Если останемся живы

      - Да необязательно... Все равно куда, только бы подальше отсюда. У меня маленькие неприятности с американским правосудием, вот я и решил пару месяцев отсидеться в Европе.
      Каннингхэм понимающе кивнул, но Лесли не собирался останавливаться на достигнутом и с массой забавных деталей рассказал попутчику о том, что с ним произошло и что заставляет его временно покинуть Соединенные Штаты. Каннингхэм смеялся от души.
      Лесли вскоре сник, будто у него кончился завод.
      На самом деле кончилась энергия выпитого в студии Астрид виски, и утомленный мозг Лесли нуждался в добавке.
      - Послушайте, приятель, - обратился он к Каннингхэму, - нет ли у вас чего-нибудь выпить?
      Каннингхэм отрицательно покачал головой.
      - Тогда не будете возражать, если я немного посплю сзади? Сами понимаете...
      Каннингхэм хмыкнул и остановил машину. Лесли вышел, открыл заднюю дверцу, удобно устроился на широком сиденье "Тандерберда", положив голову на плоский чемодан. В следующее мгновение он уже крепко спал.
      Дж. У. Каннингхэм вел машину на рассчитанной скорости, позволявшей ему без большого утомления прибыть в Дженсонвилл. Время от времени он оборачивался на спящего бедолагу, подобранного им у Сарасоты, и усмехался. Он не заметил и не мог заметить в темноте человека, притаившегося в кустах у обочины и пристально наблюдавшего за дорогой в прибор ночного видения. Когда машина миновала соглядатая, тот вытащил коротковолновую рацию, включил ее и сказал несколько слов.
      "Тандерберд" Каннингхэма уносил спящего Лесли Энджела навстречу тому, чего он так давно и тщетно жаждал - настоящей, сногсшибательной...
      и смертельно опасной сенсации.
      5
      Марвин Ситон ждал.
      Он сидел на неудобном деревянном стуле у выбитого окна небольшого деревянного домика, скорее будки, в ложбине меж двумя холмами, откуда хорошо просматривалась автострада. В руках у него был прибор ночного видения, на кое-как сколоченном столике лежала коротковолновая рация. А к ножке стула прислонялся бельгийский пистолет-пулемет "FN Р-90".
      Марвин Ситон знал толк в оружии, и для выполнения порученного задания выбрал именно этот, необычно футуристического вида пистолетпулемет, изготовленный в конце 80-х годов и слегка модернизированный лично Марвином. Многие детали оружия были изготовлены из пластмассы, имелась возможность вести огонь как с правого, так и с левого плеча, что имело для Марвина-левши немалое значение. Прозрачный магазин помещался под стволом, и патроны располагались под прямым углом к ствольной оси, поэтому в падающем механизме находилось поворотное устройство. Стреляные гильзы выбрасывались вниз. Над магазином были смонтированы два прицела - один из них механический, состоящий из прорези и мушки, а вместо второго съемного оптического - Марвин приспособил инфракрасный прицел для ночной стрельбы. "FN P90" заряжался специальными патронами с гильзами бутылочной формы и остроконечными пулями, начальная скорость которых достигала немалой величины - 850 метров в секунду. Оружие могло поражать цель как одиночными выстрелами, так и короткими очередями. На ствол Марвин навинтил изготовленный им в подпольной (в буквальном смысле слова - размещавшейся в подвале) домашней мастерской глушитель. Его не могло хватить надолго, но стрелку класса Марвина и не потребуется расходовать весь магазин на сравнительно простую цель, движущуюся равномерно и прямолинейно на небольшом расстоянии. Марвин Ситон был профессиональным убийцей. За свои неполные двадцать семь лет он ухлопал больше народу, чем в среднем погибает в боевике с участием Шварценеггера. Он работал независимо, брал дорого и не принадлежал ни к одной группировке или организации, что имело как свои преимущества, так и недостатки. Главный недостаток состоял в том, что слишком многие люди точили на Марвина зуб и обратиться за покровительством и защитой ему было не к кому.
      Поэтому последнее задание казалось ему светом в окошке. Полученное, как всегда, через цепочку посредников от анонимного заказчика, оно было, во-первых, легковыполнимым, во-вторых, на редкость высоко оплачивалось. Прибавив гонорар за него к имеющимся в банке сбережениям, он сможет уйти на покой и скрыться.
      Рация на столике запищала. Марвин переключил тумблер на прием
      - Объект миновал пункт три, - прозвучал в динамике искаженный помехами голос. - Скорость прежняя. Приготовьтесь.
      Марвин опустил рацию и достал "FN Р-90".
      Автострада в окуляре инфракрасного прицела выглядела радужным кругом калейдоскопа, но Марвин знал, что означает каждый цветной завиток у перекрестья с цифрами.
      Из-за поворота показался серебристый "Тандерберд" Джона Каннингхэма. Марвин Ситон убедился, что водитель в машине один, перевел переключатель в положение стрельбы очередями, тщательно прицелился и плавно потянул спусковой крючок.
      В ста метрах от него три обладающие огромной кинетической энергией остроконечные пули одна за другой вошли в голову Джона Уинстона Каннингхэма, разворотив ее начисто. "Тандерберд" резко вильнул, сорвался с трассы в противоположную от Марвина сторону, попрыгал по пересеченной местности, выехал в кусты и остановился.
      Не торопясь, Марвин положил оружие на стол, стянул тонкие перчатки, сунул их в карман и вышел из домика. Пистолет-пул смет, рация, прибор ночного видения - все осталось на своих местах. Больше Марвину Ситону никогда не понадобятся подобные вещи.
      Он вывел спрятанный неподалеку мотоцикл - массивную "Ямаху", запустил двигатель и выбрался на трассу в отдалении от места катастрофы "Тандерберда" В кармане уже лежал заблаговременно приобретенный билет на самолет до Мюнхена, где Марвин рассчитывал привести в порядок финансовые дела. Профессиональная карьера Марвина Ситона, замкнутого мускулистого спортсмена неполных двадцати семи лет, закончена. Сейчас главное - снять деньги с номерного счета в мюнхенском банке и заказать билет на вымышленную фамилию куда-нибудь подальше, на край света. А дальнейшее выяснится само собой.
      Дальнейшее выяснилось гораздо быстрее, чем рассчитывал Марвин, и совсем не таким образом, на какой он надеялся.
      На пятнадцатой миле от деревянного домика, где прятался убийца, в недрах "Ямахи" что-то гулко щелкнуло, перекрывая мерный рокот двигателя, и в ту же секунду ослепительный столб огня взлетел к небесам в грохоте взрыва. Куски того, что было Марвином Ситоном, перемешались в воздухе с обломками его мотоцикла и обрушились на землю.
      Единственный ключик к тайне смерти начальника отделения "М" ЦРУ Джона У. Каннингхэма исчез навсегда.
      6
      Из глубин сладкого сна в мягко покачивающейся машине Лесли Энджела вырвал внезапный удар по голове. Точнее, наоборот: это его вдруг подскочившая на ухабе голова с силой ударилась о чемодан. Сейчас же "Тандерберд" затрясло, как в лихорадке. Машина тяжело, тупо вздрогнула и замерла неподвижно. Распахнулась передняя дверца, тускло засветилась потолочная лампочка. Разозленный Лесли рывком перевел торс в вертикальное положение.
      - Эй, Джон! Вы там случаем не...
      Он осекся, не веря своим глазам. Приборную панель, сиденья, стекла, руль - все заливала кровь.
      От головы Джона Каннингхэма остались кровавобелесые ошметки. Кусочки мозга прилипли к ветровому стеклу.
      - Черт побери, - прошептал потрясенный Лесли. - Черт, черт, черт!
      В первую секунду ему показалось, что Каннингхэм не справился с управлением, слетел с дороги и врезался во что-то. Он выскочил из салона, перебежал к передней дверце и осмотрел труп (в том, что именно труп, сомневаться не приходилось). Однако тело Каннингхэма не навалилось на рулевое колесо, как неизбежно должно было произойти при обычной аварии, да и удар был бы более сильным. К тому же капот машины ни обо что не стукался - он просто застрял в кустах.
      И только сообразив все это, Лесли заметил компактную группу из трех пулевых отверстий в боковом стекле.
      Дж. У. Каннингхэм полулежал, откинувшись на спинку водительского кресла. Его поза могла навести на мысль об отдыхе, если бы у него сохранилась голова.
      Лесли ощутил мгновенный укол ужаса. Какието убийцы по неизвестной причине расправились с Каннингхэмом. Сейчас они подойдут сюда - проверить результат нападения или ограбить машину - и наткнутся прямо на Лесли... Он бросился в кусты.
      Минуты шли за минутами. Никто не появлялся.
      Осмелев, Лесли вернулся к машине.
      - По крайней мере это не грабители, - пробормотал он. - Похоже, ты кому-то здорово насолил, приятель.
      Лесли обыскал бардачок и нашел там электрический фонарь на батарейках. Приблизительно определив направление, откуда стреляли, он направился туда, освещая фонариком путь. Он считал, что ничем не рискует: судя по виденным им фильмам и прочитанным книгам, наемные убийцы не задерживаются на месте преступления.
      Миновав автостраду и пройдя еще метров сто, Лесли увидел небольшую дощатую будку. Дверь с противоположной стороны была распахнута. Несли вошел и обвел лучом фонаря стены, пол и нехитрую мебель. Потом он уложил фонарь так, чтобы осветить крышку стола, и принялся изучать находки.
      Наиболее любопытным ему показалось оружие. Он никогда не видел ничего подобного даже в фантастических видеолентах. И, однако, этот странный предмет и был непосредственной причиной смерти Джона Каннингхэма.
      Прибор ночного видения и рацию Лесли осмотрел бегло, а стреляные гильзы подобрал и сунул в карман. Больше здесь делать было нечего, и Лесли возвратился к "Тандерберду".
      Превозмогая страх и отвращение, он подхватил тело под мышки, выволок его из салона и уложил на траву. В карманах погибшего обнаружились водительские права на имя Свена Лундквиста, выданные в Швеции, международный паспорт на имя Джона Уинстона Каннингхэма, гражданина США (фотографии на обоих документах были одинаковыми), кредитная карточка, немного наличных, пачка сигарет, зажигалка, носовой платок, квитанция об аренде машины и маленький клочок газеты с корявой непонятной надписью "Лион-300". В чемодане попутчика Лесли нашел то, что и полагается возить в чемодане американцу, отправляющемуся в Париж.
      С минуту Лесли раздумывал, потом решительно подобрал увесистый камень, выбил стекло с пулевыми дырами, сел за руль и запустил двигатель.
      - Прости, дружище, что бросаю тебя здесь, - сказал он мертвецу, - но о тебе позаботится полиция, а если я потороплюсь, глядишь, и выкопаю что-нибудь о твоих милых знакомцах.
      С этими словами Лесли Энджел умчался к Сент-Питерсбергу. Не въезжая в город, он остановил "Тандерберд" на берегу залива и долго отмывал кровь в салоне. Покончив с этим печальным занятием, Лесли закурил и задумался.
      Он мог избрать два варианта поведения. Первый: бросить автомобиль, улететь в Европу и забыть об этой чудовищной истории. Второй: пользуясь скудными данными, попытаться что-то узнать.
      Лесли Энджел не был ни храбрецом, ни суперменом, ни бесстрашным журналистом из детективных романов. Изо всех сил он склонялся к первому варианту.
      Ну, а вдруг... Вдруг это тот самый шанс, та самая сенсация, о которой он мечтал всю жизнь? Отказаться, сбежать? Он не простит себе этого никогда.
      Один его приятель любил говорить: "Лучше сделать и потом жалеть, чем потом жалеть о том, чего не сделал".
      Лесли вздохнул.
      Если бы в ту минуту он отдавал себе отчет, во что ввязывается, он не колеблясь выбрал бы первый путь.
      Он не знал и потому выбрал второй.
      7
      Лесли Энджел погасил сигарету о раму распахнутой дверцы.
      Каким образом мог он что-либо разузнать о человеке, подвезшем его от Сарасоты и убитом под Сент-Питерсбергом, Лундквисте или Каннингхэме - а не исключено, что оба имени фальшивые?
      Понятно, что Каннингхэм (удобнее называть его так, коль скоро он сам так представился) - не обычный турист. Обычные туристы не возят с собой двойные документы, не говоря уж о том, что обычных туристов не убивают из специально подготовленного оружия с глушителем и инфракрасным прицелом. Более того, в домике находилась рация, что предполагает наличие по меньшей мере еще одного абонента. А значит, за передвижениями Каннингхэма следил не один человек, и убийство из личных мотивов скорее всего придется исключить. Судя по квитанции, Аннингхэм взял машину напрокат в Нейпле, а так как его преследователи знали, какая у него машина, то, выходит, следили за ним от самого Нейпле? Он говорил, что направляется в Дженсонвилл, и скорее всего это правда - ведь он вез туда Лесли. Но из Нейпле в Дженсонвилл можно попасть на машине двумя путями - второй ведет через Лейкленд и Орландо. Как убийцы могли заранее знать, что Каннингхэм изберет дорогу через Сарасоту? Может, он не впервые здесь проезжал... Или засаду устроили сразу на обеих трассах? Тогда речь идет уже о солидной организации. Но это пока гадание на пустом месте...
      А вот что действительно важно. Каннингхэм наверняка не опасался нападения, иначе не подсадил бы незнакомого попутчика.
      Неоспоримых фактов пока два.
      У Каннингхэма обнаружились документы на разные фамилии.
      Каннингхэм убит, и убит профессионалом.
      Он упоминал, что собирается вылететь в Париж. С Францией связана и загадочная надпись на бумажке из его кармана - "Лион-300". Разгадку придется искать во Франции?
      "Ладно, - сказал сам себе Лесли Энджел. - Так или иначе, я сматываюсь из Штатов. А коли так, почему бы не Париж?"
      Прежде чем тронуть машину, он еще раз тщательнейшим образом обыскал ее и распотрошил чемодан Каннингхэма. Ничего не найдя, он выбросил чемодан в залив и въехал на улицы Сент-Питерсберга. Решение пришло само собой: оставить небезопасный "Тандерберд", автостопом добраться до Дженсонвилла и вылететь в Париж.
      Из Парижа он собирался отправиться в Лион.
      Но в аэропорту Дженсонвилла, куда он позвонил, ему ответили, что такой кружный путь вовсе ни к чему, так как из Дженсонвилла отправляется самолет прямым рейсом до Лиона, к тому же уходит он раньше парижского.
      Лесли поблагодарил и повесил трубку. Так. Либо Каннингхэм солгал, утверждая, что летит в Париж (что довольно вероятно - с какой стати ему откровенничать перед мимолетным знакомым), либо записка в его кармане не имела отношения к цели путешествия. Тогда что же это? Условный знак, пароль, код? А может быть, некий адрес в Париже?
      Нет ли там улицы или места, название которого имеет отношение к Лиону?
      Лесли неважно знал Париж - он бывал там лишь дважды и недолго, к тому же в первую и счастливую поездку его везде таскала за собой Астрид, а весь второй визит он просидел в отеле, накачиваясь виски, пока его жена пропадала у дальних родственников. Он напряг память. В Париже есть Лионский вокзал - это точно. Тогда, возможно, "300" - номер ячейки камеры хранения, но без кода ее не открыть. А еще? Существуют ли Лионская улица, Лионский банк, ресторан "Лион", отель "Лион"? Это выяснится на месте. Другая версия - Каннингхэм после каких-то дел в Париже намеревался выехать в Лион. Совсем скверно, теряется всякая надежда выяснить значение цифры 300. Ну, и еще, может быть, эта бумажка привязана к совершенно другим вещам и обстоятельствам или валялась в кармане Каннингхэма с незапамятных времен. Что ж поделаешь? Пусть его тоненькая ниточка оборвется в самом начале - что ж, значит, просто не повезло.
      Лесли не имел амбициозного намерения во что бы то ни стало докопаться до истоков тайны Каннингхэма. Он делал ставку на номер в рулетке - выигрыш мог выпасть исключительный, а проигрыш его не слишком расстроит. Нет так нет, не первая и не последняя неудача в жизни Лесли Энджела.
      Но прежде он хотел основательно выспаться и поесть - короткая передышка в машине Каннингхэма в счет не шла. По понятным причинам он не попытался соваться в дорогие и заметные гостиницы. Обойдя пешком неказистые окраины Сент-Питерсберга, он наткнулся на маленький замухрышистый отель "Лаки Дэй", где ему не задали ни одного неприятного вопроса, и снял крохотный номер, выходивший единственным окном на залив.
      Там Лесли первым делом переложил из карманов в чемодан документы Каннингхэма, припрятал их ненадежнее, а также гильзы, с которыми не хотел расставаться. Не раздеваясь, он улегся на узкую кровать, натянул плед до подбородка и сразу уснул.
      Утром в международном аэропорту Дженсонвилла Лесли без проблем приобрел билет на рейс 503 до Парижа. В его паспорте стояла французская виза, дающая право на многократный въезд - с тех пор, как он удостоился чести посетить дальних родственников жены. Тогда Лесли иронически усмехнулся, уступая требованию супруги о получении постоянной визы - он не собирался возвращаться в Париж. Слишком многое напоминало здесь и об Астрид Шеллинг, и об одиноком пьянстве в отеле.
      И вот надо же, пригодилось.
      Пройдет не так уж много времени, и Лесли Энджел усмехнется при воспоминании о радости и облегчении, испытанных им, когда он понял, что всетаки попал в самолет и летит в Париж. Если бы он догадывался в ту минуту, что ожидает его, мог бы предпочесть сдаться полиции и подвергнуться угрозе обвинения в разбое на яхте Арчибальда...
      Лайнер заложил вираж над атлантическим побережьем и набирал высоту. Лески отстегнул ремни, расслабился и первым делом потребовал у стюардессы виски.
      Его соседкой в первом классе оказалась пожилая француженка, неплохо говорящая по-английски, и Лесли не замедлил воспользоваться случаем.
      Он предложил даме бокал шампанского, принятый с благосклонной улыбкой, и вскоре сумел разговорить ее. Мадам рассказывала об отдыхе в Майами, а Лесли соображал, как перекинуть мостик к интересующей его теме. Наконец он вставил в ее монолог следующее замечание.
      - Майами - прекрасный город, мэм, но мне кажется, что его жители - не слишком большие патриоты. Многие его улицы названы в честь других городов Америки. Например, Мемфис-роуд, Спрингфилд-стрит, Кэтвилл-хай-плэйс.
      Лесли никогда не бывал в Майами, но в недостатке фантазии никто его упрекнуть не мог.
      - Да? - удивилась пожилая леди. - Я не замечала Но этот штрих улучшает мое мнение об американцах. Мне всегда казалось, что они не видят дальше собственного носа и не проявляют уважения ни к чему, что лежит за порогом их дома
      Лесли также был в этом убежден, но вместо того чтобы дискутировать об американском квасном патриотизме, он гнул свою линию.
      - А как с этим обстоит дело в Париже? Мой приятель рассказывал, что и там есть некоторые названия, связанные, например, с Лионом...
      - Лион? - мадам задумалась - Дайте припомнить... Пожалуй, только те названия, которые непосредственно указывают на Лион. Лионский вокзал Лионский кредитный банк... Ах, да, есть еще кинотеатр "Лион". И отель "Лион". Это на улице Сен-Дени, рядом с рестораном "Латойя".
      - А улицы, площади? - настаивал Лесли.
      - Что касается Лиона, не знаю. Зато множество примечательных мест Парижа прослеживают происхождение от Клерман-ле-Ферма, Виллер-Богажа и Базанкура...
      Дама пустилась в длинные рассуждения о топонимике, окрашенные в печальные цвета ностальгии, но Лесли уже не слушал ее, лишь вставляя время от времени вежливо-восхищенные "О да, мэм".
      Кое-что полезное он узнал. Хотя бы Лионский кредитный банк. В этом случае цифра "300" в записке Каннингхэма могла означать номер счета. Проверить первым делом - если счет не секретный, конечно. А кинотеатр? Номер места, где назначена встреча? Тогда он должен получаться от перемножения номера ряда на номер кресла - скажем, десятый ряд, тридцатое кресло, или наоборот. Но это ничего не дает, дата встречи неизвестна. Отель "Лион"? Апартаменты в отеле? Кстати, с отеля логично будет начать. Надо же где-нибудь остановиться, так почему бы не там. Это символично и послужит своеобразным талисманом, направленным на успех поисков.
      Рейс 503 приземлился в аэропорту Шарль-деГолль поздней ночью, вернее, очень ранним утром - около трех часов. Лесли зафрахтовал такси, засунул чемодан в багажник и распорядился ехать к отелю "Лион".
      Вычурные неоновые панно гостиницы изливали в ночь холодный огонь. Шумная улица Сен-Дени не спала - мертвый час здесь настанет в семь утра и продлится до полудня. Лесли снял спокойный двухкомнатный номер, выходивший окнами во двор, триста двадцатый, на третьем этаже. Так получилось случайно, но Лесли усмотрел некий знак в том, что номер 300 расположен в другом конце коридора.
      Обстановка гостиной и спальни - мягкие зеленые и голубые тона, уютная мебель, стилизованная под начало века и, несмотря на это, гармонирующая с неплохой аудио- и видеоаппаратурой, - располагала к приятному ничегонеделанию. Лесли был слишком возбужден, чтобы просто улечься спать.
      Он откинул крышку чемодана, извлек пузатую бутылку шотландского виски "Клаб 99" и налил полный стакан. Включил телевизор, но монотонно тараторящие дикторы французских круглосуточных каналов не вдохновили его, тем более что по-французски он мог разве что кое-как объясниться в любви или заказать обед в ресторане. Лесли переключился на спутниковый музыкальный канал MTV, где в тысячный раз крутили "Аэросмит", большими глотками выпил виски, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Ему стоило изрядного усилия воли не отправиться немедленно на исследование номера 300. Он постучит в дверь, и что он скажет? Простите, мсье, вы случайно не из мафии? Или еще лучше: Каннингхэма убили, я за него...
      Но виски начинало действовать. Лесли выпил еще, и как-то неожиданно ноги вынесли его в коридор, освещенный тусклыми полушариями желтоватых плафонов. В коридоре не было ни души - и совершенно тихо, если не считать едва доносящейся из-за двери Лесли упругой пульсации рокн-ролла.
      Лесли почудилось нечто жуткое в этой тишине, будто он находился не в центре столицы мира, а в средневековом замке в Трансильвании. Он неслышно прошагал по серому паласу мимо рекреационного холла к двери номера 300.
      Дверь ничем не отличалась от остальных, из-за нее не слышалось ни звука. Лесли осторожно положил руку на изогнутую позолоченную рукоятку.
      Она внезапно легко поддалась. Между дверью и косяком появилась темная щель.
      Дверь оказалась незапертой.
      Сердце Лесли колотилось, как компрессор отбойного молотка, гнало кровь и выпитое виски.
      Прежде чем он успел сообразить, что делает, Лесли толкнул дверь сильнее.
      Она медленно и бесшумно растворилась в темноту.
      Лесли вошел.
      8
      Утро принесло грозу на улицы Сент-Питерсберга. Крупные сверкающие капли ливня разбивались об оконное стекло и сливались в единый шумный поток. Лежа в постели, Фрэнк Коллинз безучастно взирал на безобразия природы. Он заметно устал, большую часть ночи сочиняя для генерала Стюарта отчет о поездке, который отправит сегодня по компьютерной сети. В него он включил подробный рассказ о беседе с портье в отеле "Фор Сизенс", а также собственное предположение о том, что Каннингхэму мог звонить из Парижа Эпилгейт.
      Две попытки Коллинза дозвониться до майора не принесли успеха - номер не отвечал. Это не слишком обеспокоило полковника - он учитывал разницу во времени и надеялся связаться с Эпилгейтом позже.
      Фрэнк Коллинз принял решение не возвращаться пока в Лэнгли. Ему хотелось непосредственно наблюдать за действиями полиции здесь, в Сент-Питерсберге, хотя он не питал ни малейших иллюзий по поводу быстрого раскрытия убийства.
      Он выполз из-под одеяла, натянул рубашку и брюки. Болела голова, но Коллинз принципиально не признавал лекарств, даже безобидного аспирина.
      Ливень кончился, гроза погромыхивала где-то над океаном на западе, и полковник собирался пешком дойти до полицейского управления, подышать свежим воздухом. Он с горечью подумал о том, что стареет и сдает. Еще года два назад бессонная ночь не оказала бы на него никакого действия, а теперь давит резиновым прессом противная головная боль.
      Коллинз собрал в папку разбросанные по столу листки отчета, сунул папку в кейс и покинул гостиницу.
      В кабинете начальника полиции Уиндэма дым стоял коромыслом в буквальном смысле слова - пятеро полицейских здоровяков, среди которых был и детектив Шарп, курили одновременно. Судя по концентрации сизых клубов, с которыми не справлялся бедняга кондиционер, заседали давно.
      Лица присутствующих раскраснелись, галстуки спущены, рубашки расстегнуты, бутылки с минеральной водой опустошены наполовину.
      - Доброе утро, джентльмены, - входя, поздоровался Коллинз.
      - Доброе утро, сэр, - отозвался Уиндэм. - Надеюсь, хоть вам удалось выспаться, потому что мы-то вообще не отдыхали.
      - Спасибо. - Коллинз подсел к столу. - Что нового?
      - Тот взрыв, сэр.
      - Да?
      - Группой руководил лейтенант О'Рейли, он вам все расскажет. Но если можно, не здесь. Никто из нас уже слышать не может об этом долбаном взрыве.
      - Ладно, - сказал Коллинз, - пошли в столовую. Я не завтракал.
      Молодой краснощекий лейтенант О'Рейли заявил, что предложение полковника как нельзя кстати. Вдвоем они спустились на первый этаж, набрали уйму тарелок и стаканов и уселись за столиком.
      - Доложу вам, это было дельце, - глухим голосом произнес О'Рейли, пережевывая громадный кусок бутерброда с ветчиной. - Мы собирали осколки этой штуки в радиусе полукилометра от воронки, представляете, сэр? На коленях облазить окружность диаметром в добрую милю!
      Коллинз сочувственно кивнул.
      - Так что же там взорвалось?
      - Мотоцикл, сэр. "Ямаха". Вместе с мотоциклистом. Но если от мотоцикла все же кое-что осталось, то от того, кто был за рулем, - одна пыль и ошметья.
      - Никакой возможности идентификации?
      - Какое там.. Говорю же вам, пыль.
      - А мотоцикл?
      - Вот тут есть кое-что любопытное. - О'Рейли покончил с бутербродом и принялся за пылающую пиццу. - Мы собрали достаточно полезных обломков. Во-первых, номера штата Джорджия - фальшивые, изготовлены кустарным способом. Но на сохранившихся фрагментах двигателя выбиты серийные заводские номера. Мы обратились в диспетчерскую службу представительского бюро "Ямахи" и выяснили, что этот мотоцикл был продан два месяца назад некоему Доминику Флэндри в Бирмингеме, штат Алабама. Имя, конечно, вымышленное.
      - Почему вы так думаете? - поинтересовался Коллинз, прихлебывая горячий кофе.
      О'Рейли с оттенком гордости взглянул на полковника.
      - Потому что Доминик Флэндри - герой фантастических романов. Он не так известен, как Люк Скайуокер или капитан Керк, но я-то не прочь почитать фантастику перед сном...
      Коллинз хмыкнул.
      - Когда выдается не слишком тяжелый день, сэр. Мы продолжим расследование. Отправимся в Бирмингем, поговорим с дилером "Ямахи". Дело было не так давно, он должен помнить приметы. Потом - автозаправки, дорожная инспекция, да мало ли... Проведем полную обработку. Ведь не призрак этот Доминик Флэндри и не в пятом измерении живет. Мы его найдем.
      - Девяносто девять шансов из ста, - заметил полковник, - что разлетевшийся в пыль мотоциклист и есть Доминик Флэндри. Ну, установите вы его настоящее имя, а дальше что?
      - Как что? - даже удивился О'Рейли. - Родственники, связи, род занятий, банковские счета, биография, передвижения... Дайте только потянуть за эту ниточку, и мы распутаем убийство Каннингхэма.
      - Если эти два происшествия взаимосвязаны, - охладил Коллинз пыл лейтенанта.
      - А вы полагаете, нет?
      - Я ничего не полагаю, - сказал Коллинз.
      Полковник не разделял энтузиазма О'Рейли, хотя в рассуждениях лейтенанта, несомненно, имелся резон. К тому же полиция будет работать в тесном контакте с ЦРУ, возможно, и с ФБР, тогда подкоп под убийцу будет вестись с разных сторон.
      Лавируя между столиками, к собеседникам приблизился детектив Шарп.
      - Вас к телефону, сэр. Закрытая линия, Лэнгли. Поднимитесь, пожалуйста, в кабинет Уиндэма.
      Коллинз извинился перед О'Рейли и последовал к лифту за детективом.
      Телефонная трубка лежала на столе. В кабинете уже никого не было, кроме Уиндэма, но и он тактично вышел. Полковник поднял трубку. Звонил генерал Стюарт. Коллинз начал было излагать краткий дайджест своего доклада, но генерал усталым голосом прервал его.
      - Возвращайтесь в Лэнгли, Фрэнк.
      - Сэр?
      - Только что в Милане застрелен Луиджи Самбора.
      У Коллинза перехватило дыхание.
      - А убийца? - невольно вырвалось у полковника.
      - Убийца пытался скрыться на мотоцикле, но его...
      - Взорвали?
      - Откуда вы знаете?
      - Я немедленно вылетаю, сэр.
      Коллинз опустил трубку.
      Создавалось впечатление, что какая-то могучая невидимая сила начала охоту за лучшими сотрудниками ЦРУ. Сила, действующая по всему миру. Но между двумя преступлениями, совершенными похожим образом, было и существенное различие.
      Каннингхэм являлся кадровым офицером ЦРУ и жил в Америке под собственным именем.
      Луиджи Самбора, напротив, был одним из наиболее законспирированных международных агентов, и не столь многие люди в США и в Италии имели представление о его истинной роли.
      Полковник сообщил Уиндэму о вызове генерала, попросил заказать для него билет и на такси выехал в аэропорт. Из аэропорта он снова позвонил майору Эпилгейту в Париж.
      На этот раз ответили.
      Но не Эпилгейт.
      9
      В полумраке гостиной, затененной опущенными шторами, экран телевизора мерцал подобно огромному плоскому глазу, заглядывающему в дом Корина из некоего иного мира. Корин почти не следил за экранными ненастоящими фигурками, разыгрывающими чужую жизнь за стеклом. Тихо загудел телефон.
      В этот час Корин не ждал звонка из Германии и довольно лениво потянулся за трубкой, отставив в сторону полупустой бокал.
      Но это была Стефи.
      - Я возвращаюсь! - негромко сказала она.
      Корин рывком подвинул телефон ближе, как будто Стефи прямо сейчас должна была выскочить из трубки. После неизбежных в подобных случаях радостных и сбивчивых объяснений он спросил:
      - Разве ты уже закончила свои дела? Я думал, тебе понадобится еще по меньшей мере неделя.
      - Да ну их! Я возвращаюсь к тебе, вот и все.
      - Слушай... Какой рейс? Я встречу тебя на машине!
      - И не думай. Самолет прибывает в три двадцать утра. Лучше выспись как следует и жди меня.
      - Бунт?! Какой рейс, говорю?!
      - О, господи... Сто десятый авиакомпании "Люфтганза". Аэропорт Шарль-де-Голль.
      - Я поставлю машину на стоянке справа от главного входа.