Он неторопливо выключил свет. В темноте он чувствовал себя теснее связанным с кораблем, потому что ни один смотритель музея не мог видеть его чувства. Уже на протяжении целого года своей жизни он представлял себе, как возьмет этот корабль и улетит, оставив новую расу позади. Он провел долгие, однообразные месяцы, изучая конструкцию корабля, разбирая запасы и изучая старые книги страницу за страницей. Он приобрел уверенность, что теперь сможет справиться с кораблем.
Казалось, корабль был сконструирован так, что им мог управлять один человек; даже калека мог справиться с ним, в случае необходимости здесь все функционировало автоматически. Оставалась только проблема нахождения цели, потому что планеты двигались относительно друг друга; но бортовой журнал давал ответ и на это.
Среди людей его расы раньше тоже были очень богатые люди, понимающие смысл в экстравагантности и уединении (или проще сказать: в сумасбродстве). И то, и другое они нашли на крупных астероидах. С помощью денег, науки и ядерных силовых установок они создали искусственную силу тяжести и атмосферу, которые должны существовать вечно. Теперь эти богачи, несомненно, уже умерли, а новая раса отказалась от таких бесполезных вещей. Где-нибудь среди астероидов должно было найтись укромное местечко и для него, потому что из-за огромного количества этих маленьких планеток было невозможно обыскать их все.
Дэнни услышал, как мимо прошел смотритель, и медленно встал, чтобы снова выйти в тот мир, где у него больше не было никакой надежды, — это была прекрасная мечта, необходимая мечта! Потом он услышал, как закрылись огромные двери! Профессор забыл сказать им о его присутствии. И…
Ну и хорошо. Он не знал истории всех этих маленьких миров. Может быть, ему придется обыскать их все один за другим, чтобы найти подходящее убежище. Но играло ли это какую-нибудь роль? В конце концов, он как можно лучше постарался подготовиться. Он колебался всего лишь мгновение. Потом его руки легли на большой рычаг управления шлюзом. Люк тихо закрылся в темноте. Его шаги теперь не будут слышны снаружи.
После того, как он, наконец, нашел кресло пилота и опустился в него, медленно разгорелись лампочки. Эти лампочки свидетельствовали о готовности корабля к старту: «Корабль загерметизирован… воздух в порядке… ток… автоматика… машины, автоматика…» Почти пятьдесят лампочек и шкал показывали ему, что корабль ждет только его приказа. Он медленно стал передвигать курсограф по крошечной атмосферной карте, пока он не оказался над стратосферой. Курсограф на большой звездной карте прочертил неравномерную зигзагообразную линию, которая вела куда-то к астероидам. Во всяком случае, она проходила далеко от теперешнего местоположения Марса, но у нее не было другой цели. Позже он воспользуется анализатором, чтобы определить точное местоположение астероидов и проложить к ним курс. А в данное мгновение было важнее улететь как можно дальше, чтобы после того, как о его исчезновении станет известно, нельзя было бы напасть на его след.
Секундой позже он передвинул главный рычаг подачи энергии. Корабль задрожал и двинулся с места. Стены музея разлетелись от чудовищного давления ионной ракеты, не оказав никакого сопротивления. На карте засветилось маленькое световое пятнышко, указывающее местоположение корабля. Теперь планета осталась позади. Никто больше не будет с сожалением смотреть на его усилия и напоминать ему о его слабостях. Теперь ему противостояла только слепая судьба, которая встретила его предков и победила их.
Сигнал показал ему, что корабль уже покинул атмосферу. Автопилот начал тихо тикать, временами издавал громкие щелчки, — когда корабль отклонялся от расчетного курса и сам же выводил корабль на нужный курс. Дэнни с удовлетворением убедился, что все функционирует в лучшем виде. Хотя у его предков был лишь обычный разум, они создали машины, которые реагировали почти интуитивно, как, например, этот корабль, в котором он находится. Направляясь в камбуз, он поднял голову повыше. По его походке было видно, что он был горд собой.
Продукты были все годны в пищу. Он набросился на еду как голодный волк, у него еще никогда не было такого аппетита. Потом он заглянул в бортовой журнал, в котором были записаны все долгие полеты корабля. Он стал искать сведения об астероидах Церере, Палладе, Весте или каких-нибудь других, которые носили только номера или прозвища. Каких?
Снова вернувшись в рубку, он принял решение. Взглянул наружу, в ледяную бесконечность Вселенной, прерываемую только крошечными белыми булавочными головками, которые, очевидно, были звездами. Они были более пестрыми, маленькими и яркими, чем те, что видны сквозь атмосферу. Его целью, должно быть, был один из пронумерованных планетоидов, который в журнале значился как «К датчанину». Название ничего не говорило, но оно, казалось, было просто сокращением. Но с другой стороны, оно было настолько древним, что его значение установить было сейчас невозможно.
Найдя в журнале ключевой номер, Дэнии ввел его в анализатор и некоторое время смотрел, как медленно тот погружается в прошлое. Потом немного поиграл с радио, пока не заметил, что оно настроено на волну, которой давно уже никто не пользуется. Но это ничего не меняло, потому что он окончательно порвал с новой расой.
Анализатор продолжал работать. Вселенная со временем утрачивала свое очарование, и работа автопилота больше его не интересовала. Он вернулся в корабельный салон, чтобы посмотреть, что в пакетике, который он отложил и забыл.
Как только он начал читать, то сразу забыл обо всех своих сомнениях и о том, что это не оригинал, а история, написанная Кеннингом. Столь же захватывающее действие, такие же яркие человеческие характеры и та же активность расы, которая так долго держала в руках свою судьбу. Потому не было ничего странного, что читатель того времени оценивал этот роман как самый значительный космический эпос, когда-либо написанный.
Однажды он посмотрел, как анализатор, завершив свои исследования, тихо звякнул, прежде чем передать результаты автоматике управления, чтобы она могла привести корабль к маленькой планете, которой посчастливилось стать домом Дэнни. После этого рысканье корабля прекратилось, и он, описав пологую кривую, лег на курс. Во время этого маневра Дэнни удобно устроился в кресле пилота и продолжил чтение. Теперь он чувствовал совершенно новую, более сильную связь с действующими лицами. Он больше не был жалким, привязанным к земле отбросом общества, он был таким же мужчиной и победителем, как они!
Когда он добрался до конца романа и книга упала на пол из его усталых рук, нервы его были возбуждены. Под книгой вспыхнул световой сигнал, который он раньше не заметил, пока над его креслом внезапно не прозвучал удар гонга. Точно такой же гонг был описан в романе.
Таким же было и его значение. Он прочел на бортовом экране красную надпись, которая, казалось, с упреком подмигивала ему: «ИЗЛУЧЕНИЕ ГОРИЗОНТАЛЬНО, ДЕСЯТЬ ЧАСОВ — ПОБЛИЗОСТИ КОРАБЛЬ»
Поняв это сообщение, Дэнни взялся за рычаг и отключил двигатели и псевдотяжесть во всем корабле. Другой корабль был ясно виден в иллюминаторе наблюдения. Четко были видны толстые, раскаленные добела полосы инверсионной материи, извергающиеся из дюз ракеты. Очевидно, этот корабль возвращался на Землю — вероятно, это «КАЛЛИСТО»!
Несколько мгновений он был уверен, что они его обнаружили, но дрожь корабля, вероятно, возникла всего лишь из-за корреляции курса. Он не был знаком с новыми кораблями и не знал, есть ли у них системы обнаружения, но, очевидно они сочли такие системы излишними. Полосы исчезли вдали, и буквы предупреждения погасли. Дэнни подождал, пока корабль не исчезнет из поля зрения даже при сильном увеличении, потом снова включил энергию. Слабое свечение ионных ракет, конечно, не было заметно с такого расстояния.
Больше ничего не происходило. Автопилот лишь удовлетворенно тикал, с кормы доносилось только тихое, усыпляющее гудение, не было ни гонга, ни других звуков. Тело Дэнни медленно наклонилось вперед, на панель управления. Скоро его храп смешался с другими приглушенными звуками. Корабль продолжал свою деятельность, для которой он был предназначен. Он твердо выдерживал курс, и за ним даже тянулся старомодный шлейф. Он не требовал никакого внимания.
Дэнни проснулся от тихого звонка, на экране появилась новая надпись. Лампочки мигали ей в такт: «ЦЕЛЬ ДОСТИГНУТА! ЦЕЛЬ ДОСТИГНУТА! ЦЕЛЬ ДОСТИГНУТА!»
Он выключил все, протер сонные глаза и осмотрелся. Сверху голубоватого неба, на котором низко над почвой плыла пара облаков, проникал слабый солнечный свет. За небольшой песчаной полосой, на которую опустился корабль, была зеленая трава и пышный лес. Горизонт был очень близок и напоминал ему, что он находился на маленькой планете, в противном случае это могла быть и Земля. Он увидел заброшенный ангар и подал в двигатель немного энергии, очень осторожно передвинув корабль вперед в ангар. Теперь его не могли видеть с воздуха.
Потом он подошел к шлюзу и повернул рукоятку. Когда люк наконец открылся, он ощутил свежий аромат растительности. Вблизи он услышал щебет птиц. Когда он вышел на солнечный свет и остановился, к нему по лугу подскакал любопытный кролик. Деревья и кустарник почти скрывали находящееся поблизости строение. Он облегченно вздохнул. Совсем не трудно начать новую жизнь на этом небесном пятачке.
Осмотр строений снова вызвал у него сомнение. Раньше они были окружены тщательно ухоженным садом, и здесь были руины большой величественной виллы. На некотором отдалении от нее находился маленький домик, для которого, очевидно, был использован камень виллы. Хотя он зарос плющом, в нем сохранилась полуоткрытая дверь.
Из калорифера все еще шло слабое тепло. Он питался от большого атомного реактора который обеспечивал и поддерживал сходство этого маленького мирка с Землей. Повсюду был толстый слой пыли. Но обстановке была в хорошем состоянии. Он тщательно осмотрел все и установил, что некоторые из вещей напоминали музейные экспонаты, сделанные руками людей его расы. Он перебирал их одну за другой, считая это счастливой случайностью: теперь это был его дом!
На столе лежала раскрытая книга. В ней был заложен листок бумаги. Почерк был похож на женский. Стряхнув пыль, он прочел:
«ОТЕЦ, ЧАРЛИ САММЕРС НАШЕЛ ПОТЕРПЕВШИЙ КРУШЕНИЕ КОРАБЛЬ ЭТИХ СКОТОВ И ЗАБРАЛ МЕНЯ. МЫ ЖИВЕМ НАВЕРХУ, НА ТРИНАДЦАТОМ. ПРИЛЕТАЙ, ЕСЛИ ТВОИ ДЮЗЫ ВЫДЕРЖАТ, И ПОЗНАКОМЬСЯ СО СВОИМ ЗЯТЕМ».
На этой записке не было ни даты, ни подписи, ни сообщения о том, вернулся ли «отец» и что с ним произошло. Дэнни благоговейно положил записку на стол и посмотрел на посадочную полосу, словно увидел там, в коротких сумерках, все, что случилось в этом маленьком мирке. «Эти скоты» могли быть только новой расой после войны, и это значило, что здесь был последний форпост людей его расы. Запись могла быть сделана и десять, и пять столетий назад, но в любом случае его люди были здесь, сражались и остались после того, как Земля была для них потеряна. Если они это сделали, ему это тоже удастся!
И, как бы ни невероятно это звучало, — может быть, там, снаружи, кто-нибудь еще остался. Разве невозможно, несмотря на время и все трудности, и даже на Intelligens, что они выжили?
Глаза Дэнни повлажнели, когда он повернулся и начал убирать свой новый дом. Снаружи было темно. Если остались выжившие, он найдет их. А если нет…
Тоже хорошо, потому что он все еще был представителем великой отважной расы, которую нельзя уничтожить, пока существует хотя бы один ее представитель. Он должен всегда помнить об этом.
Внизу, на Земле, Брайан Кеннинг кивнул маленькой группке, настраивая коммуникатор. Несмотря на улыбку, смягчившую черты его лица, глаза его были печальны.
— Разведывательный бот вернулся. Он нашел «К датчанину». Бедный парень. Я уже думал, что мы ждали слишком долго, и что он никогда не сможет этого сделать. Еще четыре месяца завял бы, как цветок без солнца. И все же, я надеялся, что это удастся, когда мисс Ларсен передала мне книгу о сказочном райском планетоиде. Хотя она не историческая, однако написана великолепно. Я надеюсь, что та, которую я написал, ничем ей не уступит.
— Что касается исторических ляпов, так это уж точно, профессор Кири так и не выразил своей радости. — Ну и что! Он проглотил нашу ложь и улетел на корабле, который мы для него построили. Я надеюсь, что он будет счастлив, по крайней мере, некоторое время.
Мисс Ларсен скомкала носовой платок. Казалось, что она вотвот сорвется.
— Бедный мальчик! Он был бы великолепным парнем, если бы не вызывал такую жалость. Я хотела бы, чтобы девочки, над которыми мы работаем, удались лучше. Может быть, тогда все получится. Проводите меня домой, Джек?
Оба старика переглянулись, когда мисс Ларсен и Торн ушли. В комнате повисло молчание и клубы табачного дыма. Наконец Кеннинг пожал плечами и посмотрел на профессора.
— За это время он должен найти записку. Я не знаю, действительно ли это было такой хорошей идеей. Когда я в первый раз наткнулся на это в старой книге, я вынужден был подумать о сообщении Джека номер семь. Но теперь я больше в этом не уверен. В лучшем случае — это девушка неизвестного роста. Во всяком случае я сделал это из добрых побуждений, из доброты.
— Доброта! Доброта как награда, пара тысяч рабочих часов… а тут еще ложь… обо всем, чем мы обязаны расе этого юноши! — Голос профессора звучал устало. Он выколотил трубку в пепельницу и медленно подошел к большому окну. Снаружи было темно. — Иногда мне хочется, знать, Брайан, как можно было выказать добро неандертальцу, когда последний из них достиг конца своей жизни. И раса, которая будет после нас, тоже отнесется к нам со всей возможной добротой, когда над нами опустится тьма, не так ли?
Писатель скептически покачал головой. Потом оба снова посмотрели наружу, на мир и звезды.
(Перевод с англ. И. Горачин)
Льюис Пэджет
КОГДА ЛОМАЕТСЯ ВЕТВЬ
Они были поражены, что получили квартиру, где плата за наем была так высока и договор был так нашпигован оговорками, но Джо Кальдерой был счастлив, что за десять минут на подземке он мог добраться до университета. Его жена Майра рассеянно распустила рыжие волосы, считая, что домашняя прислуга, вероятно, ожидает своих нанимателей и что она размножается при помощи партеногенеза — если так можно выразиться. Во всяком случае, нужно исходить из того, что организм делится на две половины, причем получаются два взрослых экземпляра. Кальдерой, усмехнувшись, заметил:
— Из двух частей, глупышка, — и посмотрел на маленького Александра, которому было восемнадцать месяцев и который ползал на четвереньках по ковру, стараясь встать на свои толстые, кривые ножки.
Впрочем, это была милая квартирка. В ней каждый день было солнце и больше комнат, чем они могли бы ожидать за эту плату. Соседка, привлекательная блондинка, говорящая почти исключительно о своей мигрени, рассказала, как тяжело выносить жильца четвертого этажа. Хотя он и не плевал оттуда, но к нему приходят странные посетители. Предыдущий жилец, страховой агент, уже выехал с квартиры, а сейчас речь идет о людях, которые каждый час стучали в дверь и спрашивали мистера Пота или тому подобное. Только спустя некоторое время Джо связал «Пот» с «Кальдероном».
Они спокойно сидели на кушетке и наблюдали за Александром. Он был нормальным малышом. Как и у всех малышей, вокруг затылка у него был жировой воротник, а его ножки, по мнению Кальдерона, являли собой две толстые тумбочки, лишенные суставов, — во всяком случае, они казались такими. Они, привлекали взгляд своими невероятными розовыми округлостями. Александр, хохоча как сумасшедший, встал на ножки и, качаясь как пьяный, направился к родителям, бормоча что-то неразборчивое.
— Ты дурачок, — нежно сказала Майра и бросила ребенку его любимую мягкую меховую свинку.
— Итак, мы все подготовили на зиму, — сказал Кальдерон.
Это был высокий худой мужчина затравленного вида, физик-исследователь с хорошим именем, очень довольный своей работой в университете. Майра была милой рыжеволосой женщиной, курносая и с темными приподнятыми бровями. Она пренебрежительно фыркнула.
— Если только мы сможем получить домашнюю прислугу. Иначе мне придется заниматься уборкой.
— Ты стенаешь, как потерянная душа, — сказал Кальдерон. Что ты подразумеваешь под словом «уборка»?
— Убирать как уборщица. Выметать, готовить, чистить. Дети — тяжелое испытание. Но они имеют свою ценность.
— Только не Александр. Он становится слишком заносчивым.
В дверь позвонили. Кальдерон пересек комнату и открыл дверь. Он несколько раз выглянул наружу, но никого не увидел. Потом он опустил глаза, и то, что увидел, заставило его замереть от удивления.
В прихожей стояли четыре маленьких человечка. Это значило, что нормальными они были только ото лба и ниже. Их черепа были огромны, величиной со средний арбуз, и арбузоподобными были на них невероятно большие шлемы из блестящего металла. Их лица были сморщенными, похожими на заостренные маленькие маски из переплетения линий и пятен. Их одежда была кричащего неприятного вида и казалась сделанной из бумаги.
— О? — растерялся Кальдерон.
Четверо обменялись быстрыми взглядами. Один из них осведомился: «Вы Джозеф Кальдерон?»
— Да.
— Мы, — объяснил самый морщинистый, — потомки вашего сына. Он суперребенок. Мы пришли, чтобы воспитать его.
— Да, — сказал Кальдерон. — Да, конечно. Я… послушайте!
— Что?
— Супер…
— Он тут! — воскликнул другой карлик. — Это Александр! Наконец-то мы прибыли в нужное время! — Он просеменил мимо Кальдерона в комнату. Кальдерон сделал несколько попыток поймать карликов, но человечки без труда уклонялись. Когда он повернулся, они уже столпились вокруг Александра. Майра подтянула под себя ноги и поражение наблюдала за происходящим.
— Посмотрите на это! — потребовал один карлик. — Посмотрите на его потенциальную Тефитуи. — (Это звучало как «Теофитуи»).
— Но его череп, Бордент, — вмешался второй. — Это важнейшая часть. Вирингт почти точно Кобластабилен.
— Чудесно, — согласился Бордент. Он наклонился. Александр полез в переплетение морщин, схватил нос Бордента и сильно повернул его. Бордент стоически перенес это, пока захват не ослаб.
— Не развит, — снисходительно произнес он. — Мы его разовьем.
Майра спрыгнула с кушетки, подняла ребенка и, готовая к драке, встала перед человечками.
— Джо, — спросила она, — тебе это нравится? Кто эти дурно воспитанные гномы?
— Бог знает, — Кальдерон облизнул губы. — Что это за чушь? Кто их сюда послал?
— Александр, — ответил Бордент, — из… по грубым подсчетам, 2456-го. Он практически бессмертен. Супера можно убить только силой, а насилие в 2456 году не существует.
Кальдерон вздохнул.
— Шутки в сторону. Чушь есть чушь. Но…
— Мы снова и снова пытались это сделать в 1949, 1944, 1947-м. — во всей этой эре. Или мы приходили слишком рано, или слишком поздно. Но теперь мы попали в нужную точку времени. Наше задание — воспитать Александра. Тот факт, что вы его родители, должен преисполнить вас гордостью. Вы знаете, мы почитаем вас, Отца и Мать новой расы.
— Ха! — фыркнул Кальдерон. — Прекратите это!
— Им нужны доказательства, Добиш, — задумчиво произнес один карлик. — В конце концов, они сегодня впервые услышали, что Александр является homo superior.
— Хомо вздор, — сказала Майра. — Александр — совершенно нормальный ребенок.
— Он совершенно сверхнормален, — подчеркнул Добиш. — Мы его потомки.
— Вы сделаете из него супермена, — Кальдерон скептически посмотрел на карликов.
— Ни в малейшей степени. Существует очень мало Х-свободных типов. Биологическая норма — специализация. Только немногие являются суперами во многих областях. Некоторые особенно сильны в логике, другие специализируются на внушении, а другие — мы, например, — на руководстве. Если бы мы были Х-свободными суперами, мы бы не стояли здесь и не говорили бы с вами. Посмотрите на нас. Мы только части. А такие, как Александр, — славное целое.
— Ох, убирайтесь прочь! — для Майры это было уже слишком.
Кальдерон кивнул.
— О’кэй. Исчезните, джентльмены! Выметайтесь отсюда! Я говорю серьезно.
— В самом деле, — сказал Добиш, — им нужны доказательства. Что нам делать? Скискиниры?
— Как доказательство это будет недостаточно, — вмешался Бордент. — Я за наглядный урок. Парализатор.
— Парализатор? — спросила Майра.
Бордент вытащил из одежды какой-то предмет и повертел его в руках. На всех пальцах у него были двойные суставы. Кальдерон почувствовал, что его тело пронизал слабый электрический ток.
— Джо, — побелев, сказала Майра. — Я не могу двигаться!
— Я тоже не могу. Только без паники! Это… это… — Он говорил все медленнее, потом и вовсе умолк.
— Садитесь! — Бордент все еще вертел прибор.
Кальдерон и Майра отступили назад, к кушетке, и сели. Языки их, как и все остальное, были парализованы.
Добиш подошел, забрался на кушетку и взял Александра из рук матери. В ее глазах застыл ужас.
— Мы ничего ему не сделаем, — пообещал Добиш. — Мы только хотим дать ему первый урок. У вас с собой матрицы обучения, Финн?
— В сумке, — Финн вытащил из складок одежды крошечную сумочку. Из нее он начал извлекать какие-то вещи. Множество невероятных предметов. Скоро весь ковер был усеян этими штучками, размер, вид и назначение которых были непонятны. Кальдерон узнал среди них тессеракт.
Четвертый карлик, имя которого, как выяснилось, было Кват, утешающе улыбнулся потрясенным родителям.
— Внимание! Вы не сможете научиться: у вас нет для этого потенциала. Вы принадлежите к виду homo sapiens. А Александр, который…
У Александра снова изменилось настроение. Он стал невероятно ироничен. С дьявольской одержимостью всех детей он отверг опеку. С удивительной скоростью отполз назад. Затем разразился громкими, визгливыми рыданиями. С видимым удивлением рассматривал свои ноги. Сунул кулачок в рот и горько оплакал результаты. Тихим монотонным голосом бормотал непонятные вещи. Затем ударил Добиша в глаз.
Человечки проявляли неистощимое терпение. Два часа спустя все было закончено. У Кальдерона не сложилось впечатления, что Александр многому научился.
Бордент снова провернул предмет. Он дружески кивнул и направился к двери. Четыре человечка покинули квартиру, и через мгновение Кальдерон и Майра снова обрели способность двигаться.
Майра вскочила, шатаясь на подгибающихся ногах, подхватила Александра и понесла его назад, на кушетку. Кальдерон поспешил к двери и распахнул ее. Прихожая была пуста.
— Джо… — Голос Майры звучал тонко и испуганно. Кальдерон вернулся и погладил ее по волосам. Он посмотрел на, блестящий, взлохмаченный чуб Александра.
— Джо, мы должны… должны что-то сделать.
— Я не знаю, — произнес Джо. — Если это произойдет на самом деле…
— Это произойдет. Они забрали эти штуки с собой. Александр… О-о!
— Они не пытались сделать ему больно, — поколебавшись, произнес Кальдерон.
— Наш МАЛЫШ! Он не суперребенок.
— Ну, сейчас я достану свой револьвер, — сказал Кальдерон. — Что я смогу еще сделать?
— Я сделаю, — пообещала Майра. — Эти злые маленькие гномы! Я кое-что сделаю, только погоди!
И все-таки она мало что могла сделать.
На следующий день они молча согласились больше не упоминать эту тему. Но во второй половине дня, около четырех, тогда же, когда произошло первое посещение, они сидели вместе с Александром в кино и смотрели новый цветной фильм. Здесь четыре человечка едва ли их найдут…
Кальдерон вдруг почувствовал, как Майра судорожно сжалась и, оборачиваясь, подумал о самом худшем. Майра вскочила, дыхание ее пресеклось. Пальцы ее впились в его руку.
— Он исчез!
— ИСЧЕЗ?!
— Он только что пропал. Я держала его… и внезапно… Нам нужно выйти отсюда!
— Может быть, ты уронила его, — жалким голосом предположил Кальдерой и зажег спичку. Сзади раздалось яростное шиканье. Майра уже протискивалась к выходу. Под стульями не было никакого малыша, и Кальдерой догнал жену в фойе.
— Он исчез, — жалобно стонала Майра. — Просто исчез. Может быть, он в будущем. Джо, что нам делать?
Каким-то чудом Кальдерону удалось поймать такси.
— Мы поедем домой. Это самое вероятное место. Надеюсь…
— Да. Конечно, там. Дай мне сигарету.
— Он будет в квартире.
Он был там. Сидел на корточках и проявлял явный интерес к прибору, который поставил перед ним Кват. Этот прибор был радужнопестрым снеговиком с четырехмерными присосками, и он говорил тонким, высоким голосом. Не по-английски.
Бордент увидел вошедшую пару, одним движением выхватил парализатор и начал размахивать им. Кальдерон схватил Майру за руку и потащил ее назад.
— Оставьте! — взмолился он. — Это не нужно. Мы ничего не будем делать против вас.
— Джо! — Майра пыталась высвободиться. — Ты хочешь посмотреть, как они…
— Верно! — сказал Джо. — Бордент, уберите эту штуку! Мы хотим поговорить с вами.
— Ну… если вы обещаете не мешать нам…
— Мы обещаем, — Кальдерон силой отвел Майру на кушетку и удержал ее там. — Смотри же, дорогая, у Александра все хорошо. Они не причинят ему боли.
— Делать ему больно? Да, действительно! — воскликнул Финн. — Да с нас же в будущем шкуру сдерут, если мы кому-нибудь в прошлом причиним боль.
— Тише, — приказал Бордент. Он, должно быть, был главным в этой четверке. — Я рад, что вы все поняли, Джозеф Кальдерон. Мне очень не нравится применять силу против одного из полубогов. В конце концов, вы ведь ОТЕЦ Александра.
Александр протянул свою толстенькую лапку и попытался коснуться движущегося радужного снеговика. Очевидно, он был им очарован. Кват сообщил:
— Киввелиш испускает искры. Стоит ли мне вас ТИНИРОВАТЬ?
— Не слишком быстро, — предупредил Бордент. — Через неделю он станет рациональным, и мы сможем ускорить процесс. А вы, Кальдерон, пожалуйста, расслабьтесь. Вы чего-нибудь хотите?
— Выпить.
— Это значит — алкоголь, — объяснил Финн. — Рубайят упоминает его, вы же знаете.
— Рубайят?
— Пьющий драгоценный камень в библиотеке 12.
— Ax, да, — Бордент вспомнил. — Этот. Я подумал о доске джауе, той, с громовыми эффектами. Будьте так добры, приготовьте что-нибудь алкогольное, Финн.
Кальдерон сглотнул.
— Не беспокойтесь. У меня есть алкоголь в этом шкафчике. Можно мне…
— Вы же не пленник! — Бордент, казалось, был шокирован. Мы только должны проводить вас туда и выслушать ваши объяснения, а потом… Ну, потом все будет по-другому…
Майра покачала головой, когда Кальдерон протянул ей стакан, но он мрачно и многозначительно посмотрел на нее.
— Ты не почувствуешь никакого действия. Проглоти это!
Она ни на мгновение не спускала глаз с Александра. Малыш повторял теперь вслед за снеговиком тонкие звуки. Они, казалось, не имели никакого смысла.
— Луч работает, — сообщил Кват. — Однако индикатор показывает легкое кортикальное сопротивление.
— Измените угол подачи энергии, — посоветовал Бордент.
Александр прокаркал:
— Моджевабба?
— Что это? — сдавленно спросила Майра. — Суперязык?
Бордент улыбнулся ей.
— Нет, это только язык малышей.
Александр разразился слезами. Майра сказала:
— Супермалыш он или нет, но если он плачет таким образом, значит, у него есть для этого важные основания. Ваше обучение это предусматривает?
— Конечно, — спокойно ответил Кват. Он и Финн вынесли Александра наружу. Бордент снова улыбнулся.
— Вы начинаете верить, — кивнул он. — Это помогает.
Кальдерон выпил и почувствовал, как горячие пары виски обожгли внутреннее небо. Желудок его сжался от дурного предчувствия.
— Если бы вы были людьми… — с сомнением начал он.
— Если бы мы были ими, нас бы здесь не было. Старые категории изменились. Когда-то это должно было начаться. Александр — первый homo superior.
— Но почему мы? — спросила Майра.
— Наследственность. Вы оба работаете с радиоактивностью и несомненно, с коротковолновым излучением, которое влияет на зародышевую плазму. Поэтому произошла мутация. С этого времени она будет происходить снова и снова. Вы случайно оказались первыми. Вы умрете, но Александр будет продолжать жить. Может быть, тысячу лет.
Кальдерон осведомился:
— Вы пришли из будущего?.. Вы сказали, что вас послал Александр?
— Взрослый Александр. Зрелый супермен. Конечно, тогда будет другая культура — она превзойдет ваше понимание. Александр — один из Х-свободных. Он сказал мне (конечно, через машину-переводчика): «Бордент, я осознал себя как супера лишь в возрасте тридцати лет. До сих пор я развивался как простой homo sapiens. Я сам не знал своего потенциала. И это нехорошо». Это действительно нехорошо, — признал Бордент. Все способности организма проявляются только тогда, когда ему с самого рождения предоставляются все шансы для развития. Или, по крайней мере, с раннего детства. Александр сказал мне: «С моего рождения уже прошло пятьсот лет. Возьми пару руководителей и отправляйся в прошлое! Найди меня, когда я был еще мальчиком! Дай мне с самого начала особое образование! Я думаю, вам удастся развить меня».
— Прошлое, — задумчиво произнес Кальдерон. — Вы думаете, его можно изменить?
— Ну, оно оказывает влияние на будущее. Нельзя изменить прошлое без того, чтобы будущее не менялось. Но существует известная тенденция возвращения к норме. Существует временная норма, всеобщий, уровень. В первоначальном секторе мы не посещали Александра. Теперь это изменено. Таким образом, мы меняем будущее. Но незаметно. Это не затрагивает критических темпоральных точек, основ развития. Единственное последствие будет состоять в том, что взрослый Александр полностью осознает свой потенциал.
Александра снова внесли в комнату. Он буквально сиял. Кват продолжил обучение со снеговиком.
