слова отца.

– Я сказал – хорошо. – Манро твердой рукой налил себе эля из кувшина, стоявшего на столе. – Я выделю тебе эту сумму наличными… или землей – если ты пожелаешь.

– Не нужна мне твоя земля! – зарычал Тор. Его бесил спокойный, даже холодный тон, которым говорил с ним этот тип. Поначалу ему показалось, что Манро просто старается скрыть гнев, но вскоре он понял, что ошибся. В голосе Манро звучали какие-то особенные нотки, нотки разочарования. И это бесило Тора сильнее, чем гнев отца или даже его прямой отказ.

– Ты волен будешь получишь свою долю в любое время, но… – Манро осекся.

– Но что?

– Но прежде тебе придется доказать свою состоятельность. Ты должен будешь проявить себя рачительным хозяином, достойным нашего родового имени, ибо только чистокровный Форрест имеет право владеть этой землей и тем, что нажито нашими предками на протяжении долгих веков. Я не выделю ни гроша проходимцу и вору, будь он хоть трижды моим сыном!

– Ну, это уж слишком! – Тор взревел так, что под сводами зала раздалось низкое гулкое эхо.

В эту минуту отворилась дверь на лестницу и в зале появилась Анна.

– Ага, вот вы где! Я сразу вас нашла, как только услышала боевой клич атакующих викингов.

Глава 5

У Тора из головы моментально вылетели все мысли. Обуреваемый бессильной яростью, он до боли стиснул свои огромные кулаки. Только ее здесь не хватало! Неужели эта Анна не способна понять, что у него с Манро серьезный разговор? Серьезный мужской разговор? Не слишком ли много она на себя берет? Кто позволил ей без разрешения войти в зал и вмешиваться?

– Анна, как ты здесь оказалась? – удивился отец Тора и посмотрел на девушку с улыбкой.

Тор не мог надивиться на то, как Манро обращается со своей подопечной. Он говорит с ней так, словно считает равной себе! Нет, не просто равной. Ему нравится с ней общаться! Манро любит эту вертихвостку, как родную дочь, и даже не пытается это скрывать!

Не в силах больше вынести этого зрелища, Тор отвернулся и уставился в очаг. И куда его занесло?! Этот шотландский замок и отец со своей семейкой… у Тора возникло ощущение, будто он попал в венецианскую лавку, где при каждом неловком движении звенит и ломается хрупкое стекло.

– Девочки заняты вышиванием. Элен тоже не до меня. К ней пришли жаловаться работницы с кухни. Ну, вы же знаете, это у нее называется еженедельным докладом. – Анна безмятежно улыбнулась. По ее виду никак нельзя было сказать, что царившая в зале напряженная атмосфера хоть как-то смущает ее. – Я хотела спросить у Тора, не придет ли он с братьями к нам на обед? По дороге мне встретились Олаф и Финн, – щебетала Анна, а потом, слегка приподняв тонкую бровь, выразительно посмотрела на Тора. – Между прочим, ваш Финн – сама учтивость. Ваши братья сказали, что будут обедать у нас независимо от того, что решите вы. – Анна замолчала и вопросительно посмотрела на Тора.

Его слегка задели ее слова, сказанные о Финне. Его старший брат всегда был дамским угодником, перед его смазливой физиономией и слащавыми улыбочками не могла устоять ни одна женщина. Так почему же Анна должна вести себя по-другому? И все же ее слова были неприятны Тору. Почему-то ему хотелось, чтобы Анна была совершенно особенной и ни в чем не походила на обычных женщин. Он изо всех сил старался не встречаться с ней взглядом. Будь его воля, он с удовольствием сделал бы вид, что не замечает Анну. Он вообще не любил заниматься серьезными вещами в присутствии женщин, а присутствие этой женщины попросту выбивало его из колеи. Разговор с отцом давался ему слишком тяжело и требовал полной сосредоточенности. Присутствие Анны мешало Тору собраться с мыслями.

– Мне некогда было думать о том, где я сегодня буду есть! – грубо ответил он.

На лице Анны появилась ехидная усмешка.

– Но тогда, сэр, у нас с вами возникает серьезная проблема, потому что мне некогда гадать, сколько человек сядет сегодня за стол. Я заранее должна отдать распоряжения повару, чтобы он мог заняться своими делами, а я – своими. – Она по-хозяйски уперла руки в бока. – Будете вы есть или нет – воля ваша, но окажите мне любезность и скажите – да или нет?

Тор услышал, как за спиной у него ехидно хмыкнул Манро, и чуть не лопнул от злости. Похоже, над ним здесь все подсмеиваются. Эта рыжая болтливая ведьма выводила его из себя. Но стоило Тору взглянуть на Анну, как в глазах темнело от восторга…

– Я… – Тор судорожно сглотнул. Ему стоило огромного труда собраться с мыслями. Кажется, его спросили об ужине? Да какая тут может быть еда, если они с отцом решают вопрос о его наследстве? – Нет, – решительно произнес Тор, стараясь не смотреть Анне в глаза.

– Вы объявляете голодовку? – Анна дернула плечом. – Как вам будет угодно, сэр, – добавила она и, повернувшись к своему опекуну, продолжала разговаривать с ним, причем с таким видом, будто Тора здесь просто не существовало. – Элен просила передать вам, сэр, что Джод умудрился сломать руку. Вы бы проведали его на обратном пути. Она дала ему болеутоляющее и отправила домой. А еще она просила передать, что знает, как много вам нужно обсудить со своим сыном, но тем не менее просит не забывать, когда в Данблейне начинается обед, и не опаздывать.

Манро вдруг поднялся с места и сказал:

– Если на то пошло, я отправляюсь в Данблейн прямо сейчас. Мы уже все обсудили. Давай проедемся вместе. Думаю, ты не будешь возражать, если мы сделаем небольшой крюк и заглянем на побережье?

– Все обсудили?! – удивленно воскликнул Тор и обернулся к отцу. – Но мы же еще ничего не обсудили!

– А по-моему, все и так ясно, Тор. – Манро спокойно посмотрел сыну в глаза. – Ты сказал мне, зачем приехал, а я сказал тебе, что ты должен сделать, чтобы получить желаемое. Что еще тут обсуждать?

– Но я ничего не смыслю в сельском хозяйстве! Или в рыбалке! И откуда мне знать, как управлять такой махиной, как ваш замок? – Тор обвел рукой зал. – Ну что, скажите на милость, я должен сделать, чтобы доказать вам свою состоятельность и иметь право считаться вашим сыном?

– Тор, речь идет не о том, признаю я тебя своим сыном или нет. Это вопрос решенный. Проблема в другом: достоин ли ты носить наше родовое имя? – сказал Манро и вместе с Анной вышел за дверь, плотно затворив ее за собой. Ошарашенный его словами Тор остался стоять один посреди огромного зала.

Анна молча ехала рядом с Манро на низкорослом мохноногом горном пони из конюшен Данблейна. Молчание не было тягостным, просто каждый думал о чем-то своем. Вообще общаться с опекуном Анне всегда было приятно. Они прекрасно понимали друг друга. Правда, Анна далеко не сразу оценила своего опекуна по достоинству. Ведь он явился по приказу отца, чтобы после смерти матери забрать ее из семьи и отвезти на край света, за горы Грампиан. Поначалу они вообще едва выносили друг друга. Анне совсем недавно открылась тайна ее происхождения. И в Манро она увидела лишь слепого исполнителя воли ее жестокого отца, готового манипулировать ее жизнью с равнодушием чужого человека.

Но время шло, в Данблейне появились дети, и мало-помалу Анна не только свыклась со своим новым домом, но и прониклась к Манро искренним расположением. Как только она стала попристальнее присматриваться к этому человеку, так он ей сразу же понравился – даже помимо ее воли. Анна научилась уважать своего опекуна. Больше того, она привязалась к нему, как к отцу или дяде… и видела в нем настоящего друга.

В небе раздался пронзительный крик чайки, и Анна, подняв голову, посмотрела вперед. Солнечный свет весело играл на воде, переливавшейся всеми цветами радуги подобно драгоценному камню в грубой оправе из темных каменистых берегов. Они с Манро направили пони вдоль берега по самой кромке воды. С моря дул холодный ветер, но в воздухе уже пахло весной, и этот запах веселил кровь: что может быть красивее весны в этих суровых горах?

– Итак, – произнесла Анна после долгого молчания и посмотрела на Манро, – насколько я могу судить, встреча с сыном прошла не совсем удачно.

– Ну, этого и следовало ожидать.

– И что же ему от вас нужно? – Анна не боялась задавать Манро любые вопросы. Он всегда мог отказаться отвечать на них, если ему это было неприятно.

– А как ты думаешь? – спросил в свою очередь он. Анна отвела взгляд и посмотрела вперед, на скалистые утесы, громоздившиеся над водой.

– Деньги! – с грустным вздохом произнесла она. – Наверное, вас это разочаровало?

– Нет… – Манро смущенно крякнул, перебирая поводья затянутыми в перчатки руками, а потом, немного помолчав, добавил: – Да. Пожалуй, я разочарован.

– Вы надеялись, что он приехал сюда, чтобы стать вам сыном…

– Нет, что ты! – воскликнул Форрест. – Это было бы смешно и глупо! Просто я подумал… – Он снова замялся, пытаясь подобрать нужные слова. – Наверное, в глубине души я все же верил, что он явился сюда ради меня, а не ради моего золота.

При этих словах Анна подумала о своих чувствах к отцу. Уж ей-то точно ничего не было нужно от этого человека, и отчасти она могла понять чувства Тора. Но в отличие от него ни за что не стала бы требовать у Роберта денег. Даже если бы осталась одна-одинешенька, без средств к существованию и крыши над головой. Каким же надо быть алчным, чтобы преодолеть столько трудностей, рискуя свернуть шею на крутых горных склонах, и явиться к ничего не знавшему о тебе отцу за деньгами! Анна понимала, что Манро думает о Торе точно так же. Неудивительно, что Тор ранил его в самое сердце. Наверное, это не очень-то приятно на склоне лет обрести взрослого сына и тут же потерять, разочаровавшись в нем.

Мысль о том, что Тору действительно не нужно от отца ничего, кроме денег, выглядела вполне оправданной и логичной, и все же Анна не хотела верить в это. Она успела заметить в неугомонном норвежце что-то такое – некую сокровенную искру в глубине его холодных синих глаз, – что заставляло ее думать о нем лучше.

– Я бы не торопилась с выводами. – Анна ласково погладила Манро по плечу.

– Да разве это я делаю выводы? – сердито отмахнулся он. – Мальчишка сам сказал мне совершенно откровенно, что приехал сюда за деньгами, что он не собирается здесь жить и возвращается в деревню своей матери. Нисколько не удивлюсь, если окажется, что все эти годы он промышлял грабежом и разбоем.

– Мальчишка? Ничего себе мальчишка! – рассмеялась Анна. – И с чего вы взяли, что он грабитель?

– А кем еще может быть такой неотесанный тип? – Манро сокрушенно покачал головой. – В отличие от тебя, Анна, я слишком хорошо знаком с этой породой людей. У норвежцев это в крови: воровство, насилие и грабеж.

– Но вы же сами рассказывали мне, какие хорошие из них получаются торговцы. И рыбаки. Не вы ли защищали викингов и говорили, что они давно покончили с грабежами и перешли к мирной оседлой жизни? Почему бы ему не быть торговцем?

Манро грустно усмехнулся:

– Да ты посмотри на этого верзилу! Разве он похож на торговца? А его руки! Они приспособлены только для того, чтобы махать боевым топором!

Это правда, Анна успела обратить внимание на руки молодого норвежца, вот только в эти минуты она представляла, что они держат не оружие.

– Возможно, вы правы. Но я все же надеюсь, что вам хватит выдержки не судить слишком поспешно.

Поверьте, жить с клеймом внебрачного ребенка не так-то просто.

Манро посмотрел на Анну и хитро улыбнулся:

– Уж не дрогнула ли моя гордая красавица перед тем, кто оказался ее товарищем по несчастью?

– Уж не выпили ли вы вчера лишку, милорд? – сказала Анна холодным тоном, однако все же первой отвела глаза. – Вы сами не понимаете, о чем говорите! – Девушка пришпорила свою лошадку, оставив Манро далеко позади.

Его громкий хохот долго отдавался эхом среди голых утесов, пока его не заглушил шум прибоя.

Анна рассеянно слушала рассказ Финна о том, как их лодка чуть не перевернулась во время шторма возле какого-то безымянного островка. Острием кинжала она гоняла по тарелке кусок копченой пикши. Финн был приятным собеседником, настоящей душой общества, но не о нем размышляла прелестная шотландка, следя за тем, как слуга подбрасывает дрова в огромный очаг, размещавшийся в общем зале замка Данблейн.

Все ее мысли были о Торе. Он остался верен себе и не явился на обед. А Анна ничего не могла с собой поделать. Она только и думала о том, чем занимается сейчас упрямый норвежец. Ранкофф никогда не казался ей особенно уютным, а ненастными ночами там было еще к тому же сыро и холодно. Поскольку никто из хозяев не жил в Ранкоффе, в замке не топили, чтобы не переводить зря дрова.

Анна была почти уверена, что такой человек, как Тор, не явится в Данблейн ради того, чтобы погреться у камелька. Он слишком горд для этого.

Кладовые в Ранкоффе были почти пустые – и слугам, и вассалам было проще являться на обед в Данблейн, чем самим готовить себе еду. Тем более что Элен любила шум и тесноту за столом и потчевала людей из клана ее мужа с неизменным радушием.

При мысли о том, что Тор сидит голодный в мрачном пустом зале, у Анны кусок застревал в горле. Она понимала, что глупо беспокоиться за Тора. Даже если он действительно приходится Манро сыном, у них нет и не может быть ничего общего. В конце концов, он не ребенок и не нуждается в ее опеке. Никто не мешает ему съездить на охоту, подстрелить оленя и наесться до отвала.

Но когда Анна думала о Торе, перед ее мысленным взором возникал не тот грозный гигант, от которого в страхе шарахались их слуги, а молодой человек с израненной, тоскующей душой. О, как знакома была ей эта гнетущая тоска! Что бы он ни говорил и ни делал, Анна сердцем чувствовала его тоску по отцу. Тор сам не отдавал себе отчета в том, что вырос с этой тоской, точно так же, как сама Анна всю жизнь тайком мечтала о том, чтобы отец явился за ней и увез в новую, счастливую жизнь. Она всем сердцем любила свою мать, но подчас даже эта любовь не в силах была заглушить боль и обиду на деда, без конца поносившего мать за «недостойное поведение». В наивных детских мечтах обиженной девочки долгожданный отец являлся к ним на белом скакуне, брал ее на руки и увозил к себе в замок.

Но годы шли, а все оставалось по-прежнему. Мать Анны ни словом не обмолвилась о том, кем был ее отец, и не напоминала Роберту о себе до тех пор, пока не пришел ее смертный час. Но и тогда великий Роберт де Брюс не нашел времени для того, чтобы побывать у смертного одра своей бывшей возлюбленной или хотя бы почтить ее память. Все, на что он сподобился, – это послать к деду Манро Форреста с приказом забрать девочку к себе. И ни слова, адресованного лично Анне. Ни капли сострадания. Внебрачный ребенок…

Анна горько улыбнулась своим мыслям. Окончательно утратив аппетит, она аккуратно вытерла свой кинжал, убрала его в ножны, которые всегда носила на поясе, и тихонько встала из-за стола, чтобы не прервать захватывающий рассказ Финна об их приключениях на море.

– С вашего позволения, милорд, я проедусь до Ранкоффа, – прошептала она на ухо Манро. – У меня такое чувство, что на пустой желудок ваш сын уже не будет так нервничать.

– Тебе нечего там делать, – сердито глянул на нее Манро. – Он уже большой мальчик. Если он решил, что мы недостойны его общества за столом, – пусть пеняет на себя. К тому же весь день дул северный ветер. Вот-вот начнется метель!

Анна вопросительно посмотрела на Элен. Хотя Роберт Брюс назначил опекуном не ее, а Манро, во всем, что касалось Анны, Форрест предпочитал полагаться на суждения своей супруги. Анна не стала бы открыто идти наперекор решению Манро, потому что не хотела ронять его авторитет перед вассалами. Она искренне любила этого человека и понимала, как многим ему обязана. Но до сих пор он и не пытался ограничивать свободу ее действий.

– Ты хочешь отвезти ему ужин? – спросила Элен и посмотрела Анне в глаза.

Девушка упрямо сжала губы. Только бы Элен не догадалась, что ею движет нечто большее, чем простое гостеприимство! Пусть Элен считает, что Анна беспокоится лишь о том, чтобы сын Манро не остался голодным!

Элен пожала руку Манро и сказала:

– Отпусти ее.

– Но на дворе уже темно, – возразил он. – А что, если в пути ее застанет метель? Да и ни к чему ей таскаться по лесу среди ночи. У нашего короля слишком много врагов!

– Мы всего лишь стараемся, чтобы твой сын не остался голодным и не чувствовал себя наказанным за то, что отказался обедать с нами! – спокойным голосом произнесла Элен.

– Тогда хотя бы отправь их вместе с ней. – Манро кивнул в сторону братьев Тора. – Если их не остановить вовремя, они умнут целого быка и выпьют все наши запасы эля!

– Не будь таким скрягой. Пусть себе едят на здоровье. Посмотри, как девочки слушают Финна. А с ней я отправлю Алекси. – И Элен обернулась к Анне. – Пусть повар соберет корзину горячей снеди, да так, чтобы осталось на завтра. Возьми с собой Алекси и, если разгуляется метель, не спеши домой, а заночуй в Ранкоффе. Только пришли кого-нибудь из слуг сказать, что благополучно добралась до замка.

– Я мигом, – согласно кивнула Анна.

Манро что-то недовольно пробурчал, уткнувшись носом в тарелку, но все же отпустил девушку, небрежно махнув рукой. В порыве благодарности Анна чмокнула Элен в щеку и стала пробираться к выходу.

– Оденься потеплее! – крикнула ей вслед Элен. Финн как ни в чем не бывало продолжал рассказывать об их морском походе, а Лия с Джудит слушали его, широко распахнув возбужденно блестевшие глазенки.

Едва Анна покинула Данблейн, ее стали одолевать сомнения: стоило ли ей совать нос не в свое дело и беспокоиться о сыне Манро?

К этому времени погода окончательно испортилась, и редкий снежок, сыпавший с самого утра, превратился в настоящую пургу. Анна пригнулась к шее своей лошадки, натянув поглубже капюшон теплого плаща. Но даже это не спасало от холодного ветра и колючего снега. Разглядеть что-либо сквозь густую снежную пелену можно было с трудом.

– Не хотите вернуться, миледи? – прокричал Алекси, ехавший впереди. Девушка едва расслышала его голос сквозь вой ветра.

Она решительно покачала головой. Они уже преодолели самый трудный участок лесной тропы и были на полпути к Ранкоффу. Возвращаться назад попросту не имело смысла. Вдобавок до сих пор ветер дул им в спину. Анне было страшно даже подумать о том, чтобы развернуться и подставить лицо под его беспощадно хлещущие удары. Конечно, когда они доберутся до Ранкоффа, будет глупо отправляться в обратный путь, если пурга к тому времени не уляжется. Анна решила, что еще успеет подумать о ночлеге. Пока ей и так хватало проблем. Дорога требовала повышенного внимания.

Расстояние между двумя замками было не более шести миль, но в эту холодную ненастную ночь Анне показалось, что время остановилось и их пони просто топчутся на месте, пытаясь вывезти их из чащи леса. Она уже проклинала свое упрямство. Манро был прав, не желая отпускать ее! Почему она не прислушалась к голосу разума?

Но прошло еще какое-то время, и они наконец добрались до Ранкоффа. Алекси приказал охране открыть ворота замка. Анна продрогла до костей. Ее былой восторг от предвкушения новой встречи с Тором улетучился.

Она с трудом сползла с седла, не дожидаясь помощи Алекси.

– Позаботься о пони! – крикнула Анна слуге и, пригнувшись под ветром, прошла к замку.

Мальчишка-конюх в накинутом на голову теплом пледе послушно кивнул.

Анна жестом приказала Алекси забрать с собой притороченные к седлам корзины с провизией и следовать за ней.

Не тратя времени на то, чтобы послать кого-то из слуг объявить о своем прибытии, она сразу поднялась в главный зал в надежде найти там Тора. Так и есть: он спал сидя, скрючившись на стуле возле очага, чем-то напоминая мальчишку, который вынужден был остаться дома, когда все взрослые отправились на охоту.

Услышав шаги, Тор мигом вскочил со стула. Анна стояла перед ним, отряхивая снег с плаща.

– Подай тарелки и кубки и прикажи кому-нибудь на кухне подогреть вино, – приказала она Алекси. – Да и сам выпей. Тебе не мешает согреться.

Молодой человек поклонился и вышел. Тор долго смотрел на то, как Анна хлопочет вокруг стола, стоявшего в центре зала.

– Как вы сюда попали? – наконец спросил он.

– Да-да, я тоже рада вас видеть.

Анна сняла свой плед в зелено-голубую клетку и накинула его на спинку хозяйского кресла, установленного во главе стола.

– А где мои братья? – Тор смотрел на Анну так, будто она прячет Финна и Олафа у себя под юбкой.

– В Данблейне, как и полагается всем нормальным рассудительным людям. – Анна подошла к очагу и сунула в огонь здоровенное полено. Тор попытался ей помочь, но она ловко уклонилась и сказала: – Я научилась подбрасывать дрова в огонь задолго до вашего появления у нас, сэр, и надеюсь, что смогу заниматься этим еще долгие годы после того, как вы нас покинете.

Брошенное в огонь полено затрещало, и сноп огненных искр поднялся вверх. Анна повернулась к Тору спиной и протянула руки к огню, пытаясь согреть их.

– Зачем вы приехали сюда? – снова спросил Тор. Анна промолчала, потом обошла его и стала расставлять на столе деревянные тарелки, которые принес Алекси.

Тор смотрел, как она накрывает на стол, извлекая из корзины разнообразную снедь. Здесь были и копченая рыба, и жаркое из оленины, и свежий хлеб, и сыр.

– Это все для меня? – Он уставился на тарелки, не веря своим глазам.

– Для нас обоих, – ответила Анна и села на стул по правую руку от хозяйского кресла Манро. – Садитесь. Ешьте.

Тор стоял в нерешительности, переводя взгляд с Анны на хозяйское кресло и обратно.

– Ну, в чем дело? Только не говорите, что не голодны, потому что я знаю: это вранье!

Анна быстрыми и уверенными движениями разделала своим кинжалом кусок оленины и отправила в рот сочный поджаристый ломтик.

Тор медленно обошел вокруг стола и сел рядом.

– И вы сами привезли мне всю эту еду? – спросил он вполголоса. В его обращенных на Анну глазах застыл немой вопрос.

Наконец-то он ведет себя как человек, а не пыхтит от злости и не кричит!

– Почему? – недоуменно спросил Тор.

– Мне нравится ваш брат Финн, но при нем ведь невозможно говорить о чем-то другом, кроме его подвигов, – небрежным тоном ответила Анна и с аппетитом продолжила жевать. – Он действительно такой отважный или просто хорошо умеет врать?

Тор неотрывно смотрел на Анну, и она с удивлением обнаружила, что ей это нравится. Ей было приятно, когда он вот так смотрел ей в лицо. Это не был оценивающий взгляд мужчины, интересующегося лишь определенными частями ее тела. Он смотрел так, будто силился заглянуть ей в душу.

– И то и другое понемножку, – наконец ответил Тор.

– Не могу не признать, что он забавный парень, – хмыкнула Анна. – Лия и Джудит ходят за ним хвостом.

Тор достал из-за пояса широкий охотничий нож с рукояткой в виде рыбьего хвоста. Это была красивая вещь, и Тор пользовался ножом с удивительной ловкостью.

– Дочки Манро? – уточнил он.

– Да. Это дочки Манро и Элен. Ваши сводные сестры. – Анна потянулась через стол за кубком, который Алекси принес с кухни, налила эля из кожаного меха и протянула его Тору. – Ваша плоть, ваша кровь. Они из клана Форрестов, как и вы.

Тор долго молчал, сосредоточенно жуя.

– Вас никто не заставлял это делать, – сказал он наконец, кивком указав на уставленный яствами стол. – И я вовсе этого не хотел.

Анне показалось, что она уловила скрытый смысл его слов. Он тоже к ней неравнодушен. И вовсе не рад этому неуместному, нежеланному чувству. Но она предпочла сделать вид, будто ничего не понимает.

– А что я такого сделала? Всего-навсего оказала гостеприимство сыну своего опекуна и дала ему кусок холодной рыбы…

Тор снова поднял на Анну глаза, но на этот раз не поспешил их отвести.

– Вы понимаете, что я имел в виду. Я не собираюсь здесь оставаться. Я возьму то, что по праву должно быть моим, и вернусь в деревню своей матери.

Анна сделала вид, будто сильно занята поглощением пищи, а сама при этом старательно обдумывала, что ответить Тору.

– Значит, вы явились сюда всего лишь ради денег? – после некоторой паузы спросила она.

– Так я ему сказал, – буркнул в ответ Тор.

– Тогда я могу только посочувствовать вам. Он может предложить вам гораздо больше, чем какое-то золото! – резким тоном произнесла Анна и отодвинула от себя тарелку.

– Я не нуждаюсь в вашем сочувствии! – так же резко ответил ей Тор. – Вы понятия не имеете о том, что мне пришлось пережить!

Анна не выдержала и громко расхохоталась, но в ее смехе не было и тени радости.

– Я не имею понятия о том, что значит носить клеймо внебрачного сына? Ну конечно, откуда мне это знать! Я никогда в жизни не могла позволить себе жить там, где хочу, и ехать туда, куда мне вздумается! Я не имела права заводить друзей по собственному выбору! И уж тем более самой определять свою судьбу! – возмущенным тоном проговорила Анна. Ее взор полыхал от ярости. – Все, что было мне позволено, – это постоянно быть в подчинении у кого-то, выполнять чью-то волю. За меня решали, что мне надеть, что сказать и когда вообще следует открывать рот. – Анна в сердцах вонзила нож в столешницу. – Вот о чем я имею понятие: о том, что значит быть внебрачной дочерью.

Глава 6

Тор сидел молча, пристально глядя на воткнутый в стол нож. Его рукоятка все еще качалась из стороны в сторону. В том мире, где он жил до сих пор, ни одной женщине и в голову не пришло бы вести себя так, как позволяла себе эта девушка.

А как она говорит…

Тор медленно протянул руку, выдернул из доски изящный нож с резной рукояткой и аккуратно положил на край стола. Анна не спускала с него глаз. Казалось, что этот всепроникающий взгляд видит его душу насквозь.

– Значит, мы с вами одного поля ягоды, – тихо произнес Тор.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь треском сырого полена в очаге.

– Я вовсе не это хотела сказать, – возразила Анна и, схватив нож, снова принялась за жаркое. – Я просто хотела дать вам понять, что не вы один пострадали в этой жизни и что пережитые невзгоды не могут служить вам оправданием.

– А при чем здесь оправдание? – сдвинул брови Тор. – Я не нуждаюсь в оправданиях!

– Это не может быть оправданием вашей грубости. И тупому упрямству, из-за которого вы не в состоянии оценить по достоинству родного отца.

Тор не спешил с ответом. Он старательно собрал ломтиком мягкого хлеба соус на своей тарелке и лишь после этого сказал:

– По-вашему… все выходит слишком просто, тогда как на деле это не так.

– А вы норовите все усложнить, тогда как на деле все гораздо проще! – выпалила Анна, опершись грудью на стол и подавшись вперед.

Тор невольно отшатнулся. Ее тон то ли напугал его, то ли оскорбил – он и сам не мог сказать точно.

– Где вы научились так нагло вести себя в присутствии мужчин? – спросил он с недовольным видом.

– Нам обоим пришлось учиться выживать в этом не очень ласковом к нам мире! Вы боролись за жизнь, насилуя женщин и грабя дома и храмы. Я боролась за жизнь, стараясь быть сильнее и тверже духом тех, кто меня окружает.

А вот теперь наступила его очередь опереться на стол и, приблизившись почти к самому ее лицу, выпалить в дерзкие голубые глаза:

– Мне ни разу в жизни не пришлось никого насиловать! Все мои женщины отдавались мне исключительно по доброй воле!

Анна откинулась на стуле и расхохоталась. Тор думал удивить ее своим признанием, но просчитался. Судя по всему, на Анну его откровения не произвели никакого впечатления.

И за это она нравилась ему еще сильнее, настолько, что это начинало внушать определенную тревогу.

– И я не грабитель и не вор. Я зарабатываю на жизнь торговлей или нанимаюсь кому-нибудь в войско. Но я никогда не брал чужого.

Тор протянул руку, чтобы налить себе еще эля; в этот момент дверь в зал распахнулась. На пороге стоял слуга, провожавший Анну из Данблейна.

– Ваше вино, миледи, – произнес Алекси и поставил перед Анной объемистый кубок с горячим вином с пряностями. – Позвольте спросить, когда вы намерены вернуться домой?

Анна лукаво сверкнула глазами:

– Тебе так понравилась здешняя кухня? Нашел там для себя что-то или кого-то?

Юноша мучительно покраснел и потупился.

– Погода совсем испортилась, миледи. Прикажете выводить пони? – выдавил из себя он.

– Насколько испортилась? – спросила Анна и с наслаждением отпила глоток ароматного вина из кубка.

– Снег валит вовсю. Не видно ни зги.

– Похоже, лучше нам отсюда не высовываться, – со вздохом заключила Анна. – Отправь кого-нибудь в Данблейн предупредить, что мы переночуем здесь, и пусть он не возвращается в Ранкофф, пока не кончится метель. А мы с тобой найдем пару одеял и составим компанию нашему приятелю. Будем спать на полу.

– Слушаюсь, миледи. Я обо всем позабочусь.

– Как прикажете вас понимать? – опешил Тор.

– Я переночую в этом зале. Элен не хотела меня отпускать и взяла обещание, что я останусь в Ранкоффе до утра, если погода ухудшится и пойдет снег.

Нет, это уж слишком! Провести рядом с ней целую ночь? Тор выскочил из-за стола как ошпаренный. Он не выдержит этой пытки! Он и так едва владеет собой в ее присутствии!

– Вам здесь не место, женщина!

– А почему бы и нет? – рассмеялась Анна. – Сам лорд Ранкофф позволил мне – вернее, приказал – остаться здесь на ночь!

– Но вы… вам не положено… – Тор с трудом подбирал слова, проклиная свой плохой английский. – Здесь нет никого, чтобы соблюсти вашу честь!

Анна ответила насмешливой гримасой и отпила еще вина.

– Со мной будет Алекси. Он ляжет между нами, – сказала она, слизнув капельки вина с губ.

– Это… это… – замялся Тор, не в силах отвести жадный взор от ее алеющих губ. – Это неправильно. Что потом будут говорить о вас? И обо мне?

– А что могут сказать? – усмехнулась Анна. – Что из-за непогоды мне пришлось заночевать в замке моего опекуна? Не знаю, что принято говорить в таких случаях в ваших краях, но у нас обычно говорят правду!

Тор в сильном волнении стал ходить возле стола, как зверь, запертый в клетке.

– Тогда уйдите хотя бы в другую комнату! А я останусь здесь, на полу.

– Чтобы протопить хоть одну комнату в этом замке, потребуется не меньше суток, а здесь уже давно горит очаг. Хотя, конечно, в том случае, если вы любите спать на морозе, – занимайте любую комнату на выбор! А я предпочту остаться здесь. – Анна обвела маленькой изящной ручкой зал с дубовыми панелями.

Тор схватил свой спальный мешок из волчьего меха и, встряхнув его, расстелил на полу в самом дальнем углу зала.

– Когда будете ложиться, не забудьте задуть свечи, – пробормотал он, устраиваясь спать в чем был – в одежде и сапогах.

– Как скажете, сэр.

Вскоре вернулся Алекси с одеялами. Анна и слуга обменялись несколькими короткими фразами, быстро убрали со стола и улеглись спать возле очага.

Тор никогда не жаловался на бессонницу, особенно после сытного ужина и в тепле, однако в этот вечер ему не спалось. Он лежал неподвижно в своем углу, не решаясь даже громко вздохнуть или пошевелиться лишний раз. Не хватало только, чтобы эта дерзкая девчонка услышала и догадалась, что он не спит! Тор осторожно повернулся на бок, так чтобы видеть очаг на другом конце зала. Свечи были потушены, и сумрак рассеивал лишь золотистый отсвет догоравших углей, но и его было достаточно, чтобы различить в темноте силуэт Анны. Судя по ее ровному глубокому дыханию, она спала, подложив ладонь под щеку. Золотистого цвета волосы рассыпались по одеялу.

Тор и сам не заметил, как заснул, любуясь этой прелестной картиной.

– Ты уверена, что мне не следует самому отправиться в Ранкофф? – снова спросил Манро, лежа под одеялом рядом с женой.

Элен села, прислонившись спиной к резному изголовью кровати, и откинула с лица роскошные длинные локоны.

– С ней ничего не случится.

– А разве я сказал, что беспокоюсь из-за Анны? – улыбнулся Манро. – Нет, о своем сыне. Ведь он остался совсем один, слабый и беззащитный, а его братья храпят как ни в чем не бывало здесь!

Элен весело рассмеялась в ответ. Она отложила черепаховый гребень и стала заплетать волосы в толстую косу.

– Она к нему неравнодушна, верно?

– Неравнодушна?! – удивленно переспросил Манро. – Что ты имеешь в виду? Она всего лишь повезла ему еду, потому что из-за своего упрямства он отказался разделить ужин со мной. Анна захотела исправить мою ошибку и не побоялась выехать из дома в пургу.

Элен улыбнулась одной из своих загадочных улыбок, которая заставляла Манро всякий раз смущаться и чувствовать себя круглым идиотом.

– Налицо все признаки того, что ей нравится твой неотразимый викинг!

– Ну так пусть разонравится! Анна – девушка королевской крови!

– Можно подумать, эта кровь помешает ей влюбиться! Манро откинулся на подушку.

– Эта кровь помешает ей влюбиться в моего внебрачного сына. Элен, он мечтает лишь о том, чтобы убраться отсюда как можно скорее со своей долей наследства. Он мечтает вернуться в свою деревню, чтобы снова выйти в море на ладье с головой дракона и заняться привычным делом – грабежами и разбоем. Такой человек не пара дочери короля!

– Не пара дочери короля или не пара тебе в качестве твоего сына?

Манро скрестил руки на груди и поднял глаза к потолку:

– Это нечестно.

Элен перевернулась на бок и подперла голову рукой:

– А лишать мальчика единственного шанса – это честно?

– Он давно не мальчик, а взрослый мужчина.

– Мужчина, выросший без отца. – Элен ласково провела пальцем по седому виску мужа. – Может, теперь этот мужчина нуждается в отце еще больше, чем раньше?

– Ты заблуждаешься.

– А вот теперь ты говоришь точно так же, как он. Похоже, сын подражает своему отцу в молодости?

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Манро закрыл глаза и поправил подушку. – Будь добра, погаси свет. Я ужасно устал и хочу спать.

– Вот-вот, снова этот упрямый тон. Один к одному. Он рычит и фыркает точно так же, как ты.

Элен приподнялась, чтобы задуть свечи, и потянула на себя одеяло.

Нога Манро оголилась. Ему стало холодно, и Манро сердито рванул одеяло на себя.

– Какая жалость, что ни один из вас не похож на Финна. Вот уж кто поперек слова не скажет!

– Поперек слова не скажет, – передразнил Элен Манро. Сегодня за обедом, пока он слушал повествование Финна о его похождениях и следил за тем, с каким восторгом внимают ему дочери и как заинтересована рассказом жена, Форрест впервые ощутил себя немолодым. Его больше не манили приключения и неведомые дали. Он солидный женатый человек, примерный семьянин и рачительный хозяин обширных владений. Манро был вполне доволен своей жизнью, но, слушая байки этого юнца, испытывал горечь от того, что именно сейчас явно осознал – молодость ушла безвозвратно.

– Доброй ночи, любимый, – промолвила Элен и чмокнула мужа в щеку. – Я тебя люблю.

Она перевернулась на бок, и какое-то время они лежали, повернувшись спиной друг к другу; наконец Манро не выдержал и, перевернувшись, обнял Элен за талию. Какой же он дурак! Нашел кому завидовать: юному Финну с его сказками! Он поцеловал жену в плечо, и Элен сладостно вздохнула в полусне. Судьбе Манро Форреста мог бы позавидовать любой нормальный мужчина. А теперь, когда к нему вернулся его родной сын, их жизнь станет еще лучше. Если только ему удастся сделать так, чтобы Тор позабыл о былых обидах.

Анна проснулась от какого-то стука. Она открыла глаза и увидела, что Алекси хлопочет у очага, подбрасывая в огонь поленья. Пламя ярко разгорелось, и от него потянуло теплом. Анна с наслаждением потянулась и закинула руки за голову. Она отлично выспалась.

– Доброе утро, Алекси! – улыбнувшись, приветствовала Анна слугу.

– Доброе утро, миледи! – ответил юноша, краснея от смущения.

Анна обернулась и посмотрела в угол, где вчера улегся Тор. Его спальный мешок был аккуратно скатан, а самого норвежца и след простыл.

Анна села и провела рукой по спутанным волосам.

– Куда он ушел? – спросила она у Алекси.

– Сын лорда Ранкоффа? – уточнил он. – На кухню. Он велел мне дать ему знать, когда вы проснетесь.

– И чем же он там занят? Ты знаешь?

– Откуда мне знать, чем привыкли заниматься по утрам эти иноземцы? – ответил Алекси, неопределенно пожав плечами.

Анна встала и собрала одеяла, разостланные на полу.

– Ступай отнеси их на место. А я пока посмотрю, что делает наш викинг.

Юноша поклонился и, закинув на спину тяжелый узел, направился к выходу.

– Алекси! – окликнула его Анна. Он оглянулся.

– По-твоему, я выгляжу ужасно? – Она безуспешно пыталась пригладить пышные волосы.

– Нет, миледи… – Слуга залился краской и потупился. – Сегодня утром вы очень хорошенькая.

– Спасибо, Алекси! – с довольным видом улыбнулась Анна. – Приготовь наших пони. Мы скоро отправимся в Данблейн. Девочки вот-вот проснутся и, если меня не окажется на месте, устроят настоящий бунт!

И Анна отправилась на поиски Тора. На лестнице ее ждал приятный сюрприз. Снизу, из кухни, доносился аромат жареной свинины. Не иначе как викингу удалось захватить в плен какую-то служанку, и теперь несчастное создание готовит этому невеже горячий завтрак.

В кухне действительно дым стоял коромыслом, однако вместо служанки Анна увидела возле очага Тора. Он ловко переворачивал подрумяненные ломти свинины на горячей сковороде. Анна невольно улыбнулась, увидев это.

– Что вы делаете? – спросила она.

Тор оглянулся и заметно смутился, будто его застали за каким-то неприличным делом.

– Готовлю мясо, – буркнул он. – Я… я подумал, что вы, проснувшись, захотите есть.

Анну до глубины души тронула эта забота. Меньше всего Тор Хеннесон походил на мужчину, способного приготовить завтрак для женщины.

– И верно, очень хочется есть, – сказала Анна и прошла к большому столу, занимавшему середину просторного помещения с низким потолком. – А где вы раздобыли свинину? Пахнет просто божественно!

– Убил свинью, – неохотно ответил Тор и снова повернулся к Анне спиной, чтобы присмотреть за очагом.

– Если я не ошибаюсь, вчера мы съели не весь хлеб. И еще должны были оставаться сушеные яблоки.

Анна открыла корзину, привезенную накануне из Данблейна, и выложила на стол ее содержимое.

Тор не проронил ни звука. Дождавшись, пока мясо приготовится, он подал его на стол, разложив поровну на приготовленные Анной тарелки.

Она, тоже поровну разделив хлеб и сушеные яблоки, уселась на трехногий табурет. Тор сел напротив.

– Итак, какие у вас планы на сегодня? Что вы с вашим отцом собираетесь делать? Объехать владения Ранкоффа, чтобы узнать, чем он располагает?

Тор недовольно поморщился и продолжил с аппетитом поглощать мясо с хлебом.

– У меня нет ни малейшего желания знать, чем располагает Ранкофф. Мне наплевать на его владения. Мне наплевать на всех этих людей. Я хочу взять свое и уехать отсюда, – проговорил он, активно работая челюстями.

Анна приподняла бровь и иронично заметила:

– Я понимаю ваше стремление получить от отца деньги, но вы проделали такой далекий путь! Манро показал мне на карте, где расположена ваша деревня. Вам не приходило в голову, что стоило бы задержаться здесь и отдохнуть, прежде чем возвращаться в эту вашу «землю обетованную» с молочными реками и кисельными берегами?

Тор исподлобья посмотрел на Анну через стол и явно недовольным тоном произнес:

– Вы всегда такая разговорчивая?

Анна, продолжая с аппетитом жевать, ответила:

– Да, но только в том случае, если мне есть что сказать. Он разломил кусок хлеба и спросил:

– Мои братья так и не вернулись прошлой ночью?

– Вечером началась такая метель, что они, вероятно, сочли более разумным переночевать в Данблейне.

– Их непременно разбалуют обильная еда и мягкие постели!

– А развлечения? – добавила Анна с издевкой. – Развлечения тоже не доведут их до добра! Всякие шутки, смех и все такое!

– Вы ничего не поняли. Не «их», а «нас». Вы понятия не имеете, о чем говорите.

– Ну так объясните мне. – Анна аккуратно положила свой нож на тарелку. – Постарайтесь, чтобы я поняла вас как надо, Тор.

Еще немного, и он готов был взорваться из-за этой наглой девчонки!

– Почему вы так себя ведете? – в раздражении и едва слышно произнес Тор.

Анна подалась вперед, приблизив к нему свое лицо:

– Что вы сказали?

– Почему вы так себя ведете? – взревел Тор, с яростью глянув ей в лицо. – Почему вы вечно ко мне цепляетесь? Почему суете нос не в свое дело и норовите влезть ко мне в душу?

– Не знаю, – растерянно промолвила Анна. – Наверное, потому, что питаю к вам, как ко всем внебрачным детям, слабость.

Тор не ожидал такой откровенности. Он растерялся, и его суровое лицо немного смягчилось.

«Значит, он все-таки сделан из плоти и крови, а не из камня и стали!» – сказала про себя Анна.

Тор посмотрел ей прямо в глаза, и ее сердце затрепетало от смутного предчувствия. Что-то непонятное шевельнулось в ее душе. Она пока не знала, как назвать это чувство, но в том, что оно зародилось именно в этот момент, не было никаких сомнений.

Анне вдруг стало трудно дышать. Во рту пересохло, а руки стали влажными и липкими от пота. Тор тоже выглядел явно смущенным и растерянным.

– Анна, – произнес он одними губами, так что его шепот был едва различим в повисшей тишине. – Вы… я…

В этот момент задняя дверь в кухню с грохотом распахнулась. Анна подскочила на месте от испуга.

– Миледи! Миледи! – вскричал Алекси. – Пожар! Пожар внизу, в деревне! – Он бросился бежать из замка.

Анна вскочила и кинулась вслед за ним. По дороге она прихватила побитый молью плащ, забытый кем-то на крюке за дверью.

– Где? – на бегу спросила она у слуги.

– На сеновале, миледи! И там наверху остались дети!

От страха у Анны сжалось сердце. Бедные дети! Им грозит смертельная опасность! Надо что-то делать! Что именно, Анна сама толком не знала, но она должна попытаться их спасти. Вместе с Алекси она выскочила во двор. Тор с громким топотом бежал следом.

Глава 7

Во дворе крепости Тор без труда догнал Анну и спросил на бегу:

– Куда вы собрались?

– А как вы думаете? – Она оглянулась на него и чуть не упала, поскользнувшись на подмороженной к утру земле. – На пожар!

Тор крепко схватил ее за плечо и остановил:

– Пусть ваши мужчины…

Анна, не дослушав его, рванулась и во весь дух понеслась к подъемному мосту.

– Вы что, так ничего и не поняли? Это мой дом! – Ее звонкий голос сносило в сторону сильным ветром. – И я привыкла считать этих людей своими близкими! Это моя семья!

Следом за ними на мост въехала повозка, запряженная пони. Она была нагружена бочками с водой и большими ведрами. Когда телега поравнялась с ними, Тор схватил обеими руками Анну за пояс и поднял вверх.

Анна попыталась вырваться.

– Отпустите! Я же сказала, что все равно буду там! Не пытайтесь меня удержать!

Не обращая внимания на возмущенные вопли, Тор бегом догнал телегу и посадил Анну на край.

– Так вы попадете на пожар намного быстрее! – рявкнул он.

Анна попыталась было соскочить с телеги, но передумала: Тор прав, так она доберется гораздо быстрее. Пони мчался во весь опор, и до маленькой деревушки, притулившейся на западном склоне горы у подножия замка, было уже рукой подать.

В небо поднимался зловещий столб черного дыма, и в воздухе чувствовался угарный смрад. Анна вся извертелась на своем ненадежном насесте, пытаясь рассмотреть пожар. Руки стыли на ледяном ветру, и ей приходилось постоянно растирать их. Когда же они наконец доберутся до деревни? Повозка, которой правил один из вассалов Манро, в суматохе наехала на камень и подскочила так резко, что вода в бочках плеснула через край, моментально вымочив жалкий дырявый плащ, надетый на Анне.

Тору пришлось поддержать ее обеими руками, чтобы она не вывалилась из подскакивавшей на ухабах повозки. В какой-то момент он неловко взмахнул рукой и задел ее по нижней губе. Анна охнула от боли.

– Вам плохо? – Тор протянул руку, собираясь погладить ушибленное место, но Анна отшатнулась и провела по губам тыльной стороной ладони.

– Ерунда! – ответила она, стараясь перекричать грохот обитых железом тележных колес и шум толпы, собравшейся перед горевшим сеновалом. В воздухе висел тяжелый, густой дым, из-за которого было трудно дышать. Пламя уже добралось до соломенной крыши.

– Там мои дети! – рыдала молодая женщина, возникшая вдруг возле телеги. – Ради всего святого, я вас умоляю! Спасите моих детей!

Тем временем возница остановил пони, не рискуя подгонять повозку слишком близко, и Анна соскочила на землю. Она схватила женщину за руку и спросила:

– Где они?

– Дети! Мои дети! – Женщина зашлась в истерике, цепляясь за Анну. – Спасите моих детей!

Анна схватила ее на плечи и сильно встряхнула.

– Успокойся, иначе мы не сможем тебе помочь! – повелительно крикнула она. – А теперь скажи толком, где они?

Женщина продолжала обливаться слезами, но слова Анны все же, похоже, дошли до ее отчаявшегося сознания.

– Они были наверху, под самой крышей. Они очень испугались и не спустились, как я их ни звала. Миледи, Христом Богом вас прошу, спасите моих детей!

Анна схватила за руку крестьянку, стоявшую неподалеку и выглядевшую более спокойной, чем остальные жители деревни, сбежавшиеся на пожар.

– Как тебя зовут? – спросила она у рыдающей женщины, дети которой остались в горевшем сарае.

– Бек, миледи!

– Побудь здесь с Бек, – приказала Анна женщине из толпы. – Пусть стоит спокойно и не путается под ногами!

Та послушно кивнула и обняла соседку:

– Да, миледи, мы будем стоять здесь и ждать наших малышей!

Анна решительно направилась к сеновалу, по дороге приказав толпившимся вокруг крестьянам:

– Раздобудьте для нее одеяло или плед, иначе она замерзнет!

Пламя пожара полыхнуло с такой силой, что Анна невольно попятилась. Крестьяне, образовав живую цепь, передавали ведра с водой, пытаясь залить огонь. Мужчины и женщины метались взад-вперед на фоне жаркого пламени и громко кричали. Перепуганный до смерти пони, вырвавшийся из огненного ада, неистово бился на обледенелой земле, а двое молодых парней пытались его успокоить.

Анна подняла голову и увидела золотистые языки огня, лизавшие крышу уже на противоположном конце сеновала.

– Где они? – прокричала Анна, обращаясь непонятно к кому.

Рыжий растрепанный мальчуган, вымазанный сажей по самые уши, ткнул пальцем куда-то вверх:

– Мы не смогли подобраться к лестнице. Там такой дым…

На миг Анна замерла, не зная, что ей делать. Действительно, от охваченной огнем мокрой соломенной крыши валил такой густой удушливый дым, что разглядеть что-либо толком было невозможно. Внезапно среди этого всеобщего хаоса возникла массивная фигура Тора. Анна моментально подбежала к нему и дернула за рукав кожаной куртки.

– Мы должны вытащить детей оттуда! – прокричала она ему чуть не в самое ухо. – Как нам пробраться внутрь?

– Не знаю! Но я попытаюсь, – также прокричал в ответ Тор и слегка прикрыл глаза рукой, заслоняя их от яркого света пламени. – Раздобудьте одеяла. Я притащу детей сюда. А вы не двигайтесь с места!

Анна молча кивнула, но Тор схватил ее за руку и крикнул:

– Вы слышите? Не смейте лезть туда за мной, упрямая женщина!

Анна вырвала руку и, решительно растолкав толпу, прошла к повозке. Там стояла женщина с охапкой одеял.

Анна схватила их и бегом бросилась к сеновалу. Несколько человек стояли возле входа в него и возбужденно переговаривались, указывая на пламя.

– Где иностранец? – спросила, подбежав к ним, Анна. – Такой белобрысый верзила… – Она рукой показала, каким высоким был этот человек.

Стоявшая рядом женщина с малышом на руках, молча указала на сеновал.

Анна ткнула охапку одеял человеку, стоявшему ближе всех, набрала в грудь как можно больше воздуха и кинулась в полыхающий дверной проем.

Внутри стоял густой черный дым. Анна упала на колени и опустила лицо к самой земле, чтобы не задохнуться. От сильного треска пламени наверху можно было оглохнуть.

Анна, стоя на четвереньках, стала медленно продвигаться вперед, по-прежнему ничего не видя перед собой из-за густого дыма.

– Эй! – крикнула она. – Эй! Тор! Где вы?

Вдруг ей показалось, что она слышит чей-то тонкий жалобный крик. Анна замерла на месте, прижавшись лицом к утоптанному земляному полу.

– Эй! – снова крикнула она.

На этот раз тонкий, дрожащий от ужаса голос был слышен отчетливо.

– Спускайтесь сюда! – как можно громче крикнула Анна, надеясь, что ее услышат дети, сидевшие на чердаке. – Спускайтесь на землю! Я иду к вам!

Анна рванулась вперед и с размаху налетела головой на какой-то твердый предмет. Оказалось, что он движется.

– Что ты здесь делаешь? – услышала она в следующее мгновение, а потом почувствовала на своем плече железную хватку Тора.

Они стояли друг перед другом на коленях. Сквозь дым Анна едва могла разглядеть лицо Тора, по которому нельзя было сказать, что он рад видеть ее здесь.

– Я слышу, где они! – прокричала Анна Тору прямо в ухо. – По-моему, это где-то перед нами! Они все еще наверху! Наверное, боятся спуститься с чердака!

Лицо его было измазано сажей.

– Уходи отсюда! – прокричал Тор. Он был так близко, что Анна видела, как у него трепещут от гнева тонкие крылья носа. – Я же запретил тебе идти за ними!

Жар от бушевавшего наверху пламени был так силен, что Анне пришлось пригнуться еще ниже к полу.

– Никуда я не уйду! – упрямо возразила она. – Дети напуганы. Ты слишком большой! Один твой вид перепугает их до смерти! – И Анна проворно поползла мимо Тора, приникнув всем телом к полу.

Тор попытался ухватить ее за ногу, но Анна вырвалась, едва не оставив у него в руке башмак.

– Я все равно пойду к ним! – крикнула она. – Ты понял?

– Спасите нас! – донесся детский жалобный голосок. – Миледи, вы ведь не бросите нас с сестрой, правда?

Ничего не видя перед собой, Анна двинулась вперед на ощупь, ориентируясь на этот голос. Где-то здесь должна быть лестница на чердак.

– А ну назад! – прокричал Тор, стараясь не отставать от нее ни на шаг.

Анна села на корточки и махнула рукой по направлению вперед.

– Там, – просипела она и закашлялась. – Они там, перед нами!

Тор вскочил и протянул руку. Пошарив, он наткнулся на лестницу и тут же полез наверх.

– Дети, сюда! Идите сюда, я вас вынесу! – зычным голосом прокричал он.

В ответ он услышал испуганный детский визг.

– Да идите же сюда! – снова крикнул Тор, с трудом удерживаясь на верхней ступеньке приставной лестницы и шаря руками перед собой. – Прыгай прямо на меня! Не бойся, мальчик, я тебя удержу!

В ответ опять раздались испуганные детские голоса.

– Они тебя боятся! – превозмогая себя, прохрипела Анна. У нее кружилась голова, мысли путались, ноги были как ватные.

Хватаясь руками за Тора, она упрямо поползла вверх.

– Спускайся отсюда! Может быть, меня они послушаются!

Каждое движение давалось Анне с великим трудом: дышать становилось все труднее, сердце тяжелее билось в груди, да к тому же приходилось преодолевать сопротивление Тора, не желавшего уступать ей место на лестнице.

– Тор! Сейчас не время спорить! – собрав все силы, выкрикнула Анна. В этот момент на головы обоих посыпался огненный дождь из тлевшей соломенной трухи. – Стропила вот-вот рухнут, и нас всех завалит!

Тор уступил ей место на лестнице. Зажмурившись от разъедавшего глаза дыма, Анна поднялась выше и позвала:

– Идите ко мне, дети!

В клубах дыма показались мальчик и девочка четырех или пяти лет, тесно прижавшиеся друг к другу. С трудом открыв слезящиеся глаза, Анна едва разглядела их.

– Идите ко мне, – снова позвала она, стараясь говорить как можно более спокойным голосом. – Не бойтесь! Я выведу вас! Ваша мама уже заждалась там, снаружи!

Испуганные дети стали медленно приближаться к Анне. Оба были измазаны сажей и дрожали от страха.

– Идите, идите, не бойтесь, – приговаривала Анна. Хлипкая лестница под ней угрожающе раскачивалась. – Вот молодцы!

Как только дети оказались достаточно близко, Анна взяла на руки мальчика и стала спускать его вниз. Там его подхватил Тор. Девочка оказалась решительнее брата и смело шагнула к Анне.

– Передай ее мне! – крикнул Тор.

Но малышка так крепко вцепилась ручонками в Анну, что та с трудом смогла оторвать ее от себя, чтобы опустить вниз. Поддерживая девочку одной рукой, она поползла вниз по лестнице.

– Беги! Беги! – кричала Анна Тору.

В этот момент его мощная рука обхватила ее вместе с девочкой и опустила на землю. Плотно зажмурившись, она побежала, крепко держась за сильную руку Тора. Теперь ее жизнь и жизнь спасенного ребенка зависели от него.

Наконец они оказались снаружи. Крестьяне радостно приветствовали их появление, тут же выхватив яд девочку из рук Анны. Словно в тумане, она видела, как к ним бежит молодая мать, не помнившая себя от счастья.

Анну стал бить натужный кашель. Она согнулась пополам, не в силах прокашляться. Тор стоял рядом, сильной рукой поддерживая ее за талию.

– Ты что, сдурела? – прокричал он, давая волю накопившимся злости и страху. – Зачем было лезть в это пекло? Я же приказал тебе оставаться на месте!

Анна не собиралась покорно сносить его выволочку. Но только она приготовилась дать ему достойный ответ, сказав, что чувствует себя превосходно, просто немножко слезятся глаза и кружится голова, как в ту же минуту почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног, а шум и гам, царившие на пожаре, превратились в какие-то отдаленные и глухие звуки. Анна едва не упала – Тор успел подхватить ее на руки. «Какой он сильный», – подумала она и провалилась в какую-то черноту.

– Я же говорю вам, что она скоро придет в себя! – услышала Анна голос Элен и почувствовала на своем лице что-то влажное. Она лежала на какой-то кровати, а Элен сидела рядом. Анна хотела открыть глаза, чтобы осмотреться, но почувствовала, что еще слишком слаба, и решила этого не делать.

– Почему она так долго не приходит в сознание? – тревожно спросил грубый мужской голос.

Анна узнала его и улыбнулась про себя. Этот голос принадлежал Тору.

Анна услышала, как тяжело топают его сапоги по комнате, и подумала: этот невежа вообще не умеет ходить тихо, без грохота и стука!

– Ну сколько можно повторять, что с ней ничего страшного не случилось? Она уже нормально дышит. Значит, легкие не повреждены. И она не получила на одного ожога. Только слегка подпалила волосы.

Анна ощутила, как легкая рука Элен с материнской лаской коснулась ее макушки.

Это было странно и непривычно: лежать вот так среди бела дня, пребывая в каком-то полусне, и слушать, как Элен и Тор обсуждают ее самочувствие. У нее возникло ощущение, будто ее качает на волнах, и это было очень приятно. Не было ни тревоги, ни страха, только запах горелой соломы напоминал о пережитом несчастье.

– Я был с ней в том же амбаре, дышал тем же самым дымом, – не унимался Тор. – Но при этом я не падаю в обморок!

«Обморок? – удивилась про себя Анна. – Значит, я упала в обморок!» Это было не очень-то приятное открытие. Она никогда в жизни не падала в обморок. Даже когда нечаянно проколола себе руку шилом. Она решила, что обязательно должна открыть глаза и стряхнуть с себя это наваждение, но не смогла даже поднять веки. Они как будто стали свинцовыми, а язык так распух, что она не могла им пошевелить.

– Вы хоть немного соображаете, что говорите? – сердито сказала Элен. – Да вы посмотрите на нее! Она в два раза меньше вас! И легкие у нее меньше, чем ваши!

Анна снова почувствовала прикосновение влажной тряпки к своему лицу.

– Давайте подождем еще немного. Она непременно придет в себя.

Кто-то открыл дверь в комнату.

– Миледи, – услышала Анна почтительный голос, – его светлость просит вас пойти взглянуть на ожог у нашего соседа. Когда сеновал рухнул, ему угодило бревном прямо по ноге.

– Я… Анна все еще не очнулась, – в нерешительности произнесла Элен. – Не знаю, стоит ли оставлять ее одну.

– Идите, – услышала Анна голос Тора и его шаги рядом с кроватью. – Я посижу возле нее.

– Ну, если вам не трудно… – Стул громко скрипнул, когда Элен встала.

– В ожогах я ни черта не смыслю, – грубовато ответил Тор. – Но мне хватит ума на то, чтобы сидеть рядом и менять компресс!

– Я мигом. – Элен заторопилась к дверям. – В случае чего сразу зовите меня!

Стукнула дверь, и Анна поняла, что теперь они остались с Тором вдвоем. С одной стороны, ей было ужасно неловко, но с другой – она не могла отделаться от неясного предвкушения чего-то необычайного и волнующего. Между прочим, сегодня они сумели предотвратить большое несчастье – как только Тор перестал ерепениться и прислушался к ее словам. Они действовали умело и слаженно, и мысль об этом была Анне приятна.

Стул возле ее кровати снова скрипнул, и она услышала, как Тор уселся на место Элен. Струя воды со звоном ударилась о медный кувшин, и снова у нее на лбу оказалась холодная влажная тряпка.

Анна почувствовала, как Тор наклонился, и услышала его дыхание. А потом какой-то странный гортанный звук. Неужели он стонет?

– Анна! – От его ласкового шепота она моментально растаяла. – Анна, тебе давно пора очнуться!

И снова она услышала тихий стон. Стул жалобно заскрипел под Тором.

Она, пожалуй, уже достаточно оправилась, чтобы открыть глаза.

– Анна, – прошептал он.

Она почувствовала на кровати что-то тяжелое, и в следующий миг его большая горячая рука накрыла ее руку.

– Ты сегодня была самой храброй, – шепотом продолжал Тор. – Я никогда не видел таких храбрых женщин. Даже не всякий мужчина может похвастаться такой храбростью. – Он глубоко, прерывисто вздохнул. – Господи Иисусе, в которого верила моя мать! Сделай так, чтобы она очнулась!

Голос Тора звучал так жалобно, так горестно, что Анна не в силах была дальше притворяться. Она пожала руку Тора, лежавшую у нее на руке, и невольно удивилась: на это ушли почти все ее силы! Похоже, ей действительно здорово досталось на этом пожаре… – Анна? – Тор приблизил лицо вплотную.

Теперь она чувствовала его горячее дыхание на своей щеке и медленно подняла тяжелые веки.

– Я очнулась, – улыбнувшись, сказала Анна. Ее голос был низким и хриплым из-за боли в горле.

– Ты очнулась… – выдохнул Тор и провел шершавой ладонью по ее лбу.

Это был простой дружеский жест, но Анне он показался чем-то большим.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Тор.

Ей все еще было трудно говорить. Голова кружилась, в горле саднило, и во всем теле чувствовалась какая-то ломота.

– Сносно. Просто слегка задыхаюсь. У меня такое чувство, будто я бегом пересекла половину Шотландии. – Хриплый смех перешел в кашель, и она стала жадно ловить ртом воздух.

Тор бросился поправлять ей подушки, чтобы ей было удобно дышать. Анна с благодарностью посмотрела на него.

– По-моему, тебе это ничего не стоит – пересечь бегом половину Шотландии! – пошутил Тор и улыбнулся.

«Как ему идет улыбка», – невольно подумала Анна и закрыла глаза. Она почувствовала, что устала – давала о себе знать слабость – и хочет спать.

– Не уходи, – прошептала Анна, засыпая.

– Я никуда от тебя не уйду, – ответил Тор и ласково погладил ее по руке. – Клянусь могилой своей матери.

Глава 8

– Как она?

Тор оглянулся. В дверях стоял его отец и смотрел, как он нервно мечется туда-сюда перед замком. День уже клонился к вечеру. Тор ни на шаг не отходил от Анны, пока Элен не вернулась из деревни и не выставила его вон.

– Если верить вашей жене, с ней не случилось ничего страшного, – сердито ответил Тор. – Она говорит, что Анна просто отравилась дымом. – Он снова принялся мерить шагами крыльцо и ткнул большим пальцем через плечо, указывая на башню в цитадели. – Она снова заснула. Элен… – Тор запнулся на этом слове, а потом поправился: – Ваша жена считает, что Анна проведет здесь ночь и вернется домой завтра, когда наберется сил.

Манро стоял, не шелохнувшись, и следил за Тором так внимательно, что тому стало не по себе. Он что, так ничего и не понял? Безмозглая девка чуть не сгорела в этом проклятом амбаре!

Тор стал тереть рукой глаза, стараясь снять раздражение и избавиться от преследовавшего его последние часы видения. Когда Анна без чувств упала ему на руки, он сильно испугался за нее. Прижимая к груди неподвижное тело, он стоял ни жив ни мертв, не в силах отвести взгляд от нежного лица, выпачканного сажей. И даже теперь, когда Анна очнулась и Элен твердо сказала ему, что с ней все будет в порядке, Тор обмирал при мысли о том, что она едва не погибла в огне. Он только познакомился с Анной, но уже не представлял, как сможет жить без нее. Эта мысль поразила Тора своей неожиданностью.

– Ты храбро вел себя на пожаре, – услышал он тихий голос отца. Он заставил Тора оторваться от своих мыслей.

– По-моему, о храбрости здесь не может быть и речи. – Тор резко отвернулся и сделал вид, будто разглядывает что-то впереди. – Эта девчонка… Анна… помчалась в деревню как полоумная. И мне ничего не оставалось, как бежать за ней следом. Если бы не она, я нипочем не оставил бы свой завтрак. Пусть шотландцы сами разбираются со своими пожарами, – добавил Тор нарочито небрежным тоном.

Тор надеялся, что отца заденет этот обидный тон и он уйдет, оставив его в покое. Но не тут-то было.

– Мои люди отлично видели, как все было на самом деле. На глазах у всей деревни ты вошел в пылающий амбар, сын мой.

Тор заскрипел зубами. Как назло, с запада налетел сильный порыв ветра и принес к замку тяжелый запах с пожарища.

– Не смейте меня так называть! Манро помолчал немного и продолжил:

– Я просто хотел сказать, что горжусь тобой. Горжусь тем, что ты сделал. Сеновал уже горел вовсю, и ни один человек не посмел бы упрекнуть тебя в трусости, если бы ты оставил этих детей на произвол судьбы.

– Ну а как насчет вас? Уж вы-то непременно полезли бы в самое пекло! – то ли спрашивал, то ли утверждал Тор. Он по-прежнему стоял к отцу спиной и напряженно ждал ответа.

– Да, пожалуй, – медленно проговорил Манро после небольшой паузы. – Но ведь эти крестьяне – мои люди. Клан Форрестов на протяжении многих поколений защищал их и заботился об их благополучии. Ответственность за этих людей передается у нас в роду вместе с фамильным наследством.

– Вы напрасно пытаетесь преувеличить мои заслуги! – рявкнул Тор и поспешил к конюшне. Он ожидал, что отец окликнет его и попросит вернуться, он хотел этого, но Манро промолчал.

– Ты уверена, что не свалишься с лошади? – спросила Элен, пристально глядя на Анну.

Она сидела на кровати в одной из спален в Ранкоффе и обувалась.

– Я хочу домой. – Анна понюхала свое платье и брезгливо сморщилась. От него разило запахом пожарища. – Вряд ли его удастся отстирать, – заметила она и подняла глаза на Элен. – Я хочу принять ванну и лечь спать в своей постели!

– Может, тебе все же лучше переночевать здесь? Я могла бы остаться с тобой, а утром мы вместе вернемся в Данблейн.

– А что подумают Лия и Джудит? Разве они не испугаются, если ни ты, ни я не вернемся к ночи домой? – спросила Анна. – Господи помилуй, подумаешь, отравилась дымом! Кое-кто, между прочим, был в свое время ранен мечом – и остался жив! – Она встала и тут же слегка пошатнулась из-за сильного головокружения.

Элен обняла Анну за плечи и с тревогой посмотрела в бледное лицо девушки.

– Это была случайная рана. Мы играли с кузеном во дворе у моей тети. Я даже не успела испугаться. Ведь мы сражались понарошку!

– Я хочу домой, – умоляюще прошептала Анна.

– Ну хорошо! – Элен порывисто прижала девушку к груди, заметив на ее глазах слезы. – Так и быть, мы сейчас вернемся домой, в Данблейн, но там ты прямиком отправишься в постель. Уж это ты мне можешь обещать?

Анна кивнула и, поддерживаемая Элен, вышла из комнаты.

Внизу Элен отыскала плащ Анны и накинула его девушке на плечи. К тому моменту, когда они вышли во двор, солнце уже коснулось горизонта. Элен приказала привести лошадей, и слуги поспешили в конюшню. По подъемному мосту в это время в крепость вошел Манро. Он был весь перепачкан землей и сажей. Плоский шотландский берет смешно съехал на одно ухо.

– Куда это вы собрались? – окликнул он женщин.

– Анна непременно хочет вернуться домой, – пояснила Элен.

– Мне думалось, мы решили переночевать здесь. – Манро озабоченно нахмурился. – Я обещал той вдове с детьми, что проведаю Их вечером.

– Мы действительно собирались остаться, – Элен поправила мужу берет, – но Анна стоит на своем. Да и Мегги вряд ли справится с девочками одна. Анна боится, что они испугаются, если никто из нас не вернется домой.

– Ну, так и быть… – Манро задумчиво оглянулся на крепостные ворота. – Я провожу вас до дома, а сюда вернусь завтра утром.

– Что за глупости! – возмутилась Элен. – С каких это пор я стала недееспособна настолько, что не в состоянии сама пересечь свой северный лес?

– Мой северный лес, – уточнил Манро.

Анна с выражением тоски на лице закатила глаза и отошла в сторонку. Эту парочку хлебом не корми – дай поспорить из-за северного леса. Они цеплялись друг к другу из-за этого леса еще с тех пор, как только Анна появилась в Данблейне. Судя по всему, именно борьба за кусок непролазной чащи на северном краю их владений и привела их в свое время к алтарю.

– Манро, мы не нуждаемся в провожатых, – вмешалась Анна, опасаясь, что иначе они не покинут Ранкофф до утра. – Я просто надышалась дымом и немного отравилась. Пожалуйста, не заставляй меня считать себя еще более глупой, чем я себе кажусь!

– Я провожу леди до дому, – внезапно раздался мужской голос.

Анна резко обернулась. У нее за спиной стоял Тор. Откуда он тут взялся?

– Буду крайне признателен тебе, Тор, – сказал Манро. – Мне бы хотелось еще раз побывать в деревне и присмотреть за Бек и ее малышами. А оттуда я прямиком отправлюсь в Данблейн.

– Да не нужны нам провожатые! – возмущенно выпалила Анна. Она отлично помнила все, что происходило между ними совсем недавно, когда они с Тором остались в комнате вдвоем. Она помнила, как ласково звучал его голос, помнила его прикосновения и заботу. Но сейчас, при свете дня, будучи в здравом уме и твердой памяти, она вовсе не обрадовалась его обществу. Она боялась Тора и боялась себя, когда Тор был поблизости. А при мысли о том, что он мог вообразить, будто ей не хватит сил самой добраться до дому, Анна готова была лопнуть от злости.

Наконец конюх привел им пони, и Анна приказала мальчишке подержать ее стремя, пока садилась в седло.

– Анна, Элен, – обратился к ним Манро, – сделайте мне одолжение хотя бы на этот раз и позвольте моему сыну проводить вас до дому!

Элен была занята тем, что садилась на лошадь, а Анна капризно дернула плечом и сказала:

– Пусть делает что хочет. Если ему приспичило проехаться до Данблейна – я не собираюсь его останавливать.

– Подождите минуту, пока я заседлаю своего жеребца! – крикнул Тор и побежал к конюшне.

– Придется вам нас догонять! – С этими словами Анна пришпорила свою лошадку и выехала со двора следом за Элен.

– Увидимся дома! – крикнул вслед им Манро.

Элен с Анной пересекли обширную пустошь и оказались под сводами северного леса, лежавшего между землями Данблейна и Ранкоффа. Если поторопиться, еще до темноты они наверняка окажутся дома.

– Ты напрасно ему нагрубила, – заметила Элен с мягкой укоризной.

– Кому? – Движение и свежий воздух пошли Анне на пользу. Она заметно приободрилась. Головокружение прошло, и только горло по-прежнему саднило. Но и это неприятное ощущение должно было скоро пройти.

– Ты отлично знаешь кому. Тору. Он, бедный, так и млеет, глядя на тебя!

Анна скосила на Элен глаза и поспешно отвернулась.

– Этого типа раздражает само мое существование. Он всерьез считает женщин бессловесными тварями, способными лишь выполнять желания и прихоти мужчин.

– М-м… – многозначительно протянула Элен.

– Он уверен, что место женщины у очага, с ребенком на руках. – Анна сердито сверкнула глазами. – Или в лучшем случае – в постели.

– Понятно…

– Он держит меня за какую-то слабоумную и не желает считаться с моим мнением!

– Ах, какое безобразие!

– Ты что, издеваешься надо мной? – напустилась Анна на Элен.

– Нет, что ты! – рассмеялась та. – Не то чтобы над тобой, просто… – Элен замялась, подбирая слова. – Просто это так похоже на то, что бывает между мужчиной и женщиной…

– Что значит «бывает»? – Анна заерзала в седле. Ее совершенно не устраивал тот оборот, который принял разговор с Элен. На что она намекает? Что между Анной и Тором что-то было?

– Ну, все эти ссоры… Когда мы с Манро познакомились, то ссорились так, что только держись! – Элен рассмеялась. – Каждое его слово приводило меня в ярость, но в то же время разжигало мой интерес к этому человеку.

– Чтобы вы с Манро поссорились? – ехидно сказала Анна, пропуская мимо ушей намек на то, что ее точно так же может заинтересовать Тор. – Даже представить себе не могу!

Элен добродушно рассмеялась, но затем, посерьезнев, добавила:

– Анна, дорогая моя, единственное, что я хочу тебе сказать: будь начеку!

Анна, удерживая одной рукой поводья, другой поплотнее закуталась в плащ. Хотя ветра в лесу не было, но мороз чувствовался сильнее.

– На что это ты намекаешь?

– На викинга. Вы оба молоды…

– Я уже не девочка. Кое-кто мог бы даже сказать, что я слишком стара для замужества.

– Ты совсем молодая, – повторила Элен, – и невинная. Ты еще не имела дела с мужчинами, Анна, а он, я думаю, в отношениях с женщинами человек опытный.

– И все же я не понимаю, к чему ты клонишь. – Анна упорно смотрела прямо перед собой, чтобы не выдать волнения. Неужели она вела себя так неосторожно, что кто-то мог догадаться о ее интересе к молодому норвежцу? Элен явно что-то подозревает. А Тор?

Элен дотянулась до Анны и ласково похлопала ее по руке, затянутой в перчатку.

– Ты же знаешь, что отец вот-вот объявит о твоей помолвке. Он и так слишком долго откладывал. И хотя я не могу похвастаться близким знакомством с нашим королем, почему-то мне не верится, что его выбор падет на блудного сына, воспитанного викингами. Пойми, я тревожусь лишь о том, чтобы ты не осталась с разбитым сердцем. Вот к чему весь этот разговор.

Анна хотела ответить колкостью, но нужные слова не шли на ум. И тут позади раздался топот копыт. Кто-то гнался за ними во весь опор.

Тор в сопровождении своих братьев мчался по дороге с таким видом, словно собирался захватить женщин в плен. Викинги неслись стремительным галопом. Тяжелые меховые плащи развевались за их спинами, а из-под тяжелых лошадиных копыт во все стороны летели комья грязи.

Женщины сделали вид, будто не заметили своих преследователей.

– Кажется, вам было сказано ждать! – рявкнул Тор, приблизившись. Он объехал женщин и грозно взглянул на них из своего высокого седла.

Анна как ни в чем не бывало продолжала ехать вперед.

– А вам было сказано догонять, – пропела она сладким голоском.

– С вашей стороны было так мило составить нам компанию, – подхватила Элен ей в тон. – Скоро весна, а весной в лесах всегда появляется всякий сброд! Не хотелось бы налететь на какого-нибудь бродягу, когда мы практически безоружны да вдобавок одеты в эти делающие нас неуклюжими тряпки! – И Элен стряхнула рукой подол своего платья.

Первое, на что обратила внимание Анна, когда попала в замок Данблейн, были возмутительные наряды леди Ранкофф. Элен не могла пожаловаться на отсутствие модных дамских туалетов, но предпочитала разгуливать по дому в немыслимой комбинации из мужской и женской одежды. У Анны в жизни не хватило бы смелости одеться вот так, да она и не желала рядиться в мужские туники и рубашки, хотя иногда и завидовала тому, как легко и свободно двигалась Элен, облаченная в мужскую одежду, ведь скакать верхом в мужском седле или ловить рыбу в море было намного удобнее в мужской тунике и лосинах, чем в тяжелой юбке до пят.

– Мальчик и девочка, которых вы вынесли с сеновала, живы и здоровы, – сказала Элен, обращаясь к Тору, когда его жеребец поравнялся с ее пони. Его братья держались сзади, как почетный эскорт. – Ваш отец гордится вами. – Элен посмотрела на Анну и добавила: – Он гордится вами обоими. Сегодня вы оба вели себя как настоящие герои.

– Я меньше всего ощущаю себя героиней, а уж Тор и подавно, – с легким раздражением ответила Анна. – Мы сделали то, что должны были сделать. Сеновал горел. Дети застряли наверху, и нам ничего не оставалось, как полезть за ними. Какое же это геройство?

– Все понятно, – ответила Элен. Чтобы не замерзнуть, она накинула на голову капюшон своего плаща. – Господу было угодно наделить тебя мозгами, но ты только сейчас пустила их в ход и оценила все безумие своего поступка. Однако это нисколько не умаляет нашу гордость за вас. Бек клянется, что следующего ребенка назовет в честь одного из вас, – с чувством добавила она.

– Шотландец по имени Тор! – Анна не выдержала и рассмеялась. – Представляешь, как его будут дразнить?

– А чем вам не нравится это имя? – покосился на нее Тор. – Между прочим, меня так назвали в честь моего деда!

– Ох, да разве я говорю, что оно мне не нравится? – сквозь смех пробормотала Анна. На нее что-то нашло, она хохотала, как ненормальная, и не могла остановиться, хотя Тор не сказал ничего смешного. – Просто я попыталась представить себе шотландского мальчишку, которого назвали таким именем!

Тор промолчал, всем своим видом показывая, что не желает продолжать разговор. Весь оставшийся путь до замка Данблейн Анна общалась только с Элен, Тор же делал вид, будто не замечает присутствия женщин.

Наконец они въехали в ворота замка. Тор помог Элен спуститься с седла. Анна же хотела было обойтись без его помощи, но ее юбка зацепилась за подпругу.

– Позвольте я помогу… – От низкого раскатистого баса Тора у нее сладко замерло в груди.

– Я пойду проведаю девочек! – поспешила удалиться Элен. Шагая по дорожке, ведущей в цитадель, она отвечала на вопросы сбежавшихся слуг и отдавала приказания. – А ты немедленно отправляйся в постель! – крикнула Элен, обращаясь к Анне. – Я принесу тебе горячего вина на ночь!

Но Анне было не до Элен. Она не спускала взгляда с Тора. Он обхватил ее за талию обеими руками и осторожно опустил на землю. Анна ужасно смутилась, сама не понимая почему. Как будто мужчина впервые в жизни помог ей спуститься с седла! Чувствуя, что краснеет, она поспешила отвернуться, чтобы скрыть свое смущение.

– От меня ужасно воняет гарью, – сказала она первое, что пришло на ум. Тор не спешил отпускать ее, продолжая держать за талию.

– Вам нужно прилечь. Отдохнуть, – произнес он, заметно волнуясь.

– Вот как? А что, если у меня есть еще дела? Тор разжал руки и шагнул в сторону.

– Меня это не волнует, – грубо ответил он. – Я всего лишь…

Его братья остановились возле них и спешились, громко переговариваясь и хохоча.

– Что «всего лишь»? – Анна скрестила на груди руки и с вызовом посмотрела на Тора.

Глядя на стоявшего перед ней белокурого гиганта в небрежно накинутом на плечи плаще из волчьего меха, она невольно залюбовалась им. Анне вдруг припомнились слова Элен о том, что Тор наверняка большой дока по части женщин. Что ж, глупо было думать, что такой красавец, как Тор, дожив до его лет, останется невинным. Но в глубине души Анна все же хотела, чтобы это было именно так. Эта ревность к каким-то мифическим женщинам, с которыми Тор мог быть близок, казалась совершенно нелепой.

– Я всего лишь хотел сказать, что беспокоился из-за вас.

– Ну так, значит, вы беспокоились напрасно!

– Почему вы все время мне перечите? – Тор слегка нахмурился и подался вперед. – Вы то гладите меня по шерсти, то против! Я ведь не сделал вам ничего дурного!

– Ничего дурного? – вскинулась Анна от возмущения. – Ничего дурного? Как будто это не вы без спросу ворвались в нашу жизнь и перевернули все с ног на голову! Ни Манро, ни Элен больше не смогут жить по-прежнему – а значит, не смогу жить по-прежнему и я! И после этого вам хватает совести говорить, что вы не сделали мне ничего дурного?

Тор медленно опустил взгляд на свои сапоги, по щиколотку увязшие в грязи, и с громким чавканьем вытащил одну ногу. Весь день пригревало солнце, и земля в крепостном дворе совсем раскисла, превратившись в вязкую смесь из глины и снега. Сновавшие взад-вперед обитатели замка – и люди, и животные – старательно месили эту кашу ногами. Все давно привыкли к весенней распутице.

– Я вовсе не собирался переворачивать с ног на голову вашу жизнь! – почти извиняющимся тоном проговорил Тор.

Анна даже растерялась от такой перемены в его голосе. Ей стало неловко за свои слова.

– Я не сказала, что мы стали жить хуже, – произнесла она, понизив голос настолько, чтобы ее не могли слышать братья Тора. – Просто ваше появление не могло не повлиять на нашу жизнь. Что сделано, то сделано.

– Я приехал только потому, что дал клятву своей матери, – так же тихо ответил Тор. Конюх увел в стойло его жеребца, и теперь Тор стоял, придерживая под уздцы пони Анны.

Она приблизилась к Тору вплотную и ласково погладила пони по шее.

– Вы сколько угодно можете твердить это и себе, и всем остальным, но меня вам не одурачить, – продолжила Анна. – Ни за что в жизни я не поверю, будто кто-то пустится очертя голову в поход на другой край земли исключительно ради того, чтобы выполнить чью-то посмертную волю. Даже если этот кто-то – его мать.

Тор ослабил на пони подпругу и как бы невзначай коснулся руки Анны.

– Не понимаю, о чем вы толкуете.

Анна так посмотрела на него, что Тор не смог отвести глаза. Какое-то время они так и простояли, молча глядя друг на друга.

– Ох, Тор Хеннесон, сдается мне, что вы отлично все поняли! – произнесла наконец Анна. – Вы просто не желаете признаваться, что вам все понятно. Точно так же, как не желаете признаваться в том, что вам небезразличны люди, которые вас окружают. Я не верю вашим словам, я верю делам. Человек, которому наплевать на весь остальной мир, не станет рисковать головой ради чьих-то сопливых детишек.

Близость Тора, притихшего и на вид даже слегка растерянного, вызвала в Анне прилив нежных чувств. Она подняла руку в перчатке и погладила его по щеке. Тор не ожидал этого и совершенно растерялся.

– Но вам нечего бояться, – еле слышно сказала Анна. – Я никому не выдам вашу тайну. Притворяйтесь себе на здоровье эгоистичным мерзавцем, а я вам даже подыграю.

С этими словами она резко повернулась и поспешила прочь. Ей стоило большого труда идти не оглядываясь.

Глава 9

– Не понимаю, как здешние мужики до сих пор не обабились от такой вольготной жизни! – рассуждал вслух Финн, поднимая до краев наполненную кружку.

Тор посмотрел на брата. Его лицо расплывалось, словно в тумане. «О черт! – ругнулся про себя Тор. – Наверное, я слегка перебрал сегодня».

Пару часов назад им с Олафом посчастливилось найти небольшой бочонок эля в одной из незапертых кладовых.

Вообще-то все припасы в замке Ранкофф было принято держать под замком – вероятно, на тот случай, если залезут воры. В бочонке уже была пробита дырка – значит, скоро за ним должен был прийти кто-то из слуг.

Но, как говорится, что с воза упало – то пропало.

Тор расслабленно улыбнулся при мысли о том, что хоть в чем-то превзошел своего шотландского папулю. Вряд ли Манро Форрест способен выпить столько эля, сколько он сегодня!

– Ба-бы, – нараспев пробубнил Олаф, как будто пробовал это слово на вкус. Он сидел на полу, прислонившись спиной к толстой дубовой панели, украшавшей стену в главном зале замка Ранкофф. Прямо над ним висел парадный портрет одного из родоначальников клана Форрестов. – Жен-щи-ны… – От выпитого эля его речь стала совсем невнятной. Тупо уставившись на свою босую ногу, он принялся считать пальцы: – Раз, два, три…

– Женщины… – повторил за ним Тор, обнимая Финна за плечи. – Скажи-ка, брат, почему мужчина всегда хочет женщину? Вот о чем я давно хотел тебя спросить.

Братья помолчали, тупо уставившись на пламя в очаге. Тора никак нельзя было заподозрить в чрезмерной чувствительности, особенно когда он находился в мужском обществе – даже если это были его братья. Но в тех случаях, когда выпивал лишку, он становился общительным и даже чутким.

– Кто знает – почему? – философски ответил Финн. Он встал, опершись на могучее плечо брата. – Почему солнцу нужны звезды? А земле нужен дождь? – Финн широко махнул рукой, и эль из кружки выплеснулся на пол. – Зачем пчеле нужны цветы? Или ломтю хлеба – ломоть мяса?

Тор отхлебнул из кружки, но поперхнулся и закашлялся. Брызги фонтаном полетели в разные стороны.

– Говоришь, хлебу нужно мясо? – прокашлявшись, громко захохотал Тор, оттолкнул от себя Финна и пристукнул кружкой по колену. – Хлебу нужно мясо? Это так ты охмуряешь своих баб? Да, ничего не скажешь, язык у тебя подвешен на славу!

– А что? – нахально ухмыльнулся Финн. – Разве это не есть правда жизни? И то, что мужчине всегда нужна женщина, – тоже правда жизни!

– Мужчине нужна женщина. Мужчине нужна женщина, – забубнил Олаф, не поднимаясь с пола. Ему уже надоело считать пальцы. Теперь он нашел себе более увлекательное занятие: с помощью шила, извлеченного из дорожной сумки, ковырять дырку в полу.

Финн с Тором посмотрели на младшего брата, переглянулись и дружно рассмеялись.

– А по-моему, все эти шуры-муры между мужчинами и женщинами изрядно приукрашены, – продолжил Тор, обращаясь к Финну. Он взял свою кружку и наполнил ее из бочонка, установленного прямо посреди стола. – Изрядно приукрашены, – снова повторил он. Весь день ему не давал покоя образ рыжеволосой шотландской красотки. Он хотел выбросить Анну из головы, вычеркнуть из своей памяти хотя бы на время. Тор наклонил бочонок и стал хлебать эль прямо из отверстия, проделанного в нем.

– А по-моему, все дело в том, что ты слишком долго не спал с женщиной. – Финн отпихнул брата от бочонка и подставил свою кружку.

Тор сердито посмотрел на него, но ничего не сказал. В глазах уже двоилось от выпитого, все вокруг кружилось. «Да, напился я здорово!» – вновь подумал Тор.

– А по-моему, это все дерьмо! – сказал он вслух, едва ворочая языком.

– А по-моему, тебе надо подкатиться к той рыжульке! – Финн ткнул брата кружкой в грудь и облил его грубую рубаху из сыромятной кожи.

Тор слегка откинул голову назад и угрожающе прищурился. Кажется, он уже предупреждал Финна, чтобы он не смел касаться имени Анны Брюс, Он не собирается обсуждать свои отношения с Анной ни с кем – и уж тем более с таким завзятым бабником, как Финн. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь догадался, какой морок навеяла на него эта шотландская девка!

– А больше мне ничего не надо? – грозно прорычал Тор. – Может, прикажешь мне взять у Олафа шило и просверлить дырку у себя в башке?

– Да ладно тебе! – добродушно рассмеялся Финн. – Послушай, если ты не интересуешься этим лакомым кусочком, тогда я займусь ею сам! Ты не против?

Тор клацнул зубами. От его былого добродушия не осталось и следа.

– Оставь ее в покое! – прошипел он, багровея от ярости.

– Ага! Значит, мне не почудилось, что ты не прочь сам залезть к милой Анне под юбку! – произнес Финн и нагло усмехнулся.

Тор резко швырнул кружку себе за спину. Она угодила в стену и раскололась с громким стуком. В следующее мгновение сокрушительный удар в челюсть свалил Финна на пол.

Он громко охнул от неожиданности, но тут же вскочил и стал отчаянно махать кулаками перед носом Тора.

– Я тебя предупреждал! – прогремел Тор и снова занес для удара свой огромный кулачище.

Финн увернулся и, изловчившись, сам ударил Тора под дых.

– О чем это ты меня предупреждал?

Тор крякнул от боли, согнулся, но тут же выпрямился:

– Я приказал тебе не говорить про нее! Даже имени ее не упоминать!

Расшвыривая ударами ноги стулья, он двигался вокруг стола, стараясь подойти поближе к Финну.

Тот оказался проворнее и нанес еще один удар, расквасив брату нос. Тор машинально поднял руку, чтобы вытереть кровь, и пропустил очередной удар – на этот раз прямо в челюсть.

– Черт побери! – выругался он, покачнулся, но на ногах устоял.

Финн отступал к стене, туда, где сидел Олаф. Споткнувшись о его ноги, он чуть было не опрокинулся навзничь. Тор осторожно перешагнул через младшего брата, полностью поглощенного своим занятием. Олаф даже не поднял головы, а лишь немного отодвинулся в сторону, чтобы не мешать братьям драться.

– Ты сам на нее глаз положил! – злобно выкрикнул Финн. – Я сразу это заметил! Думаешь, я не видел, как она зыркает в твою сторону?

Тор с яростным ревом ринулся вперед. Братья сцепились и со страшным грохотом рухнули на пол.

Через заднюю дверь в зал вбежал охранник по имени Роб.

– Что это вы тут вытворяете, черт бы вас побрал? – закричал он, потрясая нечесаными рыжими патлами.

Олаф спокойно посмотрел на вбежавшего и ткнул пальцем в братьев.

– Дерутся, – равнодушно-спокойным голосом ответил он и продолжил заниматься своим делом.

Тор с Финном катались по полу, опрокидывая стулья и молотя друг друга куда попало. Наконец Тор изловчился, ухватил Финна за грудки, приподнял его и с размаху грохнул головой об пол. От удара бочонок с элем опрокинулся и покатился по столу.

– Чтоб вам пусто было! – завопил Роб, отчаянно размахивая руками. – А ну хватит! Проломите друг другу башку – а мне отвечать! Думаете, лорд Ранкофф меня за это похвалит?

Тем временем бочонок оказался на самом краю стола и на секунду завис, грозя вот-вот упасть на пол.

Каким-то чудом Финн вывернулся из-под Тора, вскочил на ноги и замахнулся для очередного удара. Тор успел в последний момент перехватить руку Финна, и братья опять сцепились в яростной схватке. От удара Финн врезался спиной в стену. Большой портрет важного длинноносого господина соскочил с гвоздя и полетел вниз. Тор едва успел увернуться, картина в тяжелой раме ударилась об угол стола и упала на пол.

Роб ринулся спасать фамильную реликвию, а братья снова сцепились и рухнули на стол.

Маленький деревянный бочонок с громким треском свалился на пол. Остатки его содержимого тут же расплескались по грязным доскам.

Тор получил очередной удар в челюсть, на этот раз весьма чувствительный.

– Ух! – крякнул он от боли. – Ты что, очумел? – свирепея, произнес он и нанес ответный удар.

Голова Финна с грохотом ударилась о дубовую столешницу, и он замер.

Тор увидел, каким бессмысленным стал его взгляд. В тот же миг гнев и ярость, бушевавшие внутри его, улетучились. Все поплыло перед глазами, Тор не удержался на ногах и рухнул на колени.

– Финн!!! – испуганно позвал он.

– Провалиться мне на месте! Вы только посмотрите на это! – запричитал Роб, прижимая к груди портрет длинноносого предка Манро Ранкоффа. – Мало вам было того, что вы испортили портрет прадедушки его милости, вы еще и брата единокровного насмерть зашибли! – Мальчишка сокрушенно качал головой, готовый вот-вот расплакаться. – Ох, не сносить мне теперь головы! Милорд Ранкофф велел мне о вас заботиться. Чтобы у вас ни в чем не было нужды…

Поскользнувшись в луже эля, Тор приблизился к Финну и поднял его голову. Голубые глаза были широко распахнуты, но казались совершенно бессмысленными.

– Финн, Финн, ты жив? – простонал Тор. Рыдания тисками сдавили ему горло. Ведь он любил Финна. Разве он мог причинить ему зло? – Финн! – снова позвал Тор и с силой тряхнул брата.

Финн заморгал глазами.

– Черт! – выругался он, поднял руку и пощупал шишку на затылке. – Башка трещит!

Тор отпустил Финна и свалился прямо в лужу на полу. Перед глазами все плыло и кружилось, отчего его тошнило все сильнее. Тор зажмурился и провел ладонью по лицу, размазав уже подсохшую кровь.

– Я думал, тебе конец… – с трудом произнес он, обращаясь к брату.

– Не конец, – ответил тот.

– Ну что, довольны? – напустился на них Роб. – Я могу повесить на место прадедушку?

Тор осторожно приоткрыл один глаз. Шотландец пытался вытереть с полотна пролившийся на него эль.

– С них довольно. Они больше не будут драться, – как ни в чем не бывало произнес Олаф. – Они всегда дерутся, когда много выпьют. Маманя никогда не давала им много пить у себя в доме, потому что они портят вещи.

– Мы дрались не потому, что много выпили! – громко возразил Тор. Он почувствовал приступ тошноты и поспешил закрыть глаза – так его меньше мутило.

Осторожно перешагивая через валявшихся на полу викингов, Роб стал бочком пробираться к двери.

– Они всегда дерутся, – снова заявил Олаф.

– И вовсе не всегда! – возразил Финн и потом добродушно добавил: – Заткнись, Олаф!

– Они всегда дерутся, – упрямо повторил Олаф.

– Ну вот и присмотри, чтобы они больше не дрались, – велел ему Роб. – А утром я приду, чтобы убрать этот свинарник.

Тор услышал, как за шотландцем захлопнулась дверь.

– Брат, я не хотел тебя убивать, – тихим голосом произнес он, обращаясь к Финну.

– А ты меня и не убил, – в тон ему отвечал тот. Они лежали бок о бок совершенно неподвижно: головы под столом, ноги посередине комнаты.

– Это все ты виноват, разозлил меня…

– Ладно, брат, с кем не бывает. – Финн протянул руку и потрепал Тора по плечу. – Настоящему мужику добрая драка только на пользу. Разгоняет кровь по жилам.

У Тора ныло все тело. Особенно болели челюсть, живот, левый глаз и плечо. И все же он был вполне доволен собой и остальным миром.

– Значит, – смущенно пробормотал Тор, – по-твоему, я ей действительно приглянулся?

– Нет, я не могу понять, зачем нам сюда возвращаться, – снова и снова повторял Финли, ехавший следом за Розалин по лесной тропинке. – Здесь нас наверняка схватят!

– Никто нас не схватит, потому что мы в десять раз их умнее! – Она надменно взглянула на своего спутника и добавила: – По крайней мере, я!

– Я думал, что мы скроемся в Англии. Когда ты пришла за мной в Инвернесс, то пообещала, что мы сбежим в Англию!

Розалин снова оглянулась, на этот раз ее взгляд был полон угрозы:

– Ты что, уже успел соскучиться по своей параше? Финли потупился, уставившись на свои руки, отчаянно цеплявшиеся за гриву украденного пони. Им приходилось ехать без седла. Финли все еще не мог поверить в столь неслыханное счастье. Он провел за решеткой восемь долгих ужасных лет, и вот каким-то чудом Розалин возникла в его камере и вывела на волю. Он понятия не имел о том, как ей удалось сбежать из монастыря в Эдинбурге и добраться до Инвернесса. Наверное, ей пришлось кого-то подкупить, но у Финли даже не поворачивался язык спросить, что именно она предложила его тюремщикам. Главным было то, что ей удалось освободить Финли из пожизненного заточения, на которое он был обречен по милости ее сестры.

Финли был признателен Розалин за свое чудесное избавление, но она обещала, что из Шотландии они убегут в Лондон, и ни словом не обмолвилась о том, что собирается вернуться в Данблейн, где много лет назад он с гордостью носил звание стюарда и был обласкан своим господином.

– Ну? – резко спросила Розалин и с силой дернула своего пони за гриву. Лошадка остановилась как вкопанная. – Ты хочешь вернуться в тюрьму?

– Нет, нет! – Финли отчаянно помотал головой. – Что ты, конечно, нет!

Это было сущей правдой: Финли не желал возвращаться за решетку, но и оставаться здесь тоже не хотел. Его бросало в дрожь от одного вида развалин замка, служивших им убежищем, и еще меньше ему нравились те вещи, которыми она заставляла его заниматься. Одно дело убить животное на охоте, ради того, чтобы не умереть с голоду, и совсем другое – прикончить его просто так, ради самого убийства, и сделать это медленно, чтобы несчастное создание мучилось как можно дольше. Розалин твердила, что заставляет Финли делать это ради того, чтобы убедиться в крепости его духа, однако с некоторых пор он стал замечать, что вид чужих мучений доставляет его спутнице удовольствие.

– Тогда заткнись и делай, что тебе велят. – Розалин ткнула пони пятками в бока и поскакала вперед. – Ты меня любишь? – прокричала она на скаку, не оборачиваясь.

– Да, люблю, – нехотя ответил Финли.

– И сделаешь все, что я попрошу?

– Все, что ты попросишь.

– Вот так-то лучше!

– Доброе утро! – услышал Тор позади себя голос и резко обернулся. В конюшню вошел его отец.

– Доброе, – нехотя откликнулся Тор.

– Выглядишь симпатично, – сказал Манро и подошел поближе, чтобы разглядеть синяки на опухшем лице сына.

– Это мы немного… поспорили, – пробормотал Тор и, смущаясь, потер зудевшую челюсть.

– Да, я слышал краем уха, – ухмыльнулся Манро. Он прошел мимо Тора к соседнему деннику и снял уздечку с крюка, вбитого в стену. – Помнится, когда мы с братом выпивали лишку, то тоже непременно дрались.

– Мы не были пьяными, – возразил Тор. – Просто у нас вышел… спор. – Он снова подумал об Анне. И о том, что сказал о ней Финн. Он считает, что Тор Анне приглянулся. Что ж, пусть только посмеет сунуться к Анне. Тор голыми руками разорвет его на куски.

– О вашем споре мне ничего не известно. Зато я знаю о том, что утром на полу в моем зале было море разливанное эля.

Добродушная улыбка Манро вызвала еще большее раздражение у Тора. Уж не вообразил ли этот его шотландский папаша, будто что-то понимает? Или хуже того – что между ними есть что-то общее? Не слишком ли много он на себя берет? Манро был старшим сыном в семье богатого лорда и с детства ни в чем не знал отказа. Еще бы, ведь он был законное дитя, плод благословленного церковью союза между его благородными родителями! Откуда этот дворянский выкормыш мог знать, как относится Тор к окружающему его миру?

– А еще я слышал, что мой прадедушка тоже получил на орехи! – так же добродушно заметил Манро.

Чтобы не видеть его лица, Тор отвернулся и сделал вид, что разглядывает кобылу, которую до этого гладил по шее. Ему нравилась эта конюшня. Здесь было тепло и тихо. И пахло сеном и лошадьми. Простые и понятные ему запахи.

– Я прошу прощения за тот беспорядок, который мы устроили в зале. Я говорил мальчишке, что мы могли бы все убрать сами, – проговорил Тор, с усилием выдавливая из себя каждое слово.

Манро пожал плечами и повернулся к лошади, чтобы надеть уздечку.

– Главный зал в замке Ранкофф видал и не такое. Это не первая ссора между мужчинами под его крышей – и надеюсь, не последняя.

Тор промолчал в ответ. Ему и так пришлось несладко нынче утром. Голова буквально раскалывалась от боли. Финн с Олафом все еще храпели прямо на полу, но Тор проснулся с первыми лучами зари и больше не мог заснуть.

Он был растерян и не знал, как дальше быть. С одной стороны, ему хотелось растолкать братьев и немедленно вернуться на север, чтобы убраться подальше от Манро Форреста и привольной жизни в шотландских горах. Тор желал вновь оказаться в том месте на земле, к которому он привык и которое считал своим настоящим домом. Но с другой стороны, что-то… вернее, кто-то держал его здесь. И этим человеком был отнюдь не его отец.

– Я собирался сегодня утром прокатиться верхом. Кажется, денек будет погожий. Солнце светит вовсю.

Манро вопросительно взглянул на Тора поверх стенки денника: – Не желаешь составить мне компанию? Заодно я показал бы тебе, чем владеет наш клан.

Тор не спешил соглашаться. Массируя нывшие от боли виски, он размышлял о том, что прогулка верхом помогла бы справиться с похмельем. Кто знает, сколько еще будут отсыпаться его братья после вчерашнего? И чем прикажете ему заниматься все это время? Он нерешительно покосился в сторону соседнего денника. Манро стоял спиной к нему и затягивал подпругу на пони.

– Ну да, я проедусь с вами.

Манро повернулся, и Тор снова с раздражением заметил на его лице идиотскую улыбку!

– Ну, в чем дело? – сердито спросил он. – Что вы так на меня уставились?

– А ты не понял? Смотри, если так пойдет и дальше, ты сам не заметишь, как будешь коверкать английскую речь не хуже самого чистокровного шотландца!

Тор развернулся и протопал в другой конец конюшни, где стоял в деннике его жеребец.

Вскоре они скакали рядом, обозревая окрестности. Неброская красота вересковых пустошей и начинавших зеленеть горных лугов веселила душу. Тор и сам не заметил, как улучшилось его настроение от созерцания красот этого глухого уголка Шотландского нагорья, пока не тронутого растленным влиянием цивилизации. Несмотря на то, что повсюду еще лежал снег, в воздухе чувствовалось приближение весны. На южных склонах холмов уже были заметны небольшие островки свежей сочной зелени, там и сям пробивавшиеся сквозь бурую прошлогоднюю траву. На темных ветвях дубов набухли почки, а с вершин деревьев доносились неумолчные крики скворцов.

Там, где с террас недавно сошел снег, почва была еще влажной, но солнце уже успело подсушить ее настолько, что даже рослый норвежский жеребец мог пройти по ней, не боясь увязнуть. Тор и Манро сначала проехали на запад, а потом повернули на север. На лесной опушке они задержались, чтобы полюбоваться стадом пасшихся на лугу косуль. И хотя свежая дичь пришлась бы весьма кстати, поскольку за долгую зиму обоим успели прискучить вяленое мясо и солонина, у них не поднялась рука убить этих грациозных животных.

Отец и сын почти не разговаривали всю дорогу. Лишь изредка Манро указывал Тору на межевые знаки, отмечавшие границы его земель, да коротко рассказывал о каком-либо из их предков, присоединившем очередной клочок леса или пастбищ к владениям клана Форрестов. Единственным неприятным происшествием, едва не омрачившим это замечательное утро, была неожиданная находка, сделанная ими в лесной чаще. Всадники наткнулись на останки благородного оленя, убитого не более суток назад. Несмотря на это, на костях почти не осталось мяса, и скелет был обглодан практически дочиста – невероятное проворство для тех лесных тварей, что могли позариться на столь легкую добычу. И Манро, и Тор были опытными охотниками и не могли не обратить внимание на это странное обстоятельство.

– Как по-твоему… – начал было Тор, но тут же осекся, – то есть по-вашему, кто его прикончил? – Только теперь, после замечания Манро, он стал обращать внимание на свой характерный акцент, который он так быстро перенял у шотландцев.

Судя по обломкам костей, череп животному размозжили чем-то тяжелым, а рваные раны на шее свидетельствовали, что несчастная тварь получила их еще при жизни.

– Может быть, волки? – предположил Манро.

Тор решительно повернул коня на тропинку и сказал:

– На своем веку я немало поохотился на волков. У меня даже накидка подбита их мехом. Ни один волк не убивает свою жертву, дробя ей череп.

– Кто знает, на что способен изголодавшийся за зиму зверь? – возразил Манро, брезгливо передернув плечами. – По этим останкам ничего нельзя сказать точно. Кроме того, олень мог встретиться со сворой одичавших собак.

– Мог.

Ближе к полудню всадники остановились, чтобы напоить лошадей из чистого горного ручья и подкрепиться вяленым мясом и хлебом, которые Манро захватил с собой.

– Это красивая земля, – неохотно признал Тор. Он жевал мясо стоя, опираясь одной ногой на ствол упавшего дерева. Там, на далеком севере, весной еще и не пахнет, а его родная деревня наверняка завалена снегом.

Манро удобно устроился на нагретом солнцем валуне, давая отдых ногам.

– Но и твоя земля по-своему красива, – отвечал он, следя за тем, как среди голых веток снуют юркие воробьи. – Мне вспоминаются не только вечный холод и скалы, но и суровая красота северных морей. Здесь, среди гор и долин, никогда не почувствуешь в полной мере необъятность этого мира.

Тору в мыслях неприятно было представить себе Манро разгуливающим по деревне его матери. Этак недолго додуматься и до того, что они могли быть счастливы вдвоем.

– Наверное, в юности вам пришлось много путешествовать? – вежливо поинтересовался он. Впервые за эти дни Тор снизошел до почти нормального тона при разговоре с отцом.

– Да, было дело. Мы с отцом и братом часто сопровождали Брюса в его поездках. Я был в битве при Бэнноксе, когда наши войска взяли штурмом замок Стерлинга.

Тор дожевал последний кусок мяса и вытер руки о кожаные штаны.

– А теперь Брюс стал королем.

– Это по-нашему он король. А вот английские ублюдки думают иначе.

– А кроме того, он родной отец Анны? – Тор сам не понял, зачем вдруг спросил об этом. Какое ему дело до рыжей шотландской девки?

– Да, это верно. – Манро пристально взглянул на сына.

По-моему, Роберт не подозревал о ее существовании до тех пор, пока ее мать не заболела. И он не поленился приехать сюда лично, чтобы уговорить нас с Элен взять ее под опеку.

– Она терпеть его не может, хотя вряд ли для вас это новость. – Тор потупился, ковыряя каблуком сапога мягкую землю.

– Она и тебя успела просветить на этот счет? – невесело усмехнулся Манро. – Честно говоря, я понимаю ее намного лучше, чем она думает. Но справедливости ради надо сказать, что Роберт поступил правильно.

– Ну да, конечно, у его величества попросту нет времени на какую-то внебрачную дочку, – язвительно сказал Тор.

– Мы почти не говорили с ним на эту тему. Конечно, это не мое дело – обсуждать его поступки, но мне кажется, что прежде всего он хотел сохранить Анне жизнь. Ты ведь понятия не имеешь о том, сколько его родственников стали жертвами заговоров и убийств! А ты знаешь, что эти английские собаки посадили в железные клетки его жену и дочь? – звенящим от возбуждения голосом спросил Манро.

Тор уже пожалел, что затеял этот разговор, но не собирался отступать.

– А Анна считает, что отцу просто нет до нее дела, – сказал он, приписав свои мысли Анне.

– Анна слишком упряма. Она ни разу не дала себе труд выслушать мои доводы до конца. – Манро встал с камня и отряхнул руки. – Что меня удивляет, так это твоя осведомленность. Похоже, ты успел накоротке сойтись с моей подопечной!

Тор сделал вид, будто не услышал последних слов отца. Он не знал, что ответить ему.

– Ты же отлично понимаешь, что ухаживать за ней было бы непорядочно, – сказал Манро, подойдя поближе.

– Никто и не ухаживает, – буркнул в ответ Тор.

– Ее отец собирается выдать ее замуж. Я думаю, что это случится довольно скоро. И женихом наверняка будет шотландец.

– А кто пытался дурить мне голову рассуждениями о том, что я тоже наполовину шотландец? – проворчал Тор и вскочил в седло. – И что эти земли и этот замок должны быть у меня в крови?

Он пришпорил своего черного жеребца и понесся вперед, не желая слушать, что ответит ему отец.

Глава 10

Сзади донесся громкий топот лошадиных копыт, и Тор придержал коня.

Вскоре Манро нагнал его. Маленькая лошадка выглядела довольно неказисто, однако Тор не мог не отдать должное ее выносливости.

– Извини меня, Тор. Я не хотел тебя обидеть, – проговорил Манро, когда их лошади поравнялись.

Но Тор даже не повернул головы. Слова отца уязвили его до глубины души. Мысль о том, что он не достоин Анны, поскольку появился на свет вне брака, оскорбила его сильнее, чем он сам мог ожидать. А кроме того, его поразила догадливость отца. Он сразу понял, что Тор не просто зол, а очень обижен на такую несправедливость судьбы. Человек равнодушный вряд ли уловил бы столь тонкую разницу. Тору было неловко чувствовать себя объектом чьей-то непрошеной заботы. До сих пор о нем никто не заботился, кроме его матери.

– В отношении Анны у меня не было никаких недостойных намерений, – сказал Тор, тщательно подбирая слова. – Я явился сюда не за женщиной.

– Я совсем мало знаю тебя, Тор, но мне кажется, что ты порядочный человек. У меня и в мыслях не было обидеть тебя, и я вовсе не думал, что ты попытаешься воспользоваться своим преимуществом перед ней. – Манро коротко рассмеялся и добавил: – Скорее уж наоборот. Наша Анна – крепкий орешек! Смотри, как бы тебе самому не остаться с разбитым сердцем!

Тор заерзал в седле, почувствовав себя неловко. Муж его матери никогда в жизни не разговаривал с ним на подобную тему. Подчас Тор даже думал, что у этого типа сердца нет и в помине.

– Я не настолько глуп, чтобы не заметить, как Анна посматривает на тебя. Похоже, она считает тебя товарищем по несчастью. Ну, в том смысле, что вы оба – внебрачные дети… со всеми вытекающими последствиями.

Тора всегда передергивало от этого проклятого слова – «внебрачный», – но почему-то в устах его отца оно звучало не так оскорбительно.

– До того как она попала в Данблейн, ей пришлось всякого натерпеться, – пояснил Манро. – Она чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Я просто…

– Вы просто хотите, чтобы я держался от нее подальше, – перебил отца Тор.

– Нет… – Манро покачал головой, но сделал это как-то неуверенно.

Всадники выехали на край обширной пустоши и остановились, наблюдая за ястребом, спускавшимся по пологой спирали на землю. С того места, где они стояли, трудно было разглядеть, какая добыча пыталась укрыться от хищника в высокой траве.

– Да, – наконец признался Манро. – Мне будет спокойнее, если ты будешь держаться от Анны на расстоянии.

– Ну, если от кого-то из Хеннесонов и может исходить угроза ее благополучию, то уж точно не от меня, – возразил Тор, чтобы перевести разговор в другое русло. – Это перед Финном не может устоять ни одна женщина – ни замужняя, ни незамужняя!

Манро лукаво улыбнулся:

– Я благодарен тебе за откровенность, но вряд ли твоему брату удастся увести от меня Элен. И даже если это каким-то чудом случится, он очень скоро пожалеет о том, что сделал это. – И Манро рассмеялся во все горло, вполне довольный собственной шуткой.

– Да уж, таких, как она, мне еще встречать не доводилось! – ответил Тор с улыбкой. – Анна как-то упомянула, что вас угораздило однажды попасть к ней в темницу…

– Это долгая история, и ее лучше вспоминать после хорошей порции эля, – отмахнулся Манро. – Но при случае я непременно тебе ее расскажу.

Мужчины помолчали немного. Пришло время возвращаться в Ранкофф. Тор был очень доволен прогулкой. Солнце приятно ласкало его своим теплом. Не доезжая до замка, они свернули на восток, чтобы заглянуть на побережье.

– Проверим, какой сегодня улов у наших рыбаков, – сказал Манро. – В такую погоду кто-нибудь наверняка не удержался и отправился на рыбалку. Побережье между Данблейном и Ранкоффом сплошь изрезано мелкими бухточками, защищенными от большой волны. Посмотрим, что там творится, и поедем в Данблейн. А уж потом как пожелаешь – можешь остаться у нас на ужин, а можешь сразу вернуться в Ранкофф.

– Не сомневаюсь, что оба моих братца уже сидят и пускают слюни за столом у вашей хозяйки, – добродушно проворчал Тор. – Они постоянно твердят, что в жизни не видывали столько жратвы. И никогда так много не ели.

На берегу одной из бухточек они действительно обнаружили любителей рыбной ловли. Ими оказались не мужчины, а женщины.

– Добрый день! – послышался голос Анны с высокой скалы. Она держала в руках длинную леску, уходившую глубоко в воду. Серые скалы образовали в этом месте что-то вроде глубокого бассейна, имевшего выход в открытое море. Вода в нем закручивалась воронкой всякий раз, когда на берег налетала очередная волна. Старшая из дочерей Манро примостилась на скале возле своей молодой наставницы.

Тор с преувеличенным вниманием разглядывал эту девочку, стараясь не обращать внимания на то, как машет им рукой Анна и как подол ее юбки слегка приподнялся, приоткрыв изящную ножку.

Девочка – кажется, ее звали Лией – казалась уменьшенной копией своей матери. Ее приветливое милое личико светилось счастьем. Что-то неуловимое в выражении ее лица делало малышку похожей и на Анну, словно они были сестрами… или матерью и дочерью.

– Папа! – Лия подскочила от восторга при виде двух всадников, чьи кони боязливо пробирались к воде среди валунов, усеивавших берег. Девочка выдернула из воды леску, на которой трепыхался живой гольян, используемый в качестве наживки.

Анна едва успела перехватить удочку, чтобы металлический крючок не вонзился ей в руку.

– Осторожнее! – воскликнула она, удерживая девочку за запястья. – Помнишь наш уговор? Еще раз поймаешь меня на крючок – и никаких рыбалок! Будешь сидеть дома!

– Много наловили? – поинтересовался Манро, соскочив с седла.

Тору вовсе не хотелось спускаться на землю. И уж тем более вести вежливые беседы с Анной. Однако он чувствовал себя по-дурацки, возвышаясь над остальными, как петух на насесте. Волей-неволей пришлось спешиться и ему.

Первым делом Манро забрал у Лии удочку и передал ее Анне. И лишь после этого раскрыл дочке свои объятия. Лия без раздумий кинулась прямо со скалы к нему на грудь. Тора поразила та беззаветная вера, с которой малышка относилась к отцу. Он даже позавидовал Лии.

– Хорошо прокатились? – спросила Анна, обращаясь к Тору.

Он смотрел, как Манро кружит в воздухе визжавшую от восторга Лию.

– Нуда… да. Хорошая прогулка. Его… земля довольно красивая. И плодородная, насколько я могу судить. Может дать хороший урожай. – Тор понимал, что несет какую-то чушь, и потому поспешил сменить тему: – А вы поймали рыбу?

– Конечно, мы поймали рыбу.

Анна уже успела смотать удочку и теперь стояла с протянутой рукой, ожидая, когда Тор догадается подать ей руку и поможет спуститься со скалы.

Он взял Анну за руку, машинально отметив, какая она горячая и сильная.

Девушка легко соскочила на влажный песок.

– Вот смотрите! – Анна вытащила из воды корзину, на которую Тор до сих пор не обратил внимания. Там бились, сверкая чешуей, несколько крупных рыбин. – Конечно, всю челядь этим не накормишь, но нам с мисс Лией, вполне достаточно! – И она протянула Тору корзину.

Он подхватил ее и держал на отлете, чтобы не вымочить свою одежду из меха и кожи.

– Может, я и вас угощу рыбой, если будете вести себя прилично! – кокетливо произнесла Анна.

Она нарочно дразнила Тора, заигрывая с ним. И ему это нравилось.

– Как вы сюда добрались? – спросил Тор. Слава Богу, Анна догадалась поправить юбку, и теперь из-под края подола были видны лишь мыски башмаков.

– Пешком.

Тем временем Манро уже поднялся в седло и наклонился, чтобы усадить Лию перед собой. Тор, заметив это, обмер: вряд ли отец будет доволен, если он повезет Анну в замок на своем жеребце!

– Не беспокойтесь. – Похоже, Анна догадалась о причине его замешательства. – Я отлично доберусь на своих двоих. К тому же от рыбы ничего не останется, если трясти ее в седле. – Она решительно забрала у Тора корзину и кивком указала на Манро: – Езжайте за ними. А я дойду до замка пешком.

Тор тоже посмотрел в ту сторону, куда уехал отец. Он хотел окликнуть его, но не знал, как это сделать. У него не поворачивался язык назвать Манро отцом, но и «лорд Ранкофф» казалось сейчас неуместным.

– Манро! – наконец крикнул он. Лорд Ранкофф оглянулся.

– Анна хочет идти пешком. – Тор с нарочитой небрежностью ткнул большим пальцем в сторону удалявшейся девушки. – Я тоже пройдусь!

То ли Тору показалось, то ли Манро действительно не сразу решил, что сказать в ответ, но в конце концов он кивнул и крикнул:

– Ладно! Увидимся в Данблейне!

Послав Тору на прощание многозначительный взгляд, отец повернулся и направил своего пони вверх по тропинке.

Тор понимал, что Манро думал об их сегодняшнем разговоре и о своей просьбе держаться подальше от Анны, но разве обычная вежливость не требовала проводить девушку до дому? Да и что может случиться за те четверть часа, которые потребуются им на дорогу до замка?

– Ну что ж, рассказывайте, что вы сегодня видели в наших горах, – сказала Анна, когда Тор догнал ее. Судя по всему, она не испытывала ни малейшего смущения, оставшись с ним наедине.

Как это ни странно, Тор тоже чувствовал себя вполне естественно и свободно и беседовал с Анной, как со старым другом. Он подробно описал ей красоты здешней природы и то, как они с Манро следили за косулями на лесной опушке и за охотившимся ястребом.

Анна слушала с большим вниманием, постоянно делала замечания и задавала Тору новые вопросы, которые заставляли его говорить все подробнее, но при этом у него не возникало ощущения, будто кто-то без спроса пытается залезть к нему в душу. Поначалу он поддерживал разговор исключительно из вежливости, чтобы не молчать всю дорогу до Данблейна, но вскоре неожиданно для себя отметил, что ему нравится описывать аромат влажной дубовой коры, разогретой на солнце, и птичьи трели в ветвях деревьев. Единственное, о чем Тор умолчал, – о трупе растерзанного оленя, который они обнаружили неподалеку от замка.

Тор и сам не заметил, как они оказались у ворот Данблейна, и невольно пожалел, что прогулка была слишком короткой. Анна как раз описывала зимнее путешествие через горные перевалы, когда Манро вез ее к себе домой, и Тор готов был слушать вечно.

Он наслаждался звуком ее голоса, любовался ее непринужденными жестами. Анна так забавно размахивала своей корзиной, рассказывая о том, какое раздражение вызывал у нее поначалу Манро одним своим видом.

– А там что такое? – спросил Тор, указывая на какое-то строение к западу от замка, укрытое в небольшой рощице.

– Там часовня. Элен говорит, что, по преданию, она стояла здесь еще до того, как построили замок. Хотите посмотреть?

Прежде чем Тор успел ответить, Анна сошла с тропинки и направилась к роще. Он двинулся следом.

У дверей каменной часовни Анна опустила на землю корзину с рыбой.

– Я… мне вовсе ни к чему входить внутрь, – промямлил Тор. Но она уже взбежала по растрескавшимся каменным ступеням на высокое крыльцо.

– Идемте. В это время дня там особенно красиво. Наш священник умер несколько лет назад, а нового так и не прислали. Поэтому службы бывают лишь по праздникам.

Анна взяла Тора за руку, и ему не оставалось ничего другого, как покорно следовать за ней. Однако, сказать по правде, он готов был идти хоть на край света, держа за руку эту удивительную девушку.

В тесной часовне царили тишина и сумрак. Стеклянные окна прикрывали деревянные ставни. К запаху влажного камня и старого дерева примешивался сладковатый аромат ладана.

Анна окунула руку в чашу со святой водой, вырубленную прямо в стене у входа, и перекрестилась. Тор после некоторого замешательства сделал то же.

Его мать была христианкой и пыталась внушить сыновьям основы своей веры, однако отчим терпеть не мог все, что называл «бабьими предрассудками», и потому сыновья Хенны почти не были знакомы с канонами христианства.

Анна прошла вперед и села на скамейку перед алтарем.

– Здесь всегда так тихо, – прошептала она.

Тор в нерешительности топтался рядом. Он понимал, что ему здесь не место, что им не следует торчать тут вдвоем. Манро наверняка рассердится на него. Но стоило взглянуть на ее ангельски невинное лицо, вспомнить о том, как доверчиво она держала его за руку, – и Тор ничего не мог с собой поделать.

Анна похлопала рукой по скамейке рядом с собой. Тор, как зачарованный, опустился на скамью.

– Слушай! – прошептала Анна.

Однако, как Тор ни прислушивался, он не мог различить ничего, кроме гулкого биения собственного сердца да легкого дыхания девушки, сидевшей рядом.

– Вот, слышишь? Мы с Лией и Джудит уже слышали это вчера! Кажется, где-то под кровлей пищат птенцы! – Анна подняла голову, внимательно рассматривая потолок. Легкий поворот головы – и их взгляды встретились. Словно во сне, Тор услышал, как Анна тихонько охнула, когда его рука скользнула по гладкой спинке скамьи и легла ей на плечи.

Это было опасно.

Тор понимал, что играет с огнем. Но он не мог удержаться. Если он не поцелует ее, то наверняка сойдет с ума.

Она не пыталась сопротивляться или протестовать, хотя Тор ожидал этого и даже отчасти надеялся на ее возмущение. Анна даже не зажмурилась от страха, когда Тор наклонился к ней и почувствовал, что тонет в доверчиво распахнутых, бездонных голубых очах. Ее губы оказались мягкими и податливыми. Тор едва к ним прикоснулся, но и этого было достаточно, чтобы от восторга у него закружилась голова.

Когда он отодвинулся, то увидел, что Анна сидит, не шелохнувшись, чуть дыша. Глаза ее были прикрыты.

Она показалась Тору божественно красивой. От солнца и ветра на ее нежных щечках играл легкий румянец. От нее веяло запахом моря и мечтами о счастье, о котором Тор никогда прежде не задумывался.

Глядя на неподвижно застывшую с закрытыми глазами Анну, Тор смущенно рассмеялся.

– Что с тобой? – прошептал он, ласково проведя пальцем по ее подбородку в надежде на то, что она распахнет свои чудесные глаза, отвечая на его взгляд.

Пушистые ресницы дрогнули, и Тор онемел от восторга.

– Хочу насладиться им сполна, – шепотом проговорила Анна и улыбнулась. Ее улыбка могла показаться смущенной, но в ней не было заметно ни капли раскаяния или страха. – Это мой первый поцелуй.

Тор был настолько потрясен, что поспешил отвернуться. Он не сомневался в том, что Анна девственница, но никак не мог предположить, что стал первым мужчиной, с которым она целовалась! Он почувствовал себя польщенным – ему была оказана великая честь! Но с другой стороны, он не мог не устыдиться своего поступка. Всего пару часов назад он уверял своего отца, что не питает по отношению к Анне бесчестных намерений. И вот теперь не может думать ни о чем, кроме поцелуев, объятий и всего прочего. Он возбудился настолько, что готов был взять Анну прямо здесь же, перед алтарем в их христианской часовне.

Тор вскочил на ноги так поспешно, что Анна испугалась.

– В чем дело?

– Прости… – Он отвернулся и шагнул к двери. – Мне не следовало… Я не имею права… – бормотал Тор на ходу.

Анна метнулась следом за ним, и ее легкие шаги отозвались тревожным эхом под древними каменными сводами. Она схватила его за руку и силой повернула лицом к себе. И опять Тор онемел от восторга под ее взглядом.

– Мы давно выросли и стали взрослыми, Тор! Я не дурочка и имею право сама решать за себя. Я позволила тебе поцеловать меня, потому что сама этого хотела!

– Нет, ты не понимаешь… – Не в силах устоять перед ее взглядом, Тор заставил себя отвернуться.

Но Анна обеими руками повернула его голову так, чтобы он смотрел ей прямо в глаза.

– Я позволила тебе поцеловать себя, потому что хотела именно этого с той самой минуты, как увидела тебя в Ранкофф-Холле!

– Но, Анна… Манро… он просил меня держаться от тебя подальше!

Она с досадой пожала плечами, продолжая держать его голову в руках, чтобы он не смог отвернуться.

– Он привык думать обо мне так, будто я его Лия. Но я не его дочь, и я не ребенок.

– Мне пора идти. Он наверняка скоро хватится меня… то есть нас.

Тор был в таком смятении, что едва нашел выход из часовни.

Анна не двинулась с места, глядя на то, как он пробирается между скамеек.

– Увидимся за ужином! – крикнула она ему вслед.

Глава 11

Анна вбежала к себе в спальню, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Стоило зажмуриться и вспомнить, как Тор прикоснулся поцелуем к ее губам, держал свою горячую руку на ее талии, – и от восторга становилось трудно дышать.

Анна открыла глаза и провела пальцами по губам, которые все еще хранили следы поцелуя. Ее первого поцелуя. И это случилось в часовне, прямо перед алтарем! Какой восхитительный, неискупимый грех!

Анна тихо рассмеялась, и в сумраке пустой спальни собственный голос показался ей до неприличия звонким.

Она знала, что мужчины сплошь и рядом целуют женщин. Она даже сделала вывод, что им это должно нравиться – иначе с какой стати они бы постоянно лезли целоваться? Но то, что поцелуй мог понравиться ей самой, было для Анны полной неожиданностью. Может, мужчины вообще не такие уж бесполезные создания, какими казались ей до сих пор?

Анна прошла к камину, где на чугунной решетке еще тлели остатки углей, и с помощью лучины зажгла масляный светильник на каминной полке. Она решила сменить платье, прежде чем спуститься к ужину. После рыбалки ее наряд пропах рыбой и водорослями.

Но не успела она открыть сундук, стоявший в ногах ее кровати, и выбрать другое платье, как в дверь громко постучали.

– Анна! – раздался голос Элен.

– Входи! – ответила Анна. – Я заглянула к девочкам, когда шла к себе. – Не оглядываясь на Элен, она сделала вид, что роется в сундуке. – Лия уже переодевается. У нее весь подол вымок. Нужно будет как следует почистить ее платье, когда оно высохнет. А Джудит торчит на кухне, помогает готовить. – Девушка достала из-под гладильного пресса теплое зеленое платье и как следует встряхнула его, чтобы расправить складки.

Элен неподвижно стояла возле двери, скрестив руки на груди. Она была одета в ярко-шафранную рубашку Манро, стянутую на поясе широким кожаным ремнем. Хозяйка Данблейна никогда не расставалась со связкой ключей от кладовых и винного погреба, которая обычно висела у нее на поясе.

Ее пристальный взгляд вызвал у Анны смутную тревогу. Похоже, предстоял нелегкий разговор.

– Ты уже видела, какой у нас улов? Я обещала Лии, что повар поджарит рыбу нам на завтрак. Мы провели чудесный день на берегу! – продолжала щебетать Анна, не в силах унять нервную дрожь. – Я даже не успела оглохнуть от ее болтовни!

– Анна! – вновь строго произнесла Элен.

Анна подставила ей спину, чтобы она помогла распустить шнурки на промокшем платье, и спросила, напустив на себя беззаботный вид:

– Что?

– Манро попросил меня с тобой поговорить. Невольно поежившись от холодного сквозняка, гулявшего по комнате, Анна отошла в угол, собираясь снять платье. Ей не очень-то верилось в то, что Манро сам додумался до этого. Она решительно взглянула на Элен и с напускной небрежностью заметила:

– Он что, не мог прийти ко мне сам?

– Я сказала ему то же самое.

Элен едва заметно ухмыльнулась, и Анна облегченно вздохнула про себя. Похоже, Элен не слишком злится – иначе давно сорвала бы на Анне свой гнев.

– Значит, он трус! – сделала вывод Анна.

– Это я ему тоже сказала. И еще добавила пару ласковых слов, которые не полагается слушать приличным дамам.

Только женщины, занятые обсуждением недостатков близкого для них мужчины, могли бы переглянуться так, как переглянулись в эту минуту Элен и Анна. Это нисколько не умаляло их любви и преданности Манро. Каждая любила его по-своему, и каждая без вздоха пожертвовала бы своей жизнью ради этого человека.

– Неужели мой отец – к слову сказать, еще один трус – наконец-то сподобился найти мне жениха? – спросила Анна первое, что пришло ей на ум. Она просто хотела выиграть время и оттянуть, как она чувствовала, предстоящий разговор о Торе. Ей надо было подготовиться к нему. Ведь речь наверняка пойдет об их чувствах. А что она может сказать Элен, если сама пребывает в полном смятении?

– Пока нет, но мы ожидаем гонца буквально со дня на день. Анна сняла платье и кинула его на кровать.

– Так в чем же дело? Неужели я снова испугала своим поведением бедного Алекси? Или слишком грубо послала к черту нерасторопную горничную?

Элен рассмеялась и подошла к своей подопечной, чтобы помочь ей надеть другое платье.

– Нет, это скорее случится со мной, чем с тобой! Анна натянула платье до талии, а Элен помогла ей с рукавами.

– Это все из-за Тора.

Анна с преувеличенным вниманием принялась шнуровать корсет, не смея поднять на Элен глаза.

– А он-то тут при чем?

– Манро боится, что… – Элен запнулась на полуслове, не зная, как поделикатнее сказать то, что хотела сказать, потом махнула рукой и выдала: – Черт побери, Анна, он боится, что ты влюбишься в его сына, что вы сбежите из дому и поженитесь… и что король за это снесет ему голову!

Анна рассмеялась нервным смешком:

– И все эти ужасы пришли ему в голову за то время, пока мы с Тором возвращались с берега?

– Он же мужчина, да еще из клана Форрестов. – Элен капризно дернула плечом. – Попробуй переубеди этого безмозглого упрямца!

Анне стоило большого труда не запутаться в шнурках на своем платье.

– Манро знал, что Тор провожает меня до замка. Тор увидел нашу часовню, и я провела его внутрь. Мне показалось, что это пойдет на пользу такому язычнику.

– Значит, ты утверждаешь, что Манро беспокоиться не о чем и он напрасно вбил себе в голову, будто ты неравнодушна к Тору? – Элен пристально посмотрела в лицо своей воспитаннице.

Анна поспешила отвернуться, якобы для того, чтобы взять со столика гребень для волос. Только бы не выдать себя! Главное сейчас не вспоминать, как они целовались с Тором! Нужно как можно скорее собраться с мыслями и ответить так, чтобы Элен ни о чем не догадалась. Но чем старательнее Анна пыталась не вспоминать Тора, тем настойчивее ее мысли возвращались к нему и к тому, что произошло в часовне.

– Тору нет до меня никакого дела, – наконец проговорила она слегка дрогнувшим голосом.

– А вот мой дражайший супруг так не считает. Он говорит, что Тор только и думает о тебе.

– С чего это он взял? – Анна наконец-то набралась смелости посмотреть Элен прямо в глаза. – Разве Тор что-то говорил обо мне?

– Анна, как преданная супруга твоего защитника и опекуна, я просто обязана предупредить тебя насчет Тора, – тоном монастырской настоятельницы произнесла Элен. – Держись от него подальше. Твой отец собирается найти тебе достойного жениха, чистокровного шотландца. Может быть, даже главу какого-нибудь влиятельного клана.

– Ты говоришь, что предупреждаешь меня как супруга моего опекуна. – Анна расплела косу и стала расчесывать волосы гребнем, – Но что сказала бы мне ты сама – леди Элен из Данблейна?

Элен ненадолго задумалась, а потом сказала:

– Анна, он настоящий бродяга.

– Возможно.

– Он даже и не думает здесь оставаться. Он явился сюда, чтобы урвать от Ранкоффа кусок пожирнее и убраться с ним к себе на север. Это не мои домыслы – он сам не скрывает своих намерений. И я считаю, что было бы опрометчиво и глупо…

– Что было бы опрометчиво? – с напором в голосе спросила Анна.

– Влюбляться в него, Анна, – мягко промолвила Элен и ласково посмотрела на воспитанницу. – Это не сулит тебе ничего хорошего.

– По-твоему выходит, что лучше жить совсем без любви, чем позволить себе влюбиться и остаться потом с разбитым сердцем? Я правильно тебя поняла? – Анна замерла в ожидании ответа, безвольно уронив руки.

– Вот почему я хотела, чтобы с тобой говорил Манро, а не я! – широко развела руками Элен. – Он отбарабанил бы все, что считал нужным, и спокойно вышел бы отсюда с сознанием исполненного долга! – Она провела ладонью по груди и повторила: – С сознанием исполненного долга… Значит, ты все-таки влюбилась в сына моего супруга? – Элен подошла к Анне, забрала у нее гребень для волос и стала расчесывать ее огненно-рыжие волосы.

– Я и сама не знаю, – задумчиво промолвила Анна. – Но ни один мужчина не заставлял меня так волноваться – это точно!

– Вполне понятное смятение. Я чувствовала себя точно так же, когда познакомилась с Манро. Я и сама не понимала, чего хочу: то ли прикончить его на месте, то ли немедленно отправиться с ним в постель.

– Ну, это уж слишком! – рассмеялась Анна. – Я пока не додумалась до такого! Просто он показался мне приятным собеседником.

– А ты слишком одинока и нуждаешься в общении. – Элен с сочувствием пожала руку Анны и продолжила расчесывать ей волосы.

– Нет, что ты! – Гребень медленно скользил по ее волосам, и Анна зажмурилась от удовольствия. Она вовсе не хотела, чтобы Элен подумала, будто она недовольна своей жизнью в Данблейне. Напротив, в детстве ей приходилось гораздо хуже, даже когда была жива ее мать. – У меня есть девочки. Я всегда могу поговорить с тобой или с Манро. Я могу…

– Это все равно не заменит тебе общества сверстников, и я отлично тебя понимаю, – перебила ее Элен.

– Пожалуй, – со вздохом согласилась Анна.

– В любом случае Манро попросил, чтобы я высказала тебе его точку зрения. – Элен зачесала пушистую прядку волос Анне за ухо и сказала: – Оставь волосы сегодня вот так. Они очень красиво вьются.

Анна повернулась к Элен лицом и спросила:

– Полагаю, Манро намерен побеседовать с Тором?

– Он уже это сделал, – ответила Элен и направилась к выходу. – Сегодня утром, когда они катались верхом. Он сказал, что Тор прекрасно все понял и заверил, что отец может не сомневаться на его счет.

А как же тогда поцелуй в часовне? Теперь Анне стало все понятно. После разговора с Манро Тор все-таки не совладал с собой и поцеловал ее. А потом, терзаемый муками совести, поспешно кинулся наутек.

Анна грустно улыбнулась своим мыслям, а вслух сказала: – Ты напрасно переживаешь из-за моего сердца, Элен. Я сумею устоять перед норвежцем и сохраню себя для того, кого выберет мой отец. Хотя его избранник вполне может оказаться кривоногим старикашкой с гнилыми зубами и дурным запахом!

Элен уже отворила дверь, но задержалась на пороге.

– Честно говоря, я не думаю, что Манро переживает из-за твоего сердца. Главным образом его беспокоит твое целомудрие. Жду тебя за столом! – сказала она напоследок и закрыла за собой дверь.

Анна была почти уверена, что Тор предпочтет вернуться в Ранкофф. Она переоделась к ужину и спустилась в главный зал, чинно ведя за руки своих юных воспитанниц. Первым, кого она увидела, был Тор. Стоя возле камина, он о чем-то беседовал с двумя мужчинами из клана Манро. Норвежец был на целую голову выше обоих собеседников, и Анна невольно подумала, как внушительно он смотрится на поле боя. Чем согласится пожертвовать ее отец, чтобы убедить этого прирожденного воина драться за свободу Шотландии? Если нарядить его в килт и дать в руки алебарду – англичане в ужасе разбегутся от одного его вида!

– Ага, вот он! – воскликнула Лия. – Тот дядя, о котором я говорила! Он так весело со мной играл!

Девочка показала на младшего брата Тора, Олафа. Он сидел за столом в одиночестве, сжимая в руках кружку эля.

– Он очень добрый! – продолжала Лия. – А из носового платка Джудит он сложил настоящую птичку!

Джудит, робкая и молчаливая от природы, охотно кивнула, возбужденно блестя глазами, и даже хихикнула от удовольствия.

– Добрый дядя! – пискнула она.

Анне очень хотелось знать, заметил ли Тор ее появление, но обернуться в его сторону лишний раз она не посмела. Слуги уже вносили в зал подносы со снедью, но вместо того, чтобы отвести девочек на их место возле отца и матери, Анна направилась к Олафу.

– Добрый вечер, сэр! – с улыбкой поздоровалась она.

Олаф поднял удивленный взгляд – и моментально покраснел от волнения.

– Добрый ве-чер, – ответил он, с трудом выговаривая непривычные английские слова.

Девочки тут же вскарабкались на скамью по обе стороны от норвежца.

– Добрый вечер, сэр, – сияя, поздоровалась Лия. – А мы сегодня были на рыбалке и поймали много-много рыбы!

Джудит онемела от восторга. Она во все глазенки смотрела на Олафа.

– Были на рыбалке? – спросил Олаф. – Олаф любит рыбачить! – И он звонко хлопнул себя по груди.

– Тогда в следующий раз мы возьмем вас с собой! Правда, Анна? – Лия оглянулась на свою воспитательницу. – Мы ведь можем взять Олафа с собой? Он сам разрешил так себя называть! А его брат – самый большой человек на свете! – И девочка с детским простодушием ткнула пальцем в Тора, все еще стоявшего возле камина с Форрестами.

– Вот как? – Анна поднесла руку к лицу, чтобы скрыть улыбку.

– Он сын нашего папы, но не сын мамы. – Лия смешно наморщила лобик, пытаясь что-то сообразить. – Я не совсем это понимаю, но папа сказал, что это долгая история, которую хорошо рассказать как-нибудь вечером и не спеша. И что я сама все пойму, когда подрасту. Вечно он так говорит, когда не хочет мне объяснять! – добавила девочка с сердитой гримасой.

Анна следила за тем, как Олаф положил на стол свои большие сильные руки. Джудит долго не спускала с них глаз. Наконец после долгих и мучительных раздумий она ткнула пальчиком в одну руку. Олаф открыл другую и показал спрятанный там орешек.

– Еще! – в радостном возбуждении воскликнула Джудит. – Давай еще!

Олаф послушно спрятал орешек в кулаке и вытянул руки вперед.

– Со мной он тоже играет, только орешек прячет под чашкой, – с серьезным видом пояснила Лия. – А для Джудит прячет в кулаке, потому что она еще… маленькая, – добавила девочка, понизив голос до шепота.

– И никакая я не маленькая! – возмутилась Джудит. – Скажи ей, что я большая! – приказала она Олафу, капризно оттопырив губы.

Олаф не спеша повернулся к Лии.

– Олафу бывает обидно, когда его называют всякими нехорошими словами! – произнес он, оттопырив губы так же, как Джудит.

Лия почувствовала себя пристыженной.

– Спрячь орешек еще раз, – попросила она. – Спорим, на этот раз она отгадает?

– Милые леди, нам придется на время расстаться с Олафом. Сейчас всех пригласят ужинать, – сказала Анна, обращаясь к девочкам.

– Олаф любит играть, – произнес младший брат Тора и с серьезным видом добавил: – Я сам провожу их за стол.

– Ну что ж, тогда все в порядке, – кивнула Анна и наигранно-строго посмотрела на своих воспитанниц: – Только не вредничайте и будьте послушными!

Теперь, когда не надо было присматривать за девочками, Анна почувствовала себя одинокой в этом шумном зале. Ей до смерти хотелось оглянуться на Тора, и в то же время она боялась выдать свои чувства. В какой-то момент все присутствовавшие показались ей чужими. Не желая ни с кем разговаривать, Анна прошла к окну и уставилась в темноту. Где-то далеко угадывались очертания внешней стены, окружавшей замок. От оконных стекол веяло жутким холодом. Анна поежилась и в этот момент увидела в оконном стекле отражение Тора. Он приблизился и остановился у нее за спиной.

– Решил остаться? – изобразив на лице искреннее удивление, вежливо спросила Анна.

– Мы с братьями решили прежде поужинать. Но оставаться здесь я не имею права.

– Ты имеешь право оставаться везде, где тебя готовы принять, в том числе и в Данблейне. Но я не это имела в виду. Я хотела сказать, хочешь ли ты остаться в Шотландии?

– Не думаю, что это будет мудрым решением, – ответил Тор.

Анна чувствовала, с каким трудом дается ему каждое слово – так же, как и ей самой. И хотя об этом ничего не было сказано, она не сомневалась, что недавний поцелуй взволновал Тора ничуть не меньше, чем ее. Пробежавшая в тот момент между ними искра не потухла, а, наоборот, грозила разгореться в самое настоящее пламя.

Она тихо рассмеялась:

– Манро уже подослал ко мне Элен с наставлениями по поводу того, что от тебя следует держаться подальше.

– Я… я прошу меня простить, – пробормотал Тор, разглядывая мыски своих сапог. – Мне не следовало…

– Ну вот, ты опять за свое! – Тор чувствовал, что Анна смотрит ему в лицо, и не мог не ответить на ее взгляд. – Разве я неясно сказала? Я сама этого хотела. – Она снова отвернулась к окну и добавила: – Может быть, даже больше, чем ты.

– Анна!

Она почувствовала, как Тор приблизился почти вплотную. Его рука коснулась ее локтя, и это прикосновение, казалось, обожгло ее даже через толстое сукно платья.

– Элен сказала, что Манро уже говорил с тобой насчет меня. – Анна криво улыбнулась. – Насколько я могу судить, это не очень-то остудило твой пыл?

– Я не могу… и не буду порочить его имя. И твое тоже, если уж на то пошло!

Анна мельком взглянула на Тора через плечо. Ни один из присутствующих в зале не должен заподозрить, какой серьезный разговор ведут они сейчас.

– Я хочу, чтобы ты остался. Через две недели – белтейн.[4] В Ранкоффе будет гулянье. В ночь на первое мая.

– Не думаю, что мне следует здесь оставаться. По-моему, мне вообще не следовало сюда приезжать.

– Ты передумал брать у Манро деньги? Тор надолго задумался, а потом ответил:

– Пожалуй, чем скорее мы с братьями уберемся отсюда, тем лучше. Нам здесь не место. Мы должны вернуться в деревню нашей матери.

На этот раз не выдержала Анна. Она отошла от окна и встала перед Тором, глядя на него в упор.

– Ты не можешь так обойтись с Манро! – взволнованно произнесла она. – Ведь он – твой отец! И ты не можешь лишить его хотя бы такой малости. Разве две недели что-то меняют?

– О ком это ты так заботишься, милая? О нем или о себе?

– А кого из нас предпочел бы ты сам? – вкрадчиво спросила Анна, осознавая, что придает разговору слишком опасный оборот.

Тор вдруг взял ее за руку, поцеловал и снова отпустил. Анна и охнуть не успела.

– Боюсь, что это будешь ты, – со вздохом признался Тор. На какой-то миг Анна позабыла обо всем и обо всех. Она видела, что Тор снова хотел бы поцеловать ее. И сама хотела того же. Неужели Элен права? Неужели она играет с огнем, доверяя Тору свое сердце, и может в будущем горько пожалеть об этом?

Анна давно свыклась с мыслью о том, что рано или поздно в Данблейн явится человек, которого выберет ей в мужья отец. И как бы ни противилась она этому выбору, ей придется в конце концов уступить. В этом состоит ее долг. Впрочем, ее не столько волновал долг перед отцом, сколько перед Манро. Это ради Манро и Элен она готова была до конца играть роль примерной дочери и верноподданной шотландки.

Но разве этому могут помешать несколько торопливых поцелуев, которыми она тайком обменяется с каким-то чужеземцем? В конце концов, это даже смешно: выйти замуж, так и не научившись целоваться с мужчиной! Ведь правда? И Тору нипочем не удастся разбить ее сердце, прежде всего потому, что она сама не позволит ему это сделать!

Анна не собиралась бунтовать и противиться своему дочернему долгу, но разве эта обязанность лишала ее права на невинные удовольствия и даже шалости до свадьбы?

Анна молча следила за Тором. Горделиво вскинув голову, он двигался навстречу отцу. Манро с Элен только что вошли в зал, и Форрест окликнул сына, помахав ему рукой.

Анна заняла свое место за столом, решив про себя бесповоротно и окончательно: она ни словом, ни делом не позволит себе опозорить ни Манро, ни Элен и уж тем более себя. Но она и не станет отказываться от маленьких радостей жизни. Ну кому, скажите на милость, будет от этого плохо?

Глава 12

– Не понимаю, зачем вам понадобилось тащить меня с собой в такую даль? – ворчал Тор, безуспешно пытаясь укрыться под своим теплым плащом от затяжного дождя, вымочившего до нитки обоих всадников. Хорошо еще, что день выдался достаточно теплым и они не успели промерзнуть. До Абердина путь был неблизкий, и все это время Тор ни на минуту не разлучался со своим отцом. – Когда мои братья…

– Твои братья вполне довольны жизнью, – перебил его Манро. – Когда я видел их в последний раз, Элен объясняла Финну и Олафу, в какой кладовой мы храним старые шатры для гостей, которые соберутся на белтейн. Элен решила, что Финн лучше управится с шатрами, чем я, а мне дала другое поручение.

– Менестрели… Значит, это жена отправила вас за менестрелями? – Тор смахнул рукой дождинки с лица. – Да, ничего не скажешь, ответственное дело для настоящего мужчины! Как будто нельзя было отправить в город кого-то из слуг! Хотя бы того же Роба! Почему вы не отправили в Абердин его?

– Я совершенно согласен с тобой в том, что Роб ответственный и смышленый юноша, – ответил Манро, внимательно глядя на сына. – Он справляется со своими обязанностями ничуть не хуже, чем его отец – мой почтенный стюард, и со временем может даже превзойти его. Но тебе, Тор, следует знать, что семейная жизнь отнюдь не сахар. – Он подался вперед и добавил вполголоса: – Я взялся за это поручение для того, чтобы под благовидным предлогом хоть ненадолго убраться подальше от жены. – Манро хитро улыбнулся, а потом посерьезнел и продолжил: – А заодно побыть с тобой вдвоем. Чтобы поговорить обо всем без помех.

Тор отвернулся и сделал вид, что разглядывает покрытую грязью дорогу на Абердин. Его все еще раздражала та легкость, с которой Манро выказывал свои отцовские чувства, но мало-помалу Тор начинал мириться с этой странной привычкой. Ни себе, ни братьям он бы не простил такую слабость, но на Манро он больше не обижался.

– А почему вам захотелось убраться подальше от Элен? Не далее как вчера вы сами говорили мне о том, что без нее вам и свет не мил!

– Я и сейчас могу это повторить, – с готовностью подтвердил Манро. – Но временами эта женщина доводит меня до белого каления. К примеру, вчера она заявила, что я никогда ее не слушаю. Черт побери, она только и делает всю жизнь, что раздает приказания направо и налево! Разве такую, как она, не послушаешь? Да мои собственные вассалы слушаются ее больше, чем меня! – слегка возмущенным тоном добавил Форрест.

Тор невольно улыбнулся. Это верно – Элен любила, чтобы все плясали под ее дудку. Эта женщина почти всегда брала на себя главную роль и подчас так увлекалась, что вела себя грубее иного мужчины. Во всем, что касалось решительности и упорства – а частенько и упрямства, – леди из Данблейна запросто заткнула бы за пояс любого представителя сильного пола. Но чем дольше Тор жил в Ранкоффе, тем больше проникался уважением к этой необычной особе. Ему нравилось то, с какой легкостью Элен могла управиться и с расшалившимся ребенком, и с проворовавшимся слугой. Тору никогда не приходилось встречать столь удачное сочетание женского обаяния и такта с мужской проницательностью и решимостью. В пользу жены его отца говорило и то, как преданно любит ее Анна. Элен стала для девушки не просто опекуншей, назначенной королем, – она заменила ей и мать, и подругу.

Впрочем, об Анне лучше было не вспоминать. Тор вполне разделял желание отца отдохнуть от женского общества. Честно говоря, только поэтому он и согласился ехать с ним к черту на рога за каким-то менестрелем.

С тех пор как они с Анной поцеловались в той крошечной часовне, а потом поговорили перед ужином, Тор избегал ее общества. Он боялся, что его чувства снова выйдут из-под контроля и он нарушит слово, данное отцу. Но ему не хватало решимости и на то, чтобы немедленно покинуть Шотландию и вернуться на север. Тор понимал, что эта слабость не доведет до добра ни его, ни Анну, но не мог заставить себя просто собраться и уехать. Он жил ради тех коротких мгновений, когда мог украдкой любоваться чудесными золотисто-рыжими локонами милой шотландки. Он готов был ждать часами, затаившись где-нибудь в темном углу, когда мелькнет платье Анны или послышится ее голос.

Олаф даже не пытался скрывать, как сильно он любит Анну: одного ее имени было достаточно, чтобы простодушный парень залился ярким румянцем и утратил на время дар речи. Ну а Финн увивался вокруг нее, как кот возле сливок. Хотя не далее как на прошлой неделе Тор застал Финна на сеновале с горничной. Его брат не стеснялся даже Элен намекать на свои пылкие чувства, причем более чем откровенно. Таков уж был Финн. Он готов был любить всех женщин на свете – и они отвечали ему взаимностью.

Дорогу пересекал мелкий ручей, и, когда всадники миновали его, Манро с грустью сказал:

– Сколько раз мы переезжали этот ручей с братом!

Он уже не в первый раз упоминал о своем брате, и Тор знал, что этот брат погиб. Несколько лет назад в Ранкоффе случился большой скандал, в котором была замешана родная сестра Элен, и Тор был бы не прочь узнать, что же тогда случилось. Однако подробностей ему никто не рассказывал, а сам он предпочитал вопросов не задавать, полагая, что это его не касается. Но сейчас он все-таки решился спросить отца:

– Расскажите мне, что с ним случилось? Кажется, его звали Седрик?

Заметно было, что Манро не очень-то хотелось портить себе настроение воспоминаниями о прошлом, но он все же ответил:

– Да, моего брата звали Седрик. Пожалуй, это благодаря ему у меня теперь есть моя Элен, – Манро пожал плечами и с горечью добавил: – Мне нечего скрывать. Эта история давно известна всей округе.

Тор молча слушал, мысленно ругая себя за то, что не сдержался и позволил себе выказать любопытство к прошлому отца. Ведь это еще на один шаг делало его ближе к ненавистному семейству, с которым Тор не желал иметь ничего общего. Этак и сам не заметишь, как превратишься в папенькиного сыночка. В сыночка Манро Форреста!

– Седрик и Розалин, сестра Элен, сговорились разыграть похищение Розалин, чтобы заставить ее родных заплатить выкуп. Мой младший братец так ошалел от любви, что нашел этот план великолепным. Но он не учел одного – решительности и силы нашей соседки, Элен из Данблейна. Как только ей стало известно, что сестра похищена кланом Форрестов, она сама отправилась на вылазку с отрядом воинов и захватила в плен меня.

Манро строго взглянул на Тора, как бы предупреждая его воздержаться от каких-либо замечаний.

– Меня заперли в подземелье в Данблейне, пока Элен вела переговоры с моим братом об обмене заложниками. Но тут стало известно о его сговоре с Розалин.

Меня сразу же освободили, а Седрику пришлось жениться на Розалин.

Манро снова посмотрел на Тора и медленно покачал головой.

– Я понимаю, что все это звучит невероятно, – тихо промолвил он.

– И что было дальше? – спросил Тор.

– Мы с Элен полюбили друг друга. Король одобрил мой выбор, и с его помощью мне удалось получить Элен в жены.

– Ну да, в замке до сих пор шепчутся о том, что всю дорогу до алтаря она отбивалась, как дикая кошка, – с ухмылкой заметил Тор.

– На самом деле она хотела выйти за меня! – горячо возразил Манро. – Клянусь тебе всем святым, она действительно этого хотела! Просто она не сразу разобралась в своих чувствах. Так или иначе, наш брак положил конец многовековой распре между нашими кланами из-за пограничных земель. А вот чему он не положил конца – так это тайной страсти, которую питал к Элен Финли, ее кузен и стюард. Он влюбился в нее еще в детстве и дошел до того, что воображал себя ее мужем и даже хозяином Данблейна!

– Какой-то безродный стюард?!

– Я же сказал тебе, что это невероятная история!.. Так или иначе, моему брату довольно скоро прискучила роль счастливого новобрачного. К тому же его жена обладала непомерным тщеславием и оказалась настолько искусной обольстительницей, что умудрилась вбить в голову несчастному Седрику, будто он вполне достоин быть полновластным хозяином Ранкоффа. Дескать, если им удастся избавиться от меня, то им достанется не только Ранкофф, но и Данблейн.

– Стюард! – вырвалось у Тора, осененного неприятной догадкой.

– Да, они вовлекли в (свой заговор Финли. Он совсем помешался от несчастной любви. Впрочем, они все вели себя как одержимые. Начались покушения на мою жизнь, и я был склонен обвинить в них мою Элен.

– Из-за того, что ее силой выдали замуж и ей пришлось поделиться властью над Данблейном?

– Что-то в этом роде. Конечно, я вел себя как последний болван. И посмел усомниться в ее любви. Но мне пришлось срочно отправиться через горы, чтобы забрать Анну у людей короля. Как раз скончалась ее мать, и Роберт не надеялся, что дед сумеет защитить девочку от возможных покушений на ее жизнь. Финли тайком отправился следом, чтобы прикончить меня при первом удобном случае. Элен удалось раскусить его замысел, она ринулась в погоню, но Седрик перехватил ее и посадил под замок.

Манро замолчал, вытер со лба капли влаги и продолжил:

– Седрик и Розалин привезли Элен в Ранкофф и бросили ее в подземелье. Я вернулся домой, обнаружил, что Элен пропала, и кинулся за помощью к своему брату. К тому самому человеку, который похитил ее ради милостей… – от волнения у Манро дрогнул голос, – ради милостей этой женщины.

Форрест надолго умолк. Тор терпеливо ждал, пока он возьмет себя в руки и сможет продолжать.

– Он пытался укрыться на сеновале, но его выследили и заставили драться. Так погиб мой брат, – промолвил Манро.

– А сестра Элен?

– Сослана в монастырь. Она будет заперта там до скончания веков – или до Страшного Суда. А я не стал преследовать Финли за покушение на мою жизнь. Его признали душевнобольным и под конвоем доставили в сумасшедший дом.

Тор задумался. Что тут скажешь? В историю его отца действительно было трудно поверить.

– Мне очень жаль, – просто сказал он, тронутый рассказом Манро до глубины души.

Манро грустно кивнул:

– Мне тоже. – Внезапно он что-то заметил впереди и посветлел лицом, радуясь поводу закончить этот неприятный разговор. – Смотри-ка! Вот он, Абердин! Рукой подать! Я знаю один приличный трактир. Там мы на славу пообедаем, а потом переночуем, не опасаясь ни воров, ни клопов и вшей! – Прикинув время по солнцу, которое уже коснулось края горизонта, Манро заметил: – Пожалуй, мы еще успеем пару раз перекинуться в кости!

– А я-то думал, что мы едем за менестрелями для… ну, как там называется этот ваш праздник?

– Для белтейна, – подсказал Манро. – На празднике белтейн должен петь менестрель. Это традиция.

– Да плевать мне на ваши традиции! Вы же обещали Элен, что найдете менестреля, переночуете в городе и утром отправитесь домой. Но если мы сядем играть в кости да еще упьемся до ступора – как вы будете искать менестреля?

– В этом-то и состоит вся прелесть моего плана, дорогой викинг! – многозначительно произнес Манро. – В трактире наверняка будут ошиваться менестрели со всей округи, и мы одним выстрелом убьем двух зайцев! – Форрест заговорщицки ухмыльнулся. – Даже самому не верится, что я все так замечательно придумал!

Прошло три часа. Манро и Тор давно успели обсушиться и утолить голод и теперь играли в кости с двумя старинными приятелями Форреста. Поручение, данное им Элен, было выполнено: Манро сговорился с группой менестрелей, и они обещали явиться в Ранкофф на праздник белтейн. Теперь можно было расслабиться, и хмельной ячменный эль и крепкое шотландское виски полились рекой. Между столами бродил флейтист, и от его музыки делалось легко на душе.

Тор старался держаться особняком и не поддаваться благодушному настроению, но сопротивлялся он недолго. Добрая еда и выпивка брали свое. Вдобавок ему сопутствовала удача. Правда, Манро едва удалось уговорить его взяться за кости. У Тора не было денег, и он не хотел брать взаймы у отца. Но ему везло, и выигрыш составил столько, что хватило расплатиться с Форрестом и еще немного оставалось.

– Чем могу служить, господа? – За плечом у Тора как по волшебству возникла пышногрудая особа с нечесаными темными волосами. – Подать тебе еще эля, миленок? – Она кокетливо захлопала ресницами. – А может, одного эля маловато, крепыш?

Манро ехидно посмотрел на Тора и сгреб со стола кости, собираясь сделать ход.

– Только эль, – буркнул Тор, стараясь не дышать чересчур глубоко, пока обольстительница крутится рядом. От нее слишком разило луком и прокисшим потом, и он не желал никаких особых услуг от этой особы, кроме полной кружки эля. Вообще-то он никогда не был большим привередой по части женщин. Ни вонь изо рта, ни грязное тело не мешали ему взять свое, когда он того желал. Черт побери, где было найти в их норвежских деревнях хоть одну женщину, от которой не пахло бы рыбой! Но теперь, когда Тор познал вкус алых губ Анны, его воротило с души от одного вида этой разбитной красотки.

Манро на миг отвлекся от игры и сказал:

– Я пока не спешу ложиться спать – на тот случай, если ты, – он выразительно кивнул в сторону лестницы на второй этаж, где располагались номера для постояльцев, – захочешь нас ненадолго покинуть.

Но Тор упрямо встряхнул головой и повторил:

– Только эль!

– Тебе не надоело просиживать задницу за этой дурацкой игрой? – удивился приятель Манро по имени Джон. – Смотри, пожалеешь потом, что отказался от такого лакомого кусочка!

Его партнер, Робби Би, с хохотом хлопнул ладонью по столу, поддержав таким образом своего приятеля.

– Мне сегодня везет, – сдержанно произнес Тор. – Такое бывает нечасто. А женщину подцепить я всегда успею. – Он переглянулся с отцом и подмигнул.

Все дружно рассмеялись.

– А сын-то у тебя парень не промах! – пробасил Джон и дружески хлопнул Манро по спине. – Не промах!

– Да, он парень не промах, – повторил Манро невнятно, а потом поднял свой кубок и воскликнул. – За Тора! За моего сына!

– За Тора! За Тора! – загомонили остальные.

Тор смутился и подхватил со стола игральные кости.

– Хватит ерунду молоть! Мы займемся делом – или вы уже совсем напились?

– Вот, слышал, как он ловко чешет языком? – Манро ткнул своей кружкой Джона в плечо и залил ему элем весь рукав. – Приехал к нам в горы без году неделя, а болтает по-нашему так, что не отличишь от местных!

– Заправский Форрест! – решительно заявил Робби Би. – Ты только посмотри на этого верзилу! Кем же ему еще быть, как не Форрестом?

Манро переглянулся с сыном через стол и ухмыльнулся. Тор улыбнулся в ответ.

Тем временем флейтист оказался возле их стола и завел какую-то унылую шотландскую балладу о потерянной любви. Манро слушал, раскачиваясь на стуле в такт музыке.

– А ты большой мастак по части слов, сударь, – заметил он, когда песня кончилась, и бросил музыканту мелкую монету. – Ты играешь где-нибудь еще или только здесь, в «Бычьем кольце»?

– Я играю везде, где мне за это платят, милорд. – Парень мигом спрятал деньги в кошель на поясе. – Я разучил еще две песни – таких чистых нот вы не услышите ни у кого, ваша светлость!

– Вот как? – Манро надолго припал к своей кружке. – Ну а что ты скажешь насчет того, чтобы спеть нам в замке Ранкофф на празднике белтейн? – Он откинулся на стуле и пристально посмотрел на музыканта. – Ты знаешь, где это?

– Кто же не знает замок Ранкофф, милорд!

– Ну так вот, Ранкофф – это я! – Манро хлопнул себя по груди. – И еще он. – Он показал на Тора.

– Милорд! – Широко раскрыв от удивления карие глаза, флейтист отвесил Тору глубокий поклон. Он не мог поверить, что белобрысый верзила с севера и смуглый темноволосый шотландец – родственники.

– Но эту историю лучше всего рассказывать не спеша, у камелька, за полной кружкой доброго эля! – добавил Манро.

– Манро, по-моему, эля вам и так хватает, – осторожно заметил Тор.

Игроки рассмеялись, выкладывая на стол свои ставки. Манро нисколько не обиделся и с пьяным упорством продолжал:

– Я хочу, чтобы ты играл у меня на гулянье. Ты придешь? Хочешь, я дам тебе монету вперед? Если ты не обманешь меня, явишься в замок и будешь играть как следует, я заплачу еще!

Тор перегнулся через стол и вполголоса напомнил:

– Вы уже наняли менестрелей!

Манро с таким неподдельным изумлением взглянул на Тора, что тот не выдержал и расхохотался.

– Да ты что? – с трудом шевеля языком, спросил Форрест.

Тор кивнул и при этом не забыл забрать со стола очередной выигрыш. Если эти простаки будут поглощать эль и виски в тех же количествах, к утру он выиграет столько, что сможет купить собственный замок!

Манро долго обдумывал ситуацию, время от времени громко икая, и наконец принял решение:

– А ты все равно приходи! Кому от этого будет плохо? – И снова на его губах расцвела ненавистная Тору простодушная улыбка. – Чем больше музыки – тем веселее. Верно?

– Вряд ли ей это понравится, – процедил Тор, уставившись на отца суровым взглядом. – Она велела нанять одну группу, а не две.

– Разве я уже не хозяин в своем замке? И в ее замке тоже! – Для убедительности Манро выпятил грудь и стукнул по ней кулаком. – Пусть только попробует мне хоть слово сказать!

– Пришли менестрели из Абердина, – сообщила Анна, приблизившись к рабочему столу Элен, заваленному бумагами. Та с трудом оторвалась от колонки цифр и подняла на Анну рассеянный взгляд.

– Менестрели? – переспросила Элен, поправляя волосы. Анна сердито поморщилась. Меньше всего ей улыбалось принести Элен дурные вести. Хозяйка замка обладала весьма крутым нравом и в гневе не брезговала швыряться в людей всем, что попадалось под руку: тарелками, кружками и даже ножами.

– Обе группы менестрелей, – уточнила Анна.

Элен хлопнула ладонью по столу и вскочила как ошпаренная.

– Это что еще за новости? – вскричала она. – Откуда взялось столько менестрелей? На кой черт нам две группы в одном замке? Я же посылала его за одной группой! – Элен в отчаянии воздела руки. – Неужели он даже с этим не мог справиться?!

Анна изо всех сил старалась оставаться серьезной. Вряд ли Элен в такую минуту воспримет должным образом ее улыбку.

– А сам-то он куда скрылся? – грозно осведомилась Элен. – Ты, случайно, не знаешь, где пропадает мой муж, неспособный без ошибок сосчитать до одного?

Как назло, в этот момент в зал вошел Тор с большой охапкой дров для камина.

– А как насчет тебя? – напустилась Элен на Тора. – Ты тоже считать не умеешь? – Она дернула норвежца за рукав. – Я ведь специально отправила тебя за ним присмотреть!

Тор остолбенел от неожиданности. Пока он собирался с мыслями, Элен уже и след простыл. Он вопросительно посмотрел на Анну.

– В замок пришли менестрели, – пояснила она.

– Ага!.. – Тор донес дрова до камина и свалил их в ящик для топлива.

Анна пошла следом, невольно любуясь игрой мускулов на его сильных руках.

– Скажи-ка, отчего у меня такое чувство, что для тебя это не новость? Ты ведь знал, что сюда явятся две группы менестрелей, а не одна? – спросила Анна, остановившись посреди комнаты и скрестив руки на груди. Она была рада этой встрече, поскольку Тор нарочно избегал ее в последнее время, и она понимала почему. А еще она понимала, что Тор волен в любое время вернуться на север, но предпочитает оставаться в замке. Он постарался скрыть улыбку.

– Я поехал в Абердин, потому что Манро просил составить ему компанию. – Тор широко развел руками и, придав лицу невинное выражение, добавил: – Если он что-то напутал, то при чем тут я?

– Значит, ты признаешься, что знал, сколько менестрелей нанял Манро? – рассмеялась Анна.

– Он мой отец. С твоей стороны нечестно заставлять меня свидетельствовать против него!

Анна снова рассмеялась, и Тор приблизился к ней на шаг.

Это было чудесное утро. Солнце светило вовсю, и его лучи проникали в зал сквозь распахнутые ставни, украсив дощатый пол волшебным узором из светлых и темных пятен. На рабочем столе Элен кто-то поставил букет из весенних первоцветов, и от их пряного аромата кружилась голова.

А еще у Анны кружилась голова от того, что Тор оказался совсем близко.

– Чем ты занималась эти дни?

– Разве Финн тебе не рассказывал? Вчера он весь вечер не отходил от меня ни на шаг, а ты даже не явился к ужину!

– Я… я помогал чинить крышу амбара. Я…

– Ты от меня прятался! – Анна не дала Тору возможности возразить и продолжила: – Но я не обижаюсь. Я все понимаю. Я дочь короля, и не всякому хватит духу за мной ухаживать.

– Анна…

– Но я рада уже тому, что ты все еще в замке. Вы очень подходите друг другу – ты и Ранкофф. Даже Манро так считает.

– Неужели?

Тор приблизился еще на шаг. Хотя в зале никого не было, кроме них, сюда в любой момент мог войти кто угодно. Если Элен не найдет Манро, чтобы сорвать на нем свой гнев, она вернется за стол, чтобы проверить отчеты. Анна не хотела, чтобы Элен или Манро сердились на нее. Но мысли о Торе не оставляли ее ни на минуту. Она все время вспоминала, какой у него голос, как он улыбается и хмурится и каковы на вкус его губы.

В следующий момент она решительно шагнула ему навстречу.

– Вряд ли его светлость обрадуется, если узнает, что я передала тебе его слова. Но если уж на то пошло, он не скрывает, что ему нравится его сын. Несмотря на твою привычку рычать и топать ногами…

– Я не рычу! – возразил Тор.

– Он считает, что в душе ты отличный парень и усердный работник.

Тор положил руки Анне на плечи и заглянул в глаза:

– Скажи мне, Анна Брюс, почему ты такая красивая?

– А еще он доволен тем, как ты перенял нашу манеру говорить.

– Я… ничего не перенимал!

Анна провела пальцем по его губам.

– Если ты собрался меня поцеловать, то лучше поторопись. С минуты на минуту сюда явится Элен и приволочет за собой Манро, схватив его за какую-нибудь неприличную часть тела!

– Я не собирался целоваться… – выдохнул Тор.

– Неужели? – Анна поднялась на цыпочки и положила руки ему на грудь. Утро было жарким, и Тор снял с себя кожаную куртку, и теперь его, одетого в простую тунику из зеленого сукна, можно было принять за коренного обитателя замка. – Ну, значит, мне самой придется это сделать!

Тор не успел и глазом моргнуть, как Анна обхватила его за шею и пригнула к себе, почувствовав при этом, как он напрягся всем телом, словно хотел вырваться. Однако стоило их губам встретиться – и Тор весь будто обмяк.

Анна прижалась к нему всем телом, сама не понимая толком, чего добивается. Почувствовав губами его язык, она слегка раздвинула их. Анна ничего не знала о поцелуях и еще меньше о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются вдвоем. Но ей была приятна эта близость, и она всем телом и душой желала ее продолжения.

Анна словно со стороны услышала свой сдавленный стон, когда его язык проник ей в рот. Она прижалась к Тору еще теснее, краешком сознания понимая, что играет с огнем, но не желая больше осторожничать. Никогда прежде она не чувствовала себя такой счастливой.

Она едва дышала от восторга, когда Тор, наконец, прервал поцелуй. Он тоже дышал тяжело и неровно. Оба сделали жадный глоток воздуха и снова припали друг к другу. В эти минуты им не нужны были слова. Тор и без них знал, чего хочет Анна.

Он крепко обнял ее и прижал к себе. В кольце его сильных рук она чувствовала себя защищенной и ничего не боялась.

Анна робко провела рукой по щеке Тора. Мягкая ладошка задержалась на его твердом волевом подбородке и потом погладила скулу.

– Скажи мне, Манро Форрест, ты окончательно лишился даже той толики рассудка, которой обладал до сих пор? – зазвучал у входа разъяренный голос Элен.

Глава 13

Обмерев от испуга, Анна моментально вырвалась из объятий Тора. Он тоже, услышав голос Элен, поспешно отвернулся от Анны, отошел к камину и сделал вид, будто вынимает из ящика дрова, которые недавно принес в зал.

– Ну скажи на милость, какой вред может быть от того, что на празднике выступит лишний менестрель? – вопрошал у нее Манро. Как всегда, он пытался сгладить конфликт. – Не понимаю, что тебя так рассердило?..

– Ах, какой вред? Какой вред? – рыкнула Элен.

Тут она заметила Анну и сердито кивнула. Та сделала робкий шажок к столу, стараясь оказаться как можно дальше от Тора.

– Вот, слышишь, он не понимает, какой в этом вред! И с чего это я рассердилась! А рассердилась я с того, – проговорила Элен, окинув супруга сверкающим от гнева взглядом, – что мой муж не умеет считать до одного! По-твоему, я должна этому радоваться?

– Тор, сынок, спаси меня, умоляю! – Манро театральным жестом простер руки. – Иначе мне конец!

Тор не спеша выпрямился и отряхнулся.

– По мне, что один менестрель, что два – все без разницы.

– Трус! – обвинил его Манро, все еще надеясь обратить эту ссору в шутку.

Элен рухнула на стул и тяжело вздохнула:

– Ну вот, теперь у меня две группы менестрелей вместо одной, а все артисты разбрелись кто куда, потому что их главный сбежал в город с чужой женой! Половина шатров, на которые я рассчитывала, побита молью. – Она в отчаянии воздела руки и воскликнула: – И в довершение ко всему я не могу найти свои ключи!

Манро тихо подошел к ней сзади и робко обнял за плечи.

– Нечего подлизываться! – буркнула Элен, скидывая его руки. – Я все еще на тебя злая! – добавила она и сердито погрозила мужу пальцем. – Думаешь, я не знаю, чем ты занимался в Абердине? Ты весь вечер не вылезал из своей распрекрасной таверны, упился там до чертиков и нанял второго менестреля, потому что забыл, что уже договорился с первым! И пока я лезу из кожи вон, пытаясь навести порядок в этом сумасшедшем доме, ты развлекаешься в свое удовольствие за выпивкой и игрой в кости!

Манро скорчил такую уморительную физиономию, что Анна обязательно бы расхохоталась – не будь она так испугана.

– Ах, моя милая женушка! Ты ранишь меня в самое сердце, обвиняя в столь непростительных делах! – театральным тоном произнес Манро и мельком переглянулся с Тором.

Судя по тому, с каким усердием мужчины изображали оскорбленную невинность, Анна заключила, что Элен говорит чистую правду.

– Ну все, с меня хватит! – воскликнула Элен. – Не будет вам никакого гулянья!

– По правде говоря, еще не конец света! – приободрился Манро. – Тор с братьями залатают шатры. Анна разыщет твои ключи. А я найду актеров.

– Ну где ты сейчас найдешь актеров? До белтейна осталось всего два дня!

– Я поищу ключи у вас в спальне, – поспешила вставить Анна, бочком пробираясь к двери, чтобы под благовидным предлогом убраться подальше от хозяйской свары. – Ты могла просто забыть их возле кровати. Ну а если их там не будет, то придется проверить карманы у Джудит. Ты же знаешь, какая она воришка!

– Олаф лучше всех в деревне латает сети. Я приведу шатры в порядок, – пообещал Тор, торопясь покинуть зал следом за Анной.

Анна шла вперед, не оглядываясь, пока не оказалась перед дверью, выходящей во двор.

– Как ты думаешь, они нас видели? – испуганным шепотом спросила она у Тора.

Он взял в свои ладони ее дрожащие руки:

– Нет, они нас не видели.

– Элен и Манро всегда были ко мне добры, – добавила Анна и подняла на Тора растерянный взгляд.

– Я понимаю.

Она нерешительно отняла руки. Понимает ли он, какая она бесстыжая, неблагодарная тварь? Ведь на самом деле ей плевать на то, что подумают Элен и Манро! Понимает ли он, какая она безнравственная, развратная особа, ведь ей хочется целоваться с ним снова и снова!

– Пойду-ка я лучше за ключами! – выпалила Анна и резко отвернулась.

– А я за шатрами, – буркнул Тор.

Они двинулись в противоположные стороны. Анна уже собралась отворить дверь в соседний коридор, как вдруг повернулась и бегом кинулась к Тору.

– Нет, это сильнее меня! – в отчаянии сорвалось с ее уст. – Я понимаю, что буду гореть за это в аду, но ничего не могу поделать!

Она встала на цыпочки, торопливо поцеловала Тора в губы и бросилась обратно.

Тор остался стоять неподвижно, прижав пальцы к губам.

Следующие два дня были заполнены бесконечной суетой. Элен гоняла Анну с утра до ночи по соседям и родственникам из кланов Форрестов и Бернардов с приглашениями на праздник. Ей пришлось также делать покупки и устраивать сцену для бродячих артистов, которых нашел Манро. На ней же лежала обязанность проследить за тем, чтобы оба замка были чисто убраны.

Пока Элен металась между кухней и обширным лугом под стенами Ранкоффа, где предполагалось расставить столы для гостей, Анна руководила горничными, убиравшими покои в Ранкоффе и Данблейне. Нужно было не только навести порядок, но и раздобыть дополнительные кровати для съезжавшихся в Ранкофф почетных гостей.

Насколько Анна могла судить, Манро тоже не давал Тору сидеть без дела. Конюшни пришлось освободить, чтобы разместить там гостей попроще, и животных отогнали на дальний луг. Все свободное время Тор пропадал на охоте: для обильной праздничной трапезы всегда требовались горы дичи.

Анна натыкалась на Тора по десять раз на дню, но оба были слишком заняты и не имели возможности перекинуться хотя бы парой слов, к тому же вокруг всегда было полно народу. Анна сочла, что так даже лучше. Угар от поцелуев мало-помалу развеялся, и на смену ему пришли раскаяние и страх. Она вспомнила, что имеет дело с диким, неотесанным викингом, и уже жалела о своей беспечности. Умом Анна понимала, что ей следует держаться подальше от Тора, тогда как сердце говорило совсем иное. Стоило увидеть его мощную, рослую фигуру – и все ее прежние страхи и сомнения улетучивались. Она начинала грезить о его поцелуях, о прикосновениях и робких ласках, от которых сладко замирало в груди.

Подчас ее мысли становились настолько неприличными, что Анне делалось стыдно. Пожалуй, отец не ошибется, если как можно скорее найдет ей жениха. Ее давно пора выдать замуж.

Вечером последнего дня апреля в обоих замках было не протолкнуться. Друзья и родные Элен и Манро приехали заранее – так же как и простой люд, никогда не упускавший случая повеселиться за господский счет. Крестьяне собрались со всей округи и расположились кто где мог. Им пришлось потесниться, чтобы дать место торговцам, надеявшимся выгодно продать свой товар во время гулянья.

– Подъем! Подъем! – закричала Лия, как только первые лучи солнца проникли сквозь ставни.

– Подъем! Вставайте! – вторила ей Джудит.

Из-за тесноты девочек уложили на полу в спальне у Анны, и теперь они дружно атаковали ее кровать.

– Первое мая! Белтейн! – сообщила Лия, решительно отдернув полог. – Вставай!

Анна с радостным смехом схватила девочек в охапку и прижала к груди. Вся троица кубарем скатилась с кровати и в ночных сорочках кинулась к окну, чтобы распахнуть ставни и полюбоваться чудесным праздничным утром. Воздух был еще по-ночному прозрачным и свежим, но солнце светило так ярко, что Анна зажмурилась.

– Ох, денек выдался прямо как по заказу, правда? – сияя, воскликнула Лия.

Анна не удержалась, снова прижала девочек к себе и каждую по очереди чмокнула в макушку. Предвкушение праздника возбуждало ее не меньше, чем детей.

– Да, день будет прекрасный. А теперь быстренько одевайтесь! Наверняка ваша мама уже сбилась с ног без нашей помощи!

Анна спустилась в главный зал и помогла служанкам подать завтрак. Но ближе к полудню Элен решительно выставила Анну с дочерьми во двор.

– Ступайте, ступайте, – приговаривала она, – вам всем пора проветриться!

– А ты разве не пойдешь с нами? – Анне не меньше девочек хотелось присоединиться к веселой толпе на лугу перед замком, но она считала неудобным оставлять Элен хлопотать одну.

– Я тоже скоро спущусь. Я обещала Джудит показать кукольника. – Элен выразительно закатила глаза. – Хотела бы я знать, как Форресту это удалось: раздобыть не только актеров, но и кукольника!

– Ты уверена, что управишься здесь без меня? Элен решительно кивнула:

– Мне осталось еще раз заглянуть на кухню, а потом я пойду поболтаю с друзьями. Хочешь пойти со мной?

– Нет, лучше я побуду с девочками. А ты развлекайся. Ты тоже заслужила отдых!

– Слушайтесь Анну и не вздумайте снимать плащи! – напутствовала дочерей Элен. – Сегодня вовсе не так жарко, как кажется.

– Хорошо, мама, – дружно пропели девочки.

Анна взяла их за руки и повела во двор, через подъемный мост на луг перед крепостью, где уже вовсю шло гулянье.

Следующие четыре часа Анна и девочки провели на лугу. Переходя от шатра к шатру, они вдоволь насмотрелись на то, как забавно скачут и пищат тряпичные куклы, послушали песни менестрелей, проглотили столько сладостей, что Анне едва не стало дурно. Все они украсили головы венками из цветов и танцевали с другими девушками до тех пор, пока не оттоптали себе ноги окончательно и не обессилели от хохота.

И все это время Анна украдкой высматривала Тора. Она не сомневалась, что он где-то здесь. Ищет развлечение себе по вкусу. Наверное, отправился посмотреть на скачки. Или бродит возле столов, за которыми расположились игроки в кости. Анна не очень-то надеялась на то, что сумеет разыскать его в такой толчее, но все равно продолжала оглядываться. И надеяться. К концу дня они с девочками решили немного отдохнуть и устроились в сторонке, под деревом. Они едва успели отдышаться после танцев, их волосы давно растрепались, а руки и губы стали липкими от сладостей.

Анна с блаженным вздохом откинулась на толстый ствол, увлекая за собой девочек. В эту минуту возле них оказался Олаф.

– Вы уже видели кукол? – с восторгом спросил он.

– Ага! Мне больше всего понравилась собачка! – Лия мигом вскочила на ноги. Ее снова переполняла энергия.

– Мне тоже, – кивнул Олаф. – Олаф любит собак.

– Значит, ты тоже не скучал на нашем празднике, Олаф? – спросила Анна, поднимая на него глаза.

Он покраснел, как мальчишка, и смущенно завертел головой.

– Олафу было весело. Финн выиграл скачки. А Тор побил всех в борьбе, – просиял он и добавил: – Это мои братья!

Анна улыбнулась в ответ. Олаф ей нравился. Он был настоящим работягой – прилежным и терпеливым. И сердце у него было доброе, а особенно трогательной Анне казалась его беззаветная преданность братьям. У нее самой никогда не было ни братьев, ни сестер. По сути, у нее вообще не было по-настоящему близких родственников, и она не могла не позавидовать привязанности братьев Хеннесон друг к другу.

– Я знаю, что они твои братья. Мне… мне было интересно, куда они пропали. Я весь день их не видела.

Олаф млел от счастья, польщенный ее вниманием.

– Ну, Финн… он пошел гулять с леди. А Тора я не видел.

– Вот вы где, мои крошки! – К дереву подошла Элен, одетая в мужскую тунику и лосины. Она раскраснелась от ходьбы, а ее рыжие волосы растрепал весенний ветер. – Ну что, куколки, повеселились на славу? – И она простерла руки навстречу дочерям.

Лия с Джудит подскочили на месте и кинулись в ее объятия.

– Мама! Мама!

– Ты тоже видела кукол? – спросила Лия.

– Да, кукол! – подхватила Джудит.

– Нет еще. – Элен поправила венок, сползший Лии на нос. – Давайте посмотрим их вместе! Пусть Анна немного от вас отдохнет.

– А можно взять с собой Олафа? – спросила Лия.

– Конечно, можно! – Элен оглянулась на Олафа и спросила: – Вы не прогуляетесь с нами, добрый сэр?

Олаф расплылся в довольной улыбке. Еще никто не обращался к нему так учтиво.

– Пойдем! Пойдем с нами! – верещали Лия и Джудит. Не в силах устоять на месте, девочки скакали вокруг Олафа как заведенные.

Он смущенно поковырял мыском сапога землю и ответил:

– Олаф… Олаф не прочь посмотреть кукол.

Джудит в тот же миг кинулась к нему, схватила за руку и потащила за собой.

– Не скучайте, девочки! – Анна помахала им на прощание рукой.

– Сегодня я уложу их сама! – крикнула ей Элен через плечо. – Пойди потанцуй. Ни в чем себе не отказывай, веселись на здоровье. До вечера!

Анна прекрасно провела этот день с Лией и Джудит, но когда они ушли, не смогла сдержать вздох облегчения. Она снова откинулась на ствол дерева и стала смотреть, как веселится народ на лугу.

Все вокруг были довольны и счастливы. Эль лился рекой. Пронзительно пищали свирели и дудки. Лоточники на все голоса зазывали покупателей. Женщины торговались, стараясь сбить цену, громко хохотали над грубыми шутками и кокетничали напропалую. Тут и там вращались танцующие пары. Мужчины держались поближе к бочонкам с элем, обсуждали скачки и заигрывали с женщинами. Весь луг между замком и деревней заполнила пестрая шумная толпа.

Анна с удовольствием смотрела на этих веселых людей, то и дело смеялась и махала рукой знакомым, но не стремилась присоединиться к их суете. Кто-то угостил ее элем, и она спокойно сидела под деревом, прихлебывая прохладный напиток и наслаждаясь жизнью. Только в сумерках ей удалось высмотреть того, кто с самого утра занимал все ее мысли.

Тор тоже увидел ее. Он остановился на обочине по-весеннему грязной дороги и поздоровался с одним из людей клана Манро. Анна почувствовала снедавшее его нетерпение. Но Тор не хотел обидеть пожилого джентльмена и продолжал разговаривать с ним.

Крепкий эль приятно грел изнутри, и Анна готова была вечно сидеть под этим деревом, любуясь Тором. Сегодня он надел плед в пурпурную и зеленую клетку – цвета Ранкоффа – и закрепил его на плече брошью Манро. Густые светлые волосы были отмыты до блеска и стянуты на затылке кожаным ремешком. Глядя на них, Анна пыталась угадать, какие они на ощупь. Упрямые и непослушные, как у нее, или тонкие и шелковистые, как у Лии и Джудит? Ей никогда еще не приходилось гладить мужчину по голове, и ее переполняло любопытство.

Тор посмотрел поверх плеча своего собеседника на Анну, и их взгляды встретились. Анна смотрела на него как заколдованная. В ту же секунду ей стало ясно, что Тор тоже весь день искал ее. Его взгляд красноречиво говорил об этом без всяких слов.

Повинуясь внезапному порыву, Анна легко поднялась на ноги. Она понимала, что поступила бы куда умнее, оставшись под этим деревом. Пусть их встреча произойдет здесь, на виду у всех, где Анна могла считать себя в безопасности. Но она вовсе не желала этой безопасности. Она желала… Она желала… Она и сама не могла бы сказать толком, чего же желала – кроме того, чтобы быть сейчас рядом с Тором, говорить с ним наедине, целоваться с ним.

Чувствуя на себе его неотступный взгляд, Анна спокойно прошлась по дороге туда-сюда, а потом отправилась к морю. Она заставила себя не оборачиваться, пока не укрылась за маленькой рощей. Близилась ночь, и на пустоши, куда не достигал свет от смоляных факелов, было уже довольно темно, но силуэт Тора Анна различила. Она затаилась в тени, ожидая, когда он приблизится.

– Хорошо провел день? – спросила Анна, когда Тор подошел к ней. Она стояла, прислонившись к дереву. Еще никогда в жизни Анна не чувствовала себя так странно. Ее сердце словно сошло с ума: оно то замирало, то начинало биться так, будто хотело выскочить из груди. Тор оперся рукой о ствол дерева над головой Анны.

– Да, неплохо. А ты?

Он наклонился так близко, что Анна уловила слабый запах виски. Нет, он вовсе не был пьян, но наверняка выпил с мужчинами немало. От его низкого голоса у Анны по спине побежали мурашки.

– Девочки были в восторге. Они танцевали до упаду и объедались сладостями. И весь день ходили с венками на голове.

– Понятно. – Тот осторожно провел рукой по венку, все еще украшавшему голову Анны. Потом взял конец ленты, выбившейся из прически, и накрутил на палец.

– Олаф сказал, что ты был сильнее всех в борьбе.

– Я только что видел его с Элен и девочками, – ответил Тор. – По-моему, он вполне доволен.

– Лия с Джудит его обожают. Он так трогательно о них заботится.

Они говорили о каких-то мелочах как ни в чем не бывало, но оба чувствовали внутреннее напряжение. Анна стояла ни жива ни мертва, испытывая неясное томление. Она едва дышала, а ведь Тор еще ничего не сделал: всего лишь наклонился к ней поближе.

Анна прижалась спиной к шершавому стволу дерева, чувствуя, что едва держится на ногах от волнения. Она была словно во сне. О Боже! Ну когда же он наконец решится поцеловать ее?

Анна провела языком по пересохшим губам. Ну что же он медлит? Сколько еще ей ждать?

– Хочешь, я провожу тебя до дому? – спросил Тор. Анна улыбнулась и медленно провела рукой по его щеке.

Значит, это и есть любовь? Это томление, этот странный восторг, от которого кружится голова? А она-то обещала Элен, что не позволит разбить ей сердце! Неужели для нее все осталось позади? Неужели ее прежняя жизнь кончилась в тот самый день, когда этот чужак появился в их замке?

– Ты хоть иногда прислушиваешься к себе? Сам только и твердишь о том, что не желаешь здесь оставаться, и при этом называешь это место домом!

– Давай оставим на время серьезные разговоры! – смущенно улыбнулся Тор. – Не хочу портить такой чудесный день. – Он взял Анну под руку и повел по тропинке к берегу. – Лучше спустимся к морю.

Анна подумала о том, что сейчас на берегу они не встретят ни единой живой души, а Элен предупреждала о том, как опасно оставаться наедине с Тором. Но в эту минуту она готова была скорее умереть, чём отказаться от прогулки с ним.

– А может, пройдемся по берегу? – предложила она.

– Ты действительно этого хочешь? – вопросом на вопрос ответил Тор.

В этот момент их глаза встретились. Анна услышала в его вопросе иной, скрытый смысл. Их с неудержимой силой влекло друг к другу. Анна, устав сопротивляться сама себе, привстала на цыпочки и поцеловала Тора в губы.

– Пройдемся по берегу, – шепотом повторила она. Тор замешкался с ответом. «Бедный, он тоже пытается перебороть себя», – подумала она и поцеловала Тора еще раз. Ему не оставалось ничего другого, как последовать за ней.

Глава 14

Держась за руки, Тор и Анна спустились туда, где волны с шумом разбивались о скалы. Как и думала Анна, на берегу не было ни одной живой души.

– Замерзла? – спросил Тор и, обняв Анну за плечи, привлек ее к себе.

От запаха разгоряченного мужского тела у нее перехватило дыхание.

– Нет. Сегодня было так жарко, что эта прохлада только приятна. – Ее голос звучал на удивление спокойно, хотя внутренне Анна вся напряглась. Кругом царила ночная тьма, а она была наедине с мужчиной!

– Я весь день тебя искал, – признался Тор. – Я не мог… – Он осекся и вздохнул, не находя нужных слов. – Я хотел…

Анна пристроилась в такт его шагам и склонила голову к его плечу.

– Я тоже тебя искала, – сказала она.

– Не хочешь присесть?

– Смотри, какая прекрасная ночь! Давай пройдемся.

– Хорошо. Как скажешь, – сдавленным от волнения голосом промолвил Тор.

Анна знала, как должна была ответить разумная девушка, но совершенно неожиданно для себя произнесла:

– Пойдем туда, к тем скалам, – и показала рукой вперед. – Нам будет где укрыться от ветра.

И, снова взявшись за руки, они пошли вдоль берега. Оказавшись в укромной расщелине между скал, Тор снял с плеч свой плед и расстелил его на песке.

– Садись, – сказал он Анне.

Она села, а он устроился рядом и накинул свободный край пледа на плечи себе и Анне.

Она опустила веки и глубоко вздохнула. От пледа пахло Тором, но плед и сам по себе имел для Анны немалое значение. Ведь для шотландки это был не просто кусок раскрашенной ткани – он нес на себе цвета клана Манро Форреста. Теперь, когда они закутались в этот плед, можно было легко вообразить, что они оба находятся под покровительством этого могущественного и воинственного горного клана.

Тор крепко обнимал Анну за плечи, но не пытался ни целовать, ни ласкать ее. «Это, наверное, и есть счастье, – подумала Анна, – когда сидишь в обнимку с мужчиной, в котором отныне для тебя заключен весь мир».

Она еще теснее прижалась к Тору, и он осторожно провел пальцем по ее шее. От этого прикосновения Анна почувствовала, как по спине побежали мурашки.

Она повернулась к Тору лицом и подняла голову. Тор словно ждал этого сигнала: тут же наклонился и прильнул к ее губам. Анна почувствовала, как его язык проталкивается к ней в рот. Тор осторожно уложил ее на плед. Анна не сопротивлялась и не испугалась: что ей могло грозить в надежном кольце его рук, под защитой пурпурно-зеленого пледа? А вскоре ей стало вообще не до рассуждений. Анна позабыла обо всем, даже грохот прибоя не мог проникнуть в тот волшебный мир, куда унесли ее объятия Тора.

Она вытянулась во весь рост, и Тор навалился на нее, вжимая в мягкий песок. Анна чувствовала спиной, какой он холодный, но разве это могло ее остановить? Тор разжег в ее теле настоящий пожар.

Они целовались и целовались без конца, но Анне этого было мало. И когда рука Тора осторожно легла ей на грудь, она не оттолкнула ее, потому что этот жест стал естественным продолжением поцелуев.

Анна застонала от наслаждения. Соски затвердели, и прикосновение к ним тонкой ткани нижней сорочки ощущалось болезненно.

Тор потянулся к ленте, стягивавшей ворот платья. Анна отвела его руку и сама развязала запутанный узел. Она думала не о том, что они сейчас делают, а о том, что не сделать этого невозможно и что она умрет, если Тор вдруг остановится на полпути.

– Анна… – Его низкий голос вернул ее в реальность. Она почувствовала, как холодная рука проникла ей под платье. Словно сквозь пелену тумана, послышался ласковый шепот: – Анна, Анна! Где же ты была раньше?

Их губы снова сомкнулись в жадном, страстном поцелуе. У Анны все плыло перед глазами.

Она распахнула вырез нижней сорочки, чувствуя, что если сию же секунду Тор не коснется ее кожи, она просто… просто… С ее губ снова слетел блаженный стон, когда шершавая рука погладила ее обнаженную грудь. Тор нежно ласкал ее набухший сосок…

Анна вновь прильнула к его губам, запустив пальцы в длинные густые волосы, с которых давно слетел кожаный ремешок. Она упивалась вкусом поцелуя, запахом молодого разгоряченного тела, вдавившего ее в песок.

Тор опустился ниже и стал покрывать поцелуями ее шею, плечи, пока не добрался до вожделенной цели.

– Тор… – со стоном выдохнула Анна, когда его губы коснулись нежного розового соска.

Тор ласкал его влажным и горячим языком, и пламя страсти разгоралось все сильнее внутри Анны, жаркой волной опускаясь вниз живота. Она изнемогала от сладостной пытки. Наконец Тор коснулся рукой заветной точки между ее ног, и Анна выгнулась всем телом, отвечая на эту новую ласку.

Она плыла на волнах блаженства. Тор ласкал ее грудь языком, повторяя низким страстным шепотом: «Анна, Анна!» Для нее все было кончено, она пропала, возврата в прошлое нет и не будет. Но она знала, что не захочет вернуться, даже если в этот миг перед ней распахнутся ворота в преисподнюю.

В следующий миг ее подхватила новая волна острых незнакомых ощущений, когда Тор добрался наконец до влажных складок кожи – средоточия ее желаний.

Он дышал тяжело и часто, но его поцелуи оставались по-прежнему нежными и ласковыми. Севшим от возбуждения голосом он нашептывал ей на ушко какие-то чудные норвежские слова. Анна ничего не понимала, но разве это было сейчас важно?

Тор немного отодвинулся и лег на песок возле Анны. Она тут же повернулась к нему лицом.

– Скажи, чтобы я остановился, и я остановлюсь! – произнес он.

– Нет, не надо! – взмолилась Анна и приникла к Тору всем телом. Она целовала его в губы, гладила по голове, плечам, груди, пытаясь проникнуть к нему под одежду, чтобы почувствовать его обнаженное тело. По случаю праздника Тор нарядился в шотландский килт. Шерстяная юбка не могла скрыть всю силу его желания.

С неожиданной решимостью Анна погладила его через плотную ткань.

Тор охнул, пробормотал что-то по-норвежски и резко опрокинул ее на спину. Анна не протестовала, не могла протестовать. Она сама сгорала от желания. Она хотела его так же сильно, как умирающий от жажды хочет глотка воды.

Подчиняясь инстинкту, Анна раздвинула ноги и, вздрагивая всем телом от нетерпения, приняла его первый удар.

Это оказалось совсем не то, чего она ожидала.

Анна почти не почувствовала боли – только что-то чужое вошло в нее, заполнив жгучую пустоту внизу живота. Она испытала ни с чем не сравнимое наслаждение. Это наслаждение зародилось в ее теле, словно маленькая искорка, и росло с каждым новым ударом его могучего тела.

Анна обхватила Тора за плечи, стараясь двигаться в унисон. Она не имела понятия, что ей следует делать, и действовала по наитию. У нее было такое чувство, будто она стоит над обрывом и не знает, что ждет ее внизу. Но возврата нет и не будет, и она все равно прыгнет в эту пропасть.

Постепенно его движения стали более ритмичными. А потом снова стали учащаться. Анна ослепла и оглохла. Для нее перестал существовать весь Божий мир. Она позабыла обо всем, кроме них с Тором. Теперь Анна знала, что любит его. Она полюбила его, как только увидела!

Внезапно ее тело содрогнулось от острой вспышки блаженства. Как будто какой-то ураган подхватил ее и кинул с размаху на берег. Не в силах удержаться, Анна закричала от восторга.

Тор хрипло застонал в ответ и затих.

– Анна, – задыхаясь, вымолвил он наконец. – Анна, неужели я… я…

Но она еще не успела прийти в себя от пережитого. Ее все еще качали ласковые волны, поднятые волшебным ураганом. И хотя вокруг было темно и холодно, Анне казалось, что солнце ласкает ее своими теплыми лучами.

Тор лег рядом, обнял ее и привлек к себе.

Прошло еще какое-то время, пока наконец Анна ощутила ночную сырость и прохладу и зябко вздрогнула. Тор заботливо укутал ее пледом, стараясь согреть собственным телом.

– Нет, не может быть, – сокрушенно пробормотал он. – У меня не укладывается в голове…

– Тсс! – шепнула она, прижав палец к его губам. – Не смей так говорить! – Анна приподнялась и посмотрела Тору в глаза. На ее ресницах блестели капельки слез. Она сама не понимала, почему плачет. Никогда в жизни ей не было так хорошо. – Это… это было прекрасно. Никогда в жизни я не получала такого чудесного подарка!

Тор хотел было что-то возразить, но промолчал, потом он наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Эг-эльскер-де, – услышала Анна его шепот.

– Эгелскерде? – переспросила она. – Что это значит?

– Это значит… – Тор почему-то смутился и чмокнул Анну в макушку. – Я тебя люблю.

Она подумала, что скорее всего эти слова вырвались у Тора случайно, под влиянием сиюминутных чувств, и что ей ни в коем случае не следует отвечать ему таким же признанием, однако не могла сдержать счастливой улыбки.

Они надолго затихли под пледом. Наконец Анна прервала молчание:

– Нас наверняка уже ищут.

Возможно, ей следовало чувствовать себя виноватой, ведь она только что предала своего отца. Рано или поздно она раскается и будет вымаливать прощение за свой грех. Когда-нибудь – но не сейчас. Сейчас ей было слишком хорошо. Сейчас она не сомневалась, что поступила правильно, отдавшись Тору. Она еще успеет пожалеть об этом.

Тор помог Анне подняться, отряхнул ее платье и зашнуровал корсет. Оглядев ее при слабом свете луны – все ли приведено в порядок, – Тор накинул им на плечи плед, и они в обнимку побрели по берегу в Данблейн.

Оказалось, что мост в замок еще опущен. Повсюду горели костры и доносились мужские и женские голоса. Анна невольно зарделась, услышав в темноте чей-то возбужденный шепот и смех.

У входа в жилую башню она обернулась к Тору и прошептала:

– Я бы хотела, чтобы ты поднялся туда со мной.

Она действительно хотела этого, хотя понимала, что даже после того, что произошло между ней и Тором сегодня, она по-прежнему остается особой королевской крови.

– Я бы тоже хотел подняться. Не для того, чтобы снова овладеть тобой, а чтобы просто быть рядом, – также шепотом ответил Тор.

Услышав его слова, Анна почувствовала, как новая волна страсти нарастает в ней.

– Доброй ночи, – тихо произнесла она. Но Тор не спешил уходить.

Анна поправила его измятый килт и сказала:

– Мне пора. Может, в суматохе меня никто до сих пор не хватился, но…

– Доброй ночи. – С этими словами Тор привлек ее к себе.

Они поцеловались на прощание, и Анна без оглядки кинулась вверх по лестнице. Она вбежала в спальню, где застала поджидавшую ее Элен.

Глава 15

– Где ты была?

Анна застыла на пороге, вцепившись в полированную ручку двери.

– Я… – растерянно произнесла она.

– Ты сказала, что будешь ждать нас дома.

Элен встала с кресла возле камина, где, судя по всему, провела уже немало времени.

– Я… – снова повторила Анна. У нее было такое чувство, будто ее поймали с поличным. – Разве уже так поздно?

– Давно перевалило за полночь!

Анна стала озираться вокруг. В комнате царил полумрак. Слышно было, как мирно посапывают во сне девочки. Признаться Элен или нет, лихорадочно соображала Анна. Никто не видел, где и с кем она пропадала весь вечер, а значит, не стоит ни в чем признаваться.

– Я… я немного задержалась в Ранкоффе. – Анна провела рукой по волосам и только теперь обнаружила, что давно потеряла свой венок. – А потом решила прогуляться и вернулась домой по берегу. – Первый испуг прошел, и она постепенно приходила в себя. Придав лицу спокойное, даже равнодушное выражение, Анна двинулась к кровати, где горничная разложила для нее ночную рубашку.

– Одна? – спросила Элен и пристальным взглядом проследила за воспитанницей.

Анна задумалась на мгновение. Неужели кто-то выследил их с Тором от самого Ранкоффа? Нет, вряд ли кому-то было до них дело. А если их заметили на берегу?

– Ради твоей же пользы – пожалуйста, скажи, что ты гуляла одна! – Элен сурово чеканила каждое слово. – Что с тобой никого не было!

Анне никогда не приходилось лгать Элен, но сейчас иного выхода у нее не было.

– Я была одна, – как можно тверже произнесла она, затем скинула башмаки и села на кровать, чтобы снять чулки. Только бы Элен не подошла слишком близко!..

Анна боялась, что, встретившись с ней глазами, не выдержит и обо всем расскажет. – Я гуляла одна, – для большей убедительности повторила она еще раз. – И в какой-то момент просто потеряла счет времени. На берегу было так хорошо и спокойно. Особенно после суеты последних дней!

Кажется, она не сказала ничего лишнего. К тому же это было не в первый раз, Анна и раньше гуляла одна по берегу.

Слава Богу, Элен не подошла к ней, а двинулась к двери!

– Я ничего не говорила Манро о том, что ты не вернулась вовремя. Но я беспокоилась. В наши дни женщине не следует разгуливать по ночам одной. Ты даже понятия не имеешь о том, какие мерзавцы могут встретиться тебе.

– Ну, за меня ты могла бы не волноваться. – Анна все больше презирала себя за то, что лгала Элен. Ведь они так доверяли друг другу, так ценили честность и откровенность в своих отношениях! И до сих пор Анне нечего было скрывать. – Я давно стала взрослой. К тому же я – особа королевской крови. Кто посмеет на меня покуситься?

– В любом случае надо быть осмотрительной. Я рада, что ты вернулась целой и невредимой. Да благословит тебя Господь.

– И тебя тоже.

Анна едва дождалась, пока за Элен захлопнется дверь, и без сил рухнула на кровать.

На следующее утро девочкам с великим трудом удалось поднять Анну с постели. Похоже, усталость, накопившаяся за последние дни, взяла свое. К тому же накануне Анна выпила слишком много эля и съела слишком много тяжелой пищи. Она с большим удовольствием осталась бы в постели на весь день, чтобы во всех подробностях снова и снова вспомнить каждый миг свидания с Тором, каждое его прикосновение, каждое слово. Но девочки теребили ее, не давая спать, да и дела по дому требовали ее внимания.

Анна оделась, умылась и пошла проводить Джудит и Лию в главный зал, где снова был накрыт праздничный стол для гостей. Она была готова к тому, что ей придется помогать Элен развлекать тех, кто останется в замке еще на день, и провожать тех, кто отправится домой сразу после завтрака.

Хорошо, что весь день ей придется трудиться не покладая рук. Тогда не останется времени на горькие раздумья и раскаяние в том, что она совершила прошлой ночью. Не могло быть и речи о том, чтобы это повторилось. Спускаясь в главный зал, Анна надеялась, что не застанет там Тора. А вдруг ей не хватит выдержки и она выдаст чем-то их теперешние отношения?.. Анна не знала, как вести себя в присутствии Тора.

Она остановилась на верхних ступеньках лестницы, ведущей в главный зал, и начала осматривать присутствующих, надеясь увидеть Тора. Девочки в это время стали спускаться вниз, к матери. Анне бросились в глаза разложенные на полу тюфяки и циновки. Они уже никому не были нужны, но почему-то слуги не спешили собрать их и унести в кладовую. Столы тоже никто не позаботился расставить для завтрака, и они были кое-как задвинуты в один угол. Женщины бесцельно бродили по залу, время от времени сбивались в кучки и о чем-то возбужденно шушукались. Мужчины с озабоченным видом на ходу жевали мясо и хлеб, принесенные слугами, и запивали их холодной водой.

– Что происходит? – спросила Анна, схватив за руку тучного мужчину с заплывшим жиром лицом и короткой седеющей бородкой.

– Мы отправляемся в дозор! – ответил он и торопливо прошествовал во двор.

– Дозор? Какой дозор? Куда?

Недоуменный голос Анны потонул в громком гомоне, поднявшемся в зале, и мужчина попросту не услышал ее вопросов.

– Бэнофф! Что случилось? – обратилась Анна к другому мужчине, также торопившемуся покинуть зал. Она крепко схватила его за локоть, пытаясь удержать. Молодой парень был как две капли воды похож на предыдущего мужчину. Это был его младший брат.

– Прошлой ночью кто-то пробрался в Ранкофф. Ограбил курятник и перебил всех лошадей.

Пораженная услышанным, Анна выпустила его руку.

– Перебил лошадей?..

– Перерезал им глотки, – сказал Бэнофф и резко провел ребром ладони по шее.

Анне слегка замутило при мысли об ужасной смерти бедных пони. Должно быть, вся конюшня залита кровью!

– Но кто мог такое сделать? – крикнула она вслед удаляющемуся мужчине.

– Понятия не имею, – кинул он на ходу, пожав плечами. – Наверное, какие-то разбойники!

Анна вдруг заметила среди толпы Элен и бегом направилась к ней.

– Ты слышала, что сказал Бэнофф? Это правда? – спросила она, приблизившись. По лицу Элен, которое за ночь сильно осунулось, Анна поняла, что Бэнофф не лгал.

– Это случилось рано утром, перед самым рассветом, – ответила Элен. В обеих руках она держала по кувшину. – Мы отогнали наш табун на дальний луг, и в денниках стояли лошади гостей. Теперь им не на чем возвращаться домой.

– Но зачем кому-то понадобилось убивать пони? – Анна неотступно следовала за Элен, которая ходила между столов и поила элем мужчин, собиравшихся ехать вдогонку за негодяями. Они перебрасывались короткими злыми фразами.

– Не знаю, Анна.

– И зачем было непременно лезть для этого в замок? Если уж им так приспичило перерезать наш табун – что мешало сделать это прямо на лугу?

– Эта резня выглядит жестокой и бессмысленной. И потому тревожит меня еще сильнее.

Элен остановилась и посмотрела Анне в глаза.

– Элен! – окликнул ее в эту минуту Манро.

Анна обернулась и увидела, как навстречу им идет, тяжело топая коваными сапогами, Тор. Лицо его было суровым и решительным.

Анна обмерла от неожиданности. Она хотела скрыться, но было слишком поздно. Их взгляды встретились. По глазам Тора Анна поняла, что он рад встрече с ней. Казалось, они оба испытывают одни и те же чувства: раскаяние, страх быть захваченными врасплох и память об испытанном наслаждении.

Анна отвела взгляд и уже через мгновение сумела совладать с собой. При этом она даже невольно удивилась собственной выдержке.

– Сколько лошадей погибло? – спросила Элен, обращаясь к Тору.

– Семь. Нам пришлось… – Он замялся, подбирая слова. – Нам пришлось сократить страдания одному пони.

– Неужели никто ничего не видел и не слышал?

– До сих пор нам не удалось найти ни одного свидетеля. Это и неудивительно – после вчерашнего гулянья все спали как убитые!

– А разве конюхи не ночевали в конюшне? – Элен устала держать кувшины с элем и поставила их на стол.

– Они были… словом, у них было дело в другом месте, – ответил Тор.

– Дело? Что еще за дело? Какое может быть дело посреди ночи? – раздраженно спросила Элен.

Тор покосился на Анну, а потом на Манро. Тот наклонился и что-то прошептал на ухо жене. Элен закатила глаза.

Анну раздражала эта глупая игра. Разве трудно догадаться, что конюх был где-то с женщиной? А эти трое боятся сказать об этом вслух при ней, оберегая ее нравственность. Подумаешь, благодетели! Анна сердито нахмурилась. В ее годы мать уже произвела на свет внебрачного ребенка, отцом которого стал человек, впоследствии завоевавший королевскую корону.

– Ты можешь хотя бы предположительно сказать, в какую сторону они скрылись? – продолжала допрос Элен.

– Мы сразу отправились сюда, чтобы собрать добровольцев, – ответил Манро. – Я поведу один отряд, Тор – другой. По крайней мере, гости еще не разъехались, и у нас не будет недостатка в желающих. Я не хочу создавать панику, но в обоих замках останется по вооруженному гарнизону.

Тот, кто учинил эту бойню, способен на любую пакость. Я хочу, чтобы вы обе оставались сегодня в цитадели. Пусть гости в Ранкоффе сами позаботятся о себе. В конце концов, никто не мешает им приехать сюда, чтобы пообедать с вами. – На прощание Манро пожал Элен руку и поцеловал в щеку. – Не покидай крепость, Элен, и присмотри за девочками! – Его голос показался Анне непривычно суровым.

Поверх плеча Манро она посмотрела на Тора. Он не сводил с Анны глаз, и, хотя не произнес ни слова, по его взгляду Анна поняла все, что он хотел сказать.

– И все-таки я не понимаю, – говорила Элен, торопливо обнимая мужа. – Зачем убивать лошадей ради того, чтобы ограбить курятник? Бред какой-то! Кому могло такое прийти в голову? И почему?

– В жизни всегда бывают моменты, похожие на бред и необъяснимые с точки зрения здравого смысла, – ответил Манро и вместе с Тором направился во двор. – Я сразу же отправлю гонца, как только мы что-нибудь обнаружим.

Резня на конюшне и последовавшие за этим паника и неразбериха отвлекли мысли Тора от того, что случилось прошлой ночью. Он вынужден был сосредоточиться на более серьезных и опасных вещах.

Отряды, возглавляемые Манро и Тором, прочесали все закоулки владений Форрестов, однако никаких следов неизвестных грабителей не нашли. Ни крестьяне, ни гости, ни бродячие торговцы, собравшиеся в замке на белтейн, не заметили ничего подозрительного.

Понемногу начали сгущаться сумерки. Отряд Тора встретился с отрядом Манро.

– Ничего, – с горечью доложил Тор. – Наверняка эти трусы где-то скрываются, но где?

– И мы тоже ничего не нашли. – Манро развернул коня и оглянулся на своих людей. – Пора по домам, парни! Приглашаю вас всех в Данблейн на ужин! Если у кого есть неотложные дела, утром можете возвращаться к себе. Мы с сыном сами выследим этих мерзавцев и выставим их головы на пиках на крепостной стене! Те, кто потерял лошадей, получат компенсацию. Мы дадим пони из наших конюшен.

Послышался сдержанный гомон: воины решали, кто вернется, а кто продолжит поиски ночных разбойников.

– Поехали в Данблейн, – обратился к Тору Манро. – Поешь как следует. Сегодня ты потрудился на славу.

Они стояли на развилке дорог, ведущих в Ранкофф и Данблейн. «Вернуться бы сейчас в Ранкофф, разложить в углу свой спальный мешок да завалиться спать, не раздеваясь!» – подумал про себя Тор. Ему до смерти не хотелось возвращаться в Данблейн, к Анне де Брюс, из-за которой его жизнь пошла кувырком.

Наверное, в нем проснулась трусость. С тех пор как Тор в четырнадцать лет впервые убил человека, он никогда не боялся смотреть опасности прямо в лицо и среди соплеменников его матери заслужил репутацию стойкого бойца и опасного противника. А сейчас он боялся снова встретиться с Анной.

Он сам не понимал, что на него нашло прошлой ночью. Он вовсе не собирался лезть к ней под юбку. Даже когда предложил прогуляться по берегу, у него и в мыслях этого не было. Все, на что он рассчитывал, – несколько минут наедине да торопливый поцелуй.

Что же теперь делать? Совсем недавно он пообещал отцу не приставать к Анне с нечистыми намерениями. Ведь именно этого опасался Манро, когда просил Тора держаться подальше от королевской дочки! Что теперь он скажет отцу? А вдруг Анна забеременеет?

– Ну, ты едешь? – словно издалека услышал Тор голос отца.

Он встрепенулся, стараясь отогнать от себя одолевавшие его мысли. Он так задумался, что не заметил, как отряд уже двинулся неспешной рысью в сторону Данблейна.

– А может… может, тебе будет спокойнее знать, что я ночую в Ранкоффе и присмотрю, чтобы там все было в порядке? – неуверенно произнес Тор.

– Ты же сам предложил оставить там своих братьев. Сказал, что вполне доверяешь Финну. А я доверяю своему стюарду и его сыну. – Манро положил руку Тору на плечо и добавил: – Мне будет спокойнее, если мой сын сядет со мной за стол вместе с остальной семьей.

Тор стиснул в кулаках поводья и посмотрел отцу в глаза. Как он может отказать этому человеку? Ведь он его отец! И отказ обидит его!

Тор поразился этой мысли: прежде он не заботился о том, чтобы невзначай не обидеть Манро. И почему он из-за боязни перед какой-то шотландской девкой готов действовать вопреки здравому смыслу?

Устав ломать голову над всеми этими тонкостями, о которых он никогда прежде не задумывался, Тор резко дернул поводья, и жеребец, послушный команде, поскакал рысью по дороге в Данблейн.

Глава 16

Анна стояла на крепостной стене Данблейна, всматриваясь в сумеречную даль. С высоты укреплений можно было разглядеть темневшую на горизонте громаду океана. С другой стороны к замку подступали торфяные болота, тянувшиеся до самого леса на севере владений.

Она зябко куталась в теплый плащ. День был теплым и солнечным, но к вечеру поднялся холодный ветер и погода испортилась.

«И где только их носит целый день?» – подумала она уже в который раз.

Манро с Тором покинули замок еще на рассвете, и с тех пор от них не было ни слуху ни духу. А вдруг их захватили врасплох те самые мерзавцы, что устроили резню на конюшне? А вдруг кто-то из них заболел или тяжело ранен?

Анна крутилась весь день как заведенная, не давая себе возможности задуматься над тем, что совершила прошлой ночью. Правда, она все же улучила минуту, чтобы тайком сбегать в часовню и покаяться в своих грехах перед пустым алтарем – ведь там не было священника, который мог бы принять ее исповедь. Это немного успокоило ее, но ненадолго.

В голове свербила одна и та же мысль: как могло случиться, что она отдалась мужчине, с которым не связана брачными узами? Она все время играла с огнем, искренне веря в то, что всего лишь хочет немного погреться возле него. Разве могла она предвидеть ту легкость, с которой можно перешагнуть запретную грань? Разве могла она предвидеть, что ею овладеет такая страсть, которая заставит ее позабыть обо всем на свете?

Боже! Какой она была глупой и наивной! А ведь Элен предупреждала ее!

А что, если она или Манро узнают об этом? Тогда Манро немедленно отошлет ее обратно к отцу… И что он сделает с Тором? Выгонит вон из замка? Или лишит наследства? А что сделает ее отец? Прикажет убить Тора? Нет, вряд ли. Вряд ли тот, кто даже ни разу не взглянул на свою родную дочь, потребует голову человека, лишившего ее девственности.

Во всем была виновата она, и только она. Не Тор. Он всего лишь мужчина. Какой мужчина откажется от близости с женщиной, которая к тому же сама хочет этой близости? Конечно же, виновата только она!

Анна раздраженно откинула с лица упрямую прядь волос. Она чувствовала себя виноватой не только в том, что совершила смертельный грех, но и в том, что сделала это с таким наслаждением. Разве так положено вести себя добропорядочной христианке? Ведь она сама по собственной воле ласкала его даже там. И ей это нравилось! Нравилось держать его в руках!

Анна невольно застонала. В свое время дед с бабкой нисколько не сомневались в том, что ей уготовано гореть в аду – заодно со своей недостойной матерью. Возможно, они были правы.

Краем глаза она заметила какое-то движение на краю пустоши и стала более пристально всматриваться в сумеречную даль. Так и есть: отряд верховых и с ними Тор. Его трудно было спутать с кем-либо, он возвышался над остальными воинами на целую голову, а копну светлых волос было заметно даже отсюда.

Анна до крови закусила губу. Пожалуй, лучше всего сослаться на ужасную усталость и сию же минуту отправиться в постель. Она боялась, что присутствие Тора заставит ее совершить какой-нибудь неосмотрительный поступок, и это окончательно выдаст ее. Элен все время так пристально вглядывается в нее, особенно когда поблизости находится Тор. А вдруг она сумеет прочесть по глазам Анны, что она близка с Тором, близка настолько, насколько могут быть близки мужчина и женщина…

Но что же тогда ей делать со своими чувствами к Тору?

Безжалостно задушить в самом зародыше. А то, что останется, спрятать на самом дне души.

От этих мыслей Анне стало очень горько, и она беззвучно заплакала.

Анна спустилась в главный зал Данблейна. Гости, остававшиеся в замке, сидели за столами, Анна подавала им еду и питье, отвечала на вопросы и шутки, стараясь при этом вести себя непринужденно. Тор сидел в компании мужчин, ужинавшей возле очага. Анна старалась держаться от него подальше и потому приказала одной из кухарок обслуживать этот стол.

Завтра, когда она все спокойно обдумает, можно будет с ним поговорить.

Весь вечер Анне удавалось избегать встречи с Тором. Ужин уже близился к концу, когда она, взяв два пустых подноса из-под хлеба, отправилась по длинному коридору на кухню. Возле самых дверей ее окликнул низкий голос Тора:

– Анна!

Она вздрогнула, но сделала вид, что ничего не слышит. Из-под дверей пробивался тонкий лучик света. В кухне полно людей, и Тор не отважится войти туда.

– Анна, погоди! – снова услышала она его голос. – Пожалуйста!

Анна застыла на месте, не смея оглянуться. Ее нервы напряглись до предела, сердце бешено колотилось. Если она так волнуется от одного его голоса, то что же будет, если он дотронется до нее? А как же насчет ее твердого решения положить конец их связи?

Тяжелая теплая ладонь легла Анне на плечо.

Она так прижала к груди подносы, словно это были доспехи, защищавшие ее в неравной схватке. Впрочем, трудно было сказать, от кого ей требовалась защита – от Тора или от себя самой…

– Анна… – еще раз произнес ее имя Тор.

Анна медленно повернулась и подняла на него глаза, чувствуя, что вот-вот не выдержит и зарыдает в голос. Ей хотелось обнять его и целовать без конца. Ей хотелось слушать его признания в любви. Ей хотелось самой признаться в своих чувствах. Но нет, ничего этого она не допустит!

– Прости меня, – сдавленно прошептал Тор. – Я сам не знаю, что на меня нашло. Ты должна мне верить! Я ни о чем таком не думал, когда…

Она резко встряхнула головой и прервала его:

– У нас говорят так: коли молоко пролито, его не соберешь обратно в кувшин! Но мы могли бы вытереть все до капли, пока никто не заметил.

– Это никогда не повторится.

– Никто ничего не узнает, если мы сами себя не выдадим.

Они говорили одновременно, почти не слушая один другого, но вдруг замолчали и, замерев, уставились друг на друга. В этот момент и он, и она почувствовали одно и то же: они желали друг друга – здесь и сейчас.

– Это не должно повториться! – торопливо произнесла Анна – скорее для себя, чем для Тора. Она почувствовала, как сердце уходит в пятки.

– Я заеду за братьями, и мы отправимся на север.

– Нет! – Анна с неожиданной силой схватила Тора за руку, словно боялась, что он сейчас же исчезнет. – Об этом и речи быть не может! Неужели тебе не жалко Манро? Это же разобьет ему сердце!

– Я предал собственного отца, – процедил Тор угрюмо.

– Это была наша ошибка… И об этом никто не должен знать… Ты не имеешь права отказываться от своего отца… и от возможности остаться здесь! – возбужденно проговорила Анна.

– А кто сказал, что я хочу здесь остаться? – так же взволнованно спросил Тор.

Анна смотрела на него и не могла насмотреться. Просто поразительно, как она успела сблизиться с этим человеком за такой короткий срок и так хорошо его узнать. Ее мать наверняка назвала бы это родством душ.

– Ты, должно быть, совсем рехнулся, если думаешь, что Финн и Олаф захотят вернуться вместе с тобой. Им слишком нравится здешняя жизнь. Она понравилась и тебе, и если ты правильно разыграешь карты и будешь оставаться тем, кто ты есть, твой отец обязательно сделает тебя членом клана и полноправным наследником!

Тор резко отвернулся. Он изо всех сил прижимал руки к бокам, как будто это был единственный способ удержаться и не схватить Анну в охапку. Она тоже застыла, из последних сил борясь с желанием кинуться к нему на грудь.

– Никто ничего не узнает, – вновь повторила Анна. – Я выйду замуж за человека, которого пришлет мой отец, и никто ничего не узнает. – Она горько усмехнулась и добавила: – Или ты со мной не согласен?

И снова она почувствовала во всем теле жаркую истому, разбуженную чарующим взглядом его голубых глаз.

– Я… – Тор осекся, как будто передумал сказать то, что хотел, а потом добавил: – Ну ладно. Если ты сама этого хочешь. Если это твое решение.

Анна хотела совершенно иного, но… Она торопливо пожала ему руку, не осмеливаясь на большее.

– Все будет хорошо. Клянусь, все будет хорошо. Пролитого молока никто не заметит… – Анна грустно улыбнулась.

– А вдруг ты забеременела?

– Это же было всего один раз, – встревожено ответила Анна. – Забеременеть с первого раза нельзя!

– Вот как? Откуда ты знаешь?

– Что значит – откуда я знаю? Разве я не женщина? Женщинам отлично известны такие вещи!

– Ты уверена? – переспросил Тор. – Ну, не знаю. В моей деревне мужчины не очень-то разбираются в таких вещах. У нас не принято так вот запросто болтать об этом, а тем более с женщинами.

– Тем хуже для вас! – Анна с улыбкой пожала плечами. – Но ты напрасно беспокоишься.

– А если ты все же… если ты ошиблась, ты скажешь мне?

– Конечно!

– Я сделаю все, что обязан… если это случится. Я не буду увиливать от своих обязанностей перед ребенком. Ты ведь знаешь…

– Представляешь, как обрадуется король Шотландии? Его дочь выходит замуж за викинга!

– Я сам с ним разберусь. Попрошу у него твоей руки. И сохраню твою честь. – Тор стиснул руки в кулаки и с чувством добавил: – На этой земле и так хватает детей, рожденных вне брака! Вспомни, через что пришлось пройти тебе! Да и мне тоже!

Анна тяжело вздохнула. В душе ее боролись два чувства: чувство долга перед отцом, перед Элен и Манро – и чувство любви к Тору. Она поняла, что вот-вот разрыдается от жалости к себе…

Что ж, она станет женой человека, которого выберет отец, а свою любовь убьет, просто выкинет из головы. Так она решила.

– Мне пора, – прошептала Анна. – Кто-нибудь наверняка меня хватится. Нельзя, чтобы нас опять застали вдвоем.

Тор кивнул и снова спросил:

– Но ты непременно мне скажешь?

– Не беспокойся! – Анна заставила себя повернуться и войти в кухню. Внутри у нее все плакало, но она старалась не показывать виду. У нее еще будет время наплакаться, когда она останется одна в спальне. Анна натянуто улыбнулась поварихе и положила на стол пустые подносы.

– Ну сколько можно ждать? – Розалин наклонилась над очагом и с жадностью втянула в себя запах жаркого. Черт побери, она с самого утра мечтала поесть как следует! – Я уже не помню, когда в последний раз ела жареного цыпленка…

Финли еще раз повернул вертел, следя за тем, чтобы мясо равномерно пропеклось со всех сторон.

– Я не мог разводить огонь до темноты. А вдруг кто-нибудь заметил бы дым от очага? Ты сама это знаешь. А теперь отойди и не мешай. Я позову, когда жаркое будет готово. Ты ведь не хочешь, чтобы оно пригорело?

– Не смей говорить со мной таким тоном, мерзкая свинья! – презрительно произнесла Розалин. – Или ты забыл, кто я такая?

– Скорее, я забыл, кем ты была! – огрызнулся Финли.

– Это потому, что я сейчас выгляжу не лучшим образом. Но погоди, дай время, и ты будешь валяться у меня в ногах! – Розалин провела рукой по ежику волос на голове и в тысячный раз пожелала, чтобы они росли быстрее. Лишившись своих чудесных длинных светлых локонов, она как будто стала другим человеком. Ну что ж, с людьми, попавшими в такую передрягу, как она, случаются разные превращения.

– В ногах? У тебя? – с издевкой спросил Финли и рассмеялся. – По-твоему, это я валялся вчера у тебя в ногах?

– Свинья! – с яростью прошипела Розалин и плюхнулась в продавленное кресло, чудом уцелевшее в этих развалинах. – Ты хоть сам понимаешь, какая ты свинья? Ни один порядочный джентльмен не станет напоминать леди о том, что она говорила под влиянием страсти!

Замок, который служил им сейчас убежищем, давно лежал в руинах. Его взяли штурмом и сожгли много лет назад. Но им повезло: после упорных поисков удалось раскопать лестницу, ведущую в кухню, которая почти не пострадала во время пожара. Давно заброшенные руины со стороны казались совершенно необитаемыми, и это как нельзя лучше подходило для целей Розалин.

– Свинья? Это я-то свинья? – Финли позабыл о жарком, подскочил к креслу, встал на колени и провел руками по ногам Розалин от лодыжек до самых бедер, следя за тем, как меняется выражение на ее испачканном сажей лице.

– Как ты смеешь?! – фыркнула она, однако при этом вовсе не спешила отказываться от его дерзких ласк.

– Да без меня ты как рыба без воды! – проговорил Финли, похотливо улыбаясь. – После стольких лет воздержания тебе всегда мало, ты хочешь еще и еще – или это неправда?

Розалин откинулась в кресле и широко развела колени. Финли продолжил ласкать ее между ног. Ее дыхание стало частым и хриплым.

– Может, хватить болтать языком? Не пора ли пустить его в дело?

Он привстал на коленях, чтобы поцеловать ее, но руку из-под юбки не убрал. Где-то в горах разлагалось тело женщины, убитой им ради этой юбки. Розалин с готовностью ответила на поцелуй – сначала нежно, а потом грубо и страстно. В конце концов, она возбудилась настолько, что укусила его за нижнюю губу.

– Ох! – Он отшатнулся, выпростал руку из-под юбки и прижал к кровоточащей ранке. – Сколько раз говорить тебе: так нельзя!

Финли замахнулся и ударил ее по щеке – ударил несильно, лишь слегка коснувшись рукой. Именно так, как она любила.

– Свинья! Свинья! – повторяла с придыханием Розалин. – Не понимаю, зачем я с тобой связалась?

Он заставил ее откинуться в кресле еще сильнее и грубо ухватил между ног. Розалин жадно впилась поцелуем в его губы.

– Мы успеем, пока жарится цыпленок? – спросила она.

– Успеем! – ответил Финли и стал расстегивать застежку на своих грубых полотняных штанах. – Мы все успеем, моя белая розочка!

Она вторила ему таким же охрипшим от похоти смехом, чувствуя, как от возбуждения кровь закипает в жилах, а между ног делается горячо и мокро. Финли был прав – ей пришлось терпеть слишком долго, и теперь ни один мужчина не мог удовлетворить ее до конца.

Глава 17

Анна стояла на табуретке, водруженной на широкий подоконник в главном зале Данблейна, и что-то подсчитывала на пальцах.

– Нет! – вырвалось у нее. И она снова принялась загибать пальцы.

Джудит с Лией были тут же, возле нее. Они старательно возили мокрыми тряпками по подоконнику и время от времени брызгали друг на друга водой, радостно взвизгивая при этом. Сквозь распахнутые настежь окна в зал врывался легкий июньский ветерок, трепавший пушистые рыжие локоны на детских головках.

С того вечера, когда Анна отдалась Тору, прошло больше месяца. Все это время она старательно гнала от себя мысли о Торе, и вот сейчас… У Анны перехватило дух, как будто она получила удар под дых. Неужели она беременна?!

Но с первого раза не беременеют! Она часто слышала разговоры о том, сколько пришлось трудиться той или иной молодой паре, чтобы зачать своего первенца!

Анна почувствовала приступ тошноты, а ведь тошнота, как правило, признак беременности. От этой мысли Анна чуть не упала с табурета и потому поторопилась спуститься на пол. Девочкам было не до нее. Их вместе со взрослыми обещали взять на свадьбу в Абердин, и это занимало их больше всего. Еще бы! Они с Анной почти не покидали стен Данблейна, а тут предстояла поездка в Абердин, да к тому же на свадьбу!

– Пожалуйста, опусти меня на пол! – раздался в коридоре возмущенный голос Элен.

Анна услышала шаги: кажется, кто-то вошел в зал.

– Финн! – строго произнесла Элен.

В зале появился Финн с Элен на руках.

– Анна! – позвал он. – Скорее помоги!

– Боже милостивый! – охнула Анна, роняя тряпку в ведро с водой. – Что случилось? – Она кинулась к Элен, которую Финн заботливо опустил на скамью возле дверей.

– Ничего особенного! – недовольно буркнула Элен. – Подумаешь, упала с крыши маслобойни!

– Но зачем тебя понесло на крышу? – Анна совсем опешила. – Что она там делала? – обратилась она к Финну.

– Понятия не имею. – Он недоуменно пожал широкими плечами. – Я видел только, как она упала.

Анна рухнула перед Элен на колени и закатала штанину теплых мужских лосин.

– У тебя опухла лодыжка!

По коридору прогрохотали мужские шаги, и в зал ворвался Манро.

– Элен! Что с тобой? Джон видел, как Финн нес тебя в замок на руках! Ты заболела? Ты ранена?

– Она свалилась с крыши маслобойни, – ответил вместо Элен Финн.

– И так ушиблась, что не смогла подняться на ноги? – Манро пригвоздил норвежца тяжелым взглядом.

– Да откуда мне знать? Просто я не хотел, чтобы она пострадала еще сильнее, вот и решил помочь! – объяснил белокурый красавец.

– Финн, со мной не случилось ничего страшного! – снова повторила Элен. – Честное слово! Я очень признательна тебе за помощь, но теперь ты можешь спокойно заниматься своими делами.

– Ты уверена? – с тревогой спросил Финн. Элен улыбнулась и кивнула:

– Ничего серьезного, нога всего-навсего немного припухла.

– Не стесняйся, зови меня, если что! – сказал Финн и вышел.

Как только дверь за ним закрылась, Манро накинулся на жену.

– Тебе следовало позвать меня, – сердито сказал он. Элен поспешила наклониться, делая вид, что занята больной ногой.

– Я думала, что ты на ферме, и не хотела тревожить тебя по пустякам. Честное слово, я хотела помочь мальчишкам снять с крыши мячик, но потеряла равновесие и упала. Вот и все.

– Не считая того, что эта белокурая бестия оказалась тут как тут, чтобы подхватить тебя на руки, когда ты свалилась ему на голову с небес?

Анна невольно отшатнулась, пораженная бешенством, прозвучавшим в голосе Манро. Супруги всегда спорили и ругались, и с годами Анна привыкла относиться к этим перепалкам как к своего рода любовным играм. Сегодня все было иначе. Она впервые видела Манро в такой ярости.

– Он всего лишь хотел мне помочь, Манро! – Элен поднялась со скамьи и попыталась встать на поврежденную ногу.

– А я всего лишь удивляюсь тому, что Финн вечно крутится у тебя под ногами! Чтобы поймать тебя, когда ты падаешь. Чтобы помочь соскочить на землю, когда ты сходишь с седла. Чтобы дотащить до стола твои проклятые бухгалтерские книги…

Элен попятилась, в изумлении глядя на Манро.

Анна лихорадочно соображала, под каким предлогом убраться отсюда, пока не поздно. Ей совершенно не хотелось присутствовать при той безобразной сцене, которая вот-вот могла разразиться.

– Манро Форрест! – Голос Элен звенел и прерывался от возмущения. – Уж не приревновал ли ты меня к этому сопляку?!

– Довольно, моя колючая розочка! – рявкнул в ответ Манро. – Раз уж ты уверяешь, что с тобой все в порядке, то я, с твоего позволения, вернусь на ферму. А тебе я настоятельно советую держаться подальше от всяких крыш! – И он вышел, с силой грохнув дверью.

Элен оглянулась на Анну и рассмеялась:

– Да он совсем взбесился.

Теперь, немного успокоившись, она оценила всю глупость создавшейся ситуации.

Анна уже открыла было рот, чтобы подтвердить нелепость подозрений Манро, который не придумал ничего глупее, чем приревновать Элен к Финну, но в этот момент вновь почувствовала приступ тошноты и промолчала.

Элен удобно расположилась на скамье и совершенно не обращала внимания на то, что у Анны не совсем здоровый вид.

Лия с Джудит давно забросили свои тряпки и убрались под стол, где у них обитало многочисленное семейство тряпичных кукол. Девочки привыкли к тому, что родители часто ссорятся, и поэтому, как правило, внимания на эти вспышки не обращали. Ссоры воспринимались как часть обыденной жизни.

– Провалиться мне на этом месте! – ворчливым тоном произнесла Элен, растирая лодыжку. – В последнее время он едва обращает на меня внимание – хорошо, если не забудет сказать, куда идет и что собирается делать. И что ему требуется от меня. Вечером он валится в кровать, как сноп, и тут же засыпает. Иной раз даже забывает поцеловать меня на ночь! А тут смотри-ка – распустил перья, как петух, и начал кукарекать, стоило кому-то другому мне помочь!

Анна прижала ладонь к животу, стараясь подавить новый приступ тошноты. Она почти не слушала Элен, в голове билась одна и та же мысль: «Беременна! Беременна!»

Что ей теперь делать? Как рассказать обо всем Тору? А Манро? А Элен?

У Анны помутилось в глазах.

Кто отважится доставить эту ужасную новость ее отцу? Неужели сам Манро? И что сделает король, узнав о ее распутстве? Приедет в Данблейн, чтобы вершить свой праведный суд?

Анна без сил плюхнулась на скамью рядом с Элен. Но Элен с таким вдохновением ругала Манро, что даже не заметила, как Анна позеленела.

– …ревнует! Ну кто бы мог подумать, что он может меня приревновать! – Элен громко рассмеялась. – И это после того, как я родила ему двоих детей! Никогда не отказывала ему в постели! Всегда была готова выслушать и утешить! – Морщась от боли, она опустила опухшую ногу на пол. – Спорим на что угодно: он стал таким же сумасшедшим, как те мерзавцы, что разорили курятник и вырезали наших лошадей!

Анна судорожно сглотнула и выпрямилась. Чтобы хоть как-то отвлечься от своих невеселых мыслей, она попыталась поддержать разговор с Элен.

– Неужели Манро так никого и не нашел?

– Никого. А в округе продолжаются кражи. У одного пропал цыпленок, у другого – свинья. Крестьянин, который живет возле дороги на Абердин, утверждает, что кто-то пробрался к нему в дом и стащил кухонный нож, башмаки и кое-что из одежды. – Элен помрачнела и задумалась. – Ну скажи на милость, кому может прийти в голову красть башмаки? Тор считает, что это все делает один и тот же человек, но я не уверена… – Элен покачала головой.

Едва Анна услышала имя Тора, как к ней тут же вернулись невеселые мысли, а с ними и очередной приступ тошноты. На этот раз Элен заметила, что с ней что-то не так.

– Милочка, тебе плохо? – всполошилась она и взяла Анну за руку.

– Нет-нет, все нормально, – пролепетала она, чувствуя, что ее вот-вот стошнит.

– А по тебе не скажешь. У тебя совершенно болезненный вид!

Анна резко вскочила со скамьи:

– Ты присмотри за девочками, ладно? Я… у меня кружится голова!

Она рванулась было к двери, но Элен все еще держала Анну за руку.

– Кажется, жара у тебя нет. Не дай Бог, ты подхватила болотную лихорадку! – сказала она с тревогой в голосе и заботливо пощупала Анне лоб.

– Нет-нет, у меня просто легкое расстройство желудка! – Анна едва соображала, что говорит. Господи помилуй, если бы все действительно объяснялось простым расстройством желудка! – Я ненадолго прилягу, – крикнула она, выбегая из комнаты. – Немного отдохну и вернусь!

– Отдыхай, сколько нужно! Мы с девочками сами вымоем окна. А потом я загляну к тебе и приготовлю отвар от…

Анна уже не слышала, что сказала Элен. Она опрометью неслась вниз.

Олаф не спеша шел по тропинке, мурлыча под нос песенку, которую мать пела ему в детстве. Он любил свою маму и скучал по ней, а вот по Найлендсби не скучал совсем. Он не скучал ни по длинному низкому бараку, в котором жил с остальными холостяками, ни по ежедневной обязанности выходить в море за рыбой. И меньше всего он скучал по тем грубым шуткам и издевательствам, которые терпел от приятелей отца и их сыновей. Он отлично видел, что отцу на это наплевать. Он ни разу не вступился за Олафа, как сделал бы Тор, окажись он на месте отца.

Олафу нравилась жизнь у подножия этих высоких красивых гор. Манро называет их каким-то чудным словом. Грампи, что ли? На пустошах здесь цветет красивый пурпурный вереск, да и еда здесь отличная, и ее всегда много, а Олаф любит покушать. Но больше всего он любит эту красивую девушку, Анну. Она очень добрая и не обижает Олафа. Да, Олаф ее очень любит.

– Эй, эй! – крикнул Олаф, причмокнув губами. Его отправили искать сбежавшего теленка. Олаф видел, как глупый бычок перебежал через болото и скрылся в кустах на опушке. – Эй, э-эй! – снова крикнул он и, встав на четвереньки, чтобы лучше рассмотреть следы на мягкой влажной почве, ползком стал пробираться через густой подлесок, закрывавший опушку. Колючие ветки царапали лицо и цеплялись за волосы.

Олаф продрался через кусты на поляну и вдруг замер. Прямо перед ним стояли два всадника.

Один – мужчина с черной бородой. А второй… Олаф встал на ноги и выпрямился, продолжая растерянно смотреть на незнакомцев. Второй всадник был небольшого роста, на голове у него лепешкой лежала смешная детская шапка, в которых так любят ходить шотландцы, а одет он был в широкую длинную шерстяную юбку.

Может, это вовсе и не мужчина, а женщина?

Нет, вряд ли. У него слишком короткие волосы.

– Вы кто такие? – спросил Олаф.

Он слышал, как мычит убежавший теленок, но не обернулся, стараясь не упустить незнакомцев из виду. Ему почему-то было страшно – правда, совсем чуть-чуть. Будь у него меч, тогда бы он чувствовал себя увереннее. Как назло, он отправился в лес налегке, прихватив только маленький ножик для еды, который ему подарила Анна. Он называл этот ножик «кортиком», потому что так его назвала Анна. Это было смешное слово, очень похожее на морское слово «бортик», и Олаф их частенько путал.

– Кто вы такие? – повторил Олаф свой вопрос, стараясь говорить громче и отчетливее. Здешние люди плохо понимали его речь. Правда, Анна утешала его и повторяла, что он говорит по-английски совсем неплохо и даже намного лучше, чем она по-норвежски. Она очень добрая девушка, эта Анна.

– Я мог бы задать тебе тот же вопрос! – надменно ответил бородатый мужчина.

– Олаф! – Норвежец громко стукнул себя кулаком в грудь. Анна подарила ему новую тунику из тонкого мягкого сукна. Она была намного легче и удобнее, чем грубые рубахи из плохо выделанной кожи, в которых принято ходить на севере. Олафу нравилась его новая одежда. – Олаф Хеннесон, – повторил он.

– Ты не похож на местного. Откуда тебя сюда занесло? – сердито спросил второй незнакомец.

Его голос действительно был похож на женский, и все же Олаф не мог с уверенностью сказать, была ли это женщина. Он никогда в жизни не видел женщин без длинных волос.

Тем временем незнакомцы подъехали к Олафу совсем близко. У чернобородого на боку висел меч, а из седельной сумки торчал длинный лук.

– Я приехал сюда из Найлендсби, с севера, – ответил Олаф на вопрос незнакомца и для убедительности показал куда-то рукой. Он сам толком не знал, в какой стороне находится север, потому что густые кроны деревьев заслоняли солнце.

– Эта свинья – викинг! – брезгливо буркнул чернобородый, обращаясь к своему спутнику.

Олаф весь напрягся. Этот человек на коне ему ужасно не нравился. Он мог бы одной рукой сдернуть его с седла, затоптать сапогами, но… Тор учил его, что поступать так с людьми нельзя.

– Что ты делаешь на земле Данблейна? – спросил другой всадник, тот, что поменьше.

Олаф присмотрелся к нему повнимательнее. Нежное личико больше походило на женское, чем на мужское. Его даже можно было бы посчитать красивым.

– Режу бычкам яйца, – просто пояснил Олаф. – Один из них удрал. – И норвежец ткнул пальцем в ту сторону, откуда доносилось телячье мычание.

– Ты от него ничего не добьешься, – презрительно фыркнул чернобородый. – Это же недоумок!

Тот, что поменьше, пнул Олафа прямо в грудь и яростно взвизгнул:

– Я тебя спрашиваю не о том, что ты делаешь сейчас! Да, теперь стало очевидно, что это женщина.

– Как ты вообще оказался здесь, на земле Данблейна? Или ты не слышал, как здесь обходятся с незваными гостями? Им отрезают яйца – точно так же, как тому бычку!

Она злилась все сильнее, и Олаф никак не мог понять почему. Он всего лишь хотел поймать бычка и отогнать обратно на ферму. Братья скоро хватятся его. Они могут подумать, что Олаф ленивый и не хочет им помогать. Но ведь это не Олаф, а Финн не любит работать и часто прячется в лесу, когда все остальные заняты делом. Иногда он прячется один, а чаще с женщиной.

– Олаф живет в Ранкоффе, – гордо заявил он. – Мой брат – сын Ранкоффа.

– Что это ты бормочешь? – злобно спросила женщина, – у Ранкоффа нет сыновей! Только писклявые девки!

– Тор – сын Ранкоффа, – уверенно повторил Олаф. – Тор – мой брат.

– Как это может быть? – вмешался чернобородый. – Сколько лет твоему Тору?

– Это мой старший брат, – отвечал Олаф. – Мы приехали с севера. Нам мама сказала, и мы приехали.

Чернобородый стал ругаться такими словами, которые, по мнению Олафа, мужчинам не полагалось произносить при женщинах.

Может, тот, второй, все-таки не женщина? Вот и в деревне их матери жил один мужчина, любивший наряжаться в женскую юбку – но только тогда, когда был совсем пьян.

– Объясни все толком, а не то перережу тебе глотку! – прошипел тот, что поменьше.

Олаф не сразу заметил, что в его руке сверкнула сталь. Он хотел отскочить, но опоздал на какую-то долю секунды. Чернобородый наехал на него, прижав к крупу второго пони, и острие ножа оказалось возле горла Олафа.

Он не мигая уставился на того, что поменьше. Кажется, это все-таки была женщина.

– Олаф не понимает что вам нужно.

– Ты сказал, что твой брат – сын Ранкоффа! – злобно прошипела женщина, наклонясь к лицу Олафа. – Он что – его внебрачный сын?

Внебрачный сын. Ублюдок. Олаф знал, как звучит это слово и по-английски, и по-норвежски. Это было плохое слово. Обидное слово.

– Он сын моей мамы, – сказал Олаф. – И сын Манро. – Он нарочно избегал слова «внебрачный». Пусть эти люди сколько угодно грозят своим ножом – Олаф никогда не скажет плохо о Торе. Ведь он любит Тора!

– Чтоб тебе пусто было! – выругалась женщина. – Вот так дела! Наш безгрешный Манро обзавелся внебрачным сыном! Держу пари, об этом до сих пор судачит вся округа!

– А почему вы оба оказались здесь? – продолжал допрос чернобородый. – Что вам здесь нужно?

Женщина все еще держала нож у самого горла Олафа, но первый испуг прошел, он успел взять себя в руки и ответил более внятно:

– Мама велела ему приехать сюда.

– Наверняка для того, чтобы наложить лапу на наследство! – прошипела женщина. – Чтобы урвать кусок от того, что по праву должно быть моим!

Она рывком убрала свой нож, и Олаф проворно отскочил в сторону.

Она уже не просто сердилась. Она готова была лопнуть от злости. Разве Олаф сделал что-то дурное? Олаф не любил, когда люди сердились на него. Особенно его братья.

– Олаф должен поймать бычка, – сказал он. Чернобородый переглянулся с женщиной.

– Хочешь, я его прирежу? – Отрывистый голос походил на лай злой собаки. Олафу совсем не нравился чернобородый. Пусть злится на Олафа сколько угодно – Олафу наплевать!

– Олаф! Олаф, отзовись! – раздался голос одного из воинов из Данблейна. – Где тебя черти носят?

Олаф повернулся в ту сторону, откуда доносился голос. В этот момент у него за спиной послышался топот копыт. Значит, злой бородач и тот, которого он принял за женщину, скрылись в лесу.

– Вот ты где! – Шотландец сорвал с головы свой берет и вытер пот с лысеющей макушки. Вот и у него почти не было волос, но выглядело это совсем по-другому. Здоровенная плешь сверкала на солнце, а у той женщины на голове был короткий ежик. – Ты что тут делаешь? – сердито спросил шотландец.

Олаф хотел было рассказать ему о том, что видел двух всадников, но передумал. Разве кто-то поверит, будто он видел женщину без волос на голове?

– И-ищу бычка, – запинаясь, промямлил Олаф.

– А может, ты нарочно скрылся в лесу? – Шотландец подозрительно прищурился. – Наверное, хотел что-то украсть? Или тайком добыть дичь?

Олаф в замешательстве уставился на покрасневшего от гнева шотландца и сказал:

– Олаф не крадет.

– Ну конечно, так вы все говорите! А вот у нас кое-кто заметил, что стоило вам появиться в наших местах, как все пошло вкривь и вкось. Кое-кто уверен, что это все ваших рук дело – тебя и твоих братьев. Знаем мы, что у вас, у викингов, на уме!

Олаф все еще не мог понять, о чем говорит этот человек, но сердился он явно на него, Олафа.

– Олаф не крадет, – спокойно повторил он.

– Да неужели? – Шотландец напирал все яростнее и уже схватил Олафа за грудки.

Он был выше ростом, но не сильнее Олафа. Он запросто побил бы его, но не собирался драться. Когда они приехали сюда, братья строго-настрого запретили ему драться с шотландцами.

– Олаф должен найти бычка, – пробормотал Олаф, глядя шотландцу прямо в глаза.

– Олаф! Олаф! – раздался в этот момент голос Тора, и вскоре под его тяжелыми шагами захрустел лесной валежник.

Шотландец поспешил отпустить Олафа, однако Тор все-таки успел заметить что-то неладное.

– Какого черта?! – взревел он.

Олаф видел, что его брат тоже ужасно сердится. Ему оставалось лишь надеяться на то, что Тор злится не на него.

– Олаф не крадет! – воскликнул он. – Скажи ему! – И он ткнул пальцем в испуганного шотландца.

– Ты опять за свое? – грозно произнес Тор. – Все не угомонишься? Тебе мало моего слова? Мало того, что мне верит мой отец?

Шотландец смешно попятился, выставив перед собой руки.

– Ошибочка вышла! – бормотал он. – Ошибочка, стало быть, вышла, вот и все!

Через минуту он уже скрылся в лесу.

– Ты цел? – спросил Тор, обернувшись к брату.

Олаф кивнул.

– И чего тебя понесло в лес? Я же запретил тебе одному уходить из замка! – начал журить его Тор.

– Олаф думал, бычок убежал вон туда. – Он показал в ту сторону, откуда в последний раз доносилось мычание теленка.

Тор посмотрел на брата долгим взглядом, а потом улыбнулся. Олаф любил, когда Тор ему улыбался.

– Это другое дело. Давай поймаем его вместе!

– Эгей! – радостно вскричал Олаф.

– Эй-эй! – отозвался Тор.

Глава 18

Анна сидела одна в часовне, безвольно опустив руки на колени. Она не молилась. Для молитвы у нее больше не было слов. Она уже приходила сюда наутро после того, как согрешила с Тором, чтобы покаяться в содеянном и попросить у Всевышнего прощения. Анна искренне верила в Иисуса Христа и в силу своего покаяния. Она не сомневалась в его милосердии и считала, что он простил ее невольный грех. Вот почему и не воспринимала младенца, которого носила под сердцем, как наказание свыше.

Эта вера помогала ей укрепиться духом, но не давала ответа на главный вопрос: что же делать?

В последние недели она почти не виделась и не разговаривала с Тором. На ферме телились коровы одна за другой, и он был слишком занят с бычками. Да и Манро постоянно брал его с собой, когда отправлялся по делам, стараясь приучить к себе и к этой земле. Анна понимала, что, по мнению Тора, ему следовало подчиняться просьбам отца исключительно ради того, чтобы Ранкофф наконец поверил, что он достоин своей доли наследства. Но на самом деле Манро исподволь, незаметно влиял на его характер. Тор и сам не замечал, как с каждым днем все больше превращается из норвежца в горца, отважного и честолюбивого вождя древнего клана.

Ей следовало рассказать Тору о ребенке – но как это сделать? И как быть с Манро и Элен? Они взяли ее в свой дом, полюбили ее как родную дочь и заботились о ней все эти годы, а она предала их и опозорила.

Анна молча сжала пальцы. Пройдет еще не один месяц, прежде чем ее беременность станет заметной. Время еще есть и для разговора с Тором, и для объяснений с Элен. Однако чем раньше она сделает это, тем лучше. А вдруг можно будет что-то предпринять?.. Если отец уже присмотрел для нее жениха, тогда придется изменить планы и устроить свадьбу раньше, чем он рассчитывал.

А возможно, она выйдет замуж за Тора, ведь она любит его всем сердцем. Анна горько улыбнулась этой своей мысли. Женщины не выходят замуж по любви. Они выходят замуж по выбору своих родителей и опекунов. Правда, она знала, что Манро и Элен женились по любви, но эта пара не в счет. Они не походили и на обычных супругов. К тому же и он, и она были примерно равны и по состоятельности, и по знатности. В ее жилах течет королевская кровь, и ее отец никогда не согласится на брак своей дочери, пусть даже внебрачной, с менее высокородным отпрыском.

К тому же Тор намерен вернуться к себе на север. Он твердит об этом все время, хотя живет в Ранкоффе уже третий месяц. Обрадуется ли он необходимости жениться на Анне из-за ребенка, вряд ли этот подневольный союз принесет им счастье. Конечно, Манро согласится на их брак, чтобы спасти ее честь, но что он подумает о своем сыне? А вдруг он подошлет к Тору убийц, чтобы сделать ее вдовой? У горцев свои понятия о чести, и здешняя земля видала и не такие жестокости!

Анна почувствовала, как на глаза навернулись слезы отчаяния. Как же быть? Она уже устала все время размышлять об этом. Подумать только, всего каких-то пару месяцев назад она была вполне довольна своей жизнью! А теперь ее благополучию пришел конец.

Дверь в часовню отворилась, и Анна торопливо вытерла слезы. По каменному полу звонко простучали две пары Детских башмачков.

– Ага, вот ты где! – воскликнула Джудит, поравнявшись со скамьей, на которой сидела Анна. Лия не отставала от сестры ни на шаг. – Маме плохо, она прилегла, – сообщила девочка. – Ты не могла бы прийти к ней?

Анна поднялась со скамьи. Она была рада отвлечься от грустных мыслей.

– Когда ей стало плохо? – спросила Анна, когда они вышли из часовни.

– Только что.

Все то время, что Анна знала Элен, та страдала от внезапных приступов головной боли. Эти приступы укладывали Элен в постель не реже чем раз в месяц. Скорее всего они были каким-то образом связаны с женскими недомоганиями. Обычно боль стихала сама собой, когда у Элен начинались месячные, и совершенно не беспокоила ее в те месяцы, когда она была беременна.

Взяв девочек за руки, Анна зашагала к замку, стараясь не очень торопиться, чтобы не встревожить Лию и Джудит. В свое время Элен сказала ей, что не стоит пугать дочерей понапрасну и уж тем более внушать им мысль о том, что эти приступы – нечто плохое или постыдное. В конце концов, кто даст гарантию, что однажды нечто похожее не случится с Лией или Джудит?

– Давайте-ка по пути прихватим кувшин с холодной водой и тряпку для компрессов, чтобы положить вашей маме на лоб, – предложила Анна. – Мы будем сидеть возле нее тихо, как мышки, и шить платья куклам!

– Ши-ить… – заныла Лия. – Мама говорит, что я шью во-ро-тительно! Терпеть не могу шитье!

– Если ты и правда шьешь так «отвратительно», тем более следует заниматься этим как можно чаще, – наставляла девочку Анна. Троица уже пересекла луг и приближалась к подъемному мосту, ведущему в замок. – Рано или поздно вы вырастете и из девочек превратитесь в настоящих леди, хозяек собственных замков. А какая же ты хозяйка, если не умеешь шить?

Но Джудит вдруг встала как вкопанная и, скрестив руки на груди, произнесла:

– Не хочу я быть такой леди, которая только и делает, что сидит и шьет! Не хочу и не буду!

Анна на минуту опешила. Она впервые видела эту обычно молчаливую и скромную девочку такой строптивой. Малышке едва исполнилось пять лет, но она уже вполне усвоила и голос, и интонации своей матери.

– Не хочешь?

– Не хочу! – Джудит даже притопнула ножкой. – Я буду носить папину тунику и ездить верхом, как моя мама!

Тут Лия решила прийти на помощь младшей сестре и что-то подсказала ей на ухо.

– Да, а еще я выйду замуж за Тора… или Финна… или Олафа! – с гордым видом закончила Джудит.

Услышав это, Анна не выдержала и расхохоталась. Она уже предвкушала, как позабавит Элен, рассказав ей о столь далеко идущих планах ее младшей дочери. Джудит, хотя и была тихоней, тоже пошла характером в мать, как и Лия.

– Ну, у вас еще будет время решить, как вы будете одеваться и за кого выйдете замуж. – Она легонько подтолкнула девочек к двери, ведущей в жилую башню. – Лучше постарайтесь вспомнить, куда вы в последний раз забросили свои корзинки с рукоделием!

Спрятавшись за углом конюшни, Тор наблюдал, как Анна с девочками пересекла внутренний двор Данблейна и скрылась в жилой башне.

Его так и подмывало отправиться следом, чтобы поговорить с Анной, хотя бы перекинуться парой слов. Тор твердо держал слово, данное ей на следующий день после той ночи на берегу, когда они говорили в последний раз. Ни словом, ни жестом он не выдал их тайны. Но ему хотелось, чтобы Анна понимала истинную причину такого поведения. Он таился вовсе не потому, что охладел к ней, а потому, что знал: он ей не пара.

Тор глухо застонал. В последние дни он совсем обезумел от тоски: не мог ни спать, ни есть. Он разрывался между тем, что должен был сделать – то есть получить деньги и убраться восвояси, – и желанием остаться в Шотландии и начать новую жизнь. Его приковала к этим горам не только Анна. Он успел привязаться к Манро. И к Элен, и к своим сводным сестрам. Тор больше не мог оставаться равнодушным и делать вид, будто его совершенно не волнует ни эта земля с ее горами и пустошами, ни морской берег. Узы, связавшие его с Шотландией, оказались на диво крепкими, и разорвать их было непросто.

Он даже не ожидал, что нелюдимые и грубые горцы так скоро завоюют его сердце и станут ему ближе, чем прежние собратья по оружию, оставшиеся на севере.

– Ступайте наверх! – донесся до него звонкий голос Анны. – Я скоро к вам приду!

Тор прижался к стене конюшни, весь обратившись в слух. Ему достаточно было услышать ее голос, чтобы все внутри замерло в какой-то неясной тоске. Вероятно, эта земля наделила шотландских женщин такими чарами, перед которыми не устоит ни один мужчина!

– Я на минуту загляну на кухню и сразу же поднимусь к вам! – снова послышался голос Анны. – Джудит, хватит ныть! Марш наверх, и сейчас же разыщи свою корзинку!.. А зачем ты отдала свою вышивку на подстилку щенку? Ничего, возьмешь еще один кусок ткани и начнешь все заново!

Старая кухня находилась в подвале жилой башни, но количество людей в замке увеличивалось, она уже стала мала. Манро выстроил новое, более просторное помещение, сообщавшееся с главным залом, однако попасть туда можно было, только пройдя через крепостной двор.

Анна скорым шагом прошла мимо конюшни, не заметив Тора. А он, оглядевшись вокруг и убедившись, что их никто не видит, двинулся за ней, стараясь держаться на расстоянии. В кухню Тор заходить не стал, а спрятался в коридоре.

Наконец Анна появилась, держа в одной руке кувшин, а в другой полотенце; столкнувшись с Тором, она от неожиданности охнула, а потом пролепетала:

– Тор…

– Анна, – произнес он, подавшись всем телом вперед.

– Я… Элен свалилась с головной болью. И теперь мы с девочками…

– Анна, выслушай меня! Я вовсе не хотел тебя пугать…

– А разве я испугалась? – возразила она, стараясь побороть смущение. – Я… я просто не ожидала увидеть тебя… в таком месте.

Кувшин с водой был довольно тяжелым, и она перехватила его другой рукой.

– Я просто хотел тебе кое-что сказать. – Тор тяжело вздохнул и потупился. – Я хотел сказать, что держусь на расстоянии только потому, что ты сама меня об этом просила. Только по этой причине! – поспешил добавить он и с тоской посмотрел на Анну.

Она показалась ему необычно бледной. Вероятно, он и впрямь напугал ее. Но отчего у нее такой затравленный взгляд?

– Анна, что случилось? – Тор робко протянул к ней руку, но так и не решился погладить по щеке.

Анна промолчала, лишь покачав головой.

– Анна… – умоляюще повторил Тор.

– Элен больна. Я должна о ней позаботиться. И о девочках… – сказала она и протиснулась мимо него вдоль стены.

– Анна, – громким шепотом позвал Тор.

Но она как будто не слышала его и чуть ли не бегом преодолела коридор и выскочила в главный зал. Тор бросился за ней.

– Тор! Ну, наконец-то я тебя нашел! – приветствовал его появление Манро, обсуждавший что-то со своими людьми.

Анна, судорожно прижав к груди кувшин и не замечая, что на бегу расплескивает воду, промчалась через зал и спустилась во внутренний двор.

– Нам только что доложили, что один из арендаторов остался без крова. Все его хозяйство сгорело дотла.

Тору не было никакого дела до бедолаги арендатора. Он хотел догнать Анну. Но кто он такой? Разве он пара ей? Безродный викинг, бродяга без дома и без земли!

– Забыли потушить очаг? – машинально спросил Тор, поворачиваясь к Манро.

– Нет, – мрачно ответил тот. – Его спалили. И вырезали всех овец. А одну овечью голову насадили на кол. Хотя налетчики орудовали ночью, фермеру все же удалось спастись, и его семье тоже, – горестно добавил Манро. Ты поедешь со мной? – спросил он Тора.

То, что его отец близко к сердцу принимает несчастья подвластных ему людей, потому что считал себя ответственным за их благополучие, вызывало у Тора уважение к нему и гордость за него.

– Ты можешь думать что угодно, но я знаю, что это орудуют не простые грабители! – решительно заявил Тор.

Манро кивнул:

– Ты прав. Конечно, я не знаю, кто эти люди, но то, с какой жестокостью они действуют, вызывает большие опасения.

Тор цветисто выругался по-шотландски – на зависть любому горцу – и вышел из зала.

– Ну как, полегчало? – Анна сидела возле постели Элен и с участием смотрела на свою старшую подругу.

Элен рассеянно улыбнулась и спросила:

– Долго?

Когда у Элен начинался приступ, никто не мог предсказать, сколько продлится это недомогание, заставлявшее ее совершенно забыть об окружающем мире. Она могла пролежать в полубессознательном состоянии, близком к обмороку, почти трое суток. После чего моментально приходила в себя, причем головная боль оставляла ее в покое так же неожиданно, как начиналась.

– Нет, недолго. Сутки, может, чуть больше. Сейчас уже почти вечер.

– Как девочки? – поинтересовалась Элен, усаживаясь в кровати и приводя в порядок волосы.

– Они с Манро, – ответила Анна. – Он решил покатать их верхом до ужина.

– Он заботливый отец, – улыбаясь каким-то своим мыслям, ответила Элен.

Эти простые слова неожиданно подействовали на Анну так, что она едва не заплакала.

– Что с тобой, Анна? – всполошилась Элен, заметив, как изменилась в лице ее воспитанница.

Анна вскочила со стула и отвернулась, торопливо пряча лицо. Дура, какая же она дура! Что это на нее нашло? Когда она успела превратиться в слабовольную плаксу?

– Анна… – Элен спустила с кровати босые ноги. – В замке что-то случилось? Джудит с Лией здоровы? Никто не…

– Они живы и здоровы! – Анна не удержалась и громко всхлипнула. – Прости. У нас все в порядке. Только у одного арендатора сгорел дом. – Собственный голос показался Анне каким-то чужим. – А больше ничего не случилось, если не считать того, что Джудит отдала щенку на подстилку свою новую вышивку.

– Вот и слава Богу! – Элен облегченно вздохнула. – Я рада, что все в порядке.

Анна продолжала стоять к ней спиной, не в силах остановить душившие ее слезы. Казалось, что они текли сами собой, помимо ее воли. Она совсем растерялась: да что же это такое?

– Анна… – Элен босиком прошлепала к своей воспитаннице и, заглянув ей в лицо, строго приказала: – Давай выкладывай, в чем дело!

Анна разрыдалась еще сильнее.

Элен стала успокаивать ее, гладя по плечу.

– Анна, что бы это ни было, я уверена, что это еще не конец света. Расскажи мне все по порядку, и вместе мы наверняка найдем какой-нибудь выход. Не хватало еще, чтобы из-за каких-то…

– Ребенок… – выдохнула наконец Анна. – У меня скоро будет ребенок!

Услышав это, Элен замерла как статуя. Анна ожидала, что она начнет кричать на нее, но Элен даже не спросила, от кого она ждет ребенка, а просто взяла Анну за руку и усадила рядом с собой.

Анне не верилось, что она все-таки решилась признаться в своей беременности. Она призналась Элен, а ведь Тор должен был в первую очередь узнать о ребенке.

– Срок большой? – спросила Элен спокойным голосом, и только то, как нервно она комкала в руках носовой платок, выдавало ее волнение.

– Нет, небольшой. Месяц, – тихо проговорила Анна.

– И за это время ни разу не было месячных?

– Нет… – Анна сокрушенно покачала головой. – Груди стали какие-то тяжелые и болят. Меня постоянно тошнит даже от самой легкой пищи, и я… я только и делаю, что плачу.

Элен рассмеялась и ласково обняла Анну за плечи, но смех получился невеселый.

– Полагаю, отец ничего не знает.

– Ничего, – всхлипнула Анна.

– Что же ты молчала до сих пор? Это слишком тяжкий груз, чтобы нести его в одиночку! – Элен вопросительно посмотрела на Анну, но та потупилась и отвела взгляд. – Ну, почему ты молчала?

– А вдруг ты бы стала на меня кричать?

– Я стала бы кричать? Ну, Анна, этого я от тебя никак не ожидала.

– Откуда мне было знать? – виновато сказала Анна. – Я сама не своя в последнее время. Ведь положение совершенно безвыходное! – Слезы вновь навернулись у нее на глазах. – Отец наверняка меня убьет. Он запросто убьет и его. Или Манро прикончит его своими руками!

– Ну, заладила! Что за чушь? Роберт вовсе не такой кровожадный! И вовсе ни к чему, чтобы об этом узнал весь свет! Мы еще успеем найти тебе жениха, собрать приличное приданое, и все будет шито-крыто! Представляешь, как повезет твоему будущему мужу: вместо одного сокровища ему достанется сразу два за ту же цену!

Это звучало вполне убедительно, но стоило Анне посмотреть в озабоченное лицо Элен, и ей стало понятно: все будет не так-то просто!

– Ты должна сказать мне, кто отец, – негромко произнесла Элен. – Правда, я и так догадываюсь, но хочу услышать это от тебя.

Анна содрогнулась всем телом: к горлу снова подступили рыдания. Все, все идет не так, как надо! Ведь это он, Тор, должен был первым услышать о том, что она беременна. А она взяла да и выложила все Элен! Но Элен отнеслась к ней с таким участием, была так спокойна и рассудительна…

– Кто он? – повторила вопрос Элен.

Анна подняла на нее глаза и посмотрела ей в лицо. Поздно демонстрировать раскаяние и стыд и бить себя кулаками в грудь. Что сделано – то сделано. И если бы случилось чудо и ей позволили заново прожить ту волшебную ночь на берегу, она поступила бы точно так же, даже если бы сознавала, что совершает тяжкий грех. Потому что на всю оставшуюся жизнь – куда бы ни завела ее судьба – ее сердце будет согрето памятью о тех чудесных мгновениях, что ей посчастливилось провести в объятиях своего возлюбленного.

– Это Тор! – произнесла Анна, глядя Элен прямо в глаза. – Тор – отец моего ребенка. Он был моим единственным мужчиной.

– Тор! – вскричала Элен так, что большое зеркало на стене отозвалось тонким жалобным звоном. – Так я и знала!

Глава 19

Анна в ужасе зажала уши. Кто тянул ее за язык? Как будто с самого начала не было ясно, что свою тайну она не может открыть никому в этом замке, ни единой живой душе!

– Тор! – продолжала бесноваться Элен. – Да как он мог? Как он посмел?

– Тише! – пыталась успокоить ее Анна.

– И это после того, как Манро принял его как родного! После всего, что…

– Кто-нибудь может услышать! – предостерегла Анна. – Девочки или кто-то из слуг!

– Да пусть меня услышат хоть по ту сторону гор! Я говорю это тебе и повторю перед всеми, что подвешу этого викинга за яйца на нашей крепостной стене! Я его…

– Это не он! – Анна перебила Элен, не желая больше слушать, каким мукам она предаст Тора.

– Не он?.. – недоуменно спросила Элен. – Так что ты мне голову морочишь? Ты же сама только что сказала, что отец – это Тор!

Когда Элен впадала в ярость, лучше было не попадаться ей под руку. Анна за годы пребывания в замке отлично усвоила этот урок. Но и позволять Элен пускаться во все тяжкие в своем стремлении наказать Тора она не собиралась.

– Да ты хотя бы выслушай меня до конца! – Анна схватила Элен за рукав и силой развернула к себе лицом. – Я хочу сказать совсем не то! – Она умолкла, а потом, собравшись с духом, выпалила: – В том, что случилось, виноват не он, а я! Вот о чем… вот что ты должна понять!

Несколько минут женщины молча смотрели друг на друга.

– Анна, я все равно ничего не понимаю, – первой прервала молчание Элен. Она говорила спокойно, хотя в ее зеленых глазах все еще были заметны искры ярости.

– Это случилось на белтейн, – призналась Анна. – Я обманула тебя в тот вечер.

– Так вот почему ты вернулась тогда так поздно… Он воспользовался твоей неопытностью. – Элен снова выругалась вслух. – Провалиться мне на этом месте! Так я и знала, что не стоит спускать тебя с поводка! В наших краях в феврале всегда рождается больше всего младенцев!

– Ты что, не слушаешь меня? – Голос Анны стал твердым. – Я хотела признаться тебе во всем еще тогда, но не сделала этого, потому что знала, что ты на это скажешь и что сделаешь! Я в ответе за то, что случилось. Я, а не Тор. И не ты. Понимаешь? Виновата только я одна! – Анна расправила плечи и гордо подняла голову. Хочет Элен того или нет, ей придется выслушать все, что она скажет. – Я могла остановить его в любую минуту. Но не сделала этого и получила то, что хотела. Я уже говорила тебе. Он больше чем простой джентльмен.

– Ни черта себе джентльмен! Джентльмен не бесчестит девиц направо и налево! И уж тем более джентльмен не полезет под юбку к королевской дочери! – возмущенно проговорила Элен, снова закипая от гнева.

– Я не позволю тебе взвалить на него всю вину, как ты пытаешься это сделать сейчас! Я взрослая женщина, Элен! И мне надоело повторять это! Я знала, что делаю. И знала, чего хочу!

– А то, что ты имеешь сейчас, – этого ты тоже хотела сама? Анна замолчала. Жестокие слова Элен ранили ее в самое сердце.

В комнате повисла гнетущая тишина.

– В ту ночь я не думала об этой… об этой возможности. Я всего лишь хотела… я хотела… – Анна подняла на Элен огромные глаза, полные слез. – Я хотела быть любимой. Хотя бы всего одну ночь.

– Да, моя милая, – с сочувствием произнесла Элен и прижала Анну к груди. – Прости. Я не хотела тебя обидеть. Что сделано, то сделано. – Она погладила Анну по голове.

– Я должна рассказать ему, – всхлипывая, прошептала она.

– Конечно, должна. – Элен осторожно вытерла слезы с ее щек. – А я должна рассказать Манро.

– Это так обязательно?

– Анна, он мой муж. Я никогда ничего от него не скрывала и не собираюсь делать этого впредь. Ты понимаешь?

Анна кивнула и откинула с лица волосы.

– Могу я сначала предупредить Тора, а уж потом собираться куда-нибудь в Сахару или вообще на другой край света?

Элен рассмеялась, и этот добродушный смех поселил в сердце Анны робкую надежду – может быть, все еще уладится.

– Конечно, Манро этому не обрадуется, но он любит тебя, – сказала Элен. – И найдет способ все уладить, вот увидишь. Не думай, что я оправдываю твой поступок, но не ты первая и не ты последняя потеряла голову от любви. То, что пролито, можно подтереть.

– А вот это может решить только Манро. – Элен взяла со стула мужские лосины. – Ведь это его сын. – Она стащила через голову ночную рубашку и надела рубашку Манро. – Конечно, он сочтет себя оскорбленным. Ведь он успел всерьез привязаться к Тору. По-моему, он даже тайком надеется, что мальчишка останется у нас.

Анна слышала ее, но думала совсем о другом.

– Какая глупость! – со стоном вырвалось у нее. Она опустила голову и спрятала лицо в ладонях. – Наверное, мы просто поддались влиянию момента. Он был со мной так ласков, что я…

– Мне ты можешь не объяснять. – Элен застегнула рубашку и взялась за чулки. – В свое время я тоже прошла через это и успела натворить немало ошибок.

– Неужели ты… – Анна удивленно посмотрела на свою старшую подругу.

– На свадьбе у моей сестры, – смущенно улыбаясь, сказала Элен. – Все дружно танцевали в главном зале Ранкоффа. Ну а я – юная и незамужняя – танцевала с хозяином замка… в его спальне наверху.

Анну, конечно, шокировало столь откровенное признание, но уже не так сильно, как это было бы, к примеру, полгода назад. Теперь она испытала на собственном опыте, что значит хотеть мужчину по-настоящему – когда ты готова рискнуть тем, чем не имеешь права рисковать, ради нескольких минут близости.

– Ты прямо сейчас отправишься к Манро? – спросила Анна и вдруг представила себе, что сейчас будет в главном зале. Только бы там не оказалось Тора!

– Я буду говорить с ним наедине и возьму с него обещание, что он будет вести себя прилично, – пропыхтела Элен, натягивая башмаки.

– Я бы хотела сама рассказать Тору. Это мое право, и я не собираюсь никому его уступать: рассказать Тору самой. Уж если я умудрилась разрушить его жизнь, пусть хотя бы узнает об этом из первых рук. Постарайся, чтобы Манро это понял: Тор пока ничего не знает.

– Пока еще никто ничего не разрушил. – Элен, проходя мимо, похлопала Анну по плечу. – Положись на меня. Мы все уладим. И года не пройдет, как все утрясется и забудется – ты и сама не заметишь!

Анна смотрела вслед Элен и молилась, чтобы она оказалась права.

– Нам нужно поговорить, – произнесла Элен, обращаясь к мужу.

– Какая досада! А я-то думал, ты заманила меня сюда с совсем иной целью! – Манро галантно взял супругу под руку. Они не спеша прогуливались по маленькому уютному садику, устроенному между кухней и внешней стеной замка. Элен даже умудрилась поместить здесь лабиринт, и теперь живые изгороди подрастали, чтобы стать местом игры для Джудит и Лии. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, но было еще достаточно светло, и поэтому Манро не взял с собой факела.

Элен вздохнула, мысленно уговаривая себя проявить терпение. Ну почему именно тогда, когда ей не до шуток, его охватывает игривое настроение?

– Манро, пожалуйста!

– Как, неужели? – Он нежно погладил ее по руке. – У нас будет еще один ребенок?

Манро улыбался так ласково, в его глазах было столько любви, что Элен вдруг захотелось отложить неприятный разговор или не затевать его вообще.

– Я ведь уже говорила тебе… Похоже, я больше не могу иметь детей.

Манро не сводил с жены любящего взгляда, и Элен снова подумала о том, как часто они не понимают друг друга. Когда ей требуется ласка и любовь, он начинает обсуждать с ней какие-то дела. А когда она хочет поговорить с ним о серьезных вещах, он предлагает заняться любовью.

– Ты же знаешь, что я вполне доволен тем, что имею. Не многие в наши дни могут похвастаться, что все их дети живы, здоровы и подрастают с каждым днем, радуя родителей.

А теперь у меня есть сын! Да я просто счастливчик!

Элен вдруг захотелось наклониться и поцеловать мужа. Ах, как было бы просто уступить его ласкам, позабыть обо всех неприятностях и сполна насладиться этими редкими минутами, когда они остались вдвоем, наедине. Но сейчас не время поддаваться слабостям.

– Послушай, Манро, – произнесла Элен, уперевшись ладонями мужу в грудь. – Я должна тебе кое-что сказать, а ты должен поклясться, что не станешь беситься, когда это услышишь. Ты не будешь орать как резаный и топать ногами. Не будешь раскидывать людей направо и налево. И не будешь хвататься за меч.

Манро растерянно захлопал глазами:

– Это что еще за чертовщина?

Элен закрыла глаза, набрала побольше воздуха в легкие и выпалила:

– У Анны будет ребенок!

Манро оцепенел, глаза его округлились, и только легкий ветер теребил седеющие пряди, выбившиеся из-под клетчатого берета.

– Что ты сказала? – наконец прогрохотал он.

– Это еще не все. – Элен сложила руки на груди и, в упор глядя на мужа, добавила: – Тор – отец ребенка.

Манро буквально остолбенел. Он смотрел на Элен отсутствующим взглядом. С ним и прежде такое случалось. Он делал вид, что слушает ее, а сам был мыслями где-то далеко.

– Ты не ошиблась? Она действительно беременна? – спросил он наконец каким-то не своим голосом.

– Совершенно точно.

– И ты уверена, что это он…

– Ты на что намекаешь? Что Анна мне солгала? – Элен ничего не могла с собой поделать: она начинала злиться на Манро, хотя он пока не давал для этого повода. – За все эти годы, что мы прожили с ней бок о бок, она ни разу не дала мне повода усомниться в ее честности!

– Прости, – примирительно поднял руки Манро. – Ты права. Она не стала бы лгать. И уж, во всяком случае, когда дело касается таких серьезных вещей.

– Ну вот, а теперь давай успокоимся и как следует все обдумаем, – с облегчением сказала Элен. – Нет никакого повода отчаиваться и рвать на себе волосы. Это еще не…

Манро широкими шагами направился вон из сада.

– Куда ты?

– А как ты думаешь? – рявкнул он.

– Нет! – Элен преградила ему дорогу. – Не сейчас! Она не успела ему рассказать!

– Прочь с дороги!

– Манро!

– Я сказал: прочь с дороги! – глухо повторил Манро сквозь зубы.

– Ну, пожалуйста! Я обещала, что мы дадим Анне возможность поговорить с Тором первой!

– Я его прикончу! – Манро обошел жену и двинулся дальше. – Я удавлю его своими руками! Я разорву его на куски! А потом скормлю псам!

– Манро! – с отчаянием в голосе вновь окликнула мужа Элен.

– А ты, женщина, заруби себе на носу: я готов смотреть на твои выходки сквозь пальцы, но только до тех пор, пока это устраивает меня! – процедил он, окинув Элен яростным взором и погрозив ей пальцем. – И не смей путаться у меня под ногами, когда я зол!

Элен помедлила, но все же отступила. Ей не хотелось нарушать обещание, данное Анне, но еще меньше хотелось портить отношения с мужем. Они и без того были непростыми, хотя Элен любила Манро всем сердцем.

У калитки в сад супруги расстались, не сказав больше друг другу ни слова. Манро помчался в конюшню. Наверняка собирается схватить первого попавшегося пони и охлюпкой, как последний крестьянин, доскакать до Ранкоффа. Элен остановилась в нерешительности, не зная, что ей предпринять. Подумав, она решила оставить все как есть и не пытаться предупредить Анну о том, что Манро во весь опор поскакал в Ранкофф.

Пусть Манро первым поговорит с Тором. Конечно, он не станет его убивать. Да, он поднимет страшный шум, будет топать ногами и громить все, что попадется под руку, но кончится все тем, что Тору прикажут жениться на Анне.

Элен слегка улыбнулась. Предложи она Манро этот выход, он моментально послал бы ее к черту и только разозлился бы пуще прежнего. Пусть лучше сам дойдет до этой «гениальной» мысли и тешится тем, какой он умный. Ее план был великолепен. Манро ничего не стоит добиться у короля разрешения на брак Тора и Анны. Он спасет ее честь, а Анна получит в мужья любимого человека. Между прочим, Манро тоже не останется внакладе. Он всю жизнь мечтал иметь сына – и он его получит.

Манро пинком распахнул дверь в главный зал Ранкоффа. Дверь с грохотом ударилась о стену.

– Что ты натворил?! – заорал Манро на весь зал.

Тор вскочил с табурета. Он сидел за столом, на котором разложил свою амуницию, и старательно точил меч. В отличие от старшего брата Финн не спешил подниматься со своего места в дальнем конце стола и лишь недоуменно посмотрел на Манро. Олаф сидел на полу возле очага, по-детски приоткрыв рот. Вот он-то испугался не на шутку.

Манро ткнул пальцем в Финна и рявкнул:

– Вон отсюда! – Затем обернулся к Олафу и добавил, но уже более сдержанным тоном: – И ты тоже уходи!

Олаф моментально вскочил и попятился к задней двери, выходившей на лестницу для слуг. Финн не спеша обошел Манро и покинул зал через парадную дверь, аккуратно притворив ее за собой.

– Как ты смел так опозорить меня?! Всю мою семью?! – Манро схватил попавшийся ему под руку трехногий табурет и швырнул его в стену, всего в каком-то дюйме от многострадального портрета своего прадедушки.

Тор не мог понять, о чем говорит отец, но по его виду было ясно, что ничего хорошего Тору не светит. Ну, погостили – пора и честь знать. До сих пор им с Манро неплохо удавалось находить общий язык, но это не дает ему права орать на Тора, как на провинившегося слугу. Тор – взрослый мужчина и не собирается терпеть унижения ради нескольких ласковых слов и похвалы этого человека.

Он неторопливо подошел к стене, на которой висел портрет, поправил его и только после этого наконец обернулся и посмотрел на отца.

– Теперь ты сможешь объяснить мне толком, в чем дело? Или подать тебе еще один табурет?

Тор поднял табурет, на котором до этого сидел, и протянул отцу.

Манро подскочил к нему, выхватил табурет и грохнул об пол. Табурет разлетелся в щепки, и в наступившей тишине Манро заявил:

– Ты немедленно женишься на ней!

– На ком я женюсь? – опешил Тор, но уже в следующий момент понял, о ком идет речь.

У него возникло такое чувство, будто он летит вниз с высоченного обрыва. Пол ушел из-под ног, голова закружилась.

«Анна! Моя Анна!» – пульсировало в голове. Тору стало трудно дышать.

Сцепив зубы, Тор не мигая смотрел на отца. Как Манро узнал о его отношениях с Анной? Надо повидаться с Анной, поговорить с ней, узнать, что произошло в его отсутствие. Ведь неспроста же она рассказала отцу о них…

– Как тебе хватило совести поставить под угрозу доброе имя моей семьи? – продолжал разоряться Манро. – Ведь она королевская дочь, черт бы меня побрал! Ты хоть задумывался над тем, как я завишу от королевской воли? И кто дал мне право владеть всей этой землей? Ты мог выбрать любую девку в нашей округе – так нет, тебе подавай именно ее!

Тор был так ошарашен этим потоком обвинений, что едва соображал, что происходит. На какое-то время он просто онемел. Но если ему трудно было понять смысл того, о чем говорил Манро, вопли и ярость оказались для него не в новинку. Он отлично умел управляться с теми, кто имел наглость говорить с ним на повышенных тонах. Теперь игра пойдет на его поле!

– Да кто дал тебе право на меня орать?! – загремел он в ответ. – Я не сопливый ребенок!

– Нет, ты ребенок! Ты мой ребенок! Роберт мне верил! Так же, как я поверил тебе! Понимаешь, сын? Я тебе верил!

– Я сам во всем разберусь и сделаю то, что должен сделать! – процедил Тор, яростно блеснув глазами. – Но не потому, что ты мне так приказал. У тебя нет никаких прав мне приказывать! Ты утратил эти права в тот день, когда бросил мою мать на произвол судьбы!

– Чтоб тебе пусто было! Ну при чем тут ты, Тор? – Манро метался по залу, размахивая руками. – Ты уже давно вырос! Хотя бы сейчас постарайся позабыть о собственных обидах! Ведь речь идет об Анне! И о благополучии моих близких! – Он обернулся к Тору и воскликнул: – Это же твой ребенок!

Беременна! Анна беременна, как он сразу не догадался! Ну конечно, вот откуда Манро стало известно о том, что в этом замешан Тор!

И снова у Тора все закружилось перед глазами, как будто он летел в глубочайшую пропасть. Как такое могло произойти? Он был достаточно опытен в этих делах. Неужели на этот раз он оплошал?

Понемногу Тор пришел в себя. Он чувствовал обиду и гнев на отца. Кто дал ему право разговаривать с Тором в подобном тоне?

– Ты оскорбил меня, как последнего простолюдина! – гордо вскинув голову, заявил Тор. – Ты оскорбил меня тем, что решил, будто я не захочу отвечать за свои поступки!

Тор был не просто оскорблен – ему было обидно и больно. Он и сам не предполагал, что способен так сильно обидеться на отца. Как будто Манро не знает, через что пришлось пройти Тору, заклейменному обидным словом «незаконнорожденный»! Неужели он всерьез мог предположить, будто Тор обречет на такие же муки своего ребенка?! Тор резко повернулся и направился к двери.

– Ты куда? Прежде мы должны все обдумать! Нам следует действовать быстро и тайно. Я еще не все тебе сказал! – крикнул ему вслед Манро.

– Ты сказал мне все, что нужно.

Тор вышел и спокойно закрыл за собой дверь. Он принял для себя единственно верное решение.

Глава 20

– Анна! – воскликнул Тор, войдя в главный зал Данблейна.

Анна стояла спиной к двери, греясь у очага. Она не видела Тора, но узнала его по голосу и сразу же догадалась, почему он здесь.

Она оглядела зал и отыскала глазами Элен. Перед ней только что поставили блюдо с жареными голубями. Элен поднялась со своего места во главе стола, чтобы положить кусок жаркого Джудит, сидевшей рядом. И тут заметила вошедшего в зал Тора. Она встревожено посмотрела на Анну, их взгляды встретились, и по глазам Элен Анна поняла, что Тор уже все знает. Внутри у нее все вскипело от гнева, но постепенно, продолжая смотреть на Элен, Анна успокоилась. Какая разница, от кого Тор все узнал? Как будто ее самоличное признание поможет избавиться от беременности!

– Анна Брюс! – послышался громкий голос Тора.

Анна отвернулась от очага и вытерла руки о передник. Как ни странно, она чувствовала себя спокойной или почти спокойной, но сердце Анны все-таки екнуло, стоило ей посмотреть Тору в лицо. Чувствовалось, что он был взволнован.

– Нам надо поговорить, – произнес Тор, подойдя к Анне. Сегодня он показался ей стройнее и выше, чем обычно, – наверное, оттого, что старался держаться гордо и с достоинством. Анна не спеша прошла мимо него к столу.

Тор схватил ее за руку и попытался развернуть лицом к себе.

– Ты должна была прийти ко мне! Не к ним! Ко мне!

Она с силой вырвалась. Еще не хватало, чтобы он распускал руки! Да пусть хоть лопнет от злости, несчастный верзила!

– Я хотела тебе сказать, но не успела, – спокойно промолвила она.

– Это не их дело! – Тор снова попытался схватить Анну за руку. Она отшатнулась и прошипела, как кошка:

– Только попробуй тронь! Я так закричу, что сюда сбежится весь клан! По-твоему, они будут стоять и смотреть, как ты со мной обращаешься? – надменным тоном добавила она. – Не забывай, с кем имеешь дело! Я дочь короля!

Тор нехотя опустил руку и покачал головой. Анна, смягчившись, продолжила:

– Мне жаль, что так вышло. Но я была сама не своя. И вовсе не собиралась откровенничать с Элен. Все получилось как-то само собой.

– Я должен был узнать первым! – гаркнул Тор.

– В чем дело? Ты опять повышаешь голос?

– …чтобы это могло остаться между нами! – уже тише добавил Тор.

– А как насчет моего брюха? Его ты тоже держал бы между нами? – с издевкой спросила Анна.

Тор потупился, а потом снова поднял на нее глаза:

– Хватит молоть чепуху! Ты выйдешь за меня замуж. Казалось бы, чего уж проще? Вполне резонное решение их проблемы. И чрезвычайно порядочный поступок со стороны Тора. Учитывая ее положение, отец вряд ли будет возражать. Манро наверняка удастся убедить короля, что это единственный возможный вариант. И Роберт благословит этот брак.

Анна вдруг некстати вспомнила ту их ночь на берегу залива и подумала, что была бы не прочь испытывать нечто подобное весь остаток жизни.

Она посмотрела на Тора, который возвышался над ней, глядя сверху вниз. Ноги его были широко расставлены, а руки заложены за спину. В такой позе не просят девушку выйти замуж и уж тем более не признаются ей в любви. К тому же о любви не было сказано ни слова. Ей просто сообщили, что она должна сделать – выйти за него замуж. Мало ей было отца – теперь еще и этот мужлан вообразил, будто волен решать ее судьбу!

В голове у Анны как будто что-то щелкнуло и раскололось пополам. Она даже обеспокоилась: вдруг кто-нибудь услышал этот звук? В голове крутилась одна и та же мысль: нет, она не позволит мужчине, даже любимому, помыкать собой!

– Нет! – твердым голосом произнесла Анна и, отвернувшись, пошла прочь от Тора.

– Нет?! – взревел он и преградил Анне путь.

Он стоял перед ней – высокий, широкоплечий, такого просто не обойдешь!

– Нет? – повторил свой вопрос Тор.

– Ты что, тупой? – вскипела Анна. – «Нет» – значит «нет»! Я за тебя не выйду!

Тор смотрел на Анну так, словно только что у нее отросла вторая голова.

– Ты за меня не выйдешь?.. – еще раз уточнил Тор. Анна не ответила на его вопрос.

– Дай мне пройти! – сказала она раздраженным тоном. В эту минуту к ним подошел Манро.

– Она сказала, что не выйдет за меня. – Тор кивнул в сторону Анны.

Манро с невозмутимым видом стряхнул с одежды капли дождя и сказал:

– Дождь.

Его слова и тон никак не соответствовали моменту.

– Дай мне пройти! – снова приказала Анна, обращаясь к Тору.

Тот посмотрел на отца, стоявшего у нее за спиной.

– Ну что ты на него уставился? – возмутилась Анна. – Он не скажет тебе «да» вместо меня! Это не его дело! Это Дело моего отца, и если он захочет, чтобы ты стал моим мужем, то пусть явится сюда сам и скажет мне об этом! А теперь уйди с дороги! – Анна оттолкнула Тора и пошла прочь.

Тор остался стоять как вкопанный. Он с трудом понимал происходящее. Он пришел к Анне, чтобы решить ее проблему, он собирался на ней жениться, чтобы их будущий ребенок был законнорожденным. Так чем же она недовольна? Разве она сама не хотела бы этого?

Тор посмотрел на Манро.

– Она сказала, что не выйдет за меня, – пробормотал он. Земля снова уходила у него из-под ног. Неужели Анна не понимает, как важно это для него, Тора, и для нее, если вспомнить, через что ей самой пришлось пройти, и для их ребенка?!

– А я-то думал, это ты не хочешь на ней жениться! – произнес Манро.

Тор замялся:

– Я вовсе не это хотел сказать… Просто я не хотел, чтобы ты думал, будто можешь мне приказывать. У тебя нет на это прав.

– Я был слишком зол на тебя, – откровенно признался Манро.

Тору стало еще больше не по себе: он не был большим любителем разговоров по душам. Кивнув в ту сторону, куда ушла Анна, он буркнул:

– Она сказала, что я ей не нужен. И что мне теперь делать?

– Не вешай нос. Она наверняка передумает. – Манро похлопал сына по плечу. – А мы пока успеем посоветоваться и решить, как поставить в известность ее отца. Но ты учти: я все еще на тебя злюсь! – Манро ухмыльнулся и добавил: – А ты все еще мой сын!

Манро повернулся и пошел к выходу, Тор остался стоять на месте, глядя отцу вслед. Ну почему его отец оказался таким великодушным и порядочным человеком? Зачем он, Тор, покинул Найлендсби? Зачем он вообще имел глупость родиться на свет?!

– Это он? – Финли распластался на лесной опушке и следил за викингом, рубившим дрова.

– Конечно, он, черт побери, а кто же еще? – Розалин больно пихнула Финли локтем в бок. – На вид он совершенно безмозглый кретин! – Она смотрела и не могла насмотреться. Так испуганный ребенок не в силах отвести взгляд от какой-нибудь жуткой жабы, околдованный ее неповторимым уродством. Вот викинг снял рубашку и небрежно швырнул ее на землю. При виде его голого торса Розалин даже взмокла от возбуждения.

А ведь он был на редкость хорош собой, этот дикарь с севера. Пожалуй, Розалин была бы не прочь испытать, так ли он хорош в постели. Она все больше возбуждалась, следя за тем, как играют мускулы молодого мужчины.

– Вот так сыночек! Ты хоть когда-нибудь мог подумать, что наш непорочный Манро имел на стороне взрослого сына и никому ни словом не обмолвился?

– Как по-твоему, что ему здесь нужно?

– Ты так и не понял? – Розалин отвесила Финли звонкую оплеуху. – Ему нужно то, что должно быть моим!

Розалин не отрываясь следила за белокурым красавцем, снова взявшим в руки топор. Интересно, зачем сыну Ранкоффа заниматься такой черной работой? Яблоко от яблони недалеко падает. Манро никогда не был способен занять подобающее ему место – и уж тем более позаботиться о родном брате. Седрик вечно был у него на побегушках, как какой-то безродный слуга. Это всегда было поводом для ссор между Розалин и высокородным хозяином Ранкоффа.

– А может, ему нужны только деньги? Ну подумай, что этот викинг будет делать с землей?

– Идиот! Всю жизнь меня окружают одни идиоты! Конечно, ему нужна моя земля! И замок в придачу! Он наверняка метит в лорды! Как и любой другой на его месте! – Розалин окинула Финли негодующим взглядом и спросила: – Ты ведь и сам когда-то об этом мечтал, не так ли?

– Что было, то прошло. – Финли равнодушно пожал плечами.

– Но ее-то ты хочешь до сих пор, верно? – вновь спросила Розалин, при этом ее лицо исказила злобная гримаса. – Ну, отвечай: хочешь?

– Нет! – Финли отчаянно затряс головой. – Нет, милая, я хочу только тебя!

– Врешь! – В руках Розалин оказался толстый сук, и она с треском ударила Финли по макушке. Тот жалобно вскрикнул от боли. – Лучше признайся сразу! Признайся, что спишь и видишь, как бы залезть под юбку к моей сестре! Скажи правду – и мы покончим с этим раз и навсегда!

Финли поспешно откатился в сторону.

– Нет! Я не хочу говорить неправду. Я люблю тебя. Я всегда тебя любил! – И он заслонился руками в ожидании нового удара.

– А может, все-таки ее? – Розалин убралась с опушки и встала на ноги, убедившись, что викинг не может увидеть ее из-за кустов. Побитое молью платье, украденное для нее Финли, давно превратилось в грязные лохмотья, но другой одежды у нее не было. Пока не было. – Ну, скажи, что ты любишь мою сестру, и все будет кончено на этом самом месте! – Она замахнулась палкой, готовая раскроить Финли череп с одного удара. – Говори, я жду!

– Только тебя, любимая! – Боясь подняться, Финли на четвереньках подполз к Розалин и растянулся у ее ног. – Ты ошибаешься! Твои воспоминания о прошлом исказились с тех пор, как ты попала в лапы к своим мучителям. Я никогда никого не любил, кроме тебя!

Понемногу успокоившись, Розалин медленно опустила сук. Финли был хорошим человеком, а главное – преданным, как собака, и им легко можно управлять. Вот бы все люди были такими!

Прижимаясь щекой к грязному башмаку Розалин, Финли жалобно всхлипывал и бормотал что-то невнятное. Она величаво опустила руку на его темноволосую голову. Надо бы его подстричь, он слишком оброс и стал похож на грязного дикаря с гор.

– Скажи это еще раз! – прошептала Розалин. Она ощущала близость светловолосого викинга так явно, что каждый удар его топора по дереву отзывался в ней приливом возбуждения.

– Я люблю тебя, – прохныкал Финли, робко погладив Розалин по ногам.

Она закрыла глаза, представляя, что это ласкает ее викинг.

Летнее солнце посылало на землю свои жаркие лучи, и Тору казалось, что он сам вот-вот вспыхнет, как солома на ветру. Он размахнулся и что было сил вогнал в полено свой топор на длинной рукоятке.

В Данблейне хватало слуг, и заготовить дрова было кому, но Тор под этим предлогом покинул замок. Это давало ему возможность исподтишка следить за Анной, не привлекая к себе особого внимания.

Своим поведением она продолжала мучить его. Прошла почти неделя с того дня, когда Тор узнал о ее беременности. Он потерял покой и сон, почти ничего не ел. Его бросало то в жар, то в холод, и он готов был сорвать свой гнев на ком угодно.

А как прикажете вести себя мужчине, который попросил руки у женщины, носившей его ребенка, и получил отказ? Как ему быть с уязвленной гордостью? И с болью за невинного младенца, которому грозило всю жизнь носить на себе клеймо незаконнорожденного?

К сожалению, с беременной женщиной не сладишь ни яростными воплями, ни кулаками. Это ему дали понять с самого начала. Он даже немного опешил, получив отпор. Вдобавок он не понимал, что так разозлило Анну. Он же ясно сказал, что готов на ней жениться, сохранить ее честь и решить ее проблему, а также уладить отношения с ее отцом. Но все его слова были как об стенку горох. Хуже того – она так и не пожелала объяснить причину отказа. Она вообще не пожелала с ним дольше разговаривать.

И тут Тор услышал голос Анны:

– Учтите, юные леди, прогулка будет очень короткой, и мы сразу же вернемся домой, чтобы шить платья. Не забывайте, что на свадьбе в Абердине все будут красивыми и нарядными! Нам нельзя ударить в грязь лицом!

Анна, Лия и Джудит вышли на луг перед замком. Джудит отбежала в сторону, напевая:

– В грязь лицом, в грязь лицом…

Тор невольно улыбнулся. Как она ловко управляется с детьми, его Анна! Значит, будет хорошей матерью.

– Хватит повторять одно и то же! Анна, скажи ей, чтобы перестала! – заныла Лия.

– Повторять! Повторять! – Джудит кружилась и подскакивала с такт собственной песенке.

Лия с визгом кинулась на сестру, но та оказалась проворной, как крольчонок. Девочки вприпрыжку помчались по лугу, оставив далеко позади хохочущую Анну.

– Наверное, засиделись за шитьем, вот и захотелось побегать, – заметил Тор и шагнул к ней. А вдруг она снизойдет до разговора с ним? Хотя больше похоже было на то, что он получит по голове собственным топором.

Анна вздрогнула от неожиданности и обернулась. Она не заметила Тора в тени деревьев.

– Они уже сейчас заткнут за пояс любую взрослую красавицу, – продолжал Тор, чувствуя гордость за своих сводных сестер. Прежде он не испытывал ничего подобного. Этим шаловливым малышкам удалось задеть какие-то особые струны его сердца.

Анна, уперевшись руками в бока, смерила Тора с головы до ног непроницаемым взглядом. Вероятно, прикидывала, удостоить ли его ответом или послать к черту.

– Цветы, которые ты прислал с Олафом, я выкинула в окно, – наконец произнесла она.

– Вот как? – Тор несмело сделал шаг вперед. Еще один шаг – и он загородит от нее топор.

Отец предупредил его, что женщины в положении иногда ведут себя странным образом. Они словно впадают в бешенство. Манро успокоил Тора, сказав, что это временное явление и Анна скоро придет в себя, так что тревожиться не о чем. Но Тору все равно было не по себе.

– Сначала я растоптала их, а потом вышвырнула в окно.

Ну вот, еще одна фраза, обращенная непосредственно к нему! Заметный прогресс!

– Я хотел, чтобы ты знала, что я… о тебе вспоминал, – несмело признался Тор. Чувствовалось, что он очень волнуется и потому коверкает некоторые английские слова.

– Уж не собирался ли ты подкупить меня этим жалким пучком цветов? Надеялся, что я передумаю? – иронично заметила Анна.

– Нет, что ты, я просто… – замялся Тор.

– Я тебе уже сказала: я не выйду за тебя замуж. Или ты все еще не понял?

– Анна! – произнес Тор и шумно вздохнул. Он дал клятву, что на этот раз будет сохранять спокойствие и рассудительность. И ни разу не повысит голос. – Анна, ты должна прислушаться к здравому смыслу. Манро сказал, что больше не может откладывать и должен послать гонца к королю. И всем нам будет только лучше, если гонец доставит его просьбу дать нам с тобой разрешение на брак.

– И что потом? – спросила Анна с вызовом. – Ты схватишь меня в охапку и утащишь к себе на север, где я никогда больше не увижу ни Элен, ни девочек?

– Я…

– Ты сам мне об этом сказал. – Она шагнула к Тору. – Ты постоянно твердишь о том, что вернешься к себе в деревню. Что тебе ничего не нужно, кроме денег Манро!

– Анна! – громко воскликнул Тор, но спохватился и понизил голос. – Ты не можешь откладывать решение без конца. У нас еще будет время подумать над тем, где жить. Но ребенок не должен остаться без отца! – Голос Тора зазвенел от возмущения.

В эту минуту к ним подбежали Лия и Джудит.

– Тор! – заверещала Лия и кинулась к норвежцу на грудь. Он радостно подхватил ее и закружил в воздухе – точно так же, как делал это Манро.

– А я? Меня тоже! – стала просить Джудит, подпрыгивая в нетерпении на месте.

Тор поставил Лию на землю и только после этого сообразил, что раздет до пояса. Но Джудит это нисколько не смутило, и она с радостным визгом бросилась Тору на шею.

– Ты поедешь в Абердин на свадьбу Макрея? – спросила у него Лия.

– Ты поедешь? Ты поедешь? – затараторила Джудит.

– Нет! – резким тоном произнесла Анна.

Тор аккуратно поставил Джудит на землю и сказал:

– Да. Поеду.

– Кое-кому не мешало бы остаться дома, чтобы охранять крепость! – Анна посмотрела на Тора суровым взглядом.

– Отец хочет, чтобы я поехал, – возразил он.

– Ты поехал, ты поехал, – снова завелась Джудит. Лия дернула ее за косичку, Джудит отскочила, и девочки опять помчались друг за дружкой по высокой траве.

– Никуда ты не поедешь! – прошипела Анна.

Она давно обратила внимание на его голый торс и даже покраснела от волнения.

– Мой отец попросил меня, и я не хочу ему отказывать. Финн сам предложил остаться вдвоем с Олафом. К тому же здесь, кроме нас, хватает воинов. До сих пор они неплохо охраняли оба замка.

– Я не желаю, чтобы ты туда ехал! Я не желаю, чтобы ты крутился возле меня!

– Анна! – Тор сделал попытку рассмеяться, но смех вышел невеселый. – Скажи мне наконец, что происходит? Я ничего не понимаю! Тогда, на берегу, ты вовсе не возражала против того, чтобы я был возле тебя. Ты даже готова была мне отдаться. Но стоило мне попросить твоей руки – и ты стала шарахаться от меня, как от прокаженного! – Тор широко развел руками. – Я проявил добрую волю и хочу спасти твою честь. Так почему ты упрямишься?

– Ах вот как? – Анна гордо вскинула голову. – Ты снизошел до того, чтобы спасти мою честь? – Она резко повернулась и пошла прочь, даже не взглянув на Тора.

Он хотел было пойти следом, но посмотрел на свой острый топор и передумал. Похоже, что дело сдвинулось с мертвой точки, но лучше не испытывать судьбу лишний раз. Им предстоит провести несколько дней в Абердине. Там он сможет еще не раз поговорить с Анной без помех. Не пройдет и недели, как она передумает!

Глава 21

Через неделю Анна, находясь в гостях у лорда Макрея, стояла на балконе и любовалась кострами, разведенными на лугу в честь праздника. Эти яркие точки, мигавшие сквозь ночную тьму, казались ей островками надежды.

Музыканты заиграли очередную танцевальную мелодию. Сегодня состоялось бракосочетание двоюродных брата и сестры из клана Макрей: Мэри и Йена. Праздник продлится несколько дней, до конца недели.

Вдруг Анна услышала у себя за спиной веселый смех и аплодисменты. Ей казалось, что звуки доносятся откуда-то издалека, с другого конца света. Она чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Ее не хотелось ни танцевать, ни веселиться с остальными гостями.

Вообще-то Анна любила танцевать, но сегодня ей было не до этого. Она равнодушно смотрела вниз, уперевшись ладонями в холодный шершавый камень балконных перил. За спиной у нее раздались мужские шаги. Даже не поворачиваясь, она знала, кто именно решил нарушить ее одиночество. Это был Тор.

Он облокотился на перила рядом с ней и тоже стал смотреть на огни внизу.

– Зачем им столько костров? – задал он вопрос вслух.

– Сегодня был самый длинный день в году. Я и сама не знаю, откуда пошел такой обычай – жечь в эту ночь костры, – ответила Анна, продолжая смотреть на яркие точки костров.

– Элен сказала, что утром тебе опять было плохо, – проговорил Тор и посмотрел на Анну.

– Мне хорошо, – ответила она и отвернулась.

– Рад слышать, что хоть кому-то из нас хорошо.

Его голос звучал на удивление сдержанно. Анна почувствовала какой-то странный аромат. Наверное, в костер попала ветка яблони. Она снова подумала о ребенке, которого носила под сердцем, и о том, что Манро не терпится отослать известие ее отцу. Конечно, ведь это его обязанность как опекуна.

– Анна, скажи мне толком, чего ты хочешь? – спросил Тор.

– Не знаю, – тихо произнесла Анна и искоса посмотрела на него.

Сегодня он собрал волосы в пучок, туго стянутый на затылке кожаным ремешком, но одна прядь выбилась и свисала на лоб. Анне вдруг захотелось протянуть руку, убрать эту непослушную прядь и погладить Тора по загорелой, гладко выбритой щеке. Ей так сильно захотелось сделать это, что она даже крепко прижала руки к себе, чтобы сдержаться.

– Это не ответ, – продолжал настаивать Тор.

– Конечно, это не ответ. – Анна повернула к нему лицо и добавила: – И уж, конечно же, не тот ответ, которого ты ждешь.

По случаю праздника Тор оделся сегодня шотландцем; перекинутый через плечо плед в пурпурную и зеленую клетку был сколот брошью, доставшейся ему от матери.

Анна смотрела на него и не могла сдержать внутренней дрожи. Правильно ли она сделает, если уступит и даст согласие выйти замуж за Тора? Она знала, что он никогда ее не обидит, всегда будет заботиться о ней и защищать ее, возможно, ей даже удастся уговорить его остаться жить в Шотландии. А если не удастся? Неужели жизнь с Тором, которого она любит всем сердцем, будет несчастнее, чем жизнь с чужим, незнакомым человеком, которого выберет отец?

Но Анна не желала выбирать из двух зол меньшее. Она хотела жить с любимым человеком, зная, что и он ее любит. А любит ли ее Тор? Или только выполняет волю своего отца?

– Ты же знаешь, что твой отец может просто приказать тебе выйти за меня. Этого хотят Элен и Манро.

Насколько я могу судить, твой отец прислушивается к мнению Манро. – Голос Тора прервал мысли Анны.

– Да, я это знаю, – ответила она и пристально посмотрела Тору в глаза, пытаясь разгадать, о чем он сейчас думает. – Но точно так же он может приказать мне выйти за другого.

На миг ей показалось, что в голубых глазах любимого вспыхнул гнев оскорбленного собственника.

– И ты готова выйти за какого-то незнакомца, лишь бы отказать мне? Однако не забывай, Анна, что ребенок, которого ты носишь, не только твой, но и мой!

Анна стиснула зубы, стараясь сдержать невольные слезы. В этот момент Тор осторожно обнял ее за талию.

– Анна, – ласковым шепотом произнес он.

От этого прикосновения и голоса Анна почувствовала, что больше не в силах сдерживать себя. Слезы ручьем потекли по ее лицу. Она не хотела замуж ни за кого другого, кроме Тора. Она любила его, а он до сих пор так и не сделал ей признания. Она всем сердцем желала, чтобы и он полюбил ее.

– Анна, Анна, не надо, не плачь, – шепотом повторял Тор. Он мягко притянул Анну к себе, и ее голова легла к нему на грудь. От его запаха у Анны закружилась голова. Она почувствовала, что силы ее слабеют и она не способна устоять перед этой близостью…

– Это я виноват, – прошептал Тор. – Я должен был…

– Это были лучшие минуты в моей жизни, – счастливым голосом произнесла Анна как во сне. – Только не вздумай сейчас сказать, что жалеешь о том, что было. Если ты это скажешь… – Ее слова перешли в сдавленные рыдания. – Я не знаю, что с собой сделаю!

Тор настороженно посмотрел себе через плечо. В главном зале было полно народу, и света от факелов было достаточно, чтобы разглядеть, что происходит на балконе.

Он медленно отвел Анну от двери, туда, где было достаточно темно.

– Анна, ты должна меня выслушать и объяснить, что мешает тебе за меня выйти. Клянусь могилой матери, я буду верен тебе до самой смерти! Я буду о тебе заботиться, защищать тебя и нашего ребенка…

Он говорил и говорил без конца, но Анна не слушала. Слова, одни пустые слова… Он может говорить целый час, но так и не скажет те заветные слова, что могли бы перевернуть ее жизнь. Однажды она уже слышала от него эти слова, но все еще не верила, что они были правдой, а не ничего не значащей галантной фразой. Но как сказать ему, чего она ждет? Конечно, стоит ей сейчас попросить, и он скажет все, что угодно. Он выполнит любое ее требование, лишь бы она согласилась выйти за него замуж и их будущий ребенок появился на свет законнорожденным. Но есть доля еще худшая, чем родиться вне закона. Это доля нежеланного ребенка. Нежеланного и нелюбимого.

А Тор все еще продолжал говорить. Теперь он обещал лично явиться к ее отцу и попросить ее руки.

Анна провела рукой по его груди, по плечу, по шее… и зажмурилась от удовольствия. Тор ласково прикоснулся к ней губами.

Как ни странно, этот робкий поцелуй стоил всех остальных. Эта сдержанная ласка взорвала чувства обоих. Анна еще ближе прильнула к Тору.

– Выходи за меня, – взмолился Тор, с трудом оторвавшись от губ Анны.

От волнения она едва дышала. Интуитивно Анна чувствовала, что поступает правильно, и все же не могла решиться на этот последний шаг. Жаркая волна разбуженного желания прокатилась по телу и смешала все ее мысли. Неспособная сосредоточиться, Анна отчаянно встряхнула головой, не зная, что ответить.

– Обещай мне хотя бы, что ты подумаешь, – попросил Тор, видя ее замешательство.

– Я…

– Анна!

Она сделала над собой усилие и отодвинулась – немного, совсем чуть-чуть. Тор все еще держал ее в объятиях, но теперь, на некотором расстоянии, она не слышала стук его сердца, и это вернуло ей способность соображать.

– Я… я подумаю. Большего обещать не могу, – запинаясь сказала Анна.

– О большем я и не прошу. – Тор поднес ее руку к своим губам.

– Девочки! – Анна отступила на шаг, разомкнув их объятия. – Я совсем о них забыла!

– Позволь, я пойду с тобой, – умоляюще произнес Тор. Он держал Анну за руку, и так, не разжимая рук, они вошли в главный зал под яркий свет факелов.

– Полюбуйся-ка на них! Они только что целовались! – Элен, не в силах сдержать возбуждения, больно пихнула Манро локтем в бок. Тот разговаривал с одним из гостей, который напился так, что не способен был понять, кто здесь невеста, а кто жених. – Манро! – прошипела Элен мужу в ухо. – Ты что, не слушаешь?

Пожилой джентльмен, разговаривавший с ним, поплелся искать новую порцию виски, а Манро наконец-то обернулся к Элен:

– Чего тебе?

– Посмотри на этих голубков! – лукаво улыбнулась Элен. – По-моему, дело сдвинулось с мертвой точки! – И она кивнула в сторону Тора и Анны, пробиравшихся к выходу из зала, держась за руки. – Они только что целовались!

– Это что, написано у них на лбу? – спросил Манро. Элен снисходительно вздохнула:

– Ты что, не видишь, как у Анны блестят глаза?

– Ты, верно, выпила лишку! – подзадорил жену Манро, кивком головы указав на ее кубок.

– Да ладно тебе! Мне не до шуток. Между прочим, мы с тобой когда-то выглядели точно так же, когда нам приходилось прятаться по темным углам и целоваться украдкой. Помнишь, как ты прислал мне волчью накидку? Это было так романтично… Накидка на мою кровать!

– Наверное, я просто не хотел замерзнуть, когда попаду наконец к тебе в кровать!

– Манро! – кокетливо воскликнула Элен. – Хоть раз в жизни выслушай меня серьезно! Неужели ты не скучаешь по тем временам, когда мы только и делали, что высматривали друг друга на каждом празднике в толпе гостей и украдкой следили друг за другом?

Манро шумно вздохнул и посмотрел на жену с видом великомученика: похоже, на этот раз от нее так просто не отделаешься.

– Нет, жена, что-то я не припомню, чтобы у тебя блестели глаза. У нас с тобой все было по-другому. И любовь наша была другая.

– Неужели? – вкрадчивым голосом спросила Элен.

– Элен, ты, часом, не заболела? – удивился Манро. – Что это на тебя нашло?

Элен поднесла ко рту свой кубок, чтобы таким образом скрыть разочарование. Бесполезная затея. Манро так ничего и не понял.

– Что ты будешь делать, если Анна все же откажется выходить за Тора? – спросила она, желая сменить тему разговора.

– Пока не знаю. Это ведь ты клялась и божилась, что под сводами твоей часовни в Данблейне больше не будут заключаться браки по принуждению!

– Как по-твоему, Роберт приедет сам? Или решит, что его королевскому величеству не стоит тревожиться по пустякам, и взвалит все на тебя?

– Честное слово, я и сам бы хотел это узнать, – ответил Манро. – Конечно, нрав у него крутой, но, в сущности, он неплохой парень, наш Роберт. – Манро снова посмотрел в ту сторону, куда ушли Тор и Анна. – Хоть убей, не могу понять, почему она не хочет выйти замуж за Тора.

– Господи, конечно, она хочет! – воскликнула Элен. – Просто нужно время, чтобы ее уговорить. Каждой женщине хочется, чтобы ее уговаривали.

– Что хочет женщина, ты знаешь лучше меня, – улыбнувшись, произнес Манро, потом наклонился и поцеловал жену в щеку. Элен с готовностью приняла этот поцелуй и подумала о том, чем они с Манро могли бы заняться, уединившись на балконе. Но как сказать об этом мужу так, чтобы не показаться при этом круглой дурой?..

Ну разве не глупо мечтать о таком женщине ее возраста, после восьми лет замужества?

– Ага, вот и Альберт! Я весь вечер высматривал этого глухаря! – Манро улыбнулся, и у Элен потеплело на сердце: она никогда не могла оставаться равнодушной при виде его улыбки. – Ну, теперь он от меня не уйдет! – добавил Манро, встал и начал пробираться в другой конец зала.

Элен, обмирая от любви, следила глазами за мужем. Пожалуй, он прав. Она действительно выпила сегодня слишком много вина. Ну что ж, так – значит, так, и Элен налила себе еще один кубок.

– Я все еще не верю, что ты на это пошла! – пропыхтел Финли, прислоняясь к стене. Они с Розалин медленно пробирались по темным коридорам замка Ранкофф.

В отличие от него Розалин шагала посередине коридора с таким видом, будто была здесь настоящей хозяйкой. А ведь когда-то она должна была стать здесь хозяйкой. Если бы Седрик, этот безмозглый слюнтяй, не подвел их в самый ответственный момент!

– Ты ведь слышал, что сказала молочница? Хозяин отправился на свадьбу в Абердин со всей семьей. Все, кто остался в замке, – включая и тех, кому положено его охранять, – веселятся на лугу. Жгут костры и поют свои дурацкие песни. Пьют и танцуют! – Розалин говорила все громче, заводясь от собственных слов. – А я вынуждена была воровать, чтобы не остаться голодной!

– Ты не говорила, что мы должны забраться в замок! – капризно произнес Финли. – Когда мы шли сюда, ты обещала, что мы не полезем внутрь. Что мы только укроемся на время в лесу, чтобы все разузнать и составить план, а потом наберем еды на дорогу и отправимся дальше. Ты обещала, что мы отправимся в Лондон и там поженимся!

Розалин бешено сверкнула на него глазами, глянув себе через плечо. Скорее она выйдет за жирного плешивого пасюка, который живет в развалинах старого замка, чем за это ничтожество!

– Ты не говорила, что собираешься отомстить! – продолжал ныть Финли.

– Замолчи! – злобно прошипела Розалин. – Какая еще месть? Я же сказала, что ищу свечи! Сколько можно сидеть в темноте? У меня кожа испортится!

– А если сюда кто-то придет? А если нас поймают? – затрясся от страха Финли. – Нет, я не могу туда идти! Ни за что, слышишь?

– Он ныл не переставая, как трусливый мальчишка. Вот именно: глупый трусливый мальчишка. Розалин нащупала в темноте лицо Финли и погладила по щеке. Этот хлюпик пока еще был ей нужен. Зачем? Она сама не знала толком, но наверняка грязной работы хватит, и для этого как раз пригодится Финли.

Он принялся ковырять корку на свежей ране. Неуклюжий урод! Он нарочно полез в очаг и обжегся, чтобы разозлить Розалин! Она раздраженно ударила его по руке.

– Берем свечи – и уходим. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы уже будем дома, мой милый! – оскалившись, произнесла Розалин.

Финли накрыл ладонью ее руку. Ну и болван! Мужчины просто созданы для того, чтобы ими управляли!

– Что, согласен? – шепотом спросила Розалин. Финли кивнул, хотя его все еще трясло от страха. Она схватила его за руку и потащила дальше:

– Ну же, скорей! Чем скорее найдем свечи – тем раньше уберемся отсюда!

– Ты обещала, – громким шепотом повторял Финли, покорно следуя за Розалин во внутренние покои замка. – Да, ты обещала!

Глава 22

– Ох, брат, совсем ты у нас стал плохой! – ехидничал Финн, сокрушенно качая головой и изображая крайнюю тревогу и озабоченность. Трое братьев сидели на краю выкошенного поля и закусывали хлебом и сыром. Прислонившись к только что сметанной скирде, они подставляли лица жаркому солнцу. Начало августа выдалось сухим и теплым.

Тор взял мех с водой и долго пил, ловя губами тонкую струю прохладной влаги.

– Заткнись, – буркнул он наконец.

– Да ты посуди сам! По воскресеньям ты ходишь молиться. Каждое утро надеваешь чистую рубашку. И все время моешься, моешься… этак недолго и всю шкуру смыть!

Тор наставил мех на Финна, резко нажал, и вода брызнула ему прямо в лицо.

Олаф рассмеялся утробным смехом.

– По замку ходят слухи, один страшнее другого. Кое-кто шепчется о том, что ты охмуряешь леди Анну в надежде урвать кое-что посущественнее, чем папашино золото! – Утерев лицо, Финн невозмутимо продолжил: – А кроме того, говорят, что блинчик уже спекся, и теперь не сносить тебе головы, когда король Шотландии обо всем узнает!

Тор вскочил на ноги, опрокинул Финна на спину и замахнулся тяжелым кулаком:

– Не смей говорить о ней такие вещи! И смотри, чтобы другие не болтали!

Финн в притворном ужасе заслонился руками.

– Да что ты, братец, шуток не понимаешь? – Он дружески пихнул Тора в плечо. – Знаешь, как я их уел? Я сказал, что ты охмуряешь ее, потому что втрескался по уши!

– Мои дела тебя не касаются! – буркнул Тор, отпуская Финна.

Олаф громко хмыкнул.

– И тебя тоже! – рявкнул на него Тор.

Олаф запихал в рот толстый ломоть хлеба и невнятно произнес:

– Олаф сам женится на Анне, если ты не хочешь. Тор сверкнул глазами на брата, но ничего не сказал.

– Может, тебе здесь не нравится? И ты соскучился по дому? Поэтому ты не хочешь, чтобы я на ней женился? – спросил он через минуту, обращаясь к Финну.

– Разве я говорил, что не хочу, чтобы ты женился на Анне? С чего ты это взял? – Финн снова удобно расположился возле скирды. – А что до возвращения на север – ты, верно, уже забыл, что я твердил тебе с самого начала? Я не прочь остаться.

– Олаф хочет остаться, – вставил другой брат.

– У меня в Найлендсби ни кола ни двора, – продолжал Финн. – И никто меня там не ждет. Отец умер, старший брат тоже… Мама была права. Деревня вымирает, и наш образ жизни тоже устарел. Это началось еще до того, как мы успели появиться на свет. – Он сунул в рот стебелек травы и откинул голову на сено. – К тому же мне нравятся здешние женщины. – Финн широко распахнул руки, как будто хотел обнять целый мир. – И я им тоже нравлюсь!

– Женщинам нравится Олаф, – мечтательно улыбнувшись, произнес младший брат.

Тор подозрительно уставился на него. Олаф сидел как ни в чем не бывало, широко раздвинув ноги, перед ним на чистой тряпице лежали остатки хлеба и сыра. Каждый день с тех пор, как начался сенокос, Анна собирала для Олафа завтрак и отсылала его на поле с мальчишкой из замка. Она всегда повторяла, что делает это для Олафа, но в увесистом узелке еды хватало на троих братьев.

Тору казалось, что она постепенно свыкается с мыслью о неизбежности их брака. То же самое можно было сказать и про него. До сих пор, стоило ему увлечься женщиной, достаточно было с ней переспать, чтобы утратить всякий интерес. И почти никому из женщин не удавалось заманить Тора в постель во второй раз. Но то, что было у него с Анной, только распалило его аппетит, как ломоть хлеба, проглоченный наспех перед обедом. Он догадывался, что едва успел разбудить в ней чувственность. И теперь только и думал о том, чтобы снова остаться с ней наедине и оказаться в ее нежных и одновременно крепких объятиях. Он умел отразить любой удар и не боялся ни меча или копья, ни бердыша или алебарды, но ни один щит в мире не мог дать ему то ощущение уверенности и неуязвимости, которое он испытал в ту ночь на берегу, когда Анна обнимала его, прижимаясь всем телом.

– Вот так-то! Ты, братец, волен поступать по своему разумению, но мы с Олафом предпочитаем остаться здесь. – Финн мечтательно посмотрел вдаль, закинув ногу на ногу. – Кто знает, может, мне даже повезет жениться на богатой наследнице и я тоже стану хозяином замка?!

– Жениться? Тебе? – Тор хлопнул себя по колену и расхохотался во все горло.

– Тор! Тор! – раздался в этот момент голос Манро, и послышался топот конских копыт.

– Что-то случилось! – встрепенулись братья. «Только бы не с Анной… и не с ребенком!» – подумал Тор и бросился бежать навстречу отцу.

– Что случилось? – Тор, задыхаясь, остановился перед Манро.

Тот резко натянул удила, и разгоряченный пони заплясал под ним.

– Убили человека! – выкрикнул Форрест, и Тор услышал, как дрогнул его голос.

– Кого убили? – Тор придержал пони за уздечку, пытаясь остановить разгоряченное быстрым бегом животное.

– Нашего дубильщика кожи… Чарли.

– Как это случилось? – встревожено спросил Тор.

– Не знаю. Я бы хотел, чтобы ты сам это увидел, своими глазами. Я приказал не трогать тело до тех пор, пока мы не вернемся.

– Ничего не понимаю, – растерянно произнес Тор. Теперь, когда его опасения по поводу Анны не подтвердились, он испытал такое невероятное облегчение, что даже не сразу сообразил, о чем говорит отец. – Почему я непременно должен это увидеть?

– Ты должен увидеть, во что превратили его тело. Ты был прав, черт побери! Здесь орудуют не простые разбойники. Ты все сам увидишь! – Манро развернул пони и направил его к замку. – Надеюсь, ты достаточно крепкий человек, чтобы выдержать это зрелище.

В этот вечер Анна кое-как обслужила за ужином Манро, Элен и девочек и поспешила к другому краю стола.

– Расскажи мне, что ты видел? – прошептала она, наклоняясь к Тору, чтобы налить ему эля. – Элен сказала, что наш дубильщик погиб, что его убили, но не пожелала мне ничего объяснить.

– Анна, я слишком устал. – Тор жадно выпил эль, но так и не притронулся к еде. Его до сих пор мутило от увиденного. – Пожалуйста, не трогай меня!

Анна сердито обвела глазами зал. Никому не было до нее дела. Манро с Элен о чем-то шептались между собой, Олаф развлекал девочек, делая из хлебного мякиша фигурки животных, Финн сегодня покинул их стол и устроился напротив, рядышком с пригожей дочкой одного из вассалов, приехавшей в замок повидаться с отцом.

Анна села возле Тора на место Финна, отодвинула в сторону тарелку и возмущенно сказала:

– Все отмалчиваются и не хотят мне ничего говорить! Но я имею право знать правду!

Тор поднес к губам кубок и с удовольствием сделал глоток прохладного эля. На своем веку ему довольно часто доводилось сталкиваться со смертью. Люди гибли постоянно: тонули в море, попадали под копыта лошадей, умирали от ран, но никогда ему не приходилось встречаться с такой дикой, бессмысленной жестокостью.

– Ты все еще хочешь, чтобы я стала твоей женой? – вполголоса спросила Анна. – А сам уже привыкаешь иметь от меня секреты! Как я буду жить с человеком, который…

– Он… его сожгли, – хмуро произнес Тор.

– Что?.. – Анна растерянно захлопала глазами.

Тор снова припал губами к кубку в надежде заглушить тошнотворный запах обгорелой плоти.

– Что ты сказал, Тор? – Анна крепко схватила его за плечо.

– Манро не хотел, чтобы ты это знала. Убийца не просто убил дубильщика, он сжег его, сжег заживо.

У Анны задрожали губы, но она сумела сдержать себя и не ударилась в слезы.

– Какой ужас! – с дрожью в голосе прошептала она, осеняя себя крестом.

Тор согласно кивнул и уставился в свой кубок. Он мог справиться с чем угодно – даже с ужасом и отвращением перед той картиной, что увидел сегодня, – но не со своими чувствами к этой женщине, от которых он избавился бы с превеликим удовольствием, чтобы снова обрести независимость и душевный покой.

– И кто, по-твоему, мог это сделать? – спросила Анна.

– Каждый в этом замке считает по-своему. Между прочим, многие подозревают в этом нас, меня и братьев. Один малый чуть не набросился на Олафа с кулаками. Кое-кто пытается все свалить на нас.

– Но это же глупо! Вы неделями не вылезали из седла, гоняясь за теми, кто это сделал!

– Ты не можешь им запретить думать по-своему. Вспомни: неприятности начались как раз тогда, когда мы приехали в Ранкофф.

– Ну конечно, ведь была весна. Разбойники всегда выползают из нор с приходом весны!

Тор тупо смотрел на кусок пирога, лежавший перед ним на тарелке, не решаясь взять его в рот: он все еще боялся, что его стошнит. Ему пришлось не только внимательно осмотреть место казни, но и помочь отцу перенести тело в дом. Они уложили несчастного дубильщика на обеденный стол в его доме, покрытый золой и пеплом.

– Мы успокаивали себя тем, что где-то поблизости завелись простые разбойники, а это не разбойники. Это люди, которые смертельно ненавидят Манро. Ненавидят Элен. Иного объяснения их поступкам быть не может. Только ненависть может заставить одного человека так издеваться над другим.

Анна наклонилась к Тору совсем близко, и ему стало немного легче, когда он почувствовал ее живое тепло.

– Как по-твоему, кто это может быть? – Анна смотрела на Тора с таким доверием, что ему стало неловко: он готов был схватить ее в охапку и поцеловать прямо здесь, у всех на виду. – Кто ненавидит их с такой силой?

– Не знаю. Наша жизнь такова, что каждый человек волей-неволей обзаводится врагами. Это может быть какой-нибудь англичанин, побежденный Манро на поле боя. Сосед, положивший глаз на его землю. Да кто угодно! – Тор допил свой эль и продолжил: – Я могу сказать одно: им удалось запугать всю округу. Мы не нашли того, кто совершил первые набеги, и люди боятся новых. Я не могу их в этом винить. И не могу винить их в том, что они боятся и меня, и моих братьев – любых чужестранцев, появившихся в этих краях.

– И что теперь делать? Так не может продолжаться. Народ нельзя держать в вечном страхе. – Анна продолжала внимательно смотреть Тору в лицо.

Он налил себе новую порцию эля и сказал:

– Мы остановим это безумие.

Прошло несколько дней. Анна остановила своего пони на лесной опушке. Солнце только начало клониться к закату, и его косые лучи проникали через поредевшую листву августовского леса.

Анна вовсе не собиралась возвращаться домой одна. Она до последнего сидела в Ранкоффе в надежде дождаться Алекси и Бэноффа. Именно они сопровождали ее сегодня утром, когда она отправилась из Данблейна в Ранкофф, чтобы проверить запас провизии в замке Манро. Ей пришлось отослать своих подручных в деревню за сушеными травами, но они так и не вернулись. У местной травницы наверняка был запас нужных Анне пряностей, поэтому опоздание ее посланцев выглядело по меньшей мере странным.

Элен не стала объяснять Анне, почему вдруг ее так заинтересовало состояние кладовых в замке Ранкофф. Она просто отправила ее с проверкой и дала в сопровождающие Алекси и Бэноффа. Из-за последних событий Анне пришлось безвылазно сидеть в Данблейне, и она обрадовалась возможности проехаться хотя бы до Ранкоффа, чтобы пересчитать мешки с соей и связки лука.

Задолго до полудня Анна справилась со всеми делами, и ей уже не терпелось вернуться в Данблейн. Манро с Тором уехали из замка три дня назад. Они собирались объехать все угодья Данблейна и Ранкоффа и опросить людей. До сих пор от них не пришло никаких известий, но Анна не переставала надеяться, что Тору удастся напасть на след жестоких убийц.

– Интересно, где сейчас Манро и Тор? – задумчиво промолвила она, глядя на лесную опушку.

Ей было немного боязно отправляться без провожатых в обратную дорогу, но она торопилась в Данблейн, чтобы успеть переодеться и причесаться к ужину. А вдруг Тор и Манро уже вернулись и ждут ее за столом?

Анна пока так и не дала согласия выйти замуж за Тора. Она по-прежнему ждала от него признаний в любви, а не разговоров об их свадьбе как о чем-то само собой разумеющемся. По правде говоря, Анна чувствовала, что Тор за последнее время стал ей ближе и роднее, оставалось надеяться, что ему хватит ума, чтобы понять, чего она ждет от него. Тогда Анне не придется волей-неволей выбирать между Тором и человеком, присланным ее отцом. Конечно, ее поведение многим могло показаться неоправданным упрямством, но интуитивно она чувствовала, что выбрала правильный путь. Тор должен посмотреть на нее по-другому, не так, как до сих пор он смотрел на женщин. Он должен увидеть в Анне друга, личность, во всем равную ему самому, он должен захотеть жениться на ней, а не делать это из чувства долга.

Тяжело вздохнув, Анна ударила пятками в бока своей лошадки и поехала дальше.

Стоило ей миновать опушку и въехать в глубь леса, как ее охватила неясная тревога. Анну так и подмывало развернуть пони и во весь опор понестись обратно в Ранкофф. Но она тут же обругала себя, назвав трусихой, ведь ей сотни раз приходилось ездить по этому лесу, и чаще всего без охраны. Так чего же бояться сейчас?

Но чем больше Анна углублялась в лес, тем сильнее становилась ее тревога: Это чувство, похоже, передалось и ее лошади. Она пошла неровной рысью, кидаясь из стороны в сторону.

– Ну-ну, успокойся! – пробормотала Анна, заставляя животное снова идти шагом.

Она ласково потрепала лошадку по жесткой спутанной гриве. Если она и дальше будет так метаться – запросто можно вылететь из седла. Только этого ей еще и не хватало! Можно себе представить, какой переполох поднимется в Данблейне, когда там вдруг узнают об этом: ей запретят и близко подходить к конюшне!

– Да что с тобой, малыш? – удивилась Анна, обращаясь к своему пони.

Но не успела она произнести эти слова, как вдруг почувствовала на себе чей-то недобрый взгляд. Анна посмотрела наверх. Кроны деревьев в лесу были такими густыми и так тесно переплелись друг с другом, что почти не пропускали на тропу солнечный свет.

Никого не заметив, она двинулась дальше, но по-прежнему не могла отделаться от чувства, что за ней следят. Может, ей и правда лучше вернуться в замок? Господи, хоть бы Алекси и Бэнофф догадались поторопиться!

Неожиданно пони громко заржал, почувствовав какую-то угрозу.

Анна пожалела, что в отличие от Элен никогда не носила с собой оружия.

– Кто здесь? – воскликнула она, резко натянув поводья. Пони замотал головой и снова заржал.

– Вы меня слышите? – сердито крикнула Анна.

В этот момент она заметила мелькнувшую неподалеку тень, а потом услышала неясный шорох.

Перед ней на тропинке появился незнакомец. Он был пешим, но из-за кустов доносились фырканье и стук копыт. Значит, где-то поблизости спрятана лошадь.

– Кто ты такой? – спросила Анна, с трудом удерживая на месте нервно перебирающую ногами лошадь.

Вроде бы мужчина не был похож на убийцу, хотя откуда Анне знать, как должен выглядеть убийца? На вид он был довольно щуплый и невысокий, с вьющимися темными волосами, заметно тронутыми сединой, и с грустными темными глазами.

– А ты кто такая? – ответил он вопросом на вопрос. Судя по выговору, мужчина был шотландцем, причем выходцем из здешних мест.

– Я Анна де Брюс из Данблейна! И это наш лес! Незнакомец с каким-то отрешенным видом обвел взглядом округу и буркнул:

– Ну да, да, северный лес…

Его присутствие действовало Анне на нервы, и она сама не понимала почему. Незнакомец выглядел довольно опрятно, его волосы были вымыты и расчесаны, а борода аккуратно подстрижена. Он был одет как обычный ремесленник, и на поясе у него висел простой короткий кинжал. На дорогах Шотландии можно было встретить множество похожих на него мужчин, отправившихся в путь в поисках работы. Вот только сапоги у странного незнакомца были сшиты из слишком дорогой тонкой кожи.

Анна растерялась. Она не знала, что ей делать дальше и как вести себя с этим человеком, не спускавшим с нее проницательного взгляда, от которого по телу побежали мурашки.

И снова Анна пожалела о том, что не имеет под рукой ничего пригодного для защиты, кроме игрушечного ножичка, которым она пользовалась за столом.

– Да ты настоящая красавица, Анна де Брюс! Уж не приходишься ли ты родственницей нашему королю?

А вдруг это похититель?! Неужели ему известно, кто она такая?

– Разве мало у нас в Шотландии людей с такой фамилией? – Анна постаралась улыбнуться как можно непринужденнее и добавила: – Как по-твоему, сидела бы я в такой дыре, если бы была особой королевской крови?

Человек на тропинке прищурился, и Анну поразил странный блеск в его глазах. У нее отпали последние сомнения: этот тип смертельно опасен! Она резко развернула пони, собираясь броситься наутек. Даже если он кинется в погоню, она успеет выскочить из леса на пустошь. Господи, хоть бы Алекси и Бэнофф оказались там! Хоть бы они ждали ее на опушке!

Глава 23

Анна сжала пятками бока своей лошадки и, приникнув лицом к гриве, понеслась по тропинке обратно из леса.

Пони, явно напуганный, несся во весь опор. Анне было так страшно, что она ни разу не обернулась назад, пока не оказалась на краю пустоши.

Она едва не наскочила на Алекси и Бэноффа, которые не спеша ехали ей навстречу.

– Миледи! Что с вами? – встревожено спросил Бэнофф. При виде своих провожатых Анна облегченно перевела дух. Ее сердце билось так, что грозило выпрыгнуть из груди, она с трудом дышала, но все же была счастлива, что осталась цела и невредима. Анна оглянулась назад, там никого не было. Она замедлила бег своей лошади и пустила ее по кругу.

– Что-то напугало меня в лесу, вот и все. – Анна натянуто рассмеялась и добавила, переведя дух: – Зря я поторопилась и не дождалась вас! – Она и сама не могла понять, что заставило ее промолчать и не сказать Алекси и Бэноффу о человеке, встретившемся ей в лесу. – Ради Бога, не говорите ничего миледи или милорду! – Анна виновато улыбнулась. – Не хочу, чтобы они считали меня трусихой! Весь замок будет смеяться над тем, что я испугалась собственной тени!

– Позвольте извиниться перед вами за опоздание! – почтительно промолвил Алекси. – Это моя оплошность. Мне казалось, что вы велели нам ждать вас в деревне. Я слишком поздно сообразил, что ошибся.

– Вы готовы сразу же отправиться в путь? Или прикажете нам подождать, пока вы придете в себя? – заботливо осведомился Бэнофф. – Если желаете, мы поможем вам спуститься с седла и…

– Нет, – торопливо ответила Анна. – Я хочу домой. У страха глаза велики, вот я и увидела на тропинке то, чего там не было. Честное слово, со мной ничего не случилось. – И она твердой рукой направила пони обратно в лес. Ведь это правда: с ней не случилось ничего дурного, и она больше не боялась какого-то проходимца, затаившегося в чаще. Да, Анна твердо знала, что он опасен, но была уверена, что он уже давно убрался отсюда подальше.

Джудит подобрала юбки и бегом скрылась в лабиринте, весело хохоча. Они играли с Олафом в догонялки.

– Можно мне с ними? – попросила Лия родителей. Уже давно наступили сумерки, но сад был ярко освещен множеством факелов, укрепленных на стене. Элен и Манро сидели на скамейке напротив лабиринта, Анна устроилась рядом, а Тор расположился прямо на земле.

– Ступай, милая, – ласково промолвила Элен. – Только учти, что скоро маленьким девочкам пора ложиться спать, так что не убегай далеко!

– Не буду! – на бегу пообещала Лия. – Олаф! Джудит! Погодите! – крикнула она, устремившись к лабиринту.

На столе между скамьями стоял кувшин с подогретым вином. Анна смаковала пряный напиток, наслаждаясь чудесным мирным вечером. Сегодня вернулись Манро с Тором, и хотя им ничего не удалось найти, все были довольны тем, что снова могут собраться вместе, живые и невредимые. Слуги накрыли для мужчин легкий ужин, и после того, как все подкрепились, Элен предложила провести вечер в саду. В горах редко выдается такая дивная спокойная погода.

Тор, как всегда, завел было речь о том, что им пора возвращаться в Ранкофф, но Анна сама попросила его остаться.

Она понимала, что ставит его в тупик своей непоследовательностью. Анна видела, какое смятение появилось в глазах Тора, когда она взяла его под руку. Но она и сама испытывала не меньшее смятение и неуверенность. Манро ясно дал ей понять, что больше терпеть не может и должен отправить гонца к королю, чтобы получить разрешение на брак до того, как всем станет заметна ее беременность. Анна была бы рада дать Манро тот ответ, который он ожидал, но не хотела сдаваться на полпути, ведь пока ей не удалось услышать от Тора того, что хотелось.

– Какая волшебная ночь! – произнесла Элен. Она закинула руки за голову и сладко потянулась.

Манро машинально улыбнулся в ответ, но даже Анна видела, что его мысли витают где-то далеко отсюда. Ничего удивительного, ведь он был хозяином на этой земле, где по-прежнему царили страх и подозрительность.

Тор тоже о чем-то задумался, медленно растирая между ладонями стебельки травы.

Анна слышала, как весело перекликаются девочки в лабиринте и как Олаф говорит им что-то своим низким голосом. Элен заложила этот лабиринт не так давно – когда была беременна Лией. Его так и называли – лабиринт Лии и Джудит, и малышки несказанно гордились этим.

Анна рассеянно огляделась вокруг. В сумерках еще можно было различить, как макушка Олафа мелькает в глубине лабиринта. Живая изгородь росла довольно быстро. Еще пара лет – и кусты станут такими высокими, что скроют с головой даже взрослого мужчину.

– Не может быть, чтобы эти люди не оставили после себя никаких следов. – Тор и не заметил, как начал рассуждать вслух. – Не летают же они по воздуху, как призраки!

В сад залетел порыв свежего ветра с побережья. Анна откинула волосы со лба и набрала полную грудь прохладного воздуха, пахнущего морскими водорослями.

– Призраки не поджигают дома и не убивают людей, – заметила она.

Весь вечер у нее из головы не шел тот мужчина в лесу. Она понимала, что честному человеку нечего делать в лесной чаще. Но с другой стороны, она же оказалась там одна и без оружия… Так стоит ли признаваться перед другими в своей оплошности? Может, лучше промолчать? К тому же незнакомец вполне мог оказаться безобидным путешественником, случайно забредшим в эти места. Мало ли какие у него глаза! И все же, все же… вдруг он оказался там неспроста?

– Просто мне кажется, что кто-то наверняка что-то знает, – задумчиво продолжал Тор. – По-моему, мы сами делаем ошибку и не замечаем чего-то простого, очевидного! Такого, что позволило бы нам догадаться, кто он и зачем все это затеял.

– Но он совершает свои набеги слишком редко, – добавила Элен. – И между этими набегами нет никакой внешней связи, кроме того, что все это происходит на нашей земле и налетчики ведут себя довольно странно.

Анна нервно теребила бахрому на рукаве своего платья. Что-то подсказывало ей, что тот человек в лесу имеет отношение к недавним убийствам. Она сама не понимала, откуда в ней такая уверенность, но больше не считала себя вправе молчать.

– Я… я сегодня тоже видела кое-что странное, – произнесла она, стараясь говорить не торопясь, чтобы не упустить деталей и не вызвать напрасной тревоги. Не дай Бог, кто-то из присутствующих вообразит, будто ей грозила серьезная опасность! – Вернее сказать, это был кое-кто.

– Кто? – Тор моментально обратился в слух.

– Я задержалась на опушке леса… ну, знаете, на краю пустоши. Дожидалась, пока меня догонят Алекси и Бэнофф. И я видела там человека.

– Человека? – От возбуждения Тор даже вскочил на ноги. – Ты хочешь сказать, это был чужак?

– Он был пешком, хотя где-то неподалеку была привязана лошадь. – Она говорила спокойно. – Я уверена, что это был простой путник, вот только… – Она замялась.

– Что? – подался вперед Тор.

Анна обвела присутствующих взглядом. Элен и Манро ловили каждое ее слово, Тор не спускал с нее глаз… Все ждали продолжения.

– Я… я не могу вам толком объяснить. Просто что-то в нем мне показалось странным, – слегка нахмурив брови, произнесла Анна.

– И ты уверена, что никогда прежде его не видела? – с тревогой в голосе спросил Манро.

Анна покачала головой:

– Нет, не видела. Но он явно здешний, судя по акценту.

– Это был бедняк, оборванец? Или богатый человек? – уточнила Элен.

– Ни то ни другое. Одет просто, но зато в отличных сапогах. – Анна старалась припомнить все до мелочей. – У него темные вьющиеся волосы с редкой проседью. А глаза…

– Глаза? – переспросила Элен.

– Не могу сказать толком. В общем, они не были похожи на глаза убийцы, грабителя или вообще жестокого человека. Они просто показались мне… грустными. И немного растерянными.

– Он что-то тебе сказал? – уточнил Тор.

– Всего два слова, а потом я сразу вернулась к Алекси и Бэноффу, – ответила Анна и посмотрела на Тора. – И не напоминай мне, что я не должна была отъезжать от них ни на шаг! Я сама все знаю. Я совершила глупость, и больше это не повторится!

Тор собирался было отчитать Анну за беспечность, но передумал.

– По крайней мере, ты дала его точное описание. Мы предупредим всех, кого надо. И если его снова увидят, то приведут в замок для допроса, – сказал он.

Анна услышала громкий взрыв смеха. Она обернулась и увидела, как Олаф поднял Джудит высоко над головой, а девочка в полном восторге болтает ногами в воздухе. Они успели забраться в самую глубину лабиринта, где их почти не было видно.

– Надеюсь, ты там не заблудишься? – спросил Тор, показав на лабиринт.

Анна выразительно приподняла бровь. Она была рада, что Тору хватило ума не приставать к ней с нравоучениями по поводу ее прогулок верхом в одиночку.

– Уж не предлагаешь ли ты мне прогуляться? – Анна поднялась со скамьи и, обратившись к Манро и Элен, добавила: – А вы не хотите пройтись? Смотрите, какая красота!

Яркая луна заливала сад волшебным светом.

– Ступайте вдвоем, – ответила Элен. – Старички лучше посидят на скамеечке и допьют вино.

Тор подал Анне руку, и она нерешительно оперлась на нее. Они медленно вышли из круга света, отбрасываемого факелом, и приблизились ко входу в лабиринт. Оттуда по-прежнему доносились детский хохот и визг.

Изгородь была довольно высокой, так что Анне не хватало роста, чтобы заглянуть через край. Она крепко держалась за Тора. Некоторое время они шли молча.

– Я помню, что ты обещала подумать над моим предложением, но Манро говорит, что должен немедленно отправить гонца к твоему отцу, – первым нарушил молчание Тор.

Сегодня ему удавалось говорить спокойно и ласково, и Анне очень нравилось это.

– Если бы я знал толком, почему ты не хочешь за меня выйти, я по крайней мере мог бы… – Тор неожиданно умолк, не зная, что сказать еще.

Чем дальше Анна откладывала свое решение, тем вероятнее становилось то, что ее отец попросту прикажет ей выйти за Тора. Манро ясно дал ей понять, что король наверняка прислушается к мнению своего старого друга. А оно заключалось в том, что Тор будет для нее вполне приличной партией – ничуть не хуже любого другого претендента. Ради этого он даже готов был сделать Тора своим наследником.

Тор устал ждать. Он решил сегодня добиться от Анны ясного ответа, но не знал, как начать этот трудный разговор.

– Если бы отец мог сказать, что мы готовы пожениться, это стало бы лишним доводом в мою пользу, – привел он, как ему казалось, весомый аргумент.

Анна внезапно остановилась у развилки:

– Кажется, я слышу это в первый раз!

– А что я такого сказал? – удивился Тор. В лунном свете его светлые волосы выглядели особенно красивыми.

– Ты назвал Манро отцом! – Анна стояла не шелохнувшись, словно завороженная.

Она не сомневалась, что сейчас Тор начнет увиливать от ответа, как всякий мужчина, невольно проявивший перед другими свои чувства, и наверняка постарается сменить тему разговора.

Но, к ее удивлению, он этого не сделал.

– Он хороший человек, – произнес Тор уверенно.

– Да, это так, – ответила Анна с улыбкой. – А еще он кажется мне хорошим отцом, даже для такого взрослого сына, как ты!

– Что стало для меня полной неожиданностью. – Тяжело вздохнув, Тор посмотрел на Анну и добавил: – И ты тоже стала для меня неожиданностью.

– Как прикажешь тебя понимать? – недоуменно подняла бровь Анна.

Тор провел рукой по ее волосам и намотал на палец шелковистую прядь.

– По всему мне следовало ожидать, что ты, как только поняла, что беременна, отправишься к Манро и потребуешь, чтобы он приказал мне жениться на тебе.

– Но ведь этого не случилось? Тор растерянно пожал плечами:

– Манро все равно на меня разозлился, и он имеет на это право. Я не должен был так поступать. Но ты можешь поверить мне, Анна, что никакие приказы не заставили бы меня жениться на тебе, если бы я сам этого не хотел!

– То есть ты женился бы на мне даже в том случае, если бы я не была беременна?

– Да ты что… – всполошился Тор.

– Нет, нет, с ним все хорошо! – Анна выразительно провела рукой по своему животу. – Он все еще там, хотя это пока не заметно!

Анна мысленно удивилась, что так спокойно говорит об этом. Ведь она незамужняя женщина, забеременевшая от любовника! За такие грехи ей полагается гореть в аду!

– Выходи за меня замуж! – взмолился Тор. – У нас будет вдоволь времени, чтобы обсудить все, что ты пожелаешь!

– Да ты такой же упрямый, как я! – воскликнула Анна с лукавым упреком.

– Позволь мне тебя поцеловать, – прошептал Тор и наклонился к ней.

– И это все? – Анна выжидающе посмотрела на своего возлюбленного. – Конец разговора? Ты не собираешься топать ногами и рычать на меня, как зверь? Или пытаться подкупить меня подарками и ласковыми речами?

– А какой мне от этого прок? – Тор осторожно обнял ее за талию.

– По-моему, никакого! – Анна рассмеялась. Тор привлек ее к себе:

– Тогда давай целоваться.

– А если я не хочу? – Анна отодвинулась и уперлась руками в грудь Тора.

– Еще как хочешь! – сказал он и с силой прижал ее к себе. Их губы встретились.

– Тор Хеннесон, с каждым днем ты делаешься все больше похож на настоящего шотландца! Скажи Манро, пусть отправляет своего гонца, – прошептала Анна.

– Значит, ты согласна?! – радостно воскликнул Тор.

– Значит, я считаю это возможным. Мое решение не будет никого интересовать в том случае, если отец не позволит нам пожениться, – насмешливо-серьезным тоном ответила Анна.

Тор жадно приник к ее губам, и вскоре Анне стало не до разговоров. Она еще не знала и не могла знать своей судьбы, но что-то подсказывало ей, что она будет связана с этим человеком отныне и навсегда и что жить они будут долго и счастливо.

– Почему ты не притащил ее сюда? – Розалин подняла голову от подушки, которую Финли соорудил ей из украденного старого одеяла, сушившегося у кого-то на веревке.

Он устало закрыл глаза и в сотый раз пожалел о том, что проболтался о своей встрече с Анной де Брюс. Мог бы догадаться заранее, что Розалин будет беситься. Что бы он ни сделал, она только и делает, что бесится.

– А зачем она мне сдалась? – произнес вслух Финли.

Кухня, чудом уцелевшая в развалинах замка и служившая им надежным логовом, была погружена во мрак. Свечей оставалось мало, поэтому в целях экономии Финли и Розалин зажигали их очень редко.

Розалин откинулась на подушку. Они еще не успели отдохнуть после очередного акта любви, и потому ее голос звучал глухо и сипло. Финли нравилось, когда у нее был такой негромкий голос, обычно он казался пронзительным и резал уши.

– Я на твоем месте прикончила бы ее, да и все!

– Но зачем?

Розалин посмотрела на него, сверкнув глазами.

– А черт его знает! Просто так! А почему бы и нет? Финли устремил свой взгляд под потолок, на толстые закопченные балки. Розалин смущала его все сильнее. Да, он любил ее и ради этой любви был готов на многое, но это вовсе не означало, что ему нравилось делать это так, как хотелось ей.

– Она очень красивая, – робко промолвил он.

– Ах, так ты ее захотел? – взвилась Розалин, и ее голос изменился. – Но тогда почему ты ее отпустил? Почему не взял ее прямо там, в лесу? – истерично завизжала она.

– Она – дочь короля! – пытался спокойно объяснить Финли, приподнявшись на их убогом ложе. – Помнишь, когда мы с тобой еще жили в замке, он сам ездил за ней… Помнишь?

– Дочь короля, дочь короля! – ехидно передразнила его Розалин. – Подумаешь, цаца какая! Только такой болван, как ты, не знает, что все бабы одинаковые – если глянуть у них между ног!

Финли устало опустился на подушку. Розалин такая ревнивая! И он это отлично знал. Он снова оплошал, заговорив при ней о красоте другой женщины. Между прочим, он вовсе не собирался показываться Анне на глаза, но она слишком неожиданно появилась на тропинке. Он не увидел ее издалека и был захвачен врасплох. Даже вблизи эта девушка была очень похожа на Элен – такую, какой она была в тот памятный год… Божественно прекрасная, юная, полная жизни…

– Ну и кто тебе мешал ее взять? – не унималась Розалин. – Думаешь, меня это волнует?

– Розалин, мне не нужны другие женщины. Мне нужна только ты! – Финли нашел под одеялом ее руку и ласково пожал. – Ты же знаешь, как я тебя люблю!

– Ну да, конечно, знаем мы эту любовь! Ты любишь меня за то, что я вытащила тебя из сумасшедшего дома!

– Нет, я всегда тебя любил. Я никому не говорил об этом, но любил тебя тайно!

Конечно, это было ложью. Его первой и единственной любовью была Элен. Но коль скоро не она, а Розалин стала его избавительницей, он полюбил Розалин. И теперь он любит ее больше жизни. Да, вот именно: больше жизни. Потому что она все еще полна жизни, тогда как Финли чувствует себя совершенно мертвым внутри.

Он машинально стал чесать едва подсохшую рану на руке, сдирая с нее корку.

– Не чешись! – Розалин ударила его по руке. – Вся кровать трясется, когда ты чешешься! И я говорила тебе, что если ты не перестанешь чесаться, то покроешься коростой и язвами, ослепнешь и подохнешь, а из глаз у тебя будет сочиться гной! Ты этого хочешь, да? Хочешь подохнуть? – не унималась Розалин. – Черт бы тебя побрал! Ну скажи, почему ты это делаешь? – Она снова хлопнула Финли по руке, но уже не так больно. – Почему нарочно стараешься себя обжечь или поранить? Честное слово, зря я тебя освободила! Тебе самое место среди тех слюнявых идиотов!

Финли прикрыл глаза, чувствуя, что засыпает. На бесконечные попреки Розалин можно было не обращать внимания. Эта женщина никогда не закрывала рта.

– Почеши мне голову! – приказала она, прижимаясь к его голому телу. – Ух, как зудит!

Финли послушно выпростал руку из-под одеяла и поскреб ей макушку, поросшую коротким ежиком волос. Когда Розалин держали в заключении в монастыре, то заставляли бриться наголо, чтобы не заводились вши. И теперь ее волосы быстро отрастали, обещая стать еще гуще и красивее, чем прежде. Розалин следила за этим с ревнивым нетерпением: ей не нравились смешные короткие кудряшки. А Финли их любил. Он любил играть этими короткими завитками, так мало похожими на женские волосы. Ведь никто, кроме него, не позарится на это обезображенное существо. А значит, до поры до времени он может считать Розалин целиком и полностью своей.

– Ах… – вырвался у Розалин блаженный вздох. – Ну, хоть на что-то ты сгодился!

Глава 24

– Как ты сказал? Чего он хочет? – Тор приладил на место один конец толстой половой доски, а Манро возился с другим концом, подгоняя его в ряд с остальными. Август уже кончался, и настала пора позаботиться о том, как сберечь урожай и сделать запасы на зиму. В Данблейне построили новый амбар. Внизу, в основном помещении, будет храниться зерно. А сверху, на чердаке, устроят сеновал. Только для этого нужно было настелить пол.

– Он хочет с тобой поговорить.

Тор машинально вытер капельки пота с верхней губы. Он не ожидал, что ответ придет так скоро.

– Король сам явится сюда? – все еще не веря в услышанное, переспросил Тор.

– Нет. – Манро озабоченно нахмурился. – У него назначена важная встреча в одном замке к югу отсюда. Он предложил нам тоже явиться туда… нам с тобой. И ни слова не написал об Анне.

Тор выпрямился, но не во весь рост – стропила были слишком низкие, и он боялся удариться головой о крышу. _ – Значит, наша встреча будет тайной? Это чтобы прикончить меня без свидетелей?

– Нет, не думаю. Если бы он хотел тебя прикончить, то с какой стати посылать в Данблейн гонца? Он сразу прислал бы сюда убийцу.

Манро тоже выпрямился и протянул руку к меху с водой, подвешенному на балке. Вдоволь напившись, он перекинул мех Тору.

– К тому же он еще не решил, стоит ли тебя убивать, – продолжил Манро. – Скорее всего он пока не знает, как поступить. Я ведь дал тебе прочесть свое письмо, прежде чем отправил его Роберту. В нем почти нет подробностей. Я сообщаю только то, что ты просишь руки Анны и что у нас с Элен нет против этого возражений.

– Но ведь я не шотландец. А вдруг он терпеть не может северян, в особенности норвежцев?

– Ты наполовину шотландец. – Манро жестом дал понять, что хочет еще воды. – И в конце концов, что плохого в том, что ты наполовину викинг?

Тор расхохотался. Отец всегда поражал его своим снисходительным отношением к различиям в их характерах, вере и обычаях. Анна права: его отец – хороший человек, и Тор совершит большую глупость, если откажется от его дружбы и не захочет стать членом его семьи, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но и сам Тор давно успел разменять четвертый десяток. Недоверие к окружающим он впитал с молоком матери, и ему было не так-то легко начинать жизнь заново.

– Так, значит, мне предстоит беседа с королем с глазу на глаз?

– Мы поедем туда вместе. Если повезет, успеем обернуться всего за два дня.

Тор отошел к доскам, поднятым наверх с помощью ручной лебедки, и вытащил из кучи одну из них.

– По-твоему, это разумно? Покинуть замок на целых два дня и оставить женщин одних?

– Мы прикажем удвоить число караульных на стенах и в Данблейне, и в Ранкоффе. А женщинам запретим выходить за пределы крепостной стены до нашего возвращения.

– Представляю, как они все обрадуются! – Тор развернулся на месте с доской в руках, так что теперь Манро мог поймать ее второй конец.

– Меня это не волнует. Когда речь идет о таких серьезных вещах, от них требуется беспрекословное повиновение, и они отлично это понимают.

Манро говорил правду. Когда Тор только появился в замке, он сгоряча решил, что его отец – тряпка и подкаблучник и что Элен вертит им, как захочет. Уж слишком покорно и безропотно Манро выполнял все прихоти своенравной, взбалмошной супруги. Но мало-помалу становилось понятно, что Элен позволено проявлять свой норов только в тех случаях, до которых Манро нет дела. Ситуация в корне менялась, если речь шла о серьезных делах, тогда муж сам принимал все решения, а жена беспрекословно их выполняла. Похоже, Элен отлично знала пределы допустимого и никогда их не превышала.

– А что мы им скажем? – Тор, кряхтя, опустил на место свой конец доски. – Анна сочтет себя оскорбленной, если только узнает, что отец был так близко и не соизволил повидаться с ней. Представляешь, что она устроит, когда я расскажу о нашей встрече? Она не просто сочтет себя оскорбленной, она будет рвать и метать от ярости.

И все же Тор не считал разумным заранее раскрывать ей цель предстоящей поездки.

– Я тоже не понимаю, почему Роберт не желает с ней встречаться, но его воля для меня закон. – Манро со стуком опустил свой конец доски. – Я скажу Анне, что на юге были замечены какие-то подозрительные личности и нам нужно это проверить. Ну а Элен, конечно, будет знать всю правду.

Тор согласно кивнул. Его поражала та атмосфера доверия, что царила в этой семье. У себя на родине, когда он жил с матерью и отчимом, ни о чем подобном не могло быть и речи. Хенна и ее муж доверяли друг другу ровно настолько, насколько их вынуждала к этому совместная жизнь. И Тор снова вспомнил о тех словах, что так поразили его в первую встречу с Манро. Тогда он сказал, что Хенна никогда не сообщала ему о рождении сына.

Когда Тор был мальчишкой и пытался узнать у матери что-нибудь о своем отце, она раз и навсегда отбила у него охоту к расспросам, сказав, что Манро Форрест не соизволил ответить ни на одно из ее посланий. Тор сам видел, как мать постоянно обманывала его отчима. А что, если она с такой же легкостью обманула и его, Тора?

Тор снова отправился за доской. На чердаке было жарко, и обильный пот струился по спине, впитываясь в пояс его грубых кожаных штанов. Мысль о том, что он был обманут собственной матерью, совершенно не радовала Тора. Он не хотел развенчивать образ единственного близкого ему человека, но и не желал оставаться идиотом. Его отец добился встречи с королем Шотландии. Ради того, чтобы Тор мог жениться на Анне, он рисковал своей дружбой с Робертом Брюсом и готов был подвергнуться опале. Разве Хенна способна была на такой отчаянный шаг ради своего сына?

Тор выдернул из кучи еще одну доску.

– Ты ведь ничего не знал обо мне все эти годы, не так ли? – спросил он, глядя на отца с противоположного конца просторного чердака. – Ты не получал ни писем, ни каких-то других известий?..

Манро поймал свободный конец доски и ответил:

– Нет, не получал. Да я ведь говорил тебе об этом. Она ничего не сообщала. А почему ты снова об этом спросил?

Тор промолчал, отрицательно покачав головой, и погрузился в свои мысли.

Манро хватило такта не настаивать на ответе. Тоже помолчав, он сказал:

– По-моему, нам не следует тянуть с поездкой. Роберт недолго пробудет в том замке и вернется на границу. Мы отправимся послезавтра.

Тор кивнул в знак согласия и пошел за очередной доской. Он не мог ничего ответить, потому что в глазах у него стояли слезы.

Конечно, во всем была виновата густая пыль от Досок, висевшая в воздухе, а не его невеселые мысли!

– Ты тоже считаешь, что убийцы перекочевали на юг? – спросила Анна. С помощью булавок она подгоняла на Джудит платье с одного бока, а Элен с другого. Девочек не часто баловали обновками, и во время примерки они так крутились и вертелись, что работать приходилось как можно быстрее.

Элен внезапно объявила о своем решении сшить дочкам новые наряды, однако объяснять, почему ей пришла в голову такая мысль, не стала. Анна подозревала, что она исподволь начинает готовиться к ее свадьбе, хотя они еще не получили согласия короля – да и от самой Анны, по сути, тоже. Элен всегда отличалась предусмотрительностью. Она не поднимала лишнего шума и не заводила разговоров о свадьбе, так как знала, что этим только разозлит свою подопечную. Она готовилась потихоньку – вроде бы так, на всякий случай. А вдруг свадьба все-таки состоится?

– Упаси меня Бог пожелать кому-то другому встречи с этим чудовищем, но в то же время, – Элен говорила невнятно из-за того, что рот у нее был полон булавок, – у меня станет легче на душе, если я узнаю, что он убрался из наших мест.

– Да, я тоже была бы рада это узнать. Наверное, Манро с Тором сумеют выяснить все достаточно быстро и скоро вернутся. Как ты считаешь? – Джудит поежилась, и Анна резко дернула ее за руку, призывая стоять неподвижно. – Ну, егоза, потерпи еще две минуты, и мы тебя отпустим!

– Чем скорее они вернутся, тем лучше, но я не стану тревожиться даже в том случае, если они задержатся. Ты ведь знаешь, в пути может случиться что угодно: обвал в горах, буря и град или встреча со старыми товарищами по оружию…

– И с бочонком эля, – добавила Анна. Обе рассмеялись.

– Тор и Манро успели подружиться, – осторожно заметила Анна. – Ты согласна?

– Ну скоро вы? – захныкала Джудит. – Я больше не могу, мне надо посикать!

– Джудит Мария! – Элен окинула девочку строгим взором. – Что за выражения я слышу от приличной дамы?

– Папа всегда так говорит! – Малышка обиженно надула губки. – И я правда сейчас обсикаюсь!

Элен со вздохом взяла девочку за руку и помогла спуститься с табурета, на котором та стояла.

– Бегом в туалет и обратно! – Элен отвесила дочке звонкий шлепок пониже спины, и Джудит вприпрыжку помчалась прочь. – И не вздумай наступить на подол! Его еще надо подшить!

Воспользовавшись передышкой, Элен со вздохом опустилась на табурет.

– Прости, ты что-то сказала? – спросила она у Анны. Та рассмеялась и присела на край широкой кровати, на которой спали Манро и Элен. Ей нравилась атмосфера, царившая в хозяйской спальне. Каждый предмет здесь дышал уютом и был связан с каким-либо воспоминанием. Интересно, будет ли у Анны такая же уютная семейная спальня? И если будет, то с кем придется ее делить? С Тором? Или с другим человеком?

– Манро и Тор. Я сказала, что они успели подружиться. Или ты со мной не согласна? – повторила Анна свой вопрос.

Элен улыбнулась и не спеша закатала рукава до локтей. День выдался теплый и солнечный. Легкий ветерок залетал в распахнутое окно, принося с собой запах морских водорослей, со двора доносились голоса слуг.

– Насколько я могу судить, Манро полюбил его всем сердцем в ту самую минуту, когда увидел впервые. Это Тор поначалу воспринял его в штыки.

– По-твоему, он все еще мечтает вернуться на север? – Анна не могла не задать этот волновавший ее вопрос.

– То есть ты боишься, что он женится на тебе и заберет отсюда навсегда? – уточнила Элен.

Анна кивнула.

– Ну, как говорится, чужая душа – потемки, и я не берусь предсказывать, какое Тор примет решение. Но мне кажется, что он уже привык считать это место своим домом. Во всяком случае, его братья очень довольны здешней жизнью и не скрывают этого. Кажется, Финн даже задержался в Абердине на целую неделю, чтобы ухаживать за той девушкой, с которой познакомился у нас на белтейн. Анна не спускала с Элен напряженного взгляда.

– Знаешь, что я тебе скажу? – продолжала старшая из женщин. – Ни твой отец, ни Манро не заставят тебя выйти за Тора силой. Но тебе все равно придется стать чьей-то женой, моя милая. Так не лучше ли избрать из двух зол то, с которым ты хотя бы знакома?

Анна резко отвернулась к окну. Где-то на лугу перед замком громко блеяли овцы.

– Я… я и сама не могу объяснить себе это чувство! Как будто я скорее готова отказаться от него вовсе, чем получить его не так, как я бы хотела!

– Не понимаю.

– Он явился ко мне и сказал, что готов жениться, – продолжала Анна, сжимая пальцами виски. – Понимаешь, это прозвучало как приказ, а не как просьба. И он никогда не признавался мне в любви, не считая одного единственного раза, да и то это был какой-то невнятный шепот, и я боюсь, что он вырвался у него случайно… – Она почувствовала, что краснеет, и выпалила: – В порыве страсти!

Элен только хмыкнула в ответ.

– Ну что ты хмыкаешь? – возмутилась Анна. – Неужели я желаю слишком многого?

– Нет, нет, что ты! – Элен подошла к кровати, на которой сидела Анна, села с ней рядом и ласково взяла за руки. – Просто мужчины во многом отличаются от нас, женщин. Хочешь, поспорим, что, если я спрошу его о том же, он будет клясться и божиться, что просил и даже умолял тебя за него выйти? А что касается любви… – Элен растерянно пожала плечами. – Кто может сказать наверняка, что на сердце у другого человека? К тому же эти слова слишком важные, и не всякому они даются легко. По-моему, Тор любит тебя, Анна. Так же, как ты любишь его.

– Значит, мне следует просто покориться, – мрачно заключила Анна.

– Вовсе нет! Но ты могла бы пойти на уступки. Почему бы тебе не объяснить Тору толком, чего ты хочешь? И что мешает тебе сказать ему «да»? Вот тогда и посмотрим, как он поступит. Ты же не можешь обвинять его в том, что он не читает твоих мыслей!

Элен выпустила руки Анны и встала.

– Когда Тор явился сюда, он вел себя как обиженный мальчишка. По-моему, он сильно вырос за эти месяцы. – Отойдя к окну, Элен облокотилась на подоконник и через плечо посмотрела на Анну. – Но это не значит, что он все постиг. Ему еще предстоит многому научиться. Да, представь себе, очень часто и мужчинам, и женщинам приходится учиться тому, как любить и быть любимыми, и облекать свои чувства в слова так, чтобы тебя понимали те, кого ты любишь.

Анна тоже подошла к окну и встала возле Элен.

– Не знаю, – произнесла она со вздохом. – Я сама ничего не понимаю. Но мне бы не хотелось получить меньше того, что я хочу, меньше, чем я заслуживаю.

– Я понимаю твои страхи. – Элен обняла девушку за плечи. – Но мы должны помнить и о внешних приличиях, чтобы жить в согласии с окружающими. Тебе нужно выйти замуж, иначе ты наверняка испортишь будущее своему ребенку. Подумай, какой из вариантов внушает больше надежды: стать женой какого-то незнакомца или человека, с которым ты была близка и который стал отцом твоего ребенка?

Джудит с шумом влетела в комнату. Следом за ней явилась Лия. Она с порога сообщила потрясающую новость:

– А к нам пришел Олаф! Он сказал, что сначала поможет разыскать в лесу одного годовалого пони. Пони чего-то испугался и убежал. А потом Олаф придет к нам и будет с нами играть. Нам можно с ним поиграть?

Анна обняла Элен и потерлась щекой о ее плечо.

– Спасибо! – прошептала она с чувством. Элен ответила на ее объятие и отстранилась. Пора было заняться Джудит. Она выдвинула табурет на середину комнаты и сказала:

– Возможно, вы еще успеете немного поиграть. Это зависит от того, как смирно ты будешь стоять и как скоро мы закончим примерку!

– Смирно! – выкрикнула Лия.

– Смирно! – подхватила Джудит, сияя от удовольствия. Анна засмеялась и впервые задумалась над тем, кто у нее родится: девочка или мальчик?

– Неужели он до сих пор не вернулся? – спросила Элен у своего бейлифа Дональда. Дональд был совсем старик. Он годился в отцы хозяйке замка, но был верен ей до мозга костей, и Элен ценила его преданность и дружбу.

А вот теперь Дональд стоял перед Элен навытяжку, как провинившийся мальчишка. Солнце уже садилось, и во дворе замка ржали пригнанные с пастбища пони, возмущенно квохтали потревоженные куры. Олафа никто не видел с самого утра.

– Бэзил говорит, что он вместе с остальными конюхами вышел искать того жеребчика, – докладывал Дональд, – и отправился на северо-запад.

– Знаю, – коротко кивнула Элен. – Девочки видели его перед тем, как он ушел в лес. Они ждали его целый день.

– Ему давно следовало вернуться в замок, миледи. – Морщины на лице у Дональда стали еще глубже. – Боюсь, как бы с ним не приключилось беды!

Анна вышла во двор с теплым пледом, накинула его на плечи Элен и спросила:

– Так ничего и не узнали? Элен покачала головой:

– Бэзил и Бэнофф все еще ищут. Бэнофф должен был отправиться в Ранкофф, чтобы сообщить Финну.

Внезапно тишину летнего вечера нарушили громкие яростные крики.

– Что там такое? – обратилась Элен к караульному на стене.

– Всадники! – рявкнул тот в ответ. – Скачут во весь опор!

– Поднять мост! – приказала она.

– Нет, не стоит! Похоже, это тот северянин, Финн, а с ним Бэнофф. Финн везет перед седлом какой-то тюк, замотанный в плед, – докладывал караульный, напряженно всматриваясь в густеющую тьму.

– Что это может быть? – удивилась Элен.

– Господи помилуй! – Караульный торопливо перекрестился. – Похоже, у нас еще один труп!

Элен с Анной бегом кинулись через подъемный мост навстречу Финну и Бэноффу, подъезжавшим к крепости. Возле моста Финн резко натянул поводья, и его конь встал как вкопанный, едва не уронив на землю странный сверток. Яркие клетки на шотландском пледе были запятнаны чем-то темным, лицо Финна было мокрым от слез.

– Помогите! – обратился он к женщинам. – Ради Бога, сделайте что-нибудь! Они… они содрали с него кожу!

Элен решительно шагнула вперед и взяла под уздцы норовистого коня.

– Анна, не подходи! – приказала она.

Анна застыла на месте. Она не в силах была отвести взгляд от тяжелых сапог, болтавшихся под брюхом у жеребца Финна. В последний раз она видела эти сапоги нынче утром. Такие сапоги не принято носить в Шотландии. Они доходили почти до колена и были стачаны из грубой сыромятной кожи мехом наружу.

Это были сапоги Олафа.

Глава 25

Как во сне Анна следила за тем, как Элен осторожно приподняла край одеяла, просунула туда руку, пощупала и убрала руку назад. Ее взгляд встретился с глазами Финна.

Он упрямо встряхнул головой, словно отгонял от себя что-то ужасное, и выдохнул:

– Не может быть!

Элен переглянулась с Анной. Все стало ясно и без слов: Олаф был мертв.

Анна подошла к коню и протянула Финну руку. Было так странно видеть слезы на суровом загорелом мужском лице… Похоже, Финн совсем очумел от горя и не понимал, чего от него добиваются.

– Спускайся, я провожу тебя в замок, – сказала Анна. Но Финн покачал головой и положил ладонь на бездыханное тело своего брата:

– Я должен позаботиться об Олафе. Мне надо… – Он осекся. Слезы душили его, не давая говорить.

– Не беспокойся. – Элен похлопала Финна по колену. – Ты можешь доверить его мне. Я позабочусь о нем не хуже тебя. Клянусь, я сделаю все, что нужно!

Но Финн растерянно переводил взгляд с одной женщины на другую и бормотал:

– Я должен позаботиться об Олафе…

Анна, сама с трудом удерживая слезы, ласково сжала его руки и сказала как можно тверже:

– Идем со мной. Пусть о нем позаботится Элен.

Из ворот выбежало еще несколько человек. Слуги в нерешительности переминались с ноги на ногу, ожидая распоряжений хозяйки.

– Помогите Финну спуститься, – приказала Элен. – Осторожно!

Чтобы тело Олафа не свалилось на землю, Элен придержала его рукой. Финну помогли сойти с седла. Он двигался неуклюже, как деревянная кукла, а оказавшись на земле, покачнулся и едва не упал. Анна вовремя успела подхватить его под руку.

– Вот так, хорошо, – шептала она, как будто разговаривала с одной из своих воспитанниц.

Медленно она повела Финна вверх по склону холма, через подъемный мост, во двор крепости, к цитадели. Она решила, что лучше всего отвести Финна в главный зал и усадить его там.

По дороге в крепость Анна украдкой оглянулась. Элен уже вовсю командовала своими людьми. Они держали коня Финна под уздцы и вели его во двор. Элен всю дорогу шла рядом, придерживая тело Олафа. Заметив взгляд Анны, она кивнула ей, стараясь подбодрить. Войдя с Финном в главный зал, Анна кликнула слуг и велела подать самой крепкой выпивки. Она побыла рядом с Финном еще полчаса, пока к ним не присоединились другие люди, а затем отправилась к Элен.

Мужчины из кланов Форреста и Бернарда собрались вокруг Финна, стараясь выразить ему свое сочувствие и хоть немного поддержать в эти тяжелые для него минуты. Анна прислушалась к сдержанному гулу их низких голосов и выскользнула из зала. Она бегом пересекла внутренний двор и оказалась в жилой башне. На первом этаже здесь имелось достаточно просторное помещение, обычно остававшееся пустым. Элен уже приказала слугам принести сюда свечи. В прежние времена здесь был главный зал замка Данблейн.

В центре комнаты на дощатом столе лежало обнаженное тело Олафа. Войдя в это сумрачное помещение, Анна увидела Элен, хлопотавшую над погибшим. В руках у нее была большая влажная мочалка.

Услышав шаги, Элен обернулась и сердито сказала:

– Тебе нечего здесь делать.

– Но я хочу помочь, – ответила Анна.

– Это зрелище не для беременных женщин, – строго возразила Элен.

– Я хочу помочь! – отрезала Анна. Она уже успела засучить рукава. – Я должна это сделать сама – ради Тора.

Не говоря больше ни слова, Элен протянула ей кусок чистого полотна. Они дружно опустили сбои мочалки в воду, уже побуревшую от крови.

Анна медленно провела мочалкой по ноге Олафа. Его кожа уже заметно посерела, и от этого светлые волосы сделались особенно заметны. По мере того как Анна поднималась выше, на коже мертвеца появлялось все больше кровавых разводов.

Женщины делали свое дело в полном молчании. Даже когда Анна первой добралась до груди Олафа и увидела то, что сотворил над ним неведомый убийца, с ее уст не слетело ни звука. Она молча обливалась слезами.

Ей вспомнилось, как Олаф играл в лабиринте с Лией и Джудит, как собирал для них на лугу целые охапки цветов, как катал их у себя на плечах по главному залу, как краснел от удовольствия и робел всякий раз, когда к нему обращался кто-то из женщин.

Элен оплакивала его так же беззвучно.

Закончив обмывать изувеченное тело, женщины завернули его в чистый саван и накинули поверх него плед клана Ранкофф. Элен расправляла край савана, чтобы прикрыть Олафу лицо, когда у дверей раздались шаги и в комнату вошел человек из клана Бернардов по имени Джон.

– Милорд вернулся, – сообщил он.

– Он приехал вместе с Тором? – спросила Элен. Джон кивнул.

– Никто ему не сказал?

Джон отрицательно покачал головой.

Анна подумала в этот момент о том, что любого человека, отважившегося сообщить Тору страшную новость, тот запросто может убить под горячую руку. Всем давно было известно, как скор на расправу этот неистовый норвежец, хотя в последнее время он стал более сдержанным.

Элен обернулась к Анне и приказала:

– Поднимайся к себе. Мегги отведет девочек на кухню и накормит ужином, так что о них можешь не волноваться. Тебе давно пора отдохнуть. Лучше всего, если ты приляжешь хотя бы ненадолго.

– Но я могу…

– Ступай к себе! – громко повторила Элен и, взяв ее за руку, добавила: – Я сама ему скажу!

Анна неохотно подчинилась. Поднимаясь по лестнице в верхние покои башни, она слышала, как Элен вышла во двор. Вот раздался ее голос, и в ответ низко загомонили мужские голоса. С высоты второго этажа трудно было разобрать отдельные слова и звуки.

А потом она услышала вопль, от которого ее сердце замерло на мгновение.

Анна рухнула на колени прямо на лестничной площадке, зажав уши руками и крепко зажмурившись. Но даже так она ясно слышала тяжелые шаги Тора, ворвавшегося в башню. Вот он с грохотом отворил дверь в старый зал и захлопнул ее за собой.

Элен с Манро вошли следом, но остановились у дверей в зал, вполголоса беседуя друг с другом.

Казалось, Анна просидела на лестнице целую вечность. Подол ее юбки, которым она утирала слезы, насквозь промок. Она оплакивала Олафа, и ей до слез было жаль Тора, ведь он очень любил младшего брата, так трогательно заботился о нем и никогда не повышал на него голос. Несмотря на свой крутой нрав, Тор всегда прощал Олафу его невольные оплошности.

Незаметно день склонился к вечеру, на лестнице стало темно и тихо. Снизу уже не доносилось никаких звуков.

Анна вытерла глаза и осторожно спустилась вниз. На нижней ступеньке рядышком сидели Элен и Манро. Он ласково обнимал жену за плечи. Элен опустила голову ему на грудь. Оба молчали.

– Как он там? – спросила Анна, оказавшись возле них. Элен с Манро вскочили.

– Он до сих пор не выходил, – сказала Элен.

– Ты бы накормила Манро ужином. – Анна покосилась на закрытую дверь и добавила: – А я проведаю Тора.

Переглянувшись с мужем, Элен согласно кивнула:

– Если что, ты знаешь, где нас найти.

Анна дождалась, пока они выйдут из башни, и лишь после этого толкнула дверь в старый зал и решительно шагнула внутрь.

Тор сидел у тела Олафа на небольшой скамейке спиной к двери. Он держал брата за руку. Услышав шаги, он даже не обернулся и грубо прокричал:

– Оставьте нас!

Анна аккуратно прикрыла дверь и осталась стоять возле нее.

– Ты что, оглох… – Тор наконец-то оглянулся и осекся на полуслове, увидев того, кто вошел. Он ссутулился и повернулся к покойнику.

Анна растерялась. Наверное, ей нужно было что-то сказать, чтобы утешить Тора, но она не знала, с чего начать.

Молча приблизившись к столу, Анна пододвинула табурет и села рядом. В голове теснилось множество умных фраз, и она даже открыла было рот, собираясь что-то сказать Тору, но в конце концов передумала. Такое горе нельзя исцелить словами. Единственное, что можно было сделать сейчас для Тора, – просто сидеть рядом и молчать. Пусть знает, что он не один в своем горе, она тоже оплакивает гибель его брата.

Олафа похоронили на следующий день, на кладбище возле замковой часовни. Манро предлагал перевезти его в Ранкофф. Хотя тамошняя церковь давно пришла в запустение, на кладбище оставался клочок освященной земли. Но Тор сказал, что его брат хотел обрести последний приют именно здесь, в Данблейне, чтобы и после смерти не расставаться с двумя маленькими девочками, которых успел полюбить всем сердцем. Посовещавшись, Элен и Манро решили отвести Олафу место среди могил родственников Элен.

С той минуты, когда Тор вернулся в замок и узнал о гибели Олафа, он был как в воду опущенный. Анна даже стала беспокоиться за него.

Она сидела за столом и обедала, когда Тор возник у нее за спиной и сказал:

– Я бы хотел с тобой поговорить. Мне нужно ненадолго съездить в Ранкофф. Может быть, сегодня вечером ты сделаешь исключение и согласишься погулять со мной в саду?

У него был такой грустный вид, а в глазах такая тоска, что Анне нестерпимо захотелось прижать его к себе, поцеловать и не отпускать из своих объятий до тех пор, пока его взгляд не станет таким, как прежде.

Но вместо этого она только чинно кивнула.

Тор коротко попрощался с отцом, и они с Финном быстро вышли из главного зала.

На закате Анна ждала Тора в саду. Она не стала зажигать факел. Ей больше нравилось сидеть в темноте и слушать голоса ночных тварей. Громко стрекотали насекомые, слышался шорох птичьих крыльев, с конюшни ветер доносил ржание пони и невнятные обрывки людской речи. Вечер выдался очень теплый, даже душный, и Анна закатала рукава и чуть-чуть ослабила застежку на воротнике платья.

Вскоре Тор появился на тропинке, что вела от кухни в сад. Анна обратила внимание на его мокрые волосы. Наверное, он только что искупался и вымыл голову, а кроме того, гладко выбрил щеки и переоделся в шотландский плед.

– Спасибо, что пришла, – поблагодарил он Анну, когда подошел ближе. Никогда прежде она не слышала его голос таким. Он все еще говорил с норвежским акцентом, и в сочетании с шотландским выговором его речь казалась особенно странной и непривычной. Этот человек по-прежнему оставался для Анны загадкой, хотя и был отцом ее ребенка.

Тор опустился на скамью на некотором расстоянии от Анны и продолжил:

– Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты позаботилась об Олафе. Финн все мне рассказал.

Анна хотела было возразить – разве не в этом состоит ее христианский долг? – но промолчала. Тору надо было выговориться, и она не стала его перебивать.

– Поверь, для меня это значит очень многое. То, что вы с Элен… – От волнения у Тора перехватило дыхание, и он не сразу нашел в себе силы продолжать. – Он любил вас обеих.

Тор положил свои огромные руки на колени и стиснул их так, что побелели костяшки пальцев. Анна нежно погладила его по горячей руке:

– Я тоже его любила!

– И это снова возвращает меня к тому, ради чего я пришел сюда. – Тор посмотрел Анне в глаза. В них было столько скорби, что у нее невольно сжалось сердце. – Хотя говорить об этом не так-то просто… – продолжал Тор. Анна молча слушала. – Потеряв Олафа, я понял… – Тор снова умолк, перевел дыхание и вновь продолжил: – Почти всю свою жизнь я только и делал, что жалел о том, чего не сумел получить из-за своего происхождения. Я так упивался этим, что не замечал все то хорошее, что было вокруг. Анна, я хочу предложить тебе свою руку и сердце, и не потому, что ты носишь моего ребенка и было бы честно и правильно узаконить его появление на свет нашим союзом. Нет, я прошу твоей руки, потому что… потому что ты мне нужна… и мне… мне кажется, что я тоже нужен тебе. Позволь мне сделать тебя своей супругой. Позволь мне заботиться о тебе. – Тор снова до боли стиснул руки и выпалил: – Потому что мне это необходимо!

Ну вот она и услышала от Тора то, что хотела. Сегодня он не диктовал ей свою волю и не изображал из себя спасителя падших женщин. Сегодня он просил ее руки. Анна знала, что скажет ему «да», но по-прежнему не спешила сделать это. Пусть он скажет все, что у него наболело, и ему станет легче.

– Если ты выйдешь за меня – клянусь, я не покину этих мест, так что тебе не придется страдать из-за разлуки с Элен и девочками. Я пока и сам не знаю точно, на что буду содержать тебя с ребенком, но обязательно что-нибудь придумаю. – Тор осторожно взял Анну за руку и взмолился: – Пожалуйста, выходи за меня! Скажи мне «да», скажи, что родишь мне ребенка и он не будет считаться незаконнорожденным!

У Анны задрожали губы, и в какой-то миг ей показалось, что она не выдержит и разрыдается. Ее мечта наконец-то сбылась! Тор сам, без лишних объяснений, попросил ее руки!

Правда, он так ничего и не сказал о любви, но с этим можно было смириться. Разговор с Элен не прошел для Анны даром. Мужчина и женщина вполне могут научиться любить друг друга, если постараются. Но даже если этого не случится, Анне вполне хватило бы для счастья и той дружбы, что уже существовала между ней и Тором. Они уважали друг друга, а это было неплохо для начала.

– Нам все равно нужно получить согласие от моего отца, – тихо промолвила Анна.

– Оно у меня есть. – Тор положил руку на замшевый кошель у себя на поясе.

– Отец сам тебе написал? – удивленно округлила глаза Анна. – Или это письмо отдал тебе Манро?

Тор опустил глаза, словно обдумывал, что ответить, потом снова посмотрел на Анну:

– Мы с Манро ездили к твоему отцу на аудиенцию. Вот почему нас не было в замке, когда Олаф… – Голос Тора дрогнул при упоминании имени покойного брата.

– Ничего не понимаю… Ты видел моего отца? – Анна судорожно вцепилась Тору в руку. – Но я думала, что он на границе! Манро сказал, что ему все лето приходилось отражать набеги англичан…

Анна отпустила руку Тора и плотно сжала губы. По ее лицу было заметно, что она обиделась. Ненавидеть отца и считать себя обделенной его вниманием было так привычно и просто… Шотландцам без конца приходится обороняться от англичан. А ее отец как-никак король Шотландии. Конечно, где тут найти время для поездки за тридевять земель, в какой-то там Данблейн, чтобы лично благословить свою родную дочь, собравшуюся выйти замуж! И уж тем более глупо было вызывать к себе Анну. Бог знает, сколько времени она бы добиралась через ущелья и перевалы. Роберт выбрал самое простое и мудрое решение: вызвать к себе Манро и Тора. Умом Анна все понимала, но не душой; несмотря ни на что, она любила отца и хотела чувствовать его любовь к себе хотя бы иногда.

Анна взглянула на Тора, трепеща ресницами, и спросила едва слышно:

– Какой он?

Тор ласково улыбнулся. Похоже, он понимал ее теперешнее состояние и всей душой сочувствовал.

– Настоящий король. Ты можешь гордиться своим отцом. Она грустно улыбнулась.

– Он мне понравился, – добавил Тор. Нашел чем порадовать!

– Он дал согласие на свадьбу? – спросила Анна.

Тор кивнул.

– По-моему, он удивился, когда узнал, что я не шотландец. Наверное, мой отец предпочел до поры до времени не упоминать об этой «мелочи». Мы говорили совсем недолго, потому что, когда приехали, они уже свернули лагерь и у Роберта почти не было времени на разговоры.

– Значит, он просто сказал «да» – и был таков? – с обидой в голосе спросила Анна.

Тор взял ее за руку, перевернул ладонью кверху и стал нежно гладить, словно хотел таким образом загладить обиду.

– Он сказал, что желает тебе счастья. И пообещал прислать свадебный подарок, скорее всего в деньгах, когда сможет, – ласковым голосом произнес Тор.

Анна презрительно фыркнула в ответ.

– Возможно, тебе не стоит судить отца так строго. – Тор посмотрел на их сплетенные руки, а потом снова взглянул на Анну. – Он спросил меня, могу ли я сделать тебя счастливой…

– И что ты ему ответил?

– Что я буду стараться изо всех сил! – Тор поднес ее руку к губам и не спеша расцеловал каждый пальчик.

– И на этом, надо полагать, вы расстались. – Анна смотрела Тору в глаза, испытывая при этом странную смесь чувств: тревоги и радости одновременно. С одной стороны, она боялась грядущего. Отныне судьба ее определена раз и навсегда. Она станет женой этого человека, будет обязана следовать за ним хоть на край света и исполнять все его прихоти. Готова ли она к этому? Но с другой стороны, она любила Тора и была рада тому, что отец не стал чинить препятствий ее замужеству.

– Да, на этом мы расстались, – повторил Тор. – Так я могу сказать Манро и Элен, что ты дала свое согласие? Я бы не хотел больше откладывать свадьбу!

– По-твоему, нас не будут осуждать за такую неприличную поспешность? – вслух подумала Анна.

– По-моему, я скоро совсем сойду с ума. Рано или поздно убийца обнаружит себя и нам придется сойтись с ним в бою. Я бы не хотел рисковать жизнью до того, как ты станешь моей законной женой. Разве воина, уходящего в бой, осуждают за то, что он торопится жениться?

– Пожалуй, ты прав.

– Я сейчас отправляюсь в Ранкофф. Финн ждет меня во дворе. Мы должны подумать над тем, как поймать убийцу нашего брата. – Тор встал со скамьи. – Ну что же, поцелуй меня на прощание, и я пойду к Финну.

Анна послушно встала и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать Тора в щеку. Решение было принято, с неопределенностью покончено, и ей стало гораздо легче. Но не успела она прикоснуться губами к щеке Тора, как он взял ее за подбородок и страстно поцеловал. Все остальное было ясно без слов.

– И что ты скажешь обо всем этом? Кто мог до такого додуматься? – рассеянно пробормотала Элен, уставившись в темноту. – Почему именно Олаф? Он же был такой безобидный! Такой… – Она умолкла, силясь побороть подступившие к горлу рыдания.

Манро лежал возле нее совершенно неподвижно, однако Элен знала, что он не спит и слышит каждое ее слово.

– Именно об этом Тор говорил с самого начала. Совершенно очевидно, что причиной этих набегов являюсь я, кто-то стремится таким образом запугать меня.

Манро под одеялом нащупал руку Элен. Она повернулась к нему лицом.

– Тогда возникает другой вопрос: насколько сильной должна быть эта ненависть, чтобы один человек решился так изувечить другого человека, к тому же ни в чем не повинного?

– Понятия не имею. Я пытаюсь установить какую-то связь между вылазками, но у меня ничего не получается. Они кажутся не связанными между собой, разве что только тем, что происходят всегда на нашей земле и так или иначе влияют на нашу жизнь. – Манро тяжело вздохнул. – По крайней мере, можно утешить себя тем, что никто уже не подозревает в этих набегах Тора.

– Верно, – подхватила Элен. – Честно говоря, я до сих пор не могу понять, как кому-то вообще хватило ума его заподозрить. Ведь он не настолько глуп. И если бы он действительно приехал сюда с целью превратить нашу жизнь в ад, то не стал бы открыто появляться в замке.

– А я не виню этих людей. Когда вокруг начинают твориться всякие необъяснимые вещи, страх и подозрительность всегда лишают людей способности рассуждать здраво.

– Неужели я могла причинить кому-то такое зло? – недоумевала Элен. – Ведь эта ненависть родилась не на пустом месте! Но я не припомню… – Она умолкла, осененная внезапной догадкой.

– Что? – спросил Манро.

Элен коротко рассмеялась. Осенившая ее догадка казалась настолько глупой, что ей стыдно было даже повторять ее вслух.

– Так, ерунда! Похоже, из-за всех этих потрясений я окончательно перестала здраво мыслить.

– И все же скажи, о чем ты подумала?

– Розалин, – зловещим шепотом произнесла Элен.

– Розалин?! Но она сидит под замком в Эдинбурге. Мы каждый год исправно платим за ее содержание. Святые сестры поклялись нам, что она никуда не денется и проведет в монастыре весь остаток жизни.

– Я знаю. Вот почему эта мысль показалась мне такой глупой. – Элен перевернулась на другой бок, спиной к мужу. – Просто это единственное существо на земле, буквально переполненное ненавистью ко всему живому вообще и к нам обоим в частности.

– Ты напрасно тревожишься из-за нее, Элен. Даже если бы ей каким-то чудом удалось сбежать, нас непременно поставили бы в известность.

– Да, конечно, ты прав. А знаешь, что удивительно: за последние годы я впервые вспомнила о ней именно сейчас!

Манро придвинулся поближе к жене, положил голову на ее подушку и обнял Элен за талию.

– Вот и забудь ее снова как можно скорее, пока тебе не стали сниться кошмары!

Элен грустно улыбнулась, глядя во тьму, и уютно свернулась под боком у Манро.

– Спокойной ночи.

– Благослови и сохрани тебя Господь, – уже засыпая, проговорил Манро. – Спи. Завтра у нас будет нелегкий день!

Глава 26

Анна прислонилась спиной к двери самой большой спальни в замке Ранкофф и облегченно вздохнула. Она до сих пор не могла понять, как Элен сотворила такое чудо. С того дня как Тор получил согласие на их брак, едва миновало две недели, а все приготовления к свадьбе уже были закончены. За неполных четырнадцать дней нашли священника и менестрелей, разослали приглашения гостям и даже собрали целые горы продуктов, чтобы накормить всю округу. Свадьба вышла на славу. Именно о такой красивой и шумной церемонии Анна и мечтала всю жизнь.

– Ну вот, теперь мы женаты, – произнесла она вслух, все еще не очень-то веря в это.

– Женаты, – повторил за ней Тор. Он стоял на другом конце комнаты и смотрел в темноту за окном. – Я – женатый человек.

То, как многозначительно произнес Тор эти слова, родило в душе Анны неясную тревогу. А вдруг он уже пожалел о том, что женился?

– Ты жалеешь об этом? – спросила она с замиранием сердца. Если он ответит «да», она немедленно покинет комнату. Правда, она понятия не имела, куда отправится, но точно знала, что ни в коем случае не собирается делить ложе с человеком, пожалевшем об их свадьбе уже в первую брачную ночь.

Тор повернулся к Анне лицом. Он улыбался. У Анны словно камень свалился с души.

– Я не из тех, кого легко заставить сделать что-то против желания, и ты это знаешь! – Тор шагнул к ней навстречу. Он был одет очень торжественно: клетчатый плед клана Форрестов, скрепленный на плече фамильной брошью. Ни дать ни взять – настоящий горец, отважный предводитель клана. Вот только светлые волосы и голубые глаза выдавали в нем норвежца…

Тор был сегодня особенно красив, и Анна с восторгом смотрела на него.

– Я горжусь тем, что ты оказала мне эту честь и стала моей супругой, – продолжал Тор, подойдя к Анне поближе. – Я знаю, что успел совершить немало ошибок, что бываю груб и неуживчив. Но обещаю тебе: я буду стремиться стать лучше. Сегодня я самый счастливый мужчина на свете. Правда, одна мысль гложет меня: убийца моего брата до сих пор ходит на свободе. Это не дает мне покоя и возможности насладиться своим счастьем в полной мере.

– Тор, давай на этот вечер – только на этот вечер – представим, будто Олаф просто ушел спать, – предложила Анна. – Что он мирно спит на своем тюфяке, сытый и довольный жизнью, и во сне все еще танцует на нашей свадьбе с Лией и Джудит…

– Думаю, ничего плохого не будет в том, что я представлю себе это на один вечер, – ответил Тор.

«А я представлю себе, что ты весь день говорил о том, что любишь меня!» – мысленно добавила Анна.

Тор подошел к ней совсем близко, взял ее руки в свои и посмотрел ей в лицо влюбленными глазами.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Анна, чувствуя, как сладко замирает ее сердце.

– Ты самая красивая женщина на свете!

Анна смущенно засмеялась. Она, оказывается, совершенно не знает своего мужа! Выходит, ее практичный и циничный норманн в душе нежный романтик? Вот так новость!

– Я абсолютно уверен, что свет еще не видел женщины прекраснее той, с которой я сегодня обменялся клятвами в церкви!

Анна не могла сдержать счастливой улыбки.

– И что с ее красотой может соперничать лишь сила ее духа и острота ее ума! – продолжал говорить Тор.

– Ну да, она настолько сильна духом, что имеет совесть выходить замуж на третьем месяце беременности! – иронично добавила Анна.

Тор привлек Анну к себе.

– Ты уже третий месяц носишь моего ребенка… – с волнением прошептал он.

У Анны сладко щемило в груди от предвкушения близкого счастья. Она зажмурилась в ожидании поцелуя. Тор прикоснулся своими жаркими губами к ее губам. И хотя это был не первый их поцелуй, они ощущали его по-особенному. Этот поцелуй символизировал начало их совместной счастливой жизни.

Тор целовал Анну медленно, словно смаковал каждое прикосновение. Анна с готовностью отозвалась на его ласки. С этой минуты весь мир для нее заключался в одном-единственном человеке – ее муже, ее Торе. Анна буквально таяла в его объятиях. Она крепко ухватилась за его широкие сильные плечи, чтобы не упасть.

– Что с тобой? – Тор прижал ее к себе еще сильнее. Она рассмеялась счастливым смехом и прошептала:

– Меня ноги не держат! Если ты меня отпустишь, я упаду!

– Тебе плохо? – с тревогой спросил Тор. – Хочешь, я позову Элен?

Анна снова счастливо рассмеялась. От волнения она разрумянилась и стала еще красивее.

– Я чувствую себя прекрасно. Просто ты так нежен со мной, что я не в силах устоять…

Тор снова привлек Анну к себе и продолжал с серьезным и озабоченным видом:

– Нам вовсе не обязательно заниматься этим прямо сейчас. У нас впереди еще целая жизнь. Может, стоит потерпеть до тех пор, пока ребенок…

Тор говорил что-то еще, но Анна почти не слушала его. Вся она внутренне трепетала и хотела только одного: заняться любовью со своим законным мужем здесь и сейчас. Она не заметила, как оказалась уже в постели рядом с Тором.

– Я здорова. И ребенок здоров, – произнесла наконец Анна, прерывая Тора. – А Элен мне сказала, что для женщины нет времени лучше, чем беременность, потому что тогда она может сколько угодно заниматься любовью и не бояться нежелательных последствий!

Анна откинулась на пышную перину из гусиного пуха и крепко обвила руками своего молодого мужа. Теперь, когда в их распоряжении была эта уютная спальня и они стали наконец-то мужем и женой, она вовсе не собиралась отказываться от положенных ей удовольствий. И не испытывала по этому поводу никаких сомнений – в отличие от Тора.

– Ну, иди ко мне! – проворковала она.

Тор поколебался какое-то мгновение, но, не выдержав, приник страстным поцелуем к губам Анны.

Она застонала от нетерпения. Тор поспешно стал распутывать завязки на ее корсете.

– Погоди, невежа, дай мне самой это сделать! – Анна тихо рассмеялась и добавила: – И позволь мне хотя бы разуться для начала! – Ее голос стал глухим от возбуждения.

– Можно я сам тебя разую? – Тор опустился на пол и, не отрывая от Анны восхищенного взгляда, приподнял подол ее юбки. Он действовал неспешно, словно не раздевал Анну, а совершал некий колдовской ритуал. Он медленно снял один башмак, затем другой. Анна следила за каждым его движением, не в силах оторвать взгляда. Вот его сильная ладонь обхватила ее ступню – и по спине Анны пробежали мурашки. Широко раскрыв глаза, она смотрела, как Тор распустил подвязку у нее под коленом.

Он прикасался осторожно, словно боялся неловким движением причинить ей боль. Анна откликалась на его движения каждой клеточкой своего тела. Она вздрагивала и трепетала от восторга, когда Тор стал стягивать второй чулок; сердце Анны бешено колотилось, грозя выскочить из груди. Внизу ее живота сделалось жарко и мокро.

– Тор… – выдохнула она и прикрыла глаза. В этот момент она почувствовала, как его сильное и крепкое тело опускается рядом.

Пальцы Анны стали непослушными, и она никак не могла справиться с завязками на корсете. Желание, нараставшее в ней с каждой минутой, делало Анну еще более нетерпеливой. Ей казалось, что если она сейчас же не освободится от всей одежды и не прижмется к Тору обнаженным телом, то попросту умрет от разрыва сердца!

Тор покрывал частыми поцелуями ее лицо и шею.

Наконец Анна с силой рванула последнюю завязку и отшвырнула ее на пол. Тор распахнул на ней платье и припал губами к ложбинке между грудей.

Даже сквозь ткань нижней сорочки она почувствовала горячую влагу его губ и языка. Тор поднял голову и взял в рот упругий сосок. Анна застонала от восторга.

Тор попытался развязать ленту на вороте ее сорочки, но только затянул узел туже. В нетерпении он рванул ленту и разорвал ее.

Анна счастливо засмеялась, услышав треск тонкой шелковой ткани.

– Я не хотел… – извиняющимся голосом прошептал Тор.

– У меня целый сундук этого добра! – также шепотом ответила Анна. – Поцелуй меня крепче!

Тор обнял ладонью ее грудь и несильно, приятно начал мять ее, потом захватил губами розовый сосок и стал ласкать его языком. Анна прижимала Тора к себе все крепче, запустив пальцы в его густые длинные волосы.

Щетина на его щеках слегка натирала ее нежную кожу, и это возбуждало Анну еще сильнее.

– Анна… – услышала она глухой голос Тора. Дальше он бормотал что-то ласково по-норвежски. Она не понимала смысла его слов, но тон его голоса ясно давал понять, что он говорит о любви. Во всяком случае, Анне хотелось так думать.

Его мягкие теплые губы держали ее сосок, а горячая рука коснулась ноги и уверенно двинулась вверх по бедру. Анна инстинктивно подалась вперед. Она упивалась каждой его лаской, каждым прикосновением. И больше всего она хотела снова почувствовать его там.

Наконец его пальцы нежно раздвинули влажные складки внизу живота под темным пушком волос, и она громко застонала от наслаждения.

Тор продолжал покрывать поцелуями ее грудь, ласкал языком набухший сосок.

От его ласк Анна распалялась все больше. Она уже громко стонала от удовольствия. Желая приблизить главный момент, она сама стала торопливо стягивать с Тора одежду. Он слегка приподнялся и стащил через голову белую рубашку, а потом помог Анне снять сорочку и платье. Теперь она лежала перед ним абсолютно нагая.

Анна открыла глаза и увидела склоненное над ней лицо Тора. Оно было прекрасно, а сам он неотразим. Она все еще не верила, что этот мужчина, поразивший ее в первую же их встречу, ее законный муж.

Тем временем Тор избавился от своей одежды и лег рядом, крепко прижав Анну к себе. Он был красив как молодой бог: высокий, стройный, с мощным торсом и волевым лицом.

– Пожалуйста, скорее! – прошептала Анна, сгорая от желания.

Тор снова лег на нее сверху, откинул с ее лица влажные от пота волосы и с улыбкой посмотрел ей в глаза. Он хотел ее не меньше, чем она его. Анна почувствовала, как затвердело его копье, упиравшееся ей в бедро, и выгнулась ему навстречу. Он овладел ею одним мощным рывком, и у Анны вырвался крик восторга.

Она почувствовала, как горячее пульсирующее копье делает нетерпеливые толчки там, внизу ее живота. Она подчинилась этому безумному ритму, заставляя мужа двигаться все быстрее и быстрее.

Анна приняла Тора с такой жадностью, что он не в силах был сдержать напор своей страсти, и уже через несколько секунд их тела одновременно содрогнулись и обессилено затихли.

Анна не могла сказать точно, но, кажется, они кричали в экстазе. Обессиленная, она лежала, ощущая каждой клеточкой своего тела невообразимое блаженство. Господи! Вот для чего она рождена! Анна нежно гладила Тора, все время повторяя его имя.

Он замер, не смея шелохнуться и разорвать их единство.

Анна, слегка вздрагивая всем телом, постепенно приходила в себя.

Тор ласково поцеловал ее в лоб, приподнявшись на локтях.

– Пожалуй, мне это понравится… – Его голос звучал невнятно и сипло.

– Это? – Анна рассмеялась, чувствуя себя немного неловко. Ей было слишком хорошо.

– Да, это. – Тор не спеша поцеловал ее в один глаз, потом в другой. – Но я имел в виду то, что теперь мы женаты… – От волнения у Тора перехватило дыхание, когда он признался: – Я ни с кем так себя не чувствовал.

– Как это «так»?

– Когда не боишься ничего на свете.

– Ах, как я люблю свадьбы! – умиленно проворковала Элен. Тор с Анной отправились в Ранкофф, и, хотя за столом еще продолжалось веселье, а самые неугомонные гости лихо плясали под музыку флейт и скрипок, праздник подходил к концу. Элен с Манро сидели во главе большого стола в главном зале Данблейна. – Надеюсь, мы с тобой не ошиблись и все кончится хорошо.

– Дай-то Бог! Я только на это и уповаю, – выразительно подняв бровь, признался Манро. – Ты даже представить себе не можешь, как я трусил, когда явился к Роберту! Я ведь запросто мог уйти от него, лишившись своего главного достоинства! – грубовато пошутил он. – А видела бы ты, какая у него была рожа, когда в шатер ввалился этот белобрысый верзила!

Элен просунула руку мужу под локоть и опустила голову ему на плечо.

– Ты все сделал, как надо. Ты видел этих голубков? Они еще сами не понимают, что любят друг друга.

– Или по крайней мере хотят. Элен пихнула мужа кулаком в бок.

– Ох, ты что? Больно! – тихо воскликнул он.

– Манро, где же твоя былая романтичность? Что стало с тем человеком, который ухаживал за мной и сочинял для меня стихи, посылал подарки, перевязанные алой лентой?

– Романтичность – это порок юности, – иронично проговорил Манро и не спеша отпил из своего кубка. – А мы с тобой давно вышли из этого возраста, – с легкой грустью добавил он.

Элен задумалась. К сожалению, он прав, с годами в людях исчезает то, что присуще молодости: романтичность, наивность, мечтательность. И кто знает, хорошо ли это?

– Я очень рада видеть Тора веселым и довольным, – сказала Элен вслух, желая сменить тему. – Ведь он так любил Олафа! И постоянно о нем заботился. – Она горестно вздохнула и снова прислонилась к Манро. – Поймать бы поскорее его убийцу! Я боюсь даже подумать о том, кого еще мы можем потерять!

– Мы непременно поймаем их и вздернем прямо на крепостной стене. – Манро чмокнул жену в макушку. – Я тебе клянусь.

– А что потом? – спросила Элен.

– Ну а потом… – Манро на миг задумался. – Потом Анна родит ребенка, и мы с тобой станем дедушкой и бабушкой!

Элен кокетливо хмыкнула.

– Но я еще совсем молодая! Мне рано становиться бабушкой! – Она помолчала немного, а потом опять спросила: – А что же дальше? Насколько я понимаю, Анна с Тором будут жить в Ранкоффе и ждать ребенка. А что станет с ними потом?

Манро не ответил, сделав вид, будто следит за танцорами. Финн, как всегда, успел отличиться: вместо одной у него было две партнерши.

– Манро, тебе следовало бы подумать о наследстве для Тора, – ласково проворковала Элен. – Если ты всерьез ставил перед ним условие доказать, что он достоин быть членом вашего клана, то он давно его выполнил. В каком-то смысле он даже принес в жертву собственного брата. По-моему, этого более чем достаточно, ты не считаешь? – Элен старалась говорить спокойно, чтобы не выдать своего волнения. – Манро, я хочу, чтобы они остались с нами. Но ты должен дать им для этого повод.

– Я уже думаю об этом.

– Слава Господу! – радостно воскликнула Элен. – Ты же сам знаешь, что я права! Ты знаешь, что Тор достоин своей части наследства и от нас не убудет, если мы с ним поделимся. Клянусь всеми святыми, ты такой же непробиваемый упрямец, как твой Тор! Вот уж действительно – два сапога пара! – выпалила Элен. – Пойдем отсюда! – Она поднялась со своего места и потянула мужа за собой. – Для того, кто готовится стать дедушкой, сейчас самое время отправляться в постель!

И они покинули главный зал.

– Будь я проклята, если это не свадьба! – рычала Розалин, с размаху плюхнувшись на свое жалкое подобие ложа в разгромленной кухне. – Терпеть не могу свадьбы!

Финли взял корявый железный прут, служивший ему кочергой, и поворошил угли в очаге. Когда они увидели, что к Данблейну стекаются толпы гостей, первым его желанием было забраться к себе в логово и не высовываться. Но с Розалин не поспоришь. Она потащила его в замок разведать, что там происходит. Финли был несказанно рад, когда им удалось вернуться в свою берлогу целыми и невредимыми.

– До сих пор не могу поверить, что король согласился выдать свою дочь за ублюдка Манро.

– Ублюдок и ублюдица. Чем не пара? – презрительно фыркнула Розалин.

– Как ты думаешь, не пора ли нам убираться из этих мест? – Финли осторожно покосился на свою подружку. – Ты же сама видела: повсюду конные разъезды, а на стенах полно караульных. По-моему, это только вопрос времени, когда нас поймают, дорогая!

– Эти тупицы никогда нас не найдут! – Розалин сорвала с ноги грязный башмак и швырнула его в угол. – Ну-ка скажи, сколько раз они объезжали эти развалины? Хоть кто-нибудь из них догадался, что мы здесь прячемся, а?

– Я всегда слежу за тем, чтобы от очага не было дыма, – возразил Финли, отложив в сторону кочергу. – Я не развожу огня днем, а вход надежно укрыт от посторонних глаз. – Он глубоко вздохнул и продолжил: – Но, Рози, я никак не могу понять, зачем мы вообще сюда явились. Если мы собираемся начать где-нибудь новую жизнь, нам следовало бы…

– Заткнись! – взвизгнула Розалин. – Заткнись, пока я сама тебя не заткнула! Я явилась сюда, потому что хочу получить то, что должно быть моим по праву! Думаешь, зачем они заперли меня в монастыре? – Она сорвала с ноги второй башмак и запустила им Финли в голову. – Да затем, чтобы не делиться со мной наследством, которое было мне положено после смерти мужа! Они ни гроша мне не дали! Ни из того, что досталось мне от отца, ни из того, что досталось от мужа!

– А мне казалось, что Седрик сам разбазарил свою долю наследства. Он же был игрок и просадил в кости все северные угодья.

– Кто тебя просил разевать пасть? – Розалин так и вскинулась на кровати, уставившись на Финли ненавидящим взглядом. – Кто тебя просил?

Он молча покачал головой.

– Ничтожный, трусливый слизняк! Но даже от слизняков можно добиться толку, если действовать с умом! А теперь слушай, что я скажу. У меня есть план. Пусть мне не суждено стать здесь хозяйкой и занять то место, которое полагается от рождения, но, по крайней мере, мы не уйдем отсюда без гроша в кармане!

Финли сосредоточенно ковырял рану у себя на руке.

– Ты слушаешь меня?! – взревела Розалин.

– Я… – От неожиданности Финли подскочил на месте. – Да, я слушаю, – испуганно ответил он.

– Я все обдумала, – продолжала Розалин, снимая платье. – Если мы собираемся перебраться в Англию, чтобы начать новую жизнь, нам потребуются деньги. И чем больше, тем лучше. – Розалин посмотрела на Финли через плечо. – А у кого в нашем королевстве денег больше всего? – задала она вопрос скорее себе, чем Финли. – У доброго короля Роберта! – ответила Розалин и оскалилась в хищной улыбке.

Глава 27

На следующий день Анна проснулась утром в хозяйской спальне в замке Ранкофф. Тор уже успел встать и одеться. Анна сладко зевнула и потянулась на широкой кровати, с улыбкой глядя на мужа. Их первая брачная ночь пролетела как сон: дивный сон, полный неги, любви и ласковых слов. Да, эту ночь она действительно запомнит на всю жизнь.

– Куда ты собрался? – спросила Анна разнеженным голосом.

Услышав, что она проснулась, Тор подошел к кровати и сел. Потом он взял жену за руку, поднял ее к губам и не спеша расцеловал каждый пальчик.

– Мы выезжаем в дозор. Этот негодяй, который поднял руку на моего брата, должен получить по заслугам! – промолвил он. Как всегда при воспоминании об Олафе, голос его стал грустным.

Анна провела рукой по своему лицу, смахнув остатки сна. Одеяло сползло, обнажив ее прекрасное тело. Анна попыталась натянуть одеяло на себя, но Тор перехватил ее руку и не спеша отвел ее.

– Позволь мне полюбоваться на тебя, – произнес он ласковым голосом.

– Не хочу, чтобы ты уезжал, – с грустью в голосе прошептала Анна. – Но ничего не поделаешь, я все понимаю.

– Мне тоже не хочется расставаться, – проговорил Тор. Откинув со лба жены волосы, он долго всматривался в дорогое ему лицо, словно хотел запомнить его таким на всю оставшуюся жизнь. Анна смотрела на него влюбленными глазами. Она готова была пожертвовать чем угодно, лишь бы облегчить его боль, и не пожалела бы даже собственной жизни. Но сейчас Тору больше всего нужны были ее терпение и умение ждать. Он должен знать, что здесь его всегда ждут и любят.

– Наверное, я вся заспанная и растрепанная! – прошептала она и смущенно улыбнулась.

– Для меня нет тебя прекраснее, – возразил Тор. – А теперь поцелуй меня на прощание, и я пойду.

Анна порывисто обняла его за плечи и крепко прижала к себе.

– Поклянись, что ты будешь осторожен!

– Я буду осторожен, – пообещал Тор, нежно поцеловал Анну и ушел.

Миновало две недели. Как обычно, Анна вышла к воротам замка, чтобы проводить мужа, собиравшегося ехать в дозор. Хотя на дворе еще стоял сентябрь, по ночам уже начались заморозки, и трава на лугу перед воротами поникла и побурела.

Дни бежали, сменяя один другой, Анна с Тором привыкали к семейной жизни и обживались в замке Ранкофф. По утрам Анна подавала Тору завтрак, а позже он либо занимался делами в замке, либо выезжал в очередной дозор. Неизвестный мародер и убийца, нагонявший страх на всю округу, все еще был на свободе, хотя поиски его не прекращались. Неотвратимо приближалась зима, а подготовка к ней всегда была делом хлопотным. Манро не мог пренебрегать своими обязанностями эрла, и они с Тором договорились выезжать в дозоры по очереди. Пока один рыскал по окрестностям в поисках убийцы, другой присматривал за тем, как готовятся припасы на зиму.

Конный отряд под командованием Манро или Тора ежедневно объезжал границы земель Данблейн и Ранкофф. Но все усилия были тщетны. Негодяй как сквозь землю провалился, и среди воинов с каждым днем нарастало нетерпение, а вместе с ним и отчаяние.

Сегодня была очередь Тора отправляться в дозор.

Анна зябко куталась в теплую шаль. Ветер растрепал ее прическу, и ей приходилось то и дело убирать волосы с лица.

– Пожалуйста, будь осторожен! – чуть слышно прошептала она, прощаясь с Тором.

Анна всегда боялась за мужа, когда он покидал стены замка, но старалась не показывать своей тревоги. Иначе Тор, зная, что жена не находит себе места от страха, сам будет переживать и тревожиться из-за нее, а ведь в таком опасном деле, как поиски убийцы, очень важно сохранять спокойствие, быть собранным и внимательным.

– Я буду осторожен, как никогда! – ответил Тор. Его отряд был уже в сборе и ждал возле подъемного моста. Тор улыбнулся Анне на прощание той лукавой многозначительной улыбкой, что так походила на улыбку Манро. – И вот увидишь: сегодня я его непременно изловлю! – решительно добавил он.

Анна отметила про себя уже в который раз, что с тех пор, как они поженились, Тор сильно изменился и стал мягче в общении с людьми. Правда, временами у него еще случались, как прежде, припадки ярости, но он уже не впадал в гнев по любому поводу. Он стал относиться с большим терпением не только к Анне, но и к другим обитателям замка. Теперь, когда у жителей округи отпали сомнения в причастности Тора к ужасным убийствам, они даже начали его уважать. Анна нисколько не сомневалась в том, что со временем из Тора мог бы выйти превосходный хозяин замка.

Хотя Манро предоставил Ранкофф в полное распоряжение молодоженов, он ни словом не обмолвился о наследстве сына, а Тор не спешил его спрашивать. Анна как-то попыталась завести об этом разговор, но муж резко ответил, что это не его дело – понукать собственного отца. Пусть Манро все решает сам и сам делает первый шаг. У Анны вообще сложилось впечатление, что Тор окончательно утратил интерес к наследству и его вполне устраивали те отношения, что сложились между ним и отцом. Анну не могли не радовать эти теплые отношения, но она считала себя обязанной позаботиться и о будущем, ведь скоро она родит, а у них по-прежнему нет ни кола ни двора…

Анна поделилась своими мыслями с Элен. Та успокоила Анну и посоветовала ей набраться терпения. Не стоит приставать к мужчинам с советами и расспросами. Решение должно созреть в их головах, а до той поры ей остается только ждать. Для Анны это было особенно трудно, ведь вся прежняя жизнь учила не доверять другим решать за нее ее судьбу.

Тор уже сидел на коне, держа в руках поводья, когда вдруг оглянулся и сказал:

– И ты, пожалуйста, будь осторожна, жена!

Анна не удержалась от улыбки. Она понимала, что это выглядит глупо, по-детски, но ей ужасно нравилось, когда Тор при всех называл ее своей женой.

– Обещай, что не будешь надрываться. И не забудешь отдохнуть перед обедом. Никакого мытья полов, никаких тяжестей…

– И ни шагу за пределы крепости, даже если у нас заведется крылатый дракон. – Анна слегка понизила голос и добавила игривым тоном: – К тому же я должна согреть нашу постель к твоему возвращению!

Тор улыбнулся во весь рот и прошептал: – Да ты совсем стыд потеряла! – Исключительно ради того, чтобы понравиться тебе!

– Вот именно! – Тор подобрал поводья и махнул рукой остальным дозорным, приказывая трогаться с места. – Жди нас на закате!

Анна отошла в сторону и помахала вслед.

Тор вскоре оказался на подъемном мосту. Внезапно он натянул поводья и галопом вернулся во двор, где все еще стояла Анна.

– В чем дело? – удивилась она. – Ты что-то забыл?

– Совершенно верно. – Он соскочил с седла и подошел к ней. – Еще один поцелуй!

Анна громко рассмеялась.

– По-моему, ты уже получил свою утреннюю порцию поцелуев! – многозначительно произнесла она. В последний раз они занимались любовью всего час назад.

– Поцелуи – это очень странная вещь. Их всегда не хватает! – С этими словами Тор привлек Анну к себе, и она с готовностью приникла к нему всем телом.

Кто-то из караульных, шагавших по стене, не выдержал и одобрительно свистнул.

Задыхаясь от волнения, Анна едва нашла в себе силы оторваться от поцелуя. Тор до сих пор не объяснился ей в любви, но разве его поведение не могло служить доказательством того, что он ее любит? Неужели это всего лишь еще одно проявление обычной животной страсти?

– Да хранит тебя Бог! – прошептала Анна и перекрестила мужа.

– Да хранит тебя Бог, – откликнулся он.

Анна проследила глазами за тем, как Тор вскочил на коня и проехал по мосту через ров. На этот раз он не обернулся.

Анна повернулась и медленно двинулась к замку, рассеянно улыбаясь каким-то своим мыслям. Сегодня ей предстояло позаботиться о том, чтобы сделать запасы копченой рыбы.

Вскоре после полудня Анна присела немного отдохнуть: разделка рыбы – нелегкое дело. Внезапно в кухню вошел Роб.

– Миледи! – взволнованно произнес он.

– Что случилось? – встревожилась Анна и отставила в сторону кувшин с водой.

– Известия из Данблейна.

Услышав это, Анна вздрогнула и вскочила со скамьи:

– От Элен?

– Нет, не то чтобы от леди Элен… Скорее от мисс Лии…

– В чем дело? Что с ней? – еще больше испугалась Анна, – Она спрашивает, не приедете ли вы помочь их матери. У нее болит голова. Вроде как приступ сегодня сильнее, чем обычно, а милорд, как назло, уехал на ферму далеко на юг, – смущенно закончил Роб, покраснел и, потупясь, принялся ковырять пол мыском сапога.

Все в Данблейне и в Ранкоффе знали о приступах головной боли у Элен, как и о том, что связаны они с регулярными женскими недомоганиями. Поэтому Роб так смутился при упоминании о болезни леди Данблейн.

– Конечно, я поеду! – сказала Анна и, обратясь к помогавшей ей кухарке, приказала: – Заполните последний бочонок, а потом начинайте печь хлеб.

– Вы ведь уезжаете ненадолго, миледи? – спросила служанка. – Помните, вы сами наказали нам приготовить ужин к закату, когда вернется милорд.

– Вот и я вернусь не позднее заката! Я скажу девочкам, что не смогу остаться на ночь, но помогу им ухаживать за матерью. Да и Манро наверняка скоро вернется. Как только он появится, я сразу поеду домой.

Кухарка кивнула и принялась выполнять приказание хозяйки.

– Заседлай двух пони, – сказала Анна, повернувшись к Робу. – Ты поедешь со мной в Данблейн и обратно.

Но Роб продолжал стоять на месте.

– Знаю, знаю! – воскликнула Анна, страдальчески закатив глаза. – Мой муж не велел мне высовываться из замка, но разве я могу оставить Элен без помощи? – Она широко развела руками. – Откуда ему было знать, что ей станет плохо именно в этот день? Даже Манро об этом не подумал, иначе он не уехал бы так далеко!

Роб поднял на хозяйку виноватый взгляд, но так и не тронулся с места.

Анна быстрым шагом прошла мимо него к выходу, бросив на ходу:

– Делай как знаешь. Или ты едешь со мной, или не едешь, тогда я отправлюсь одна. – Она задержалась на пороге и добавила: – Я иду за лошадью!

Несмотря на холод, неожиданная прогулка верхом показалась Анне очень приятной. Было немного страшно садиться в мужское седло, ведь у нее уже начал расти живот, но Элен говорила, что она может ездить верхом хоть до самых родов, если будет чувствовать себя нормально, выберет самую смирную лошадь и не станет носиться галопом по горам.

Роб ехал рядом. Он был во всеоружии: за спиной – отцовский лук, на боку – длинный тяжелый меч, а на лице – самая устрашающая грозная гримаса. Пока они ехали через пустошь, Роб ни на минуту не умолкал, уговаривая Анну вернуться в замок. На опушке ее терпение лопнуло. Анна остановилась и предложила Робу или заткнуться, или возвращаться в замок. Он замолчал, но не скрывал при этом своего недовольства и обиды.

Ну и пусть дуется сколько угодно! Если Элен нуждается в ее помощи, Анну не остановят глупые обиды какого-то сопляка! Правда, Тор тоже не обрадуется, когда узнает, что она нарушила его приказ, но куда он денется? Покричит и перестанет. Анна уже успела дать ему понять, что не станет плясать под его дудку, будь он хоть трижды ее мужем. Ему не удастся посадить ее под замок и уж тем более помешать видеться с теми, кто ей дорог.

Оказавшись в лесу, Анна почувствовала, как в воздухе похолодало. Пока они ехали по пустоши, их согревало солнце, но сюда сквозь густые кроны деревьев солнечные лучи не проникали. Анна пожалела о том, что не надела накидку, подбитую мехом. Хорошо, что хотя бы рукавицы у нее были с собой.

Она подняла капюшон и плотнее закуталась в накидку.

– Если вы замерзли, мы можем вернуться, – снова принялся за свое Роб.

Анна только хмыкнула в ответ и даже не оглянулась. Постепенно тропинка становилась все уже, так что ехать пришлось гуськом. Неожиданно на тропинке возник черноволосый незнакомец, так напугавший Анну в прошлый раз. Мелькнул потрепанный плащ, и в следующее мгновение в воздухе просвистела стрела. Словно со стороны Анна услышала собственный крик, а следом за ним – крик Роба. Судя по звуку, он упал с лошади.

Анна отчаянно закричала и ударила плеткой в бока своей лошади. Ей никак не удавалось развернуть ее на узкой тропе, чтобы посмотреть, что случилось с Робом.

Но тут из густого подлеска выскочил еще один разбойник и больно схватил Анну за руку. Она попыталась вырваться и машинально оглянулась, чтобы посмотреть на того, кто на нее напал. В этот момент лошадь дернулась, Анна потеряла равновесие и с размаху упала на землю, больно ударившись головой и бедром. Оглушенная болью, она провалилась в полную черноту.

– Если ты ее убила, то все наши усилия были напрасны! – взревел Финли. Он подскочил к Анне, которая неподвижно лежала на ковре из опавшей листвы, устилавшей тропинку.

– Никого я не убила, не скули! – в тон ему ответила Розалин. – Лучше подними ее на лошадь, и давай убираться отсюда, пока не поздно!

Финли нерешительно оглянулся на молодого слугу, распластавшегося рядом на земле. На рубахе, в том месте, куда угодила ему стрела, уже расползлось алое пятно крови.

– Бросить его прямо здесь? – спросил Финли. Розалин даже не взглянула на сына стюарда, служившего ей когда-то верой и правдой, а лишь спросила: – Он мертвый?

– Да. – Финли не стал проверять, так это или нет. Даже если парень еще дышит, долго ему не протянуть.

– Затащи его в лес. Может быть, вороны найдут его раньше, чем кто-то из замка!

Розалин отправилась в лес за своей лошадью. Финли остался на тропинке.

Тор забежал на конюшню проверить, все ли в порядке у его жеребца, и лишь после этого отправился умываться. Анна наверняка его заждалась!

Вот и еще один день прошел в бесплодных метаниях по кругу. Они ничего не нашли и даже не встретили ничего подозрительного. Тор был явно не в духе, ему казалось, что они с отцом упускают нечто очень важное, то, что лежит у всех на виду, но это нечто никто не способен распознать. Чтобы умудриться натворить столько дел и в Данблейне, и в Ранкоффе, убийца должен был схорониться где-то неподалеку. Но где?

Тор без конца размышлял над этим весь день, но к вечеру не приблизился к разгадке ни на йоту. Пожалуй, стоило немного отдохнуть от этих мыслей. Утро вечера мудренее. Кто знает, может быть, во сне его осенит блестящая мысль? Да, ему не помешает как следует выспаться.

Устало улыбаясь, Тор пересек крепостной двор, освещенный факелами, закрепленными на стенах. Пожалуй, они с Анной не будут сегодня выходить в главный зал и прикажут накрыть ужин у себя в спальне. Ему нравилось оставаться с ней вдвоем, за закрытой дверью. Тогда не приходилось делить ее общество с окружающими.

Тор не переставал удивляться тому, как легко он приспособился к семейной жизни. Правда, они с Анной часто спорили, а их взгляды и привычки во многом отличались, однако уже сейчас было очевидно, что эти разногласия со временем можно преодолеть и что из них получится прекрасная супружеская пара. Не всякому мужчине выпадает такая удача, и у Тора были все основания считать себя настоящим счастливчиком.

Он вошел в цитадель и направился в главный зал. Но Анны там не оказалось. Он заглянул в их спальню. Анны не было и там. Тогда Тор спустился по винтовой лестнице в подвал, где располагалась кухня.

– Вы не видели мою жену? – спросил он, просунув голову в приоткрытую дверь. От запаха жареной рыбы и свежеиспеченного хлеба у него потекли слюнки.

Молодая кухарка встряхнула рыжими кудряшками и испуганно посмотрела на свою подругу. Тор никогда не мог понять, почему здесь все так его боятся. Анна сказала, потому что он слишком большой и шумный. Вот чудачка! Сам себе он не казался ни слишком большим, ни шумным.

– Так где же она? – снова спросил он, стараясь не обращать внимания на тревожное предчувствие, зародившееся где-то внутри его.

– Она уехала… уехала в Данблейн, милорд! – запинаясь, проговорила кухарка и поспешно добавила: – С ней поехал Роб!

Тор мгновенно разозлился. Он же приказал Анне сидеть дома!

– Когда? – гневно рявкнул он. От его голоса кухарки в страхе отпрянули назад.

– Почти сразу после полудня, милорд, – робко пролепетала одна из них. – Она обещала, что непременно вернется до заката и сама подаст вам ужин!

– Но на дворе уже ночь! – не унимался Тор.

– Стало быть, она чуток припоздала, – попыталась хоть как-то оправдать Анну перед грозным супругом молоденькая кухарка. – Вот как пить дать, милорд, вы и глазом моргнуть не успеете, а она уж будет тут как тут!

Тор досадливо покачал головой, повернулся и вышел, громко хлопнув дверью.

– Снова взялась за свое, милая женушка? – бормотал он себе под нос. – Ну, погоди, дай мне только до тебя добраться! Тогда ты сразу поймешь, кто в доме хозяин! – Тор выскочил во двор и схватил за плечо первого попавшегося слугу. – Лошадь мне, живо! – рявкнул он. – Я еду в Данблейн!

Глава 28

– То есть как это ее здесь нет?! – взревел Тор.

– Тсс! – шикнул на него Манро, прижав палец к губам. Они стояли перед дверью хозяйской спальни в замке Данблейн. Элен недавно полегчало, и она забылась неглубоким сном. – Я же сказал тебе, что не знаю, где Анна. Я сам только что вернулся. Телята разбежались, и мы собирали их до самой ночи.

Манро с озабоченным видом откинул со лба седеющие волосы.

– Анна не появлялась в Данблейне. Я спрашивал у Лии. – Он ткнул пальцем в ту сторону, куда минуту назад ушла его дочь. – Здесь ее никто не видел. Лия сказала, что они передали Анне, что у Элен неожиданно начался приступ. Но она не приехала, и Элен с девочками решили, что Анна не осмелилась покинуть замок, когда ты в отъезде.

– И никому не показалось странным, что от Анны не было никакого ответа? – воскликнул Тор.

– Да тише ты! – осадил его Манро. – Элен плохо соображала из-за боли, а Лии всего семь лет от роду! Ты же не можешь взвалить на нее всю вину!

– Но и домой она не возвращалась! Ты понимаешь, что это может означать? – Голос Тора был полон отчаяния. – С ней что-то случилось в пути! С ней что-то случилось! – повторил он.

– Сынок… – начал было Манро.

– Ах, Анна, Анна! – перебил его Тор. На глазах его блеснули слезы. Он отвернулся и привалился к дверному косяку.

– Тор, прежде всего тебе надо успокоиться. – Манро решительно взял сына за руку и повел в спальню.

Сквозь пелену слез Тор едва видел, куда ступает. Он не понимал, что с ним творится, ведь до сих пор он и понятия не имел, что такое слезы! Тор не плакал никогда в жизни!

Манро насильно усадил сына в кресло.

– Мы найдем ее, – твердо сказал он. – Клянусь, мы ее найдем!

– Я же велел ей сидеть дома и не высовываться! – причитал Тор, пряча лицо в ладонях. – Я надеялся, что она будет в безопасности! И как я не подумал о том, что она…

– Тор, послушай, что я скажу! – Манро изо всех сил тряхнул сына за плечи.

Тот посмотрел на него ничего не видящими глазами и провел рукавом по заплаканному лицу.

– Ты должен взять себя в руки, и мы сейчас же отправимся на поиски Анны! Ради нее ты должен быть спокойным и сильным! Ты все понял?

Постепенно до Тора стал доходить смысл того, что говорил отец. Конечно, он прав. Сейчас не время распускать нюни. Тор должен быть сильным – ради Анны. Только он может и должен спасти свою жену и вернуть ее домой. Тор предчувствовал, что случилось что-то ужасное и жизнь его любимой висит на волоске.

Жуткие картины вставали в его воспаленном мозгу: сожженный дубильщик, убитый Олаф… Тор тяжело вздохнул и сильно тряхнул головой, отгоняя страшные мысли.

– Нам… нам следует найти Роба. Роб поехал с Анной, – произнес он. – Его тоже нигде нет. Караульные у ворот сказали, что в замок он не возвращался.

– Мы найдем Роба и непременно найдем Анну, – убежденно заявил Манро. – Но прежде нам надо собраться с мыслями и составить план.

Тор резко поднялся с кресла. Он заставил себя встряхнуться и собраться, сказался выработанный годами инстинкт воина. Тор больше не стыдился своих слез.

– Ты… ты прости меня, – немного растерянно произнес он, обращаясь к отцу. – Мне не следовало вот так… Я… – Тор осекся, не зная, что сказать еще.

– Мы все любим Анну и переживаем за нее не меньше тебя. Мне понятны твои чувства и страхи, так что не стыдись своих слез и не извиняйся. – Манро отошел в угол, где на небольшом столике лежала его перевязь с мечом. – Уж я-то знаю, что значит любить женщину больше жизни. Когда любишь ее так…

Тор вдруг с удивлением заметил слезы в глазах отца, но в отличие от него Манро не стыдился чувств.

– Я знаю, что значит любить женщину так, что становится больно в груди. Вот здесь! – Манро ударил себя кулаком в грудь слева. – Именно так я люблю Элен. – Он кивнул туда, где его жена неподвижно лежала на кровати. Она все еще спала после приступа.

Манро снял с крючка накидку на меховой подкладке, подошел к Тору и продолжил:

– Ну а теперь, если ты готов, пойдем в зал и соберем отряд из наших людей. Мы не можем взять с собой много воинов, потому что я не хочу оставлять замок без гарнизона, но пошлем гонца в Ранкофф. Пусть там тоже выделят людей. – Манро крепко сжал Тору плечо. – Мы найдем ее. Может быть, она просто упала с седла, не смогла поймать лошадь и теперь идет пешком. А может быть, что-то задержало ее в деревне. Сам понимаешь, могло приключиться все, что угодно, чего мы даже предположить не можем.

Манро ободряюще посмотрел сыну в глаза, и Тор почувствовал, как к нему окончательно вернулись спокойствие и уверенность.

– Ступай! – приказал Манро. – Я отдам распоряжения служанке, чтобы она посидела с Элен, а мы отправимся на поиски Анны.

Тор вышел в коридор, а Манро вернулся к постели жены. Элен беспокойно ворочалась во сне. Манро осторожно приложил ладонь к ее лбу и убедился, что жара нет.

– Что случилось? – спросила Элен, с трудом приоткрыв глаза. – Кажется, тут кто-то был?

– Анна пропала, – сказал Манро. Он решил не скрывать это неприятное событие от жены, зная, что Элен не простит ему ложь. – Но мы скоро найдем ее, – поспешил он успокоить жену. – Ты же знаешь, какая она сорвиголова! То ей приспичит одной прогуляться по берегу, то она мчится в деревню, чтобы ухаживать за больным…

Элен снова прикрыла глаза и, превозмогая боль и слабость, вяло улыбнулась и прошептала:

– Я помогу… Вот только…

– Спи, спи! – перебил ее Манро. – Ты действительно мне поможешь, если сегодня останешься в постели, а завтра будешь на ногах. Отлежись, пока мы будем искать Анну.

Элен едва заметно кивнула и снова погрузилась в сон.

Манро наклонился и поцеловал ее в лоб. Но чуть только он приподнялся, намереваясь уйти, как Элен вдруг схватила его за руку и прошептала:

– Манро…

– Тебе нужно поспать!

– Нет… – Элен с трудом открыла глаза и продолжила: – Послушай меня! Я ведь слышала, о чем вы шептались с Тором и что ты сказал обо мне… – При этих словах в уголках ее глаз блеснули слезы.

Манро подался вперед, наклонился к жене и ласково погладил ее по щеке. Ему уже давно пора было быть внизу, но он не мог оставить жену в таком удручающем состоянии.

– Я слушаю, любимая! – прошептал Манро.

– Я вела себя как последняя дура. Я без конца тебя пилила…

– О чем это ты? – улыбнувшись, спросил Манро.

– Я ревновала к тому, что происходит между Тором и Анной. – Элен устало прикрыла веки, но тут же подняла их, боясь, что Манро уйдет, не дослушав ее. – Нет, не ревновала – скорее завидовала. И потом… Финн. Честно говоря, мне льстило его внимание. Я…

– Элен! Ты приняла снотворное и теперь не соображаешь, что говоришь.

– От снотворного у меня кружится голова, но я отлично знаю, что говорю! – Элен сжала руку мужа. – Я испугалась, что за эти годы мы с тобой утратили то, что было между нами, когда мы познакомились. Но теперь мне ясно, что я вела себя как последняя дура! – Она посмотрела Манро в глаза и добавила: – С годами наша любовь не умерла, а просто стала другой.

Манро как-то неловко крякнул. От волнения у него перехватило дыхание. Он тоже отмечал, что в последнее время их отношения не ладились, но не задавал себе вопроса – почему?

– Прости! – прошептал он и поцеловал жену в лоб. – До сих пор я был не очень внимателен к тебе, но, Господь свидетель, я люблю тебя всем сердцем. Видишь ли, я…

– Ты не должен извиняться! – Элен прикрыла его рот своей рукой. – Я… я не спала, когда ты разговаривал с Тором. И кое-что успела услышать. Сначала мне показалось, что я сплю, но когда ты признался Тору… – Элен счастливо улыбнулась. – Того, что я услышала сегодня, мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Я люблю тебя, Манро Форрест…

Он не удержался и поцеловал Элен в губы, мысленно благодаря Бога за то, что он послал ему эту удивительную женщину. Манро все еще не верил, что заслуживал ее любви.

– Я люблю тебя, Элен! – страстно прошептал Манро. Элен снова сжала ему руку и отпустила, сказав при этом:

– А теперь ступай и приведи мою Анну домой, а не то я сама встану с постели и разыщу ее без твоей помощи!

Манро вышел из комнаты, полный решимости без Анны домой не возвращаться.

– О чем это ты бормочешь? Как это ты его ни разу в жизни не видела? – негодовала Розалин.

Анна сидела на полу в дальнем углу заброшенной кухни со связанными за спиной руками. Ее ноги были вытянуты вперед и тоже связаны у лодыжек. По дороге она потеряла один башмак. Голова буквально раскалывалась от боли, и она едва соображала, что происходит. Комната, погруженная в сумерки, качалась и плыла перед глазами. Она слышала женский голос, задававший ей какие-то вопросы, но он доносился словно откуда-то издалека, будто сквозь плотный, густой туман.

Анну захватили в плен тот самый мужчина, который встретился в лесу, и его подружка. Судя по всему, она была сумасшедшей. Он звал ее Розалин, а она его – Финли.

Конечно, Анне не раз приходилось слышать историю злоключений Элен и Манро. В то, что эти двое вернулись, не верилось. Но с другой стороны, много ли людей с такими именами встретишь в здешних горах? Значит, этот Финли и есть тот самый стюард, что жил когда-то у Элен и предал ее самым коварным образом. А эта бешеная баба, что без конца пристает к ней с вопросами, должно быть, родная сестра Элен. Но как Розалин ухитрилась сбежать из монастыря, где за ней неусыпно следили святые сестры? Не менее невероятным казалось и то, что Финли сумел покинуть стены тюрьмы для умалишенных. И, тем не менее, оба были здесь и сейчас, перед ней.

– Ты что, оглохла? – вдруг взвизгнула Розалин.

Анна поморщилась от боли, получив чувствительный пинок в ногу.

Она постаралась сосредоточиться. Это немного помогло: даже комната стала кружиться медленнее.

– Если он и правда твой отец, то как такое может быть?

Анна с вызовом посмотрела на Розалин. Ну вот, наконец-то к ней вернулось нормальное зрение. И хотя в голове все еще пульсировала боль, Анна уже вполне овладела собой.

– Я родилась вне брака! – выпалила она. – Или ты вообразила, будто короли только и делают, что заботятся о своих внебрачных дочерях? – Анна перевела дух и спросила как можно высокомернее: – А теперь потрудись ответить, что вы сделали с человеком, который меня охранял?

– Да как ты смеешь так со мной говорить?! – взвилась Розалин и кинулась с кулаками к Анне. Та едва успела увернуться от удара. В результате Розалин лишь едва задела рукой ее подбородок.

Анна вдруг подумала о Робе. Скорее всего, ее верный слуга уже мертв или лежит где-то в лесу при смерти. Если только не случилось чудо и ему удалось доползти до замка. А может быть, на него наткнулся кто-то из своих?

А что, если Тор обнаружил, что она пропала, и уже начал поиски?

– Не трогай ее! – крикнул Финли. Как всегда, он копошился у очага.

Анна решила, что их логово находится где-то под землей, потому что помещение было похоже на кухню, а в старых замках кухни располагались именно в подвале: так было легче бороться с огнем, если начинался пожар. Поскольку во владениях Элен и Манро был лишь один старый разрушенный замок, Анна легко догадалась, где именно она сейчас находится. Если бы удалось сбежать отсюда, она моментально нашла бы дорогу к дому. Но она лежала совершенно беспомощная, связанная по рукам и ногам, и о побеге нечего было и мечтать.

– Ишь раскудахтался! – Розалин моментально позабыла об Анне и налетела на Финли. – Лучше скажи правду! Ты хочешь с ней переспать! Ты же сам сказал, что она красавица!

Черноволосый мужчина сжался от испуга, стоило Розалин приблизиться к нему, и промямлил:

– Я не хочу с ней спать!

– А кто говорил, какая она красивая? Что, разве не ты? По-твоему, она красивее меня?

– Ну что ты, Розалин, по сравнению с тобой она настоящая уродина! Она тебе и в подметки не годится, моя прекрасная Рози! – заискивающе произнес черноволосый.

– Эх, прихлопнуть бы ее прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик! – рассуждала вслух Розалин, нервно расхаживая взад-вперед перед очагом.

Финли повернул вертел, на котором жарился заяц, и принялся украдкой ковырять что-то у себя на руке.

– Это было бы глупо, – еле слышно прошептал он. – Если ты хочешь получить выкуп, то надо, чтобы она была жива.

– Не смей мне указывать, что я должна делать! – взвизгнула напарница черноволосого.

Ее противный голос резал уши. На лице Анны появилась болезненная гримаса.

Странная парочка продолжала препираться, а Анна исподтишка стала оглядываться вокруг, стараясь не слушать их ругань. Из этих двоих не Финли, а сестра Элен гораздо больше походила на умалишенную.

Анна шарила глазами вокруг, стараясь определить, где находится вход в это подземелье. Над очагом потолок выглядел совершенно целым, но по углам потрескался и обвалился. В том месте, где лежала сейчас Анна, между грязным полом и потолком оставалось пространство не более чем в четыре фута. Дальше громоздился завал из бревен и остатков каменной кладки. Рассмотреть другие углы этого жуткого места Анне не удалось из-за темноты. Угли в очаге и две жалкие свечки почти не давали света.

Анна снова посмотрела на Розалин и Финли. Они все еще спорили между собой. Пожалуй, Финли мог бы стать союзником Анны. Судя по его попыткам возражать Розалин, он не горел Желанием держать Анну в плену и требовать за нее выкуп. Похоже, единственное, чего он хотел, – это убраться отсюда подобру-поздорову. Если бы Анне удалось поговорить с ним наедине, она вполне могла бы убедить его отпустить ее. Но с другой стороны, он постоянно демонстрировал свою преданную любовь к Розалин. Любит ли он ее так сильно, что готов пойти на убийство? Увы, это было более чем вероятно. Особенно если вспомнить все убийства, случившиеся за последнее время. Похоже, что Финли уже переступил эту черту.

– Ну, валяй, назови мне хотя бы одну причину, по которой мне стоит сохранить ей жизнь! – надрывалась в крике Розалин. – Назови, я слушаю!

Тор и еще шесть воинов ехали парами по лесной тропинке. До сих пор они не обнаружили никаких следов Анны или Роба. Ни их самих, ни лошадей.

Тор заставил своего жеребца пойти шагом и всмотрелся в ночной сумрак, редевший в круге света от смолистых факелов, которые держали в руках всадники.

– Здесь мы свернем на запад, объедем вокруг заброшенного замка, а потом повернем на север и поедем навстречу Манро, – приказал Тор.

– Да вы уже десять раз здесь все проверяли! – заметил Бэнофф, кивая в сторону зловещих развалин.

Действительно, не далее как неделю назад Манро с Тором обошли эти развалины по периметру, причем делали это уже во второй раз. Англичане взяли замок штурмом и сровняли его с землей много лет назад, Манро тогда был еще мальчишкой. Пожар уничтожил перекрытия, и все стены и постройки обрушились и провалились в подземелье. Но остатки мощных укреплений все еще торчали из густой травы, щерясь осколками камня и почерневшими от огня и времени клыками бревен.

– Не десять раз, а два, – поправил Бэноффа Тор. – И оба раза убеждались в том, что здесь негде спрятаться даже зайцу.

– Ну так вот! Зачем же лишний раз слезать с коня? – буркнул Бэнофф. – Между прочим, люди говорят, что видели здесь по ночам призраки погибших шотландцев!

Тор нахмурился. Сейчас не время слушать глупые бредни суеверных крестьян. Ему нужно найти Анну, и как можно скорее.

– Похитители не могли увезти Анну слишком далеко, – произнес Тор.

Группа всадников уже подъехала к руинам.

– Не растворилась же она в воздухе! – согласно кивнул Бэнофф.

У Тора защемило сердце при мысли о том, что, может быть, он напрасно дурит голову себе и своим людям, думая, что Анна еще жива… Неужели он не почувствует, когда злодейская рука оборвет жизнь самого дорогого для него человека? Страх за жену был так силен, что Тор мог впасть в отчаяние и потому всячески гнал от себя жуткие мысли и пытался сосредоточиться на главном – поисках похитителей Анны.

Если они бродят поблизости от замка, то где могут прятаться? Тор развернулся и поехал прочь, все время оглядываясь на безжизненные руины. Инстинкт воина и охотника подсказывал ему, что Анна где-то здесь, совсем близко. Но он уже дважды осматривал эти руины. Там нет ни одной живой души! Они внимательно осмотрели все вокруг и не заметили ничего подозрительного. А может быть, они ищут не то и не здесь? Этот вопрос Тор задал себе уже в который раз.

– Признавайся, это все из-за ее волос! – визжала Розалин, готовая кинуться на Финли с кулаками. – Вот почему ты захотел с ней переспать! У нее есть волосы, а у меня только это! – И она сорвала с головы шапку. Анна увидела едва отросшие смешные светлые кудряшки.

– Нет, ты ошибаешься! – Финли наконец встал со своего места возле очага.

Анна испугалась не на шутку. Их перепалка грозила превратиться в настоящую потасовку. Судя по тому, что говорила Розалин, они похитили Анну ради выкупа. Но теперь эта сумасшедшая решила, что Финли неравнодушен к Анне. Пока черноволосый и его напарница были заняты друг другом, Анна незаметно для них подползла к обломкам табурета. Может быть, с их помощью можно будет избавиться от веревок на руках и на ногах? Если бы только ей под руку попался достаточно острый обломок, чтобы перепилить гнилую веревку!

Но на это уйдет слишком много времени – может быть, не один час.

– А что, если у нее тоже не будет волос? – выкрикнула Розалин и метнулась к Анне.

Та забилась в самый угол и уперлась спиной в завал. Может, ей удастся откатиться в сторону?

– Не трогай ее! – попытался остановить напарницу черноволосый.

Но Розалин уже схватила Анну за волосы.

Она вскрикнула от боли.

Розалин выхватила из-за пояса кинжал и одним взмахом отрезала прядь волос, лишь по счастливой случайности не задев Анне подбородок.

Она снова закричала: ее пугала не столько возможность остаться без волос, сколько устрашающий блеск стали возле самого лица.

Розалин швырнула обрезанную прядь в Финли и толкнула его в грудь. Анна смотрела широко раскрытыми от ужаса глазами, как медно-рыжие завитки медленно падают на загаженный пол.

Пока это были всего лишь волосы. Похоже, что Розалин только начинает свои забавы и на этом не остановится. От страха у Анны начали мелко стучать зубы.

– Я же сказал: не смей ее трогать! – заорал Финли. Вероятно, он до последнего не верил, что Розалин решится на подобную выходку. – Тебе нет причины ее ревновать! Ведь я люблю тебя! Я всегда тебя любил и никогда не полюблю другую женщину! – Он протянул Розалин руку и продолжал более ласковым тоном: – Розалин, мы с тобой посланы друг другу самой судьбой! Разве ты сама этого не видишь?

Но та скорчила жуткую гримасу и, передразнивая Финли, произнесла:

– Посланы судьбой! Ты ведь сам не веришь в то, о чем говоришь!

От звуков ее визгливого хохота у Анны кровь застыла в жилах. Она прислонилась спиной к какому-то обломку и стала тереть об него веревку в отчаянной надежде освободиться.

Финли не спускал глаз с Розалин. Они стояли друг против друга неподалеку от Анны. Его лицо побледнело от обиды и боли, но в какой-то момент оно исказилось от гнева.

– Ты говорила, что любишь меня! – злобно произнес черноволосый. – И я делал все эти мерзости, которые ты заставляла меня делать, только ради тебя, – Последнее слово он буквально выплюнул в лицо своей напарнице так, словно это был яд.

– Ах вот как, ты делал все это только ради меня? – прогнусавила Розалин. – Ну что ж, докажи, что это правда! – И она ткнула своим кинжалом прямо ему в лицо, едва не задев его. – Вот возьми и прикончи ее прямо на месте!

Анна чуть не закричала от ужаса, но в последний момент овладела собой, и из ее горла вырвался лишь сдавленный стон. Она старалась привлекать к себе как можно меньше внимания и еще сильнее стала тереть веревку об обломок доски. Мысли лихорадочно проносились в ее голове. Она вдруг подумала о Торе и их ребенке. Она не может умереть здесь, в этой грязной дыре. И она не умрет. Веревка на руках немного ослабла, и Анна, окрыленная успехом, стала работать еще быстрее.

– Поиграли – и хватит! – грубо отрезал Финли. – Больше я никого не убью – даже ради тебя!

– Хорошо. Придется мне прирезать ее самой! – злобно прошипела Розалин и двинулась к Анне с кинжалом наизготове.

Анна закричала так, как не кричала никогда в жизни.

Глава 29

– Ты слышал? – спросил Тор у Бэноффа и натянул поводья. Его конь остановился как вкопанный. Норвежец чутко вслушивался в какие-то звуки у себя за спиной. Отряд только что покинул руины замка и направлялся на запад.

– Что? – тихо спросил в свою очередь Бэнофф.

– Голоса… – невнятно пробормотал Тор.

Лесная чаща была полна обычных ночных звуков: шелеста листьев, топота больших и малых лап на звериных тропах среди густого подлеска, треска насекомых, хлопанья крыльев ночных хищников.

И только один-единственный звук выпадал из этого привычного хора: голос человека. А человеку нечего делать в этих краях, к тому же ночью. До дома ближайшего арендатора было не меньше мили.

И тут вдруг Тор почувствовал запах дыма. Он был совсем слабым и едва различимым. Кто-то готовит на костре! Уж не скрывается ли этот загадочный повар в развалинах замка?

Конечно, это глупость. Тор сам только что был там. Он обшарил каждый камень в этой куче при ясном свете дня. И ничего не нашел. Ничего и никого.

Да, он был там при дневном свете, но сейчас, когда светила луна…

Тор пришпорил жеребца и во весь опор поскакал обратно к развалинам.

– Куда тебя несет? – закричал Бэнофф. – Манро уже наверняка ждет нас в условленном месте! Хватит терять время, Тор!-

Тор на всем скаку огибал руины. Ночь выдалась на редкость темной, даже луна спряталась за облаками. Теперь, когда Тор знал, что должен услышать, он легко мог выделить из ночного хора нужные звуки: голоса людей… и крик!

Тор замер, натянув поводья. Откуда доносятся эти голоса? Тор весь обратился в слух и молил небеса о том, чтобы кричала не его Анна или же, если все-таки это она, чтобы он успел вовремя. Успел ее спасти!

Тор не знал, кто там, наверху, услышал его молитвы: суровые боги его северных предков или Иисус Христос, в которого верила Анна. Но кто-то из них определенно решил сотворить чудо: в какое-то мгновение Тор заметил тонкий лучик света, пробивавшийся между камней.

Он кубарем скатился с коня и выхватил из ножен свой грозный меч.

– Анна! – закричал Тор в темноту. – Анна, держись, я сейчас приду!

Он помчался вперед, не разбирая дороги и рискуя сломать себе ноги. В одном месте стены были менее разрушены и образовали что-то вроде ниши. Тор опрометью кинулся туда.

«Анна! – стучало в его мозгу. – Она не может погибнуть! Мой ребенок не может погибнуть в этом жутком логове!»

Тор молил Бога его жены о величайшей милости – сохранить ей жизнь и помочь ему спасти жену и их будущего ребенка.

И вдруг, словно в ответ на его молитвы, прямо перед ним снова забрезжил свет.

Подземелье! Манро сказал, что во время пожара перегорели балки, перекрытия разрушились и все строения провалились в подземелье. Значит, где-то потолок над подземельем все же уцелел, и получилось что-то вроде землянки. Вот откуда проникает этот свет! Значит, где-то там должна быть и Анна!

– Тор! – раздался у него за спиной разъяренный голос Бэноффа. – Черт побери, ты что, ополоумел?

Тор вслепую пробирался вперед, пока не нащупал ногами ступени, ведущие куда-то под землю. Но он отлично помнил это место. Здесь не было никаких ступеней. Только груда старых головешек. Однако головешки вполне мог насыпать человек, желавший скрыть под ними эти ступени…

– Анна! – снова прокричал Тор. – Держись, я иду!

Он замер у входа. В нос ударил зловонный запах чадившего очага, заплесневелого камня и сопревшего крысиного помета. Дорогу преградили остатки массивной двери. Тор отступил на шаг и выбил дверь ударом ноги.

С треском и грохотом он вломился в темное дымное логово, едва освещенное пламенем свечи.

Оглохнув от шума, Тор не сразу обратил внимание на возню в дальнем углу. Там в отчаянной схватке сплелись три человеческих тела. В сумраке трудно было разглядеть, что это за люди.

– Анна! – крикнул Тор и бросился вперед.

В самом низу копошившейся кучи он заметил ногу, обутую в Аннин башмак.

– Т-тор… – услышал он ее сдавленный голос.

Тор рывком откинул в сторону тело мужчины, а затем и тело женщины. На полу осталась лежать Анна. Тор рухнул перед ней на колени. Его милая, непокорная Анна!

Ее платье было залито кровью. Тор подхватил жену на руки и крепко прижал к себе.

– Что с тобой, Анна? Почему ты в крови? – испуганно спросил он.

– Мне… удалось освободить руки… но я не успела ему помешать! – в ужасе проговорила Анна. – Я старалась, как могла, но ничего не успела! И Роб… – Она споткнулась на этом имени. – Ох, Боже мой, Тор, мне кажется, что они его убили!

Тор с трудом соображал, о чем она говорит. Сейчас для него только одно было важно: он успел! Он пришел вовремя и спас Анну! Его Анна жива!

– Что с тобой? – снова повторил Тор и провел пальцами по залитому кровью платью. – Тебя ранили?

Анна отрицательно покачала головой.

– Это их кровь. – Она в ужасе покосилась на два тела, которые Тор отшвырнул в сторону. – Помоги мне встать! Я хочу быть от них как можно дальше!

Тор выпрямился и едва не ударился головой о низкий потолок.

– У меня связаны ноги! Развяжи их! – сказала Анна.

Тор перенес жену на стоявшую неподалеку скамью, усадил на нее и стал разрезать веревки. В этот момент в кухню, страшно грохоча, ввалился Бэнофф с остальными шотландцами.

– Какого черта?! – взревел Бэнофф. Взглянув на бездыханные тела возле очага, он забормотал молитву и осенил себя крестным знамением. – Не может быть!

Тор отшвырнул в угол обрывки веревки и спросил, с тревогой глядя Анне в лицо:

– Ты действительно не ранена?

Она слабо улыбнулась дрожащими губами и подняла руку, чтобы убрать волосы с испачканного лица.

– Я цела и невредима. И с ребенком ничего не случилось.

Бэнофф все еще таращился на два трупа.

– Финли и Розалин… – прошептал он, не веря глазам своим.

– Так ты их знаешь? – удивленно спросил у него Тор.

– Мне ли их не знать! Мы же выросли вместе! – Мыском сапога он осторожно ткнул сначала одно бездыханное тело, потом другое. От этого движения женщина застонала.

– Финли и Розалин, – повторила Анна. – Прежний стюард Элен и ее сестра.

– Это вы их так? – не переставал удивляться Бэнофф. Он перевернул Розалин на спину и внимательно осмотрел ее раны.

– Нет, не я. Хотя мне бы следовало их прикончить, будь у меня под рукой кинжал. Это они убили Роба! – проговорила Анна и торопливо смахнула с лица злые слезы.

– Она все еще дышит, но вряд ли выживет, – заключил Бэнофф после осмотра.

Тор перевел взгляд с него на Анну:

– Как это случилось? Как им вообще удалось сюда добраться? Ведь Манро говорил, что они останутся в заточении до конца своих дней.

– Не знаю. – Тяжело опираясь на плечо мужа, Анна кое-как поднялась со скамьи. – Судя по всему, им как-то удалось удрать из-под стражи. Все грабежи и трупы – это их рук дело. Вернее, это сделал Финли. Ради нее. – Анна не удержалась и с отвращением сплюнула.

– И все равно я не понимаю… Они же оба ранены, – недоумевал Тор. – Он, похоже, скончался на месте.

Анна прижала ладонь ко лбу, стараясь унять головную боль.

– Они сцепились, как два цепных пса. Я даже не могу сказать, кто из них был более безумен. Мужчина, как я заметила, любил эту гадину и совершал все эти жуткие убийства по ее приказу. А она-то его явно не любила. Они собирались потребовать за меня выкуп – получить деньги с моего отца, но вдруг поссорились из-за того, что эта сумасшедшая хотела убить меня, а черноволосый был против.

Только сейчас Тор осознал, какая реальная опасность грозила его жене всего полчаса назад. От волнения ему стало трудно дышать. Розалин с Финли повезло, что они были уже мертвые или полумертвые, иначе он сам разорвал бы их на куски.

– Но как они ухитрились напороться на один кинжал? – Бэнофф с удивлением разглядывал окровавленный клинок, валявшийся в грязи возле неподвижных тел.

– Женщина кинулась на меня с кинжалом, а мужчина пытался ее остановить. Она закричала, что он ее не любит и никогда не любил. Тогда он ответил, что если она не достанется ему, то пусть не достанется никому. Голос Анны дрожал от пережитого страха. Она замолчала на минуту, а затем продолжила: – Тогда он ударил ее кинжалом в грудь, а потом перерезал себе горло. – Анна закрыла лицо ладонями, как будто хотела таким образом избавиться от жуткого видения.

Тор привлек жену к себе и обнял крепко-крепко. Больше всего на свете он желал, чтобы Анна поскорее забыла весь этот ужас, но, к сожалению, по своему опыту он знал, что подобное память хранит долго, иногда всю оставшуюся жизнь.

– Розалин еще жива, – сообщил Бэнофф Тору. – Правда, похоже, протянет она недолго, но все же не мешало бы доставить ее в Данблейн.

Тор ласково погладил жену по голове, пытаясь успокоить. Она все еще вздрагивала от беззвучных рыданий.

– Ты можешь ехать верхом? – ласково спросил ее Тор. Анна отняла ладони от лица, смахнула слезы и ответила:

– Конечно, я могу ехать.

Теперь все самое страшное для нее осталось позади, а рядом с Тором она чувствовала себя надежно защищенной. Жизнь продолжалась.

– Розалин, ты меня слышишь? – Элен осторожно стирала мокрой тряпкой запекшуюся кровь с лица своей сестры. Рана на ее теле оказалась смертельной. Финли вонзил кинжал очень глубоко, и, несмотря на все попытки, остановить кровотечение не удавалось, алое пятно у Розалин на груди становилось все больше. Веки женщины едва заметно вздрогнули.

– Розалин! – снова позвала ее Элен. – Это я, Элен, твоя сестра!

Наконец Розалин с трудом открыла глаза.

– Элен? – еле слышно выдохнула она. – Ты как здесь оказалась?

– Ты дома, в нашем замке! – Элен погладила сестру по лбу, влажному от пота. Все эти годы она испытывала к сестре смешанные чувства: та предала ее самым подлым образом и даже покушалась на жизнь Элен. Она предала не только свою сестру, но и память об отце и все, чем дорожил клан Бернардов на протяжении многих поколений. Но за многие годы праведный гнев Элен и ненависть к сестре давно прошли, а сейчас главными стали эти несколько минут, что подарила им судьба перед вечной разлукой.

– Дома? – Розалин каждое слово давалось с большим трудом. – В Данблейне?

Элен о многом хотелось бы ее расспросить. Например, как ей удалось сбежать из монастыря? Каким образом она освободила Финли? Почему они вернулись в эти края и стали орудовать с такой бессмысленной жестокостью? Но Элен понимала, что вряд ли услышит ответы на свои вопросы. Финли уже окоченел, а Розалин была так плоха, что едва ли могла дожить до полуночи. Незадачливым любовникам предстояло унести с собой в могилу их жуткие тайны. Можно было не сомневаться, что обе эти души обречены гореть в адском пламени.

– Я не хочу здесь быть! – пробормотала Розалин, силясь приподнять голову. – Прочь от меня, пошла прочь! Я тебя ненавижу! Я вас всех ненавижу: и Бернардов, и Форрестов! Всех, всех до единого, тебе понятно? – в бессильной злобе шептала она.

Элен слушала эти злые слова, но, кроме жалости, никаких чувств к сестре больше не испытывала. Она понимала, что Розалин уже никто и ничто не изменит к лучшему.

– Успокойся! Успокойся! – повторяла Элен. Она отвернулась, чтобы прополоскать окровавленное полотенце в миске с теплой водой.

– Где… – Лицо Розалин исказилось от боли, и она с трудом выдохнула: – Где Финли?

Элен не стала обманывать ее.

– Он мертв, – сказала она.

– Значит, королевская дочь его все-таки прикончила! – Даже сейчас, перед лицом смерти, Розалин могла думать лишь о своих обидах. На ее бледном лице появилась жуткая злорадная гримаса.

– Нет, он сам лишил себя жизни, – произнесла Элен.

– Вот и поделом ему, мерзавцу! – прошептала Розалин бескровными губами. – Пусть горит в аду за свои грехи!

Элен тяжело вздохнула. Да, Розалин осталась прежней: избалованной, своенравной, жестокой и циничной. Элен была уверена: все, что она натворила со своим напарником, делалось по собственной воле. Так она мстила сестре и давала выход черной зависти и злобе, что всю жизнь разъедали ее грешную душу.

– Успокойся, тебе нельзя много говорить. – Элен осторожно присела на край кровати.

– Поверить не могу, что он поднял на меня руку! Не могу поверить! – повторяла уже в бреду Розалин. – Жаль, что я не прикончила его раньше! – Она стала судорожно хватать ртом воздух, потом как-то странно дернулась всем телом и затихла.

Ее последние слова не стали словами прощения или раскаяния. Она так и умерла, ненавидя всех и не покаявшись в своих смертных грехах.

Элен закрыла сестре глаза и шепотом стала читать молитву, прося Бога о милосердии к ее заблудшей душе. Она, правда, не очень надеялась, что это смягчит участь Розалин на том свете, но не могла не выполнить свой последний долг перед несчастной сестрой.

В этот момент кто-то тихонько отворил дверь и вошел в комнату.

Это был Манро. Элен встала и пошла к нему. По виду жены Манро понял, что все кончено. Он обнял Элен и дал ей всласть выплакаться.

– Тебе вовсе не обязательно делать это самому! Позови служанку! – повторяла Анна.

Тор уже успел снять с нее заскорузлое от крови платье, вымыл ее с головы до ног в теплой воде и теперь надевал ей через голову свежую ночную сорочку.

– Я так хочу, не мешай! Я должен сделать это сам!

– Ты уверен, что жизнь Роба вне опасности? – уже в который раз спросила Анна.

– Мы нашли его там, где ты нам указала, – снова повторил Тор. – Его просто затащили в кусты и бросили истекать кровью. Элен перевязала рану и остановила кровь. Он выживет, можешь не сомневаться.

Анна поправила на себе ночную сорочку, взяла Тора за руку и приложила к своему животу. Он только начал округляться, но Анна уже грезила о прелестном малыше, которому суждено было скоро появиться на свет.

– Я уже чувствую, как он шевелится, – прошептала она. – По крайней мере, мне так кажется.

Тор лег рядом на кровать и припал ухом к ее животу.

– Я люблю тебя, – прошептал он, обращаясь к тому существу, что росло у Анны внутри. – И я люблю твою маму! Эй, малыш, ты меня слышишь?

– Что ты сказал? – счастливо улыбаясь, спросила Анна.

– Я сказал нашему малышу, что люблю его!.. Или ее? – вопросительно посмотрел на жену Тор.

Она покачала головой, боясь поверить собственным ушам. Анна еще окончательно не пришла в себя после всего случившегося, но постепенно ужасы пережитого отходили на второй план, а она наслаждалась уютом и теплом родного дома, заботой и лаской мужа.

– Нет, что ты еще сказал?

Тор придвинулся к Анне поближе и смущенно проговорил:

– Я сказал этой малявке, что люблю тебя.

– Правда любишь? – с серьезным видом переспросила Анна.

– Конечно, люблю! – воскликнул Тор. – Иначе зачем мне было на тебе жениться, Анна? – Он недоуменно поднял брови.

– То есть ты хочешь сказать, что полюбил меня теперь, когда осознал, какая опасность мне грозила? – Анна провела рукой по животу и добавила: – Мне и твоему ребенку…

– Да нет же! Я всегда тебя любил! Я полюбил тебя с той самой минуты, когда увидел впервые! – с чувством произнес Тор.

У Анны из груди вырвался какой-то странный звук: то ли смех, то ли рыдание.

– Тогда почему ты ни разу мне об этом не сказал? – прошептала она, прижимая руки к груди, словно боялась, что сердце вот-вот выпрыгнет из нее.

– То есть как не сказал? Я говорил! – простодушно ответил Тор.

– Когда? – Анна приподнялась на локтях и посмотрела Тору прямо в глаза.

– В ту нашу первую ночь на берегу. Разве ты не помнишь? Я сказал тебе по-норвежски, что люблю тебя, но ты не поняла. Ты спросила меня, что это значит, и я повторил по-английски.

– Мне… мне казалось, что это вырвалось у тебя случайно, от избытка чувств, тех чувств… ну, ты сам знаешь… – сбивчиво проговорила Анна.

Тор смотрел на нее, широко открыв от удивления глаза.

– Анна, неужели ты до сих пор сомневалась в том, что я тебя люблю? – спросил Тор. Казалось, он только что сделал сам для себя грандиозное открытие.

– Чтобы женщина знала, что ее любят, ей нужно об этом сказать не один раз!

– Но я же сказал! Ты мне не ответила, и я тогда подумал, что ты, вероятно, сама еще не успела меня полюбить, но со временем это случится…

Анна рассмеялась от всей души. Смех ее звенел от радости.

Сердце пело от счастья у нее в груди. Он любит ее! Тор ее любит! Более того, он полюбил ее давно и с первого взгляда. Он говорил так искренне, что не поверить ему было невозможно. Кроме того, Анна сердцем чувствовала, что Тор говорит правду, чистую правду.

– Мало сказать, что любишь, один раз. Ты должен повторять это постоянно! Или, по крайней мере, каждый день!

Тор согласно кивнул и смущенно пробормотал:

– Откуда мне было знать? Я ведь еще ни разу не был женат! – И он добавил с лукавой ухмылкой: – Или хотя бы влюблен!

Анна не выдержала и кинулась к нему на грудь. Она еще не знала и не могла знать, какая судьба уготована ей с этим неистовым норвежцем, но не сомневалась, что их жизнь будет долгой и счастливой. Непременно счастливой.

– Я люблю тебя, Тор Хеннесон, сын Манро Форреста! – воскликнула она.

– И я люблю тебя, Анна де Брюс, дочь короля!

– Повтори это! – прошептала Анна.

– Я люблю тебя, Анна!

– Еще!

– Я люблю тебя!

Эпилог

Восемь месяцев спустя

Элен просунула голову в приоткрытую дверь Анниной спальни.

– Ты готова? – спросила она. – Манро говорит, что священник наконец-то приехал.

Анна, вынимавшая из колыбели дочку, оглянулась и ответила:

– Иду, иду! – С трудом удерживая новорожденную одной рукой, другой она пыталась поправить корсет на платье. – Ты не могла бы ее подержать, а то мне не справиться. Пожалуй, не помешала бы вторая пара рук!

Элен рассмеялась и вошла в комнату.

– Иди, иди ко мне, моя ласточка! – проворковала она, протягивая к малышке руки.

Та радостно заулыбалась. Ее голубые глазенки – наследие предков с севера – весело заблестели.

– А где Тор? – спросила Анна. Она наконец-то привела свое платье в порядок и теперь стояла перед зеркалом, причесывая волосы. Они собирались в часовню замка Данблейн. После крестин их ждал праздничный стол в главном зале.

– Внизу, ждет тебя!

– Анна! – раздался голос на лестнице, потом послышались тяжелые шаги, и через минуту в дверях возникла массивная фигура Тора.

– Да иду я! Уже иду! – Анна с досадой махнула рукой.

– Хватит возиться! – громко воскликнул Тор. Что-то в его голосе заставило Анну насторожиться. Элен тоже с удивлением посмотрела на Тора, ловко придерживая малышку одной рукой.

– Что-то случилось? – с тревогой в голосе спросила Анна.

– Там кое-кто хочет поскорее тебя увидеть. И твоего ребенка.

– Ничего не понимаю. Кому…

Но Тор не дал Анне договорить, схватил ее за руку и потащил к двери.

– Пойдем в зал! – торопливо проговорил он и, оглянувшись на Элен, добавил: – Надеюсь, ты тоже идешь с нами?

– Ума не приложу, кто еще мог сегодня явиться? – недоумевала Анна, едва поспевая за Тором.

– Сейчас увидишь, – ответил ей Тор, сделав при этом загадочное лицо.

– Ты что-то от меня скрываешь? Тор, ради всего святого, только не надо…

Анна не успела договорить, потому что они уже вошли в главный зал замка Ранкофф. Тор отступил немного в сторону, и Анна осталась стоять одна в центре. Тут она заметила, что навстречу ей идет человек, одетый как король.

Анна словно приросла к полу. Не в силах вымолвить хотя бы слово, она стояла и смотрела, широко раскрыв глаза, на своего отца. Да, это был он.

– Кое-кто приехал с подарком на крестины! – сияя от радости, произнес Манро.

Анна не знала, что ей делать. Она даже не могла сказать толком, что чувствует в эти минуты: гнев или радость, – скорее, и то и другое вместе.

После стольких лет разлуки ее отец, их король, наконец-то приехал.

– Анна… – приблизившись, проговорил король. У него был чудный голос: низкий, но не грубый. И говорил он с Анной так ласково. Неужели перед ней стоит тот самый человек, что не побоялся повести своих солдат против самой грозной армии в мире? Неужели это действительно ее отец?

Тор легонько подтолкнул Анну навстречу отцу и шепнул ей на ухо:

– У вас всего несколько минут. Он здесь проездом. Король взял Анну за руку и широко улыбнулся:

– Ты еще красивее, чем тебя описывал Манро. – Он посмотрел на своего старого товарища по оружию с ласковой укоризной. – Почему ты скрывал, какая у меня дочь красавица?

У Анны тугой комок подкатил к горлу. Все эти долгие годы она мечтала о том, что скажет этому человеку, если судьба все же сведет их лицом к лицу. И вот это случилось, а у нее в голове ни одной мысли. Более того, она не могла даже произнести хотя бы слово. Все, на что ее хватило, – это просто смотреть на отца во все глаза.

Король наклонился и поцеловал Анне руку.

– Я привез подарок твоей дочке. – Он улыбнулся и уточнил: – И моей внучке. Увы, я не могу остаться на крестины. Но я хотел… – взгляд короля вдруг посерьезнел, – увидеть тебя хотя бы раз в жизни.

Анна не в силах была отвести взгляд от его лица. Она слушала его так внимательно, словно хотела навсегда запомнить его голос и его слова.

– Прости за то, что ни разу тебе не написал. И не приезжал тебя проведать, – продолжал король. Он говорил так тепло, без какого-либо намека на величие и недоступность.

– Я понимаю, ведь у вас на руках целое королевство! – сказала Анна. Радушие отца, его добрая, располагающая улыбка вернули ей способность говорить.

– И в то же время я хотел, чтобы ты была в безопасности, – продолжал Роберт, не выпуская Анниной руки. – Я знал, что здесь тебе будет хорошо и о тебе позаботятся. – Король снова оглянулся на Манро. – Я без опаски доверил бы Форресту свою жизнь.

Его голос звучал так естественно, а в словах было столько искренности, что Анна тут же забыла все свои прошлые обиды на отца. Теперь они казались ей незначительными и по-детски наивными. Ведь сейчас она счастлива здесь, в Ранкоффе. У нее есть Тор, маленькая дочка и длинная-предлинная жизнь впереди. Зачем же брать в нее с собой прошлые обиды и боль?..

– Вы оказали нам великую честь, ваше величество! – наконец-то вспомнила Анна об этикете. – Вы по-прежнему настаиваете на скором отъезде? Поверьте, мы были бы счастливы видеть вас на крестинах у Лиззи!

– Анна, у меня слишком много врагов. И на этом берегу, и на западном. – Король еще раз поцеловал Анне руку. – Я не могу остаться. Но мне хотелось самому вручить подарок и сказать, что я постоянно думал о тебе все эти годы. О тебе и о твоей матери.

Анна с трудом сглотнула опять подступивший к горлу комок. Желая сменить грустную тему, она оглянулась на Тора и произнесла:

– Вы уже знакомы с моим мужем?

Король посмотрел на стоявшего у нее за спиной Тора и сказал:

– Да, его представили мне в прошлом году. Если он унаследовал хотя бы половину достоинств своего отца, то я смело могу сказать, что ты выбрала себе отличного мужа.

Анна внимала каждому его слову. Ее отец только что сказал, что это она, она сама выбрала себе мужа!

Анна накрыла его руку своей рукой и прошептала со слезами на глазах:

– Как жаль, что вы не можете остаться!

– Поверь, мне тоже очень жаль. – Король кивнул, указав на стол. – Там мой подарок для твоей дочки. Имение неподалеку отсюда, возле Абердина.

Имение?! Для ее девочки? Это что-то невероятное! По мнению Анны, Элен была единственной женщиной в мире, презревшей законы майората и лично владевшей отцовским наследством.

– Ну что ж, коли дело дошло до подарков, позвольте и мне внести свой вклад, – вмешался Манро.

– Тор!

Анна через плечо посмотрела на мужа. Тор прожил здесь уже полтора года. Он трудился не покладая рук на благо клана Форрестов и безропотно выполнял все приказы Манро. Когда-то он явился в этот замок для того, чтобы вытрясти из своего отца как можно больше денег и вернуться с ними на родину матери. Но теперь он был благодарен Манро за то, что ему позволено жить в этом замке на правах члена семьи, и о большем не мечтал.

– Мы с Элен все обсудили, – продолжал Манро. – И Роберт обо всем знает и согласен с нами. У нас с Элен больше не будет детей. – Он взял жену за руку и ободряюще улыбнулся. – И земли у нас более чем достаточно для того, чтобы обеспечить наших детей… я имею в виду всех троих. Итак, с позволения его величества Роберта де Брюса я передаю тебе во владение эту крепость под гербом клана Форрестов, если ты, конечно, не возражаешь и не против считать нас своей семьей.

Анна повернула к Тору радостное лицо и бросилась к нему на шею.

– Да хранит тебя Господь, муж мой, и да поможет он тебе на этом пути! – Она смотрела на Тора и плакала от счастья. – Ты понимаешь, что это значит? Ты стал Форрестом и законным наследником! Твои дети унаследуют это имя!

Так, обнявшись, они простояли несколько минут. Потом Тор поднял на отца полный благодарности взгляд.

– Я… я… – волнуясь, произнес он.

– Ты просто мог бы сказать, что согласен, – рассмеялся Манро. – Между прочим, нам пора отправляться в часовню! Нас ждут крестины, а потом праздник. – И он принял из рук Элен свою внучку.

– Ну что ж, я рад тому, что побывал здесь и что все так хорошо устроилось, – произнес зычным голосом король. – А теперь мне пора. – Он широко развел руки и добавил: – Поцелуй меня на прощание, дочка! И позволь мне обнять мою внучку!

Анна освободилась из объятий Тора, подошла к отцу и прижалась к его широкой, мощной груди. Король обнял ее по-отечески ласково и простоял так несколько минут. За эти минуты окончательно развеялись беды и горечь прошлой Анниной жизни. Всхлипывая и утирая слезы, она взяла у Манро Лиззи и передала девочку королю.

Роберт поднял высоко над головой белокурую малышку и радостно рассмеялся. Лиззи весело загулькала, а Анна вернулась к Тору.

– Скажи еще раз! – прошептала она, чувствуя у себя за спиной его сильную грудь.

Тор обнял жену за талию, привлек к себе и также шепотом произнес:

– Я люблю тебя!

1

Тор – имя одного из скандинавских богов, отличавшегося силой и отвагой в бою. – Здесь и далее примеч. пер.

2

Стюард – управляющий имением и людьми, фактически второе лицо в замке после самого хозяина.

3

Бейлиф – местный судья.

4

Белтейн – сохранившийся у кельтских народов с 136 языческих времен праздник костров.