Рассадник добра

Май крякнул, и Вий счел нужным вмешаться в столь познавательную беседу.

— Мертвыми эльфами в серном соусе, — страшным голосом сказал он.

— Да ладно вам издеваться! — обиделась Машка. — Я же серьезно!

— И я серьезно, — отозвался Вий. — Высшие демоны обожают две вещи: мертвых эльфов и серу. Не откажутся они и от тэкацу, но где же их сейчас найдешь? Поедая все это, они обретают плоть, которая в некоторых случаях просто необходима.

— Вообще-то у меня есть парочка эльфов, которые при некотором стечении обстоятельств рискуют стать мертвыми, — мрачно сказала Машка. — Особенно если они не перестанут издеваться над одной милой беззащитной девушкой.

— Ладно тебе, — Май положил руку ей на плечо, — он не издевается. Эльфы для таких, как Тартхак, действительно изрядный деликатес. Потому-то мы стараемся не встречаться. Разве ты не заметила?

Машка с изумлением воззрилась на него и нервно облизала губы. Май поднял бровь.

— То есть что, правда, что ли? — спросила она.

Прозвучало это скомканно и сумбурно, но оба эльфа уже успели привыкнуть к Машкиной манере выражаться.

— А чем ты удивлена? — поинтересовался он. — Тартхак — существо большое, ему требуется много еды. А эльфийская плоть нежная и мягкая в отличие от человеческой. Почему бы им не есть нас?

— Одно разумное существо не должно есть другое разумное существо! — заявила Машка.

— Ага. Объясни это ему, — иронично посоветовал Вий. — Возможно, он даже тебя послушает перед тем, как позавтракать нами.

— Так не бывает! — отозвалась Машка. — Так не бывает, потому что так не может быть.

— Извини, в пасть Тартхаку ради того, чтобы доказать, что ты не права, я не полезу, — хмыкнул Май. — С вами, людьми, иногда так сложно. Особенно с теми, кто ничего не знает об окружающем мире. Ну почему Вили, глупый любитель несвежих покойников Вили не сомневается в том, что вода мокрая, боги существуют, а демоны едят эльфов?

— Именно потому, что он глупый, — гордо сказала Машка. — А умный человек всегда и во всем сомневается.

— И кто тебе сказал такую глупость? — вздохнув, осведомился Май.

Машка задумалась. Она совершенно точно прочитала это утверждение в каком-то учебнике по литературе. Или по истории. Но вот кто, кому и по какому поводу это сказал, она, хоть убей, вспомнить не смогла.

— А это очень важно? — с тоской спросила она у дотошного остроухого красавца.

Эльф снова вздохнул:

— Это был вопрос, не требующий ответа.

— Эх ты, мальчик-карамелька, — пробормотала сразу же повеселевшая Машка.

Май покосился на нее подозрительно, но ради собственного спокойствия решил считать сказанное комплиментом.

Из-за беззвучно открывшейся двери показалась царственная фигура Айшмы. Вздернув подбородок, она оглядела двор и сад, ненадолго задерживая взгляд на каждом из разрушений, учиненных демоном в ее безупречном хозяйстве. С каждой задержкой лицо ее мрачнело все больше и больше. Наконец она устремила взгляд, не обещающий ничего хорошего, в небо и задумчиво пожевала губами. Можно было не сомневаться, что сегодня же вечером она ухитрится отправить Владыке Херону жалобу на его засланца. Бывают такие люди, которые, не обладая ни магическими силами, ни деньгами или связями, всегда достигают своей цели. С помощью одной лишь настырности они переворачивают мир к себе передом, а к лесу — задом. Их знакомые частенько удивляются, узнав, чего можно добиться, качественно достав кого-нибудь влиятельного. Машка даже пожалела своего нового знакомого, представив, какая тому грозит выволочка от работодателя.

— Какой ужас! — тем временем воскликнула Айшма, опустив голову.

Взгляд ее наткнулся на полчища насекомых, управляемых коллективным разумом. Ее аккуратно уложенные волосы встали дыбом. На фоне темных стен Роесны это было хорошо заметно. Выражение лица у экономки было просто-таки паническое.

— Что случилось?! — крикнула Машка, испугавшись, что Айшму от всех сегодняшних переживаний хватит удар.

— Это! — провозгласила экономка, торжественно указывая на дискотеку насекомых. — Что это такое? Кто-нибудь объяснит мне, почему эта жадная крылатая скотина не забрала своих нахардов с собой?

— Вообще-то он уже улетел, — после секундной заминки отозвалась Машка. — Но, наверное, можно позвать его обратно и спросить...

— У тебя глупые шутки, — просветила ее экономка.

Машка в принципе и сама знала, что ее чувство юмора отличается от общепринятого, но сейчас страшно обиделась. Не слишком уж часто она старается искренне помочь окружающим, так что невежливо ее в эти моменты оскорблять. Она фыркнула и отвернулась, всем своим видом показывая, что теперь госпожа Айшма будет разбираться с проблемой одна.

— Эй, Марья! — послышался с балкона голос некроманта. — Быстро иди сюда! Ты мне срочно нужна!

Голос был срывающийся и усталый, словно не магическую силу у Вилигарка качал драконодемон, а обыкновенную, физическую силу организма.

Вслед за этим послышался громкий зевок и ругательство. «Кажется, ему совсем хреново», — сочувственно подумала Машка, направляясь в замок. Май ловко поймал ее за руку и пробормотал на ухо:

— Не смей делиться с ним силой, слышишь?

— Можно подумать, она у меня есть, — хмыкнула польщенная Машка.

— Пока есть, — строго сказал Май и сделал страшные глаза, показывая, что не шутит, а действительно говорит важную вешь.

На всякий случай Машка пообещала последовать его совету.

Ступая осторожно, чтобы не подавить магическую саранчу, она поднялась по ступенькам. Музыкальный стрекот не прекращался, а некоторые довольно-таки мерзкие особи периодически пытались влезть ей на ноги, цепляясь за кожу. Вот когда Машка пожалела, что не обзавелась привычкой брить ноги регулярно. Фиг бы эти нахарды куда-то забрались, будь ее ноги гладкими, как в рекламе! Твари были настойчивы. Похоже, им от Машки что-то было нужно. Правда, в их выпученных глазах вовсе не светился недюжинный ум. По крайней мере, Машка не могла его разглядеть. Но двигались и действовали они слаженно.

Убежав ненадолго в дом, Айшма вернулась с огромной золотистой мухобойкой, торжественно возложила ее на ступеньки и принялась однообразно подвывать, ритмично постукивая при этом пальцами по рукоятке. В своем аккуратном платье, с прической, уложенной волосок к волоску, она совсем не была похожа на шаманку. Машка успела заметить, как презрительно отвернулся Май, как жалостливо улыбнулся Вий. Вероятно, им человеческая предметная магия казалась чем-то вроде инвалидной коляски. Передвигаться можно, но ограниченно, и выглядит это довольно жалко. В Машке немедленно проснулась расистка и, задрав подбородок, она шагнула в замок, предварительно стряхнув с ноги очередное гадкое насекомое. Роесна без белого магического сияния выглядела голой, если только здание может быть таким.

Балкон, с которого орал некромант, лепился к главному залу. Единственным плюсом этого вечно пыльного и неуютного помещения были его размеры. По залу можно было бы ездить на мотоцикле, если бы у некроманта был мотоцикл. В высоком кресле сидел Вилигарк, бледный и заметно исхудавший. Глаза у него были несчастные и неприветливые, как у побитой собаки. Никому не нравится, когда его бьют. Даже собаке.

— Дай руку! — велел он.

— Зачем? — подозрительно поинтересовалась Машка.

Не то чтобы она ждала от работодателя подвоха, но ведь с этими некромантами нужно держать ухо востро. А вдруг Вили, милый и доброжелательный обычно, будучи ограбленным, замыслил пополнить свои силы за ее счет?

— Дура, — ровным голосом сказал маг. — Я встать не могу. Ноги дрожат. Давление упало, и в ушах шумит. Твой жадный крылатый приятель, да запрет его Херон в пещеры навечно, не умеет умерять свои аппетиты.

— И вовсе он не жадный, — обиделась Машка за дракона. Ну и за себя тоже. — У него работа такая.

— Значит, про его работу ты все понимаешь, — поддел ее некромант. — А к своей относишься спустя рукава. Давай сюда руку!

Пришлось дать, потому как Вилигарк был абсолютно прав. Вцепившись сильными пальцами в ее руку, некромант рывком выкинул себя из кресла. «Стоп! — подумала Машка, и ее прошиб холодный пот. — А как же он к балкону-то подходил?» В зажатой некромантом руке тут же почудилась боль, в позвоночнике заныло, и резко захотелось что-нибудь съесть. Впрочем, последнее всегда случалось с Машкой, когда она начинала нервничать. Похоже, именно поэтому за последние две недели она прибавила килограммов пять. На бедрах это даже было заметно, что ужасно Машку огорчало.

— Вы мне руку сдавили. Больно, — мрачно сказала она.

— Потерпишь, — безразлично отозвался некромант.

Машка нахмурилась и, прикрыв глаза, попыталась сосредоточиться. «Первое средство против черной силы и нечисти — крест, — вспомнила она. — Нужно представить себе крест». В волшебных свойствах христианского символа она, стыдно признаться, сильно сомневалась. Дома, в Москве, эта практика не работала совершенно. Пьяным гопникам без разницы, представил ты себе крест или так просто задумался. Да и просто шпана не очень-то всю эту атрибутику уважала. Но ведь в мире, где магия существует взаправду и большинство людей умеет ею пользоваться, такая штука вполне может сработать. И Машка явственно представила себе здоровый золотой крест на черном фоне. Яркий такой, чуть ли не светящийся. К ее удивлению и радости, некромант вначале споткнулся, а потом закашлялся и остановился вовсе.

— Ну скажи мне, что я тебе такого сделал? — страдальчески произнес он, с упреком глядя на нее.

— Вы мне наврали! — смело ответила Машка, обвиняюще наставляя на него палец.

— Ну и что? — удивился некромант. — Я тебе, кажется тысячу раз уже говорил, что черным магам положено лгать. Это правильно.

— Не моя проблема, — совсем обнаглела Машка. — Я считаю, что мне врать нельзя.

— Кто тебе сказал такую глупость? — удивился маг. — Врать можно и нужно всем, кто достаточно глуп или слаб, чтобы купиться на это вранье.

— Но я же не купилась, — отозвалась Машка.

Вилигарк, похоже, слегка растерялся и ослабил хватку. Воспользовавшись моментом, Машка аккуратно выдернула свою руку и тщательно ее осмотрела. Не увидев ничего страшного, она еще раз, для профилактики, представила себе крест. Некромант закашлялся снова и с возмущением взглянул на нее.

— Так ты это специально делаешь?! — спросил он так, будто Машка совершила что-то неприличное. — Мертвый бог, что за воспитание!

— А что такого? — немного смутившись, спросила Машка. — Что я такого сделала, по-вашему?

— Ты показываешь немолодому и весьма уважаемому магу крайне неприличный символ, — объяснил Вилигарк все еще растерянно. Кажется, он не мог поверить в то, что нормально развитой подросток женского пола таких общеизвестных вещей не знает.

— А что он означает? — не унималась любопытная Машка.

Вилигарк задумчиво поковырял в зубах и с тоскою взглянул на нее. Ему все еще казалось, что нахальная девчонка над ним издевается. Машка в ответ демонстративно похлопала ресницами, и некромант, тяжело вздохнув, объяснил:

— Этот знак — демонстрация того, что ты считаешь меня пустым местом, причем в крайне похабной форме. Ты символически зачеркиваешь меня.

— А у нас он служил для изгнания нечистой силы, — сообщила Машка радостно. — То есть вы тоже нечистая сила?

— В каком-то смысле... — пробормотал Вилигарк и почесал подбородок. — Имей в виду: еше раз такое увижу — убью. Оскорбление — вещь серьезная, но на первый раз я тебя прощаю.

— Ладно, — покладисто сказала Машка. Ей не было страшно. Вилигарк совершенно не походил на человека, способного так просто кого-нибудь убить. — А куда мы идем, собственно?

— В лабораторию. Мне нужно взять у тебя пробы крови, — пояснил Вилигарк.

— А зачем? — поинтересовалась Машка.

Нормальный человек не станет слишком уж доверять некроманту, даже такому безобидному, как Вили. Он, конечно, не вампир, что утешало. Но черный маг, интересующийся твоей кровью, поневоле вызывает некоторое подозрение.

— Без этого я не смогу учить тебя магии, — терпеливо сказал Вилигарк. — Вдруг у тебя кровь неподходящая? Мне непонятно, почему к тебе так хорошо относится всякая нечисть. Может, ты не сможешь заниматься некромантией.

— Глупости, — отбрила его Машка. — Мне дракон сказал, что для этого нужно только сильно и правильно хотеть научиться. И все.

— Много он понимает в высоком искусстве, — процедил некромант сквозь зубы. — Ты идешь?

Машка пожала плечами.

— Как будто у меня есть варианты.

— Варианты есть всегда и у всех, — сообщил Вилигарк. — Ты можешь отказаться от обучения и вообще забыть об этих планах.

— Ну уж нет! — возразила Машка. — Это сильнее меня. Я должна стать магичкой, и все тут. Это моя судьба.

Вилигарк, похоже, ее уверенности не разделял, однако спорить не стал. Заросли на стенах светились слабо и выглядели больными. Кое-где их покрывал белесый налет. Некромант мазнул по стене недовольным взглядом и пробормотал:

— Вот крыз поганый!

— Что-то не так? — вежливо поинтересовалась Машка, стараясь не навернуться в полутьме.

— Все не так! — огрызнулся Вилигарк. — Теперь придется клиентов принудительно стерилизовать, прежде чем пускать в дом. А то вечно дрянь какую-нибудь приносят, а я потом мучайся.

Воображение незамедлительно нарисовало Машке жуткую и красочную картинку: Айшму с огромными ножницами и тесаком, двух лобастых санитаров с дебильными лицами и море кровищи. Она передернулась и дрожащим голосом спросила:

— А они что, к вам больные приходят и к прислуге с непристойными предложениями пристают? Разносят заразу?

— Нужна ты им, — хмыкнул Вилигарк. — Они с улицы приходят и на одежде всякой дряни приносят. Вон весь светящийся мох мне перезаразили. Устрою им гигиеническую обработку, будут знать!

— Ох, всего-то, — Машка облегченно вздохнула и расслабилась.

И тут же громко ойкнула: из стенной ниши со зловещим клацаньем выскочил белый скелет с огромными блестящими зубами. Выглядел он крайне недружелюбным и агрессивным. На его шейных позвонках красовалась толстая ржавая цепь, позвякивающая в такт движениям.

— Что ты дергаешься? — недовольно спросил Вилигарк, придержав ее за локоть.

— Он как-то неожиданно выпрыгнул, — оправдалась Машка, опасливо косясь на белеющие в темноте кости.

— Ему и положено неожиданно выпрыгивать, потому что он работает пугалом, — объяснил некромант. — Работая у меня, можно было бы уже перестать пугаться таких простых вещей. Это же всего-навсего скелет. Ничего особенного.

— Ага, — согласилась Машка. — Всего-навсего. А чей скелет?

— Не знаю. Он не признается. Видимо, ему стыдно говорить о том, кем он был при жизни. Такие люди тоже встречаются.

Скелет-пугало недовольно брякнул костями из темноты.

— Иди уже, страшилка костяная! — прикрикнул на него некромант, и скелет резво заклацал дальше по коридору, сопровождая свое движение музыкальными тоскливыми причитаниями. Слова разобрать было невозможно, да это и неудивительно. Когда уже нет языка, голосовых связок и губ, проблемы с дикцией вполне объяснимы.

«Маньяк, — подумала Машка. — Точно, маньяк. Или поп-певец. Неудавшийся». Размышляя о том, какие комплексы млгут сохраниться у человека после смерти, Машка топала вслед за Вилигарком в уже знакомую лабораторию. Теперь это мрачное помещение казалось ей уютным, чем-то вроде заброшенного гаража в Отрадном, где группа ее одноклассников репетировала свои бессмертные музыкальные творения. Там было так же пыльно и загадочно, как и в рабочей комнате некроманта.

Мутное зеркало, плашмя лежащее на массивном деревянном столе, затянула паутина. В центре ее сидел крупный ярко-зеленый паук. При виде его Машка немедленно почувствовала дурноту и желание мчаться за веником. Она даже дернулась в сторону выхода, но потом подумала: «Э нет. Раба нужно из себя выдавливать!» — и с независимым видом прислонилась к дверному косяку. Она собиралась стать магичкой, а магички за вениками не бегают. У них для этого слуги есть.

— Протяни ему указательный палец, — велел Вилигарк, указав глазами на паука.

— Кровь сосать будет? — с неудовольствием догадалась Машка.

— Не волнуйся, он не больно кусается, — успокоил ее некромант. — И он не заразный, я проверял.

— Точно? — недоверчиво спросила Машка.

— Был бы заразным, я бы его на Тартхака натравил, — сообщил некромант. — Хероновы демоны, к сожалению, только от трупной заразы развоплощаются. Просто покойника против него не выставишь — заметит и спалит, а такую козявку — запросто.

— Так что же вы этого паука не заразили? — поинтересовалась Машка, подходя к зеленому чудищу поближе.

— Этого не успел. — Вилигарк вздохнул. — А предыдущий сам сдох. Трупного яду перебрал, бедолага. Для них он, знаешь ли, тоже не совсем безвреден. Ну ничего, все равно пригодился.

Он улыбнулся, видимо стараясь Машку приободрить. «Он что, думает, мне слабо, что ли?» — разозлилась она и быстро, чтобы не успеть испугаться, протянула пауку палец. Тот резво зашевелил лапками, подпрыгнул и оказался у нее на ладони. Подавив желание немедленно раздавить многоногую тварь, Машка обреченно зажмурилась. Любоваться тем, как кто-то пьет из нее кровь, она сочла извращением.

И в самом деле, это оказалось совсем не больно. Когда берут кровь из пальца в поликлинике — и то больнее. Зато ранка, оставленная пауком, продолжала кровоточить, а кожа вокруг нее приобрела неприятный синий оттенок. Паук же неуверенно побрел обратно к центру своей паутины. Совать укушенный палец в рот Машка побрезговала и прижала к ранке платок. Отчего-то стало душновато, и в глазах помутнело.

— Ну что же ты? — насмешливо сказал Вилигарк. — Одного из сильнейших демонов Херона не испугалась, а увидела паучка — и уже сознание теряешь от страха?

— И вовсе не от страха, а от потери крови, — поправила, надувшись, Машка. — А он правда сильнейший? Удивительно: такой милый, вежливый, воспитанный. Я себе демонов совершенно не такими представляла.

— Потому, наверное, и не испугалась, — заключил некромант. — Те, кто знают, что Тартхак собой представляет, обычно не связываются с ним. Он служит Мертвому богу, как и я. Но он во много раз сильнее любого из людей или тэкацу, не говоря уж о прочих. Он — знаменитый убийца, ураган, бедствие. О нем написано немало исторических и научных трактатов. Тайное имя этого демона — Ицпапалотль, что значит «иссушающий дыхание».

— Ух ты! — восхитилась Машка. — Сразу и не выговоришь.

— Потому и не выговоришь, что тайное, — нравоучительно заметил Вилигарк. — Какое же оно было бы тайное, если бы все кому не лень его трепали? Его, знаешь ли, не для того придумывали.

— А кто его придумывал? — немедленно заинтересовалась она.

— Маги, — отозвался Вилигарк удивленно. — Кто же еще? Все тайные имена для удобства даны существам, явлениям и предметам магами древности. Во всем должны быть система и порядок.

— То-то, я смотрю, у вас в лаборатории сам черт ногу сломит, — поддела его Машка.

— Я могу себе это позволить, — обиделся Вилигарк. — Я уже окончил курс обучения и приобрел необходимый опыт. В конце концов, я гораздо старше тебя.

— Где-то я это уже слышала. — Машка скептически скривилась. — Я могу курить, потому что я уже взрослый. Я могу позволить себе на тебя орать, потому что я работаю. Старо и пошло!

— Спорить с учителем — дурной тон, — хмыкнул Вилигарк. — Будешь вести себя дерзко, превращу в половую тряпку.

Машка икнула и замолчала. Похоже, в этот раз ей действительно удалось довести работодателя до белого каления. Ко всем прочим своим недостаткам и дурным качествам, бережно культивируемым и взращиваемым, черный маг еще и к критике относился крайне болезненно. «Так, — подумала Машка. — У него еше и комплекс неполноценности налицо. Ужасно». В этот момент несчастного паучка, так и не добравшегося до своего законного места на паутине, разорвало в клочки. Собственной кровью, высосанной насекомым, Машке забрызгало все лицо, и она вскрикнула. Крови она не боялась — московские окраины быстро отучают от излишней щепетильности, — но эффектная кончина паука оказалась для нее неожиданностью. Вилигарк же удовлетворенно поцокал языком и протянул ей тонкое вышитое полотенце — вытереть кровищу. Кажется, первый тест был пройден. Наверное, Машке полагалось радоваться этому, но радости она не ощущала. И даже говорить не очень хотелось.

— Вот так ты мне нравишься гораздо больше, — одобрительно сказал Вилигарк. — Люблю, когда девушки молчат. Это придает им очарование. Мне, пожалуй, даже понравится тебя учить, если ты будешь говорить только тогда, когда тебя спрашивают.

— Ну и пожалуйста! — не выдержала Машка. — Я вообще могу рта не раскрывать, но имейте в виду: вы сами себя наказываете!

— Чем же? — удивился некромант.

— У меня нестандартное мышление, — похвасталась она. — Это мне школьный психолог сказал. Я до таких вещей иногда своим умом дохожу, до каких ни один обычный человек не додумается. А если я буду молчать, вы о них никогда не узнаете.

— Это весомый аргумент, — согласился Вилигарк. — Хорошо, я потерплю. Но если ты собираешься учиться магии, ты должна обещать мне беспрекословное послушание. Без этого условия у нас ничего не выйдет.

У Машки забурчало в животе, и она поняла, что настал момент истины. Проблема выбора, о которой так много было написано в самых любимых ее книжках, ребром встала перед ней. Страх не должен победить разум. Сглотнув судорожно, она кивнула:

— Договорились. Обещаю.

И крепко зажмурилась, ожидая если не яркой вспышки и громового гласа с небес: «Сказано!» — то хотя бы разряда молнии в качестве магического подтверждения того, что ее обещание имеет какой-то вес. Но вокруг было тихо. Спецэффекты не спешили себя проявлять.

— Я рад, что ты оказалась разумной девушкой, — просто сказал Вилигарк, взгромоздясь на кресло. — Теперь сядь на пол и жди.

— Долго ждать-то? — поинтересовалась Машка, послушно сев. — Пол, между прочим, холодный.

— Учись терпеть лишения, — нравоучительно изрек некромант. — Будущему магу такое умение пригодится.

Машка тяжело вздохнула и приготовилась к длительным неудобствам. Вообще-то она собиралась стать магичкой именно потому, что не хотела в будущем терпеть лишения. Но если некромант уверен, что это необходимо, придется немного пострадать. Тем временем Вилигарк уместил ладони на подлокотниках, сложил губки бантиком и умильным, сладким голосом позвал:

— Гули-гули-гули...

От неожиданности Машка прыснула, но тут же зажала себе рот и постаралась как можно правдоподобнее изобразить муки совести. Маг не обратил на нее ровно никакого внимания и продолжал сосредоточенно сзывать невидимых голубей. Только что батон не крошил перед собой, но и так сильно походил на старичка-маразматика. Выражение лица у него было беззаботное и счастливое, какое бывает только у маленьких детей и даунов. Машка уже начала беспокоиться за здравость рассудка своего работодателя, когда, покачиваясь на тонких ножках, в лабораторию вполз крупный нахард. Несмотря на то что насекомое было изрядно покалечено, выглядело измученным и больным, оно упорно ползло в сторону некромантского кресла. «Магия!» — догадалась Машка. Противоречивые чувства завладели ею. С одной стороны, очень хотелось магической силы, великих свершений и высокого статуса. С другой — претило смотреться так же похабно, как сейчас Вилигарк.

Неизвестно, куда бы завели ее раздумья, но внезапно их прервал оклик черного мага:

— Все готово! Начинай, я жду!

— И что мне следует сделать? — поинтересовалась Машка, немного подумав. Выглядеть дурой не хотелось, но ведь лучше выглядеть дурой, чем быть ею.

— Ешь, — вежливо предложил некромант, махнув рукой.

— Что есть? — тупо спросила Машка.

Лишний раз поесть она не отказывалась — это было бы глупо. Но проблема состояла в том, что сейчас Машка ровно ничего похожего на еду не видела. Поганый великий черный маг был ужасно прожорлив. Особенно когда нервничал.

— Для того чтобы ты поняла, что нужно делать, на еде стоит написать «съешь меня», а на двери отхожей комнаты вообще повесить объемное руководство пользователя, — мрачно пошутил некромант.

— Ага, — Машка кивнула серьезно. — Я считаю, к каждому магическому предмету должна быть приложена инструкция. В конце концов, это законное право потребителя.

— Может быть, у потребителя и есть права, не знаю, — задумчиво сказал Вилигарк, с сомнением глядя на нее. — Но у прислуги их точно нет. Ешь нахарда или попрощайся с надеждой учиться магии.

Машка с ужасом воззрилась на судорожно подергивающее лапками насекомое. Она, конечно, слышала о том, что кухня некоторых народов включает в себя жареную саранчу, но она-то к этим народам не относилась. Да и жареное насекомое сильно отличается от насекомого живого. К такой жертве Машка готова не была.

— А смысл? — тоскливо спросила она. — Что изменится, если я его съем?

— Ты будешь учиться копить в себе силу, — терпеливо объяснил некромант. — Посыльный Мертвого бога использовал нахардов, чтобы собрать ее, а потому следы силы остались в каждом из них. Забери ее — и она станет твоей, если ты сможешь ее удержать.

— Как-то это неправильно, — засомневалась Машка. — Нормальные люди не едят живых насекомых. Никогда не видела, чтобы вы так делали. Мне кажется, есть другой путь, и вы должны мне его показать.

— Ты странная, — повторил некромант в который раз за то время, пока они были знакомы.

— И в чем я не права? — окрысилась Машка.

— Во всем, — отозвался Вилигарк. — По меньшей мере в главном. Как ты не можешь понять: тебе никто ничего не должен, а самое страшное — и не будет должен никогда. Ты слишком мала и слаба для того, чтобы кто-то решил отдать тебе какой-нибудь долг, даже если он у него и есть. Что-то в тебе, безусловно, присутствует. Но это вовсе не значит, что ты можешь получить сразу и бесплатно все то, к чему другие люди идут годами и за что платят кровью.

— Подозреваю, что чужой, — пробурчала Машка, настороженно глядя на Вилигарка. Изменение направления разговора ей активно не нравилось и жрать слабо шевелящееся насекомое категорически не хотелось.

— Может, и чужой, — неожиданно легко согласился Вилигарк. — Зависит от выбранного пути. Но ключевое слово — платить. За большую силу нужно платить большой кровью. А ты не можешь даже нахарда сожрать, хотя самое большее, что он может тебе сделать, — укусить за язык. Это не так уж больно, да и заживет довольно быстро.

— То есть что, он до крови меня укусит? — испугалась Машка.

Вилигарк равнодушно покивал, не в силах уяснить, что, собственно, новоявленную магичку пугает. Сам он в академии не только безобидных нахардов ел пачками, но и более опасных тварей. Однажды пришлось съесть вооруженного варвара. От того случая у него до сих пор остался толстый шрам на пятой точке. Из-за этого некромант не мог подолгу сидеть, отчего ужасно страдал.

— Нет, я так не согласна, — решительно отказалась Машка.

Некромант пожал плечами:

— Тогда забудь о магии.

Злоба и разочарование рвались наружу. Вилигарк и сам не мог понять, почему до сих пор не выместил свой гнев на строптивой служанке. Вилигарк очень не любил менять свои планы.

Машка еще раз вздохнула, посмотрела на противное насекомое и быстро, чтобы не успеть передумать, откусила ему голову. На вкус нахард оказался мерзким — словно горьковатую бумагу ешь. Машке жутко хотелось обладать магической силой. Только это помогло ей проглотить голову отвратительного насекомого. Впрочем, чего не сделаешь при наличии такого стимула?

— Хорошо, — ошарашенно сказал Вилигарк. — Что ты теперь чувствуешь?

Машка прислушалась к своим ощущениям и честно призналась:

— Меня тошнит.

— И все? — подозрительно спросил маг.

— И все, — отозвалась Машка. — Но тошнит сильно. Этот ваш нахард — такая гадость!

И она громко рыгнула, хотя прекрасно знала, что воспитанные девушки, находясь в мужском обществе, никогда так не поступают.

— Иди-ка ты погуляй, — предложил Вилигарк, с беспокойством глядя на нее. — Воздухом подыши. Это пройдет. Я предполагал, конечно, что у тебя это пройдет болезненнее, чем когда-то у меня...

— И мне ничего не сказали! — с упреком сказала Машка и вновь произвела неприличный звук.

Смутившись и чувствуя неприятное шевеление в желудке, она кинула напоследок убийственный взгляд на работодателя и вынеслась из лаборатории. Что ни говори, а приходить в чувство лучше на воздухе. Там почти всегда есть возможность скрыться от посторонних глаз, что для скромной и благонравной девушки весьма важно.

То ли потому, что Машка вовсе не была благонравной, то ли потому, что ей сегодня не везло, но прийти в себя в одиночестве ей не дали. Густые кусты, без возражений скрывшие ее позор, были вовсе не необитаемы. Как только Машку перестало тошнить, в пределах видимости обозначился Вий. Взгляд эльфа был печален.

— Хоть бы посочувствовал, что ли, — буркнула Машка, искусно скрывая свое смущение.

— А смысл? — Вий возложил руку ей на лоб, словно проверял температуру.

Повеяло мятой и корицей, Машке сразу стало легче. Внутри черепа перестали бухать молоточки, а мысль о еде уже не вызывала такого резкого отторжения, как раньше.

— Спасибо, — жалко улыбнувшись, поблагодарила Машка, не ожидавшая в принципе помощи от остроухой язвы. Помогать — прерогатива Мая, а вовсе не его опекуна.

— Вечно ты в неприятности лезешь, — проворчал Вий. — Что у тебя за натура такая гадская, можешь мне объяснить? Если рядом происходит хоть что-нибудь опасное, ты непременно в это вмешаешься.

— Но сейчас же со мной почти ничего не случилось, если не считать крови из носа и бунтующего желудка! — возмутилась Машка.

— Да, иногда тебе везет, — вынужден был признать Вий. — Но иногда везет всем. Разве дома ты болталась по разбойничьим притонам только потому, что тебя могут не убить и не ограбить? Случайно...

— Нет, — задумчиво сказала Машка. — Конечно нет. Ведь у нас нет разбойничьих притонов.

— Не увиливай! — строго сказал эльф. — Наверняка у вас есть что-то подобное!

Машка, вздохнув, согласилась с умницей нелюдем. Таких мест в Москве более чем достаточно, и далеко не все Машка успела изучить. О чем, откровенно говоря, не очень-то и сожалела.