3

Жаннет Делорм долгое время не появлялась, и это беспокоило Эббота, так как он был лишен возможности следить за ее действиями. Фактически они были пленниками и ничего не знали о своих компаньонах. Он не имел связи ни с Уорреном, ни с Хеллиером. В такой ситуации их положение могло стать очень серьезным. События могли развиваться в худшую сторону. Эббот сказал Истмэну:

– Ваш босс что-то не очень интересуется нами. С той первой ночи я ее не видел.

– Она с рабочими не якшается, – сказал Истмэн. – Руковожу всем здесь я. – Он насмешливо посмотрел на Эббота. – Помните, я говорил вам, что на вашем месте я бы держался от нее подальше.

Эббот пожал плечами:

– Я беспокоюсь о деньгах. Мы уже готовы к испытаниям, а я не думаю, что вы имеете право подписывать чеки.

– О деньгах не беспокойтесь, – сказал Истмэн, улыбаясь, – беспокойтесь лучше об испытаниях. Они назначены на завтра, и она там будет. И да поможет вам Бог, если что-нибудь пойдет не так. – Слегка подумав, он добавил:

– Она съездила в Штаты, организовывала дела на той стороне маршрута.

На следующее утро за Эбботом заехал черный "мерседес", и он был встревожен тем, что его разлучали с Паркером:

– А где же будет Дэн? – спросил он.

– На "Оресте", – ответил Истмэн.

– А я?

– Узнаете в свое время, – Истмэн был явно раздражен.

Эбботу пришлось сесть в "мерседес", который повез его к центру Бейрута. Когда машина проезжала мимо редакции англоязычной газеты "Дэйли Стар", он сунул руку в карман и нащупал в нем конверт, который ему надо было, не привлекая внимания, передать туда. Они с Хеллиером договаривались о способе срочной связи, но похоже было на то, что воспользоваться им ему не удастся.

"Мерседес" привез его к пирсу, где стояли яхты, и его встретил аккуратно одетый матрос:

– Мистер Эббот?

Эббот кивнул.

– Сюда, пожалуйста, – матрос показал на моторную лодку, стоявшую у причала.

Эббот по лестнице спустился к лодке, сел в нее, и они плавно отъехали.

– Куда мы направляемся? – спросил Эббот.

– К яхте "Звезда моря", – матрос показал рукой. – Вот она.

Эббот стал разглядывать яхту. Это была игрушка богача, типичное для Средиземноморья судно водоизмещением около двухсот тонн, оснащенное самым первоклассным оборудованием, сверхкомфортабельное. Такое судно вполне можно было бы отправить в кругосветное путешествие. Но, как правило, такие яхты чаще всего торчали на приколе в Ницце, Каннах, Бейруте, у фешенебельных курортов и представляли собой просто плавающие виллы богачей. Эббот все более убеждался в том, что контрабанда наркотиков дело фантастически прибыльное.

Поднявшись по трапу, он был встречен еще одним одетым в матросскую форму лакеем, который проводил его на верхнюю палубу. Когда он взбирался туда по лестнице, он услышал клацанье якорной цепи, и корпус яхты слегка вздрогнул от заработавших двигателей. Выходило, что ждали только его.

На верхней палубе он увидел Жаннет Делорм. Лежа на спине, она загорала на солнце. Она была практически обнажена. Такого чисто символического костюма ему прежде видеть не доводилось. Ее бикини состоял из маленького треугольника между бедер и двух кружочков, которые прикрывали только соски. Привычное зрелище для Сохо, какого-нибудь ночного клуба со стриптизом. Эббот прикинул, сколько может весить ее наряд, и решил, что он, безусловно, легче ее темных очков.

– Хеллоу, Майк, – сказала она, лениво приподняв руку в знак приветствия. – Это – Юсиф Фуад.

Эббот нехотя перевел свой взгляд с нее на ее спутника. Голый череп, коричневая, как у ящерицы, кожа, глаза рептилии – Майк был не в восторге. Спутник слегка кивнул головой.

– Доброе утро, мистер Фуад, – сказал он и вспомнил, что раньше он его уже где-то видел. Это был тот ливанский банкир, с которым Делорм обедала и которого он нашел тогда слишком респектабельным, вот ведь как можно ошибаться в людях. Разумеется, в день испытания торпеды Фуад не просто совершал морскую оздоровительную прогулку.

Фуад встрепенулся и сказал недовольным тоном:

– Что он здесь делает?

– Я хочу, чтобы он был здесь, – сказала Жанетт. – Садитесь, Майк.

– Я, кажется, говорил, что... – Фуад остановился и снова дернул головой. – Мне это не нравится.

Эббот, который почти уже сел в кресло, услышав это, выпрямился и сказал:

– Если я здесь нежеланный посетитель, свистните мотористу, и я тут же уеду.

– Садитесь, Майк, – произнесла Жанетт таким тоном, что у Эббота сами собой подогнулись колена. – Юсиф всегда нервничает. Он боится потерять свою респектабельность. – В ее голосе была насмешка.

– Мы же договаривались, – сказал Юсиф сердито.

– А я нарушила договор, – сказала Жанетт, – что вы будете теперь делать? – Она улыбнулась. – Не беспокойтесь, Юсиф. Я о вас позабочусь.

Что-то такое происходило между ними, что не понравилось Эбботу. Было очевидно, что он не должен был ничего знать о Фуаде, и Фуад не хотел раскрываться. Если Фуад вдруг захотел бы вернуть ситуацию в исходное состояние, положение Майка Эббота могло стать весьма щекотливым. Судя по виду этого Фуада, он в случае чего не моргнет своим ящеричным глазом, чтобы убить кого-нибудь. Он перевел взгляд на Делорм и, хотя ее вид был куда более привлекателен, напомнил себе, что и она не моргнет.

Жанетт улыбнулась ему:

– Ну, чем вы занимались в последнее время, Майк?

– Вы же знаете это не хуже меня, – ответил Эббот грубо. – Если Истмэн не пренебрегал своими обязанностями.

– Джек докладывал мне обо всем, – согласилась она. – Но он ведь в технике не разбирается. – Ее голос стал резким. – Будет эта торпеда работать?

– Я ведь тоже не технарь, – сказал Эббот. – Но Дэн Паркер, кажется, уверен. – Он потер рукой подбородок. – Мне сдается, что вы должны нам сто тысяч долларов.

– Чек уже готов. Он у Юсифа. Он вручит его вам. Надеюсь, что вы сможете им воспользоваться.

От этого недвусмысленного намека на расправу в случае провала испытаний Эббот похолодел. Он вспомнил, как Паркер говорил что-то о пределах возможного, глубоко вздохнул и заставил себя произнести беззаботно:

– Куда же мы едем? Какая программа? – и посмотрел в сторону удалявшегося берега, больше для того, чтобы избежать пристального взгляда Жанетт из-под темных очков. Сравнивая эти две человеческие особи – ее и Фуада – он все же был уверен в том, что женская куда опаснее мужской.

Она внезапно села и поправила свой миниатюрный бюстгальтер, который несколько съехал в сторону и опасно обнажил ее прелести.

– Мы соединимся с "Орестом". Он уже там, вдали от морских путей. У нас есть и моторки, так что все это напоминает морские маневры.

– И когда мы туда доберемся?

– Часа через два, может, и больше.

– Так, значит, три часа туда, три обратно, – сказал Эббот. – И сколько продлятся испытания, одному Богу известно. В общем, весь день на море. А у меня уже начинается морская болезнь. Никогда не любил морские путешествия.

Она высунула кончик языка изо рта.

– Я знаю средство от морской болезни, – сказала она. – Абсолютно надежное, уверяю вас. Вам будет некогда думать о ней, мистер Эббот.

Она закинула за голову руки, и ее груди нацелились прямо на Эббота. Ему показалось, что он начинает ей верить. Он бросил взгляд на Фуада, который тоже смотрел на нее своими ящеричьими глазами, но в этих мертвых глазах рептилии не было даже и намека на похоть.

"Орест" натужно двигался по спокойному утреннему морю. Паркер выбрался на палубу и показал, подняв вверх два больших пальца, знак готовности.

– Я все держу под контролем. Приступим к нагреву батарей.

Истмэн кивнул в сторону человека в форменной фуражке.

– Капитан недоволен. Говорит; что судно теперь не подчиняется рулю.

– Чего же можно ожидать от него с дырой, пробитой в трюме? – сказал Паркер. – Ничего. Привыкнет.

– Надеюсь, – согласился Истмэн и задумался. – А может, стоит пробить вторую дыру с другой стороны?

– Может, и стоит, – согласился Паркер. – Равновесие, наверное, восстановится, хотя бы частично.

– А зачем нагревать батареи?

– Нагретая батарея легче и быстрее отдает энергию. Разница в тридцать градусов по Фаренгейту увеличивает ее мощность на треть. А нам надо из нее выжать все, что только возможно. – Паркер вынул изо рта трубку. – Я настроил ее на глубину двенадцать футов. На меньшей глубине она может начать куролесить и даже выпрыгнуть из воды. Такая нестабильность собьет ее с курса. А так в конце дистанции она легко вылетит на поверхность, как пробка, и включатся огни Холмса, так что вы ее увидите без труда.

– Вы там будете и сами ее обнаружите.

– Я думал, вы хотите, чтобы я контролировал запуск.

– Вы можете сделать и то, и другое, – сказал Истмэн. – У нас есть моторная лодка, и она доставит вас на другой конец маршрута.

Паркер чиркнул спичкой.

– Нужна дьявольски быстроходная лодка, – сказал он, – чтобы обогнать торпеду.

– У нас есть такая. Сорока пяти узлов достаточно?

– Достаточно, – согласился Паркер и выпустил изо рта клубы голубого дыма.

Истмэн с неудовольствием понюхал воздух и стал с подветренной стороны. – Что это вы курите? Старые носки?

Паркер добродушно улыбнулся.

– Что, уже нервничаете? – Он снова затянулся. – Интересно, куда отправился Майк сегодня утром?

Истмэн уставился на горизонт.

– Босс захотела его увидеть, – сказал он мрачно.

– Зачем? – удивился Паркер.

– Зачем? Тайна мадридского двора! – воскликнул Истмэн язвительно. – У этой суки течка.

Паркер неодобрительно хмыкнул.

– Нельзя так говорить о своем боссе, – заметил он. – Вы что, хотите сказать, что... она и Майк... это самое... э-э-э?..

– Да они уже сейчас кувыркаются в постели, – со злобой выкрикнул Истмэн и хлопнул кулаком по поручням.

– Джек! Вы, оказывается, ревнуете, – сказал Паркер, не скрывая удовольствия.

– К черту! – сказал Истмэн. – Меня не колеблет, какие приключения ищет эта вертихвостка на свою жопу, но лучше бы она не смешивала свои удовольствия с делом. Это может выйти нам всем боком. Ей не следует...

Он осекся, и Паркер невинно спросил:

– Ей не следует, что?..

– Ничего, – отрезал Истмэн и зашагал по палубе прочь.

Эббот застегнул рубашку и, наклонясь над растерзанной постелью, взглянул в иллюминатор. "Чего не сделаешь в интересах дела", – подумал он и посмотрел на часы. Они были в море уже больше двух часов. Из помещения рядом с каютой послышался плеск воды – Жанетт принимала душ. Через некоторое время она появилась, мокрая и нагая. Бросив ему полотенце, она скомандовала:

– Вытри меня.

Энергично растирая ее, он вдруг вспомнил, как в детстве захаживал в конюшню своего деда, и там старый Бенсон обучал его премудростям конюшенного дела. Он даже перенял у него привычку насвистывать, ухаживая за лошадьми. И сейчас, вытирая Жанетт, он свистел и размышлял, что старик сказал бы об этой шустрой кобылке.

– Тебя что-то в последнее время не видно было, – сказал он. – Я думал, что буду видеть тебя чаще.

– Меня нельзя было видеть чаще.

– А что ты делала в Штатах?

Она вся напряглась.

– А откуда ты знаешь, что я была в Штатах?

– Истмэн сказал.

– Он слишком много болтает. – После паузы она сказала: – Что я там могла делать? Готовилась.

– Успешно?

– Вполне. – Она выскользнула из его рук. – Я собираюсь получить крупную сумму денег.

Эббот ухмыльнулся:

– Я знаю. Я все стараюсь придумать что-нибудь, чтобы и мне обломилась доля побольше.

Она пошла в другой конец каюты, и он мог рассмотреть ее стройное тело, ровно покрытое загаром. На нем не было ни одной белой полоски, так что утреннее бикини казалось явной уступкой приличиям, неизвестно только, ради кого. Ради Фуада? Это было бы просто смешно.

Она с улыбкой повернулась к нему.

– Это вполне возможно, – сказала она, – если испытания пройдут успешно. – Она нацепила на себя маленькие трусики. – А что ты думаешь о Джеке Истмэне?

– Он производит впечатление крутого парня, – сказал Эббот с некоторой осторожностью. – Во всяком случае, он не размазня.

– Мог бы ты с ним поладить?

– Мог бы, если б он старался ладить со мной. Она кивнула.

– Кое-что можно организовать. – Она застегнула бюстгальтер. – На случай, если вы не поладите, кое-что можно организовать, если ты готов помочь.

"Боже, ну и ведьма!" – подумал он. Ему было совершенно ясно, на что она намекала. Он мог занять место Истмэна, избавившись от него, он даже не сомневался, что именно имелось в виду. Вероятно, заручившись его согласием вытеснить соперника, она надеялась присвоить его долю. Но тогда он окажется на месте Истмэна, в опасной роли, и вызовет на себя огонь следующего простачка, очередного объекта ее сексуальных устремлений. Он вспомнил о списке убитых в ее досье и подумал, что среди них были, наверное, и ее любовники. Паучиха – пожирательница мужчин.

Он обворожительно улыбнулся.

– Это – идея! А какова во все этом роль Фуада?

– Не болтай лишнее, – упрекнула она его, застегивая блузку. – Он не имеет к тебе никакого отношения.

– Почему же? В его руках денежные мешки.

Она села на край столика и начала делать макияж.

– Не спеши с выводами. Но в общем ты прав. – Она смотрела на него в свое зеркальце. – Ты неглупый парень, Майк. Умнее, чем Джек. Я думаю, у тебя с ним не будет затруднений.

– Спасибо за доверие.

– Раз ты такой умный, скажи-ка мне вот что. Что ты знаешь о "Риджент-фильм"?

Эббот чувствовал, что она наблюдает за ним, хотя она сидела спиной к нему, и надеялся, что выражение его лица не изменилось.

– Это одна английская кинокомпания. Довольно крупная.

– Кто ею руководит?

– Некий Хеллиер – сэр Роберт Хеллиер.

Она повернулась к нему:

– Тогда скажи мне, почему благородный английский джентльмен вмешивается в мои дела?

Эббот не удержался и фыркнул:

– Да уж, небось его можно назвать благородным. А он что, действительно вмешивается?

– Его компания. И очень. Они мне уже влетели в копеечку. – Эббот старался сохранить невозмутимое выражение лица, хотя внутренне возликовал. Значит, Уоррен и его иранская команда поразили ее в самое сердце, вернее, в кошелек, который у нее вместо сердца. Он пожал плечами.

– О Хеллиере я толком ничего не знаю. Он не по моей части. Я околокиношными сплетнями не занимался. На мой взгляд, у него солидная фирма. И фильмы они делают вполне приличные, я кое-что видел.

Она швырнула на пол гребешок.

– Эти люди из Риджента обошлись мне в такую сумму, о какой ты и не слыхивал. Они...

Тут зазвонил телефон и прервал ее на полуслове. Она подняла трубку.

– Да? Хорошо.

Эббот посмотрел в иллюминатор и увидел неподалеку от них "Ореста". Жанетт сказала:

– Пошли, Майк. Наш ждут на палубе. Мы переходим на другое судно.

Когда они вышли, группа матросов спускала на воду лодку. "Звезда моря" остановилась и покачивалась на волнах, прямо по курсу ярдах в двухстах стоял "Орест".

Фуада на палубе не было, Эббот заметил его в салоне. По всей вероятности, Юсиф Фуад изо всех сил старался скрыть свою причастность ко всей этой мерзкой возне, почему он и был недоволен появлением на борту Эббота. Жанетт, наоборот, хотела подчеркнуть свою тесную связь с Фуадом, и Эббот стал подумывать о том, не использовать ли ему это обстоятельство для нападения.

Вслед за Жанетт он спустился по трапу в лодку, и она, неторопливо описав полукруг, направилась к "Оресту". Как только Жанетт оказалась на борту этого старого суденышка, ее охватил деловой пыл.

– Прекрасно, Джек. Давай начинай. Вы готовы, Паркер?

– Как никогда, – сказал Дэн с непринужденной улыбкой.

Она ответила ему кислой полуулыбкой.

– Постарайтесь-ка, чтобы все прошло успешно. Впрочем, Джек говорил мне, что вы хорошо поработали.

Раздался звонок машинного телеграфа, палуба задрожала, когда двигатель прибавил обороты, и "Орест" сдвинулся с места.

– Какие у нас планы? – спросил Эббот.

– Мы пройдем еще пятнадцать миль, – сказал Истмэн. – Затем развернемся и выстрелим. У нас есть две моторные лодки, они будут двигаться вместе с торпедой. Она должна вынырнуть где-то рядом с яхтой, если пройдет нужную нам дистанцию.

Эббот засмеялся и сказал Паркеру:

– Постарайтесь-ка, чтобы все прошло не слишком успешно, Дэн. Хороша будет штучка, если вы всадите торпеду прямо в "Звезду моря".

– Ну, без заряда в боеголовке она не причинит ей большого вреда, – сказал Паркер. – Но рыбку тогда придется списать, а мне этого не хотелось бы.

– Мне тоже, – сказал Истмэн. Он холодно и недружелюбно посмотрел на Эббота. – Мне не нравится ваш юмор.

– Мне бы тоже этого не хотелось, – сказал он, все еще улыбаясь. – Ведь с торпедой едут наши с Дэном сто тысяч долларов.

"Орест", рассекая волны, двигался на запад. Жанетт взяла Истмэна под локоть, и они удалились на другую сторону палубы, где стояли, оживленно беседуя. Эббот сказал:

– Он что-то не так дружелюбен, как прежде.

Паркер засмеялся:

– Он, наверное, ревнует. Есть у него на это причина, Майк?

– Вы имеете в виду меня и Делорм? – Эббот состроил кислую гримасу. – Не знаю, как насчет ревности, а то, что он напуган, возможно. Эта сука хочет, чтобы я его тюкнул при удобном случае. Это я понял во время нашей милой дружеской беседы.

– Держу пари, что беседой ваше общение не ограничилось, – заметил Паркер. – Вы хотите сказать, что она предлагала вам убить Истмэна?

– Ну, впрямую она этого не говорила, но прозрачно намекала. И еще: Уоррен, кажется, крепко приложил ее в Иране. Она вся кипит по этому поводу. Спрашивала у меня о Риджент-фильм.

– Это приятно слышать. Что же вы ей сказали?

– Я притворился невеждой и сказал, что почти ничего не знаю. Может Уоррену удастся вся эта затея, и он сможет нас вызволить отсюда.

– Он не сможет, – сказал Эббот. – Мы на крючке, и мы барахтаемся. Мы должны сами о себе позаботиться. Я иду вниз – проверю свою рыбку.

Эббот нахмурился. Ему показалось, что Паркер слегка нервничает, – это было впервые. Ему не хотелось думать о том, что будет, если испытания провалятся, но Паркера беспокоило другое, – что будет, если испытания пройдут успешно. Об этом стоило подумать.

Вероятно, их возьмут на "Орест", чтобы они произвели рабочий пуск из Атлантики в сторону какого-нибудь безлюдного берега. Вся загвоздка заключалась в том, чтобы торпеда туда не попала. Действия Жанетт в этом случае можно было спрогнозировать достаточно точно. По-видимому, ему и Паркеру придется лечь в один бетонный гроб на двоих и погрузиться в тишину моря. От этой мысли становилось жутковато.

Лучше всего было дождаться, пока боевую головку заполнят героином, а затем каким-либо образом распотрошить ее и сбежать. Но все нити были в руках у Делорм, они же были полностью лишены инициативы. Так что им оставалось только ждать.

Он облокотился о поручни и мрачно смотрел на море, погруженный в свои мысли. Потом со вздохом повернулся и стал смотреть на Жанетт и Истмэна, которые продолжали разговаривать, касаясь друг друга ладонями. Она, видимо, рассказывала ему о том, что она делала в Штатах, и Эббот дорого дал бы за возможность подслушать. Если бы он знал, куда именно будет направлен героин, банду в Штатах можно было бы накрыть, оцепить берег и захватить торпеду, и они с Паркером были бы тогда ни при чем.

Звонок машинного телеграфа прервал ход его мыслей. Вибрация корабля уменьшилась. Паркер вышел на палубу.

– Прибыли, – сказал он. – Посмотрите на эту штуку внизу.

Эббот увидел приближающийся к ним глиссер. Подошел Истмэн.

– На нем мы вернемся на яхту. Как вы собираетесь действовать, Паркер?

– Можем мы связаться с лодки с этим кораблем?

– Конечно, радиосвязь есть.

– Тогда передайте капитану. Рядом с компасом есть выключатель. Когда компас укажет направление корабля на север, пусть он нажмет кнопку. А я в это время буду в лодке – посмотрю, как поплывет эта рыбка.

– Я ему передам, – сказал Истмэн и пошел на мостик.

Все распоряжения были сделаны, и они спустились в глиссер – сначала Жанетт и Истмэн, затем Эббот и Паркер. Мотор заурчал, и они оторвались от "Ореста", который стал разворачиваться на обратный курс. Паркер сказал:

– Дайте мне бинокль и скажите капитану: пусть стреляет, когда будет готов. А мы, когда я скажу, должны начать двигаться на север со скоростью тридцать узлов в час. И все смотрите на нос корабля.

Истмэн сказал что-то в микрофон, затем обратился к Паркеру:

– Он будет стрелять, как только ляжет на курс. Это может быть с минуты на минуту.

Паркер смотрел в бинокль на корабль. Последовала пауза. Вдруг Истмэн сказал:

– Он выстрелил.

Паркер завопил:

– Пошла! Идет! – Он увидел, как из-под носа "Ореста" вырвалась струя воздушных пузырей.

Глухой рокот мотора внезапно сменился оглушительным ревом, и Эббота буквально пригвоздило к сиденью – они стремительно набирали скорость. Паркер смотрел на воду.

– Она не взбрыкнула! – закричал он. – А то я боялся. Теперь она не подведет.

– Что вы имеете в виду? – спросил Истмэн.

– Аппарат находится на глубине всего лишь шести футов, а рыбка настроена на глубину в двенадцать. Я думал, она может нырнуть, а потом выскочить из воды. Но она этого не сделала, голубушка. – Он наклонился вперед. – Скажите водителю, чтобы он шел прямо на скорости около тридцати одного узла.

Эбботу казалось, что этот кошмар никогда не закончится. Хотя море было спокойным, любая, даже самая маленькая волна заставляла глиссер подпрыгивать. Иногда Эбботу казалось, что перед тем, как тяжело шлепнуться вниз, глиссер на долю секунды взлетал на воздух. Он тронул Паркера за руку.

– Долго нам еще?

– Около получаса. Торпеда делает тридцать узлов в час. Мы должны держаться немного впереди нее. Смотрите назад, и я надеюсь, вы ничего не увидите.

Эббот смотрел назад на море и на волну, убегавшую от них, как ему казалось, с фантастической скоростью. Через некоторое время он почувствовал себя загипнотизированным ею, и его стало укачивать. Он повернул голову и посмотрел на остальных, щурясь от резкого встречного ветра.

Жанетт сидела спокойно, так, как она сидела в "Красном голубе"; одна рука ее покоилась на хромированных поручнях. Ветер развевал ее волосы, и блузка плотно облегала тело. Истмэн оскалился, обнажив зубы. Время от времени он говорил что-то в микрофон, но кому и что, Эббот не слышал. Паркер с улыбкой до ушей смотрел назад. Он, казалось, слегка возбужден – это был его день.

Глиссер продолжал нестись по волнам. Через десять минут они увидели довольно большую моторную лодку. Истмэн встал и помахал рукой. Это была одна из лодок, курсировавших вдоль их маршрута. От нее отделилась волна, и глиссер страшно закачало, а Истмэн с размаху шлепнулся на свое место. Они пронеслись мимо лодки, и она стремительно исчезла у них за кормой.

Эббот подумал о торпеде, которая неслась где-то позади под водой на головокружительной скорости, не отклоняясь от курса. Он посмотрел вперед на человека, который вел глиссер, и увидел, как напряжены мышцы его рук и спины, сколько усилий он прилагал, чтобы удержать курс, и он еще раз оценил достижение Паркера – ошибка всего в полдюйма на сто ярдов. И это миля за милей.

Они проскочили мимо еще одной лодки и опять запрыгали на ее волне. Истмэн посмотрел на часы.

– Еще десять минут, – крикнул он и улыбнулся Паркеру. – Прошли десять миль, осталось пять.

Паркер энергично кивнул:

– Сбросьте немного скорость, – сказал он, – нам не следует слишком перегонять ее.

Истмэн повернулся и дал указания водителю. Рев двигателей еле слышно изменился. Эббот даже не ощутил, что они сбавили скорость. Волна за кормой так же стремительно, образуя прямую линию, тянулась к горизонту. Его мутило, шум был оглушающим, и он понял, что если они в ближайшее время не остановятся, его вывернет наизнанку. Этот водный спорт был не для него.

Наконец заговорила Жанетт. Она встала и, махнув рукой вперед, произнесла:

– "Звезда моря".

Эббот почувствовал облегчение. Его мучениям, кажется, приходил конец. Паркер повернулся и посмотрел на яхту, затем обратился к Истмэну:

– Не останавливайтесь. Продолжайте двигаться тем же курсом. Нам нужна торпеда, а не эта проклятая яхта.

Истмэн опять что-то сказал водителю, и они пронеслись мимо "Звезды моря", и опять впереди ничего, кроме зыбкого горизонта.

Паркер крикнул:

– Все смотрите назад. Она должна высунуть свой нос из воды, как бревно, и будет свет и немного дыма.

Все стали смотреть на море, но ничего не было видно, кроме уменьшающейся на горизонте "Звезды моря". Эббот чувствовал себя скверно. Он взглянул на часы и отметил, что бешеная гонка по Средиземному морю продолжалась уже тридцать три минуты. Он прикинул, что они, вероятно, прошли уже шестнадцать миль, если не больше. Что могло случиться?

Он вспомнил, что говорил Паркер о взбрыкивании торпеды. Что, если она, не остановившись на своих двенадцати футах, пошла вниз, в глубину? А если она окажется на глубине более шестидесяти футов, то, по словам Паркера, давление взорвет ее, и она никогда больше не всплывет.

Он взглянул на Жанетт, но выражение ее лица не изменилось. Что она сделает в этом случае? Можно было только догадываться, в какой она будет ярости. Паркер напряженно смотрел назад. Улыбка сошла с его лица, и круги под глазами обозначились резче.

Тридцать четыре минуты – и ничего. Тридцать пять – ничего. Эббот попытался привлечь к себе внимание Паркера, но тот был занят только морем. Провал, решил Эббот, и отчаяние охватило его.

Вдруг Паркер прямо подпрыгнул на месте:

– Вот она! – крикнул он взволнованно. – Справа! Заглушите эти чертовы моторы!

Эббот с удовольствием слушал, как снижают обороты и затихают моторы. Он посмотрел на море и увидел, как вдали высунулась из моря торпеда, – именно так, как описывал Паркер, и желтое дымное пламя тускло мерцало в солнечных лучах. Глиссер повернул к ней, а Паркер пустился отплясывать какой-то дикий танец.

– Где багор? – спросил он. – Надо ее зацепить.

– Что это за огонь? – спросил Истмэн.

– Это огни Холмса. Натрий. Чем больше он увлажняется, тем лучше горит.

– Хороший фокус, – сказал Истмэн.

Паркер повернулся к нему и торжественно произнес:

– То, что эта торпеда пришла сюда, фокус еще лучше. Она сделала, я думаю, восемнадцать миль, и это не фокус, это – чудо, черт возьми! Вы удовлетворены?

Истмэн ухмыльнулся и посмотрел на Жанетт:

– Наверное, да.

– Мы ждем от вас чека, – сказал Эббот.

Она ослепительно улыбнулась ему.

– Я возьму его у Юсифа, как только мы возвратимся на яхту.

4

Они вернулись в Бейрут на "Звезде моря", оставив "Ореста" забрать торпеду, которая была прикреплена к лодке. Паркер грозил вечной карой любому, кто посмеет причинить торпеде какой-нибудь ущерб во время ее подъема. В роскошном салоне Истмэн распахнул коктейль-бар.

– Я думаю, все мы должны выпить.

Эббот тяжело опустился на стул. В первый раз он был полностью солидарен с Истмэном. За последний час он столько пережил, что хватило бы на целую жизнь, и пропустить стаканчик было бы очень кстати. Все были чрезвычайно оживлены. Истмэн не скрывал радости, Паркер был опьянен успехом, Жанетт была весела и вся искрилась.

И даже Юсиф Фуад позволил изобразить нечто наподобие улыбки. Эббот же испытывал просто облегчение.

Жанетт щелкнула пальцами, глядя на Фуада, и тот вынул из кармана сложенный листок бумаги и дал его ей. Она передала его Эбботу.

– Это первый взнос, Майк. Остальное – потом.

Он развернул чек и увидел, что он выписан на сто тысяч американских долларов и должен быть предъявлен в собственном банке Фуада. Он никак не прокомментировал последнее обстоятельство – предполагалось, что он не знает, что Фуад – банкир. Он просто сказал:

– Эх, еще бы побольше.