Ее собственное сердце билось ему в такт. Горячее, влажное дыхание Сэма опаляло ей ухо, от этого по всему ее телу почему-то пробегали мурашки. Джунгли – влажное, душное место, замерзнуть здесь трудно. И снова ей в ухо ударило его дыхание, и снова она почувствовала озноб. Тут он перестал дышать. Она затылком ощутила его взгляд.

Жар этого взгляда излечил ее от странного озноба. Но прошла минута, и они снова задышали нормально, насколько это возможно, когда двое людей только что побывали на волосок от смерти.

По ее коже тек пот. Его запах смешивался с запахом грязной речной воды и двух давно не мытых тел – мужского и женского. Но весь этот неприятный смрад перебивал необычный аромат джунглей, в котором смешался дух мокрой земли с благоуханием экзотических цветов и зелени. В чащобе даже листья растений пахли. И как ни странно, пахли чистотой.

Внимание Лолли привлек какой-то звук. Она прислушалась, задержав дыхание. Удары ножей о бамбук. Лолли окаменела. В кустах раздался шелест. Сэм сильнее придавил ее к земле. По грязи зачавкали сапоги. Солдаты были так близко, что она слышала их шепот и от страха даже забыла о кляпе. Испанцы остановились прямо под выступом, и Лолли готова была поклясться, что они уже прицеливаются.

Легкие требовали воздуха, и она с трудом заставляла себя дышать медленно, опасаясь, как бы они не услышали ее дыхание.

Раздался крик.

Лолли крепко зажмурилась, подавляя желание завизжать, ожидая выстрела.

В воздухе нависла напряженная тишина.

И Лолли, и Сэм перестали дышать.

Тишину нарушил резкий крик птицы, сидевшей высоко на ветвях. Затрещали ветки, зашелестела листва – и то и другое свидетельствовало, что по джунглям бегут люди. Они удалялись прочь.

Лолли обмякла, положив голову на руки, и вновь задышала. Сэм тоже. Они лежали так очень долго, не шевелясь, только дышали и слушали тишину, доказывавшую, что солдаты ушли.

Теперь она ощутила тяжесть Сэма, жесткость его тела, приковавшего ее к земле. Их мокрая одежда не скрывала ни твердость его мускулов, ни мягкость ее тела. Она сглотнула, испытывая острую потребность повернуть голову. По какой-то необъяснимой причине ей очень хотелось увидеть лицо Сэма, встретиться с ним взглядом.

Затем его вес перестал давить, Сэм сел на колени рядом с ней. Взяв девушку за плечи, он рывком поднял ее, так что она оказалась тоже на коленях. Ее желание исполнилось. Их взгляды встретились. Как это странно, когда сбывается задуманное! Юлайли почти ничего не разглядела, вместо лица – размытое пятно. Она отвела глаза и только тогда поняла, что из них текут слезы. Это были слезы страха, результат только что пережитой опасности и какого-то странного единения с этим несгибаемым мужчиной.

Его рука дотронулась до ее головы, и она почувствовала, как по ее коже будто пробежали огненные искры. Он провел по мокрым волосам, обжигая подушечками пальцев каждый дюйм. Она ждала, испытывая внутреннюю дрожь от незнакомых разноречивых чувств. Рука замерла на узле кляпа. Сэм развязал его, и тот незаметно свалился ей на колени.

Она почти беззвучно ойкнула, когда от воздуха заболели уголки растертого рта. Они горели огнем. Закрыв глаза, она боролась с болью, но тут же открыла, когда больного места коснулась приятная прохлада.

– Приложи вот это. – Он смочил кляп свежей водой из фляги и протянул ей, потом завинтил колпачок.

Она смотрела на него во все глаза, пытаясь понять, что чувствует, но в конце концов сдалась. Он прицепил фляжку обратно к поясу, поправил на плече ремень винтовки и решительно сказал:

– Пошли.

Он спрыгнул со скалы и протянул руки вверх, чтобы помочь ей. Лолли взглянула на мокрую тряпку, не зная, что с ней делать.

– Ну же, пошли!

Она уселась на самом краю и не успела приготовиться к прыжку, как большие руки обхватили ее за талию и сняли со скалы. Он поставил ее на землю, на этот раз осторожно, и, взглянув на тряпку, усмехнулся.

Она сразу догадалась, что он подумал. Вспомнил, какой смешной она была с кляпом во рту. Юлайли хотела швырнуть в него тряпку, но не стала этого делать. Решила оставить кляп у себя, чтобы он не смог им снова воспользоваться. Она не даст ему повода затыкать ей рот. Больше не станет визжать. По крайней мере постарается.

– Двинемся на запад, – сказал он, прикрепляя ранец.

Она зашагала, но остановилась, услышав брань.

– Я сказал – на запад. – Он схватил ее за руку и, дернув, повел в другую сторону.

Юлайли поискала глазами солнце, но не смогла найти его из-за густой зелени.

– Я и пошла на запад, – возразила она.

– Юг.

– Послушай. – Она решительно остановилась и подбоченилась. – Ты велел мне идти на запад. Я пошла туда, где, как мне казалось, был запад. Если тебе что-то не нравится, в следующий раз просто ткни пальцем.

Он посмотрел на ее правую руку, в которой она все еще сжимала кляп. Юлайли быстро спрятала мокрую тряпку за корсаж. Его взгляд переместился на грудь. Она сцепила руки и уставилась на него немигающим взглядом. В конце концов он пожал плечами и прошел мимо нее. С минуту она смотрела ему вслед, решая, стоит ли идти за ним. Потом оглядела густые, темные джунгли, полные странных звуков и шумов. Слева от нее раздался треск. Сверху эхом вторил тихий шелест. Она подняла глаза. Прямо у нее над головой по ветке ползла красно-черная змея.

Юлайли побежала догонять Сэма, озираясь по сторонам на каждом шагу.

– Пошевеливайся! – прокричал он через плечо, а потом, отогнув толстую пальмовую ветвь, жестом пригласил пройти вперед.

Она так и сделала, а он отпустил ветку, которая больно шлепнула ее по спине. Юлайли остановилась. Он прошел мимо, и она скорчила гримасу ему вслед, потом торопливо засеменила, то и дело цепляясь каблуками за коряги.

После долгих минут молчания она наконец спросила:

– Куда мы идем? – При этом она споткнулась, ухватилась за ветку и чуть не упала.

– К реке.

Юлайли с трудом освободила руку от липких листьев.

– Зачем?

Он как раз прорубал толстый кустарник и проворчал в ответ что-то вроде:

– Потому что я безмозглый дурак.

– Я не расслышала, – сказала она, задохнувшись от бега.

В отчаянии она уцепилась за его пояс, решив, что это единственный способ не отставать.

– Куда мы идем? – повторила Юлайли.

Он остановился, и она с разбегу уткнулась ему в спину, выпустив из руки пояс. Он медленно обернулся и грозно посмотрел на нее сверху вниз своим дьявольским глазом.

– Мы идем к твоему папочке.

– О! – Юлайли просияла, надежда даже приободрила ее.

– И тогда я наконец сбагрю тебя с рук.

– Пригнись пониже и шагай потише.

Сэм бесшумно прокладывал путь сквозь густой кустарник.

Поморщившись, он остановился и презрительно затряс головой. Она шла за ним, задевая больше веток и листьев, чем стадо диких кабанов. Он обернулся и наблюдал за ней, не в силах поверить, что она способна поднять такой шум, когда ее рот закрыт.

Согнувшись, Юлайли пыталась надеть дурацкую туфельку, застрявшую между лианами. Наконец ей это удалось, она повернулась и сунула руки в кусты, словно собралась плыть. Ее юбка тут же зацепилась за ветку. Сэм скрестил руки на груди и прислонился к мохнатому стволу какого-то дерева. Юлайли продолжала возиться с платьем, весь куст сотрясался. В конце концов она вцепилась в платье обеими руками и потянула. Раздался треск рвущейся ткани, а следом за ним шум падающего тела – Юлайли свалилась прямо под куст. Сэм ожидал услышать визг или по крайней мере вскрик, но она не проронила ни звука.

Сэм присмотрелся повнимательнее и покачал головой, заметив, что она шевелит губами. Оправив юбки, Юлайли пригнулась и попыталась пролезть сквозь густой кустарник ползком. Теперь зацепились ее волосы. Юлайли с сердитым видом потянулась к веткам, изо всех сил дернула и отломила их от куста. Ветви повисли над ушами глупенькой блондинки, как сброшенные оленьи рога.

Она продвинулась сквозь кусты не больше двух футов, когда оцарапала себе руку и зашипела от боли, как угасающий костер. Сэм оттолкнулся от дерева и в два шага преодолел расстояние между ними. Схватил Лолли в охапку и вытащил из кустов. Поставив на землю, оглядел с ног до головы и вдруг представил, какова была бы ее реакция, если бы она сейчас могла себя видеть. Мокрые волосы свисали бесформенной массой, ветви кустов прицепились к ним намертво. Грязные разводы на бледных щеках напоминали боевую раскраску, а сырой кляп вывалился из корсажа и повис, как белый флаг капитуляции. Руки до локтей были исцарапаны, а парадное розовое платье выглядело так, словно провалялось года два на дне повозки старьевщика.

Лолли Лару выглядела ужасно.

А еще она очень ему мешала. Из-за нее они оба могут погибнуть. С одной стороны, нельзя бросить ее посреди джунглей, он должен заботиться о ее безопасности. В то же время ему необходимо выйти к реке, хотя опыт подсказывал, что брать ее с собой неразумно: они обязательно попадутся. И вовсе не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: увидев их вместе, испанцы решат, что они сообщники, и даже не дадут ей возможности ничего объяснить. Она с ним, значит, обречена. Но Сэм сомневался, что она поверит ему или спокойно воспримет его объяснение. Придется тащить ее с собой.

– Ты не могла бы кое-что сделать? – спросил он тоном, каким разговаривают с малым ребенком.

Глаза у нее вспыхнули, она распрямила плечи и кивнула. Сэм даже испытал что-то похожее на жалость.

– Так вот, – сказал он, наклоняясь поближе, словно собирался поведать ей государственную тайну, – я хочу, чтобы ты посторожила здесь, пока я пойду проверить, все ли спокойно на берегу.

Она обвела взглядом окружавшие их густые темные джунгли, ее лицо выражало неуверенность.

– А не будет лучше, если я пойду с тобой?

– Нет. Будет гораздо лучше, если ты останешься здесь. – Сэм подавил улыбку и выглядел очень серьезно. – Мне нужно, чтобы ты защищала тыл. Это очень важная задача.

Лолли Лару медленно кивнула, вперившись взглядом в темный лес. Он повернулся и пошел к реке, зная по опыту, что для нее безопаснее всего посидеть на месте. А ему тем временем нужно выяснить, уплыл ли пароход и есть ли на берегу солдаты – испанцы или мятежники, все равно.

– А разве мне не следует как-нибудь вооружиться? Ножом или винтовкой?

«Нет, если я хочу дожить до конца дня», – подумал он, но вслух произнес:

– Когда-нибудь приходилось стрелять?

Она кивнула:

– Однажды.

По ее тону он сразу все понял.

– Что, не очень удачно?

– Я выбила окно в кабинете Джеффри.

– Да, старший из братьев. Тот самый, что рассказал тебе все о твоем имени.

– Ой, ты не забыл. – Лицо ее просветлело.

Сэм кивнул.

– Как я мог забыть, когда ты болтала об этом не меньше десяти минут?

Лолли перестала улыбаться.

– Но Джеффри в ту минуту там не было.

– Ему повезло.

Лолли поморщилась, но все-таки призналась:

– Зато там был брат Джедидая.

Лицо ее было таким серьезным, что Сэм не позволил себе улыбнуться, однако почему-то ощутил родство с тем ее братцем.

– Пуля пробила окно и ударилась в газовый светильник над письменным столом. Джед как раз за ним работал.

Сэм молча ждал, что последует дальше. Она несмело посмотрела на него снизу вверх.

– Десять швов, и до ужина он не выходил из комнаты.

– Винтовку оставлю у себя. Тебе она не понадобится.

Сэм повернулся и направился к реке. Ему хотелось скрыться из виду до того, как она поймет, что он предпринял.

– А когда ты вернешься?

Сэм оглянулся. Она сидела, обхватив колени, и испуганно смотрела на него своими огромными глазами. Потом попыталась улыбнуться, но не сумела и вместо этого потупилась.

– Я быстро.

Она кивнула и продолжала всматриваться в лес, словно ожидая, что тот ее сейчас проглотит. Сэма по-настоящему тронуло то, как она пыталась скрыть свой страх. Просто покорно вздохнула. Ни возражений, ни слез, ни криков или мольбы, просто крошечная искорка храбрости. Он чуть было не сжалился и не позвал ее, но вовремя остановился. Здравый смысл подсказывал, что тут для нее безопаснее.

– Не сходи с этого места. Здесь очень легко заблудиться.

Он успел отойти на несколько шагов, когда до него донеслось ее бормотание:

– Интересно, а как я буду защищать тыл без оружия?

Он и на этот раз считал. Ей понадобилось десять секунд, чтобы до нее дошло, но к этому времени он уже был на почтительном расстоянии. Он шел к реке, почти уверенный, что если там кто и будет, то лишь охрана парохода. Мятежники имели обыкновение рассредоточиваться и кружить, если на них нападали в джунглях, а на этом пароходе Луна и его отряд были просто живыми мишенями. В перестрелке скорее всего одержали верх испанцы. Сэм насчитал шесть или восемь испанских солдат, пустившихся в погоню за ним и Лолли. Наверное, сейчас они забрались в самую чащобу в поисках беглецов.

Впереди зашумела река. Сэм стал продвигаться осторожнее, следя за тем, чтобы оставаться под прикрытием. Пароход стоял на месте, привязанный носовым канатом к дереву на противоположном берегу. Сэм поискал глазом охранников, но не увидел ни одного. Это казалось неправдоподобным.

Заподозрив неладное, он выждал еще немного, не спуская глаза с зарослей – не шевельнется ли какая-нибудь ветка.

Неужели пароход оставлен без охраны? Очень неразумно. Для испанцев, так же как и для мятежников, судно представляло большую ценность. Сэм спрятал винтовку под опавшими листьями, выполз из кустов и скользнул в воду. Набрав побольше воздуха в легкие, он нырнул и проплыл под водой до левого борта парохода. Вынырнув на поверхность, он медленно и осторожно проплыл вдоль борта и осмотрел корабль с другой стороны.

Охраны не было.

Сэм не поверил такому везению. Неохраняемый пароход был подарком с небес. Сэм приведет сюда Лоллипоп и заведет машину. Тогда к ночи они успеют добраться до устья Колорадо, где назначен обмен. Но сначала ему нужно проверить пароход. По-прежнему не забывая об осторожности, он медленно поплыл к берегу.

Если Лолли и усвоила какой-то урок за последние бесконечно долгие минуты, так это то, что в джунглях никогда не бывает тишины и они всегда остаются дикими. Птицы издавали визгливые, пронзительные крики, похожие на далекие человеческие вопли. Воздух был пропитан влагой, оседавшей крупной росой на листьях и лианах, тяжелые капли скатывались на черную землю.

Сквозь зеленый полог на землю пробивался лишь скудный свет, поэтому вокруг пахло сыростью и затхлостью. Лолли посмотрела вверх, на узкую голубую полоску неба среди темных вершин величественных деревьев, таких высоких и пышных, что они казались ей темными башнями до небес. Девушке почудилось, что она угодила в ловушку и что джунгли вот-вот проглотят ее, как капельку росы.

Единственный лучик солнца, скрытого от глаз, просочился сквозь деревья и упал ей на руку как благословение. Лолли чуть сдвинулась в сторону, чтобы впитать всем телом солнечное тепло. Эта единственная ниточка яркого света среди тьмы успокоила ее. Но покою не суждено было долго длиться, потому что оживились насекомые. Лолли знала, что они ползают здесь повсюду, мелкие, яркие, красные, зеленые и желтые твари – ничего похожего на маленькую коричневую саранчу, или червей, или жуков у нее дома. Она следила не отрываясь, как с растения на растение перелетает ярко-зеленая муха с лапками кузнечика и огненно-красной головкой. Но праздничные цвета и грациозные движения необычного насекомого только напомнили ей, что она теперь очень далеко от всего того, что знает и любит.

У Лолли задрожати руки. Она сглотнула, пытаясь найти в себе силы свыкнуться с чужим лесом, который поймал ее в клетку. Но больше всего ей хотелось дать выход своему страху – завизжать во всю мощь. Она не стала этого делать, потому что, во-первых, не хотела оказаться снова с кляпом во рту, а во-вторых, ей необходимо было доказать Сэму Форестеру, да и самой себе, что она не какая-нибудь пустышка.

Позади нее хрустнула ветка. Лолли замерла не дыша, только вслушиваясь. До нее донесся какой-то запах. Послышался еще один шаг... теперь ближе. Запах усилился. Это был неприятный запах человеческого пота. Она закрыла глаза. Снова хрустнула ветка. Она тут же раскрыла глаза и крепко сжала влажный комок земли, так что из него потекла вода. Ее дыхание стало тихим и редким.

Краем глаза она заметила промелькнувшую тень. На шею упала петля из тонкой грубой бечевки... петля затянулась и чуть не задушила ее. Лолли выпустила из руки комок земли и вцепилась в бечевку, стараясь высвободиться.

Что-то пронеслось со свистом мимо нее. Ее даже коснулся ветерок. Затем послышался тупой удар. Бечевка мгновенно ослабла. Рядом с ней упал испанский солдат с ножом в груди. Тишину пронзил вопль ужаса. Ее собственный.

Из кустов прямо перед ней вышел Сэм, совершенно рассвирепевший. Он подошел к солдату и пинком перевернул его на спину.

– Господи... – Лолли закрыла лицо руками.

– Пошли, нужно убираться отсюда. – Он схватил ее за руку и рывком поднял с земли, затем убрал свой нож в чехол.

Лолли не осмеливалась оглянуться, только несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоить громко бьющееся сердце. Затем она посмотрела на Сэма. На его суровом лице не осталось почти ничего человеческого. Плотно сжатые тонкие губы, суровый взгляд. Он смотрел на нее с холодной властностью. Потом бросил и на мертвеца взгляд, полный ледяной безжалостной злобы.

Казалось, они идут целую вечность, если судить по тому, как гудели ее ноги. А Сэм шел все так же прямо, бодро и очень внимательно, впрочем, последние двадцать минут он чуть замедлил шаг и перестал гаркать на нее. Только ругался, когда она падала, как, например, только что.

– Шевелись. – Он схватил ее за руку и потащил за собой.

– Нас преследуют?

– Похоже, нет.

– Но тот человек, которого ты убил...

– Возможно, он и шел за нами или его оставили, чтобы не пустить мятежников обратно на пароход. Теперь это не важно. Он мертв.

По его тону Лолли поняла, что разговор закончен.

Через несколько сот ярдов они оказались на берегу реки, в том месте, где Сэм вытащил ее. На противоположной стороне был причален пароход, и Лолли остановилась, предположив, что теперь им придется переправляться через реку, хотя лично она предпочла бы больше не ступать на этот пароход.

Лолли ошиблась. Сэм пошел по берегу вдоль реки.

– Куда мы идем? Пароход ведь здесь.

– Мы не можем им воспользоваться. – Он продолжал шагать, не замедляя хода. – Двигатель изрешетили пули. Этот пароход все равно что труп на воде, и с тобой то же самое произойдет, если не будешь шевелиться.

Лолли засеменила быстрее, обрадовавшись, что не придется плыть на пароходе.

– Ой, как хорошо!

Он остановился и нахмурился:

– Я понимаю, что у нас с тобой разная логика, но никак не могу взять в толк, почему ты была бы рада оказаться трупом на воде.

Лолли рассмеялась:

– Я имела в виду совсем другое. Я обрадовалась, что не придется плыть.

Сэм молча уставился на нее, задумчиво потирая подбородок и кивая, словно отлично ее понял.

– Очень разумно. Вместо легкой двухчасовой прогулки по реке на пароходе ты предпочитаешь тащиться по джунглям и грязи много миль.

Презрительный взгляд больно уколол гордую Лолли. Этот человек обращался с ней так, словно у нее не было мозгов, а сама она никчемная и заносчивая аристократка. Лолли решила не упоминать о морской болезни.

– Мне не нравятся пароходы.

Он что-то пробормотал неразборчиво.

– Что ж, мисс Лару, надеюсь, ходить пешком вам не менее приятно, чем молоть языком, потому что до залива полдня пути, и то для тренированного солдата.

Он оценивающе оглядел ее сверху вниз, покачал головой, и по его виду она поняла, что мнение о ней он составил не лучшее. В его тоне всегда не хватало почтительности, и это больно задевало Лолли. Она ведь не виновата, что родилась в достатке, а он в бедности. Несправедливо, что он невзлюбил ее за то, в чем нет ее вины. Все равно что ненавидеть человека из-за формы его носа, цвета глаз или волос.

Каждый раз, когда она пыталась быть любезной – например, когда предложила ему свою порцию риса или хотела помочь после жестокого допроса, – он грубо отвергал все ее попытки, и она терялась от такой реакции, не зная, как быть. Ей было ужасно больно, и все, что она могла сделать, – это отправиться в свой темный, пустой угол, потому что, когда она сидела в своем углу, Сэм переставал быть таким противным.

Она не понимала ни его, ни его грубого мира, и от этого ей было страшно. Рядом с ней сейчас не было никого из братьев, а ей так хотелось увидеть знакомое лицо, хотя бы Джеда. Он, конечно, самый суровый из братьев, но Лолли знала, что он любит ее.

Теперь у нее никого не было, кроме Сэма, а для Сэма Форестера она не существовала. Он не понимал, как отчаянно она хотела увидеть рядом что-то знакомое, обычное. Этому желанию больше всего отвечал Сэм. Он был мужчина, как ее братья, и американец.

Сэм ткнул ее винтовкой:

– Шевелись! Если, конечно, хочешь увидеть своего папочку.

Очень грубый американец, поправила она себя. Уязвленная таким отношением, она собрала остатки доброй старой южной гордости, выпятила подбородок и зашагала на нетвердых ногах в самые заросли, то и дело увязая каблуками. Гордый проход длился пять шагов, даже меньше, потому что она упала лицом вниз в мокрый, издающий резкий запах куст. Пытаясь подняться на ноги, она сумела выползти назад ровно настолько, чтобы он вытянул ее.

Он не стал этого делать. Король чикагских трущоб прошествовал мимо... Проклятый, высокомерный янки.