- Профессионально сработано, чего там! - одобрил Володя, стряхивая со лба пот широкой лапищей. - В центре города ментов положили и хоть бы хны. Вот это работа! Давай за тех ребят...
      Хоть кто-то ментам отомстил за нас...
      Зазвякаю стекло.
      Валентина снова подала тарелки с жареной печенкой. Бедром отпихнула привалившегося к ней плечом Володю - тот уже падал из-за стола, перебрал. Но языком еще ворочал.
      Высказался и отец:
      - Думаю, один их кто-то положил.
      - П-пачему один? - дернулся Володя. - Ментов же двое было.
      - Если жахнуть из двух стволов... - загадочно как-то протянул отец и посмотрел на Павла. Тот выдержал взгляд, не стушевался и не отвернулся.
      - Главное, язык за зубами держать. Никому ни слова! Хоть через год, хоть через два, а вякнет человек - пропадет.
      - Ну а на хера он эти пушки у ментов забрал? - снова заговорил Володя. - Че с ними делать-то? Опять ментов мочить? Новых? У тех пушки отымать?
      За столом началась новая дискуссия. Гудели все разом, шумно обсуждали животрепещущую для бывших зеков проблему: что делать с пушками?
      Вачентина, кончившая возиться со сковородками, присела к столу, сказала с сердцем: "Да что вы все про ментов этих? Ну убили и убили, что ж теперь. Налей-ка мне, муженек. А то сам в сиську уже пьяный, а жена как стеклышко. Ха-ха-ха..."
      Павел пригубил из своего стакана, поднялся.
      - Я там в сарае ключи от мопеда возьму, - сказал он, обращаясь к отцу. - Да и движок гляну. Покупатель, кажется, нашелся, пацан один, спрашивая запчасти. Тысяч пятьдесят обещали
      - Что так мачо? - отец поднялся, поддернув сползающие на слабой резинке трусы, пошел проводить Павла до двери.
      - За новый на рынке восемьдесят дают, а уж за наш...
      У самых дверей отец, обняв Павла за шею, приглушив голос, сказал:
      - По уму, Пашок. Главное... ни гуту. Понял?
      "Знает про сумку? - Койот напрягся. - Пистолеты видел?!"
      - Ты о чем? - спросил как можно равнодушнее.
      - Да я так, Пашок. Вообще. Говорю, что жить надо осторожно. Сделал дело и сиди молчи. Целей будешь. Ладно, иди.
      Койот пошел. Копался в сарае с мопедом, заброшенным еще после школы, чутко прислушивался к шагам - не идет ли кто?
      Стемнело. Он зажег фонарь. Электрический свет мягко плавал по убогим внутренностям сарая, освещая то ребра двигателя мопеда, то темное оконце, то разбросанные на полу ключи.
      Проверившись (выглянул из приоткрытой двери), Койот разбросал в углу сарая хлам - обломки стульев, ржавые ведра, старую обувь...
      Сумка с оружием была на месте. Но ощущение, что кто-то видел ее, копался в ней, не проходило.
      Кто? Отец? Валентина? Ведь она тоже за чемнибудь могла прийти в сарай.
      Скорей всего отец. Он же намекал, что знает что-то. Не зря сказал, мол, держи язык за зубами.
      Хотя впрямую не признавался ни в чем и его, Павла, прямо ни о чем не спросил.
      Странно. Хотя если подумать, то отец поступил с ним мудро. С одной стороны, как бы и знает, с другой - не хочет знать.
      Тем более сумка не должна здесь находиться больше ни часу. Не скажет тот, кто ничего не знает. Аксиома.
      Обрез больше не нужен. Это однозначно. От него сегодня же надо избавиться. "Макаровы" - спрятать. Надежно. Надолго. Не очень далеко от дома.
      Обрез он утопит в водохранилище. Но, может быть, не сегодня. Сегодня он просто перепрячет его. А пистолеты из города увезет. И спрячет очень надежно. Он знает где, присмотрел место.
      ...В пригороде, у спящего уже поселка, Койот сошел с электрички, двинулся вдоль путей. Отмахав с километр, углубился в молодой сосновый лес, остановился, озираясь. Здесь, на перекрестке двух неприметных лесных дорог, было тихо, темно. Верхушки сосен еле угадывались на фоне беззвездного темно-фиолетового неба. Шумно хлопая крыльями, пролетела какая-то большая ночная птица, Койот вздрогнул от неожиданности.
      Подождал, пока сердце успокоится. Подсвечивая себе фонарем, отсчитал от лесного перекрестка тридцать шагов влево, вдоль юй тропинки, что вела вглубь. Стал копать прихваченной из сарая деаской лопаткой яму. Грунт был песчаный, сухой и потому легкий. Квадратная неглубокая ямка скоро зияла перед ним ровными краями. Рука в нее уходит почти вся, хватит. Глубже не надо.
      На дно тайника он положил тщательно завернутый в пленку и заклеенный синей изолентой пакет. С пистолетами ничего не случится. Он их хорошо, обильно смазал. Никакие дожди не промочат. Пусть полежат зиму. А там видно будет.
      Тайник-ямку он засыпал, утрамбовал, сверху положил срезанный неподалеку дерн.
      Попрыгал на этом месте.
      Кто тут что может заметить? Самому бы потом найти
      Лопаткой нанес на нескольких сосенках насечки. Получится треугольник. В центре этого треугольника - тайник.
      Хорошо Теперь найти просто.
      Услышат вдруг чье-то глухое и довольно злобное рычание
      Встрепенулся, поднялся с колен. Направил в сторону рыка туч фонаря. В сосновых зарослях сверкнучи чьи-то желтые, фосфорически горящие глача. Мелькнула и исчезла большая серая тень.
      Кто это? Волк? Собака?
      Зябко передернув течами, Павел торопливо пошел прочь, оглядываясь, и то и дело посвечивая себе за спину Не трусил, нет, но нападения ждал. Жаль, пистолеты теперь там, в земле.
      Заблестели показавшиеся впереди рельсы, и Койот перевел дух. Спокойно горел перед посадочной площадкой зеленый огонь светофора. На высокой беюнной платформе маялись несколько человеческих фигур Значит, скоро придет поезд, он все правильно рассчитал..
      В пяти шагах от светофора Койот прикопал лопатку. Пригодится. Да и жаль было бросать - в детстве, у дома, строил с ее помощью снежные крепости, а весной копал канавки, чтобы вода побыстрей сошла с асфальта.
      Когда-то эту лопатку покупала ему мать.
      .. На следующий день, вечером, показывали по телевизору похороны милиционеров. Заплаканные лица матерей и вдов, сурово вытянувшиеся лица почетного караула. Что-то говорили начальник УВД, генерал Тропинин, потом начальник райотдела, где служили Косарев и Кривцов, товарищи по службе. Что именно они говорили. Койот, как и другие теле зрители, не слышал речи не записываюсь. Но можно было понять и без комментатора, его, неизвестного убийцу, лежащего сейчас на диване у себя дома и спокойно взирающего на дело рук своих, явно проклинали.
      Как иначе?!
      Потом кто-то из ментов-розыскников, одетый цивильно, в гражданское, повернувшись к камере затылком, отчетливо произнес в микрофон.
      - Мы этих подонков все равно найдем Мы уже кое-что знаем о них.
      Конечно, мент блефовал. Пугал обывателей.
      Точнее, заверял их, что милиция что-то знает "про убийц".
      Убийца, сидя на диване, лишь усмехнулся.
      В ментовке по-прежнему ничего не знают. Это точно.
      - Паша, иди ужинать, - позвала из кухни жена - Сейчас, досмотрю вот. Милиционеров хоронят.
      - Тех, что убили? - Людка сейчас же примчалась из кухни, села, вытирая руки о передник, рядом с Павлом Приковылял и сынок, Костик. Забрался на колени к отцу, тоже стал смотреть на экран.
      Красные гробы уже опускали в могилы. Поднялись к небу автоматные стволы - прозвучали прощальные залпы.
      - Бу! Бу! - повторял Костик, и глазенки его радостно блестели.
      - Ну что ты. дурачок, что ты?! - Людка торопливо сгребла сынишку, потащила его пить чай.
      Встал и Койот, тоже пошел ужинать. Жить теперь можно совершенно спокойно: пистолеты закопаны, обрез он утопил сегодня днем в водохранилище. Пусть ищут!
      Глава 6
      ТРОЕ ИЗ ФСБ
      Здания областных управлений внутренних дел и федеральной службы безопасности, стоящие друг к другу под прямым углом, образуют практически один архитектурный комплекс: серый пятиэтажный монолит с несколькими подъездами, с могучими железными воротами, с общим просторным двором и множеством антенн на крыше.
      Это чисто внешнее восприятие. Ненаблюдательному человеку может показаться, что все этажи тдаиий соединены между собой широкими и светлыми коридорами, что пюаи, работающие на этих этаждх, свободно и запросто ходят по соседним кабинетам, решают общие государственные проблемы, Ботее и та менее сведущие знают, что это ле так. Да, из здания в здание можно попасть и не через парадные, помпезные подьезды, а через потайную дверь на первом этаже. Однако пользуются ею милиционеры и чекисты не часто: возникающие служебные вопросы быстрее решать по телефону. К тому же, УВД и ФСБ разные ведомства.
      В кабинете № 333 на третьем этаже здания ФСБ сидели сейчас в вольных no-sax три молодых по возрасту, но опытных уже офицера: начальник отделения по борьбе с организованной преступностью майор госбезопасности Мельников Александр Николаевич и двое его подчиненных, капитан Андрей Омельченко и Олег Брянцев.
      Если взяться за описание их внешних данных, то из этой затеи мало что получится. В ФСБ принимают на работу как раз таких, о которых можно сказать лишь трафаретно: молодой человек примерно тридцати - тридцати пяти лет, незапомикающейся наружности, неатлетическото телосложения, без особых примет, в обычной одежде, который больше смотрит и слушает, чем говорит, в разные там троллейбусные и трамвайно-митинговые споры не ввязывается, откровенные свои мнения по текущему моменту не высказывает, с соседями по лестничной площадке не ссорится, жене не изменяет, начальству подчиняется беспрекословно, водку пьет умеренно, в обществе ведет себя незаметно... Но за всем этим должна стоять личность - высокообразованный, специально подготовленный человек, умеющий: а)
      нестандартно и быстро мыслить, б) контактировать с самыми разными людьми, в) вербовать агентуру, г) анализировать самые сложные криминальные ситуации и лредуг адывать возможные ходы преступников, д) терпеливо, сутками сидеть в засадах, е) стрелять из нескольких видов оружия, ж) водить автомобиль, з) фотографировать... и) ... к) ... л) ... м) ... н) ... (незаметно висеть на хвосте преследуемого, подслушивать телефонные разговоры, вычислять анонимщиков, вступать в поединок с террористами, дельцами наркобизнеса и т. д. и т. п.).
      Добавьте к этому еще умение отлично вести рукопашный бой, быть терпеливым к физической боли, стремиться во всем превосходить своего потенциального противника - современного российского гангстера, - и зы поймете, какие именно сидели в кабинете № 333 Придонского управления ФСБ майор и два капитана.
      И все же главное оружие этих парней - интеллект. Умом можно взять любые бастионы, давно известно.
      Бастион же им предстояло взять нешуточный найти убийцу, ловко обманувшего милицию, исчсзнувшего с места преступления незамеченным, не оставив следов, унесшего оружие стражей порядка и теперь залегшего на дно.
      Конечно, майор ГБ Мельников и его коллегикапитаны на данный момент тоже ничего не знали про Койота, и версии у них поначалу родились идентичные тем, что уже разрабатывали соседи из УВД и следователи прокуратуры. Но у них, "фээсбэшников", наследников "Конторы Глубокого Бурения", и подход к делу несколько иной, и технические возможности другие.
      И агентура не та.
      Это очень важно. Без агентуры, как известно, любая служба слепа и глуха.
      Секретные сотрудники у службы безопасности - на порядок, конечно, выше милицейских осведомителей. Тоньше. Образованнее. Надежнее.
      Агенты ФСБ воспитываются годами. Дружат с оперативниками, платят им уважением и преданностью. И служат, как правило, самой идее государственной безопасности. Так же, как и большинство самих офицеров ФСБ.
      Часа два назад Мельников пришел от начальника управления генерала Николаева. Генерал, не в пример своим подчиненным, отличался высоким ростом, мощным трубным голосом и яркой сединой. Придончане нередко генерала видят по телевизору, и в газетах его портреты то и дело появляются: левая пресса (коммунистическая)
      берет у него интервью, правая (демократическая)
      помаленьку травит... То заходит речь про такие-то земельные участки, якобы скупленные генералом, то о четырех квартирах, полученных его семьей в Придонске и Москве, то о кубышке с бриллиантами, зарытой на огороде в родной деревне... Все эти "абсолютно точные данные" "желтой" прессы время от времени подбрасывает криминальный мир, которому и сам генерал, и его офицеры - косгь в горле. Николаев, конечно, не молчит: два раза подавал на газету "Резвый курьер" в суд, один раз дело выиграл, газете присудили штраф в десять миллионов рублей, штраф этот, надо думать, за газету заплатали все тс же жулики, тянущие из Придонска то медный лом, то продовольствие, то стратегическое сырье...
      Разговор генерал-майора Николаева с майором Мельниковым был предельно лаконичным.
      Генерал сказал: "Александр Николаевич, надо помочь милиции найти убийцу. Включайтесь в поиск".
      Еще генерал добавил, что работать по этому делу управлению ФСБ придется параллельно с милиций и прокуратурой и в то же время самостоятельно. Планы свои и разработки по конкретным личностям раскрывать никому не следует. Увы, у соседей могут оказаться предатели - информация уйдет. Мотивы убийства милиционеров Косарева и Кривцова неизвестны (похищение оружия рабочая версия), можно предполагать всякое. Жизненные пути погибших могли пересечься с кем угодно.
      Да и, в конце концов, два ведомства не обязаны делиться друг с другом оперативными задумками. Управление ФСБ пойдет своей дорогой.
      Так было приказано действовать майору Мельникову, и тот был со своим генералом согласен.
      Сейчас три оперативника обкатывали версии:
      - судя по почерку, они имеют дело с опытными, безжалостными преступниками, которые тщательно спланировали и успешно провели операцию; - убийство милиционеров совершил дилетант, которому дико повезло, в смысле исчезновения с места преступления.
      Мысль эту высказал Омельченко. Неожиданного тут ничего, конечно, не было. Версия как версия. Но тот факт, что милиция перешерстила уже практически весь уголовный мир Придонска и не нашла ни единой зацепки, кое о чем говорит. Да, дилетанту могло "повезти". А теперь он затаился и выжидает.
      - Так ты уверен, что он был один, Андреи? - переспросил Мельников.
      - Уверен в этом, Сань! Никакой там "девятки" или "восьмерки" у Дома офицеров не было.
      Ну что за глупость, вые грелить в милиционеров в темном сквере, забрать у них пистолеты, сунуть обрез под мышку и выйти со всем этим хозяйством на ярко освещенную центральную улицу города Сесть потом на глазах у прохожих - пусть их и были в этот час единицы - в машину и кудато ехать. Смешно!
      - Хорошо Машина могла ждать убийцу на Знгельса, на Комиссаржевской. Все это в двух шагах от сквера, очень удобно.
      - Могла ждать, да. Но кто ее видел?
      - А черная "Волга"? Ведь те пенсионеры у "Юности"..
      - Ну, машин, как милиции удалось установить, прошло за эти минуты штук восемь. Большинство их владельцев найдены, опрошены. И что? Результат, как ты знаешь, ноль.
      - Ребята, ее ш мы будем искать его так же.
      как милиция через машины и свидетелей с балконов, мы тоже упремся в стенку, - подал голос Брянцев. - Почему бы нам не предположить, что преступник вообще живет в соседнем доме со сквером? Ему в таком случае потребовалось всего три-четыре минуты, чтобы вернуться в свою квартиру. Вполне возможно, что тот, кто опрашивал жильцов, говорил и с ним!
      - В этом что-то есть, - улыбнулся Мельников, закуривая новую сигарету. - Еще какие дерзкие версии будут?
      - Если он стрелял в милиционеров с полутора-двух метров, значит, милиционеры его знали, подпустили так близко. Вполне возможно, что они и разговаривали...
      - Ты хочешь сказать, что этот "кто-то" был сотрудник милиции?
      - А почему бы кет? Из того же Центрального райотдела, из управления. Но, возможно, этот человек просто натянул милицейскую форму.
      - Ни один свидетель не показал, что видел кого-то в форме.
      - Саша, это ни о чем еще не говорит. Ясно же, повезло человеку. А повезло потому, что он тщательно все продумал, подготовился. Все рассчитал по секундам, все предусмотрел. Грамотно выбрал место и время нападения. То, что он следил за милиционерами, знал их маршрут, время и место отдыха, - я в этом не сомневаюсь! - Омельченко горячо защищал свои соображения.
      Мельников покачал головой.
      - В таком случае предположение о дилетанте отпадае г. Матерый волчище все это сделал. И не дурак, кстати.
      - Да уж, дурак так чисто всего не сделает, - согласились с начальником отдела Омельченко и Брянцев.
      Ьрянцев спросил.
      - Ну и что, Сань, мы свой поквартирный обход начнем?
      Мельников вздохнул.
      - Нет, ни к чему. Надо поработать с помощниками. Работать, чувствую, придется долго. Убийца затаится. Но оружие он брал для того, чтобы стрелять.
      - А если на продажу? - спросил Омельченко.
      - Может, и на продажу. Но все равно стволы всплывут. И всплывут, разумеется, в преступной среде. Пасти стволы надо там. Потом мы сможем выйти и на заказчика убийства, и на его исполнителя.
      На столе у Мельникова лежала схема города.
      На ней разноцветными фломастерами нанесены оваты, квадраты, треугольники, да и бесформенные, можно сказать, фигуры, зависящие от конфигурации того или иного района. Это - зоны влияния преступных группировок, границы их "вотчин*. Как ни горько звучит, но это суровая жизненная правда наших дней.
      В квадратах, овалах - клички паханов, авторитетов, контролирующих зоны Лоб, Азиат, Кот, Кашалот, Меченый, Мамед -- азербайджанецпахан "Горного гнезда*. Азербайджанцы практически оккупировали Центральный городской рынок, заняли в гостинице "Придонъе" два верхних этажа, живут в ней годами. А с десятого этажа весь юрод виден как на ладони, и центр его - в руках Мамеда и Геннадия Мастыркина по кличке Лоб.
      На схеме, под кличками авторитетов, - клички членов его группировки. Вон, у того же Кашалота. Рыло, Колорадский Жук, Мосол... Или группировка Мамеда - Казбек, Гейдар Резаный, Архар...
      Вся эта информация есть у Мельникова и на компьютере, но сейчас начальнику отделения и его коллегам как-то удобнее разглядывать схему, выполненную на большом листе ватмана. Весь город перед глазами, точно так же, как, наверное, Мамеду отлично виден Придонск с десятого этажа гостиницы.
      Разумеется, никто из преступных авторитетов города пока не почувствовал той густой и прочной сеточки, которая незримо, неторопливо, расчетливо опускалась и на "Горное гнездо", и на Юго-Запад, и на Заводской район города.
      Но пока это была сетка для процеживания информации.
      Глава 7
      МАРИНКИН СЕРВИС
      Киоск этот привлек внимание Койота своим названием. "БРАТАН". Стоял он рядом с Дворцом шинников, в ряду таких же бронированных торговых точек, ничем особенным не выделялся, а вот название... Сразу дохнуло чем-то родным, хорошо знакомым. Отец не раз называя своего кореша Андрюху этим ласковым и ко многому обязывающим словом, да и в общении с другими своими собутыльниками слово это употреблял.
      И если уж отец говорил: "Ты, братан, не возникай тут, не надо...", или: "Братан, я же сказал - заглохни!" - обращение это оказывало магическое действие. Может быть, конечно, и не само слово, а интонация, с какой оно произносилось. Интонациями отец владел хорошо, если было нужно, в слове "братан" звучал морозец, проникающий до кишок. И далеко не каждый этот морозец выдерживал.
      В "Братане" набор товара стандартный: батареи разномастных бутылок со спиртным, сигареты, жвачка, презервативы, консервы, "Сникерсы" и "Марсы", конфеты. Но Койота привлекло еще и видное издалека мигающее электрическое табло: "СВЕЖЕЕ ПИВО. ЗАЙДИ, ДРУГ!"
      Друг Паша зашел. Было жарко, и пива ему хотелось. Но оказалось, что "Жигулевское" отпускается "в свою посуду".
      Тут же, из-за угла киоска, возник зачуханного вида "бизнесмен" с пустой банкой. Небритая эта харя, любезно ухмыляясь, предложила условия:
      - Оставишь пару глотков, земляк. С утра после вчерашнего маюсь.
      Банка была грязная, захватанная Бог знает какими лапами, и Койот, хоть и не привыкший к ресторанным изыскам, все же поморщился. Посмотрел на выглядывающую в окошко продавщицу, и та сейчас же крикнула на конкурента.
      - Вали отсюда, придурок! Клиентов у меня отпугиваешь своей банкой. Иди умойся сначала.
      Харя отступила в тень, подала оттуда, из безопасного места, жалкий протест:
      - Ну че ты, Марин? Я же человеку добро хотел сделать.
      - Какое добро?! - снова закричала Марина - молодая пышногрудая красавица лет тридцати.
      А голос у нее крутой - труба! С таким голосом только парады на Красной площади принимать Уж эта бы рявкнула так рявкнула. "Пара-а-а-ад, сми-и-и-и-ир-на-а! На одного лииейного-о дистанции-и-и.. Поротно-о-о-о..." Койот даже вздрогнул, сразу вспомнил армию, Даурию, что в Забайкалье, и своего ротного командира капитана Гнидозуба. У того тоже голосище был, да вот такая же, как у "бизнесмена" с банкой, красная физиономия. Под цвет погон.
      - Ты, может, в этой банке мочу ходил сдавать, а теперь человеку предлагаешь! - по-прежнему громогласно, напористо, будто танк, продолжала наступление Марина. - Козел вонючий, Ошиваешься тут, возле культурных заведений. Скажу вот Борису Григоричу, он тебя враз образумит. Или парням намекну...
      При упоминании имени хозяина торговой точки харя мгновенно исчезла. Как и не было.
      А Марина, одержавшая верх в конкуренции за полное владение клиентом, сразу переменялась.
      Круглое ее, пышущее здоровьем лицо расплылось в улыбке.
      - Не беспокойтесь, молодой человек, для вас я кружку найду. - И выхватила откуда-то снизу, из-под прилавка, чистую пивную посудину. - Это мы ханыгам кружки не даем, а для порядочной публики держим.
      Голос Марины при этом слетел с высоких и грозных частот, ворковал теперь на средних, мш - ких регистрах, обволакивал. Она подождала, пока пена осядет, еще подлила и потом уже подала кружку. Рука у Марины мягкая, пухленькая, и она, словно бы невзначай, коснулась руки Койота.
      - Пейте на здоровье.
      - Спасибо.
      Койот посасывал пиво, поглядывал на продавщицу, а она - на него. У киоска никого больше не было, и Марина быстренько осмотрела себя в зеркало, что-то там подправив в ярко-рыжих кудряшках, завела с клиентом светский разговор:
      - Что-то я вас раньше тут не видела?
      - Я тоже.
      - Аживетегде?
      - Возле Дмитровского рынка.
      - А-а... А в наших краях как оказались?
      - Прослышал, пиво в "Братане" хорошее, вот и приехал. Специально.
      Маринка поверила, синие ее смешливые глаза озорно блеснули.
      - А что?! Вы не улыбайтесь. Вон, в "Весте", да и в "Фениксе" не пиво кислятина. Девки внаглую разбавляют. А у нас Борис Григорич строгий, не допустит. Лучше, говорит, чуть дороже продать, зато свежее. Чтоб клиент у меня довольный ушел. Потом он еще придет. А кислятину только вон такие ханыги пьют... - и она еще раз выглянула в окошко - не появилась ли знакомая эта харя.
      - А кто это - Борис Григорьевич? - спросил Койот.
      Марина повнимательней заглянула ему в глаза. Стоит ли продолжать эту тему и отвечать на вопрос? Может, мент какой пришел тут что-то вынюхивать, а она распинается с незнакомым человеком, производственные тайны ему раскрывает, конкурентов хает... Впрочем, нет, на мента парень не похож: те в нос сразу корочки суют, требуют отвечать на вопросы начальственно, ведут себя по-хозяйски даже в самом ларьке. А у этого в глазах какая-то настороженность, робость. То ли его обижают всегда, то ли он сам по какому-то поводу комплексует. А так парнишка ничего: интеллигентного вида, худощавый, одет, правда, средненько. И взгляд у него какой-то голодный.
      Понизив голос, Марина спросила:
      - Вы когда-нибудь про... Кашалота слышали?
      Ну, прозвище такое.
      Еще бы Койот не слышал про Кашалота! Хозяин всего Заводского района, Бог и судья почти всего Левобережья. О нем даже отец как-то говорил: вот, мол, умеют люди жить. Урка - клейма негде ставить, а придавил почти полгорода, и хоть бы хны. И коммерсанты под ним, и менты. Молодец, одним словом. Конечно - он молодой, энергичный, силенок на вес хватает. Не то что мы, старые пер... прости мою душу грешную!
      - О-о! Вон у кого я пиво-то пью! - только и сказал Койот. В голосе его прозвучали восторженные, уважительные нотки.
      Марине это понравилось. Она тут же налила вторую кружку, сказала:
      - Бесплатно. От фирмы.
      Койот не стал отказываться. Денег у него почти не было, он и приехал сюда, к шинному заводу, к одному приятелю в надежде перехватить на недельку сотню-другую. Людка, что называется, запилила: давай деньги, и все тут. Костика кормить нечем. Ты мужчина, отец, добывай средства.. Стерва! Замучила совсем, помешалась на этих деньгах. Хотя, с другой стороны, она права...
      А пиво и вправду свежее, отличное! В голову даже шибануло. Надо будет сюда еще как-нибудь приехать.
      Койот не заметил, конечно, как Марина плеснула в кружку водки из стоявшей под прилавком бутылки. "Ерша" она сделала сознательно. Кашалот еще месяца два назад, в мае, наказал ей: присмотри трех-четырех парней. Пиво пьют, разговоры разговаривают.
      Марина знала, кого именно ищет хозяин, кто ему нужен. Дело свое он расширял, забот прибавлялось, нужны были новые мордовороты. Кашалот и сам их довольно активно искал, но и продавщицам своим из "Братана" задание дал. Понятно, что первая беседа у киоска - это, так сказать, начальная стадия, оценивающая - внешние данные и т. п. Да и видно же человека, у девиц глаз наметанный, много они тут, у своего киоска, народу повидали. Потом "кадр" попадал в руки самого Кашалота, тот говорил с ним с глазу на глаз, проверял по своим канатам, капитана Мерзлякош подключал. Словом, кандидат в боевики фирмы "Братан и К°" проходил очень серьезную проверку, словно собирался трудиться на закрытом оборонном объекте.
      Завлекать этого незнакомого парня Марина взялась и по другой причине: была она сейчас свободная во всех отношениях: муж загулял с другой, бросил ее, маленькая дочка, Ксюша, жила у бабки, в деревне, а одной в уютной двухкомнатной квартирке на набережной Авиастроителей было скучновато. Да и молодой организм требовал своего, а всякие там муляжи и вибраторы Маринка не признавала. Ей нужен был живой молодой мужчина, который бы не только хорошо умел делать мужское свое дело, но и говорил бы с ней на разные темы, развлекал.
      Койот Марине понравился с первого взгляда, хотя она тут же увидела, что он моложе ее года на три-четыре, а то и на все пять, что застенчив и даже робок. Из какой-нибудь бедной интеллигентной семьи - преподавателей или врачей.
      Что-то в нем такое было, было. Вежливая улыбка, через слово "извините" да "пожалуйста", твердое "вы". С другим клиентом Маринка давно бы уже перешла на "ты". Женщина она контактная, вела себя с людьми запросто, хотя и дифференцированно, то есть смотря по обстоятельствам. Могла и поорать, если надо, матерком шугануть всякую там околокиосочную пьянь. А с интеллигентными пьющими толковала адекватно, без мата. Хотя сейчас интеллигент пошел... это они слова напридумывали: трахать, вафлю дать, козу раком поставить... А другие, как идиоты, повторяют.
      Этот же парень ей понравился. Сразу и бесповоротно. Что-то дрогнуло в ее опытном сердце, и тепло разлилось по животу. Она решила, что вовсе не обязательно кадрить его в помощники Кашалота - какой из этого интеллигента "боевик"
      или "мордоворот"?! Этому бумажки где-нибудь в конторе подшивать, за компьютером сидеть, на худой конец киномехаником в кинотеатре быть.
      Почему Марина про кинотеатр подумала, она и сама не знает, может, потому, что вчера по телевизору хороший фильм смотрела, и там, в кинобудке, любовь показывали между киномехаником и его женщиной... А боевика из парня этого не получится, нет. Там нужны гориллы, с буграми мышц у локтей, со зверскими рожами. Чтоб клиентура Бориса Григорича от одного их вида штаны бы себе мочила. (Вот, опять "интеллигенты" бяку эту придумали!)
      "Возьму я его себе", - решила Марина, щедро подливая из вербовочного фонда пиво и водку.
      Фонд этот немереный, бывает, что клиент выпьет на дурничку, пообещает встретиться с шефом, позвонить, даже заготовленный на бумажке номер телефона с собой заберет, да и канет. Бывало такое, бывало.
      Разница в возрасте Марину не смущала. Ей и хотелось парня помоложе. Ровесники и те, кто постарше, за тридцать, уже поистаскались: кто водкой чрезмерно увлекался, а кто уже на иглу перешел. Эти совсем пропащие люди. У нее был один такой, из наркоманов. Лет двадцати пяти, а старик-стариком, импотент. Не член у него, а., аппендикс... ха-ха-ха... презерватив с теплой водичкой. Тьфу! Вот придурки! И чего колются, зачем?
      Какой в этом толк? Ну, кайф, наверное, ловят, как они сами говорят. Так ей этот, с жидким членом, втолковывал. Да ты настоящий кайф на бабе лови, идиот! На такой вот, как она, Марина! Огляди со всех сторон: лицом симпатичная, здоровая, сисястая (четвертый размер), а задница - дай Бог каждой такую иметь! Пухленькая, круглая, крепкая, сало с боков не свисает. И силы в ней - на двоих! Иной раз поддаст партнеу, - тот чуть с кровати кубарем не летит. Тот же Борис Григорич, свет Кашалот, - слетал. Разные там минеты и прочую гадость Марина не любит, нет.
      А вот постель, ласки, поцелуи-объятия - зто зa милую душу. Этого добра сколько угодно. И еще танцы в голом виде. Тут что-то особенное, острое, даже романтичное.
      Все три продавщицы у Бориса Григорича - разные, каждая со своими наклонностями. Надька - та минетчица, помешанная на этом деле; Светка анальный секс любит, эта за своей задницей ухаживает больше чем за рожей; ну а она, Марина, - обычная русская баба. Баню любит, водочку-селедочку, снежок после парной. Ну и секс конечно. Но чтоб без вые.,.онов. Приладились - и погнали. Ух! Ух!
      Грубые эти мысли Марина, конечно, сразу никому из мужчин не высказывает. Понимает, что это может отпугнуть иного кавалера, среди них тоже ведь тонкие натуры попадаются. Вульгарных баб такие не любят. И требуют к себе индивидуального подхода, любовную эту... как ее...