Пари для простаков

Спиринг долго кашлял, задыхался, выталкивая изо рта материю. По его щеке и бороде текла кровь из царапины – Фоллет его нечаянно зацепил, вынимая кляп. Наконец, он судорожно сглотнул и выдавил из себя:

– Кто вы такие?

– Ты будешь не задавать вопросы, – сказал Тоузьер, – а отвечать на них. Давайте, Ник.

– Сколько морфия вы произвели, Спиринг? И где он теперь?

Спиринг еще не пришел в себя, и его грудь ходила ходуном. Он покачал головой, но ничего не ответил.

– Ого! – сказал Фоллет, – оказывается, мы беседуем с мертвецом.

Тоузьер, неожиданно и резко подойдя к Спирингу, выбросил вперед руку и похлопал его по щеке:

– Мой друг прав, – сказал он с угрозой. – Отвечай на вопросы, или ты – покойник.

– Сколько морфия вы произвели? – повторил Уоррен спокойно.

– Они меня убьют, – выдохнул Спиринг. – Вы не знаете их.

– Кого? – спросил Тоузьер.

– Фарваза и Ахмеда. – Спиринг был в ужасе. – Вы не знаете, что это за люди!

– А ты не знаешь, что мы за люди, – веско ответил Фоллет. – Выбирай: умрешь сейчас или позже? – Он пощекотал лезвием горло Спиринга. – Отвечай, сколько морфия?

Спиринг выгнулся назад, пытаясь уклониться от ножа.

– Ты... тысячу килограмм.

Тоузьер взглянул на Уоррена.

– Вы попали в точку. Это двести двадцать фунтов. Хорошо, Спиринг. Где же они?

Спиринг отчаянно замотал головой.

– Я не знаю, клянусь, я не знаю.

– Когда они исчезли?

– Прошлой ночью. Они взяли его ночью.

– Значит, когда мы" там были, – сказал Тоузьер задумчиво. – Они увезли эту штуку прямо у нас из-под носа. А куда они ее увезли?

– Я не знаю.

– Но ты мог бы догадаться, – сказал Фоллет, чуть сильнее надавливая на нож. Струйка крови потекла по шее Спиринга. – Держу пари, у тебя есть на этот счет соображения.

– Ирак, – выдавил Спиринг. – Они сказали, что отправляют его в Ирак.

– Мы ведь в тридцати милях от иракской границы, – сказал Тоузьер. – Это походит на правду. Я же говорил вам, мне казалось, будто ходят верблюды. Они увезли груз на верблюдах?

Спиринг попытался кивнуть, но опять наткнулся на нож.

– Да, – произнес он слабым голосом.

– Почему вы не превратили морфий в героин? – спросил Уоррен. – И где они собираются это сделать?

– Я должен был сделать это здесь, но они изменили свои планы. Они его увезли прошлой ночью. Больше я ничего не знаю.

Тоузьер взглянул на Уоррена.

– А Спиринг им для этого нужен?

– Может, и нет. Это дело несложное. Кажется, мы-таки спугнули Ахмеда. Он сплавил товар из предосторожности.

– Эта предосторожность оправдала себя, – раздраженно сказал Тоузьер. – Если б он этого не сделал, мы бы накрыли эту партию. А так мы ее прошляпили. Теперь она уже в Ираке. – Он повернулся к Спирингу. – Ты уверен, что не знаешь, куда именно в Ираке направили товар? Говори лучше правду!

Спиринг повращал глазами.

– Ну, малыш, – подбодрил его Фоллет, – это последний вопрос.

Спиринг, наконец, сдался.

– Я точно не знаю, но это где-то около Сулеймании.

Тоузьер взглянул на часы.

– Заткните ему опять рот, Джонни. Дорога в Ирак идет мимо Фарвазова селения. Нам нужно успеть перехватить их.

– А что делать со Спирингом?

– Что делать со Спирингом? Мы его оставим здесь. Со связанными руками и с кляпом во рту он безопасен. Поторопитесь, Джонни.

Три минуты спустя они вновь шли по каналу, на этот раз без Спиринга. Когда они уходили, Уоррен направил луч своего фонаря туда, где остался Спиринг. Он сидел, привалившись к стене, потом встал и медленно побрел в противоположном направлении. Уоррен встретился глазами с Беном Брайеном.

– Давай, Бен, пошли.

Брайен секунду поколебался и двинулся вслед за Уорреном, который спешил, чтобы нагнать тех, впереди идущих.

Уоррен лихорадочно обрабатывал вновь полученную информацию. Горы Курдистана составляли часть привычного контрабандного маршрута, сомнений в том, что Фар-ваз и Ахмед знают их как свои пять пальцев, быть не могло. Ясно, что перебросить морфий в Ирак для них не составляло труда. Буква закона не особенно почиталась в любой части Курдистана, а в Иракском Курдистане о ней и думать забыли.

Он машинально плелся вслед за Фоллетом и думал о том, что им следует делать дальше. У Тоузьера, судя по всему, сомнений не было. "Дорога в Ирак ведет через селение Фарваза", – сказал он, и для него было очевидно, что они направятся в Ирак. Уоррен позавидовал его упрямой целеустремленности.

Тут его толкнули в спину.

– Стой, – сказал Бен, – и вели Тоузьеру остановиться.

Уоррен передал просьбу Бена, и Тоузьер остановился.

– В чем дело?

– Спиринг погибает. Он шел в противоположном от нас направлении. Если даже он не погибнет при взрыве, потолок канала обрушится и погребет его под собой.

– Он может выкарабкаться из колодца.

– С завязанными руками?

– Ну погибнет, – сказал Тоузьер тускло, – подумаешь!

– Погибнет по нашей вине, – Брайен почти кричал. – Мы его бросили в темноте со связанными руками!

– Вы думаете, он не заслуживает этого?

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб из-за нас. Я возвращаюсь.

– Ради Бога! – взмолился Тоузьер. – У нас нет больше времени. Мы должны выбраться наружу, доползти до машин и двинуться в путь до того, как произойдет взрыв. Ведь потом, когда подземная лаборатория взлетит на воздух, селение будет потревожено, как муравейник, и я бы хотел в это время быть подальше отсюда.

– Вы идите, – сказал Брайен, – я вас догоню.

– Погоди, Бен, – сказал Уоррен, – что ты собираешься делать?

– Развязать ему руки и показать дорогу. Это даст ему шанс.

– Ты дашь ему шанс, а он потом нас всех заложит, – заметил ехидно Фоллет.

– Ну и черт с ним, я иду назад, – сказал Брайен и направился в другую сторону. Уоррен посветил ему вслед фонарем, фигура Брайена быстро удалялась во мрак канала.

– Дурак, черт бы его побрал! – сказал Тоузьер мрачно.

Уоррен был в замешательстве.

– Что ж нам-то делать?

– Лично я выбираюсь отсюда, – сказал Фоллет. – Я не хочу рисковать своей шкурой из-за какого-то Спиринга.

– Джонни прав, – заметил Тоузьер. – Нет смысла ждать Бена здесь. Мы спустимся на машинах с перевала и подхватим Бена, когда он вылезет. Пошли.

Пожалуй, это было резонно, и Уоррен после некоторых колебаний последовал за Тоузьером и Фоллетом. Тоузьер задал сногсшибательный темп, они стремительно продвигались вперед, подстегиваемые неумолимо приближающимся взрывом. Они миновали колодец за колодцем, и Уоррен про себя считал.

Наконец, Тоузьер остановился.

– Вот он.

– Не может быть, – задыхаясь, возразил Уоррен. – По моему, это только тридцать первый.

– Ошибаетесь, – сказал Тоузьер. – Я держу веревку. Чем скорее мы окажемся на поверхности, тем лучше я буду себя чувствовать. – И он полез наверх.

Уоррен, поднявшись вслед за ним, не выдержал и рухнул на окружающий колодец вал. Тоузьер помог выбраться Уоррену и сказал:

– Я с Джонни пойду за машинами, а вы стойте здесь и, когда услышите шум моторов, посигнальте фонарем.

Они растворились во тьме, и Уоррен услышал, как хрустят камни у них под ногами. Он взглянул на небо. Луна уже садилась за горы, но еще ярко и ровно освещала скалистый пейзаж и плоские крыши селения вдалеке. Он крикнул в колодец:

– Бен! Бен! Где ты?

Его голос отразился эхом, но ответа не последовало. Он закусил губу. Несомненно, Бен поступил глупо. Но был ли он не прав? Уоррен терзался – в его душе столкнулись идеалист и практик – подобных сомнений он раньше никогда не испытывал. Он взялся было за веревку, собираясь спуститься вниз, но остановился в нерешительности. А как же тогда другие? Не подвергнет ли он опасности их жизни, если сам спустится за Беном вниз?

Он бросил веревку и продолжал угрюмо сидеть у колодца, мучаясь сомнениями. Вскоре он услышал глухой рев моторов и осторожно посветил фонарем, аккуратно прикрывая его рукой. Неожиданно из тьмы возник "лендровер" и остановился с работающим на холостом ходу мотором. Из него вылез Тоузьер и подошел к Уоррену.

– Ну как, он не появился?

– Нет, – мрачно ответил Уоррен.

– Чертовы идеалисты! – рявкнул Тоузьер. – Они у меня в печенках сидят.

– Это его профессия, – спасать людей, – сказал Уоррен. – Его можно понять. Что будем делать?

Тоузьер взглянул на флюоресцирующие стрелки своих часов, которые он обычно носил на запястье циферблатом вниз.

– Заряд ахнет через тридцать минут. Я надеюсь, мы к тому времени проскочим селение. – Он тяжело вздохнул. – Этот молодой проклятый идиот все поставил под удар.

– Вы отправляйтесь, – сказал Уоррен, – а я подожду Бена.

– Нет, – сказал Тоузьер, – я подожду, а вы с Джонни двигайте к селению. Когда бахнет, прорывайтесь. Не бойтесь паники – бегите. Ждите меня с другой стороны. Если услышите стрельбу, будьте готовы вернуться и помочь нам выбраться.

– Я не знаю, может... – начал Уоррен.

– Ради Бога, не медлите, – жестко потребовал Тоузьер. – Я знаю, что я делаю. У меня есть опыт в таких делах.

Уоррен подбежал ко второму "лендроверу" и сообщил Фоллету о плане Тоузьера. Фоллет сказал:

– Садитесь за руль. – Он взял свой автомат. – А я приготовлюсь к стрельбе.

Уоррен сел за руль и повел машину, стараясь как можно меньше шуметь. Они двигались по долине в сторону селения со скоростью менее десяти миль в час. Фоллет с тревогой посматривал на свои часы. Наконец, Уоррен мягко притормозил. Впереди маячили домики с плоскими крышами. Было тихо и безлюдно. Только урчание приглушенного мотора нарушало тишину.

– Осталось меньше минуты, – прошептал Фоллет.

Не успел он это сказать, как послышался утробный гул, словно закашлял какой-нибудь великан, и земля под ними содрогнулась. Столб пыли вырвался из ближайшего к селению колодца – того колодца, который служил входом в секретную лабораторию. Он вздымался все выше, смыкаясь в гигантское, мерцавшее при свете луны кольцо, будто великан выпустил кольцо табачного дыма.

Фоллет стукнул его по плечу.

– Давайте, вперед! Фары!

"Лендровер" рванулся вперед, его фары высветили впереди какие-то строения, мотор прерывисто гудел, пока Уоррен работал рычагами передач. От слишком резкого старта колеса завертелись вхолостую, и через мгновение автомобиль понесся с бешеной скоростью, подпрыгивая на ухабах.

Эта сцена надолго запомнилась Уоррену.

Стайки кур на дороге, встревоженные взрывом, чье-то коричневое лицо в окне с зажмуренными глазами, фигура человека с раскинутыми руками, прижавшегося к стене, спасающегося от безумно несущегося автомобиля, – все закружилось в вихре движения.

Внезапно Фоллет закричал:

– Осторожно!

Уоррен резко нажал на тормоза. Фары высветили каменную стену впереди, ее пересекала громадная трещина, и спустя мгновение стена медленно рухнула на дорогу. Послышался грохот, и возникло облако клубящейся пыли, в которое врезался "лендровер". Пыль заволокла кабину, и Уоррен судорожно раскашлялся.

– Проклятые дома из дерьма, – проворчал Фоллет.

Уоррен дернул рычагом передач и быстро дал задний ход. Когда пыль немного осела, они увидели, что дорога перед ними полностью перегорожена развалинами. Издали донесся звук выстрела.

– Давайте-ка побыстрее выбираться отсюда, – сказал Фоллет. – Посмотрите, нет ли окружной дороги.

"Лендровер" продолжал двигаться задним ходом, – не хватало места для разворота. При первой же возможности Уоррен быстро развернулся и стал глазами искать путь в нужную сторону. Послышались еще выстрелы, но пули пока до них не долетали. Фоллет показал рукой на какой-то проем.

– Попытайтесь проскочить там. Поскорее, ради Бога.

Когда Уоррен направил машину в узкую улочку, что-то ударило о борт. Фоллет высунул автомат из бокового окна и выпустил длинную очередь, разрядив почти полмагазина.

– Это чтобы они не высовывались, – прокричал он. "Лендровер" понесся по улочке, которая была еще уже, чем показалось. Боками он цеплял стены домов. Впереди возник человек, стоя целившийся в них из винтовки. Уоррен инстинктивно наклонился и сильнее нажал на газ. Машина рванулась вперед, послышался глухой стук, мелькнули две вскинутые вверх руки и винтовка, отлетевшая в сторону.

Вскоре они выбрались на простор и очутились по другую сторону селения. Впереди была бескрайняя тьма. Фоллет потянул Уоррена за рукав.

– Выключите свет, чтобы они потеряли нас из виду. – Он оглянулся назад. – Как там Энди?

* * *

Когда произошел взрыв, Тоузьер смотрел в сторону селения. Он увидел поднимающийся вверх столб пыли, и тут же земля дрогнула у него под ногами и послышался гул. Из колодца поднялась взрывная волна – Тоузьер ощутил ее лицом.

Он наклонился над отверстием и крикнул:

– Бен!

Ответа не было.

Он постоял в нерешительности, кусая губы, затем схватился за веревку и спустился вниз. Там все было почти так же, как раньше. Он еще раз крикнул. Кусок земли оторвался от потолка и шлепнулся в воду. Он направил луч фонаря вниз и нахмурился. Глубина канала изменилась. Он воткнул лезвие ножа в стену на уровне воды и нахмурился еще больше. Вода явно прибывала.

Фонарь, направленный вдоль канала, не высветил ничего. Он прошел вперед от своего колодца на сто ярдов, миновал еще два колодца, и вода уже была ему по бедра. И тогда он увидел завал от рухнувшего потолка, который полностью перекрыл канал. Это примитивное сооружение с некрепленым потолком, даже на приличном расстоянии не выдержало ударной волны взрыва.

Обойти это препятствие он не мог, поэтому ему пришлось повернуть назад, и когда он добрался до веревки, прибывавшая из горных ключей вода была ему уже по грудь.

Промокший и дрожавший от холодного ночного воздуха, он вылез на поверхность земли и побежал, не думая о смертельной ловушке, похоронившей Брайена и Спиринга. В его профессии смерть была повседневным и обычным событием. Сейчас он уже ничем не мог помочь Брайену, а ему еще предстояла нелегкая борьба за свою собственную жизнь.

Он осторожно подъехал к границе селения и, остановившись, выключил мотор, чтобы лучше слышать, что происходит. До него донеслись крики и приглушенный рокот голосов. Видны были огни – Ахмед со своими людьми пытались найти причину взрыва и определить степень разрушений. Центр поисков сместился влево, к каналу, и Тоузьер холодно ухмыльнулся.

Он изготовил автомат к стрельбе и положил его себе под бок на соседнее сиденье. Затем включил стартер и медленно пополз вперед, не включая фары. Теперь важнее была не безумная храбрость, а хитрость. Люди Ахмеда были начеку, и прорываться через селение, как он это советовал Уоррену, было уже нельзя.

Он проехал первые строения, и, когда очутился на открытом месте, его засекли. Кто-то крикнул, раздался выстрел, потом еще один, потом крики и выстрелы стали чередоваться. Пока он переключал передачу, выстрелили, судя по вспышке в темноте, уже прямо в него, и он включил фары, чтобы увидеть, что же ждет его впереди.

Он увидел трех человек, которые закрывали глаза руками от внезапно вспыхнувшего луча. Нащупав рукой автомат, он приготовился было уже схватить его, но в этот момент один из троих вскочил на подножку машины, рванув, открыл дверь и вцепился в него. Тоузьер мигом поднял автомат и дважды выстрелил. Послышался сдавленный крик, и человек упал.

В зеркале заднего вида мерцали вспышки винтовочного огня, они резко погасли после того, как пуля, просвистев рядом с его головой, попала в зеркало и разбила его вдребезги. Он дотронулся до брови и почувствовал на глазах что-то влажное и липкое. Это была кровь из глубокого пореза на лбу.

Повернув за угол, он вскоре вынужден был остановиться перед той же стеной, которая преградила путь Уоррену и Фоллету. Выругавшись, он дал задний ход и тут же пригнулся, когда несколько пуль просвистели над ним и прошили бок машины. Он вновь схватил автомат, перевел его на боевой режим, очередями и веером выпустил весь магазин по неясным фигурам позади него.

Фоллет напряженно прислушивался к перестрелке. Когда раздался треск автоматной очереди, он сказал:

– Все. Они загнали Энди в угол. Надо его выручать.

Уоррен, который на этот случай уже развернул машину, тронулся с места, и они двинулись назад. Фоллет сказал:

– Я думаю, они его зажали в том же месте, где почти изловили и нас. Вы знаете, куда надо ехать?

Уоррен вернулся на ту же узкую улицу, миновал лежавшее на земле тело человека, которого он сшиб. На углу, вне досягаемости огня Тоузьера, стояла толпа курдов, которые были ошеломлены внезапной атакой на них с тыла. Когда Фоллет высунулся из окна и очередями начал стрелять, они бросились врассыпную. Но один из них не успел – он дернулся, словно споткнулся о что-то невидимое, упал навзничь и затих.

– Прямо! – заорал Фоллет. – Потом поворот.

Колеса завизжали от слишком резкого скоростного разворота, и в свете фар появился другой "лендровер". Фоллет опять высунулся из окна и закричал:

– Энди! Какого черта вы ждете! Давайте!

"Лендровер" Тоузьера рванулся назад, на открытое место и стремительно помчался по узкой улице. Вплотную за ним держался "лендровер" Уоррена, из которого время от времени стрелял Фоллет, чтобы спугнуть погоню.

Так они вылетели из селения и понеслись на полной скорости вперед. Только мили через три они остановились, на самом верху другой стороны долины.

Фоллет посмотрел вниз. Там было темно.

– Они нас не преследуют, – сказал он. – Нас спасла темнота.

Уоррен был опустошен и словно весь выжат. Впервые в жизни в него стреляли. Он поднял дрожащие руки, затем посмотрел на другую машину и сказал:

– Я не видел там Бена.

Послышался хруст мелких камней, и в окно их машины заглянул Тоузьер. Его лицо было все в крови.

– Бен не вернулся, – сказал он будничным голосом. – Он получил свое.

– Он сам виноват, – сказал Фоллет.

– Да, – печально согласился Уоррен. – Он сам виноват. Вы уверены в этом, Энди?

– Уверен, – сказал Тоузьер твердо. Он оглянулся на долину. – Пора ехать. Я хочу, чтобы мы пересекли иракскую границу до того, как Ахмед поймет, что же произошло на самом деле.

Он отошел, и Уоррен услышал, как хлопнула дверца машины. Два "лендровера" медленно тронулись в путь.

Глава 7

1

Дэн Паркер с любовью провел рукой по гладкому маслянистому телу торпеды.

– Старая Марк одиннадцатый, – сказал он. – Вот уж не ожидал, что когда-нибудь в своей жизни увижу ее снова.

– Вы лучше позаботьтесь о том, чтобы она сработала, – сказал Истмэн. – Эта штука дорого обошлась нам.

– А будет стоить еще дороже, – сказал Паркер. – Мне нужно кое-какое оборудование. – Он осмотрел голую внутренность сарая. – Места здесь достаточно.

– Что вам нужно? – спросила Жанетт Делорм.

– Токарный станок, фрезерный, предпочтительно универсальный, сверлильный. Ну и некоторые инструменты – кусачки, там, гаечные ключи и прочее. Я составлю список.

– Возьми его у него прямо сейчас, Джек, – сказала она. – И предоставь ему все, что он хочет. Я еду домой.

– А я? – спросил Истмэн.

– Возьмешь такси, – сказала она и вышла.

Эббот улыбнулся, глядя на Истмэна.

– Да, она босс, это точно. Теперь я вижу.

– Обойдусь без ваших шуточек, – сказал сумрачно Истмэн. Он повернулся к Паркеру. – Что еще?

– Вот что, – сказал Паркер, рассматривавший ходовую часть торпеды. – Я надеюсь, что в боеголовке ничего нет.

– Мы заказывали ее пустой.

– Это хорошо. Тринитротолуол – ненадежная штука, но все равно, эта не годится.

– Что за черт?

– Понимаете, – сказал Паркер, – дело в том, что если вы хотите провести испытания, то, кроме этой, нужна учебная боеголовка. Если вы запустите эту рыбку сейчас, то она в конце дистанции затонет, а это, понятно, вас не устраивает. А в учебной боеголовке есть воздушная камера, которая удержит торпеду на плаву, и еще так называемые огни Холмса, чтобы легче найти ее. Вы сможете получить учебную головку там же, где вы взяли торпеду. – Он похлопал торпеду по боку.

– Ладно, достанем учебную боеголовку. Еще что?

– Разумеется, батареи. Без них делать нечего. Я включу их в список, какого типа и сколько. Вам дадут целый блок. Дальше. Я буду работать с торпедой здесь. Потребуется специальный стенд. Мне нужны крепления, чтобы она была надежно зажата и не прыгала тут по всему сараю. – Он показал на свою хромую ногу. – Из-за этого меня и вытурили из флота.

Эббот прошелся вдоль торпеды.

– Я и не подозревал, что она так велика, – сказал он.

– Двадцать один дюйм в диаметре, – сказал Паркер. – Двадцать два фута пять и четыре пятых дюйма в длину. Боевой вес – три тысячи шестьсот тридцать один фунт. – Он похлопал боеголовку. – И семьсот восемнадцать фунтов тринитротолуола – весьма мощный заряд.

– Что, мы можем заложить в нее больше семисот фунтов? – спросил Истмэн с интересом.

Паркер покачал головой:

– Я сказал: пятьсот фунтов и имел в виду пятьсот фунтов. Мне же нужно разместить впереди батареи. Кстати, вы думали о том, как вы будете запускать ее?

– Вы – специалист, – сказал Истмэн. – Вы и решайте.

– Вообще-то существует три способа. Из аппарата под водой, как на подлодке; из аппарата над водой, как на эсминце, и с воздуха – с самолета. Последнее я бы не рекомендовал, поскольку груз будет ценным. Навигационная система может выйти из строя.

– Понятно, – сказал Истмэн. – Авиация исключается. А другие способы?

– Я полагаю, что вам вряд ли удастся раздобыть эсминец, – размышлял Паркер. – А торпедный аппарат в любом другом месте будет выглядеть, прямо скажем, неуместно. Так что, я думаю, для вас лучше всего прибегнуть к подводному запуску. Это и надежно, и незаметно. Но это потребует судна с приличной осадкой.

Истмэн кивнул головой.

– Давайте дальше!

– Вам придется достать торпедный аппарат, а я приспособлю его для запуска.

– Вы его получите, – заверил Истмэн.

Паркер зевнул:

– Я устал – сказал он. – Я приготовлю вам список завтра.

– Босс сказала – сейчас, – возразил Истмэн.

– Придется ей подождать, – огрызнулся Паркер. – Я действительно устал, и толком сейчас не соображаю. Работать будем долго, и лишние восемь часов погоды не сделают.

– Вот вы и скажите ей это, – иронически заметил Истмэн.

– Нет уж, приятель, – сказал Паркер. – Давайте условимся с самого начала. – Он посмотрел Истмэну прямо в глаза. – Будете меня погонять – за качество не ручаюсь. – Он усмехнулся. – Вы же, надеюсь, не хотите, чтобы эта рыбка со всем своим грузом пошла ко дну?

– Нет, черт возьми! – Истмэна даже передернуло от такой мысли.

– Ну вот, – сказал Паркер и сделал рукой выразительный жест. – Теперь отваливайте и возвращайтесь утром часам к десяти. Список я приготовлю. Где нам спать, мы знаем.

– Ладно, – согласился Истмэн. – До завтра. – Он пересек сарай и поднялся по деревянной лестнице. – Наверху он обернулся. – Еще одно. Вы будете находиться здесь постоянно. Оба. Али будет следить за тем, чтобы вы никуда не отлучались. Запомните: если его разозлить, с ним шутки плохи. Так что берегитесь.

Эббот сказал:

– Мы будем беречь его.

Истмэн не смог сдержать улыбки:

– Надеюсь, вы все поняли.

Он открыл дверь, и они услышали, как он что-то говорит вполголоса. Когда он ушел, появился араб Али. Он не спустился по лестнице, а просто встал, опираясь на перила и уставился на них.

Эббот взглянул на Паркера:

– Вы его немножко подцели, а?

– Да просто слегка поставил на место, – сказал Паркер. – Я был сержантом и таких типов часто встречал. Там полно таких вонючих офицеришек, которые все время стремятся вытереть об тебя ноги. Но если ты – хороший специалист, то всегда отбреешь их. И они мигом успокоятся.

– Надеюсь, что вам удастся продолжать в том же духе, – сказал Эббот. Он оглядел торпеду. – Они достали эту штуку в считанные часы – как им это удалось? Бравые ребята, ничего не скажешь. Нам действительно надо вести себя весьма осмотрительно. – Он задумчиво посмотрел на араба.

– Я, кстати, не схитрил, когда сказал, что устал. И кроме того, мне хотелось побыстрее убраться из этой проклятой обезьяньей клетки, – она просто убивает меня. Пошли спать, ради Бога!

2

Истмэн, получив список, управился за два дня – большинство требуемого оборудования было доставлено. Торпеду на это время убрали, чтобы рабочие не могли ее увидеть. Для них это выглядело как оборудование небольшой механической мастерской.

Затем началась работа над самой торпедой. Эббот был поражен сложностью ее устройства, и он проникся к Паркеру глубоким уважением. Человек, который разбирался в такой технике и так непринужденно мог ею манипулировать, с его точки зрения, заслуживал восхищения.

Они вытащили из корпуса торпеды старые батареи – пятьдесят две штуки – и сложили их в углу сарая.

– Они понадобятся нам позже, когда я буду пробовать мотор, – сказал Паркер. – Использовать для этого новые, дорогие, ни к чему. Потом их же надо будет топить в море. Любой моряк, которому они попадутся на глаза, узнает и смекнет, в чем тут дело. Это может погубить все дело.

Истмэн принял это сообщение к сведению, а Эббот про себя подумал, что Паркер как-то уж слишком сильно входит во вкус этого предприятия. Он и сказал об этом Паркеру, когда они остались одни.

– Надо ведь, чтобы все выглядело по-настоящему, – возразил тот. – Всякая мелочь играет роль. Смотрите, Истмэн становится к нам более дружелюбным, это нам на руку.

Эббот не мог с этим не согласиться.

Паркер вытащил мотор.

– А он в хорошем состоянии, – сказал он и погладил его почти с любовью. – Замечательная работа. Девяносто восемь лошадиных сил при таком небольшом объеме. Чудесная вещь, а изобретена для того, чтобы разлететься в пыль. – Он покачал головой. – Все-таки в безумном мире мы живем.

Он методично разобрал торпеду с помощью Эббота, который что-то подносил, что-то уносил, чистил детали. Он заказал специальные масла и смазки, дорогие провода для своих новых схем, при том, что новые батареи сами по себе обошлись в целое, хоть и небольшое, состояние. Работая, он проповедовал, как апостол, идею совершенства: "Не может быть ничего слишком хорошего, – говаривал он. – Это будет самая совершенная из торпед, которые когда-либо касались воды".

Похоже, это было правдой. Ни одна торпеда, наверное, не была удостоена всепоглощающего внимания и любовной заботы, как эта. "Может быть, только над самым первым опытным экземпляром, – подумал Эббот, – так колдовали взволнованные предстоящими испытаниями специалисты".

Истмэн понял, что Паркер – непревзойденный специалист, и начал ему потакать. Он предоставлял Паркеру все, чего бы тот ни потребовал. Правда, Эббота это ничуть не удивляло, ведь торпеда должна была везти товара на сумму в двадцать пять миллионов долларов.

Большую часть своих усилий Паркер посвятил навигационной системе, над которой он кудахтал, словно курица над заблудшим цыпленком.

– Если эта штука взбрыкнет, – сказал он, – вы все потеряете.

– Пусть лучше она этого не делает, – мрачно произнес Истмэн.

– Не будет, – успокоил его Паркер.

Истмэн ушел почти счастливым.

– Вы вкладываете столько души в то, что должно быть в конце концов взорвано, – заметил Эббот.

– У каждого специалиста по торпедам время от времени возникают сомнения, – сказал Паркер, пожимая плечами. – Берешь симпатичное устройство, вроде этого, кумекаешь над ним, доводишь его до состояния, которое и самому конструктору не снилось. А затем оно шмякается о борт какого-нибудь корабля и разлетается вдребезги. Такая работа, черт возьми.

Но, в конце концов, торпеды ведь для этого и предназначены.

Паркер кивнул.

– Я знаю, что мы должны в данном случае организовать саботаж. Но перед этим будут испытания, и ей предстоит хорошо себя проявить. – Он посмотрел на Эббота и продолжал вещать. – Вы знаете, я давно не был так чертовски счастлив. После того, как я ушел из флота и должен был цацкаться с чужими автомобилями, мне все время чего-то не хватало, и я не понимал, чего именно. – Он махнул рукой в сторону оголенной торпеды. – Теперь я понял. Мне не хватало вот этих красавиц.

– Все-таки не увлекайтесь, – посоветовал Эббот. – Помните, что в конце концов эта затея должна провалиться.

– Она и провалится, – угрюмо сказал Паркер. Его лицо напряглось. – Но прежде будет чертовски удачный запуск. – Он похлопал Эббота по груди. – Если вы думаете, что все это очень легко, Майк, вы сильно заблуждаетесь. Я работаю сейчас на пределе возможного. Марк одиннадцатый не рассчитан на дистанцию в пятнадцать миль, и заставить его пройти это расстояние будет дьявольски трудно. Но я сделаю это, и сделаю с наслаждением, потому что, видимо, в последний раз в своей жизни имею дело с торпедой. Ну ладно, давайте работать.

Они сняли все металлические части, какие только могли снять. Паркер придирчиво осматривал каждую в отдельности и аккуратно ставил на место. Так они постепенно разобрали и вновь собрали всю торпеду, и подошло время для стендовых испытаний. Эббот понял, зачем нужны были специальные крепления, о которых говорил Паркер. Без них торпеда с работающим даже в четверть силы мотором могла просто взбеситься.

Паркер был удовлетворен прогоном и обратился к Истмэну:

– Ну как насчет торпедного аппарата? С рыбкой я сделал все, что мог.

– Прекрасно, – сказал Истмэн. – Пошли со мной.

Он провез их немного вдоль берега к небольшой верфи и показал им обшарпанное каботажное судно водоизмещением примерно в три тысячи тонн.