- Прошу! - торжественно произнес Валентин Петрович, указывая в глубь кузова фургона. Корин и Стефи забрались в автомобиль. Дверь за ними захлопнули и заперли.
      Они сидели на обитой кожей скамье, привинченной к стене. Плотно закрытые матовые стекла пропускали достаточно света, но разглядеть сквозь них что-либо было невозможно. Корин благоразумно не пытался их открывать, памятуя о непременных машинах сопровождения. Ему почему-то не хотелось портить отношения с новыми покровителями.
      Стефи не спрашивала ни о чем, и Корин не торопился объяснять ей ситуацию - в машине могли быть установлены микрофоны. Но когда они проезжали по какому-то гремящему и дребезжащему мосту, он наклонился к ее уху.
      - Мы влипли, Стефи. Не бойся ничего. Постараемся выбраться.
      Она робко, благодарно улыбнулась.
      "Мерседес" трясло и подбрасывало на ухабах проселочной дороги. Они ехали сорок три минуты - Корин засек время по часам. Когда машина остановилась, снаружи донеслись приглушенные голоса, лязганье засова ворот. "Мерседес" прокатился еще с десяток метров и встал. Дверь отворилась.
      Корин вышел на траву голого, лишенного деревьев и построек двора, обнесенного высоким забором перед трехэтажным кирпичным зданием, помог спуститься Стефи. Один из парней в куртках забрал у него кейс, а у Стефи сумочку. Корин состроил презрительную гримасу.
      Кроме "Мерседеса", во дворе стояла черная "Волга". Из нее не спеша выбрался Валентин Петрович и сопроводил гостей (или пленников - это зависело от поведения Корина) в дом. Стефи увели на второй этаж в комфортабельную просторную комнату с телевизором "Сони" и видеомагнитофоном. Интерьер дополняли кованые фигурные решетки на окнах. Охранник оставил Стефи одну и повернул ключ в замке ореховой двери.
      Корин последовал за хозяином в элегантно обставленный кабинет на первом этаже. Решетки украшали окна и здесь. Валентин Петрович расположился в кожаном кресле в уголке отдыха, кивком предложил Корину составить ему компанию, отодвинул дверцу зеркального бара.
      - Что выпьете, Сергей Николаевич? "Картель", "Наполеон", "Метакса"? Все подлинное, из Парижа и Афин.
      - Виски, - сказал Корин. - "Баллантайн".
      Валентин Петрович достал увесистую квадратную бутылку.
      - Надеюсь, вы извините нас за некоторые меры предосторожности. - Он наполнил сосуд над хрустальным лафитником. - Лично я предпочитаю доверие, но, увы, я не все решаю.
      - Пустяки, - благодушно отозвался Корин.
      - Да? Ну, хорошо, - владелец кабинета приподнял рюмку. - За наше плодотворное сотрудничество?
      - Как хотите, - пожал плечами Корин и выпил.
      Валентин Петрович лишь слегка пригубил напиток - он не любил спиртного. Он встал, вынул из ящика стола цветную фотографию Шалимова и бросил на стол перед Кориным. Тот скользнул по снимку равнодушным взглядом.
      - Узнаете, Сергей Николаевич? Этот человек встречался с вами в Париже.
      - Ну и что?
      - Мы хотели бы узнать, что он успел рассказать вам о нападении на "Атлантис" и кому еще он об этом рассказывал.
      - Только и всего? - с усмешкой сказал Корин. - Это не стоит десяти миллионов.
      - Видите ли, Сергей Николаевич, информация - товар скоропортящийся, - с оттенком сожаления проговорил хозяин. - Сегодня она, быть может, стоит и больше, а завтра - ни гроша. Но это, конечно, не все. Есть еще ряд вопросов. Как далеко продвинулось расследование ЦРУ, и что они затевают в поисках золота и нашей базы? Кто возглавляет операцию, какие подходы можно нащупать к этому человеку? Деньги, компрометирующие сведения, морально-психологический фактор? Нам нужна ваша консультация.
      - Для консультанта у меня неплохое жалованье, - небрежно заметил Корин. - Что ж, пожалуйста. Шалимов не рассказывал мне решительно ничего, более того, как только я намекнул на ЦРУ, он врезал мне по шее и смылся. Раз вы следили за мной, должны были это видеть.
      - Это правда, - подтвердил Валентин Петрович, - но мы не слышали вашего разговора.
      - А разговора как такового и не было.
      - Допустим... А остальные вопросы?
      - На все вопросы - "нет".
      - Что "нет"?
      Корин вздохнул и полез в карман за сигаретами.
      Валентин Петрович предупредительно поднес зажигалку.
      - "Нет" - значит то, что директор ЦРУ забыл передо мною отчитаться.
      Глаза хозяина дома сузились.
      - Зря вы так, Сергей Николаевич. Теряете много и не приобретаете ничего. Не забывайте, что мисс Джонсон в наших руках.
      - Так я и не отказываюсь от сотрудничества, - развел руками Корин. Просто я действительно ничего не знаю. Но на другие вопросы, возможно...
      - Других нет, - оборвал хозяин кабинета, - и для вас их может не быть вообще. Даю вам срок до пяти часов утра. Потом мы и без вас справимся.
      Сейчас вас отведут в комнату. Отдохните, подумайте. Я буду неподалеку. Если передумаете, постучите в дверь - охрана вызовет меня. Если нет, ровно в пять мисс Джонсон умрет на ваших глазах. Обещаю, что так и будет. Потом ваша очередь. Все.
      Он нажал кнопку звонка. Двое охранников выросли на пороге.
      - Уведите, - распорядился хозяин.
      Корина провели по коридору и втолкнули в соседнюю комнату. Аскетическая обстановка и впрямь располагала к размышлениям. Письменный стол, стул, незастланная кушетка - если это гостевые апартаменты, пять звездочек им вряд ли присудят.
      Корин меланхолично подергал решетки, несильно ткнул плечом дверь. Шансы на побег нулевые, да если и выломать дверь, что делать с вооруженными охранниками? Корин заранее решил, что если до четырех утра не придумает приличного плана побега, потребует встречи с Валентином Петровичем и попробует запудрить ему мозги. Плохая идея лучше никакой.
      В окно Корин увидел, как Валентин Петрович переговаривается с мощным парнем в коже, придерживая дверцу "Волги". Слов он не разбирал, только приглушенный звук голосов. Дверца хлопнула, машина выехала со двора. Белобрысый, что приценивающе оглядывал Стефи, заложил засов ворот, и оба охранника вернулись в дом.
      Итак, их всего двое? Вероятно, но в доме могут находиться и другие. К тому же для Корина что двое, что целая армия - все равно. Каждый из парней превосходил Корина массой, ростом и силой, не говоря о выпирающих из-под курток пистолетах.
      И он не мог выломать дверь, не поднимая шума.
      7
      Разукрашенные пластмассовыми бриллиантами настенные часы показывали половину второго ночи.
      Стефи устала метаться по комнате, как тигрица в клетке. Она прилегла на подушки дивана, вскочила снова, втолкнула в пасть видеомагнитофона первую попавшуюся кассету. Джо Кокер навязчивым хриплым баритоном посоветовал ей снять с себя все, при этом милостиво разрешал остаться в шляпе. Шляпы у Стефи не было, поэтому она швырнула в экран коробку от кассеты.
      Хуже всего была эта проклятая неизвестность.
      Где Корин? Стефи так стремилась помочь ему, а вместо этого повисла гирей на его ногах.
      За дверью послышались осторожные шаги, потом негромкие скребущие звуки. Стефи обратилась в слух. Похоже, в замке поворачивается ключ!
      Корин?
      Дверь медленно приоткрылась. Это был не Корин. На пороге стоял улыбающийся белобрысый охранник, и в руке его поблескивал шприц.
      Парень протиснулся в комнату, запер за собой дверь, с ухмылкой сунул связку ключей в карман.
      - Разомнемся, крошка? - вежливо предложил он. - А это чтобы ты не брыкалась...
      Игла шприца нацелилась в предплечье Стефи.
      Она не знала русского языка, но по интонациям и поведению парня угадала женской интуицией, зачем тот пришел. И та же интуиция подсказала ей, как с ним держаться.
      Стефи соблазнительно улыбнулась, облизала губы и прошептала:
      - Ты мне нравишься... Такой большой и сильный! Иди ко мне... А это убери, - она отвела его руку со шприцем. - Какое же удовольствие, если я буду лежать, как бревно? Не понимаешь? - Она расстегнула пуговку на платье и для пущей убедительности добавила известные ей русские слова: Горбачев, Сталин, Берия, ура!
      От странной политико-эротической тирады охранник несколько оторопел, но главное он понял:
      ему не собираются оказывать сопротивления. Наркотик ни к чему кажется, ночка будет повеселее, чем он надеялся.
      Он положил шприц на телевизор, улыбнулся еще шире и рывком опустил молнию на куртке.
      Стефи подходила к нему, продолжая расстегивать пуговки одну за другой. Ее руки обвились вокруг шеи парня, его спина прижалась к экрану. Стефи впилась в губы жертвы роскошным поцелуем.
      Одновременно ее пальцы нащупали на крышке телевизора шприц.
      Игла вонзилась сзади в шею охранника по самое основание. Он закричал скорее от неожиданности, чем от боли и попытался оттолкнуть Стефи, изо всех сил давившую на плунжер. Но наркотик оказался сильным, через секунду-другую парень закатил глаза, пошатнулся и в полный рост растянулся у ее ног. Стефи упала на колени, торопливо обыскала карманы куртки, вытащила ключи и здоровенный пистолет. Когда она застегивала платье, в коридоре загрохотали шаги.
      - Толя, где ты? - прозвучал встревоженный голос за дверью. Ключ вошел в замок, и в дверях показался второй охранник - метра под два ростом, состоящий из одних мускулов и с пистолетом в правой руке.
      Стефи сама не сообразила, как получилось, что ее палец нажал на спусковой крючок. Выстрел ударил так громко, словно это был не выстрел, а взрыв.
      Стефи не целилась - вздумай она прицелиться, никогда не попала бы туда, куда попала, а именно в правую половину лба охранника, прямо над бровью. Он выронил оружие и повалился на пол.
      - Святая Мадонна! - прошептала Стефи. - Да я убила его!
      Она выглянула в коридор. На выстрел неминуемо должен был сбежаться как минимум взвод охраны. Но никто не бежал, тишину не нарушали ни шаги, ни крики.
      Единственным человеком в доме, который мог услышать выстрел, был Корин - и он услышал его.
      Он прижался ухом к замочной скважине, но не уловил больше никаких звуков. И все же выстрел - это не хлопок пробки от шампанского. Выстрел означает конфликт, неразбериху, панику - наилучшие условия для побега.
      Корин поднял стул, размахнулся и ударил в дверь.
      Дерево затрещало. Он с силой двинул дверь плечом и, довершив дело ногой, выскочил в коридор. На огороженной перильцами площадке второго этажа появилась Стефи в полурасстегнутом платье, с пистолетом в руках.
      - Стефи! - закричал Корин и бросился наверх.
      Они обнялись, вернее, Стефи прижалась к нему, не скрывая счастливых слез.
      - Ты жив...
      - Конечно, жив. - Корин отобрал у нее оружие. - Это ты стреляла? Что случилось? Где охранники?
      - Там.. - Стефи со всхлипом показала в сторону комнаты. Корин переступил порог и застыл в немом изумлении.
      - Это ты их так?
      Стефи кивнула
      - Вон тот блондин хотел меня изнасиловать.
      Кажется, он еще жив.
      - Вот и хорошо - сказал Корин. - Попробуем проверить его на прочность.
      Он вытащил вилку работающего телевизора из розетки, оборвал сетевой шнур и поджег зажигалкой. Запахло паленой пластмассой, маленькие кометы горящей изоляции шлепались на пол. Когда обнажились два металлических провода, Корин дунул на огонь и разогнал ладонью едкий дым.
      - Что ты делаешь? - заинтересовалась Стефи.
      - Буду оживлять твоего знакомого. В начале века в Европе было очень популярно лечение электричеством. Особенно среди придворных дам.
      Он воткнул вилку в розетку и коснулся запястья блондина оголенными концами проводов. Тот конвульсивно дернулся, открыл глаза и промычал нечто невнятное. Корин пнул его в бок. Парень снова закрыл глаза. Корин вытянул шприц из его шеи.
      - Ты его этим? - спросил он.
      Стефи жестом подтвердила. Корин разломил стеклянный цилиндрик пальцем, понюхал.
      - Черт его знает, что это такое... И много его было?
      - Почти полный шприц.
      - Гм... Попробуем возобновить терапию.
      - Ты его не убьешь? - забеспокоилась Стефи.
      - Нет. Электрический ток идет по кратчайшему расстоянию. Чтобы убить человека, надо присоединить провода к различным участкам тела - к голове и ноге, например.
      Корин повторил сеанс электрошока. На этот раз он держал провода на руке охранника чуть дольше.
      Глаза парня медленно раскрылись, вылезли из орбит и зафиксировались в стабильном состоянии.
      - Это уже лучше, - констатировал Корин порусски. - Будем считать, что ты готов к допросу.
      Итак: кто наш хозяин и где его искать?
      Парень попытался плюнуть в Корина, но струйка слюны повисла у него на подбородке.
      - Э, да вы хам, молодой человек, - нахмурился Корин. Он расправил провода шире и поднес к глазам охранника. - Знаешь, что это такое? Электрический провод, проще говоря, сетевой шнур. Посмотри вон туда. Видишь, он включен в розетку?
      Двести двадцать вольт. А теперь запускай свое убогое воображение, мыслитель. Задача для первого класса. Дано: два оголенных контакта из розетки одновременно прикасаются к твоим глазам...
      - Я буду говорить! - тут же простонал парень.
      - Что и требовалось доказать, - удовлетворенно заключил Корин и отвел руку с проводом. - Вопросы ты слышал.
      - Это полковник Бертенев, большой человек, - медленно сказал белобрысый, с трудом собирая разбегающиеся под воздействием наркотика мысли.
      - Как же так, - не поверил Корин. - Простой полковник - и вдруг большой человек? И где же найти господина Бертенева?
      - Тут дачка в двух километрах, он там... - прохрипел пленник.
      - Охрана?
      - Двое с пушками, как положено.
      Корин задумался. Налет на дачу Бертенева, очевидно, будет нелегким делом, но полковника надо достать не мешкая. Каждая секунда промедления может грозить Шалимову смертью, если он еще жив.
      - Так, - заговорил Корин. - Сейчас мы едем туда. Ты стучишь в ворота и говоришь, что тебя прислал я. Они открывают.
      Корин запнулся. Дальнейшее не поддавалось никакому планированию. Одно ясно: Бертеневу придется или выйти, или выехать на машине, чтобы вернуться на дачу, где держали Корина. Значит, действовать по обстановке... Хорошо, что Корин и Стефи теперь вооружены.
      Все трое спустились вниз. Стефани пошла открывать ворота, а Корин сел за руль "Мерседеса"
      (ключ торчал в замке). Пленного он загнал стволом пистолета на сиденье рядом.
      - Помни, если что - первая пуля твоя, - предупредил Корин. Охранник закивал с блаженным выражением.
      За воротами Стефи прыгнула в фургон. Пленный показывал дорогу, с восторгом следя за прыгающими по кустам световыми пятнами фар. Как он и говорил, ехать пришлось совсем недалеко. Перед воротами дачи Бертенева парень заметно помрачнел.
      До его одурманенного сознания постепенно добирался тот бесспорный факт, что он угодил прямиком между двух огней, да каких! Но перспектива получить пулю от своих была отдаленной и туманной - авось пронесет, а ствол коринского пистолета, покачиваясь, смотрел в бок.
      Не доезжая метров двадцать до ворот, Корин заглушил двигатель.
      - Иди, - приказал он. - И не забудь. Я не чемпион мира по стрельбе, но в тебя-то во всяком случае попаду, если вздумаешь ускользнуть за калитку. Стучишь, передаешь приглашение - и сразу назад.
      К чести парня, он исполнил свою партию на отлично. Он замолотил кулаком по гулкому металлу ворот.
      - Мишка! Вадим! Спите, что ли?
      Открылась узкая форточка в калитке.
      - Это ты, Толян? Чего барабанишь? - Свет фар "Мерседеса" слепил охраннику глаза, мешая разглядеть пригнувшегося за рулем Корина.
      - Передайте Дмитрию Анатольевичу, что тот парень, с нашей дачи... Велел срочно к нему ехать.
      - Ах, он велел, - усмехнулась физиономия в форточке. - Тоже мне принц датский. Дмитрий Анатольевич занят. Как освободится, сразу передам.
      Форточка со скрипом закрылась.
      - Так я жду его в "Мерсе"! - запоздало крикнул Толян.
      - Ну и жди, - донеслось из-за ворот. - Он сам знает, на чем ему ехать...
      Белобрысый осторожно вернулся назад.
      - Молодец, - похвалил Корин.
      - Отпустите меня, - оглядываясь на ворота, захныкал парень. - Я свою задачу выполнил...
      Отпустить, прикинул Корин. Сейчас присутствие Толяна могло скорее помешать, чем помочь.
      К тому же вряд ли охранник встанет на его сторону, если завяжется схватка.
      - Беги... Да со всех ног, чтобы духу твоего здесь не было! Увижу поблизости - пристрелю.
      Толян ломанулся в лес, как медведь-шатун, кусты и сухие сучья трещали и лопались под его шагами. Шум стих вдали довольно быстро.
      - Если что-то падает с дилижанса, лошади становится легче, пробормотал Корин по-английски. Ему смутно помнился какой-то русский аналог подобной философемы, но точнее сформулировать он не мог - забыл.
      Дмитрий Анатольевич Бертенев вышел из калитки один, без охраны - правая рука всемогущего Рубинова, мастер аппаратных интриг. Просто невысокий, сухощавый, лысоватый мужчина - тот, что обсуждал с мистером Брауном список из восьми имен и поспорил с ним из-за судьбы Корина. Щурясь от яркого света, он быстро шагал к "Мерседесу".
      Бертенева сперва несколько насторожило то, что охранник сам приехал за ним, вместо того чтобы позвонить по телефону, но он тут же сообразил, что его телефон был постоянно занят из-за бесконечных переговоров с Москвой, а просьбу Корина о встрече он сам приказал доставить незамедлительно. Он не одобрял распоряжения мистера Брауна держать Корина не на его даче, а на соседней. Бертенев считал, что Корин или согласится с их предложением, или умрет. Третий вариант развития событий он исключал. Но Браун настаивал, что оборудованная секретной линией связи с Москвой дача не должна быть засвечена даже теоретически.
      Это было и причиной сведения к минимуму охраны: меньше посвященных меньше болтовни.
      Мистер Браун даже предлагал обойтись совсем без них, но тут Бертенев встал стеной.
      Полковник боком вдвинулся в кабину "Мерседеса".
      - Поехали, Толик.
      Корин повернулся к Бертеневу. Зрачок пистолета уставился в лоб полковника. Тот не верил своим глазам.
      - Бог мой, Корин... Какой же вы дурак!..
      - Ну, тут возможны различные точки зрения, - не согласился Корин. Впрочем, это вопрос абстрактный... А вот конкретные: где Шалимов? Он всегда был с вами или вы похитили его?
      Второй вопрос Корин задал скорее для пущей уверенности: если бы Шалимов работал на террористов, Бертенев не стал бы расспрашивать Корина о содержании их беседы в Париже. Так или иначе, ни одного ответа он не получил.
      Бертенев натужно расхохотался.
      - Нет, Корин, вы действительно не выиграете... Можете изжарить меня на костре, но вы никогда не узнаете, где Шалимов. Уберите пушку, и давайте вернемся к нашему разговору. Для вас еще ничего не потеряно.
      - Изжарить на костре? - задумчиво повторил Корин. - Что ж, это, пожалуй, мысль...
      Он перегнулся через колени Бертенева, запер дверцу, и развернул автомобиль.
      - Куда вы меня везете? - встревожился Бертенев.
      - Можно сказать, в ад. Потерпите немного...
      Бертенев терялся в догадках. Но что бы ни задумал Корин, ясно одно: Шалимова отдавать нельзя.
      Только Шалимову известно о роли Ратникова, и только через Ратникова можно выйти на Брауна (не считая, конечно, самого Бертенева). Если Корин доберется до Шалимова, это будет означать полный и окончательный крах. Поэтому он не должен добраться. Что он способен противопоставить воле Бертенева? Пытки? Ну-ну, посмотрим.
      "Мердседес" въехал в ворота дачи, где содержали в заключении Корина. Стефи выскочила из фургона с пистолетом в руке, Корин вытолкал из кабины Бертенева. Под прицелом двух стволов его провели в кабинет и насильно усадили за стол. Корин отдал оружие Стефи, оторвал шнуры от торшеров и бра и привязал полковника к вращающемуся креслу.
      - Я сейчас вернусь. - Корин вышел и принес из "Мерседеса" запасную сорокалитровую канистру с бензином. Бертенев наблюдал за ним со скептическим недоверием, за которым прятался страх.
      Корин отвинтил крышку и принялся обильно поливать горючим углы комнаты и мебель.
      - Что вы делаете? - выдержка изменила полковнику.
      - Хочу сжечь вас заживо, - спокойно объяснил Корин. - Не верите? - Он присел на единственное не залитое бензином кресло. - Так это же очевидно. Меня интересует информация о Шалимове. Вы отказываетесь мне ее дать. Следовательно, ваша оперативная ценность равна нулю. Вы для меня то, что для вас Берринджер - шлак, отработанный пар. Я не кровожаден, но посудите сами, с какой стати мне оставлять вас в живых? Я спешу, а вы будете мешать. Поэтому прощайте, Бертенев.
      Корин встал, попятился к двери и чиркнул зажигалкой. Полковник не знал Корина, но обладал умением мыслить логически, а логика Корина была неуязвима. С позиций целесообразности он прав, молчащий Бертенев - больше чем нуль, он элемент помехи и должен исчезнуть.
      Бертенев еще мог спасти свою жизнь, провалив операцию Брауна, но за краткое мгновение, пока в его глазах отражался огонек зажигалки Корина, блестящая избавительная идея молнией сверкнула в его мозгу. Он отдаст Корину Шалимова, но... мертвого. Нужно изобрести способ избавиться от злополучного космонавта, а для этого вместе с Кориным попасть в подпольную клинику доктора Ладыгина.
      Если удастся убрать с дороги Шалимова, Корин убедится в тщетности своих усилий и пойдет-таки на сотрудничество. Ничего не случилось, все ерунда. Сейчас Корин в эйфории победителя. Надо заставить его реально взглянуть на вещи.
      - Хорошо, - торопливо произнес Бертенев, не отрывая взгляда от зажигалки. - Вы выиграли.
      Огонек погас. Полковник перевел дыхание.
      - Я слушаю, - напомнил Корин. Стефи с восторгом следила за происходящим. Даже она в какую-то секунду поверила, что сейчас Корин подожжет дом.
      - Шалимов в клинике, - неохотно заговорил Бертенев. Казалось, что он сломлен и напуган. - Здание принадлежит фиктивному медицинскому кооперативу, на самом деле оно наше. Но вам туда не проникнуть. Системы электронной сигнализации и живая охрана выше всяких похвал.
      Полковник сильно преувеличил, но на Корина его речь произвела довольно сильное впечатление.
      - А вам? - спросил он, убирая зажигалку в карман.
      Бертенев мысленно ликовал. Пролог драмы развивался по его сценарию.
      - Я, пожалуй, мог бы попробовать, - будто в раздумье протянул он. - Но ведь вы не отпустите меня одного...
      - Конечно, нет, - пожал плечами Корин.
      - Ладно, я попытаюсь перехитрить охрану. Мы войдем в клинику вместе, но в комнату, где держат Шалимова, мне придется идти одному. Там установлена телекамера, соединенная с компьютером.
      Стоит ей заметить чужого, помещение автоматически заполнится парами синильной кислоты. Мы ведь ценим Шалимова, как вы понимаете, и не собирались отдавать его никому.
      Корин с сомнением слушал полковника. Ему не было известно о существовании подобных систем, но почему бы и нет? Им зачем-то необходим живой Шалимов, но для них столь же важно уберечь от разглашения его информацию - ту, которую Корин так досадно упустил в Париже. Так что ничего невероятного в описанном Бертеневым трюке с синильной кислотой нет. Однако пустить полковника одного в незнакомое место, откуда он может исчезнуть? Да и зачем предупреждать Корина о смертоносном устройстве, если это идеальная возможность избавиться и от Корина, и от Шалимова?
      Неужели полковник еще не утратил надежды повернуть локомотив на свои рельсы?
      Впрочем, там будет видно. Сориентируемся на местности, а сейчас пусть Бертенев отвезет их в клинику.
      - Развяжи его, Стефи, - сказал Корин, перехватывая из ее рук пистолеты.
      Пока женщина возилась с крепкими узлами, Корин обыскал кабинет. Ничего выдающегося в ящиках стола и шкафах не оказалось. И неудивительно: если у Бертенева есть какие-то относящиеся к операции документы (а это более чем вероятно - он должен был обеспечить путь к отступлению и обезопасить себя), то он держит их не здесь и вряд ли на второй даче. Скорее всего они в городской квартире Бертенева, но это проблема номер два.
      Проблема номер один - Шалимов. Пожалуй, для его жизни нет непосредственной угрозы, но кто поручится за впавших в панику террористов?
      Бертенев поднялся с кресла, разминая затекшие от туго затянутых шнуров руки. Они разместились в машине в прежнем порядке - Стефи в фургоне, Корин и Бертенев впереди. Полковник долго гонял "Мерседес" по запутанным окраинным переулкам, пока они не въехали под сень обширного парка, раскинувшегося вокруг здания клиники.
      Корин погасил фары. В длинном двухэтажном корпусе, издали напоминающем унылый барак, не светилось ни одно окно, однако площадку перед крыльцом освещали два тусклых прожектора. Стефи обошла автомобиль и присоединилась к Корину у кабины. Пистолет она предусмотрительно спрятала в сумочку, подобранную на даче.
      - Охрана, наверное, спит, - тихо сказал Бертенев.
      - В окно? - предложил Корин.
      - Нет, там сигнализация... Разбудим одного из охранников.
      - И его не шокирует ночной визит?
      - Это не его прерогатива, - холодно обронил Бертенев.
      Они поднялись на крыльцо. Корин стоял так близко к полковнику, что тот ощущал прикосновение твердого предмета во внутреннем кармане своего конвоира, и это не давало ему забыть о присутствии и назначении этого предмета.
      Полковник четырежды нажал кнопку звонка.
      После минутного ожидания и пристального изучения лица прибывшего в прикрытый пластинкой бронестекла глазок дверь открылась наружу. Их встречал плечистый молодой человек с оттопыренным карманом.
      - Привет, - буркнул Бертенев.
      - А эти люди, Дмитрий Анатольевич... - начал заспанный парень, но не закончил, потому что рукоятка пистолета Корина сработала как выключатель. Охраннику предстояло досыпать на полу.
      Ключи из кармана упавшего (по совместительству медбрата и сиделки) выудил полковник.
      - Туда, - указал Бертенев вдоль коридора, где темноту рассеивали красноватые лампы управляющих узлов сигнальной системы. Перед белой дверью, обитой листом металла, он остановился.
      - Здесь.
      Корин внимательно осмотрел зазоры между косяком и дверным полотном, замочную скважину.
      - Ну что ж, открывайте... Но мы войдем втроем.
      Бертенева словно окатили ледяной водой. Из палаты (или номера) Шалимова сбежать было невозможно, но он рассчитывал перекрыть кислород спящему, напичканному транквилизаторами космонавту, поставить Корина перед фактом его смерти (случайная передозировка препаратов) и переиграть противника психологически, вернувшись к обсуждению вопроса о сотрудничестве. Оно в случае неудачи с Шалимовым, по мысли полковника, вновь становилось привлекательным вариантом для Корина. Но войти в палату втроем? Немыслимо!
      - Вы с ума сошли, - дрогнувший голос Бертенева выдал его растерянность. - Я же предупреждал...
      - Это обычная дверь, - пояснил Корин, - там нет ни шлюзовой камеры, ни других защитных устройств. А значит, нет и вашей адской машинки.
      Если бы она была, то при ее срабатывании отравились бы все в клинике. Так что не порите чепухи и открывайте.
      Бертенев медленно потянул из кармана ключи.
      Заорать, поднять тревогу? Бесполезно. -Корин будет отстреливаться, а первая пуля достанется полковнику. Нет, Сергей Николаевич. Еще не вечер.
      Бертенев отпер замок. Шлюзовой камеры и впрямь не было, но был коротенький тамбур, в конце которого виднелась вторая дверь. Полковник распахнул ее. В палате зажегся свет. Вошедшие увидели Шалимова, пристегнутого к диковинному металлическому сооружению среди непонятных аппаратов.
      Глаза его были закрыты, он ровно дышал.
      - Ему введена солидная доза снотворного, - промолвил Бертенев тоном профессора, приведшего студентов-практикантов. - Разбудить его можно инъекцией стимулятора. Если не возражаете, я сделаю укол.
      - Конечно, - согласился Корин.
      Бертенев недоверчиво взглянул на него, вынул из шкафчика с красным крестом шприц и ампулу, наполнил баллончик шприца, склонился над космонавтом.
      - Минуту, - удержал его руку Корин. - Вы уверены, что это ему не повредит?
      - Что вы! Абсолютно безвредный стимулятор.
      Он применяется для снятия усталости, депрессии, повышения работоспособности...
      - Да? Ну вот и отлично. Вколите его сначала себе. Вам не помешает встряхнуться.
      Бертенев беспомощно перевел взгляд со шприца с набранной в балкончик смертельный дозой наркотика на подчеркнуто участливое лицо Корина. Это был крах. Все пропало. Полковник в одно мгновение утратил самообладание. Последняя надежда испарялась на глазах. Бертенев в отчаянии бросился на Корина и вонзил иглу шприца в предплечье ненавистного противника.
      И тут Стефи сделала то, чего предпочтительнее было бы избежать. Корину вовсе не требовалось ее вмешательство, с Бертеневым он прекрасно справился бы и один. Но вид зловещего шприца привел Стефи в такой панический ужас, что она выхватила из сумочки пистолет и выстрелила в полковника.
      Она промахнулась на метр или больше, пуля разбила монитор, экран лопнул с оглушительным треском, удваивая громкость выстрела. Разумеется, этот великолепный салют был слышен по всей клинике.
      Корин въехал кулаком в челюсть Бертенева. Тот отлетел, вписался спиной в стену и сполз на пол.
      Корин выдернул из его кармана ключи, запер обе двери. Почти сразу на внешнюю посыпались сильные удары.
      Корин выругался. Положение становилось сложным. Он попросил Стефи отстегнуть удерживающие бесчувственного Шалимова резиновые полосы, а сам вытянул иглу из руки. Бертенев не успел надавить на плунжер, и если в организм Корина попало какое-то количество наркотика, то совсем незначительное. Он отшвырнул шприц и учинил в палате форменный разгром аппаратура со звоном летела на пол, лопались стеклянные колбы осциллографов, что-то искрило и дымилось. Корин искал подходящий инструмент, чтобы выломать прочную оконную решетку. Таковым послужила стальная опора некоего сложного устройства, превратившегося в кучу металлического и стеклянного лома.
      Шалимов нечленораздельно мычал, мотал головой. Зашевелился и приходящий в себя Бертенев.