Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Спасительный свет (Темная сторона света)

ModernLib.Net / Сентиментальный роман / Чемберлен Диана / Спасительный свет (Темная сторона света) - Чтение (стр. 25)
Автор: Чемберлен Диана
Жанр: Сентиментальный роман

 

 


      Сегодня он должен навестить маяк. Необходимо сделать еще несколько снимков, прежде чем его передвинут, потому что после этой процедуры он уже не будет таким, как прежде. Вид будет другой, воздух на галерее будет пахнуть не так, и ощущения будут совсем иными.
      Он выдвинул ящик стола рядом с холодильником и достал стопку фотографий маяка. Последний раз он их рассматривал много недель назад. Он прислонил их к стакану с соком и сел завтракать.
      – Папа?
      Он поднял взгляд на Лейси, которая стояла в дверях кухни:
      – Привет, Лейс.
      – У тебя все в порядке?
      – Конечно. А что?
      – Ты выглядишь… не знаю… – Она села за стол и сложила руки на груди. Ее взгляд упал на фотографии на столе. – Почему ты их достал?
      – Сам не знаю, – он поднял верхнюю фотографию, которую снимал изнутри линзы. В выгнутом стекле пейзаж был перевернут вверх ногами. – Я просматривал их, чтобы понять, не пропустил ли чего-нибудь, и прежде, чем его передвинут, убедиться, во всех ли ракурсах я его снял.
      Брови Лейси поползли вверх.
      – Папа, но ты же уже снял его во всех ракурсах, какие только можно придумать.
      – Может быть, – улыбнулся Алек.
      Из миски с фруктами, стоявшей посреди стола, Лейси взяла апельсин и стала катать его между ладоней.
      – Что ты сегодня делаешь? – спросила она. Он удивленно посмотрел на нее через стол:
      – Ты что-то задумала?
      – Не знаю. Что-нибудь. Придумай сам.
      – Хочешь поехать со мной к маяку?
      – Папа, – у нее был такой обиженный вид, что он подумал, она сейчас разревется, – пожалуйста, не начинай снова ездить туда. Пожалуйста.
      – Я там уже давно не был, Лейси.
      – Знаю. Так почему тебе нужно ехать туда сегодня? – теперь Лейси действительно начала плакать.
      Она уперлась пятками в сиденье своего стула и подтянула колени к груди. Апельсин скатился со стола, но она, казалось, даже не заметила.
      – Я не понимаю этого, – проговорила она. – Я встала сегодня утром и вдруг все стало так, как было раньше.
      – Что ты имеешь в виду – как было раньше?
      Ее взгляд остановился на ящике с инструментами у двери.
      – Почему он здесь стоит? – Она указала на чемоданчик.
      – Я хочу забросить его Оливии, в отделении скорой помощи.
      – Она может приходить сюда, чтобы пользоваться этим.
      Он покачал головой.
      – Она больше не может приходить сюда, Лейс. Она должна проводить время со своей семьей, а не с нами.
      – У нее нет семьи.
      – У нее есть Пол.
      Лейси пренебрежительно сморщила нос:
      – Он просто засранец. Алек пожал плечами:
      – Независимо от того, что ты о нем думаешь, он все же ее муж.
      – Мне казалось, она тебе нравится.
      – Она мне действительно нравится, но она – замужняя женщина. Кроме того, мама умерла не так уж давно.
      – Мама умерла, – Лейси кинула на него свирепый взгляд. – Ее сожгли, и она превратилась в пятьдесят миллионов кусочков пепла, которые акулы, возможно, съели на обед вечером после похорон. Теперь от нее ничего не осталось, кроме акульего дерьма, папа.
      Если бы он сидел ближе к ней, то отвесил бы ей оплеуху. Хорошо, что между ними был стол. Ее щеки тут же запылали. Она сама испугалась того, что наговорила.
      – Прости, – проговорила она извиняющимся тоном, не отрывая взгляда от стола. – Я действительно жалею, что сказала это, папа.
      – Она была необыкновенным человеком, Лейси, – мягко сказал он. – Ее нельзя заменить.
      Лейси немного помолчала, рисуя пальцем по столу.
      – Могу я продолжать звонить Оливии?
      – Дорогая, – он отложил фотографии, – сейчас ты не шляешься допоздна, и я действительно не вижу причин для того, чтобы беспокоить ее каждую ночь.
      – Но… когда я могла бы поговорить с ней?
      У нее был вид беспомощного ребенка, с этими чудными волосами, красным носиком и большими печальными голубыми глазами.
      – Прости меня, Лейс! Я пустил все на самотек, и тяжелее всего пришлось тебе. Почему бы тебе не позвонить ей… ну не сегодня – сегодня ей нужно кое-что сделать… через несколько дней. И вы договоритесь, как и когда будете общаться. Пожалуйста, можешь разговаривать с ней, если она захочет, но я больше не собираюсь с ней встречаться.
      Оливия сидела у себя в кабинете – у нее был короткий перерыв на обед – когда Кейти принесла чемоданчик с инструментами и поставила его на стол.
      – Это тебе передал Алек О'Нейл.
      – Спасибо, Кейти, – кивнула Оливия.
      – И скоро должны привезти сложный перелом.
      – Хорошо. Я сейчас иду.
      Когда Кейти вышла из комнаты, она отложила свой персик и раскрыла чемоданчик. Инструменты были аккуратно разложены, как она оставила их, когда была у Алека в последний раз. В один из кармашков был вложен белый конверт, на котором она прочитала свое имя. Там лежала записка, написанная рукой Алека.
      «Можешь оставить инструменты у себя до тех пор, пока они будут тебе нужны. Пусть они тебе хорошо послужат. Вчера я разговаривал с Полом – он знает, что тебе нужно поговорить с ним. Я сказал Лейси, что она может позвонить тебе через несколько дней. Надеюсь, ты не против. Желаю тебе всего самого лучшего, Оливия.
      Люблю тебя, Алек».
      Она не будет больше плакать. Ни в коем случае не будет. И все же минуту ей необходимо побыть наедине с собой. Она заперла дверь своего кабинета на ключ и прислонилась к ней спиной. Затем она закрыла глаза, сложила руки на груди и стояла так до тех пор, пока отдаленный звук сирены скорой помощи не вернул ее к действительности.

ГЛАВА 49

      На тротуаре перед домом престарелых стояла девочка. Мери как раз закончила кроссворд. Она сидела в своем кресле-качалке и, подняв глаза, увидела ее. Ей показалось, что девочка смотрит прямо на нее, а когда та двинулась в сторону дома, Мери уронила газету на пол.
      – Вы миссис Пур? – спросила девочка, поднявшись на крыльцо.
      У нее были очень странные волосы. Причудливые. Рыжие у корней и черные на концах. Мери знала, кто она такая. Она узнала этот яркий рыжий цвет, который девочка пыталась скрыть. Она знала эту белую в веснушках кожу, эти большие голубые глаза и глубокие ямочки.
      – Да, юная леди, – ответила она. – Чем я могу быть вам полезной?
      – Вы не против, если я сяду здесь? – девочка показала на кресло-качалку рядом с Мери.
      – Ну, я, пожалуй, даже хотела бы, чтобы ты это сделала.
      – Меня зовут Лейси, – представилась она, усаживаясь. – Я дочь Энни О'Нейл… Вы ее помните?
      – Так же хорошо, как свое имя, – засмеялась Мери. – Ты очень похожа на свою маму, не так ли?
      Лейси кивнула.
      – Если не считать вот этого, – она прикоснулась к своим волосам. Лейси взглянула на берег, а затем, чуть наклонившись в кресле, посмотрела на Мери. – Может быть, это прозвучит несколько странно, но я знаю, что когда у мамы возникали проблемы, она обычно делилась ими с вами. И я подумала… Ну, я просто решила, что могу тоже попытаться.
      – Какие же проблемы могут возникнуть у такой маленькой девочки, как ты?
      – На самом деле, все это очень сложно, – Лейси неуверенно смотрела на нее, наверное думая, что Мери оказалась старше, чем она ожидала, слишком старая, чтобы помочь девочке в затруднительном положении.
      – У тебя случайно нет сигареты, а? – спросила Мери.
      – Что? – Лейси выглядела изумленной. Она встала и достала из кармана шорт помятую пачку «Мальборо». – Вообще-то я, наверное, не должна давать вам сигарету, – она спрятала пачку. – А вы не… Я хочу сказать… это не вредно для вашего здоровья?
      – Не вреднее, чем для твоего. – Мери протянула руку, и Лейси положила на ее ладонь вожделенную палочку, набитую табаком.
      Мери поднесла сигарету к губам и глубоко затянулась, когда Лейси дала ей прикурить. Она до слез закашлялась сухим мелким кашлем, и Лейси обеспокоенно постучала ее по спине.
      – У меня все в порядке, детка, – смогла наконец произнести Мери. – О, это прекрасно. Спасибо, – она показала на кресло-качалку рядом с собой. – Теперь можешь снова сесть и рассказать мне о своих проблемах.
      Лейси убрала сигареты в карман и села.
      – Ну, – она смотрела на поручень кресла, как будто то, что она собиралась сказать, было написано на нем, – мой папа был ужасно подавлен после смерти мамы. Он просто сидел дома и целыми днями разглядывал фотографии кисс-риверского маяка, потому что они напоминали ему о маме. Он не ходил на работу и выглядел просто ужасно.
      Мери вспомнила год после смерти Калеба. Лейси словно описывала ее саму.
      – Потом папа подружился с женщиной, которую зовут Оливия. Она – врач, та самая, которая пыталась спасти мамину жизнь в отделении скорой помощи в тот вечер, когда в нее стреляли…
      – Так это она? – Мери вспомнила молодую женщину, которая привезла журналы в дом престарелых.
      Она понятия не имела, что Оливия – врач, а уж тем более, что это именно она пыталась помочь Энни. И она замужем за Полом Маселли, так ведь? Боже мой, какая путаница! Мери снова затянулась, на этот раз более осторожно.
      – Да, – Лейси сняла сандалии и, поставив ступни на сиденье своего кресла, обняла колени руками. И Энни садилась так, когда ей бывало тяжело. – Как бы то ни было, – продолжала Лейси, – она замужем за Полом Маселли – это тот парень, который разговаривал с вами о маяке. Но на самом деле, она любит моего отца.
      Мери нахмурилась.
      – Ты уверена?
      – О, определенно! Я могу сказать это по тому, как она говорит о нем и по разной другой ерунде. И самое главное, что ему она тоже нравится, но он говорит, что не будет с ней больше встречаться, отчасти потому, что она замужем, хотя на самом деле они разошлись, но в основном потому, что считает, что после смерти моей мамы прошло еще слишком мало времени, чтобы он мог позволить себе это, – Лейси остановилась, чтобы перевести дыхание, а затем продолжила: – Она совсем не похожа на мою маму, и я думаю, это беспокоит его. Я по-настоящему любила маму, но все говорят о ней так, как будто она какое-то божество.
      На террасу вышли Труди и Джейн, и Лейси посмотрела на них. Они вытаращили глаза, увидев Мери с сигаретой. Мери кивнула им, и они поняли, что она хочет поговорить наедине со своей посетительницей. Они прошли в дальний конец террасы и уселись.
      – Ну, в общем, как бы то ни было, – продолжала Лейси, – теперь папа снова завернулся в свой маленький кокон, в котором пребывал до того, как подружился с Оливией. Он снова плохо выглядит и все время думает о маяке. Это невыносимо находиться рядом с ним, когда он такой. И еще Пол. Я не понимаю, почему он нравится Оливии больше папы. Он какой-то малахольный.
      Мери улыбнулась. Она не была уверена в значении слова «малахольный», но не сомневалась, что оценка девочки совершенно точна.
      – Извините, что я так говорю. Возможно, он ваш друг, раз вы разговаривали с ним о маяке, и все такое прочее.
      – Ты можешь говорить все, что придет тебе в голову, дитя мое.
      Лейси опустила ноги на пол и откинулась на спинку кресла, повернув голову к Мери.
      – Я достаточно хорошо все объяснила? Вы понимаете, в чем проблема?
      Мери неторопливо кивнула.
      – Я понимаю эту проблему гораздо лучше, чем ты, – сказала она:
      Лейси озадаченно посмотрела на нее:
      – Ну, мама всегда считала вас очень мудрой женщиной. Вот если бы она пришла к вам с чем-то подобным, как бы вы помогли ей?
      Мери глубоко втянула в себя чистый воздух и медленно выдохнула.
      – Если бы я на самом деле была мудрой женщиной, я никогда не стала бы помогать твоей маме, – она наклонилась и взяла девочку за руку. – Теперь, дитя мое, иди домой и ни о чем не беспокойся. Это дело взрослых, и я обещаю тебе, что займусь им.

ГЛАВА 50

      У Мери был план. Может быть, кто-то и сказал бы, что это жестоко, но она не могла придумать другого способа справиться с разрушительным наследством, оставленным Энни. Жизни трех людей исковерканы. На самом деле, даже четырех, считая дочь Энни. Она сыграет роль старой эксцентричной дуры, роль, которая не слишком нравилась ей, но которую она умела играть, когда это бывало необходимо. А это будет необходимо завтра, когда она поведет членов комитета на экскурсию по дому смотрителей. И это будет необходимо сейчас, когда она позвонит Алеку О'Нейлу, чтобы поставить условие.
      Для этого разговора Мери собрала всю свою жесткость. Она решила воспользоваться телефоном в комнате Джейн, чтобы никто случайно не услышал и удивился бы: что, черт побери, случилось со старой Мери? Алек снял трубку после третьего гудка.
      – Здравствуйте, Мери, – сказал он. – Завтра в девять утра мы вас ждем. У вас ничего не изменилось?
      – Отлично, отлично. А кто, вы говорите, там будет?
      – Я, Пол Маселли и еще одна женщина из комитета – Нола Диллард.
      – А, ну тогда экскурсия отменяется.
      – Я… Что?
      – Я хочу, чтобы пришли вы, мистер Масселли и его жена. Доктор.
      – Оливия?
      – Да. Оливия. Молодая дама, которая несколько недель назад приносила сюда журналы. Только вы трое.
      – Э-э-э, Миссис Пур, я не понимаю. Оливии не нужна эта экскурсия, и к тому же, я боюсь, она завтра работает. С другой стороны, Нола – весьма активный член комитета из…
      – Нет. Нолу я не приглашаю. Я хочу, чтобы присутствовали вы, мистер Маселли и его жена. И все. А иначе – никакой экскурсии.
      – А если она работает?..
      – Тогда мы выберем для экскурсии другой день, когда она не будет работать.
      Алек немного помолчал.
      – Ну, хорошо, – выговорил он наконец. – Я посмотрю, что удастся сделать.
      – Хорошо. Тогда до завтра.
      Алек повесил трубку и нахмурился. Все это очень странно. Должно быть, Мери Пур окончательно выжила из ума. Несколько минут он сидел за столом в своем кабинете, обдумывая разные варианты, а потом снова снял телефонную трубку и позвонил Оливии.
      – Я понимаю, это ставит тебя в неловкое положение, но, пожалуйста, не могла бы ты это сделать? Одна последняя услуга?
      – Пол там будет?
      – Он должен быть там. С другой стороны, ты… Я думаю, ты произвела впечатление на старую смотрительницу.
      – Ладно. Полагаю, это даже хорошо, в какой-то степени. Это заставит меня встретиться с Полом. Наконец-то я вынуждена буду сказать ему о ребенке.
      – Ты все еще не сказала?
      – Я с ним вообще не разговаривала. Он оставил для меня сообщение с просьбой позвонить, но у меня не возникло такого желания.
      – Оливия, – ему хотелось, чтобы она поскорее покончила с этим, – чего ты ждешь?
      Она молчала.
      – Впрочем, это не мое дело, верно? – он вздохнул. – Ты не могла бы позвонить Полу и сообщить ему об изменениях в наших планах? А мне нужно связаться с Нолой и отменить приглашение.

ГЛАВА 51

      – У тебя нет никакой причины идти на эту экскурсию, Оливия, – сказал Пол.
      Она прижала трубку плечом к уху, открывая банку с кошачьими консервами для Сильви.
      – Да, я знаю, но Мери Пур отказывается вести экскурсию, если меня не будет.
      Пол застонал.
      – Господи, она такая, черт побери… самодурка. Как вообще она узнала о твоем существовании.
      Оливия напряглась.
      – Я познакомилась с ней, когда завозила в дом престарелых старые журналы Тома.
      Пол немного помолчал.
      – Это что, еще одно занятие Энни? – спросил он.
      – Да, – она ничего больше не добавила. Сейчас он ей не понравился.
      – Почему ты не перезвонила мне?
      – У меня не было ни малейшего желания разговаривать с тобой.
      – А твой друг Алек говорил мне совсем другое. Он сказал, что тебе нужно поговорить со мной о чем-то очень важном.
      Оливия поставила миску Сильви на пол.
      – Ну, на самом деле, мне и правда нужно о многом с тобой поговорить – выяснить отношения. Мы можем где-нибудь позавтракать с тобой завтра после экскурсии?
      – Хорошо. Ты не собираешься завтра появиться с волосами, выкрашенными в рыжий цвет или выкинуть еще что-нибудь в этом роде?
      Она стиснула зубы.
      – Ты можешь быть очень жестоким. Он помолчал.
      – Извини, – нерешительно произнес он наконец. – Просто у меня такое ощущение, как будто ты вдруг стала совершенно чужой. Ты жила жизнью, о которой я и не подозревал.
      – Ты сам хотел этого.
      – Я знаю, – он тяжело вздохнул. – Увидимся утром.
      На следующее утро в девять часов Оливия въехала на маленькую стоянку у дома смотрителей. Пол и Алек уже ждали ее, прислонившись к «бронко». Ставя машину рядом с автомобилем Пола, она почувствовала на себе их взгляды и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Можно ли представить себе более несуразную группу, чем их трио? Она разгладила голубую трикотажную кофту, надетую поверх новых белых брюк, и вышла из машины.
      Вид Пола и Алека, стоящих рядышком, раздражал ее. Оба – очень привлекательные мужчины. Когда она подошла к ним, у нее возникло ощущение, о котором говорил Алек той ночью – грязь! Она спала с ними обоими.
      Алек выглядел немного усталым. Он приветственно улыбнулся, задержав на ней взгляд. Он был одет в джинсы и голубую рубашку с короткими рукавами. На шее фотоаппарат, а на плече – сумка от него. Из распахнутого ворота выбивались темные волосы, и Оливия торопливо перевела взгляд на своего мужа.
      – Доброе утро, Пол, – поздоровалась она.
      Он скованно кивнул. Ей казалось, она первый раз видит, чтобы Пол чувствовал себя так неловко.
      К дому подъехал микроавтобус дома престарелых, и она облегченно вздохнула. Алек помог Мери выбраться из салона, поддерживая ее под локоть. На Мери было платье в бело-голубую полоску и белые тапочки.
      Молодая светловолосая женщина выпрыгнула на песок, держа в руках книгу в мягкой обложке.
      – Я спросила у Мери, можно ли мне поприсутствовать на экскурсии, но она сказала: – «Ни в коем случае», – девушка ухмыльнулась. – Когда Мери говорит «нет», спорить бесполезно. Так что я побуду снаружи, на берегу.
      Мери подождала, пока ее юная водительница удалилась, направляясь к берегу, и повернулась к своим гостям.
      – Доброе утро, мистер Маселли, миссис Маселли, – сказала она.
      – Здравствуйте, миссис Пур, – ответила Оливия. Пол пробормотал еле слышное приветствие.
      Мери перевела взгляд на дом:
      – Прошло уже очень много времени с тех пор, как мои глаза видели это место. Я была уверена, что уже никогда больше его не увижу, – она посмотрела на один из бульдозеров у подножия дюны и покачала головой. – Ну, давайте заглянем внутрь.
      Они медленно прошли к входной двери следом за Мери, которая двигалась, опираясь на трость. Мери оказалась выше, чем ожидала Оливия, и выглядела очень старой, гораздо старше, чем в доме престарелых.
      Алек шел рядом с Мери; за ними Оливия, и замыкал шествие Пол. Оливия глянула на своего мужа, призывая его не отставать, но он смотрел сквозь нее. Казалось, эта экскурсия тяготит его, и она решила, что причина его состояния – она сама.
      Они вошли в просторную гостиную. Два плетеных кресла-качалки и кресло с подголовником стояли у большого кирпичного камина. Когда Мери встала посредине комнаты и повернулась к ним, Пол включил диктофон.
      – Здесь нужно покрасить, – она ткнула своей тростью в тусклые серые стены. – Я никогда не доводила эти стены до такого состояния.
      Алек сделал несколько фотографий, а Пол стоял столбом посреди комнаты, держа диктофон на вытянутой ладони.
      – Ну, что ж, посмотрим, что я могу рассказать вам об этой комнате? – спросила Мери, обращаясь к самой себе. – Конечно же, здесь был центр дома. Когда Элизабет была совсем маленькой, она, Калеб и я играли здесь в разные игры по вечерам. Еще я могу припомнить времена, когда эту комнату заполняли люди, спасшиеся после того или иного кораблекрушения. Они жили у нас по несколько дней, пока не появлялась возможность перебраться на материк, – она опустила взгляд на кресло-качалку. – Могу сказать вам, что в этом кресле я разгадала много кроссвордов.
      В гостиной было, пожалуй, немного прохладно, и все же Оливия заметила пот на лице Пола. Он достал из кармана платок и вытер лоб. Оливия засомневалась, что это ее присутствие согнало все краски с его лица. Она хотела спросить, не заболел ли он, но в комнате было слишком тихо, и едва ли он хотел, чтобы она привлекала к нему всеобщее внимание. Они прошли на кухню.
      – В этой проклятой комнате я упала и сломала себе ногу, – Мери дотронулась до руки Алека. – Если бы не ваша жена, я все еще лежала бы здесь на полу.
      Алек улыбнулся ей.
      Мери рассказала им о ручном насосе, стоявшем в углу кухни, и о цистернах, в которые собиралась дождевая вода – ее потом использовали для хозяйственных нужд. Она показала им чулан и большую спальню на первом этаже, а также крошечную ванную, которая была пристроена в шестидесятые годы.
      – Теперь наверх, – смотрительница указала своей тростью на узкую лестницу.
      Алек с Полом почти несли Мери по ступеням. Они взяли ее под локти с обеих сторон и, поднимаясь наверх, почти не давали ей опираться на собственные ноги. Они зашли в первую комнату по правой стороне. Это была большая спальня с грубоватой мебелью и кроватью, покрытой простым одеялом.
      Мери показала на него тростью.
      – Его сделала мать Калеба своими руками.
      Она начала рассказывать о комнате. Это была спальня ее дочери Элизабет, приятель которой приставил однажды ночью лестницу к южному окну и увел ее с собой подальше от уединения Кисс-Ривер.
      Пол выглядел ужасно. Он слушал Мери с закрытыми глазами и дышал часто и прерывисто. Оливии казалось, что она слышит, как колотится его сердце под рубахой с распахнутым воротом. Она наклонилась к его уху и спросила шепотом:
      – Ты болен?
      Он покачал головой, не глядя на нее, и она отошла. Мери еще несколько минут рассказывала о спальне Элизабет, и, прежде чем они направились к следующей комнате, Алек сделал несколько фотографий.
      Они стояли в коридоре, заглядывая внутрь следующей спальни. Она была гораздо меньше первой. Оливия видела через окно белый шпиль маяка.
      – А это комната Энни, – сказала Мери.
      – Комната Энни? Вы хотите сказать… моей Энни? – переспросил Алек.
      – Да, именно так, – подтвердила Мери. – Комната Энни, куда она приводила своих молодых людей.
      – Куда она?.. – Алек нахмурился. – О чем вы говорите?
      Мери повернулась и посмотрела прямо в глаза Полу:
      – Вы знаете о чем я говорю, не правда ли, мистер Маселли?
      Кадык на шее Пола подпрыгнул. Его лицо посерело, и пальцы тряслись мелкой дрожью, когда он выключал диктофон и прицеплял его к ремню на поясе.
      – Понятия не имею, – пробормотал он.
      – О, я думаю вы очень хорошо знаете, – сказала Мери. – Просто великолепно. Ей нравилось, как вы смотрелись в своем костюме. Ну, помните, из пьесы «Затерянное поселение»?
      Алек обернулся к Полу:
      – О чем она говорит? Пол покачал головой:
      – Бог знает, – он перевел взгляд на Мери и громко произнес: – Вы меня с кем-то перепутали.
      Оливия едва дышала. Ей хотелось что-то сделать, как-то разрядить напряжение, повисшее в коридоре. Ей хотелось остановить Мери Пур, не дать ей произнести следующее слово, но смотрительница уже открыла рот, уже показывала тростью на двуспальную кровать.
      – Сколько вечеров вы провели на этой кровати вдвоем? – спросила она Пола.
      – С меня достаточно, – Пол направился к лестнице, но Алек поймал его за руку.
      – Что происходит, Пол? – спросил он. – Думаю, вам лучше рассказать мне все.
      Пол снова повернулся к ним лицом, но закрыл глаза. Он снял очки, растирая красные следы, которые они оставили на переносице. Когда он снова взглянул на Мери, у него был жалкий вид.
      – Зачем вы делаете это? – спросил он смотрительницу, его голос звучал очень тихо. – Кому это может принести пользу?
      Мери пожала плечами:
      – Думаю, вы это заслужили.
      Он некоторое время колебался, прежде чем снова надел очки и перевел взгляд на Алека:
      – Я знал Энни еще в Бостонском колледже.
      – Пол! – воскликнула Оливия, она была потрясена.
      – На самом деле, – продолжал Пол, обращаясь к Алеку, – я познакомился с ней гораздо раньше, чем вы. У нас был роман. Очень серьезный роман. Мы были вместе два года – до того, как вы познакомились с ней, когда вы еще даже понятия не имели, что она существует. – В его голосе звучала странная гордость. – Она уже была моей задолго до того, как стала вашей. Помните голубую лошадку «клуазоне» у вас на кухне? Это я подарил ей. Она любила ее. Она дорожила ею.
      Пол какое-то время смотрел себе под ноги, словно собираясь с силами, решая, что говорить дальше. Оливия не осмеливалась поднять глаза на Алека, но слышала его тяжелое дыхание.
      – Мы строили планы, как поженимся, – продолжал Пол, – как будем воспитывать наших детей, – слабая улыбка играла в углах его губ, – мы даже придумали для них имена. Но потом, летом, после окончания второго курса, она познакомилась с вами и порвала со мной. К сожалению, я так и не смог выкинуть ее из головы, – он умоляюще посмотрел на Алека, как будто был уверен, что тот сможет его понять. – Как мог кто-нибудь, зная Энни, просто так взять и забыть ее?
      Алек едва заметно покачал головой.
      – Нет, – сказал он. – Пожалуйста, не говорите мне, что вы…
      Его голос прервался, и Оливия положила руку ему на спину. Ей хотелось поддержать его, закрыть его уши руками, не дать услышать того, что Пол собирался еще сказать.
      – Пол, – сказала она. – Может быть достаточно? Казалось, он не слышит ее.
      – Много лет назад летом я приехал сюда. – Пол сложил руки на груди и уронил вниз, затем сунул их в карманы брюк и снова вынул. – Я снял квартиру и получил роль в пьесе «Затерянное поселение», – он больше не смотрел Алеку в глаза. Теперь он разглядывал пол в маленькой спальне. – Я увидел Энни и понял, что наши чувства живы, взаимные чувства. Мы… мы несколько раз встречались здесь, – он поднял глаза на Алека и кивнул в сторону спальни.
      – Энни не стала бы… – Алек посмотрел на Мери. – Это правда?
      Мери торжественно кивнула, и Оливия наконец поняла, что именно она спровоцировала это признание. Она была здесь дирижером.
      Алек злобно глянул на Пола, но когда заговорил, его голос звучал почти как шепот.
      – Ублюдок, – сказал он.
      – Мне кажется… – Пол быстро моргнул и снова уставился в пол. – Я всегда думал, что тогда, когда я уехал из Аутер-Бенкс, Энни могла быть беременной – уж очень она была расстроена. А потом, когда я брал у нее интервью для статьи в «Сискейп», она намеренно уменьшила возраст Лейси. – Пол взглянул на Алека, на щеках у него выступили малиновые пятна. – Мне очень жаль, Алек, но я думаю, что Лейси, возможно, моя дочь.
      Неожиданно Мери раздраженно прервала его:
      – Лейси – твоя дочь не больше, чем я. Энни избавилась от твоего ребенка.
      У Алека глаза поползли на лоб.
      – Избавилась?.. – В его голосе уже закипала ярость. – Это невозможно! Энни никогда не сделала бы аборт!
      Мери посмотрела на Алека, и Оливия увидела в глазах смотрительницы сочувствие и даже симпатию.
      – Она сделала это, – подтвердила Мери, – и в любом случае, для нее это было непросто. Она избавилась от ребенка Пола, а позднее еще от одного.
      Алек шагнул к Мери:
      – Какого черта вы…
      – Алек, – Оливия схватила его за руку и притянула к себе.
      – Лейси – дочь того молодого человека, с которым Энни делала витражи, – сказала Мери. – Том, как-его-там?
      – Что? – воскликнул Пол.
      – О Боже, нет, – Алек закрыл глаза и прислонился к дверному косяку, как будто у него не осталось больше сил держаться на ногах. Он снова посмотрел на Мери: – Откуда вы можете это знать? Как вы можете быть уверенной?
      – Энни была уверена, – ответила Мери. – Я видела ее расстроенной гораздо чаще, чем вы, но никогда она не была так удручена, как в тот день, когда поняла, что беременна от Тома. Она сказала, что не может делать еще один аборт, хотя потом и изменила свое мнение. Но тогда прошло еще слишком мало времени после первого раза. Все это еще было живо в ее памяти. Поэтому она оставила ребенка. Она ни разу не говорила Тому, что это его, и я думаю, к тому моменту, когда родилась маленькая девочка – Лейси, – она почти убедила себя, что это ваш ребенок, Алек. Мери хмуро посмотрела на Пола.
      – А думал, ты один такой? – спросила она. – Ты думал, что был каким-то особенным, и поэтому Энни не смогла перед тобой устоять? Ну, тогда позволь мне объяснить тебе. Ты был всего лишь одним из многих, кого Энни приводила в эту постель. У нее были туристы летом, рыбаки осенью, строители весной. Энни не могла сказать «нет» не только спортсменам и работникам Красного Креста, она не могла отказать никому, кто хотел получить частичку ее души.
      У Пола был такой вид, как будто его сейчас стошнит. Он развернулся на пятках, и они услышали на лестнице дробный стук его каблуков. Оливия продолжала сжимать руку Алека, но тот отвернулся от нее, прислонившись к дверному косяку, прикрыв глаза рукой.
      Оливия посмотрела на Мери. На лице старой смотрительницы вдруг проступил каждый прожитый год. Казалось, она вот-вот упадет прямо здесь, на лестничной площадке, и лишь тонкая трость продолжала удерживать ее в вертикальном положении. Оливия отпустила Алека и прошла в спальню, чтобы принести стул с жесткой спинкой. Она подставила его Мери, та с тяжелым вздохом опустилась на него и потянулась, чтобы взять Алека за руку. Он посмотрел на нее, его веки покраснели.
      – Послушайте меня, Алек, – сказала Мери, – слушайте внимательно, хорошо? У Энни была потребность в том, чтобы ее все время кто-нибудь любил, и для любого мужчины оказывалось непосильной задачей удовлетворить эту ее потребность хотя бы в малой степени, но я точно знаю, что вы – единственный мужчина, которого любила она. Энни ненавидела себя за то, что делала, а я ненавидела себя за то, что помогала ей в этом. Затем она преодолела себя и последние несколько лет не встречалась ни с кем и не приводила сюда никого. Для нее это было очень трудно – ей приходилось сражаться со своей собственной природой, и время не помогало, ей не делалось легче. Однако она побеждала в этой битве и гордилась собой, пока он не вернулся, – Мери кивнула в сторону лестницы, по которой скрылся Пол.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27