Кракатит

      Прокоп молчал, ошеломленный этим словоизвержением, а Карсон размахивал руками и кружился по лаборатории в безудержной радости.
      - Все, все я сохранил для вас, - весело болтал он. - Каждую щепочку. Рассортировано, уложено, под ярлычками, под печатями. Ха-ха, я мог ведь взять и уехать со всем этим добром, верно? Но я честный человек, сударь. Все верну. Мы должны договориться. Спросите о Карсоне. Датчанин, был доцентом в Копенгагене. Я тоже делал науку, божественную науку! Как это у Шиллера?, "Dem einen ist sie... ist sie..." * Забыл, но, в общем, что-то
      1 Господи (нем.).
      о науке; потеха, верно? Ну, благодарить еще рано. Потом, потом. Так-то.
      Прокоп, правда, и не думал благодарить, но Карсон сиял, как счастливый благодетель.
      - На вашем месте, - восторженно ворковал он, - на вашем месте я устроил бы...
      - Где сейчас Томеш? - оборвал его Прокоп.
      Карсон уколол его испытующим взглядом.
      - Гм... мы о нем кое-что знаем, - осмотрительно процедил он. - Э, да что там! - Он ловко переменил тему. - Вы устроите... устроите крупнейшую лабораторию в мире. Лучшие аппараты. Всемирный институт деструктивной химии. Вы правы, кафедра - глупость. Повторять, как попугай, старые истины... Жаль времени. Устройтесь по-американски. Гигантский институт, полк ассистентов, все что угодно. А о деньгах вам беспокоиться нечего. Точка. Где вы завтракаете? Мне так хотелось бы пригласить вас...
      - Чего вы, собственно, добиваетесь? - вырвалось у Прокопа.
      Тут Карсон присел на койку рядом с ним, с горячностью схватил его за руку и вдруг проговорил совсем другим голосом:
      - Только не пугайтесь. Можете заработать кучу миллионов.
      XVII
      Прокоп ошеломленно взглянул на Карсона.
      Странно - лицо у него теперь было совсем другое - оно уже не сияло блаженством, не напоминало мордочку мопса; теперь все в этом низеньком человечке стало серьезным и строгим, глаза прикрылись тяжелыми веками и лишь временами взблескивали, как два клинка матовой стали.
      - Не будьте дураком, - выразительно произнес он. - Продайте нам кракатит, и делу конец.
      - Откуда вы вообще знаете... - начал было Прокоп.
      - Я вам все скажу. Честное слово, все. Господин Томеш был у нас. Привез полтораста грамм и формулы. К сожалению, он не привез нам сведении, к я к добывав кракатит. Ни он сам, ни наши химики до сих пор не восстановили процесса составления. Какой-нибудь трюк, верно?
      - Да.
      - Гм. Быть может, и без вас догадаются.
      - Не догадаются.
      - Господин Томеш... знает кое-что, но страшно скрытничает. У нас он работал за запертой дверью. Очень скверный химик, но умнее вас. Хоть не выбалтывает того, что знает. Зачем вы ему рассказали? Он ничего не умеет - разве что выкачивать авансы. Надо было вам самому прийти.
      - Я его к вам не посылал, - проворчал Прокоп.
      - Вот как, - усмехнулся Карсон. - Чрезвычайно интересно. Ваш Томеш явился к нам...
      - Куда это?
      - К нам. Комбинат в Балттине *. Знаете?
      - Нет. Не знаю.
      - Иностранное предприятие. Последнее слово техники. Лаборатория для разработки новых взрывчатых веществ. Производим керанит *, метилнитрат *, желтый порох * и прочее. Главным образом - для армии, понимаете? Секретные патенты. Так вы продадите нам кракатит?
      - Нет. А Томеш еще у вас?
      - Ах да, господин Томеш; послушайте, вот была потеха! Приходит он к нам и говорит: вот завещание моего друга, гениального химика Прокопа. Он умер у меня на руках и при последнем издыхании - ха-ха! - доверил мне... Ха-ха-ха, великолепно, не правда ли?
      Прокоп лишь криво усмехнулся.
      - А Томеш до сих пор... в Балттине?
      - Погоди жe. Конечно, сначала мы задержали его... как шпиона. Они к нам ходят толпами, понимаете? А этот порошок, кракатит, отдали на пробу.
      - Результат?
      Карсон воздел руки:
      - Вос-хи-тительный!
      - Скорость взрыва? Какое получилось Q? Какое t? Цифры!
      Карсон так стремительно опустил руки, что раздался шлепок, и изумленно округлил глаза:
      - Что вы, какие там цифры! Первый опыт... пятьдесят процентов крахмала... и крушер разлетелся вдребезги; один инженер и два лаборанта... тоже вдребезги. Не верите? Опыт второй: блок Траузеля, девяносто процентов вазелина и - бум! Снесло крышу, убит один рабочий; от блока остались одни шкварки. Тогда в дело вмешались военные; они смеялись над нами - уменья, мол, у нас, как... у деревенского кузнеца. Дали мы им немного; они засыпали это вперемежку с древесным углем в орудийный ствол. Великолепный результат. Семеро артиллеристов вместе с командиром... Чью-то ногу нашли в трех километрах. За два дня - двенадцать убитых: вот вам цифры, ха-ха! Восхитительно, не правда ли?
      Прокоп хотел что-то сказать, но запнулся. Двенадцать убитых за два дня, черт возьми!
      Карсон, сияя, поглаживал себя по коленям.
      - На третий день мы решили отдохнуть. Знаете, это производит плохое впечатление, когда... таких случаев много. Распорядились только нейтрализовать кракатит... около тридцати граммов... в глицерине и так далее. Свинья лаборант оставил щепотку порошка на столе, и ночью, когда лаборатория была заперта...
      - Взорвалось! - воскликнул Прокоп.
      - Да. В десять тридцать пять. Лаборатория - в щепы, да еще, кажется, два объекта... Попутно подорвалось еще тонны три метилнитрата Пробста... Короче, около шестидесяти убитых, н-ну... Конечно, тщательные расследования и всякое такое. Оказалось - в лаборатории никого не было, так что взорвалось, видимо...
      - Само собой, - вставил Прокоп, еле дыша.
      - Да. У вас тоже?
      Прокоп мрачно кивнул.
      - Вот видите, - быстро сказал Карсон. - Ни к чему оно. Опаснейшая штука. Продайте нам, и все - избавитесь. А то что вам с ним делать?
      - А вам что с ним делать? - процедил Прокоп.
      - Мы уж... к этому приспособлены. Господи, а эти несколько убитых... Вот вас было бы жаль.
      - Но кракатит в фарфоровой баночке не взорвался, - упорно размышляя, - протянул Прокоп.
      - Слава богу, нет. Что вы!
      - И случилось это ночью, - продолжал Прокоп.
      - В десять тридцать пять вечера. Точно.
      - И... эта щепотка кракатита лежала на цинковой... на металлической пластине, - развивал свою мысль Прокоп.
      - Она тут ни при чем, - проговорился было Карсон, несколько сбитый с толку, но тут же прикусил язык и принялся расхаживать от стены к стене. - Это было... вероятно, просто окисление. - Он попытался замять свой промах. - Какой-нибудь химический процесс. Смесь с глицерином тоже не взорвалась.
      - Потому что глицерин - не проводник, - пробормотал Прокоп. - Или не может ионизировать, не знаю...
      Карсон остановился перед ним, сложив руки за спиной.
      - Вы очень умны, - искренне признал он. - Вы должны получить много денег. А здесь... пропадете.
      - Томеш все еще в Балттине? - спросил Прокоп, изо всех сил стараясь, чтобы вопрос прозвучал равнодушно.
      У Карсона что-то блеснуло за стеклами очков.
      - Мы не теряем его из виду, - уклончиво ответил он. - Но сюда он уже ни за что не вернется. Приезжайте к нам... может быть, и найдете его, если он вам... так... нужен, - подчеркнуто, с расстановкой произнес Карсон.
      - Где он?, - упрямо повторил Прокоп, давая понять, что иначе он не разговаривает.
      Карсон взмахнул руками, как птица крыльями.
      - Ну - сбежал, - пояснил он, заметив непонимающий взгляд Прокопа.
      - Сбежал?
      - Испарился. Плохо стерегли, а он - очень хитрый. Обязался восстановить процесс изготовления кракатита. Экспериментировал... месяца полтора. Стоил нам уйму денег. Потом скрылся, негодяй. Наверно, не получилось, а? Он ничего не умеет.
      - И где же он?
      Карсон наклонился к Прокопу:
      - Он подлец. Теперь предлагает кракатит другому государству. Да еше утащил к ним наш метилнитрат, жулик. Они попались на его удочку, теперь он работает у них.
      - Где?
      - Я не имею права разглашать это. Ей-богу, не могу. И когда он улизнул, я отправился - ха-ха! - навестить вашу могилу. Вот пиетет, а? Гениальный химик, и никто его здесь не знает. Ох, и работка была! Пришлось, как дураку, печатать объявления. Ясно, на это обратили внимание... те, другие, понятно? Вы меня поняли?
      - Нет.
      - Ну, так взгляните. - И Карсон бодро направился к противоположной стене. - Здесь! - сказал он, постукивая по доске.
      - Что эго?
      - Пуля. Здесь кто-то был.
      - А кто в него стрелял?
      - Да я же. Вот если бы вы полезли... через окно... недели этак две тому назад, кое-кто очень точно взял бы вас на мушку, поверьте!
      - Но кто?
      - Не все ли равно - одно государство или другое. В эти двери, милый мой, входили представители весьма великих держав. А вы тем временем, ха-ха, ловили где-то рыбку, а? Чудесный парень! Но послушайте, дорогой, - вдруг озабоченно сказал он, - не вздумайте ходить один. Нигде и никогда, понятно?
      - Чепуха!
      - Погодите. Для этого вовсе не требуются гренадеры. Нужны очень незаметные люди. В наши дни это делается... чрезвычайно деликатно. - Карсон подошел к окну и постучал по стеклу. - Вы и понятия не имеете, сколько писем пришло по моему объявлению. Обнаружилось человек шесть Прокопов... Скорей, посмотрите!
      Прокоп приблизился к окну:
      - Что там?
      Карсон коротким пальцем показал на дорогу. Там вихлялся на велосипеде какой-то паренек; он отчаянно старался удержать равновесие, но колеса упорно стремились в разные стороны. Карсон вопросительно взглянул на Прокопа.
      - Наверно, учится ездить, - неуверенно высказался тот.
      - До чего неловок, а? - С этими словами Карсон открыл окно. - Боб!
      Паренек на велосипеде остановился как вкопанный.
      - Уеззг! 1
      - Go to the town for our car! 2
      - Vessr!
      И, нажав на педали, юный велосипедист стрелой понесся к городу.
      Карсон обернулся от окна.
      - Ирландец. Очень ловкий мальчик. Так что я хотел сказать? Да, объявилось шесть Прокопов - встречи в разных местах, главным образом ночью: ну, не потеха ли? Прочитайте-ка это письмецо.
      - "Приходите завтра в десять вечера в мою лабораторию. Инж. Прокоп", - прочитал Прокоп, как во сне. - Но ведь это... почти моя рука!
      - То-то же, - осклабился Карсон. - Да, милый мой, здесь земля горит под ногами. Продайте нам, вам же спокойнее будет!
      Прокоп только отрицательно покачал головой.
      Карсон остановил на нем тяжелый, упорный взгляд.
      - Можете потребовать... скажем... двадцать миллионов. Продайте нам кракатит.
      - Нет.
      - Вы все получите обратно. И двадцать миллионов. Эй, продайте!
      1 Да, сэр (yes, sir)! (англ.)
      2 Отправляйтесь в город за нашим автомобилем! (англ.)
      - Нет, - угрюмо уронил Прокоп. - Не хочу я иметь ничего общего... с вашими войнами. Не хочу!
      - А что вам дала ваша родина? Гениальный химик, и... живет в лачуге! Соотечественники! Знаем мы их! У великих людей нет соотечественников, Не смотрите ни на что! Продайте, и...
      - Не желаю.
      Карсон сунул руки в карманы и зевнул.
      - Войны! Думаете, вы их предотвратите? Пхе! Продайте и перестаньте ломать себе голову - к чему? Вы ученый... что вам до остального? Войны! Перестаньте, не будьте смешным. Пока у людей есть зубы и ногти...
      - Не продам, - процедил Прокоп.
      Карсон пожал плечами.
      - Как угодно. Сами найдем. Или Томеш найдет. Тоже хорошо.
      Некоторое время было тихо.
      - Мне-то все равно, - снова заговорил Карсон. - Если вам приятнее, поедемте с этим товаром во Францию, в Англию, куда хотите, хоть в Китай. Вдвоем, понимаете? Здесь нам никто не заплатит. Вы будете ослом, если продадите кракатит за двадцать миллионов. Положитесь на Карсона. Ну, как?
      Прокоп решительно покачал головой.
      - Характер, - одобрительно заявил Карсон. - Честь и слава. Мне это очень нравится. Слушайте, вам я откроюсь. Абсолютная тайна. Руку!
      - Меня не интересуют ваши тайны, - проворчал Прокоп.
      - Браво. Скромный человек. Мой тип, сударь.
      XVIII
      Карсон уселся, закурил очень толстую сигару и глубоко задумался.
      - Н-да... - произнес он через некоторое время. - Стало быть, и у вас взорвалось. Когда это было? Дата?
      - ...Не помню. Кажется... дня через два после воскресенья.
      - День недели?
      - ...Не помню.
      - Значит, во вторник. Правильно. А в котором часу?
      - Вероятно... после десяти вечера.
      - Правильно. - Карсон задумчиво выпускал клубы дыма, - И у нас впервые взорвалось - как вы изволите выражаться, "само по себе" - во вторник, в десять тридцать пять. Вы что-нибудь видели?
      - Нет. Я спал.
      - Ага. Оно взрывается и в пятницу, около половины одиннадцатого. По вторникам и пятницам. Мы проверяли, - объяснил он в ответ на удивленный взгляд Прокопа. - Мы положили на открытом месте миллиграмм кракатита и наблюдали днем и ночью. Взрыв происходил всегда по вторникам и пятницам в половине одиннадцатого. Семь раз. А один раз - в понедельник, в десять двадцать девять, Так-то.
      Прокоп ограничился безмолвным изумлением.
      - По кракатиту пробегает сначала синяя искра, - задумчиво добавил Карсон, - и после этого он взрывается.
      Было так тихо, что Прокоп слышал тиканье карсоновских часов.
      - Н-да... - вздохнул Карсон и рассеянно провел рукой по рыжей щетке волос.
      - Что это значит? - не выдержал Прокоп.
      Карсон только плечами пожал.
      - А вы, - сказал он, - вы-то что думали, когда у вас взорвалось... "само по себе"? Ну?
      - Ничего! - уклончиво ответил Прокоп. - Я не задумывался о... возможных причинах.
      Карсон буркнул что-то обидное.
      - Вернее, - поправился Прокоп, - тогда мне пришло в голову, что это... может быть, воздействие электромагнитных волн.
      - Ага. Электромагнитные волны. Мы тоже так думали. Превосходная идея, только - идиотская. К сожалению, абсолютно идиотская. Так-то.
      Теперь Прокоп действительно ничего не понимал.
      - Во-первых, - развивал свою мысль Карсон, - радиоволны посылаются не только по вторникам и пятницам, в половине одиннадцатого вечера - так? А во-вторых, мой милый, будьте спокойны - мы тотчас проверили воздействие волн. Коротких, длинных, всех возможных. И ваш кракатит не реагировал ни на столечко. - Карсон показал на своем мизинце нечто бесконечно малое. - Зато во вторник и в пятницу... в половине одиннадцатого... ваш порошок вдруг решает взрываться "сам по себе". И знаете, что еще?
      Естественно, Прокоп не знал.
      - Еще вот что. С некоторых пор... вот уже примерно около полугода... европейские радиотелеграфисты вне себя от возмущения. Понимаете, кто-то прерывает передачи. Совершенно регулярно. И по странной случайности... всегда по вторникам и по пятницам, начиная с десяти тридцати вечера. Что вы сказали?
      Прокоп ничего не сказал, он только тер себе лоб.
      - Да, да, по вторникам и пятницам. Это называется "забивать волны". Как начнет трещать в ушах радиотелеграфистов ребята чуть с ума не сходят. Неприятная штука, верно? - Карсон снял очки и принялся протирать их с величайшим тщанием. - Сначала... сначала они думали, это - магнитные бури или что-то там еще. Но когда убедились, что это делается регулярно, по вторникам и пятницам... Короче, "Маркони", Т. С. Ф. *, "Трансрадио" и разные министерства почт и военно-морских сил, торговли, внутренних дел и бог весть еще чего готовы выплатить двадцать тысяч фунтов стерлингов умному человеку, который отыщет причину. - Карсон снова надел очки и весело крякнул: - Думают, что существует какаято незаконная станция, которая забавляется тем, что по вторникам и пятницам забивает все передачи. Вот чепуха-то! Чтобы какая-нибудь частная станция так просто, смеха ради, бросала на ветер по меньшей мере сто киловатт! Тьфу! - Карсон даже сплюнул.
      - По вторникам и пятницам, - произнес Прокоп. - Значит, одновременно...
      - Странно, правда? - осклабился Карсон. - У меня, миленький, все записано: во вторник, такого-то числа, в десять тридцать пять с секундами - сорваны передачи всех радиостанций от Ревеля итак далее. И в ту же самую секунду у нас, "сама по себе", как вы изволите выражаться, взрывается определенная доза кракатита. А? Что? То же самое в следующую пятницу: в десять двадцать семь с секундами - сорваны передачи и взрыв. Затем - вторник, десять тридцать - взрыв и сорваны передачи. И так далее. В виде исключения, сверх программы, что ли, один раз отмечено забивание передач в понедельник, в десять двадцать девять и тридцать секунд. И взрыв. Секунда в секунду. Восемь раз в восьми случаях. Весело, правда? Что вы на это скажете?
      - Н-не знаю, - промямлил Прокоп.
      - Тогда слушайте дальше, - подумав несколько минут, заговорил Карсон. - Томеш работал у нас. Он ничего не умеет, но кое-что знает. Томеш велел поставить в лаборатории высокочастотный генератор и запер двери у нас перед носом. Подлец. Я отроду не слыхал, чтобы в области обычной химии применялись высокочастотные машины. А?. Что вы на это скажете?
      - Д-да... конечно... - попытался увильнуть Прокоп, бросив беспокойный взгляд на свой собственный новенький агрегат, стоящий в углу.
      Карсон мигом перехватил этот взгляд.
      - Гм! А у вас тоже есть такая игрушка! Славный трансформатор. Почем купили?
      Прокоп нахмурился, но Карсон уже тихо просиял.
      - Я думаю так, - заговорил он с возрастающим удовольствием, - было бы очень здорово, если бы удалось... допустим, с помощью высокочастотных токов... в магнитном поле или еще как-нибудь... раскачать, расшатать, ослабить внутреннюю структуру какого-либо вещества настолько, что достаточно было бы слегка ударить на расстоянии... какими-нибудь волнами... разрядами... осцилляцией или черт его знает чем еще, чтобы вещество это распалось - а? Бац! На расстоянии! Что вы об этом скажете?
      Прокоп опять ничего не сказал; Карсон, с наслаждением посасывая сигару, упивался его растерянным видом.
      - Я не электрик, понимаете? - снова заговорил он. - Мне все объяснил один ученый, но провалиться мне на этом месте, если я что-нибудь понял. Этот тип завалил меня всякими электронами, ионами, элементарными квантами и уж не помню, как он все это называл; а под конец светило кафедры объявило, будто все это, короче говоря, вообще невозможно. Ну и натворили вы дел, дружище! Создали такое, что вовсе и невозможно, по мнению всемирно признанного авторитета. Тогда я сам все объяснил себе, - продолжал Карсон. - Так, по-дилетантски. Некто, допустим, вбил себе в голову создать нестойкое соединение... некоей соли свинца. Упомянутая соль - упрямая штука: никак не хочет вступать в реакцию, а? Этот химик пробует так и здак, бьется, как... рыба об лед. И тут он, допустим, вспоминает, что в январском номере журнала "The Chemist" говорилось, что данная флегматичная соль превосходный когерер... для электромагнитных волн. И вот у химика появляется идея. Идиотская и гениальная идея: что, если подчинить себе эту проклятую соль с помощью электрических волн, а? Взбудоражить ее, расшевелить, встряхнуть, как перину. Что? Н-да, лучшие человеческие идеи рождаются из чепухи. И во г этот химик достает маленький смешной трансформатор и берется за дело; что он там делал - пока секрет, но в конце концов... он получил искомое соединение. Черт побери, он его получил! Скорее всего - склеил как-то с помощью осцилляции. Кажется, мне придется на старости лет изучать физику: я болтаю чепуху, правда?
      Прокоп проворчал нечто невразумительное.
      - Ну, ничего, - с довольным видом заявил Карсон. - Важно, что вещество пока держится прочно; я болван, но представляю себе это так: новое вещество приняло какую-то электромагнитную структуру, что ли. Но если ее нарушить, то оно... распадется, верно? К счастью, около десяти тысяч официальных радиостанций и несколько сотен подпольных поддерживают в нашей земной атмосфере эдакий приятный электромагнитный климат, эдакую... э-э... осцилляционную ванну, которая как раз подходит для этой структуры. Вот она и держится...
      Карсон немного подумал.
      - А теперь, - продолжал он, - теперь представьте себе, что некий дьявол или подонок обладает средством, позволяющим великолепнейшим образом прерывать электромагнитные волны. Ну, попросту стирать их или как там еще. И представьте себе, что он - бог весть почему - делает это регулярно по вторникам и пятницам, в половине одиннадцатого вечера. В ту же минуту, в ту же секунду во всем мире нарушается радиосвязь; но в ту же минуту и секунду происходит что-то и в этом... лабильном соединении, если только оно не изолировано... скажем, в фарфоровой баночке. Что-то в нем нарушается... лопается что-то, и оно... оно...
      - ...распадается! - воскликнул Прокоп.
      - Да. распадается. Взрывается. Интересно, правда? Один ученый господин объяснил мне это... черт, как же он говорил? Что будто бы....
      Прокоп вскочил, схватил Карсона за отвороты пиджака.
      - Слушайте! - От страшного волнения он начал заикаться. Значит, если... кракатит... рассыпать, например, здесь... или где угодно... просто рассыпать по земле...
      - Тогда в ближайший вторник или пятницу в половине одиннадцатого все взлетит на воздух. Н-да... Милый мой, не задушите меня.
      Прокоп отпустил Карсона и забегал по комнате, в ужасе грызя пальцы.
      - Ясно, - бормотал он, - ясно! Никто не имеет права... кракатит про... произво...
      - Кроме Томеша, - скептически заметил Карсон.
      - Отвяжитесь! - взорвался Прокоп. - Этот не додумается!
      - Н-ну, - с сомнением возразил Карсон, - я не знаю, сколько вы ему рассказали.
      Прокоп осекся.
      - Представьте себе, - лихорадочно заговорил он, - представьте себе... в-в-войну! У кого в руках кракатит, тот может... может... когда угодно...
      - Пока только по вторникам и пятницам.
      - ...поднять на воздух... целые города... целые армии... все! Достаточно только... только рас-сыпать - можете вы это себе представить?
      - Могу. Восхитительно!
      - А потому... в интересах человечества... никогда... никогда не отдам!
      - В интересах человечества! - проворчал Карсон. - А знаете ли вы, что в интересах человечества важнее было бы обнаружить эту... эту...
      - Что - эту?
      - Эту проклятую станцию анархистов.
      XIX
      - Итак, вы думаете... - запинаясь, начал Прокоп, - что... быть может...
      - Итак, мы знаем, - перебил его Карсон, - что есть на свете неизвестные передающие и принимающие радиостанции. Что они регулярно, по вторникам и пятницам, передают... отнюдь не пожелания доброй ночи. Что они располагают какими-то, нам до сих пор неведомыми средствами - разрядами, осцилляцией, искрами, лучами или еще какой-то чертовщиной и... короче, чем-то неуловимым. А может быть, какими-нибудь антиволнами, антиосцилляцией - не знаю, черт возьми, как это называется в общем, чем-то таким, что прерывает, стирает наши волны, понятно? - Карсон поискал глазами по комнате. - Ага, - сказал он, найдя кусочек мела. - Получается так, - он начертил на полу стрелу длиной в пол-локтя, - или так, - и он замазал мелом кусок половицы, потом послюнил палец и провел по белому темную черту. - Так или так, понимаете? Позитивно или негативно. Или они посылают какие-то новые волны в мировую среду, или создают искусственные паузы в нашей мерцающей, насквозь пронизанной радиоволнами атмосфере - ясно? И тем и другим способом можно работать... минуя наш контроль. И оба способа до сих пор - полнейшая загадка... с технической и научной точки зрения. А, дьявол! - И Карсон во внезапной ярости швырнул мелок с такой силой, что он разлетелся вдребезги. - Это уж слишком! Посылать тайные депеши загадочному адресату с помощью не известных нам средств! Кто это делает? Как вы думаете?
      - Может быть, марсиане, - заставил себя пошутить Прокоп; в действительности ему было не до шуток.
      Карсон бросил на него убийственный взгляд, но тут же заржал, как лошадь.
      - Ладно, допустим марсиане. Первосходно! Допустим это господин магистр. Но лучше допустим, что это делает кто-то на нашей планете. Допустим, какая-то земная власть рассылает свои тайные инструкции. Допустим, у нее есть чрезвычайно серьезные причины уклоняться от контроля. Допустим, что это некая... международная служба, или организация, или черт знает что, располагающая неведомыми нам средствами, тайными станциями и прочим в этом роде. В любом случае... в любом случае человечество имеет право заинтересоваться таинственными депешами, не так ли? Все равно - из пекла они отправляются или с Марса. Попросту в этом... заинтересовано человечество. Можете себе представить... В общем, сударь, вряд ли это радиопередачи о Красной Шапочке. Так-то. - Карсон забегал по комнате. - Прежде всего несомненно, что эта радиостанция находится где-то... в Центральной Европе, приблизительно в центре всех этих помех, верно? - начал он размышлять вслух. - Она относительно слаба, так как передает только ночью. Черт подери, тем хуже: радиостанцию Эйфелевой башни или Науэна найти легко, не так ли? Господи! - воскликнул он вдруг, внезапно остановившись. - Подумайте только, где-то в сердце Европы существует и готовится нечто непонятное. Это "нечто" широко разветвлено, у него есть свои органы руководства, оно поддерживает тайные связи; оно владеет техническими средствами, неизвестными нам, таинственными силами и, чтоб вы знали, - это Карсон выкрикнул во всю глотку, владеет кракатитом! Так-то!
      Прокоп вскочил как ужаленный.
      - Что... Что-о?!
      - Да, у них есть кракатит. Девяносто граммов и еще тридцать пять. Все, что у нас оставалось.
      - Что вы с ним делали?! - рассвирепел Прокоп.
      - Опыты. Берегли его, словно... какую-нибудь добродетель. Но в один прекрасный вечер...
      - Ну же!
      - Он исчез. Вместе с фарфоровой банкой.
      - Украден?
      - Да.
      - Но кто... кто?
      - Конечно, марсиане, - ухмыльнулся Карсон. - К сожалению, через посредство одного лаборанта, который скрылся. И, естественно, с фарфоровой баночкой.
      - Когда это случилось?
      - Как раз накануне того дня, когда меня послали сюда, к вам. Образованный человек, саксонец. Ни пылинки нам не оставил. Понимаете - поэтому-то я и приехал.
      - И вы полагаете, кракатит попал в руки тех... неизвестных?
      Карсон только фыркнул.
      - Откуда вы знаете?
      - Я это утверждаю. Слушайте. - И Карсон покачался с носка на пятку на своих коротеньких ножках. - Похож я на труса?
      - Н-нет.
      - Так вот я вам скажу: это мне внушает страх. Ей-богу, душа в пятки уходит. Кракатит - проклятая штука; таинственная станция - еще хуже; но если то и другое попало в одни руки, тогда... мое почтение. Тогда Карсон уложит свой чемоданчик и отправится к тасманским людоедам. Понимаете, мне бы не хотелось увидеть конец Европы.
      Прокоп только судорожно сжимал руки коленями.
      "Иисусе, Иисусе..." - шептал он про себя.
      - Н-даа... - протянул Карсон. - Меня удивляет лишь одно: почему до сих пор не взлетело на воздух... хоть что-нибудь крупное. Ведь стоит только нажать где-то какой-то рычажок за несколько тысяч километров оттуда - тррр-ах! И точка. Чего они еще ждут?
      - Все ясно, - лихорадочно заговорил Прокоп. - Кракатит нельзя выпускать из рук. А Томеш... Томешу надо помешать...
      - Господин Томеш продаст кракатит самому дьяволу, если тот заплатит, - быстро возразил Карсон. - В настоящее время господин Томеш - одна из величайших опасностей в мире.
      - А черт! - в отчаянии вырвалось у Прокопа. - Что же делать?
      Карсон выдержал длинную паузу.
      - Ясно что, - сказал он наконец. - Надо отдать кракатит.
      - Нннет! Никогда!
      - Надо отдать. Хотя бы потому, что он - ключ к расшифровке. Время не терпит, сударь. Ради всех святых, отдайте его кому хотите, только без долгих проволочек! Отдайте швейцарцам, или Союзу старых дев, или чертовой бабушке; но они полгода прокорпят над ним, прежде чем поймут, что вы не сумасшедший. Или - отдайте нам. В Балттине уже построили такую машину, знаете - принимающий аппарат. Представьте себе... бесконечно быстрые взрывы микроскопических частиц кракатита. Возбудитель взрывов - неизвестные волны. Как только они там где-то включают их, в нашей машине начинается треск: тррр-та-та, тррр, тррр-та, трр-та-та-та. И все! Остается расшифровать, и готово дело. Был бы только кракатит!
      - Не дам, - еле выговорил Прокоп, покрываясь холодным потом. - Я вам не верю. Вы... вы начнете производить кракатит для своих нужд.
      У Карсона дернулись уголки губ.
      - Ну, если вас только это беспокоит... Можем созвать, если угодно, Лигу нации. Всемирное почтовое объединение, Конгресс евхаристической церкви * или всех чертей с дьяволами вместе. Чтоб ваша душенька не тревожилась. Я--датчанин, и на политику мне наплевать. Так-то. И вы отдадите кракатит в руки международной комиссии. Что с вами?
      - Я... я долго болел, - объяснил Прокоп, смертельно побледнев. - И мне до сих пор еще... нехорошо. Я два дня ничего не ел.
      - Слабость, - заметил Карсон; он подсел на койку, обнял Прокопа. - Сейчас пройдет. Поезжайте в Балттин. Очень здоровый климат. Потом сможете съездить к Томешу. Денег у вас будет что песку. Станете big man 1. Ну?
      - Ладно, - шепнул Прокоп как малое дитя, позволяя Карсону тихонько баюкать себя.
      - Так, так. Чрезмерное напряжение, правда? Но ничего. Главное - главное будущее. Видно, немало пришлось вам горя хлебнуть, верно? А вы молодец. Ну, вот вам уже и лучше. Карсон задумчиво затянулся. - Великолепное, блистательное будущее. Получите уйму денег. А мне дадите десять процентов, ладно? Таков уж международный обычай. Карсону тоже надо...
      На улице засигналил автомобиль.
      - Слава богу, - облегченно вздохнул Карсон. - Машина пришла. Ну, поехали!
      - Куда?
      - Пока что - поесть.
      XX
      На следующий день Прокоп проснулся с невероятно тяжелой головой и сначала никак не мог сообразить, где он; ждал, что услышит квохтанье кур или пронзительный лай Гонзика. Постепенно до сознания дошло, что он уже не в Тынице; что лежит
      1 большой человек (англ.).
      в номере отеля, куда Карсон привез его, пьяного до бесчувствия, опухшего, рычащего, как линий зверь; но едва сунув голову под струю холодной воды, Прокоп ясно вспомнил весь вчерашний день, и ему захотелось провалиться от стыда.