Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России

      Я, Моисей Самуилович Рогов, имел счастие видеться с друзьями Давида Абрамовича; они жили (в) Кубанской области (в станице Михайловской), а в настоящее время живут у нас в городе Владикавказе, а именно: Агей Ермилович Зувижимов (Бувижимов?), Яков Абрамович Алексеев и Федор Семенович Лунев. Они рассказывали, (что) будучи Давид Абрамович русским, был военный диакон, а когда познал закон Божий, совершил обрезание на станции Михайловской Кубанской области. Эти вышеупомянутые друзья Давида Абрамовича Бондарева присутствовали при обряде обрезания. (Они) говорят: "Мы хорошо знаем Давида Абрамовича, он был полковым диаконом, а когда он отпал от православия, его сослали в Сибирь в Енисейскую губернию". А когда я, Моисей Самуилович, рассказал, что у нас в селении Иудиной есть Бондарев, бывший диакон, тогда они поняли, что Бондарев их ближний друг и очень обрадовались, услышав о друге и о том, как он живет. Итак, сие письмо я пишу от имени друзей Давида Абрамовича; желают ему и его супруге мира и блаженного положения и от искренней любви посылают ему нижайшее почтение и низкий поклон. Итак, Давид Абрамович, если Вы признаете сих вышеупомянутых лиц за друзей, то они просят Вас в том, чтобы вы уведомили их со своей стороны письмом; им желательно знать, как вы живете и какие обстоятельства в Сибирском крае; обо всем отпишите подробно, более пока писать не будем.
      Ваши друзья и приятели своему старому другу Давиду Абрамовичу Бондареву; с нетерпением ждем ответа.
      Адрес в городе Владикавказе, на мельницу Иосифа Ивановича Худякова Моисею Самуиловичу Рогову».
      К этому есть приписка:
      "Любезному другу Давиду Абрамовичу и супруге Вашей и всему вашему семейству желаю вам весьма вообще быть живым, здравым и хорошего блаженства (и? нрзбр.) Вашему семейному кругу; притом же низкий поклон; от Вашего ученика и доброжелателя Моисея Самуиловича Рогова и всего моего семейства.
      Моисей Самуилович Рогов. …письма 8 ноября 95 года".
      Совсем внизу добавлено мелким почерком: "Желаю подробности о Сибирском крае;
      Город Владикавказ (,) Терская область объята высокими горами, но зимы нету всегда тепло"11.
      Последняя запись, по-видимому, говорит о трудностях жизни субботников, а возможно и о преследованиях. Именно поэтому к Бондареву обращаются с просьбой сообщить о сибирских условиях жизни.
      Необходимо повторить, что мы располагаем слишком малым числом документов, свидетельствующих о важнейшем жизненном решении Тимофея Михайловича. Тот же самый Белоконский лишь ставит вопрос о причинах перехода полкового дьякона в другую веру: "…человеку малограмотному, родившемуся в православии, не подвергавшемуся никаким влияниям почти до сорокалетнего возраста, не легко изменить свой взгляд, изменить притом радикально: между иудаизмом и православием весьма мало общаго"12.
      После перехода в иудаизм Бондарев принял имя Давид Абрамович. До конца своих дней он носил двойное имя: в официальных документах он именовался Тимофей Михайлович, а сам себя он, а вслед за ним и его односельчане называли Давид Абрамович. Но даже в некоторых документах упоминается его новоприобретенное имя.
      Так, в актовой записи о смерти Бондарева в книге Бейского волостного правления зафиксировано: "Тимофей (Давид) Михайлович (Абрамович) Бондарев". Из-за двойного имени иногда происходит путаница. Так, К. Горощенко именует его Тимофеем Абрамовичем!
      Советские авторы настаивают на том, что принятие иудаизма было лишь формальным поводом к аресту Бондарева. Основной причиной якобы было свободолюбие полкового дьякона, требующего сократить военную службу до трех, максимум до 5 лет. (Реформы военного министра Дм. Милютина были проведены лишь в 1874 г.) Один из исследователей жизни Бондарева, писавший о нем в 50-е годы нашего века, нашел в себе мужество указать на основную причину отпадения дьякона Бондарева от православия, наряду с "дежурной", социальной: «Несомненно, что причиной перехода Бондарева в иудейство была его неудовлетворенность официальной религией, которую проповедовала православная церковь: уж слишком парадоксально звучали слова священнослужителей о "любви к ближнему" и проч. в обстановке страшного закабаления трудящихся. С другой стороны, Бондарев видел людей, крепко державшихся своей веры и противостоящих официальной религии, за что они подвергались гонениям, которые еще более их укрепляли в их религиозных суевериях»13.
      М.В. Минокин, действительно, имел мужество сказать о религии бунтаря во времена не совсем безопасные. Зато другой исследователь, уже в "доброе" хрущевское время, договаривается до того, что переход в иудаизм был хитрым ходом крестьянина, желавшего любым путем избавиться от солдатской службы14.
      В жизни дьякона последовали резкие перемены, власти не дремали: за "отказ" от православия и переход в иудейство он был судим, его лишили воинского звания, отняли медаль, полученную за боевые заслуги, и заключили в Усть-Лабинскую тюрьму, где он находился два года. В 1867 г. военно-судная комиссия приговорила Тимофея Михайловича Бондарева на "вечное поселение в Сибирь" и направила его в распоряжение енисейского губернатора. В одном из писем Л.Н.
      Толстому он писал, подводя итог первой половины своей жизни: "До 40 годов я был помещицкий крепостной раб, а потом в самые лютые николаевские времена 12 год(ов) солдатом, а потом в самое тревожное время с черкесами, 4 года казаком, а затем с семейством – четверо детей и жена – пошел в кандалах в Сибирь"15. В письме несколько ошибок, не меняющих сути (не до 40 лет, а до 37; не в николаевские времена, а при Александре II, и не 12 лет, а 10).
      За годы солдатчины, "безотцовщины", семья претерпела трагедию – трое детей умерли…16 Сын Бондарева Даниил Давидович вспоминает, что родителей с детьми пешком гнали до Казани, после обессиленных повезли в телеге: "Мукоты было горе-горькое, пока по этапу страдовали. Вот и очутились в нашей Юдиной…"17 Сначала Бондарева с партией сектантов поселили в селе Заледеевском, Красноярского округа. Вероятно, эта деревня была перевалочной, ибо в ней останавливались предшественники Бондарева, основатели села Иудино. В само Иудино, по словам Даниила Давидовича, они прибыли 22 мая 1867 г. Семья состояла из самого героя, жены и двоих детей18.
      Село Иудино – уникальное место, оно было заложено крестьянами-иудействующими, появление которых там составляет самостоятельную историю.
 

СЕЛО ИУДИНО

 
      В начале царствования Николая I сосланные в Сибирь крестьяне-иудействующие, в основном родом из Воронежской, Саратовской и Самарской губерний (по другим сведениям, они были высланы с Северного Кавказа, что не противоречит одно другому: высланные из Центральной России на Кавказ затем "досылались" в Сибирь), попали в Енисейскую губернию, где были поселены в Красноярском округе, в селе Заледеевском, в 27 верстах от Красноярска, по пути в Томск. Село было расположено по обеим сторонам "московского тракта". Так как местные условия жизни были достаточно трудны, то субботники стали хлопотать о переселении их в другое место. Им это разрешили, и ходоки отправились на поиски удобных земель.
      Это было в 1838 г: (По другим сведениям – в 1833 г.) В то же время переселение из Заледеевского было вынужденным, ибо село находилось неподалеку от Красноярска и служило последней станцией (станком) перед городом, жителям села постоянно докучали начальство и духовенство со своими придирками и "увещаниями". Мы знаем имена трех первопроходцев, искавших и нашедших новое место, вот они: Богданов, Аникин и Борисов. В пересказе это выглядит приблизительно так. После долгих странствий по дебрям Минусинского края ходоки облюбовали одно место в глубине Койбальской степи, на речке Сосе, притоке Абакана. Выбор был сделан удачно: место им показалось хлебородным, богатым выпасами для скота, кроме того привлекали близость леса, полного дичью, а также реки, удобной для сплава леса и рыбной ловли19. Здесь было основано село "Обетованное", напоминающее жидовствующим о "земле Обетованной, Ханаане". По словам Давида Абрамовича, село находилось в 150 верстах от Минусинска.
      Название "Обетованное" частью относилось к географическому положению выбранного места: на Север тянулась громадная пустынная степь, на Юге – непроходимая горная тайга. Кругом обитали аборигены, в основном хакассцы, или, как их называли в те времена, сибирские татары… Нетронутая плугом земля давала надежду на богатый урожай, леса были полны дичью, а вода – рыбой.
      Самое же замечательное: субботники надеялись на то, что руки властей сюда до них не дотянутся. Но не тут-то было. Енисейский губернатор, имя которого нам неизвестно, получив уведомление от смотрителя поселений Минусинского округа князя Голенищева-Кутузова о возникновении новой деревни под названием "Обетованная", рассвирепел, увидев в этом кощунство и поругание православной веры. Он категорически потребовал переименовать село в честь… предателя Иуды, в Иудино, ибо его насельники предали истинно православную веру и перешли в "жидовство". И с тех пор, на протяжении более 100 лет, деревня официально называлась "Иудино", а неофициально "Молоканы", "Сосы", "Субботина" и наиболее часто "Юдино". Кстати, неподалеку, километров 40 южнее Шушенского, есть и село Субботино, и можно предположить, что были еще и другие поселения жидовствующих, вроде "подозрительных" Моисеевки и Табат (по-древнееврейски: кольцо). Из-за пребывания субботников в Минусинском крае, как сообщает И. Белоконский, там было запрещено селить евреев: боязнь "дурного" влияния и дополнительных "соблазнов". Лишь в 1958 г. "по просьбе трудящихся" село было переименовано в поселок Бондарево…
      Вскоре сюда прибыли почти все заледеевские субботники. Впоследствии здесь поселились молокане. Всего же на время посещения села И.П. Белоконским (80-е годы XIX в.) в селе жило 1 000 душ, две трети которых составляли субботники, остальные – молокане20. (При перепечатке воспоминаний Белоконского в "Еврейской старине" в примечаниях добавлено, что местный шойхет г. Лобзовский, работающий 12 лет в селе, сообщил, что в 1911 г. здесь жило до тысячи семейств субботников. Следовательно, несмотря на запрет, евреи, по-видимому, жили в Иудине.) Но в советской литературе можно прочитать и о том, что село Иудино, или благозвучнее Юдино, было населено казаками-староверами21.
      Один из исследователей и знатоков проблемы высказывает мысль о том, что известная сибирская фамилия Юдины корнями уходит в упомянутое село22. И действительно, фамилию Юдин носило несколько известных личностей, включая известного красноярского миллионера и библиофила Геннадия Васильевича Юдина (1840-1912), героиню благовещенского конфликта (русско-китайский инцидент в июле 1900 г., когда город подвергся бомбардировке с китайской стороны) Анастасию Юдину и др.
      Но не все эти сибирские фамилии связаны с интересующим нас селом. Хотя и следует признать связь этой фамилии с еврейским или субботническим происхождением корня. (В сектантстве известен молоканин Осип Петрович Юдин, он же Укол Любавин.) Геннадий Васильевич Юдин интересовался историей своей семьи. В автобиографии он рассказывает о том, что его дед в Чигирине содержал откуп. Да и сам он свою карьеру в Минусинске начал службой в питейной конторе. Он писал с гордостью: "Занятие и честное ведение питейной торговли в обширном размере в течение 40 лет не считал и не считаю предосудительным, как это общепринято в России"23. Совершил Юдин паломничество в Святую Землю. Среди изданных им книг обратим внимание на "Материалы для истории города Чухломы и рода костромичей Июдиных (1613-1895)" (Т. I-II.
      Красноярск, 1902) и "Записную книжку Анны Михайловны Июдиной" (М., 1894).
      Обращаем внимание на "неблагозвучное" написание подозрительной фамилии…
      Об Анастасии Юдиной написал книгу Ю.Л. Елец (сотрудник Всеволода Крестовского) "Амурская героиня при осаде Благовещенска китайцами" (изд. 5-е, М., 1901). О своем происхождении она рассказывает, что ее отцом был солдат Деляров, родилась в селе неподалеку от Томска, вышла замуж за крестьянина Константина Давидовича Юдина, разбогатевшего на золотых приисках. Сама, вероятно, была православная. Такие смешанные браки существовали в Сибири. Юдина упоминает своих соседей молокан.
      Один из рассказов о субботниках на Амуре связан с селом Юдиным. Рассказчик, пожелавший остаться неизвестным, сообщил, что его отец был сослан как сектант-христианин.
      Сам же он, движимый религиозным исканием, обратился за помощью к грамотному еврею, по имени Иошуа (Нейман?). Последний обучил его древнееврейскому языку, и он, по совету своего учителя, уехал в Минус, где находилось село Юдино, населенное субботниками. Здесь он совершил обряд обрезания. Из Минуса перебрался в известное нам село Зима Иркутской губернии, где также жили иудействующие. Там он женился на субботнице и затем в 1883 г. переехал в Благовещенск. Детям дал хорошее образование. Один из сыновей учился в университете на юридическом факультете, другой сын – учитель, третий – фармацевт. Из дочерей – одна акушерка, другая училась на медицинских курсах, третья вышла замуж за еврея. Все дети – набожные евреи, "живут с евреями заодно". Сам отец очень интересуется еврейством.
      Он же сообщил сведения о некоторых субботниках Благовещенска: 1) Парфен Трофимович Морозов, бывший крестьянин Самарской губернии, за отпадение от православия и за "совращение" в иудаизм других крестьян сослан в 1858 г. В общей сложности он провел 3 года в тюрьме и 10 лет на каторжных работах на солеварном заводе в Иркутске. Жену с шестью детьми после долгих "увещаний" сослали в Туруханск. С разрешения либерала генерал-губернатора Муравьева-Амурского произошло воссоединение семьи. После отбытия каторги Морозов поселился в Благовещенске. Живет "с евреями заодно", всего в семье 8 душ. 2) Федор Петрович Холодеин, осужден и сослан на Камчатку. Жену в процессе "увещаний" наказали 200 розгами. Была долго без сознания. Сослана в Туруханск. С разрешения Муравьева поселилась в Благовещенске, где дождалась мужа. В этом семействе 14 душ. Одна дочь кончила гимназию, другая вышла замуж за еврея. 3) Никита Романович Попов, с женою и тремя дочерьми выслан в Туруханск, поселился в Благовещенске и всех дочерей выдал замуж за евреев.
      Кроме перечисленных, упоминаются еще три семьи субботников, сведения о которых отсутствуют. Молятся все в еврейском миньяне (молитвенном доме, где должны собраться не менее десяти евреев) города Благовещенска, где пользуются услугами шойхета и "прочими религиозными требами", включая обрезания, венчания и похороны.
      Другие ссыльные сектанты к субботникам относятся уважительно – общие страдания за веру сближают людей. Кроме ссыльных субботников, в Благовещенске живут и переселившиеся иудействующие из европейской России.
      Среди них особым почетом пользуется семья Ершовых. Ее глава – Иван Кондратьевич, по профессии бухгалтер, начитанный и образованный человек, успешно ведет диспуты с православными миссионерами и священниками. Его дети получили среднее и высшее образование. Другие субботники занимаются пароходством, торговлей и кожевенным делом. Неподалеку от Благовещенска в деревне Петропавловск проживают девять субботнических семей в составе 67 душ. Имеют миньян, молятся на "лошон койдеш".
      Носят сугубо библейские имена – Илья, Авраам, Яков, Азар, Давид. Занимаются жители деревни хлебопашеством и скотоводством24.
      Один исследователь, посетивший Благовещенск, также отмечает наличие в городе русских субботников, поднаторевших в диспутах с миссионерами и сектантами других направлений. Знание Библии и Нового Завета впечатляюще: иудействующие докапываются до истинного смысла священных книг. Один из геров показал путешественнику огромную Библию на русском языке с пометками: оказывается, он сверяет точность ссылок Евангелия на Ветхий Завет. Вообще геры мечтают родниться с "чистокровными" евреями, объясняя, что им и их сыновьям уже не быть "истинными" евреями, зато внуки будут. Автор сообщает, что идеи сионизма уже широко обсуждаются в Благовещенске25.
      Интересные свидетельства о сибирских субботниках привел некий Л. Украинский (вероятно, псевдоним), имевший, видимо, возможность за государственный счет попутешествовать в места не столь отдаленные. Он познакомился с целыми селами, населенными сплошь жидовствующими. Ему было странно видеть типично русских мужичков в национальных костюмах, с великоросским выговором и русскими фамилиями и еврейскими именами: Янкель Ицкович Миронов, Авром Шмуелевич Иванов и т. п.
      Женщины носили чисто библейские имена: Рохель, Лия, Эстер, Двейра (Двора).* Среди субботников были чистокровные малороссы-запорожцы, родом из Киевской губернии, где эта секта впервые была обнаружена. Автор отмечает их честность, трудолюбие, трезвость, высокое чувство взаимопомощи. Молятся они по-еврейскому образцу, а где есть еврейская синагога, то моления у них общие. Украинский попал в синагогу субботников, которые потрясли его пением псалмов Давида и специальной молитвой: "Смягчи, Господи, участь народа Твоего". "Как кантор, так и молящиеся, пели эту молитву с такой заунывной мелодией, что положительно надрывало душу слушателя и уносило его в область вечно непримиримых религиозных гонений, из-за которых всегда так жалобно стонет земля26".
 

***

 
      * Об этом же пишет Михаил Демин в романе «Таежный бродяга» (Russica Publishers, Inc., New York, 1986, стр. 185-186. – Д.Т.)
 

***

 
      С большим уважением о сектантах на Амуре писал П.А. Кропоткин. Видел ли он субботников, трудно сказать, но мне кажется, что духоборы не ссылались на Дальний Восток и речь здесь может идти об иудействующих разных толков (поскольку дело было в середине 60-х годов прошлого века): "Я ясно сознал созидательную работу неведомых масс, о которой редко упоминается в книгах, и понял значение этой построительной работы в росте общества. Я видел, например, как духоборы переселялись на Амур; видел, сколько выгод давала им их полукоммунистическая жизнь и как удивительно устроились они там, где другие переселенцы терпели неудачу; и это научило меня многому, чему бы я не мог научиться из книг"27.
      Увы, земля обетованная не была наполнена молоком и медом. Все надо было создавать своими руками. Степное приволье (вспомним имя закавказского села) было обманчиво. Никогда не паханная земля, страдающая от засухи, не давала достаточно зерна. Люди жили если не впроголодь, то достаточно скудно. Бедствием было и то, что начальство к сосланным субботникам относилось как к евреям черты оседлости – им не разрешалось заниматься отхожим промыслом, скажем на золотых приисках. Они были военнопленными во враждебной стране или крепостными в руках сибирской администрации. Существуют документальные сведения о том, как "водворялись" сектанты в Сибирь. И хотя они относятся к другой группе протестантов, но эти же факты легко перенести и на субботников: «Казна дедам нашим не помогла. Привел их на место…чиновник. Стали его спрашивать: "Где жить?" – указал в горах… кругом высокие лесистые горы… Стали пытать: "Чем жить?" – чиновник сказывал: "А вот станете лес рубить, полетят щепки, – щепы эти и ешьте!" Поблагодарили его, стали лес рубить… На восемь дворов одна лошадь приводилась. Поселились. Земля оказалась благодатной. Ожили и повеселели. Приехал знакомый чиновник и руками развел: "Вы де еще не подохли? жаль – очень жаль, а вас – чу! – затем и послали, чтобы вы все переколели"»28.
      При основании села Иудина там существовала общинно-уравнительная форма землепользования, которая вскоре распалась. И.П. Белоконский, один из первых посетивший село и собравший сведения от старожилов, писал: "То обстоятельство, что субботникам и молоканам был воспрещен переход из раз избранного места на другое, и что облюбованная ими для деревни местность была окружена землями татар (хакассов. – С. Д.), послужило сначала причиной основания в Юдиной общинного землевладения, а впоследствии повлекло за собой оскудение сектантов"29.
      Свыше 30 лет страдали иудинцы от засухи. Даже европейская часть России каждые 10 лет страдала от недорода.
 

ИССЛЕДОВАНИЕ СИБИРИ И РАЗВИТИЕ ИСКУССТВЕННОГО ОРОШЕНИЯ

 
      Повторимся: 30 лет (1838-1868) иудинцы бились в тенетах нищеты, пока в их селении не появился в одном лице Моисей и Аарон, который своим жезлом (да-да! буквально волшебной палкой!) высек в засушливой степи источник. Этим библейским Моисеем-Аароном был Давид Бондарев.
      Будучи человеком внимательным и вдумчивым, Давид Абрамович обратил внимание на большой уклон, по которому спадают в Абакан с Западных Саян речки Сое и Кындырла, и предложил своим односельчанам прорыть каналы среди полей. Любое новаторство, даже на таком уровне, встречает недоверие. "Нет пророка в своем отечестве!" – вероятно, не раз повторял Бондарев. И первое, что сказали его односельчане: "Тимофей тронулся умом, и его нечего слушать". Е.И. Владимиров приписывает эту фразу кулакам Мясиным. К сожалению, в трудах о Бондареве социология играет доминирующую роль и "кулаки Мясины" выступают в них в соответствующей роли. Но, как мы увидим, отношения между Бондаревым и Мясиными этим не ограничились.
      Общество выделило Бондареву небольшой участок земли, как мы бы сказали, для эксперимента, и десяток мужиков-добровольцев присоединились к нему. Никто не учил Давида Абрамовича геодезии. В его распоряжении не было ни одного инструмента – ни уровня, ни теодолита. В его руках был лишь волшебный жезл Аарона – обыкновенная палка-желобок длиною в пять аршин (порядка 3,5 м). Начал он от речки Кындырла, выбрал подходящее, по его мнению, место и стал прокладывать будущий приемный и оросительный каналы. "Жезл Аарона" позволял "нивелировать" по 2-3 версты в день. Следом за "пророком" шли артельщики и заступами рыли канал.
      В первый же год орошенные 50 десятин земли дали обильный урожай пшеницы по 250-300 пудов с десятины! Факт потрясающий, для Сибири невиданный, и имеющий важнейшее значение в зарождающемся экономическом расцвете Иудина. (Для сравнения укажем, что в 1913 г. урожай пшеницы с десятины земли составлял в Бельгии – 168 пудов, в Германии – 157, в Австрии – 89, в России – только 55 пудов!30)
      Не следует, впрочем, забывать, что русские крестьяне, к которым принадлежал и Давид Абрамович, были людьми суеверными. Но практическая польза прорытых каналов была очевидна. Очень важным в этой связи оказалось знакомство Бондарева с основателем знаменитого Минусинского краеведческого музея Николаем Михайловичем Мартьяновым (1845-1904). Знакомство перешло в тесную дружбу. Мартьянов был ботаником, он-то и подсказал Бондареву мысль об устройстве оросительных каналов, а также рассказал об обширной ирригационной системе этих мест в домонгольское время. Старинные оросительные каналы были созданы древними насельниками енисейской долины – динлинами, которых, по сообщению о. Иакинфа Бичурина, китайские источники считали принадлежащими к белой расе. Все это дивное создание человеческих рук было разрушено вторгшимися монголами ("дополнительный аргумент" в пользу гумилевской теории человечества, осчастливленного ордами Чингис-хана…).
      Но следы так называемых "чудских" каналов сохранились в пределах деревни Иудино, что значительно облегчало труд крестьян. Поэтому озарение Бондарева подкреплялось авторитетом науки, и нам следует сказать несколько благодарственных слов в адрес Мартьянова и других этнографов Сибири. Тем паче что большая часть исследователей этого края были ссыльными евреями, что все-таки весьма близко нашей теме. Вот небольшой перечень евреев-натуралистов, внесших вклад в освоение Сибири того времени.
      Создатель всемирно известного естественно-исторического и этнографического музея, человек, оказавший совершенно исключительные услуги делу изучению края, Николай Михайлович Мартьянов был по национальности еврей (вероятно, крещеный)31. Он родился в Западном крае, в семье лесного объездчика. Из-за материальных затруднений оставил гимназию и поступил в аптекарские ученики – распространенное занятие еврейской молодежи. В 1870-1872 гг. посещал Московский университет, готовясь получить провизорское звание. С 1873 г. служил провизором в Казани и был деятельным членом Общества естествоиспытателей при Казанском университете.
      Здесь же он написал первую работу о местной флоре. В 1877 г. переехал в Минусинск, где и жил до самой смерти. Основанный им Минусинский музей (открыт 10 января 1877 г. ст. стиля) получил мировую славу. При Мартьянове музей имел 60 тыс. экспонатов и состоял из отделений: естественно-историческое, антропологическое, этнографическое, археологическое, горнопромышленное, промышленное, сельскохозяйственное, нумизматическое, географическое и др.
      Мартьянов создал Минусинскую метеорологическую станцию и публичную библиотеку, одну из лучших в Сибири. Во времена Бондарева библиотека насчитывала 20 тыс. томов, не считая небольшого отдела рукописей (там позже хранились и материалы, касающиеся Бондарева). В городе имелись также обсерватория и фотолаборатория. И все это создано стараниями одного человека! Мартьянов участвовал в многочисленных экспедициях, составил богатейший гербарий местной флоры, опубликовал множество научных трудов, оказал большое влияние на развитие музейного дела в Сибири.
      После смерти Н.М. Мартьянова богадельня и детский приют, созданные им, стали носить его имя. В 1902 г. в Казани вышла книга Феликса Кона "Исторический очерк Минусинского музея за 25 лет", где деятельность Мартьянова осталась в тени (по настоянию самого Николая Михайловича). Спустя много лет Ф.Я. Кон восстановил справедливость32. Мартьянов, по словам Кона, принадлежал к типу людей, увлеченных единственной идеей и с настойчивостью (мы бы сказали с фанатизмом) проводящих ее в жизнь. Для этой цели (создание и процветание музея) он привлек многочисленных политических ссыльных – и именно поэтому его считали человеком революционных симпатий, но с тем же рвением он добивался присылки портрета Николая II, ибо считал это необходимым для музея. «Когда однажды Аркадий Владимирович Тырков в беседе о превалирующей в Мартьянове черте поставил вопрос – что делал бы Мартынов в момент революции? – я не колеблясь ответил: "Будет фотографировать баррикады, собирать осколки бомб и гранат и т. д. и т. п. и тащить в музей"»33. С большой теплотой пишет Кон о трудолюбии этого человека, делящего свое время между музеем и аптекой (понятно, что музейное дело превратило его в крупного ученого). Кстати, именно Ф.Я. Кон на чествовании Мартьянова по поводу 25-летия организованного им музея поднес ему адрес от имени минусинских политических ссыльных. С несомненностью можно говорить о влиянии Мартьянова на Бондарева.
      Но среди подвижников-евреев было много и других имен, и в первую очередь Владимир (Натан) Германович Тан-Богораз (1865-1935), этнограф, лингвист, поэт, писатель. Сосланный в Сибирь в 1889 г. за участие в южной организации "Народной Воли", он создал словарь и грамматику чукотского языка. Вошел в литературу как прозаик сибирской школы.
      Владимир Ильич Иохельсон (1855-1943), ученый-этнограф, друг Богораза. Попал в Сибирь по делу Исполнительного комитета "Народной Воли". Сослан в Средне-Колымск.
      Вместе с Богоразом принял участие в сибирской экспедиции. Изучал жизнь вымирающих юкагиров и ламутов. Когда Нью-Йоркский музей обратился в Российскую Академию наук с просьбой указать ученых, которые могли бы принять на себя исследование юго-восточной Азии, то Академия назвала имена Иохельсона и Богораза.
      Другим крупным ученым был Лев Яковлевич Штернберг (1861-1927). Он проходил по одному делу с Богоразом и Иохельсоном. Его научная карьера – феноменальна.
      Сосланный на Сахалин, он выучил не только язык гиляков, но и языки других местных народов. Переведенный во Владивосток, издавал в течение двух лет газету оппозиционного направления. Впоследствии как крупнейший знаток сибирских народностей работал старшим хранителем коллекции музея Академии наук.
      Большие заслуги в изучении Сибири принадлежат Моисею Ароновичу Кролю (1862-1943), также сосланному народовольцу. В 1895 г. он принял участие в экспедиции для исследования земледелия в Забайкалье. В Иркутске сотрудничал в газете "Восточное обозрение", а затем в петербургской газете "Сибирь". Состоял председателем иркутского "Общества изучения Сибири и улучшения ее быта".
      Соломон Лазаревич Чудновский (1842-1912), осужденный по процессу 193-х, работал в области статистики и этнографии. Ему принадлежит заслуга в изучении Алтая и алтайских народностей. Сотрудничал в "Сибирской газете".
      Ценный вклад в изучение жизни якутов внес Наум (Нахман) Лазаревич (Леонтьевич, Левкович) Геккер (1862-1920), осужденный по делу Южнорусского союза в 1881 г.
      Отбыл 10 лет на каторге. Позже участвовал в сибирской экспедиции. Затем, уже работая в европейской России, сотрудничал в различных изданиях Сибири. Работа "К характеристике физического типа якутов" отмечена Уваровской премией Российской Академии наук.
      Исаак Владимирович Шкловский (Дионео) (1865-1935) был выслан в 1887 г. в Средне-Колымск.
      По материалам, собранным в ссылке, издал в 1892 г. книгу "Очерки крайнего Северо-Востока", способствующую знакомству европейских читателей с далекими окраинами.
      Феликс Яковлевич Кон (1864-1941) – революционный деятель, писатель и этнограф. В 1884 г. приговорен военным судом к 10 годам каторги. В 1891-1904 гг. проводил антропологические и этнографические исследования, за которые был удостоен Золотой медали Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии и премии им. Расцветова. Кон проделал огромную работу, включающую исследования жизни якутов, русских скопческих поселений, русских сектантов села Усинского, искавших сказочное Беловодье, и т. п. Кстати, во время болезни Мартьянова Кон заменял его на посту директора музея.
      К этой же группе ученых относится и сын сибирского еврея-кантониста Николай Васильевич Кириллов (1840-1921), врач, этнограф и климатолог. В течение многих лет он занимался тибетской медициной и несколько лет прожил в Монголии.
      Пользовался большим уважением у бурятских лам. Помог установить М.А. Кролю контакт с бурятами для проведения этнографических работ.
      Намного старше перечисленных выше ученых был Максимилиан Осипович Маркс (1816-1893), родившийся в Галиции.