- Простите, князь, - сказал он наконец, - но я не могу задерживаться; мне надо... еще сегодня...
      - Невозможно, абсолютно невозможно! - воскликнул Карсон из-за его спины.
      - Я сегодня должен уехать, - упрямо повторил Прокоп. - Я хотел только... попросить, чтобы мне сообщили, где Томеш. За это я готов, если нужно, предоставить вам... если нужно...
      - Как? - вскричал князь и выпучил глаза на Карсона, ничего не понимая. - Чего... он... хочет?
      - Не надо сейчас, - шепнул Карсон Прокопу и громко ответил: - Господин Прокоп хочет только сказать, ваша светлость, что он не был подготовлен к вашему приглашению. Но это неважно. - Карсон быстро обернулся к Прокопу. - Я все устроил. Сегодня будет dejeuner 1, в парке, так что... черный костюм не нужен; можете прийти в чем есть. Я уже телеграфировал насчет портного; ни о чем не беспокойтесь. Завтра все будет в порядке. Так-то.
      - Сочту осо-бой честью... для нас, - закончил аудиенцию князь, подавая Прокопу мертвые пальцы.
      - Что это значит? - взорвался Прокоп, когда они вышли в коридор. - Говорите, сударь, или... - И он схватил Карсона за плечо.
      Карсон расхохотался и увернулся из-под его руки, как озорной мальчишка
      - Или - что или? - рассмеялся он и побежал, подскакивая, как мяч. - Поймайте меня - все скажу! Честное слово!
      - Шут гороховый! - взревел, бросаясь за ним, разъяренный Прокоп.
      Карсон, хохоча, слетел по лестнице и мимо железных рыцарей выскользнул из двери; выбежав на газон, он начал паясничать, явно издеваясь над Прокопом.
      - Ну, что? - кричал он. - Что вы мне сделаете?
      - Изобью! - прохрипел Прокоп, устремляясь к нему, как взбешенный бык.
      Карсон визжал от радости, прыгал по траве, петляя, как заяц.
      1 второй завтрак (франц.).
      - Скорей! - ликовал он. - Вот я где! - и, проскальзывая под рукой Прокопа, показывал ему нос из-за дерева.
      Прокоп молча гонялся за Карсоном, сжав кулаки, серьезный и грозный, как Аякс. Он уже задыхался, когда вдруг заметил, что с лестницы замка за их беготней прищуренными глазами наблюдает смуглая амазонка. Его ожгло стыдом, он остановился, как бы испугавшись: а что, если эта девушка подойдет и станет щупать ему бабки?
      Карсон сразу стал очень степенным, подошел к нему, сунув руки в карманы, и дружески проговорил:
      - Недостаток тренировки. Вам нельзя вести сидячий образ жизни. Упражнять сердце! Так-то. А-аа! - просияв, закричал он. - Наша повелительница, хо-хо! Дочь старика, - тихо добавил он. - Княжна Вилле, то есть Вильгельмина-Аделаида-Мод и так далее. Интересная девчонка - двадцать восемь лет, великолепная наездница. Я должен вас представить, - уже громко закончил он и потащил упирающегося Прокопа к девушке.
      - Светлейшая княжна! - воскликнул он еще издали.- Вот представляю вам - можно сказать, почти против его воли - нашего гостя. Инженер Прокоп. Бешеный человек. Хочет меня убить.
      - Добрый день, - молвила княжна и обернулась к Карсону. Знаете, у Вирлвинда распухли бабки.
      - О боже! - ужаснулся Карсон. - Бедная княжна!
      - Вы играете в теннис?
      Хмурый Прокоп даже не понял, что вопрос относится к нему.
      - Не играет, - ответил за Прокопа Карсон, ткнув его под ребра. - Вам следует научиться! Княжна проиграла Сюзанне Ленглен * только один сет, - верно?
      - Потому что я играла против солнца, - с некоторым неудовольствием объяснила княжна. - Во что вы играете?
      И снова Прокоп не понял, что обращаются к нему.
      - Господин инженер - ученый, - горячо затараторил Карсон. - Он открыл атомные взрывы и тому подобные вещи. Гигантский ум, серьезно. Мы по сравнению с ним - просто судомойки. Нам впору разве что картошку чистить и прочее в этом роде. Зато он... - Карсон даже присвистнул от восхищения, - просто волшебник. Если хотите, он вырвет водород из висмута. Так-то!
      Серые глаза сквозь щелку век скользнули по Прокопу, который стоял, ошпаренный смущением, тихо ярясь на Карсоиа.
      - Очень интересно, - отозвалась княжна, но глаза ее уже смотрели куда-то мимо. - Попросите его как-нибудь подробно рассказать мне об этом. Итак, до встречи в полдень. Хорошо?
      На этот раз Прокоп поклонился почти вовремя, и Карсон увлек его в парк.
      - Порода, - произнес он уважительно. - В этой женщине чувствуется порода. И горда, верно? Погодите, вот узнаете ее поближе.
      Прокоп остановился.
      - Слушайте, Карсон, во избежание недоразумений: я никого не собираюсь узнавать ближе. Сегодня или завтра я уезжаю, понятно?
      Карсон как ни в чем не бывало покусывал какой-то листочек.
      - Жаль, - ответил он. - Здесь очень хорошо. Ну, что поделаешь!
      - Короче - говорите, где Томеш.
      - Скажу, когда будете уезжать. Как вам понравился старик?
      - Какое мне до него дело? - буркнул Прокоп.
      - Ну, да... Антикварный экземпляр, для представительства. К сожалению, раз в неделю его регулярно хватает удар. Зато Вилле - чудесная девушка. Потом тут есть еще Эгон, восемнадцатилетний оболтус. Оба сироты. Потом гости: какой-то кузен князь Сувальский, разные офицеры, Ролауф, фон Граунзнаете, член жокей-клуба - и доктор Краффт, воспитатель, и остальное общество. Сегодня вечером вы должны заглянуть к нам. Вечеринка с пивом - без всяких аристократов, только наши инженеры и тому подобное, знаете... Вон там, в моей вилле. Это в вашу честь.
      - Карсон, - строго сказал Прокоп, - прежде чем уехать, я хочу серьезно поговорить с вами.
      - Это не к спеху. Отдыхайте пока, вот и все. Ну, мне пора на работу. Можете делать что понравится. Никаких формальностей. Хотите купаться - вон там пруд. Ничего, ничего, об этом - позже. Будьте как дома. Так-то!
      И он исчез.
      XXIV
      Прокоп бродил по парку, безотчетно злясь и сонно позевывая. Он удивлялся - чего от него хотят? - и с неудовольствием рассматривал свои заношенные брюки и ботинки, смахивавшие на солдатские башмаки. Задумавшись, Прокоп едва не забрел на середину теннисного корта, где княжна играла с двумя франтами в белых костюмах. Он быстро свернул и пошел туда, где предполагал найти выход из парка.
      С этой стороны парк оканчивался своего рода террасой: каменная балюстрада и отвесно вниз - стена, метров двенадцати высотой. Отсюда можно было любоваться сосновой рощей; внизу, вдоль опушки, ходил солдат с примкнутым к винтовке штыком.
      Тогда Прокоп направился в другую сторону; там парк, полого спускался. Здесь он обнаружил пруд с купальнями, но, пересилив желание искупаться, вошел в чудесную березовую рощицу. Ага, здесь только забор из штакетника, полузаросшая тропинка ведет к калитке; калитка даже не заперта, можно выйти из парка в сосновый лес. Он тихо добрался по скользкому хвойному ковру до самой опушки. А, черт, перед ним - изгородь из колючей проволоки, в добрых четыре метра высотой! Интересно, прочна ли проволока? Осторожно попробовал рукой, ногой и вдруг заметил, что с той стороны проволочной изгороди за его действиями с любопытством наблюдает вооруженный солдат.
      - Вот жара, а? - заговорил Прокоп, чтобы не показать смущения.
      - Проход воспрещен, - ответил солдат.
      Прокоп повернулся на каблуках и пошел вдоль проволочной изгороди. Сосновый лес сменился кустарником, за ним виднелись какие-то амбары и хлева - видимо, скотный двор; Прокоп заглянул в щелку забора - оттуда вдруг раздался страшный лай, рык, храп, и добрая дюжина догов, волкодавов и овчарок в остервенении кинулись к забору. Четыре пары недоверчивых глаз выглянули из четырех дверей. Прокоп на всякий случай поздоровался и хотел было двинуться дальше, но один из работников побежал за ним и сказал, что и здесь "ходить воспрещается!" - после чего проводил Прокопа до самой калитки в березовую рощу.
      Все это очень расстроило Прокопа. "Карсон должен сказать мне, где тут выход, - решил он. - Я вам не канарейка, чтоб держать меня в клетке". Он обошел стороной теннисный корт и направился к парковой дорожке, по которой Карсон привел его к замку.
      Но теперь на его пути возник словно сошедший с экрана парень в берете блином, пожелавший узнать, куда господин изволит идти.
      - К выходу, - коротко ответил Прокоп.
      - Но здесь проход воспрещен, - объяснил парень в берете, - это дорога к складам боеприпасов, и кто хочет туда попасть, должен получить пропуск в дирекции. А ворота, ведущие с территории замка,- как раз в противоположной стороне, идите назад по главной дороге, потом налево, пожалуйста.
      Прокоп пустился по главной дороге и налево - и пожалуйста, добрался до больших решетчатых ворот. Дед привратник вышел отпереть их.
      - Пожалуйте листочек!
      - Какой листочек?
      - Пропуск.
      - Какой пропуск?
      - Разрешение на выход.
      Прокоп взбесился:
      - Да что я, в тюрьме, что ли?!
      Дед сочувственно пожал плечами:
      - Прошу прощения - сегодня мне такой приказ даден.
      "Бедняга, - подумал Прокоп, - ну, тебе ли задержать кого? Достаточно двинуть рукой вот так..."
      Из окна сторожки выглянуло знакомое лицо, чрезвычайно напоминавшее лицо некоего Боба.
      И Прокоп, даже не закончив своей мысли, повернулся спиной и побрел обратно к замку. Клянусь всеми чертями, сказал он себе, странные тут делаются дела.
      Похоже, что кого-то не хотят выпускать. Ладно, поговорю с Карсоном. И вообще - чихать я хотел на их гостеприимство, к столу не пойду; не стану я сидеть с хлыщами, которые там, на корте, хихикали у меня за спиной. В крайнем возмущении поднялся Прокоп в отведенный ему покой, бросился в старинный шезлонг, жалобно скрипнувший под ним, и предался гневу. Вскоре постучал Пауль и мягко спросил, - пойдет ли господин к dejeuner.
      - Не пойду, - проворчал Прокоп.
      Пауль поклонился и исчез. Через несколько минут он появился снова, толкая перед собой столик на колесиках, уставленный бокалами, хрупким фарфором и серебром.
      - Какого желаете вина? - деликатно осведомился Пауль.
      Прокоп проворчал что-то в том духе, чтобы его оставили в покое.
      Пауль на цыпочках подошел к двери, принял там из двух белых лап большую суповую миску.
      - Consomme de tortues 1, - почтительно шепнул он и налил супу в тарелку, после чего миска была передана белым лапам. Таким же путем появились рыба, жаркое, салаты - блюда, которых Прокоп никогда не ел; он даже не знал толком, как их
      1 Черепаховый суп (франц.).
      едят, однако ему было стыдно обнаружить при Пауле хоть тень замешательства.
      - Сядьте, - пригласил его Прокоп, понюхав и пригубив чуть терпкое белое вино.
      Пауль сдержанно поклонился и, конечно, остался стоять.
      - Слушайте, Пауль, - продолжал Прокоп, - как вы думаете я арестован?
      Пауль учтиво пожал плечами.
      - Простите, не могу знать.
      - По какой дороге можно выбраться отсюда?
      Пауль подумал немного.
      - С вашего разрешения - по главной дороге, потом налево. Прикажете кофе?
      - Что ж, давайте.
      Прокоп ошпарил себе глотку превосходным мокко, и Пауль поднес ему вместе с серебряной зажигалкой все ароматы Аравии в сигарном ящике.
      - Слушайте, Пауль, - снова начал Прокоп, откусывая кончик сигары, - спасибо за все. Не знали вы тут некоего Томеша?
      Пауль, усердно вспоминая, обратил глаза к небу.
      - Простите, не знал.
      - Сколько здесь солдат?
      Старый слуга подумал и стал подсчитывать:
      - На главном посту - сотни две. Это пехота. Затем - полевые жандармы, не знаю, сколько их. В Балттин-Дортуме гусарский эскадрон. На полигоне в Балттин-Диккельне артиллеристы, но они сменяются.
      - Зачем тут полевые жандармы?
      - Прошу прощения, мы на военном положении. Завод боеприпасов.
      - Ага. Значит, здесь вокруг - всюду посты?
      - Здесь только патрули, ваша милость. Цепь - дальше, за лесом.
      - Какая цепь?
      - Запретная зона, ваша милость. Туда никому нельзя.
      - А если кто захочет уехать...
      - Должен попросить разрешение на выезд в комендатуре. Не угодно ли вашей милости еще чего-нибудь?
      - Нет, спасибо.
      Прокоп с наслаждением растянулся в шезлонге, как сытый бей. Ладно, посмотрим, сказал он себе; пока тут не так уж плохо. Он хотел поразмыслить о случившемся, но вместо этого ему вспомнилось, как прыгал, увертываясь от него, Карсон. "Неужели не догоню?" - подумал Прокоп и пустился вдогонку.
      Достаточно было одного пятиметрового скачка, чтоб настичь беглеца, но Карсон поднялся в воздух, как кузнечик, и плавно перелетел через кусты. Прокоп топнул и взлетел следом за ним - только ноги поджал, перелетая над кустами. Еще толчок - и Прокоп полетел неизвестно куда, уже не заботясь о Капеопе. Он возносился .над деревьями, легонький, сольный, как птица; попробовал сделать ногами несколько плавательных движений и поднялся выше!
      Это ему очень понравилось. Сильными толчками он ввинчивался круто вверх. Под ногами, как четкий план, открылся замковый парк со всеми его беседками, газонами, петляющими дорожками; можно было распознать теннисный корт, пруд, крышу замка, березовую рощицу; а вон там - псарня, и сосновый лесок, и колючая изгородь, справа же начинаются склады боеприпасов, а за ними - высокая стена.
      Прокоп полетел в ту сторону, где еще не успел побывать. По дороге сообразил: то, что он счел сегодня террасой, были остатки старых замковых укреплений, могучий бастион с бойницами и рвом, некогда питаемым водой из пруда. Прокопу важно было рассмотреть часть парка между главными воротами и этим бастионом; там - заросшие тропинки, буйный кустарник, насыпь - уже только метра в три высотой, а под ней то ли мусорная свалка, то ли куча компосту; дальше - огород, окруженный довольно ветхим частоколом, в частоколе - зеленая калитка; за нею - шоссе. Надо поглядеть поближе. - сказал себе Прокоп и стал медленно спускаться. Тут на шоссе выскакал кавалерийский эскадрон с саблями наголо и ринулся на Прокопа. Тот подтянул колени к подбородку, чтоб ему не отсекли ноги; но это движение сообщило его телу такой толчок, что он стрелой взвился в небо. Глянув еще раз на землю, он увидел все таким маленьким, точно смотрел на карту; далеко внизу, на шоссе, выехала крошечная батарея, сверкающий ствол орудия поднялся к зениту, вспухло белое облачко и - бумм! - первый снаряд пролетел над головой Прокопа. Пристреливаются,- сообразил Прокоп и поспешно задвигал руками, чтобы убраться подальше. Бумм! - второй снаряд просвистел мимо носа. Прокоп изо всех сил торопился прочь от этого места. Бумм! - третьим снарядом у него перебило крылья, Прокоп стремглав полетел головой вниз, и - проснулся. Кто-то стучал в дверь.
      - Войдите! - вскакивая, крикнул Прокоп; он еще не совсем очнулся и с трудом соображал, где находится.
      Вошел седовласый, благородного вида господин, весь в черном, и низко поклонился.
      Прокоп стоял, ожидая, пока благородный господин заговорит.
      - Дребайн, - представился министр (по меньшей мере!) и снова поклонился.
      Прокоп отвесил столь же низкий поклон.
      - Прокоп, - ответил он. - Чем могу служить?
      - Не соблаговолите ли вы немного постоять?
      - Пожалуйста, - пролепетал Прокоп, сбитый с толку: что с ним будут делать?
      Седовласый господин изучал фигуру Прокопа прищуренными глазами; даже обошел его кругом и погрузился в созерцание Прокоповой спины.
      - Могу я попросить вас немного выпрямиться?
      Прокоп вытянулся, как солдат; какого черта...
      - Разрешите, - сказал господин, опускаясь на одно колено.
      - Что вам надо? - испуганно отшатнувшись, воскликнул Прокоп.
      - Снять мерку, - с этими словами господин уже вытащил из заднего кармана сантиметр и принялся мерить длину брюк Прокопа.
      Прокоп отступил к окну.
      - Перестаньте, понятно? - раздраженно крикнул он. - Я не заказывал никаких костюмов.
      - Мне уже дано распоряжение, - учтиво настаивал господин.
      - Слушайте, - едва владея собой, начал Прокоп, - идите ко всем... Не нужны мне никакие костюмы, и точка! Поняли?
      - Пожалуйста, - согласился господин Дребайн и присел на корточки; он приподнял жилет Прокопа, потянул за нижний конец брюк. - На два сантиметра длиннее, - заметил он, вставая. - Позвольте! - и опытной рукой скользнул Прокопу под мышку. - Слишком свободно.
      - Ну и ладно, - буркнул Прокоп, поворачиваясь к нему спиной.
      - Благодарю, - сказал Дребайн, разглаживая па лопатках Прокопа какую-то складку.
      Прокоп обернулся вне себя:
      - Эй вы, руки прочь, а не то...
      - Простите, - извинился господин, мягко обхватывая его вокруг талии; и прежде чем Прокоп, охваченный жаждой убийства, успел пошевелиться, назойливый господин стянул сантиметр вокруг его пояса, отступил и, склонив голову, принялся разглядывать талию Прокопа. - Да, именно так, - вполне удовлетворенный, заметил про себя портной и низко поклонился со словами: - Честь имею...
      - Иди ты к лешему! - гаркнул Прокоп ему вслед. - Ничего, завтра меня здесь не будет, - закончил он про себя, после чего, возмущенный, зашагал из угла в угол. - Да разрази их гром, неужели эти люди воображают, что я тут полгода проживу?
      Тут, постучав, с видом невинного младенца, вошел Карсон. Прокоп остановился, сцепив руки за спиной, смерил его мрачным взглядом.
      - Слушайте, - резко сказал он. - Кто вы такой, собственно говоря?
      Карсон и бровью не повел; скрестив руки на груди, он поклонился на восточный манер:
      - О принц Аладин, я - джин, твой раб. Приказывай - я выполню любое твое желание. А вы изволили соснуть? Ну, ваше благородие, как вам тут нравится?
      - Чудесно, - с горечью ответил Прокоп: - Только я хотел бы знать: должен ли я считать себя арестованным и по какому праву?
      - Арестованным? - ужаснулся Карсон. - Господи боже мой, разве кто-нибудь не пускал вас в парк?
      - Нет; но - из парка.
      Карсон сочувственно кивнул:
      - Неприятно, правда? Мне очень досадно, что вы недовольны. Вы купались в пруду?
      - Нет. Как мне отсюда выйти?
      - Боже мой, да через главные ворота. Идите прямо, потом налево...
      - И предъявите пропуск, так? Только пропуска-то у меня и нет.
      - Какая жалость, - заметил Карсон. - А ведь здесь очень красивые окрестности.
      - А главное - их тщательно охраняют.
      - Очень тщательно, - согласился Карсон. - Прекрасно сказано.
      - Послушайте! - взорвался Прокоп, потемнев от гнева. Думаете, очень приятно на каждом шагу натыкаться на штыки или колючую проволоку?
      - Где же это? - удивился Карсон.
      - Везде по краям парка.
      - А зачем вас черти носят по краям? Ходите себе в середине, вот и все.
      - Значит, я под арестом?
      - Боже сохрани! Да, чтоб не забыть: вот вам удостоверение. Пропуск на комбинат, понимаете? Вдруг вам захочется заглянуть туда.
      Прокоп взял удостоверение и удивился: там была наклеена его фотография, сделанная, видимо, сегодня.
      - Могу я с этим пропуском выйти с территории?
      - О нет, - поспешил ответить Карсон. - Не советую. И вообще будьте немножко осмотрительней, ладно? Понимаете? Вот, взгляните. - И он показал в окно.
      - Что там?
      - Эгон обучается боксу. Ага, съел! А с ним - фон Граун. Хо-хо, мальчишка не из трусливых!
      Прокоп с отвращением смотрел на двор, где полуголый юноша, с окровавленным носом и губами, всхлипывая от ярости и боли, вновь и вновь бросался на своего более опытного противника, чтобы через секунду отлететь от него еще более жалким и окровавленным. Особенное омерзение внушало Прокопу то, что зрелищем этим любовались старый князь - сидя в кресле на колесах, он смеялся во все горло - и княжна Вилле, которая при этом спокойно беседовала с каким-то великолепным красавцем. Наконец, совершенно одурев, Эгон упал на песок; кровь капала у него из носа.
      - Скоты, - проворчал Прокоп неизвестно по чьему адресу и сжал кулаки.
      - Не надо быть таким чувствительным, - сказал Карсон. - У нас жесткая дисциплина. Живем... как на военной службе. Не балуем никого. - Он так выразительно подчеркнул последние слова, что они прозвучали угрозой.
      - Карсон, - очень серьезно спросил Прокоп. - Я тут... ну, вроде как... в тюрьме?
      - Да что вы! Всего лишь - на бдительно охраняемом предприятии. Пороховой завод - это ведь не парикмахерская, верно? Придется вам как-нибудь приспособиться.
      - Я завтра уеду, - упрямо проговорил Прокоп.
      - Ха-ха! - рассмеялся Карсон и шлепнул его по животу. Вот шутник! Итак, сегодня вечером вы заглянете к нам?
      - Никуда я не пойду! Где Томеш?
      - Что? Ах, ваш Томеш! Ну, пока он очень далеко. Вот ключ от вашей лаборатории. Там никто вам не помешает. К сожалению, у меня нет больше времени.
      - Карсон, - начал было Прокоп, но осекся: Карсон сделал такой повелительный жест, что он не посмел продолжать; и Карсон удалился, посвистывая, как ученый скворец.
      Прокоп пустился со своим пропуском к главным воротам. Дед-привратник, качая головой, внимательно изучил удостоверение: нет, эта бумажка - для ворот С, вон в ту сторону, к лабораториям. Прокоп отправился к воротам С; парень из фильма в берете блином, просмотрев удостоверение, показал: сначала прямо, потом третья поперечная дорожка на север. Прокоп, конечно, двинулся в южном направлении, но через три шага его задержал полевой жандарм: назад, третья дорожка налево. Прокоп плюнул на "третью дорожку налево" и пустился прямо через луг; через минуту за ним бежало трое: "Здесь ходить воспрещается!" Тогда он покорно пошел по третьей дорожке на север и, когда уже думал, что никто его не видит, свернул к складам боеприпасов. Там его остановил солдат с примкнутым штыком на винтовке и растолковал, что ему надо вон туда, перекресток VII, дорога № 6. Прокоп пытал счастье на каждом перекрестке, но всюду его останавливали и посылали на дорогу VII № 6. Наконец он смирился и понял, что литеры на удостоверении: "С3 п. w. F. Н. А. VII № 6 Ваг. V-7 S. Ь.!" - имеют таинственный и непреклонный смысл, которому следует слепо подчиняться. Он пошел по указанному пути. Там уже не было никаких складов, только маленькие железобетонные домики, обозначенные различными номерами - видимо, лаборатории; домики были разбросаны среди песчаных бугров и сосен, Дорога привела его к уединенному домику под номером V-7; на двери красовалась медная дощечка: "Инж. Прокоп". Прокоп открыл дверь ключом, который дал ему Карсон, и вошел.
      Внутри оказалась прекрасная лаборатория химии взрывчатых веществ - настолько полно и современно оборудованная, что у Прокопа занялся дух от профессиональной радости. На гвозде висела его старая блуза, в углу, как в Праге, стояла солдатская койка, в ящиках превосходно сконструированного письменного стола, тщательно рассортированные и систематизированные, лежали все его печатные статьи и рукописные заметки.
      XXV
      Полгода не держал Прокоп в руках милую сердцу химическую посуду.
      Он осмотрел аппарат за аппаратом; здесь было все, о чем он когда-либо мог мечтать, новенькое, расставленное в педантическом порядке - как на выставке. Была библиотека специальных книг и практических руководств; огромная полка с химикалиями, шкаф с чувствительными инструментами, кабина для опытных взрывов, чулан с трансформаторами, приборы для экспериментов, назначения которых он даже не знал. Осмотрев едва ли половину этих чудес, он, подчиняясь внезапному побуждению, бросился к полке за какой-то солью бария, азотной кислотой и еще чем-то и приступил к опыту; в ходе эксперимента ему удалось обжечь себе палец, взорвать пробирку и пропалить дыру в пиджаке. Тогда, удовлетворенный, он сел к столу и нацарапал два-три наблюдения.
      После этого Прокоп снова принялся разглядывать лабораторию. Она несколько напоминала ему новенький парфюмерный магазин: все было слишком в порядке, но стоило ему тронуть одно, переставить другое, разбросать все по своему вкусу - и стало гораздо уютнее. В самый разгар работы Прокоп вдруг остановился: ага, сказал он себе, так вот чем хотят меня заманить! Того гляди явится Карсон и запоет: сделаетесь "биг мэн", и всякое такое...
      Мрачно уселся Прокоп на койку и стал ждать. Но никто не появился, и он, как вор, прокравшись к лабораторному столу, опять занялся солью бария. Все равно я тут в последний раз, утешал он сам себя.
      Опыт удался блестяще: вспыхнул длинный язычок пламени, стеклянный колокол на точных весах разлетелся вдребезги. Ох, влетит мне, виновато екнуло у Прокопа сердце, когда он увидел размеры ущерба; и он выскользнул из двери, как школьник, разбивший окно. Уже спустились сумерки, моросил дождь. В десяти шагах от лаборатории стоял часовой.
      Прокоп не торопясь пошел к замку той же дорогой, что привела его сюда. В парке - ни души; мелкий дождь шелестел в верхушках деревьев, ярко светились окна замка, в сумерках раздавались бурные звуки рояля - играли какую-то торжествующую песню. Прокоп повернул в пустынную часть парка между главными воротами и террасой. Здесь буйно разрослись кусты, скрыв все дорожки; он забрался в, сырую гущу, как дикий вепрь, то прислушиваясь, то снова продираясь вперед и с хрустом ломая ветки.
      Вот наконец и край зарослей, кусты здесь перевешиваются через старый вал, не достигающий в этом месте и трех метров высоты. Прокоп ухватился за сетки, чтобы по ним спуститься с вала, но под тяжестью его солидного веса ветки обломились с резким треском - как пистолетный выстрел, - и Прокоп грузно свалился на какую-то мусорную кучу. Посидел с бьющимся сердцем: вдруг услышали? Не придут ли? Слух улавливал только шорохи дождя. Тогда он поднялся, стал искать забор с зеленой калиткой - как было во сне.
      Все совпало в точности, кроме одного: калитка оказалась приоткрытой. Это его очень встревожило: значит, кто-то только что вошел или вышел; в обоих случаях - поблизости кто-то есть. Что делать?
      Мгновенно решившись, Прокоп ударом ноги распахнул калитку и быстро вышел на шоссе. И в самом деле - на шоссе маячил невысокий человек в резиновом плаще и с трубкой в зубах. Оба постояли лицом к лицу в некоторой растерянности: кто начнет? И с чего? Начал, конечно, более темпераментный Прокоп. Молниеносно избрав из нескольких возможностей путь насилия, он бросился на человека с трубкой и, боднув его, как баран, всей своей тяжестью, опрокинул в дорожную грязь. Прижал его грудью и локтями к земле, слегка удивленный и недоумевающий: что делать с ним дальше?
      Не задушить же человека, как курчонка! А человек под ним даже трубку изо рта не выпустил, осторожно выжидает.
      - Сдавайся! - прохрипел Прокоп и в тот же миг получил удар коленом в жизот, кулаком - под челюсть и скатился в канаву.
      Подымаясь с земли, он ждал нового удара, но человек с трубкой невозмутимо стоял на шоссе, наблюдая за ним.
      - Еще? - процедил он сквозь зубы.
      Прокоп отрицательно мотнул головой. Тогда тот принялся чистить ему костюм страшно грязным носовым платком.
      - Грязно, - заметил незнакомец, усердно трудясь над пиджаком Прокопа. - Назад? - спросил он, закончив работу, и показал на зеленую калитку.
      Прокоп вяло кивнул. Человек с трубкой отвел его к старому валу и наклонился, уперев руки в колени.
      - Полезайте! - сухо скомандовал он.
      Прокоп забрался ему на плечи, человек выпрямился:
      - Гоп!
      Прокоп ухватился за свисающие ветки и вскарабкался на вал. Он чуть не плакал от стыда.
      Вдобавок ко всему, когда Прокоп, исцарапанный, опухший, вывалявшийся в грязи, страшный и униженный, крался по лестнице замка в свой "кавалерский покой", ему встретилась княжна Вилле. Прокоп сделал вид, будто он - не он, будто вовсе незнаком с ней, короче - не поздоровался и помчался вверх по лестнице - фигура, слепленная из грязи; пробегая мимо, поймал ее удивленный, презрительный, очень оскорбительный взгляд. Прокоп остановился, как от удара плетью.
      - Стойте! - крикнул он, возвращаясь к ней, а на лбу его от ярости чуть не лопались жилы. - Ступайте, скажите им, скажите... что я плевать на них хотел, и... я не позволю держать себя взаперти, поняли? Не позволю! - взревел он и так стукнул кулаком по перилам, что загудело, и ринулся обратно в парк, оставив бледную княжну в полном оцепенении.
      Через несколько минут после этого кто-то, до неузнаваемости заляпанный грязью, ворвался в сторожку у главных ворот, перевернул стол на ужинавшего старичка привратника, схватил Боба за горло и так саданул его головой об стену, что наполовину содрал с него скальп и совершенно оглушил; затем этот "кто-то" схватил ключи, отпер ворота и выбежал вон. Там он наткнулся на часового, который тотчас предупреждающе крикнул и сорвал винтовку с плеча, но не успел выстрелить: незнакомец встряхнул его, вырвал винтовку и ударом приклада перебил ему ключицу. Но тут подоспели еще двое солдат с ближайших постов; темная фигура швырнула в них винтовкой и бросилась обратно в парк.
      Почти в то же время нападению подвергся ночной сторож у ворот С: некто черный, большой, налетел на него, нанося страшные удары в челюсть. Сторож, русоволосый гигант, крайне изумленный, держался некоторое время, пока ему не пришло в голову свистнуть; тогда нападающий с ужасными ругательствами отпустил его и скрылся в черном парке. По тревоге подняли караулы, многочисленные патрули пошли прочесывать парк.
      Около полуночи кто-то выломал камни из балюстрады парковой террасы и стал кидать трехкилограммовые обломки на часовых, расхаживающих у подножия террасы, на глубине десяти метров.
      Один из солдат выстрелил, после чего сверху посыпался град политических оскорблений, и все стихло. Из Диккельна * прибыл вызванный эскадрон кавалерии, в то время как весь балттинский гарнизон колол штыками кусты. В замке давно никто не спал.
      В час ночи у теннисного корта нашли солдата, лежавшего без чувств; его винтовка исчезла. Вскоре после этого в березовой роще завязалась короткая, но интенсивная перестрелка; к счастью, никто не был ранен. Озабоченный Карсон настоятельно упрашивал уйти домой княжну Вилле, которая, вся дрожа - вероятно, от ночной свежести, - отважилась появиться на поле боя; но княжна, странно блестя огромными глазами, попросила оставить ее в покое.
      Карсон пожал плечами и не препятствовал ей больше сумасбродничать.
      Хотя вокруг замка солдаты так и кишели, некто, засевший в кустах, принялся методически выбивать замковые окна. Произошел переполох, тем более что одновременно на шоссе раздались два-три выстрела. Вид у Карсона был чрезвычайно обеспокоенный.