3

Аккуратный домик по Акация-роуд 23 почти не отличался от других, окружавших его. Уоррен толкнул деревянную калитку, сделал несколько шагов по крошечному, размером почти с почтовую марку, саду, и оказался у парадной двери. Он позвонил, и ему открыла чистенькая женщина средних лет, которая приветливо поздоровалась с ним.

– О, доктор Уоррен! Как давно мы вас не видели. – Внезапно тень тревоги легла на ее лицо. – Вы не по поводу Джимми, нет? С ним ничего не случилось?

Уоррен ободряюще улыбнулся.

– Насколько я знаю, нет, миссис Паркер.

Он почувствовал, что у нее отлегло от сердца.

– О! – воскликнула она, – тогда все в порядке. Вы хотите повидать Джимми? Его сейчас нет, он пошел в молодежный клуб.

– Я хочу повидаться с Дэном, – сказал Уоррен. – Просто так, поболтать.

– Ой, да что ж это я, – спохватилась миссис Паркер, – держу вас на пороге. Заходите, доктор. Дэн только что вернулся, он сейчас наверху, умывается.

Уоррен уже знал, что Дэн Паркер вернулся только что. Он не хотел встречаться с ним в гараже, где тот работал, и, сидя в машине, ждал, пока он отправится домой. Миссис Паркер, пригласив Уоррена в гостиную, сказала:

– Я пойду скажу ему, что вы пришли.

Она вышла, и Уоррен стал изучать комнату. Он задержал свой взгляд на трех глиняных утятах, на фотографиях детей на комоде и молодого Дэна Паркера в форме военного моряка. Ждать пришлось недолго. Паркер вошел в гостиную и протянул руку:

– Вот уж не ждали вас, доктор. Очень приятно.

Уоррен пожал большую мозолистую руку Паркера.

– Я как раз недавно говорил Сэлли, – продолжал Паркер, – о том, что вы, к сожалению, редко заходите к нам.

– Может, это и к лучшему, – печально заметил Уоррен. – Вон как я переполошил миссис Паркер.

– Да, – согласился Дэн, – я понимаю, что вы имеете в виду. Тем не менее, нам бы все же хотелось встречаться с вами по-дружески. – В его речи чувствовался ланкаширский акцент, хотя он уже много лет жил в Лондоне. – Садитесь, доктор. Сейчас Сэлли принесет чай.

– Я пришел к вам... э-э... по делу.

– Ну что же, поговорим, только после чая, ладно? Кстати, Сэлли должна будет уйти. Ее младшей сестре что-то нездоровится, и надо посидеть с ребенком.

– Сочувствую, – сказал Уоррен. – А как Джимми?

– Спасибо, все хорошо. Вы спасли его, доктор. Вам удалось внушить ему страх Божий, и я слежу, чтобы он не принялся за старое.

– На вашем месте я был бы с ним помягче.

– Строгость ему не повредит, – возразил Паркер. – Надеюсь, он позабудет это баловство. – Он вздохнул. – Что за молодежь теперь пошла, не возьму в толк. Когда я был парнем, такого не было. Если б мне такое взбрело в голову, мой отец мигом вправил бы мне мозги ремнем. Рука у него была тяжелая, у отца. – Он покачал головой. – Да разве я посмел бы!

Уоррен привык к этим банальным родительским жалобам и покорно без тени улыбки их выслушивал.

– Да, – сказал он серьезно. – Все меняется.

Сэлли принесла чай и настояла на том, чтобы Уоррен попробовал домашних пирогов и лепешек. Пока она разливала чай, Уоррен исподволь разглядывал Паркера и размышлял о том, как лучше начать щепетильный разговор и максимально заинтересовать Паркера.

Дэниэлу Паркеру было сорок лет. Он пришел на флот в последние месяцы войны и решил связать с ним свою судьбу. После войны он упорно продвигался по службе, хотя каждое новое звание давалось нелегко. Войну он закончил в чине старшины и рассчитывал стать офицером. Но в 1962 году торпеда, сорвавшись с креплений, повредила ему ногу, и на этом его морская карьера окончилась.

Он демобилизовался с одной ногой короче другой, с пенсией по инвалидности и без работы. Впрочем, работу он нашел сразу – у него были золотые руки. С 1963 года он работал механиком в гараже. И его хозяин, думал Уоррен, должен был быть счастлив иметь такого работника.

Миссис Паркер взглянула на часы и воскликнула:

– Ах, я ведь опаздываю. Извините меня, доктор.

– Ничего, миссис Паркер, – сказал Уоррен, вставая.

– Иди, дорогая, – сказал Паркер. – Я помою посуду, и мы спокойно посидим с доктором, поговорим.

Миссис Паркер ушла, и Паркер, достав короткую трубку, стал набивать ее табаком.

– Вы вроде хотели поговорить со мной о деле, доктор. – Он посмотрел с любопытством на Уоррена, затем улыбнулся. – Может, вам нужен новый автомобиль?

– Нет, – сказал Уоррен. – А как дела в гараже, Дэн?

Паркер пожал плечами.

– Да как всегда. Вообще-то скучновато, хотя я время от времени кое-что придумываю, изобретаю. – Он улыбнулся. – В большинстве случаев меня донимают девицы. Вот недавно одна приехала, жалуется, что ее машина сжирает слишком много бензина. Я проверил – все в порядке. На следующий день опять приезжает. Он чиркнул спичкой. – Я опять проверяю, опять говорю – все нормально. Она ни в какую. Я сказал: "Мисс Хэмптон, давайте проедем вместе с вами, посмотрим на ходу". Ну, садимся. Первое, что она делает, – оттягивает ручку подсоса и вешает на нее сумочку. Оказывается, она была уверена, что эта ручка для того и предназначена. – Он неодобрительно покачал головой.

Уоррен засмеялся.

– Вы ведь давно расстались с флотом, Дэн?

– Да, это точно, – мрачно подтвердил Паркер. – И я по нему скучаю, знаете ли. Но что поделаешь? – Он рассеянно похлопал по больной ноге. – Да и для Сэлли и детей так лучше, правда, жена привыкла к моим долгим отлучкам.

– А по чему именно вы скучаете, Дэн?

Паркер в задумчивости попыхтел трубкой.

– Трудно сказать. Наверное, мне не хватает хорошей техники. Ремонт обычных автомобилей – рядовое ремесло. А мне подавай что-нибудь посложнее.

Уоррен осторожно спросил:

– А если бы я предложил вам тряхнуть стариной, вы бы согласились?

Паркер вынул трубку изо рта.

– Что вы имеете в виду, доктор?

– Мне нужен человек, который разбирается в торпедах, – напрямик сказал Уоррен.

Паркер заморгал глазами.

– Вообще-то, я вроде бы разбираюсь, но я не понимаю... – голос его как-то потух, он замолчал, растерянно глядя на Уоррена.

– Ну, предположим, мне нужно переправить какой-нибудь груз не очень тяжелый, но очень ценный в другую страну, имеющую выход к морю. Торпеда годится?

Паркер почесал в затылке.

– Я об этом не задумывался, – сказал он, ухмыляясь, – но идея неплохая. Вам нужно что-нибудь укрыть от налогов? Швейцарские часы?

– А как насчет героина?

Паркер окаменел и уставился на Уоррена так, словно у того вдруг выросли хвост и рога. Трубка выпала у него из рук.

– Вы что, серьезно? Никогда не поверю.

– Я вполне серьезно, Дэн, – сказал Уоррен, – я потом вам все объясню. Только скажите, в принципе это возможно?

Последовала долгая пауза, потом Паркер поднял трубку и сказал:

– Вполне. Старая торпеда Марк-XI несла боеголовку весом более семисот фунтов. Туда можно натолкать много этого героина.

– А расстояние?

– Максимум пять тысяч пятьсот ярдов, если предварительно нагреть батареи, – не задумываясь ответил Паркер.

– Черт! – воскликнул Уоррен разочарованно. – Этого недостаточно. Вы упомянули батареи. Они что, с электродвигателем?

– Да, между прочим, идеальный вариант для контрабанды. Никаких пузырей.

– Но такое расстояние меня не устраивает, – сказал Уоррен уныло. – Стало быть, идея неосуществима.

– А что вам, собственно, нужно? – спроси Паркер, зажигая спичку.

– Мне нужно, чтобы некий корабль, находящийся за пределами территориальных вод Соединенных Штатов, выпустил торпеду в сторону берега, и она благополучно достигла его. Это – двенадцать миль, больше двадцати одной тысячи ярдов.

– Да, дистанция приличная, – сказал Паркер, пытаясь раскурить трубку. Он долго возился, чиркая спичками. Наконец, он с удовольствием затянулся и произнес: – Но, может быть, ее и можно преодолеть.

Уоррен мгновенно преобразился.

– Неужели?

– Марк-XI выпускается с 1944 года, с тех пор многое изменилось, – задумчиво произнес Паркер. Он взглянул на Уоррена. – А где вы торпеду-то достанете?

– Ну, об этом я пока не думал. Вообще-то есть у меня на примете один американец, он в Швейцарии, имеет доступ к военному снабжению. У него столько всего, что он всю британскую армию может экипировать. Наверняка и торпеды у него есть.

– Ну, тогда лучше всего Марк-XI или немецкий эквивалент. Не думаю, чтобы на рынке военного оборудования появилось что-нибудь новое. – Он поджал губы. – Вообще-то занятно. Понимаете, у Марка-XI были свинцово-кислотные аккумуляторы, пятьдесят две штуки. Но сейчас-то существует и кое-что получше. Что бы я сделал? Я бы вынул старые батареи и заменил бы их мощными ртутными элементами. – Он мечтательно посмотрел в потолок. – Конечно, тогда надо было бы переделать все схемы. Вышло бы недешево. Но я бы смог это осуществить. – Он наклонился и выбил трубку о решетку камина. Затем твердо посмотрел Уоррену в глаза. – Но не ради контрабанды героина.

– Хорошо, Дэн. Я еще не все вам сказал. – Уоррен потер подбородок. – Я хочу пригласить вас поработать вместе со мной. Вы будете зарабатывать вдвое больше того, что сейчас имеете в гараже, а позже, по окончании работы, получите еще и значительное вознаграждение. А если потом вы не захотите возвращаться в гараж, у вас будет постоянная работа и приличный заработок.

Паркер выпустил длинную струю дыма.

– Все это как-то неожиданно, доктор. Попахивает криминалом.

– Никакого криминала, – возразил Уоррен. – Но дело опасное.

Паркер размышлял.

– А сколько времени это займет?

– Не знаю. Может, три месяца, может полгода. Работа будет не в Англии. Мы поедем на Ближний Восток.

– А в чем опасность?

Уоррен сказал начистоту.

– Можно поплатиться головой.

Паркер положил трубку на каминную полку.

– Вы слишком многого хотите, черт возьми. У меня жена, трое детей, а вы приходите ко мне с весьма сомнительным предложением, да еще и предупреждаете, что меня могут убить. А почему вы выбрали именно меня кстати?

– Мне нужен хороший специалист по торпедам, а я знаю только вас. – Уоррен улыбнулся. – Таких специалистов раз-два и обчелся.

Паркер кивнул головой в знак согласия.

– Это факт. Я и сам не знаю, кто бы смог такое сделать. Да, это вам не фунт изюма, – послать старину Марка-XI за двадцать тысяч ярдов, подумать только.

Уоррен очень рассчитывал, что Паркер соблазнится, но тот покачал головой и сказал:

– Нет, я не возьмусь. Что скажет Сэлли?

– Я понимаю, Дэн, дело и впрямь опасное.

– Да нет, я не об этом. Я не за свою шкуру волнуюсь. Меня могли бы и раньше убить, в Корее. Понимаете... Ну, словом, я не застрахован, и если со мной что случится, что она будет делать с тремя детьми?

– Будем надеяться на лучшее. Но если что-то случится, я вам обещаю – Сэлли будет получать пенсию, равную вашему теперешнему заработку. И я дам вам такую гарантию в письменном виде.

– Вы как-то чересчур расточительны, или это не ваши деньги? – спросил проницательный Паркер.

– Неважно, откуда деньги. Главное, что они используются во благо.

Паркер вздохнул.

– Что ж, я вам доверяю. Я знаю, что вы никогда ни во что сомнительное не впутывались. А когда все это намечается начать?

– Я пока не решил, – ответил Уоррен. – Может, и никогда. Но не раньше будущего месяца.

Паркер теребил трубку, явно не замечая, что она погасла. Наконец, он взглянул на Уоррена повеселевшими глазами.

– Ладно, согласен. Конечно, Сэлли устроит мне хорошую взбучку, – он улыбнулся, – поэтому ничего не говорите ей, доктор. Я сам что-нибудь наплету. – Он почесал в затылке. – Надо повидаться со старыми приятелями по флоту, посмотреть, можно ли достать инструкцию по эксплуатации Марка-XI, наверное, у кого-нибудь завалялась. Если придется переделывать электроцепи, она пригодится.

– Отлично, – сказал Уоррен. – А теперь я могу вам кое-что объяснить.

– Не надо! – вдруг запротестовал Паркер. – Я понял, что от меня требуется. Если дело сопряжено с опасностью, то чем меньше я буду знать, тем лучше для вас. Просто будете говорить, что надо делать, и я буду делать.

– А торпеда может подвести?

– Вообще-то может. Но если у меня будет все необходимое, я с ней справлюсь. Марк-XI – чудо-машина, у нее неограниченные возможности. – Он улыбнулся. – Ради чего вы все это затеяли, доктор? Надоели пациенты-наркоманы?

– Что-то в этом роде, – сказал Уоррен.

Он уходил от Паркера в приподнятом настроении, и хотя он все время твердил себе, что он еще ничего не решил, что он еще только примеряется к ситуации, Уоррен понимал – он уже не отступит.

4

Он позвонил Тоузьеру.

– Могу я рассчитывать на вашу помощь сегодня вечером, Энди?

– Конечно. Моральную или физическую?

– Возможно, и ту и другую. Встретимся в Говарде. Знаете этот клуб?

– Знаю, – сказал Тоузьер. – Вы могли бы найти местечко и получше, Док, где тратить ваши денежки. Это не клуб, а сучий вертеп.

– Я буду играть, Энди, но не на деньги, – сказал Уоррен. – Держитесь где-нибудь в тени. В случае чего, я вам дам знак. Я там буду в десять часов.

– Уловил. Вам нужна некоторая страховка.

– Вот-вот, – сказал Уоррен и повесил трубку.

Клуб Говард находился в Кенсингтоне, скрываясь за фасадом одного из старых викторианских домов с террасой. В отличие от клубов в Сохо, он призывно возвещал о себе неоновой рекламой пива и рулетки. Это было солидное заведение. Разовыми порциями наркотиков здесь не торговали.

В начале одиннадцатого Уоррен, пройдя игральные комнаты, подошел к бару. Он прекрасно понимал, что его визит в это заведение не останется незамеченным Швейцар у входа, завидев его, поднял трубку внутреннего телефона и что-то сообщил, стало быть, о приходе Уоррена мгновенно узнали высшие эшелоны местной власти. Когда Уоррен наблюдал за рулеткой, он вдруг подумал, что будь он Джеймсом Бондом, здесь могло бы произойти убийство.

В баре он заказал себе виски, и когда бармен поставил перед ним стакан, раздался блеклый голос с американским акцентом:

– Это будет за наш счет, доктор Уоррен.

Уоррен обернулся и увидел распорядителя клуба Джона Фоллета.

– Что вас привело к нам? – спросил Фоллет. – Если вы ищете здесь ваших заблудших овечек, то их здесь нет. Мы их не привечаем.

Уоррен понял, что это предупреждение. Он знал, что некоторые пациенты являлись сюда в надежде на крупный выигрыш. Но чаще всего это заканчивалось скандалами и потасовками, которые, конечно, претили заправилам клуба. Уоррену дали понять, чтобы он приструнил своих подопечных.

Он улыбнулся Фоллету.

– Да нет, зашел просто так, Джонни. – Он поднял стакан. – Присоединяйтесь!

Фоллет кивнул бармену и сказал:

– Ну что ж, рад вас видеть.

"Посмотрим", – подумал Уоррен.

– Видите ли, Джонни, – сказал он, – мои пациенты, о которых вы говорите, просто больные люди. Я ведь не командую ими.

– Может, и так, – согласился Фоллет, – но когда эта публика под кайфом, хлопот не оберешься. Вы даже не представляете, что они могут натворить. Только вы и можете с ними сладить.

– Я их предупреждал, чтобы они сюда не совались. Это все, что я могу сделать.

Фоллет коротко кивнул.

– Понятно. И на этом спасибо, доктор.

Уоррен оглядел зал и заметил Эндрю Тоузьера, стоявшего за ближайшей стойкой.

– Вы, кажется, процветаете, – сказал он непринужденно.

Фоллет фыркнул.

– Разве можно процветать в этой безумной стране? Нам приходится теперь обходиться без нуля в рулетке, а это черт-те что! Ни один клуб не продержится, если у него заранее не будет некоторого преимущества.

– Разве? – удивился Уоррен. – У вас же равные шансы с посетителями. Потом, вы имеете доходы от бара и ресторана, к тому же члены клуба вам платят взносы.

– Да вы что, всерьез? – возмутился Фоллет. – Здесь другие законы. В любой игре с равными шансами удачливый богатей всегда обштопает удачливого бедняка. Бернулли открыл это аж в тысяча семьсот тринадцатом году, – это называется Санкт-Петербургский парадокс. – Он показал рукой в сторону рулеточного стола. – Куш на этом колесе пятьдесят тысяч фунтов, а сколько, вы думаете, имеют клиенты? Мы играем против них с равными шансами, а они, теоретически говоря, бесконечно богаты. В перспективе нас обдерут как липку.

– А я и не знал, что вы математик, – сказал Уоррен.

– Любой бизнесмен, не знающий математики, быстро свернет себе шею, – сказал Фоллет. – Пора бы уже и вашим законодателям обзавестись математиками. – Он нахмурился. – Вот хотя бы очко, – он кивнул в сторону карточных столов. – Было время, когда эта игра была запрещена, считалось, что в ней все решает случай. Теперь, когда подобные игры разрешены, очко опять запрещают, на сей раз потому, что хороший игрок может обыграть плохого. Ведь это же идиотизм!

– А как по-вашему, можно стабильно выигрывать в очко? – спросил Уоррен с интересом.

Фоллет кивнул.

– Если у вас железная память и стальные нервы. На наше счастье, таких клиентов у нас раз, два и обчелся. Мы рискуем в очко, но в рулетке необходимо железное преимущество. – Он уныло посмотрел в свой стакан. – А с такими законами далеко не уедешь.

– Да, кругом одни проблемы, – равнодушно заметил Уоррен. – Может, вам вернуться в Штаты?

– Да нет, покантуюсь пока здесь, – ответил Фоллет, осушая свой стакан и собираясь уйти.

– Подождите, – сказал Уоррен. – Мне нужно поговорить с вами, за этим я и пришел.

– Если речь идет о пожертвованиях вашей клинике, вы же знаете, я в этом деле пунктуален.

Уоррен улыбнулся.

– На этот раз я хочу предложить вам денег.

– Ах вот как? Что ж, придется задержаться, послушать, – сказал Фоллет. – Выкладывайте.

– Я планирую небольшую экспедицию примерно на полгода, – сказал Уоррен. – Конечно, заработок скромный, скажем, две с половиной в месяц. Но в случае удачи вас ожидает вознаграждение.

– Две с половиной! – Фоллет засмеялся. – Смекните-ка, сколько я сейчас имею. Нет, доктор, поищите кого-нибудь другого.

– Не забывайте о вознаграждении, – спокойно напомнил Уоррен.

– Ну, хорошо, каково же вознаграждение? – спросил Фоллет, улыбаясь.

– Тут можно и поторговаться, ну для начала, предположим, тысяча.

– Доктор, не смешите меня, я-то думал, что вы предложите мне что-нибудь серьезное. – Он повернулся, чтобы уйти. – Увидимся.

– Не уходите, Джонни. Мне почему-то кажется, что вы согласитесь на мое предложение. Видите ли, я знаю, что произошло с тем аргентинцем пару месяцев тому назад. Вы ведь нагрели его больше, чем на двести тысяч фунтов, не так ли?

Фоллет замер на секунду и, повернув голову, сказал через плечо:

– А откуда вам это известно?

– Ну, такие истории быстро распространяются, Джонни. Здорово вы с Костасом облапошили беднягу.

Фоллет повернулся к Уоррену и серьезным тоном сказал:

– Выбирайте выражения, доктор Уоррен, особенно, когда речь идет об аргентинских миллионерах. С вами что-нибудь может произойти.

– Разумеется, – согласился Уоррен. – И с вами тоже что-нибудь может произойти, Джонни. Например, если этот аргентинец узнает, как его обтяпали, он этого не спустит, ведь правда? Он несомненно обратится в полицию. Одно дело, когда ты проигрываешь, а другое, когда тебя надувают. Так что он пойдет в полицию, а полиция, – он похлопал Фоллета по груди, – придет к вам. И тогда в лучшем случае вас посадят на судно и отправят в Штаты. Кстати, я слышал, что Джонни Фоллету сейчас следует держаться от Штатов подальше.

– Вы слишком много слышите, – холодно сказал Фоллет.

– Так уж получается, – сказал Уоррен со скромной улыбкой.

– Вы что, пытаетесь поддеть меня на крючок?

– Считайте, что так.

Фоллет вздохнул.

– Уоррен, ну вы же знаете, как тут обстоят дела. Я здесь имею всего пятнадцать процентов прибыли, ведь я – не хозяин. То, что проделали с аргентинцем, что бы там ни было, дело рук Костаса. Ну, я, конечно, находился где-то рядом, но это была не моя идея, и я во всем этом не участвовал и ничего с этого не получил. Это все Костас.

– Я знаю, – сказал Уоррен, – вы чисты, как ангел. Но им это будет без разницы, вас просто посадят на корабль и вытурят в Штаты. – Он помолчал и сказал задумчиво: – А может, они даже организуют специальный комитет, который будет встречать вас в аэропорту Кеннеди.

– Мне все это не нравится, – сказал Фоллет резко. – Предположим, я скажу Костасу, что вы тут мелете языком. Что с вами может случиться, как вы думаете? Я никогда ничего не имел против вас и не понимаю, зачем вам все это. Уймитесь.

Он отвернулся, и Уоррен быстро сказал:

– Извините, Джонни. Кажется, вам и впрямь придется отправиться в Штаты до конца месяца.

– Ах так! – взорвался Фоллет. – Я вам сказал, что Костасу лучше дорогу не переходить. Берегитесь, Уоррен! – он щелкнул пальцами, и какая-то фигура отделилась от стены и направилась к ним. Фоллет сказал:

– Доктор Уоррен сейчас уходит.

Уоррен бросил взгляд через плечо в сторону Эндрю Тоузьера и поднял палец. Тоузьер тотчас же подошел и сказал:

– Добрый вечер всем.

– Джонни Фоллет хочет выбросить меня на улицу, – сказал Уоррен.

– В самом деле? – спросил Тоузьер с неподдельным интересом. – Интересно. Посмотрим.

– Кто это, черт возьми? – рявкнул Фоллет.

– О, я просто друг доктора Уоррена, – сказал Тоузьер. – А у вас тут очень мило, Фоллет. Здесь приятно будет поразмяться.

– Что вы мелете?

– Да, просто поглазеть, как это заведение разнесут на куски. Я знаю парочку бывших сержантов, славных малых, они запросто тут все разбомбят. А вам потом придется все расхлебывать. – Голос его стал жестче. Мой вам совет: если доктор Уоррен хочет поговорить с вами, навострите свои волосатые уши и выслушайте его.

Фоллет шумно вздохнул и надул щеки.

– Ладно, Стив. Я сам тут разберусь, – сказал он подошедшему. – Но не уходи, ты можешь понадобиться. – Тот отошел к стене и занял прежнюю позицию.

– Давайте-ка для начала выпьем, – предложил Тоузьер.

– Я ничего не понимаю, – протестующе заговорил Фоллет. – Что вы ко мне прицепились, Уоррен? Я же ничего вам не сделал.

– И не сделаете, – заметил Уоррен. – В частности, вы ничего не скажете о нашем разговоре Костасу, потому что, если со мной что-нибудь случится, вам несдобровать.

Тоузьер добавил:

– Я не знаю, в чем тут дело, но если с доктором Уорреном что-нибудь произойдет, некий Джонни Фоллет будет горько сожалеть о том, что он родился на свет.

– Чего вы на меня ополчились? – в отчаянье воскликнул Фоллет.

– Я не знаю, – сказал Тоузьер. – Доктор, чего мы на него ополчились?

– Джонни, все, что вам надо сделать, – взять отпуск, – сказал Уоррен. – Вы поедете со мной на Ближний Восток, поможете мне и затем вернетесь обратно. И все останется, как было. Лично мне абсолютно все равно, на какую сумму вы надули аргентинского миллионера. Вот и все.

– Но почему вы выбрали меня? – спросил Фоллет.

– Да я не выбирал вас, – ответил Уоррен устало, – просто другой кандидатуры у меня нет, черт побери. Мне нужен человек, обладающий вашими талантами. Кроме того, вы же не рискнете отправиться обратно в Соединенные Штаты. Я знаю вас, вы – игрок, но все же не до такой степени.

– Ладно, будем считать, что вы обставили меня, – сказал Фоллет с горечью. – Что я должен делать?

– Будете исполнять то, что я вам скажу. Когда придет время.

– Но я хотел бы...

– Я уже все сказал.

Фоллет помотал головой в замешательстве.

– Ничего не понимаю.

– Если это может вас утешить, дядя Сэм, я тоже ничего не понимаю, – сказал Тоузьер и задумчиво посмотрел на Уоррена. – Но док, без всякого сомнения, действует как босс, и я так думаю, он босс и есть.

– Тогда ради Бога, не называйте меня боссом. Это ни к чему.

– Хорошо, босс, – ответил Тоузьер с невозмутимым видом.

5

Уоррену не пришлось искать Майка Эббота, потому что Майк Эббот сам явился к нему. К концу напряженного рабочего дня он возник на пороге кабинета Уоррена.

– Ну, что нового, доктор? – спросил он.

– Да ничего особенного, – ответил Уоррен. – А что вам нужно?

– Да все то же – всякий интересный мусор по поводу наркоманов.

Уоррен, закончив работу, закрыл кабинет, и они вместе вышли на улицу.

– Ну, например, что-нибудь о дочке Хеллиера?

– Чьей дочке? – спросил Уоррен с непроницаемым лицом.

– Сэра Роберта Хеллиера – кинематографического султана. И не делайте непроницаемого лица. Вы знаете, о ком я говорю. Следствие молчит, как в рот воды набрали. Да, старине Хеллиеру удалось всех приструнить. Господи, чего не добьешься, имея в кармане несколько миллионов колов! Что это было – случайность или самоубийство? Или ее подтолкнули к этому?