3

В субботу в двенадцать тридцать они расположились в одном из закутков нижнего фойе отеля, не то чтобы прячась от посторонних взоров, но все же стараясь быть как можно более незаметными. Фоллет толкнул в бок Уоррена.

– Вот он. Я сказал ему, что буду в баре. Вы входите первым. Энди попозже, когда вы сядете, а я под конец. Давайте.

Когда Уоррен ушел, он с беспокойством сказал Тоузьеру:

– Надеюсь, Бен не провалит свою часть с телевидением.

Уоррен пересек фойе, вошел в бар и заказал себе виски.

Джавид Раки сидел за одним из столиков и нервно поглядывал вокруг. Нервы Уоррена тоже были напряжены, и он постоянно подбадривал себя, чтобы сыграть свою роль в этой шараде. Раки был молодым человеком лет двадцати пяти, одетым с иголочки на европейский манер. Чем-то он напоминал Рудольфе Валентине и, видимо, подавал большие надежды. Уоррен почувствовал к нему жалость.

В двери появился Тоузьер с пиджаком, небрежно переброшенным через руку. Он прошел внутрь, и, когда миновал столик Раки, что-то выпало из кармана пиджака и упало прямо Раки под ноги. Это был плотно набитый бумажник из коричневой кожи. Раки посмотрел вниз, наклонился, поднял бумажник и посмотрел вслед Тоузьеру, который, не останавливаясь, направлялся к бару. С бумажником в руке Раки пошел за ним.

Уоррен видел, что они беседуют, и до него донесся более громкий голос Тоузьера:

– О, спасибо! Какая небрежность с моей стороны. Разрешите мне угостить вас?

В этот момент в зале уже появился Джонни Фоллет, который проследовал прямо за Раки.

– Эй, Джавид! – воскликнул он удивленно. – А вы, оказывается знакомы, я не знал.

– Да нет, мистер Фоллет, – сказал Раки.

– А, так это вы о нем мне говорили, Джонни? Мистер Раки – так, кажется, вас зовут? – только что спас мой бумажник. – Он открыл его, продемонстрировав толстую пачку денег. – Он мог бы их взять, не пытаясь их выиграть.

Фоллет фыркнул:

– Он бы их взял в любом случае. Он отлично играет в покер. – Он посмотрел по сторонам. – Где-то здесь Ник. Нас будет как раз четверо. Согласны, Джавид?

Раки, немного смущаясь, сказал:

– Согласен, мистер Фоллет.

– К черту мистера Фоллета, – сказал Фоллет. – Мы тут все друзья. Я просто Джонни, это – Энди Тоузьер, а вот и Ник Уоррен. Джентльмены, позвольте вам представить: Джавид Раки, лучший покерист во всем Тегеране. Я не шучу.

Уоррен без особого восторга посмотрел на Раки и поздоровался. Фоллет продолжал:

– Энди, не покупайте выпивку. Пойдемте-ка сразу на ристалище. Там у меня все готово – и выпить, и закусить.

Они поднялись в комнату Тоузьера, в которой телевизор был передвинут к окну. Фоллет действительно размахнулся: на столе стояли холодные цыплята, сосиски разных сортов, салаты и неоткупоренные бутылки виски. Все было явно рассчитано на долгие бдения. Уоррен незаметно взглянул на свои часы. Они показывали почти двенадцать, то есть отставали на полчаса. Он недоумевал, каким образом Фоллет сможет перевести стрелки на дорогостоящих часах, которые сверкали на худом запястье Раки, незаметно от их владельца.

Фоллет вынул из ящика стола нераспечатанную колоду карт.

– Держите, Джавид. Сдавайте первым. Это – привилегия гостя, хотя скоро вы будете своим среди нас.

Уоррен разлил в четыре стакана виски и поставил их на стол. Раки тасовал карты. Делал он это весьма искусно, но все же, как заметил Уоррен, далеко не так, как Фоллет, в этом не было сомнений.

– Мы будем играть только в покер, джентльмены, – объявил Фоллет. – Это серьезная игра для серьезных людей. В ней нет места всяким сомнительным штучкам. Так что играем в покер.

Раки сдал карты – по пять каждому. Уоррен взглянул на свои. Он не был игроком, хотя и знал правила. "Это не имеет значения, – сказал ему Фоллет, – вам ведь не нужно выигрывать". Но он все же преподал Уоррену несколько очень серьезных уроков.

К концу первого часа Уоррен проиграл почти четыре тысячи реалов – где-то около двадцати двух фунтов. Тоузьер тоже проиграл, но не так много. Фоллет был в небольшом выигрыше, а весь куш сорвал Раки, который разбогател на пять тысяч реалов.

Теперь тасовал Фоллет.

– Что я вам говорил! – воскликнул он, весело начиная сдавать. – Этот малый может играть в покер. Кстати, Джавид, что за часы у вас на руке? Можно взглянуть?

Раки был воодушевлен успехом и не был так скован и стеснителен, как раньше.

– Конечно, – сказал он с готовностью и снял часы с руки.

Когда они оказались в руках Фоллета, Уоррен сказал:

– Вы прекрасно говорите по-английски, Джавид. Где вы учили его?

– В школе, Ник. Потом еще ходил на вечерние курсы. – Он улыбнулся. – А практиковался я за покерным столом.

– У вас здорово получается.

Тоузьер отсчитал свои деньги.

– Вот и играй в покер, сплошной убыток.

Фоллет ухмыльнулся:

– Я же говорил вам, что Джавид возьмет ваш бумажник.

В этот момент часы, которые он держал, как-то выскользнули у него из рук и упали на пол. Фоллет отодвинул стул, и послышался хруст.

– Ах, черт! – воскликнул он в ужасе. – Я, кажется, разбил их. – Он наклонился, поднял часы и приложил их к уху. – Но они идут. Поврежден только циферблат.

Раки протянул руку.

– Не огорчайтесь, Джонни, ничего страшного.

– Как это ничего страшного! – сказал Фоллет и положил часы в карман рубашки. – Я их разбил, я их и починю. Нет, нет, я настаиваю на этом, не возражайте. Чья очередь сдавать?

Раки подчинился, игра продолжалась и успех был по-прежнему на его стороне. Он действительно неплохо играл, и Уоррен не думал, что Фоллет как-то незаметно подыгрывает ему, но с полной определенностью судить об этом не мог. Он знал только, что сам регулярно проигрывает, хотя старался изо всех сил. Тоузьер восстановил свои потери и держался теперь где-то на нуле. Фоллет был в некотором проигрыше.

Сигаретный дым в комнате становился все гуще, у Уоррена начала побаливать голова. Такое субботнее времяпрепровождение было ему не по душе. Он взглянул на свои часы. На них было полтретьего. Бен Брайен в соседней комнате должен был уже записывать телевизионную передачу.

Без четверти три Тоузьер хлопнул себя рукой по колену и воскликнул с беспокойством в голосе:

– Эй! Пора звонить!

Фоллет посмотрел на часы.

– Боже, совсем забыл. Уже без четверти три. – Он встал и подошел к телефону.

– Я думал, сейчас уже больше, – заметил Раки с некоторым удивлением.

Уоррен достал свои часы и показал их Раки.

– Нет, так и есть.

Когда Фоллет поднял телефонную трубку, Тоузьер резко сказал:

– Не с этого, Джонни. Позвоните из холла. – И многозначительно кивнул головой в сторону Раки.

– Да нет, с Джавидом все в порядке, – непринужденно сказал Фоллет.

– Я сказал, позвоните из холла.

– Вы зануда, Энди. Перед вами молодой человек, у которого хватило честности вернуть вам ваш кошелек, когда он и понятия не имел, кто вы такой. Ему вполне можно доверять.

Уоррен добавил:

– Ведите себя прилично, Энди.

Раки переводил взгляд с одного на другого в полном замешательстве. Он ничего не мог понять. Тоузьер картинно пожал плечами.

– Пожалуйста, мне-то что. Я просто думал, вы сами не хотите это афишировать.

– Ничего страшного, – опять сказал Уоррен спокойно. – Мы уже знаем Джавида, с ним все в порядке. Звоните, Джонни. А то уже поздно. Пока мы тут будем спорить, пропустим время.

– Ладно, – сказал Фоллет и стал набирать номер. Он заслонил телефон собою. Выждав паузу, он сказал:

– Это ты, Джамшид?.. Да, знаю... сейчас все так скверно... в этот раз я непременно выиграю, обещаю... еще есть время до заезда... поставь двадцать тысяч реалов на Аль Фархи. – Он с улыбкой повернулся к Раки. – Да, как договорились... и, знаешь что, поставь еще две тысячи за моего друга. – Он положил трубку. – Ставки сделаны, ребята. Шансы – восемь к одному. И ваших две тысячи поставлено, Джавид.

– Но, Джонни, я не играю на скачках, – запротестовал Раки, – две тысячи реалов – огромная сумма.

– Ничего, это за наш счет, – великодушно заявил Фоллет, – Энди сделает ставку в знак покаяния.

– Идите к черту! – огрызнулся Тоузьер.

– Не волнуйтесь, Джавид, – я поставлю за вас, – сказал Фоллет и повернулся к Уоррену. – Пусть молодой человек останется и посмотрит. Мы языка не знаем, вот он нам и скажет, какая лошадь выиграет. – И добавил небрежно: – Будто мы этого сами не знаем.

– Ну что вы все болтаете! – сказал Тоузьер раздраженно.

– А что тут такого, Энди? – вмешался Уоррен. – Джонни прав. Вы порядочный скупердяй. Сколько у вас было в бумажнике, когда вы его обронили?

– Около ста тысяч реалов, – нехотя выдавил из себя Тоузьер.

Фоллет пришел в негодование:

– И вы еще упираетесь, не хотите отблагодарить парня, – закричал он. – Вам ведь даже не нужно сейчас выкладывать деньги. Джамшид сам поставит. – Он повернулся к Раки. – Вы знаете Джамшида?

Раки слабо улыбнулся. Он был страшно смущен из-за того, что оказался в центре внимания.

– Кто его не знает в Тегеране? Все ставки на лошадей делаются через Джамшида.

– Да, у него солидная репутация, – подтвердил Фол-лет. – Он сразу платит вам, если вы выигрываете, но, боже вас упаси просрочить ему деньги в случае проигрыша. Он парень крутой.

– Ну что же, давайте посмотрим, как мы выиграем наши деньги, – предложил Уоррен и кивнул головой в сторону телевизора. – Заезды сейчас начнутся.

– Угу, – сказал Фоллет и подошел к окну. Уоррен молил Бога, чтобы Бен сделал свою часть работы как надо. Бен уже знал имя победителя заезда в три часа и сообщил его Фоллету во время инсценированного им телефонного разговора, но если произошли какие-то неполадки с записью, весь замысел можно было считать рухнувшим.

Стал слышен голос, говоривший что-то по-фарси, и на экране возник переполненный зрителями ипподром.

– Еще минут пять до начала, – сказал Уоррен, незаметно переводя дыхание.

– Что он там говорит? – спросил Тоузьер.

– Рассказывает о лошадях, – сказал Раки. – Вот эта ваша – Аль Фахри, номер пять.

– Наша, Джавид, наша, – поправил его Фоллет. – Вы ведь с нами. – Он встал, подошел к столику, где стояли бутылки. – Выпьем за нашу победу. Заезд длится недолго.

– Вы, я вижу, вполне уверены в выигрыше, – сказал Раки.

Фоллет повернулся и подмигнул ему.

– Уверен – не то слово. Наши акции верные – на все сто. – Он стал разливать виски.

Тоузьер сказал:

– Они уже на старте, Джонни.

– Прекрасно, прекрасно. Все идет своим чередом.

Комментатор что-то увлеченно вещал – заезд начался. Уоррен подумал, что знание языка в данном случае совсем не важно, на бегах и так все ясно. Раки напрягся, когда Аль Фахри обошла группу лошадей и стала настигать лидера.

– У нее есть шанс, – заметил он.

– Больше того, – откликнулся Фоллет будничным голосом. – Она выиграет.

Аль Фахри рванула вперед и обошла соперника на два корпуса. Уоррен поднялся и выключил телевизор.

– Вот так, – сказал он спокойно.

– Держите, малыш, выпьем за здоровье Джамшида, – сказал Фоллет, вручая ему стакан. – Он честный букмекер, все, что положено, всегда отдает. Так что вы стали чуть-чуть богаче, чем были сегодня утром.

Раки оглядел своих компаньонов. Уоррен вынул блокнот и что-то аккуратно туда записывал. Тоузьер собирал рассыпанные на столе карты, Фоллет весь сиял и был воодушевлен. Раки нерешительно спросил:

– Что, заезд был куплен?

– Организован, малыш, так точнее. Мы договорились с парой хороших жокеев. Я говорил вам, что наши акции – верные. "Скверные – на самом деле, – подумал Уоррен".

Фоллет залез в свой пиджак, висевший на спинке стула, достал бумажник и отсчитал пачку банкнот.

– Вам не нужно обращаться к Джамшиду, – сказал он. – Я заберу у него все деньги сразу. – Он положил стопку денег перед Раки. – Ставка была восемь против одного, – вот ваши шестнадцать тысяч. – Он ухмыльнулся. – То, что вы поставили, я вам не отдаю, деньги ведь были наши, хорошо, малыш?

Раки взял в руки деньги и смотрел на них в изумлении.

– Давайте, – подбодрил его Фоллет, – берите, они ваши.

– Благодарю, – сказал Раки и поспешно спрятал деньги.

Тоузьер напомнил всем о покере:

– Вернемся к игре.

– Прекрасно, – сказал Фоллет, – вдруг нам удастся отыграть у Раки его шестнадцать тысяч. – Он сел и спросил Уоррена: – Сколько у нас всего на счету, Ник?

– Чуть меньше двух миллионов, – ответил Уоррен. – Я думаю, надо сделать перерыв.

– В то время, когда нам так везет! Вы с ума сошли!

– Джамшид может почуять неладное, – сказал Уоррен. – Правда, мы все провернули здорово – он не знает, что мы втроем – одна компания, но он догадается, если мы будем неосторожны. Зная Джамшида, я постарался бы этого избежать.

– Ну, хорошо, – согласился Фоллет. – В следующую субботу сыграем в последний раз, потом – перерыв. Но давайте сыграем по-крупному.

– Нет! – резко сказал Тоузьер.

– Почему нет? Предположим, мы ставим сто тысяч при десяти к одному. И быстро получаем миллион. – Он развел руками. – И считать легко, – миллион каждому.

– Нет, это рискованно, – сопротивлялся Уоррен.

– Ба, у меня появилась идея, – сказал Фоллет взволнованно. – Джамшид ведь не знает, что Раки здесь. Почему бы Раки не поставить за нас? Он мог бы добавить и свои башли и сам что-нибудь загрести. Что вы на это скажете, Раки?

– Не знаю, – замялся Раки.

Тоузьер вдруг оживился.

– А ведь это может выгореть, – сказал он задумчиво.

– Вы можете стать богатым человеком, Джавид, – сказал Фоллет. – У вас есть шестнадцать тысяч, которые вы только что выиграли, и вы можете их превратить в сто шестьдесят тысяч. Это больше, чем мы втроем получили сегодня. И тут невозможно промахнуться, – дело верное.

Раки заглотнул наживку, как треска муху.

– Хорошо, – согласился он, – я так и сделаю.

– Прекрасно, – сказал Уоррен, сдаваясь. – Но в последний раз в этом году, понятно?

Фоллет кивнул, и Тоузьер сказал:

– Давайте играть в покер.

– Только до шести часов, – предупредил Уоррен, – у меня встреча вечером. В любом случае в шесть я закругляюсь.

Ему почти удалось отыграться – и карта пошла лучше, и он удачно блефовал. К шести часам он проиграл всего около тысячи реалов. Часы он незаметно перевел на правильное время.

– Ну вот, – сказал Фоллет, – до следующей недели, Джавид. – Он подмигнул ему. – Готовьтесь к крупным событиям.

Когда Раки ушел, Уоррен встал и с наслаждением потянулся.

– Ничего себе способ проводить время, – сказал он.

– Наш парень просто счастлив, – заметил Фоллет. – Его посетила большая удача, и это не стоило ему ни цента. Давайте подсчитаем, сколько мы ему проиграли. Сколько у вас, Уоррен?

– Почти тысяча, – ну, тысяча.

– Энди?

– Близко к трем. Он-таки умеет играть в покер.

– Умеет, – подтвердил Фоллет. – Мне пришлось после заезда немного обстричь его – я не хотел, чтобы он думал, будто он может картами выиграть больше, чем на бегах. – Он взглянул на Уоррена. – А вы совсем не покерист. Итак, посмотрим. Я проиграл тысячу, значит, всего он изъял у нас двадцать одну тысячу. И он придет на следующей неделе.

– За очередным выигрышем, – сказал Тоузьер. – А вы, помнится, говорили, что он неподкупен.

– Ну, каждый из нас немного мошенник, – ответил Фоллет. – Скажем, большинство добропорядочных граждан не сочтут зазорным надуть букмекера или протащить через таможню бутылку виски. – Он взял в руки колоду карт и начал их тасовать. – Среди шулеров есть такая поговорка: честного человека не надуешь. Если бы Джавид был стопроцентно честен, наша затея не удалась бы. Но он честен в меру.

– А вы все-таки можете надуть его в покере? – спросил Уоррен. – От этого многое зависит.

– А чем я, скажите на милость, занимался сегодня вечером? – ответил Фоллет. – Уж вам-то это должно быть известно. Вы, надеюсь, не думаете, что начали выигрывать благодаря собственным усилиям? – Он протянул колоду Уоррену. – Возьмите верхнюю карту.

Уоррен взял ее. Это была девятка бубен. Фоллет, держа колоду в руках, сказал: – Положите ее обратно. Теперь я кладу верхнюю карту на стол. Смотрите внимательно. – Он положил карту перед Уорреном. – Переверните ее.

Уоррен перевернул и увидел трефового туза. Фоллет засмеялся.

– Я всегда сдаю со второй карты, но вы этого никогда не заметите. – Он показал колоду Уоррену. – Если увидите, что кто-нибудь держит колоду вот так, не играйте с ним. Это профессиональный прием, и он вас так или иначе облапошит и очистит ваши карманы. Не беспокойтесь, я справлюсь с Джавидом Раки.

4

Неделя тянулась долго. Уоррен понимал, что осталось только ждать, но все равно, страшно томился. Тоузьер и Фоллет без роздыху играли в свои монеты, и Тоузьер, к своему немалому удивлению, продолжал постоянно проигрывать.

– Я вас разоблачу, – заявлял он, на что Фоллет только удовлетворенно фыркал.

Даже внешне безучастный к этим детским проказам, Уоррен был заинтригован, почему Фоллет так неизменно выигрывает там, где шансы, казалось, равны да и мошенничество исключалось.

На Брайена безделье действовало так же, как и на Уоррена.

– Я чувствую себя не в своей тарелке, – говорил он. – Как запасное колесо. Я ничего не делаю и никуда не двигаюсь.

– Не один ты так себя чувствуешь, – сказал ему Уоррен раздраженно.

– Да, но меня заткнули работать с этим видеомагнитофоном, а вы там, кажется, неплохо развлеклись.

– Но на вас была важнейшая часть работы, Бен.

– Может быть, но это ведь уже позади. Вам больше не понадобится видео. Что же мне делать – бить баклуши?

Фоллет взглянул на него.

– Погодите-ка. Мне кажется, мы можем использовать вас, Бен. Но это потребует нескольких репетиций со мной и Энди. Это будет очень важно. Вы готовы?

– Конечно, – с радостью ответил Бен.

И они втроем отправились в комнату Фоллета.

– Вам не о чем беспокоиться, Ник, – сказал Фоллет Уоррену перед уходом, – лучше, если вы не будете знать, что произойдет. Актер вы никудышный, а я хочу, чтобы это получилось как настоящий сюрприз.

Наконец наступила суббота, и Джавид Раки прибыл к ним довольно рано. Фоллет позвонил ему и предложил поиграть подольше, начиная с утра, и он охотно согласился.

– У нас должно быть время, чтобы ободрать этого проходимца, как липку, – сказал Фоллет цинично.

Они засели за покер с десяти тридцати, и для начала Раки опять, как и в прошлый раз, выиграл. Но затем удача, кажется, отвернулась от него. Не то чтобы он проигрывал раз за разом или даже часто, но когда проигрывал, на кону была крупная сумма.

К середине дня его бумажник был пуст, и он, поколебавшись, вытащил конверт. Нетерпеливо разорвав его, он высыпал из него кучу денег.

– Вы уверены, что вам надо продолжать игру? – участливо спросил его Фоллет.

– У меня есть еще деньги, много денег, – ответил Раки с каким-то напряжением.

– О, я не хотел вас обидеть, – сказал Фоллет, собирая карты. – Я полагаю, вы знаете, что делаете. Вы ведь солидный человек.

Он сдал карты, и Раки вновь проиграл. К двум часам Раки проигрался в пух и прах. Следующие полчаса он еще кое-как протянул на одном уровне, и деньги – около тысячи реалов – не выходили из игры.

Уоррен догадался, что это дело рук Фоллета, и ему стало не по себе. Ему не нравилась эта игра в кошки-мышки. Наконец, Тоузьер взглянул на часы:

– А теперь займемся нашими лошадками, – сказал он. – Времени осталось мало.

– Да, конечно, – подтвердил Фоллет. – Делайте ставку, Ник: вы ведь у нас банкир. Джавид, вы знаете, что делать?

Раки был бледен.

– Надо позвонить, – почти безучастно прошептал он, в то время как Уоррен отсчитывал на столе деньги.

– Э, нет, – сказал Фоллет, – Джамшид не принимает ставок выше двадцати пяти тысяч в кредит, а мы втроем ставим сто тысяч. Ставить надо у Джамшида – наличными на бочку. Сколько вы даете, Джавид?

Раки судорожно глотнул:

– Не знаю, – сказал он растерянно. – Я... проигрался.

– Да, скверно, – сказал Тоузьер безучастно. – В следующий раз повезет больше.

Уоррен сложил деньги в пачку, стукнул ею об стол.

– Сто тысяч, – сказал он и подвинул пачку к Раки.

– Но вы все же поставите это за нас, а? – спросил Фоллет. – Вы ведь обещали.

Раки кивнул головой. Некоторое время он колебался, затем сказал:

– Не можете ли вы... э-э-э... одолжить мне некоторую сумму, до окончания заезда?

Фоллет с жалостью посмотрел на него.

– Эй, малыш! Вы ведь теперь богатый человек. Это только в школах мальчишки постоянно тягают друг у друга пенсовики да полтинники, но не здесь.

Тоузьер с негодованием фыркнул, и Раки передернулся, словно его кто-то ударил.

– Но... но... – он запнулся.

Уоррен покачал головой:

– Извините, Джавид. Но я думал, вы понимаете. В этом деле каждый сам за себя. – Он помолчал. – Я полагаю, вы и сами понимаете, что просить взаймы – дурная манера.

По лицу Раки градом катился пот. Он посмотрел на свои дрожащие руки и сунул их в карман.

– Когда мне нужно идти к Джамшиду?

– В любое время до того, как кобылы выйдут на старт, – сказал Фоллет. – Но мы хотели бы, чтобы деньги были у Джамшида пораньше. Не дай Бог проворонить такую игру, ставки серьезные.

– Вы не возражаете, если я выйду? – спросил Раки.

– Нет, если вовремя вернетесь, – сказал Фоллет. – Не забывайте, дело серьезное.

Раки встал:

– Я скоро вернусь, – хрипло сказал он. – Через полчаса. – Он пошел к двери и, выходя в коридор, споткнулся.

Фоллет, после того как щелкнул дверной замок, негромко сказал:

– Он на крючке.

– А он вернется? – спросил Уоррен.

– Вернется. Простачки, когда их посылают за деньгами, всегда возвращаются, – сказал Фоллет с циничной убежденностью.

– За сколько мы его взяли? – спросил Тоузьер.

Фоллет пересчитал деньги: – Чуть больше сорока восьми тысяч. Он, наверное, пустил в ход свои сбережения, но мы уже распорядились ими. Теперь он изойдет потом и кровью, чтобы где-нибудь раздобыть нужную сумму.

– Где же он ее раздобудет? – спросил Уоррен.

– А нам какое дело? Достанет, не беспокойтесь. Он знает, что он на пороге большой удачи, и не захочет упустить свой шанс. Он не в состоянии преодолеть соблазн облапошить Джамшида, так что он достанет деньги любым способом.

Чтобы скоротать время до возвращения Раки, Тоузьер и Фоллет вернулись к своим монетам, и Фоллет для разнообразия проигрывал.

– Не имеет значения, – сказал он. – Общий счет все равно в мою пользу.

– Хотелось бы знать, почему, – произнес Тоузьер зловещим тоном. – Я докопаюсь. Мне кажется, до меня доходит.

Раздался легкий стук в дверь.

– Ага, это наш мальчик, – сказал Фоллет.

Раки тихо вошел в комнату и, подойдя к столу, уставился на лежавшие на нем деньги.

– Все в порядке, Джавид? – спросил Уоррен.

Раки медленно вынул из кармана пачку банкнот.

– Да, – сказал он, – я готов. – Внезапно он повернулся к Фоллету. – Эта лошадь не подведет? Она выиграет? – спросил он.

– Боже мой! – воскликнул Фоллет. – Мы вам даем сто тысяч наших денег, и вы еще спрашиваете? Конечно, она выиграет. Все в ажуре.

– Тогда я готов идти, – сказал Раки и взял деньги.

– Я пойду с вами, – сказал Фоллет, посмеиваясь. – Не потому, что мы не доверяем вам, а просто из боязни, что какой-нибудь лихой парень пристукнет вас по дороге. Рассматривайте меня как вашего телохранителя. – Он надел пиджак. – Мы вернемся к началу заезда. – И вышел вслед за Раки.

Уоррен вздохнул:

– Мне все-таки жаль этого мальчика.

– И мне, – сказал Тоузьер, – но, как правильно считает Джонни, если бы он был абсолютно честен, этого с ним бы не случилось.

– Да, наверное, – согласился Уоррен и замолчал. Вдруг, встрепенувшись, он спросил с беспокойством:

– А вдруг эта лошадь выиграет?

– Ни в коем случае, – уверенно сказал Тоузьер. – Мы с Джонни выбрали такую клячу, что она сможет выиграть, если все остальные сломают ноги.

– Ну, а что, если она все же выиграет? – не унимался Уоррен. – Кто-то ведь, наверное, рассчитывает на нее?

– Что ж, тогда мы огребем кучу денег, и Раки тоже, в зависимости от того, сколько ему удалось раздобыть. И тогда нам придется начинать раскалывать его с самого начала. Но этого не произойдет.

Он начал играть в монеты сам с собой, а Уоррен беспокойно ходил по комнате. Фоллет и Раки отсутствовали довольно долго и прибыли как раз к тому моменту, когда Уоррен собирался включить телевизор. Раки сел за стол – нервный, погруженный в себя. Фоллет был в хорошем расположении духа.

– У Джавида поджилки трясутся, – сказал он. – Я все время говорю ему, что все будет в порядке, но он все равно волнуется. К тому же, азарт – он ведь еще не привык к крупным ставкам.

– Сколько вы поставили на эту кобылу? – спросил Тоузьер.

Раки не ответил, но Фоллет, хохотнув, радостно сообщил:

– Пятьдесят тысяч. Пятнадцать к одному. Наш юноша должен выиграть три четверти миллиона реалов. Я говорю ему – "все будет в порядке", но ему не верится.

Тоузьер присвистнул. Три четверти миллиона реалов – это около четырех тысяч фунтов – целое состояние для молодого иранского служащего. Даже его ставка – пятьдесят тысяч, то есть около двухсот пятидесяти фунтов, – составляла приличную часть всего его годового дохода. Он спросил:

– Где же вы взяли столько денег? Пошли домой и разбили вашу хрюшку-копилку?

– Замолчите! – резко сказал Уоррен. – Заезд начинается.

– Я наполню стаканы, – сказал Фоллет и отошел к столику. – А вы, ребята, крикните ура, когда все окончится. Имя лошади Нусс эль-лейл.

– А что это значит, Джавид? – спросил Тоузьер.

Раки разомкнул бескровные губы и, не отрывая глаза от экрана, прошептал:

– Полночь!

– Хорошее имя для черной лошади, – заметил Тоузьер. – Так, они пошли.

Уоррен искоса посмотрел на Раки. Тот напряженно сидел на краешке стула, голубой свет экрана отражался в его глазах. Его руки были сцеплены так, что костяшки пальцев побелели.

Тоузьер нетерпеливо дернулся и спросил:

– Как идет эта лошадь? Вы ее видите, Джавид?

– Пока четвертой, – сказал Раки. Мгновение спустя он сообщил: – уже пятая, нет – шестая. – Руки его стали дрожать.

– Проклятый жокей! Куда он смотрит. Черт его побери! – воскликнул Тоузьер.

Через пятнадцать секунд все было кончено. Нусс эль-лейл даже не вошла в зачет.

Фоллет окаменело стоял у столика.

– Этот подлец подставил нам ножку, – выдохнул он и с дикой яростью швырнул в стену стакан с виски. Во все стороны полетели брызги стекла и жидкости. – Завтра же упеку его в каталажку! – завопил он.

Уоррен выключил телевизор:

– Успокойтесь, Джонни. Я же вам говорил, – долго это продолжаться не может.

– Да, но я не предполагал, что это закончится вот так! – прокричал Фоллет воинственно. – Я рассчитывал на расположение Джамшида. Я не думал, что эта обезьяна на лошади так обведет нас вокруг пальца. Я задушу его своими собственными руками!

– Оставьте его в покое, – сказал Уоррен резко. Затем он продолжал более мирным тоном. – Итак, мы потеряли сто тысяч – это всего лишь пять процентов нашего общего выигрыша. Ничего страшного. – Он сел за стол и взял карты. – Кто будет играть?

– Я считаю, что Джонни прав, – отчеканил Тоузьер. – Мы не можем позволять такие вещи. Я не дам, чтобы какой-то жокеишка вот так надул меня, я вам точно говорю. Если я покупаю жокея, он должен быть мой, и все тут.

– Забудьте об этом, – отрезал Уоррен. – Игра сделана, ее не вернешь, надо думать о чем-то другом. Я вас предупреждал – мы играем в последний раз, предупреждал ведь? – Он бросил взор через плечо. – Ради Бога, Джонни, подойдите сюда и сядьте. Мир же не перевернулся. К тому же вам сдавать. – Он перетасовал карты и бросил их через стол.

Все это время Раки сидел не двигаясь, он не произнес ни слова.

– Эй! – обратился к нему Фоллет. – В чем дело, малыш? Вы выглядите словно на поминках!

Две слезы выкатились из глаз Раки и покатились по его щекам.

– Ради Бога! – сказал Тоузьер с негодованием. – Нам еще плачущих детей тут не хватало!

– Заткнитесь, Энди! – гаркнул на него Уоррен.

– Что случилось, Джавид? – спросил Фоллет. – Пятьдесят тысяч – большая сумма? Вы разорились?

Казалось, Раки отсутствует. Оливковый цвет его лица превратился в грязно-зеленый, его трясло. Он облизал пересохшие губы и прошептал:

– Они были не мои.

– А, вот это плохо, – с сочувствием сказал Фоллет. – Помните, я говорил вам – играть надо только на свои деньги? Помните? И Ник говорил то же самое.

– Я теперь потеряю работу, – сказал Раки голосом исполненным отчаяния. – Что скажет жена? Что она скажет? – Его голос перешел на фальцет и сорвался. Потом он что-то залопотал по фарси, и никто ничего не мог понять. Фоллет вдруг подошел к нему и резко шлепнул его по щеке. Раки потрясенно замолчал.

– Извините, Джавид, но вы уже были в истерике. Успокойтесь-ка, и давайте разумно поговорим. Где вы достали деньги?