Глава десятая

Итак, Цзинь Жун долго упорствовал, но в конце концов сдался и отвесил земной поклон Цинь Чжуну. Лишь после этого Баоюй успокоился.

Вскоре все разошлись. Цзинь Жун чем больше думал о случившемся, тем сильнее его разбирала злость.

— Этот Цинь Чжун всего-навсего младший брат жены Цзя Жуна, — бормотал он себе под нос, — прямого отношения к семье Цзя не имеет, ходит в школу на равных правах со мной, но, пользуясь расположением Баоюя, смотрит на всех свысока. Надо бы ему поскромнее держаться. Думает, все слепые, не видят, какие у них отношения с Баоюем. А сегодня пристал к другому мальчишке. Я заметил — вот и получился скандал. Мне-то чего бояться?!

Мать Цзинь Жуна, урожденная Ху, услышала и спросила:

— Опять что-то затеваешь? Скольких трудов стоило мне уговорить твою тетушку обратиться ко второй госпоже Фэнцзе, чтобы устроила тебя в школу! Спасибо, люди помогли, а то разве в состоянии мы нанять учителя?! В школе ты на всем готовом, и за два года твоей учебы нам удалось порядочно сэкономить. На эти деньги тебе сшили приличную одежду. А где ты познакомился с господином Сюэ Панем? Тоже в школе! Всего за год господин Сюэ Пань подарил нам семьдесят или восемьдесят лянов серебра. Если ты учинишь скандал — тебя выгонят. А найти такое место, как школа, труднее, чем взобраться на небо. Ладно, иди спать!

С трудом сдерживая злость, Цзинь Жун посидел еще немного и отправился спать. А на следующий день как ни в чем не бывало пошел в школу.

Расскажем теперь о тетушке Цзинь Жуна — жене Цзя Хуана, одного из «яшмовых» Цзя[128]. Что и говорить! Эта ветвь рода не обладала таким могуществом, как прямые наследники Жунго-гуна и Нинго-гуна.

Обладая более чем скромным достатком, Цзя Хуан и его жена часто ездили на поклон во дворцы Жунго и Нинго. Мать Цзинь Жуна умела льстить Фэнцзе и госпоже Ю, те не могли отказать ей в помощи, и она кое-как сводила концы с концами.

В тот день погода выдалась ясная, дома дел не было, и мать Цзинь Жуна, взяв с собой служанку, села в коляску и отправилась навестить свою невестку, жену Цзя Хуана, и племянника.

Когда она рассказала невестке о случившемся в школе, та вскипела от гнева:

— Пусть даже этот Цинь Чжун — родственник семьи Цзя, но чем наш Цзинь Жун хуже? Чересчур много они себе позволяют! Да и ничего такого Цзинь Жун не сделал, чтобы просить прощения и кланяться до земли… Я этого так не оставлю… Поеду во дворец Нинго, поговорю с женой господина Цзя Чжэня и старшей сестре Цинь Чжуна намекну — пусть разберутся!

Тут мать Цзинь Жуна всполошилась:

— Это все мой язык. Прошу тебя, не говори никому. Разве тут поймешь, кто прав, кто виноват? Начнется скандал — выгонят Цзинь Жуна из школы. Учителя нанять мы не можем, да и содержать сына трудно!

— Что за чепуха! — возмутилась супруга Цзя Хуана. — Сначала я потолкую с госпожой Ю, а там посмотрим!

Не обращая внимания на уговоры невестки, она приказала заложить коляску и отправилась во дворец Нинго. Но при встрече с госпожой Ю пыл ее охладел. Самым любезным образом она побеседовала с госпожой Ю о погоде и прочих пустяках, а затем спросила:

— Что это не видно супруги господина Цзя Жуна?

— Не знаю, — ответила госпожа Ю, — мне даже неизвестно, как она себя чувствует последние два месяца. У нее давно прекратились месячные, но врач не находит беременности. Со дня полнолуния она совсем ослабела, говорит и то с трудом. Я ей сказала: «Отбрось церемонии, не навещай утром и вечером родителей, побольше заботься о своем здоровье! Придут родные, я сама их приму! Скажу, что ты больна, и никто не станет тебя укорять». Я и Цзя Жуну говорила: «Не утруждай ее, не серди — ей нужен покой. Если ей захочется чего-нибудь вкусного — обратись ко мне! Другую такую жену, добрую и красивую, днем с фонарем не сыщешь!» К старшим почтительна — все ее любят. Последние дни я просто места себе не нахожу, так тревожусь. А тут, как нарочно, с самого утра пришел ее брат. Наивный, неопытный, не разбирается в житейских делах. Знает ведь, что сестра нездорова и ее нельзя беспокоить — пусть даже ему нанесли самую страшную обиду. Вчера в школе произошла драка, кто-то его обидел и обругал неприличными словами, а он возьми да и расскажи об этом сестре. Она веселая, любит шутить, но очень уж мнительная, ты же знаешь! Стоит ей не расслышать хоть слово, так она три дня и три ночи будет строить всякие предположения. Она и заболела потому, что чересчур много думает! Услышала, что брата обидели, — рассердилась, расстроилась. Мало того что брат непутевый, не хочет учиться, так еще и друзья у него непорядочные — подстрекают к ссорам и дракам. Вот и вышел в школе скандал. Бедняжка так разволновалась, что даже завтракать не стала. Я только что ходила ее успокаивать, а заодно отчитала ее брата и отправила во дворец Жунго к Баоюю. Лишь после этого она съела полчашки супа из ласточкиных гнезд, и то через силу. Как же мне не переживать, тетушка! Сердце словно иголками колют! И врача хорошего нет! Не порекомендуешь ли какого-нибудь поопытней?

Теперь и думать нечего было о том, чтобы жаловаться госпоже Цинь на ее брата, и госпожа Цзинь поспешно ответила:

— Хорошего врача я не знаю. Но, судя по вашим словам, это, конечно, не беременность. Главное — не допускайте к госпоже Цинь всяких шарлатанов, а то залечат!

— Совершенно верно, — согласилась госпожа Ю.

Разговор женщин был прерван появлением Цзя Чжэня.

— Это, если я не ошибаюсь, жена господина Цзя Хуана?

Госпожа Цзинь поспешила справиться о здоровье Цзя Чжэня.

— Угостила бы сестрицу, — сказал Цзя Чжэнь, выходя из комнаты.

Итак, болезнь госпожи Цинь нарушила все планы госпожи Цзинь — как можно было даже заикнуться о деле, ради которого госпожа Цзинь пришла? К тому же от радушного приема настроение ее изменилось — она забыла, что совсем недавно кипела от гнева. Поболтав еще немного, госпожа Цзинь поднялась и стала прощаться.

Сразу после ее ухода вошел Цзя Чжэнь.

— О чем вы беседовали?

— Так, ни о чем особенном, — ответила госпожа Ю. — Вначале мне показалось, что она чем-то раздражена, но только зашел разговор о болезни нашей невестки, впечатление это исчезло. Угостить ее я не успела — она очень недолго была здесь. Видимо, сочла неудобным засиживаться. Кстати, давай решим, как быть с невесткой. Главное сейчас — найти опытного врача, и чем скорее, тем лучше. Те, что лечат ее, никуда не годятся. Каждый старается подслушать, что говорят другие, и потом от себя добавляет несколько умных словечек. Усердствуют они сверх меры, целыми днями ходят один за другим, а то соберутся сразу четверо или пятеро и начинают проверять пульс. Потом советуются, какое прописать лекарство. Да еще перед приходом врачей больную приходится переодевать — по нескольку раз в день. Хлопот полно, а толку никакого!

— Это переодеванье — одна глупость! — заявил Цзя Чжэнь. — Еще не хватало, чтобы она простудилась! Платье, даже самое лучшее, — пустяки! Здоровье важнее. Нет здоровья, ничего не нужно, хоть каждый день наряжайся в новое. Я как раз хотел с тобой поговорить. Только что ко мне заходил Фэн Цзыин; он сразу заметил мое беспокойство и спросил, что случилось. А когда узнал, что наша невестка больна и ни один врач не может определить, что за болезнь и насколько она опасна, сказал, что есть у него знакомый доктор Чжан Юши — они когда-то вместе учились. Познания в медицине у этого доктора поистине незаурядны — с одного взгляда он может определить исход болезни. Намереваясь купить должность своему сыну, он приехал в столицу и живет в доме у Фэн Цзыина. Я послал за ним слугу с моей визитной карточкой. Может быть, он поможет нашей невестке. Сегодня вряд ли он будет — поздно уже, но завтра, надеюсь, придет. Фэн Цзыин обещал посодействовать. Послушаем, что скажет доктор Чжан, тогда и решим, как быть дальше.

Госпожа Ю немного успокоилась и заговорила о другом.

— Послезавтра день рождения старого господина Цзя Цзина. Что будем делать?

— Я только что ходил к нему справляться о здоровье и приглашал на семейный праздник. А он говорит: «Я привык к покою и ни на какой праздник не пойду. Уж если никак нельзя обойтись без поздравлений и подарков, прикажи переписать и вырезать на досках „Трактат о таинственных предопределениях“, который я прокомментировал, по крайней мере будет польза. Будут приходить родственники, принимайте их у себя, никаких подарков мне не присылайте. И сами послезавтра можете ко мне не приходить. Если же вам непременно надо меня поздравить, сделайте это сегодня. Потревожите послезавтра — не прощу!» Такова его воля, и нарушить ее я не посмею. Единственное, что можно сделать, это вызвать Лай Шэна и приказать ему все подготовить к двухдневному пиру.

Госпожа Ю позвала Цзя Жуна.

— Скажи Лай Шэну, — распорядилась она, — пусть сделает приготовления к пиру, да чтобы всего было вдоволь. Затем пойдешь в западный дворец Жунго и пригласишь старую госпожу, старшую госпожу Син, вторую госпожу Ван и твою тетушку — супругу Цзя Ляня. Отец нашел хорошего врача и уже послал за ним. Возможно, завтра он придет, и ты ему расскажешь о болезни жены.

Цзя Жун почтительно склонил голову и вышел. У дверей ему встретился слуга и доложил:

— Я от господина Фэн Цзыина, ездил с визитной карточкой нашего господина приглашать доктора. Доктор сказал: «Господин Фэн Цзыин уже говорил со мной об этом. Но весь день я был занят визитами, только сейчас вернулся. Очень устал и не смогу, как полагается, исследовать пульс больной. Лучше я приду завтра. Только я не заслужил столь высокой рекомендации — мои познания в медицине крайне скудны. Но раз уж господин Фэн Цзыин обещал вашему господину, придется поехать. Так и доложи своему господину. А вот его визитной карточки я, право, не смею принять». С этими словами доктор вернул мне карточку. Может быть, вы сами доложите об этом господину?

Цзя Жун вернулся в комнату, передал родителям ответ врача и отправился искать Лай Шэна.

Лай Шэн выслушал приказание и ушел хлопотать по хозяйству. Но речь сейчас пойдет о другом.

В полдень следующего дня привратник доложил Цзя Чжэню:

— Пожаловал доктор Чжан.

Цзя Чжэнь тотчас проводил врача в гостиную, угостил чаем и лишь после этого завел разговор о деле.

— Вчера мне посчастливилось узнать от господина Фэн Цзыина о ваших достоинствах и учености, и я преисполнился великим почтением к вашим глубоким познаниям в медицине.

— Что вы! Что вы! — запротестовал доктор. — Я груб и невежествен, знания мои ничтожны, и это заставляет меня краснеть от стыда. Но, поскольку господин Фэн Цзыин рекомендовал меня вашей светлости и вы удостоили меня своим приглашением, я не осмелился не повиноваться.

— Не скромничайте, — ответил Цзя Чжэнь, — раз мы вас пригласили, значит, вполне доверяем вам и надеемся, что с вашим высокопросвещенным умом вы сумеете рассеять наши сомнения.

Цзя Жун провел врача во внутренние покои, к госпоже Цинь.

— Это и есть ваша уважаемая супруга? — спросил доктор.

— Да, — ответил Цзя Жун. — Садитесь, пожалуйста. Я расскажу вам о ее болезни, а потом вы ее осмотрите.

— Мне кажется, прежде всего следовало бы проверить пульс, — возразил доктор. — Я в вашем доме впервые, не знаю, как лечили вашу супругу, и пришел по настоятельной просьбе господина Фэн Цзыина. Итак, я проверю пульс, вы решите, правильно ли мое заключение, и после этого расскажете о течении болезни в последние дни. Затем мы сообща подумаем, какое лучше прописать лекарство, а давать его больной или не давать — это на ваше усмотрение.

— Вы поистине мудрец, доктор! — воскликнул восхищенный Цзя Жун. — Как жаль, что мы о вас так поздно узнали! Прошу вас, проверьте пульс у больной и скажите, можно ли ее вылечить, чтобы я поскорее успокоил отца и мать.

Служанки принесли большую подушку, подложили госпоже Цинь под спину и закатали ей до локтя рукава. Доктор, затаив дыхание, проверил пульс на правой руке, определив частоту и силу ударов, затем, после некоторой паузы, проделал то же самое на левой руке и обратился к Цзя Жуну:

— Выйдемте в переднюю.

В передней они сели на кан, и служанка подала чай. После чаепития Цзя Жун спросил:

— Как вы считаете, доктор, можно вылечить мою жену?

— Я внимательно изучил все пульсы[129] вашей супруги, — начал доктор Чжан. — Нижний пульс левой руки замедлен, средний пульс — слаб; нижний пульс правой руки частит, но тоже слаб, средний пульс — пуст и лишен энергии. Замедленность нижнего пульса левой руки свидетельствует об истощении жизненных сил сердца и возникновении «огня»; слабость среднего пульса левой руки бывает при упадке жизненных сил печени и малокровии. Частота и слабость нижнего пульса правой руки указывают на крайнее падение жизненного духа легких; пустота и отсутствие энергии в среднем пульсе правой руки свидетельствует о том, что «земля» селезенки подавлена «деревом» печени. Истощение жизненных сил сердца и возникновение «огня» влекут за собой нарушение сроков месячных и бессонницу; малокровие и упадок жизненных сил печени вызывают болезненное вздутие в боку, задержку месячных, внутренний жар; крайнее падение жизненного духа легких служит причиной частых головокружений и обильных выделений пота в предутренние часы; «земля» селезенки подавлена «деревом» печени — отсюда потеря аппетита, угнетенное состояние духа, слабость в конечностях… Судя по характеру пульсов, у вашей супруги должны быть все названные мною симптомы. Если вы думаете, что такие пульсы бывают при беременности, тогда, простите меня, я больше не осмелюсь выслушивать ваших повелений.

Одна из женщин, ходивших за больной, воскликнула:

— Вы, господин доктор, настоящий волшебник, и нам нечего вам рассказывать! Сколько у нас в доме перебывало врачей, и каждый говорил свое: этот считал, что нас ждет великая радость, тот утверждал, что это болезнь, один говорил, что нет ничего опасного, другой, наоборот, доказывал, что болезнь опасна до дня зимнего солнцестояния. Но правильного заключения не сделал никто. Приказывайте, господин доктор, мы повинуемся!

— Болезнь запущена, — сказал доктор Чжан, — и не без вашей вины, почтенные. Начни больная принимать лекарства еще когда у нее были месячные, она, пожалуй, была бы уже здорова. А сейчас, вполне естественно, возникли осложнения. И все же, я полагаю, болезнь излечима. Если после приема моего лекарства у больной восстановится сон, шансы на благополучный исход увеличатся. Судя по пульсам, госпожа обладает упрямым характером и незаурядным умом. Многое из того, что происходит вокруг, ей не нравится. Она слишком много об этом думает и переживает. Все это привело к расстройству селезенки и созданию благоприятных условий для «дерева» печени. В результате месячные не пришли в положенный срок. Ведь и прежде срок месячных у вашей госпожи с каждым разом все удлинялся — не так ли?

— Совершенно верно, — подтвердила одна из служанок. — Удлинялся, а не сокращался, то на два дня, то на три, а то и на целых десять.

— Вот именно, — заметил доктор Чжан, — в этом и кроется причина болезни. Если бы госпожа начала раньше принимать лекарство, которое укрепляет сердце и успокаивает дух, она не дошла бы до такого состояния! А сейчас все симптомы ясно указывают на ослабление деятельности стихии «воды» и процветание стихии «огня». Посмотрим, как подействует лекарство.

Он выписал рецепт, в котором значилось:

«Отвар для поддержания бодрости духа и укрепления печени и селезенки».

Женьшень — два цяня, стоголовник — два цяня (мелко растертый и пережаренный), гриб юньлин — три цяня, корень наперстянки — четыре цяня, аралия — два цяня, белая гортензия — два цяня, сычуаньский жигунец — один цянь и пять фэней, астрагал — три цяня, осока ароматная — два цяня, володушка кислая — восемь фэней, хуайшаньское снадобье (поджаренное) — два цяня, желатин из ослиной кожи (прожаренный с порошком устричных ракушек) — два цяня, хохлатка (сваренная в вине) — полтора цяня, лакрица сушеная — восемь фэней, зерна лотоса (без сердцевины) — семь штук, два жужуба».

Прочитав рецепт, Цзя Жун сказал:

— Очень мудро, доктор. Но скажите, не опасна ли эта болезнь для жизни?

— Вы человек ученый, — ответил доктор, — и прекрасно знаете, что запущенную болезнь в один день не вылечишь. Пусть больная попринимает лекарство, а там посмотрим. Думаю, до зимы наступит улучшение, но полного выздоровления раньше будущей весны ждать не приходится.

Цзя Жун был человеком понятливым, не стал допытываться о подробностях и проводил доктора. После этого он отправился к Цзя Чжэню и передал ему все, что сказал врач.

— Ни один из врачей, — обратилась госпожа Ю к мужу, — не говорил так определенно, как этот, думаю, что и лекарство он прописал хорошее.

— Да, он не из тех, кто заработка ради затягивает лечение, — согласился Цзя Чжэнь. — Это он ради своего друга, Фэн Цзыина, пришел сразу, как только мы его пригласили. Теперь хоть появилась надежда, что наша невестка поправится. Здесь в рецепте указан женьшень, пусть возьмут из того, что купили третьего дня.

Цзя Жун распорядился, чтобы приготовили лекарство и отнесли госпоже Цинь.

Если вам интересно узнать, помогло ли лекарство, прочтите следующую главу.

Глава одиннадцатая

Наступил день рождения Цзя Цзина. Цзя Чжэнь велел уложить в шестнадцать больших коробов изысканные яства, редчайшие фрукты и приказал Цзя Жуну и слугам отнести их Цзя Цзину.

— Смотрите внимательно, — наказывал он Цзя Жуну, — обрадуется ли старый господин. Когда будешь ему кланяться, скажи: «Мой отец, помня ваше повеление, не осмелился сам явиться, но он и все чада и домочадцы, обратившись лицом в сторону вашей обители, почтительно вам кланяются».

Выслушав отца, Цзя Жун в сопровождении слуг удалился. К Цзя Чжэню между тем стали собираться гости. Первыми явились Цзя Лянь и Цзя Цян. Наблюдая, как идут приготовления к празднеству, они поинтересовались:

— А развлечения какие-нибудь будут?

— Господа вначале думали, что старый господин сам пожалует, и потому не решились устраивать развлечения, — последовал ответ. — Но когда узнали, что старый господин не придет, пригласили актеров и музыкантов. Они в саду, готовят сцену для представления.

Вскоре пришли госпожа Син, госпожа Ван, Фэнцзе и Баоюй. Цзя Чжэнь и госпожа Ю вышли встречать гостей. Мать госпожи Ю уже давно была здесь. Поздоровавшись, хозяева подали чай и стали говорить:

— Наш отец доводится старой госпоже всего лишь племянником, и мы не осмелились обеспокоить ее приглашением. Но погода прохладная, в саду пышно расцвели орхидеи, и мы подумали: пусть госпожа развлечется и поглядит, как веселятся ее дети и внуки. Никак не ожидали, что бабушка не пожелает удостоить нас своим посещением.

— Старая госпожа собиралась прийти, — вмешалась в разговор Фэнцзе, — но вечером, когда Баоюй ел персики, не утерпела и тоже полакомилась. А потом всю ночь не спала, маялась животом. Чувствует она себя неважно, поэтому велела передать старшему господину Цзя Чжэню, что прийти не сможет, и просит прислать ей чего-нибудь вкусненького.

— Я знаю, что старая госпожа не прочь поразвлечься и просто так не откажется прийти, — улыбнулся Цзя Чжэнь.

— Третьего дня я слышала от твоей сестры, что захворала жена Цзя Жуна, — обратилась госпожа Ван к госпоже Ю. — Что с ней?

— Какая-то странная у нее болезнь, — ответила госпожа Ю. — Помните, в прошлом месяце, в сезон Середины осени[130], она веселилась со старой госпожой и с вами и домой возвратилась в полночь. Вскоре после этого она вдруг почувствовала сильную слабость и потеряла аппетит. Так продолжается почти две недели. Да и месячные у нее давно прекратились.

— А не ждет ли она ребенка? — спросила госпожа Син.

Тут из-за двери донесся громкий голос слуги:

— Пожаловали старший господин Цзя Шэ и второй господин Цзя Чжэн с семьями!

Цзя Чжэнь вышел встречать гостей, а госпожа Ю продолжала рассказывать:

— Сначала врачи находили у нее беременность. Но недавно Фэн Цзыин порекомендовал доктора, с которым вместе учился. Доктор опытный, знающий. Он осмотрел невестку, сказал, что она больна, что беременности нет, и прописал лекарство. После первого приема головокружение немного уменьшилось, а в остальном все как было.

— Видимо, ей и в самом деле плохо, раз в такой день она не пришла, — заметила Фэнцзе.

— Третьего числа она была здесь, ты ее видела, — заметила госпожа Ю, — она с трудом просидела полдня и не ушла потому лишь, что вы с ней дружны, и она к тебе очень привязана.

Глаза Фэнцзе покраснели и затуманились слезами.

— Судьба человека так же изменчива, как ветер и тучи, — кто утром несчастен, может к вечеру стать счастливым, — произнесла она. — Но если в таком возрасте с нею случится несчастье, стоит ли вообще жить на свете!

В это время вошел Цзя Жун, справился о здоровье госпожи Син, госпожи Ван и Фэнцзе и обратился к госпоже Ю:

— Я только что отнес угощение старому господину Цзя Цзину и сказал: «Отец не посмел к вам явиться, он принимает гостей, такова была ваша воля». Услышав это, старый господин остался доволен и ответил: «Вот и хорошо». Он велел передать отцу и вам, матушка, чтобы вы ухаживали за гостями, а мне наказал всячески угождать дядям, тетям и старшим братьям. Он еще велел поскорее вырезать на досках «Трактат о таинственных предопределениях», отпечатать десять тысяч штук и распространить. Об этом я уже доложил отцу. А сейчас я пойду приглашать к столу старших господ и остальных родственников.

— Погоди, братец Цзя Жун, — окликнула его Фэнцзе. — Как здоровье твоей жены?

— Плохо! — нахмурился Цзя Жун. — Навестите ее, тетушка, сами увидите.

С этими словами он вышел. А госпожа Ю спросила госпожу Син и госпожу Ван:

— Где накрывать на стол, в доме или в саду? Там актеры готовят представление.

— Пожалуй, в доме, — ответила госпожа Ван, взглянув на госпожу Син.

Госпожа Ю приказала служанкам накрывать на стол, и тотчас же из-за дверей донеслось: «Слушаемся».

Когда все было готово, госпожа Ю пригласила госпожу Син, госпожу Ван и свою мать к столу, а сама с Фэнцзе и Баоюем села на циновке рядом.

— Мы пришли пожелать старому господину долголетия, — заявили госпожа Син и госпожа Ван, — значит, будем праздновать день его рождения. Разве не так?

— Старый господин всегда любил отшельническую жизнь, — поспешила сказать Фэнцзе. — Он уже достиг совершенства и может считаться святым. А ваши слова, госпожи, доказывают, что в мудрости и проницательности вы не уступаете бессмертным духам!

Тут все рассмеялись.

После трапезы мать госпожи Ю, госпожа Син, госпожа Ван и Фэнцзе прополоскали рот, вымыли руки и собрались идти в сад. Вошел Цзя Жун и обратился к матери:

— Старшие господа, дяди и братья уже закончили трапезу. Старший господин Цзя Шэ ушел, сославшись на дела, а второй господин Цзя Чжэн сказал, что представления его утомляют, и тоже ушел. Остальные гости в сопровождении дяди Цзя Ляня и господина Цзя Цяна пошли смотреть спектакль. Только что прибыли люди с визитными карточками и подарками от Наньаньского, Дунпинского, Сининского и Бэйцзинского ванов, от шести семей гунов, в числе которых семья Умиротворителя государства Ню гуна, и от восьми семей хоу, в том числе — от семей Преданного и Почтительного Ши хоу. Я доложил об этом отцу и принял от гостей подарки. Список подарков положил в шкаф, а людям, доставившим их, вручил благодарственные письма. Кроме того, их, по обычаю, одарили и угостили. Вам, матушка, тоже следовало бы пригласить госпожу и тетушек в сад.