Пари для простаков

– Попробуем.

Фоллет посмотрел на замасленные стальные плиты пола. За ними, за пределами скорлупы корабля было море.

– Если что-нибудь случится, если какая-нибудь неприятность, сообщите мне, – сказал он. – Я хороший пловец, мне хотелось бы это доказать.

Мрачная улыбка тронула губы Тоузьера.

– Какие шансы вы сейчас даете нам, Джонни?

– Больше никаких пари, – сказал Фоллет. – Но мы действовали правильно. Я это знаю. А все шансы полностью все равно никогда не удается использовать.

Тоузьер слегка похлопал его по плечу.

– Ладно, следите, чтобы этот металлолом работал. Тому примется маневрировать.

Он вернулся к торпедному отделению и прежде, чем войти в него, оттащил в сторону труп Истмэна.

– Кажется, все в порядке, – сказал Паркер. – Истмэн не напакостил здесь. – Он положил руку на торпеду. – Мне понадобится помощь. Две уже в аппаратах, а перезарядить их в одиночку я не смогу.

– Сюда придет Хеллиер, – сказал Тоузьер. – Он из нас самый мясистый. А, вот он уже здесь. Дэн, теперь скажите мне вот что: для запуска мы нажимаем кнопки, и все? Так?

Паркер кивнул.

– Одна пара на мостике, другая на мачте. Можете выбирать любую. Но на мачте лучше, там есть телескоп для прицеливания.

– Хорошо. Ну, я пойду наверх, – сказал Тоузьер. – Забава скоро начнется.

Он кивнул Хеллиеру и ушел.

Хеллиер спросил:

– Что делать?

– Пока ничего, – флегматично ответил Паркер. – Будем ждать. – Он бросил взгляд на Хеллиера. – Если верите в Бога, молитесь.

Тоузьер нашел Эббота и Уоррена на корме. Эббот плашмя лежал на палубе и из-за угла рубки смотрел на "Звезду моря". Тоузьер тронул его за плечо, и он встал.

– Они что-то делают там с этой штукой на корме, – сказал Эббот.

Тоузьер лег на его место. Три или четыре человека на корме яхты снимали брезент, из-под которого обнажился длинный пушечный ствол. Один из них уселся в кресло наводчика и покрутил какую-то ручку. Ствол стал двигаться вверх и вниз. Еще один сел в другое кресло, развернул ствол и приник к прицелу. Тоузьер готов был на все ради хорошей винтовки. Он мог бы снять их всех прежде, чем они успели бы уйти в укрытие.

Еще несколько человек занимались пулеметами, и Тоузьер наблюдал, как большой дисковый магазин был прикреплен к одному из них. Он отодвинулся и посмотрел за корму. Корабль, с которым они повстречались, был уже размытым пятном на горизонте, над ним вился дымок. Тоузьер встал и зычно крикнул:

– Том, готовься к бою!

Голос Меткалфа из-под брезента, накрывавшего штурвал, прозвучал чуть приглушенно:

– Есть, сэр!

Тоузьер приказал Уоррену и Эбботу отойти.

– Левый борт теперь будет опасен. Лучше всего лечь на палубу за рубкой на правой стороне. Мы попробуем торпедировать ее. Командовать будет Том, потому что он должен нацеливать корабль.

– Но кнопки ведь на мостике, – сказал Уоррен.

– Да, – ответил Тоузьер. – В этом и состоит пикантность нашего положения. Майк, вы оставайтесь здесь и держите связь с Томом. Вы передадите нам, когда он будет готов к атаке. Ник, вы будете со мной. Когда поступит сигнал, вы должны взобраться на мостик и попытаться нажать на кнопки.

Уоррен кивнул. Он подумал: а что будет делать Тоузьер? Этот вопрос не остался без ответа. Показав на мачту, Тоузьер сказал:

– Наверху есть еще пара кнопок. Если вам не удастся нажать их на мостике, мне нужно будет добраться до них.

Уоррен посмотрел наверх на абсолютно незащищенную бочку на мачте, и у него пересохли губы.

– А если и вам не удастся? – спросил он.

– Мне уже не придется об этом беспокоиться, – сказал Тоузьер беспечно. – Кто-то еще должен будет сделать попытку. Так. Приготовимся.

Они спрятались за рубкой на правом борту и стали ждать. Все началось внезапно. С места, где находился Уоррен, он мог видеть заднюю часть мостика. И вот под грохот снарядов она на его глазах развалилась на куски. Яркие вспышки огня заплясали повсюду, где разрывались артиллерийские снаряды, и рулевая рубка в один момент была превращена в руины. Над головой Уоррена что-то стукнуло, и, чуть приподняв голову, он с изумлением увидел, как в тиковый комингс впился осколок толстого стекла. Отлетев от рубки, он с убийственной скоростью просвистел совсем рядом и острым, как бритва, концом на дюйм вошел в твердое дерево. Если б голова Уоррена находилась хоть на несколько дюймов выше, ее бы снесло.

Он вновь затаился за своим укрытием, когда пушечный огонь возобновился, теперь уже на корме. Снаряды рвались на палубе, и куски обшивки летели повсюду. Один осколок, пробив полу его пиджака, проделал в ней рваную дыру. Теперь басовитое рыкание пушки и легкий рокот пулемета, сливались воедино, и пули пролетали сквозь рубку, словно ее стены были бумажными. Уоррен вдавил свое тело в палубу, словно пытаясь зарыться в нее.

Выстрелы были услышаны молодым капитаном патрульного ливанского катера, который шел в четырех милях к западу. Капитан повернулся к находившемуся в катере Джамилю Хасану и сказал:

– Стрельба!

Хасан встрепенулся.

– Быстрее, еще быстрее.

Уоррен осторожно поднял голову, потому что шум внезапно прекратился, и стало тихо, как и прежде. Только ровно стучал двигатель, и раздавался плеск волн под бушпритом. Он взглянул на мостик – все вокруг было разрушено. Он снова представил, как плясали, словно марионетки, прошиваемые пулями и осколками, изготовленные Меткалфом куклы.

"Орест" начал медленно поворачиваться налево. Меткалф крикнул:

– Я разворачиваюсь, чтобы она оказалась у нас перед носом как бы случайно. Может, получится. Скажите, чтобы Энди приготовился.

Эббот, пригнувшись, побежал вперед и передал сообщение. Тоузьер посмотрел на раскрошенный мостик и покачал головой.

– Идите, Ник, но не спешите. Подождите, пока она будет под прицелом, тогда жмите на кнопки. Если не сможете стрелять, крикните мне.

Уоррен почувствовал, что весь дрожит. Он знал, что не сможет это сделать. Он подбежал к лестнице на мостик, взлетел по ней наверх и, пригнув голову, плюхнулся на мостик. Потом, приподнявшись, посмотрел на рулевую рубку. От нее мало что осталось – ни колес, ни компаса, ни машинного телеграфа. Не было и маленького ящика с установленными на нем двумя кнопками. Мостик был снесен начисто.

– Ничего хорошего, Энди, – прокричал он и, повернувшись, стал спускаться, чтобы не попасть под очередной залп. Не заботясь о ступеньках, он просто слетел вниз по воздуху и приземлился рядом с остатками рубки.

Он увидел, как Тоузьер выбежал на открытое пространство палубы и, петляя, три шага вправо, три шага влево, добрался до кожуха вспомогательного двигателя, расположенного под мачтой. Скрывшись за ним, он стремительно начал взбираться вверх. Уоррен был поражен скоростью, с которой он карабкался.

Меткалф внимательно следил за "Звездой моря" и одновременно за действиями Тоузьера. Тот добрался до бочки и приник к прицельному телескопу, но в этот момент яхту стало относить в сторону, хотя Меткалф прилагал все усилия, чтобы удержать нос "Ореста" на одной линии с ней.

Внезапные маневры обоих кораблей сбили с толку снайперов. Передний пулемет вообще прекратил работать, а пулемет в середине вел неприцельный огонь. Пушка была расположена удачно, ей плавно развернули ствол, и стрелки выпустили очередную порцию снарядов. Они просвистели совсем рядом с Тоузьером, который каким-то чудом оказался невредимым. Позади "Ореста" море вскипело фонтанами безопасных взрывов.

Тоузьер нажал на обе кнопки, и две торпеды общей стоимостью пятьдесят миллионов долларов отправились в путь.

Затем он понесся вниз по мачте. Дойдя до высоты десять фунтов, он спрыгнул вниз. Пушка прекратила огонь, и Уоррен услышал с кормы радостные крики, но чему так радовался Меткалф, было не ясно. Ясно, однако, было, что торпеды в цель не попали. Не произошло никакого взрыва, на яхте продолжал дробно стучать пулемет.

Меткалф, стоя за штурвалом, втягивал голову в плечи, как будто это могло спасти его голову от снаряда. Если бы пушечный ствол опустился чуть ниже, корма "Ореста" была бы снесена, и Меткалф вместе с ней. Когда пушка умолкла, Меткалф посмотрел сквозь дыру в брезенте и издал радостный крик.

На "Звезде моря" что-то произошло. На палубе началась какая-то беготня, а ствол пушки вздернулся вверх под неестественным углом. Оказалось, что наскоро сооруженный для нее лафет не смог устоять перед натиском снарядов и вышел из строя. На яхте кто-то охал и стонал, похоже было, что кто-то был серьезно ранен.

Этому и радовался Меткалф.

Внизу, в трюме Паркер и Хеллиер услышали, как шипел сжатый воздух, когда торпеды покинули аппараты. Хеллиер хотел подождать результатов, но Паркер уже закрывал внешние заслонки труб, чтобы перезарядить их. Он отворил внутренние заслонки и отошел вбок, когда оттуда хлынула вода. Потом, взявшись за ручки зажимов, в которых покоилась торпеда, крикнул:

– Идите сюда! Будем загонять эту негодницу в трубу!

Они с Хеллиером навалились на торпеду, и она медленно поползла на роликах к отверстию аппаратной трубы. Она была тяжела и двигалась сначала толчками по доле дюйма, но постепенно набрала скорость и плавно стала на место. Паркер захлопнул заслонку и закрутил запорное колесо.

– Теперь другую, – проговорил он, слегка запыхавшись.

– Как вы думаете, первый залп попал?

– Не знаю, – ответил Паркер. – Пожалуй, нет. Судя по тому, что там наверху творится, должно быть, промазали. Давайте, ради Бога, зарядим эту.

Уоррен оглянулся, ища взглядом Тоузьера, но того не было видно. Он высунулся из-за укрытия и посмотрел на "Звезду моря". Она, как и "Орест", повернулась, но по-прежнему была по левому борту и шла параллельным курсом. Пулемет посредине все еще стрелял короткими очередями, и теперь к нему опять подключился передний. Оба сосредоточили свой огонь на носовой части "Ореста".

Уоррен понял почему. На полубаке, в расщелине сидел Тоузьер. Даже на расстоянии Уоррен увидел, что у него сломана нога. Он видел также, как из двери, ведущей в трюм, выскочил Паркер и бросился к Тоузьеру. Не успел он сделать два шага, как его настигла пуля, которая сбила его с ног и бросила на палубу, где он затих.

Это было слишком для Уоррена. Он бросил свое укрытие и побежал по палубе, уже не заботясь о том, опасно это или нет. В то же мгновение с кормы донесся громоподобный рев:

– Она заходит справа, чтобы расстрелять пас в упор! Она пройдет у нас перед носом! Готовьтесь стрелять!

Уоррен слышал эти слова, но даже не понял их смысла. Он был целиком сосредоточен на том, чтобы добраться до Паркера и Тоузьера. Вместе с тем он обрадовался, что пулеметный огонь прекратился, – "Звезда моря" стала обходить "Орест" спереди, и стрелять пока стало неудобно. Поэтому он добежал до Паркера, не получив ни единой царапины.

Он наклонился над Паркером, взял его за подмышки и оттащил в укрытие, не заботясь об осторожности – времени на это не было, к тому же Паркер был, к счастью, без сознания. Затем он вернулся за Тоузьером. Тот слабо улыбнулся:

– Нога сломана.

– Вы можете стоять на другой, – сказал Уоррен и помог ему встать.

– Ради Бога! – завопил Меткалф. – Кто-нибудь, полезайте на эту треклятую мачту!

Уоррен оглянулся в нерешительности – Тоузьер тяжело опирался на него. И тут он увидел, как Эббот подбежал к мачте, скрылся за вспомогательным двигателем, как раньше Тоузьер, и возник уже посредине мачты, отчаянно карабкаясь к бочке, словно дьявол преследовал его.

Меткалф, стоя сзади, великолепно все видел. "Звезда моря" пересекала курс "Ореста" на расстоянии трехсот ярдов. При виде Эббота на мачте вновь заработал пулемет, нещадно поливая "Орест" свинцом. Эббот не имел возможности использовать прицел. Он прижал рукой обе кнопки, и в ту же секунду его грудь, прошитая пулеметной очередью, покрылась кровавыми дырами. Раскинув руки, Эббот рухнул с тридцатифутовой высоты вниз на палубу.

Но в это время яхта содрогнулась и замерла – в нее ударили обе торпеды, и триста пятьдесят фунтов тринитротолуола взорвались в ее чреве, подбросив ее над водой. Она не была военным судном, готовым к такому испытанию, и взрыв разорвал ее пополам. Средняя часть была уничтожена полностью, а нос и корма разлетелись в разные стороны. Нос продержался на воде всего несколько секунд, а корма плыла, быстро наполняясь водой.

Какие-то человеческие фигурки прыгнули с кормы за мгновение до того, как она исчезла в кипящей водяной воронке. Меткалф видел все, он усмехнулся. "Орест" продвигался вперед, к плавающим по воде останкам яхты, и Меткалф заметил, как внизу мелькнуло белое лицо, окаймленное длинными волосами, и отчаянно забились руки.

Медленно и аккуратно он повернул штурвал так, чтобы "Орест" прошел вплотную к Жанетт Делорм и чтобы она была втянута в мощный водоворот от взбивающего воду винта. Затем он так же аккуратно выровнял курс и даже не подумал оглянуться назад, чтобы посмотреть, что выплывет после этого на поверхность.

7

Меткалф стоял, облокотившись на ограждение и уже второй раз за сегодняшний день смотрел на зияющее дуло скорострельной пушки. Она была нацелена на "Орест" с ливанского патрульного катера, который раскачивался на волнах в ста ярдах слева по борту совершенно так же, как незадолго до этого "Звезда моря". Все было так же, только машины "Ореста" были остановлены, был спущен висячий трап и к кораблю приближалась лодка с офицером и двумя матросами ливанского флота.

– Помогите мне, Том, – сказал Уоррен.

Меткалф повернулся и подошел к тому месту, где Уоррен перевязывал плечо Паркера. Уоррен попросил его подержать бинт.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Меткалф Паркера.

– Ничего, – ответил тот. – Могло быть и хуже. Не буду жаловаться.

Меткалф присел на корточки и сказал Уоррену:

– Этот, что взошел к нам на борт, по-моему, не моряк.

– Я даже не знал, что у Ливана есть морской флот, – сказал Уоррен.

– А его и нет. Так, несколько судов береговой охраны. – Меткалф кивнул в сторону катера. – Я часто уходил от этих ребят. – Он нахмурился. – Как вы думаете, о чем там они с Хеллиером болтают? Они вдвоем уже говорят час.

– Откуда мне знать, – отрезал Уоррен. Он вспомнил Бена Брайена и Майка Эббота – двух жертв из своей команды. Сорок процентов потерь были высокой ценой, а если к ним прибавить раненых – еще сорок процентов.

Тоузьер лежал тут же, его нога была в шине. Фоллет разговаривал с ним.

– Черт возьми! Придется объяснить еще раз. – Он побренчал монетами в руке.

– Да нет, я верю вам, – сказал Тоузьер. – Приходится верить, не так ли? В конце концов, вы-таки забрали мои деньги. Тонкая штука. – Он посмотрел на покрытое брезентом тело, лежавшее на пороге кают-кампании. – Жаль, что эта идея не сработала так же и дальше.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, но мы поступили наилучшим образом, – упрямо сказал Фоллет. – Я же говорил, все шансы никогда не реализуются. – Он поднял глаза. – А, вот идет Хеллиер.

Хеллиер направлялся к ним. Меткалф выпрямился и спросил:

– Он моряк? – и кивнул на Хасана, стоявшего в стороне.

– Нет. Полицейский.

– Что вы ему рассказали?

– Все. Всю историю.

Меткалф надул щеки.

– Так. Попадаем в самое яблочко, – сказал он. – Хорошо, если мы не загремим лет на двадцать. Вы когда-нибудь бывали в ближневосточной тюрьме, сэр Роберт?

Хеллиер улыбнулся.

– О вашей деятельности по перегонке оружия я особенно не распространялся. Он, впрочем, этим не интересовался. Он хочет говорить с нами.

Он повернулся к Хасану, и тот подошел, держа руки в карманах. Сжав губы, он осмотрел всех и отрывисто заговорил:

– Меня зовут Джамиль Хасан. Я – полицейский офицер. Вы, джентльмены, кажется, затеяли небольшую частную войну частично на ливанской территории. Как полицейский, я нахожу это совершенно недопустимым. – Строгость исчезла с его лица. – Однако, – продолжал он, – как полицейский, я беспомощен, поскольку море за пределами ливанских территориальных вод в мою компетенцию не входит. Что мне делать?

Меткалф хмыкнул.

– Скажите сами, приятель.

Хасан пропустил это замечание мимо ушей.

– Конечно, я полицейский, но, вместе с тем, я и гражданин Ливана. В этом качестве я хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали. Но мне хотелось бы вам посоветовать в дальнейшем такого рода мероприятия оставлять на попечение более компетентных органов. – Его губы слегка скривились. – Которые, надо признать, в данном случае особой компетенции не проявили. Но остается все же без ответа вопрос: что я должен делать с вами?

– У нас раненые, – сказал Уоррен. – Они нуждаются в лечении, в госпитализации. Вы можете их взять с собой в Бейрут на этом вашем катере.

– Не моем, – поправил его Хасан. – Вы, я полагаю, доктор Уоррен? – Уоррен утвердительно кивнул, и он продолжал. – Любой из вас, кто отправится в Бейрут на этом катере, будет арестован. На нашем маленьком флоте нет вашей английской традиции закрывать на что-то глаза. Нет, вы останетесь здесь, а я пришлю кого-нибудь за вами, и вы сойдете на берег тихо и незаметно. Вы понимаете, что я это организую исключительно как частное лицо, а не полицейский офицер.

Меткалф вздохнул. Хасан посмотрел на него лукаво и сказал:

– Арабские народы тесно сотрудничают друг с другом, и передача некоторых лиц одним государством другому осуществляется легко. Недавно прокатилась волна слухов о банде каких-то иностранцев, бродящей по Ближнему Востоку; убивающих без разбора, использующих армейское оружие и... – тут он стал буравить Меткалфа взглядом, – вовлеченных в другие антигосударственные действия, в особенности в Ираке. Имея в виду эти обязательства, вы покинете Ливан как можно быстрее. Билеты на самолет будут доставлены к вам в отель, и вы немедленно покинете пределы страны. Надеюсь, понятно?

Тоузьер спросил:

– А как насчет команды этого корабля? Они все еще маются взаперти.

– Вы их освободите перед тем, как покинете этот корабль. – Хасан едва улыбнулся. – Если этот корабль вернется в порт, им придется ответить на несколько довольно неудобных вопросов. В данных обстоятельствах я думаю, что мы больше никогда не увидим этого судна.

– Спасибо, – сказал Хеллиер. – Мы очень ценим ваше расположение.

Хасан коротко кивнул и направился к кают-компании. На полпути он остановился и, повернувшись, спросил:

– Сколько было героина?

– Тысяча килограмм, – сказал Паркер. – Тонна.

Хасан кивнул.

– Спасибо, джентльмены. – Он неожиданно улыбнулся. – Я думал, что знаю все о контрабанде наркотиков, но – торпеды! – Он покачал головой и лицо его помрачнело, когда он посмотрел в сторону лежащего под брезентом тела Эббота. – Я предлагаю вам захоронить этого смелого человека в море. – Он подошел к трапу и стал спускаться в лодку.

Тоузьер сказал:

– Ну, что ж, Ник, вот и все. Мы боролись до последнего, но мы все же добились своего.

Уоррен вдруг почувствовал страшную усталость.

– Да, добились, – сказал он. – Некоторые из нас, по крайней мере.

Но Бен Брайен никогда уже не будет владельцем имения, хотя Уоррен намеревался заставить Хеллиера выполнить свое обещание о создании центра по лечению наркоманов; Майка Эббота он никогда больше не увидит у своей конторы, Майка Эббота, охотящегося за пикантными подробностями из жизни наркоманов.

Он посмотрел на Хеллиера – человека, который жаждал крови и который теперь мог быть удовлетворен. Но можно ли этим оправдать смерть? Многие, особенно в Соединенных Штатах, проживут долгую и, вероятно, счастливую жизнь, даже не догадываясь, что кое-кто за это заплатил жизнью. А потом, рано или поздно, или даже через год возникнут новый Истмэн или новая Делорм, и весь этот проклятый и грязный бизнес возродится вновь.

Уоррен закрыл глаза от слепящего света солнца. Но теперь пусть с ними воюет кто-нибудь другой, подумал он. Обыкновенному врачу ни к чему заниматься таким опасным делом.