17

Издавая низкочастотные крики, хиродонт метался, пытаясь вырваться из пасти гигантской пиявки. Ударом хвоста он задел пустой панцирь моллюска, который полетел в бездну, как отсоединенный водолазный колокол. Боль, испытываемая хиродонтом, была ужасной. Пиявка вырвала из его тела тонну мяса, жира и даже плоские кости, составлявшие часть скелета. По сравнению с ней, щекоткой показались действия приллов, которые прибежали по скользкому туловищу пиявки и посыпались с ее головы, чтобы оттяпать себе кусок мяса или жира, а потом принялись пировать, сверкая цепочками красных глаз.

Врелл неловко заерзал, царапая ногами палубу. Подросток чувствовал какое-то странное напряжение в задней части туловища, там, где ребристая пластина закрывала задний желудок. А еще ему в голову стали приходить мысли о том, насколько несправедливой будет его скорая смерть. Скрипя челюстями, он встряхнулся и поднес к глазу подзорную трубу.

Никаких признаков судов; впрочем, один из дистанционных зондов отца уже передал сообщение о том, что флот Старых капитанов остановился километрах в десяти от острова. Врелл бросил взгляд на соответствующий экран: все паруса были сложены на мачтах, на палубах не было заметно никакой активности. Он перевел взгляд на сидевшего у пульта управления экранами «болвана».

– Мы по-прежнему под наблюдением? «Болван» коснулся рукой одного из экранов. Четыре черные точки скользили на белом фоне, рядом мерцали, изменяясь, прадорские иероглифы.

– Отметки антигравитационных двигателей по-прежнему находятся над нами, – доложил «болван».

Прадор встревоженно развернулся, раздирая острыми ногами и без того расщепленную палубу. Спикер, держась одной рукой за остатки леера, повернула к нему голову.

– Отец, – сказал Врелл в ее сторону, – капитанов предупредили. Это очевидно. Они не находятся в радиусе взрыва. Может быть, нам следует отменить операцию?

– Ты хочешь ее отменить? – уточнил Эбулан через спикера.

– Мне хотелось бы выполнить свою миссию.

– Врелл, ты ее выполнишь. Подошли уже двадцать судов. Когда их число достигнет двадцати одного, а я в этом не сомневаюсь, судно, на котором ты находишься, присоединится к флоту.

– Тогда вне радиуса взрыва окажется остров, – сказал Врелл, бросив взгляд на стоявшего у руля Старого капитана. Тот снова чесал шею. Врелл был уверен в этом, потому что не видел, чтобы хоть один из «болванов» отца этим занимался. Он помнил, как сопротивлялся капитан, когда ему сделали надрез на шее для установки модуля раба, и каким безвольным стал после подключения модуля. Сейчас хупер вел себя по-другому.

– Правильно, – услышал он слова спикера. – Именно поэтому ты сойдешь на берег.

– На берег?

– Да, устройство приведет в действие эта единица. Ты сойдешь на берег с тремя моими единицами и завершишь свою миссию.

Стоявший у штурвала Драм продолжал чесать шею. Когда прадор, стуча ногами, повернулся к берегу, он чуть помедлил и воткнул пальцы в шею. В конце концов ему удалось схватить модуль пальцами, и он едва не вздохнул с облегчением, когда выдернул прибор из себя, как надоевшую занозу. Серый цилиндр модуля раба упал на палубу, перебирая ножками, как перевернутый на спину паук, Драм раздавил его тяжелым кованым башмаком и сбросил в море. Он снова замер у руля с лишенным выражения лицом, и оглянувшийся на него Врелл ничего не заподозрил.

– Когда мне следует покинуть судно? – спросил подросток у спикера.

– Немедленно.

Сидевшие у надстройки «болваны» резко встали. Врелл долго смотрел на них, потом развернулся и припал к палубе. Странное напряжение в хвосте усилилось, когда «болваны» залезли ему на спину и схватились за края панциря.

Спикер перевела внимание на Драма.

– Право руля, полный ход, – приказала она.

– Слушаю и повинуюсь, – сказал Драм и крутанул штурвал.

Спикер внимательно наблюдала за ним. Капитан хранил безразличное выражение лица, а судно устремилось к далекому флоту хуперов. Спикер повернулась к Вреллу:

– Я сказал – немедленно.

Прадор подошел к выломанному им же во время захвата судна участку леера и прыгнул. Он тяжело упал в воду, подняв тучу брызг, и один из «болванов» потерял равновесие, отчаянно хватаясь за гладкий панцирь и пытаясь удержаться, но не смог и свалился в море. Схватив его клешней, Врелл забросил тяжелое тело на панцирь. «Болван» снова сполз вниз, но в последний момент сумел схватиться за кромку, только его ноги остались в воде.

Врелл повернулся и поплыл к берегу, чувствуя какое-то странное напряжение всех чувств. Внезапно красная вспышка отбросила его тень на поверхность воды, он оглянулся и увидел, что палуба окутана клубами дыма, из которых вырывались ослепительные лазерные лучи.

Что-то сверкнуло на небе, и мгновенно зажужжал установленный на носу судна излучатель – очевидно, он создавал защитный экран. Драм немного наклонил голову: на светлом небе быстро перемещались черные точки. Он бросил взгляд на сидевшего у пульта управления и вводившего при помощи клавиатуры команды «болвана». Установленная на корме башня повернулась и начала выплевывать ракету за ракетой из вращающегося магазина. Ослепительно белый свет залил небосвод, потом по нему разбежалось красными жилками тепловое излучение.

Находившаяся неподалеку женщина-спикер пристально изучала горизонт, потом резко повернулась, словно ее дернули за руку, и направилась к кормовому люку. Открыв крышку, она спустилась в трюм. Драм усмехнулся и попытался переместить назад ручку газа. Ручка не сдвинулась, хупер выругался и налег на нее со всей силы, но добился только того, что ручка сломалась у основания. Бросив ее за борт, капитан схватился обеими руками за пульт управления и оторвал его от оптического кабеля. Судно по-прежнему полным ходом шло вперед.

– Проклятье, – пробормотал Драм.

Сидевший у пульта управления «болван» вдруг резко отвернулся от экрана и схватил стоявшее у консоли оружие. Драм упал на палубу и откатился подальше в сторону. Яркий фиолетовый луч разрезал воздух и разнес на щепки штурвал вместе с носовым леером. Лежа среди дымящихся обломков леера, капитан чуть приподнял голову и увидел, что «болван» встал и направился к нему. Итак, остается либо прыгнуть за борт, чтобы умереть смертью более мучительной и, долгой, чем от оружия, либо попытаться завладеть этим оружием. Хупер чуть отодвинулся от края и приготовился уже прыгнуть на приближавшегося «болвана», как вдруг задний угол надстройки взорвался, палуба, на которой он лежал, накренилась, а сам он покатился к главной палубе. Он едва сумел остановиться, зацепившись ногой за остатки рулевой колонки.

– Полное лишение разума было бы более эффективным вариантом, – заметил «болван», небрежно прицеливаясь в него от пояса. Драм понимал, что небрежность не имела решающего значения, так как даже непрямое попадание, несомненно, лишило бы его жизни.

– Прадор, неужели ты думаешь, что тебе удастся улизнуть? Блюститель разорвет тебя на части!

– Тебя это волновать уже не будет, – сказал «болван».

Что-то громко треснуло три раза, потом раздалось злобное рычание. Стальная скоба со звоном покатилась по дымящейся палубе, и что-то длинное, заканчивающееся пастью, полной черных как уголь зубов, метнулось в их сторону. «Болван» успел только увидеть черный силуэт на фоне озаренного пламенем неба. Через пару секунд туловище «болвана» упало на палубу, а парус поднялся и выплюнул голову в море.

– Отличная работа! – завопил Драм и соскользнул по накренившейся крыше надстройки на главную палубу.

Парус с отвращением сплюнул, словно ему не понравился вкус того, что он только что откусил. Когда Драм сделал шаг вперед, парус злобно посмотрел на него и вдруг бросился в нападение. Капитан упал на палубу, закрыв лицо ладонями, потом осторожно раздвинул их, когда понял, что никто не собирается лишать его головы. Парус остановился, когда до предполагаемой жертвы оставалось всего полметра. Оскалив черные зубы, он зарычал, потом попытался заговорить.

– Как меня жовут? – прошипел он, шевеля отвратительным обрубком языка.

– Как пожелаешь, – ответил Драм.

– Хорошо. Ты будешь жвать меня Ловшом ветра. – Парус отвернулся и принюхался. – На этом судне я не нужен.

Драм осторожно обошел его и поднял выроненное «болваном» оружие. Осмотрев пульт управления, он перевел взгляд на кормовой люк. Потом бросил взгляд на плевавшуюся ракетами башню, на излучатель, создававший защитный экран на пути летевших в судно ракет и лучей, и, наконец, перевел взгляд на горизонт. На такой скорости судну не понадобится много времени, чтобы подойти к флоту Старых капитанов.

– Прости, старина, – сказал он, опуская ствол оружия.

Выбравшись на берег, Врелл стряхнул с себя «болванов» и осмотрел царапины, которые оставили на панцире пасти прожорливых пиявок, затем перевел взгляд на «болванов». Один из них лежал на песке.

– Почему эта единица не встает? – спросил прадор, но не получил ответа – видимо, отец был занят – и постарался сдержать радость в связи с этим обстоятельством. – За мной, – приказал он оставшимся двум «болванам» и направился к зарослям.

Он, несомненно, заметил бы вспышки лилового пламени на «Ахаве» и понял, что на борту не все в порядке, – если бы оглянулся назад. Оставленный на берегу «болван», подчиняясь приказам модуля раба, пытался подняться, но каждый раз лишенные плоти ноги подкашивались.

«Глазами» четырех полицейских зондов Блюститель наблюдал за их отчаянными попытками пробить защитный экран «Ахава». Получаемые им изображения были расплывчатыми от дыма, вспышек и взрывов перехваченных экраном ракет.

– Антифотонный огонь! – закричал ПР-7.

– Не в нас, идиот, – ответил ПР-12. – Восьмой и Девятый, я хочу, чтобы вы зашли с тыла на малой высоте. Возможно, вы найдете брешь рядом с ракетной пусковой установкой. Попытайтесь пробить корпус, используя пушки.

– Выполняем, – доложили два подразума, и Блюститель скоро увидел, как они шли на бреющем полете над волнами. Что-то большое на мгновение накрыло их тенью.

– Это – парус, – доложил зависший в воздухе ПР-8. Блюститель на мгновение зафиксировал полученное изображение, и если бы умел, то наверняка улыбнулся. Он снова переключился на ПР-8 как раз в тот момент, когда зонд открыл огонь из пушки.

В течение секунды Блюститель наблюдал, как корма судна разваливается на щепки, потом возник плоский защитный экран, и море у кормы побелело от отраженного огня. Оба ПР взмыли в небо.

– Судно кренится! – радостно завопил Девятый.

– Только не благодаря тебе, – оборвал его Двенадцатый. – Попробуй подобраться к нему снизу.

Оба зонда по широкой дуге обогнули судно и скрылись в море. Блюститель стал получать звуковые и ультразвуковые изображения. Он увидел удирающих в панике пиявок, потом на экране появился корпус судна, похожий на открытый абажур лампы. В гигантской пробоине бушевало пламя.

– Пока отбой, – приказал Блюститель. – Если судно не утонет, нанесете повторный удар.

– А как быть с оставшемся на берегу прадором? – спросил Двенадцатый.

– Никак. Не думаю, что ему удастся далеко отойти от берега. Кстати, скоро к вам присоединится ПР-11 в оболочке ретранслятора, я хочу, чтобы вы обеспечили его безопасность.

Сказав это, Блюститель прервал связь и сконцентрировал внимание на пяти секундах кодированных сообщений. Он уже отделил код модулей рабов от несущего сигнала и обнаружил пять отдельных цепочек, это свидетельствовало о том, что находившийся где-то на глубине взрослый прадор был связан с двумя «болванами» на судне и с тремя, сопровождавшими подростка на берегу.

– ПР-11, – вызвал Блюститель, – Получи несущий сигнал. Отследить и подключиться.

Одиннадцатый, все еще находившийся в плотных слоях атмосферы, расправил крылья и выдвинул приборные модули и антенны. У него совсем не было вооружения, к сфере его деятельности относилась только связь и информация.

– Отслеживаю подпространственный сигнал. Подключился, декодирую. Создаю канал туннелирования. Канал создан, – доложил Одиннадцатый.

– Полная готовность, – объявил Блюститель, сконцентрировав четверть мощности процессора только на несущем сигнале. Сигнал практически мгновенно был разделен на две цепочки: передачи и возврата.

– Одиннадцатый, принимай программу декодера. – Блюстителю потребовалась целая секунда, чтобы передать программу. – Я хочу, чтобы ты усилил обратный сигнал на сто процентов. Если тебе покажется, что он затухает, вплоть до отключения, увеличь его мощность и поддерживай на заданном уровне.

– Инициирую программу, – сообщил ПР-11.

Эбулан отлетел к стене своих апартаментов, потом неправильно скорректировал регулировки антигравитационного двигателя и завис под потолком. Прадор послал код отключения, обратный сигнал стал затухать, но неожиданно его мощность восстановилась. Теперь же он поступал непрерывно и был слишком мощным. Эбулан никогда не испытывал подобной боли, попытка сорвать модули управления с панциря оказалась неудачной. В панике он послал сигнал вызова десяти оставшихся с ним «болванам» – следует немедленно избавиться от модулей управления!

«Болваны» вошли в апартаменты, двигаясь рывками из-за беспорядочно отдаваемых Эбуланом команд. По его приказу два из них вышли вперед, держа в руках ножницы для вскрытия панциря. Одному из них он приказал заняться модулем управления, связанным с оставленным на берегу «болваном» – тот постоянно предпринимал тщетные попытки подняться на ноги. Ножницы вонзились слишком далеко, Эбулан дернулся вперед, прижал «болвана» к стене и разрезал его пополам ребристой кромкой панциря.

Боли не было. Обратный сигнал, поступавший от разрезанного пополам «болвана», мгновенно отключился. Эбулан отскочил от двух бившихся в конвульсиях половин существа, которое несколько веков назад было человеком. Значит, модули управления были ни при чем, обратный сигнал подвергался внешнему воздействию… Нет, не может быть, коды нельзя было раскрыть! Прадор выбросил из головы эту нелепую мысль и сконцентрировал внимание на управлении вторым «болваном». Ему удалось сделать так, что «болван» аккуратно вставил ножницы между модулем управления и панцирем и перерезал тончайшие волокна, соединяющие модуль с нервной системой прадора. Когда ножницы проникли слишком глубоко, он спокойно вынес боль и начал, как ему показалось, мыслить более ясно.

Эбулан остановил «болвана», когда тот приблизился к пятому модулю управления, и заскрипел челюстями, так как именно этот модуль являлся источником нестерпимой боли. Он сконцентрировал все свое внимание: обожженная кожа в соленой воде… постоянно ощущение надвигающейся смерти от утопления, пока заполненное вирусными волокнами тело приспосабливалось к извлечению кислорода из воды… укусы пиявок, набрасывающихся через пробоины в корпусе и люки… Прадору удалось добиться движения от спикера, заставив ее открыть оставшийся глаз. Слишком темно. Он заставил ее развернуться в затопленном трюме и плыть, гребя одной рукой. Кошмарно много времени прошло, прежде чем на экране появились индикаторы двигателя. Он заставил спикера подплыть к двигателю, прижаться спиной к борту и сорвать кожух, чтобы стал виден мигающий детонатор. Эбулан ввел инструкции с задержкой исполнения в модуль раба спикера, потом отключил этот канал и заставил стоявшего с ножницами в руках «болвана» отрезать последний модуль управления.

Предатели! На борту космического корабля были предатели – разумеется, не «болваны». Повернувшись к девяти оставшимся «болванам», он приказал им вернуться к выполнению обычных обязанностей. Они по очереди покинули апартаменты, и прадор видел – их глазами, – что на корабле не происходило ничего необычного.

Эбулан сердито зашипел. В любой другой ситуации главным подозреваемым, несомненно, был бы Врелл. Но его не было на корабле, кроме того, подросток был не настолько глуп, чтобы спровоцировать нападение, результатами которого не мог воспользоваться. Между прочим, несмотря на неминуемый переход Врелла во взрослые, Эбулан совсем недавно раздумал убивать подростка, который постоянно доказывал своими поступками преданность и умелость. Впрочем, нападение могло быть спланировано Вреллом и преждевременно осуществлено его молодыми сообщниками.

– Вторые дети, ко мне! – громко позвал Эбулан. Индикаторы замигали на стене, сообщая о том, что его вызов подтвержден. Увидев это, он переместился к одной из стен апартаментов и стал рассматривать группу шестигранных экранов и не увидел ничего, кроме белой дымки. Он отключил один из модулей управления, чтобы обеспечить сквозное подключение. Два экрана мгновенно ожили, на одном появились атоллы, на другом – открытое море.

– Боевые зонды, – приказал Эбулан, – направляйтесь к острову. Атакуйте моих врагов. Не останавливайтесь, пока не уничтожите всех до единого.

Стало поступать ответное сообщение, но прадор уже прервал связь, тем не менее продолжая смотреть на побелевшие экраны, пока не услышал шипение открывающейся двери и стук множества ног по плитам пола.

– Вторые дети, – поприветствовал он четверых подростков, построившихся у противоположной стены комнаты, потом повернулся и посмотрел на дверь. С двумя громкими щелчками сработала система запирания.

– Отец, что вы от нас хотите? – спросил один из подростков, который был несколько крупнее остальных.

Зажужжал антигравитационный двигатель, и Эбулан быстро подлетел к строю детей. Дети попытались разбежаться, но он успел прижать двоих к стене. Оба жалобно взвыли, когда он ударил их своим огромным панцирем. Их панцири лопнули с глухим треском, вой перешел в хриплое шипение. Эбулан выровнялся и отлетел от стены, с зазубренной кромки свисали осколки панцирей и внутренности детей. Он медленно повернулся к двум оставшимся детям, которые отчаянно скреблись в дверь.

– Предателям от меня не уйти!

– Мы ничего не сделали! Это – не мы! – жалобно вопили дети.

Эбулан подлетел к ним и схватил одного клешнями – как замечательна на вкус юношеская плоть!

«Болван» с лишенными плоти ногами попытался встать и снова упал. Над ним скользнула какая-то тень, но он не обратил на нее внимания и спустя мгновение был оторван от земли.

Пожевав голову и выплюнув на песок осколки костей, мозг и модуль раба, парус отпустил капитана на берег.

– Спасибо! – крикнул Драм, когда парус, громко захлопав крыльями, полетел над островом.

Повернувшись к обезглавленному трупу, капитан навел на него оружие и выстрелил. Фиолетовое пламя с шипением и грохотом вырвалось из ствола, и Драма откинуло назад. Когда дым рассеялся, он увидел, что от трупа остались лишь разбросанные по песку дымящиеся куски мяса и быстро рассеивающееся облако маслянистого дыма. Подумав, он передвинул регулятор на боковой поверхности орудия и повернулся в сторону моря.

«Ахав» скрылся под водой. Судно, на котором он плавал сто пятьдесят лет и владельцем которого являлся в течение целого века, превратилось в обломки на дне моря и скоро, судя по тому, что он слышал, от него не должно было остаться даже обломков.