Рассадник добра

Сама Машка тем временем чувствовала себя немного необычно, однако никаких особых неудобств не испытывала. Плавая в густом розовом киселе, она лениво размышляла о том, почему люди так боятся темноты. Неужели в отсутствии света есть что-то пугающее? Кисель, окружающий ее, света пропускал совсем мало, и это было очень приятно. Хотелось спать, но мысли не давали ей расслабиться. Почему-то представлялось важным докопаться до ответа на вопрос о взаимоотношениях людей и тьмы. «Наверное, это потому, что в первобытные времена, когда люди жили в пещерах без дверей, ночных хищников было больше, чем дневных, — решила наконец Машка. — И из темноты могло прийти что-то страшное, вроде саблезубого тигра». Кисель оставлял довольно мало возможностей для активного передвижения, да и двигаться не очень-то хотелось. Машка подумала, что с удовольствием улеглась бы сейчас на кушетку и немного поспала, хотя что именно так утомило ее, она не помнила. Это раздражало.

Через некоторое время она почувствовала, что опускается вниз. Кисель скользил по ее лицу, но дышать совсем не мешал, словно она стала рыбой или кем-то еще, кто дышит жабрами. Движение ее все ускорялось и ускорялось, и, чем быстрее она опускалась, тем более ощутимо давил на нее кисель. Под конец давление стало совсем уж невыносимым и даже болезненным. Это было ужасно неприятно. Всю жизнь Машка боялась застрять где-нибудь и задохнуться. Именно по этой причине, а вовсе не из-за брезгливости, она никогда не спускалась в канализацию, не ходила с диггерами и спелеологами, хотя ей интересно было бы посмотреть на все эти загадочные катакомбы. Машка поморщилась и резко дернулась вперед. Послышался хлопок, и она вылетела из киселя, как пробка из бутылки шампанского. Короткий полет оглушил ее — раньше она никогда не летала так быстро. И вообще не летала, только во сне.

Она пришла в себя спустя несколько минут на жестком, очень колючем ковре в маленькой, плохо освещенной комнате. Кроме ковра здесь была пустая вешалка, а прямо у ее ржавых ножек стояла здоровенная ваза, похожая на китайскую. Судя по тому, что из горлышка вазы торчал веник, использовали ее здесь в качестве мусорной корзины. Машка фыркнула неодобрительно и отвела глаза. У противоположной стены, скрестив ноги по-турецки, на полу сидел синекожий мужик, чем-то показавшийся ей знакомым. На шее у него висело ожерелье из крупных экзотических цветов, распространяющих сладкий, тяжелый запах. Но Машка никак не могла вспомнить, где же она видела его раньше: то ли в музее, то ли во сне, потому как в реальности синекожих мужиков не существует вовсе.

— И опять все не в порядке, — укоризненно сказал он. — Как только я начинаю заниматься какими-то своими делами, ты непременно попадаешь в переделку! Так дело не пойдет.

— Куда не пойдет? — тупо переспросила Машка. — Какое дело?

— Важное! — отрезал синелицый.

Сейчас он показался Машке ужасно похожим на лошадь. Честное слово, если бы он был не синим, а красным, Машка приняла бы его за лошадь. Эта мысль рассмешила ее. В голове от нее стало щекотно. В самом деле, как это синий человек может быть похож на красную лошадь?

— Это не смешно, — заметил мужик. — Надо что-то решать.

— Решайте, — великодушно предложила Машка. Ей было все равно, и многопудовая, болезненная сонливость не исчезала. Думать было тяжко.

— Спасибо, — язвительно поблагодарил мужик. — Скажи мне только, почему ты непременно выбираешь самые неприятные и опасные места для своих приключений? И почему ты никогда не слушаешь голоса своего сердца?

— Потому что у меня сердце не говорящее! — буркнула Машка. — У него встроенных динамиков нету.

— Это очень плохо, — серьезно заметил синий.

— Да что вы говорите? — нарочито глупо удивилась Машка и тут же вспомнила, отчего она так сильно устала. — Лучше бы грохнули этого безмозглого уффкающего покойника, чем меня пилить! Пилить-то все горазды.

— Его звали Шуффа Раваль, — задумчиво сказал синий мужик. — Он был одним из лучших подопечных Херона — черный маг, непревзойденный шпион и убийца. Он не захотел быть мертвым и бежал из застенков потустороннего мира. Что же, я его хорошо понимаю. Владения Херона не назовешь особенно уютным местом.

— Это что, ад? — удивилась Машка.

— Ни в коей мере, — возразил ее собеседник. — Просто Херон считает ниже своего достоинства заниматься обустройством и ремонтом. Он полагает, что это женская работа, равно как и уборка. Но у Владыки смерти нет женской ипостаси — он не способен ужиться даже с самим собой. У Херона довольно тяжелый характер, и он невероятно ленив.

— Так вот почему у него храм такой грязный и неуютный, — догадалась Машка, в голове которой начало проясняться. Скорее мерзкие, чем романтические, неясные обрывки воспоминаний стали складываться в смутную, но совершенно точно неприглядную цельную картину.

— Храмом должны заниматься жрецы, а не могущественный Владыка. Я, к примеру, в своих храмах практически не появляюсь, но мои жрецы поддерживают их в должном виде, — отозвался мужик, неожиданно оказавшийся еще и богом. По крайней мере, Машка не знала больше никого, кому бы воздвигали храмы. — А впрочем, ты права, каков бог, таков и священный пирог.

— При чем тут пирог? — не поняла Машка.

— Это традиция, — объяснил мужик. — Каждому божеству в определенный день жертвуют особенный пирог, сотворенный руками всех его последователей и подопечных. Каждому богу — свой пирог, отличающийся от остальных. Потому у нас так говорят.

Машка кивнула.

— Понятно.

— Ладно, — внезапно решил синелицый, — я придумал. Я научу тебя слушаться своего внутреннего голоса и слышать предупреждения своего сердца. Это должно помочь, ведь сердце у тебя не какое-нибудь, а самое лучшее. Мудрое у тебя сердце.

— Хм, а мама говорила — слабое, — вполголоса пробормотала Машка.

Собеседник ее не обратил внимания на эту фразу, а может, ему просто удобнее было сделать вид, что он не расслышал, что там Машка бормочет. Он проделал какой-то сложный пасс руками, и у Машки закружилась голова. Некоторое время она еще пыталась устоять на ногах, потом рухнула и потеряла сознание.

Глава 4

ВИЛИГАРК

Очнулась Машка оттого, что проходящий мимо торговец рыбой — судя по запаху тухлой, — сильно толкнул ее в плечо. Сколько она простояла вот так, столбом, на площади, Машка не помнила, но горожане не обращали на ее странное поведение ни малейшего внимания. Все были заняты своими делами. О чем она думала, Машка не помнила, но ощущение было такое, будто она забыла что-то важное, какое-то открытие или вывод, чуть ли не часть своей жизни. Сильно болела шея — прошлой ночью, похоже, Машка изрядно застудила ее. Спина болела тоже, но это как раз было делом поправимым. Машка несколько раз согнулась и разогнулась, а потом начала поворачивать в разные стороны верхнюю часть туловища. Это помогло, как помогало всегда, жаль только, что меновазина и даже «Звездочки» она в путешествие прихватить не догадалась. Вот так всегда: самых необходимых вещей не оказывается под рукой!

На плошади была ярмарка вакансий в полном смысле этого слова. С разных сторон работодатели призывали опытного убийцу, морехода с командой, заклинателя домашних духов и даже просто грузчиков. Но ни официантов, ни преподавателей русского языка, ни даже домашней прислуги никому не требовалось. Конечно, оставалась надежда, что эти специальности здесь называются как-то иначе. Машка медленно пошла вдоль рядов, присматриваясь к объявлениям о найме, накорябанным большими буквами для умеющих читать, и особенно — к хозяевам данных объявлений. Лицо и манера общения говорит о человеке многое. И Машка не сомневалась, что по косвенным признакам непременно выявит мошенника и кидалу.

— Все, кто желает работать и получать за это разумные и достойные деньги, — подходите сюда! — вдохновенно вещал плюгавенький линялый мужичонка, забравшись на бочку.

Возле него сидел печальный, похожий на Торквемаду писец и со скучающим видом рисовал на бумаге синюю виселицу.

— Вы обеспечите свое будущее и будущее ваших детей! — громко обещал мужичонка.

Но призывы его отчего-то оставались без внимания. Редкие заинтересовавшиеся подходили ненадолго к стойке, шевеля губами, читали контракт и, брезгливо сморщившись, отходили. Машка прислонилась к стене харчевни напротив этой живописной парочки. Ей хотелось немного понаблюдать за происходящим, прежде чем лезть в кипящий суп. Энтузиазм мужичка выглядел более чем подозрительно.

— Вы приобретете востребованную и уважаемую профессию! — надрывался плешивый зазывала.

— Ну да, как же, — язвительно отозвался крупный светловолосый рыцарь, удивительно напомнивший Машке кого-то из знакомых.

Только вот она не смогла вспомнить сразу, кого именно. Машка протерла глаза и присмотрелась к рыцарю повнимательнее.

— Опять голопузых безмозглов ищешь, Вадрав? Мало тебе в прошлый раз от мужиков досталось? — Рыцарь сплюнул на землю перед собой и махнул рукой в воздухе, словно разгонял комаров. — В провинции дураков много, вот туда и отправляйся со своей тощей какажицей и привычкой баллонить окружающих.

И он презрительно глянул на печального писца, словно тот и был загадочной какажицей. Возражать псевдо-Торквемада не стал: во-первых, он действительно был тощ, а во-вторых, на его месте Машка тоже не решилась бы возражать столь внушительному мужчине, как упомянутый рыцарь.

— Я разве мешаю тебе работать, Дегрен? — огрызнулся плешивенький. — Ты ищешь своих идиотов, я — своих. Работа и еда нужны всем, а не только удачливым и умным. Хотите получать достойную плату за свой труд — приходите к нам! Служба безопасности при Центральном астолльском храме Херона объявляет набор по следующим специальностям: разборщик мертвых тел...

Вадрав орал так вдохновенно и громко, что у Машки зазвенело в ушах. Тем временем светловолосый рыцарь отвернулся от линялого своего собеседника и, печатая шаг, двинулся между торговыми рядами. В расположении их не было никакой системы: между горластыми нанимателями, зазывающими дешевую рабочую силу, сидели полные, закутанные в платки тетки. Они торговали рыбой, травами и живой птицей, похожей на фазанов. Кое-где можно было заметить работорговцев с их тихим и покорным товаром. Большинство из них смотрелось довольно странно — но чего только не встретишь в параллельном мире в базарный день?

Желтокожий, похожий на сильно удивленного китайца мужчина, видимо устав орать, высунулся из своей лавки и дернул проходящего мимо рыцаря за рукав.

— Чего тебе, Йохан? — недовольно спросил рыцарь, оборачиваясь к нему.

Машка аккуратно отлепилась от стены и подошла поближе, чтобы лучше слышать. Что-то свербело у нее между лопаток. Может быть, это резались ангельские крылья, но вряд ли. Скорее, ее просто мучило неуемное любопытство, а развитая интуиция настойчиво подсказывала: светловолосого нельзя упускать из виду, раз уж он показался Машке знакомым. Может быть, это ее магический суженый из какого-нибудь забытого сна?

— Ох, сиятельный Дегрен, — китаец тут же принялся кланяться, — извольте посмотреть, новая партия товара. Интересные виды есть.

— Не сейчас, Йохан. — Рыцарь с досадой отмахнулся. — Я на работе.

Китаец сейчас же увял, как полиэтиленовый пакет над пламенем зажигалки, посерел и пугливо заозирался.

— А позволь узнать, далеко ли твое тело? — спросил он немного погодя.

Машка поперхнулась и уставилась на рыцаря. С ее точки зрения, этот консервный мужик выглядел очень даже материально. Неужто призрак?! Она подошла еще на несколько шагов ближе, сделав вид, что страшно интересуется какой-то зеленой мохнатой тварью, лениво возящейся на соседнем прилавке. Запах, донесшийся до нее от рыцаря, говорил о плохом пищеварении оного и — безусловно — о несомненной его материальности. Только очень реальный человек способен выделять такие газы.

— Мессир Вилигарк, — сказал рыцарь таким тоном, каким священники говорят «Господь Бог», — сейчас дома. Я представляю его глаза на этой ярмарке. Нам нужна молоденькая девушка, служанка. Желательно сирота и из провинции, чтобы без особых претензий была. Мессиру, по роду его магической деятельности, неприятны другие наглые и жадные люди в его доме. Ему вполне хватает собственных дурных качеств.

— И этот человек упрекает меня в жестокости и ловле идиотов! — У плешивого мужичонки слух оказался совершенно уникальным. Его визгливый комментарий пронесся над ярмаркой, не оставив в неведении никого.

— Ты, Вадрав, помолчи, — брезгливо заметил Дегрен. — У тебя мало того что работа грязная и платят мало, но еще и перспектив никаких нет. А мессир своих слуг опекает, защите учит и лечение оплачивает. Поработаешь так у него несколько лет — сам ассистентом мага станешь. Для крестьянина это более чем неплохая карьера, ты не находишь?

— Если доживет, — под нос себе буркнул Вадрав, но связываться с рыцарем отчего-то не пожелал. Только демонстративно потер правое ухо. У Дегрена, вероятно, были весомые аргументы, применимые в любом споре.

«Лундгрен!» — чуть не заорала Машка, но вовремя спохватилась и сказала совсем тихонечко:

— Боже мой, конечно, это же Дольф Лундгрен.

И правда, рыцарь был весьма похож на известного киноактера. Лицо, по крайней мере, у него было такое же мужественное и не обезображенное интеллектом.

Рыцарь мгновенно обернулся и цепким взглядом профессионального вербовщика нашарил Машку в толпе. По спине девочки побежали мурашки с холодными и острыми лапками. «Тело... маг... — подумала Машка. — Ну конечно же: он телохранитель. А если он телохранитель у мага, который не гнушается общаться с прислугой, а мага этого на ярмарке знают как...» Не успев додумать эту нечеткую мысль до конца, зато преисполнившись храбрости и решимости, которые, собственно, только и нужны для того, чтобы ввязаться в какую-нибудь шикарную авантюру, Машка быстро подошла к местному варианту Лундгрена.

— Я вас слушаю. — Рыцарь чуть-чуть приподнял уголки рта, что должно было, вероятно, обозначать улыбку, и уставился на нее, как солдат на вошь.

Только при большом желании можно было обнаружить на его каменном лице признаки дружелюбия, но Машку это совершенно не смутило. С ее точки зрения, настоящий телохранитель и должен выглядеть этаким букой. Он же не рекламный агент и не сторублевка, чтобы всем нравиться!

— Простите за беспокойство, но я хотела бы устроиться к вам на работу, — уверенно сказала она.

— Кем? — холодно поинтересовался Дегрен.

— А вот вы только что говорили, что вам девушка нужна, — уже с меньшей долей уверенности в голосе пробормотала Машка. — Я думаю, что я та самая девушка.

— А ты знаешь, что нужно делать? — спросил рыцарь. — И что ты умеешь, милая? Откуда ты взялась? И, знаешь что, давай сделаем так: я еще не завтракал, да и ты, наверное, тоже...

Светловолосый говорил быстро, и слова лились из его уст непрерывным потоком, как информация с экрана телевизора на новостном канале. «Он не завтракал, — нервно подумала Машка, — еще предложит, чего доброго, наняться к нему завтраком». Голод мыслительный процесс не стимулировал, отчего рассуждения ее были слегка сумбурными и сумасшедшими. Нужно было срочно что-то съесть, потому как колебания между опасением и надеждой еще никого до добра не доводили. Машка еще раз оценивающе взглянула на Дегрена. Он выглядел сильным, спортивным и, главное, хорошо питающимся человеком. Решив, что вряд ли он позарится на ее кости, Машка махнула рукой.

— Я не знаю, что конкретно надо делать, но я очень быстро учусь, — решительно сказала она. — Не думаю, что быть служанкой так уж сложно.

— Давай я накормлю тебя завтраком и мы за едой все это обсудим? — предложил Дегрен.

— По-моему, замечательная идея, — одобрила Машка, умудрившаяся уяснить только две вещи: что мужик будет не есть ее, а, наоборот, кормить. И еще: что она ему, кажется, пока подходит.

Радостно кивнув, она последовала за Дегреном в приземистый домик, из окна которого вкусно пахло жареным мясом и кислой капустой. Поесть забесплатно она еще никогда не отказывалась. И не горела желанием практиковать это сомнительное удовольствие.

— Нам нужна девушка, которая будет прислуживать господину, помогать госпоже распорядительнице и при этом ночью помогать отпугивать от сарая сосущих мышей, — уничтожив по меньшей мере половину еды, которую радушный хозяин харчевни выставил на их стол, сказал рыцарь. — Ты ведь не из нашего города, правда? И у тебя, похоже, сложности с поиском работы.

— Ну, у меня есть еще несколько предложений, но они устраивают меня меньше, чем ваше, — туманно ответила Машка. — Я приехала издалека и еще не все здесь знаю.

— Дом мессира стоит на окраине, а все продукты доставляют на дом. Слуги почти не выходят за пределы поместья, так что это даже хорошо, что ты не знаешь города. Значит, тебе не нужны будут лишние дни отдыха, — одобрил Дегрен. — До появления мышей ты успеешь всему научиться и привыкнуть к дому. Думаю, ты вполне подходишь нам.

— Я такая страшная, что мыши меня испугаются и уйдут к другим сараям? — обиделась Машка.

— Какая ты плоская! — засмеялся рыцарь. — Разве ты не знаешь, что сосущие мыши абсолютно безразлично относятся к худосочным бабам?

— Неудивительно, — пробормотала Машка язвительно. — Очевидно, мужиков они просто обожают, особенно таких, как ты.

— Еще бы. — Дегрен приосанился. — Я здоровый, не то что ты. В тебе же есть нечего. Вот мне сосунов опасаться стоит. Они звери стайные. Как напрыгнут — одному не отбиться. Меня мать сильно от них остерегала, а она умная была, знала, что говорит. Мыши любят, чтоб крови в человеке много было, а все остальное их не интересует. Разве что тухлятина еще... Они в ней гнездятся. Оттого к сараям и жмутся.

И он рассмеялся. Изо рта его шибануло невероятной смесью смрадных запахов. Машка закашлялась и немного отодвинулась. «Неудивительно, что эти сосуны тебя обожают. Ты для них сразу и стол, и дом», — язвительно подумала она, но озвучивать свою мысль не стала. Вряд ли рыцарь по достоинству оценил бы ее искрометную шутку. У мужчин вообще чувство юмора сильно отличается от женского.

Новая работа Машке чем-то сильно не нравилась. Сердце ее тревожно сжималось. Разве в приличное место будут заманивать работников бесплатной едой? Все это отдавало изрядным обманом, но где именно кроется корень всех зол, Машка не понимала. Помощь по дому — почему бы и нет, если за это платят? Пока она не присмотрится к окружающей обстановке, можно и на должности «подай-принеси» перекантоваться. И мышей попугать в компании еще десятка слуг... в чем же загвоздка? Может быть, господин этот, которому предстоит прислуживать, — известный всему городу пьяница и истерик? Ничего, и не таких обламывали! Машка задумчиво поковырялась вилкой в рыбьих костях и угостилась еще одним сухарем из корзинки. Может быть, мыши эти — огромные и опасные хищники и об этом предупреждает ее интуиция?

— Послушай, а мыши, которые сосущие, они какие? — поинтересовалась она.

— Сосущие. — Дегрен удивленно приподнял брови. — Ты их что, никогда не видела?

— Ну видела, конечно, — смутилась Машка, страстно желая сойти за свою. Пусть за деревенскую дурочку, но не пришелицу из иного мира, которую запросто можно объявить ведьмой. — Но только в темноте и недолго. Не разглядела, понимаешь...

— Пушистые. Ушастые. Пищат. Крупные самки тебе по колено будут, — немного подумав, объяснил Дегрен. — И очень, очень заразные. Как укусят, потом все тело сыпью покрывается. Линяешь ужасно. Бывает, что вся кожа за несколько дней ссыплется, а потом новая долго отрастает — на улицу не выйдешь.

Рыцарь о сосунах явно знал не понаслышке. Рассказывая о них, он заметно вздрагивал и нервно порывался чесать локоть правой руки. Выходило это у него страшно комично, ведь руки его были закрыты металлическими наручами.

— А от этого лечат? — опасливо спросила Машка.

— А зачем? — удивился Дегрен. — Оно и само неплохо проходит. Можно, конечно, и к лекарю сходить, но толку от этого все равно не будет, только деньги потратишь. Да и что они могут, лекаря? Сыпь тебе вонючей мазью замазать, чтобы в глаза не бросалась? Так она побросается немного и перестанет. Что ты от этого, ослепнешь, что ли?

— Если насморк лечить, он проходит всего за семь дней, — процитировала Машка. — А если не лечить — целую неделю мучаешься.

Дегрен задумчиво посмотрел на нее и коротко хохотнул. В глазах его было абсолютное непонимание Машкиного загадочного юмора. Наверное, он никогда не мучился насморком. Машка натянуто улыбнулась и брякнула, чтобы разрядить обстановку:

— Я согласна! А чем мышей гонять нужно будет?

— Как чем? — Дегрен пожал плечами. — Как всех — мокрой тряпкой. Мыши легко простужаются, а потому сырости боятся пуще любой магии. Вот и напугаются.

— Понятно. — Машка кивнула. — Мышей — тряпкой, привидений — дихлофосом. Идиллия.

— А вот привидений у нас нет. — Дегрен внезапно посуровел и обиделся. — Мессир Вилигарк — уважаемый маг, он результаты своей работы за пределы лаборатории не выпускает. Работал бы я у него, если бы у него по участку призраки свободно разгуливали?!

— Не знаю, — призналась Машка. — Я вообще не очень понимаю ваши столичные традиции. Я недавно приехала, а у нас в Москве магов совсем нет.

Взгляд светловолосого красавчика слегка изменился, стал сочувственным и располагающим.

— Так ты, миленькая, совсем ничего не знаешь про магов и магию? — поинтересовался он. — И никогда не имела с магами дела?

— Я все знаю про магов, а особенно много — про некромантов! — гордо заявила Машка, спешно припоминая содержание недавно прочитанного литературного цикла писателя Перумова. — Я столько книжек про них прочитала!

— Хорошо. — Дегрен посерьезнел. — Редко бывает, чтобы крестьянка читать умела. Это полезное свойство. Будешь помогать Айшме с документами. И что ты знаешь, скажем, про некромантов?

— Они умеют воскрешать покойников и делать из них зомби, — уверенно сказала Машка. — Еще умеют буйные кладбища успокаивать с помощью ритуалов, в которых они используют черных кошек и летучих мышей.

— Это весьма интересно, — дипломатично сказал рыцарь. Притворяться он был не обучен, а потому недоверие его к Машкиным знаниям было очевидным.

— Я что-то не так сказала? — смутилась она.

— Нет-нет, — энергично возразил Дегрен. — Все так. А что не так, я думаю, тебе мессир Вилигарк сам расскажет и покажет. Он любит работать с молодежью.

— Ух ты! — обрадовалась Машка. — Он что, меня учить будет?

— В каком-то смысле... — протянул Дегрен. — Вот только чёрных кошек не бывает.

— Как это не бывает?! — азартно возразила Машка. — Я их своими глазами видела! Дома, правда...

— Ну, может быть, это у нас они не водятся, — не стал спорить Дегрен. — А общему зверознанию меня не учили. Сказали, что я слишком развит для такого простого знания. Это крестьянское занятие. А ты много чудных зверей знаешь?

— Нет, не очень, — пробормотала Машка, слегка задетая самомнением рыцаря.

Редко кто с такой очаровательной наглостью рассуждает о своих уникальных способностях и высоком статусе. Дегрен нравился ей все меньше и меньше, по мере того как продвигалось их общение.

— Я полагаю, ты нам подходишь, — заключил он. — Идем?

— А договор или что-то в этом роде будет? — спросила Машка.

Рыцарь улыбнулся:

— Так мы уже договорились. Если Айшма тебя одобрит, ты будешь у нас работать.

Поместье некроманта находилось в другой, более респектабельной части города. Они шли пешком. Машка с любопытством разглядывала улицы, которые становились все шире и ухоженнее по мере того, как они удалялись от центра. Домики с выносными верандами и крылечками, с которых свисали кашпо с цветами, сменились зданиями более внушительными, скрытыми в глубине палисадников. Палисадники в большинстве своем были безлюдны. Буйная растительность только что не выплескивалась из них на улицу. Лишь крыши зданий, покрытые каким-то разноцветным материалом, возвышались над нестрижеными деревьями. Частью же за заборами можно было заметить деловитые команды садовников, чей невысокий рост, темная кожа, а главное — непривычная Машкиному глазу пластика движений рождали сомнения в их принадлежности к роду человеческому. Они занимались своим делом, не отвлекаясь на разговоры и перекуры, быстро, четко, уверенно и больше всего смахивали на трудолюбивых мультипликационных гномов.

— Не обращай столько внимания на чужую прислугу, — не оборачиваясь, бросил ей Дегрен. — Это неприлично.

— А у вас глаза на затылке? — съязвила растерявшаяся Машка. За эту защитную реакцию, свойственную, по мнению школьного психолога, всем подросткам, в школе ее недолюбливали.

— Разве это так заметно? — удивился Дегрен, замедляя шаг, чтобы Машка могла поравняться с ним.

— Что — правда? — опешила Машка.

Вместо ответа рыцарь небрежным движением разлохматил свои шикарные волосы. На его идеальной формы затылке тускло блеснули два голубых камешка со зрачками в центре. Они казались вживленными в голову. «Киберпанк какой-то!» — передернувшись, подумала Машка.

— Я — телохранитель, — дружелюбно объяснил Дегрен. — Более того, я храню тело, которому многие желают как можно более мучительной смерти. И потому я должен видеть все, даже то, что я видеть в принципе не могу.

Машка кивнула.

— Ага, понятно. — Ну глаза на затылке, в самом деле, с кем не бывает?

— Конечно, это дорогая магия, ведь камни вообще плохо сочетаются с мягкой плотью, — разглагольствовал между тем рыцарь, — но ведь за все платит наниматель. Постарайся ему понравиться.

— Я постараюсь, — пообещала Машка. — Только можно мне обойтись без подобных украшений? Я подозреваю, что мне они не пойдут. Не мой стиль.

— Тебе и не нужно, — успокоил ее рыцарь. — Такие вещи делают только высококлассным специалистам, таким как я.

«Лучше бы он оплатил тебе новые мозги. Пользы было бы гораздо больше», — подумала Машка. Ей всегда казалось, что хороший рыцарь должен быть скромным: об этом во всех книжках написано. Чем меньше воин кричит о себе и расхваливает свои навыки, тем более крутым он оказывается на самом деле. Вот взять, скажем, Волкодава из нежно любимого Машкой цикла: уж на что неразговорчивый мужик был, а при случае врагов отделывал так, что мало не покажется. И она полностью уверилась в том, что хвастливый рыцарь Дегрен ничего особенного собой не представляет. Это отчего-то огорчило ее.

— Ну вот, мы почти пришли, — сообщил предмет ее размышлений и махнул рукой вперед, туда, где меж темно-зеленых кустов просматривалась низенькая калиточка. — Это поместье мессира.

— Это что, вход? — удивилась Машка. — А как же охрана и привратники?

Дегрен остановился и посмотрел на нее выпученными глазами, приоткрыв рот. Машка смутилась.

— Зачем некроманту привратники? — спросил рыцарь, произнеся последнее слово так, словно оно было неприличным.

— Как зачем? — растерянно пробормотала Машка. — Гостей встречать...

— У мессира таких гостей не бывает! — отрубил Дегрен. — Он не актеришка и не женщина, которая продает свою любовь. И уж тем более он не занимается разведением демонов-возлюбленных. Прежде чем мы войдем, я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь: мессир — уважаемый человек. Его многие недолюбливают из-за его профессии, но имя господина Вилигарка известно в городе всем. Ты очень странная девочка, у тебя необычные представления о магии и некромантии, но ты не проживешь долго, если по недомыслию своему станешь поливать грязью таких людей. Ты поняла меня?

Машка молча кивнула и опустила глаза. Дегрен стал нравиться ей еще меньше, чем на ярмарке или даже по дороге к поместью. Может быть, он и смотрелся выигрышно на фоне всех тех мошенников, что заправляли на ярмарке, но сам по себе он не был ни идеальным рыцарем, ни вежливым, романтического склада мужчиной.

— Это хорошо, — одобрил он и, пробормотав какую-то тарабарщину, отворил калитку. — Тебе нужно идти прямо по дорожке. Айшма предупреждена о новой помощнице и встретит тебя. А у меня дела.

Это прозвучало так, будто он не хотел встречаться с Айшмой и вообще побаивался ее. Машка осторожно шагнула вперед, надеясь только, что экономка некроманта не окажется помесью демона и дракона. Обычная властная стерва устроила бы ее сейчас куда больше. Иногда немного обыденности в жизни совсем не мешает.

Солнечный луч, отразившись от одной из блестящих крыш, словно едкий лимонный сок брызнул ей прямо в глаза. В носу защекотало, и Машка оглушительно чихнула. Глаза немного щипало от солнечной атаки. Когда она проморгалась, рыцаря рядом с ней уже не было. Он исчез так быстро, будто обладал полезным умением растворяться в воздухе. Машка пожала плечами и пошла по аккуратной садовой дорожке. Можно подумать, что над созданием ее трудился отряд рабочих с линейками, такая она была прямая и ровная. Ступать по ней оказалось приятно и немного неловко, потому что Машка оставляла следы, которые нарушали идеальный порядок, в котором лежали песчинки.

По обочинам дорожки высажены были невысокие колючие кусты и растения, напоминающие дистрофичные кактусы. Чуть подальше виднелись деревья. В большинстве своем Машке они были знакомы: одно смахивало на яблоню, другое походило на гибрид экзотической сакуры и шиповника. Запах над садом плавал одуряюще сладкий, однако ни одной осы или пчелы слышно не было. Ни одна птица не подавала робкого голоса из ветвей деревьев. Ни одна бабочка не нарушала строгого спокойствия растительного царства. Это показалось Машке немного странным, но, может быть, некромант Вилигарк любил тишину и его раздражали любые животные и насекомые? Она решила пока об этом не задумываться, однако отнестись к работодателю повнимательнее. С ее точки зрения, человек, который не любит животных, не может быть вполне нормальным. У него наверняка есть какая-то тайна или психическая травма с детства.

Она прибавила шагу и почти сразу же услышала ритмичное шуршание. Навстречу ей по дорожке, усыпанной мелкими разноцветными песчинками, шла женщина, удивительным образом похожая на интеллигентную пожилую мышь. Вроде той мыши, знакомой всем, из сказки «Дюймовочка», только эта, вне всяких сомнений, знала массу сложных выражений вроде «процентное соотношение» и «биологическая активность». Это просто-таки было написано на ее породистом лице.