Агент Кормак - Скиннер

– Госк Балем был солдатом ЦСБЗ, захваченным в плен Хупом и его командой. Его привезли сюда, чтобы лишить разума, как и остальных пленников. Он был солдатом и не мог не испытать ужаса, увидев, что здесь происходило, поэтому Хуп решил сохранить ему жизнь, чтобы усилить мучения. На него надели ошейник раба и заставили работать у печи, сжигать физические улики. Он не имел понятия о том, что эти останки были живыми, а если бы и имел – разве он мог не сжигать их? Как поступили бы вы на его месте?

Ничего не услышав в ответ, Спрейдж продолжил:

– Хуперы, которых подвергали операции по лишению разума, были недавно заражены вирусом и не могли выжить в виде мозга и спинного хребта. Не съеденные пиявками умирали или превращались в пиявок. Он никогда не сжигал того, кто имел шанс выжить. Он работал на Хупа, потому что решил выжить сам.

– Да, – сказал Борис. – Но он не все время носил ошейник раба.

– Хуп снял с него ошейник, чтобы усилить мучения. Он мог сбежать в лес, но это вряд ли решило бы проблему. Хуп, на самом деле, подстрекал его к бегству. А он остался и продолжал сжигать останки людей в печи. Знаете, почему? Потому что здесь он имел возможность действовать против Хупа.

– Откуда тебе это известно ? – спросил Рон.

Спрейдж достал из кармана перочинный нож и тщательно вычистил трубку. Выбив пепел на ладонь, он мгновенно принялся набивать ее.

– Я знаю, потому что видел, как он совершил поступок, который стал мне понятен только через несколько лет после того, как мы швырнули его в море. Печи приводились в действие старым термоядерным реактором, который Хуп снял с одного из спускаемых аппаратов. Тогда на мне был ошейник, и вирус еще развивался в моем теле. До операции оставалось недели три, может быть, месяц. Именно тогда я увидел, как Госк Балем бросил в ров кусок обшивки реактора.

Сидевший на корточках у костра Кич мгновенно вскочил на ноги.

– Что он сделал?

– Война шла к концу, прадоры отступали, – продолжил Спрейдж, не обращая внимания на Кича. – Во время войны шансы на спасение были минимальными, а после ее окончания появилась надежда. – Он повернулся и обратился к Кичу. – Ты появился как раз в это время. Ты взломал программу управления ошейников рабов и освободил тех, кто остался в живых. Но как ты знал, где они находились?

Кич смотрел на выглядевшего крайне озадаченным Амбела.

– Мы знали, из какого сектора осуществляется торговля «болванами», но не могли определить, под каким солнцем или на какой планете. Мы прочесывали эту зону в надежде обнаружить следы космического корабля, орбитальной станции, другой техники, используя все доступные методы обнаружения.

– И что, в итоге, привело тебя сюда? – спросил Спрейдж.

– Отчетливый сигнал термоядерного реактора. Обычно его обнаружить не удается, но этот реактор был полностью лишен защитных экранов.

– Проклятье! – воскликнул сидевший рядом с Джанером Борис. Все вдруг возбужденно заговорили, но Спрейдж поднял руку.

– Я назвал его Амбелом, когда нашел, потому что сразу же узнал его. Я не бросил его в море и никому не сказал о нем, потому что тогда могло быть принято решение казнить его. Я позволил ему начать жизнь заново и всегда надеялся на то, что никто не узнает об этом. Он – Госк Балем. Он – тот человек, который в течение нескольких лет снимал обшивку с сердечника реактора, чтобы реактор послужил маяком для солдат ЦСБЗ. Именно благодаря ему многие из нас остались в живых. Нам не следовало бросать его на съедение пиявкам. Нами руководила ненависть, и мы поступили неправильно. Давайте не будем повторять эту ошибку.

Спрейдж сунул трубку в рот, громко щелкнув зубами, и раскурил ее. Все дружно загалдели, а Кич подошел к Амбелу и встал перед ним. Вдруг воцарилась тишина, и все хуперы не спускали с них глаз. Они знали, что контролер на протяжении многих веков выслеживал и уничтожал членов команды Хупа.

Кич протянул руку, и Амбел пожал ее. Борис встал и подошел к своему капитану. Из темноты появились остальные члены команды Амбела, потом Старые капитаны и члены их команд. Хуперы жали Амбелу руку, хлопали его по спине.

Джанер посмотрел на Эрлин и увидел, что она плачет. Совет уже принял решение.

– Как трогательно, – сказал разум Улья. Джанер бросил на шершня полный ненависти взгляд и пошел к Амбелу. Он так расчувствовался, что ему совсем не хотелось выслушивать холодный анализ разума.

– Поздравляю, капитан, – сказал Джанер и пожал ему руку.

– Что дальше, дружище? Останешься здесь на какое-то время? – спросил Амбел, отвечая на рукопожатие.

– Думаю, да.

– Правильно. – Капитан хлопнул его по плечу, потом повернулся к Эрлин и крепко обнял ее.

Джанер пытался сохранить улыбку на лице, пока выбирался из толпы ликующих хуперов и подходил к бревну. Умышленным ли был жест Амбела? Он бросил взгляд на плечо – на то, что осталось от шершня. Разум издал какой-то жужжащий визг, словно циркульная пила вгрызалась в твердое дерево. Джанер поморщился, вынул приемник из уха и спрятал его в карман. Перевод денег уже произошел, десять миллионов шиллингов находились на его личном счете. Будущее казалось ему вполне безоблачным.

Тринадцатый решил, что у костра ничего интересного больше не произойдет, и, поднявшись над деревьями, полетел вдоль склона к берегу. Здесь он остановился, чтобы кое-что сохранить в памяти и сделать запись событий полной. Более точно его действия можно было описать как «нездоровое любопытство», но зонд не позволял себе так думать.

Гроб лежал в одной из гребных шлюпок, на которой его должны были перевезти на судно Спрейджа. ПР-13 завис над гробом, постучал хвостом по замку, но безрезультатно. Затем зонд спроецировал на замок сложное лазерное изображение и снова постучал по замку. На этот раз открылось окно. Эти действия он, конечно, вырежет из окончательной версии, прежде чем выпустить ее в широкий прокат. Блюстителю не обязательно было знать о том, что один из его подразумов приобретает и постоянно обновляет на черном рынке программы, которыми обычно пользовались не совсем законопослушные члены общества.

В окне он увидел качавшую из стороны в сторону головой и закатывающую глаза Ребекку Фриск. Когда она поднимала голову к окну, от ее дыхания запотевало бронированное стекло. Коснувшись поверхности хвостом, чтобы определить колебания, Тринадцатый сделал вывод, что она кричала. Поразительно, какой энергией обладала эта женщина! Зонд ударил по стеклу хвостом, Фриск замерла и уставилась на него, выпучив глаза. Она начала кричать, умолять его о чем-то, ее глаза заполнились слезами. «Морской конек» подключился к серверу на Кораме, чтобы скачать программу чтения по губам, но не успел сделать это, потому что какое-то движение на берегу отвлекло его внимание.

Тринадцатый взмыл в воздух, увидев появившегося на берегу прадора, и, сосчитав его ноги, совершил вполне объяснимую ошибку. Взрослый! Находившийся на космическом корабле прадор каким-то образом выжил и вылез на берег!

– Блюститель! Блюститель! Вижу прадора! – завопил зонд в эфир.

На этот раз он услышал ответ практически мгновенно.

– Сейчас посмотрю.

Подразум почувствовал, как что-то угрожающе огромное подключилось к нему и стало смотреть его глазами.

На холме начался настоящий праздник. Чуть раньше люди спустились на берег, чтобы взять бочки со спиртным и продукты, а после этого основные действия развивались только на склонах холма. Не осталось даже вахтенных, и прадор, если бы захотел, мог захватить любое судно. Впрочем, эти примитивные деревянные суда мало его интересовали.

Врелл поднес приемопередатчик к глазам и довольно забулькал. Маяк работал, и даже с учетом помех, вызванных толщей воды, удалось определить, что эсминец отца находился меньше чем в километре от острова. Ему осталось только доплыть до него и проникнуть внутрь. Никаких проблем. Он знал все коды доступа, а также то обстоятельство, что на корабле были запасные антигравитационные двигатели и генераторы. На ремонт могут уйти годы, хотя, если работало хирургическое оборудование, никто не помешает ему наделать себе помощников – Эбулан всегда брал с собой запасные модули рабов.

Врелл направился к стоявшим у берега гребным шлюпкам и заметил в одной из них движение. К шлюпке был привязан большой металлический ящик, в окне которого он увидел послушный инструмент Эбулана – Ребекку Фриск. Он на мгновение задумался, не взять ли ее с собой и установить на нее модуль раба, но быстро отказался от этой идеи. Прадор не хотел оставлять никаких доказательств того, что остался в живых. Он обогнул шлюпку, вошел в море и поплыл.

Отплыв метров на десять, Врелл нырнул, чтобы проплыть под днищами судов. Пиявки налетали на него, пробовали прогрызть его панцирь и мгновенно отваливались. Потом появился глистер, которого пришлось разрубить пополам рабочей клешней.

Прадор вынырнул метрах в двадцати за судами и поплыл дальше, иногда свистя и булькая от удовольствия. Он отремонтирует корабль и покинет эту заселенную людьми систему так быстро, что Блюститель не успеет отреагировать. Вернувшись домой, он займет положение Эбулана и, вероятно, обратит внимание на самок, которых его отец содержал в подводной резиденции. Будущее казалось ему прекрасным. Ничто не могло остановить Врелла.

Позади прадора образовался водоворот, и на поверхности появилась оставлявшая за собой сильную волну голова. Молли-карп насытился дохлыми пиявками, но из-за случившегося недавно расстройства желудка и других, достаточно странных, проблем с пищеварением почему-то постоянно чувствовал пустоту в желудке, которую следовало заполнить. Кроме того, странная пульсирующая боль в голове исчезла, стоило ему повернуть в этом направлении. Впрочем, он сам был рад, что его направили сюда. Плывшее впереди существо оставляло за собой интригующих запах, похожий на запах глистера, но без тухлого привкуса.

В желудке заурчало, и молли-карп решил попробовать существо на вкус.

Людей на Кораме не осталось, только обслуживающие роботы, не контролируемые Блюстителем, продолжали выполнять повседневные обязанности. Орудийные башни рядом с базой исчезли с поверхности, над ними быстро восстановилась ледяная и серная корка, не оставив и следа от разломов. В самом центре спутника физический комплекс оборудования, являвшийся на самом деле Блюстителем, внешне выглядел как всегда, но внутри него протекали процессы, резко отличающиеся от обычных.

– Вполне объяснимая ошибка, но это – не Эбулан, он не имеет никакого отношения к кораблю. Этот прадор только что стал взрослым и не проживет достаточно долго, чтобы насладиться своим состоянием, – сообщил Снайпер Тринадцатому. – Челюсти молли-карпа поцарапали даже броню, поэтому без особого труда справятся с панцирем прадора.

– А где Блюститель? – спросил Тринадцатый с планеты.

– Не знаю, – ответил Снайпер и отключился от канала связи.

Заняв удобное положение в недавно освободившемся силиконовом пространстве, разум боевого зонда осмотрелся и спросил:

– Это и есть переподчинение? Не чувствую никакой разницы.

Из-за стены парадоксальных изменений и коротких замыканий раздался голос Блюстителя:

– Знаешь, Снайпер, недооценив тебя, совершили ошибку не только враги, но и друзья.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что это не переподчинение, потому что у меня нет ни малейшего желания переподчиняться тебе.

Снайпер подключился ко всем ставшим доступными каналам, огляделся тысячей принадлежавших ему «глаз» и почувствовал, что каким-то образом усмехается.

Примечания

1

Spatter – брызганье.